Почему я больше не акушерка

Стать акушеркой я решила еще в 9-ом классе. И не врачом акушером-гинекологом, а именно акушеркой. А все потому, что у меня очень богатое воображение. Однажды я услышала рассказ своей знакомой, которая тогда уже училась на первом курсе акушерского отделения медучилища, о том, как их водили на роды. Она расписала весь биомеханизм родов в красках, сопровождая свои слова разными пассами, которые как бы демонстрировали всю прелесть акушерского пособия по защите промежности. Другие бы послушали и забыли. А у меня эта картина так живо нарисовалась в голове, что выбить ее было оттуда просто невозможно. Я поняла, что акушерка – это очень благородно, как-то даже романтично и нестандартно, а главное – это вам не на каждом углу такие специалисты валяются, их еще поискать надо. Много вот вы лично акушерок знаете? То-то. Но вроде как после 10-ого класса  школы с углубленным изучения иностранных языков положено в институт идти, хотя бы в тот же медицинский, а не в "шарагу". Я в принципе в институт и готовилась, но в душе сильно надеялась на то, что учиться я буду все-таки на акушерку. И пока две моих подружайки, одержимые мыслью о врачебном будущем, безуспешно пытались поступить в вожделенный мед, я твердо шла к намеченной цели. Медучилище находилось на пару остановок ближе, чем мединститут, это и сыграло роковую роль. До института я не доехала. После успешной сдачи экзаменов, меня вызвали в приемную комиссию. На меня смотрело 5 пар непонимающих глаз. Что эта девочка, которая так блистательно написала сочинение, сдала экзамен по химии практически без подготовки, успев решить задачи всем присутствующим забыла на акушерском? Туда же идут те, кто не набрал нужного для фельдшерского или зубоврачебного количества баллов. Они долго уговаривали меня переписать заявление на зубоврачебное. На что я спросила: «Это что, в чужих ртах всю жизнь ковыряться? Фууу…» Почему-то перспектива ковыряться всю жизнь в другом месте меня не смущала. Комиссия с сочувствием на меня посмотрела и отпустила с миром. Это я потом уже узнала, что роды – это не только (ценный мех ) радость от того, что на твоих глазах происходит чудо – рождение новой жизни, но и куча всякой дряни, которая его, это чудо, сопровождает. Любимая присказка врачей-гинекологов: «На халате у врача – кровь, меконий и моча». Потому что вместе с рождением новой жизни запросто могут родиться отходы человеческой жизнедеятельности, если в приемном покое, например, плохо сделали клизму.  А еще вместе в открытием шейки матки может случиться рвотный рефлекс. И если перед тем, как начать рожать, будущая маманя плотно поела, то у акушерки есть прекрасная возможность почувствовать все эти продукты питания на себе, например, в момент постановки капельницы в неизвестногденаходящиеся вены, потому как за 9 месяцев постоянных внутривенных ковыряний специалистами разного профессионального уровня вены уходят в глубокую спячку.
***
;В родзал я попала не сразу. Это сейчас любая выпускница может вообразить себе, что она хочет принимать роды, и ее с удовольствием примут в свой дружный акушерский коллектив, потому что рук катастрофически не хватает, поэтому пусть хоть кто-то будет на подхвате. А тогда акушерки родзала – это была элита роддома, и до нее еще нужно было дорасти. В родзал брали только тех, кто поработал и хорошо зарекомендовал себя в других отделениях. И вот – мечты сбываются! Первый свой день в родзале я запомнила навсегда. Моя наставница объясняла мне, что где находится, где брать биксы на роды, куда чего складывать, как накрыть родовый стол, как помыться на роды и много чего интересного, от чего в голове билась назойливым молоточком только одна мысль: "И чего тебе в "приемнике" не сиделось? там тихо, спокойно, все понятно, сама себе хозяйка, а здесь? вот начнутся роды - куда ты приткнешься? куда побежишь?" роды не заставили себя долго ждать. Я не помню свои первые роды, скорее всего это была просто имитация того, что я их принимаю, а реально за плечами стояла опытная акушерка-наставница. Скорее всего у меня был полный туман в голове, потому что осознать то, что происходит вокруг было сложно. Все что-то делают, каждый на своем месте, передвигаются быстро, соображать надо еще быстрее. А как тут сообразишь, если в голове туман? Со временем я вошла в курс дела, наставница отошла в сторону и тогда пришлось самой отвечать за свои действия, самой учиться принимать правильные решения. Это можно сравнить с ездой на автомобиле. Когда учишься, и рядом сидит инструктор, то кажется, что водишь ты уже расчудесно, все знаешь и умеешь и прямо такой э-ге-гей какой водитель. И даже потом, когда заветные права в кармане, а рядом сидит муж, папа, брат – не важно, хоть бабушка, но главное, что рядом кто-то есть – ты все равно остаешься королем дороги в своих глазах. Но вот как только ты выезжаешь за рулем один – вот тут король оказывается голым, потому что реально становится страшно – куда все так быстро едут и чего им всем от меня надо, почему все пытаются на меня покуситься, подрезать и вообще ведут себя неадекватно. Конечно, со временем это проходит, и ты опять возвращаешься в стан королей и цезарей, но первая одиночная поездка – это как … ну вот как роды принять в первый раз самостоятельно.

***
;Когда в фильмах встречаются сцены с родами, всегда очень интересно наблюдать за ними. Редко, когда удается увидеть действительно правду. Чаще всего хочется посоветовать режиссеру хотя бы раз поприсутствовать лично, поговорить с персоналом, а не полагаться на сомнительный опыт актрисы. Может в ее памяти они у  нее именно так и запечатлились, но с реальностью это имеет мало чего общего. Вот, например, схватки - они никогда не начинаются сразу безумно сильно и не переходят через три крика в потуги, особенно у первородящих. Есть, конечно, редкие женщины, которые действительно не сильно их замечают, а потом резко понимают, что пришло время рожать, приходят в родзал с полным открытиям, тихо без суеты (ну или с суетой – ту уж как получится) укладываются на рахманиновскую кровать, делают три правильных потуги, уа-уауа-уа – кричит их правильный ребенок, все аплодируют, ребенок получает свои заслуженные 10 баллов по Апгар*, педиатр смахивает слезу, плацента рождается легко и непринужденно, как ей и положено через 10 минут после ребенка, кровопотеря - 100, разрывов нет; йод, пожалуйста, щас подую; всем спасибо, все молодцы. Вес 3500, рост 50 см.
Что-то мало я помню за свою 13-летнюю практику таких случаев. Были, да, но мало. Чаще все намного прозаичнее и не так красиво. Чаще - это преждевременно отошедшие околоплодные воды (особенно на растущую луну часто, и в полнолуние, хотя и на убывающую тоже бывают), отсутствие родовой деятельности, уколы, капельница с простогландинами на все 12 часов родов, профилактика гипоксии, профилактика кровотечения, непродуктивные потуги, после которых у роженицы в лучшем случае лицо в мелкую синюю пятнышку, потому что сосуды полопались, или красные глаза по той же причине. Родовая опухоль у ребенка на голове размером с саму голову. Разрывы шейки, промежности, которые потом еще собрать надо так, чтобы было лучше, чем изначально природой заложено.
И если в кинематографе главное действующее лицо у родового стола – врач, то в жизни – это акушерка, по крайней мере в нашей стране.  Врач, как правило, находится рядом, наблюдает, слушает после каждой схватки сердцебиение плода, пишет историю родов, держит роженице ноги, голову, помогает ей тужиться (не спрашивайте как – это профессиональная тайна, у каждого свой заветный способ). Самые лучшие роды бывают тогда, когда врач и  акушерка понимают друг друга с полувзгляда и представление о том, какими должны быть нормальные роды, у них сходится по большинству пунктов. Лучшая акушерка для врача – это та, которая не лезет со своими советами о том, как надо вести первый и начало второго периода родов. Лучший врач для акушерки – тот, который не лезет со своими советами, как надо вести второй период родов. Третий период они будут вести вместе, и там уже не суть, там послед, другие риски.
Роды – это не только рождение ребенка, это тяжелый труд самой женщины и всей бригады. И если все работают как единое целое, то все пройдет хорошо. Но как только из этого механизма начинает кто-то выбиваться…

***
- Зачем села на кровать? Пересядь на мяч, у тебя открытие уже хорошее, голова же ребенка опуститься должна, а ты не даешь ей.
- А мне на кровати не больно!
- Я говорю – голова ребенка опускается!
- Да больно мне по-другому, плевать мне на все!
…
- Тужься!
- Не могу.
- ??? Сам ребенок вряд ли родится. Тужься, схватка же идет!
- АААААА, не могу, мне больно!
- Так тужься, не будет больно, тужься на эту боль!
- ГРММММММММ!!!!
 
О, Господи, как спина затекла! Это там, в кино, роды принимает врач, удобно устроившись на стуле. В реальности так удобно только тогда, когда ребенок не головой, а вовсе даже наоборот, другим концом рождается. Ну, еще если на промежность пофиг. А в других случаях для того, чтобы целостность кожных покровов у роженицы сохранить, нужно согнуться буквой «зю», встать сбоку от стола, правой рукой держать промежность, обхватив ее вокруг головы ребенка, ребром левой ладони аккуратно сдвигать ткани с головы, еще аккуратнее, иначе клитор потом окажется сам по себе, отдельно от всего остального содружества. Еще хорошо бы, если бы кто-то полил масло прямо на показывающуюся из родовых путей волосатую макушку. Тогда вероятность разрыва снижается еще на несколько пунктов. Умение сохранить промежность – это уникальный талант, и таких акушерок обычно зовут на все «блатные» роды. Потому что процессом руководить всегда найдется много корифеев, а вот испортить всю малину запросто могут чьи-нибудь кривые руки. Тут надо четко чувствовать грань – между «подготовкой промежности путем растягивания тканей», чем очень любят «баловаться» начинающие акушерки. Они думают – чем сильнее растянут, тем лучше. А вот и нет. Вторая грань – это опухшие, точнее отекшие от твоих чрезмерных упражнений по растягиванию ткани, которые рвутся на счет «раз», как бы их потом крепко не держали. Нельзя сбрасывать со счетов и само качество тех самых тканей. Если акушерка видит, что сохранять здесь нечего – все рыхлое, изъеденное инфекцией, то вовремя сделанная эпизиотомия, то есть рассечение промежности немного в сторону, дает неплохой шанс сохранить все оставшееся хозяйство и получить потом на выходе аккуратно сросшийся шовчик и полностью и правильно функционирующие органы. Резаное заживает лучше рваного.
Так, перерыв между схватками закончился! И акушерка заводит свою заунывную песню с нарастающим крещендо:
-Тужься-тужься-тужься-тужься-тужься-тужься! Тааааак, еще раз! Давай-давай-давай-давай-давай-давай! Тааак. Молодец, голова подошла, в следующую схватку будем рожать голову. Дыши…дыши говорю. Сердце кто-нибудь послушайте! Нет же сейчас схватки? ДЫШИ! Зачем тужишься? Ну вот, голову зачем-то родили без схватки. Блин, обвитие! Сейчас пуповину сниму, зараза такая! Теперь тужься, плечи будем рожать.
- Не могу. У меня схватки нет.
- Зачем мне эта информация? Говорю - тужься, голова же синеет, уже черная почти, зачем ноги то сжимаешь? Ноги, ноги шире сделай!!! Тут голова ребенка!!! Не моего, между прочим, твоего! Раздавишь! Господи, кто-нибудь, держите ей ноги! Ну, давай!!!
- Бооооольно! Аааа! Схватка!
- Тужься! Помогайте! (Врач захватывает своей рукой противоположную сторону родового стола и начинает замещать своим плечом брюшной пресс роженицы. Эх, растрепала все-таки один из секретов…) Выталкивай руку доктора животом! Молодцы! Так, аккуратно, дышим, не тужимся сейчас!!! Дышим-дышим-дышим. (на этих словах, если женщина  все-таки продолжает тужиться, опытный врач зажмет ей нос, и она рефлекторно начинает дышать ртом – как и требовалось) Так, второе плечо родили, потужилась!.. Все… Мальчик!
И вот тут начинаются слезы, сопли, иногда не только у мамочки, а и у всей дежурной бригады, потому что рожали все, тужиться помогали, дышали, все поучаствовали.
- А почему он не плачет?
- А чего ему плакать? Ты ж его чуть не удушила ногами своими, когда говорили – тужиться – не тужилась, когда не тужься – тужилась! По столу кто прыгал? Да нормально все сейчас будет, не реви. Щас, ему освободят дыхательные пути от того, чего он заглотил, пока ты рассуждала о схватках. Девочки! Почему профилактика** лежит, никто не ввел? Быстро! Послед уже отделяется.
- Уааа! Уаааа!
- Молодец, кричи, давай, родной! Так, ребенка быстро обрабатывайте и в ПИТ***! – командует неонатолог****.
Неонатологи – они, конечно, о ребенке беспокоятся, но у акушерки кроме него еще туева хуча забот – послед родить, убедиться вместе с врачом, что все дольки и оболочки на месте, родовые пути осмотреть, если там не сильно много работы. А вокруг вьются, как голодные акулы, интерны, которые так и норовят попрактиковаться и расчехлить отдельный набор на ушивание, который потом этой же акушерке мыть, обрабатывать специальными растворами и снова заворачивать на стерилизацию. А мы люди не гордые, вместо иглодержателя и кохером***** зашьем, если надо будет, иглы на этот случай всегда в отдельной укладке лежат, ниточки вот с прошлых родов чистенькие в спирту дожидаются.
- Лен, помойся на ребенка, плиз, я тут зашью, вроде немного, чтобы набор лишний не раскрывать.
Интерны тяжело вздохнули и пошли писать истории. Там одних дневников надо накатать – уууу, надолго работы хватит. А шить учиться дома на куске мяса будете. Потом зачет своему руководителю сдадите, и может быть вас допустят до чьего-нибудь тела.
Так, шейку на зажим, смотрим – нормально, с другой стороны – отлично, хоть здесь молодец тетка, все-таки один набор сэкономили, так, своды, влагалище, губы. Ну немного трещинка – это прижгем (именно – прижгем, по-другому никак), ну заднюю спаечку только подштопать чуть – хвала моим золотым ручкам, что промежность все-таки удержала – пару уколов – вдох – вкол, выдох – выкол, и все, теперь вдоооох – ааааааа!!! Не самый приятный момент, когда тебе прижигают 5%-ым йодом родовые пути. Пять минут и все готово, а то интерны развезут сейчас, столов понакроют и начнут в докторов играть до второго пришествия. Не, пусть пока пишут.
Все, можно звать санитарку - убирать. Хотя правильная санитарка – она уже тут как тут, тоже всегда вовремя и когда надо.
Ребенка с синей мордахой уже унесли, женщина, у которой после ее потуг завтра мордаха будет ничуть не лучше, уже успела обзвонить всех родственников и рассказать, как ужасно она рожала, как ей было больно, как порвалась до самой попы (поганка такая, это после того, что я для нее сделала - сохранила все в целостности, а трещины вообще не считаются), сколько много швов ей наложили (посчитала все вколы и выколы, умножила их на три, чего уж там), сказала, что рожать она больше никогда не будет (ага, слышали, знаем), спросила, как зовут дежурного доктора и когда у него следующее дежурство (блин, опять все лавры ему), задала еще стопицот вопросов на разные темы, и, наконец, уснула. Ну все, тишина, можно написать свою часть истории родов, рассказать там в красках – что и когда было сделано, сверить это с тем, что накалякали врачи и интерны в течение всех родов. Если данные не сошлись – дойти до ординаторской и показать, что сальдо не в их пользу. Перекурить это дело. Вернуться из курилки и снова обнаружить у смотровой новую роженицу.
- Что случилось?
- Воды отошли…кажется…
- Понятно. Схватки есть? Нет? Ну, посидите тогда минут 5. Сейчас вам белье принесут, покажут место в палате, на осмотр вас пригласят.
И на весь длинный коридор зычным голосом:
-Ира!!! Белье принеси - женщину привели!
И все по новой. И так 13 лет. Сутки, через ночь в ночь, через ночь снова сутки.
 Шикарная работа, честно)) Мне до сих пор иногда сны снятся про родзал.
Почему же я ушла из акушерок? Так я ж мединститут все же закончила. И ушла из акушерок. В страховую. Там медики нужнее.
 
 
 
*шкала Апгар – оценка состояния новорожденного по специальной шкале. Шкала предполагает суммарный анализ пяти критериев, каждый из которых оценивается в баллах от нуля до двух включительно. Результат оценки может быть в диапазоне от 0 до 10.
** «Профилактика» - набранный в шприц физраствор с окситоцином для профилактики послеродового кровотечения, вводится сразу после рождения ребенка.
*** ПИТ – палата интенсивной терапии
**** Неонатолог – тот же педиатр, только работает в отделении новорожденных
***** Кохер – зажим Кохера, кровоостанавливающий зажим со специальными зубчиками на концах, позволяющими прочно удерживать ткани. В качестве иглодержателя крайне неудобен.