Новая школа. Здравствуй и прощай! 1966-72

Начало тут: Школа 5. Первая половина 60-х- http://www.proza.ru/2013/04/29/1499




Пятый класс
1966-67  год

К первому сентябрю нам сообщили, что сбор всех учеников будет происходить во дворе старой школы.
Мы шли в школу и спорили на тему: будем мы учиться в старых бараках, или всё же успеют достроить в этом году новую школу. Мы ведь совсем недавно, в четвёртом классе, ходили всем классом на стройку, чтобы посмотреть как там что... Так там только кирпичное здание стояло, без окон и без дверей, без перил на лестницах...
Во дворе школы, как обычно, царил беспорядок, шум и писк, создаваемый малышнёй.
- Ну, что я говорил?! – захлёбывался кто-то сбоку, - Я же говорил, что ни фига не успеют они новую школу построить. Так что сейчас опять в бараки...
- А может быть всё-таки успели? – неуверенно возражал ему другой голос, - говорят, что здание новой школы уже стоит...
- Видели мы  это здание! – ворчал первый, - без окошек, без дверей, полна горница людей!
Но вот учителя всех построили в ряды по классам. Учительницы всё какие-то новые, молодые, красивые. Одеты модно, юбки узкие, причёски сногсшибательные. И эти молодые учительницы возле наших классов почему-то крутятся. Лица у них весёлые и воодушевлённые. Где-то в центре двора кто-то стал что-то говорить. Но народ вокруг не слушает, все галдят о чём-то своём...
 Долетевшие до наших ушей слова поставили последнюю точку в нескончаемом споре:
- Сейчас мы все построимся в одну колонну и пойдём в новую школу!
- Значит всё же достроили? Ура! – восторженно закричал кто-то. Все опять загомонили, разбрелись в разные стороны. Но вот мы опять построились по классам и пошли по улице. Колонна растянулась  на пару сотен метров. Любопытные люди выглядывали из-за калиток, глядя на шествие всей нашей школы.
До новой школы идти было недалеко. Снаружи трёхэтажное кирпичное здание выглядело очень красиво. Большие окна, боковые входы поражали стенками из прозрачного стеклянного кирпича.
Возле школы нас всех выстроили для торжественной линейки. Тут опять горн, барабан, знамя красное пронесли в сопровождении аккуратных пионеров и пионерок.  Первоклашки с огромными букетами цветов стоят в первом ряду. Аромат цветов разлился по всей округе. Вперёд выступила новая директорша, одетая строго, но модно. Вместо старой и грузной Зои Ивановны Груздевой, директором теперь была элегантная и стройная Антонина Марковна Чечелева.  Антонина Марковна сказала, что в нашем распоряжении теперь просторные классы и коридоры. Кабинеты всякие – химии, биологии, физики, английского языка...  Директор пожелала нам добиваться новых высот в овладении знаниями в новом здании школы, представила новых учителей. У нас теперь была  классная руководительница , Лидия Васильевна Полякова. Она преподаёт английский язык, и к тому же она самая красивая и самая обаятельная из всех учительниц. 
А в пятом «В» классной руководительницей всё та же Любовь Петровна!  Эта Любовь Петровна сказала:
- А сейчас группа старшеклассников из географического кружка споёт песню «Глобус»!
Вышли несколько старшеклассников, мальчишки и девчонки. Один мальчишка был с гитарой в руках. Он стал перебирать струны и они все запели:

Я не знаю, где встретиться
Нам придется с тобой.
Глобус крутится, вертится,
Словно шар голубой.
И мелькают городя и страны,
Параллели и меридианы,
Но нигде таких пунктиров нету,
По которым нам бродить по свету.

Знаю, есть неизвестная
Широта из широт,
Где нас дружба чудесная
Непременно сведет.
И узнаем мы тогда, что смело
Каждый брался за большое дело
И места, в которых мы бывали.
Люди в картах мира отмечали.

Они так здорово пели! Дружно, вдохновенно, красиво! Про параллели и меридианы, пунктиры... Слова всё такие новые... И гитара красиво звучала!  Как это было романтично!

Новая школа

После торжественной линейки мы зашли в новую школу, где нас развели по классам, чтобы довести до каждого порядки в школе, сообщить расписание занятий.
Но как удивительно быстро построили школу! Казалось, что нереально за лето провести электричество, произвести внутреннюю отделку, покрасить стены и потолки, мебель завезти... Но строители справились! И сейчас, первого сентября, стоит школа как новая копейка! А пионервожатая нас стращала, грозила, что двоечники и хулиганы останутся в старых бараках, и только отличники попадут в новую школу. Но в новую школу взяли всех, двоечников тоже.  Мы на переменке  всю школу обошли, по всем этажам пробежали, в кабинеты заглядывали. Светлые большие классы, с большими досками на стене. Учебные пособия и специальное оборудование в кабинетах. Обширные, светлые коридоры. Большая библиотека со стеллажами книг. Туалеты всюду современные, чистые, не то что наши уборные раньше... Актовый зал очень вместительный! Сцена там, занавес – как в театре! В обеденный перерыв в этом зале работал буфет, были столики и стулья... А ещё был спортзал, с  матами на полу, конь, шведские стенки, брусья, гимнастические кольца, баскетбольные кольца, канат свисает с потолка до самого пола... И мастерские со станками и верстаками... Раздевалка с рядами металлических вешалок...

- Здорово! – восторгались мы, - мы теперь старшеклассники! Пятый класс!
- Ага... Первый класс купил колбас, второй резал, третий ел, а пятый в дырочку глядел!
- Чего это пятый в дырочку? А четвёртый ты почему пропустил? Тоже мне, математик... двойка тебе по арифметике!
С самого начала нас ошарашили тем, что в школу теперь надо носить «вторую обувь». В мешочке надо приносить тапки и переобуваться, а то в класс не пустят. Как мы убедились в последующие дни, без «второй обуви» проникнуть в класс было невозможно. У дверей в коридорный блок стояли дежурные с красными повязками на рукавах, а с ними пионервожатая. Они зорко следили за каждым, проверяли чистоту обуви, рук ... Ещё и галстуки чтобы были выглажены... А то некоторые таскали галстуки в карманах и только перед школой повязывали вокруг шеи...
- Мятый галстук?! – возмущалась пионервожатая, -  будто корова пожевала...  Чтоб это в последний раз было! Увижу, что галстук неглаженный, в класс не пройдёшь!

Новые предметы и учителя

 Учёбой сразу же загрузили до упора.  Столько всяких новых предметов! И на каждом уроке разные преподаватели, причём каждый норовит задать побольше.

 По химии Татьяна Ивановна Худоногова, она у Витьки классная руководительница. Увидела в журнале мою фамилию и глаза выпучила:
- Ещё один Симоненко?! Брат что ли?
- Брат, - киваю я.
- Ну, ну..., - недовольно хмыкнула Татьяна Ивановна. Её тоже можно понять, в прошлом году Витька часто приносил дневник с её замечаниями, написанными красными чернилами, где она жаловалась на Витьку... То он с места разговаривал, то пререкался с учителем... Забегая вперёд, надо заметить, что меня химичка сразу невзлюбила и ставила мне тройки и двойки. И замечания такие же, как Витьке, в дневник писала...И с места я разговаривал и пререкался... Вот такая вредная тётка... В результате в будущем у меня образовался трояк, в смысле -  в аттестате по химии. И это при том, что моя будущая профессия и почти вся трудовая деятельность оказались связаны во многом с химией...

Физика


 По физике тётка была весёлая, но с подковырками. Если кто-то стоит за столом, или чуть привстанет, то она ему небрежно бросает:
- Прижми стул!
Ну, и другие всякие смешные словечки. Физичка вроде шутит, но строгая, с ней не побалуешься...
Если кто-нибудь расшалился, то она его тут же вызывает к доске и начинает гонять по пройденному материалу.  Несчастный ученик  у доски пытается отвечать, ловит ухом подсказки... Но конечно же путает Бойля с Мориотом и Ломоносова с Лавуазье.  Физичке надоедает блеянье у доски и она бросает:
- В огороде бузина, а в Киеве дядька... Что ты городишь? Так и скажи, что не учил. Садись, двойка!
- Я учил..., - ныл незадачливый ученик, но физичка уже ставила жирную двойку в журнал. Заметив, что двоечник ещё не ушёл, она подталкивала его в спину и напоминала:
- Иди на место, прижми стул...
После этого она поправляла свои массивные очки на кончике носа и выискивала следующую жертву...

Ботаника

По ботанике у нас была Фаина Гурьевна. Черноглазая, очень подвижная, она сразу взяла нас «за рога»... Нам пришлось копать землю вокруг школы под клумбы, да ещё деревья сажали.
- Аллея из клёнов перед школой будет всегда напоминать вам о чудесных школьных годах! – говорила нам Фаина Гурьевна, вручая нам  саженцы
- Представляете, закончите школу, разлетитесь в разные края... А потом соберётесь лет через 20-30 возле родной школы, как раз в тени этих клёнов!
Когда в их тени мы соберёмся? Что вообще вырастет из этих прутиков?  Саженцы были невзрачные, сантиметров по 90... Я лично посадил три саженца этих клёнов, где-то напротив входа в школу.
Посадка деревьев немножко отвлекла нас от изучения ботаники. Однако и в ботанике были интересные моменты. Наконец-то мы дошли способов размножения. Пестики и тычинки, пыльца и рыльца – эти приспособления у цветов вызывали у моих одноклассников повышенный интерес из-за возникающих ассоциаций с органами у людей.

Русский язык

Русский язык у нас вела Евгения Илларионовна. С виду светлая и романтичная, но на деле требовательная и педантичная. Въедливая она была и заставляла писать обыкновенными перьевыми ручками.
- Вам надо почерк формировать, а с авторучками и и шариковыми ручками вы вообще писать разучитесь...
И приходилось нам таскать с собой эти дурацкие чернильницы-непроливашки, которые постоянно переворачивались и ещё как проливались! Тетради, книжки и руки постоянно были в черниле испачканы... Да ещё перья ученических ручек скрипели,  гнулись и ломались...
В русском языке тоже оказалось много всяких правил и законов... Как там? « Часть речи, которая упала с печи, с печи на пол – получился глагол...». Причастия, приставки, суффиксы, сказуемые, подлежащие, прилагательные...
Мы читали «Недоросль» Фонвизина про Митрофана,  так тот очень хорошо в этих подлежащих разбирался. Его учитель спрашивал: - Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?
Митрофан:  -  Дверь, котора дверь? 
Учитель: -  Котора дверь!? Вот эта.
Митрофан:  -  Эта? Прилагательна.
Учитель:  -  Почему же? 
Митрофан:  -  Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит, еще не навешена. Так та покамест существительна.

В общем, не таким уж дурачком был Митрофанушка... А нам всё время талдычили: «Эх ты, Митрофанушка!» В том смысле, что балбес  и лоботряс...
И мать Митрофана, тоже женщина практичная. Госпожа Простакова была уверена, что незачем учить географию, потому что есть извозчики, которые отвезут куда нужно. Она говорит: «Это и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь…»

География

По географии мы проходили материки, страны света и океаны... Тут было столько путаницы, что мозги свихнуть можно... Можно было подумать, что сразу после школы мы отправимся пешком в Африку, да заблудимся и попадём в Америку...
Мы сидели с мальчишками над домашним заданием и терзались вопросами:
- Материк – это остров или нет? И тот и другой окружены со всех сторон водой... Африка и Антарктида – это материки... А Арктика? Это тоже материк?
И эти Азия, Европа, Америка... То это Евразия целиком, то они почему-то делятся на части - Европа и Азия... Полушария то западное и восточное, то северное и южное... И ещё эти параллели и меридианы, все переплетённые в клеточку... Как тут не запутаться?
- Да плюнь ты... Не дворянское это дело, ломать себе голову... Дашь таксисту рубль, он тебя отвезёт куда надо... , - шутил Шурик.
- Не, в Америку не отвезёт, там рублём не отделаешься, там доллар платить надо, - добавлял Лёва.
Шурик и Лёва – это мои старые приятели, то есть Сашка и Вовка. Только Сашку я теперь «перекрестил» в Шурика, потому что Шурик из кинокомедий Гайдая покорил всех вокруг своим обоянием. А Лёвой Вовку стали звать так ещё раньше. Почему? Я не знаю...

Алгебра и геометрия

Арифметика неожиданно разветвилась сразу на два предмета – алгебру и геометрию. В алгебре – «А и Б сидели на трубе...», а в геометрии – «Пифагоровы штаны во все стороны равны». И ещё: «Биссектриса – это крыса. Она бегает по сторонам и разделяет угол пополам!»

Английский

На английском в лингафонном кабинете наушники, магнитофоны и проигрыватели!  И учительница обрушивается на нас с непонятными фразами:

- Who is on duty today?
- Go to the blackboard!
- What is your name?
- Stop talking! Sit still and straight!
- What form are you in?
- How old are you?

Хорошо, что по английскому у нас - наша классная дама, Лидия Васильевна. Она добрая и может  устроить так, что непонятный английский язык становится интересным для изучения. Она могла вдруг спеть песенку на английском:
Can she bake a cherry pie,
Billy Boy, Billy Boy?
Can she bake a cherry pie,
Charming Billy?
She can bake a cherry pie,
Quick's a cat can wink her eye.
She's a young thing,
And cannot leave her mother.
И голос у неё был певучий, и она так заразительно пела, что всем была симпатична и неведомая Charming Billy. Так что с английским мы дружили...

Рисование

А на рисовании нам преподавала блондинка с пышной причёской на голове. Она нам рассказывала что-то о живописи, а я показывал своим ближним соседям по парте её причёску. Изобразил в воздухе нечто такое воздушное, а рисучка тут же на это отреагировала:
- Встать! Что ты тут себе позволяешь! Дневник мне на стол! Вон из класса!
Вот тут я ничего не понимаю... Если преподаватель заметил, что ученик способен мановением  рук выразить образ своей учительницы, то надо обратить внимание на этот талант и развивать его, а не выставлять несчастного ребёнка из класса...
Она мне в дневник красным целую петицию написала, жаловалась на меня родителям... Вот так обошлась обидчивая девушка с человеком, чьи картины маслом позднее разошлись по всему свету, по разным странам...

После этой художницы рисованию нас учили ещё два мужика. Один был здоровенный из Алма-Аты. Он нам сразу пояснил, что Алма-Ата – это по-тюркски – отец-яблока...
Другой был совсем маленький, худенький... Прозвище у него было Буратино... Но учил рисованию он хорошо, объяснял нам что такое композиция, перспектива...

Домой приходишь, а тут домашние задания: задачки всякие, примерчики, упражнения... Задают на дом немыслимые объёмы... А когда учить? А как же игры всякие на улице?

Ибрагим-оглы

У нас в классе новый ученик. Поначалу он мне не понравился, да и другие мальчишки на него подозрительно поглядывали... Какой-то он гладкий, прилизанный, чересчур аккуратный.... Но мальчишка стал о себе рассказывать, откуда он приехал, и все сразу к нему сочувствием прониклись, особенно девчонки. Оказалось, что он аж из Ташкента! Там землетрясение было страшное, дома рушились от подземных толчков, люди гибли. Представить себе, мурашки по коже! Люди спят себе тихо, ни войны, ни бомбёжки, и тут - раз! Потолок на тебя падает... Одного кирпича достаточно, чтобы череп проломить, а тут потолок! Это как в фильме "Призрак замка Моррисвиль". Там мужика с девушкой в комнате заперли,  и потолок на них медленно опускается... В кино они ухитрились в последний момент выскочить, а тут ведь не кино, не выскочишь из-под рушащегося здания. Как только Ильгиз уцелел? Может быть он лунатик, гулял ночью, вот и остался цел... У мальчишки имя странное - Ильгиз.
Десятки тысяч человек остались без стен и без крыши над головой! Где вообще этот Ташкент? Где-то на юге, там тепло. Вот если бы у нас было бы землетрясение, да ещё зимой, то вообще себе не представляю, что было бы... Мороз под сорок, а тут дом разваливается... Холодно! Так и замёрзнуть можно!
Дома, когда печки натоплены, мама обычно говорит: - Ну, жара, прямо Ташкент! Откуда она знает, какая там жара?
Эх, вырасту, выучусь на путешественника, как Владимир Арсеньев, и поеду посмотрю на Ташкент. А ещё в Африку хорошо бы. Там бегемоты, жирафы, слоны, крокодилы, львы, носороги - вот здорово! И негры там чёрные-чёрные от загара... Ещё там есть речка Лимпопо, куда Айболит ездил лечить бегемотиков, когда заболели они... Фильм "Айболит-66" мне не понравился. Я ходил это кино в кинотеатр «Космос», смотреть  на большом экране... Нет, Бармалей и пираты - то что надо! Обезьянка, хоть и дура, но симпатичная. Мне не понравились эти типы в белых масках, они только испортили весь фильм...
 Так что, как только рассказал Ильгиз про землетрясение, так все к нему солидарность почувствовали, теперь девчонки его жалеют и бегают за ним табунами. Нет, я не завидую. Я вовсе не хочу, чтобы наш город разрушился от землетрясения, пусть стоит... После того, как по телевизору показали фильм «Угрюм-река», Ильгиза стали называть Ибрагим-оглы, из-за его фамилии - Ибрагимов. Только это было позже...

Груша в углу

Физичка наша, которая от всех требовала «прижать стул», обычно довольно круто расправлялась с шалунами. Грушу она как-то поставила в угол за баловство. Физичка продолжала объяснять нам новую тему и совсем уже забыла про Грушу. Груша сначала стоял себе тихо и корчил всем рожи, но потом ему стало скучно и он незаметно скользнул за дверь лаборантской комнаты. Через несколько минут он оттуда выбрался с довольной физиономией, к тому же пошатывась. Груша почему-то очень развеселился и такие рожи строил, что все стали смеяться. Физичка наконец-то вспомнила о нём и повернулась:
- Ну что, осознал? Марш на место!
Груша дико довольный, вразвалочку отправился на своё место, показывая всем язык.

На переменке мальчишки его окружили со всех сторон:
- Ты почему такой весёлый? Что ты делал в лаборантской?
- Ха-ха-ха! – хохотал Груша, - мне скучно было стоять в углу. Так что я думал водички попить, а там эти спиртовки... Так что я со спиртовок слил спирт в мензурку и выпил!...
Ему повезло, что никто не узнал об этом... А то досталось бы!

Труд и физ-ра

На уроках по трудовому обучению мальчишки занимались в мастерских, а девчонки в классе проходили уроки домоводства. Девчонки учились делать салаты, варить суп и борщ, учились кроить и шить. А мы одевали фартуки и рукавицы и учились обращаться с молотками и киянками, с напильниками, зубилами, стамесками, свёрлами... В мастерских стояли сверлильный и токарный станки, верстаки. Мы зажимали деталь в тисках или струбциной, пилили её пилой, загибали дюралевые пластины молотком...
В общем, при случае мы наверняка смогли бы даже из топора сварить суп,... и приправить его гвоздями с шурупами...

На физкультуре мы играли в футбол на большом поле за школой с настоящими воротами. Разбившись на две команды, мы носились по полю за мячом, и в азарте нарушали все футбольные правила. Осенью и зимой занятия по физкультуре проходили в спортзале. Там мы играли в баскетбол, волейбол, бегали по кругу, прыгали через козла, лазали по канату. Если мы падали, то чёрные маты смягчали наше падение.
Труд и физ-ра были самыми приятными предметами, потому что на этих уроках можно было шевелить руками и ногами, что-то делать... Не то что сидеть часами за партой и не шевелиться на других уроках...

Физруки

Физруком у нас был Задонский. Он гонял нас по спортзалу, заставлял лазить по канату, подтягиваться на брусьях. Были ещё упражнения у шведской стенки... Зимой Задонский учил нас ходить на лыжах. Мы по очереди одевали мягкие крепления на ботинки и бегали по лыжне, проложенной на школьном стадионе и на пришкольном участке. А потом выяснилось, что Задонский этот – беглый заключённый!  Случайно выяснилось, что он сбежал из зоны и каким-то образом ему удалось устроиться в школу физруком. Если бы не эта случайность, то работал бы Задонский физруком до пенсии... Но как только стало известно, что он беглый, то девчонки тут припомнили, что Задонский как-то чересчур нежно их обхватывал, когда помогал им вытягиваться в упражнении у шведской стенки...

После Задонского физкультуру стала вести физручка, тётка Шурки Сорокиной. Она была какой-то квадратной и очень властной. Гоняла всех почище Задонского, а   меня почему-то недолюбливала. Ну, не нравился я ей! И бегал я как-то не так, и по канату не слишком ловко карабкался...
- Ну, что это за мальчишка..., - жаловалась она другой учительнице, - ростом вроде каланча, да какой-то квёлый. Нет в нём энергии, энтузиазма... Разве это мускулы?
Мне она тоже не нравилась...

После Шуркиной тётки у нас был ещё один физрук. Это был здоровенный дядька, наверно штангист... Девчонок он обхватывал покрепче тощего Задонского и гонял всех, как сидоровых коз...

Новогодние каникулы

На Новый Год в актовом зале поставили большую ёлку. Электрические гирлянды, ёлочные украшения, снежинки, вырезанные из белой бумаги и из ваты... Из репродукторов неслась весёлая музыка, звучали песни. Девчонки кружились в вальсе, а мальчишки стояли в уголке... Появлялись старшеклассники и приглашали девчонок на вальс... Мнекажется, что  вальс – это чересчур сложно... Пары в вальсе так кружатся, что или голова совсем закружится, или ноги запутаются... И тогда растянешься на полу вместе с партнёршей... Были такие случаи... 
И опять были каникулы, игры в снежки и катание с горок. Однажды мы втроём пошли на каток. На стадионе «Восток» был залит лёд. В центре стояла большая ёлка, а вокруг ёлки катались на коньках большие и маленькие. Из репродукторов гремела современная эстрадная  музыка. Валька Гусельникова каталась очень здорово! Мы притащили с собой коньки... Как они назывались? Снегурки? Дутыши? В общем система была такая: прикручиваешь верёвками коньки к валенкам - и вперёд! Как красиво скользят мимо девчонки, легко и весело... А я впервые встал на коньки и у меня совсем не получалось стоять, а тем более ехать на коньках. После получаса безуспешных тренировок, я ухитрился долбануться затылком об лёд, и всякое желание кататься у меня пропало вообще.
Приятно было полюбоваться со стороны катанием других, но сам я больше на коньки не вставал. На стадионе проводили соревнования по бегу на коньках.  Там здорово бегал на коньках Николай Ярошенко. Он так легко и свободно летел по полосе, оставляя позади соперников, что было завидно.
А ещё на стадионе «Восток» проводили мотогонки на льду. Мотоциклы с рёвом летели по ледяному полю, ледяные и снежные брызги разлетались от них в разные стороны. То один вырывался вперёд, то другой... А случалось, что мотоциклист терял равновесие и падал вместе с мотоциклом...

23+8 = праздники

23 февраля девчонки поздравляли нас с мужским праздником – Днём Советской Армии и Военно-морского Флота, дарили нам открытки. Нам суждено было после школы быть призванными в вооружённые силы, и об этом нам напоминали в этот праздник... А мы поздравляли девчонок с 8 марта. Мы тоже дарили открытки и цветы. 8 марта –  международный женский день. А девчонки – это будущие женщины, матери... И они тоже должны помнить о своём предназначении... В такие праздники мы устраивали чаепития и танцевали летку-енку:

Прыг-скок, утром на лужок,
Прыг-скок, выбежал сверчок.
А вслед, тоже прыг да скок,
Из тёмной норки выскочил зверёк хорёк.

И ещё там были слова:

Раз-два, туфли надень-ка.
 Как тебе не стыдно спать!
Славная, милая, смешная енка
Нас приглашает танцевать!

Летку-енку надо было танцевать, построившись «паровозиком». Хватали впереди стоящего за талию или за плечи и скакали, дрыгая ногами в разные стороны.
Танцевали мы ещё под «пингвинов». Там прыгать не надо было, достаточно чуть-чуть шевелить ластами...
Мы танцевали также медленный танец танго. Надо было пригласить девчонку, чтобы она ещё согласилась пойти с тобой танцевать...  Девчонки  такие, что их не поймёшь. То они хотят танцевать, то не хотят...  И если согласится, то надо держать её левой рукой за её руку, подняв руки немного вверх, а правой за талию... При этом девчонки старались держаться на таком отдалении, чтобы ничем больше не касаться...
Учиться в новой школе было очень интересно.

Снежок

Моя сестра Ольга уже закончила школу. Она поступала в университет на Восточный факультет во Владивостоке, но её «срезали» на экаменах.  Английский она сдала, а «завалили»  её на русском,  поставили двойку. Это же надо, двойку! Тут явно что-то нечисто...  Ольгины сочинения на общешкольном собрании читали!!! Она так красиво написала сочинение на тему «Жизнь пройти - не поле перейти!».  Я сам читал, потому что её сочинение хранилось в кабинете русского языка и литературы в стеклянном шкафу. 
Теперь Ольга работала в 23 магазине продавщицей, она была уже совсем взрослая. Она иногда как-то загадочно смотрела и улыбалась. И декламировала какие-то стихи:
 
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.

***

А потом она появилась вдвоём с Сергеем, скромным светловолосым парнем. Сергей принёс собаку, вернее белого щенка.
- Собаку купили? – спросил я, - как в том стихотворении? Здорово! И чья это теперь будет собака?
- Твоя, бери! – засмеялась Ольга.
- А как его зовут?
- Да назови как хочешь...
- Тогда – Снежок! Пусть он будет Снежком, он такой беленький!
 Ольга с Сергеем улыбались.

Щенок быстро рос и со временем порыжел. Пришлось переименовать Снежка в Рыжика. Рыжик превратился в небольшую дворовую собаку, и стал всеобщим любимцем.




Антена

Директор завода Сазыкин переезжал на новую квартиру. Высокая антена, стоявшая рядом с домом в котором он жил, была повалена и её разбирали на части.
- Куда теперь её? – спросили Николая Ивановича Сазыкина рабочие, демонтировавшие антену.
- Да куда хотите, - улыбнулся директор завода, - пусть соседи берут, если надо.
Мы- мальчишки уже давно тут крутились, всё слышали, и приняли слова директора, как приглашение. В общем я, как и другие, нахватал алюминиевых трубок столько, сколько смог донести. Отнёс домой и сложил их в сарае. Потом эти трубки пошли мне для всяких поделок, а отец использовал их в качестве патыков, для поддержки помидорных кустов.


Новая библиотека


Стройка шла по всему Арсеньеву. Застраивались пустовавшие раньше большие территории, болотистые низины. 
На Калининской появился пятиэтажный дом с магазином «Рассвет» на первом этаже, углом к нему на Жуковского построили такой же дом, где внизу был книжный магазин.
На Жуковского, возле дома Ярославцевых  построили новое одноэтажное кирпичное здание. Все гадали что это будет: магазин или жилой дом. Оказалось – библиотека. Теперь не нужно было переться чёрт знает куда за книжками, теперь книги были под боком. Все тогда читали. Набирали по три-четыре книжки и читали. Я тогда взялся за Джека Лондона. Пионеры Дикого Запада, индейцы, приключения, моря, путешествия – это всё было моей самой любимой темой.


Леночка

Через некоторое время в бывшую резиденцию директора завода въехал новый инженер Измайлов. У него были две дочки. Одна маленькая, а вторая наша ровесница. Летом мы обычно собирались во дворе музыкальной школы. Там у нас стоял теннисный стол, который обычно на ночь складывали на крытой террасе, чтобы дождь его не мочил. Утром мы приносили с собой зажимы с сеткой и ракетки с шариком, устанавливали стол на козлы и принимались гонять шарик.
Девчонка эта тоже пришла во двор музыкалки со своей маленькой сестрой. Они принесла с собой большие ракетки и воланчик. Мы играли в теннис, а они играли в бадминтон. Ну, конечно же мы скоро познакомились.  Девчонку звали Лена. Хотя по возрасту она была такая же как мы, но, судя по её манерам, поведению и по лексике, она явно была развита не по годам. Она могла говорить часами о знаменитых композиторах так, словно все эти Бахи, Бетховены, Моцарты, Мусоргские и Глинки были её давними знакомыми. Она знала всё о их привычках, знала все их произведения...
Разговаривать с ней было нелегко, так как она сразу же давала понять, что знает всё то, о чём мы и малейшего понятия не имеем. Такая интеллектуалка, что вечно мы в спорах с ней «в калошу садились»... Само собой она и в теннис хорошо играла... И всё ей так легко давалось...

Но откуда не возьмись Ванька «нарисовался». Вообще-то ни Ваньки, ни Витьки обычно нигде видно не было. Где они пропадали, было совершенно неведомо... А тут вот он появился и сразу же без разговоров отнял ракетку у Васьки. Ленка вопросительно на нас поглядела, но Ванька нам подмигнул и сказал ей:
- Ленка, давай  мяч на подачу!
И стали они с Ленкой играть. Она играла хорошо, но Ванька играл ещё лучше и загонял её, посылая резкие удары по углам.
Когда они наигрались, то Ленка «села на своего любимого конька», то есть стала рассказывать всякие истории из жизни композиторов. А Ванька тоже откуда-то знал всякие подробности о Мусоргском и прочих этих музыкантах... Ленка одно говорит, а Ванька её дразнит и всё перекручивает... Ленка уже возмущаться стала, и чуть ли не с кулаками на Ваньку полезла. А он взял её, обнял, да как поцелует! И Ленка эта вся так и обмякла, глаза прикрыла и не сопротивляется уже... Мы стоим, глаза вытаращили, а Ванька на нас махает рукой и делает зверскую рожу:
- Дуйте отсюда, не мешайте!
Но тут от Измайловского дома донеслось: - Лена-а-а-а! Домо-о-ой!
Ленка словно очнулась, вырвалась из Ванькиных объятий и побежала домой, оглядываясь... Лицо её сразу стало пунцовым... А Ванька, как ни в чём ни бывало оглядел всех нас и процедил сквозь зубы:
 - А вы, засранцы, могли бы и уйти куда-нибудь... Всю малину испортили, тьфу!
Ванька достал папиросу, сплющил её мундштук и сунул в зубы. Чиркнул спичкой, затянулся синеватым дымом и зашагал прочь... 
Этот случай  мне напомнил один из эпизодов в романе «Жерминаль» Эмиля Золя...

Шестидневная война

У нас уже давно был свой телевизор. В дополнение к телевизору тогда надо было ещё обязательно иметь трансформатор, который предохранял телеприёмник от внезапных скачков напряжения в электросети. В самом начале лета наша баба Лукерья, которая никогда не смотрела телевизор,  неожиданно изъявила желание посмотреть новости.
- Говорят, что война в земле обетованной, - пояснила бабка. Мы конечно же тут же включили телевизор. В новостях сообщали, что 5 июня министром обороны Израиля генералом Моше Даяном и начальником генерального штаба генерал-лейтенантом Ицхаком Рабином, с согласия премьер-министра, было принято решение нанести воздушный и наземный удары по Египту. Рано утром самолёты израильских ВВС, находясь над восточной частью Средиземного моря, повернули на юг и нанесли удары по всем аэродромам Египта, фактически уничтожив египетские ВВС. Позднее были разгромлены ВВС Иордании и Сирии, нанесён значительный ущерб иракским ВВС в районе Мосула.
Подготовка к внезапному израильскому авиаудару проводилась в полной секретности. В день начала войны, ранним утром агенты израильских спецслужб пробрались на крышу посольства США в Тель-Авиве и вывели из строя установленную там антенну слежения, чтобы не дать США возможности засечь вылет израильских самолётов. Сами израильские пилоты узнали о предстоящей операции лишь за 5 часов до авиаудара.
Первоначальный удар по Египту был нанесён в 7:45 утра. Нападению практически одновременно подверглись 11 египетских авиабаз. В операции участвовало 183 израильских самолёта, что составляло 95 % израильской боевой авиации. К 9 часам утра израильской авиацией было уничтожено 197 египетских самолётов, из них 189 на земле и 8 в ходе воздушных боёв. Было разрушено или повреждено 8 радарных станций, 6 египетских авиабаз в районе Синая и Суэцкого канала были приведены в полную негодность...
За пять дней активных военных действий Синайский полуостров полностью был в руках израильтян.
Советский Союз обеспечивал поставки военной техники Египту, а военные советники помогали арабам воевать. Израиль получал вооружения из Франции, но ко времени «шестидневной войны» всё большая поддержка военной техникой и специалистами шла уже из США.


Свадебная пора

В июле моя двоюродная сестра Таня выходила замуж. Славка,  Танькин жених, был из родом Лесозаводска. На свадьбе собралась вся родня с обоих сторон, да ещё и все ихние соседи с Пушкинской. Гремела музыка, звенели бокалы... Крики «Горько!» и звон стаканов...  А вскоре после этой свадьбы пришла очередь нашей Ольги. Она выходила замуж за Сергея. Вот уж хлопоты: нужно платье невесте пошить, купить водки и спирта – так чтобы всем хватило. Закуски всякой тоже надо наготовить: салаты, горячие блюда, холодные закуски... Тётки наши пришли помогать маме на кухню, потому что одному человеку тут не справиться... 
Отец наш был человеком практичным, поэтому он решил, что одной водкой и спиртом на свадьбе не обойдёшься. Он выгнал литров пять самогона и занялся его очисткой. Для очистки он использовал марганцовку и молоко. В итоге самогонка так очистилась от сивушных масел, что была ничуть не хуже магазинной водки, а может быть даже качественнее. Я сам пробовал, так что знаю это наверняка...

***

Незадолго до свадьбы я с мальчишками пошёл на речку, а тут нам дорогу преградил белобрысый парень. По виду энергичный и явно задиристый. Я его раньше видел мельком, но не знал как его зовут. Парень был не один, с ним были ещё Федя, Тарас и Сашка Зотов. Я их тогда тоже почти не знал.
- Куда идём? – спросил парень.
Какая-то непонятная встреча... Я уже прикидывал, как мы втроём будем драться против этих троих, а парень этот спрашивает:
- Ольга - твоя сестра?
- Ну, сестра, ну и что? – набычился я.
- А то! Ольга – твоя сестра, а Сергей – мой брат. Выходит, что мы скоро породнимся... Так что давай знакомиться, меня зовут Витюха, а ты – Вовка. Так?

Вот так я познакомился с Витюхой, которого  звали ещё  Дицей. Скажешь, Дица – и всем понятно, о ком идёт речь. Дица был сорвиголовой и верховодил пацанами в этой части улицы Жуковского. Так что его многие знали... Учился Витюха в шестой школе, за трассой, на Халазе. А друзья его жили тоже все поблизости. Тарас Бублик жил в доме напротив 25-го магазина. Из-за забора торчали огромные ели, которые находились на участке Бубликов.
Сашка Зотов жил в одном из «кругленьких» домишек за речкой, по соседству с Шумаковыми. У Сашки была сестра Натка. Натка была девчонкой ловкой и властной. Она повелевала целой кучей малышни на Жуковского.
Федя – это кличка, а на самом деле это был Вовка Ярославцев, который жил возле библиотеки. Вовка был на год младше нас, так же как и Тарас. У Вовки была младшая сестрёнка, вся в кучеряшках. Отец его был поэтической натурой, потому что любил  бродить в одиночку под уличными фонарями и декламировать вслух стихи Сергея Есенина.  А Вовкина мать была Айболитом, то есть ветеренаром. Всех животин в округе знала она наверно по именам. У нас вот свинок называли Машкой, а кабанчика обычно – Васькой. А у Поцепчихи, тёти Гали, кабана Борькой звали, потому что её сына звали Васькой. Неизвестно только, как  Маруся Чёрная кабанчика называла, если у неё сын – Борис, а муж – Василий?... Такой энергичной ветенарши, как Ярославцева, наверно нигде больше не было. Все деловые женщины, которых я когда-либо видел, обычно скорее только производили впечатление кипучей  деятельности... А мать Вовки с утра уже бежит по вызовам... Чихнёт где курица, а она тут как тут – градусник под крыло... Поросёнку вшивому скажет: «Скажи - А!»   А тот конечно в ответ: «Хрю!»...
В общем она всех домашних животных лечила похлеще Айболита, лоб им щупала, порошки давала, уколы колола, а кого надо – кастрировала...
 К нам она тоже заходила, чтобы проведать нашего кабана и курочек...

***

Однако нашими домашними животными интересовались не только ветеринары... Однажды к нам в дом постучали. Вошла девушка с толстой папкой под мышкой, и с порога выпалила скороговоркой:
- Здрасьте! УВАСКОТ ЕСТЬ?
Этим вопросом девушка привела маму в замешательство. Она поняла, что её спрашивают о том, есть ли у нас кот... Мама недоумённо пожала плечами и принялась вслух рассуждать:
- И не кот, а кошка... Что она натворила опять, эта паразитка? То, что она рыбу тогда таскала, так мы же не знали, откуда... Думали сама ловит, а она у Зерновых таскала... Кис-кис-кис! Где эта зараза подевалась?
Девушка заморгала глазами... Видать она тоже ничего не понимала...
- Какое мне дело до вашей кошки? Кошками мы не занимаемся... Нас больше интересует крупный и мелкий домашний скот. Нам это нужно для статистики...  Я же Вас не про котов спрашиваю, а про домашний скот... У Вас скот есть?
- Ах, скот! – наконец-то поняла мама, - а я думала, что вы спрашиваете «у Вас кот есть!»

***

 С котами тоже не всё так просто. Кошка у нас время от времени где-то бродила, а потом «залетала», после чего у неё появлялись котята. Котята у нашей кошки обычно были симпатичными и знакомые их охотно разбирали. Но в тот раз кошка окотилась на крыше сарая, где мы однажды ночевали.  Мы сразу не заметили, что они там обитают, пока котята не стали сами падать сверху... И почему-то они были дикими, в руки не давались, пищали, шипели и царапались. И все они куда-то вдруг пропали, наверно разбежались. Только один остался, серый с полосками, как у тигра. Я его Барсиком назвал. Людей он сторонился. Когда во двор выносили поесть котам, то кошка ждала пока Барсик поест, и только потом тоже ела.  Барсик был диковатый, не любил, чтобы его гладили или на руки брали. Он заметно подрос, но, так как он смотрел на всех исподлобья и не проявлял никакого дружелюбия, то родители решили от него избавиться. В один прекрасный день отец изловил Барсика, сунул его в мешок и куда-то его сплавил.

***

На следующее лето мы поехали с отцом на покос. Был у него участок в районе Моховой пади, за Таёжкой. Наверно дяде Осипу выделили в ДЭУ этот участок, а дядя Осип передал участок отцу, как своему брату. Зимой мы там заготавливали дрова, а летом отец косил траву. Сено потом шло на подстилку животным – курам, свиньям.  Ну и на корм бодучей козе бабы Лукерьи.
А в этот раз отец захватил меня  собой, чтобы я тоже поучился махать косой. Косим мы, косим, и вдруг смотрю – из-за кустов здоровый котяра выходит. Серый и полосатый, как тигр...
- Да это же Барсик! – узнал я, - Барсик! Кис-кис-кис!
Отец тоже отставил косу в сторону...
- Так ты значит Барсика сюда отвёз? – спросил я отца. Он кивнул...
А кот посмотрел на нас равнодушно и как-то отчуждённо, повернулся и ушёл обратно в лес. Наверно обиделся на нас за то, что его тогда, худого неопытного котёнка, бросили в лесу... Как он только выжил там? Он же прожил в лесу всю зиму, а морозы у нас за сорок...


***

Однажды на нашей улице появились представители из городской администрации. Они ходили по дворам и сообщали, что на улице будут производиться дорожные работы, поэтому необходимо очистить улицу от торфяных и угольных куч, от брёвен. Пришлось владельцам брёвен поднатужиться. Целыми днями трещали и жужжали бензопилы «Дружба», тут же кололись колунами дрова и утаскивались во двор.
Вскоре появился большой бульдозер и стал он своим стальным ножом резать длинные борозды-кюветы по обеим сторонам улицы. Затем появились самосвалы, гружённые гравием. Их кузова опрокидывались и  гравий высыпался кучками на дороге. После этого бульдозер разровнял все эти кучки и уехал. Так что улица полностью преобразилась. Сначала было непривычно ходить по гравию, который шуршал под ногами и был рыхлым.  Однако постепенно машины укатали этот гравий и стало куда лучше, чем раньше. Теперь по улице можно было ходить в любую распутицу и дождь, грязи больше не было. Вода стекала по канавам, а возле домов появились деревянные мостки, чтобы не перепрыгивать всякий раз грязные канавы.

***

Сергей ездил на озеро и привёз оттуда целую охапку лотосов. Ольга поставила их в ведро с водой и они благоухали очень долго. Такой сильный и удивительный аромат, чудные, сочные лепестки, складывающиеся в бутон вечером и открывающиеся днём в большую чашу... Лотос – это наверно самый красивый цветок!

***

Свадьбу Ольги сыграли в середине августа. В большой комнате уставили столы буквой "П", поставили лавки и табуретки. Столы накрыли белыми скатертями, и уставили всё закусками. Ольга была в белом платье и в фате, Сергей в чёрном костюме. Красивые такие! Только стали все рассаживаться, как вдруг из-под стола вылез я и уселся между женихом и невестой.
- Вовка, ты это чего? - удивилась Ольга.
- Как чего..., - ответил я, - родную сестру замуж выдаю... Я требую за тебя выкуп!
- Молодец Вовка! - поддержали меня гости, - без выкупа сестру не отдавай! Вон она какая красавица!
- Как тебе не стыдно! Кто тебя только надоумил? - возмутилась Ольга.
- Да, что там, всё правильно, - улыбнулся Сергей Ольге, - я готов за тебя выплатить выкуп.
Сергей взял со стола стакан и стал доставать горстями из карманов "серебрянную" мелочь - пятнадцатники и двадцатники. Почти полный стакан насыпал! Но всё же стакан был не полон.
- Давай ещё! - подзадаривали гости, а я сидел и ждал.
Серёга опять стал рыться по карманам и выгреб какие-то мятые рубли, трёшки, пятёрки. Он запихал их в стакан, так что теперь деньги торчали из стакана.
- Вот теперь всё! - весело сказал я.
- Эх ты, предатель, - прищурилась в презрении Ольга, - родную сестру продал!
А я нырнул с полным стаканом денег под стол и стал пробираться среди чьих-то ног к выходу. На веранде, едва я собрался рассмотреть свою добычу, как на меня налетел брат  Витька.
- Давай сюда, - сказал он, - половина выкупа мне.
С этими словами он забрал у меня все бумажные деньги, да ещё серебрянной мелочи прихватил.
- Ничего себе! Это же грабёж среди бела дня! - возмутился я, но Витька уже куда-то исчез.

***

Свадьба уже была в разгаре, я тоже сидел за столом вместе со всеми. Все кричали «Горько!», а жених  с невестой целовались.
Однако стояло лето, жара. Наевшись и напившись, я отправился на речку купаться. В то время на Халазе, напротив Фроловых, экскаватором вырыли яму, да ещё запруду хорошую сделали. Так что в этом месте была такая глубина, что можно было поплавать, а пацаны ласточкой ныряли прямо с высокой речной терассы левого берега. Вот и я тоже нырнул головой вниз... Наверно я немножко промахнулся и не попал на самую глубину. В общем шарахнулся я головой о каменистое дно. Разбил голову, но немного. Сел в воде и в прохладе протрезвел...
Тут все наши ребята были. Витюха тоже подошёл:
- Ну ты даёшь, у тебя же кровь на голове...
- Ничего, до свадьбы заживёт! – улыбнулся я, - кстати, пойдём к нам. Там наверно ещё свадьба в разгаре.

***

Был вечер, сумерки уже сгущались. Столы убрали в сторону и устроили танцы. Притащили проигрыватель, платинки и запустили его через наш «Мир». Музыка гремела на всю округу! Да ещё Иван Иваныч лихо играл на гармошке, и какая-то девушка на высоких каблуках-гвоздиках рвалась отбивать плясовую дробь.  Потом оказалось, что она своими каблучками попробивала весь пол на большую глубину.

- Вот что тут поделаешь? - сокрушался отец, когда гости разошлись. А Толька вспоминал:
- Я этой заразе говорил: «Что же ты делаешь? Ты же пол портишь! Разуйся и пляши...» Пытался даже её схватить, да она вырвалась и дальше давай плясать...
Стали вспоминать, что же это за девушка, с чьей стороны, но никто не мог вспомнить.
- Так  наверно эта девка со стороны жениха! - догадался Толька, - может быть она надеялась, что Серёга на ней женится, а он Ольгу выбрал... Так она просто мстила! Специально такие каблучки одела, сволочь!

На следующий день свадьба продолжалась уже в доме жениха, но и у нас дома родственники из Уссурийска на второй день  тоже продолжили праздник.

После свадьбы отец купил шпатлевки и принялся, чертыхаясь, заделывать все эти бесчисленные следы от железных каблучков, пробивших пол. После того, как шпатлевка застыла, отец стал красить пол. Пол покрыли двойным слоем краски, но всё равно остались "оспины" от каблучков бесшабашной танцовщицы.

Однако лето в этих праздничных хлопотах пролетело быстро, пришла осень и опять началась учёба.
 

Шестой класс
1967-68  год


Металлолом

Отвыкшие за лето от учёбы, ученики невнимательно слушали учителей. Нам требовалась «раскачка», надо было привыкнуть снова к тишине на уроках, к дисциплине. За лето все выросли, особенно я. Почему-то я перерос всех на голову и стал самым высоким в классе. Некоторые мальчишки наверное завидовали моему росту. И мне было даже как-то неудобно, что я вот такой большой вырос...
В один из осенних дней пионервожатая собрала всех и говорит:
- Вечером пойдём собирать металлолом! Утрём нос пятому А, В и Д!
- Отметим 50 лет Великой октябрьской революции ударным сбором ржавого металла! – шутили мы между собой. Повсюду только и говорили об этой дате. Действительно, пятьдесят лет прошло с того дня, как большевики взяли власть в свои руки. И сколько за это время всего произошло! Разгромили контреволюцию, построили социализм, расправились с фашистскими ордами... К юбилею революции выпустили железный рубль с Лениным, который выглядел как медаль...

Металлолом! Ну кто ж против того, чтобы утереть нос  этим, которые на другую букву? Конечно весь пятый «Б» вечерами таскал тяжёлые ржавые железяки, и я тоже потел, когда мы катили тележку с железяками в школу.

Казаки-разбойники

А потом ещё в казаки-разбойники затеяли играть. Народу набралось человек тридцать! Там были ребята и девчата с улицы Жуковского и наши с Социалистической - Генка, Славка, Толян, Витька, Ванька, старшие дочки дяди Фёдора, а так же Ирка, Нинка, Валька... Все пересчитались, поделились на две группы. Я попал в разбойники. Разбойники убегают, казаки их ловят. Начальный пункт – музыкальная школа. Мы оттуда как чухнули, только пятки сверкнули. Я бежал, пока не заметил, что бегу один. Все отстали где-то. Я остановился за кустом, тут меня никто не увидит. Слышу Танька Фролова орёт, визжит дико. Поймали её казаки! Не знаю, что они с ней там делают, но визжит она так пронзительно, будто её режут. При этом при свете фонаря видно, что на её лице улыбка до ушей...Радостная такая! Чего тогда визжать? Девчонок быстро переловили, и все они визжали, как поросята. А меня так и не нашли! Куда им... Меня поймать, словно ветер схватить за жабры! Вспотел только от бега, а потом замёрз, пока сидел не шелохнувшись за кустом.  Я вышел, когда уже игра закончилась, и спросил Ваньку: - А чё это девчонки так верещали?
- Ну ты даёшь! Зажимали их, вот и верещали!
Как зажимали, зачем зажимали? Глупости какие-то...

История одной болезни

 Наутро я не смог встать... Голова болела, кашель привязался. Мама сунула мне градусник под мышку, а там температура! Ура! В школу не идти! Мама однако сказала сестре:
- Оля! Нам с отцом на работу, отведи Вовку к врачу, лекарства пусть выпишут, и справку дадут...
- Да что он, маленький?
- Да, он ещё маленький, - сказала мама.
- Это я маленький? – возмутился я, - да я самый высокий в классе! Я уже большой!
- Большой, большой, - кивнула мама, - но у тебя температура, поэтому Оля тебя проводит к врачу.
- Ну вот, - ворчала Ольга, - делать мне больше нечего...
- Ничего, брат он тебе всё же, заболел...
- Да конечно, я понимаю, отведу братика в больницу...

***

Больница у нас сразу за 25 магазином была, бревенчатая. Идёшь мимо этого 25-го магазина и вспоминаешь, какие очереди были тут во времена Хрущёва. За хлебом стояли часами и те, которые сзади стояли, кричали продавщице: - Больше двух буханок в одни руки не давать! А то нам не хватит...
И за маслом тоже очереди огромные. Приходили всеми семьями, с маленькими детьми, потому что давали на душу населения. За мукой, за сахаром - за всем были огромные очереди, стояли долгие часы, летом в жару и зимой в холоде. А когда Хрущёва сняли, то всё появилось, никаких очередей, всего полно, продавщицы стоят скучные, делать им нечего, мух только гоняют...
А рядом с 25-м находится в том же здании 23-й магазин. Это промтоварный, там вообще никогда очереди не бывает, и вообще туда редко кто заходит. Непонятно, почему тогда заведующая в этом магазине такая толстая?

***

Доктор, со смешной фамилией Орехов, выслушал меня трубочкой: « Дышите, не дышите...» и говорит Ольге:
- Двустороннее воспаление лёгких. Вот вам направление в стационар, это на четвёртом участке, будем ложить вашего брата в больницу.

Вечером после работы мама отвезла меня на автобусе в больницу. Когда медсестра меня завела внутрь, мама  помахала мне рукой. Дверь захлопнулась... Мне выдали какую-то пожёваную  пижаму, короткие штаны. А у полосатой курточки были длинные рукава.  Да ещё халат тонкий, без пуговиц, верёвкой чтобы опоясываться. Мою одежду унесли куда-то в кладовку. В палате  мне показали койку у дверей. Малышня нахальная  тут же ко мне с коек попрыгала. Ну, прям как обезьяны.   Они стали  дразниться и рожи противные строить.... Принесла медсестра таблеток разнокалиберных.
- Это тебе. Вот это надо запить водой.
- Что-то мне не хочется, аппетита нету, - ответил
- Отказываться от лекарств нельзя, - заявила медсестра, - потому что если откажешься, то придётся тебе сделать болючий укол!
Пришлось выпить жменю этих таблеток у неё на глазах, да ещё столовую ложку какой-то гадости из бутылочки. Фу!

***

На следующий день я был разбужен криком медсестры:
-  Вставайте! На завтрак, в столовую!
Ни свет ни заря места за столиками в столовой были уже заняты мамашками с младенцами и малышнёй. Тут похоже завтракали и обедали по очереди. Пришлось пристроиться у подоконника и завтракать стоя, как боевому коню...

После завтрака я поплёлся в красный уголок, хотел телевизор посмотреть. А там опять те самые мамашки сидят и лясы точат, да малышня сопливая носится, бегают словно угорелые. Все так шумят, что телевизор не видно и не слышно из-за этого ералаша.

Одноклассники после уроков пришли меня навестить, человек пятнадцать... Как там в «Острове сокровищ»:  «пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома!»
 Улыбаются до ушей. Радуются, что они такие здоровые и на воле, а я тут словно в тюрьме... Не пускают меня к ним на волю. Халат этот дурацкий... Орут  что-то, но из-за толстого стекла не слышно. Что они орут? Ухо приложил к стеклу. Кричат: - Завтра у нас контрольная по математике!
Ха-ха-ха! Ну хоть что-нибудь приятное сказали! Слава Богу мне эту контрольную не писать, а вот вы завтра будете дрожать и списывать у Шурки Сорокиной. Юрка-то сам напишет, а кое-кто из этих радостных двойки схлопочет, как пить дать! Вот оно преимущество моего положения! Контрольные  мне пока что до лампочки! Что они там опять кричат?  Кричат: - Выздоравливай!
Спасибо... можно подумать, что я болеть хочу... Лучше конечно было бы дома болеть, там телевизор, книжки, каша манная, а тут всё лекарством воняет, хлоркой, больные из угла в угол шкандыбают...
Я вообще-то себя за больного не считаю, у меня только температура, голова кружится, кашель, скрип при дыхании - а так я здоровый! Конечно, лучше было бы ногу сломать или руку. В гипсе, рука на перевязи... Или если бы пуля в лоб попала, лоб забинтованный, на бинте кровь выступила... Ну, как обычно у героев в кино... А то какая-то дурацкая пневмония... Всё, помахали ручкой, медсестра их прогнала... Я тоже помахал им, расчувствовался, аж слеза выкатилась. Какие они всё-таки молодцы, мои одноклассники!

***

Интересно, сюда они после школы пешком тащились через весь город? Если на автобусе, то это же разориться можно! Шесть копеек билет в один конец, туда-обратно - 12 копеек, а если копейку сверху, то это будет порция мороженного в магазине. Математика! Не забыл ещё...  Но ничего, поваляюсь на больничной койке - дважды два забуду.
Отчего так? Во всех городах, например в Уссурийске, билеты на автобус по пять копеек, а у нас в Арсеньеве - по шесть! Не иначе это потому, что до нашего города, затерянного среди тайги, добираться долго надо. От Москвы три года на лошади скакать, не меньше. А если на поезде от бревенчатой станции-избушки, которая называется «Даубихе», то всего каких-то десять дней. Из известных людей тут побывали только Владимир Клавдьевич Арсеньев, в честь которого город и назвали, да Дерсу Узала - его проводник. Этот Дерсу странный какой-то. Помню в кино он шёл, опираясь на палку, а потом упал на землю и говорит: - Амба!

Амба - это когда полный капут, сливай воду, приехали. Вот и мне тут амба. Угораздило же меня попасть в больницу. Это вообще таким ударом для меня было, такой неожиданностью. Как ножом отрезали от меня привычную домашнюю обстановку, любимый дермантиновый диванчик, уют.
В пионерском лагере тоже вроде всё казённое, но там была свобода! Там я удирал с такими же, как я, в лес, в тайгу, там мы купались в ледяной воде бассейна на горной речке Халазе. А тут - ржавая ванна и брызгающий душ... А дома у нас вообще ни ванны, ни душа, зато у нас баня в огороде! Отец её натопит, пару поддаст и веником по спине! От пару дышать нечем, дым глаза ест,... но потом обмоешься в оцинкованном тазике горячей водой при свете керосиновой лампы, и такая чистота во всём теле!

А тут никакой чистоты, хоть и протравлено всё хлоркой... Наверно зараза кругом... Да, и как не быть тут заразе, если кругом больные... А больные конечно же заразные, какие же они ещё? Вон одноклассников не зря не пустили, заразить побоялись...
Хотя,...если бы здесь не было так скучно и противно, то здесь вполне можно было бы жить...  Тут тоже есть свой плюс - в школу не ходить, никаких тебе контрольных, не надо сидеть на нудных уроках и дрожать от мысли, что тебя вызовут к доске... Это ж такой жребий...  Сидишь себе, в морской бой играешь с соседом, или дремлешь...  А тут тебя - раз! К доске! А ну, расскажи-ка нам о патриотическом вкладе литературных героев в общую сокровищницу культуры всего человечества... Или, докажи-ка нам теорему Пифагора... Какая тут связь – пептидная или ковалентная?  А ты конечно кроме того, что «пифагоровы штаны на все стороны равны», ничего не знаешь... В общем, двойка в дневник обеспечена... Но с другой стороны, там в классе неунывающие одноклассники, милый уху шум перемены... А девчонки? Только ради того, чтобы видеть их смешные косички, лукавые глазки, слышать их ехидные реплики - только ради этого стоит ходить в школу! Они все такие разные, некоторые дуры, но в основном загадочные и удивительные. Улыбнётся такая вот - и на душе сразу делается светло и хорошо... Вот попал...

***

В палате мальчишки маленькие, но нахальные. Лезут с дурацкими вопросами. По шее бить нельзя, жаловаться побегут... Медсестра на обед позвала. С мебелью здесь явно непорядок. Столики и стульчики тут низенькие, явно для самых маленьких. Тётки, здоровые такие, толстые,  с малыми детьми в домашних халатах как-то ухитряются тоже здесь сидеть... Дети пищат, ревут, есть не хотят. Дети у них заболели, а они вместе с ними тут в палатах... Ну да, маленькие ведь, совсем несмышлёные. Они может быть и ходить ещё не умеют, и говорить... только ревут и пищат... Не позавидуешь...
И вообще тут полно всякой малышни. Вот попал, даже не с кем поговорить...Нянечки возятся с малыми детьми, кормят их с ложечки, носы сопливые вытирают и заляпанные кашей подбородки. А чем кормят? Суп молочный. Одно название, что суп. Белая вода и три лапшины плавают, да так шустро, что ложкой не поймаешь. На вкус - гадость какая-то. Ни солёный, не сладкий. Вот у мамы суп - это с сайрой, с картошкой, лучком зажаренный - вкуснятина! Съел всё с таким отвращением, что даже микстуру противную проглотил бы с большим удовольствием...

***

После обеда - мёртвый час. Детишки тут же легли под одеяло и спят. Им хорошо... Я достал книжку из под подушки. Взял как раз накануне. Обложка какая красивая! Наверно классная книжка! Одно название чего стоит – «Алиса в стране чудес»! Начал читать... Не понял: то ли у меня температура, и поэтому в голове ералаш, или же это всё же какая-то галиматья...  Алиса, эта дура законченная, погналась за кроликом и в нору полезла... Ну, на кой чёрт лезть в какую-то нору? Меня в звериную нору ни за какие коврижки не заманишь... Зайца ловить собралась... Когда поросёнок у нас из сарайчика выскочил, так мы с Витькой за ним по огороду гонялись целый час. Попробуй его поймай!
«Алиса в Стране Чудес» ... Лучше всё же «Вовка в с Стране невыученных уроков». Это вообще про меня! Как это у него поучилось полтора землекопа? ... Там пять землекопов выкопали  траншею  в сто погонных метров за четыре дня. Что там надо было делать? Разделить метры на землекопов или наоборот?... А ещё у него кот был по кличке Кузя... 
Дурацкая задача... Не удивительно, что у того Вовки получилось полтора землекопа... И кто только придумывает такие задачи? Помню, была одна задача про бассейн, в который вода втекает через два крана, а через третий кран вытекает. Требовалось узнать - за сколько времени бассейн наполнится полностью водой. Вот если бы этот третий кран сначала перекрыть, тогда довольно легко было получить ответ... Но о перекрытом кране ничего не было в условии задачи... В общем, морочат голову... Или как там ещё: «Было у отца три сына. Двое умных, а третий дурак...» Тьфу, чёрт! Это же не из задачки, а из сказки... Там ещё этот третий ухитрился у Жар-птицы перо из хвоста выдернуть, поцеловать Лягушку-Царевну и ускакать на Сивке-Бурке в Тридевятое царство...
Это ж надо, с виду такая интересная  книга, а в голову совсем не лезет... Чепуха какая-то...  Встал, пошёл по коридору, а там девчонка в халате сидит на стуле. Девчонка какая-то особенная, с хвостиками рыженькими. Приняв мужественное выражение лица, я стал прогуливаться по коридору туда-сюда... А девчонка - ноль внимания. После ужина я её уже не увидел...  Всю ночь она мне снилась, такая вот с хвостиками, неведомая, нежная... Даже не знаю, как зовут её, но она мне так нравится!...

***

Утро началось с таблеток, микстур, малышня расшумелась, скачут безобразники...
Медсестра пришла с таблетками, поставила всем градусники,  и почему-то посмотрела на меня подозрительно:
- Странно, такой дылда и детском отделении...Тебе сколько лет?
- Двенадцать, тринадцатый пошёл, а что?
- Тринадцатый? А я думала тебе шестнадцать..., - разочарованно пробормотала медсестра, -  ты не врёшь? Двенадцать лет...
Она полистала журнал с записями и опять взглянула на меня: - В самом деле! Двенадцать! Акселерат!
Вот чёрт! Она меня обозвала каким-то акселератом. По-моему это что-то неприличное...
- А вам сколько лет? - спросил я, - Что-то Вы молодо выглядите для медсестры.
- А я здесь на практике, я ещё пока не медсестра. Кстати, сегодня был последний день практики, так что будь здоров, акселерат!
Опять обозвала. Я знаю, что в некоторых машинах есть акселераторы. Вроде и в дядь-лёшином «Москвиче» тоже есть такая штучка, торчит из пола. Когда на неё давишь, то мотор начинает чихать... Дядя Лёша ругался, помню... сказал, чтобы больше не давили на этот акселератор и выгнал нас-мальчишек из машины.
Интересно, почему это мне так не везёт? Почему я ни с того, ни с сего попал в больницу?
Неужели так будет каждый день? Тоска зелёная! Спросил медсестру, как долго мне тут ещё лежать?
- С твоим заболеванием - месяца полтора, как минимум - ответила она, похоронив все мои надежды на скорейшее освобождение, - да и вообще, у тебя хроническая пневмония.  Это на всю оставшуюся жизнь!

***

... А я думал - неделю промучаюсь - и домой. Перед обедом в палате появился новенький. Мальчишка росту небольшого, но вроде моего возраста. Пацан оказался шустрым и очень общительным. Уже через полчаса он знал по имени всех нянечек и сестричек. Разбалованную малышню он так шуганул, что те сразу притихли и больше в нашем углу не появлялись. Если бы не он, то я был бы растерзан этой стаей диких обезьян. Какие рожи они мне строили, языки показывали, даже драться лезли... Но Женька их приструнил и детишки стали как шёлковые. Мы конечно с ним сразу сдружились. В столовой вдвоём с ним стало веселей. К тому же сегодня было пюре картофельное с котлетой. Женька попросил нам добавки, и поэтому мир стал сразу другим. Женька явно не собирался валяться в мёртвый час и болеть. Мы с ним исследовали все палаты, процедурные... Там Женька стащил какие-то разноцветные прозрачные трубки от капельниц и тут же принялся плести  из них потешных человечков. У него были ещё разноцветные провода из телефонного кабеля, из которых он плёл колечки и плётки. Я тоже стал плести, глядя на него, только у меня не получалось так хорошо...

***

Вечером в коридоре опять сидела эта девчонка с хвостиками... Я поделился с Женькой насчёт неё:
- Знаешь, эта такая симпатичная девочка! Она мне так нравится...
- А как её зовут?
- Не знаю...
- Так подойди, спроси, как звать...
- Что ты! Я стесняюсь...
- Давай я подойду...
- Не надо!
Но Женька уже подошёл к девочке и о чём-то с ней разговаривал, поглядывая в мою сторону. Девчонка улыбалась...
- Вовка, иди сюда! - крикнул мне Женька. Я подошёл на ватных ногах. Голова кружилась... то ли от непонятного чувства, то ли от этой дурацкой пневмонии... Лицо пылало... или это была температура?
- Вот, знакомься. Это Галя. А это Вовка. Галя, а ты ему нравишься!
- Вот гад! Я ему по секрету, а он сразу так вот...
Я конечно вспыхнул весь, а девчонка улыбается... Говорить с ней я стеснялся, зато Женька не смолкал и расспрашивал её в каком классе, в какой школе учится...
О фильмах стали они говорить, а я стоял рядом и слушал только, глупо улыбаясь от стеснения.

***

На следующее утро, после завтрака, после процедур я уже смелее подошёл к ней. Ну, не укусит же она в самом деле.
Я даже отважился с ней поздороваться и начал разговор, беря пример с бесшабашного Женьки. Галя со мной охотно говорила. Она опять улыбнулась. Её лицо так близко, ах...
И тут, когда она улыбалась я вдруг увидел, какие у неё клыки. Меня как будто холодной водой окатили... Эта какая-то кривая  улыбка, и клыки... Ну, как у вампиров! Мне что-то не по себе стало. Галя тут же перестала меня привлекать... Весь интерес к ней мгновенно пропал...  Вот если бы у неё не было этих страшных клыков...
- Ну, пока... Мне надо лекарства пить, - сказал я и скользнул в свою палату.

***

Вот чёрт! Я чуть было не влюбился в эту Галю... Почитаю лучше про Алису... Нет, но это тоже невозможно! Ну почему мне так не везёт! Надо впредь смотреть в кого влюбляешься... Женька появился. К нему родители приходили, принесли конфет, яблок...
- Ты что тут сидишь? Галя там скучает, тебя спрашивает...
- А... не хочу...
- Так она ж тебе так нравилась, ты что?
- Уже не нравится...
- Ну, ты даёшь! То нравится, то не нравится... Ну ладно,... тогда пойдём в восьмую палату, я там с классными девчонками познакомился.
- Пойдём, - сразу же согласился я, - только выгляни, Галка ушла?
Женька высунул голову за дверь:
- Ушла! Пошли!
Мы быстро пробежали по коридору и постучали в палату с цифрой 8.

***

- Войдите! - прозвучал ответ.
Мы вошли. В палате было две девчонки. Одна лежала с книгой на кровати в махровом домашнем халате, а другая сидела верхом на стуле, в чёрном кимоно с драконом на спине.
- Знакомьтесь. Это Вовка! - провозгласил Женька.
- А это Верка и Кузя!
- Фу, Женька! Разве можно так вульгарно дам представлять? - возмутилась та, что лежала на кровати. Она сдвинула очки на лоб и состроила на лице надменное выражение: - Вероника Пирятинская!
Во даёт! Ну прямо как графиня! Она точь в точь похожа на портрет Лопухиной, у сестры в комнате на стене которая висит. И губы у неё такие же пухленькие и глазки масляные...
- Да, Женька, ты нас как-то не так представил..., - так же скорчила мину другая, - Татьяна Кузнецова! Баронесса!
Но она ту же прыснула, - Нет, я не баронесса, я просто принцесса... Ладно, называйте меня Кузя, я привыкла...
Кузя. Имя кошачье. И сама Кузя похожа на кошку – худая, но стройная и вся такая изящная, элегантная. И глаза у неё живые и мимика необыкновенная...
- Давай в карты играть! - предложила Вера и достала из под подушки колоду потёртых карт.
Конечно же от игры в дурака никто не отказался. Девчонки оказались интересными, а с Женькой все как-то сразу стали своими. Да как тут не подружиться, когда раз за разом дураком остаёшься, все шутят... Так вот весело время пролетело, как один миг до самого ужина.
- Так вы тут вдвоём? Больше никого?
- А, тут у нас мамашки, с маленькими... Они обычно сидят в соседней палате со своими подругами или телевизор смотрят...
- А вы что телик не смотрите?
- Да там малышня эта галдит вечно... И малявки с мамашками вообще, рёв как поднимут...
Мы засиделись у девчонок допоздна, пока мамашки не пришли...

***

На следующий день Женька принёс мне весть:
- Тебя там в коридоре Галя ждёт, она прямо так и горит с тобой пообщаться...
- Горит? Пусть лучше в процедурную сходит, ей там клизму сделают...
- Ну ты жук! - состроил рожу Женька,   - Что ей передать?
- Скажи ей, что у меня голова болит, что мне дали снотворное и я уснул...
Женька ушёл в коридор, а я задумался. Как странно устроен мир... Вчера ещё я грезил этой девчонкой, повторял бесконечно  про себя её чудное имя - Галя, Галочка, Галинка..., а сейчас и видеть её не хочу...То она на меня внимания не обращала, а теперь я к ней совсем равнодушен... Нет, это явно какая-то несправедливость! ...У меня теперь перед глазами стояли сразу две другие девчонки - Вера и Кузя... Они мне нравились, обе... Какая из этих девчонок нравится мне больше, я пока не решил... Кино я как-то смотрел, там артистка была худющая... Так вот Кузя была ещё худее! Нет, конечно, не дистрофиком она была ... Она была лёгкая и воздушная, как птица. Я думаю, что если бы она хотела, то смогла бы летать... Да и я тогда был худой, как велосипед. Вымахал на голову выше своих одноклассников за прошлое лето... Акселерат в общем. И Кузя – она тоже акселератка. Верка была пониже, и по ней ни за что не догадаешься, что она старше нас...

***

Вскоре мы с Женькой опять сидели в их палате за картами.
- Ты кем хочешь стать, когда вырастешь? - спросил Женька Кузю.
- Я хочу стать балериной, танцевать, - Кузя мечтательно посмотрела в окно. За окном в это время было пасмурно, дождь барабанил по стеклу.  Ветер срывал с деревьев и гнал куда-то жёлтые листья.
- А я лётчиком хотел бы стать, - мечтал Женька, - а потом  космонавтом...
- Космонавтами все хотели бы стать..., но надо кому-то и на Земле оставаться, - философски заметила Вера.
- А я хочу стать путешественником, - сказал я.
- Путешественником? Такой профессии нет, - отрезала Вера.
- Как так нет? А Афанасий Никитин, который за три моря ходил, а Колумб, а Магеллан, а наш Арсеньев с Дерсу Узалой?
- Ого, у тебя наверно по географии пятёрка..., - усмехнулась Вера, - только это когда было? Тогда ещё белые пятна были на карте, а в последнее время стёрли все эти белые карты с глобуса, теперь первооткрыватели не нужны...
- Не, по географии у меня пока что одни двойки и тройки, у нас географичка Любовь Петровна лютует...
- А давайте в географию играть! – предложила Кузя. Все согласились. В географию играть это просто – довольно легко написать на любую букву города, страны, реки, моря, имена...
В географию лучше играть, чем стоять на уроке с указкой в руках перед картой и мучительно ковыряться в мелких надписях, пытаясь найти Уральский хребет и пустыню Гоби... В итоге на двойке уедешь не дальше, чем на птице-тройке...
- Да, путешествовать, это теперь не профессия. - размышлял Женька, - Теперь каждый может стать туристом, купить билет, хоть на Северный полюс... Взять билет и уехать на полюс в плацкартном вагоне.

***

Вообще все тут друг друга не стеснялись. Верка так вообще порой этакие словечки отпускала, что у кого-нибудь и уши могли отвалиться. Кузя стала изображать из себя балерину. Артистка! Она худенькая, такая стройная, и улыбка у неё такая, что ни у кого больше нет! Так вот она рукой стала крутить, что рука как змея вилась... Ну точь в точь, как балерина из Лебединого озера! Или как девчонка одна у нас в Арсеньеве. Я кстати ту девчонку впервые увидел как раз тут, на автобусной остановке «Дворец Культуры». Праздник был какой-то летом. Народу было полно, все с цветами... Дядька с аккордеоном объявил: «Индийский танец!»
Ну, заиграл он такую мелодию, как в индийском фильме «Господин 420». И тут откуда-то из-за остановки выплывает эта девчонка, вся в бусах.  На ногах и руках бубенчики, в сари вроде одета, на лбу красная точка. И давай она под музыку руками крутить, да и вообще извиваться всем телом. Ну, как змея! А тётка толстая стоит, семечки лузгает и говорит: - Да у неё костей нету!...
Вот и у Кузи рука так же, как змея волнами... Она из-за дверей приоткрытых извивается... И рука эта с синими прожилками, а пальчики длинные такие, изящные! И тут я подскочил и поцеловал эту руку. Кузя как выпрыгнет из-за двери, словно дикая кошка:
- Ты зачем это сделал?
Я покраснел, как рак... Я понял, что влюбился именно в эту самую Кузю...
- Попробуй ещё раз такое сделать! - погрозила она мне кулаком.
- Таня, - сказал я ей с нежностью в голосе, -  I like you!
- Дурак ты, Вовка! - сказала Кузя, сверкнув глазами, как пантера...
Впрочем никто на этот поцелуй не обратил особого внимания, и всё покатилось дальше.

***

На другой день, когда мы с Женькой постучали в палату № 8, то услышали из-за двери:
- Входите, не заперто!
Вера полулежала на подушке с роман-газетой в руках, а Кузя лёгкой походкой скользнула нам на встречу. Я протянул ей руку, чтобы поздороваться. Она чуть замешкалась, но тоже протянула руку, и её длинные пальцы сплелись с моими в рукопожатии. Я пожал ей руку и она ответила слабым нажатием. Чуть влажные ладони, прохладные. Так не хотелось отпускать её руку...Но она уже вытягивала свою руку из моей. При этом Кузя смотрела мне в глаза и, улыбаясь, произнесла удивительным, нежным голосом:
- Рада тебя видеть!... Только давай без этого... как вчера.
- Ну что ты, Кузя, если я и укушу, то не больно.
Кузя посмотрела на меня с сожалением...
- Нет, нет, в следующий раз так делать ни за что не буду, - успокоил я её, - я сначала поговорю с тобой про погоду, а потом выведаю – хорошо ли ты помыла руки с мылом,... чтобы не заразиться... И только тогда, как галантный кавалер, припаду к Вашей ручке, сударыня... - Ты скажи лучше, Кузя, отчего у тебя такие длинные пальцы?
- Я же не спрашиваю – почему у тебя такие большие серые уши, Серый Вовка, - сказала Кузя и все засмеялись.
- Ну, не такой уж я серый, - пожал я плечами.
- Но всё же вы его поберегитесь, девчонки, - подмигнул Женька, - знаете, какой у него аппетит? Кузю проглотит, а Верочкой закусит...
- Меня не съест, очками подавится, - усмехнулась Вера.
Вообще, каждый из нас из кожи лез, чтобы что-то смешное ляпнуть, или поразить остальных своими познаниями. В конце концов нас разбирал дикий смех, от которого мы просто валялись на кроватях.

***

Вечером в палату возвращались мамашки с ребёнками, и нас с Женькой тут же выгоняли. Но после отбоя мы собирались в красном уголке, если там никто не сидел перед телевизором.
А потом и ночью сидели в дежурке. Медсестра уходила куда-то спать, а мы усаживались к телефону и звонили куда попало. Верка звонит к пожарникам и говорит томным голосом:
- Алло! Это пожарная?
- Да, - ей отвечают.
- Тогда поставьте самовар и пейте чай!
После чего трубку она бросила, а мы все принялись ржать, словно лошади.
- Надо было сказать: мойте ноги и ложитесь спать! – предложил Женька.
- Это в другой раз...
Потом Кузя звонила в милицию и кричала:
- Алло, милиция! Скорее, тут ограбление!
Трубка опять бросалась, и мы аж заходились в смехе.
- Кузя, ты забыла сказать, где это ограбление происходит..., - заметил я.
- Где надо, там и происходит! – отрезала Кузя, загадочно улыбаясь...

Ну, повеселились, насмеялись от души.
- Поздно уже, - заметила Вера, - пора уже баиньки. Мы вышли из дежурки и пошли по коридору. Остановились у нашей палаты. Тут Женька отдавил девчонкам руки и нырнул в палату. Через секунду его голова вынырнула из-за двери:
- А ты куда? В туалет или девчонок провожать?
- Да, в туалет,...провожать..., - рассеянно ответил я. Опять все рассмеялись. С девчонками дошёл до их палаты, пожал руку Верке.
- Вера, будь осторожна, он укусить может! – пискнула Кузя.
- Пусть кусает, я ядовитая! – усмехнулась Вера и она тут же просочилась сквозь дверь.

***

Теперь никого не было в коридоре кроме нас с Кузей. Я тут же взял её руку в свои...
- Только не укуси, - предостерегла Кузя.
- Кузя, почему ты такая красивая? – спросил я срывающим шёпотом. Её рука в моих стала горячей. Совсем близко её тревожные, пылающие глаза и приоткрытый рот. И я вдруг прижался своими губами к её губам. Или мне это показалось? ... Это как-то случайно получилось и длилось всего мгновение... Кузя обняла меня так нежно, что у меня мурашки побежали по спине и тут же обдало жаром.
 Этот был миг блаженства, а казалось, что длится всё это целую вечность. Её глаза напротив моих, меня окатило горячей волной, в висках стучат молоточки... Она такая нежная, близкая, слабенькая, беззащитная. Если бы сейчас какие-нибудь хулиганы... Я бы их разбросал, я бы их загрыз,...я бы тучи разогнал.  Зимой в лютую стужу  пошёл бы для неё в лес за подснежниками... Кузя смотрит на меня вопросительно:
- Ну, что ещё?
- Хочу тебя поцеловать...
- Ты сумасшедший, Серый Вовка, - рассмеялась в ответ Кузя и нажала мне пальцем на нос, словно на кнопку, – ты не по адресу попал, не в ту палату... Тебе надо в палату номер шесть!
- Кузя, это ты меня с ума свела, - сказал я виновато и лбом коснулся её лба. Её лоб был горячим. Я чувствовал себя взрослым. А что? 12 лет – это уже мужчина! Взял бы вот сейчас её на руки и понёс куда-нибудь на край света...

***

Вот  так мы с ней наверно и стояли бы до утра, если бы дверь палаты не отворилась и оттуда не вышла мамашка с ребёнком. Она, щурясь после темноты, вытаращилась на нас: - Во молодёжь! Ну вы даёте! Ночь на дворе, а они тут... Прямо как голубки!
Мамашка хмыкнула и пошаркала в тапках в столовку.
- Сволочь ты, Серый Вовка, - прошептала Кузя, глядя мне прямо в глаза и улыбаясь, - теперь я не смогу заснуть до утра...
- Я тоже, - шепнул я её в ответ.
В коридоре раздался топот.  На нас, словно танк, надвигалась толстая дежурная медсестра:
- Эй, ребятишки, режим нарушаете? Ну-ка по палатам!
- Спокойной ночи, Кузя! – шепнул я.
- Спокойной ночи, Серый Вовка! – шепнула Кузя и послала мне воздушный поцелуй. Она скрылась за дверью, а я чувствовал себя на верху блаженства, я был счастлив! Хотелось тут же взлететь над больницей, коснуться руками звёзд... Мы с ней поцеловались!!! Скажи кому-нибудь – не поверят! Я её люблю! Милая Кузя, любимая Танечка!

***

Наутро оказалось, что нас застукали, то есть вычислили. Мамашки нас сдали, не иначе. Нас всех вызвали к заведующей отделением и та стала на нас орать, песочила от души... Девчонки сидели с опущенными головами... Мне так жалко было Кузю.
- Совести у вас нет! - кричала заведующая, - вы тут должны лечиться, а не безобразничать! Сегодня же духу вашего чтоб здесь не было! Марш сейчас же за вещами!

Да, нам выдали домашние вещи и открыли перед нами дверь. Вот так нас, недолеченных, просто выгнали из больницы за грубое нарушение постельного режима. Я вышел из больницы, одетый только в брюки и в рубашку, в которой я пришёл сюда. Но тогда было тепло, а сейчас стояла глубокая осень. В приёмном покое мы хотели ещё поговорить напоследок, договориться о чём-то в будущем, но тут открылась дверь и с улицы вошёл военный. Это был отец Кузи. Он бросился к ней: - Котёнок! Что случилось? Я за тобой приехал...Вот шуба, накинь.
Кузя ушла со своим отцом, мы тоже вышли вслед и видели, как она садится в машину. Она кивнула нам и махнула рукой. Машина загудела и скрылась за углом.

***

- Ну, мальчики, мне тут к подружке надо зайти. Так что, пока! – сказала Верка и медленно пошла в сторону Дворца Культуры.
- Тебе куда? - спросил Женька, ёжась от холода.
- Мне домой, в сторону трассы, - ответил я, стуча зубами от холода.
- Нам почти по пути, только у меня нет ключей, надо к матери зайти на работу за ключами... Ладно, пока!
Мы разошлись в разные стороны. Лютый осенний ветер пронизывал насквозь, поэтому я побежал, чтобы согреться в беге. Ничего лишнего с собой, кроме этой дурацкой книжки про Алису. Бежать было тяжело, ноги словно ватные, в висках стучала кровь. В районе базара посыпалась с неба белая крупа. Хорошо, что не дождь. Мне сейчас только промокнуть, да заледенеть под северным ветром... 
Когда уже к дому приближался, вдруг посыпал холодный дождь, да ещё и с градом. Ледяной  северный ветер дул, как сумасшедший. Голова кружилась от свежего воздуха... Вот тебе и больница, вылечили...

***

Дома я честно рассказал, что нас выгнали за нарушение больничного режима, за баловство. Подробности конечно не стал выбалтывать. Меня конечно пропесочили, но обошлось без ремня. Долечиваться пришлось уже домашними средствами. Отец настойку сделал на кедровых орешках, я её пил...

Возвращение в школу

В школе меня все встретили с распростёртыми объятьями.
- Уже выздоровел? - спросила классная Лидия Васильевна, - а мне сказали, что ты месяц ещё там лежать будешь....
- Так я по примеру передовиков, пятилетку досрочно, - пошутил я.
На переменке я увидел Верку! Я её сразу и не узнал. То в халате была, со спадающими на плечи локонами, а тут в школьной форме с бантиками на косичках... Я так обрадовался: - Вера, привет!
Подружки её хмыкнули что-то, перешёптываться начали...

***

Вера подозвала меня в тот же день с лестницы, ведущей в полуподвальное помещение, где находилась раздевалка и откуда вёл коридор в мастерские и в спортзал:
- Вовка, иди сюда!
Стоим под лестницей, тут пацаны всякие бегают, подмигивают...
- Нет, давай туда, за раздевалку! - сказала она и потащила меня за руку.
- Вера, а где Кузя?
- Не знаю, она из другой школы... Ты вот что, Вовка, ты не обижайся, но давай лучше ко мне не подходи, и вообще не надо афишировать, что мы знакомы.. Ты пойми, я в восьмом классе учусь, а ты в пятом... Ну, что у нас может быть общего?
Она была права, что тут скажешь? Как жаль, что я не могу общаться с Веркой, вспоминать наше весёлое времечко в больнице,...которое закончилось так печально... С Верой я больше не искал встреч, в самом деле - зачем подставлять её под насмешки?

С Кузей я никогда уже не встретился. Школьные заботы, задачки и жуткие контрольные вытеснили из памяти её образ. И только спустя много лет она вновь возникла в памяти моей красавицей, которая могла, как балерина, гнать волны руками...
Интересно то, что больше у меня проблем с лёгкими почти не было. У бабы Лукерьи была коза, меня заставляли пить козье молоко, плюс настойка на кедровых орешках...

***

Наверняка меня уже давно забыли и Верка и Кузя... Для меня эта Кузя так и осталась девочкой подростком, принцессой, идеалом что ли...
Кстати, почему нас так жестоко изгнали из больницы? Мы же ещё дети были, к тому же больные, с высокой температурой... Меня так вообще в рубашонке в холод выгнали, под дождь. И идти мне было через весь город пешком. Я думаю, что выгнали нас даже не за то, что мы делали хулиганские звонки в милицию и в пожарную охрану. И не за то, что мы режим постельный нарушали, шарахаясь по больнице после отбоя... Скорей всего мамашки заведующей про нас такого наболтали, что персоналу больничному страшно стало... Нет, конечно они нас не считали никакими вампирами, вряд ли они приняли нас за диверсантов или шпионов... И хулиганство телефонное наше было совсем безобидное... Тут другое... Они наверно подумали, что мы всерьёз закрутили романы между собой... А тут дело серьёзное!

***

Вон, как у Шекспира, Ромео с Джульеттой... Кто знает, ещё немножко и у нас тоже до этого самого дойти могло... В Кузю-то я влюбился по уши! Вот нас тогда и разлучили, разлучили навсегда. Бедные мы бедные... Хотя может быть только я бедный. Наверняка Кузя сразу же обо мне забыла. А если и помнит, то только из-за того, что выпороли небось дома по первое число... Да нет, меня же не выпороли. Отругали, пальцем погрозили, и всё... Где теперь эта Кузя? К чему ей помнить про пижона, который ей руку поцеловал? Она же красавица, её в жизни небось всю обцеловали, не то, что тот несчастный детский поцелуй...

***

Я слушаю сейчас песню в исполнении Франсуазы Харди "Как тебе сказать прощай?"
(Comment Te Dire Adieu?)
 Голос, похожий на голос Кузи, так нежно звучит... Словно это Кузя поёт, не зная, как сказать мне прощай...
В то время в лагере из громкоговорителей на столбах неслась всякая музыка, а особенно часто песня в исполнении Муслима Магомаева:

По переулкам бродит лето,
Солнце льется прямо с крыш.
В потоке солнечного света
У киоска ты стоишь.
Блестят обложками журналы,
На них с восторгом смотришь ты,
Ты в журналах увидала
Королеву красоты.

А я одной тобой любуюсь,
И сама не знаешь ты,
Что красотой затмишь любую
Королеву красоты.
И я иду к тебе навстречу,
И я несу тебе цветы,
Как единственной на свете
Королеве красоты!

С тобою связан
Навеки я,
Ты жизнь и счастье,
Любовь моя!

Какая такая королева красоты?  В лагере я думал, что она похожа немножко на артистку Ларису Лужину или на Лидию Викторовну, нашу пионервожатую. Но, когда я увидел Кузю, то понял, что это именно Кузя - королева красоты! Как пел Магомаев:

Красавиц видел я немало
И в журналах, и в кино,
Но ни одна из них не стала
Лучше милой все равно.
И даже сам я не заметил,
Как ты вошла в мои мечты.
Ты милее всех на свете,
Королева красоты!

Это про Кузю, конечно!



***

Я опять был на приёме у доктора Орехова. Доктор оглядел меня, выслушал в свою трубочку, померил температуру.
- Ну, что же, гораздо лучше! - заключил он.
- Так его с больницы выгнали за нарушение режима, значит не долечили..., - заметила Ольга, сопровождавшая меня.
- Да, я знаю, - кивнул врач, - однако курс лечения он прошёл, есть заметный прогресс, а полное выздоровление приходит не сразу...
- Может быть Вы что-то посоветуете? - спросила Ольга.
- Да, я посоветовал бы молодому человеку почаще бывать на свежем воздухе, заниматься сортом. Вот сейчас  зима на носу, так не сидеть дома, а одеваться потеплее и бегать на лыжах!

Дома отец взял кедровых орехов, залил их в бутылке водкой и дал настояться. Он велел мне теперь пить по столовой ложке ореховой настойки перед едой. «Вот он твой врач Орехов - ореховая настойка!» - сказал отец.

Школьный хор

Я отсутствовал из-за болезни, но учёбу всё же не запустил, а быстро догнал всех... Хотя догонять в общем-то не пришлось, потому что, судя по пройденному без меня материалу, они топтались на одном месте...  Дни становились всё короче, рано темнело. Однажды я увидел, что после уроков некоторые не идут домой, а собираются в пустом классе. Причём туда идут  ученики с разных классов.
- Эй, куда вы? – спросил я кого-то.
- На хор! – ответили мне. Оказалось, что пока я валялся на больничной койке, в нашей школе образовался хор. Точнее не сам по себе он образовался, а при активном участии и под чутким руководством Лидии Васильевны, нашей классной руководительницы. Я прошёл вслед за другими и сел на свободное место.
- Эй, - услышал я Витькин голос, - а ты чего сюда явился?
- Как чего, на хор пришёл, - ответил я.
- Вова? – удивилась также  Лидия Васильевна, - ты зачем пришёл?
- Я петь хочу, - просто ответил я.
- Ну, раз хочешь, то я тебя тоже запишу! – улыбнулась Лидия Васильевна, - будешь петь вторым голосом...
Да мне хоть третьим... Вообще-то я пришёл на хор не только потому, что я петь люблю... Я увидел там, среди хористок, одну девчонку... Её звали Надя и голос у неё был необыкновенный, какой-то волшебный, певучий... Чтобы иметь возможность ещё раз услышать этот дивный голос, я и пришёл на хор...
А петь я тоже любил... И мы стали разучивать песни, среди которых была  «Славься»:

Славься, ты русская наша земля
Славься любимая наша страна!
Врагов, посягнувших на край родной,
Разим беспощадно могучей рукой!

Пели о Ленине:

В маленьком и тихом городе Симбирске
Там где катит волны мать российских рек
Всем народам мира, дорогой и близкий
Родился Великий Человек!

Пели:

Слушайте Ленина верный найдёте путь!


Пели песню из «Неуловимых мстителей»:

Льют свинцовые ливни, 
Нам пророчат беду, 
Мы на плечи взвалили 
И войну, и нужду. 
 
 Громыхает гражданская война 
 От темна, до темна, 
 Много в поле тропинок, 
 Только правда одна. 
 
 И над степью зловещей 
 Ворон пусть не кружит, 
 Мы ведь целую вечность 
 Собираемся жить. 
 
 Если снова над миром грянет гром, 
 Небо вспыхнет огнем, 
 Вы нам только шепните 
 Мы на помощь придем. 

Пели песню «Товарищ»:

Я песней как ветром наполню страну
О том как товарищ пошёл на войну.
Но северный ветер ударил в прибой,
В сухой подорожник в траву зверобой.

Прошел он и плакал другой стороной,
Когда мой товарищ прощался со мной.
Но песня взлетела и голос окреп,
Мы старую дружбу ломаем как хлеб.

Чтоб дружбу товарищ пронес по волнам,
Мы хлеба горбушку и ту пополам!
Коль ветер лавиной и песня лавиной
Тебе половина и мне половина!

В общем, мы много песен пели, а потом уже по весне поехали на конкурс в Уссурийск на автобусах, где выступали со своим репертуаром в Доме Офицеров.


Лыжи

Настала зима, выпал глубокий снег. Я одел лыжи и вышел в огород. Медленно и неуверено я протаптывал лыжню вдоль забора, опираясь на лыжные палки, чтобы не упасть. Круг за кругом я ходил по этой лыжне. Так вот почти каждый день, пока не выработалась привычка. Теперь я уже не брёл неуклюже, а бежал по лыжне, отталкиваясь палками. Под лыжами уже не мягкий снег, а крепкий наст, выросла скорость скольжения, и я теперь быстро пробегал несколько кругов по лыжне. Мне стало тесно в огороде, и я стал выходить на лыжах на речку Халазу, которая почти полностью замёрзла. Бегал я теперь по обширным просторам, аж до аэродрома.
Кроме того я ходил теперь кататься с горы на лыжах, а не на санках, как раньше. Но длинные лыжи, на которых я бегал по полям, для горы не подходили. Пришлось купить лыжи покороче, метровые. Они стоили всего рубль, но надо было самому сделать крепление. Это было просто. Прибивались резиновые полоски маленькими гвоздиками, чтобы ноги не скользили.В пазы вставлялись ремни, которые сшивались по величине ноги. Ну, и ещё крепкой резинкой на валенке стягивалось всё... Сначала было страшновато съезжать с горы на лыжах. Казалось, что ты летишь со страшной скоростью и обязательно во что-нибудь врежешься.  Деревьев по сторонам хватало... Но выяснилось, что после стремительного полёта скорость всё же падала и можно было сделать вираж и остановиться там внизу.
 
Кроме пробежек и катаний с горок на лыжах, мы конечно же ходили в кино.  Всё время шли новые фильмы в клубе «Восток» и в кинотеатре «Космос». «Неуловимые мстители»  с продолжением, где почти такие же мальчишки, как мы, бились против бандитов атамана Бурнаша. Бывший гимназист Валерка, Яшка-цыган, а также деревенский парнишка Данька и его сестра Ксанка.Приключения!
 «А казачок – то, засланный!»
Савелий Крамаров там говорил, закосив глаза: « Над могилками - гроб с покойничком, а вдоль дороги - мёртвые с косами стоят, и - тишина!»...
 «Брехня!», - отвечали ему слушатели-бурнаши...
Буба, оригинальный куплетист:  «Последняя гастроль артиста - солиста императорского театра драмы, ха - ха - ха, и комедии!»
Стрельбы, погони – романтика, риск и трюки!


Пражская весна


Одним из заметных событий 1968 года оказалась «пражская весна» в Чехословакии...
Вторая мировая война прокатилась по странам Восточной Европы, как цунами, опустошив и разрушив всю экономику. Практические нетронутые войной страны Западной Европы представляли собой ощутимый контраст с  Восточной Европой, и вызывали зависть людей, оказавшихся в «зоне разрухи».
4-го июля 1947 года  кабинет министров Чехословакии проголосовал за план Маршалла и за участие в Парижском саммите. Но уже 7 июля премьер-министр Готвальд был вызван для объяснений в Москву. Сразу вслед за этим, кабинет министров принял решение не ехать в Париж.
Экономическое положение Чехословакии ухудшалось, и большинство населения напрямую связывало это с отказом от плана Маршалла. Так же, как и в других странах Восточной Европы, в Чехословакии в руководстве страны преобладали коммунисты, и именно поэтому план Маршалла был неприемлем, так как он вёл к капитализму, а Чехословакия взяла  курс на построение социализма.  Однако сначала надо было восстановить разрушенное войной хозяйство...
 С 1962 года экономика страны находилась в перманентном кризисе, пятилетний план 1961—1965 годов был провален по многим показателям.
В 1968 году в Чехословакии происходили бурные общественные процессы, связанные с углублением спада в экономике. В компартии Чехословакии возникло реформаторское крыло, основным лозунгом которого провозглашался «социализм с человеческим лицом».
 В январе 1968 года был смещен президент страны и 1-й секретарь ЦК Чехословакии А.Новотный. Главой компартии был избран представитель либерального крыла компартии А.Дубчек, а президентом стал Л.Свобода. С приходом к  руководству Коммунистической партии Чехословакии Александра Дубчека Чехословакия начала демонстрировать всё бо;льшую независимость от СССР.
Под влиянием разнообразных  причин в стране разразился экономический и политический кризис.
В апреле была опубликована обновленная программа компартии страны, в которой провозглашался курс на демократизацию и экономические реформы. Именно этот реформаторский период и вошел в историю как «пражская весна». Представители оппозиционных партий и движений получили доступ к рычагам управления страной, была отменена цензура.
 Западные спецслужбы постарались использовать  стихийные волнения для отрыва Чехословакии от социалистического содружества.  Западная пропаганда в свою очередь использовала события в Чехословакии для острой критики социализма.

Радикальные перемены вызвали негативную реакцию со стороны руководства СССР. В июле главы компартий СССР, ГДР, Болгарии, Венгрии и Польши предупредили руководителей Чехословакии, что проводимые ими реформы неминуемо обернутся контрреволюцией.
В конце марта 1968 г. ЦК КПСС разослал партактиву закрытую информацию о положении в Чехословакии, где в частности говорилось:

«...в последнее время события развиваются в отрицательном направлении. В Чехословакии ширятся выступления безответственных элементов, требующих создать «официальную оппозицию», проявлять «терпимость» к различным антисоциалистическим взглядам и теориям. Неправильно освещается прошлый опыт социалистического строительства, выдвигаются предложения об особом чехословацком пути к социализму, который противопоставляется опыту других социалистических стран, делаются попытки бросить тень на внешнеполитический курс Чехословакии и подчеркивается необходимость проведения "самостоятельной" внешней политики. Раздаются призывы к созданию частных предприятий, отказу от плановой системы, расширению связей с Западом. Более того, в ряде газет, по радио и телевидению пропагандируются призывы «к полному отделению партии от государства», к возврату ЧССР к буржуазной республике...»

Советское руководство потребовало от Дубчека свернуть безконтрольно развивающийся процесс реформ, но в ответ не получило желаемых результатов. 
Период политического либерализма в Чехословакии закончился вводом в страну более 300 тысяч солдат и офицеров и около 7 тысяч танков стран Варшавского договора в ночь с 20 на 21 августа.
Руководство КПЧ было доставлено в Москву, где им пришлось подписать соглашение о размещении на постоянной основе советских войск на территории Чехословакии. По возврашении в Прагу Александр Дубчек по-прежнему оставался на своём посту, но позже он и его единомышленники были отстранены от власти. Из партии исключались его сторонники,  многие реформаторы и оппозиционеры вынуждены были эмигрировать из страны.
Страны Вашавского Договора вовремя сумели пресечь заговор правых реакционных сил, своей целью поставивших смену государственного и общественного строя в ЧССР. Контрреволюция в Праге потерпела поражение.

Запад конечно же осудил ввод войск Варшавского договора в Чехословакию, назвав его грубым посягательством на свободу и независимость чехов и словаков... В представлении западных «демократов» настоящая свобода и независимость, демократия и справедливость существовали только на Западе...


Распад колониальной системы империализма


Разгром Советским Союзом фашистского империалистического блока и крушение японского империализма резко изменил соотношение сил между лагерем демократии и лагерем импе¬риализма. Учитывая поддержку демократических сил мира, счёт был явно в пользу демократического лагеря. Престиж капитализма в глазах порабощенного колониального населения был основательно поколеблен.
Господство империализма в мире являлось тормозом для экономического, политического и культурного развития ко¬лониальных и полуколониальных стран.  Промышленность, транспорт, сельское хо¬зяйство  и уровень жизни во многих странах колониального мира во время второй мировой войны и в послевоенные годы по многим показателям упали ниже довоенного уровня.

Поражение в войне таких колониальных держав, как Япония и Италия, а также  серьёзное ослабление позиций старых колони¬альных держав, таких как Англия, Франция, Голландия, Бельгия - способствовали развитию освободительного народ¬ного движения. Движение народов колониальных и полуколони-альных стран за своё освобождение от империалистического гнёта и за национальную независимость развернулось после второй мировой войны с новой силой и бурными тем¬пами, что для  капиталистического мира стало полной неожиданностью. Наступил новый этап кризиса колониальной системы, характе¬ризующийся быстрым распадом этой системы угнетения и пора¬бощения.

В Азии сначала от гнёта иноземных захватчиков освободились Китай и Корея, потом в борьбу включился Вьетнам.
Бывшие территории Французской Западной Африки, вошедшие в состав Французского сообщества, были переименованы в «протектораты», оставаясь по сути всё теми же колониями...

В Африке продолжалась война за независимость Анголы. Война началась с вооружённого восстания в Луанде 4 февраля 1961 года. Ангольские партизаны вели эту войну против колонизаторов-португальцев.Основными ангольскими партизанскими группировками были МПЛА, ФНЛА и УНИТА. Борцы за независимость получали поддержку от СССР и КНР.   
В Южной Родезии в 1965 году началась освободительная война народа Зимбабве. Это была вооружённая борьба коренного африканского населения против европейских колонистов и против властей созданного на этой территории государства Родезия за своё политическое равноправие...


«Чарли»


13 марта 1968 года у Ольги родился  Андрейка. А через три дня во Вьетнаме американские джи-ай совершили грязное преступление. Вообще-то в мире всегда что-то происходило, где-то продолжались войны, где-то гордые люди боролись за независимость, где-то несчастные люди умирали от голода и жажды... Но всё это было где-то далеко и нас напрямую не касалось. Но некоторые события были настолько впечатляющими, что никого не оставляли равнодушными. Продолжавшаяся война во Вьетнаме преподнесла новый «сюрприз». Американские солдаты, нёсшие на своих штыках «демократию» странам Азии, совершили преступление, которое сразу заняло место в одном ряду с преступлениями гитлеровцев во время Второй Мировой войны.
16 марта 1968 года рота «Чарли» 11-й пехотной бригады ворвалась в деревушку Сонгми. В деревне солдаты начали забрасывать хижины гранатами и расстреливать их обитателей, сжигать дома, убивать домашних животных. Они открыли огонь из пулемётов по жителям деревни, работавшим на рисовых полях. Группы беглецов, прятавшихся в придорожных канавах, расстреливались из автоматов. «Крестьяне нашей деревни,— рассказывали четверо уцелевших,— готовились приступить и полевым работам, но в этот момент американская артиллерия начала обстрел деревни. Затем появились десятки вертолетов. Как и всегда, ища убежища от бомб и снарядов, мы спрятались в укрытия. Американские солдаты стали обшаривать каждый дом, каждую щель. Они швыряли гранаты и стреляли. Тех, кто не был убит в укрытиях, выгнали наверх… Всех — стариков, женщин, детей — заставили сесть на землю. Затем враг открыл огонь из автоматов и пулеметов. Мы случайно остались в живых, закрытые телами убитых…»
 В тот день в ходе «операции» было уничтожено почти всё население этой деревни,  более 500 человек. В основном это были женщины, старики и дети.
Эту смертельную оргию можно сравнить по жестокости с варварскими акциями фашистских карателей в СССР и Польше во время Второй мировой войны. Стариков сбрасывали во рвы и закалывали штыками, беременным женщинам вспарывали животы, а тех, кто пытался выбраться из этого ада, швыряли обратно на кучи мертвых тел.

Первым взводом роты «Чарли» командовал лейтенант Уильям Келли. Он был коротышкой, ростом ниже 160 сантиметров, то есть не гренадер. К тому времени, когда Келли надел военную форму, в США уже открыто проявлялись антивоенные настроения: стремясь избежать призыва, молодежь укрывалась в Канаде, устраивались марши мира с церемониями сожжения американского флага и призывных повесток. В такой обстановке армия не гнушалась пушечным мясом любого сорта для продолжения войны. Наверно поэтому  Келли, несостоявшийся повар и мойщик машин, неудавшийся клерк страховой компании и контролер на железной дороге, в возрасте 22 лет стал офицером армии США.  Лейтенант Келли построил вьетнамцев и с расстояния в десять шагов при помощи двух своих подчиненных расстрелял их из пулемета. Затем палачи начали оттаскивать убитых женщин, закрывавших своими телами еще живых детей, и приканчивали малышей. Беглецов, пытавшихся укрыться в спасительной полосе деревьев, достали гранатами и пулеметным огнем. Солдаты насиловали и увечили женщин, обезглавливали трупы, снимали скальпы.
В убийствах принимали участие далеко не все военнослужащие роты. Многие остались в стороне, один солдат выстрелил себе в ногу, чтобы его эвакуировали санитарным вертолётом. Из 100 американских солдат, вошедших в деревню, в убийствах участвовали 30 человек.

Не все американцы были кровавыми убийцами, существовали и исключения из правила. Вот например, пилот военного вертолёта Хьюз Томпсон пытался защитить вьетнамских мирных жителей от расправы в деревне Сонгми. Он посадил вертолет рядом с группой вьетнамских крестьян, скрывавшихся в самодельном бомбоубежище. Томпсон потребовал от командовавшего подразделением лейтенанта Уильяма Келли объяснить, что происходит. Келли сказал, что он тут командир и посоветовал не вмешиваться. Однако Томпсон, который был ниже по званию, приказал бортстрелку и бортинженеру открыть огонь по американским пехотинцам, если те попытаются убить вьетнамцев. С помощью вертолёта ему удалось эвакуировать несколько вьтнамцев. Таким образом Томпсону удалось спасти хоть немного беззащитных крестьян от безжалостных убийц. Томпсона за эти действия пытались привлечь к суду. Общественность в США отреагировала негативно на подвиг Томпсона: по домашнему телефону ему приходили анонимные звонки с угрозами, и к его крыльцу подбрасывали изувеченные трупы животных... 

***

5 июля 1968 года лейтенант Уильям Келли был отозван в США, где получил официальное уведомление о том, что он задерживается по подозрению в совершении массовых убийств. Еще нескольким офицерам были предъявлены обвинения в нарушении воинского долга, некоторых солдат обвинили в убийстве по ходу следствия. В конце концов лишь пятеро предстали перед судом военного трибунала, но осужден был только Келли. Он был признан виновным в убийстве 22 человек и 29 марта 1971 года приговорен к пожизненным каторжным работам. Но не прошло и трех дней, как по особому распоряжению президента Ричарда Никсона заключенного освободили из-под стражи и разрешили подать апелляцию. Больше он так и не попал за решетку, а провел три года под домашним арестом в своей просторной квартире на военной базе в Форт-Беннинге, штат Джорджия, в условиях полного комфорта. 9 ноября 1974 года бывший лейтенант Келли вышел на свободу.
Сейчас Келли - это лысеющий бизнесмен с брюшком. Бывший лейтенант работает в ювелирном магазине своего тестя в Коламбусе, штат Огайо. Он не пьёт валерьянку и не бегает на приём к психиатру. Однако Сонгми наверняка отпечаталась  в его памяти, хотя он помалкивает о своих «подвигах».


Сонгми — отнюдь не «изолированный случай», не «исключение», как пытались представить дело официальные деятели в США. Сонгми — это лишь капля в море крови, пролитой во Вьетнаме захватчиками, лишь одно звено в нескончаемой цепи чинимых ими зверств и злодеяний.
Только за один 1969 год американцы сбросили на Южный Вьетнам более 1 200 000 тонн бомб, не считая контейнеров с напалмом.
…В районе Баланган провинции Куангнгай 11 тысяч человек были загнаны в концлагеря. Более тысячи из них вскоре были зверски умерщвлены.

***

В США тем временем так же жестоко расправлялись с с негритянским населением. Летом 1968 года ареной кровавого побоища, учиненного расистами, стал 131 американский город.  В подавлении «беспорядков» участвовало около 25 тысяч солдат регулярной армии и 44 тысячи национальных гвардейцев.  Было убито и ранено более 3500 человек. В то время как одна часть американской армии сеяла смерть и разрушения в Южном Вьетнаме, другую ее часть все чаще бросали для беспощадных расправ в бурлящих негритянских гетто. Одно вытекает из другого, и то и другое — выразительные штрихи к отвратительному портрету фашистов с американского континента.


Инцидент

У нас был труд, два урока подряд, и мы на переменке торчали в этом крыле школы. С одной стороны спортзал с раздевалками, с другой – мастерские и класс по гражданской обороне.  Я убирал стружку с верстака и вышел немного позже остальных. Когда вышел в коридор, то увидел, что четверо сразу напали на одного, перевернули его вверх ногами... В общем издеваются и ржут при этом. В этом коридоре всегда царила полутьма, но я пригляделся, и увидел что издеваются над  Шурикиком.
- Эй, вы что делаете? Сдурели совсем? – крикнул я и кинулся выручать друга, расшвыривая в стороны чересчур расшалившихся одноклассников. Одним из самых активных в этой возне был Коря, и я его отпихнул подальше.
- А ты что лезешь? – возмущался Коря, - тебе какое дело?
- Да, что ты вмешиваешься? – поддержал Корю Щеря, - мы же играем. Ты что, шуток не понимаешь?
- Таких дурацких шуток, когда издеваются над другими, я не понимаю, - ответил я, да еще вчетвером на одного набросились... Ты хоть понимаешь, что это не по-товарищески?
- А тебе, Маяк, больше всех надо? – раздался голос Серёги Письменного, который стоял в сторонке и за всем наблюдал, - что ты лезешь не в своё дело?
Серёга смотрел на меня с ненавистью, а остальные мальчишки замолкли и смотрели в сторону.
- Как это не моё дело? Шурик мой друг, - ответил я. Вдруг я почувствовал, что надо мной повисла какая-то
опасность.  Я резко оглянулся и увидел, что прямо за мной, мостится на полу на карачках Коря.
Я помнил этот трюк ещё по братьям Васильевым в пионерлагере. Тогда точно также самый шустрый из них бросился мне под ноги сзади, а его брат меня толкнул... Я пихнул Корю ногой и отошёл в сторону, приняв защитную стойку.
- Ну, что давай, толкни, если хочешь! – сказал я, глядя в глаза Письму. Тот отвёл глаза и пробормотал тихо:
- Ладно, поговорим ещё, Маяк...
Что он ещё бормотал, я не разобрал, потому что  зазвенел звонок и все пошли в мастерскую, продолжать занятия. 
Я стоял и недоумевал: что такое случилось с одноклассниками? Почему они ведут себя так дурацки?

В стороне стоял Вовка Гайдуков.
- Ты видел? – спросил я его, - что за ерунда?
 Он подошёл ко мне и сказал: - Все боятся, Письмо всех  зашугал... А на тебя он зуб имеет...
- С чего это зуб?
- Не знаю, наверно ты ему мешаешь. Не нравится ему, что ты такой высокий, а он маленький...
- И ты его тоже боишься? – спросил я.
- Нет, я не боюсь, - усмехнулся Гайдук, - мне его банда до балды. У меня своя банда...
И в самом деле Гайдуков водился с какими-то дружками, которые были похожи на шпану или бандитов. Поэтому он вёл себя независимо.И Вовка Богданов тоже не боялся Письма. Богдан вообще никого не боялся, хотя и был осторожным... И у него тоже была своя банда...

На другом уроке я подошёл к Щере:
- Так ты значит в подручных у Письма?
- Да что ты в самом деле? Какой ещё подручный? ... Это же шутка была... Ты что, шуток не понимаешь?
- Хреновые шутки у вас...

***

Эта история не закончилась так просто, она имела продолжение....
Однажды на родительском собрании, которое проходило  вместе с учениками Лидия Васильевна обратилась к матери Серёги:
- Я хочу Вам сообщить, что с Серёжей что-то происходит... На него жалуются девочки за грубость, и учителя за дерзость и недисциплинированность. Он стал нетерпеливым, дерзким, создаёт в классе нервозную обстановку. С этим надо что-то делать, надо на него как-то повлиять.
- Ну, что я с ним могу поделать, - расстерянно озиралась мать Серёги, - он и меня не слушается, и на замечания старшей сестры не обращает внимания... Это всё дядья... Они его с толку сбивают! Сами всё по тюрьмам и лагерям, да вот и Серёжу с панталыку сбивают... Я с ними говорила, а они только ржут... Вот если бы школа на него как-нибудь повлияла...
- А что школа может? – вздохнула Лидия Васильевна...


Табуретка

По труду нам показывали, как сделать табуретку. Мне показалось, что это совсем просто. Придя домой, я перекусил и стал рыться в сарае в поисках подходящего для табуретки материала. Отец, пришёл домой и увидел, как я уже размечаю на заготовках пазы.
- Ты чего это собрался делать? – спрашивает он меня.
- Табуретку! Мы сегодня в школе на труде проходили...
- Ну, расскажи, как ты её будешь делать, - заинтересовался отец. Я принялся объяснять, а отец кивал и улыбался. Весь вечер я сверлил отверстия дрелью, долбил стамеской отверстия, стругал рубанком, и у меня уже появились некоторые результаты. Потом я отложил всё в сторону и пошёл смотреть телевизор. На следующий и в последующие дни мне было не табуретки, а потом и вовсе интерес к ней пропал. Отец спросил меня:
- Так где же твоя табуретка? Когда ты её доделаешь?
- Да некогда всё..., - отмахнулся я. А отец пошёл в сарай и ещё раз взглянул на мою недоделанную табуретку. Посмотрел, поплевал на ладони и сам стал делать другую табуретку, с самого начала. Приносит отец табуретку, ставит её передо мной и говорит:
- Вот как надо делать табуретку! Оказывается её очень просто сделать...
И после этого отец взялся делать табуретки, а потом ещё и стулья... Штук пять-шесть табуреток, да три-четыре стула вышло из его умелых рук. Потом он сделал умывальник. До этого у нас умывальник был самым примитивным. Но теперь отец сделал этакий «Мойдодыр» с удобно подвешенным бачком, сверху полочка для мыльницы и для зубных щёток,  а вода стекала не в таз, как раньше, а в зелёную металлическую раковину. Под раковиной в маленьком шкафчике  стояло ведро, и нужно было распахнуть  дверки шкафчика, чтобы вытащить оттуда ведро, когда оно наполнялось. Все стулья и табуретки отец выкрасил синей краской, и теперь у нас было полно сидячей мебели для всех. А ещё отец сделал удобные подставки для рассады. Раньше рассаду мостили на подоконник, на столы, подставляли спинки стульев. А теперь деревянные ящики с рассадой стояли на этих подставках под наклоном и никому не мешали.
А я свою табуретку так и не доделал, хотя оставалось-то всего ничего – только  подогнать кое-что и склеить... Так и остались лежать эти заготовки в сарае, пока отец их не пустил на дрова...
Но главное я всё же сделал, ведь если бы я не задал своим почином импульс отцу, то он вряд ли взялся бы за изготовление всех этих табуреток, стульев и т.д.



Сивка и Рог


Снег уже стаял, но было ещё очень холодно. Однако сидеть дома и смотреть телевизор мне не хотелось,  поэтому в этот вечер я решил  прогуляться. Зашёл к Вовке, а тётя Клава мне:
- Что так поздно? Уроки что ли делать собрались вместе?
Танька с книжкой выглянула из комнаты, и Вовка появился.
- Привет, - говорит, - заходи, телевизор посмотрим.
- Надоел мне уже этот телевизор, - говорю, - пойдём лучше погуляем.
- Не, в такой холод куда-то тащиться? Ни за что! Давай лучше чаю попьём, да телик посмотрим...
- Спасибо за чай, - поблагодарил я, - ты как хочешь, а я настроился на прогулку. Так что пока!
После Вовки я зашёл к Сашке.
- Шурик, пойдём побродим по улице, - предложил я ему.
- Какая ещё улица? - удивилась тётя Аня, - лучше садитесь у телевизора, сейчас концерт будет...
- Не, Вовка, я не пойду, не охота, - зевнул Шурик.
Вышел я от Шурика и думаю: «Может быть ещё к Ирке зайти? Тоже предложить погулять?» Представил себе выражение лица дяди Миши и мне стало смешно. С таким же успехом я мог бы ещё зайти к Ольге Щупляк... Нет, у нас не принято было вот так запросто к девчонкам заходить. Не то что вечером, но и днём мы в гости к девчонкам не ходили, даже к одноклассницам. И они к нам тоже не ходили... Возле калитки конечно можно было хоть целый час болтать с девчонками, но чтобы в дом к ним зайти - этого не бывало... Я свернул на Жуковского и пошёл по тротуару. Тут было веселее, всё же фонари светили, не то что на нашей улице, где из освещения была только Луна и свет из-за зашторенных окон. Хотя нет, у некоторых подсвечивались номера домов на фасаде, и на углу возле нашего дома висел фонарь на столбе.
Иду я, воздух вдыхаю, свежо, хорошо. И тут с другой стороны улицы  дорогу вдруг пересекли две тени. И как будто в кустах затаились. Я однако иду... И тут из кустов выскакивают двое и бросаются ко мне. Пригляделся, а это Колян и брат его Вовка, которого все Сивкой зовут. Сивка-Бурка вещая каурка... Что такое каурка? 
Братья они весёлые. Подмигивают и что-то бормочут речитативом... или поют. Прямо назойливо, в ухо мне с обоих сторон завывают в унисон. Я прислушался:

Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках - чтоб не делать отпечатков,-
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.

Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,
Чем-то щелкал, в чем был спрятан инфракрасный обьектив.
А потом в нормальном свете представало в черном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.

Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад.
Искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.

Но работать без подручных - может, грустно, может скучно.
Враг подумал, враг был дока, - написал фиктивный чек.
И где-то в дебрях ресторана  гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.

Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.

- Вот и первое заданье: в три пятнадцать, возле бани,
Может, раньше, может, позже, остановится такси.
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си.

И еще. Оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом. Скажет он:
- Не хотите ли черешни?- Вы ответите: - Конечно. -
Он вам даст батон с взрывчаткой - принесете мне батон.

А за это, друг мой пьяный,- говорил он Епифану,-
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин...-
Враг не ведал, дурачина, - тот, кому все поручил он,
Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.

Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер.
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек.
Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен.
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек!

- Так это же песня Высоцкого! - догадался я. А братья-Фролики опять в унисон загудели мне в уши:


Вы слышите, грохочут сапоги,
И птицы ошалелые летят,
И женщины глядят из-под руки,
Вы знаете, куда они глядят.

Вы слышите, грохочет барабан.
Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней.
Уходит взвод в туман, в туман, в туман
А прошлое ясней, ясней, ясней.

А где же наше мужество, солдат.
Когда мы возвращаемся назад?
Eго, должно  быть, женщины крадут
И, как щенка,за пазуху кладут,

А где же наши женщины, дружок,
Кorдa вступаем мы на свой порог?
Они встречают нас и вводят в дом,
А в  нашем доме пахнет воровством!

А мы рукой на прошлое—вранье!
А мы с надеждой в будущего свет,
А по полям   жиреет воронье,
А по пятам война грохочет вслед.

И снова в переулках сапоги,
И птицы ошалелые летят,
И женщины глядят из-под руки,
В  затылки наши круглые глядят.

- Вы что, психи ненормальные!? - смеялся я, - что это на вас нашло?

- А это не Высоцкий, это Окуджава. Но раз ты хочешь, то сейчас будет опять Высоцкий, - подмигнул Колян, и  они продолжили, напевая речитативом и строя при этом  страшные рожи:

Что же ты, зараза, бровь себе подбрила,
Ну для чего надела, падла, синий свой берет!
И куда ты, стерва, лыжи навострила -
От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет!

Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,
Для тебя готов я днем и ночью воровать,-
Но в последне время чтой-то замечаю,
Что ты стала мине слишком часто изменять.

Если это Колька или даже Славка -
Супротив товарищев не стану возражать,
Но если это Витька с Первой Перьяславки -
Я ж тебе ноги обломаю, в бога душу мать!

Рыжая шалава, от тебя не скрою:
Если ты и дальше будешь свой берет носить -
Я тебя не трону, а в душе зарою
И прикажу залить цементом, чтобы не разрыть!

Они бы мне всего Высоцкого с Окуджавой перепели, если бы кто-то не крикнул с другой стороны улицы:
- Эй, Рог, Сивка!  - что вы там на прохожих нападаете? Идите сюда!
Ну, и я с Колькой и Сивкой подошёл. На брёвнах сидели Любаша Котова, Светка Шарлай и её брат Вовка, а ещё Танька Фролова, сестра Сивки и Коляна.
Компания эта оказалась очень весёлая. Любка была тут заводилой и душой общества. Она без конца всех подначивала, но по-доброму, незлобно. То она начинала анекдоты рассказывать скабрезные, то вспоминала какой-то случай... Даже если Любаша рассказывала всем известный анекдот, то у неё он получался как новый. Она умела рассказывать как-то смачно, так что в конце анекдота все одновременно взрывались от хохота и валялись на брёвнах в изнеможении.  Обстановка на брёвнах возле Котовых была самой свободной. Меня тут приняли, как своего. От нашего дома до Котовых было рукой подать, поэтому я стал частенько выбираться сюда вечером.

А иногда у меня появлялась «нагрузка». Ольга иногда «подбрасывала» маленького Андрейку родителям. А родители  уже его мне спихивали, и я катал коляску со своим маленьким племянником по нашей улице, по Жуковского.  Мы с Андрейкой «заруливали» на Халазу и на брёвна возле Котовского дома.
- О, кто это у тебя там? – сразу же спрыгивали с брёвен Любаша и Светка. Им было интересно взглянуть на маленького человечка, который смешно шевелил ручками и улыбался... 


Поход по родному краю
1968 год

Учебный год приблежался к завершению, учиться было лень. Интересно, кто придумал эту шутливый стишок?
Последний день, учиться лень...
Мы просим вас, учителей,
Не мучить маленьких детей!

Идея выбраться из знойных городских улиц в зелёный мир природы давно уже витала в воздухе, поэтому даже не важно, кто озвучил её таким вот предложением:
- Лидия Васильевна, а давайте в поход пойдём? Погода стоит, прямо лето! Выйдем в субботу, переночуем, а там целое воскресенье ещё! 
- А давайте! – ответила с задором наша любимая классная руководительница.
И вот мы уже навьюченные рюкзачками, палатками, котелками и прочими необходимыми походными причиндалами двигаемся по пыльной дороге. Девчонки, как обычно, отстали и песенки распевают вместе с Лидией Васильевной. Девчонки идут по зелёной обочине, а мы бодро топаем впереди по дороге, отпрыгивая в сторону от проносящихся мимо машин, обдающих нас клубами пыли.
Машины сигналят, водители высовываются из кабины и что-то орут, показывая нам кулаки... Можно подумать, что дорога только для них... Сделали привал. Тут к нашим девчонкам кавалеры пожаловали, большие мальчишки из нашей школы. Один из них мой сосед, Толька Вакилов. Другого Щеря знает, Каретин его фамилия. А третий, этого я вообще не знаю... Вакилов в соломенной шляпе, а Каретин в зелёной офицерской рубашке... Тёмные очки на носу, рюкзачки, тапочки на босу ногу – пижоны!
Кавалеры нашим девчонкам букетики цветов протягивают, ножкой шаркают, комплименты источают... А девчонки тоже - рот до ушей, краснеют, глазки строят, кокетничают... Аж противно!
И тащились эти кавалеры за девчонками, а потом что-то экстравагантное придумали и рванули вперёд. Наверно решили какой-то необычный сюрприз нашим  девчонкам устроить... Но тут мы дошли до развилки, и Лидия Васильевна решила идти на Телянзу.
- Там есть школа, я узнавала, так что мы в той школе наверняка переночуем, - объяснила нам Лидия Васильевна.
Так что мы свернули, а те кавалеры наверно прямо потопали, так что наши пути разошлись. Шли мы, шли, и опять привал объявили. Девчонки снова отстали, пришлось их ждать... А тут выяснилось, что рядом с нами расположены рисовые поля и канавы. В канавах вода, и вода эта тёплая-тёплая! Мы конечно же разделись и полезли в эту канаву плескаться. Девчонки подошли и тоже с визгами полезли в канаву. Склоны у канавы скользкие, прямо как горка! Катались и пихались, такую муть взбаламутили! Лидия Васильевна сидит на бугорке и посмеивается:
- Ах вы мои поросята!
Вода в канаву втекает по бетонному желобу. Если там запруду сделать, то собирается много воды. Мы своими телами запирали этот желоб, а потом поток воды нас смывал, и мы летели в канаву кубарем. Ну и что, что вода мутная, зато тёплая какая!
После купания мы перекусили, достав из рюкзаков захваченную из дома еду. Консервы всякие, варёные яйца и картошка...

***

В селе Телянза мы нашли школу, которая выглядела заброшенной. Лидия Васильевна нашла директора этой школы и тот нам разрешил там переночевать.
- А почему в школе, Лидия Васильевна, а не в палатках? – спрашивали мальчишки.
- Да потому что в школе теплее, и клещей нет, - объяснила учительница, - а то хоть и тепло, но ночью может быть холодно...

Во дворе школы мы развели костёр, вскипитили чай, а потом  уже в классе капитально поужинали. Все доставали свою еду и делились ею с остальными. Столько всяких консервов было, столько всего вкусного!
Поели и стали мы устраиваться на ночлег. Под низ постелили палатки, на них одеяла, покрывала... А мы с Виталькой забрались между парт, составленных одна на другую до самого потолка, и уселись там. Кто сидел, кто лежал, но никто не спал. Вроде бы и устали за день от длительного марша, но спать не хотелось. Стали рассказывать всякие истории, смешные и страшные. То про змею, то про вампиров, то про психов. Лидия Васильевна тоже рассказала про одного психа. Её выразительный голос звучал в темноте с разными оттенками и интонациями, так что заслушаешься:
- Один человек почему-то думал про себя, что он – зерно... Обыкновенное зерно, а не человек... Он даже от птиц шарахался, потому что боялся, что они его склюют...
Поместили его в психлечебницу и долго его психиатры убеждали в том, что он никакое не зерно... Наконец его вызвали к главврачу, и там целый консилиум психиатров собрался.
-Ну, голубчик, -  спрашивают они его, - как Вы себя чувствете?
- Великолепно! – отвечает пациент.
- Скажите, а Вы по-прежнему считаете, что Вы – зерно?
- Ну что вы! – рассмеялся недавний псих, - я - человек! Даже смешно подумать, что я считал себя зерном!
- Вот и хорошо! – говорит главврач, - значит мы Вас сейчас же выписываем, как полностью изличившегося!
Дали бывшему психу справку о том, что он психически здоров, и выпустили его на улицу.
Смотрят психиатры ему вслед, а тот весело шагает, радуется жизни... И тут вдруг курица откуда-то выскочила: - Куд-куда, куд-куда!
Псих этот развернулся и кинулся бежать прочь. Психиатры его еле остановить смогли.
- Что с Вами, голубчик? - спрашивают.
- Курица! Курица! – в ужасе отвечает им пациент, указывая на птицу.
- Ну и что? Вы же вылечились... Вы же не зерно... Чего Вам курицы бояться?
- Да, - отвечает им пациент, - я вылечился... Я знаю, что я – не зерно... Но курица-то этого не знает!!!

Смешной анекдот! Всё, что рассказывали до и после другие, я не запомнил, а этот смешной рассказ про зерно впечатался в память.
Мы с Виталькой так и сидели за партой, пока не задремали. А потом всё же поняли, что спать в таких условиях не слишком удобно. И ноги затекли и голову некуда положить. На парте спать хорошо только во время урока, а ночью лучше всё же спать хотя бы на полу, но лёжа. Пришлось выбираться в темноте через нагромождение парт и искать себе свободное место на полу среди одноклассников...

***

Утром мы позавтракали и пошли через Пухово, через подвесной мост над  Даубихой к станции. Самым большим испытанием для многих был наверно этот этап с подвесным мостом. Подвесной мост – это натянутые над рекой тросы. На тросы положены доски разной ширины, а местами эти доски прогнили или вообще отсутствуют. Надо идти по этим доскам, держась за такие же тросы, натянутые выше мостика. А мост этот раскачивается, и идти по нему страшно. Но я на этом мосту уже был однажды. Мы тогда с братом Витькой переходили по нему реку. Витька специально раскачивал мост, и было очень страшно идти по этому качающемуся шаткому сооружению. Но тогда я был маленький, а теперь уже большой. Теперь мне совсем не страшно было теперь идти по мосту.

Поход с ночёвкой на Даубихе


Лето с его неутолимой жарой требовало хорошего охлаждения. Купание на Халазе в мутной воде запруды – это  было всего лишь породией на настоящий отдых. Все эти «головастики»-малышня шумят и вопят: не нырнуть, ни поплавать. Лежишь в воде, как бегемот и пузыри пускаешь. Единственное утешение в том, что это какое-то спасение от жары.
Поэтому однажды на брёвнах Любаша предложила:
- Давай что ли на Даубихе сходим. Покупаемся, поплаваем, позагораем... Палатки возьмём с собой...
- А что, это неплохая мысль, - согласились все. И на следующий день уже все занялись осуществлением этой идеи. Надо было достать палатки, закупить продукты, напитки... А ещё надо было получить разрешение у родителей.
- Какой ещё поход? – ворчал отец, - да ещё с ночёвкой? Мал ещё для походов с ночёвкой...
- Так я же не один иду, - пояснял я, - вон Колька с нашего класса тоже идёт, так ему мать не запрещает. А ещё с нами идут взрослые – Колька и Любка Котовы, ещё Шарлаи, Фроловы, да там вообще почти все уже школу закончили, работают на заводе..
- Они взрослые, а ты ещё школьник... Что у тебя общего может быть с ними?
- Так ведь они соседи наши! Хорошие люди!
- Ну, ладно, - вмешалась мама, - пусть идёт. Что ему всё время дома сидеть? Только чтобы далеко от берега не заплывал, а то на Даубихе случаются люди тонут. То под брёвна затянет, то в воронку...
- Не, я у берега только немножко поплаваю! – пообещал я. В общем меня отпустили в поход. В рюкзачок я положил старое покрывало, полотенце, мыло, зубную щётку...

***

В дорогу все собрались возле Котовых, на брёвнах. Где-то раздобыли палатки. На мотоцикле подъехал Рысин. Рысин был приятелем женихов Светки Шарлай и Таньки Фроловой. И все эти ребята были откуда-то с «пятого участка». Этого Рысина я увидел впервые в парке «Восток», перед тем как он в армию ушёл. Они  тогда вдвоём с приятелем под тополями концерт давали. Рысин играл на гармошке, а приятель – на гитаре. Были они тогда навеселе и кричали:
- Последний концерт перед призывом в Красную Армию! Девчонки, слушайте и пищите от восторга!

Тут они заиграли и запели. Пели какие-то залихватские песни, с посвистом, с пританцовываниями... У них так артистично всё получалось, что вокруг собралась изрядная толпа зевак. А вот это был прямо джаз:

Как на Тихом океане
Тонет баржа с чуваками.
Чуваки не унывают,
Рок на палубе ломают.

Зиганшин-рок, Зиганшин-буги,
Зиганшин — парень из Калуги,
Зиганшин-буги, Зиганшин-рок,
Зиганшин слопал свой сапог.

Поплавский-рок, Поплавский-буги,
Поплавский съел письмо подруги,
Пока Поплавский зубы скалил,
Зиганшин съел его сандали.

Дни плывут, плывут недели,
Судно носит по волнам,
Сапоги уж в супе съели
И с гармошкой пополам.

Зиганшин-буги, Крючковский-рок,
Поплавский съел второй сапог.
Пока Зиганшин рок кидал,
Гармонь Федотов доедал.


Три недели пролетели,
Абсолютно всё поели.
Как добрались до гармошки,
От нее остались крошки.

Здорово они тогда «козу оторвали»! А песня эта про знаменитую «четвёрку» наших солдат, которых унесло в океан на барже. Начались знаменитые «49 дней» 17 января 1960-го года. Ребята служили на острове Итуруп, одном из Курильских островов, и судьба свела их на той злополучной барже: татарин Асхат Зиганшин, русский Иван Федотов и двое украинцев - Анатолий Крючковский и Филипп Поплавский.
… На всех четверых у них было: буханка хлеба, две банки тушёнки, банка жира и немного крупы... Бачок с питьевой водой опрокинулся во время сильного шторма. Было несколько пачек «Беломора».
Сначала закончились папиросы, потом тушёнка и свиной жир. Картошка оказалась несъедобной, потому что пропиталась мазутом.
Однако через несколько дней дрейфа на барже пропитанная мазутом картошка показалась им деликатесом… Оставшиеся продукты и воду старались использовать экономно, распределяя по порциям.  Своему командиру Асхату Зиганшину ребята доверили готовить еду и распределять порции. Порции были всё меньше и меньше и наконец все запасы были съедены.
Почти 50 дней их мотало в Тихом океане. А еды у них не было никакой. Ни еды, ни воды...
Ели они кожу сапог и ремней, сдабривая солидолом, воду пили из системы охлаждения двигателя, которая была почти такой же солёной, как вода за бортом. Они уже почти не могли двигаться, они уже страдали от галлюцинаций. Но им повезло, что  когда их заметили американцы, пролетавшие мимо на вертолёте. Ребят сняли с баржи и поместили на борт авианосца, который взял курс на Сан-Франциско. Ими, исхудавшими, еле живыми, занялись американские врачи.
В одночасье простые солдаты из стройбата превратились в мировые знаменитости. Все восхищались их стойкостью и мужеством. На Родине их ждали бесчисленные приёмы, встречи, митинги, интервью. Вся страна гордилась своей «четвёркой отважных»!

***

Так вот, этому Рысину загрузили на мотоцикл всё самое тяжёлое – палатки, ведра, посуду, съестное. Навьючили его под завязку и он поехал. А мы все пошли налегке. Пока мы шли, Рысин уже успел пройтись с удочкой по бережку и наловил рыбы. Так что мы сразу же занялись установкой палаток, а девушки принялись чистить рыбу и варить уху. Ну и конечно одновременно мы загорали и купались. Потом уселись в тенёчке и принялись за уху. Все проглодались, как бобики, так что отсутствием аппетита никто не страдал. С собой наши старшие товарищи набрали водки, так что трапеза проходила под «сороковым градусом».

Нам с Коляном тоже немного налили, но исключительно с тем, чтобы мы согрелись после купания в холодной воде. Любаша Котова погрозила нам пальцем и сказала:
- Вам, пацанам, водку пить ещё рано! Так что имейте ввиду, тут вам не малина... А то потом расхлёбывай жалобы от ваших родителей.

Мы даже немножко обиделись: можно подумать, что мы с Колькой пьянствовать сюда пришли... Мы ещё покупались, потом грелись у костра... А когда стемнело, то мы с Коляном накинули на себя свелые покрывала, и стали пугать народ мельканием среди кустов и дикими завываниями.
- Ой! – испугалась Светка, - там кто-то бродит в кустах, в чём-то белом!
- Ха-ха-ха! – хохотала Любаша, - дурёха, чего боишься? Это же Рог с Вовкой дурачатся!

В поход с нами пошёл и Толька Вакилов. А с ним была подружка, Танька. Ох и красивая! Палатка у них была своя, в которую они уединились с наступлением сумерек. Оттуда время от времени доносился смех и чмоканье.
Утром, когда все уже давно проснулись и готовили завтрак, эта Танька с заспанным видом и взлохмаченная выползла из палатки. Губы у неё были красными и всё лицо какое-то обсосанное...
- Ну, Толян даёт! – восхищённо заметил Колян.
- Тут вам не детский сад, мальцы, - заметила Любаша, подмигнув, - это любовь!
Мы ещё почти весь день плавали и ныряли, и только к вечеру вернулись в город.



7 Класс
1968 – 1969 год 


К школе мне купили новый костюм-тройку, рымынского производства. Брюки, пиджак и жилетка из шерсти с лавсаном тёмно-серого цвета с каким-то рисунком... Костюм взяли конечно на вырост, рукава были длинноваты, в брюки можно было ещё кого-нибудь засунуть вместе со мной. Так что стянутые ремнём брюки собирались в гармошку складок на животе. Но всё равно в этом костюме я был великолепен! В зеркало на меня смотрел уже не какой-нибудь там пацан, а серьёзный парень. В этом костюме мне меньше семнадцати лет никто не давал! Но я конечно не одевал костюм каждый день, а в основном только по праздникам. Много всяких кармашков было в этом костюме, куда можно было всякого напихать... Рубашек тоже было у меня всяких полно, но самые красивые и модные  были немецкие и пакистанские. Вообще в то время в магазине было полно одежды из социалистических стран – костюмы и пальто из ГДР, Польшы, Румынии. В продуктовых магазинах в то время полки также  ломились от разнообразных продуктов, как отечественных, так и из Венгрии, Болгарии, Польши... Овощные и мясные  консервы, компоты. И магазинов теперь было больше, так как построили новые просторные магазины.  в каждом магазине глаза разбегались от изобилия, причём цены были на всё весьма доступные и почти никакой очереди не было во все отделы.  Даже не верилось, что совсем недавно, при Хрущёве, в магазинах толпился народ, почти всё было в дефиците...


Лайла


Мы сидели на английском и ждали, что нам сейчас опять придётся заикаться на чужом языке. Но в тот раз нам повезло, потому что Лидия Васильевна добыла где-то пластинку с записью «Delilah» в исполнении Тома Джонса. Вместе с другой «англичанкой» она включила проигрыватель и вместе они пытались расшифровать текст песни, которая нам известна, как «Лайла»:

I saw the light on the night that I passed by her window.
I saw the flickering shadows of love on her blind.
She was my woman,
As she deceived me I watched and went out of my mind.
My, my, my, Delilah!
Why, why, why, Delilah
I could see that girl was no good for me,
But I was lost like a slave that no man could free.

Песня была замечательная! Лайла, лайла, лайла!


Мэри Хопкин


Для нашего приёмника достаточно было забросить любой провод на крышу, чтобы ловить любые радиостанции. На длинных волнах станций было немного, в основном «Тихий океан», на средних волнах был «Маяк» и другие станции. Но самые интересные станции были  в коротковолновом диапазоне. В нашем приёмнике «Мир» можно было запутаться - какую ручку переключать, а где крутить. В темноте веранды горел зелёный глазок вверху, и подсвечивались жёлтые и зеленоватые прозрачные линейки шкалы, включающиеся и выключающиеся при переключении диапазонов волн. Для поиска нужной волны вращалась ручка, и указатель перемещался вниз или вверх. Из динамиков неслась морзянка, всякий писк, треск, обрывки каких-то разговоров, музыка. Однажды мы поймали песню, которую пела женщина на английском языке. Она пела так красиво, что даже маме понравилась. Мама теперь даже просила:
- Поймай ту американку, она так хорошо поёт!
Песню эту на разных частотах  каждый вечер запускали в эфир. Через некоторое время и на наших волнах появилась эта песня, которую пели на русском языке наши певцы.

Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки.
Мне б теперь соколики за вами
Душу бы развеять от тоски.

Дорогой длинною,
Да ночкой лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит звеня.
Да той старинною
С той семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Песня была красивая, но всё равно не было того очарования, какое возникало при исполнении этой песни на английском той американкой.  Позже я узнал, что это действительно старая русская песня, но новую жизнь и большую популярность в неё вдохнула и не американка вовсе, а англичанка  Мэри Хопкинс (Mary Hopkins). Песню в исполнении Мэри записал на студии в августе 1968 года Поль Маккартни, и называлась эта песня так:

Those Were the Days

Once upon a time there was a tavern
Where we used to raise a glass or two
Remember how we laughed away the hours
And dreamed of all the great things we would do

Those were the days my friend
We thought they'd never end
We'd sing and dance forever and a day
We'd live the life we choose
We'd fight and never lose
For we were young and sure to have our way.
La la la la...

Песня, спетая Мэри Хопкинс, получила огромную популярность и звучала на всех европейских, японских и американских радиостанциях. В то время она затмила даже самих «битлов»! У Мэри был такой нежный и грустный голос...

Сахалин

Был не слишком морозный зимний вечер, шёл снег. Мы втроём вышли со своей Социалистической и повернули на тротуар улицы Жуковского,  Мы просто прогуливались. Навстречу нам шли Ольга и Сергей под ручку. Мы их поприветствовали,  и тут  Сергей говорит:
- Смотрите какая штука!
Он достал из кармана чёрный пистолет.
- Ух ты! Настоящий? – заинтересовались мы.
- Стартовый! – рассмеялся Сергей, - но бабахает, как настоящий... Вот.
Сергей поднял руку с пистолетом вверх и выстрелил. Бабахнуло ого-го-го!
- А можно мне тоже разок выстрелить? – спросил я. Серёга протянул мне пистолет. Я также поднял руку вверх и выстрелил. После этого я отдал пистолет обратно Сергею. Он сунул его себе в карман и они с Ольгой пошли наискосок к отчему дому Сергея.
А мы пошли дальше, но не прошли и трёх десятков метров, как дорогу нам преградили три мрачные фигуры.
- Это Сахалин! – шепнул мне на ухо Лёва.
- Эй, пацаны! Кто тут стрелял сейчас? – навис над нами Сахалин. Это был здоровый детина с наглой физиономией.
- Понятья не имеем, - отвечали мы.
- Вы мне мозги не пудрите, я точно слышал, что стреляли здесь, - напирал Сахалин. Он схватил меня и Шурика за воротники и стал трепать.  Двое его спутников также взялись за Лёву.
- Говори, куда подевал пистолет! – орал Сахалин на меня, дыша водочным перегаром.
- Нет у меня никакого пистолета! Что ты привязался? Пусти! – вырывался я из его сильных рук.
- Ах ты, падла, говори, кто стрелял!? – орал Сахалин. Он грязно выругался и ударил меня по челюсти. Не удержавшись на ногах, я упал в снег. Нестерпимая боль пронзила меня. Поднимаясь на ноги, я держался за челюсть. Сплюнул на на белый снег кровь. Сахалин со своими придурками удалялся от нас прочь, свернув в сторону 25-го магазина.
- Гляньте, что там? Он мне зубы выбил? – спросил я Шурику и Лёву, которым тоже досталось от хулиганов.
- Не, вроде зубы все целые, - говорил Лёва, пытаясь разглядеть что-то при тусклом  свете уличного фонаря. Снег теперь повалил ещё сильнее, а снежинки были огромные, словно клочки белой ваты. Они кружились и медленно падали вниз...
Дома я ещё раз осмотрел свои зубы. Они были целы, но откуда тогда жуткая боль? Наверно от удара  Сахалина у меня треснула челюсть, потому что сильная боль ощущалась ещё целый месяц. Мне даже жевать пищу было из-за этого неудобно, так болела челюсть... 

Новый год на Халазе

На Новый Год мы собрались втроём у Шурика. Мы уже выросли и родители нам разрешили встретить Новый Год вот так, по-взрослому. Конечно же наши мамы и отцы потребовали от нас обещания, что мы никакого алкоголя пить не будем, не будем курить и никого баловства тоже не учиним. У Шурика родители куда-то ушли праздновать, поэтому мы уселись за праздничный стол, с конфетами, тортом. Еды было всякой полно. А пить мы собирались исключительно лимонад, как мы и обещали родителям.  Но у Шурика оказалась ещё бутылка шампанского! Так что с ударами курантов на Спасской башне, мы откупорили бутылку шампанского, разлили его по рюмкам и принялись чокаться! Это было так здорово! Впервые мы по-настоящему отмечаем Новый Год, никто нас не загонит в постель.
- А давай пойдём погуляем! – предложил Лёва, - а вдруг мы кого-нибудь встретим?..
 Мы конечно же тут же согласились с его предложением. Оделись, на лица маски новогодние натянули. У Шурика - чёрные очки, как у мистера Икс, у Лёвы – большой красный нос с очками и усами. А у меня всё та же кошачья маска, с которой я с первого класса не расстаюсь...
Прошли по нашей улице, по Жуковского... Нигде никого, ни души...
- Не, так скучно, - сказал Лёва, - вот если бы к кому-нибудь в гости нагрянуть!
Шурик тут же хлопнул себя по лбу: - Елки-палки, чуть не забыл... У моего двоюродного брата Кольки сегодня собирается молодёжь. Вот где должно быть веселье!
- Это было бы здорово! А где он живёт?
- Да тут недалеко, за трассой...
- А давай сходим, с Новым Годом поздравим...
В общем мы пошли с Шуриком к его двоюродному брату. Домишки по всей округе  уже утонули во мраке ночи, а тут все окна светились, и громкая музыка доносилась даже до заснеженной улицы. Перед  тем как войти, мы нацепили свои маски, Шурик рванул на себя ручку входной двери,  и в клубах морозного пара мы вторглись в неизвестный нам мир. Едва мы вошли, как нас обступили со всех сторон недружелюбные  парни. Они сорвали с нас маски и угрожающе заворчали.
- Эй, кто вы такие?
- Чего припёрлись?
- Гляди на них, это же вроде «третьевские»... Совсем обнаглели!
В этих парнях я узнал наших извечных врагов – «халазинских». Вот так влипли! Я хлопнул Шурика по спине:
- Эй, Шурик, мы что – не туда попали?
Лёва тоже понял, что мы вляпались в какую-то беду. Но тут наконец-то Шурик включился:
- Это же я, Сашка! Колька, ты меня не узнал?
Колька, крепкий парень, который в одиночку мог нам троим оторвать головы, пригляделся к Шурику и заорал: - Да это же мой братан, Сашка! А я и не узнал сперва...Молодец, что пришёл! А это твои друзья? Раздевайтесь, проходите!
Мы скинули у раздевалки свою верхнюю одежду и прошли в комнату. В углу стояла большая ёлка, украшенная шарами и конфетами. У  стены стоял длинный стол, который  был уставлен закусками и бутылками с вином и водкой. За столом сидела симпатичная девушка.
- Это Валя, моя двоюродная сестра, - представил нам её Шурик. А Колька, уже изрядно подвыпивший, покачиваясь подвёл нас к столу и налил нам по стопке водки.
- Ну, за встречу, за знакомство! – сказал он и мы все подняли стопки. Колька сунул себе в зубы папиросу, чиркнул спичкой и затянулся дымом.
- Ах да, закуривайте! – протянул он нам пачку. Мы вытянули из пачки по папиросе и тоже прикурили, от поднесённой Колькой спички. И конечно тут же закашлялись, потому что мы были некурящие. Валя засмеялась:
- Да они ещё совсем салажата! Идите сюда, садитесь рядом!
Мы покорно сели. В соседней комнате звучала музыка, кружились в медленном танце парни и девушки почти такого же возраста, как мы. К нам подошёл паренёк в белой рубашке с галстуком-селёдкой:
- Давайте выпьем!
- Давай! – весело ответила Валя. Она взяла в руку бутылку вина и налила всем нам полные стаканы.
- С Новым Годом!
Мы выпили, а парень уже с вилкой наколол кружочки колбасы и по-дружески протягивал нам, чтобы мы закусили. Глаза у него были какие-то раскосые, а сам он был таким добрым, что даже не верилось, что несколько минут назад он собирался взашей выбросить нас на улицу.
- Сейчас я хорошую пластинку поставлю! – пообещал парень и пошёл к радиоле, и начал рыться в груде пластинок. Музыка у ребят была самая популярная, в том числе «Джан» Азнавура.
Валя, эта замечательная девушка встала, подошла ко мне и сказала:
- Пойдём потанцуем?
И мы с ней танцевали танго, а она так близко прижималась, что мне даже стало неловко.
- А знаешь, - сказала мне Валя, - прошлым летом мы с девчонками шли с танцев через ваши районы... И на нас маньяк напал! Я даже не поняла, откуда он взялся, будто с неба свалился...  Девчонки врассыпную бежать бросились,  а он меня как облапил! Ноги у меня сразу как ватные сделались... Я завизжала со страху!  И этого маньяка, как ветром сдуло... Смотрю, а его уже нету... 
- А ты не запомнила, как он выглядел? – спросил я.
- Запомнишь тут... Страшно так было... Здоровый он такой... Да там темно было, лицо не разглядела...

***

Я облегчённо вздохнул...  Это всё Колян... Говорит: «Давай девчонок попугаем... Спрыгнем с деревьев, а они конечно же дрожать будут от страху...». «А что за девчонки?» - спросил я. «Да наши, с Жуковского. Сёстры Афони Москаленко...», - ответил Колян. Залезли мы тогда на деревья, дождались, когда девчонки поближе подойдут. Ну, я тогда спрыгнул, а Колян нет... Ох тогда девчонка визжала! Мне самому не по себе стало. Я тогда перемахнул черз забор и отсиживался несколько минут в чьём-то саду. Так значит это была эта самая Валя?! ...Когда девчонки эти убежали, то я перелез через забор и сразу же нашёл Коляна, который курил как ни в чём ни бывало у себя на лавочке.
«Слушай, Колян, ты почему не выскочил? Мы же договаривались, что будем пугать вместе...», - рассерженно говорил я ему.
«Чего бы я выскакивал, если я сразу догадался, что это какие-то другие девчонки?» - отвечал мне Колька,
«А потом я уже точно убедился, что это не сёстры Афони... Афонины сёстры так визжать не стали бы, они бы тебя так отдубасили бы, что ты сам завизжал бы»...
«Отдубасили бы? Ты чё, Колян? И ты меня под этот поезд толкнул? Ну, ты змей!» - сердился я.

***

- Я случайно на того маньяка не похож? – спросил я Валю, вспоминая про себя подробности этой дурацкой истории.
Валя рассмеялась: - Ну что ты! Ты симпатичный парнишка, а там такой громила был, ужас!
Мы танцевали долго-долго, а потом ещё пили вино, шутили и смеялись... В общем новогодний вечер получился совершенно необыкновенным!
Уже ближе к утру меня наконец-то перехватили Шурик с Лёвой и сказали, что нам пора идти домой.
Валя нас обняла и поцеловала на прощанье. О, какой это был жаркий девичий поцелуй!
- Приходите ещё! – крикнула она, закутавшись в шаль. Она стояла на крыльце и махала нам вслед рукой.
- Здорово погуляли! – радовались мы, топая по скрипящему под валенками свежему снегу...
- Главное, что целы остались, - усмехнулся Лёва, вспомнив, как нас тут встретили в самом начале.

Даманский

В марте 1969 года разгорелся пограничный конфликт между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой из-за острова Даманский. После многочисленных провокационных акций китайские воинские подразделения вторглись на остров и предприняли попытку его вооруженного захвата. Силами пограничников и войск Дальневосточного военного округа китайцы были выбиты на свою территорию. При этом китайская сторона не прекратила своих попыток занять остров. Даманский был не далеко от нас, поэтому по ночам дребезжали стёкла на окнах от рёва самолётов. Наверно это были тяжёлые бомбардировщики. Виталька мне сказал, что их сосед, Андрей Бикузин, недавно демобилизовался  из армии и служил как раз на этом Даманском. Мы с Виталькой подошли к Андрею и спросили его про службу на Даманском. Только Андрей нам ничего не сказал, только глянул дико и послал нас куда подальше...


Концерт суворовцев

Весной 1969 года в нашей школе состоялся концерт.  К нам в гости приехали суворовцы с настоящим оркестром. Барабан у них, тарелки, трубы, аккордеон. Аккуратные, с погончиками... Как запели:

Как теперь не веселиться
Не грустить от разных бед
В нашем доме поселился
Замечательный сосед
Мы с соседями не знали
И не верили себе
Что у нас сосед играет
На кларнете и трубе


Пап-пап па-ба-да-па пап-пап
Па-ба-да-па пап-пап
Пап-па-да-бу-да
Ла-ла-ла- ла-ла
Пап-пап па-ба-да-па пап-пап
Па-ба-да-па пап-пап
Пап-па-да-бу-да
Ноги сами готовы были запрыгать!

А потом девчонка пела, старшеклассница с нашей школы. Суворовцы играли, а она пела:

Сидят, как сычи, пять кумушек,
Платки кулаком подперши,
Плетут про меня пять думушек
Заботливые лифтерши.

А мне говорят: - Куда пошла?
А мне говорят: - С ума сошла?
А я говорю: - Хочу - пойду,
Сама с ума сведу!

Брожу по знакомым улицам,
Ищу на тебя похожего,
Истоптаны наши улицы
Совсем другими подошвами.

Шипят про меня соседушки
Дрожащими голосами:
- Ах, батюшки, любит девушка
Мужчину с чужими глазами...

И девчонка эта так хорошо рукой махала, ножкой топала, что все ей от души хлопали.
Потом она ещё спела песню из кинофильма «Белый рояль», про «зелёный снег»:

Если вдруг случится с  тобою,
Что зимою в январе,
Ты увидишь снег, но не белый,
А зеленый во дворе..
    
      Знай, пришла она,
     Первая весна,,
     Лучшая весна,
     Что зовут любовью.
     Хорошо, когда
     Первая весна
     Остается в нас
     Раз и навсегда.
    

А после девчонки суворовец пел про волшебную лампу:

Если б я сквозь ночную тишину
Мог - войти в царство дремлюших звезд.
Я бы взял осторожно луну
И ее на руках к нам на землю принес.
         
     Пусть она светит всем,
     Как волшебная лампа в ночи.
     Пусть ее яркий свет
     Освещает влюбленным пути.
    
Я хочу, чтоб меня ты ждала,
Веря в то, что к тебе я приду.
Знаю я, что покажет луна
Под чинарой тот дом. где тебя я найду.


День Пионерии

Сначала мы все хотели стать октябрятами. Потом мы завидовали пионерам в красных галстуках. Вот они – настоящие пионеры! Знамя, горн, барабанный бой, пилотки, бантики, улыбки...  Конечно торжественность первого повязывания галстука была необыкновенной....
Но мы вырастали и переставали быть малявками, и со временем обязанность таскать на шее галстук становилась обременительной. И уже хотелось снять этот галстук и сунуть его в карман, что многие и делали... Я вот вымахал таким большим, что мне было неловко за свой галстук. Вот если бы комсомольский значок на груди..., но во возрасту мне ещё рано было в комсомол.

 В день Пионерии для пионеров были открыты двери общественного транспорта.  И пускай кондукторша орёт, но мы имели полное право ездить на городском автобусе абсолютно бесплатно. Даже на самолёте можно было бесплатно летать. Я тоже однажды кружил над родным городом на самолёте АН-2. Это было здорово! Но в день Пионерии все пионеры должны были быть в галстуках!

***

В один прекрасный солнечный майский день бежал я вприпрыжку на пионерский сбор, потому что был день Пионерии, а на шее у меня развевался яркий красный галстук. А тут из-за поворота от магазина №25 мне навстречу появляются Толян Ф. и парень по кличке Хам. Они идут весёлые, в руках у них  с пакеты  и кульки. Да ещё бутылки торчат из карманов.
Как на самом деле звали Хама, я и по сей день не знаю, но был он парень весёлый, шустрый и общительный. Он ухитрялся клеиться к  девчонкам безо всякого смущения, невзирая на их неприступный вид, активный отпор и пощёчины. И смотришь, девчонка, к которой я лично бы вообще никогда в жизни не рискнул бы подойти, вдруг после нескольких минут сопротивления начинала улыбаться Хаму, хотя он был вроде мелковат и неказист. Но широкоплеч, и лицо было вроде обыкновенное, но как-то располагающее к себе...
- Эй, пионэр, куда скачешь? - спросил Хам
- На сбор...
- А пошли с нами водку пить?
Я подумал: «Ну пойду я на этот дурацкий сбор,...а что там делать? Стоять битый час под жарким солнцем под зорким взором старшей пионервожатой? Слушать бесконечные речи, не шелохнувшись?....»
- А пойдём! - согласился я. Оглянувшись по сторонам, я снял с шеи красный галстук, и  мы пошли на речку. Там на полянке, среди зарослей зелёного ивняка, с этими почти взрослыми балбесами, которым лет по  шестнадцать наверно уже было...С ними  я пил водку, курил папиросы взатяжку и наслаждался вольной жизнью взрослого человека. Мои приятели-собутыльники были молодыми ребятами, остроумными и весёлыми.  И была у нас тогда вся жизнь впереди... Эх, время было! Сколько же мне тогда было? Тринадцать? Внешне я выглядел на все семнадцать, ведь я рослый мальчик был, даже выше Хама....


Дон Жуан


Сидим мы однажды на Жуковского на брёвнах возле Котовых, а тут две девчонки на велосипедах мимо проехали. А я узнал одну из девчонок. Это была как раз та самая, которая пела на концерте « а мне говорят - куда пошла».
- Ух ты! Какие девчонки! – восхищается Хам.
- Даже и не пытайся с ними знакомитсься, - говорю я ему, - это знаешь какие недотроги!
- Недотроги? А вот сейчас посмотрим, - отвечает Хам. Он  тут же схватил чей-то велосипед и помчался догонять девушек.
Через пять минут мы с удивлением видим, как Хам едет рядом с девчонками, а та самая «Куда пошла» мило ему улыбается. И они оживлённо о чём-то разговаривают. До нас долетели слова той девчонки:
- Какой-ты необыкновенный, Саша!
Хам с улыбкой во всю физиономию подъехал к нам, сделав крутой вираж, и соскочил с велосипеда одним махом на брёвна.
- Всё, договорился. Завтра мы с ней встречаемся возле клуба...
Вот жук! Главное одетый как вахлак в чёрную фэзэушную робу, в тяжёлых башмаках, а такой вот лёгкий на подъём... прямо Дон Жуан...


Кыля, явление первое


Мы купались и загорали на городском пляже. Большие пацаны тоже были тут. Ванька сидел на песочке и курил. Тут к нему подошёл какой-то парнишка, только что вышедший из бассейна. Небольшого роста, хорошо сложенный, с правильными чертами лица этот парнишка был внешне очень похож на известного артиста Николая Рыбникова. Ну, вылитый Рыбников, только совсем юный... Парнишка потребовал у Ваньки:
- Дай закурить!
Ванька достал из вороха одежды пачку сигарет и протянул было их этому парнишке. Тот протянул за сигаретой руку, но Ванька ему сказал:
- Погоди, я сам достану, а то у тебя руки мокрые.
Ванька вытащил из пачки сигарету, проворно вскочил, вставил сигарету в зубы парнишке и зажёг спичку. Мне показалось, что руки при этом у Ваньки дрожали. Парнишка затянулся сигаретным дымом и пошёл дальше. Остановился, глянул на свои часы, вероятно водонепроницаемые, и подошёл к мужику со «Спидолой» и , лежавшему на полотенце, сказал ему:
- Слушай, включи Маяк, сейчас там будет «Опять 25»...
Мужик сначала недовольно зыркнул глазами, но разглядев парнишку, вдруг изменился в лице, и стал суетливо искать волну радиостанции «Маяк».  Пропикали позывные Маяка, и вскоре уже на весь пляж артисты разыгрывали анекдоты. Парнишка послушал, посмеялся и пошёл своей дорогой. Подошёл Славка, который со стороны наблюдал за всей этой сценкой.
- Вано, я что-то не понял..., что ты так суетился? Что это за шкет? – спросил Славка с недоумением.
- Это же Кыля! – вполголоса ответил Ванька, словно опасаясь, что тот парнишка может его услышать в этом плеске, рёве и писке, который окружал нас со всех сторон.
- Кыля? – удивился Славка, - ну и что?
- А то, что за этим Кылей стоят такие лбы, что не до шуток. Это как в анекдоте...
- В котором анекдоте?  Которые сейчас в «опять 25» были?
- Нет... Походит, значит, пацан, вроде этого Кыли, к мужику и начинает ныть: «Дядь, отдай часы, отдай часы?» Мужик пацанёнку: «Пошёл вон!»  А тут подваливают двое здоровенных амбалов – морды кирпича просят, сами квадратные, и говорят мужику: «Ты что над мальцом издеваешься? А ну, отдай ему часы!»...

И в самом деле, вскоре об этом Кыле только и было слышно везде. Пацаны непременно называли его имя с уважением, типа – вот такой бесшабашный, никого не боится...
Кроме Кыли были и другие «авторитеты» в разных районах города. Говорили ещё о каком-то Рогане, о Манане, о Сиделе... Через некоторое время довелось и мне встретиться кое с кем из этих вожаков арсеньевской шпаны...


Сцена у фонтана


Однажды мы шли купаться в бассейн. Дошли как раз до фонтана возле клуба «Восток», и тут дорогу нам преградили здоровые пацаны. Вернее фонтана там уже давно не было, но бетонное кольцо от него ещё стояло. С наглым выражением лица один из них потребовал от нас мелочь. За плечами его стояло ещё пять-шесть таких же хулиганов. Этот здоровый, который нас остановил,  что-то жевал, а губы у него были сине-чёрные, какими они бывают от того, что грызут неспелые маньчжурские орехи.
- Давай, пацаны, выворачивайте карманы, гоните копейку! – заявил «синегубый».
- Чего это вдруг? – удивился я, - какие ещё копейки?
- Ты что, бочку на меня катишь? – окрысился «синегубый», - давай деньги, пока ты меня совсем не разозлил!
- Нет у меня денег, - сказал я, - я пока ещё не зарабатываю...
«Синегубый» ещё что-то собрался сказать, но один из его приятелей прошипел:  - Атас! Там мент нарисовался...
- Ну, ну, - ухмыльнулся «синегубый», - мы ещё встретимся...
 И вся эта шпана словно растворилась среди обычно толпящихся возле клуба людей.
- Это дружки Сиделы, - сказал Лёва, - я их с ним видел.
- Откуда только берутся такие подонки? – возмущался я... С чего это я им должен какие-то деньги?


Вообще хулиганы в нашем городе были не редкость. Они трясли деньги с малышни, издевались над маленькими, матерились при девчонках. А ещё на пляже я увидел одного лохматого  типа с жидкой бородёнкой. У него была мерзкая улыбочка и маты слетали с его губ, как шелуха от семечек. Он играл в чику с пацанами и всё время выигрывал...


Плоты

Летом в наш городской бассейн спустили несколько плотов. Наверно специально для того, чтобы детям стало веселее. А придумал это какой-то очень умный, весёлый и добрый человек. За такие нововведения надо приемию давать! Вот взять меня: с той поры, как научился плавать, я многократно переплывал бассейн вдоль и поперёк. Но плавать по пустой поверхности бассейна было всё же скучновато... Вся малышня-мелкота, да и взрослые обычно у берега плещутся, и мне приходилось в гордом одиночестве переплавать бассейн поперёк, проплывать под мостом до самой плотины...  А теперь с этими новенькими плотами всё переменилось: на плот, размером приблизительно полтора  на три метра, теперь устремлялись со всех сторон мальчишки и девчонки. Девчонки намеревались просто поплавать спокойно на плоту, дрейфующем посреди бассейна, а мальчишки, едва добравшись до плота, воображали себя смелыми и бесшабашными пиратами. Девчонок они тоже не щадили... Визг, писк, захлёбывающиеся крики, проклятья обиженных...  Всех, кто находился на плоту, эти новоявленные пираты сбрасывали в воду. Пираты вставали на плот, широко расставив ноги, гордо упирали руки в бока и раскачивали плот, поднимая волны... Но тут подплывали с другой стороны другие мальчишки и ловко вскарабкивались на борт. Начиналась возня, сталкивание с плота то тех, то этих... Стремление захватить плот переходило в непреодолимый азарт , и битва на плотах продолжалась целыми днями.
Однажды, во время очередного штурма плота новыми пиратами, среди атакующих появилась одна девчонка. Те девчонки, которые иногда занимали плот, обычно легко сдавались и уплывали на берег, если за плот разгорался очередной бой. А эта девчонка была совсем не такой. Она храбро бросалась на мальчишек, ловко спихивала их с плота и ничуть не унывала, когда её саму тоже спихивали в воду. С её появлением битвы за плоты не прекратились, но теперь эти битвы приобрели совсем другой характер. Если раньше захват плота был довольно жёстким, и иногда доходило даже до драки, то теперь всё превратилось в весёлую игру, в которой щадили противников и были великодушными к побеждённым. Может быть всё дело в улыбке этой девчонки? Эта улыбка была обезоруживающе й, дружелюбной, приятной... Впрочем с той же самой улыбкой девчонка эта сталкивала с плота зазевавшихся мальчишек...
Росту она была невысокого, но фигурка её была замечательной, словно точёной. Она была  гибкая и ловкая, кожа её была шелковистая, а сама она была одновременно и мягкая и пружинистая... На ней  были одеты узенькие леопардовые трусики и такого же цвета бюстгалтер. Теперь мы устраивали целые «морские сражения». Мы на своём плоту направлялись к другому такому же плоту. Там конечно не дремали и готовились нас достойно встретить.
- На абордаж! – задорно кричала девчонка и первой запрыгивала на плот с «неприятелями». Мы бросались ей на помощь и занимали плот, расшвыривая противников во все стороны.
А потом, уставшие от бесконечных атак, мы лежали на плоту и наслаждались покоем временной передышки, греясь под лучами палящего солнца.  Она лежала  рядом, такая симпатичная и привлекательная, что трудно было взгляд от неё оторвать... Она казалась  знакомой, будто мы с ней сто лет живём на этом плоту. Казалось, что это лето никогда не кончится и наши водные баталии будут длиться бесконечно. Но это счастливое времечко продолжалось неделю, может две, а потом девчонка вдруг пропала... Она не пришла ни в этот день, ни в следующий...
- Эй, - спрашивал я то одного, то другого мальчишку, с которыми мы тогда составляли одну пиратскую команду под предводительством этой симпатичной атаманши, - а куда девчонка эта подевалась?
- Не знаю, - отвечали мне, - сами давно её не видели... Может быть уехала куда-то? Может быть в лагерь?...
Я расспрашивал этих мальчишек, которых я  в общем-то и не знал толком, пытаясь выяснить откуда взялась эта девчонка, как её зовут, из какой она школы... Но никто ничего о ней не знал... А она так больше и не появилась в бассейне... И только в памяти осталась эта красивая, жизнерадостная, ловкая , весёлая и интересная девчонка с добрыми, озорными глазами...

***

Чтобы не забыть о той девчонке, я сделал запись в записной книжке об этих плотах, о водных баталиях. Но я не хотел, чтоб кто-нибудь, кроме меня, нечаянно прочёл эту запись. Поэтому я зашифровал текст.  Тогда я как раз читал Конан Дойля про пляшущих человечков, так что «буквы» я взял оттуда. Но значения букв у меня были не как у Дойля, а свои. Да ещё пришлось выдумать свои фигурки для недостающих букв. Записал свои впечатления, где-то отдельно записал свой «алфавит» из пляшущих человечков... Только куда же я ту записную книжку подевал? Если найду, то обязательно прочитаю ту запись! Только придётся её полностью расшифровывать, потому что я потерял код...



8 класс
1969-70 

Был август, конец лета. Мама поехала с соседями в Кавалерово на машине, а Кавалерово находится среди гор Сихотэ-Алиня. Узкая дорога вьётся между крутых склонов и глубоких обрывов, так что ехать по горной дороге небезопасно. Как гром среди ясного дня донеслось до нас известие, что машина, на которой ехала мама, попала в аварию. Весть об этой аварии меня сильно потрясла. Отец тоже ходил сам не свой.  Ольга тоже, вся встревоженная, рассказывала: 
-  Я прихожу с работы, а баба Лукерья сразу и выпалила: "Во, твоя мамка разбилась!" Я в ужасе, подумала, что насмерть.
Андрейка тогда был маленький, его Ольга оставила бабкам, а сама на самолёте, на кукурузнике,  полетела  в Кавалерово. Нашла больницу,  стала на завалинку в больнице и в окно посмотрела.  А они все, соседки, на больничных койках: мама, Карпова, Мануковская и ещё кто-то. Все в гипсах, бинтами перевязанные...
А мне баба Лукерья сказала так на следующий день после жуткого известия об аварии:
-  Вовка, ты уже не маленький. Мать в аварию попала, а отец на работу голодный пошёл. Я старая уже, куда мне готовить... Я сейчас буду учить тебя как борщ и кашу варить, как жарить...
Так что мне пришлось срочно учиться готовить. Баба Лукерья показывала, как чистить картошку, как варить борщ. И отец уже не шёл на работу голодным...
Через некоторое время мама вернулась домой, но она была в гипсе и ей требовалась наша помощь. Конечно же мы помогали по дому, и в огороде было полно работы...


Член совета дружины и хулиганы


Мне исполнилось 14 лет и я хотел вступить в комсомол. Многие мои одноклассники уже щеголяли с комсомольским значком на груди, а я всё ещё был пионером... Пионер – это конечно хорошо, но с моим ростом расхаживать в пионерском галстуке было неудобно. Длинный, как каланча, в пионерском галстуке я выглядел почти так же нелепо, как те дети в «Сказке о потерянном времени», которые вдруг стали большими.  Я пошёл в комитет комсомола и попросил, чтобы меня приняли в ряды ВЛКСМ, как моих одноклассников, которые туда уже вступили. Но в комитете мне сказали, что просто так в комсомол никого не принимают, надо взять на себя какую-нибудь нагрузку. Так как никаких других идей мне в голову не приходило, то я сунулся в Совет пионерской дружины. Там они выяснили, что я люблю рисовать и назначили меня редактором школьной стенгазеты. Так я стал членом совета пионерской дружины. Мне тут же дали лист ватмана и велели выпустить газету.
Как редактор газеты, я  принимал участие в заседаниях Совета. Потом ещё возился с газетой, придумывая разные темы и рисунки к ним.

***

В тот день я вышел из школы уже в третьем часу. Все одноклассники давно уже были дома и крутили хвосты кошкам и собакам. Вторая смена уже сидела на уроках,  а я только отправлялся домой.
Но тут дорогу мне преградили здоровые пацаны.
- Ну, что? Попался? – говорил один из них, поигрывая цепочкой в руке. Это был Сидела со своей шоблой. С ним я знаком не был, но знал его в лицо, потому что Сидела в Арсеньеве был известной личностью. Известен он был своей дурной репутацией, тем, что он хулиган.  В округе его многие боялись, потому что он всюду ошивался со своими дружками и постоянно создавал конфликтные ситуации. Сидела был своего рода живым воплощением Мишки Квакина из повести Аркадия Гайдара про Тимура и его команду.
- Что вам надо? – спрашивал я, озираясь. Озираться было не лишним, потому что  в это время меня окружали со всех сторон дружки этого Сиделы. Мне пришлось залезть на клумбу, отступая от этой своры.
- Слушай, зачем ты на клумбу залез?  Давай лучше пойдём за школу, там и поговорим, - ухмылялся один, которого я помнил по случайной встрече у фонтана, возле клуба «Восток». Это был «синегубый», который тогда тряс деньги с малышни и получил от меня отпор. Но это было ещё год назад... Не из-за этого же меня тут целой толпой окружили. Их было восемь.
Церемониться со мной они не стали, а принялись меня тут же бить. Но я не стоял на месте и уворачивался от их ударов. На их удары я отвечал взаимно, тоже ударами. Но пацанов этих было много, а вокруг никого не было, ни детей, ни прохожих... Если они собьют меня с ног и начнут пинать, то мне хана!
Неизвестно как бы всё обернулось, но тут из школы выбежал брат Витька. Он наверно увидел в окно, что тут на клумбе на меня нападает несколько человек, и прямо с урока выскочил мне на помощь. Витька подошёл ко мне и стал рядом со мной.
- Эй вы, что вам надо?
- А тебе какое дело, - скривил рожу один из хулиганов.
- Я его брат, - ответил Витька, - что вам нужно от моего брата?
Сидела и его дружки не ожидали такого развития событий и замешкались...
- Что надо, что надо... Поговорить хотели...
- Ну, говорите, - сказал Витька. Он был бледный, но полный решимости. Я стоял рядом с ним на клумбе, и пытался отдышаться после беготни и драки.
- Да, ладно, потом поговорим... Мы ещё встретимся, - многозначительно пообещал Сидела.
- Смотри, братан, что у нас есть, - сказал один из хулиганов, вытаскивая кастет из кармана. Другой вытащил из кармана нож...
- Ну, всё, на первый раз хватит, - решил Сидела, - пойдём.
И вся его шобла тут же скрылась за крылом школы.
- Что они от тебя хотели? – спросил Витька.
- Не знаю, - пожал я плечами. Хотя я догадывался, что за этими хулиганами стоит кое-кто, кто любит наносить удары исподтишка. Скорей всего это был «заказ» Серёги Письменного, моего одноклассника. Развязка этой истории произошла несколько позже...

Комсомол

Для вступления в комсомол нужна была рекомендация от члена коммунистической партии. Единственным знакомым коммунистом был дядя Паша Калугин с нашей улицы. Я к нему подошёл и сказал, что мне нужна от него рекомендация в комсомол. Дядя Паша  долго меня мурыжил, выяснял насколько серьёзно моё намерение вступить в комсомол, не подведу ли я его. А потом всё же решился и написал мне рекомендацию.
Так что настал однажды день, когда я прибыл в Горком, где меня засыпали вопросами о целях комсомола, о работах Ленина. Убедившись, что перед ними Член Совета Пионерской Дружины и разбирающийся в политических вопросах человек, меня торжественно приняли в комсомол. Теперь я мог наконец-то расстаться с красным галстуком! Вместо развевающегося на ветру галстука, на груди теперь скромно поблескивал небольшой красный значок...


Второгодники


Ещё в седьмом классе у нас появились второгодники: Витька Логвиненко и Митрофан. Это был не тот Митрофанов, который с Ольгой учился, а всего лишь его однофамилец. Эти великовозрастные балбесы были старше нас на 2-4 года. Второгодники появлялись не каждый день, а приходили на уроки лишь изредка. Они сидели на задних партах и «пинали балду». От них требовалось только одно: отсидеть положенный срок за партой, и тогда они получат справку об окончании восьмилетней школы. Прошли времена Зои Ивановны, когда таких лоботрясов запросто исключали из школы. Теперь требовалась стопроцентная отчётность о всеобщем среднем образовании, и директор с педсоветом вынуждены были помещать этих законченных лоботрясов в среду нормальных учеников.  Витька Логвиненко учился ещё с нашим Витькой в одном классе, а Митрофан был ещё старше. Второгодники сидели на задней парте и курили прямо на уроке, пуская дым в парту. Учителя делали вид, что не замечают ни дыма, ни этих учеников. Я однажды сел за одну парту с Митрофаном. Теперь у нас была свобода и мы могли выбирать где и с кем садиться.  Митрофан резал бритвочкой татуировку на руке.
- Ты что это делаешь? – спросил я удивлённо.
- Да вот, педсовет поставил мне условие, что я должен вывести татуировки. Иначе не выдадут справку об окончании школы. А без справки такой теперь никуда не возьмут...
 И Митрофан продолжил резать себе руку бритвочкой. Обыкновеная бритвочка, «Нева»...

Похороны бабы Лукерьи

Осенью умерла баба Лукерья. Она ездила в церковь в Уссурийск, а в вагоне был сквозняк. Простыла бабка, кашляла, лекарства всякие пила, в бане парилась, но ничего не помогло. Родственники собрались у нас на кухне и обсуждали детали похорон. Дочери её – тётя Вера и тётя Ира плакали. Дядя Осип с отцом курили махорку, Иван Иванович дымил своими папиросами. Дым стоял столбом. А мы, трое балбесов – я, Витька и Ванька сидели перед телевизором и смотрели фильмы с участием Чарли Чаплина. Ну, как назло показывали один за другим старые немые фильмы с Чарли Чаплиным! Смотрим и ржём. Мама пришла к нам и сказала:
- Как вам не стыдно, ваша бабушка умерла а вы тут смеётесь...
Конечно же нам было стыдно, но этот Чарли Чаплин был такой смешной!

Баба Лукерья лежала в гробу строгая и прямая. На её лице заострился нос и воцарило нерушимое спокойствие.  Она теперь ушла к Богу, которому молилась с утра до ночи, ушла  туда, где был дед Алексей и  её сыновья Григорий и Владимир...


О Камбодже

В марте 1970 года в соседней Камбодже произошёл переворот, в результате которого новое правительство этого государства во главе с Лон Нолом попыталось выдворить коммунистов из страны. В ответ находившиеся на базах в Камбодже войска Северного Вьетнама начали успешные военные действия против правительственных войск Камбоджи. Для помощи Лон Нолу США и Южный Вьетнам были вынуждены в конце апреля ввести свои войска в Камбоджу. Эти действия привели к очередной вспышке антивоенных выступлений в США, и через два месяца американская армия покинула Камбоджу по распоряжению Никсона (южновьетнамские войска оставались там до осени). Армия США всё более деморализовывалась — в 1970-м году наркотики во Вьетнаме принимали 65 тысяч военнослужащих США, то есть каждый пятый из 335-тысячной группировки, находившейся во Вьетнаме на тот момент.


Кыля. Явление второе


Весной я как-то забрёл в клуб «Восток». Был праздник и вот-вот должен был начаться танцевальный вечер. Играл оркестр, гремела музыка, некоторые молодые люди уже танцевали... Я прошёл по фойе, думал что встречу кого-нибудь из наших. Сунулся в помещение справа, где была раздевалка, а туда вслед за мной ввалился Сидела со своей кодлой.
- Ну, давай, давай! Проходи! – весело ухмылялся Сидела, - я же говорил, что мы ещё встретимся...
Один из его дружков загородил собой дверь. Ну, куда мне было деваться? Я прошёл вдоль барьера, за которым стояли пустые раздевалки, и сел на стол, который стоял у стенки. Сидела отошёл в сторону и стал шептаться со своими дружками. Наверно размышляли, что со мной сделать. Положение моё было незавидным. «Ладно, пусть только начнут, - думал я, - а там ещё неизвестно, как дело пойдёт. Не станут же они меня прямо тут убивать.»
И тут вдруг в это помещение зашёл Кыля. Кыля кивнул всем, здороваясь, и подошёл к Сиделе.
- Ну, что вы тут кучкуетесь? Что за кипеш? – спросил он.
 Сидела стал что-то шептать на ухо Кыле, а тот внимательно слушал и кивал. Затем Кыля подошёл ко мне, посмотрел на меня своими внимательными глазами и вынес своё решение:
- Ну всё, пацан своё получил. Теперь вам нечего ему предъявить,  так что он свободен. Не трогайте его, это не по-пацански.
Сидела пытался что-то ещё сказать Кыле, но Кыля повелительно осадил его одним мановением руки:
- Я сказал... Ты меня понял?
Сидела кивнул и вся его кодла вышла из раздевалки. Кыля весело подмигнул мне и тоже вышел. Некоторое время я сидел на этом столе, отходя от страшного напряжени, потом прошёл в фойе и стоял там, слушая музыку... На танцы я не пошёл, а вышел из клуба, огляделся по сторонам и зашагал в сторону дома.  Больше я не встречался с этими хулиганами...


Завуч и водопровод

Иногда в класс приходили какие-то прверяющие из ГорОНО (Городской отдел народного образования). Они молча сидели на задних партах, делали себе какие-то пометки в блокнот, а в конце урока благодарили всех и уходили. Приходили также некоторые учителя, а иногда и родители, которые тоже присутствовали на уроке. В таких случаях мы старались вести себя потише, чтобы не подвести учителей. Но потом конечно забывали о этих «пришельцах» и в классе воцарялась обычная атмосфера с ремарками с места и тому подобное... А однажды на урок физики пришёл завуч. Завуч был похож на большого колобка, только был неулыбчивый, хмурый, суровый. Едва он появлялся в школьном коридоре, как тут же все дети переставали скакать и бегать, замолкали и забивались по углам.
А тут он вошёл, прошёл к задним рядам, уселся  пыхтя за свободную парту  и махнул рукой физичке:
- Продолжайте! Я немного послушаю.
Ближе к концу урока, когда все уже совсем утомились сидеть с руками уложенными как на картинке про примерных учеников, завуч наконец-то  выбрался из-за парты, встал и прошёл к столу учителя.
- Ну, вот. Посмотрел  я, послушал и хочется думать, что вы понимаете материал... Но вот что я хочу вас спросить... Как вы думаете: где будет дешевле водопровод провести - у нас или в Индии?
Неожиданный вопрос привёл всех в замешательство. Тихонько мы стали переговариваться между собой. Одни были уверены, что водопровод  дешевле у нас обойдётся, другие – что везде будет одинаково.
- В Индии, - сказал я с места.
- Хм, правильно, в Индии! – неожиданно поддержал меня завуч, - но почему?
- Не знаю, - пожал я плечами, - я так чисто интуитивно думаю...
- Интуиция? Чепуха! При чём тут интуиция? Тут, ребята, головой надо думать... У нас для водопроводных труб надо рыть канаву глубиной метр с гаком, а иначе трубы от мороза лопнут. В Индии же круглый год тепло, там вообще не надо рыть землю и трубы прокладывают прямо на земле, как им нравится.  От этого в Индии большая экономия... Так что вы решайте задачки, но не забывайте, что в жизни решение задач зависит от различных  условий, которые вроде бы и не даны...

Встреча рассвета

Сдали экзамены, а потом был выпускной вечер. Танцевали с девчонками-одноклассницами в актовом зале, говорили о планах... Многие собирались идти в девятый класс, так что вроде никакого расставания не предвиделось. Радостно было от того, что все закончили восьмой класс, что сразу стали взрослыми... Ну, почти взрослыми... Вечером пошли встречать рассвет за город. Шли прямо по асфальту дороги группами, девчонки держались под ручки, а редкие машины нас объезжали.  Колька Фролов забежал домой, а  когда он нас снова догнал, то подмигнул мне: «Всё в порядке!»
Дошли до трассы и повернули направо, перешли Халазу по мосту и шли, шли. Прошли аэропорт, стали подниматься в сопку, потом спускались вниз по дороге, держась обочины. Всё-таки по трассе машины проносились мимо с большой скоростью... Шли долго-долго, не торопясь, потому что нам некуда было спешить. Девчонки пели песни, мальчишки рассказывали анекдоты и вспоминали смешные случаи из школьной жизни. Колька отозвал меня в сторону и показал фляжку:
- Ну что? Давай выпьем?
Я конечно же не отказался. Мы с ним выпили и пошли дальше.  Прошли аж за Таёжку, и дошли чуть ли не до Моховой пади! А потом дождик стал моросить... Недалеко был бетонный мост, и мы конечно же укрылись от дождя под этим мостом. Мальчишки посветили зажигалками, нашли пару каких-то длинных досок. На этих досках девчонки и мальчишки уселись все вместе под мостом во тьме.
- Пойду, дровишек поищу, костёр разведём, - сказал я и отправился на поиски дров. Вокруг стояла тьма кромешняя. Ни зги не видать! Однако дождя не было и стал искать дрова для костра. Нашёл я какие-то ветки наощупь, набрал их в охапку. Щёлкнул зажигалкой и мне показалось  что передо мной ровная площадка.  Я прошёл ещё пару шагов, но вдруг под ногой оказалась пустота! Падая в яму, я потерял сознание...

***

Когда я очнулся то увидел, что надо мной горели звёзды. Было прохладно, а я был лишь в белой рубашке и жилетке. Бр-рр! Вскочил на ноги и огляделся. Из-за туч проглядывала луна и в её свете было видно, что яма, в которую я угодил, была не слишком глубокой, а склоны её были покрыты мягкой травой. Я собрал вокруг себя сухие ветки и выбрался из ямы. Мост теперь при лунном свете вырисовывался в темноте. Но луну опять стали заслонять  тёмные облака.  Звёзд  уже не было видно, снова закапал дождик. С охапкой дровишек  я вернулся под мост и подошёл к ребятам. В это время сверкнула молния, которая на мгновение ярко осветила всех. И тут я увидел, что Олечка целуется с Вовкой Воропаевым! Гром, прогремевший вслед за вспышкой молнии был не так силён, как это вот ощущение, что что-то пошло не так... Черти меня понесли за этими дровами! Если бы я не пошёл искать дрова, то может быть сейчас не он, а я был на месте Воропаева? Как бы я хотел оказаться на его месте... Но вот как получилось... Она выбрала его... Мне стало грустно...
- Вовка с дровами вернулся, – обрадовались одноклассники, - давайте костёр разведём!  Тут Колян конечно взял дело в свои руки, он костры разводить мастер. Он ведь рядом с речкой живёт, там есть где костры жечь... Костёр стал разгораться, и девчонки стали петь песни, глядя на языки пламени, словно завороженные. Мальчишки набросили им на плечи свои пиджаки... Джентльмены...
В свете костра было видно, как Вовка обнимает Ольгу, а она ему улыбается... Я понимал, что ничего тут уже не исправишь, но вопреки всему я злился на неё и на Воропая. Хотя Воропай тут при чём? Нормальный мальчишка. Я к нему один раз домой заходил, так у него сестра на ларису Мондрус похожа, известную певицу. И Ольга мне тоже ничем не обязана...  Это я сам витал в каких-то облаках и теперь иллюзия, созданная мной,  разрушалась прямо на глазах... На душе кошки скребли...

***

Бывало в школе сидишь на уроке, погрузившись в гипнотическое состояние от монотонного объяснения учителем новой темы... И внезапно ощущаешь на себе чей-то взгляд. Глазами проведёшь и обнаруживаешь, что кое-кто из девчонок на тебя смотрит. Она конечно тут же глаза в потолок, якобы случайно посмотрела. Но я-то чувствую, что это был импульс, который нёс в себе информацию, типа сообщал: «Пи-пи-пи! Точка-тире...Ты мне нравишься... А я тебе?»   Мне было неудобно, потому что я не мог послать ответный импульс... И всё из-за того, что был влюблён в другую... А вот от НЕЁ таких импульсов не поступало... К моему разочарованию, я был для неё неинтересен... Выходит такая Судьба... Судьба – это наверное такая вредная тётка, которая точно знает, что тебе полагается, а чего нет... И надуть эту тётку не получится, хоть ты тресни!
***
Я вспомнил песенку «Рулатэ», в которой как раз о том же пелось:
В жизни всему уделяется место,
Рядом с добром уживается зло.
Если к другому уходит невеста,
То неизвестно, кому повезло!...

Эй! Рулате, рулате, рулате, рула.         
Рулате, рулате, рулате, рула-ла-ла...

И не невеста она мне... Просто я себе навоображал всякого... Взять например Луну. Луна мне тоже нравится... А Луне абсолютно всё равно, кому она нравится, кому не нравится... Она мне ничем не обязана... Не выть же мне на эту Луну, как тому волку?...


***
 
С тем, что я ей совсем не нравился, я ничего поделать не мог... Мне было грустно, но поразмышляв  я пришёл к мысли, что на Олечке свет клином не сошёлся, что вокруг много других очаровательных девушек... Просто она была для меня как Дульсинея для Дон-Кихота. Ведь у каждого Дон-Кихота должна быть своя Дульсинея. А если её нет, то её нужно выдумать. Как же без Дульсинеи?
Так что пусть она будет счастлива, моя Дульсинея... Хотя теперь она мне уже не Дульсинея... Ничего, я себе ещё найду Дульсинею, та что будет такой, что все рты раскроют от удивления... И пусть моя новая Дульсинея будет  красавицей и умницей. Впрочем красавица и умница – это скорей из области фантастики... Пусть она будет просто симпатичной, доброй и отзывчивой... С этой мыслью я воспрял духом, и с души свалился камень...   
- Колька, у тебя ещё осталось? – шепнул я. Колька кивнул и капнул мне в стопку немного водки...
Потом дождик кончился, мы затушили костёр и пошли домой... Голодные и невыспавшиеся мы шли по мокрому от дождя шоссе и радовались тому, что мы завершили один из этапов нашей жизни... Рассвет, который мы ходили встречать,  был бледным и прохладным, потому что всё опять было затянуто низкими облаками и солнца не было видно... Девчонки шли и пели песню, очень подходящую моменту:

 Солнца не будет - жди не жди:
Третью неделю льют дожди,
Третью неделю наш маршрут
С доброй погодой врозь.

Словно из мелких-мелких сит
Третью неделю моросит.
Чтоб не погас у нас костер,
Веток подбро-о-ось.

В мокрых палатках спят друзья,
Только дежурным спать нельзя.
Сосны качаются в ночи,
Словно орган гудит.

А у костра ни сесть, ни лечь,
Как не устанет дождик сечь.
Слушай, давай станцуем вальс
В ритме дождя.

В небе не виден звездный свет,
В небе рассвета даже нет,
И под ногами не паркет,
А в основном вода.

Hо согревает нас сейчас,
Этот смешной и стpанный вальс,
И вопреки всему горит
Hаша звезда...


Лёва

На пустыре напротив Фроловых собрались большие ребята. Они стояли кружком и явно были чем-то здорово увлечены.
- Давай! Так его! Держись, Андрюха!  – подбадривали они кого-то.
Я подошёл поближе и увидел, что ребята обступили двух сильных парней в боксёрских перчатках. Они легко прыгали на зелёной травке и обменивались меткими ударами.
- Это кто? – спросил я Коляна, котрый конечно же был тут.
- Справа Андрей, - объяснял мне Колька, - а слева, тот что нападает всё время, это Лёва. Ну, Лёва Столяренко, родич Витьки Зернова.
И тут я вспомнил, что Витька Зернов уже давно рассказывал об этом Лёве, про то какой тот необыкновенный. Лёва этот  и рыбак и охотник, и на все руки мастер... Только этот неведомый Лёва жил где-то в Ляличах, и Витька всё обещал, что он когда-нибудь приедет...  И вот наконец-то этот самый Лёва объявился. Это был хорошо сложенный парень, симпатичный, темноволосый,  с аккуратной причёской, с бакенбардами и усиками. У Лёвы были правильные черты лица и выразительные глаза. Всем своим видом он располагал к себе и наверняка он нравился девушкам. Однако сейчас он мастерски боксировал и загонял в угол крепкого парня по имени Андрей. Андрей тоже был хорошо сложен и возможно был сильнее Лёвы, но Лёва был мастером в боксе, а Андрей похоже новичком. Лёва делал обманные движения, ловко менял позицию и наносил точные удары по своему противнику. Андрей неловко переступал  ноги на ногу, в основном оборонялся, и преимущество было явно на стороне Лёвы.
- Всё, всё, - сказал наконец Лёва, - брэк...закончили!  Я вижу, что ты парень крепкий, хорошо держишь удар. Молодец! Но у тебя не хватает техники, надо тренироваться.
Лёва обвёл ребят взглядом и говорит:
- Ну, кто ещё хочет?
- Давай я, - сказал Колька Савин. Андрей снял перчатки и помог одеть их Кольке.
Лёва выглядел свежим, словно и не было недавнего боя с Андреем. Он первым начал, осторожно прощупывая своего противника быстрыми ударами и отскакивая обратно. А Колька не только отражал эти пробные удары, но вдруг перешёл в наступление, и на Лёву посыпалась сразу целая серия ударов.
- Ого! – отозвался Лёва, отбивая эти удары и ловко уворачиваясь, - это мне достойный противник попался...
Колька наверно ходил заниматься в секцию бокса, а кроме того они часто тренировались на зелёной лужайке вместе с Валеркой Удаловым. Так что перед нами теперь разворачивался бой двух опытных боксёров, на который стоило посмотреть. Они бились несколько минут, пока изрядно не устали.
- Ну, ладно, - сказал наконец Лёва, - достаточно на сегодня.
Он подошёл к Кольке и они пожали друг другу свои боксерские лапы. Потом они сняли перчатки и Лёва похлопал Кольку по плечу:
- Сразу видно хорошую школу! Молодец!
После этого Лёва повернулся ко всем остальным и сказал:
- Бокс это хорошо, но в жизни нужно владеть разными приёмами борьбы. Если хотите, то я вам могу показать некоторые приёмы... Кто смелый, выходи!
Опять вышел этот самый Андрей, и Лёва ему улыбнулся:
- Ты, Андрей, смелый парень! Ну, давай нападай на меня! Попробуй меня свалить...
Андрей молча навалился на Лёву, но тот каким-то макаром увернулся, сделал подсечку  и опрокинул Андрея на землю.
- Теперь нападай на меня с ножом... Дайте ему какую-нибудь палку, - попросил Лёва окружающих.
Андрей с палкой-ножом стал бросаться на Лёву, но тот всегда ловко уворачивался и мастерски выбивал эту палку из рук Андрея.
- Ладно, - сказал Лёва, удовлетворившись этими упражнениями, - а теперь давайте на меня все сразу нападайте!
- Так уж все? – переспросил Сивка.
- Ну, ты можешь не нападать, - рассмеялся Лёва, - а вот те, кто покрупнее, да посильнее – те пожалуйста...
Лёва стал в центр круга и стал ждать, когда к нему приблизятся сразу несколько ребят, среди которых были Андрей, Колька Савин, Валера Удалов, Толян Чёрный...  И когда они обступили его со всех сторон, то Лёва вдруг подскочил и молниеносно нанёс несколько ударов руками и ногами  одновременно. Пацаны разлетелись от него в разные стороны, потирая ушибленные бока, руки и ноги.
- Вот так, ребята, - подмигнул Лёва, - во всём нужна тренировка! И тогда не страшен тебе ни пьяный придурок, ни толпа шпаны...

Лёва поселился поначалу у своей бабки, калитка которой выходила на нашу улицу напротив участка Радько. А потом он перебрался куда-то в город и я его больше не видел. Иногда о нём доходили всякие бабьи сплетни, в которых Лёва всегда выглядел неким Казановой, соблазнителем хорошеньких женщин. С его внешностью и великолепными манерами это было не мудрено... Говорили об разгневанных мужьях, пытавшихся поймать Лёву и проучить. Но если принимать во внимание владение им различных способов защиты и нападения без оружия, то задача устроить ему «тёмную» была вовсе непростой...


Мыс Песчаный


Однажды отец сообщил, что от завода «Прогресс», на мысу Песчанном, на берегу моря  начинают строить новый пионерлагерь.
- Аникин – начальник стройки, а я у него экспедитором.
Аникина я до того не видел, а вот его жена к нам как-то приходила. Вообще Аникины были то ли родственниками, то ли знакомыми Иван Ивановича и довольно часто приходили к ним в гости. Тётя Ира в таких случаях заходила к нам и приглашала:
- Приходите к нам, Аникины  у нас в гостях...
Отец конечно же всегда по-военному быстро собирался, а мама не любила эти всякие застолья и обычно ссылалась на головную боль...
- Ты иди, - говорила мама отцу, - а мне не хочется что-то, голова болит... Только не пей слишком много...
 Отец пожимал плечами и шёл в гости один. Сидят себе, выпивают и закусывают, но тут вдруг жена этого самого Аникина возмутилась:
- Почему это Иван всегда один приходит? А где твоя жена?
- Приболела она что-то, голова, говорит, болит, - пояснил отец.
- Какая ещё голова? Как это болит? – не понимала Аникина, - я сейчас же пойду и разберусь какая-такая голова...
В общем не утерпела она и пошла к нам. Я как раз сидел на кухне, учебник читал...  Входит эта Аникина и с порога начинает требовать, чтобы мама сейчас же собиралась, потому что все её ждут за столом.
- Спасибо за приглашение, - говорит мама, - но мне не здоровится что-то, голова болит...
- Брось, Шура, ну что ты выдумываешь? Голова болит? Это ты кому рассказываешь? Я же врач! А ну дай-ка мне твою руку... Так, пульс проверим... Нормальный пульс! Идём сейчас же, нас уже там заждались!
- Давай лучше чаю попьём, - предложила мама, - я уже и чайник поставила на плитку.
- Какой чай?! Где? – стала смотреть по сторонам Аникина. Она увидела розетку с воткнутым штекером и рванула этот шнур на себя. Рывок был такой силы, что Аникина вырвала саму розетку из стены,  «с мясом»...
- Никакого чаю! Идём и не спорь! – командовала Аникина. Ей бы полком командовать...
В общем маме пришлось тогда пойти в гости...
- Гром-баба! – вспоминали об Аникиной мама и отец.

***

- Там есть зверь-совхоз, - рассказывал нам отец, - зверей всяких выращивают. Оленей и норок вроде... Ну, и рыбу тоже  ловят...  Так что завтра выезжают туда строители...
- Пап, так это на море?
- Конечно на море... Мыс Песчанный!
- Пап, а возьми меня с собой!
- Ну вот, не хватало... няньчится ещё с тобой...
- Чего няньчится?! Я же уже большой! Восемь классов закончил, и могу теперь  в техникум поступать или на завод идти работать... Возьми меня с собой! Я так хочу увидеть море!
- Да, возьми его, отец, - поддержала меня мама, - пусть он там на свежем морском воздухе здоровья наберётся, а то хоть и вымахал под два метра -  одна кожа да кости...
- Ну, ладно, собирайся, - согласился отец, - только смотри там у меня! Чтобы никуда без разрешения ни ногой!

***

И вот мы уже едем на машине. Отец предлагал мне сесть в кабину, но я сказал, что лучше в кузове, на свежем воздухе. Так что отец вместе с Аникиным полез в кабину, а я на кузов. Аникин был здоровым, добродушным дядькой в очках и в шляпе. Под мышкой у него был портфель, с которым он не расставался.
 Я быстро вскарабкался на кузов, который был покрыт брезентовым тентом. Под тентом лежали какие-то ящики, мешки, всякое снаряжение и, кроме того, там находилось несколько человек. Тут были будущие строители и аквалангисты. Среди аквалангистов я узнал Генку Ионова, Витькиного одноклассника. Они как раз в этом году школу закончили. Генка этот, также как наш Витька, пошёл работать на завод. Только наш Витька занимался на курсах планеристов, а Генка в секции аквалангистов. Аквалангистов направили в качестве  десанта  для подготовки пляжа и морской акватории, прилегающей к лагерю, для безопасного купания. Аквалангисты были ребята весёлые и жизнерадостные. Они всю дорогу шутили... Кроме аквалангистов в кузове находились строители. Среди них были две молодые женщины, лица которых показались мне знакомыми. И я вспомнил. Совсем недавно, весной выходила замуж Любка, моя двоюродная сестра. В маленьком домишке тёти Веры и дяди Лёши было тесно, но весело. На баяне играл Ольгин одноклассник Юрка Хоменко, молодёжь пела песни про «потолок ледяной, дверь скрипучую», про то, как «я бы тоже побежал за поворот...»
 И среди этой молодёжи были как раз две эти женщины: стройная шатенка и полная блондинка. Они тоже тогда пели и веселились. Наверно это были Любкины подружки... И Надька, сестра Любки, тоже была на свадьбе. Я её давно не видел.
- Надька, привет! Где ты пропала?
- Разве я пропала? – усмехнулась Надька, - учусь в институте во Владивостоке на геологии...
- Ух ты! – сказал я с восхищением, - значит, геологом будешь?!
- Геологом, - кивнула Надька. Мне хотелось распросить её об учёбе подробнее, но Надька сидела на противоположной стороне, а тут кому-то вздумалось начать орать «Горько!»... Все стали скандировать «Горько!», загремели стаканы и бокалы. Так что поговорить с Надькой не получилось...
На другой день свадьбу гуляли на квартире у жениха. Это как раз недалеко от нашей школы... Я тогда немножко выпил алкоголя, и меня слегка развезло... Ещё бы не развезло, ведь  стояла жара, ну прямо лето! Я шёл тогда домой мимо школы, и опасался нечаянно столкнуться с кем-нибудь из преподавателей...

***

Ехали мы, ехали, и вдруг один из мешков заворочался, и я увидел, что это и не мешок  вовсе, а девушка в кепи. Причём девушка эта была рыжая-рыжая, прямо как Надька Гринблат!
- Где это мы? – спросила она, протирая глаза кулаками.
- О, наша спящая принцесса уже проснулась? – удивился один из аквалангистов, которого звали Володя. Когда мы остановились размяться, то я увидел, что Володя хромал на одну ногу. Он опирался на палочку и скакал на одной ноге. Однако на этот недостаток никто не обращал внимания. Все были тут добродушными и сплочёнными, словно одна семья.

За рулём нашей машины был Мишка Чирвон, наш родственник. Мы когда-то с отцом побывали у него. Чирвон жил где-то за пилорамой, и мы тогда долго шли... А когда пришли, то там у него был праздник, и вся мамина родня была там. У Чирвона была дочка, примерно моего возраста...
Мишка Чирвон всегда  был добродушным, весёлым и надёжным. Кроме нашей машины на мыс Песчанный шла ещё одна машина. За рулём той машины сидел молодой парень по имени Егор.
Егор этот был лихим шоферюгой. Ему было скучно просто так крутить баранку, поэтому он без конца устраивал гонки на шоссе, обгоняя нашу машину с Мишкой Чирвоном за рулём.
А под конец мы ехали вообще без шоссе... Непонятно как это случилось, но дорога совсем пропала... Вокруг была только вода! Мы все выглядывали в брезентовые окошки, а вокруг нас была вода... Егор на своей машине поравнялся с нашей машиной. Он показал всем чекушку и стакан. Руля при этом он не касался, а машина мчалась по воде, только брызги летели во все стороны.
- Эй! – закричали ему девушки с нашей машины, - за рулём пить нельзя!
- За рулём пить нельзя? – переспросил Егор. Он наклонился, что-то там сделал и встал на подножку машины. В руках у него был стакан.
- Ты смотри, что он вытворяет! – ахнули строительши. Одна из них даже перекрестилась.
- А кто сказал, что я за рулём? За рулём я не пью! – крикнул Егор и опрокинул содержимое стакана в себя. И в самом деле, за рулём в этот момент не было никого, а машина всё также летела среди воды. Наконец Егор запрыгнул вовнутрь кабины, нажал на газ и умчался вперёд.

***

Но вот водная полоса закончилась и мы теперь ехали уже по самому мысу. Слева виднелись какие-то ветхие домишки, а справа – раскинулось синее море!
Мы остановились у одного из домишек и стали выгружать вещи. Устроились с раскладушками, перекусили и я потащил отца к морю.
Прибой неустанно колыхал плавающие в воде водоросли. Среди этих водорослей также колыхалась большая коряга, а в корягу вцепился руками карапуз. Местные ребятишки плескались в море, пищали... Где-то вдали вздымалась большая гора, во склону которой парово тащил микроскопические вагончики, словно чёрный муравей.
Из паровозной трубы валил белый дым... На берегу валялись перевёрнутые вверх днищем лодки. Пахло чем-то солёным и водорослями.
Я конечно же сразу полез купаться. Вода на вкус была соленоватой...Море!

***

Отец и все остальные с утра занимались своими делами, а я бродил вдоль моря, собирал ракушки и камешки. Интересно было побродить и по посёлку, в котором жили рыбаки. Дома их были неказистые, побуревшие от непогоды, с облупленной краской, с ветхими досками. Во время прогулки по посёлку мне повстречался белобрысый мальчишка. Он стал у меня на пути, а когда я стал его обходить, то толкнул меня.
- Ты кто такой? – спросил он меня.
- Я приехал со строителями, они тут будут лагерь строить, - объяснил я ему.
- А на фига нам тут лагерь? – состроил презрительную рожу мальчишка, и опять пихнул меня, - и ты на хрена тут сдался? А ну, вали отсюда!
- Это моё дело, где мне ходить, - ответил я белобрысому, - и нечего меня толкать!
- Я сейчас тебе покажу, где раки зимуют! – пообещал белобрысый и бросился на меня с кулаками.
Но я-то бы ростом повыше его и руки у меня были длиннее, так что его удары меня не достигли. Однако  мальчишка был с норовом. Он ухитрился броситься на меня с разбегу и мы оба свалились на песчаную дорогу. Мальчишка пыхтел, трепыхался, но сверху оказался я. Я прижал его к земле и пообещал:
 - Если ты не угомонишься, то я тебе накостыляю по шее!
Белобрысый перестал сопротивляться и я встал. Тут он вскочил на ноги и бросил мне в глаза горсть песка. После этого он пустился наутёк, крича:
- Всё равно я тебя ещё встречу! Ты мне ещё попадёшься! Я тебе ещё покажу, где раки зимуют...
- Вот придурок! – сказал я, сметая песок с лица, - откуда берутся только такие недоразвитые?
Вот чего этому балбесу надо было?

***

На следующий день отец и Аникин пошли по посёлку, разговаривая с местными жителями, расспрашивая их о жизни. Я пошёл с ними.
- Мы тут лагерь для детишек строим, - объяснял Аникин аборигенам, - в некотором роде представляем собой Советскую власть. Нам интересно, как вы тут живёте, в каких условиях. Есть ли у вас тут неблагополучные семьи, которым мы можем помочь?
- Да мы тут живём в общем-то неплохо, - говорил абориген, - на жизнь не жалуемся. Магазин есть, водка, закуска продаётся... Неблагополучные, говоришь? Да, вот в том бараке живёт одна женщина. Детей у неё трое или четверо... А мужа нет. То ли утоп, то ли сбежал... Ну, и она того, выпивает,  с мужиками разными путается, а дети грязные и голодные бегают...
- Вот как? – поправил очки на своём носу Аникин, - тогда пойдём, посмотрим. Может быть чем-то ей сможем помочь...

Барак был небольшим, не то что те бараки, в которых была наша старая школа... Тёмный коридор, большая кухня с неприятными запахами и с тараканами... Женщина была дома, она кормила с ложечки полуторагодовалого малыша.
- Что-то у вас темно? – сказал Аникин, поздоровавшись с женщиной.
- Да у нас что-то с выключателем, - отозвалась женщина. Я увидел, что выключатель как раз рядом со мной,  на стене. Ну, и щёлкнул... Тут меня как дёрнет током! Первый раз в жизни так током шандарахнуло! Но ничего, не убило... А то говорят, что током из обычной розетки убить может. Врут наверно...
Свет тогда включил Аникин. Он носовым платочком палец обмотал и включил. Аникины вообще с электричеством легко разбираются...

***

После всех этих ударов током, и после встречи с белобрысым, я больше не ходил в посёлок. В конце концов я приехал к морю, а не для того, чтобы нарываться на всякие неприятности. С утра до вечера я бродил вдоль берега, плавал. Тут повсюду росли водоросли. Надо было пробираться между ними подальше.  Там за полосой водорослей было глубоко, и там уже можно было спокойно плавать. Но там на поверхности воды плавали медузы. Неизвестно было – опасные они или нет. Я старался  их не трогать, но их было так много, что невольно я натыкался на эти студенистые тела. В воде они были красивыми, прозрачными, а на берегу выглядели как кисель...
Я уходил всё дальше и дальше от посёлка по лукоморью.  Там дальше была скала, большие камни,  каменистый пляж. А за каменистым пляжем начиналось  другое лукоморье. Там я увидел палатки и побрёл по песку туда. Это был лагерь аквалангистов. У них тут были натянуты всякие тенты, а на костре что-то варилось. Рыжая аквалангистка в чёрных очках и в купальнике мешала что-то в ведре половником, и пробовала варево на вкус. Одновременно она выдавливала из  тюбика крем для загара и размазывала его по своим обгоревшим на солнце плечам. На носу у неё была приклеена бумажка. Как в песне:

Пахнет палуба клевером
Хорошо, как лесу
И бумажка приклеена
У тебя на носу.

Ах, ты палуба-палуба,
Ты меня раскачай
Ты печаль мою ,палуба,
Расколи о причал!

Из воды с маской на голове, с трубкой и в ластах выбрался Генка Ионов. За ним вынырнул Володя, а там ещё один аквалангист.  Последний высоко поднял над головой большие завитые в спираль ракушки:
- Смотрите, какие я рапаны нашёл!
Володя доковылял до костра даже без палочки и обрадованно протянул мне руку:
- Здорово! Как вы там живёте? Что нового?
- Садись с нами уху есть! – пригласила меня девушка с бумажкой на рыжем носу.
Я с удовольствием поел с аквалангистами ухи и собрался уже идти обратно, но они мне сказали:
- Если ты в посёлок, то иди напрямик.Тут тропа идёт через лесок. На оленей посмотришь. Иди, не бойся, тут не заблудишься...
И я пошёл по тропе, через лес. Вдоль тропы была натянута сетка, а за сеткой и в самом деле бегали пятнистые олени.

***
В другой раз мы с отцом пошли смотреть, как продвигаются дела у строителей. Среди строителей был молодой парень, который не ехал с нами из Арсеньева.
- Откуда он взялся? – спросил я отца.
- А, это студент, устроился к нам на лето помощником, - пояснил отец. Студент был в соломенной шляпе, рубашка у него была завязана узлом на пузе, а ещё на нём были потрёпанные брезентовые штаны и рваные кеды. Студент был наверно не старше нашего Витьки, но вид у него был такой будто он везде побывал и обо всём знал. При нашем появлении  он отложил в сторону свой топор и крикнул:
- Эй, люди! Хватит вкалывать, пора обедать!
Он уселся за большой деревяный стол под брезентовым тентом и пригласил нас с отцом: - Садитесь, сегодня у нас царская еда – картофельное пюре и котлеты из конины!
- А конина откуда? – удивился отец, - у нас только оленина...
- Да в в совхозе лошадь ногу сломала, вот её и пустили на котлеты, - объяснил студент.


***

Целый месяц я бродил вдоль моря, плавал среди волн, невзирая на волнение на море. Это было так здорово, словно я оказался на необитаемом острове. Я уходил за лагерь аквалангистов  ещё дальше, а потом отец отчитывал меня за то, что я так далеко забираюсь. Казалось уже целую вечность я провожу у моря, но пришёл день, когда мне надо было ехать домой...


В мореходку?

 Лето шло к концу и приближался новый учебный год. Мне хотелось поступить в мореходку, после восьми классов это было возможно. Но отец меня переубедил.
- Ну, поступишь ты в эту мореходку, ну закончишь... А дальше что?  Будешь простым матросом палубу драить... Ты лучше закончи десять классов, а там сможешь поступить в Рыбвтуз, в высшее морское училище. Выучишься на штурмана или капитана... Так это ж совсем другое дело! И тогда хочешь на пароходе по всему миру плавай, хочешь на берегу бумажки перекладывай... Возможностей тогда будет больше, понимаешь? А тут ещё старший брат Шурика масла в огонь добавил...

***


Вовка Сергеев, Валентин Щупляк и Борька Чёрный были приятелями «не разлей вода». Они вместе закончили школу и поступили в мореходку. Когда они приезжали домой, то они даже ходили не так как все, а вразвалочку, словно под ногами у них качающаяся на волнах палуба, а не пыльная наша улица. Они ходили в загранку, в Японию, в Сингапур... Всякие интересные штуки из-за границы с собой привозили. Шурик показывал нам с Лёвой заграничные авторучки, зажигалку-пистолет...  А потом их призвали на службу во флот, откуда они вернулись в красивой военно-морской форме. Конечно же хотелось тоже вот так идти вразвалочку, чтобы треугольник тельняшки выглядывал из-за распахнутого воротника. Теперь Вовка, брат Шурика, одетый в белую матросскую робу, возился во дворе с мотоциклом, что-то там регулировал, крутил ключами свечи...
- В мореходку хотите? – ухмыльнулся Вовка, когда мы с Шуриком стали расспрашивать про то, как туда поступить, - да на черта вам это?
- Так ведь здорово, на корабле плыть,  синее море, волны... Романтика! И в загранку тоже хочется сходить, – улыбнулся я.
- Романтика, загранка, - передразнил Вовка, - в загранку попасть – это всё равно, что «Волгу» в лотерею выиграть... Туда только блатные попадают... А простым ребятам ничего другого не «светит», как только ходить в каботаж... На севера, в Магадан, в Анадырь, в Петропавловск... Там даже летом солнца не увидишь, всё время туман висит и дождик поливает... И тоска зелёная, потому что целыми днями вокруг только море и ничего больше... А потом погонят на службу, в морскую пехоту... Это только на параде красиво – форма, береты... А под беретом этим пустота... Кто такой морпех? Господин дерево! Там так муштруют, что в голове ничего не остаётся... Не, ребята, я вам в мореходку не советую... Идите лучше на завод, там у станочников жизнь куда веселее и получают в два раза больше, чем моторист или матрос...


Девятый класс
1970-71 


Так что с первого сентября я пошёл в девятый класс. Чтобы учиться в девятом классе, нужно было писать заявление на имя директора школы: «Прошу принять меня в девятый класс».
В девятый класс пошли не все. Может быть рука не поднималась написать заявление, не хотелось  обречь себя на ещё один срок длиной в два года? 
А может быть некоторым   надоело протирать штаны на школьных партах?... Или  кто-то решил, что все науки преодолел, поэтому сразу пошёл работать на завод?  Кто-то поступил в техникум, кто-то ещё куда-то...
Наверно по разным причинам кое-кого из одноклассников мы не досчитались, но взамен убывших унас  в классе появились новые ученики. Они пришли из других классов или вообще из других школ. Братья-близнецы Ажимовы, Валя Васько, Люда Живоглядова, Таня Ивакина, Таня Довгейко, Саша Гончаров. Интересно было появление в классе молодого человека с аккуратной бородкой клинышком. Будто чей-то родитель или дедушка...
Учительница его спрашивает:  - А Вам кого?
А этот с бородкой входит в класс, усаживается за парту и говорит: - А никого, учиться пришёл!
Это был Пеле – Вовка Вареница, весёлый парень. Бороду ему конечно пришлось сбрить...

***

Братья-близнецы Ажимовы были так похожи, что даже родители их путали. Однажды было родительское собрание, и там кто-то из учителей пожаловался их отцу, что Саша немножко «хулиганит» на уроках.
- Саша! Сейчас же встань, - обратился к одному из своих сыновей ихний отец.
- А я тут при чём? – обиделся парень,  не Саша я , а Гена...
Все конечно сразу рассмеялись. А я с Сашкой Ажимовым сидел за одной партой и научился различать обоих братьев... Или мне казалось, что я их различаю... Оба Ажимова были высокими, так что теперь я уже не был самым высоким в классе. Они были также заядлыми спортсменами. На физкультуре мы бегали стометровку, и они чуть ли не мировой рекорд били своими пробежками. Я тоже поставил рекорд, но не мировой, а свой личный. В парке проводился кросс на большую дистанцию, и я ухитрился пробежать с хорошим временем, за что получил первый юношеский разряд по бегу. На финише я тогда чуть не сдох от недостатка воздуха. Вот если бы я хоть немного потренировался перед этим забегом, тогда было бы легче...

***

С  Танькой Ивакиной я был ещё в дошкольном возрасте в городском лагере, в восьмой школе. Я её не сразу узнал, ведь с того времени прошло почти десять лет. Тогда это было маленькая девчонка, а теперь высокая и стройная симпатичная девушка. С ней вместе пришла в класс Таня Довгейко, которую ГАВ называл Пончиком. Все девушки были симпатичные,  даже глаза разбегались. Наташка Первушина пришла к нам с шестой школы. Она была худенькая, но высокая и острая на язык. С ней невозможно было спорить или ругаться, потому что она за словом в карман не лезла, а была готова в момент отбрить и раздраконить любого остряка. Кажется вот-вот она выпустит когти и вопьётся острыми зубами в горло своей жертве... Ни на минуту её лица не сходило насмешливое,  выражение.
Витька Слободчиков будто бы всё время с нами учился, потому что легко находил общий язык со всеми. Юрка Пронин тоже был вроде как своим парнем, но одновременно с этим казалось, что он связан с какими-то хулиганскими кругами. В лексиконе у него было много всяких блатных словечек и даже здоровался он странно, типа: «Фортам-портам!»  А прощаясь Пронин говорил: «Алабурды!»

***

- Так тебя Гончий зовут? – спрашивал я Сашу Гончарова. Это был высокий стройный парень, весёлый, похожий на известного певца Полада Бюль-Бюль-Оглы.
- ГАВ! Называй меня ГАВ – Гончаров Александр Васильевич, - подмигнул Гончий.
Однажды он вспрыгнул на подоконник и говорит:
- Спорим, я сейчас спрыгну вниз!
- Да ты что?! Со второго этажа?
- Подумаешь..., - сказал он и спрыгнул. Я посмотрел вниз, где он уже спокойно сошёл с клумбы и отправился к входу в школу.
Когда он вернулся в класс, то он пояснил: - Я же на курсы парашютистов хожу. Эти прыжки для меня – тренировка...

- А что это за материал у тебя на штанах? – заинтересовался я, - что-то видать очень прочное...
- Так это брезент! – улыбнулся Гончий, - четыре рубля за метр, дёшево и сердито! И недорого шьют в КБО на Жуковского.
Комбинат Бытового Обслуживания (КБО) находился недалеко от Садовой. Это было двухэтажное здание, построенное в 50-х годах. На следующий день я пошёл в КБО и заказал себе брюки из такого же брезента цвета хаки. Такие штаны были крепкими, и непромокаемыми. Однако для школы они не годились, сидеть в них было не удобно. Тогда я заказал расклешённые брюки из чёрной шерсти с лавсаном. Это тоже обошлось недорого. Да и вообще одежда была недорогой. Но костюм я покупать не стал, находя его не совсем удобным для школы. Мне больше нравились всякие пуловеры и свитера, нежели пиджаки. В школе, в классе было тепло и поэтому я в основном предпочитал одевать просто разные однотонные рубашки.


Гюзель

По английскому у нас вместо Лидии Васильевны теперь была Гюзель Рауфальдовна. Она выглядела очень симпатичной девушкой, с которой  так и хотелось пофлиртовать. Необыкновенная для наших мест восточная красавица!  Как-то зашёл я к Шурику, и случайно увидел фотографию, на которой было несколько парней и девушек.  Среди них была наша новая  англичанка – Гюзель! Фотография сделана была несколько лет назад на Халазе, и принадлежала  старшему брату Шурика. Я попросил эту фотку у Шурика всего на один день... На уроке я показал фотку Гюзели. А та сделала большие глаза и стала допытываться откуда у меня эта фотография... И требовала, чтобы я отдал фотку ей. А я не давал... Да ещё набрался наглости и стал её шантажировать, как бы шутя:
- Поцелуете, тогда отдам фотографию!
Свела свои чёрные брови на переносице Гюзель, да изловчилась и вырвала у меня из рук фотографию. Прямо на глазах у меня она разорвала её в клочья и выбросила в мусорник... Так что никакого поцелуя мне не досталось, а Шурик меня потом битый час отчитывал за эту фотографию...


Литература с Безверховой


Школьная программа по литературе казалась скучноватой. Вокруг было столько всякого чтива, что длительное копание в классике вызывало оскомину. Повести и романы современных писателей в журнале «Юность», в «Роман-газете», охапки прочитанные библиотечных книг – это было во много раз интереснее.  На полке нашей этажерки я случайно наткнулся среди других книг на книгу Джека Линдсея, где под одной обложкой были две приключенческие повести: «Беглецы» и «Восстание на золотых приисках».
В повести «Беглецы» рассказывалось о судьбе двух мальчиков, присоединившихся к восставшим рабам Рима под предводительством Спартака. Писатель описал бегство мальчишек от хозяина, их путешествии по Италии, охваченной огнем восстания. Автор поведал о приключениях на море и на суше настолько живо, что казалось будто ты сам находишься в самой гуще происходящих событий. 

В повести про восстание на приисках рассказывалось о событиях, происходивших в далёкой Австралии. Золотая лихорадка в Австралии сорвала многих со своих мест и погнала на поиски золота. Не слишком знакомые с горным делом люди рыли глубокие шахты, надеясь напасть на свою золотую жилу, которая позволила бы им вырваться из беспросветной нужды и стать богатыми. Пятнадцатилетний Дик Престон и его старший приятель  Шейн Корриген, который  объездил весь свет, пошли на митинг старателей. Золотоискатели возмущались несправедливостью и произволом властей... Цепочка последующих событий: восстание и к жестокое подавление  этого восстания правительственными войсками, бегство Дика в джунгли...
В джунглях Дик изнемогал от голода и пугался воплей и хохота кукабарр, воя диких динго.  Дика укусил клещ, но от смерти его спас чернокожий туземец  Джим. Потом Дик попался в лапы бандитам... Но ему удалось преодолеть все препятствия и вернуться домой. Невзгоды не сломили, а лишь закалили паренька. Теперь он был полон решимости сражаться за свои права и свободу.
- Борьба только начинается. Мы добьёмся права голоса для всех, даже для самых бедных. Мы ещё переделаем мир так, чтобы в нём стоило жить! – восклицал Дик.
Через много лет я оказался в Австралии и вспомнил об этой книге. Я был уверен, что роман об исторических событиях, происходивших когда-то  здесь, наверняка пользуется заслуженной популярностью и в наше время. Я хотел купить эту книгу на языке оригинала, и стал спрашивать о ней в больших книжных магазинах. Но на мои вопросы продавцы разводили руками – такой книги у них нет. Я спрашивал книгу и в маленьких букинистических магазинах, ходил сам среди стеллажей с книгами, просматривая каждый корешок или извлекая книги, чтобы прочесть название... Но нигде я не находил книгу Джека Линдсея про восстание на золотых приисках. Даже имя писателя многим продавцам ни о чём ни говорило. Все мои поиски не увенчались успехом. Я просто недоумевал: неужели книгу с такими замечательными приключениями никто здесь не читал?... Почему многие нынешние жители Австралии даже не слышали о Джеке Линдсее, замечательном писателе и историке,  родившемся  в Австралии?...
Скорей всего повествование о восстаниях просто не хотят печатать современные издательства, потому что, невзирая на высокий уровень жизни австралийцев, всё-таки в Австралии немало нерешённых социальных проблем...

***

По литературе у нас была новая учительница, по фамилии Безверхова, совсем молодая, похожая больше на девчонку, чем на учительницу.  На первом же занятии мы стали писать сочинение на тему: «Как я провёл лето».
Перед глазами у меня всё ещё стояло солёное море, волны... Конечно же я стал писать о том, как нырял и плавал в том безлюдном, райском уголке... Ну, а получалось как-то так: «...измученный борьбой с неустанными волнами, выползаешь на песчанный берег,  бросаешь свои кости на раскалённый песок... Безжалостное солнце тут же начинает тебя поджаривать, будто на сковородке... Лежишь на пляже, весь обугленный, а потом бросаешься опять в море, и вода шипит и пенится вокруг раскалённого тела... Чайки в ужасе  кричат и бросаются головой в самую пучину...Рыбы дохнут от хохота, и тонут, глядя на мою пузырящуюся от солнечных ожёгов кожу... ».
Безверховой моё сочинение очень понравилось, и она зачитала всему классу отрывок из него. Когда она читала, то от смеха все чуть не попадали под стол...
Ну, я конечно и дальше писал сочинения в таком же духе. Когда писали про Печорина, то я даже стишок ухитрился придумать и привёл его вместо эпиграфа. Там что-то такое:

«Он первым был среди людей
Тыр-пыр-тат-та-та... славных дней...»

Безверхова всякий раз улыбалась моим творения.  Мне кажется, что ей было жаль, что я ученик, а она учительница... Мне тоже было жаль...

***

Засушенные морские звёзды и ракушки постоянно напоминали мне о первой встрече с морем, о том как бродил по берегу, лазал по скалам, путался в водорослях и воевал с медузами. А отец ещё несколько месяцев пропадал на мысе Песчаном, где велось строительство пионерского лагеря. Он присылал нам оттуда смешные письма, и сам тоже иногда приезжал. Однажды он привёз полмешка свежевыловленной селёдки. Мы её засолили и потом повесили на верёвочках в сарае и вдоль веранды.  Запах стоял такой, чтьо все коты в округе сбегались к нашему дому. Но вскарабкаться к рыбе по вертикальной стене веранды котофеичам  было слабо... Потом мы долго ели высушеную селёдку... После того, как лагерь был построен, отец распрощался с Аникиным и вернулся на завод в свой цех.


Факультатив по математике


На математике мы теперь изучали тригонометрию со всеми этими синусами, косинусами, тангенсами и котангенсами... Всё это такое  далёкое от реальной жизни... Я готов был спорить с кем угодно и на что угодно, что эти дурацкие функции мне никогда в жизни не пригодятся. Но деваться было некуда, приходилось напрягать извилины, чтобы разобраться с этими хитроумными синусами-тангенсами... Казалось бы, чего ещё...
Но однажды Нина Алексеевна, наша учительница по математике, которую все промеж собой называли просто – «Нинка», сделала объявление в конце уроков:
- Те, кто записан на факультатив, сегодня остаются после урока. Будем заниматься...
«Интересно, - думаю, - факультатив какой-то... Надо глянуть, что это такое...»
И я остался после уроков. На факультатив остались ещё Юрка Пирог и Сашка Щербинин. Пришли также ученики из других классов - Зюзин и ещё один парнишка в очках,  с умным выражением лица...
- А ты чего остался? – удивилась Нина Алексеевна, увидев меня среди остальных, - тебя в списке нету!
- А чего другие остались? – вопросом на вопрос ответил я.
- Ну, другие, это ребята с математическим складом ума, - пояснила Нина Алексеевна, - им поступать в институты... А вот ты, Симоненко, зачем тебе это надо?
- Не знаю, - пожал я плечами, - авось пригодится...
- Ну, если хочешь, оставайся... – пожала плечами Нина Алексеевна. Она  была добрая и покладистая. Не теряя времени, она принялась нам рассказывать и объяснять всякие хитрые вещи про математические ряды, биномы, производные и дифференциалы. Мы решали всякие примеры и ломали головы над математическими проблемами...
Надо это было мне? Ещё и как!  Мне это пригодилось позднее, когда пришлось овладевать высшей математикой в институте... Той базы знаний, которую мы получили тогда от Нины Алексеевны, вполне хватило для «стартового капитала» в будущих «восхождениях на вершины математической мысли»... 

Черчение

Класс был разделён на две группы. Одна группа шла по своему желанию заниматься электротехникой, а вторая – черчением. Я пошёл на черчение, а почти все наши мальчишки – на электротехнику. Я хотел бы и электротехникой заниматься, но выбор был жёсткий – туда или сюда... На черчении были одни девчонки. Вовка Беликов составлял мне компанию, мы с ним сели за одну парту.  Преподавал черчение Анатолий Иванович, который  приходился дядей Юрке Пирогу... Нраву он был весёлого и жизнерадостного. Девчонки в нём души не чаяли и глаз влюблённых с него не сводили, потому что это был здоровый, молодой, симпатичный дядька. Он доходчиво объяснял правила построения проекций, показывал как чертить сложные узлы и конструкции. Если кто-то что-то отчебучивал или чего-то не понимал, то Анатолий Иванович шутливо грозил пальцем и говорил:
- А-а-а, геолог!
Это выглядело совсем не обидно, а даже смешно. Девчонки спрашивали:
- Анатолий Иванович, а почему вы называете нас геологами?
- Да у нас в соседнем общежитии геологи жили, - пояснял Анатолий Иванович, смеясь, - так они тоже были такими же непостижимыми и неожиданными, как то, что вы тут вытворяете на листе ватмана...


Операторы станков с ЧПУ


Проучились мы месяц или два, и тут в школе появились какие-то люди, которые стали агитировать народ на разные курсы. Одни предлагали быстро закончить курсы электриков и обещали интересную работу на заводе и высокий заработок. Обещание было заманчивым, и конечно же несколько человек пошли в электрики, в том числе из нашего класса, например Тоша.
Потом пришли другие, которые говорили так:
- Мы впервые набираем ребят на курсы операторов станков с числовым программным управлением. Это профессия будущего! Работа оператора станка с ЧПУ заключается в производстве деталей... Вроде бы всё тоже делается, что на обычных токарных и фрезерных станках, но тут не надо будет самому крутить ручки станка и без конца следить за фрезой или резцом... За вас всё это будет делать программа, которая записана на магнитной ленте. Вам нужно только правильно установить заготовку, поставить нужные резцы или фрезу, выставить необходимые параметры обработки и нажать кнопку. Деталь будет вытачиваться станком сама! Вам надо будет только следить за правильной работой станка, смазывать инструмент и смахивать стружку. Никакого брака!  Режим работы самый быстрый, самый оптимальный. Кроме этого вы сами сможете написать программу, согласно которой станок будет обрабатывать заготовку из металла. И за эту работу будут хорошо платить! Курсы начинаются в ближайшее время и будут длиться полгода. Число мест ограничено, так что вы решайте, ребята, и побыстрей. Завтра вы должны сообщить о своём решении.
- А как же учёба в школе? – спросил кто-то.
- Ну, какая может быть ещё учёба в школе? – улыбнулся вербовщик, - какой-то не серьёзный вопрос... Тут вам такую профессию предлагают, а вы про школу... Это же профессия будущего! А школу вы всегда сможете закончить, у нас есть вечернее обучение. Так что это не проблема.

Дома я сообщил, что собираюсь пойти на эти курсы. А тут Ольга меня спрашивает:
- На курсы пойдёшь, а что со школой будет?
- Школа никуда не денется, можно будет закончить потом вечернюю школу, - ответил я.
- А может быть лучше сначала школу закончить? – спросил отец.
- Да на курсы же набор завтра заканчивается. Впервые такие курсы, а после их окончания  будет интересная работа, хорошая зарплата. Это же профессия будущего!
- Знаешь, Вовка, это они так только говорят..., - сказала Ольга, - мне после школы тоже говорили: «Профессия выколотчик-доводчик – самая интересная профессия в мире и набор на неё ограничен! Скорее записывайся, а то опоздаешь!»... А сейчас вон в газете уже который раз вижу, что набирают на обучение этих самых выколотчиков-доводчиков... Так что закончи сначала школу, а потом ты сможешь и на эти курсы и в институт... После школы  у тебя будет столько всяких возможностей, что ты даже не представляешь!
В общем, Ольга меня убедила, и на следующий день я не пошёл записываться на эти курсы. А Мишка, мой сосед, пошёл на эти курсы.


Васисуалий


Тётя Аня, двоюродная сестра отца, проживавшая в селе Ново-Покровка, которую мама называла просто Анька, время от времени наведывалась к нам после базара. Она сначала заходила к бабе Лукерье, а потом и к нам. Мама угощала её борщом и тушёной картошкой с мясом. А Анька оставляла нам целую гору нераспроданных на базаре подсолнечных  семечек. Сидя на кухне, она всё время рассказывала о том, какой у неё хозяйственный Вася. И на все руки он мастер, и работящий, и ... В общем, я решил, что он а говорит о своём необыкновенном муже... Но оказалось, что речь шла отнюдь не о муже. Вася Сепик – это был Анькин сын, и так получилось, что скоро мы не только услышали о нём, но и смогли разглядеть со всех сторон.
Васька поступил в арсеньевское ГПТУ-12, и Анька попросила отца и маму его приютить, а то общежитие давали не всем, а надо было где-то жить. Так что в один прекрасный осенний день Васька появился у нас, одетый в чёрную гэпэтэушную шинель и шапку. Росту он был небольшого, белобрысый, застенчивый... Разместился он на диванчике в большой комнате. В той же комнате спал отец. Но отец рано утром уходил на работу и возвращался после пяти, а потом у отца было много всяких занятий в огороде и в саду, так что племянника своего он почти не видел. Ну, и Васька тоже с утра уходил в своё ГПТУ, да и я тоже с утра шёл в школу. А вот после школы мы уже с ним общались.

 - Ого! – сказал Васька, увидев мои пудовые гантели, - ты с ними занимаешься?
- Конечно, - ответил я и выжал гантели пару раз.
Васька тоже схватил гантели и попробовал их поднять. Но у него не вышло, тогда он взял одну гантелю и поднял её обеими руками.
- Жаль, что не гири, - сказал Васька, - вот если б гири были, то я бы их раз десять выжал...
Васька оказался парнишкой весёлым и даже озорным. Из-за своего озорного и весёлого нрва Васька получил от меня кличку Васисуалий.  Учёба в ГПТУ ему давалась легко, там у него появились новые товарищи. Одним из них был Нечунаев, который учился до этого в параллельном классе в нашей школе. А ещё Васька постоянно вспоминал какого-то Мажугу, который был для него авторитетом. Только и было слышно: «Мажуга сказал, Мажуга сегодня такой вот номер выкинул, а у Мажуги вот такие «котлы»»...

Шурик с Лёвой с удивлением обнаружили, что у меня объявился троюродный брат, которого я называл Васисуалием.  Васька с ними тут же подружился, и мы вчетвером весело проводили время у меня в комнате. Васька был похож на хитрющего котёнка, у него была крадущаяся походка и очень подвижная мимика. Анька не обманула, Васька был хозяйственным, мастером на все руки. У нас, как назло на умывальнике «пипка» разболталась и отваливалась всё время. Вода капала и вытекала... Так Васька у себя в мастерских ГПТУ выточил на токарном станке великолепную новую «пипку», которая наглухо закрыла отверстие в бачке. Теперь ни капли не сочилось из умывальника...
В общем, жили мы с Васькой дружно и весело, а  потом ему дали место в общежитии и он переехал туда.


Вечеринка


Наша баня в огороде  к тому времени пришла в негодность, поэтому приходилось ходить в баню на «втором» или на «четвёртом» участке. Если хотелось попариться, то пар был лучше на «четвёртом»... Зато на «втором» были душевые кабинки, где можно было менять температуру струи и получать удовольствие от контраста  холодных и горячих потоков воды.
А ещё можно было принять ванну в Ольгиной квартире, когда с ней заранее договоришься.  Дело было к вечеру и я возвращался от Ольги. Шёл по улице Ломоносова, где свечки новеньких девятиэтажек стояли шеренгой, как солдаты в строю. Навстречу мне попался Юрка Пирог.
- Привет, а ты откуда здесь взялся? – спрашиваю.
- Да, мы тут вечеринку затеяли... Вот, за вином бегал... Слушай, Вовка, пойдём со мной, а то там одни девчонки, я уже устал с ними танцевать.
А я чистый такой, всякими кремами у Ольги натёрся, благоухаю... Ну, чего мне было не пойти?
Заходим в чью-то квартиру в новом кирпичном доме, а там оказывается наши девчонки - Шурка Сорокина, Танька Самохвалова... Только не как обычно, в школьной форме, а разодетые в какие-то платьица, юбчонки, блузки... И накрашенные, завитые, духами надушенные... Музыка тихо играет, свет приглушённый... Этакий интим... Моему появлению они обрадовались. Юрка достал вино из портфеля – Ризлинг и Ркацители. Появились высокие фужеры. Выпили вина и потом танцевали. Я в основном с Танькой Самохваловой танцевал... Так здорово было! Помню ещё мужик пел красиво по-русски:

Прошла любовь, прошла любовь.
По ней звонят колокола.
Прощай любовь, прощай любовь,
Как хорошо, что ты была.

По-прежнему спешат куда-то люди,
И дни бегут неведомо куда.
И сердце вновь кого-нибудь полюбит,
А, может, не полюбит никогда.

Всё те же фонари вечерних улиц,
Лишь поезда и корабли
Уходят в этот час в страну большую,
В страну воспоминаний о любви.

Всё так же, всё по-прежнему на свете
То день, то ночь вступает в города.
И сердце, может быть, кого-то встретит,
А, может, и не встретит никогда.

Вернуться к нам лишь та любовь не сможет,
Она была, она была.
И в этот миг любовь ещё дороже,
Когда в душе звонят колокола.

А ещё звучала песня про снег Сальваторе Адамо:

Tombe la neige
Tu ne viendras pas ce soir
Tombe la neige
Et mon coeur s’habille de noir
Ce soyeux cortege
Tout en larmes blanches
L’oiseau sur la branche
Pleure le sortilege

Только эту песню тут пел не Адамо, а Радмила Караклаич и тоже на русском:

Падает снег, ты не придёшь сегодня вечером,
Падает снег, ты не вернёшься, я знаю...



Выборы мэра города


На Жуковского, в пустом прямом углу, который составляли заборы Котовых и Фроловых, в конце мая  городские власти соорудили клуб под открытым небом. Поставили аккуратные ряды деревянных лавочек, столик для проектора и столбы для экрана. Всё это аккуратно выкрасили голубой краской. На столбе повесили объявление, что такого-то числа будет отмечаться праздник улицы, а кроме того состоятся выборы мэра города. В завершении программы обещали демонстрацию фильмов. Народу явилось немало, все лавки занялим, так что нам-мальчишкам пришлось устраиваться на травке. Сначала перед собравшимися выступил симпатичный дядька, волосы которого были седыми, а усы – чёрными.  Фамилия у него была Маслов, и это его надо было выбрать мэром... Ну, а потом началась демонстрация фильма. На улице, никаких тебе билетов, крутили сначала мультики всякие, а потом показали комедию «Прекрасные времена в Шпессарте» про привидения. Фильм производства ФРГ.
Теперь нам было где собираться, так как брёвна возле Котовых, на которых мы обычно проводили вечера, попилили, покололи и спалили в печке за долгую зиму.


Импровизации на терассе


Как-то вечером мы сидели на лавочках, о чём-то разговаривали. Вечерело уже, смеркалось... Слышим, где-то музыка звучит. Кто-то перебирает струны гитары, кто-то по  клавишам пробежался ловкими пальцами, тут ещё труба вступила – кларнет или трампет,...я в тонкостях не разбираюсь. Зазвучала джазовая композиция, со всякими взвизгами, синкопами, вариациями и импровизациями. Девушка какая-то запела что-то вокальное... Голос у неё чистый, сильный... Мы смотрим, у Зерновых  на терассе яркий свет горит, оттуда вся эта музыка и льётся, усиленная мощными динамиками. Музыканты играют, девушки на высоких каблуках в белых платьях ходят с бокалами вина в руках. Вечеринка! Витька Зернов недавно с армии пришёл и после этого в музыку ударился... Мы сидели на лавочках и слушали. Такая красивая музыка!
А на следующий день Витька Зернов сам подошёл к нам, сидящим на лавочках, поприветствовал нас всех.
- Вы вчера так играли, прямо как «Поющие гитары», - подмигнул Витьке Сивка.
- Поющие гитары? – презрительно прищурился Витька, - да разве ж это настоящие музыканты? Они «под Битлов косят» и вещи битловские за свои выдают... И вообще всем нашим советским  ансамблям далеко до западных групп, таких как Beatles, Rolling stones... Вот только «Песняры», те молодцы! У них своё и Мулявин очень талантливый...
- Что это у тебя за вечеринка была? – спросил я.
- Да, так, собрались с ребятами, посидели... А ты что слыхал, как мы там играли?
- Слыхал, здорово! Хотел бы тоже посидеть на вашей терассе...
- А что же не зашёл? Зашёл бы попросту по-соседски, а? – улыбнулся Витька своей обезоруживающей улыбкой.


В Ново-Покровке

Лето шло, все обычные огородные дела были переделаны и наступила полоса скуки. Неожиданно мне в голову пришла идея – съездить на родину отца, в Ново-Покровку. Я сообщил о своём желании отцу. Он отнёсся прохладно к этой идее:
- Чего это ты надумал? Делать больше нечего?
- А я хочу  посмотреть, откуда идут мои корни. Там у тебя какие-то родственники ещё есть?
Отец задумался: - Разве что Степан Храмцов... Нет, выброси ты это из головы, что там в деревне делать?
Однако на следующий день я взял у мамы пять рублей и поехал на вокзал, откуда отправлялись автобусы в ближайшие населённые пункты. Через каких-то полтора часа я уже шёл по единственной, длинной, заросшей травой улице Ново-Покровки. Огромные деревья по обеим сторонам улицы склоняли свои ветви до самой земли. Эти деревья наверно были свидетелями того, как мой отец бегал по этой улице босоногим мальчуганом ещё при царе Николае Втором... На скамейке сидели какие-то древние старики и старухи. Я поздоровался с ними.
- Постой, паренёк! – приподнялся один из стариков, - постой, дай-ка на тебя поглядеть... Да никак Ивана Симоненко сын? – спросил он меня
- Да, я сын Ивана Симоненко... Как вы догадались?
Старик  обернулся к другим, сидевшим на лавочке. Те закивали: - Точно, вылитый Иван!
- Ты к кому идёшь?
- А скажите, пожалуйста, где живёт Степан Храмцов?
- Степан? Да вон его крыша, новой жестью крытая, - указал мне рукой старик. Я пошёл дальше по улице к дому, крыша которого была крыта жестью. Это был новый дом, чем-то похожий на наш. Я прошёл в калитку, и на меня тотчас с лаем набросилась маленькая собачонка. На собачий лай из дома вышла красивая, стройная девушка и загнала собачонку в будку.
- Здравствуйте, - приветствовал я девушку, - скажите, Степан Храмцов тут живёт?
 - Здравствуйте, - приветливо тветила девушка, - он тут живёт, но отец сейчас в командировке.
- Жаль, - развёл я руками...
- А Вы по какому делу? – спросил мальчишка, который появился на крыльце.
- Да я в общем-то не по делу... Так, решил навестить родственников своего отца.
- А кто Ваш отец? – спросила девушка.
- Мой отец –двоюродный  брат вашего отца, Иван Симоненко, - ответил я, полагая, что этим ребятам имя моего отца вряд ли известно. Но они сразу посветлели лицом:
- Дядя Иван! Так ты что сын дяди Вани? Нам с Людкой братом приходишься?! – сразу же перешёл на «ты» мальчишка.
- Так что же ты тут стоишь? – также перешла на «ты» девушка, - проходи в дом! Сейчас мы будем чай пить с мёдом!
- Меня Витькой зовут, а сестру Людкой, - говорил мне мальчишка, протягивая свою ладонь.
- Владимир, - представился я, пожимая ему руку. Люда тоже протянула руку, и я пожал её руку тоже. Мы прошли на веранду, и Люда тут же поставила чайник на электроплитку.
- Бабушка! – крикнула она в приоткрытую дверь дома, - у нас гости! Сын дяди Ивана приехал из Арсеньева. Брат наш!

За дверью раздалось какое-то пыхтенье, стук палки и в дверь протиснулась согбенная старуха. Она наверно уже давно согнулась от непосильных трудов напополам, да так и не смогла разогнуться. Опираясь на палку, она добрела до скамьи и уселась на неё.
- Здравствуйте! – приветствовал я старушку.
- Это бабка Аксинья,  - сообщил мне Витька.
Бабка Аксинья стала вглядываться в меня своими подслеповатыми глазами.
- На Ивана похож! – наконец-то выговорила она, - добрый внучок! Хорошо, что заехал...
Мы попили чаю и Витька настоял на том, что надо непременно сию же минуту идти на речку, купаться, потому что жара стояла страшная. Мы пошли через огород по тропинке, а дальше начинался мелкий кустарник. Витька рванул вперёд с гиканьем, а мы шли вдвоём с Людой. Она шла в купальнике, поверх которого был накинут старенький  халатик. Очень она была похожа на артистку из кинофильма «Цирк»... Шла и рассказывала о жизни в деревне, о том, что училась в школе в Чернышевке, а теперь не знает куда поступать: в медучилище или пойти в ветеренарное... Люда шла и напевала:

Жил-был на свете Иванушка, хороший парень был.
Красивую девушку Машеньку Иванушка любил.
Чудо-юдо изловлю, изловлю, на колени Кощея поставлю.
Для тебя, я луну, а я луну, я луну улыбаться заставлю.

Подошли до речки, а там ребятня плещется, и детишек этих - как селёдки в бочке. Мы тоже покупались, поплавали и выбрались на берег. Пока мы загорали на зелёной травке, Витька успел сбегать домой и примчался снова:
- Бабка Аксинья сказала, чтобы домой вертались, обедать пора!
- Пойдём домой, а то я проглодалась, - сказала Люда.
Мы пошли обратно, вошли в дом, сели за стол. Люда всем разлила по тарелкам борщ и придвинула банку сметаны.
- А куда баба Аксинья подевалась? Спит что ли? – недоумевала она.
Слышно было, что кто-то стал скребётся во входную дверь.
- Эй, кто там скребётся? Что там за «задышка»? – рявкнул Витька. Он выпятил грудь колесом и рванул ручку двери на себя. За дверью оказалась бабка Аксинья, которая от этого сильного рывка чуть было не полетела кубарем. Бабка замахнулась на Витьку палкой, а тот сразу же принялся извиняться...

Во время обеда появился Васька Сепик.
- А ты откуда знаешь, что я приехал? – удивился я.
- Сорока на хвосте принесла... У нас в деревне все про всё знают, - пояснил Васька.
Люда ему тоже налила борща. Мы пообедали, после чего я пошёл смотреть, где живёт Васька.

Такого дома я никогда не видел... Сруб, сложенный когда-то из мощных, толстых стволов, покосился и ушёл в землю по самые окна. Сами эти брёвна были трухлявыми, а соломенная крыша на срубе сидела косо, как бескозырка у лихого морячка... В избе царил полумрак, пол был земляной, и эта хорошо утоптанная земля выпирала в хату горбом, на котором стоял колченогий стол, лавка, да пара железных кроватей, на которых лежала гора одеял и подушек.
В общем Анька с Васькой жили в таких условиях, что вряд ли позавидуешь... За мной пришёл Витька, и я вернулся в их дом... Ближе к вечеру Люда и Витька проводили меня на автобус, и долго махали мне вслед... 



Отработка на пришкольном участке


По географии у меня   должна была бы быть тройка. Но обстоятельства сложились иначе... А дело было так:
Сижу я дома в растроенных чувствах, в том смысле, что ничего не охота, всё обрыдло, потому что погода гадкая, всё дожди льют... А тут Лёва пришёл и говорит:
- Ты на «отработку» уже ходил?
Тут я вспомнил, что надо будет ещё на эту «отработку» ходить, и совсем захандрил. «Отработкой» назывались практические работы для нужд школы. Считалось, что полезный труд воспитывает в каждом школьнике любовь к труду...
- Нет, - говорю, - а ты?
- Я тоже ещё не был, - говорит Лёва, - да вот собираюсь. Давай вместе пойдём?
- Как мне не хочется! – вырвалось у меня.
- Так ведь надо, никуда не денешься, - вздохнул Лёва.
Отработать надо было определённое количество часов. Обычно приходилось что-нибудь копать, или сорняки пропалывать на школьных газонах и грядках. Один раз мне досталось красить полы в одном из кабинетов. Учительница ушла, а я выкрасил пол и чуть не угорел от вдыхания растворителя. В глазах тогда так потемнело, что чуть концы не отдал. В прошлом году то прополка, то землю надо было перекопать. А земля твёрдая, со строительным мусором и камнями, фиг лопату воткнёшь. Не то что дома в огороде, где земля мягкая, как масло... На школьном участке только сорняки хорошо растут, и ничем их оттуда не выковыряешь. Вот если бы взорвать... Так что в прошлом году я натёр кровавых  мозолей на той «отработке». Увлёкся что-то чересчур борьбой с сорняками... Но сорняки всё равно победили... Однако кровавые мозоли – это мелочи...

Орлёнок, коляска и англичанка


Стою я как-то с лопатой в руках у школьной грядки, перекуриваю, а тут Васька на велосипеде катит. Я его тормознул и говорю:
- Дай велосипед, прокачусь вокруг школы.
Велосипед подростковый «Орлёнок», но ехать можно. И поехал я, да разогнался чересчур... Вылетаю из-за угла на большой скорости, а у меня на пути детская коляска! Я в неё и врезался...тарарах! Коляска перевернулась, а у меня сердце чуть не выпрыгнуло... Ё-моё! Не иначе долбанул по коляске с ребёнком... А тут ещё мамаша выскочила, да как заорёт! И папаша тоже выбежал, и давай они на меня вдвоём орать. А я стою, голову понурил... Виноват, что тут скажешь...
- Подожди, - остановил вдруг мужик свою жену, - парнишка похоже не в себе. Ты пока иди, а я тут с ним поговорю. Иди пока к ребёнку...
А жена его, «англичанка», тётка красивая, похожая на английскую королеву, никак не успокоится.
Она на минуту зашла в своё жильё и тут уже с ребёнком на руках опять высунулась:
- Нет, ты посмотри! Он же нам коляску угробил! Колесо как погнулось...
Я передал велик Ваське, обошёл вокруг коляску и до меня наконец-то дошло, что ребёнок ихний не пострадал. Его в момент столкновения в коляске не было. А хай эта англичанка подняла такой, будто я задавил ихнего младенца... Причём среди её воплей проскакивали вовсе не парламентские выражения, не свойственные англичанам... Не, ну конечно она не настоящая англичанка, а всего лишь преподавательница английского языка... Я её ещё по старой школе помнил, потому что она была красивая, фигуристая, и нравилась мне... А тут она мне сразу нравиться перестала...
- Слушай, паренёк, - старался быть дипломатичным её муж, - коляску ты нам привёл в аварийное состояние. Так что теперь выбирай: или новую коляску покупай, или восстанови это колесо.
С этими словами дядька этот вручил мне колесо диаметром в 12-14 дюймов... После столкновения колесо приняло форму восьмёрки...
- Попробую колесо отремонтировать, - промямлил я.
- Ну-ну, давай, - ответил мне муж англичанки, - только сроку тебе даю два дня. Не уложишься – пеняй на себя. И не думай, что тебе удастся отмазаться, видишь – тут полно свидетелей, так что узнать твои имя и фамилия – пара пустяков... 

Сначала я попытался найти такое же колесо. Спрашивал в магазинах, у знакомых, у родственников. Но, как назло, колеса такого размера не было ни у кого. Какое-то нестандартное, не иначе из Англии... Так что пришлось самому приложить немало сил для выпрямления злосчастного колеса. Сначала я ослабил все спицы, потом рихтовал колесо, потом опять спицы натягивал... В общем от «восьмёрки» я избавился, но колесо после ударов молотком выглядело покоцанным, облезлым. Вот такое колесо я и вручил мужу англичанки на следующий день. Слишком довольным дядька этот не был, но колесо взял...

В общем воспоминания об «отработках» оптимизма не внушали... Но ведь всё равно придётся идти... А тут всё же вдвоём... вдвоём веселее.
Так что пришли мы с Лёвой в школу, и попали в лапы к Зое Егоровне. Зоя Егоровна, хотя и была доброй и приветливой, но работы тихой и не пыльной у неё не было. Опять мы оказались на том участке, где лопата землю не берёт. Тут хорошо бы фугасом взрыхлить...

 Лёва попробовал долбить землю, но она была словно камень... А тут ещё ветерком облака разогнало и солнце стало припекать немилосердно.
- Пойду-ка я водички попью, - сказал Лёва и пошёл в школу. Я опёрся на лопату и принялся разглядывать кучевые облака. Не прошло и пяти минут, как появился Лёва. Идёт, радостный такой, будто ему фугас для подрыва родной школы только что выдали.
- Хватай лопаты, копать больше не придётся, – сказал Лёва, - ситуация переменилась!
- Неужели нам простили «отработку»? – изумился я, - снова ввели Юрьев день?
- Да, считай, что «отработка» отпала, - весело сверкал глазами Лёва, - надо только принять участие в викторине. Пойдём к Любовь Петровне, она всё объяснит.
Так что лопаты в целости и сохранности мы вернули Зое Егоровне,  а сами поспешили в учительскую.


Карамба, КВИНК!


Географичка Любовь Петровна  собрала там уже и других учеников. Тут были Шурка Сорокина, Валька Гусельникова, Колька Фролов – наши одноклассники, Олег из параллельного класса - любитель «Карусели», знакомый мне по пионерскому лагерю, Наташка Чечелева - дочка директорши школы...
- Такая незадача, - сокрушалась Любовь Петровна, - заявку на КВИНК я подала давным-давно. Хотела со своим «В» классом участвовать в конкурсе. А тут, как назло,  все мои разъехались... И никуда не денешься, сроки очень жёсткие. Так что придётся вам отстаивать честь школы и всего нашего города...
Надеюсь, что вы уже слышали о телепередаче «Клуб Весёлых и Находчивых Краеведов»? В рамках этой телепередачи состязаются между собой команды разных городов Приморского края. 
С этой целью  я пригласила всех вас в нашу команду. Если кто не хочет, то пожалуйста..., дело добровольное... И помните, нам нужно будет хорошо потренироваться, и за короткое время мы должны подготовиться к любым поединкам с противником. Нашим противником будет команда города Сучана. Завтра или послезавтра мы поедем на автобусе туда, чтобы познакомиться с их городом... Каждый из вас должен очень хорошо управляться с разными вещами: вы должны научиться хорошо ориентироваться на местности при помощи карты и компаса, ставить палатку, разжигать костёр.
А начнём мы прямо сейчас. Нам нужно придумать девиз, подобрать или придумать песню... Нам помогут наши молодые преподаватели. Девочки, заходите, - крикнула Любовь Петровна кому-то в коридоре.
В учительскую вошли наша Безверхова и маленькая математичка. Они обе были именно девчонками, никак не старше нас с виду ... Они тут же включились в придумывание песни. Безверхова предложила взять за основу весёленький мотивчик песни, знакомой ей ещё со студенчества.
- Песня называется «Карамба».  «Карамба» – это по-испански «Черт возьми!» - сказала Безверхова, и принялась напевать:

- Карамба сеньоры ....
Ла-ла-ла-ла-ла-ла!
Пампарури, пурира!

Мелодия нам понравилась и каждый из нас стал предлагать ключевые слова, которые должны были отражать тему, которая просматривалась в ракурсе предстоящих состязаний... 
Очень быстро мы сложили песню, с такими словами:

Карамба! С неба дождик идёт проливной
Карамба! Не видно не зги над головой
Мы знаем, куда идём, где свой привал найдём,
Где и когда мы отдохнём.

 А дождь идёт как из ведра
Пампарури, пурира!
Кругом вода, вода, вода
Пампарури, пурира!
И кажется, что за спиной
 Рюкзак – бочка с водой!
 И хоть устали мы в пути
Пампарури, пурира!
 и далеко ещё идти
Пампарури, пурира!
Мы эту песню допоём
 и до цели дойдём!
Карамба!

Позже, лет через 40, я узнал, что песню Caramba Senores  исполняла Эвелин Кюннеке (Evelyn K;nneke), немецкая певица.

Придумали эмблему, девиз и пошли выбирать снаряжение – палатки, спальные мешки...
Каждый член нашей команды получил задание: кто-то должен был научиться ориентироваться с картой и компасом, Колян должен был разжигать костёр, кто-то ещё что-то... 
Мне досталось изучение директив XXIV съезда КПСС по Приморскому краю. XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза проходил в Москве с 30 марта по 9 апреля 1971 года.
После съезда, на пустыре  напротив «кругленьких» домишек, рабочие поставили огромные металлические щиты с агитационными материалами, и венчал их общий лозунг – «Решения XXIV съезда - в жизнь!»

***

Вскоре на небольшом автобусе мы тряслись по ухабистым дорогам родного Приморья. Мы увидели Сучан, шахтёрский город,  который являлся родиной партизанского движения Приморья в двадцатые годы. Уголь там нашли и наладили его добычу для российского флота ещё до революции. Тогда рубали уголёк вручную, а теперь уголь добывали с помощью современной техники. В пригороде Сучана, в  посёлке Лазовый, была электростанция, работающая на угле. В этом посёлке мы остановились на ночёвку в школе-интернате.
- Ребята, - обратилась к нам Любовь Петровна, - в интернате учатся дети, оставшиеся без отца и матери. Поэтому будьте с ними повежливее, не обидьте несчастных сирот...
Обитатели интерната встретили нас несколько настороженно, но после нескольких минут общения мы с ними подружились. Судя по всему, жилось ребятам и девчатам в интернате вольготно. На несчастных сироток они ничуть не были похожи. Ели они тут вдосталь, были одеты и обуты в красивую обувь и одежду. По  сравнению с воспитанниками интерната мы выглядели обшарпанными и немодными, словно не они, а мы сироты... 

***

А потом мы поехали во Владивосток. В Арсеньеве на вокзале какой-то парнишка сидел на большом рюкзаке,  бренчал на гитаре и пел песню про неведомую Алёнку:

А где-нибудь  в вагоне ресторане
Тебя ласкает кто ни будь другой
Но я люблю, люблю тебя Аленка
И я хочу чтоб ты была со мной!

А колеса стучат, и бегут поезда
А ты уезжаешь надолго
И я боюсь, что больше уже никогда
Тебя не увижу Аленка

Когда то я под звуки серенады
Я под твоим окошком простоял
И наконец  дождался я награды
Тебя Алёнка я поцеловал!

Песня засела в голове и повторялась много раз под стук вагонных колёс. Рано утром мы прибыли во Владивосток. До этого я никогда не был в приморской столице, поэтому был покорён свежим солёным ветром с бухты Золотой Рог, криками чаек, толпами народа,  которые садились в электрички и выходили из них. Виадуки с платформами и множество железнодорожных путей, бодрый голос всезнайки-диспетчера, звучавший из репродукторов и отдававшийся эхом.  Морской вокзал с пассажирским пароходом у причала, портальные краны, большие корабли в тумане и шустрые буксиры, снующие туда-сюда... Владивосток – это было что-то огромное, не вмещающееся в обыденное сознание!

***

В телецентре нас посадили в автобус, и мы поехали к бухте Горностай, где проводили съёмки. С нами в автобусе ехала ассистентка режиссёра, молодая девушка в джинсовом костюме и в белом парике. Она всю дорогу курила сигарету за сигаретой. Докурив почти до фильтра, она тут же вытаскивала из пачки следующую сигарету и щёлкала зажигалкой. Прибыли на место съёмок, телевизионщики стали разгружать аппаратуру, тянули кабели, устанавливали камеры и  осветительные приборы. Мы также подготовили своё походное снаряжение. Тут же была команда сучанских школьников.
И началось состязание... Мы бегали по полянке, ориентировались с помощью компаса и карты, ставили палатку, собирали дрова.  Колян с одной спички зажёг костёр. Как потом выяснилось, у него была с собой бензиновая зажигалка, с которой он брызнул немножко бензином... А иначе ни фига бы не разгорелись сырые дрова... Погода была мерзкая, всё вокруг мокрое, дождик моросил... Как в песне:

Кругом вода, вода, вода
Пампарури, пурира!

Мы и песню спели, и сплясали... Девчонки якобы что-то варили на костре... А я стоял перед камерой и излагал директивы девятой пятилетки, повествуя о планах по строительству Находкинской птицефабрики, о введении в строй различных объектов, угольных разрезов и т.д.

***

После съёмок мы опять тряслись в автобусе, и  блондинка в парике  всё также курила сигарету одну за другой...
Когда мы приехали в телецентр на Уборевича, то нам сказали, что материал будет готов часа через полтора. Так что пока мы были свободны... Я вышел из телецентра и решил прогуляться к морю.
- Где тут море? – спросил я какого-то дедка.
- Да тут везде море, - хмыкнул дед, - иди вот по этой дороге прямо вниз и точно не промахнёшься.
И я пошёл по этой улице, которая называлась Колхозная. Дошёл до моря, посмотрел на парусники, выпил стакан газировки с сиропом и потопал вверх в сопку...

В телецентре нас провели в небольшую студию, где нам показали весь отснятый материал. Смешно было смотреть, как мы бегаем в клубах дыма от костра, который раздувает Колян. Палатку поставили криво, а верёвки привязали так, что сами же из-за них спотыкались... Зато ориентирование по карте и компасу получилось великолепно! А когда на экране появился здоровый парнишка в синей футболке, то я даже не сразу понял, что это я.  Это я-то такой вот здоровый? Ну, майка вроде моя... А рожа чья? Неужели у меня такая вот рожа? Я до этого полагал, что у меня тонкое интеллигентное лицо, а тут – на тебе!... Наверно телевизор так вот искажает...  Это было шокирующе, потому что этот парнишка басом(!) бойко затрещал про директивы 24 съезда КПСС, про то, сколько будет построено жилья, про ввод Надеждинской птицефабрики, в общем о конкретных планах, которые должны быть выполнены во время пятилетки...

***

В состязании с сучанцами мы победили! Мы все очень радовались победе. И вообще так здорово получилось: мы с Лёвой собирались заняться неблагодарным, тяжёлым, физическим трудом, «отрабатывать» на пришкольном участке, а тут такой праздник жизни! Кровавых мозолей избежали, мир повидали и даже некоторую известность приобрели. Географичка всем участникам нашей команды КВИНК обеспечила хорошие оценки по географии. Мне до этого по географии тройка «светила»,  но теперь я имел законные четыре балла! В аттестате после этой поездки и съёмок у меня стояла четвёрка!!! Я и не надеялся..

И вот ещё что: директивы съезда были выполнены в срок и действительно были построены те объекты, которые планировалось построить.  Заработали новые фабрики и новые цеха в заводах, были постороены новые школы и детские сады, введено в эксплуатацию удобное жильё, пущены новые электростанции. В общем лозунги были не пустыми, а наполнены реальным содержанием... А потом жизнь так хитро вывернулась, что с географией я никогда не расставался, карта и компас стали привычными спутниками жизни, и немало мест на карте мира удалось увидеть своими глазами. Ветер странствий закружил и увлёк за собою...

***

Весёленькая музыка, звучащая лейтмотивом в моём любимом фильме «Агент поневоле», сначала не вызывала никаких ассоциаций. И только сейчас, когда я взялся вспоминать про те далёкие времена, про КВИНК, до меня дошло, что музыка в фильме про «супершпиона» Томаса Ливена и наша «Карамба» - это один и тот же мотив!   


«Воронок», нары, «Телевизор»...


Лето было переменчивое. То дожди зарядят на неделю, то опять устанавливалась жара. Я не мог припомнить, чтобы за считанные дни мелкая Халаза вздулась посреди лета до мощного, грязного потока. Опять смыло мост, ведущий к «кругленьким» домам... Большая вода подмывала сделанную недавно насыпь на нашем правом берегу. В такую речку не сунешься, поэтому приходилось торчать дома, невзирая на духоту.  Оставалось только читать книжки, лёжа на веранде. К вечеру, одуревший от духоты, я включал приёмник «Мир» и ловил в эфире неведомую мне тогда Suzie Quatro. Эта сумасшедшая музыка, бешенный ритм, и пронзительные крики взбудоражили меня, поэтому я решил пойти прогуляться по свежему воздуху. Мой румынский костюм, купленный мне на вырост в седьмом классе, я заносил до дыр к концу восьмого. То есть брюки протёрлись на заднице, а рукава пиджака, которые вначале были слишком длинными, теперь стали чересчур короткими. И только жилетка теперь была мне как раз! К тому же я её почти не одевал, и теперь эта жилетка очень даже дополняла мой наряд из обычных брюк и рубашки. Так как было прохладно, то я одел эту жилетку на прогулку.Чтобы не бросать дверь дома открытой, и чтобы не будить родителей, я тихонько выскользнул из приоткрытого окна веранды, открыл калитку и пошёл по нашей улице.  Дошёл до древнего вяза на Жуковского и огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души в этот поздний час. Из кармана жилетки я извлёк припрятанную сигаретку и бензиновую зажигалку, которая вечно протекала, от чего я весь провонялся бензином, как последний шоферюга... Прикурил, затянулся синим, горьким  дымом, и принялся изучать звёзды над головой. Но тут вдруг среди пасторальной тиши ночи раздался громкий треск мотоцикла.  На бешенной скорости с дороги свернул налево и полетел во тьме к речке чей-то мотоцикл. И тут же треск внезапно прекратился...
- Ёлки-палки! – сказал я сам себе, - да там же он в реку наверняка влетел!
Мотоциклист не знал наверно, что река разлилась, аж до свиданья... Там же утонуть сейчас можно! Такой поток несёт...
Я поспешил на пустырь, чтобы посмотреть, что случилось. Может быть смогу чем-то  помочь этому несчастному растяпе...

 И только я подошёл к берегу, как раздался треск другого мотоцикла, да ещё подъехала и машина с мигалкой.
- Вот он! – радостно потирал руки милиционер, выскакивая из машины и подходя ко мне, - выпрыгнул значит... Смотри, сухой совсем! А где мотоцикл? А ну-ка, посвети, сержант!
Кто-то стал светить ярким фонарём по воде, и я увидел, что в воде торчат  словно  рога,  ручки слетевшего с обрыва мотоцикла.
- Ну, пойдём, дорогой, карета подана! – сказал мне милиционер, подталкивая к «воронку».
- Да я-то тут при чём? – удивился я, - я вообще тут прогуливался... Смотрю мотоцикл летит...
- Это ты потом следователю расскажешь, - подмигнул мне милиционер, - про то, как прогуливался на пустыре в 12 часов ночи... Не свисти, парень. Угнал мотоцикл, придётся отвечать за преступление. Лучше скажи, как тебе удалось выскочить сухим из воды?
У меня аж мурашки по спине побежали. Ни фига себе! Они думают, что я угнал мотоцикл?
Со мной не церемонились, скрутили руки за спину и впихнули в «воронок».

***

Возле милиции «воронок» остановился, и меня потащили к дежурному. Сопротивляться было бесполезно, но я был уверен, что сейчас я всё расскажу обо всём как было, и меня отпустят... Но ни тут-то было...
Дежурный стал записывать как меня зовут, адрес, а в это время в камере напротив дежурки бесновался какой-то парень с голым торсом. Он бросался на решётку, подобно дикому зверю, и материл дежурного и других милиционеров, которые тут были:
- Козлы! Волки позорные! Шакалы поганые! Выпустите меня отсюда! Я вам сейчас паяльники начищу! Один милиционер приблизился было к решётке, а этот дикий тут же вцепился в него...
- А-а-а! – орал он, - сейчас я вам покажу!
Несчастного милиционера едва вырвали из захвата его товарищи. Со мной никто не стал разбираться. Дежурный  захлопнул свой журнал и сказал:
- Завтра тебя допросит следователь, если придёт... А если нет, то придётся тебе сидеть до понедельника... А пока что посиди в камере...
И тут меня вдруг взяли и впихнули в камеру к этому психу, который бесновался за решёткой. «Ну, всё, -думаю, - тут мне и хана... Сейчас этот псих на меня набросится и загрызёт!»
 Однако парень этот не стал на меня набрасываться, и не загрыз меня. Он спокойно сел на деревянные нары и жестом пригласил меня тоже сесть.
- Серёга, Мешалкин, - представился он, протягивая мне руку.
- Владимир, - сказал я, пожимая его руку.
- За что тебя? – спросил он. Я ему рассказал про этот дурацкий мотоцикл, и о том, что меня сцапали там без вины виноватого.
- Всё ясно, дело тебе собираются пришить дело, - размышлял Серёга, - у этих поганых ментов так заведено. Настоящего угонщика они хрен найдут, а тут ты им подвернулся... Так что ты прекрасно подходишь на эту роль. Если тебя следователь будет «колоть» и сулить всякие поблажки, то ты не соглашайся ни в чём. Это они поначалу добрые, а потом законопатят по полной...
- А тебя за что? – спросил я Серёгу.
Он тяжело вздохнул: - А меня за дело... По пьянке драку затеял... А там так повернулось, что я при задержании схватился с ментами, а одного мента шандарахнул по башке пистолетом...В смысле рукояткой... Так ему и надо, но я дурак... Ох, дурак! Сейчас мне статья светит... Зря я вообще оказался в ту минуту в том месте....
Серёга закрыл глаза, видно вспоминая недавние события. Он мне теперь казался совсем не страшным, а вполне приличным парнем....
Я тоже закрыл глаза и задумался. Вот ведь угораздило вляпаться в эту историю. Сидел бы себе на
веранде, слушал бы музыку и горя не знал бы...

***

- Слушай, - толкнул меня в бог Серёга, - ты чего, замечтался?
Открыв глаза, я увидел, что сижу не на веранде, а всё в той же камере.
- Вовка, не одолжишь ли мне свою жилетку? - спросил Сергей, - а то у меня сейчас хмель совсем уже  выветрился,  и знобит чего-то,  аж дрожь пробирает.
Мне было душно в рубашке, да ещё эта жилетка... Так что я, не говоря ни слова, снял жилетку и протянул её Серёге. Тот сразу же надел её и застегнул все пуговки.
- Теперь совсем другое дело! – довольно улыбался парень, - осталось только раздобыть что-нибудь покурить.
Он подошёл к решётке и спросил сигарету у дежурного.
- Во, даёт! Только что тут тарзаном метался, а сейчас прямо джентльмен..., - удивился дежурный, увидев Сергея в жилетке, - ладно, держи сигарету, но больше не проси. Не хватало мне только этого - снабжать задержанных сигаретами.
Серёга схватил протянутую сигарету и сел на нары. Он покопался в щелях между досками нар и извлёк оттуда тёрку от спичечного коробка и спичку.  Прикурил, затянулся пару раз и передал сигарету мне. Я тоже пару раз затянулся и отдал ему сигарету.
- А ты знаешь, как эта камера называется у нашего брата? – спросил Серёга, докурив сигарету до конца, - «телевизор»!
- Почему телевизор? – спросил я без особого интереса.
- Да потому что тот, кто сидит  в этой камере, в курсе всех событий, происходящих в Арсеньеве. Ведь напротив сидит дежурный...
И в самом деле, дежурный без конца отвечал на телефонные звонки. Из обрывков разговоров с кем-то на другом конце провода было понятно, что где-то произошло ограбление, где-то случилась групповая драка с поножовщиной... В общем, действительно, мы словно  из-за решётки смотрели телевизионную передачу о буднях советской милиции.

***

Через пару часов к нам в камеру втолкнули какого-то типа. Он ворчал, как Паниковский из «Золотого телёнка»:
- Ну, какого рожна меня сюда привезли? Какой я вам наркоман?
Нам он представился: - Лёха... Не, вы прикиньте... Жара такая, духота, ну и вышел я прогуляться по улице. Присел на скамейку покурить, да задремал... А тут этот «луноход» едет... Так они меня тут же под белы ручки,  и в кутузку. Знаешь, что они заявили? «Ты, - говорят, - лежал на лавочке возле аптеки. Ты наркоман и собирался, следовательно, аптеку ограбить!»
- Ха-ха-ха! – расхохотался Серёга, - ну ты, Лёха, попал! Ну, на хрена тебе сдалась та аптека?
- Да какая к чёрту аптека? – с досадой махнул рукой Лёха, - ну, выпил я чутка, это да. И прилёг на лавочке всего на минуту... И на аптеку вообще внимания не обратил... Ну, откуда я мог догадаться, что менты станут на меня за это бочку катить...
- Ты лучше сразу сознайся, что ты наркоман, - с серьёзным видом посоветовал Лёхе Серёга, - и за чистосердечное признание тебе срок вполовину скостят...
- Да брось ты! – обидчиво пробормотал Лёха,  - расскажите лучше, за что менты замели вас...


***


Теперь мы знали всё друг о друге, что касалось причин задержания. У Лёхи в кармане нашлось пара сигарет, которые мы тут же выкурили. Серёга стал напевать тихонько зэковскую песню, которую я уже где-то слыхал:

Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела,
И в старом парке музыка играла.
И было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало...

Лепил я скок за скоком, а после для тебя
Бросал хрусты налево и направо.
И ты меня любила, но часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.

Но дни всё коротали, и птицы улетали
Туда, где только солнышко смеется,
А с ними улетело мое счастье навсегда,
Я понял, что оно уж не вернется...


И вот однажды вечером я встал вам на пути,
Узнав меня, ты страшно побледнела.
Тогда я попросил его в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.

Потом я только помню, как качались фонари,
И где-то в парке мусора свистели.
Всю ночь я прошатался у причала до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.

Любовь свою короткую залить пытался водкою,
Но воровать боялся, как ни странно,
Попал в исторью глупую, был пойман опергруппою,
Нас взяли на бану у ресторана.

И вот меня побрили, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Кусочек неба синего и звездочка вдали
Мерцают мне как слабая надежда…

Сижу я в одиночке, жду от силы пятерик,
Но слышу вдруг раскрылось это дело.
Ко мне зашёл Шапиро, мой защитничек старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».


***


Мы легли на нары и я попытался уснуть. Усталость и напряжение не давали уснуть, дурацкие мысли лезли в голову. Но всё же к утру я забылся в каком-то тяжёлом сне.
Утром нас вывели в туалет по очереди.
- А кормить будете? – спросил Серёга дежурного милиционера.
- Не положено! – коротко ответил ему милиционер, - только после того, как будет предъявлено обвинение...
- Врёт он всё, - объяснял нам с Лёхой Серёга, - должны кормить... Просто они те деньги, что нам на завтрак полагаются, себе прикарманивают...

***

Утром возле дежурного появился паренёк с повязкой на рукаве.
- ЮДМ, юный друг милиции, - прочёл Серёга, - шестерит тут...
Я пригляделся к этому пареньку... Яего уже где-то недавно видел... Точно, встретился он мне возле того вяза или ильма, что на Жуковского возле музыкальной школы растёт... Днём это было...он вышел из-за кустов с полосатым милицейским жезлом, а я как раз стоял на тротуаре.  «Привет!» - сказал он тогда. «Привет!» - отзвался я, - «а ты, что в милиции служишь?»  «Да вроде того, в ЮДМ»,- и на повязку мне указал эту самую, - «хочешь  тоже в ЮДМ?»  «Нет, спасибо», - ответил я. А парень был симпатичный и чем-то на Тольку Чёрного похож. Может быть даже ихний родственник, племянник тёти Маруси...
И вот этот паренёк теперь здесь. Он подошёл к решётке, глянул на меня и похоже тоже узнал...
Через пару минут он паодошёл к решётке и протянул мне пару сигарет, шепнув: - Бери, только не кури сразу! А то догадаются, что я принёс. Тебя за что сюда?
- По недоразмению, - ответил я, не углубляясь в подробности. Юдээмовец кивнул и отошёл в сторону.
- О, у тебя кореш среди ментов завёлся! – удивился Серёга, раскуривая сигарету. Мы курили сигарету по очереди, оставив другую сигарету на потом... А юдээмовец ещё несколько раз подходил и передавал мне сигареты по несколько штук сразу. Словно он помогал старому другу, попавшему в беду... А я даже не знал, как его зовут...


***


Я всё ждал, что меня вызовут к следователю, но сначала вызвали Лёху, и тот пропадал с полчаса... Он вернулся обрадованным и сказал:
- Сейчас меня выпустят, а вы держитесь, ребята!
И в самом деле, Лёху отпустили.
- Эй, а меня когда выпустите? – спросил Серёга дежурного.
- А тебя, героя, только лет через пять, не раньше, - сурово сказал дежурный.  Наконец-то вызвали и меня. Пожилой сержант отвёл меня в кабинет, где за столом сидел следователь.
- Проходи, садись, - предложил он и придвинул пачку папирос, - закуривай...
От голода и от курева у меня уже кружилась голова, поэтому я отказался. Следователь узнал мой адрес, дату рождения...
- Кличка какая? – спросил он.
- Какая ещё кличка?
- Ну, как тебя называют друзья?
- Нет у меня клички
- Не может быть, не верю, - сказал следователь, - у всех мальчишек бывают клички. Говори, всё равно узнаю!
«Ага, так я тебе и сказал..., - думал я, - меня называют последнее время Шеф... Если я ему сообщу эту кличку, то на меня «навесят»  десятки дел, которые наворотили какие-нибудь настоящие уголовники с такой кличкой...»
Так что про Шефа я ничего не сказал, а сказал так:
- Ну, была у меня кличка, но это ещё когда я был маленьким... Брат дразнился...
- Какая кличка?
- Яйцо...
 - Яйцо? Ерунда какая-то...
Следователь уставился на меня, буравля глазами:
- Ну, ладно. Давай, рассказывай при каких обстоятельствах, с какой целью, ты угнал мотоцикл?
- Не угонял я никакого мотоцикла, я и ездить не умею на мотоцикле. Любого спросите...
- Ну, это ты мне не рассказывай. Согласно протокола задержания, ты угнал мотоцикл, а потом, удирая от погони, бросил его в реку, а сам попытался скрыться.
- Неправда это, - отвечал я, - я просто случайно оказался на месте происшествия.
- Ну, ну... после 12 часов ночи прогуливался у реки... Эта версия тоже отражена в протоколе... Но согласись, дружище, что глупо отпираться. Лучше сразу сознайся и тебе это зачтётся... Считай, что обойдёшься   небольшим испугом и штрафом. Если и дадут срок и то условно. Но это только в том случае, если ты чистосердечно признаешься в угоне.
- Не в чем мне признаваться, - упорствовал я. На память мне пришло то «признание», которое от меня требовали в детстве, когда я якобы «поджёг кучу торфа». Мне до сих пор было стыдно за то, что я тогда смалодушничал и взял на себя вину за то, чего я не совершал. А теперь мне следователь сулит условный срок... За что? За то, что я проходил мимо и оказался крайним?

Следователь сменил вкрадчивый  тон на раздражительный и строгий, стал орать на меня и требовать, чтобы я сей момент во всём сознался. Потом он опять меня уговаривал «по-доброму» всё решить.
- Ну, что? Мы с тобой договоримся? – с надеждой спрашивал следователь. В ответ я молчал...
Не меньше часа следователь пытался склонить меня к признательным показаниям, потом наверно устал и дал мне подписать протокол. Я внимательно прочитал всё, что там было написано, как мне советовал Серёга,  и только уверившись, что там нет ни одного лишнего слова, расписался. После этого меня опять отвели в камеру.


***

- Ну, как было на допросе? – поинтересовался Серёга. Я рассказал ему обо всём.
- Не дрейфь, - подбодрил меня Серёга, - ты себя правильно вёл, всё сделал как надо. Ничего у них на тебя нет. Не сознавайся ни в чём, настаивай, что ты невиновен. Кроме того ты малолетка, тебе нет ещё шестнадцати лет, так что они не имеют права тебя держать в КПЗ. Сейчас тебя выпустят, это как пить дать... Ты мне свою жилетку оставишь? Я тебе её передам потом... Ты вот что, зайди вот по этому адресу и передай маляву моему брату. Это недалеко, на Октябрьской... А то они там совсем не знают, что я тут. Брат получит весточку, придёт и принесёт мне одежду... Лады?


***

И действительно, меня вскоре выпустили. Дежурный сказал, что меня выпускают под подписку о невыезде, так чтобы я никуда не уезжал, пока ведётся следствие. У окошка дежурного меня ожидал отец.
- Ну, пойдём домой, - сказал он, ни о чём не распрашивая и мы вышли из здания милиции.
- Мне надо ещё записку передать, тут недалеко, - сказал я отцу.
- Записку? Смотри, как бы тебя эти уголовники не втянули в свои делишки..., - проворчал отец.
Записку я всё же передал и мы пошли пешком через весь город, и отец подробно расспрашивал меня о происшедшем. И конечно же он песочил и корил меня... Да и я сам себя укорял за то, что попал в эту дурацкую ситуацию.

***

Дома я сбросил с себя одежду, пропахшую нарами, принял душ в огороде и меня стали кормить. Аппетит был у меня, как у волка... Мама подливала и подкладывала, суетилась вокруг и тоже укоряла меня:
- Ну, как же ты так, Вова?
А отец, разобрав всю эту историю на кусочки, проработал меня как следует, «промыл по косточкам» и сказал:
- Теперь чтобы из дома ни ногой... Чтобы ни в какие истории больше не влезал, а то и школу не закончишь... Чтобы тише воды и ниже травы!

Через пару дней какой-то мальчишка свистнул по-разбойничьи с улицы и я вышел к калитке. Мальчишка передал мне мою  жилетку...
- Как там Серёга? – спросил я его.
- Да хреново, дело на него шьют..., - ответил мальчишка, махнул рукой и зашагал по улице прочь...


Грузчик


После суток, проведённых в милиции, мне конечно же перепало дома. Отец нотации читал, а мама «подливала масла в огонь». Конечно же я им торжественно обещал никогда в подобные истории не попадать.
- Это у них, молодёжи, от безделья, - сердито говорила сестра Ольга, - вот поработал бы хоть немного, узнал бы как хлеб зарабатывать тяжёлым трудом, тогда не пошёл бы искать приключения на свою задницу!
- Оля, так может быть ты у себя на работе найдёшь для Вовки какую-нибудь работёнку? Пусть пока лето - где-нибудь поработает, чтобы дурь всякая поменьше в голову лезла,  – обратился к Ольге отец.
- А что, я спрошу завтра, - ответила Ольга, там у нас грузчики время от времени требуются...
И действительно, на следующий день Ольга пришла и сказала, что меня возьмут в помощники к грузчику. Работа не тяжёлая, по три-четыре часа в день...

***

Так что Ольга устроила меня грузчиком в Арсеньевторг. Арсеньевторг располагался в бревенчатом здании, в котором когда-то была больница. Меня встретил там толстяк-грузчик, похожий на водителя грузовика из фильма «Этот безумный, безумный, безумный мир». С ним я поехал на машине куда-то на станцию. Там мы загрузили контейнер на платформу и повезли на склад. На складе мы погрузили в машину, похожую на скорую помощь, какие-то кастрюли, сковородки и прочие железяки и повезли в промтоварный магазин. Выгрузили всё с чёрного хода.
Так я проработал всю неделю и в пятницу мне заплатили за работу целых 35 рублей! Дома я протянул маме заработанные деньги.
- Оставь их лучше себе, - сказала мама, - купи себе что-нибудь... Хотя бы часы...
Да, часы мне были нужны, да денег не было...Теперь деньги появились, но я не знал, какие часы лучше купить за эти деньги. Я попросил  Ольгу, и она купила мне за заработанные деньги золочёные часы «Восток» на кожаном ремешке...
Теперь я был совсем взрослый...


Поездка на Шамору


Возвращаясь из  кинотеатра «Космос», я шёл мимо школы. Возле школы почему-то много детворы всякой копошилось, что было нехарактерно для летнего времени. А тут прямо столпотворение - шумят, пищат, скачут. И рожицы у всех такие радостные, будто им только что по пятёрке поставили. Зоя Егоровна со старшей пионервожатой что-то этой детворе объясняют, а у тех  рты до ушей и галдёж  стоит... Подошёл и спрашиваю:
- Что это у вас за столпотворение творится?
- Да вот, завтра детишек на море повезём, на Шамору, - объяснила старшая пионервожатая.
- Вот это да! Вот этих вот детишек? Вот этих маленьких? А нельзя ли с ними тоже поехать?
- Вообще-то едут только ученики младших классов, но... Если ты согласишься нам помогать, то мы можем взять и тебя... Палатки ставить умеешь?
- Я ли не умею ставить палатки? Вы что, по телевизору не смотрели, как мы палатки в КВИНКе ставили?
- Ах да! Ты же из нашей команды победителей! Тогда обязательно возьмём! Отправление завтра утром, сбор у здания школы. С собой надо иметь тёплую одежду для того, чтобы было во что переодеться, одеяло, полотенце, зубную щётку... Ну в общем всё сам знаешь.

***

Так вот я совершенно случайно узнал об этой поездке. Дома я сообщил, что еду на Шамору от школы вместе с преподавателями. Родители не возражали.
И на следующий день я сидел на заднем сиденье автобуса, который мчался по шоссе в сторону моря. Детишки всю дорогу орали и пищали, так что голова чуть ли не лопалась от шума, создаваемого ими.
Как только автобусы прибыли на место, то детишки оравой высыпали из автобуса и бросились к морю. Мне пришлось выгружать вещи, палатки, продукты, вёдра и котелки, потому что водители собирались ехать на заправку и на ужин куда-то на Океанскую. С разгрузкой мне помог наш физрук, Юрий Иванович, а старшая пионервожатая и Зоя Егоровна в это время обеспечивали порядок на пляже, следили, чтобы никто не убежал далеко или не утонул.

***

Потом мы перекусили слегка, и я взялся за установку палаток. Бухта Шамора в то время представляла собой Богом забытое место, где кроме нас не было ни души и никаких строений, если не считать ветхого павильончика посреди пляжа, изъеденного непогодой и совершенно трухлявого. Этот павильончик был построен много лет назад, наверно ещё до войны... Казалось дунет сильный ветер и он развалится...
Лагерь свой мы разбили недалеко от скалы, что находилась слева от дороги. Чтобы поставить палатки, надо было найти подходящие колья, а на ближайшей сопке высоких деревьев не было, только низкорослый кустарник. Пришлось топать за кольями подальше. Юрий Иваныч куда-то ушёл с биноклем в руках, так что мне пришлось ставить  палатки в одиночку, что было не очень удобно... Но раз взялся за гуж... Поставил палатки, помог девчонкам соорудить кострище, вбил рогулины, на них перекладину. Развёл костёр. Мозолей натёр на руках...

***

Грязный, весь в поту, я наконец-то пошёл купаться в море. Малышне тут хорошо, им в самый раз, но для меня тут было слишком мелко. Надо было идти по колено в воде десятки метров, пока не зайдёшь в воду по пояс. А под ногами камни, идти неудобно. И я ушёл дальше, к тому павильончику.  Тут дно было песчаным и глубина хорошая. Наплавался, нанырялся от души. И физрук тоже сюда пришёл. Он тоже плавал и нырял. У него оказывается мускулистое тело. Он здорово похож на Кирка Дугласа в фильме «Чемпион», тот был точно таким же мускулистым и крепким.
Вечером все ужинали. Юрий Иванович поманил меня с собой в палатку. Тут уже сидели старшая пионервожатая и Зоя Егоровна.
- Ну, Володя, ты молодец! – похвалил меня физрук, - палатки поставил, кострище оборудовал... Давай-ка чуть-чуть выпьем.
Он достал из рюкзака флягу и налил мне в кружку водки. Зоя Егоровна покачала головой:
- Как-то нехорошо, он же школьник ещё...
- Школьник? Парень скоро закончит школу... Скоро ему и таким как он служить в армии или  во флоте, на таких как он будет держаться наша страна... Кто бы тут без него палатки поставил?
- Да, я даже не представляю, что бы мы делали без Володи, он столько всего успел, - согласилась Зоя Егоровна.
В общем мы выпили, и Зоя Егоровна со старшей пионервожатой пошли дальше организовывать малышню... А мы с Юрием Ивановичем выпили ещё немного, и он стал рассказывать про то, что в молодости служил в военно-морском флоте.
- Кстати, ты видел? Недалеко от берега стоит крейсер. Сейчас я попробую с ними связь наладить...

Мы вышли из палатки, и я увидел, что недалеко от берега, в море  находится военный корабль. Юрий Иванович как-то ловко сделал из двух носовых платочков два сигнальных флажка и принялся ими семафорить.
- Я сигнальщиком был, - пояснил он мне, и замелькал флажками в воздухе. Через пару минут он сообщил обрадованно:
- Ага, ответили! Приглашают в гости!
Юрий Иванович обернулся ко мне:
-  Может быть сплаваем? Ты как, сможешь доплыть до корабля? Тут около километра...
А в это время уже похолодало, тучи появились, подул свежий ветер, и даже стало чуть-чуть накрапывать...
Если бы стояла хорошая, тёплая погода, то я бы рискнул... Но с такой погодой, и вода была не очень тёплая...
- Нет, - сказал я  с сожалением, - пожалуй не стоит.
Юрий Иванович тоже не поплыл на корабль. Он снова помахал флажками, поблагодарил за приглашение...

***

Спал я как убитый, потому что очень устал. Уже вся малышня проснулась и вопила, а я всё никак не мог подняться. Но проснувшись, я вскочил и побежал к морю. Наплавался, позавтракал. После завтрака надо было убирать палатки, сворачивать их, укладывать в прибывшие уже автобусы. Ещё немного покупались, сделали перекличку, пообедали и стали садиться в автобусы. Автобусов было два, и на этот раз я попал в другой автобус. К моему удивлению на заднем сиденье я нашёл двух девушек, которые явно не укладывались по возрасту в орущую и пищащую ораву малышни. Одна из них Таня, невысокого роста, симпатичная, с короткой стрижкой, светловолосая, перебирала струны гитары. Другая, Лариса, ростом повыше, тёмноволосая, с длинными волосами была просто красавицей. Как это я их не заметил во время короткого пребывания у моря?  Наверно потому, что я был занят по горло установкой палаток, возился с дровами... Да и купался в стороне ото всех... Девчонки оказались компанейскими, хотя  поначалу немного стеснялись. Мы познакомились, и всю дорогу мы пели вместе песни под гитару...


 Бригантина поднимает паруса


Шурик с Лёвой где-то пропадали, а теперь вдруг появились. Загорелые, радостные.
- Где пропадали? – спросил я их.
- На море были! Купались и загорали! В лагерь ездили, на мыс Песчанный! Лагерь называется Бригантина... А вот ты где пропадал?  Жаль, что мы тебя не нашли, а то бы вместе поехали отдыхать... Где ты был?
- Да где я только не был, - усмехнулся я, - и на море тоже побывал... А на мысу Песчанном я ещё раньше был, чем там этот лагерь появился. Я же вместе с первыми строителями туда приезжал... Так значит уже лагерный сезон начался? Ну, как там было? Рассказывайте!
Лёва с Шуриком с жаром стали мне рассказывать про то как здорово было в лагере, какие там славные ребята и девушки.
- Там одна девчонка была, Пляка, - вспоминали они, - такая... принципиальная, палец ей в рот не клади...
И симпатичная!
- Вы что сразу оба в одну эту Пляку влюбились? – заинтересовался я, - ну-ну, давайте поподробнее...
- Да ну тебя, мы тебе про лагерь рассказываем, а у тебя всё шуточки... Если бы ты  её видел, то наверно сам влюбился бы... Она какая-то необыкновенная, не то, что наши девчонки... Тебе она бы точно понравилась!


Натрий


Мне попалась в руки книжка про изобретателя Роберта Вуда. Он разные опыты ставил, всякие трюки устраивал. Однажды перед уроком  химии я увидел на большом лабораторном столе всякие реактивы, и в том числе баночку с надписью „Natrium“.  Тут я вспомнил, что Роберт Вуд бросал кусочек натрия в воду и этот металл не тонул, а плавал по поверхности воды и плавился... Интересно было самому увидеть, как натрий ведёт себя в воде. Я открутил крышку и ножом отрезал кусочек натрия. Резался он как масло! Бросил кусочек натрия в раковину, что находилась в торце стола. Пустил воду из крана... Вода подхватила натрий и утянула его с собой в сливное отверстие. Я заглянул в дырку, но ничего не увидел.
- Вот чёрт..., - проворчал я, намереваясь ещё раз повторить опыт. Надо было сделать так, чтобы натрий не смыло... Вот если пробкой закрыть дырку... И только я сделал шаг в сторону к баночке, чтобы повторить свой опыт, как что-то бахнуло... Я оглянулся и увидел, что на потолке, прямо над раковиной появилось чёрное грязное пятно. Я аж похолодел: ёлки зелёные, а если бы я всё ещё вглядывался в дырку? Тогда из трубы выстрелило бы мне прямо в лоб!  В это время прозвенел  звонок на урок, и тут же в класс входит Татьяна Ивановна... Пришлось сделать вид, «будто я не я и лошадь не моя», будто я возвращаюсь с переменки...
- Что это за пятно? – спросила химичка, в недоумении воздев глаза к потолку - откуда она появилось?
Но никто ничего не заметил, поэтому ответа на свой вопрос она не дождалась...


Допризывники

До окончания школы оставалось уже немного. Совсем мало оставалось до того крутого поворота, после которого нас всех  ожидали неведомые пути в жизни... Впрочем один из этих путей был довольно известен, то есть многие из нас-мальчишек вскоре должны были получить повестки из военкомата и отправиться выполнять свой гражданский долг. Места для всех парней в армии и на флоте были обеспечены. Военкомат уже готовился охватить нас по всем правилам стратегии и тактики, поэтому разослал всем допризывникам повестки, согласно которым мы должны были явиться в назначенное время по такому-то адресу.

С  утра там царило столпотворение. Строгий майор вызывал по списку одного за другим. Дошла очередь и до меня. Я зашёл с другими такими же парнишками в здание для прохождения медкомиссии. Нам велели раздеться до трусов, после чего нас повели сначала на рентген, а потом  к окулисту. Зрение у меня было не слишком хорошее, но для вооружённых сил годилось.  После окулиста – врач ухогорлонос... Он смотрел горло, уши, шептал что-то издалека.  Со слухом тоже всё было в порядке. Мы ходили из кабинета в кабинет, где нас ощупывали, разглядывали, исследовали. Терапевт принялся меня прослушивать и простукивать.
- Что-то у тебя с лёгкими? – спросил он меня, - какие-то хрипы... Куришь?
- Совсем немножко и не взатяг...
- Пневмония была?
Пришлось сознаться, что у меня была хроническая пневмония, что я лежал в больнице. Врач сделал отметку в своих записях.
Хирург сразу определил у меня сколиоз.
Психиатр водил молоточком перед глазами, потом бил по каким-то точкам на локтях, по коленкам... После этого он долго пытал меня расспросами о том, чем болел я, чем болели мои ближайшие родственники.
Венеролог требовал спустить трусы и показать те места, которые обычно показывать не принято... А у него там сидела молодая медсестра... Все конечно ужасно краснели, смущаясь.
Пройдя медкомиссию, мы одевались. Нам на смену заходили другие. Кто-то рассказывал анекдот.

«Заяц выходит с медкомиссии довольный.
- Ура! Мне в стройбат!
Волк: - Как это тебе удалось?
Заяц отвечает:  - Я пришел, мне стали показывать всякие автоматы, пистолеты, гранаты, пулеметы и спрашивать «Что это такое?»
 А я всякий раз говорю, что не знаю. А потом они из сейфа  достали кирпич и спрашивают: «А это что?»
Тут я и говорю: «Это кирпич!»
Вот и записали меня в стройбат.
Волк обрадовался и прямиком направился в военкомат. Там ему показали пистолет и спросили: «Что это?»  Волк: «Не знаю!» Показали патрон. Волк опять: «Понятья не имею!» Показывают Волку пулемет, гранату, динамит... Наконец им надоело и они спрашивают: «А что ты вообще знаешь?»
Волк и говорит:  «Я знаю, что у вас в сейфе кирпич лежит.»  «А ты откуда тебе это известно?»  - спрашивают.  Волк: «От верблюда!» Удивились в военкомате и говорят: «Молодец! В  разведку пойдешь!»

Проходит Орёл медкомиссию. На улице его  окружают его звери и спрашивают:
- Hу чего, взяли?
Орёл: - Да нет, комиссовали. Зрение плохое...
- А как определили?
Орёл: - Видите там горку? А на ней две березки? А на левой  березе, на самой нижней ветке, второй справа, такой желтенький листочек??
Звери: - Еле-еле видим!
Орёл:  - Hу вот,  а я так даже и березок не вижу...

Нас, допризывников свозили в танковую часть, где мы лазали в танки через люки и бились головами об всякие железяки....


Инстинкты


Ранней весной, когда ещё повсюду торчали ледяные торосы, неожиданно потеплело.  Стояла тёплая солнечная погода, недавно выпавший снег быстро таял, как сахар в стакане горячего чая. Тротуары ещё стояли в снежной жижи, а на трассе уже обнажилась чёрная полоска асфальта.  И что-то вдруг потянуло куда-то пройтись...Мы с  ребятами вышли на полоску асфальта и пошли по Жуковского в сторону  центра города... Интересно было, что и другие ребята, совершенно нам незнакомые, совершенно не сговариваясь, тоже выходили на асфальт дороги и присоединялись к нам. Вскоре по дороге шли уже десятки ребят! Похоже, что это были допризывники, потому что некоторых я видел в день прохождения комиссии возле военкомата. А девчонки стояли на тротуарах и смотрели нам вслед.

И шли мы все какие-то умиротворённые, радостные, миролюбивые... Тут были «халазинские», «третьевские», ребята со «второго» и с «третьего» участков. С  Жуковского повернули на Октябрьскую, там к спонтанно образовавшейся колонне присоединились тамошние ребята с «пятого и четвёртого участков». И наконец мы дошли до вокзала, где дорога закончилась. Тут и «станционные» тоже примкнули к толпе разношёрстных арсеньевцев... Все настроены прямо по-братски друг к другу... А почему и для чего мы все сюда пришли, этого никто не понимает... Стоим, топчемся на месте, разговариваем о чём-то с незнакомыми ребятами...

- А что, давайте сбросимся и выпьем? – предложил кто-то. Тут же по кругу пошла чья-то шапка, куда бросали все столько, сколько могли.
Денег набралось немного, только на одну бутылку водки хватило... Кто-то шустрый мигом обернулся и торжественно поднял добытую бутылку водки над головой.  Казалось, пустим теперь эту бутылочку по кругу,  пригубим  по глоточку чисто символически, отметим этот замечательный мирный день.

Но тут один из станционных, мелкий такой из себя, жадно выхватил эту бутылку.
- Эй, ты чего? – опешили стоявшие рядом парни. Но этот станционный с угрожающим видом вытащил нож,  и стал мерзко материться. На глазах у всех стал он пить эту водку прямо из горла. Всем стало ясно, что водка  эта уже никому не достанется...  Ощущение братской дружбы и всё это весеннее очарование в одно мгновение  исчезло. Отнимать бутылку у этого полудурка никто не стал, но на душе тут же появился неприятный осадок, словно мы прикоснулись к какой-то поганой мерзости. В таком разочарованном состоянии все разбрелись по домам...

***

Мне вспомнилось, как мы однажды вечером сидели с отцом вдвоём в большой комнате и смотрели какую-то телепередачу.
- Что это там такое? – вдруг подал голос отец, - вроде как течёт что-то из-под телевизора...
Тут я тоже заметил, что из-под телевизионного столика движется узкая струйка... Если бы недавно шёл дождь, то можно было бы подумать, что где-то что-то протекает. Но на улице стояла сухая погода, дождя давно не было. Я подошёл к выключателю и зажёг свет. Тут мы увидели, что движущийся ручеёк – это вовсе не вода, а движущиеся потоком чёрные насекомые, похожие на муравьёв. Необычные муравьи с крылышками... И двигались они в фокусе голубого луча, исходящего от экрана телевизора, прямо на нас. Когда я включил свет, то они перестали двигаться ровным «ручейком», а тут же беспорядочно стали расползаться в разные стороны.
- Да что же это за напасть?! – воскликнул отец и принялся хлопать по несчастным насекомым большой книгой. Я принялся ему в этом помогать, используя для этого свёрнутую в трубку газету «Красное знамя», но сколько мы не били этих тварей, меньше их не становилось.
- Так они из подполья лезут! – догадался я, увидев, что насекомые просачиваются через дырочки вентиляционных отверстий.
После того как мы заложили эти отверстия толстой книгой,  война с расползающимися во все стороны насекомыми длилась ещё около часа. Наконец мы одержали верх, смели бездыханные чёрные тельца веником на совок и выбросили в открытое окно.
Откуда и почему так настойчиво двигались эти насекомые в голубом луче? Какой инстинкт толкал их вперёд? Куда они шли? ... Куда бы они не шли, но мы с отцом  пресекли это движение, уничтожив одних и перекрыв вход с вентиляционных отверстий другим. Если бы мы не заметили их, то неизвестно чем-бы всё это кончилось... А вдруг победили бы они?...


Кыля, явление третье


В газете «Восход» появилась большая статья, о чём нам сообщила учительница. В статье говорилось о происшедшем пару лет назад  преступлении. Произошло убийство, в котором был замешан Николай Тарасенко, известный в городе по кличке Кыля. Это было какое-то запутанное дело, где и сам убитый выглядел не совсем безвинной овечкой. Что-то связанное с карточным долгом... Кроме Кыли были осуждены и другие обвиняемые. Все получили разные сроки. Кыле дали за это убийство  15 лет строгого режима. И вот в редакцию пришло от него письмо, из зоны.  В этом письме Кыля раскаивался в своём преступлении и вообще в том образе жизни, который привёл его за решётку. Кыля обращался через газету к другим таким же как он подросткам с просьбой взглянуть на свою жизнь со стороны, критически, чтобы не совершить таких же ошибок, как он,  о чём он сейчас горько сожалеет...
- Да это Кыля написал только для того, чтобы ему срок скостили... А может быть для того, чтобы не переводили на строгий режим во взрослую зону, - сказал кто-то.
«Кто знает, - думал я, - а может быть он и в самом деле что-то понял, сидя за решёткой. Тот, кто хоть немножко побывал в неволе, на всё в жизни смотрит иначе...»

Конфликт с Фёдором


Осенью наши ребята, то есть наши старшие братья,  подрались с командировочными, которые проживали в гостиннице. Что они там не поделили, неизвестно. Но командировочные решили, что им противостоит какая-то банда и заявили в милицию. Появился следователь, который принялся опрашивать свидетелей. Опрашивал он в основном людей, живших по соседству. А тут Фёдор-борода подлил масла в огонь... Он наговорил следователю Бог весть что... Он может быть и не прямой свидетель, но по его показаниям выходило, что в числе подозреваемых оказались все наши братья... Они сами были тому виной, потому что презрительно относились к «субботнику» Фёдору и вступали с ним в перепалки... В общем, отношения у них были натянутые... Ну, а Фёдор, из-за своей религиозности давно уже превратился в изгоя на нашей улице, и конечно же платил той же монетой за то отчуждение и ненависть, которые его окружали со всех сторон. О негативных показаниях со стороны Фёдора стало известно родителям наших «забияк»... Драка это конечно нехорошо, но следователь явно «раздувал дело», и помощь в этом ему оказывал Фёдор своими показаниями.
- Фёдор, что же ты делаешь? Зачем ты хочешь посадить наших ребят? – говорили ему соседи, - побойся Бога, ведь у тебя самого есть дети, и ты понимаешь, что значат такие вот показания...
- А я тут причём? – пожимал плечами Фёдор, - я что ли  дрался с командировочными?... Пусть отвечают за свой гонор и агрессию...

Вот ведь как получается... Фёдор-борода нашим пацанам когда-то рыбалку организовал. Мы тогда по Халазе до приисков дошли с бреднем. Он показывал, как золото мыть. А ещё он вёл кружок радиолюбителей, где учил пользоваться азбукой Морзе, работать на ключе.
Я тоже однажды пришёл на занятие. Фёдор показывал как правильно держать ключ для передачи сигналов. Я попробовал, послушал эти «пи-пи-пи», и пришёл к выводу, что это чересчур сложно, и мне пожалуй не нужно. Ну, зачем мне эти шпионские штучки? Это хорошо было в войну, когда наши разведчики нужную информацию у противника добывали, а теперь войны нет...
Если бы ещё какой-нибудь мужик на улице так активно помогал в развитии подрастающего поколения, то ему был бы почёт и уважение. Наверняка о таком бы в газете напечатали бы... Но все добрые дела Фёдора перечеркивала его вера в Бога, к тому же его верой было не обычное для нашего региона и обычаев христианство, а это самое - «адвентист седьмого дня»... Но дело не только в в Фёдоре, дело ещё в воинственной нетерпимости большей атеистической части нашего общества к религиозным людям.  Тем паче, что Фёдор  принадлежит к непонятной конфессии, относящейся, по мнению некоторых, к секте. А секта – это что-то вообще противозаконное и преступное... И конечно же обе стороны были неправы в своих амбициях, приводящих их к нетерпимости и к конфликтным ситуациям. Наши мальчишки считали Фёдора смешным и нелепым существом, а Фёдор принимал тех за заблудших овечек, за невежественных хулиганов, отбившихся от родительских рук...
В общем, Фёдор окончательно повернулся спиною к своим соседям, а в ответ в его окна полетели камни... До Фёдора дошло, что теперь он не просто изгой из-за антирелигиозного неприятия, но под угрозой теперь стала и дальнейшая жизнь его и его семьи. Через некоторое время Фёдор продал свой дом и уехал вместе с семьёй в неизвестном направлении. 


Проводы ребят в армию


Следователь не успел толком завести дело, как ему пришлось всё замять, потому что нашим ребятам пришли повестки из военкомата. Все они – Витька, Ванька, Славка, Генка... уходили служить этой осенью в армию. К нам домой на проводы Витьки пришла целая бригада ребят, с которыми он работал на заводе. Видно было, что это серьёзные, ответственные ребята. Они хвалили Витьку за то, как быстро он освоил азы профессии, какой он хороший и надёжный товарищ. Весёлый баянист, которого звали Чиж, раньше приходил к нам в школу и играл на всяких праздниках.
- А почему тебя Чиж зовут? – спросил я его.
- А как же меня ещё назвать? Это же моя фамилия!

На вокзале было полно призывников. Все они лысые, смешные. Разрывались меха гармошек, там и сям лилась водка в стаканы, слышался смех и плач, пели песни. Чаще всего пели вот эту частушку:

Как родная меня мать
Провожала,
Тут и вся моя родня
Набежала.

"А куда ж ты, паренек?
А куда ты?
Не ходил бы ты, Ванек,
Да в солдаты!
Не ходил бы ты, Ванек,
Да в солдаты!

В Красной Армии штыки,
Чай, найдутся.
Без тебя большевики
Обойдутся.
Поневоле ты идешь?
Аль с охоты?
Ваня, Ваня, пропадешь
Ни за что ты...

 Появились офицеры и сержанты, они устроили перекличку,  построили ребят и повели их к вагонам.  Матери и невесты плакали...

Потом наши мамы ездили проведать ребят в «учебку», в Вяземское... После учебки их отправили служить в разные места. Наш Витька попал в Анадырь, на Чукотку... В то место, где самые трескучие морозы, самая длинная зима... Неужели можно выдержать  в такие морозы, сидя в танке?


Диспут о смысле жизни


У нас был урок физкультуры, но это только так называлось... У физрука, Юрия Ивановича,  были какие-то срочные дела, поэтому он отсутствовал. Однако и его присутствие ничего бы не изменило... Старшеклассников никто не гонял бегом по кругу, не заставляли нас лазить по канату и прыгать через «коня»... Те, кто хотел, лениво бросали мяч в баскетбольное кольцо, кто-то висел на брусьях вниз головой, а девчонки сидели на лавочке и без конца сплетничали... Можно было бы конечно вообще «слинять» в кино, но впереди был ещё урок литературы.  Ещё не прозвенел звонок с урока, а мы уже с портфелями и папками выглядывали в коридор. Нарываться на директора или завуча тоже было ни к чему, не хотелось подводить физрука...

Смотрим, а по коридору Шурка Сорокина топает, наш комсорг.  Девчонки сразу к ней, узнать, что за новости принесла Сорокина. А Шурка достаёт из своего портфеля белые листы и начинает раздавать их всем подряд.
- Это что за фигня? – спрашивает Пеле, то есть Вовка Вареница.
- Это вопросы анкеты, - поясняет Шурка, - нам нужно провести диспут...
- Как по домам? – встряла Танька Попова, - у нас же ещё урок литературы...
- В том-то и дело, что вместо урока литературы нам предложили провести диспут  на тему:  «Смысл жизни».
Одноклассники зашумели, загалдели:
- Диспут? Ерунда какая-то... Какой такой смысл? Где они этот смысл увидели?  А что если сейчас вообще рвануть в кино или по домам?
- Точно! Давай разбежимся, а Шурка доложит, что диспут провели...
- Нет! – решительно прервала весь этот базар Шурка, - так дело не пойдёт! Давайте сделаем так: сейчас все мы быстренько ответим на эти вопросы, проведём диспут и разбежимся по домам.
Все заворчали, раздавались призывы «сачкануть», но Шурка бросила остальные бланки анкеты на подоконник и сказала:
- Конечно, кто хочет, тот может идти сразу домой или в кино... Но только я должна буду отчитываться за проведение диспута, должна отчитываться за каждую анкету... Сама я за вас заполнять эти анкеты не буду... Так что имейте ввиду, что я отмечу только тех, кто присутствовал на диспуте, а отсутвие будет квалифицироваться, как прогул...

Такая постановка вопроса привела к тому, что все стали ворча разбирать бланки с вопросами.
- Так может быть прямо тут быстренько поставим «да» и «нет», - не сдавался Пеле, разглядывая анкету, - да сразу разбежимся?
- Как хотите, можете тут, - равнодушно сказала Шурка, - но у меня есть ключ от кабинета Гражданской обороны. Пойдёмте девочки...
Вслед за дечонками в кабинет ГО потянулись и мальчишки. Я взял бланк и принялся заполнять его тут же, сидя на подоконнике.
Вопросы были довольно простые и можно было вполне обойтись при ответе простыми «да» и «нет».
Но я на каждый вопрос стал отвечать развёрнуто.  В общем, ответил там образцово-показательно на все эти каверзные вопросы, в духе того, как должен думать настоящий комсомолец.
На подоконнике оставались лишние бланки, и я взял ещё один... Зашёл в кабинет, а ребята и девчата всё ещё раздумывают над вопросами. Сел и я за заднюю парту.

- А фамилию свою где писать: вверху или внизу? – спросила Галка Афанасьева.
Шурка сидела за учительским столом и тоже заполняла анкету. Услышав вопрос она сказала:
- Опрос анонимный. Никакой фамилии и имени писать не надо.
«Ёлки-палки!» - подумал я, - «если опрос анонимный, то можно такого написать!»
И у меня тут же родилась идея: заполнить ещё один бланк анкеты! Только на этот раз на все вопросы ответить в негативном ключе. И я тут же принялся отвечать на вопросы на другом бланке.  За точность не ручаюсь, но вопросы анкеты были приблизительно в таком ключе:

Какую жизнь ты предпочитаешь?
1) полную невзгод  романтику великих строек, жизнь в палатках, с комарами и песнями у костра, с нелёгкой, ненормированной  работой  в тайге, на севере...
2) жизнь в комфорте, лёгкая и непыльная работёнка, возможность урвать побольше благ и удовольствий...
3) в чём по твоему смысл жизни?

Если  в первой анкете я выбирал романтику у костра, великие стройки, неуют, горение души и тела ради  светлого будущего, то во второй – я лелеял мечты о комфорте, о тёплом местечке, о выгоде и блате, смеялся над глупыми романтиками и называл смыслом жизни возможность кататься по жизни, как сыр в масле...

Вторую анкету я заполнил готическим шрифтом, не похожим на мой обычный почерк, чтобы никому не бросилось в глаза, что две анкеты заполнены одной и той же рукой.

***

- Ну, кто заполнил, сдавайте анкеты, - сказала Шурка, - кладите ко мне на стол.
Все понесли заполненные листочки и бросали их как попало на учительский стол. Никто не собирался долго тут засиживаться, поэтому на заполнение анкет ушло всего минут десят, не больше. Я тоже подошёл к столу, положил свои две анкеты и сложил все анкеты аккуратно в стопочку. В это время прозвенел звонок.
- Всё, теперь можно расходиться? – спросила Любаша.
- Нет, - сказала Шурка Сорокина, - это же звонок с урока. Так что сейчас перемена, вы пока можете погулять. Мы сейчас тут просмотрим анкеты и проведём обсуждение наиболее важных вопросов по теме диспута.

С Шуркой разбирать анкеты остался комсомольский актив, то есть несколько девчонок и Юрка Пирог.  А мы вышли в тёмный коридор, поболтали о всякой чепухе и опять вошли, когда Шурка нас пригласила.
- Ну вот, - сказала Шурка, - мы просмотрели все анкеты и пришли к выводу, что практически все в нашем классе правильно понимают цели и задачи, стоящие перед каждым из нас в этой жизни. В основном отвечали коротко... Но мы обнаружили, что не все во всём единодушны... В общем мы отобрали две анкеты, которые заполнили два совершенно разных человека... В общем судите сами...

Тут Шурка прочла ответы из моей (!) первой анкеты и говорит:
- Приятно читать ответы человека, который так красиво ответил на вопросы. Он даже тут эпиграф написал: «Не тлеть, а гореть, да здравствует пламя жизни!»
Как хорошо, что в нашем классе есть такие вот романтики, готовые к подвигам, способные в любую погоду броситься на помощь... Я не знаю, кто это написал, но уверена, что именно за такими людьми будущее!
- Ты скажи про другую анкету, Шура, - напомнила Танька Самохвалова.
- Да, - вздохнула Шурка и лицо её помрачнело, - есть и другая анкета... Наверно и тут искренние ответы на вопросы. Только этот человек думает совершенно иначе...
И Шурка принялась читать ответы с моей второй анкеты!
- Да-а-а, - протянул Пеле, когда Шурка закончила читать и вопросительно на нас посмотрела,  - это конечно... Губа не дура!

Несколько мгновений стояла гнетущая тишина, но потом все словно взорвались, особенно девчонки:
- Как только ему не стыдно?
- Вот такие хитрецы везде пролазят, всё они хапают, а честным людям из-за них ничего не достаётся....
- Местечко ему потеплее? А ху-ху не хо-хо?
- Это кто же такой выискался? Наглец!
- Пусть он сам встанет и сознается!
- Да не в жизнь не сознается, такие ни в чём не сознаются... Они прикидываются хорошими, а за пазухой у них камень...
- А давайте разберём все свои анкеты? Ведь каждый помнит, что он писал... И тогда станет понятно, кто это написал!
- А что он такого особенного написал? – задумчиво  сказал Щеря, - он честно ответил на все вопросы. Наверно не он один так думает... Вы оглянитесь по сторонам: все вроде хорошие, а откуда тогда берутся воры, бандиты, все эти «блатные»?
- Может быть это ты написал? – накинулись  тут же на Щерю девчонки, - смотри как защищает!
- Подождите, - вмешался я, - а с чего вы решили, что это Щеря написал? С чего вы вообще взяли, что это написал мальчишка, а не девчонка? Вон помните, как у нас в девятом классе девчонка родила? Как она тогда всё тихо, никто ничего не знал...
- Да, - вспомнили девчонки, - мы тогда узнали, пошли её поздравить с рождением ребёнка, так она на нас наорала и даже на порог не пустила...
- А помните, как Танька Самохвалова читала про Гулю Королёву, - вспомнил кто-то, - и вообще, какими мы тогда были, помните? Ну, откуда в нашем классе мог завестись такой гад? Мне кажется, что это кто-то из новеньких... В нашем классе таких раньше не было...
- А про Вовку Богданова забыли? Он с неба свалился? Тоже слушал про Гулю, тоже был рядом с нами... А потом ограбил с дружками ларёк и был застрелен при попытке к бегству, - заметил Лёва.
- Ну, Богданов был хулиганом, он с дома убегал неоднократно, он сам  сделал такой выбор, - ответила Лёве Шурка.
- А где был ваш комсомольский актив, почему вы на вашего Богданова не повлияли? – спросил ядовито Пеля.
- За всеми не углядишь, а у Богдана всё же своя голова была на плечах,  - пожал плечами Юрка.
- Можно ещё графологическую экспертизу провести, - предложил Шурик, - ну как в кино показывают...
- Ты ещё Карацупу с Мухтаром пусти по следу, - засмеялся Пеле.
- Ну что вы в самом деле, - вмешалась Шурка, - вы не забывайте, что по условию проведения диспута, все анкеты анонимные. Никого мы ловить с собакой не будем и почерки сравнивать не станем. Давайте лучше выразим каждый свою позицию в этом отношении и попробуем выяснить - в чём всё же смысл жизни... Ну, в чём по-вашему смысл в жизни? Для чего мы живём? Наверно не только в том, чтобы есть и спать...
- Вообще-то для чего мы все живём – этого никто не знает, - развёл руками Пеле, и опять все заспорили, загомонили:
- Ну, как же? Мы живём для того, чтобы сделать нашу жизнь лучше, чтобы быть счастливыми...
- А что такое счастье и можно ли его достигнуть?
- Это смотря в чём оно заключается... Одному счастье – это построить дом, посадить дерево, вырастить сына... А другому счастье  – всех перехитрить, всех обмануть, нажиться  на несчастье других, разбогатеть...
- Я где-то читал, что счастье – это такая птица, которую надо поймать и насыпать ей на хвост соли...
- А может быть счастье - это как в фильме «Доживём до понедельника»? Жениться, выйти замуж и родить двух мальчиков и двух девочек? 
- Некоторые только об этом и думают!...
- Если без шуток, то смысл жизни именно в продолжении рода, а всё остальное – это мелочи...
- Всё-таки непонятно,  зачем человеку дана жизнь? Вот живёт человек, а потом бац – и помер... Что остаётся от человека после его смерти?
- Это смотря что... После одного останутся дороги, дома... и светлая память о его добрых делах. А после другого только мусор, объедки, да неприятные воспоминания о его тёмных делишках...
- В анкете был вопрос: является ли человек кузнецом своего счастья? Ещё и как является! Вот всем нам уже скоро, после окончания школы предстоит делать выбор. Как мы решим, так и будет. Никто нас насильно не погонит ни на завод, ни на великие стройки... Кто-то станет поступать в институт или техникум... Кто-то пойдёт работать на завод... Всё в наших руках!
- Да, и нам всё время придётся выбирать между разными путями, между Добром и Злом, - подвела итог Шурка, - и от нас самих зависит – достигнем мы своих целей или нет.
- У каждого свои ценности и идеалы, - продолжала Шурка, - но существуют общие, основные ценности, касающиеся каждого человека. Это  - жизнь, здоровье и свобода. 
- Смысл жизни у каждого свой, - сказал Вовка Беликов, - и цели у всех разные...
- Сейчас у всех из нашего класса одна общая цель: сдать экзамены и получить аттестат о среднем образовании, - улыбалась Любаша Скуднова.
Раздался звонок.
Все стали чертыхаться:
- Вот чёрт, а ведь собирались пять минут посидеть и разбежаться...
А я был доволен, моя провокация удалась! Такого диспута у нас ещё не было...




Десятый класс
1971-72 год


В десятом классе учиться было наверно легче всего. За партой мы просидели не одну пару пифагоровых штанов, все буквы давно уже были старыми знакомыми, и учиться оставалось совсем немного... Наш классный руководитель, он же физик, Николай Васильевич Никитин был строгим и неожиданным. Иногда бывало так, что мы забывались на уроке и начинали о чём-то вести беседу, в то время, когда он писал на доске новый материал и чертил какие-то схемы. Ну, в общем в классе возникал шум, как на базаре. И тогда Николай Васильевич вдруг резко поворачивался на каблуках, трескал со всей силы указкой или линейкой по столу и с перекошенным от злобы лицом оглушительно орал:
- Вашу мать!!!
Народ тут же испуганно отбрасывал в сторону листочки с морским боем, карты, вязанье и все вперивались взглядами в доску...
Николай Васильевич оглядывал подозрительно всех, удовлетворённо хмыкал и снова, как ни в чём ни бывало, принимался что-то писать на доске, после чего объяснял нам законы физики.
- Привыкайте к системе си! – говорил нам физик, - во всём мире переходят на эту новую систему. Раньше всё было у кого как – у одних футы с фунтами, у других ярды с милями, у третьих калории с килокалориями... А теперь всё будет в метрах, килограммах, джоулях и так далее!
Как-то я вышел отвечать к доске и ухитрился довольно сносно ответить по теме. Николай Васильевич аж обрадовался:
- Вот! Вот как надо отвечать! Я так и вижу перед собой рослого студента... Молодец!
Однако в аттестате у меня он вывел «трояк» и рука у него не дрогнула... Это всё из-за моего несносного характера. У всех учителей я вызывал неприязнь, схожую с оскоминой,  и всё из-за из-за моих бесконечных ремарок с места. Мой дневник пестрел замечаниями типа: «Опять разговаривал с места», «Пререкался с преподавателем», «Плохо вёл себя на уроке», «Нарушал дисциплину в классе»...



Поход на прииски классом


Учиться оставалось всего несколько месяцев. Впереди маячили экзамены и прочая суматоха...
Об окончании учёбы и неизбежном прощании уже давно заговаривали в классе на уроках и переменках.
- А давайте в поход сходим! – предложили девчонки, - выберемся на природу, посидим у костра...
Идея всем понравилась, осталось только выбрать маршрут, куда пойти.
- Давайте пойдём на прииски, - предложил я, - там полно заброшенных домишек, будет где переночевать.
Было ещё предложение пойти на Даубихе, но решили всё же пойти на прииски. Ну, что на речке делать в осенний холод? Купаться в ледяную воду вряд ли кто полезет... А на приисках домики. Я там бывал неоднократно и знал о чём говорю.
Так что в субботу собрались возле школы и пошли в сторону приисков. Мы шли и вспоминали по дороге, как когда-то маленькими шли также в поход, на гору Халазу. Теперь мы были уже совсем большими, можно сказать взрослыми, ведь каждый из нас уже получил паспорт...
Девчонки шли и пели песню про какого-то Серёгу:

Вдвоём с Серёгой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке.
Жуем мороженое с ним без остановки
В тайге мороженое нам не подают.

То взлет, то посадка,
То снег, то дожди.
Сырая палатка и писем не жди.
Идет торопливо в распадок рассвет.
Уходишь? Счастливо!
Приходишь? Привет!

Идет на взлет по полосе мой друг Серёга,
Мой друг Серега, Серега Санин.
Сереге Санину легко под небесами,
Другого парня в пекло не пошлют...

Пришли на прииски и стали искать подходящий домик для ночлега. И конечно же нашли один такой. Дверь была распахнута, словно прежние хозяева приглашали нас в брошенное ими жилище. Девчонки сделали веники из бурьяна, и вымели сор из избы.  Попробовали затопить печку, но дым почему-то в трубу идти не хотел, а валил клубами из поддувала. Пришлось тушить огонь и проветривать помещение от дыма. Развели костёр во дворе, поставили ведро на кирпичи. Девчонки сварили не то суп, не то кашу. Добавили масла... Ничего, после дороги все устали проголодались, так что ели с аппетитом, хотя каша была пересолена и подгорела.
 Сидя у костра, мы пили белое сухое вино и смотрели в небо. Небо сначала сияло множеством звёзд, но потом появились тучи и сразу же потемнело. Тут среди гор вечерело быстро. Сгущались сумерки, к тому же начался дождик, поэтому мы поспешили под крышу домика.   Стали устраиваться на ночлег, зажгли свечку и поставили её на печку. Девчонки постелили себе на железных кроватях, а мы-мальчишки легли прямо на полу. Лежали и вспоминали школьные дни, какие-то смешные случаи, рассказывали анекдоты. Вдруг свечу задуло ветерком из разбитого окошка и наступила кромешняя тьма. Кто-то завыл совсем близко...
- Ой! Это что волк? – забеспокоилась Любка.
- Да откуда тут волкам взяться? Это мальчишки воют, - успокоила её Танька Попова.
Ну, и конечно в голову лезли всякие страшные истории... Кто-то рассказывал про вампиров,  и другие страшилки.
Кровати скрипели, когда девчонки поворачивались с боку на бок, что добавляло к страшным историям ещё большую зловещность...
Переночевали, попили чаю с утра и пошли домой. Всё вокруг было сырым, моросил мелкий дождик. В общем, с погодой нам не повезло. Но всё равно было здорово, что мы вот так вот вырвались из рутинной жизни на природу... 

А ещё кто-то пел вот эту песенку:

Спи, Наташа, ты не понимаешь,
Отчего в тебе такая власть,
Мы победу одержали в мае,
Ну а ты в июне родилась.

Над тобой фугасы не свистели,
Только тёплый ветер песни пел.
Над твоею маленькой постелью
Мессершмит фашистский не летел.

Нет на свете краше
Маленькой Наташи,
Нам с тобой не страшен
Серый волк в степи!
Спи , закрой ресницы,
Пусть тебе приснится
Золотая птица,
Спи, Наташа, спи!


Снова "замели"...


Стояла осень, дух противный холодный ветер. Но сидеть дома не хотелось, и я вышел погулять. На Жуковского не видно было ни души, однако за большими металлическими щитами с пропагандистскими плакатами метались отблески огня. Наверняка там наши ребята коротают время, греясь у костра. И точно, там были Тарас, Витюха, Федя и Дзот. Они приветствовали моё появление радостными восклицаниями. Заметно было, что они тут согреваются не только костром. Они и мне налили немножко для сугреву. Сидим у костра на чурках, греемся. Анекдоты рассказываем, да делимся новостями. Но вдруг нас осветили мощные прожекторы и прозвучал чей-то грубый, властный голос:
- Всем выйти из-за щитов с поднятыми руками!
- Менты! Шухер! – крикнул Дзот и бросился бежать. Мы все тут же бросились врассыпную. Я добежал до кустов и стал там тихонько, полагая, что теперь я в безопасности. В руках у меня была сигарета. Она ещё тлела. Я затянулся дымком, не подозревая, что огонёк сигареты виден из далека. В общем меня быстро обнаружили и вытащили из кустов. Повели к ЗИЛу с будкой.
«Эх, чёрт! Как же я по дурацки попался!» - корил я себя за глупость с сигаретой, - «Ребята наверняка уже дёру дали...».
Милиционеры меня  впихнули в «воронок», и я зажмурил глаза от яркого света. Когда я открыл глаза, то увидел, что наши ребята уже здесь, и Тарас, и Витюха, и Федя... Только Дзоту удалось скрыться. Ещё бы, он эти места знает лучше всех. Он ведь живёт напротив, за речкой в «кругленьких» домишках...
Едем, а у меня в голове мысль бьётся: «Ну, как же опять я так глупо попался?»
Привезли нас в милицию, повели в дежурку. Вон она – знакомая решётка камеры предварительного заключения, где я провёл столько времени. Похоже, что свободна... Сейчас нас запрут в ней до утра... Вот попал! Опять родителям беспокойство, будут звонить и искать меня, не смыкая глаз до утра... А если менты эти  приплюсуют теперешнее задержание к первому приводу в милицию, да ещё какое-нибудь дело пришьют?  Вспомнилась зэковская песенка:

Сижу я в одиночке, жду от силы пятерик,
Да слышу вдруг открылось это дело.
Ко мне зашёл Шапиро, мой защитничек, старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».

Однако пока в камеру не заводили, а оставили стоять в дежурке.  Дежурный милиционер уже собрался нас «оприходовать», но тут привели какого-то парня. Парень возмущался бесцеремонностью милиционеров и даже ругался. Он был в мотоциклетном шлёме. Оказывается он ехал на мотороллере, а его остановил милиционер.
- За что меня остановили? Что я нарушил? – возмущённо говорил парень.
- Сейчас разберёмся, - пообещал дежурный, - Вы, гражданин, пока что шлем снимите... Предъявите ваши документы...
Парень снял шлем и вручил дежурному свои права, продолжая возмущаться: - Безобразие! Нет никакого порядка!
- Да ты пьян! – налетел вдруг  на парня один из милиционеров, который привёл парня.
- Я пьян? Да ни в одном глазу! Маковой росинки во рту не было! – клялся парень, - а у вас тут бардак и беспредел! Гнать надо таких из милиции поганой метлой!
- Что ты сказал?! – взъярился милиционер, - а ну-ка пойдём, поговорим...
И этот тощий милиционер стал в грудь толкать задержанного парня.  Невзирая на то, что парень был выше его и плотнее, милиционер уверенно  потянул того вдоль по коридору. Вскоре со стороны коридора, куда милиционер повёл парня, раздались крики и вопли, леденящие кровь.  Мы переглянулись.
- Валить надо отсюда, - шепнул Витюха. В это время в коридор с улицы завели группу парней постарше нас. Милиционеры, сопровождавшие их, доложили дежурному:
- Вот, задержали возле ресторана «Восток». Затеяли драку, оказывали сопротивление при задержании.
- Так, давай, заводи этих парней в дежурку! - сказал дежурный, раздумывая. Вероятно он прикинул, что столько народу в небольшой дежурке не поместится, поэтому он обратился к нам: - А вы пока подождите в коридоре, напротив дежурки...
Мы конечно же не стали медлить, а быстро выполнили распоряжение дежурного. Теперь нам до двери оставалось всего несколько шагов...

По коридору нёсся мат-перемат, и тот тощий милиционер, который несколько минут до этого уверенно  толкал того парня. Теперь этот милиционер с перепуганной физиономией удирал от того парня, потому что  тот парень, лицо которого было разбито в кровь, пытался ударить этого тощего милиционера.  Милиционер уворачивался и отступал. На помощь этом милиционеру кинулись и другие милиционеры. Они схватили парня, закрутили ему руки за спину и потащили опять вглубь коридора. Дежурный их сопровождал. Парни в дежурке стояли молча...
А мы опять переглянулись...

- Ноги! – шепнул Федя. И мы в один момент сорвались с места и скользнули за дверь. Мы так быстро бежали, что мне показалось, будто я увидел собственные пятки, сверкнувшие в коридоре перед захлопывающейся дверью. В считанные мгновения гигантскими прыжками я перескочил пустую улицу  и быстро побежал наискосок между домами. Я бежал не останавливаясь минут 15-20, а затем пошёл быстрым шагом, переводя дух. Никто меня не преследовал. Уже за базаром мне встретился Витюха, потом присоединились Федя и Тарас.
- Ну, как мы драпанули! – радовался Федя.
- Парня того жалко, - сказал Витюха, - ни за что ведь попал...
- Мы тоже ни за что чуть было не попали, - ухмыльнулся Тарас.
- Ладно, давайте по домам, а то ещё разок заметут, - сказал Витюха. Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
Нам повезло, что обстоятельства так сложились, что нас не успели «оприходовать», что было не до нас в той ситуации. Жалко было только того парня, которого избивал садист-милиционер...


***

Витюха после восьмого класса пошёл учиться в авиационный техникум и теперь в сравнении с нами, школьниками, находился ступенькой выше – он был студентом. Однажды я с ним вместе зашёл в студенческое общежитие, где Витюха познакомил меня со своими приятелями-однокурсниками  - Цысом и Бессоновым. Цыс выглядел цинично-ироничным, а Бессонов – ленивым и добродушным. Мы тогда вместе  выпили бутылочку вина и стали друзьями...
Витюхе купили мотоцикл «Ява», на котором тот теперь гонял по всему городу в свободное время. Витюха теперь стал совсем лихим парнем...


Вино из лимонника

Ольга Свистунова пригласила в гости весь класс. День рождения наверно у неё был. А жила она в конце нашей улицы, в самом крайнем доме у трассы. Мама у неё весёлая и добрая. А нас пришло много, еле разместились. Нас угощали всякими лакомствами, а пили мы вино из лимонника. У неё бабушка как-то ухитрилась из этой ягоды сделать приятное вино. Ягода ведь такая кислая, а тут такой классный квас! Выпили наверно целый жбан этого вина...


Нашествие одноклассников

Однажды я услышал чьи-то крики на улице. В окошко ударился маленький камешек. Я выглянул, а за калиткой почти весь наш класс собрался. Выскочил на крыльцо и бросился к калитке.
- Привет, Вовка! А мы к тебе в гости!
Распахнул калитку: - Заходите!
Дома как раз никого не было. Мои одноклассники сбросили в коридоре обувь и верхнюю одежду, и тут же разбрелись по всему дому, с любопытством всё разглядывая. Одни в зале рассматривали старые фотографии на стене в рамке, другие включили телевизор и щёлкали каналами, третьи в моей комнате изучали содержание моей книжной полки над письменным столом.
- Ух ты, какие гантели! – восхищённо отметили мальчишки мои огромные чёрные гантели, - только чего они у тебя такие пыльные?
- А, - махнул я небрежно рукой, - я достиг уже такого уровня, что поднимаю гантели одним лишь взглядом...
- Понятно..., - прозвучало в ответ, а девчонки рассмеялись. 
 Не теряя время даром, я полез в подполье, чтобы достать домашнего вина. Для подстраховки возле открытого люка оставил стоять кого-то из ребят, чтобы никто не свалился случайно. Налил вина в большой ковшик из бутыли, перелил в стеклянный графин. А потом уже достал стаканы и наливал всем вина. Красное вино из смородины – это замечательная штука! Потом в коридоре ненароком обнял сзади Вальку-Гусеницу, а она меня тут же огрела...
Ещё горела от пощёчины щека, а я уже объяснял своим одноклассникам, как я в таких вот условиях «грызу гранит науки».
Мы сидели все вместе у меня в комнате и размышляли на самую животрепещую тему:
Куда пойти после школы? В институт? Где поступать? В Арсеньеве можно в ХАИ или в техникум. Во Владивостоке есть институты и университет. А может быть в Москву или в Ленинград? Но это так далеко! А что если в мореходку? Закончишь – и в дальнее плавание! Но там, говорят, не всех берут, а только ребят со стопроцентным здоровьем... Кем стать?

Однако до того момента, когда придётся выбирать себе дорогу в будущее, нам предстояло ещё сдать экзамены и получить аттестат о среднем образовании.


Фильмы и сериалы


Когда по телевизору шла демонстрация очередного многосерийного фильма, то все   бросали свои дела и усаживались перед телевизором. Одним из  самых моих любимых был фильм «Большая жизнь» про шахтёров. Ваня Курский, замечательно сыгранный  Петром Алейниковым, Борис Андреев... Марк Бернес. Был там Макар, который пел замечательно про спящие курганы:

Спят курганы тёмные,
Солнцем опалённые,
И туманы серые
Ходят чередой.

Через рощи шумные
И поля зелёные
Вышел в степь донецкую
Парень молодой.

Там на шахте угольной
Паренька приветили,
Руку дружбы подали,
Повели с собой.

Девушки пригожие
Тихой песней встретили.
И в забой отправился
Парень молодой.

Сначала они уголь рубали, перевыполняли нормы, а потом война началась, пошли воевать. Макар вроде как в полицаи пошёл со своим дядькой...Однако потом выяснилось, что человек, который так красиво пел о курганах не не может быть предателем. Он выполнял особое задание, за что его наградили. После войны они восстанавливали шахты... Жизненный фильм!

Многосерийный фильм «Вызываем огонь на себя» про войну, про подпольщиков.  Девушка Аня Морозова сплачивала на борьбу простых парней и девушек, антифашистов разных национальностей.  Все они, рискуя жизнью, устраивали диверсии против оккупантов.
В  многосерийном фильме  «Адьютант его превосходительства» говорилось о красном разведчике, который кроме опасной двойной жизни с рискованными приключениями ещё и роман закрутил с дочкой начальника контрразведки...
В  фильме «Тени исчезают в полдень» охвачено было сюжетом сразу несколько исторических эпох.  Началось всё ещё при царе, потом революционные события, гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная война, послевоенная жизнь. В истории забытой Богом  сибирской деревни отразились судьбы простых людей всей нашей страны. Устин и Пистимея были в этой жизни чужаками, вредили как могли, но и свою жизнь тоже пустили коту под хвост... Анисим, Фрол,  Захар Захарович... столько всяких интересных персонажей!

Иногда к нам приходила тётя Ира. Она смотрела вместе с нами телевизор, а потом, в самый интересный момент, вдруг неожиданно спрашивала, указывая пальцем на главного героя, который практически всегда был на экране:
- А это кто?
- Так это же главное действующее лицо, - удивлённо пояснял я своей тётке.
- А та, кто такая? – спрашивала тётя Ира снова, указывая на главную героиню...
Нам было смешно, что тётя Ира вместе с нами смотрела фильм и так и не разобралась кто есть кто... И было нам невдомёк, что у взрослых людей кроме фильмов было о чём задуматься...

Вот что на вскидку можно привести некоторые из вышедших на экран фильмов:

1966 год – «Айболит-66», «Берегись автомобиля», «Вертикаль», «Кавказская пленница, или новые приключения Шурика», «Неуловимые мстители», «Республика ШКИД», «Четыре танкиста и собака»...

1967 год – «Женя, Женечка и Катюша», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Свадьба в Малиновке», «Три тополя на Плющихе», «Начальник Чукотки», «Шпионские страсти»...
1968 год – «Бриллиантовая рука», «Золотой телёнок», «Зигзаг удачи», «Ошибка резидента», «Новые приключения неуловимых», «Служили два товарища», «Щит и меч»...
1969 год - стартовал Кабачок «13 стульев», «Адъютант его превосходительства», «Бременские музыканты», «Доживем до понедельника»,  «Угрюм река», «Ну, погоди!»  ...
1970 год  - вышли на экран фильмы – «Бег», «Белое солнце пустыни», «Белорусский вокзал», «Был месяц май», «Судьба резидента» ...
1971 год – «12 стульев», «Достояние республики», «Бумбараш», «Корона Российской империи», «Старики-разбойники», «Остров Сокровищ», «Чебурашка», «Следствие ведут знатоки», «Джентльмены удачи»...
1972 год  - «А зори здесь тихие», «Большая перемена»,  «Печки-лавочки», «Совсем пропащий»...
Всех фильмов не перечесть, но на новые мы обязательно ходили в клуб или в кинотеатр.

 
В 1967 году на экраны вышел фильм «Пароль не нужен». Мама как раз ездила во Владивосток и случайно увидела, как идут съёмки.  Действие фильма происходит в 1921 году. Во Владивостоке при поддержке японцев произошёл антибольшевистский переворот. Для сбора информации Дзержинский отправляет туда молодого чекиста Максима Максимовича Исаева. Исаева играл Родион Нахапетов.

Был ещё жуткий фильм «Вий». Там бурсак Хома Брут должен сидеть с умершей паночкой в запертой церкви. А паночка ещё та ведьма! Она летает всю ночь в гробу вокруг Хомы... Страшно! Бр-р-р!

В фильме«Железный поток» бесконечно движется колонна уставших, голодных людей. Обоз растянулся далеко и кажется нет ему конца... Все идут молчаливые, нервы у всех на пределе. И вдруг кто-то поставил на грамофон пластинку и зазвучало в гнетущей тишине:
- Здравствуй, Бим!
- Здравствуй, Бом! Ты почему такой грустный, Бом?
И начали эти клоуны дурачиться и ржать, а люди тоже смеялись. Не хотели смеяться, сил на смех не было и не с чего было смеяться – а смеялись. Словно эпидемия охватила всю колонну...
Потом прискакал командир и одним махом прервал эту вакханалию неудержимого, сумасшедшего смеха...

Зато настоящее веселье было в кинокомедии «Свадьба в Малиновке». Яшка возвращался с немецкого плена и давно не был в родных краях. Яшка с дедом Нечипором делят одну пару сапог, а потом выясняют, что они земляки.
- Яшка-артиллерист!
- Это не ты за купающимися девками подглядывал? А они за то вываляли тебя голым в крапиве...
- За мельницей?
- Да.
- Где две вербы и обрыв?
- Да.
- Хм, нет, не я.
- А это не ты, когда на германскую войну шел, с моста свалился пьяный в воду?
- И бабы вытаскивали?
- Да.
- Я.
- Зем-ля-ки!

- У вас бывают мигрени?
- У нас никого не бывает. Одна только скука.
- Скуки больше не будет. Я человек бывалый, танцую, много песен знаю.
- А вы гопака танцуете?
- Гопак сейчас не в моде… Сейчас в моде форменное безобразие. Называется в-ту-степь.

Приготовьтесь, фрау-мадам,
Я урок вам первый дам,
Надо к небу поднять глаза
И запрыгать, ну как коза!

Трындычиха:
- Трындычиха, когда в сердцах, бог знает что натворить может, потому у Трындычихи характер такой, что если Трындычиху зацепить, то Трындычиха такое отмочит, что с Трындычихой сладу не будет, а раз Трындычиха..

Грициан Таврический: - Что я вам бандюга с большой дороги?! Я же атаман идейный!

Обаятельный Попандопуло - адъютант атамана, живописно выглядевший  в красных галифе и полосатой тельняшке... А как он пел!

Hа морском песочке
Я Марусю встретил,
В розовых чулочках,
Талия в корсете.

Где же ты, Маруся?
С кем теперь гуляешь?
Одного целуешь,
А мене кусаешь.

Эту песенку наверно все пацаны тогда напевали...

Фильмы про войну  - «Жаворонок», «Третий тайм», «Майор Вихрь», «В огне брода нет»...
 «Женя, Женечка и Катюша» с Олегом Далем. Там звучала эта песня:

Капли Датского короля или королевы
это крепче, чем вино, слаще карамели, 
и сильнее клеветы, страха и холеры... 
Капли Датского короля пейте, кавалеры! 

В фильме «Вертикаль» наконец-то появился Высоцкий со своими песнями:

Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а так,
Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош,-
Парня в горы тяни, рискни,
Не бросай одного его,
Пусть он в связке в одной с тобой -
Там поймешь, кто такой...

 «Здесь вам не равнина, здесь климат иной»...

Песня о горах:

В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы- просто некуда деться.
И спускаемся вниз с покоренных вершин,
Оставляя в горах,оставляя в горах свое сердце.

Так оставьте ненужные споры-
Я себе уже все доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал.
На которых еще не бывал.

В фильме «Журналист» Шурочка Окаёмова и журналист Юра с непростыми отношениями.  А как там Валентина Теличкина выдавала:
- Ой, Клавка... Ой, не могу! Тоже в артистки подалась! Россомаха!

Был ещё фильм «Я вас любил»…Там простой паренёк влюбился в балерину. Он смешной , а девчонки все из себя серьёзные барышни... Балерины, одним словом... Вечеринку он устроил ради девчонок-балерин, на которой  недельный запас продуктов съели... Как там красиво прозвучали стихи:

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

В фильме «Три тополя на Плющихе» деревенская тётка приезжает в Москву, а в неё таксист влюбился. И она в него тоже. Но прийти к нему она не смогла... не знала как дверь открыватся. А какая песня там звучит:

Опустела без тебя Земля…
Как мне несколько часов прожить?
Так же падает в садах листва,
И куда-то всё спешат такси…
Только пусто на Земле одной без тебя,
А ты… Ты летишь,
И тебе дарят звёзды
Свою нежность…

В фильме «Влюблённые» действие происходит в Ташкенте. Там играют Родион Нахапетов, Рустик Сагдуллаев. Красивые песни там под гитару. Пацаны пели:

Пам парайрум, пам парайрум, пам парайрам парум!
 Пам парайрум, пам парайрум, пам парайрам парум!
У моря у синего моря, со мною ты рядом, со мною...

Те мальчишки и парни были чем-то похожи на моих сверстников, на моих друзей. Однажды на Жуковского возле музыкалкинского вяза-ильма мне повстречался Юрка Бескончин, который был очень похож на Нахапетова. Он первый сказал: «Привет! Как дела?» Я его тоже поприветствовал... Он откуда-то меня знал, наверно потому что знал нашего Витьку...

***

Новые фильмы и старые...   По телевизору они все шли чёрно-белыми, а мы смотрели по многу раз эти фильмы, и они нам не надоедали...

Кроме советских на экранах шли и зарубежные фильмы и сериалы. Мне было тринадцать лет, когда в «Космосе» шла «Анжелику и короля». Фильм до 16 лет. Билет я взял, но боялся, что не пропустят в зал строгие контроллёры. Но вероятно я показался им достаточно взрослым из-за своего большого роста...
Потом была ещё «Анжелика – маркиза ангелов»...
На Фантомаса пускали всех, даже малышню, потому что это комедия. Луи де Фюнес с его обезьянними ужимками и мимикой, с сумбурными, вздорными поступками всех доводил до слёз от смеха. Вообще, Франция в 50-60-е годы выпускала отличные фильмы один за другим: «Три мушкетёра», «Большая прогулка», «Черный тюльпан», «Фанфан-Тюльпан» «Шербурские зонтики», «Мужчина и женщина»  ...
Фильмы с Бурвилем, Жан-Полем Бельмондо, Пьером Ришаром, Шарлем Азнавуром, Катрин Денев, Аленом Делоном, Жаном Марэ...
Чудесная музыка Владимира Космы и Мишеля Леграна сопровождала многие эти фильмы.
Фильм снятый в восточной Германии - «Приключения Вернера Хольта» про времена нацизма.
Фильмы про индейцев, снятые в ГДР с оглушительным успехом шли на экранах. «Сыновья Большой Медведицы», «Чингачгук — Большой Змей», «След Сокола»... И во всех этих фильмах играл югославский актёр Гойко Митич. Созданные им образы индейцев не оставили никого равнодушным. Женщины видели в нем идеал мужской красоты и благородства, а для мальчишек он был просто кумиром, которому многие подражали. Мы делали луки и стреляли из них самодельными стрелами на Халазе, воображая себя индейцами.
Я и представить себе тогда не мог, что пройдут годы, и я повстречаюсь с легендарным Гойко Митичем, лучшим индейцем. У меня даже в мечтах не было, что однажды пожму его крепкую руку и даже снимусь с ним в одном фильме!

Какие ещё фильмы мы смотрели в клубе «Восток», в кинотеатре «Космос» и по телевизору?

Чехословацкие – «Призрак замка Моррисвиль» и «Лимонадный Джо»...
Польские - «Пепел и алмаз», «Девичий заговор», «Приключения канонира Доласа», «Встреча со шпионом»...
Венгерские – «Парни с площади», «Альба Регия»...
Румынский – «Даки»...
Испанский фильм - «Пусть говорят»...
Иранский фильм – «Мазандаранский тигр»...
Итальянские - сериал «Конец Никотианы» и «Четыре дня Неаполя», «Конформист», «Не промахнись, Асунта!», «Брак по-итальянски»...
Египетский фильм «Подростки», который произвёл на меня большое впечатление.
Индийские фильмы - «Цветок и камень», «Цветок в пыли», «Золотые серьги»...
Датская комедия про агентов и шпионов – «Бей первым, Фреди!»
Английский «Приключения Питкина в больнице».
Американские фильмы - «Спартак», «300 спартанцев», «Звуки музыки», «Чемпион», и комедии  – «В джазе только девушки», «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир».
 Безумный мир – это гонка ради кучи денег, закопанных под пальмами в каком-то городишке преступником. Порядочные вроде американцы забывают о всяких приличиях, потому что их охватывает жажда наживы... Наши советские люди на такое наверно не способны...



Шнайдер


Мы собрались пойти втроём в «Космос»  на новый фильм после уроков, так что я стоял возле левого крыла школы и ждал Шурика и Лёву. Я освободился раньше, а у них были какие-то дела и поэтому задерживались.  Мимо пробежал крупный мальчишка с красным потным лицом. На шее у него был красный галстук, сбившийся набок. Белая рубашка торчала из под курточки, за плечами подпрыгивал при беге  большой ранец.
Вслед за этим мальчишкой бежали пацаны помельче с портфелями в руках. Они бежали и орали:
- Шнайдер, стой! Стой, тебе говорят!
Но крупный мальчишка не остановился, а наоборот сделал рывок и скрылся за крылом школы.
- Эй, пацаны! – окликнул я его преследователей, - куда бежите?
- За Шнайдером гонимся! – ответил мне один пацан, задыхаясь от бега.
- А что этот Шнайдер такого натворил? – спросил я.
- Так он же еврей! – ответил этот первый, прибавил скорости и тоже скрылся за крылом школы вслед за авангардом.
- Эй, пацаны! – окликнул я других, которые замыкали погоню, - вы тоже за Шнайдером гонитесь?
- Ага! За Шнайдером! – весело отвечали мне мальчишки, не сбавляя скорость.
- А если догоните, то что с ним сделаете? – спросил я.
- Бить будем!
- За что?
- Да он же немец! Фашист! – кричали в азарте мальчишки, скрываясь в беге за крылом школы. Через пять минут опять появился крупный мальчишка, который озирался, опасаясь своих преследователей.
- Эй, подожди, - окликнул я его, - это ты что ли Шнайдер?
- Да, я Шнайдер, - кивнул мальчишка, переходя на шаг. Он оглянулся и увидел, что преследователей пока не видно. Шнайдер остановился, достал  из кармана большой носовой платок и вытер пот со лба.
- Значит за тобой гонятся эти пацаны?
- За мной.
- А чего им от тебя надо?
- Не знаю,  - пожал плечами Шнайдер.
- Слушай, Шнайдер, ты еврей или немец?
- Я не немец и не еврей, я советский! – ответил Шнайдер.
- Но у тебя такая фамилия...
- А при чём тут фамилия?
- А при том, что наверно как раз из-за фамилии они за тобой и гоняются. Ты не убегай от них , а лучше подожди их, и выясни, чего они от тебя хотят.  Неужели ты их боишься? Они же мелкие совсем, а ты вон какой здоровый!
- Не, с ними бесполезно что-либо выяснять,  они какие-то идиоты..., - пробормотал Шнайдер и снова затравленно оглянулся. И как раз вовремя, потому что преследователи уже неслись к нему во всю мочь  с улюлюканиями. Шнайдер опять бросился бежать.
- Да подожди ты, Шнайдер, остановись! – крикнул я ему, - давай разберёмся с твоими врагами. Я тебе помогу!
Но Шнайдер опять скрылся за крылом школы, откуда как раз появились мои друзья Лёва и Шурик.
Я им рассказал про этого Шнайдера и им тоже стало интересно, что дальше будет. Мы решили подождать, пока снова появится Шнайдер. Но на этот раз ни Шнайдер, ни его преследователи так и не появились. Может быть он убежал от них, а может быть они догнали его... Или кто-то из учителей вышел из школы и прекратил эту травлю...
- Ладно, пойдём, - сказал Шурик, - а то в кино опоздаем...


Манана


Под впечатлением только что просмотренного фильма «Белое солнце пустыни» мы возвращались домой. Выдержка и бесстрашие красноармейца Фёдора Сухова, смело смотрящего в глаза опасностям, и не унывающего даже в самых безвыходных ситуациях, произвели на нас ощутимое воздействие.

 Шёл себе обычный солдат по пустыне и вдруг увидел прямо перед собой бритую голову, торчащую из песка. Выкопал он из песка немногословного симпатягу Саида и пошёл себе дальше. Сухов уже отслужил своё и его путь лежал домой, к своей любимой жене. В пути ему встретился отряд красноармейцев, и красный командир  всучил Сухову в нагрузку целый гарем женщин, жён Абдуллы, известного в округе главаря банды басмачей. В помощь Сухову оставили недотёпу-красноармейца Петруху. Добрёл Сухов с гаремом до Каспийского моря и остановился там на ночёвку. А там ему пришлось противостоять банде Абдуллы. За помощью и оружием Сухов обратился к представителю таможни Верещагину. А у того жена вредная... В общем пришлось Сухову самому искать оружие и боеприпасы... Всё складывалось совсем не в пользу Сухова:  Абдулла задушил красавицу Гюльчатай, зарезал бедолагу Петруху, вернул себе свой гарем, а жизнь самого Сухова повисла на волоске...
Но Сухов воспользовался одним шансом из тысячи и сумел изменить ситуацию. К тому же на помощь ему пришёл спасённый им Саид. А потом и «Таможня», то есть Верещагин, решил встать на  сторону Сухова. И он конечно же помог, но Верещагин, к несчастью, подорвался на заминированном баркасе... А вот Сухову удалось обвести вокруг пальца хитрого Абдуллу и расправиться с ним и со всей его бандой...

Вот идём мы по Калининской, на душе светлое чувство...  Так приятно было увидеть, что Добро побеждает Зло ... И тут нам встретился идёт наш сосед Васька. Лицо хмурое, губу закусил, в глазах слёзы.
- Васька, привет! Что случилось? – спрашиваем мы его.
- Эх, - вздохнул Васька, - только что на меня гад один «наехал»... С ним ещё двое дружков... Подошли, стали деньги трясти. Выгребли всё из карманов, да ещё избили...
- Да ты что?! И где этот гад? Покажи нам его, мы с ним сейчас же разберёмся!
- Он уже ушёл... Но я видел, куда они пошли. Я знаю, он в микрорайоне возле «Центрального» обычно крутится, его Манана зовут... Они уже не первый раз на меня нападают. Бьют и деньги отнимают...
- Так это же бандиты! Этого мы так не оставим! Ну, давай веди, посмотрим, что это за Манана, - говорили мы, ободряюще хлопая Ваську по плечу.
Васька повёл нас к пятиэтажкам в районе магазина «Центральный».
- Вон они! – шипящим шёпотом сообщил Васька, указывая на трёх пацанов, которые нас тоже заметили, потому что тут же поспешно юркнули в ближайший подъезд. Мы устремились к этому подъезду и стали подниматься по леснице. Вверху был слышен топот чьих-то ног. Наверно это были эти пацаны. На пятом этаже мы их увидели уже вблизи. Они стояли на верхней лесничной площадке, облокотившись на перила, и тяжело дышали от недавнего бега. С виду эти пацаны вовсе не выглядели страшными головорезами. Глаза их беспокойно бегали, потому что они чувствовали, что попались в ловушку...
- Это который из них Манана? – спросил я Ваську.
- Вон тот, в кепке, - сказал Васька.
- А, щегол, подмогу притаранил..., - презрительно плюнул с высоты Манана. Сам он был роста невысокого, худощавый, но жилистый. На голове у него была бейсболка, делающая его похожим на полицаев, которые в годы войны пособничали фашистам. И лицо у него было, как у фашиста – злые глаза, тонкие презрительные губы. Из всех троих он единственный сохранял самобладание, а двое других наверняка сейчас драпанули бы, да только некуда...
- Эй, кенты, что за наезд? – спросил Манана, доставая из пачки сигарету и прикуривая.
- Слушай, Манана, - сказал  я, ощущая себя в образе красноармейца Сухова, - ты парнишку не больше не обижай...
- А тебе какое дело? – нагло ответил Манана, - чё вы вааще за кенты?
- Мы с «третьего»? – ответил я. Я имел ввиду «третий участок», к которому мы «географически» относились.
- Я тащусь! С третьего... Шибко блатные? Назови кого из авторитетов ...
- Дицу знаешь? – спросил Лёва.
- Не, Дицу не знаю, - покачал головой Манана, затягиваясь сигаретой, - чё вы тут бакланите?
- Шаповал, - сказал я.
- Какой Шаповал? – осклабился Манана, выпуская облако дыма.
- Оба Шаповала, Петька и Санька, - сказал я спокойно.
Манана что-то раздумывал, потом подозвал поближе своих корешей, наклонился к ним и они стали шептаться. После этого, не говоря не слова, Манана стал спускаться вниз. Вслед за ним шли оба его «корешка». Я, Лёва и Шурик стояли на средней площадке, готовые в любой момент пустить в ход кулаки, а Васька стоял чуть ниже. Манана остановился перед нами, пропуская дружков, и меряя нас своим колючим, презрительным взглядом. Но наш грозный вид вероятно производил надлежащее впечатление на него, так что он не сказал ни слова, а двинулся вниз по лестнице. Поравнявшись с Васькой, он вдруг внезапно ударил его в живот и быстро заскользил вниз, вслед за своими корешами. Васька тут же согнулся напополам. Мы кинулись к Ваське:
- Чем он тебя? Ножом? Покажи, что там...
Но Васька отрицательно покачал головой:
- Нет, он кулаком ударил.
- А ну стой! – закричали мы, - стой, Манана!
Мы выбежали из подъезда, но Мананы и его «орлов» не было видно нигде.
- Ну, что ж, будем надеяться, что Манана со своими дружками больше к тебе не полезут, - сказал Лёва.

Мы чувствовали, что в этой ситуации мы разобрались с Мананой может быть и не так сурово и хладнокровно, как красноармеец Сухов, но всё же...
Домой мы возвращались с чувством удовлетворения...


Подготовка к экзаменам


Солнце пекло и жарило. Сидеть дома над книжками в такую жаркую погоду не хотелось.Я взял с собой одеяло и учебники и отправился на речку. Нашёл уютную полянку с мягкой травой, растелил одеяло, улёгся поудобнее, да принялся готовиться к экзаменам. Сначала всё было прекрасно: птички поют, травка зеленеет, кусты шелестят от ветерка. Но ничто не отвлекало меня от учёбы, пока Колян не появился. Как ему не появиться, если он живёт совсем рядом...
- Ты что тут делаешь? – спросил он.
- А то не видишь? К экзаменам готовлюсь.
Покурили с Колькой, а тут ещё наши пацаны идут. Купаться собрались.
- Так вода ж холодная, - говорю им, а они отвечают:
- А у нас с собой для сугреву есть кое-что... Идёшь с нами купаться?
А мне уже голову солнышко напекло, так что в самый раз скупнуться. Сложил книжки, одеяло и пошёл с ребятами. Макнулись в воду, а они уже достают Сам-Бяк и консервы для закуски. Сам- Бяк – это корейская водка. В то время обычной водки в магазинах не было, а только Сам-Бяк и Сам-Бек. В Кореи наверно большую партию этой водки закупили. Водка эта рисовая, настоянная на полезных корнях, возможно на женьшене. Так что выпили мы этой водки немного, и с пользой. Но учёба уже в тот день не пошла, потому что косинус за синус зашёл...

***

Кроме подготовки к экзаменам, надо было не ударить также в грязь лицом своим одеянием. То, что девчонки заказывают всякие бальные платья к выпускному – это было понятно... Но и мальчишки тоже не отставали... Я вот тоже заказал себе чёрный шерстяной костюм из пиджака с воротником-стойкой, к нему расклешённые от колена брюки (32-36). А некоторые заказывали клёш не от колена, а от бедра. Ну, это в основном девчонки, чтобы не было видно какие у них кривые ноги...
А ещё заказал туфли из красноватой кожи с чёрными разводьями.  Это было очень модно! Стоил заказ в КБО не дорого, так что шитьё обходилось даже дешевле, чем купить готовый костюм в магазине. Можно было купить и в магазине, но для меня лично это представляло большую проблему, потому что я был нестандартный. При моём высоком росте я был худым, и все готовые костюмы на мне висели, как на вешалке, а в штаны можно было ещё кого-нибудь засунуть...


Экзамены


Экзаменов боялись все. Все дрожали и мандражировали при одной только мысли, что завтра наступит этот страшный день проверки знаний... Конечно же все знали примерный список вопросов, представляли себе о чём может пойти речь на экзамене, но не все были уверены в своих знаниях... Боялись того, что достанутся в билете именно те вопросы, на которые трудно отвечать даже с книжкой перед глазами. Боялись того, что экзаменаторы специально станут задавать каверзные вопросы «на засыпку», чтобы «завалить»... Боялись «несчастливых» билетов, типа номер тринадцать... Много чего боялись, поэтому накануне экзаменов девчонки зубрили до головной боли, а мальчишки тоже пытались наверстать упущенное, листая учебники и решая задачки... Потом все кидались писать шпаргалки. Я тоже писал шпаргалки на маленьких листочках, вместе с писанием повторяя трудные темы... Некоторые девчонки писали шпаргалки на ноге, чтобы во время экзамена приподнять платье и заглянуть на формулы и доказательства теорем.

Сдавать экзамены в реальности было всё же легче и не так страшно, нежели все эти страхи и боязни накануне экзамена.

 Когда приходил черёд войти в класс, где проводился экзамен, то всякий набирал побольше воздуха как перед нырянием на глубину, открывал дверь и подходил к столу перед экзаменатором.
- Ну, тяни билет! – требовал экзаменатор.
Этот момент был наверно самым ключевым. Тут надо было включать какие-то неведомые механизмы интуиции и надеяться на везение... Лучшим везением было бы, если бы экзаменатор отвернулся или вышел из класса... Но об этом можно было только мечтать... Иногда помогала считалочка, типа вот этой: «Мама-сказала-брать-вот-этот!». Каждое слово считалочки – это один билет в ряду рассыпанных перед тобой...
- Давай-давай, тяни! – напоминал экзаменатор. И тогда ты хватал какой-нибудь билет с краю или в самой куче, который тебе показался наиболее безобидным и объявлял: «Билет номер тринадцать!»... Нет, номер тринадцать – это был неплохой повод для того, чтобы уговорить преподавателя ещё раз вытянуть билет, если вопросы в билете казались тебе слишком хитрыми... В общем, тянул я билет, говорил: «Номер девятнадцать...», и шёл готовиться.

При первом взгляде на вопросы могло возникнуть два противоречивых ощущения. Первое из которых обычно было паническое – «Я ничего не знаю!», но иногда возникало второе, ошибочное и самоуверенное – «Да это же совсем просто! Я всё знаю!»
Кусая губы, смахивая пот и лихорадочно соображая, постепенно начинаешь делать наброски ответов на все вопросы. Прикинув, насколько сложные или простые вопросы тебе попались, выстраиваешь их в очередь и берёшься сначала за самые лёгкие, чтобы побыстрее с ними расправиться и перейти к следующим. После того, как разделался с большей половиной вопросов, к тебе приходит спокойствие и ощущение того, что времени на решение сложных вопросов хватает вполне. Тут уже смотришь по сторонам и замечаешь, что другие точно также кусают губы, дрожат и промакивают платочком пот на лбу. Одни задирают глаза на потолок, вероятно пытаясь прочесть на нём доказательство теоремы, другие незаметно подглядывают в шпаргалку...
Неожиданно ты осознаёшь, что ты уже всё решил, доказал, всё вспомнил и готов идти отвечать. Этот момент тоже непростой... Тут уже кто-то раньше тебя уселся отвечать перед экзаменатором, или наоборот все сидят и ждут, когда найдётся тот смельчак, которые первым «положит голову на плаху»...

Но вот ты наконец-то набрался храбрости и начинаешь отвечать. Тут надо суметь держать себя в руках, не поддаваться предательской дрожи, не заикаться и не лепетать всякую чушь... Надо смело и уверенно  изложить суть вопроса, привести своё решение или доказательство. И всегда надо быть готовым к тому, что экзаменатор задаст какие-то наводящие или дополнительные вопросы. Даже в том случае, когда ты сомневаешься или не знаешь правильного ответа, всё равно надо сохранять хладнокровие и самообладание...

Надо ли говорить, что я сдавал экзамены по всякому... Конечно же я и путался, и лепетал, и заикался, и бекал-мекал...
Иногда всё же удавалось поразить экзаменаторов своими познаниями, потому что за 10 лет учёбы в школе всё-таки кое-что в голове осело...



Выпускной вечер в 10 классе

Днём мы ходили помогать устанавливать столы для банкета. Колян возился с Ильёй Кощеевым с проводами и звуковой аппаратурой. Они такие важные были, к ним не подойди. Они по очереди проверяли микрофоны, дули в них и считали: - Один, два, раз! Один, два, раз!
- Сразу видать – Лобачевские..., - усмехнулся Лёва, - За десять лет только до трёх считать и научились...
Мы с Шуриком и Лёвой сделали своё дело и пошли домой по Партизанской. Я утащил бутылку «Крем-соды» и теперь думал, чем же мне её открыть.
- Как тебе не стыдно, зачем ты воду стащил? – укорял меня Лёва.
- Какое там стащил? Просто взял попить. Это же вода для нас. Если ты такой принципиальный, то так и быть - вечером я эту воду пить не буду...  Скажи лучше, у тебя открывалки в кармане нет? А у тебя, Шурик?
Открывалки ни у кого не было, тогда я попытался открыть воду о чей-то забор. А там собака выскочила и принялась гавкать. В общем, отбил я горлышко у бутылки камнем, порезался, и в довершение облился с ног до головы облился этой дурацкой «Крем-содой», потому что газ в нос ударил... В самом деле, зачем я стащил эту воду?

И был выпускной вечер, звучала музыка из репродукторов, которые развешали Колян и Илья повсюду. От учителей и директора школы раздавались нам всем напутствия... Потом играл на сцене сборный оркестрик, пели наши школьные знаменитости из параллельных классов – воображуля девчонка Коваленко и Валера Балышев, считавший себя талантом вроде Валерия Ободзинского..
Все как могли прощались с учителями, со школой. Ребята конечно же притащили с собой вино и водку. Они по одному звали своих наверх, в пустые кабинеты,  где мы  в полумраке пили вино, водку, закусывая колбаской и хлебом.
И опять пошли встречать рассвет. Только на этот раз мы прощались со школой навсегда, а не так как в восьмом классе. И теперь мы повернули с улицы Жуковского не направо, а налево. Поднялись на сопку... Все идут, о чём-то разговаривают, песни поют...

В спящем городе ветер кружится,
Свет в окошках давно погас,
Побеседуй со мной по дружески,
Дай мне руку, десятый класс.

Здесь влюблённые, до рассвета мы
Не смыкали счастливых глаз.
Мы делились с тобой секретами,
Наш товарищ, десятый класс.

Мы не скоро поймём как следует,
Чем на свете ты был для нас.
Верить в дружбу и спорить с бедами
Ты учил нас, десятый класс.

В звёздный вечер иль в утро раннее,
На одной из далёких трасс
Назначаю тебе свидание,
Наша юность - десятый класс.

Я принёс тебе цвет черёмухи
В этот грустный прощальный час.
Все ошибки и наши промахи
Ты прощал нам, десятый класс.

Кладбище

 Проходим мимо кладбища, и тут  мне что-то взбрело в голову пойти на кладбище.
- Эй, кто со мной на кладбище? – спрашивал я одноклассников, но никто не хотел туда.
- Ты что? Там же страшно! – отмахнулись от меня девчонки. А мне было не страшно и я пошёл...
В лунном свете кресты и памятники вовсе не казались мне зловещими. Я шёл по главной дорожке и дошёл до памятника лётчикам, который я узнал по пропеллеру. Дальше надо было идти между могилок, чтобы навестить умерших родственников... Я шёл, разглядывал надписи, но не находил ни деда, ни бабы... Я присел на скамеечку возле какой-то могилы и задумался о смысле жизни... «Вот закончили мы школу, сейчас разбредёмся кто куда...Перед нами целая жизнь... А потом всё равно мы окажемся на кладбище, потому что рано или поздно все умирают... Но что-то ведь после нас останется?...»
Вернулся на шоссе, но там уже никого не было. Все ушли куда-то в сторону Сысоевки. Догонять я не стал. А что толку? Ну, будем опять сидеть у костра, петь песни... А потом расстанемся, возможно навсегда... Почему-то этого мне не хотелось... Не хотелось расставаться, не хотелось таращить сонные  глаза, а потом топать от Сысоевки домой на рассвете... И я пошёл домой...


Последний сбор


А на другой день, я услышал  у калитки весёлые голоса. Я приподнял щит, прикрывавший окно на веранде,  высунул голову и увидел Юрку Пирога, Щерю, Пелю, братьев Ажимовых...
- Вовка, хватит спать! Вставай! Пойдём на речку!
- На какую речку? – не понял я спросонья.
- Ну, ты даёшь! Вчера же решили пойти на Даубихе, позагорать, покупаться. Ты что, не помнишь?
Вот оно что... Оказывается, что вчера они встретили всё же рассвет и договорились всем классом встретиться и пойти в последний поход... То, что меня среди них не было, этого они и не заметили. Я рассказал им, что вчера был на кладбище, так они и не поверили...
- Заливаешь! – радостно скалился Пеле, - какое ещё кладбище? Ну, что? Идём на речку?
Ну, конечно же я пошёл... В поход пошли однако не все. Были ребята и девчонки, но всего нас было наверно человек двенадцать из класса, не больше.  Мы шли куда-то мимо вокзала, пересекли железнодорожные пути, шли лугом и вышли к рощице, за которой текла Даубихе. Наверно это был самый близкий подход к реке. Поставили палатки, разожгли костёр. Девчонки расстелили покрывала и лежали в тенёчке, тихо разговаривая о чём-то своём . Ребята сначала играли в волейбол, а потом побежали купаться в речку. Я тоже искупался. Потом пили Сам-Бяк... Фу, какая гадость! После бессонной ночи хотелось спать. Ну, хотя бы полчасика поспать... Но заснуть не мог. Ребята рядом дурачились, девчонки иногда взвизгивали. Вместо того чтобы уснуть, я лежал с закрытыми глазами, и видел наяву цветные сны. Будто на экране передо мной развёртывались какие-то причудливые картины и всё было сочных ярких красок...

Куда пойти? Кем быть?

У меня растут года,
будет и семнадцать.
Где работать мне тогда,
чем заниматься?

Это стихотворение Владимира Маяковского стало для меня в те дни актуальным, как никогда. Все мы конечно время от времени задумывались о выборе пути в жизни, примеряли к себе то одну, то другую профессию. Бывало посморишь какой-нибудь фильм и под влиянием обаяния главных героев представляешь себя то подтянутым военным, то ироничным журналистом, то смелым лётчиком, то отважным моряком... Но выбрать себе что-то из этих профессий было совсем не просто. Проще было представить своих одноклассников... Лёву – военным, Вальку – красивой дикторшей телевидения, Гончего и Наташку Первушину – хорошими журналистами...
Себя я почему-то никак не мог представить в какой-то определённой профессии, а в мечтах рисовалось мне, что я плыву на большом пароходе и рисую картины... Я хотел стать моряком, художником, может быть геологом... Врачом? Нет, врачом я не хотел. В белом халате, с дурацким колпаком на голове с утра до вечера выслушивать бесконечные жалобы на болячки охающих старушек? ... Лётчиком я тоже не хотел, потому что ежели шандарахнешься с неба, то костей не собирёшь...

Моряком – это было давней мечтой. Но я хотел быть только капитаном... В справочнике для поступающих в ВУЗы во Владивостоке на специальность «судовождение» можно было поступить аж в трёх ВУЗах! Конечно же я собирался поступать в один из них... Но однажды меня кто-то огорошил известием, что на «судоводительский» берут не всех, а только тех, у кого стопроцентное зрение. А у меня правый глаз был минус полтора...
- С таким зрением на судовождение не возьмут, даже не рыпайся! – уверяли меня знатоки и авторитеты.
- Что тебе судоводительский дался? – говорили другие, - поступай на силовые судовые установки, там с любым зрением берут.
Но меня такой вариант не устраивал. Возиться с двигателями-моторами – это было для меня совсем неинтересным. Капитаном – это было здорово, а механиком – это было не моё...

Оставалось выбирать из всего остального списка профессий. Технология обработки рыбы – это наверняка только для девчонок...
Может быть пойти в военное училище? Но там тоже нужно было иметь стопроцентное зрение, к тому же отец мне сказал так:
- Иди, куда хочешь, только не в армию. Я вот 20 лет прослужил в войсках, и знаю, что ничего хорошего там нету. То, что на парадах или в кино показывают – это всё показуха. Красивая форма, погоны, ремни, пистолет с кобурой... Говорят, что в армии железная дисциплина и порядок... А на самом деле нигде нет такого бардака, как в армии. Так что, если вдруг надумаешь пойти в офицеры, то потом ни раз пожалеешь об этом... Вот, допустим, закончишь ты военное училище, а после него отправят тебя служить куда-нибудь в Туркистан, а там ни воды, ни электричества, ни людей – одна пустыня. И делать там нечего, только водку пить. Вот и думай – надо это тебе?
- А как же почётный долг, Родину защищать? – спросил я.
- Когда надо, то тебя призовут и ты выполнишь свой гражданский долг, но жизнь-то себе зачем портить?
Выбирай себе любую другую специальность, только в армию я не советую.


Таких не берут в космонавты!


Длинная очередь к столу, где принимают документы. Председатель комиссии кричит:
- Следующий!
Я подхожу, а он протягивает руку и коротко бросает: - Документы!
Протягиваю аттестат, паспорт... Он быстро просматривает мои оценки и передаёт аттестат другим членам комиссии. Они все переглядываются и на их лицах написано недоумение. Председатель прокашливается и громогласно обращается ко мне:
- Значит космонавтом решил стать?
Я киваю головой и кусаю губы от волнения...
- Да, братец... восемь троек в аттестате - это конечно... Но поступать в космонавты  с  тройкой по астрономии – это же какую надо  иметь наглость! Я конечно мог бы просто сказать – вон отсюда!  Но мы тоже люди-человеки, и потому советую тебе так: поступай где-нибудь на Марсе или в другой галактике, но на этой планете таких не берут в космонавты! Забери свои документы...
Машинально я взял документы,  и, выйдя на крыльцо, стал спрашивать молодых людей:
- Эй, кто-нибудь знает, где билеты на Марс продаются?
- Ну, это проще простого, - отвечает мне девушка в болоньевом плаще, - за клубом «Восток» сразу направо, касса там...

***

Конечно, это всё произошло лишь в воображении,  но с астрономией нам не повезло. Этот предмет у нас вела беременная тётка. Она ещё у кого-то физику преподавала... Появлялась она редко, болела вечно, чему мы конечно были рады.  Но когда она появлялась, то наверно из-за беременности проявлялся её раздражительный характер. Ну, а я как всегда с места ремарки вставлял... Вот она и взъелась на меня... В итоге – трояк... Так что в космонавты меня не возьмут...

***

Ванька как-то играл на гармошке и частушку пел про то, как спутник запустили из села Кукуева... Там  ещё припев был такой:

- Ух ты, да ах ты!
Все мы – космонавты!

А что, ведь если задуматься, то можно представить себе, что Земля – это большуший космический корабль. Взять все эти спутники и ракеты – они все летают вокруг Земли... Точно также Земля летает вокруг Солнца! Для того, чтобы дышать космонавтам, в космическом аппарате атмосферу создают искусственно. А в нашем большушем «аппарате», который называется Земля, воздух естественным образом составляет атмосферную оболочку... Интересно, что воздух никуда из атмосферы не разлетается... Сила тяжести удерживает нас на поверхности земли...  А если не было бы силы тяжести, то мы все летали в невесомости...
Если мы все космонавты тут на Земле, то нам не мешало бы заниматься всякими исследованиями, как те космонавты, которые летают вокруг Земли. Но если взять в целом всё человечество, то этом смысле «кто в лес, кто по дрова»... Сотни и тысячи лет вместо того, чтобы совместными усилиями изучать и осваивать неведомые уголки Земли и Вселенной, вместо разумной жизни в гармонии с Природой, занимаются люди чёрт знает чем! Леса вырубают, реки и моря засоряют, да ещё ведут бесконечные, кровопролитные войны между собой, закабаляют своих соседей в рабство, эксплуатируют несчастных людей...

***

Продолжались запуски космических ракет. В космос летали также американцы.  Не всё там благополучно складывалось... В 1967 году американские астронавты погибли за месяц до старта, а потом весной того же года наш Владимир Комаров погиб во время полёта. Я помню огород копал, по радио музыку сделал погромче, а тут вдруг экстренное сообщение... Такая нехорошая новость, словно лопатой по башке...
27 марта 1968 года разбился первый космонавт Земли Юрий Гагарин... Это вообще не умещалось в голове... Как такое вообще могло случиться? Самолёт свалился в штопор... Не уберегли...
Проводились стыковки космических кораблей на орбите. Наши запустили на Луну Луноход и доставили лунный грунт на Землю, а  потом американские астронавты вроде как  высадились на Луну... На орбитальной станции наши космонавты Георгий Добровольский, Владислав Волков, Виктор Пацаев провели почти целый месяц, а при посадке погибли. Гибель космонавтов воспинималась как всенародное горе...  Запуск разведовательных кораблей на Венеру, на Марс, к Солнцу...
Между СССР и США шло соревнование в космосе.


Выбор сделан!

Попробуй выбери... Вон справочник какой толстый. По всему Союзу столько всяких институтов и университетов... Тут как не ломай себе голову, а всё равно неизвестно - какая профессия тебе подходит, а какая нет. Если бы можно было понемножку каждую профессию испробовать, хотя бы по паре месяцев поработать по разным специальностям... Но даже на это полжизни уйдёт!

 А что если ткнуть карандашом наугад, как в каком-то фильме? Там парень ткнул с зажмуренными глазами в карту и поехал куда-то в Сибирь... Для них, москвичей, любой город вдали от Москвы – это Тьмутаракань... Им там в Москве и Ленинграде куда-нибудь за Урал поехать – это уже само по себе подвиг, а мы родились здесь и живём здесь всю жизнь... Однако со случайным тыком – это здорово придумано!
 А что если попробовать так самому? Интересно,  что из этого получится... Распушил я справочник для поступающих и, закрыв глаза,  ткнул в него  карандашом. Открыл глаза и посмотрел, куда же я попал... Читаю: Дальневосточный политехнический институт, геологический факультет, г. Владивосток....
Ух ты! Вот попал, так попал! Я же геологом давно хотел стать... Ещё помню фильм смотрел «Тишина», там Лариса Лужина играла девушку-геолога, и Константин с усиками тоже геологом стал... Он тоже вроде не собирался, а за компанию с другом пришёл на факультет... А у декана была такая физиономия, что фронтовик-морячок спросил того:
- А Вас случайно не хоронили, в тот день, когда Вы родились? ...

Какая удача, что я вот так случайно попал на этот ДВПИ! А то ткнул бы в какой-нибудь кулинарный техникум... Всю жизнь картошку чистить и грязную посуду мыть...Или попал бы на журналистику... Вроде бы романтично, но там надо «трое суток шагать, трое суток не спать... Стоит ли всё это  ради нескольких строчек в газете»?... Не, мне такое не подходит... А вот геология – это то что надо! И тут не отвертишься, потому что сама Судьба указала мне, куда надо поступать...
Теперь, когда меня спрашивали:
- Ну, надумал, куда поступать?
Я отвечал без колебаний: - На геологический!


Про конкурс


Шурик тоже собирался куда-то поступать, поэтому он мне сразу задал вопрос по существу:
- А конкурс какой на геологическом?
- Какой ещё конкурс? – не понял я.
- А такой, вот в университете на одно место восемь человек. Вот ты , допустим, сдашь все вступительные экзамены, но пройдёшь ли ты по конкурсу – вот в чём вопрос...
Ведь в первую очередь по конкурсу пройдут золотые медалисты, отличники, участники олимпиад и блатные всякие... У тебя что в аттестате? Одни пятёрки?
- Ага... Пятёрки у меня есть... по пению, физкультуре, по рисованию...

Да, эта новость, которую я услышал от Шурика, существенно испортила мне настроение... Кроме этих вот пятёрок, у меня было восемь троек, а остальные четвёрки... Так вот для чего нужны были хорошие отметки в аттестате!... Но откуда я мог знать, что на одно место будет сразу несколько претендентов?... Мне почему-то вспомнилась пиратская песенка, в которой тоже пелось о конкурсе на одно место:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца
Йо-хо-хо и бутылка рому!
Пей и дьявол доведёт тебя до конца!

«Где наша не пропадала!» - подбадривал я самого себя.

На дворе шёл 1972 год....


Продолжение тут:
ДВПИ, геологический факультет  - http://www.proza.ru/2013/06/28/1442