Божий дар

- Какая красивая у вас дочка, - сказала Наде пожилая женщина, с улыбкой наблюдая за резвящимися невдалеке Викторией и своей внучкой. Как и другие мамы и бабушки, они сидели на лавочке во дворе школы, дожидаясь, когда пригласят на собеседование будущих первоклассников.
  Виктория подбежала к матери, на ходу снимая маленькую  сумочку на длинном ремешке:
- Мам, возьми, она мне мешает! – разрумянившаяся от игры, с живым блеском карих глаз, красиво уложенными золотистыми волосами, она действительно была хороша.

 Надя удержала за руку готовую сорваться с места непоседу-дочку, оправила на ней нарядное кремовое платье, купленное специально для этого случая:
- Вика! Ты не бегай. Устанешь, а надо ещё будет сосредоточиться для тестирования, - назидательно сказала она, стараясь казаться строгой, но глаза выдавали её  неуёмную материнскую любовь и гордость за дочку.
 - Ладно! – пообещала Виктория и тут же пустилась вприпрыжку к поджидающим её подружкам…

 …В тот вечер, семь лет назад, за окнами роддома упырём завывал, бесновался ветер.
Тополь, жалобно поскрипывая, бился обледенелыми ветками в окно, царапал стекло.
 Под порывами холодного потока воздуха колыхалась занавеска.
 В детской палате голосисто закричал младенец.
 «Не моя… Моя так кричать не может. Силёнок не хватит, - подумала Надя и то ли сожаление, то ли затаённая зависть к счастливым мамам шевельнулась в душе. Она прикрыла глаза, и из темноты опять надвинулся на неё «стеклянный саркофаг», который увидела она вчера, когда тайком пробралась в «детскую патологию». Там под колпаком с искусственным подогревом и циркуляцией воздуха лежала её  маленькая дочка, её первенец.

 Надя с замиранием сердца смотрела на её бледное личико, на синеву вокруг крохотных губок, на тоненькие пальчики, сжатые в кулачок.
 Девочке было уже пять дней, но её состояние по-прежнему считалось очень тяжёлым. Её не приносили кормить, как других младенцев, а через зонд вливали по часам какую-то смесь.
 …Малышка вдруг шелохнулась и слабо приоткрыла ротик, будто пытаясь зевнуть.
 У Нади остро защипало в носу, слёзы застлали глаза.
 «Господи! Помоги ей выжить!» - горячо взмолилась она и заплакала. Послышались чьи-то шаги.

 Надя пугливо оглянулась и, увидев вошедшую Анну Павловну, педиатра, напряглась, ожидая выговора за то, что без разрешения вошла в стерильную палату. Но Анна Павловна молчала и, приблизившись, тоже смотрела на апатичные движения малышки под стеклом.
 Тогда Надя спросила дрогнувшим голосом:
- Скажите… Она выживет?
 Врач ответила не сразу.
 -Даже если выживет… Синяя асфиксия… Нарушение кровообращения головного мозга. Понимаешь, деточка, она будет отставать в развитии. Лучше бы умерла…

 Надя с ужасом смотрела в лицо пожилой докторши, видимо немало повидавшей на своем веку, и отчаянный протест поднимался в ней, овладевая  всем её существом.
- Нет!.. Пусть живёт… Какая есть… только пусть живёт! Я вас очень прошу…
- Успокойся! Мы делаем всё, что нужно. Будем надеяться, что выкарабкается…
.. Надя прерывисто вздохнула, заново переживая этот вчерашний разговор и так, предаваясь горьким мыслям, незаметно уснула…

- Доброе утро, мамочки!
 Открыла глаза и тут же зажмурилась от острого безжизненного света кварцевой лампы.
Полная медсестра, шаркая стоптанными больничными шлёпанцами, разносила градусники.
 Тягостное тревожное чувство вновь поглотило Надю. Как там малышка?.. Хуже всего неизвестность. Что сулит этот новый, едва пробудившийся день?
 Принесли завтрак: манная каша, чай. Есть не хотелось. Скоро обход. Что скажут?..
 Соседки по палате, беззлобно подначивая друг дружку, готовились к кормёжке: вот-вот принесут орущих, красных новорожденных. Надя отвернулась к стенке.

- Седина! – это зашла в палату Анна Павловна.
 Надя приподнялась, сердце бешено заколотилось.
 - Ночь прошла спокойно, - сказала врач. – Состояние девочки стабилизируется. Сегодня попробуем кормление грудью.
- Вот видишь! – шепнула Вера, соседка по койке. – Всё будет хорошо!
 Наконец, по коридору весело заскрипели колёсики каталки, и послышался дружный разноголосый ор растревоженных младенцев. Сестрички вносили новорожденных по двое, в каждой руке, и быстро раздавали мамам.

- О! Это мой чубастый, - уже узнавала своего Наталья.
- А мою видно за версту: уши вразлёт, - смеялась Вера.
 Надину девочку принесли отдельно, осторожно передали из рук в руки.
 Боже! Какое это счастье прижимать к себе почти невесомое, крохотное тельце, чувствовать его тепло, выискивать в чертах личика что-то знакомое, родное!
 Против ожидания, девочка сразу взяла грудь, но сосала вяло и вскоре устала, не высосав норму. Её унесли. Но с этого мгновения в сердце Нади прочно поселилась надежда на благополучный исход…

  Из школы вышла молодая энергичная учительница, быстро построила детей и повела в класс. Надя помахала издалека оглянувшейся Вике и, ощутив нахлынувшее вдруг волнение, пошла вдоль аллеи, уверенная, что не в состоянии будет усидеть этот час на лавочке.
Как пройдёт собеседование, не растеряется ли Виктория, справится ли с заданием? С каждым годом тестирование становится всё взыскательнее, детей проверяют не только на умение читать и считать, но и  оценивают их реакцию и сообразительность, умение логически мыслить и правильно анализировать…

 Надя в мыслях опять перенеслась в тот далёкий зимний день, когда её малышка, её доченька, плоть и кровь, была между жизнью и смертью и никто, никто, кроме самого Бога, не мог ей помочь…
- Седина! Вам передача, - нянечка протянула целлофановый кулёк.– Записку писать будете?
- Да, потом зайдите, пожалуйста.
«Апельсины», - радостно отметила Надя, доставая из кулька сложенный вчетверо лист бумаги.
 Писала золовка Раиса.

 «Здравствуй, Надюха! Как твоё самочувствие? Тут все за тебя переживают. Главное, поправляйся скорей, всё остальное образуется. Ты, Надежда, не принимай всё это близко к сердцу, держи себя в руках. Вадик разговаривал с врачом. Ему сказали, что у ребёнка родовая травма и внутричерепное кровоизлияние. А бабы наши говорят, с такого дитя всё равно толку не будет, даже если выживет. Ты смирись, Надюха, ты девка молодая, здоровая, у тебя ещё дети будут, полноценные. Я тут кое-что разведала, к юристу на консультацию ходила. Знаешь, можно юридически оформить отказ от ребёнка. Сложно это будет, волокиты много, но всё же можно. Я сейчас подробно опишу тебе, как и что делать надо».

 Надя, задыхаясь, откинулась на подушку, ладонь с силой стиснулась в кулак, скомкав аккуратно исписанный листок. С минуту лежала, не двигаясь, с закрытыми глазами, до боли закусив нижнюю губу. Но вот, как бы очнувшись, Надя медленно расправила листок и стала вдруг рвать записку на мелкие клочки, мелко-мелко, ещё мельче, так, чтобы не единого слова нельзя было разобрать.
 «Всё! Куда этот мусор? – Надя в негодовании осмотрелась, не замечая удивлённых  взглядов притихших соседок. – Вот именно! Обратно в кулёк! Так…» - обессиленная, как после тяжёлой работы, Надя снова упала на постель. По палате плыл сочный аромат свежих апельсинов.

- Ну что, Седина, написали записку? -  деловито спросила нянечка, заглянув в палату.
- Верните ей это, - Надя метнула взгляд в сторону кулька.
 Девушка недоумённо посмотрела на неё, но передачу взяла:
- Что сказать посетительнице?
- Сказать? Ничего. Нет. Скажите, чтоб не приходила больше!

…Надежда тряхнула головой, будто стараясь освободиться от наваждения давно поблекших в памяти событий, и обратила рассеянный взор на вереницу машин, припаркованных у школы. Это богатенькие родители привезли своих чад на экзамены.
 «Престижная школа, - подумала Надя, - недаром меня предупреждали, что сюда конкурсный отбор».
 Она услышала в школьном дворе шум и обернулась. То высыпали на крыльцо новоиспечённые первоклашки.
- Мама, меня записали в 1 «Б»! – подбегая, радостно сообщила Виктория. – Я ответила на все вопросы!
- Ты у меня молодчина, - Надя, пряча слёзы, обняла дочку. – Пойдём, я куплю тебе твоего  Покемона…