Сколько стоит правда?

В грязную обшарпанную дверь постучали. Стук вышел неуверенным, но в то же время настойчивым.
На удивление, дверь распахнулась бесшумно. В проеме показался здоровый мужчина, чьи мышцы на руках так и бугрились. Лицо его и всю фигуру трудно было подробней рассмотреть в сумраке коридора и заполнявшего его едкого дыма, который клубился под потолком и стелился по полу.
- Чего тебе? - грубо спросил он, неприязненно оглядывая сухонького, сутулого мужчинку с блестящей залысиной и пористым здоровым носом, выделявшемся на лице так, словно его в спешке прикрепили от другого комплекта человеческих запчастей.
- Мне бы это, правды немного, - с заискивающими нотками произнес тот.
- А деньги есть? - со смешком ответил бугай, презрительным взглядом окидывая фигуру просящего.
- Нет, но у меня это, цепочка есть. Золотая, - быстро стал оправдываться тот.
- Нет денег, нет правды, - на автомате произнес вышибала, в сотый раз за день повторяя прописную истину.
- Но...
Дверь захлопнулась, взметнув тучу пыли. Мужчина чихнул, а потом сухо раскашлялся, хватаясь рукой за грудь, и, видя, что ему здесь ловить уже нечего, побрел прочь, еще сильнее сгорбившись.
Мысли его занимал вопрос: "Где бы достать дешевую правду?". Он с утра, а сейчас был уже восьмой час вечера, ходил по всем известным ему местам, где легально, а кое-где и без лицензии, продавали правду и ложь. От усталости мужчинку пошатывало, а пустой желудок уже устал о себе напоминать. Редкие прохожие шарахались от него, как от прокаженного: с зависимыми лучше не связываться.
Их было легко отличить. Они ясно выделялись среди основной массы, серой и безрадостной. Те, кто подсел на ложь, были дружелюбны, улыбчивы, но словно не от мира сего. В их действиях, движениях скользила грация, смешанная с ленью и тоской о неге. Другие же, кто распробовал вкус правды, были желчны, угрюмы, озлобленны, их взгляд метался, ища везде подвох. Недаром говорят: "горькая правда и сладкая ложь".
Наш мужичок бездумно брел по мрачным улочкам, тесным, грязным, местами зловонным. Ноги несли его в центр, где располагался самый большой клуб "Доза". Он был известен, популярен и, самое главное, легализован. Власть его прикрывала, сдирая нехилый куш с выручки, да и многие известные политики любили туда захаживать. С проверкой качества, так сказать.
Силы его покинули как раз напротив центрального входа. Мышцы дрожали, воздуха не хватало, а глаза безумно щипало. Не от возможных слез по утраченным возможностям, по жене, которая собрала вещи и увезла детей, как только поняла, что хорошей жизни ждать не придется, не по родственникам, отказавшимся от аудиомана, нет. Лишь жажда ощутить то невероятное блаженство, когда твой слух улавливает знакомые звуки и резкие слова.
К пышному, ярко украшенному входу подкатила дорогая иномарка. Из нее вышли двое мужчин, один из которых с брезгливостью оглядывался вокруг. Заметив мужичка, усмехнулся и направился к нему.
- Что, мужик, ломка?
- Да... Пожалуйста, прошу...
- На правду подсел? - ему в ответ было лишь легкий кивок головы. - Я могу тебе помочь.
- Спасибо, спасибо вам!.. - заплетающимся языком ответил мужичок, пытаясь ухватиться за руку своего спасителя и облобызать ее.
Тот лишь брезгливо поморщился, кивком головы подозвал охранника, заставив того нести грязную ношу.
- Ты пьешь, куришь?
- Нет.
- Операции были?
- Нет, а зачем вы?..
- Не задавай лишних вопросов. Жена, родственники есть?
- Нет, бросили...
- Отлично. Тебе какую тему подобрать?
- Любую, лишь бы побыстрей, - только и смог проговорить мужичок, затаскиваемый с черного входа в здание "Дозы".
Клуб мог похвастаться разнообразием, предлагая записи на любые темы, способный удовлетворить потребности каждого гурмана. Хотите ложь о политике? Пожалуйста. Правду о размножении сороконожек? Милости просим. Любой концентрации, любой насыщенности и силы действия. Конечно, и в реальной жизни можно было получить удовлетворение, услышав правду от любимой дочки, что она получила высший бал за экзамен, но эффект был не тот. Пользуясь этой особенностью человеческого восприятия, люди стали меньше разговаривать, боясь задешево отпустить столь дорогой продукт.
Дверь захлопнулась, но еще можно было расслышать благодарный лепет мужичка, уводимого в неизвестность. А тот самый владелец клуба, что любезно решил помочь бедняку, отдавал распоряжение помощникам:
- Этого в столицу, возьмите с него все, что можно. Сердце не продашь уже, слишком он подсел, а вот печень и почти хорошо пойдут.

Именно так в наше время умирают за правду.