Довоенная соседка. Из цикла Судьбы

В  подслеповатой  памяти  возник 
ассоциаций  странным  результатом 
соседки  довоенной,  нет,  не  лик, 
а  что-то  сходное  с  плакатом, 
где  только  обозначены  черты, 
и  нет  реальности  в  тщедушном  исполненье.

Она  была  невзрачной  высоты, 
и  под  глазами  проступали  тени.
Лицом  была  болезненно  бледна 
и  вечно  в  худосочной  одежонке. 

Лет  тридцати,  должно,  была  она, 
но  что-то  сохранилось  от  девчонки, 
то  ль  угловатость,  то  ль  румянец  щёк 
реакцией  ответной  на  скабрёзность.

Её  сынишка,  мой  приятель  Жок, 
был – в  жизнь  осуществлённая  серьёзность.
Я  ж  в  восемь  лет – отпетый  шалопай, 
но  притворялся  паинькою-деткой 
и  шкодничал,  как  будто  невзначай, 
за  что  от  Жока  получал  нередко.

Но,  чтобы  мог  добавить  я  ещё, 
чтоб  увидать  её  ясней  и  ближе?
Да,  помню,  её  правое  плечо, 
из-за  авосек  что  ли,  было  ниже.
И  руки  сильные,  почти  как  у  мужчин, 
должно  быть,  от  нелёгкого  труда.
И,  вероятнее  всего,  не  без  причин 
она  была  не  по  годам  седа.

Ну,  вот  и  всё,  что  удалось  извлечь   
из  недр  памяти  об  этом. 
Но, почему  ассоциаций  меч 
коснулся  этой  женщины?… Быть  может?..

 С  постели  вскакиваю.  Роюсь  средь  газет.
Уже  в  поту.  И  вдруг  с  одной  страницы 
глядит  её  давнИшних  лет  портрет, 
и  в  строчках  очень  скупо  говорится, 
что  генерала  Жокова  вдова
Рахель  Наумовна  Янсон  скончалась, 
не  дотянувши  до  столетия  едва.

В  заметке  также  скупо  отмечалось, 
что  Жоков  А. – советский  генерал –
был  репрессирован  в  сороковом  году.
В  Испании  он  славно  воевал, 

но  с  Ибаррури  не  был  он  в  ладу, 
за  что  и  поплатился.     Замкнут  круг:   
случайный  взгляд  арканил  подсознанье, 
которое,  минуя  расстоянье 
в  десятки  лет,  мне  высветило  вдруг 
кусочек  детства.  И  построив  мост,
соединяю  я  «сегодня»  и  «вчера».

Благодарю  тебя,  мой  мозг, 
что  ты  работаешь  с  утра  и  до  утра.