Гостиница Розалина. Глава 4

                Любые совпадения имён, названий и событий случайны.



                Глава 4

Я не могла пошевелиться, заворожено глядя на красную розу, которая на моих глазах превращалась в удивительное вечернее платье.
-      Она волшебная, - тихо произнёс кто-то и тронул меня за плечо.
       Вздрогнув, я проснулась. Свет ночника на две трети притушено освещал комнату. Возле стола, - у меня перехватило дыхание и часто застучало сердце, - стояла Вероника Вершинина и спокойно надевала на безымянный палец левой руки обручальное кольцо. Затем она подошла к зеркалу и деловито вдела в уши серёжки, поправила волосы и, будто в последний раз, равнодушно обведя глазами комнату, вышла за дверь. Едва та закрылась, я схватила со стула халат и, на ходу надевая, кинулась вслед за видением. Мистический страх, почему-то, не приковал к месту, а заставил действовать. Пробежав пустой коридор, я свернула на лестницу. Вероники нигде не было. И лишь спускаясь в холл, я заметила, как закрылась входная дверь. Портье, против обыкновения, на месте не оказалось. Так что, сиюминутного подтверждения, в том, что я не сошла с ума, ждать было не от кого. Дверь, которая только что на моих глазах была приоткрыта, оказалась заперта на засов. Удивление только прибавило энергии.
Оказавшись на территории гостиницы, я огляделась. Вероника двигалась в сторону розовой посадки. Держась на расстоянии, я продолжала следовать за ней. У края цветочного ряда Вероника остановилась. Повернула голову в сторону парника, чуть помедлила, будто раздумывая, и направилась прямиком к нему. Но по дороге обо что-то споткнулась, повернулась в мою сторону и, - глаза наши встретились. Вероника грустно улыбнулась и… растворилась в воздухе. «Видение…», - подумала я, и тут случился тот самый столбняк, который должен был сковать ещё в комнате.
Говорят, если человека, в таком состоянии, окликнуть, он придёт в себя. Но меня никто не окликнул. Я пришла в себя от чувства холода, - следуя за видением, я забыла надеть что-нибудь на ноги и теперь, босая, стояла на холодной земле возле роскошных красавиц, которые равнодушно покачивались от дуновения лёгкого ветерка. Не желая более испытывать судьбу, я поспешно вернулась в номер и легла в постель. Как ни удивительно, но, в тепле, очень скоро наступило состояние сна.
В великолепном красном вечернем платье я ходила вдоль протоптанных тропинок цветочника и что-то искала. Наконец, увидев красную розу среди жёлтых, я направилась к ней. И, по дороге, споткнулась. Передо мной, лицом вниз, неподвижно лежал охранник, сжимавший в правой руке горящий фонарь. Полоска света высвечивала за головой мужчины, едва заметный, неровный ряд следов. Невольно пятясь назад, я закричала. И тут же проснулась.
Страх, появившийся во сне, не проходил. Надев кое-как халат, я вышла в коридор.
-       Что случилось? – показался из своего номера Игнат Бородин.
-       Они обои мертвы, - выдохнула я, кутаясь в халат.
-       Кто мёртв? – не понимая, проговорил мой сосед и подошёл ближе.
-       Я видела Веронику и охранника. Они обои мертвы.
        Меня трясло, будто от озноба.
-       Какую Веронику?
        Только переведя взгляд со стены на Игната Бородина, я поняла, что говорю лишнее. 
-       Мне нужен глоток крепкого горячего кофе. У вас есть кофе?
        Внимательно глядя на меня, сосед кивнул.
-       Думаю, ещё не остыл.
        Опережая новый вопрос, я посмотрела на шлёпанцы, которые, не смотря на страх, на этот раз надела, и просительно выговорила:
-       Можно немного побыть у вас. Я всё объясню.
-       Хорошо, идёмте.
        Едва мы прошли в комнату, Игнат Бородин тут же направился к столу, где на гостиничном подносе стояли: кофейник и десертная тарелка, с нарезанными кубиками сыра.
-       Располагайтесь, где хотите, - гостеприимно произнёс он и занялся кофе.
        Бегло оглядев комнату, я остановила свой выбор на кресле. Удобно разместившись в нём, почувствовала себя намного лучше.
-       Ваша комната, должно быть, семейная. В моей нет кресла и двухъярусной кровати.
-       Да, я платил больше.
        Достав из нижнего ящика стола две пластиковые кружки, сосед наполнил их почти горячим кофе и, расположившись на диване, закинул ногу на ногу в ожидании рассказа.
        Отпив из кружки, я вполголоса начала:
-       Я только что видела сон. Он страшен и бесчеловечен. Но самое ужасное то, что при этом интригующ. Если ему верить, на тропинке, ведущей к парнику, лежит убитый кем-то охранник.
        Игнат Бородин недоверчиво сменил позу на диване.
-       Вы  думаете,  Вероника,  что  видели  во сне то, что произошло на самом деле?
        Я кивнула.
-       Да. И я хочу убедиться в этом, или в другом, прямо сейчас.
-       А вы уверены, что это не фантазии?
        Поставив на маленький журнальный столик наполовину опустевшую кружку, я кое-как улыбнулась.
-       Я буду только рада, если окажется именно так.
        Мой сосед поднялся, снял со спинки стула лёгкий летний пиджак и твёрдо произнёс:
-       Хорошо. Давайте посмотрим.
        Поднявшись вслед за ним, я прошла к двери и, чуть помедлив, просительно проговорила:
-       Вы не могли бы постоять возле моего номера, пока я оденусь?
        Улыбнувшись, сосед понимающе кивнул.
-       Конечно, сон-то ваш.
        Несколькими минутами позже, одетая в чёрную водолазку и брюки, я торопливо спускалась по лестнице, стараясь не отставать. В холле, по-прежнему, было пустынно. За дверями гостиницы дохнуло ночной прохладой и запахом свежей зелени. Тут Игнат Бородин остановился.
-       Погодите. Давайте подойдём к киоску.
-       Зачем? – не поняла я.
-       А  что,  если  вы  окажетесь  правы,  и  у  посадки  роз, действительно, лежит бездыханный охранник? Мы с вами окажемся первыми подозреваемыми, в этом случае. Тем более что вас, Вероника, уже задерживали.
        Приняв тут же, будто по мановению волшебной палочки, хмельной вид, он взял меня под руку и направил к киоску.
-       Нас заметили, подыграйте мне.
-       В  первый  и  последний  раз,  -  отрезала  я   и,   как   могла,   изобразила опьянение.
-       У окна киоска Игнат Бородин широко улыбнулся киоскёрше.
-       Шампанское есть?.. Замечательно. Шоколад? Чудесно, берём.
        Повернув ко мне лицо, беспечно и праздно пробаритонил:
-       Вероника, какой?
        Мило улыбаясь, я показала на самую дорогую коробку конфет.
-       Мне нравятся эти. И белый шоколад. И вишнёвый сок.
-       Давайте. И пакет, - не переставая улыбаться, правдоподобно играл свою роль мой сосед.
        Видя, как живо и заинтересованно кокетничает с ним киоскёрша, отпуская товар, я невольно  поморщилась. Мы отошли от киоска, и я с ехидцей приглушённо произнесла:
-       Она, что, действительно, наше алиби?
-       Будет, если вы окажетесь правы.
        Нигде больше не задерживаясь, мы, наконец, неторопливо подошли к цветнику.
-       Постойте здесь. Я сам посмотрю.
        Я пожала плечами. Идти дальше не хотелось. Поставив пакет с продуктами и шампанским на землю, Игнат Бородин без любопытства направился по тропинке в сторону парника. По пути он, как и видение Вероники, споткнулся, глянул, чуть склонясь, вниз и присел.
В груди понимающе застучало. Я отвернулась. Не прошло и пяти минут, как мой сосед вернулся.
-       Он там? – с трудом выговорила я, ставшим вдруг непослушным, языком.
-       Похоже,  с  вами не соскучишься. Вы, Вероника, случайно, не притягиваете неопознанное?
-       Он там? – повторила я.
-       Да… и часа два-три, как мёртв.
-       Откуда вы знаете, что часа два-три?
-       Мой отец давно практикующий хирург. Я видел людей в разных состояниях и в состоянии смерти, в том числе.
        Достав из внутреннего кармана пиджака небольшую металлическую фляжку и открутив крышку, Игнат Бородин протянул её мне:
-       Пейте, несколько глотков вам не повредят.
-       Что это?
-       Коньяк.
-       Зачем? Мне уже не страшно. Страшно было во сне.
-       Мы только что играли хмельную пару. Вызвать оперативников необходимо. Вы хотите всем рассказывать про свой сон?
        Я послушно сделала несколько глотков и поморщилась. Игнат Бородин протянул плитку шоколада.
-       Не нужно, меня стошнит.
        Вернув фляжку, мой сосед приложил горлышко к губам и сделал сам несколько глотков.
-       Дайте мне фонарь, у вас ведь он есть.
-       Хотите посмотреть?
-       Должна же я убедиться, насколько ночной кошмар – правда.
        Игнат Бородин протянул карманный фонарик, и я решительно направилась по тропинке к парнику. И вскоре остановилась, осветив нужный участок перед собой. Охранник лежал вдоль тропинки, головой в сторону парника, лицом вниз и сжимал в правой руке фонарь. Печальная картина напомнила о вчерашнем разговоре с ним, красной розе и словах о белой вороне… Всё выглядело так, как во сне, за исключением одной странной детали. Рядом с охранником лежал предмет, от которого я никак не могла оторвать взгляда: сапёрная лопата. Зачем она ему? Розы с корнями выкапывать? Подняв лопату, я, как могла при малом свете фонаря, осмотрела её и отметила следы свежей земли на лезвии. Выходит, он что-то собирался выкопать или закопать, но ему помешали. Или не помешали? Но где? Свет фонарика упал на ботинки охранника: на обоих носках явно виднелись следы земли.
-       Куда вы? – послышался приглушённый голос Игната Бородина, стоявшего там, где я его оставила.
        Не ответив, я пошла дальше по тропинке, освещая фонариком землю перед собой и по сторонам,  дойдя, таким образом, до самого входа в парник. Квадрат толстой фанеры, игравший роль то ли коврика, то ли сухого островка после проливного дождя, оказался испачкан свежей землёй. Присев на корточки, я подняла правый его край, и не без усилий перевернула. Под фанерным ковриком обнаружился перекопанный участок. Ну и ну, - подумала я и, не задумываясь, принялась ручкой фонарика копать рыхлую землю. Волнение нарастало. Едва она во что-то упёрлась, как в образовавшейся ямке зашуршал полиэтилен. Теперь, уже подсвечивая фонариком, я попыталась, не доставая пакет из земли, открыть его и узнать что внутри. Не сразу, но это удалось. В пакете обнаружились два портмоне: большой и поменьше, и какой-то прямоугольный плотный свёрток, обмотанный скотчем. Открыв портмоне поменьше, я устало опустилась на землю. С вставленной в прозрачный кармашек фотографии на меня смотрела Вершинина Вероника. «Матерь Божия», - проговорила я и, щёлкнув кнопкой портмоне, автоматически втиснула его в задний карман брюк, выпустив тут же водолазку на брюки.
В это время подошёл Игнат Бородин.
-        Что-то нашли?
-        Да, мужской портмоне и какой-то свёрток.
         Присев на корточки рядом, Игнат Бородин протянул руку к мужскому портмоне и, открыв, спросил:
-        Надеюсь, этот мужчина вам не знаком.
         На фотографии, вставленной в такой же прозрачный кармашек, как и в портмоне Вершиной Вероники, были изображены мужчина и ребёнок лет четырёх-пяти. Оба душевно улыбались друг другу.
-      Обрадовала бы вас, но, увы, знаком, хоть и по фотоснимкам только. Это шофёр Левицкого… Только ребёнок-то здесь при чём…
-      До  свёртка  вы не дотрагивались? – прервал мою задумчивость Игнат Бородин.
-      Нет.
       Мы помолчали.
-      Теперь нас какое-то время, не оставят в покое. Надеюсь, какое-то. Вот что, Вероника. Мы сейчас вернёмся к охраннику, затем вы громко, так громко, как только сможете, закричите. Дальше, нигде не останавливаясь, пройдёте быстрым шагом к киоску, обратите на себя внимание продавщицы и скажете ей, что, прогуливаясь и мило беседуя, мы подошли к посадке. Вам захотелось посмотреть, что растёт в парнике или просто по нужде, неважно, главное, идя по тропинке, вы набрели на охранника. Думая, что он пьян или в обмороке, позвали меня. Я, не переворачивая, осторожно осмотрел его и определил, что он мёртв. И, поняв это, вы закричали. А дальше – не ваше дело. Это я пошёл по тропинке к парнику, выкопал пакет и знаю его содержимое. Не вы, понимаете меня?
-      Понимаю, - согласилась я.
-      Да, вот ещё что, возьмите. – Игнат Бородин достал из кармана пиджака маленькую прозрачную пластмассовую баночку с тремя таблетками внутри и протянул мне. – Дождитесь, пока продавщица позвонит оперативникам. Обязательно, она. Вы не можете, вам плохо. Постарайтесь при ней принять таблетку снотворного. Идите в номер, закрывайте дверь и ложитесь спать. Остальное – потом.
       Я послушно кивнула. И, не засыпав странную находку землёй, мы вернулись по тропинке к охраннику. По неподвижной руке мужчины равнодушно в два коротких прыжка проскочил по своим делам большой кузнечик.  Я забыла об игре, закричала и побежала, не разбирая дороги по цветам, в сторону киоска.
Испуганное лицо покинувшей киоск продавщицы красноречиво говорило о том, что она слышала мой крик и готова выслушать всё, что угодно. А я не могла уже молчать: говорила, говорила и говорила. Когда я закончила, девушка дрожащей рукой кое-как набрала номер, и, крича в телефонную трубку, вызвала оперативников.
-      Господи, что теперь будет, - прошептала она следом, бессильно опуская в карман служебного халата телефон.
       В голове зазвенело, маленький зелёный островок поплыл перед глазами. Очнулась я уже на верхней ступени гостиничного широкого крыльца. Рядом, молча, сидела киоскёрша. Увидев, что я пришла в себя, она приветливо улыбнулась.
-      Вам нужно подняться в номер и лечь, вдруг обморок повторится. Давайте, я помогу.
       Вместе мы скоро поднялись на второй этаж, прошли в номер и там, присев на диванчик, я проглотила таблетку снотворного и запила холодным остатком кофе. Наблюдавшая за мной киоскёрша кивнула.
-      Значит, я больше не нужна.
       И вышла. А я, спустя какое-то время, шатаясь от появившейся слабости, добрела до двери, закрылась, и, не раздеваясь, легла. И тут же уснула.

Продолжение следует.