***

Лето – маленькая жизнь.
Тропинка была узкой, а я все бежала и бежала. Ветер свистел где-то у ушей. Мои босоножки набрали песка, и теперь мелкие камешки щекотали пятки. Но мне это не мешало, бежать еще быстрее, потому что через пятнадцать минут приедет бабушка с ярмарки. Если она узнает, что я с мальчиками ходила на пруд купаться, такую взбучку устроит, мало не покажется.
Самое главное пока бегу нужно придумать, почему у меня мокрые волосы, грязный купальник и стойкий болотный запах ото всего тела.
Вот мой домик, перелезла через железный забор, поскользнулась на резиновом коврике и упала прямо к бабушкиным ногам. Не успела! И без того мои большие голубые глаза, показались ей двумя большими пятнами на бледном от испуга лице. Проглотила слюну, смотрю, колени трясутся, бабушка молчит. Я делаю, слабую попытку улыбнутся.
- Где ключи? – спросила бабушка раздраженным голосом.
В голове проносится, что час назад я повесила ключи с брелком на ветку дерева, чтобы не потерять.
Я заплакала. Бабушка в спешке полезла в большую бежевую сумку, и достала запасной ключ от домика.
- Потеряла? – теперь она уже почти кричит.
- Нет, бабушка забыла…на дереве. Это я сейчас знаю, что такого говорить не следовало, но тогда меня учили говорить только правду.
- Ты хочешь, чтобы нас обокрали?
- Нет. Ответила я не уверенно, зато честно.
- Господи! Приедут родители, все расскажу. Странно было такое слышать, ведь своих родителей я не видела уже лет пять, может и больше.
Бабушка открыла дверь, и раздался звонкий грохот свалившегося с табуретки металлического тазика, который я сегодня наполнила водой и лягушками. А вот убрать все это забыла. Что делать в такой ситуации? Конечно то, что я делаю обычно. Бежать!

Всю ночь шел сильный дождь, комнату озарял то фиолетовый, то синий цвет молнии. Многие люди ее бояться, но только не я. Если бы эти люди жили с моей бабулей, они бы молнии не боялись, да и вообще они бы ничего в своей жизни не боялись. Большие капли били по крыше. Погода плачет. Наверное, она меня жалеет, потому что у меня завтра день рождения, а родители снова его пропустят. В любом случае сочувствие от природы мне не нужно. Я вообще не хочу нуждаться в ком-либо, слишком унизительно. Дверца моего шкафа открыта, на верхней полке лежит бинокль, его мне подарил Максим.
Я встаю с дивана, и осторожно ступая по скрипучему полу, подхожу к шкафу. Пальцем тяну за кожаную лямку, бинокль ударяет мне по голове. Бабушка в таких случаях говорит: «Заставь дурака богу молиться…» Видимо сейчас она права, ночью мне он не нужен, но раз уж я его достала…
Внимательно разглядываю гараж своих соседей. Почти ничего не видно, на нашей улице всего два фонаря, которые светят довольно тускло. Слышно как хлопнула соседская входная дверь. Я внимательно вглядываюсь в движущиеся силуэты. Это дядя Женя куда то, на ночь, глядя, поедет на своей зеленой девятке. А вот и еще один мужчина, его я не знаю, идет дождь, он одел капюшон. Но хорошо видно его большой живот и черные кудрявые волосы. Дядя Женя смотрит по сторонам, а другой мужчина выносит из дома пакеты и большую белую канистру. Все складывают в багажник, а потом оба заходят в дом, гасят свет на веранде и тащат к задним дверцам машины ковер. Почему в моей голове промелькнула мысль, что они в него человека завернули. Уж слишком он был неровный и большой. Я спускаюсь на первый этаж, слышу храп бабушки, и смеюсь, зажимая свой рот ладошками, чтобы не потревожить мою «воспитательницу».
Беру одежду, фонарик и иду одеваться на веранде. Осторожно выхожу из дома и на корточках тихонечко передвигаюсь вдоль своего забора. Дядя Женя и мужчина в капюшоне спешно закидывают, какие то вещи в машину. Яркий свет неожиданно ударил мне в лицо, и минут пять в глазах были пятна и звездочки, пока я протирала глаза на фоне работающего двигателя, у моих ног послышался слабый писк. Я просто села на мокрую землю от испуга и фонариком пыталась разглядеть источник звука. Мышь! Оказывается, есть существа, помимо бабушки, способные обратить меня в бегство.
Забегаю в дом, в настенном зеркале разглядываю последствия моего ночного похода. Грязные шорты, мокрая футболка и растрепанные волосы. Хорошо, что бабушка спит.
- Ульяна! Ты что там бля творишь?!

 
Утро. Слышно как на соседней улице кричит петух. Бабушка гремит посудой на кухне. А я потягиваюсь в постели и как дурочка улыбаюсь солнцу. В моей комнате есть дверь на крышу, там у меня расположен штаб. Есть все необходимое: веревка, деревянный меч, подаренный Максимом, раскладушка, одеяло и прозрачная пластиковая коробка с мелочами всякими. Я открываю дверь на крышу, и стелю одеяло прямо на мокрую смоленую поверхность. Бабушка пропалывает грядки, а я срываю с веток яблоки и наслаждаюсь своим тринадцатилетним праздником.
Самое интересное, что все проходит как обычно, бабушка сейчас пойдет в магазин меня закроет на ключ, чтобы я на пруд не убежала. Но, не смотря на это, мой праздник мне нравиться.
- Я пойду в магазин и куплю торт, в обед позовешь своих мальчишек, отметим.
Радости моей не было границ. Я обнимала бабушку, прыгала до потолка и кружилась по комнате с Муркой на руках.
- Не мучай кошку, пусти!
-Бабушка, я же ее люблю! О своих словах я пожалела, когда Муркины когти впились мне в шею.

Бабушка закрыла меня на замок, я дождалась, когда она уйдет, и через крышу спустилась по яблоне на улицу. Максим и Тима принесли мне ключ, оказывается, они вчера заметили его весящим на ветке и забрали. А занести побоялись, моя бабушка собирала вишню рядом с калиткой. «Опасность миновала» за тортом, и они воспользовались моментом.
- Спасибо!
- С днем рождения тебя Уля!
- Да, кстати в обед приходите ко мне домой, бабушка стол накроет.
- Может, на пруд сгоняем? – предложил Максим.
- Давайте быстренько, пока бабушка ходит.
Ох, и рискованная же я натура. Бабушка, не смотря на праздник жизни, может выпороть.
Ну да ладно риск – это благородное дело. И еще не маловажный факт – плавать я не умею, просто так по берегу хожу, и только изредка по пояс плещусь.
Вода сегодня прохладная, август все-таки.
Сидим на берегу смотрим на мутную воду и радужные разводы от бензина, кто-то помыл машину в нашем пруду.
- Ну, вот блин, весело!
- Не переживай Уля, мы сейчас на речку пойдем.
- Это же в соседней деревне.
- Ну и что, зато там чисто и песок есть.
И вот мы уже беспечные идем в соседнюю деревню купаться.
Действительно чисто и песок имеется, много детей, мальчики прыгают с мостика в воду. Я просто хожу по краю берега и собираю круглые сточенные камешки. Толстая ветка, свисающая над водой, привлекла меня сразу, но лезть на нее, почему-то не хотелось, и все же я полезла. Дура! На самом краю она треснула, и равновесия я не удержала, падаю и единственная мысль в голове: «Глубоко». Меня никто не видит, я даже не могу закричать только шепот, какой то сопровождает мою «пляску» на водной глади. Я слышу смех, разговоры у берега, но никто, никто меня не видит.
- Я умру! – повторяю я про себя. Руки устали барахтаться, и воду я глотаю, кашляю и пытаюсь закричать. Наконец меня кто- то подхватывает и тянет к берегу. Я трясусь не от холода, а от страха.
- Живая? – произнес человек похожий на дядю Женю
- Да – говорю я, и плачу.
- Давай я тебя домой отвезу.
- Дядя Женя это вы?
- Я. – отвечает и смеется.
Он сажает меня на переднее место в машине.
- А мальчики? – испуганно спрашиваю я.
- Что мальчики?
- Они пускай тоже едут с нами домой!
- Хорошо, зови.
Это было не обязательно, они оба уже ошеломленно смотрели в лобовое стекло.
- Садитесь на зад.
Я обернулась, на сиденье лежал свернутый ковер.
- Что это? – спросила я
- Ковер.
- А зачем он в машине? – продолжила я.
- Мы строительный мусор в него свернули, а выбросить никак не могу, нужно ехать на свалку.
Я была довольна ответом и тем, что в этом ковре не труп человека и тем, что мусор он не бросает просто так, а увозит на свалку.
- Бабушке не говорите, пожалуйста, что я тонула! – предусмотрительно произнесла я.
- Хорошо, не буду.

Мы приехали до бабушкиного прихода. Повезло! И она не заметила моего отсутствия.
По яблоне залезла на крышу, и вернулась в душный дом. Через десять минут пришла бабушка. И мне на ходу пришлось выдумывать и объяснять: почему у меня мокрые волосы, грязный купальник и стойкий болотный запах пропитал комнату?

День рождения мы отметили отлично, но торт был маленький. Потом мы играли в «двенадцать палочек», смотрели фильмы на кассете и обдирали соседскую черноплодную рябину. У бабушки тоже она растет в огороде, но соседская, почему-то казалась нам вкуснее.

Ближе к ночи, когда загорается первая звезда, меня, охватило чувство тоски и одиночества. Стало жалко саму себя. И я не смогла слез сдержать. Так давно ко мне не приезжали мама и папа, и я начинаю понимать, что уже никогда не приедут. Ни в день рождения, ни в любой другой день. Я плачу, слезы оставляют полосы на щеках, а я размазываю их пыльной ладошкой. Ничего, плакать полезно и сегодняшний день не исключение.

Сон. Конечно, это был сон. Свист тормозов блестящей черной машины и объятия мамы. Потом, мне все что-то говорят, папа подхватывает меня на руки и теребит где-то под потолком. За калиткой стоит бабушка с ведром воды, Максим и Тима машут рукой вслед отъезжающей машине, которая увозит меня вместе с родителями в город.
Наивный, глупый сон. Я открываю глаза, и прислушиваюсь к шуму на первом этаже. Первая мысль: «Сон вещий» Скатываюсь с винтовой лестницы и бегу на кухню, резкий знакомый до боли запах духов. Запах французской груши Бере-Боск. Мама! Я бросаюсь на руки к женщине в белом платье, будто и не было томительного ожидания и обиды, которую хранила в сердце столько лет. Кричу что-то, бабушка буквально отдирает меня от нее.
-Ульяна! Ты чего?
-Мама! Ты приехала! – повторяю я.
Бабушка, одним словом разбила мою минутную радость.
-Это не мама.
Я делаю круглые глаза, и смотрю на свою «несостоявшуюся маму». Неужели ошиблась, обозналась? Неожиданное чувство стыда и тревоги вылились на моем лице багровым румянцем.
-Извините. И я медленно по стеночке возвращаюсь к себе в комнату.
Мое спасение – крыша дома моего, я расстилаю одеяло и ложусь, раскинув руки. Миллионы мыслей и ни капли слезы. Я смотрю на солнце, жмурюсь, переворачиваюсь на живот и в мечтах представляю себе другую жизнь. Жизнь, где я умею плавать, мы живем семьей в городе. Жизнь, где не нужно постоянно бегать от бабушки, и большой черный телевизор, можно смотреть, сколько хочешь и когда захочешь.
Погруженная в свои фантазии я начинаю тихо ненавидеть запах французских духов, который не давно был нужен как воздух.