Персональный Апокалипсис

Безумцы играют спектакли
перед толпами умалишенных и одержимых,
скверны полны срамных лечебниц палаты,
фантазии материальны и живы как с картин ада,
и где-то в их лабиринтах я нахожу и себя,
бля, как это все мерзко, бля.

Говорили мне желающие добра люди,
не гуляй под мостами,
говорили, знай предел,
думай мозгами,
останавливайся на перекрестках
и предохраняйся когда над,
и используй заморозку, ладно?

Тропический дождь как всегда ровно в пять,
 льет, льет и льет!
И вот оно, все!
Настало, похоже, время.
Ход отбивает, бьет.
Дало мутантский плод больное семя.

Я буду очищать мозг от мертвых клеток,
память от ненужных заметок,
эти свободные радикалы мне надоели.
Последние дни мы столько пили и ели.
А мыслей не было совсем.
Внимание не было привлечено ничем,
а то и такими вещами,
что лежали в укромных уголках
и никому не мешали.

Я отщипнул немного жизни
от вязкого пластилина повседневности,
и с кем я просыпаюсь, с кем?

Страшно посмотреть, кто под одеялом,
с кем жизнь так сыграла,
чтобы свести со мной.
Уходи, твой удел теперь счищать с души гной,
лечить антибиотиком тело,
ходить к психиатру и быть несмелой
в будущих отношениях,
встань и иди,
шоу закончилось,
в общем, умри.

Плесень поселилась на кухне,
значит, я пью четвертый день.
А за окном проснулось лето,
и наступило пятое утро.
Летучей собаки в углу комнаты тень.

Сегодня пятница, впереди выходные,
дни будущие глухие,
прошлые, пустые и пошлые.

Плесень живет в хлебе,
фруктах и немытых кастрюлях,
а мертвые нейроны в моей голове.
Значит, так надо,
а ее звали, кажется, Юлия,
да, кто-то же должен быть павшим в этой войне.

Звучит некровальс,
подходящая музыка для летнего утра,
начну ли я новую жизнь?
Неужели я все сделаю мудро?

Пора бы осваивать практику умирания,
но я еще поборюсь...
ноотроп на рассвете,
антиоксидант в течение дня,
анксиолетик на ночь,
такая фигня.

А быть может,
я на все забью,
и возьму с полки кокс,
или запью еще на пару дней,
разбавлю ночь парой огней,
а потом - детокс.

Впереди целая жизнь,
я все успею,
мир - содрогнись,
ведь я давно все умею,
и почти все смею,
только мало чего хочу.
Лучше действовать,
и я молчу.

Сделать так, чтобы звезды светили ярче,
чтобы слышался смех,
я умею быть приятным и загадочным,
пушистым как мех.
Глупо игнорировать рамки
и я одену лучшее,
 чтобы скрыть нездоровую бледность
и разговора беспредметность,
которых и так, впрочем, не видно
под темным цветом моей кожи,
тем более, ночью все кошки похожи.

Я объяснил бы позже, что это лунный загар,
космический,
но
я сузил до точки
мой круг кармический.
Приезжай скорей,
нажми стоп-кран,
и вообще
твой самолет не взорвется,
совсем другой план,
не бойся, я же жду дома,
тренирую и привожу в порядок тело
сигаретой и
стаканом рома.

Встретить первую любовь в сотый раз,
почувствовать, что огонь не угас,
ощутить наслаждение ценой нескольких дней,
разве это не стоит того,
чтобы оставить в кухне говно
и исчезнуть из этого дома,
где все так скучно и так знакомо!

Я перепутал витамины и амфетамины,
Я далек от рефлексии,
плыву по волнам людей,
ветра,
меняющейся картины,
открывающихся ресторанов и дверей,
грохотом содрогающихся.

Несмолкающий разговор с условным собеседником,
меняющим иногда пол и внешность,
трикстером, с запредельем посредником,
которое открывается без лишней поспешности,
 навстречу неминуемой гибели,
 все, свет вырубили.

Старуха в вагоне метро
с букетом из четырех пылающих роз,
запахи не чувствует нос,
розовые коктейли,
ночной променад,
персональный ад
городской ад…
я нашел нужное слово,
и теперь  я рад.
Хотя это херово.

Похожий на лягушку таксист,
с выражением, как артист,
с воодушевлением рассказывает
как ему ампутировали палец за пальцем
из-за пораженных сосудов,
я иду ко дну,
я наконец теряю рассудок.

И вот безбрежность и чистая свобода,
общение как волна,
я как луч света,
и вокруг ни крыши, ни дна.

И время как упругий интерактив температуры тела,
а, говорят, потом бывает пустыня,
а то и взрыв, за которым все белым бело.

У меня голоса в голове,
я их слышу почти везде,
таблетка феназепама с утра,
еще неделя хаоса,
ерунда…

Я вычистил тело,
теперь очередь души,
но осколки сложились иначе,
я стал другой…
Я еду встречать первые ночи лета
один на дальнюю дачу
под месяц кривой.

Авгиевы конюшни моей души.
большая работа.
Подвиг, расплата
до седьмого пота.

Ползет по ноге сороконожка,
галлюцинаций еще немножко.

Всегда предохраняйся,
даже если память опустила свое покрывало,
и ты как белый лист, и ничего не бывалою

Во мне кипит в глубине тяжелая кровь.
И в рамках курса лечения надо
подбавить сплина к борьбе
не на жизнь, а на смерть
между самбукой и текилой,
чтобы имени соответствовал паспорт,
а жизнь протекала мимо.