Один день в метро

Туннель был живой. Я не мог этого видеть, почти не мог слышать, но ощущал это всем телом. Тьма окутала все. Каждый вздох отдавался болью в груди, заполняя легкие смрадом и сухостью. Стены туннеля слабо гудели, будто поезда пошли вновь. Где-то стали слышны капли воды, одиноко падающие на шпалы, со временем превратившиеся в небольшой поток.
Звуки стали четче. Раздался лязг металла, как будто его царапали когтями. Стали слышны удары по рельсам, словно кто-то тяжелый бежал по ним. Где-то лопнула труба, и подземный газ со змеиным шипением рванул наружу. Но самое страшное — был крик.  Кричала девушка, периодически ее голос срывался, превращаясь почти в хрип, и тогда он сменялся стонами. Он разрезал тьму наполняя ее болью. И туннель внимал ему. Стены бились в агонии, трясясь и пульсируя. Я не мог двигаться, я даже не знал смогу ли я увидеть что-нибудь во тьме. Рот наполнился кровью. Ее вкус сводил с ума, а крики мучающейся девушки наполняли едва бьющиеся сердце ужасом.

Туннель пытался избавиться от меня, от обрывка жизни, неведомо как оказавшегося во мраке. Я протянул руки и коснулся его стен. Пальцы увязли в слизи, нащупывая несуществующие бетонные перекрытия. Каждое мое судорожное касание в надежде найти хоть что-то, созданное человеком, натыкалось на живую преграду. Свет аварийных ламп и гудение трансформаторов остались далеко на станции. Здесь все, даже свод и пол было живым.

Девушка перестала кричать, теперь она лишь изредка всхлипывала и иногда говорила что-то шепотом. Нечто ласковое и нежное, от чего хотелось лечь и сладко уснуть. Ее голос словно убаюкивал, заставляя отступить тревогу и страх. Я забыл про скользкие стены, всепоглощающую тьму и едкость воздуха. Остались только ее слова.

И боль вошла в мой мир. В последний раз раздался крик девушки, но теперь он был и моим тоже. Он заполнил тьму и ворвался в сердце, резонируя от живых стен. Кровь хлынула рекой, заливая мне лицо и тело. Я беспомощно начал грести руками пытаясь выбраться и не сойти с ума от ужаса. Туннель рушился, обнажая большую трещину, словно образовавшуюся от ударов ножом. Что-то потянуло меня в нее, не давая возможности сопротивляться.
И я увидел свет. Это был свет от фонаря, лежавшего на шпалах недалеко от меня. Увидел лицо девушки, крик которой я слышал. Услышал плач малыша. Плакал ли это я?