Записки домашнего дракона

Я – дракон. Просто дракон. Имя мне не нужно, я и без него всегда понимаю, когда обращаются ко мне. Люди постоянно выдумывают для меня какие-то имена, но я их даже не запоминаю. Незачем.
Мы, драконы – хищники, умеющие летать и выдыхать пламя. Летать нам нравится, но без этого можно обойтись. А вот без пламени мы жить не можем. Так уж мы устроены, что сырое мясо есть не можем. Такими нас создал Великий Дракон, который живёт высоко на небе, и своим пламенем даёт нам дневной свет. Зачем он это делает, я не знаю, ведь мы одинаково видим и на свету, и в темноте.
Насколько я смог понять разговоры людей между собой, они тоже знают о Великом Драконе, только представляют его себе иначе. Думают, что он похож на них. Глупости! Разве Великий Человек смог бы извергать пламя, способное освещать днём всю землю?
Люди вообще о себе слишком много воображают. Они умеют говорить и писать, но им и в голову не приходит, что драконы тоже это умеют. Да, я понимаю далеко не всё, что они говорят, но они в моей речи не понимают вообще ничего. Да, я не умею читать их письмена, но я, по крайней мере, знаю, что это запись слов. А для них письмена драконов – просто царапины на камне или дереве.
Иногда они с нами разговаривают. Люди вообще болтливы. Многие из них любят поговорить с лошадями, собаками, кошками, овцами и даже безмозглыми курами, а некоторые ещё и с драконами. Это те, кто нас не боится, таких мало. Они называют себя повелителями драконов, а мы не возражаем – нам это безразлично. Но даже они ответа от нас не ждут. В разговоре они слышат только себя. Даже лучшие из них.
Когда-то я пытался что-то им сказать. Бесполезно. Давно уже больше не пытаюсь. Когда мне что-то нужно, я показываю повелителю, что именно. Мои жесты они понимают прекрасно, значит, понять хотят, но речь драконов для них просто недоступна. Ничего, мне было не тяжело и показывать.
Вообще к людям мы относимся по-разному. Те, кто нас боятся – это еда. Мы хищники, и запах страха превращает нас в охотников. На свежем воздухе этот запах слаб, и мы можем заставить себя успокоиться. Но если человек источает страх в моём логове (люди называют его драконюшней), то как мне удержаться от охоты? Запах силён и долго не развеивается, и пламя само рвётся наружу. Но эти люди сами виноваты. Если вы меня боитесь, зачем же ко мне приходите? Раз такое дело, пеняйте на себя!
Боятся нас почти все люди. Но есть и повелители. Эти – совсем не такие. Они любят нас, восхищаются нами, и, самое главное, нас кормят. Это они приводят в наши логова овец или коров. Но если перестают приводить, и дракон испытывает голод, ему уже безразлично, чем пахнет мясо. Человек, и даже повелитель – это ведь тоже мясо, я точно знаю.
Было дело, один из повелителей перестал меня кормить. Это я могу понять, мясо у него, оказывается, кончилось, но кто мне объяснит, зачем он пришёл к голодному дракону и заговорил о мясе? Зачем? Когда он зашёл ко мне в логово, я сдерживался, сколько мог, но после того, как он сказал «мясо», его бы уже ничего не спасло. Потому что на самом деле мясо у него ещё было. Его собственное мясо. Надеюсь, Великий Дракон на небе будет к нему милостив.
Потом у меня появился другой повелитель. Даже два, но второй приходил гораздо реже. Эти меня кормили мало, но всё-таки кормили. Они меня очень не любили, даже ненавидели, я это сразу понял, драконы хорошо чувствуют отношение к себе. «Это старое чудовище сожрало отца», говорили они друг другу, и их лица при этом перекашивались от сильных чувств. Да, всё правильно. Отцом, что бы это ни значило, они называли моего прежнего повелителя. А я и в самом деле старый. Что поделаешь, время идёт, и все стареют. Так уж устроено Великим Драконом, ничего не поделать.
Когда я был молодым, мне частенько приходилось сражаться. Сражение – это когда я сжигаю врагов, а они, объятые пламенем, стреляют в меня. Зачем они это делают, я не понимаю. Их стрелы до меня почти не долетают, а если какая и попадёт, всё равно не пробьёт чешую, даже если попадёт в крыло. Иначе сказать, сражение – та же охота, только без поедания поджаренной дичи, а дичь – это люди и, иногда, лошади.
С кем я только не сражался! И с вражескими солдатами, и с разбойниками, и с пиратами, и с контрабандистами. Контрабандисты – это люди, привозящие в королевство разные товары, которых не хватало. За что их нужно было сжигать, я не знаю. Наверно, так было заведено Великим Драконом, другого объяснения у меня нет.
За все эти сражения моим повелителям платили деньги. Что такое деньги, я знаю. Я их много раз видел. Вот только зачем они нужны, как ими пользоваться – этого я до сих пор не понял. Снова могу только сослаться на авторитет Великого Дракона.
А иногда мы с моим повелителем нападали на купцов. Это не было сражением, потому что купцов и их лошадей есть было можно. И ещё за это никто не платил. Повелитель забирал деньги у мёртвых купцов. В таких случаях почему-то было важно, чтобы живым никто из купцов не остался. Ну, раз важно, то и не оставался. Я – дракон, и не каким-то там купцам мешать мне выполнять приказы повелителя!
Но так было давно. Я тогда был молод и мог сражаться целыми днями. Теперь же мне нужно отдыхать гораздо чаще, иначе я даже в воздухе удержаться не в силах. И пламя у меня стало не таким мощным. Годы берут своё, и меня ли нужно в этом винить? Моё время прошло, теперь зовут сражаться молодых, они более выносливы, чем я, а обо мне вспоминают, только если драконов нужно очень много, и молодых не хватает. Но так бывает очень редко, и повелители говорят, что я себя не окупаю.
Они друг другу говорили, что продать меня невозможно даже за бесценок. Драконов стало много, а работы для них осталось, сколько было. Никому мы больше не нужны. А оставить без мяса нельзя, голодный дракон опасен. Но и мясо вздорожало из-за обилия драконов, как теперь прокормить это бесполезное чудовище?
«Ты же красавчик, вот и найди бабу с деньгами», - посоветовал один другому, «Пусть она его обеспечивает мясом, другого выхода я не вижу». Что такое баба, я знал – это самка человека. Повелители частенько приводили в дом баб и что-то с ними делали. Что именно, я не знаю, но раз приводили, значит, им зачем-то это было нужно.
А потом, вместе с одним из повелителей, пришла она. Он её называл то Принцессой, то Вашим Высочеством, у людей бывают странные имена. Принцесса меня боялась, но самую чуточку. Я даже не превратился в охотника, чему сейчас очень рад. А тогда я не мог понять, как такая маленькая баба сможет обеспечить меня мясом. Ведь мяса в ней очень мало. Но оказалось, что привели ещё овцу. Тут уж я сдерживаться не стал, сперва аккуратно отжёг шерсть, не люблю я её, затем тщательно прожарил, а когда она покрылась румяной корочкой, как я люблю, с удовольствием съел.
Принцесса визжала ещё громче овцы. Неужели она не знала, что драконы – хищники, а овцу привели сюда именно затем, чтобы я ею подкрепился? Бедную дичь ей, значит, жалко, а голодного дракона – нет? Тем более, что люди тоже едят баранину. Я сам это видел, и не раз. Вряд ли они при этом жалеют овечек.
В тот раз она ко мне даже не подошла. Но когда появилась следующая овца, Принцесса вновь была в моём логове. Наверно, хотела снова посмотреть, как это делается. Пускай, мне ведь не жалко. Только в этот раз она уже не визжала, отнеслась к увиденному спокойно. Может, вспомнила, что и она ест мясо, а значит, тоже хищник.
А когда я поел, она вдруг подошла ко мне и своим пахучим платочком обтёрла кровь с морды. Повелитель как заорёт: «Вы что делаете, Ваше Высочество? Вам жить надоело? Это же хищник!», а она только рукой отмахнулась, мол, сама знаю, что делаю. И при этом продолжает бояться, но виду не показывает, если бы не лёгкий запашок страха, даже я бы ни о чём не догадался.
С тех пор Принцесса стала приходить часто. Я ей был рад. Сражаться меня уже не звали, а одному в логове скучно. Она мне что-то восторженно рассказывала, я внимательно слушал, но ничего не понимал. Мы, драконы, знаем не так уж много слов из языка людей. Обычно нам больше и не надо, но тут я впервые пожалел, что её рассказы для меня просто набор звуков. Но даже просто слушать её голос было приятнее, чем тишину логова.
Она больше не боялась, совсем. Однажды вдруг запустила руку мне в пасть. Даже повелители стараются держаться подальше от моих зубов, а ей – хоть бы что. Я еле сдержался, чтобы не сжать челюсти. А она мне говорит: «Сейчас, может быть, будет больно, но ты потерпи». Больно не было, а то я бы всё-таки откусил ей руки. Обошлось. А оказалось, у меня между зубов обломок чьей-то косточки застрял, а она заметила и вынула. Не то чтобы он мне так уж сильно мешал, но без него всё-таки лучше.
Иногда она заходила ко мне вместе с повелителем, а то и сразу с двумя. Тогда я видел, как они друг к другу относятся. Она любила одного из повелителей, а они оба её презирали. Но ловко это скрывали, она ничего не замечала. Это дракона трудно обмануть, а человека – легко. Мне было неприятно, что её обманывают, но жестами я не мог ей такое объяснить, а драконьего языка люди не понимают.
Однажды она навестила меня, когда повелителей дома не было. Двери они никогда не запирали. Зачем? Каким надо быть тупым, чтобы вламываться в дом, где держат дракона? За всю мою жизнь такой идиот нашёлся всего один, и самое обидное, что мне это было не нужно, как раз тогда меня кормили неплохо.
Так вот, Принцесса в тот раз мне и говорит, что очень хочет полетать, давно об этом мечтает, но мой повелитель сказал, что нельзя, опасно, можно упасть. Глупости, конечно, с меня ни разу никто не падал. На спине дракона гребень, и если я его оттопыриваю, оттуда и не спрыгнешь, не то что не упадёшь. Я подставил свой хвост, чтобы усадить её на спину, но она сначала переоделась в штаны и плотный плащ, повелители только в такой одежде и летают. Я об этом не подумал, а Принцесса сразу поняла, что в бабской одежде ей будет неудобно.
В первый раз летали мы недолго, и она всё время вопила. Не то от страха, не то от восторга. Ей понравилось, когда мы вернулись, она очень меня благодарила и даже поцеловала в морду. У меня везде очень твёрдая чешуя, я не должен был ничего почувствовать, но всё-таки как-то почувствовал, и мне было приятно.
Мы стали летать чуть ли не всякий раз, как только повелители куда-нибудь уходили. Обычно недолго, покружим немного над городом, и обратно домой. Но в тёплый сезон, если небо чистое, а факел Небесного Дракона не только светит, но и даёт тепло, мы летали вверх по течению реки, выбирали какой-нибудь пляж, и там купались. Если на пляже кто-то и был, то когда мы приземлялись, никого уже и близко не было.
Драконы уверенно чувствуют себя в воде, думаю, мы когда-то раньше жили в водной стихии. Принцесса плавала не очень хорошо, но утонуть не боялась, ведь я был рядом. А однажды она решила меня вымыть, и целый день, стоя по шею в воде, отскребала грязь, налипшую на меня за многие сезоны. Так ярко моя чешуя сверкала разве что в далёкой молодости. Казалось, какая бы мне разница, но она смотрела на меня с таким восхищением, что я и сам немного загордился. Хотя драконам это чувство обычно не свойственно.
Потом мы перестали следить, дома повелители или нет. Когда Принцесса взялась сама меня кормить, они почти перестали заходить ко мне, и даже не замечали, что стал надолго покидать своё логово. Что ж, тем лучше, я был совсем не против. А когда они всё-таки заходили, говорили только между собой и только о деньгах. Я смог понять, что овцы и иногда коровы, которых Принцесса приводит мне на еду, она покупает у них, причём переплачивает втрое, а то и больше, потому что в своём дворце она не знает рыночных цен на мясо. Дворец, насколько я разобрался, это логово Принцессы.
Но как-то раз они вбежали в логово взволнованные и заговорили совсем о другом. Принцесса только-только пришла, даже не успела ещё переодеться для полёта
«Дом окружён королевскими гвардейцами», сказал один из них. Принцесса побледнела, и я ощутил сильный запах её страха. Но боялась она не меня, так что охотник во мне не пробудился, хотя я уже давно не ел.
Потом в дом вошёл какой-то человек, я его не видел, потому что в логове он так и не показался. Он потребовал, чтобы мои повелители сдались гвардейцам и отпустили Принцессу, тогда их не повесят, а только отправят на каторгу. Я не знаю, что такое «повесят» и «каторга», но понял, что им очень не нравится ни то, ни другое.
Они ответили, что никакой Принцессы в их доме нет. Они лгали, люди часто лгут, это у них в порядке вещей. Но тот человек им не поверил. Он заявил, что за Принцессой следили от самого дворца, как только она вышла из потайного хода, и видели, как она входила в этот дом. Отпираться бесполезно, она здесь. Да, она тоже виновата, и тоже понесёт наказание. Её отправят в отдалённый монастырь, замаливать грехи. А вы её обесчестили и должны за это ответить. Разумеется, позорить королевскую династию никто не будет, осудят их за что-нибудь другое. Был бы человек, а приговор найдётся.
Она заплакала. Я тогда первый раз увидел её слёзы. Другие бабы плачут постоянно, а вот она при мне – всего два раза. Наверно, «монастырь» понравился ей не больше, чем им «повесить» и «каторга». Я хотел её утешить, но не знал, как. «Неужели отец сделает со мной такое?», всхлипывала она. Я не понял, о ком она говорит. Ведь того повелителя, которого называли «отец», я давно уже съел.
Повелители вернулись в моё логово и начали совещаться. Сразу же решили, что сдаваться не будут. «Может, удерём на драконе?», предложил один из них. «Нет, не получится», возразил второй, «он двоих не унесёт, а самое главное, над домом сейчас парят три гвардейских дракона, причём молодых и отлично обученных, не то что наше старое чучело». Первый, подумав, согласился, и добавил, что даже если удастся сбежать, это ничего им не даст. «За наши головы назначат награды, и где нам спрятаться от тех, кто захочет их получить? Это разбойники могут годами отсиживаться в лесах, а мы разве сможем? Мы же городские, в лесу нам не выжить!».
Потом они ссорились. Один упрекал другого, что тот спутался с Принцессой, а не выбрал кого-нибудь попроще. Тот отвечал, что выбора особого не было, а деньги требовались срочно. Я в их разговоре почти ничего не понимал, так что слушал не очень внимательно. Другого выхода нет, говорил один из повелителей. Нас могут повесить и так, но есть хоть какой-то шанс. Нет тела – нет дела. Во всех других случаях нас убьют. Вопрос только в том, кто отдаст приказ чучелу.
Принцесса перестала лить слёзы. Теперь она источала гнев и возмущение. «Вы хотите меня убить? Даже ты, который клялся мне в вечной любви?». Повелитель ей в ответ презрительно улыбнулся и процедил сквозь зубы: «Да кому ты нужна? Даже отцу своему, и то не нужна! Нужны были твои деньги, но мы не хотим расплачиваться за них головой! Чучело, сожри её сейчас же!». Это он скомандовал уже мне. А я чувствовал голод, мне тяжело было сдерживаться.
«Что такое? Давай, сожги её пламенем!». Такую команду я не выполнить не мог. Во мне забурлил горючий воздух, и если я не выброшу факел, огонь сожжёт меня изнутри. Я слегка откинул голову, я так делаю всегда, исторгая пламя. Принцесса смотрела на меня безразличным взглядом, её заплаканные глаза были пусты. Пламя я исторг. Она закричала, но их вопли звучали гораздо громче. Ведь она кричала от неожиданности, а они – от боли. Она отвернулась, когда я их поедал. Ей это не нравилось, но я был голоден, а повелители после смерти становятся самым обычным мясом.
Я подтолкнул её хвостом к выходу из логова. Ведь гвардейцы пришли за ней. Но она не хотела в тот непонятный монастырь. «Скажи, ты сможешь унести меня отсюда куда-нибудь далеко? Где нас не найдут? Ведь в небе гвардейские драконы. Ты сможешь прорваться через них?».
Кончиком хвоста я показал на штаны и плащ, её лётную одежду. Она мой ответ поняла и очень обрадовалась. Пока она переодевалась, кто-то попытался войти в логово, но я ударил пламенем в его сторону, и он передумал. Принцесса забралась мне на спину, и я взлетел.
Гвардейских драконов я не боялся. Драконы друг с другом не сражаются, никакие приказы повелителей не заставят нас это делать. Убивать друг друга – удел людей. Три дракона пристроились к моему хвосту, они были сильнее и выносливее, так что их повелители просто следили за нами и ждали, когда я устану и приземлюсь. Но они забыли, что старость отбирает силы, но прибавляет хитрости. Или мудрости, называйте это, как хотите. Не всем прибавляет, конечно.
Я набрал высоту и вошёл в облака. Уж чего-чего, а туч и облаков в королевстве хватало. Внутри облако выглядело, как самый обычный туман. А может, оно и на самом деле таким было. Драконы не любят летать в тумане. В темноте мы видим отлично, в тумане – нет. Но я не стал подниматься выше облаков. Гвардейские драконы способны забираться гораздо выше меня, так от них не уйти. А вот пусть поищут в облаках.
Я летел сквозь туман, почти ничего не видя перед собой. Они, тоже ничего не видя, конечно же, отстали. Ведь я сам выбирал направление, а они только подчинялись своим повелителям. Когда облака кончились, в небе мы были одни. Великий Дракон, факел которого виднелся над самой землёй, не в счёт. Принцесса в тумане промокла и замёрзла, и по её команде я приземлился на берегу небольшого озерца у кромки леса.
В темноте под открытым небом повелители почти всегда поджигают дерево. Они это называют словом «костёр». Принцесса тоже захотела сделать костёр. Она стала собирать лежавшие на земле сухие ветки, и я беспокоился за неё – она заходила в лес, а в лесу живут звери, только я не знал, какие. Сопровождать её я не мог, лес – не моя стихия, между деревьями мне не протиснуться. Я попытался вырвать из земли растущее с краю дерево, обвив его хвостом, но оно слишком крепко держалось в земле.
Она исцарапала руки, но веток набрала. Тут как раз из леса вышел один из зверей. У него росли рога, но это была не корова, потому что у коровы рога короче и не ветвистые. Я сбил его короткой струёй пламени, стараясь не поджечь лес, и мне это удалось. Зверь закричал, они все кричат, когда поджариваются. Я был не голоден, но не пропадать же мясу. Вот Принцесса как раз проголодалась, с удовольствием ко мне присоединилась. Так я впервые разделил трапезу с повелителем. Правда, она сказала, что мясо без соли не так вкусно, но я ей ничем не мог помочь – я не знаю, что такое соль.
Потом я поджёг ветки, которые она свалила в кучу, и она долго грелась у огня, прежде чем заснула. Я тоже поспал, обвив её на всякий случай хвостом. Если какие-то лесные хищники и хотели нас съесть, то побоялись связываться со мной. Ведь я – дракон, старый или нет – неважно. Большинство зверей предпочитает добычу послабее.
Утром мы полетели дальше, теперь путь выбирала она, что-то высматривая на земле. По её команде мы приземлились возле какой-то деревни. Она пошла на переговоры к королю деревни, или как там его называют. Она сказала, что умеет договариваться, тем более, имея в союзниках дракона, это несложно. И договорилась, что мы будем охранять деревню от разбойников, а я за это буду получать раз в две недели какого-нибудь зверя – овцу, корову или свинью. Себе еду она, наверно, тоже обеспечила. Что такое неделя, я не знаю, но мяса мне хватало.
Ей дали маленький домик, а мне построили деревянное логово. Мне лучше каменное, ведь дерево я могу случайно поджечь, но можно и так, лишь бы в холодный сезон было тепло. Мы с ней летали, сколько хотели, и я совсем не уставал. Люди из деревни сначала меня боялись, потом привыкли, некоторые даже полезли знакомиться. Пришлось пару раз выпустить пламя поверх голов, чтобы держали дистанцию. Я – дракон, а не домашний скот.
После смены сезона на деревню действительно напали разбойники. Я уже их заждался. Вот тогда я наелся впрок, и на мясо уже и смотреть не мог. Местные люди тоже убили нескольких разбойников. Тех было много, и где-то половина из них с дикими воплями убежали в лес. Я там их не преследовал, лес – не моя стихия. Но далеко они не ушли. Сначала я услышал отдалённые звуки человеческого сражения, а потом в деревню въехал отряд стражи. Я в молодости не раз помогал стражникам, так что сразу понял, кто эти люди.
Командира отряда все называли Милордом. Увидев меня, он спешился и спокойно подошёл. Он не был повелителем, но только потому, что не хотел. Меня он совсем не боялся. «Привет тебе, летающий огненный воин!», сказал он мне. «Я не раз сражался бок о бок с драконами, так что твоё племя для меня не диковинка. Вы – отличные бойцы, и если в отряде есть драконы, мне гораздо спокойнее. В общем, рад тебя здесь видеть, хотя и удивлён. Не очень понимаю, как ты здесь оказался. Где твой повелитель?». Я мало что понял из его слов, только то, что ему нравятся драконы, и он хочет видеть Принцессу. Но она почему-то спряталась, а я ему не собирался показывать, где.
Он немного подождал, а потом заговорил немного громче. «Недавно в столице пропал дракон. Как-то удрал от трёх гвардейских. Считается, что он перед этим сожрал одну девушку. Но я теперь думаю, что она была на нём, а не в нём. Мне орать имя девушки на всю деревню?».
Спряталась Принцесса в моём логове. Оттуда она и крикнула нам, чтобы мы оба зашли. Я вошёл и лёг рядом с ней. Милорд, рассмотрев её, заулыбался. «Угадал, значит», сказал он, и пахло от него самодовольством. Они заговорили между собой, и я с трудом понимал их слова. Он хотел, чтобы мы перебрались в его замок.
Милорд много рассказывал, насколько лучше в замке будет Принцессе, потом упомянул, что там будет лучше мне – и драконюшня каменная, и мяса сколько угодно, и ещё в замке есть ещё дракон, мне будет веселее в компании сородича. Но человек печётся о собственной выгоде, а не о чьей-то там ещё. Но о себе Милорд не сказал вообще ни слова. Значит, врал, хотя запаха лжи я от него не почуял. Не думаю, что я не понял именно те слова, которыми он описывал свою выгоду.
Принцесса отказалась, и Милорд уехал вместе с отрядом стражи. Но он стал часто нас навещать, и я заметил, что принцесса ему рада. Они много разговаривали, я почти не понимал, о чём, а то, что понимал, не имело особого значения. Один раз я увидел, как они надолго соединили пасти, соприкоснувшись губами. Обоим это явно понравилось. Уезжая, он вновь и вновь предлагал ей перебраться в замок, и всякий раз она с улыбкой отвечала отказом.
Но когда сменился сезон, к Принцессе пришёл король деревни. Говорили они, конечно, в доме, а не в моём логове, но я через стенку всё слышал. По его словам, деревня обеднела из-за плохого урожая, и содержать дракона с повелительницей им теперь не по карману. Я не понял, что это всё значит, и не чувствовал его запаха, но всё равно не сомневался, что он врёт.
Принцесса тоже догадалась. Она засмеялась и спросила, сколько Милорд заплатил ему за эту чушь. Чушь – это бессмысленные слова, обычно лживые. Король деревни ушёл, а мы улетели, как только Великий Дракон погасил свой факел. Она сказала, что раз Милорд так настойчиво нас приглашает, не должен обижаться, если мы прибудем ночью. И пусть только попробует не впустить!
Нас впустили. Заспанный милорд пах немного недовольством, но гораздо сильнее – радостью. Каменное логово было просторным, никогда раньше такого у меня не было. Мне оно понравилось. Принцесса не то попросила, не то потребовала, чтобы меня сразу же накормили. Свою овцу я немедленно получил, а Принцесса потребовала, чтобы Милорд вместе с ней присутствовал на моей трапезе. Тот ей ответил, что согласен, он не раз видел, как едят драконы, и спокойно смотрел, как я поджариваю орущее мясо.
В замке жил ещё один дракон. Мы друг другу не мешали. Логово у каждого есть, мяса всем хватает, вот и оба довольны. Мы с ним обменивались приветствиями, иногда даже разговаривали, но особого удовольствия от этого не получали ни он, ни я. Он молод, я стар, о чём нам говорить? Всё, что он может мне сказать, я и без него знаю. И он меня слушать не хочет. Молодёжь считает себя умнее всех, и со стариками им скучно.
Молодой дракон каждый день патрулировал окрестности замка, а мы с Принцессой летали, куда хотели. Сезон был тёплым, так что мы иногда купались в каком-нибудь озерце. Она к тому времени выучилась превосходно плавать, так что я мог, разок окунувшись, спокойно греться на берегу под теплом факела Великого Дракона.
Только раз Милорд позвал нас на настоящее дело. Двое его гостей пошли гулять в лес, и до темноты не вернулись. Люди в темноте почти слепы, так что искать пришлось нам, драконам. Нашёл их я, потому что знал, что нужно высматривать. Молодой дракон искал двух людей, а я – скопление лесных хищников. Среди деревьев дракону ни приземлиться, ни взлететь, мы могли только подать огненный сигнал наземному отряду. Но когда подоспели стражники, от тех двоих остались одни кости.
Тем временем Принцесса начала толстеть. Людям это было незаметно, а я почувствовал, что теперь она в полёте давит мне на спину немного сильнее. Милорд тоже как-то заметил, потому что часто гладил её по животу. А потом приехало много людей, были среди них и король с королевой, мне это сказал молодой дракон. Я видел издали, как Принцесса о чём-то говорит с королём и его бабой. Услышал только слова короля «Ну, какой уже может быть монастырь?». Принцесса схватила его за шею и прижала пасть сбоку к его морде, а потом ещё раз, уже с другой стороны. Наверно, она так радовалась.
Потом они с Милордом зашли в моё логово и показали мне кольца. Наверно, это что-то значило, но я не понял, что. Принцесса продолжала толстеть, а потом вдруг перестала ко мне приходить. Зато вместо неё приходил Милорд. Как он злился! Запах злости пропитал всё моё логово. Неужели ему настолько неприятно убирать в моём логове? Но кто-то же должен это делать. Драконы сами не могут.
Наконец, вместе с Милордом пришла и Принцесса, уже совсем не толстая. В руках она держала ребёнка. Ребёнок – это маленький человек. Пах он сочным, нежным мясом, и я с большим трудом сдержался и не начал охоту. И Принцесса, и Милорд аж светились гордостью, как будто они сами сделали этого ребёнка.
Она мне что-то взахлёб говорила, но знакомых слов в её речи почти не встречалось, так что я ничего не понял. Да она всё равно не ждала от меня ответа. Закончив рассказ, она передала спящего ребёнка Милорду, а сама начала уборку в моём логове. В отличие от Милорда, её это совсем не злило.
Милорд мрачно спросил у неё, почему за драконом должны убирать они, когда в замке слоняются без дела толпы слуг. Принцесса ответила, что драконам не нравится, когда в драконюшню ходит кто попало, а слуги – это самое настоящее кто попало и есть. Так что лучше уж пусть здесь приберут хозяева, чем разъярённый дракон разнесёт замок по камушку. А что от этой работы у неё на руках мозоли, так и у него руки огрубели от оружия, и что с того? Нежными должны быть души, а руки – как получится. У них – не получилось, и ничего страшного. Что такое души, я не знал, и теперь уже не узнаю.
Когда Принцесса сделала моё логово чистым, она расстегнула своё платье, забрала у Милорда ребёнка, разбудила его и сунула ему в пасть отросток на своей груди. Тот довольно зачмокал, а Милорд буркнул, что ничего не стоило найти кормилицу, и нечего всё делать самой. Принцесса улыбнулась и ничего не ответила.
Ребёнок снова заснул на руках у Милорда, а она быстро переоделась в лётный костюм, и мы с ней немного покружили над замком. Погода стояла отличная, повсюду были восходящие потоки, так что только парил и совсем не устал. Вернулись мы оба довольные воздушной прогулкой.
Ещё дважды Принцесса толстела, а потом у неё появлялся новый ребёнок. Я даже заподозрил, что тут есть какая-то связь. Первый ребёнок к тому времени, а прошло уже несколько сезонов, немного подрос, уже было видно, что это баба. Она меня не боялась, но я был ей совсем безразличен.
Теперь мы с Принцессой летали меньше. Из моих крыльев уходила сила, при плохой погоде, когда мало восходящих потоков, я быстро уставал. И взлетать становилось всё тяжелее и тяжелее. Настало время, когда я не смог взлететь.
Я боялся, что теперь она будет приходить реже, но нет, времени она проводила со мной даже больше. Что-то рассказывала о себе, о детях, о короле и о политике. Я внимательно слушал и старался понять. И кое-что действительно понял. Король хотел забрать её во дворец, это её старое логово, а она отказывалась, потому что я не смогу полететь с ней. Милорд был с ней согласен, но не из-за меня, а потому что были такие люди, которые хотели её убить. В своём замке он мог обеспечить ей безопасность, а вот в королевском дворце он не мог почти ничего.
Она объясняла мне, почему кому-то выгодна её смерть, но я не понял, что такое династия и престолонаследия. Принцесса, как и все люди, обращаясь к дракону, говорила на самом деле сама с собой, если, конечно, не считать команд. Но теперь она уже не командовала мной. Почти не осталось команд, которые я, старый дракон, мог бы выполнить.
В один печальный день я не смог выдохнуть пламя. С тех пор Принцесса сама жарит мне мясо. Или, может, жарят слуги, или даже какой-нибудь дракон. Приносит она. Ей тяжело, мне нужно много мяса, она даёт мне еду кусками, овцу целиком ей не притащить. Наверно, мне должно быть стыдно за такую старческую слабость, но мне, наоборот, приятно есть из её рук. Да и мясо прожарено точно так, как я люблю.
Я стал больше спать, а когда не сплю, царапаю на каменном полу логова свою предсмертную записку. Зачем драконы их пишут? Не знаю. Я – от нечего делать. В разных логовах мне приходилось читать таких записок больше, чем у меня когтей на передних лапах. Все эти драконы умерли, кто давно, а кто всего несколько сезонов назад, оставив скучные записки. Неудивительно, ведь каждый пишет о том, что важно ему, а для остальных это совсем неинтересно. Вот я пишу в основном о своей последней повелительнице, а разве тому, кто будет это читать, есть до неё дело?
Зато из чужих записок я узнал о живущем на небе Великом Драконе. Многие считают, что после смерти мы попадём к нему. Другие уверены, что мы после смерти вновь появимся в виде кого-то другого, например, человека. Есть и те, кто говорит, что после смерти не будет вообще ничего. Они ещё заявляют, что Великого Дракона вообще не существует, это выдумка.
Разобраться в этом мне очень трудно. Если я вновь появлюсь, но ничего не буду помнить из прошлой жизни, то это буду уже не я. Так чем это для меня отличается от «ничего»? А как можно думать, что Великого Дракона нет, когда свет его факела мы постоянно видим на небе? Но с чего кто-то взял, что он как-то связан с тем, что будет после нашей смерти? Ещё мне понравилась чья-то мысль, что мы на небе становимся звёздами. То есть, не мы сами, а наши факелы.
Но меня это всё не очень-то и интересует. Я бы гораздо больше хотел бы узнать, откуда берутся драконы. Нас привозят откуда-то из-за моря, но это не ответ. Откуда мы берёмся там? Почему драконы не создают пары, как люди и некоторые звери? Как получается, что мы с самого начала не только знаем свой язык, но и умеем читать и писать? Может, тот дракон, который прочитает мою записку, задумается над этими вопросами? Я об этом не узнаю.
Я не думал, что придётся ещё что-то дописывать. Казалось, жизнь моя вот-вот кончится, и ничего больше не случится. Случилось. Принцесса рассказала мне, что в замок проникли убийцы, почти всех обезвредили стражники, но один бежал в лес. Милорд его преследует с отрядом. А ей страшно, и она с детьми побудет в моём логове, пока не вернётся Милорд. Вход в логово охраняют двое стражников, хотя сюда и так никто не рискнёт войти.
Но убийца рискнул. Я услышал тихий шум падения двух тел, наверно, стражников, и он, крадучись, вошёл. Наверно, знал, что я уже не могу не только испускать пламя, но даже встать на лапы. Единственное, что я мог – зареветь, чтобы поднять тревогу. Это я и сделал. Он бросился к Принцессе, которая уже проснулась, но ещё не успела даже вскочить на ноги. Конечно, он был сильнее, но сделал ошибку, забыв обо мне. Я – дракон, и хоть я разваливаюсь от старости, всё ещё могу убивать.
Он замахнулся кинжалом, но ударить не успел. Я обвил его хвостом и сжал изо всех сил. Кинжал зазвенел на каменном полу, а убийца закричал от ужаса. Был бы я моложе, он бы, раздавленный в лепёшку, и крикнуть не успел. А сейчас я чувствовал, что не смогу не только его задушить, но даже удержать. Слишком уж я стал слабым.
Но крик убийцы превратился в бульканье, которое заглушили крики испуганных детей. «А ну, тихо!», рявкнула Принцесса, и они замолчали. Они всегда слушались её беспрекословно. Ещё бы, она же повелительница!
«Можешь его отпустить», сказала мне она. «Он мёртв. Мы вместе с ним справились. Но я не понимаю, как ты, не глядя, смог его схватить?». Я ударил хвостом на слух, убийца громко дышал, и это было нетрудно, но я не знал, как ей это рассказать.
Возле входа собрались стражники, но в логово они даже не заглядывали, боялись. Дождались Милорда. Тот вошёл, источая запах беспокойства. «Не волнуйся», сказала ему Принцесса, с ног до головы залитая кровью убийцы. «Никто из нас не пострадал. Кровь не моя. Дети, конечно, напуганы, но не больше. А ты в следующий раз слушайся меня. Я тебе говорила, что он остался в замке, а ты знай своё – в лес, в лес!». Так я последний раз убил. Пусть даже смертельный удар нанёсла Принцесса, перерезав врагу горло его же собственным кинжалом.
С тех пор прошёл сезон, а может, и больше. Не выходя из логова, трудно определять время. Больше со мной ничего не случалось, но вскоре случится – смерть. Принцесса уже давно сидит возле меня, и я второй раз вижу, как она плачет. Её слёзы капают мне на чешую. Записку лучше закончить сейчас, чтобы она не оборвалась посреди слова, как это иногда бывает.
В глазах темнеет. Что ж, очень скоро я точно буду знать, связаны ли как-нибудь смерть и Великий Дракон.