Зощенко опальный

Что в первую очередь обращает на себя внимание в травле, которую организовала советская власть Михаилу Зощенко, так это гнусность, подлость и махровая непорядочность используемых приёмов. Например, писателя, который являлся героем предыдущей войны, имеющего пять боевых орденов, советская власть гнусно объявила трусом, который отсиживался в тылу. А ведь человека не призвали в действующую армию по состоянию здоровья, ведь капитан Зощенко был отравлен газами в Первую мировую войну. Но кого это интересовало? Главное включится в тявкающий хор шавок, чтобы тебя самого не обвинили в антисоветизме.

А вообще то, судьба Зощенко была предрешена, ведь советская власть уничтожала не личности, но классы. А кто был Зощенко? Дворянин. Другими словами он принадлежал к враждебному классу, против которого советская власть применяла методы политического геноцида. Ведь людей уничтожали не за провинность, а за принадлежность к определённой социальной группе. Советская власть и Ленина бы уничтожила, не умри он в двадцать четвёртом. Тоже дворянин, долгое время жил за границей, родственники иностранцы имеются. Но вернёмся к писателю Зощенко.

Человек писал отнюдь не о построении коммунизма, не о борьбе трудового народа за светлое будущее, а о простых людях, которые никогда не читали ни Маркса, ни Ленина, да и вообще ничего об этих личностях не слышали до революции.

И вообще, если читать рассказы Зощенко, то слишком очевидным становится тот кошмар, в котором проживало население России.

Во-первых, отчётливо прослеживаются ужасающие масштабы воровства, вообще преступности. Советские люди воруют всё, что плохо лежит, процветает не только мелкое воровство, но и такие серьёзные преступления, как грабёж.

И сами преступления, изображаемые писателем ещё не столь страшны, как его обобщающие картины советской действительности, которые остались у советской власти на все годы и существовали во всех странах с коммунистическим режимом.

Например, богатая жизнь у людей ассоциируется с богатыми продовольственными запасами. Кустарь Спиридонов, выигравший в лотерею, запасается пшеном аж на два года вперёд.

Потом картины ликвидации враждебных пролетариату классов показаны в столь страшной будничности, что просто оторопь берёт. Людей, которые абсолютно ни в чём не повинны, арестовывают и увозят на грузовиках, словно картошку грузят, в совершенно неизвестном направлении. Это что, такой юмор? Конечно, советская власть в конце то концов обратила более пристальное внимание на художества дворянина Зощенко.

А как одеваются советские люди? Под пальто у героев Зощенко нет обыкновенной рубашки, хотя имеется рваное, заношенное нижнее бельё. Представьте, если бы наш кинематограф изображал такую реальность. А тут люди в таком виде ходят в театр.

А язык советского человека. Сколько здесь примитивизма, чистейшего хамства, обыкновенной безграмотности. Это сродни языку героев Даниила Хармса, который тоже был реалистом.

А взять, хотя бы рассказик под названием «Собачий нюх». Ведь все персонажи этого рассказа, в конечном счёте, оказываются жуликами. А ведь это рядовые советские люди, среди которых есть и сотрудник народной милиции.

А как Зощенко изображает советского человека с точки зрения элементарной чистоплотности, гигиены. Невеста Егорки Басова три года не мылась в бане. Вши, блохи, клопы зачастую присутствуют на страницах произведений Зощенко столь же часто, как и в самой советской действительности. Писатель просто не желает лакировать действительность. Для советского писателя такой реализм совершенно непростителен.

Да и вообще, советские люди в рассказах Зощенко устраивают семейную жизнь часто не по взаимной любви, а по чисто меркантильным соображениям, из-за квартиры, высокого заработка своей «второй половины». Куда это дело годится?

А как Зощенко изображает советские коммуналки? Вспомним фильм «Покровские ворота», для примера. Там все жильцы коммуналки просто братья и сёстры, нежно друг о друге заботящиеся. А у Зощенко что? Морды друг другу бьют. Да и скученность в этих коммуналках такая, что люди даже в ванных комнатах проживать вынуждены, используя ванну вместо кровати.

И что интересно, изображает Зощенко нашу нищету, но ведь прибегает к таким словечкам, которые и доныне у нас в ходу. А в ходу они у нас потому, что ими очень удобно характеризовать наши хронические недостатки, которые вообще для социализма характерными являются, как явление временного порядка. Например, писатель словечко «кризис» часто использует. А ведь это словечко у нас и до сих пор в самом широком ходу.

А как советские люди обходят запреты, в конце концов, ведь эти запреты являются законом. В кафе подают под видом лимонада водку. Совсем как у нас во времена сухого закона, во времена Андропова. Просто опасное обобщение.

А вот ещё одно опасное обобщение, изображённое писателем в рассказе «Царские сапоги», где герой получает на руки товар плохого качества. А плохое качество это ведь опять же характерная черта социализма. Ну, разве не опасный писатель. И ведь ладно бы один такой рассказик попался, так ведь нет, на эту тему просто цикл рассказов. Это уже просто антисоветизм какой-то.

И потом, как можно изображать советского человека, который годами не платит за квартиру? Это что, наше после перестроечное время? К чему такую наследственность изображать?

А наше ветхое жильё, когда люди живут в поистине скотских условиях, но коммунальщики вовсе не реагируют на такой факт, хотя деньги дерут аккуратно. Это же антисоветизм.

Так же и борьба с пьянством постоянно фигурирует как избитая тема в рассказах Зощенко. Если уже в то время боролись с таким неприглядным явлением, значит, оно является просто характерной чертой социализма. А как иначе?

И вообще, произведения Зощенко заставляют сравнивать и обобщать самые заурядные явления жизни. Например, из рассказа «Западня» можно узнать, что на загнивающем западе уже в тридцатые годы улицы мыли с мылом. А сейчас специальным шампунем, как мы знаем, моют. А у нас до сих пор устраивают субботники, потому что коммунальщики не в состоянии делать свою работу качественно и ежедневно весь год, постоянно. Вот и выходим всем миром ко дню рождения Ленина, или Гитлера. Это уж как придётся по календарю. А разве можно себе представить субботник, скажем, в Нью-Йорке? Конечно, нет. Точно так же невозможно и представить грязными улицы городов на загнивающем западе. Невозможно представить, чтобы рабочих, скажем заводов Форда, отправляли на сельскохозяйственные работы осенью или весной, или из организаций посылали инженеров на овощные базы. То есть Зощенко изображает социализм, как заведомо более слабую экономическую систему. Куда же это дело годится?

А рассказ Зощенко под названием «Западня». Ладно бы, если этот рассказ показывал только абсурдность советской выборной системы, нет, не политической, а профессиональной, когда на должности выбирали совершенно безграмотных людей. Это показано хорошо в нашем, советском фильме трилогии про Максима, где человека, ранее никогда не имевшего дела с финансами, ставят на должность управляющего банком. В рассказе Зощенко героя ставят на должность врача, ни больше, ни меньше. Почему не устраивал настоящий специалист? Да липовых справок народу не выдавал. То есть, мы опять же видим весьма характерную черту советской власти в области медицины. Ведь фиктивные больничные листы в СССР, да и сейчас, у нас выдавались и выдаются так же успешно, как и в то, изображённое писателем время.

А рассказы о Ленине?
Рассказы о Ленине, написанные Зощенко, являются исполнением приказа, которому писатель подчинился. Естественно, Зощенко написал слащавые истории, от которых нормального человека может и стошнить. И добрый то наш Ленин, и ласковый. В общем, ангел воплоти. Но ведь этот ангел имел сильную патологию мозга. Левое полушарие было просто неразвито. Когда Ленин скончался, наши коммунисты сдуру или с замаскированными провокационными целями пригласили на вскрытие иностранцев. Вот тут и выяснилось, что наш великий Ленин был попросту пустоголовым наполовину. Нет, конечно, в левой половине головы имелась какая-то жидкость, но ведь не мозг, который был до неприличия мал. А ведь именно это полушарие отвечает за эмоции. Отсюда, вероятно, и невероятная жестокость Ленина, я бы даже сказал, агрессивная злобность. Недаром у нас в стране не издано ни одного воспоминания об этом человеке, написанным людьми, близко знавшими его и в эмиграции опубликовавшим свои мемуары о нашем «гении». Кстати, мы до сих пор старательно умалчиваем и тот факт биографии Ленина, что этот «гений» лечился у психиатров до революции. Но этот факт мы тщательно замалчиваем, как замалчиваем и судьбы тех врачей, тех психиатров, у которых лечился наш вождь.


Однако эти рассказы о Ленине привлекли меня не сиропом, не безудержным восхвалением вождя, а совершенно другим фактом, упомянутом в рассказе. Дело в том, что в самом первом рассказе говорится о многочисленной родне Ленина, в частности о его двоюродных братьях и сёстрах. А кто вообще у нас что знает о родне Ленина. И почему столь незначительный факт, как родство с Лениным, стал столь засекречен в СССР? Впрочем, у нас в стране, и тем более в СССР, вообще очень не любили упоминать родственников известных людей. Кто, например, знает у нас судьбу детей Льва Толстого? А ведь у него было тринадцать детей. Правда, из них лишь восемь человек дожили до совершеннолетия. Но ведь и это совсем немало. Да что там говорить о дореволюционных знаменитостях. Мы и потом не очень жаловали эту тематику. Кто, к примеру, что знает о родственниках генерала Карбышева? Вот такая в СССР была свобода слова. Хотя интересно знать, имеет ли дворянин Ленин  родственников за границей и как они там вообще очутились. Но, нам этого не дано знать, это, оказывается, страшная государственная тайна. И именно из рассказов Зощенко это становится вполне понятным. Недаром нас за рубежом называют «Иванами, родства не помнящими».

А возьмём для примера «Голубую книгу» Зощенко. Да ведь издавать в СССР такую книгу является чистейшей воды провокацией. И власти это поняли. Так о чём эта книга? О людских недостатках. Первый раздел книги посвящён деньгам. Конечно, иметь много денег в СССР было просто преступлением. Конечно, были и премии государственные. Всё так. Но в основном люди жили, имея чётко просчитанную государством корзину потребления, куда входило довольно скудное питание, расходы на одежду, плату за квартиру и всё. Недаром в СССР так не любили статистику, а если и использовали её в пропаганде, то только для того, чтобы показать, насколько мы перевыполнили план по выплавке чугуна или стали.

Зощенко в своей книге рассуждает не только о морали, но и рассуждает о деньгах, к отказу от которых наше общество так стремилось и которые так рьяно осуждало. Мол, деньги это зло, присущее лишь загнивающему капитализму. Зощенко, конечно, в полном соответствии советским законам, изображает богатых людей как неких чудовищ, перед которыми, однако, все преклоняются из-за их богатства.

Разумеется, Зощенко критикует капитализм за грубое выколачивание денег у населения. Хотя, если вдуматься, то мы то вообще не считались с мнением народа на этот счёт и впуливали облигации займа трудящимся просто в принудительном порядке. А то и просто отбирали часть зарплаты на государственные нужды. И, попробуй, откажись.

В этом же разделе о деньгах Зощенко пишет и о политических репрессиях в некоммунистическом мире. Приводит исторические примеры. Вроде бы всё правильно, но вместе с тем такие рассказы отдают обыкновенной провокацией. Ведь это именно мы не терпели у себя никакого инакомыслия, это мы преследовали и уничтожали всех, кто не согласен с линией партии. Для нас даже просто верующие в бога люди представляли угрозу, людей преследовали просто за посещение церкви.

А в этих историях о деньгах столько похожего и на сегодняшний день. Взять хотя бы, няню, которая использовала своего воспитанника, маленького мальчика для того, чтобы ей народ подавал больше денег, когда она разыгрывала из себя несчастную одинокую женщину с ребёнком. Такие картины мы и сегодня видим часто, когда азиатки стоят с детьми и побираются. Но для социалистического общества такое явление не допустимо, как недопустимо и изображать подобные явления, даже если автор их как бы и осуждает.



А история с похоронами, когда автор показывает дороговизну похорон в СССР. Да это же прямая провокация. Но мы к этому вернулись. У нас и сейчас чтобы умереть, надо иметь солидный счёт в банке.

А истории Зощенко о любви. Что это вообще такое? Человек изображает браки по расчёту, махинации с жилплощадью при помощи женитьбы. И это в социалистическом обществе, где даже секса то не имеется. По сравнению с этими рассказами об использовании любовного чувства в корыстных целях, рассказы писателя об адюльтере выглядят просто высокоморальными. Разве можно такого писателя назвать советским?

А рассказы Зощенко о коварстве? Какие события из истории выхватывает Зощенко? Он вспоминает про убийства королей и политических деятелей. Но ведь это же чистейшей воды провокация. Ведь у нас-то в стране эти политические деятели просто жрали друг друга как пауки в банке. История не знает такой социальной системы, которая бы за столь короткое время смогла уничтожить такое огромное количества руководителей, политических деятелей, как это происходило в странах социализма. Ведь если взглянуть на социалистическое общество только под этим ракурсом, то сразу становится понятно, что слова коммунизм и каннибализм являются синонимами.

А что это за критика деятелей культуры, которые восхваляют королей посредством литературы или картин? У нас-то вообще Сталина возвеличили до масштабов Господа Бога. А тут советский писатель проводит абсолютно ненужные аналогии. К чему? Ведь это антисоветизм.

А эти истории, когда перед приездом знатных особ в столицу, например, из неё изгоняли всех бродяг. А мы то что, по-другому поступали, скажем, перед открытием Олимпиады в Москве? Тоже всех нежелательных изгнали куда подальше.

А как Зощенко описывает казни еретиков, которых заставляли покаяться перед смертью? Это же напоминает наших бедолаг, которых мы расстреливали по тюрьмам, полигонам и прочим расстрельным местам. Те у нас тоже перед смертью кричали коммунистические лозунги, наподобие,  «Да здравствует коммунизм», «Да здравствует великий Сталин». Так были преданны коммунистическим идеям. Их пытали до потери сознания, на них следователи испражнялись, били их смертным боем, насиловали их детей у них на глазах, а они всё равно оставались верными ленинцами и сталинцами и марксистами. И к чему такие параллели создавать в советской литературе? Это же просто провокация, антисоветская провокация. Да, опасный писатель этот Зощенко!

А описание кражи из кооператива, когда работники торговли, воспользовавшись кражей, списывают на воров столько товара, что это выходит за рамки разумного. А ведь это чисто советская практика, покрывать недостачу инспирированным пожаром или кражей.

А махинации с завышением объёмов работы, которые столь распространены при социализме? Ведь если человек читает такое, то он легко может сравнить прошлое с настоящим и легко обобщить, придти к выводу о том, что такие махинации вообще являются характерными для социализма. Разве такое допустимо? Конечно, нет!

А как Зощенко изображает советское начальство, когда начальник, пользуясь служебным положением, домогается до женщины? Что же это за картина советского производственного быта? Где же возвышенные чувства, присущие советскому человеку?

А раздел о неудачах в этой Голубой книге, он о чём?
Вроде бы изображает капиталистов да эксплуататоров, или просто описывает жестокости не социалистического мира. Но о чём пишет Зощенко? Какой-то влиятельный господин запихал в клетку с медведями целую семью. Вроде бы осуждает другой мир. Но вдумаемся, ведь у нас то депортировали не то что семьями, но целыми народностями, ведь в СССР депортации подверглись шестьдесят одна народность. А что такое депортация по-советски? Это когда людей вместе с малолетними детьми, стариками, больными засовывают в телятники и везут тысячи километров в таких условиях, когда все младенцы просто погибают вместе со своими бабушками и дедушками. Да и более взрослые люди многие не выдерживают таких комфортных условий путешествия. А потом советская система лицемерно распространит весёлую песенку о весёлых соседях, которые едут навстречу счастью. Мы едем, едем, едем в далёкие края, весёлые соседи, хорошие друзья.

А вот случай, когда некий узурпатор прибивает шляпу гвоздями к голове жертвы. Когда я прочитал про этот случай, то невольно вспомнил нашего Лаврушку Берия, который, ещё на посту главы НКВД Грузии лично казнил видного советского композитора, забив тому в уши гвозди. А в дни нашей славной революции какие зверства творила революционная толпа? Мне бабушка рассказывала про эти великие дни. Не дай Бог их кому испытать. Там не то что гвоздями шляпы к голове прибивали, но и за ношение обычных очков можно было потерять жизнь. Это же понятно, что раз в очках, то, несомненно, буржуй.

А изображение смерти поэта Кольцова у Зощенко. Это же сущая провокация. Да, вроде бы всё верно, показана смерть поэта в совершеннейших скотских условиях, но ведь советская то власть поэтов в Гулаг да на казни отправляла не штучно, а массово. Даже и перечислять не надо имена бедолаг. Вон у меня на полке стоит том стихов поэтов, прошедших через советские лагеря и тюрьмы, погибших в застенках. В одном только этом томе около тысячи имён. Так что и смерть Кольцова, изображённая Зощенко является как бы чистейшей воды провокацией, тем более, что поэт умирает всё таки дома, а не на лагерном этапе, не в тюрьме, не в лагере.

А взять эти истории из истории о невинно пострадавших и убиенных, когда Зощенко вспоминает людей пострадавших просто не за понюшку табака. Да ведь и эти истории тоже являются чистой воды провокацией. У нас то в СССР даже младенцев в массовом порядке подвергали репрессиям. Конечно, так и есть, какая вина, допустим у грудного дитя, которого приговорили к высылке вместе с родителями на север. За ним нет никакой вины, вся вина младенца лишь в том, что он является сыном «кулака», «священника» или другого чуждого рабочему классу элемента.

А статистика, которую приводит Зощенко о количестве заключённых в царской России. Это не провокация что ли? В 1899 году в тюрьмах России находилось свыше ста десяти тысяч заключённых. Да через наш ГУЛАГ прошло десятки миллионов ни в чём неповинных людей. А тут сто десять тысяч, подавляющее количество которых обычные уголовники.

А ведь Зощенко додумался ещё привести статистику о рабах в древнем Риме. Это что, наивность или провокация? Да ведь наш свободолюбивый СССР был по сути рабовладельческим государством, ведь у нас миллионы заключённых по всей необъятной стране трудились бесплатно, за пайку паршивого, некачественного хлеба. Да наши заключённые, которые и были рабами, жили гораздо хуже рабов древности. Вспомним, хотя бы Гомера, как там изображена жизнь раба. Да в СССР свободный человек так хорошо не питался, как раб в произведениях Гомера.

А эти рассказы Зощенко об уничтожении богачами зерна, чтобы сохранить высокую цену? Да ведь это же тоже чистейшей воды провокация. Ведь у нас то, в СССР зерно гнило в бунтах, около него милиция стояла, а народ в это время умирал с голоду. Эта наша гуманная власть довела страну до того, что наиболее хлебные районы превратились в зоны бедствия, где народ умирал от голода миллионами.


И вновь хочу обратить внимание читателя на терминологию, которую использует писатель Зощенко. Из его произведений видно, что перестройка в СССР, оказывается, была уже в тридцатых годах. А наша перестройка это всего лишь попытка номер два.

А тема заработной платы актёров, поднятая Зощенко. Это не провокация ли? Когда мы сегодня читаем в различных изданиях об актёрах мировых знаменитостях и подробно показываем доходы этих людей, которые исчисляются десятками миллионов долларов, то в этих списках нет ни одного актёра из СССР или бывшего СССР, или из другой свободной, социалистической страны. Конечно, зачем нам ненужные сравнения. А произведения Зощенко заставляют именно сравнивать жизнь людей искусства «там» и «здесь» у нас. А ведь это чистейшей воды провокация.

А эти разговоры о свободе. К чему они? Слишком много народа бежало из нашего свободного общества в то, другое, несвободное. Миллионами бежали, как от чумы от советской то свободы. Из одной ГДР несколько миллионов сбежало. А ведь помимо ГДР были и другие социалистические страны. И ведь что интересно, в наши свободные страны люди не бежали, хотя их никто и не держал. В любой капиталистической стране люди вольны жить там, где пожелают. Гражданину, скажем, США никто не будет чинить препятствий, если он пожелает жить в России. Но ведь не едут. Даже туристы мало посещают нашу страну.

А рассуждения Зощенко о гордости советских женщин. Да какая гордость, скажите, пожалуйста. Ведь после того, как стал возможен выезд из развалившегося СССР за рубеж, бывшие советские женщины буквально заполонили заграничный рынок проституции. Наши советские бабы со счастливыми рожами бросились в заграничные бордели на заработки.

А рассказы Зощенко об арестах царским режимом родственников Кропоткина, которых продержали в тюрьме два месяца. Это ли не провокация? Да у нас в лагеря сажали пачками за родство с «врагами народа». Если, скажем, священника расстреливали потому, что он был распространителем «опиума для народа», то его супругу расстреливали потому, что она была женой священника. Что, писатель Зощенко ничего не ведал об этом? Ведал.

А ведь Зощенко умудрился с невинным видом написать о мученической смерти протопопа Аввакума. А сколько священнослужителей подвергла смерти советская власть? И упоминать одного священника, погибшего при царизме, зная о массовых казнях людей данной категории большевиками, является чистейшей воды провокацией против советской власти.

В общем, таких примеров из произведений Зощенко, когда писатель как бы критикует враждебный строй, а на самом деле советскую систему, слишком много. Хотя, нельзя пройти мимо знаменитой книге Зощенко «Перед восходом солнца», которую в СССР запретили, а самого автора из-за неё чуть не посадили.
Так что же это за книга? Да в ней автор анализирует всю свою жизнь, начиная с самых ранних периодов, которые ему удаётся припомнить. Что ж, весьма умно. Я в своё время, сразу после окончания школы. Тоже проанализировал всю свою жизнь. А потом, по мере получения знаний, возвращался к такому анализу неоднократно, внося коррективы. Скажу без ложной скромности, я сделал это более умно и грамотно. Но не буду критиковать за недостаток знаний Зощенко. Я просто пропущу его высказывания о психиатрии, психологии, гипнопедии и прочих науках, к которым прибегает в своём анализе Зощенко. Возьму чисто житейскую сторону произведения.
Дело даже не в том, о чём пишет Зощенко, дело в том, как писатель интерпретирует события. Зощенко описывает свою службу в Мингрельском полку и утверждает при этом, что и солдаты и офицеры жили дружно. Это в царской то армии. Писать такое в советской прессе. Это же провокация.


А описание Зощенко уничтожение пустующей деревни при отступлении. У них приказ, уничтожить всё, что на шоссе. И они поджигают деревню. Но, когда к горящим хатам вдруг начинают сбегаться местные жители, то солдаты тушат пожар. А ведь это тактика советской власти, не оставлять врагу ничего. Тактика выжженной земли. НКВД посылало диверсантов поджигать те уцелевшие деревни, которые находились в двадцати-тридцати километрах от линии фронта. И жгли. Например, Зоя Космодемьянская, была именно такой диверсанткой. А Зощенко про какой-то гуманизм пишет. Провокация и больше ничего.

А как Зощенко описывает события советских погромов в революцию. Вот он спрашивает дворника, куда уехали его знакомые. И какой получает ответ?
  - Куда ж они могли уехать? К белым... Ну, так ведь папаша - генерал... А тут ваших дробили - красота!.. Конечно, уехали...
Всего одна фраза – ваших дробили. И это красота. Вот она, советская реальность, реальность революции, которую старались избегать коммунисты. А Зощенко что, такой наивный?

А как Зощенко описывает полк, попавший в окружение? Люди даже не заметили, что были некоторое время в «мешке» у немцев. И когда же Зощенко изображает окружённый полк царской армии? В 1943 году. Да у нас в СССР не то что полки, дивизии, армии, фронты попадали в окружение. Таких катастроф, какой явилась для немцев Сталинградское окружение, у советских войск было множество.

А вот изображение послереволюционной деревни. Оказывается, господа помещики живут у крестьян, никуда не уехали. Это что же такое. Угнетённый класс жалеет своих угнетателей? Ну, не провокация ли это?

А как Зощенко изображает свои юношеские годы? А вот как.
- Юношеские мои годы были окрашены черной краской, меланхолия и тоска сжимали меня в своих объятиях.
Да какая меланхолия может быть в дворянской семье, которая обеспечена всем. Семья прекрасно питается, мама писателя нигде не работает, занята домом, семьёй. А он это изображает как нечто «чёрное». А что же тогда представляет из себя жизнь советского человека в 1943 году, когда стала издаваться эта книга? Да ведь у нас в СССР все работали. Женщины вынуждены были оставлять своих малолетних детей одних дома. В результате дети вырастали с глубокими умственными и психическими аномалиями. А этот барчонок имеет и няню, и прислугу, и повара, и кучера. И он чем-то недоволен. И дело даже не в меланхолии юноши, а том невольном сравнении той и этой жизни, которая приходит на ум читателю. Да, Зощенко виноват не столько в том, что упоминает постоянно запрещённого в СССР Фрейда, а в том, что изображает счастливую, вполне благополучную жизнь дворянина, которая канула в лету благодаря революции. Ну, разве такое может себе позволить советский писатель? Конечно, нет. А раз Зощенко не советский, то его можно гнобить на вполне законных основаниях. И гнобили. Ну, не любит советская власть правды жизни.