Глава 36 - Мигрень

Виии… Вииииии… Уооооо… Оооо… От этих звуков на глаза навертывались слезы.
Звуки доносятся снизу, из темной глубины за бортом.
Виииии… С плеском показывается гладкая черная спина. Затем – еще одна. И третья. И четвертая… Время от времени мелькает высокий блестящий лоб или могучий хвост. Это они стонут и скрипят. Это они тяжко вздыхают, выныривая на поверхность. Огромные черные тела выписывают восьмерки, спирали и зигзаги среди темных волн. В их движениях – сила и волнение. А может быть – даже отчаяние.
Внезапно на поверхности появляется человек в гидрокостюме.
- Что с ними творится?!! – кричу я ему, склонившись над фальшбортом. – Вот так концерт!!!
Человек поднимает маску, вынимает трубку изо рта.
- Они испуганы! – кричит он в ответ. – Они были беспокойны еще с самого нашего прибытия, но теперь они просто места себе не находят!
- Это добром не кончится… - роняю я. Рядом с ныряльщиком выныривает огромная округлая голова, похожая на здоровенный и блестящий черный мяч. Открывается пасть, полная конических белых зубов.
- Уооооо… Ооооо… Ооооооооо… - жалобно тянет животное, словно обращаясь ко мне. Ныряльщик ласково похлопывает его по лбу, трет ладонью лоснящуюся кожу.
- Вииииииии!.. – пронзительно свистит оно. Я невольно зажимаю уши.
Порыв сырого ветра скидывает капюшон с моей головы, треплет полы плаща. «Похоже, скоро начнется дождь. Сильный дождь…» - думается мне.

Вскидываюсь в койке. Скрип-скрип-скрип, виии… - отзываются пружины.
- Вентор! – пробормотал я себе под нос. – Эти звери называются «венторами»! Вообще – «венатор», но произносится – «вентор». Звук «а» у них никогда не бывает ударным, и во многих словах бывает беглым…
Венторы – хищные морские млекопитающие вроде косатки – но крупнее и без пятен. А морские люди Антиура умеют приручать и обучать китообразных, не загоняя их бассейны…
В виске по-прежнему работал сверло. Пожалуй, к нему даже присоединилось и несколько шуруповертов.
Неужели я не засну этой ночью?.. А что, если я снова увижу во сне что-нибудь, что окажется хуже мигрени?
Я встал и зашагал по темной холодной комнате. Из угла в угол. Как зверь в клетке. Как дельфин в бассейне. Беналгин давно закончился. Да и все равно беналгин мне не помог бы. Смогу ли я завтра работать?.. Вряд ли. Стоит ли вообще идти на эту чертову работу? Не стоит. Завтра я напишу заявление и уволюсь. Но отпустят ли меня? Будет волокита с отделом кадром и обходными листами… Нужно будет покинуть общежитие… Ну, допустим, я переберусь к Юле. Мне кажется, она не будет против. Конечно, совестно бросать больницу, когда она нуждается в персонале, как никогда. Но я – неважный работник. Я – ненастоящий врач. Я смеюсь над клятвой Гиппократа. Да, мне нет дела до больных. Это цинично – но это правда. 
Хочется зеленого чая… Страшно хочется. Он снижает давление и облегчит засыпание.
Как зомби, я побрёл на кухню.
Видя мой бледный и несчастный вид, соседки даже поинтересовались моим самочувствием. Да, мне очень плохо. Нет, у меня всё в порядке с животом. Да, это голова. Нет, от таблеток мне может стать даже хуже. Да, пожалуйста, дайте мне кипятку!
От запаха заваривающегося чая у меня сводит желудок. Голова начинает идти кругом. Возвращаюсь в комнату, едва не расплескав чай, ставлю чашку на стол и сажусь на пустую койку. Как звали того, кто спал на ней?.. Да какая, к чертям, разница!
Отпивая немного чая и ложусь на эту чужую койку. Сплю я или еще не сплю?.. Кажется, пружины у этой койки не так продавлены, как у моей.
Уже темно. Но я все же могу разглядеть стену: обои возле стены испещрены какими-то надписями. Я даже могу прочесть некоторые из них. «Закрой рот, я сказала!» «А ну ложись и спи!» «Успокойся, кому говорю!» Кому могло прийти в голову писать такое на стене?... Что за странный род безумия?
- Я кому сказала – прекрати! – донесся до меня приглушенный женский голос. «Это же соседка за стеной! – смекнул я. – Она орёт на дочку. А какой-то чудак лежал тут – и записывал ее «изречения»»…»
Отпил еще немного терпкого чая. До чего же он мерзкий – этот зеленый чай! Но иногда он может стать спасительным. Неужели я засыпаю?.. Прилег, не допив чая.

Гулкие удары в кусок рельсы. Испуганные люди, высыпавшие на ночную деревенскую улицу. Галдящая толпа, идущая на них. Летящие камни. Собачий лай и визг. Звон стекла. Отчаянные крики и мольбы. Кто-то бежит. Кого-то преследуют с радостным гиканьем…

И резкая боль в носу! Оказалось – это я, повернув голову, пребольно ткнулся носом в исписанную стену.
Снова заметался по комнате – с чашкой остывающего чая в руке.
«В доме неприметном, в доме без окна,
Спрятана от солнца комната одна.
В комнате – луч света, тишиной храним,
В тишине, шатаясь, пляшет Иероним!..»
Приближается беда… Что-то страшное грядёт…
Прижимаюсь лбом к оконному стеклу. За окном – темнота. Уличные фонари в большей части города выключены. Кажется, на какой-то дальней улочке промелькнул милицейский фонарь. Каково этим несчастным патрульным?.. Ночные улицы, где бродят безумцы и эти самые… Как их там?.. Карыки. Кто это вообще такие?..
«Что ж, по крайней мере, я нахожусь в теплой и относительно безопасной комнате!» - успокоил я себя. Воображение же нарисовало мне жуткую картину: толпа культистов врывается в общагу, вмиг выломав хлипкие двери, со страшным топотом поднимается по лестнице… Картина была настолько яркой, что мое сердце заколотилось от испуга. Я невольно прислушался: уж не топают ли они уже?! Поспешно отогнал это видение. А что, если это было видение будущего, показанное Даром?!
«Спи, дозорный, до поры,
Долгий путь пройдут миры…»
Я допил чай, уже почти не ощущая его вкуса. Мое кратковременное возбуждение сменилось смертельной усталостью. Завернувшись в одеяло, как в кокон, я начал задрёмывать.