Дитя Пшеницы

ДИТЯ ПШЕНИЦЫ

Прежде, чем ты это прочтёшь, хочу сказать:
я вовсе не против белых.
Всякое случалось в годы Гражданской войны,
и я вовсе не утверждаю, что, помимо белого, не было красного террора.
В замечательной повести
Михаила Булгакова "Собачье Сердце" есть такие слова:
"Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный и даже коричневый! Террор совершенно парализует нервную систему"
Это мудрые слова.
Я против любого террора и надеюсь, что и ты тоже.
 
Эта история произошла пару лет тому назад. Никогда прежде я не верил в мистику и чудеса, но, как я убедился на собственном примере, всё меняется с течением времени, и моё отношение к вещам, непостижимым для человеческого разума и официальной науки, тоже изменилось. События, участником которых мне неволей пришлось стать, не поддаются описанию с позиций логики и здравого смысла. Сейчас, когда я решил перенести их на бумагу, я могу предположить, что запись эта получится столь фантастической и странной на вид, что в неё невозможно будет поверить. Что ж, позволю тому, кто прочтёт эти строки, самому решить, что в них правда, а что – плод фантазии. Могу лишь повторить давно известную истину – наша жизнь и то, что нас окружает, порой бывают удивительнее и фантастичнее самой сказочной из всех сказок, что когда-либо сочинялись писателями-фантастами. Просто иногда надо оглядеться вокруг…

1.
Мы приезжаем в Малгород, и мне в первый же день удаётся обзавестись новым знакомством.

Где-то на бескрайних чернозёмах нашей страны стоит посёлок, именуемый Малгородом. Это красивое живописное место – во все стороны тянутся пшеничные поля, которые изредка прерываются узкими лесополосами. Это край жары, которая летом жжёт так немилосердно, что иногда думаешь, как бы спрятаться подальше от раскалённого уличного воздуха, пронизанного палящими лучами солнца. И одновременно это места, где зимой встречаются сугробы высотой с деревенский дом. Вот такой вот колорит, весьма характерный для нашей Средней Полосы.
Малгород – это даже не место, это местечко. Первая часть названия вполне отражает действительность, а вот вторая, признаться, до сих пор остаётся для меня загадкой. Мне сложно поверить, как этот населённый пункт, в котором едва отыщется сотня домов, можно было сравнить с городом. И вот именно сюда я приехал на целое лето.
Теперь, когда я представил вам место действия, скажу пару слов о себе. Меня зовут Дмитрий. Хотите, можно просто Дима. Сейчас я благополучно перешёл в одиннадцатый класс обычной московской среднеобразовательной школы. На момент описываемых событий мне было пятнадцать. У меня есть младшая сестрёнка по имени Екатерина. Все, включая меня, родителей и даже её школьной учительницы, называют её Катюшей. Катюше только-только исполнилось семь, когда всё это случилось. Она была маленькая и глупая, не сумела с самого начала почуять опасность. Да что там! Даже я оказался введён в такое заблуждение, что, признаться, до сих пор мне стыдно за это. Но обо всём по порядку…
О существовании Малгорода я узнал давным-давно. Всё дело в том, что мои родители – риелторы. Они занимаются продажей домов в нескольких областях Черноземья. Я не очень силён в юридической терминологии, она никогда меня не интересовала, поэтому, если я не так назову какую-нибудь должность, связанную с работой подобного рода, заранее прошу прощения. Так вот, был у моего отца рабочий друг по имени Кирилл Андреевич. Они поддерживали очень тесные отношения – Кирилл Андреевич частенько бывал у нас в гостях. Человек он был хороший, честный, отец говорил, что на него всегда можно было положиться в трудную минуту. Не знаю, насколько правдиво сие утверждение, но мне Кирилл Андреевич тоже нравился. Он хорошо следил за своим внешним видом – в свои сорок лет поддерживал спортивную фигуру, всегда аккуратно причёсывался и чистенько одевался. Характер у него тоже был неплохой – Кирилл Андреевич любил пошутить, имел неплохое чувство юмора, мог поддержать практически любой разговор и никогда не повышал на собеседника голос.
И как-то раз Кирилл Андреевич предложил моему отцу отправить нас, то есть меня и Катюшу, к нему, в его загородный дом (который как раз расположен в Малгороде), на летние каникулы. По долгу службы мои родители долгие недели проводили в Средней Полосе, которые мы с сестрой коротали у бабушки и дедушки в душной и пыльной московской окраине. А тут – природа! Да к тому же в Малгороде мы могли летом видеться с родителями даже чаще, чем если бы остались в столице. Идея была принята на ура. Отец и мать собрали нас в дорогу, проводили до Рязани, где нас встретил Кирилл Андреевич, а сами тут же развернулись в сторону Липецка выполнять свой риелторский долг.
Из Рязани папин друг благополучно довёз нас на своей серебристой "Ладе" до Малгорода. Нагруженные сумками и пакетами, мы с Катюшей походили на вьючных осликов, когда вылезли из машины и медленно поплелись в сторону указанного дома. Впрочем, Кирилл Андреевич забрал у нас часть поклажи, и мы наконец-то сумели в полной мере насладиться великолепием окружающей природы.
Дом, в котором нам предстояло жить, смотрелся вполне мило, но ничем не выделялся среди остальных жилищ посёлка. Два этажа (прибавьте к ним чердак), выкрашенные розовой штукатуркой стены, цветы в горшках на каждом окошке.
– Вот моя скромная обитель, – представил нам дом Кирилл Андреевич. – Надеюсь, вам у меня понравится. Сперва может показаться, что кое в каких углах здесь немного необжито. Но ничего криминального! Я живу один, но всё же пристально слежу, чтобы везде было чисто. Чистота у нас с вами, как известно, – залог здоровья!
Спустя несколько минут мы с Катюшей оказались в своих комнатах. Признаться, после слова "необжито" я опасался, что придётся долго вычищать изо всех щелей паутину. Но на наше счастье, мои мрачные мысли не соответствовали действительности. К величайшему моему огорчению в предоставленной мне комнате не оказалось компьютера. Имелся, правда, телевизор, но папин друг сразу предупредил, что ловится на нём только один канал. И всё же расстраиваться не приходилось, так как на полке, висящей на стене над телевизором, обнаружился DVD. Кровать, на которой мне предстояло спать, была мягкой и удобной, а слева от неё стоял небольшой письменный стол.
– Жить можно, – с улыбкой произнёс я в ответ на выжидательный взгляд Кирилла Андреевича.
Катюша так обрадовалась, что у неё, пускай и на время, появилась своя собственная комната (такой роскошью наша московская квартира похвастаться не могла), что запрыгнула прямо в уличной обуви на свою застеленную чистым бельём кровать и начала с явным удовольствием подпрыгивать вверх, оглашая весь дом взрывами хохота.
– Что ты делаешь? – злобно сказал я, с трудом стаскивая её на пол. Впрочем, было уже поздно. Натоптать так, чтобы пришлось менять всё бельё, девочка уже успела.
Разобрав наши сумки, мы спустились вниз. Животы наши, не видавшие никакой пищи с самого раннего утра, почти уже успели заболеть от голода. Кирилл Андреевич в считанные мгновения заставил стол всевозможными продуктами, и мы втроём принялись обедать.
– Я его сам вчера вечером испёк, – сказал папин друг, ставя перед нашим носом огромное блюдо с довольно аппетитным на вид пирогом. Сие яство, начинкой которому служила смесь из грибов, сыра, мяса и множественных растительных ингредиентов, оказалось вполне съедобным. Впрочем, я был настолько голоден, что никак не годился на роль кулинарного критика.
Когда стол опустел, Катюша убежала наверх позвонить своей московской подружке и похвастаться, что её поселили в отдельную комнату. Я же тем временем вышел на улицу с целью побродить по окрестностям в поисках чего-нибудь интересного.
Пройдя от начала до конца по длиннющей аллее, с обеих сторон засаженной кустами с непонятными голубоватыми ягодами (наверняка ядовитыми), я вышел прямиком на поселковую центральную площадь, на которой располагался рынок. Здесь было множество лотков со всякой всячиной, и, к моему огромному счастью, попался даже маленький киоск с мультимедийной продукцией.
Как раз в тот момент, когда мои глаза остановились на одном приключенческом фильме, который я уже давно намеревался посмотреть, за моей спиной раздался бойкий весёлый голос.
– Я бы не советовала сидеть в душном доме и смотреть телевизор, когда есть возможность погулять на природе и подышать чистым воздухом.
Я обернулся, и глазам моим предстала кареглазая девушка лет четырнадцати. Она была одета в бело-жёлтое платьице необычного фасона и розоватые тапочки-балетки, те самые, которые складываются гармошкой, когда они не надеты на ноги. Длинные волосы незнакомки имели соломенный цвет, но, что было хорошо видно, были такими от природы, а не в результате воздействия раствора перекиси водорода. Личико юной жительницы посёлка было довольно милым, а на губах её застыла доброжелательная улыбка.
– Кто ты? – немного опешив, спросил я.
– Меня зовут Вета, – незнакомка заулыбалась ещё сильней. Неужели она решила позаигрывать? Не выйдет.
– Дима, – с достоинством ответил я.
– Давно ты в нашем посёлке? – всё ещё продолжая растягивать рот в улыбку, спросила она.
– Да нет. Первый день. Я сюда на каникулы приехал.
– Интересно, – девушка сделала мне глазки. – А где ты живёшь? Заранее прости меня, пожалуйста, за моё любопытство.
– Ты знаешь Кирилла Андреевича? – спросил я. Как и ожидалось, Вета ответила мне отрицательно.
– Я ведь тоже приезжая… Я сюда почти каждое лето приезжаю к бабушке. Сама я из Нижнего Новгорода. Но знаю не всех…
– А я из Москвы, – тут я даже выдавил из себя улыбку.
– Я ни разу не была в Москве… – задумчиво протянула моя новая знакомая. – Хотя мне всегда хотелось посмотреть Красную площадь. Расскажешь столичные новости?
Она весело подмигнула. Постепенно моё мнение об этой девчонке начало меняться к лучшему. Навряд ли она задалась целью непременно найти себе этим летом любовное приключение. Наверное, ей просто так же, как и мне, скучно бродить по Малгороду в полном одиночестве. Недолго думая, я пригласил её вместе погулять. Вета несказанно обрадовалась.
Мы несколько раз обошли рынок, желая подыскать себе на разноцветных прилавках что-нибудь интересное, а потом пошли в сторону шоссе. Немного полазав по окраинам, мы вернулись обратно. Вета оказалась очень болтливой и даже не глупой, чего на первый взгляд сказать по ней было нельзя.
– Тут очень красиво, – проговорил я, обводя рукой открывшийся на пшеничное поле вид.
– Да, мне здесь тоже очень нравится, – кивнула моя спутница.
Немного подумав, я решил пригласить её в дом. Скорее всего Кирилл Андреевич не будет против. Ближайшие пару месяцев мне предстояло провести в слишком немногочисленном обществе, поэтому было только здорово, если бы на это время у меня появился друг. Ну, или подруга. Мне было всё равно, тем более что Вета была очень разговорчивой и жизнерадостной, а именно такие качества необходимы человеку, чтобы не умереть от скуки, оказавшись летом в таком месте, как Малгород.
Девушка очень обрадовалась моему предложению, и мы повернули в сторону дома папиного друга.
– У меня есть сестра, – сказал я. – младшая.
– Здорово… – протянула Вета. – А вот я, к сожалению, единственный ребёнок в семье. Скажи, а ты первый раз в Малгороде?
Мы немного поболтали с ней о городах, в которых мы живём, и о том, как мы привыкли проводить свои летние каникулы. Через несколько минут впереди показалось крыльцо дома Кирилла Андреевича. Едва зайдя в дом, мы услышали радостный визг Катюши. Моя сестрёнка относится к такому типу людей, которые никогда не слышали про слово "спокойствие". Сказать по правде, я даже немного опасался поначалу, что она слишком сильно достанет папиного друга и что тот, не в силах более терпеть её выходки, отправит нас обратно в Москву.
Спустя несколько мгновений сестрёнка сбежала по лестнице вниз. Её лицо было красным – ой, наверное, теперь Кириллу Андреевичу не видать тишины и покоя в доме, как своих ушей… Зато хоть Катюше не было здесь скучно.
– Дима! – радостно закричала она. – Ты себе не представляешь, Кирилл Андреевич показал мне чердак, а там я увидела настоящую… – она внезапно осеклась, и её глаза остановились на Вете, стоящей рядом со мной и, как мне показалось, немного смущённой.
– Дима привёл подружку! – Катюша звонко рассмеялась и побежала обратно наверх. На середине лестницы она столкнулась с папиным другом.
– Ты всё бегаешь, пожалуйста, осторожней, – улыбнулся он. Сестра моя, впрочем, не обратила на его слова особого внимания. Она снова сбежала вниз и принялась, нисколечко не стесняясь, в упор разглядывать мою спутницу.
– Здравствуйте, – улыбнулась Вета Кириллу Андреевичу. Тот смерил её удивлённым взглядом и сказал:
– Извини, но не имею чести тебя знать.
– Это моя новая знакомая, её зовут Вета, – осторожно проговорил я, подумав, что всё-таки стоило сначала посоветоваться с папиным другом, прежде чем приглашать в его дом гостей. Но Кирилл Андреевич внезапно расплылся в приветливой улыбке и проговорил:
– Ну, в таком случае проходите и располагайтесь! Будем знакомы…
И он озвучил своё имя. Вета назвала своё (хотя я итак представил её за секунду до этого) и снова улыбнулась.
Через несколько минут мы сидели за кухонным столом, обедали и разговаривали. Катюша разглядывала Вету всё с таким же интересом. В конце концов девушка, заметив такое к себе внимание со стороны моей сестрёнки, решила познакомиться с ней поближе. Она расспросила её о школе, о Москве, обо всех остальных вещах, и уже через десять минут Катюша горячо прониклась к ней и даже похвасталась, что теперь у неё есть отдельная комната.
В общем, Вета, как мне сначала показалось, понравилась всем. Общее настроение было просто превосходным, но внезапно случился довольно неприятный пассаж, который всё испортил. Вставая из-за стола, моя сестрёнка вдруг побледнела и уже в следующее мгновение лишилась чувств, мягко опустившись на стул.
– Катюша! – почти хором воскликнули я и Кирилл Андреевич. В следующий миг мы с Ветой кинулись к ней, а папин друг тем временем уже стоял у телефонной трубки, намереваясь вызвать скорую помощь. Но, как выяснилось к общему счастью, тревога была напрасной. Не прошло и минуты, как моя сестрёнка зашевелилась и открыла глаза. Она рассказала, что ей неожиданно стало нехорошо и что у неё сильно закружилась голова. Испуганный Кирилл Андреевич решил, что причиной обморока мог стать солнечный удар. Мы довольно много времени сегодня провели на улице под палящими лучами дневного светила, а потом девочка так набегалась и наскакалась, что у неё даже вспотели волосы на голове…
Катюшу отправили в её личную комнату и уложили в постель, строго-настрого запретив сегодня выходить из дома. Дав сестре таблетку, я сказал Вете, что погулять вместе ещё нам сегодня уже не суждено. Мне следовало на всякий случай остаться дома, несмотря на то что самочувствие Катюши было неплохим. Моя новая знакомая тут же закивала головой, выразила своё сочувствие и пообещала обязательно позвонить вечерком и справиться о здоровье девочки. Попрощавшись, Вета упорхнула из нашего дома. И следом за этим произошла новая неожиданность. Папин друг подошёл ко мне и сказал:
– Ты знаешь, Дима, мне не очень понравилась эта особа.
Я опешил и с удивлением спросил его, откуда мог взяться подобный вердикт. Кирилл Андреевич закусил губу, будто подбирая правильные слова, и наконец проговорил:
– Мне кажется, она не очень хорошая. Не могу тебе этого объяснить… Просто не надо её больше сюда приглашать, окей? Я уж не стал ничего при ней говорить из вежливости, но ещё раз повторю: она мне очень не понравилась.
– Хорошо, – пожал я плечами, всем своим видом показывая, что удивлён. Я был не согласен с папиным другом, но не стал с ним спорить. В конце концов встретиться с Ветой можно и на улице.
Вечером она действительно позвонила мне и очень обрадовалась, когда узнала, что Катюша прекрасно себя чувствует и даже предприняла попытку снова побеситься (остановленную Кириллом Андреевичем). Я ничего не стал ей говорить о тех странных словах, которые сказал мне папин друг. Уже потом, устраиваясь на ночь, я в первый раз ощутил, что творится что-то не то… И всё же причин для открытого беспокойства пока не было, поэтому я вскоре погрузился в отвлечённые мысли и заснул.
Так закончился мой первый день в Малгороде.

2.
Я узнаю легенду пшеничного поля и получаю очень необычный подарок.

На следующий день я решил снова встретиться с Ветой. Несмотря на так удивившее меня заявление папиного друга, моё мнение об этой девочке оставалось положительным. В Малгороде насчитывалось ещё несколько мест, куда можно было сходить, и я решил сегодня воспользоваться этим обстоятельством.
Катюша чувствовала себя прекрасно. Она отлично выспалась и не испытывала ровным счётом никаких неприятных последствий обморока наподобие головокружения или головной боли. Едва проснувшись, она снова начала бегать и скакать, но Кирилл Андреевич остановил её.
– Тебе сегодня лучше вести себя потише, – сказал он таким тоном, каким обыкновенно разговаривают врачи со своими пациентами. – Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя снова закружилась голова?
Папин друг намеревался в этот день испечь что-нибудь вкусное. Он попросил Катюшу помочь ему. Сие действо было придумано умно: моя сестрёнка занялась бы новым интересным делом и вместе с тем вела бы себя спокойно хоть какое-то время.
Свои же собственные планы я уже озвучил. Я вышел из дома и только тут понял, что моя новая знакомая вчера не сказала мне, где она живёт. Хотя, впрочем, я её и не спрашивал. Достав мобильный телефон, я быстро набрал нужный номер.
– Привет, – сказала мне Вета, и по её голосу можно было подумать, что она улыбнулась.
– Привет, – поздоровался я в ответ.
Мы обменялись несколькими совершенно типичными для разговора по телефону фразами и наконец договорились устроить совместную прогулку. Вета примерно объяснила мне, где она живёт, но сказала, что нам лучше будет встретиться у входа на рынок – он располагался как раз между нашими жилищами, и ей было удобно прийти именно туда.
Встретившись, мы решили сходить на поле. До этого мне никогда не доводилось бывать в деревне и воочию видеть нечто подобное. Мои бабушка и дедушка жили в городе и никогда в силу непонятных мне причин даже не помышляли о том, чтобы завести себе дачу. Поэтому возможность лицезреть настоящее пшеничное поле внушала мне определённый интерес.
– Мне нравится здесь гулять, – сказала Вета, под "здесь" подразумевая поле. – Мне кажется, что это очень романтичное место… И потом ты ведь никогда не слышал легенду о нём…
Моя знакомая посмотрела на меня загадочным взглядом.
– Конечно, не слышал, – я улыбнулся. – Я ведь первый раз здесь… А что за легенда? Расскажешь?
Разные мистические (а здесь наверняка будет замешана мистика) легенды я любил, поэтому приготовился слушать. К этому моменту мы как раз приблизились к полю. У самого его края начиналась и затем увивалась куда-то вдаль узенькая тропинка. На расстоянии пары сотен метров я заметил какое-то скособоченное строение, очевидно, бывшее сараем, в котором местные хранили необходимый для уборки урожая инвентарь. Впрочем, вполне возможно, что этим строением никто не пользовался последние лет десять – такой заброшенный и унылый оно имело вид. Пшеница ещё не успела созреть. Длинные колосья тянулись к солнцу и шевелились на слабом ветру. Пару раз до моих ушей донёсся стрёкот кузнечиков. Но более всего мне понравился здешний воздух. Он был совершенно чистым, и в нём чувствовалась природа. В общем – красота.
– Люди говорят, что много лет назад здесь произошла чудовищная история, – сказала моя спутница. – В те годы близилась к завершению Гражданская война. Войска Деникина, думаю, ты, конечно же, слышал об этом белом полководце, ещё не покинули эти места, но уже было понятно, что сделать это придётся в самое ближайшее время. Красные одерживали верх. И тогда, когда окончательно стало ясно, чья власть через несколько дней распространится на всё Черноземье, один из белых генералов решился на страшную месть своим врагам… Раньше здесь было большое село, почти посёлок. Так вот он, этот генерал, приказал уничтожить всех его жителей. Спастись удалось немногим…
– Ужас, – мне стало немного не по себе. Разумеется, я слышал о белом терроре, но чтобы такое? Я огляделся вокруг и в какой-то миг словно воочию увидел то жуткое действо, которое развернулось здесь девяносто лет назад.
– Да, самый настоящий ужас, – кивнула моя подруга. – Даже по меркам того времени. Красные почти сразу нагрянули сюда, жестокий генерал оказался схвачен и убит. Жалко, что это уже не могло помочь его жертвам… С тех пор люди стали замечать, как на этом поле в лунные ночи вспыхивают внезапно и тут же гаснут яркие блики. И нередко здесь слышали ночами вой… Будто души несчастных людей взывают к потомкам, требуя справедливости…
– А ты сама веришь в это? – спросил я. Честно говоря, я уже пожалел, что пришёл на это поле… Навряд ли я испугался глупой байки про непонятные ночные огоньки, но всё же идти по месту, на котором некогда свершился такой ужас… Внезапно я вспомнил, что местные жители появляются тут каждый день и зачастую не по одному разу. Мрачные события прошлого, может, и не забылись, но никто не отменял необходимость растить пшеницу.
– Верю, – Вета загадочно улыбнулась. – Почти все местные хотя бы раз за свою жизнь встречали нечто необъяснимое на этом поле. И между прочим, я тоже не являюсь исключением, хотя и провела здесь всего несколько летних каникул.
Я в удивлении посмотрел на свою спутницу, и первой моей мыслью было, что она всего лишь решила меня напугать. Те, кто рассказывает страшилки или какие-нибудь жутковатые легенды, часто используют такой приём. Поле на самом деле вызвало в моей голове достаточно мрачные мысли. Но ведь всему виной была история про жестокого белого генерала. Если бы я не слышал её, здешние места не произвели бы на меня никакого мистического впечатления. Мистика – вот чего тут не наблюдалось и в помине, несмотря на мрачный заброшенный сарай. Колосья пшеницы приветливо махали нам, и представить, что ночью здесь может бродит какой-нибудь ужасный дух, было сложно. Но всё же… А вдруг Вета не врала?
– Как-то раз я возвращалась из клуба… – начала моя спутница. Стоит сказать, что под звучным и многообещающим словом "клуб" подразумевался небольшой сараюшка, в котором на узенькой деревянной сцене раз в месяц устраивались танцевальные или иные развлекательные программы. Я обратил внимание на это место, поскольку мы проходили мимо него с Катюшей и Кириллом Андреевичем, когда вчера тащили свои вещи к жилищу последнего.
– …и для того, чтобы срезать расстояние до дома, я решила пройтись прямо через поле. Обычно я не ходила сюда ночью, так как была наслышана от бабушки о творящихся здесь жутковатых вещах, но в тот раз было уже поздно, и мне не хотелось делать лишний круг мимо рынка. Я шла и шла, никого, представь, не трогала, как вдруг услышала странный звук, похожий на вой. Мне стало так страшно! Первая мысль, которая пришла мне в голову, была о том, что это большая собака, которая случайно сумела сорваться с цепи и теперь ищет себе добычу среди сгущающихся сумерек… Но дело было в другом. Звук шёл откуда-то из глубины поля. Я начала вглядываться туда и заметила очертания какой-то тёмной высокой фигуры. Это она выла, эта фигура! Ты и представить себе не сможешь, как жутко мне стало. А ещё почему-то тоскливо… Я плохо помню, как я со всех ног неслась прочь от этого страшного места – ужас затмил мне память на короткое время. Помню только, как вся в слезах прибежала домой к бабушке. Я ведь тогда была младше, чем сейчас, к тому же очень испугалась, – Вета посмотрела мне в глаза, будто извиняясь за то, что страх заставил её заплакать в тот раз.
– И что было дальше? – спросил я, с удивлением обнаружив, что рассказ подруги меня заинтересовал.
– А дальше… – Вета пожала плечами. – Что могло быть дальше? Бабушка выслушала меня, сказала мне, чтобы я нигде не упоминала этот случай… Она у меня суеверная, воспринимает все здешние легенды за чистую правду. Впрочем, с того самого раза то же самое можно сказать и про меня…
На некоторое время воцарилось молчание, изредка нарушаемое тихим шелестом колосьев и стрёкотом кузнечиков.
– Ты не думаешь, что тебе могло просто показаться? – наконец спросил я. – Как там говорится насчёт страха, у которого глаза велики…
– Страх тут ни при чём, – лицо Веты вспыхнуло, словно своей фразой я нанёс ей обиду. – Я пока ещё с ума не сошла, и если говорю, что видела настоящий дух, значит, так оно и было!
– Я ж не говорю, что ты сумасшедшая, – примирительно махнул я рукой. – просто в темноте человеку может и не такое показаться. Тем более твоё подсознание после всех этих россказней про белого генерала и призраков его жертв…
– Я видела его! – закричала Вета, внезапно остановившись. – Видела! И никаких сомнений здесь быть не может!
Меня удивили столь бурные эмоции. Хотя с другой стороны я ведь сам виноват. Взялся за самое сложное и неблагодарное дело – решил доказать абсурдность историй о привидениях человеку, который испытал некогда сильное моральное потрясение, напрямую связанное с мистикой. Я не оспаривал, что моя новая подруга действительно что-то здесь видела, но и не позволял себе поверить, что это было что-то потустороннее. Скорее всего, маленькую девочку решили разыграть какие-нибудь недоброжелательные местные… Поэтому я первым прекратил спор, который в случае своего продолжения мог бы вылиться в неприятную перепалку.
Мы с Ветой ещё немного погуляли по полю, переменив тему разговора на всякие нейтральные разности, а потом повернули обратно. Девушка весело смеялась и шутила, и внешне она ничем не выдавала свои настоящие мысли, которые (в чём я был уверен) касались сейчас той жутковатой истории с маячащим над пшеницей призраком.
– Так как там поживает твоя сестра?
– Мне кажется, что с ней уже всё в порядке… – я пожал плечами. – Если бы было что-то серьёзное, она сегодня утром не пыталась бы снова начать беситься. Должно быть, как и сказал Кирилл Андреевич, во всём повинен солнечный удар. Это ведь такая вещь, которую очень легко заполучить.
– Да, – моя спутница кивнула. – У нас такое иногда случается… Мы сейчас находимся в одном из самых жарких мест в России. Даже в Екатеринодаре не всегда так печёт, как здесь.
Что-то в этой абсолютно невинной и уж явно не двусмысленной фразе кольнуло, как говорится, меня в ухо. Я задумался на миг, но сказанное вроде звучало вполне обычно. Так что меня смутило?
– Сегодня девочке стоит сделать примочки. Так, на всякий случай, – продолжала Вета.
– Да, наверное, – кивнул я.
К этому моменту мы, сделав приличный круг, вернулись обратно к рынку. Стрелки на моих часах говорили о том, что приблизилось время обеда. Мне пора было возвращаться домой. Хотя Кирилл Андреевич и проявил вчера должную скромность, когда в первый раз накормил нас с Катюшей, всё-таки готовил он весьма неплохо. Мне было даже интересно, какое блюдо они вместе с моей сестрёнкой приготовили на этот раз и будет ли оно по качеству отличаться от вчерашнего пирога.
– Ну, до завтра, – улыбнулся я Вете и хотел было уже направиться в сторону дома папиного друга, но тут внезапно девушка схватила меня за руку.
– Давай сегодня встретимся ещё, на этом самом месте, – проговорила она, почему-то понизив голос. – Мне надо кое-что тебе показать. Это касается напрямую той легенды про поле.
«Опять эта дурацкая легенда», – подумал я про себя, но вслух, естественно, сказал совсем другое:
– Конечно, только, надеюсь, это и вправду сумеет пробить мой щит скептика.
– На этот счёт я не знаю, – Вета широко улыбнулась. – Но эта вещь у нас в Малгороде пользуется некоторой популярностью. Думаю, она тебе понравится.
– Что же это?
– О, я пока не буду тебе говорить, – девушка подмигнула. – Пусть это будет сюрпризом.

Это действительно оказался сюрприз. Я ни за что на свете не мог предположить, что мне в руки когда-нибудь попадёт столь странная и необычная вещь.
Мы встретились с Ветой вечером возле рынка, как и договорились. Моя новая подруга притащила с собой объёмную кожаную сумку, застёгивающуюся на серебристый замочек.
– Сейчас… – пробормотала она, засунув в лоно сумки руку. Спустя несколько секунд на свет Божий была извлечена престранного вида кукла. Она сразу приковала к себе мой удивлённый взгляд.
Это была ни в коем случае не детская игрушка. Скорее я бы сказал, что кукла напоминала собой ритуальную фигурку, какие используются в вуду. Она была сделана из соломы и изображала девушку с блестящими пуговичными глазками, одетую в пёстрое платье.
– И что тут такого? – спросил я. Меня не могла оставить равнодушным эта фигурка. Живя в Москве, я, конечно же, посещал Исторический Музей. В одном из залов, посвящённых древней славянской культуре, стоял стеллаж, на котором аккуратным рядком были выставлены фигурки и статуэтки, с помощью которых наши далёкие предки проводили свои ритуальные магические практики. Кукла, которую держала в руках Вета, до боли напомнила мне некоторые из тех экспонатов.
– Почти каждый из местных жителей считает своим первым долгом держать у себя дома такую штуковину, – Вета виновато улыбнулась, словно ожидая от меня какой-нибудь уничтожительной скептической фразы.
– Но зачем? – я в непонимании заморгал глазами. – Что за очередное суеверие?
– Это амулет, – взгляд моей подруги стал серьёзным. – Он должен помочь избавиться от злых духов нашего поля.
– Всё равно я не понимаю… – я помотал головой. – Ну это же просто кукла из высушенных колосьев!
Глаза Веты, что было ожидаемо, вспыхнули, но я всё равно не смог бы удержаться от подобного замечания.
– Это не просто колосья, Дима! – твёрдо сказала девушка и взмахнула в воздухе рукой, желая тем самым придать своим словам убедительность. – Между прочим, мы собираем их только в лунные ночи! Они на самом деле имеют силу, и это всё намного реальнее, чем ты можешь себе представить! Я не просто так принесла тебе этот амулет. Я хочу, чтобы ты взял его. Я понимаю, что ты не веришь ни во что похожее, но… Давай ты возьмёшь его как сувенир? Подари своей сестре, я уверена, что ей понравится. Возьми эту вещь хотя бы ради меня.
– Хорошо, – сказал я, немного опешив.
– Спасибо, – Вета улыбнулась. – Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей… Но ведь это просто такой местный фольклор.
Так у меня появилась сделанная неизвестно кем и когда кукла, чьё предназначение заключалось в отпугивании сил тьмы… На какой-то миг я ощутил себя героем фильма про гаитянскую вудуистскую магию. Но не взять себе этот своеобразный амулет было невежливо.
Вскоре Вета распрощалась со мной, сказав, что её ждут дома.
На обратном пути я самым внимательнейшим образом разглядел свой подарок. Глазки куклы пару раз блеснули на солнце, и мне показалось, что она в свою очередь разглядывала меня самого. Встряхнув головой, я отогнал от себя эту неприятную мысль.
Катюша была в восторге от амулета. Она прямо-таки выхватила его у меня из рук и принялась играть с ним. Для девочки это была всего лишь обыкновенная кукла… Вещичкой заинтересовался и Кирилл Андреевич. Он окинул забавляющуюся с куклой Катюшу почему-то не очень добрым взглядом и тихо проговорил, обращаясь ко мне:
– Даже не хочу спрашивать, откуда ты её взял. Местное суеверие, хорошо мне знакомое и, на мой взгляд, совершенно неуместное в двадцать первом веке… Но раз твоей сестре понравилось, я ничего не имею против.
– Мне подарила Вета, – сказал я безо всякой задней мысли и тут же об этом пожалел.
– Опять эта особа, – брови папиного друга нахмурились. – Ладно, ты скоро сам увидишь, что она не такая милая, как может показаться на первый взгляд.
– Да что вы имеете против неё? – не выдержал я, но к этому моменту Кирилл Андреевич уже скрылся на кухне. Вопрос он мой, конечно же, слышал, но в его планы явно не входило делиться со мной ответом.
Я только пожал плечами и решил более не возвращаться к данной теме. В конце концов папин друг, проживший в Малгороде несколько лет, просто может недолюбливать Ветиных родных. Разве не могло получиться так, что он по какой-то причине ругался с бабушкой моей новой подруги? Всякое ведь может произойти, и даже соседи порой становятся врагами.
В этот вечер в мои мысли больше ни разу не закрадывалась мистика. О кукле-амулете, с которой веселилась Катюша, я благополучно не вспоминал. Но идиллия должна была кончиться в самое ближайшее время. Я с удовольствием уплетал вкусный ужин, приготовленный Кириллом Андреевичем, и даже представить себе не мог, что произойдёт этой ночью…

3.
Я убеждаюсь, что не все страшные истории являются выдумкой.

Я долго не мог заснуть. Даже не знаю, почему, ведь бессонницей я обычно не страдаю. Я лежал на кровати и смотрел в сторону окна, и мне всё казалось, что я упустил в событиях этого дня что-то важное, что-то, что до сих пор не давало мне покоя. Я всё прокручивал и прокручивал в голове весь день от начала и до конца, и наконец мои старания были вознаграждены. Я внезапно понял, что именно так смутило меня во время утренней прогулки с моей новой подругой. Вета упомянула город с названием "Екатеринодар". История традиционно была моим любимым школьным предметом, и я, конечно же, знал, что именно так именовался до Революции Краснодар. Вот что кольнуло меня в ухо… Вета, конечно, была довольно странной особой, но ведь не до такой же степени, чтобы называть города их прежними названиями?
Около трёх ночи сон всё же смилостивился и принял меня в свои объятия. Я толком не помню, что именно мне приснилось, но примерно через десять минут я оказался разбужен самым жестоким образом. Что-то на полной скорости врезалось в моё окно, да так сильно, что даже задребезжала рама. Ещё бы совсем чуть-чуть, и новенькому стеклопакету Кирилла Андреевича пришёл бы конец. Я мгновенно проснулся и сел на кровати.
В это самое время в мои окна заглянула луна. Её яркие серебристые лучи весело разлетелись по потолку, на миг приковав к себе моё сонное внимание. Но вот наконец я слез с постели и подошёл к окну, надеясь понять, что же всё-таки случилось. Я уж было решил, что мне всего-навсего приснился кошмар, как вдруг до моих ушей донёсся отдалённый крик. Содержание и смысл его определить было нельзя, но я сразу понял, что кричали со стороны пшеничного поля. Перестав даже дышать от охватившего меня волнения, я прильнул к подоконнику и стал всматриваться в даль.
Как же мне повезло, что этой ночью на небе светила луна! На улице была страшная темень, и не будь этого тусклого, исходящего от ночного светила сияния, я бы ни за что не рассмотрел то, что, как наверняка изначально предполагалось, никто не должен был видеть. На краю поля стояла, раскинув руки в стороны наподобие буквы "Т", человеческая фигура. С грехом пополам, но мне удалось определить, что это был ни кто иной, как Кирилл Андреевич. Не описать словами моё удивление. Признаюсь, если бы я узнал в этом полуночнике Вету, я бы удивился меньше.
Что же могло понадобиться папиному другу поздней ночью на пшеничном поле? И неужели это он произвёл два этих совершенно непонятных мне окрика? Будто бы для того, чтобы развеять последние мои сомнения, Кирилл Андреевич воздел руки к небу и снова громкий голос прорезал ночную тьму. На этот раз я хорошо услышал, и сердце моё бешено забилось в груди.
– Мрачный дух! Зачем ты явился? Что ты хочешь по прошествии стольких лет? Ты давно стал пеплом! Тебя нет в мире живых! Так смирись же со своей участью и возвращайся в свой тёмный мир!
Да, это уже был не просто окрик, а целая тирада. В ступоре я сел на подоконник и уставил взгляд куда-то вглубь росших под окнами кустов. Сидел я так, не в силах отдышаться, наверное, минут десять. В сторону поля я не смотрел, не то, чтобы боялся, нет, скорее я просто хотел уберечь свой разум от чего-нибудь ещё более непонятного и зловещего. Из оцепенения меня вывел громкий стук, донёсшийся с первого этажа. Я испуганно вздрогнул, но тут до меня дошло, что это просто хлопнула входная дверь. Так, значит, эта чертовщина кончилась, Кирилл Андреевич вернулся домой. Но зачем он вообще ходил на поле? И к кому обращался он, выкрикивая эти бессмысленные, отдающие откровенной сектантской мистикой, слова? Судя по громкости этих странных воплей и по тому, как он хлопнул дверью, Кирилл Андреевич явно не боялся быть обнаруженным. Думал, должно быть, что мы с Катюшей крепко спим. Интересно, а сестра слышала? Вот она удивится утром… Хотя надо ли ей говорить? Маленькие дети редко умеют хранить секреты, а пока стоит подержать в тайне то, что я увидел. Реакцию Кирилла Андреевича, если бы он понял, что я застал его на месте преступления, было сложно предсказать…
В смятении я плюхнулся обратно на кровать. В ушах у меня всё ещё стучали громом дикие слова папиного друга. Впрочем, поразмышлять на эту тему я не успел, ибо уже через несколько мгновений снова заснул.

На следующий день я проснулся около девяти утра. Я страшно не выспался, но это меня нисколько не удивляло. В моей голове то и дело возникали виденные мною ночью образы, и в такие мгновения мне становилось очень неприятно.
Совершенно обычный мужчина, скептик, крайне отрицательно отзывающийся обо всякой чепухе наподобие амулетов из пшеницы – вот тот образ Кирилла Андреевича, к которому я привык и который я считал истинным. Кто же мог подумать, что папин друг в реальности способен на такие вещи? Ведь то, что он вытворил на поле прошедшей ночью, невозможно объяснить с позиций логики и здравого смысла. Мне всё это действие напомнило некий жуткий обряд, и сразу в моей памяти всплыли документальные фильмы и газетные публикации, рассказывающие о тайных сатанинских организациях…
Катюша ничего необычного ночью не видела. Что ж, ей повезло. А заодно повезло и мне по уже указанной причине. Я решил не просвещать её на этот счёт. Пусть ведёт себя с Кириллом Андреевичем как обычно. А вот что касаемо меня… Я не мог представить себе, что смогу утром адекватно разговаривать с этим человеком. Конечно, успокаивал я себя, каким бы ненормальным ни было ночное происшествие, оно всё же не позволяло в одночасье объявить папиного друга отъявленным негодяем. Навряд ли нам с Катюшей стоило теперь его бояться. В конце концов многие люди имеют свои небольшие секреты (хотя данный секрет назвать небольшим у меня бы язык не повернулся).
Но всё же, когда я спустился вниз из своей комнаты и сел за кухонный стол, на котором уже стояла заботливо приготовленная и как всегда вкусная еда, мне каким-то немыслимым образом удалось сделать вид, что ничего не произошло. Папин друг внешне казался совершенно обычным. Он так же часто шутил, так же скромничал по поводу своего восхитительного таланта по части приготовления пищи.
– Кирилл Андреевич, – спросил я его, доедая заправленную экзотическими специями яичницу. – чем вы сегодня планируете заняться?
– Наверное, отдамся на растерзание генеральной уборке, – на миг задумавшись, ответил папин друг. – Чтобы поддерживать мою обитель в чистоте и порядке, надо почти каждый выходной гулять по всему дому со шваброй. А ведь так хотелось побродить на свежем воздухе…
Кирилл Андреевич мечтательно возвёл глаза к потолку
– Да, не самое приятное занятие вам предстоит, – я натянуто улыбнулся.
– Но вот вам с Катюшей лучше провести день все стен этого дома, – продолжал папин друг. – Сегодня такая чудесная погода!
Я отметил про себя, что настроение Кирилла Андреевича было прекрасным. Должно быть, потому, что получилось провести сложное ритуальное таинство. Хотя папин друг вообще привык начинать день с улыбки.
Всё то время, пока мы втроём принимали завтрак, меня так и подмывало спросить о вчерашнем происшествии. Я еле сдерживал себя. Не знаю, что в конечном счёте удержало меня окончательно, может, всё-таки страх, что Кириллу Андреевичу очень не понравится моя осведомлённость, но я пересилил себя и вышел из кухни с по-прежнему невозмутимым видом. Всё время завтрака моя сестрёнка игралась с доставшейся ей вчера в руки соломенной куклой. Мне и так было не по себе, а когда мой взгляд случайно натыкался на блестящие пуговичные глазки, меня передёргивало. Наверное, всё дело было в моих нервах, которые выдержали прошедшей ночью столь серьёзное испытание.
– Пошли на поле! – потребовала Катюша, едва мы с ней вышли из дома. И что им всем далось это место? С Ветой всё понятно, она вообще странная, да к тому же сознательно забивает себе голову суеверной чушью. Но почему вдруг туда потянуло мою сестру? Почему она не захотела посетить здешнюю речку, которая между прочим имела довольно живописный вид, или, на худой конец, совершить моцион по рынку? Ведь на рынке был киоск с видеопродукцией. Но Катюша упорно желала посмотреть поле. И тут внезапно я поймал себя на мысли, что мне самому категорически не хочется даже приближаться туда…
Мне не хотелось открыто признаться себе, что в моей душе со вчерашнего дня, с того самого момента, как Вета передала мне эту жутковатую (хотя она и понравилась Катюше) куклу, появилось навязчивое ощущение страха. Я не мог себе объяснить, в чём конкретно заключается этот страх. Если сложить все события воедино, ничего пугающего не выходило. Да, мне подарили амулет. Но ведь это – местная традиция, как сказала мне моя новая подруга. Да, Кирилл Андреевич не совсем тот, за кого он себя выдаёт. Но разве произошло что-то настолько ужасное, чтобы я начал панически бояться самого обыкновенного пшеничного поля? Но несмотря на все доводы рассудка, неопределённое и оттого ещё более неприятное чувство ужаса никуда не исчезало…
Мы подошли к полю. Катюша весело умчалась вперёд, похоже, намереваясь заняться вылавливанием кузнечиком. Я позвонил Вете, но девушка грустным голосом пожаловалась мне, что ей надо помочь бабушке с каким-то садовым делом, суть которого я понял плохо. Так что сегодня мне предстояло провести всё свободное время с Катюшей. Немного подумав, я решил всё-таки переместить место нашей прогулки в другую часть Малгорода. Неприятное чувство, прочно засевшее в моей душе, здесь, на самом поле, стало невыносимым. Я смотрел по сторонам и словно ожидал, что вот-вот из зарослей пшеничных колосьев выползет что-то большое и страшное. Я рассказал Катюше, что на местном рынке мне довелось наткнуться на прилавок с компьютерными играми. Такого, конечно, там не было и в помине, но я посчитал, что лучше уж совру один раз своей сестрёнке, чем позволю ей находится на этом ужасном поле.
Разумеется, Катюша расстроилась, когда поняла, что сегодня новую увлекательную компьютерную игру она не купит, и я ощутил укол совести. Но зато мы отоварились несколькими фильмами, так что совсем скоро жизнерадостность моей сестры снова дала о себе знать.
К обеду мы вернулись домой. Я поговорил по мобильному телефону с Ветой, которая опять начала жаловаться, как ей не хочется ковыряться в грядках.
– Но бабушка одна не справиться… – заключила она, тяжко вздохнув.
Мы с Катюшей пообедали и за неимением других дел решили снова отправиться на прогулку. Но этот день просто не мог кончится хорошо. Я с самого утра это чувствовал… Вскоре после обеда сестра заявила мне, что у неё болит голова. Ей глаза были красными, а нос вдруг оказался заложенным, хотя с утра к такому повороту событий не было совершенно никаких предпосылок. Встревоженный Кирилл Андреевич предложил померить девочке температуру. И каково же было наше удивление, когда выяснилось, что температура действительно повышена! У Катюши было тридцать восемь и два.
Мы с папиным другом дали ей лекарство и отправили её наверх смирно лежать в постели. Как могло такое случиться, для нас обоих было совершеннейшей загадкой.
– Ну где она могла подхватить простуду! – мрачно задал я пустоте риторический вопрос.
– В такую жаркую погоду! – вторил мне Кирилл Андреевич.
Мы перебрали с ним все варианты, вспомнили обморок девочки, но не сумели связать его с сегодняшней болезнью. В конце концов было решено пока не вызывать врача, а подождать дальнейшего развития событий. Меня немного успокаивала мысль, что навряд ли Катюша где-то сумела подцепить какую-нибудь болячку похуже простуды.
Всё время нашего с Кириллом Андреевичем разговора за нами внимательно следили пуговичные глазки. Сам не зная, почему, я то и дело оборачивался в сторону куклы и внимательно смотрел на неё, будто ожидая от этого непонятного амулета ответов на мучавшие меня вопросы. Папин друг проследил за моим взглядом, и его лицо помрачнело.
– Выкинь ты её, – неожиданно проговорил он приглушённым голосом.
– Почему? – я немного опешил.
– Мне не нравится эта штуковина… – мужчина закусил губу. По его взгляду я понял, что для такого заявления он имел некие веские причины и теперь раздумывал, делиться ли ему ими со мной.
– Это ведь всего лишь колоски пшеницы с нашего поля, – выжидательно сказал я, сделав ударение на последнем слове.
– И тем не менее нехорошо держать в доме такую гадость, – Кирилл Андреевич помотал головой. – Уж больно она напоминает мне что-то сектантское или даже что-то от вуду…
Я мысленно усмехнулся, подумав, что про сектантство может говорить кто угодно, но только не он.
– Мне тоже не понравилась эта штука, – пожал я плечами.
– Давай сделаем это прямо сейчас, – сказав это, Кирилл Андреевич потянулся рукой к кукле. Он так нервничал, что его пальцы дрожали. Я не стал препятствовать. Мне самому было интересно, что сейчас произойдёт. Судя по всему, папин друг пребывал в данную минуту в таком состоянии, что запросто мог сболтнуть какой-нибудь свой секрет.
Схватив подаренный мне Ветой амулет, Кирилл Андреевич поспешил с ним на улицу. Я последовал за ним, и через несколько секунд оба мы оказались на заднем дворе дома. В одном месте земля там была опалена – именно там папин друг предпочитал готовить блюда на мангале. Сам мангал сейчас помещался в доме и помешать выполнению миссии по уничтожению куклы не мог. Кирилл Андреевич быстро развёл костёр, и через мгновение амулет отправился туда. Пуговичные глазки последний раз взглянули на меня (я заметил в них явный укор) и в следующее мгновение оказались поглощены огнём.
– Вот и всё, – удовлетворённо пробормотал папин друг. – И давай договоримся, чтобы впредь в моём доме никогда не было подобной гадости.
– Хорошо, – согласился я. – но только мне всё равно непонятно, чем вам помешал этот амулет. Это ведь просто…
– Нет, не просто, – глаза папиного друга сверкнули. – Хотя я и не одобряю разные там суеверия, но некоторые правила стоит соблюдать неукоснительно.
Правила? Я даже сначала решил, что ослышался. Кирилл Андреевич, завзятый скептик, только что признался мне в том, что имеет определённые правила действия с ритуальными принадлежностями. Не знаю, заметил ли он сам, что именно сказал, но во всяком случае внешне он вновь сделался спокойным.
Мы вернулись в дом. Папин друг отправился наверх, чтобы проверить состояние Катюши, я же тем временем решил зайти на кухню и выпить воды. То, что случилось через минуту, заставило меня по-другому взглянуть на многие вещи.
Едва оказавшись на кухне, я сразу учуял отвратительный запах, которого до того, как мы с папиным другом покинули дом, не было. Он прямо-таки ударил мне в нос, и меня затошнило. Это был запах чего-то разлагающегося, непередаваемо противный приторный запах гнили. Я осмотрелся вокруг и с неописуемым ужасом заметил на некогда белоснежной стене огромное кровавое пятно. Я был настолько шокирован, что не сразу определил, что оно выглядело застаревшим и никоим образом не могло образоваться за короткий промежуток времени, пока нас с Кириллом Андреевичем не было здесь.
Мне захотелось закричать, но это было ещё не всё. В воздухе кухни внезапно перед самым моим взором соткался ужасный образ. Это был высокий человек, схожий с зомби из какого-нибудь знаменитого фильма. Наполовину истлевшее лицо мгновение сверлило меня впавшими глазами, а потом растворилось так же внезапно, как и возникло. Не в силах даже закричать, я тупо уставился туда, где ещё секунду назад колыхалось это чудовищное видение и хватал ртом недостающий мне воздух. Внезапно воздуха стало мало совсем, в глазах у меня помутнилось, и мир покрылся разноцветными переливающимися кругами…
Очнулся я оттого, что прибежавший на крик (мне всё-таки удалось закричать) Кирилл Андреевич вылил на меня сверху половину чайника с холодной водой. Закашлявшись и судорожно схватив папиного друга за руку, я попытался встать. С грехом пополам мне это удалось.
– Что случилось? – взгляд Кирилла Андреевича бешено метался по кухне, а его лицо было неестественно бледным.
– Я увидел… – задохнулся я на мгновение, но сумел совладать с собой и проговорил внятно:
– Здесь была кровь… и… ужасное видение… как будто настоящий оживший мертвец!
– Что? – папин друг затряс меня за плечи. – Что ты сказал?
– Кровь на стене, – сказал я. – Здесь на стене была кровь.
Голос мой всё ещё продолжал дрожать, но теперь мне удалось членораздельно сформулировать свои мысли.
– Где? – Кирилл Андреевич побледнел ещё сильнее.
Я молча указал рукой на стену и обомлел… Никакой крови там не было! Ни единого пятнышка, не то что огромнейшего пятна с брызгами, которое только что я самолично видел. Господи, неужели я начинаю сходить с ума?

4.
Объединёнными усилиями мы пытаемся противостоять разбушевавшемуся духу.

– Пойми, что это всё очень запутанно и непонятно… – медленно проговорил Кирилл Андреевич. Он сидел напротив меня за кухонным столом и задумчиво смотрел в сторону окна. Папин друг был крайне возбуждён. Наверное, если бы он был курильщиком, он бы уже выкурил целую пачку. Его веки периодически дёргались, и время от времени Кирилл Андреевич вздыхал.
– Я бы никогда не мог подумать, что вы серьёзно относитесь к подобным вещам, – сказал я. Перед моими глазами всё ещё стояло уродливое лицо ожившего мертвеца, и поэтому меня била мелкая дрожь.
– Конечно, – папин друг невесело засмеялся. – я ведь не очень-то похож на суеверного старичка. Но тем не менее здесь, в этом Малгороде, и вправду существует нечто невероятное… Другого слова мне не подобрать. Несколько лет назад я подыскал здесь дом, надеясь провести очередное лето вдали от духоты и суеты большого города. Я и подумать тогда не мог, с чем именно я здесь столкнусь.
Кирилл Андреевич выдержал небольшую паузу. Я внимательно смотрел на него, ожидая, что он скажет дальше. Наконец папин друг продолжил:
– С самого начала я услышал эту легенду о поле и белом генерале. Разумеется, я не поверил ни единому слову, хотя сразу понял, что среди местных найдётся немало тех, кто принимает эту байку за чистую монету. Как вскоре выяснилось, это была не просто байка… Как-то раз я шёл домой поздним вечером, задержавшись по каким-то делам (не помню точно, по каким) на рынке. Слева от меня в сгущающихся сумерках маячило поле. Я считал чушью все россказни про него, но поймал себя на мысли, что то и дело опасливо поглядываю в его сторону. И внезапно я увидел, как где-то вдалеке, в самой гуще пшеничных колосьев, загорелся свет… Это было больше похоже на болотное свечение, которое обычно издаёт трясина. Я тогда даже опешил – откуда могло взяться нечто похожее на пшеничном поле?
– Вета рассказывала похожую историю… – машинально вставил я.
– Вета… – голос папиного друга задрожал, словно это имя одновременно испугало его и напомнило ему о чём-то крайне неприятном.
– Мне начинает казаться, что эта девушка как-то связана со всей творящейся здесь чертовщиной, – сказал я. – Я прошу вас, объясните мне, что вы знаете о ней? Ведь я уверен, что есть какие-то обстоятельства, в результате которых вы так плохо о ней отзываетесь.
Кирилл Андреевич снова побледнел. Следом за этим он опустил голову вниз и обхватил её руками. И сидел он так, абсолютно неподвижно, около минуты. Я уже решил, что не стоило сейчас вообще упоминать Вету, как вдруг папин друг проговорил неестественно приглушённым голосом:
– Я скажу тебе о том, кто она такая… Только ты всё равно мне не поверишь.
– Я поверю чему угодно после сегодняшнего, – помотал я головой.
Полчаса назад я обстоятельно описал папиному другу все те картины, что предстали моему взгляду на кухне, когда я вернулся со двора. Во время моего рассказа лицо Кирилла Андреевича всё более вытягивалось, и наконец он начал напоминать своим внешним обликом старика. На лбу папиного друга вмиг обозначились морщинки, а рот скривился в грустно-иронической ухмылке. Выслушав меня, он сказал, что, как ему кажется, осведомлён о причинах и сути происходящего. Это заявление меня просто поразило. Папин друг озирался по сторонам, словно ожидал, что здесь опять появятся кровь или зомби, но ничего страшного больше не происходило.
Кириллу Андреевичу пришлось сходить наверх, так как мой крик порядком перепугал Катюшу. У девочки всё так же была температура, которая не собиралась спадать, но при этом, к нашему счастью, и подниматься. Вернувшись вниз, папин друг усадил меня за стол, налив мне и себе успокоительных капель, затем сам сел на стул и, время от времени заикаясь, попытался в наиболее доступной и понятной форме выразить свои предположения и опасения.
И вот теперь наш разговор наконец переметнулся к Вете. Я по глазам папиного друга видел, что он знает нечто особенное об этой юной особе, нечто такое, что до сих пор скрывал от меня и от Катюши.
– Так что вы хотите сказать мне о Вете? – ещё раз поторопил я его. Кирилл Андреевич нервно поправил воротничёк своей рубашки, ещё раз вздохнул и наконец на одном дыхании выговорил:
– Она не та, за кого себя выдаёт. Она не человек.
– Что? – только и сумел выпалить я. Заявление папиного друга смахивало на бред пациента психиатрической лечебницы. – Что всё это значит?
– Это значит, что она дух, призрак, привидение. Называй это как хочешь, – Кирилл Андреевич сверкнул глазами. – Общее от этого не изменится. Она нематериальна. Я не представляю, откуда конкретно она взялась и почему привязалась именно к тебе, но я знаю, что она – порождение этого отвратительного поля. Здесь засело зло, – Папин друг перегнулся через стол ко мне и упёрся в меня налившимися кровью глазами. – И это зло пришло с поля!
– Да это же бред… – простонал я, хотя в глубине души понимал, что никакой это не бред, а самая настоящая правда, пускай и нереальная, ненормальная и дикая на первый взгляд.
– Это так, – почти прошипел Кирилл Андреевич. – Давай перечислим все события последних дней, и в твоей голове они сложатся в единую мозаику! Помнишь тот обморок Катюши? С чего он вдруг произошёл? Это случилось в тот день и час, когда мрачное существо, называющее себя девочкой Ветой, переступило порог этого дома. Я сказал тебе, что это солнечный удар, что это вполне допустимые последствия перегрева. Но я с самого начала понял, что произошло на самом деле. А что было дальше? Вета приволокла эту жуткую куклу. Это не просто игрушка! Это мощный амулет, и я сразу ощутил исходящую от него силу. И я убеждён, что ты тоже почувствовал её. Как Катюша привязалась к этой чёртовой игрушке с мёртвыми глазами-пуговицами! И теперь бедная девочка лежит с температурой… Вета выкачивает из неё душу, и это происходит прямо на наших глазах! Если срочно не принять меры, может случится страшное.
Я шумно дышал, не зная, что можно ответить на эту тираду. Наконец в моей голове всплыли ночные события, и я, уверившись, что сейчас как раз самый подходящий для этого момент, незамедлительно задал о них вопрос. Кирилл Андреевич посмотрел на меня, как мне показалось, не совсем одобрительно, и внезапно выдал всё, как есть, даже не попытавшись ни от чего отговориться.
– Да, прошедшей ночью я ходил на это поле. Я сорвал несколько колосьев, сплёл из них специальный ритуальный венок, который способен противостоять злой силе. А затем я произнёс особые слова изгнания демона. Я так надеялся, что у меня всё получилось, что теперь всё будет хорошо. Но сегодня последовало довольно неожиданное для меня развитие событий. Сначала странная болезнь твоей сестры, потом твои видения…
– Но почему вообще всё это происходит на этом поле? – задал я крайне волнующий меня вопрос. Конечно, Вета рассказала мне легенду о белом генерале, но в свете последних событий всецело доверять её словам я уже не решался. Но на моё удивление Кирилл Андреевич почти полностью подтвердил версию моей новой знакомой.
– Говорят, что во время Гражданской войны здесь хозяйничал необычайно жестокий белый генерал, который, когда красные застали его врасплох, повелел казнить всех жителей посёлка. Пытаясь разобраться в происходящем здесь, я обратился к некоторым историческим источникам, и нашёл подтверждение этой легенде. Белый генерал, на чьих руках навсегда осталась кровь ни в чём не повинных местных жителей, действительно существовал. Я не знаю, были ли страшные истории об этом поле до Гражданской войны, но многие из тех, кто жил здесь впоследствии, утверждали, что ночью появляться среди зарослей этой пшеницы очень небезопасно.
– И что вы предлагаете делать теперь? – спросил я. И действительно, раз уж мистика оказалась такой реальной (чего изначально я не мог даже предположить), значит, следовало определиться, как ей противостоять. Дух ли тому был повинен или не дух, но моя сестра неожиданно и совершенно необоснованно заболела. Я просто обязан был всецело разобраться в происходящем и принять необходимые меры.
– Мы можем провести специальный обряд, – сказал Кирилл Андреевич, и в его глазах мне почудился азартный блеск. – Тёмный дух навряд ли исчезнет навсегда, но если мы сделаем всё как надо, то можно надеяться, что твою сестру он оставит в покое.
– И что нужно делать конкретно? – мне стало немного не по себе от мысли, что в скором времени нам придётся совершать настоящий ритуал. Я много раз видел нечто подобное по телевизору и знал, что сие действо является увлекательной игрой только в том случае, если оно транслируется на экране, а ты в этот момент сидишь себе спокойно на кресле и ничто не угрожает ни тебе самому, ни твоей сестре.
– Я сейчас всё тебе объясню… – охотно начал папин друг.
Цель задуманного им предприятия заключалась в следующем. Этой ночью мы вдвоём должны были отправиться на поле (меня передёрнуло при этой мысли). Там необходимо было поучаствовать в оккультном таинстве. Для его проведения нам должны были потребоваться свечи, парочка уникальных амулетов, имеющаяся у Кирилла Андреевича, колоски пшеницы и, конечно же, умения самого папиного друга.
– Где вы всему этому научились? – заворожено спросил я, когда папин друг собрался сходить на второй этаж, чтобы принести оттуда и показать мне необходимый реквизит.
– О… – Кирилл Андреевич улыбнулся. – Долго рассказывать. Как я уже сказал, изначально в россказни о полевых демонах я не верил. Потом, как ты знаешь, мне пришлось пересмотреть свои позиции… Ну а требуемые знания и приспособления добыть оказалось не так-то трудно.
В конце концов сценарий грядущего вечера был оговорен во всех подробностях. Фактически освободившись, я поднялся наверх, желая проведать сестру. Она чувствовала себя не очень хорошо и сообщила, что у неё болит голова. Да и так по её виду можно было определить, что с ней творится нечто нехорошее. Последний раз сестрёнка так заболевала далёкой зимой, когда её только взяли в первый класс (сейчас семилетняя Катюша училась уже во втором – она пошла в школу в шесть).
Я итак горел желанием поскорее начать действовать, и вид больной девочки только укрепил это чувство. Но сначала мне просто необходимо было хотя бы чуть-чуть побыть одному. Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух, которого мне, как я сразу понял, катастрофически не хватало последние часы. Недолго думая я решил отправиться на рынок. В сторону поля мне не хотелось не только идти, но и смотреть.
Пройдя несколько метров, я внезапно понял, что всё происходящее в моей голове окончательно перемешалось. Вета – простая девочка. Да, она немного странная (этим часто болеют те, кто проводит летние каникулы в деревне) и увлекается мистикой и амулетами. Но чтобы предположить, что она на самом деле является бестелесным духом?! Во время наших с ней прогулок я несколько раз прикасался к её рукам, чувствовал её дыхание, когда мы с ней стояли в очереди. Я не мог поверить, что на самом деле она не имеет ни плоти, ни крови.
Но в то же время рассказ Кирилла Андреевича был столь связным, столь реалистичным, хотя его предмет и был сам по себе далёк от реальности… Папин друг так горячо убеждал меня в необходимости провести обряд изгнания демона… И эта странная болезнь моей младшей сестрёнки… А жуткие видения, посетившие меня на кухне?
В своих размышлениях я дошёл до развилки между двумя кардинально противоположными точками зрения. Первая из них была такой: Вета – обычный подросток, Катюша умудрилась где-то подхватить простуду, у меня случилась галлюцинация от перегрева на солнце или на почве нервов от ночных похождений папиного друга, а сам Кирилл Андреевич просто-напросто сошёл с ума. Вторая точка зрения заключалась в следующем: мне не посчастливилось столкнуться в Малгороде с самой настоящей мистикой, от которой теперь страдают все и главным образом моя сестра, и помочь мне может только оказавшийся знатоком по части оккультизма папин друг. Я размышлял довольно долго, и у меня даже заболела голова. И внезапно меня осенило.
Точно! Это было самым умным решением в данной ситуации. Я решил попытаться выяснить правду у Веты. Мне почему-то казалось, что от этой особы вполне возможно добиться сведений, которые окончательно прольют свет на происходящее. Я достал свой мобильный телефон и трясущимися пальцами (не получить бы от этой непрекращающейся нервотрёпки какой-нибудь нервный тик!) набрал нужный мне номер. Но каково же было моё удивление, когда металлизированный женский голос совершенно безо всяких эмоций сказал мне, что требуемый мне абонент находится вне зоны действия сети. Интересно, куда могла запропаститься Вета, если она собиралась сегодня помогать бабушке на огороде? Я уже было хотел наведаться к ней в гости, но тут вдруг до меня дошло, что я до сих пор не знаю ни самого дома, где живёт моя знакомая, ни даже примерного направления, в котором этот дом может находиться. Вета успела побывать у нас в гостях, но сама не сказала мне про себя ничего такого, что могло бы хоть как-то вывести на её след. Девочка, которая называет города их старинными именами… Екатеринодар… Именно так назвал бы центр одноимённого края человек, живший во времена Гражданской войны… По моей спине пробежали мурашке, а самому мне стало так холодно, как будто в одночасье наступила зима.
Но сдаваться просто так я не хотел. Малгород – местечко небольшое. Наверняка в нём найдутся люди, которые знают появляющуюся здесь каждое лето девчонку. Окончательно убедившись в правильности такого хода мыслей, я начал изучать центральную часть посёлка в надежде найти кого-нибудь, кто мог бы подсказать мне местожительство Веты.
Такой индивид вскоре попался. Это был парень лет шестнадцати, который неторопливо направлялся куда-то вдоль рынка и жевал во рту папироску. Обычно я стараюсь не общаться с курильщиками, так как эти люди, не сумевшие справиться со столь простой задачей, как бросить курить, вызывают у меня стойкое отвращение. Но в этот раз, похоже, выбора у меня не было.
– Привет! – сказал я парню.
Тот смерил меня немного удивлённым взглядом и, как мне показалось, неохотно поздоровался в ответ.
– Скажи, ты местный? Можешь мне подсказать про одного человека? Здесь не так много людей живёт, ты наверняка должен знать…
– Ну, местный, – парень удивился и даже перестал перегонять во рту придуманную в давние времена врагами человечества белую палочку. – А что надо-то? Ну да, я много кого здесь знаю. Место действительно популярностью не пользуется.
– Я ищу девушку по имени Вета, – с полными надежды глазами спросил я. Но я просчитался. Парень удивлённо вылупился на меня и проговорил:
– Впервые слышу. И имя какое-то странное… Может, Света? Есть у нас одна Светка, но ей давно за двадцать, правда…
– Нет, – я помотал головой. – буквы "С" там в начале определённо нету.
– Ну тогда ничем помочь не могу! Пока! – парень махнул мне рукой и отправился дальше по своим делам.
Я постоял какое-то время, глядя ему вслед. В моей голове всплыло много мыслей, и некоторые были столь мрачные, что даже не хочется их описывать. Дальнейшие поиски были бесполезны. Итак было понятно, что девушка по имени Вета в списках местных жителей не значилась. Точнее, в списках современных местных жителей…
Но просто стоять на одном месте и обдумывать всё по новому разу было бессмысленно. Совсем отчаявшись, я уныло поплёлся домой, даже не подозревая, какие новости там меня поджидают…

5.
Я оказываюсь в самом эпицентре ужасов, происходящих на пшеничном поле.

– Она исчезла! – Кирилл Андреевич схватил меня за руку, едва я переступил порог его дома, и сразу же потянул за собой наверх, не дав даже переобуться. Поначалу из его сбивчивых объяснений я ничего не понял, но потом до меня дошло, что случилось на самом деле. Моя сестра пропала. Просто исчезла, бесследно растворившись в нагретом солнцем воздухе Малгорода. Она лежала в своей кровати, страдая от высокой температуры и никого не трогая. Папин друг приготовил ей бутерброды, но когда он вошёл в её комнату, обнаружил пустую кровать со смятым одеялом.
– Куда она делась? – в панике вскричал я. Впрочем, ответ на этот вопрос мне итак был ясен.
– Мрачный дух пришёл за Катюшей и забрал её с собой! – Кирилл Андреевич в бессилии стукнул кулаком по стене. – А я ничего не заметил! Навряд ли её увели через входную дверь, я бы наверняка услышал. Очевидно, через окно на втором этаже… Что стоит тёмному духу спустить вниз с высоты второго этажа маленькую девочку! Но почему же она не сопротивлялась, не закричала? Я уверен, что демон загипнотизировал её. Во всём виноват лишь один я… Старый я дурак, как я мог всё пропустить…
– Что нам теперь делать? – спросил я дрожащим голосом, еле сдерживая слёзы. Положение вещей сделалось катастрофическим. Несмотря на то, что мы с Кириллом Андреевичем не имели ни единой зацепки относительно того, где могла быть в этот момент моя сестрёнка, я был уверен, что она находится на пшеничном поле и нигде ещё. Высказав свои мысли папиному другу, я получил горячие согласие.
– Мы должны, во-первых, немедленно позвонить маме с папой, – сказал я, хотя не мог придумать, чем бы такой шаг мог нам помочь. Наверное, это только добавило бы нам проблем.
– Это совсем ни к чему, – словно прочитав мои мысли, Кирилл Андреевич тут же замотал головой. – Они ничего не сделают. Незачем их волновать. Понимаю, тебе сейчас должно быть очень страшно, но не отчаивайся. Наш прежний план относительно проведения изгоняющего демона обряда остаётся в силе. Если мы всё организуем как надо, Катюша сегодняшней же ночью вернётся в этот дом целая и невредимая, а зло навсегда сгинет среди этой мрачной пшеницы.
– Когда надо начинать? – спросил я. Моей душой завладело весьма странное состояние. Мне то и дело приходилось бороться с подкатывающими к горлу приступами паники, но в то же время я вдруг почувствовал невиданную решимость идти до конца. Кто знает, с чем нам предстояло столкнуться этим вечером, но на кону стояла жизнь моей сестры, поэтому отступать было нельзя.
Кирилл Андреевич решил пойти на поле около девяти вечера. В Средней Полосе к этому времени уже успевало стемнеть достаточно, чтобы при необходимости окружающий мрак мог укрыть тебя от чьих-нибудь нежелательных любопытных глаз. Сейчас на часах было полвосьмого. То есть оставалось всего полтора часа. Только вот мне этот очень короткий промежуток времени показался самой настоящей вечностью. Я в прямом смысле не находил себе места и слонялся по дому папиного друга из одного его конца в другой. Кирилл Андреевич тем временем был всецело поглощён приготовлениями. Он собрал весь необходимый нам инвентарь и теперь внимательнейшим образом проверял каждую вещицу. Как я уже говорил, сегодня мы должны были взять на поле свечи и ещё парочку предметов, разъяснить смысл которых мне Кирилл Андреевич решился только сейчас.
Это были ещё более своеобразные амулеты, нежели соломенная кукла, презентованная мне Ветой. Во-первых моё внимание сразу привлекла маленькая позолоченная брошка, изображавшая пятиконечную звезду. Хотя я никогда в своей жизни не интересовался оккультизмом, я знал, что подобное изображение является неотъемлимым участником многих сатанинских ритуалов.
– Этот символ имеет много значений, – объяснил мне папин друг. – В некоторых случаях он используется, чтобы противостоять тёмной силе.
Звезду Кирилл Андреевич аккуратно прикрепил к тонкой цепочке и надел себе на шею.
Помимо этого мужчина наполовину сжёг над огнём худенькую деревянную палочку и затем нарисовал на своей руке чуть повыше ладони пеплом странный символ, никогда прежде мною не виденный. Я подумал, что пепел сотрётся через секунду, но он на удивление держался (может, к этому также была причастна какая-то непонятная магия).
Действия папиного друга казались мне, если честно, бредовыми. Если бы не случилось всей этой ситуации с похищением моей сестры и вообще с событиями последних дней, я решил бы, что Кирилл Андреевич действительно тронулся умом.
Но вот наконец стрелки часов неохотно подошли к заветной цифре. Папин друг (лицо которого к этому моменту приняло столь необычное серьёзно-отстранённое выражение, что стало внешне напоминать восковую маску) приказал собираться. Я быстро переоделся в уличную одежду, сделал глоток воды и в следующий миг оказался на крыльце. На улице уже стемнело здорово. В небе над моей головой зажглись сотни ослепительных звёзд. Я поднял голову вверх, и на миг их сияние заворожило меня. Но я тут же вернулся к действительности и попытался оглядеться в окружающем мраке. Со стороны рынка весело перемигивались уличные фонари, в нескольких домах, которые можно было разглядеть с крыльца дома Кирилла Андреевича, горел свет. Конечно, ведь жившие в них люди не собирались сегодня ночью заняться изгнанием полевого демона и спасением своих сестёр.
Я поглядел в сторону поля – там не было ни одного огонька, только один сплошной непроглядный мрак. Одно только было хорошо – на небо неторопливо выходила луна. Луна – это, конечно, не солнце. Но превратить почти нулевую видимость во вполне сносную она способна.
Наконец папин друг присоединился ко мне, и мы двинулись в сторону поля. Огни рынка оказались за нашими спинами, и я ощутил очень неприятное чувство, будто мы навсегда уходим от освещённого человеческого мира, чтобы найти новое пристанище среди мрачных пшеничных колосьев.
Поле очутилось впереди нас через несколько минут. И снова я мысленно возблагодарил высшие силы за появление сегодняшней ночью луны, ибо лишь одна она могла подарить нам хоть какую-то возможность ориентироваться в нависшей над полем тьме. Ни одного звука не доносилось ниоткуда, казалось, сама природа затаилась в ожидании чего-то. Лёгкий ветерок прошелестел по верхушкам посеребрённых пшеничных колосьев. Следов чьего-либо присутствия не наблюдалось, между тем я был твёрдо уверен, что Катюша вместе с Ветой находятся где-то поблизости. В воздухе явственно ощущалась угроза. Что-то зловещее витало вокруг. Едва мы пересекли границу поля, Кирилл Андреевич сложил руки рупором у рта и что есть мочи прокричал:
– Чёртов дух! Я не позволю тебе и дальше вершить свои злодеяния! Тебе и твоему злу придёт конец сегодняшней ночью!
Ответом ему стала звенящая тишина. Я старался держаться возле него, хотя, признаться честно, уже начал сомневаться, каким образом Кирилл Андреевич сможет меня защитить и как вообще он собрался с помощью нескольких амулетов противостоять чарам Веты. Но, по всей видимости, в голове у мужчины созрел определённый план. Он вдруг наклонился и сорвал длинный колос. Сразу же он поднял его высоко над головой, а затем, опустив руку вниз, начал совершать над ним какие-то замысловатые действия. Через несколько секунд он повернулся ко мне, и я увидел, что пшеничный колос оказался связан в кольцо.
– Что вы делаете? – спросил я.
– Это зло пришло с этого поля, – тихо проговорил Кирилл Андреевич. – В него же оно и должно уйти. Сама природа поможет мне.
С этими словами он начал бешено размахивать скрученным колосом у себя над головой и неожиданно разжал пальцы. Колос бесшумно растаял в тёмной дали. И внезапно, не говоря ни слова, мужчина бросился бежать вперёд. Я громко окликнул его, но он не отозвался. Меня охватил неописуемый ужас – мне показалось, что произошло что-то непоправимо ужасное. Так же молчком я ринулся вдогонку, но фигура Кирилла Андреевича вскоре оказалась целиком поглощённой мраком, который не было способно до конца рассеять даже лунное сиянье.
Я остановился, поняв, что бежать далее не имеет никакого смысла. Мною вдруг завладел такой ужас, что его не получится описать никакими словами. Наверное, именно такое чувство испытывали первобытные люди, когда перед их взорами небо раскалывалось на множество осколков витиеватыми молниями. В нерешительности я огляделся вокруг, даже примерно не представляя, что мне следует теперь делать.
Внезапно до моего необычайно напряжённого слуха донёсся крик Кирилла Андреевича. Крик прилетел издалека, но в нём отчётливо послышался страх. И ещё, как мне показалось, боль… Моё сердце ушло в пятки. Первой моей мыслью было немедленно развернуться и помчаться назад с самой большой скоростью, на которую только способен человек. Но меня удержало от этого соблазнительного шага наличие где-то на этом поле моей сестры, которой грозила сейчас Бог весть какая страшная опасность.
Видимость моя ограничивалась несколькими метрами. Здесь, на пшеничном поле, казалось, что тьма стала неестественно гуще. Но в следующий миг эта ситуация изменилась. Впереди себя я заметил мелькнувший красный огонёк. Словно кто-то крался через колосья пшеницы с фонариком… Почему-то мне стало не по себе. Красный огонёк мигнул несколько раз, как будто призывая пойти за ним. Я и хотел в какой-то миг так поступить, но вовремя удержал себя. Истории про блуждающие огоньки, стремящиеся увести путников в самую трясину, я, конечно же, слышал не один раз. И хотя на поле трясина обычно не встречается, я уже не был уверен ни в чём. Кто знает, к чему (или кому?) может вывести этот демонический огонёк…
Я ещё раз попытался окликнуть папиного друга. Никто мне, разумеется, не отозвался. Мой голос прозвучал неестественно глухо и хрипло, но, наверное, виной тому был сковавший меня ужас. Красный огонёк от моего крика дёрнулся и в следующую секунду попёр на меня. Один миг я стоял и бессмысленным взглядом смотрел на него, а потом сорвался с места и побежал. Но только не в сторону края поля, а в самый его центр. Ладно, если нечистая сила решила поиграть со мной в свою зловещую игру, то стоит принять вызов. В конце концов только так можно спасти Катюшу…
Огонёк стал ярче и повернул в мою сторону. Он преследовал меня. Тогда я побежал вперёд петляя, надеясь любым способом отделаться от этой погони. Красное сияние было уже в нескольких метрах от меня, как вдруг мне пришлось остановиться. Всё дело было в том, что внезапно моему взгляду предстало нечто такое, что было гораздо страшнее всяких там блуждающих огоньков.
Посреди пшеничных колосьев стояло что-то большое и тёмное. Оно явно было живым, хотя и не двигалось. Серебристые лучи луны осветили на мгновение ту часть этого нечто, где у него должна была помещаться голова. Видимость стала на миг предельно чёткой, словно какие-то силы специально сделали так, чтобы я смог во всех подробностях рассмотреть, с чем мне довелось столкнуться.
 Из моего горла вырвался крик ужаса. Прямо на меня смотрели два огромных налитых кровью глаза. Морда монстра, вся покрытая густой клочковатой шерстью, имела столь демонический вид, что такого персонажа вы бы смогли увидеть далеко не в каждом фильме ужасов. Хорошо хоть, что чудовище было без рогов. Впрочем, их отсутствие мало на что влияло. Тварь была настолько жуткой, что никакие рога для лишнего запугивания ей уже не требовались. Глаза монстра были огромными, словно два блюдца, и, что самое страшное и отвратительное, совершенно пустыми, я бы даже сказал, мёртвыми.
Красный огонёк за моей спиной пропал. Я, правда, не сразу это заметил, потому что моё внимание целиком и полностью было приковано к встретившему меня на поле чудовищу. Оно, кстати, времени даром не теряло. Вытянув вперёд когтистые толстые лапы (также покрытые шерстью), монстр пошёл на меня. При этом он издал такой ужасающий рёв, что у меня чуть волосы на голове не поседели. Отчаянно закричав, я побежал в противоположную от ужасной твари сторону.
По донёсшемуся сзади новому всплеску рыка я понял, что меня решили преследовать. Можно было, конечно, обернуться и узнать наверняка, но мне не хотелось ещё раз встретиться с отвратительным мёртвым взглядом. Впереди себя я заметил какой-то огромный предмет, своей чернотой выделяющийся на фоне ночного мрака. Сперва я не понял, что именно увидел, но потом наконец до меня дошло, что перед моим взором высился гигантский стог соломы. Эта новость поразила меня до глубины души, даже заставив на миг забыть о гнавшемся за мной монстре. Ну откуда здесь мог взяться этот стог? Это уже само по себе было настолько нереально, что в какую-то секунду я успел подумать, что мне всего-навсего померещилось. Но тем не менее стог действительно был.
Невольно побежав в его направлении, я с ужасом увидел, что солома начала светиться неярким красноватым светом. Я остановился, и из моего горла вырвался сдавленный хрип. В следующий же миг раздался хлопок, показавшийся мне на фоне окружающей тишины оглушительным, и пучки соломы взметнулись вверх на несколько метров. В немом ужасе я наблюдал, как из образовавшейся в стоге дыры медленно вылез ещё один монстр, как две капли воды схожий с тем, от которого я только что пытался убежать.
Надо сказать, что мой преследователь к этому моменту возымел некоторый успех, и когда я, внезапно вспомнив о нём, обернулся, успел приблизиться ко мне на расстояние пары десятков метров. В отчаянии я помчался налево, теперь уже гадая, как мне спастись от двух тварей. С двух сторон до меня донёсся ужасный утробный рёв.
И тут вдруг до меня дошла ещё одна явная странность происходящего (поверьте, несмотря на то, что я со всех ног улепётывал от жутких волосатых монстров, я не утратил способности удивляться). На бегу оглядевшись вокруг, я ясно увидел, что поле нигде не кончается. По всем законам физики с того места, где я сейчас находился, я должен был разглядеть огни рынка, свет в окнах некоторых домов. Но ничего этого не было и в помине. На сотни метров… нет, на километры вокруг тянулось пшеничное поле. Меня даже затошнило от охватившей меня паники.
Монстры тем временем догоняли. Справа мой взгляд выхватил ещё один стог соломы, и я уже подсознательно знал, что должно последовать. Мои ожидания, к сожалению, меня не обманули. Зажглось неверное красное свечение, раздался взрыв, и из стернистого лона показалось новое чудище.
И так повторялось много раз… То тут, то там внезапно из мрака возникали гигантские стога, из которых вылезали всё новые и новые монстры. Во всех уголках поля с ужасающей частотой вспыхивал красноватый свет, отовсюду слышались хлопки.
Я остановился, поняв, что убегать далее бесполезно. Несколько десятков отвратительных созданий, уродливые тела которых были сплошь покрыты свалявшейся чёрной шерстью, медленно, но неумолимо приближались. Что мне оставалось делать? Я остановился и прекратил ставшую совершенно бессмысленной гонку. Всё равно мне от них не убежать…
В отчаянии я закрыл глаза. Когда-то (когда точно, я не помню, потому что на этом поле у меня напрочь пропало чувство времени) я смотрел по телевизору один фильм ужасов, в котором главный герой оказался в похожей ситуации. Но тогда всё разрешилось вполне благополучно – монстры растаяли в воздухе, потому что были бесплодным видением. Внезапно меня осенило, а что, если и сейчас происходит то же самое? Что, если полевой демон наслал на меня галлюцинации, чтобы запугать и пресечь попытки сопротивляться?
Я крепко зажмурился, но когда снова открыл глаза, сердце моё ушло в пятки. Монстры не только не исчезли, но их даже стало больше. Голова моя вдруг неизвестно отчего закружилась, ноги подкосились, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не упасть. Но в следующий миг я ощутил под ногами пустоту, будто кто-то большой и сильный выдернул из-под меня землю. Я не успел даже вскрикнуть, как провалился в открывшуюся бездну. Следом последовал болезненный удар, и мир разбился на куски…

6.
Я узнаю страшную правду о творящихся в Малгороде делах.

Когда я очнулся, я далеко не сразу сумел понять, где нахожусь. Вокруг была темнота, причём настолько кромешная, что её источником никак не могла быть опустившаяся на поле ночь. Мои лёгкие вдохнули спёртый воздух, пахнущий землёй и ещё почему-то сыростью. Такие запахи для пшеничного поля несвойственны. Я уж было успел испугаться, но тут вдруг вспомнил, что вроде бы куда-то провалился. Тогда я поднялся на ноги и постарался определить своё местонахождение на ощупь. Это принесло результаты. Судя по всему, я провалился под землю, в какую-то глубокую яму. Подняв голову вверх, я увидел высоко над собой небольшой прямоугольничек, сквозь который в мою темницу заглядывала краешком глаза луна. Оставалось только удивляться и радоваться тому, что, упав с такой высоты, я не получил никаких серьёзных телесных повреждений.
С того места, где я сейчас стоял, можно было рассмотреть вход в уходящий куда-то узкий тоннель. Он был грубо прорыт прямо в земле, и при первом же взгляде на него мог возникнуть страх возможного обвала. Впрочем, успокоил я себя, наверняка этот тоннель пробыл здесь не один десяток лет. Навряд ли его своды обрушатся именно в тот момент, когда под ними окажется моя голова. И тут внезапно мне в голову пришла мысль, что вырытому на такой глубине тоннелю взяться под пшеничным полем совершенно неоткуда. Неужели опять галлюцинации? Но происходящее было слишком реальным и не позволяло записать его в разряд видений затуманенного разума.
И что же мне оставалось делать? Неприятное чувство закралось в мою душу, что я провалился в эти невесть кем и когда выкопанные подземелья отнюдь не просто так. Должно быть, меня позвали… Всё, что происходило на поле, было лишь прелюдией к чему-то по-настоящему жуткому. Что и говорить, мне сделалось очень не по себе. Но я вспомнил о своей сестре, которая находилась сейчас Бог знает где, и эта мысль развеяла последние сомнения. Поэтому я смело зашагал прямо в зияющее лоно подземного тоннеля.
К моему счастью, идти пришлось недолго. Совсем скоро тоннель начал расширяться. Постепенно он превратился в самый настоящий коридор, а потом и вовсе плавно вылился в огромных размеров пещеру (или, если хотите, грот). То, что я там увидел, повергло меня в ужас.
Посреди пещеры возвышалась каменная глыба, смахивающая на алтарь. На гладкой отполированной поверхности камня лежала моя сестра… Она не двигалась, и по её виду нельзя было с уверенностью сказать, жива она или нет. Возможность этого самого "нет" настолько поразила меня, что я чуть не лишился рассудка. Наверное, это была самая страшная минута в моей жизни. Моё сердце сжалось от мысли, что, может быть, уже ничего нельзя изменить…
Позади алтаря стояла Вета. Её лицо было столь страшно в этот миг, что я ещё раз невольно поёжился. Глаза девушки сияли пронзительным жёлтым светом, а по всему некогда милому личику протянулись длинные морщины, отчего оно приобрело демонический вид. Рот Веты был растянут в устрашающей усмешке.
– Нет… – выдохнул я. – Не смей…
– Я ждала тебя здесь, – металлическим голосом проговорил ужасный дух.
– Что ты сделала с моей сестрой? – я и сам не понял, почему, но мне внезапно удалось справиться с охватившим меня ступором. Я не представлял, каким образом я смогу спасти Катюшу, но твёрдо знал, что я должен сделать это во что бы то ни стало.
– Твоя сестра жива до сих пор лишь благодаря одной мне.
Мне показалось, будто голос Веты прозвучал где-то очень далеко и донёсся до меня лишь слабым отзвуком. Я уже хотел возразить против такого, на мой взгляд, совершенно безумного утверждения, но девушка тут же продолжила:
– Что там тебе успел наплести этот Кирилл Андреевич? – при произнесении имени папиного друга её голос зазвучал неприкрытой иронией. – Наверняка что-нибудь о том, что я на самом деле страшный дух, демон, обитающий в поле? О, в какой-то мере оно так и есть, как ты уже, наверное, понял, но только не всё так однозначно, дружок! Твой Кирилл Андреевич во всём виноват, и если сейчас и происходит что-то нехорошее, то лишь по его вине!
– Кирилл Андреевич помог мне… – я до того опешил, что невольно попытался оправдаться, но Вета перебила меня.
– Единственное, чему он пытался помочь, так это приближение вашего ухода в иной мир, – злобно произнесла она, взмахнув в воздухе рукой. – Ты думаешь, что он самый обычный человек, который радушно принял вас двоих в своём доме, а затем помогал вам противостоять моим демоническим чарам? Милый мой мальчик, присядь на минутку, и я расскажу тебе о том, что на самом деле происходит в Малгороде!
– Что ты несёшь? – моё оцепенение прошло, и его место заняла злость. – Немедленно отойди от моей сестры, иначе я…
– Что ты можешь сделать? – усмехнулась Вета. – Чтобы соперничать со мной, мало иметь в руке согнутый в кольцо пшеничный колосок. Во-первых, я сказала тебе в самом начале, понадеявшись, что ты меня услышишь, что твоя сестра жива. Теперь надо кое-что уточнить. Таким качеством она будет обладать лишь до тех пор, пока находится здесь, рядом со мной. Как только ты заберёшь её наверх, её тут же схватит враг. И можешь мне поверить, так легко он её не отпустит!
– О чём ты говоришь? – спросил я. Мои мысли опять начали путаться. Судя по всему, Вета решила убедить меня, что она мне друг. Я, конечно, понимал, что доверять нечистой силе нельзя ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах, но всё же её слова заставили меня задуматься.. За той демонической силой, которая ответственна за болезнь и похищение моей сестры, стоял тот, кто втёрся мне в доверие и кого я считал до поры самым обычным человеком. Это, несомненно, была Вета. Но что, если…
– Охотно скажу, о чём, – Вета улыбнулась. От вида её улыбки меня пробила дрожь – настолько она была ненормальной, жуткой, я бы даже сказал, нечеловеческой. – Всё, что сейчас происходит, уходит своими корнями в далёкие времена Гражданской войны. В день второй нашей встречи я рассказала тебе зловещую историю жестокого белого генерала, который в отместку за своё поражение приказал стереть с лица Земли всё тогдашнее население Малгорода. Да, некоторым удалось спастись, потому что к городу уже подходили красные. Но тем не менее невозможно описать словами, какая страшная трагедия развернулась в тот день. И сейчас ты разговариваешь с тем, кто видел эти ужасные события своими собственными глазами!
Вы можете мне не поверить, но я нисколечко не удивился. Дело даже не в том, что я ждал такой фразы. Просто после всего того, что я часом раньше вынес на пшеничном поле, утверждение, что рядом со мной находится настоящий призрак, уже не было способно чем-то поразить меня. Скажу так: я воспринял это как должное.
– Я не просто присутствовала там, – продолжала тем временем Вета. – Я была в числе тех, чья кровь навсегда легла на руки белого генерала несмываемым пятном! Знаю, по твоим меркам это звучит не очень-то правдоподобно, но тем не менее это чистая правда. Мне было только четырнадцать лет… Но, видишь ли, для белого террора не было ни возраста, ни человеческой боли, ни слёз. И с тех самых пор я осталась здесь. Это была моя родина, с которой я не захотела расстаться. Да к тому же было ещё одно обстоятельство. Тот самый преступник, который ответственен за всё это, был в итоге расстрелян подошедшими к Малгороду красными. С тех пор его тёмный дух также поселился в этих краях. И вот уже без малого сто лет он рыщет в поисках новых жертв, новой крови. И всё это время за кулисами обычной жизни населения Малгорода происходит незримое противостояние. Я не хочу, чтобы этот демон когда-либо ещё причинял людям страдания. Поэтому я вступила с ним в отчаянную схватку. До сих пор мне не удавалось разделаться со злом навсегда, но я научилась бороться с ним. Ни за что на свете я не позволю белому генералу снова творить злодеяния. Я – Дитя Пшеницы, вечно молодой дух, бессмертный покровитель Малгорода. Именно благодаря мне засевшее на этом поле зло не может выплеснуться на местных жителей в полной мере. Лишь иногда ему удаётся совершать мелкие каверзы, с последствиями которых я обычно с лёгкостью справляюсь.
– То есть ты сейчас хочешь сказать, что Кирилл Андреевич – это тот самый белый генерал? То есть его призрак? – я внезапно почувствовал, что у меня кружится голова. Хорошо ещё, что не очень сильно. Услышанное невозможно было просто взять и переварить, а потому я мысленно отгородил себя от этого, решив не вникать в подробности произошедшей здесь девяносто лет назад истории. Это было слишком сложно, и мой несчастный разум мог просто не выдержать всего этого. А ведь не хотелось бы сейчас сойти с ума… Поэтому я решил остановиться на той части Ветиных слов, которые имели прямое отношение к делу.
– Это тёмный дух, – проговорила Вета. – Я чувствую, что сейчас он вновь стал силён. Он почуял жертву и не хочет просто так с ней распрощаться.
– Но это же невозможно! – выпалил я. – Ведь Кирилл Андреевич – это старый друг моих родителей! Я знаю его уже много лет! Он просто не может быть никаким духом или призраком!
– Это не настоящий Кирилл Андреевич, – у Веты был готов ответ на любой мой вопрос. – Тот, который настоящий, я думаю, уже давно не числится в списках живых, если судить по всему тому, что сейчас творится. Или он так надёжно спрятан, что найти его будет очень и очень трудно. Во всяком случае я уже почти три недели не могу ничего предпринять по этому поводу. То, что в этом доме живёт уже не самый обыкновенный риелтор, а поняла в мае. Тогда всё и началось… Но я так и не смогла выяснить, куда делся тот, настоящий Кирилл Андреевич. Прости меня… Не стоит думать о нём. Как я уже сказала, скорее всего его нет в живых. Тебе сейчас лучше позаботиться о себе и своей сестре.
– Так значит, всё это время ты помогала мне… – внезапно мне стали предельно ясны многие моменты этой истории, до сего времени остававшиеся для меня загадкой. Соломенная кукла наверняка была подарена мне с конкретной целью – помочь защититься от чар того, кто прикинулся папиным другом Кириллом Андреевичем. Катюша исчезла через пару часов после того, как амулет оказался уничтоженным. Но тогда как быть с заклинаниями, которые папин друг выкрикивал на поле той ночью? Ведь они явно были направлены как раз против злого духа. И только успел я усомниться, как Вета, будто бы прочитав мои мысли, сказала:
– Твой Кирилл Андреевич изначально пытался стать в твоих глазах другом и союзником. Для этой цели он предпринял ночную вылазку на это поле и покричал там бессвязные слова, которые ты, разумеется, принял за обряд изгнания демона. А чтобы ты не проспал это действо, он в нужный момент запустил в окно твоей комнаты камнем.
Отдельные кусочки всё настойчивее складывались в яркую мозаику, и постепенно в моей голове сложилось довольно-таки полное представление о том, что на самом деле творилось здесь в последние дни.
– Ты хочешь сказать, что Кирилл Андреевич, то есть дух белого генерала, специально подстроил так, что мы с сестрой оказались в Малгороде? – спросил я у Веты.
– Не думаю, – та отрицательно помотала головой. – Как я сумела определить, дух генерала пронюхал, что скоро в Малгороде появятся два подростка, и решил ни в коем случае не упустить шанс поживиться их энергией.
– Что же мне делать сейчас? – спросил я. – И, прошу тебя, скажи, что с Катюшей? С ней ведь всё будет в порядке, да?
Последний вопрос я задал голосом, полным надежды. Вета посмотрела на меня, и вновь я заметил на её губах подобие улыбки.
– Я не позволю демону вершить зло, – голос девушки металлическим эхом оттолкнулся от стен грота. – Скоро дух генерала нагрянет сюда. Не беспокойся, я уже много раз спасала выбранных им себе в качестве жертвы людей, спасу и вас. Только мне, как бы смешно это ни звучало, потребуется твоя помощь.
– Конечно! – вскричал я, воодушевившись возможностью действовать ради спасения сестры.
– Тогда слушай, – начала Вета. – Во-первых, необходимо, чтобы ты при любом развитии ситуации сохранял присутствие духа. паника мне тут ни к чему. Во-вторых, ты должен беспрекословно выполнять мои требования. Когда я скажу, что вам надо уходить, ты возьмёшь свою сестру за руку, и вы уйдёте. И никакой мне самодеятельности!
– Хорошо, – я решительно кивнул. – Я сделаю всё, что от меня требуется. Но скажи, зачем ты положила мою сестру на этот камень? Это должно спасти её от болезни?
– Да, – ответила Вета. – И девочке необходимо пролежать на этом, как ты его назвал, камне, а на самом деле это древний алтарь, ещё несколько минут. Светлая магия избавит её от недуга, который наслал на твою сестру зловещий призрак. Но только в течение…
Вета не успела договорить. Всё пространство грота в одночасье наполнил душераздирающий грохот. Стены заходили ходуном, угрожая обвалиться в самые ближайшие секунды, и по ним и полу прошли здоровенные трещины.
– Что случилось? – в отчаянии закричал я, бросаясь к сестре. Вета, не обратив на мои слова никакого внимания, в следующий же миг начала преображаться. Её глаза, и так-то нестерпимо яркие, переменили свой цвет и вспыхнули настоящим лунным сиянием. Волосы Дитя Пшеницы загорелись золотым пламенем, и она взмыла вверх, оторвавшись от земли.
То, что последовало за этим, до сих пор не может сложиться в моей голове в одну единую цепочку. Я вспоминаю отдельные моменты и события, произошедшие во время подземной битвы двух могущественных духов, но всю целостность случившегося я восстановить в памяти не могу, словно кто-то специально постарался для этого.
Я расскажу примерный ход этих невозможных событий.
Кинувшись к Катюше, я успел заметить, как моя сестрёнка зашевелилась и попыталась приподняться на локтях. Очевидно, то самое необходимое время, о котором говорила Вета, как раз и кончилось в эти мгновения, и теперь здоровье Катюши начало резко нормализовываться. Где-то за моей спиной раздался звук, очень похожий на стрёкот мощного автомата, затем снова что-то громыхнуло. Мне пришла в голову мысль, что гроту и вместе с ним таинственному древнему алтарю осталось жить недолго.
Грохот усиливался. Сверху на меня посыпались комья земли, и наверное именно это обстоятельство спасло меня от недопустимого в сложившейся ситуации нервного ступора. Сестра моя тем временем села на каменной глыбе и теперь смотрела по сторонам удивлённым и испуганным взглядом, очевидно, не понимая, где она и что сейчас творится.
– УХОДИТЕ ОТСЮДА!
Я так и не понял, на самом ли деле спёртый воздух прорезал нечеловеческий, металлизированный голос Веты, или же он прозвучал только в моей голове. Я слышал много историй о том, что призраки умеют пользоваться чем-то вроде телекинеза.
В любом случае повторять дважды мне не требовалось. Бережно взяв Катюшу на руки, я помог ей спуститься вниз с алтаря. И теперь перед нами встал весьма щекотливый вопрос: а куда мы должны были, собственно, уходить? И тут, словно прочитав мои мысли (я уверен, что она была на это способна), Вета взмахнула рукой, и в следующее же мгновение последняя неосвещённая часть пещеры наполнилась ярким лунным светом. Там находился вход в ещё один тоннель.
Здесь снова мои мысли начинают путаться и словно огибать какой-то определённый кусок времени. Далее я помню очень ярко, что, когда мы с Катюшей уже приблизились к этому новому тоннелю, я обернулся назад и глазам моим предстало поразительное видение. Напротив пылающей радужным светом девушки стоял высокий худой мужчина. Он был облачён в парадную военную форму с многочисленными погонами на плечах, и украшали его наряд мерзкие сатанинские символы Но самым ненормальным и страшным было его лицо. Оно мало того что было совершенно истлевшим, так ещё и не имело никаких человеческих черт. Во всяком случае за то мгновение, что я смотрел на него, мне не удалось разглядеть ни глаз, ни носа, ни рта. Была лишь одна сухая, почти рассыпавшаяся кожа буро-кирпичного цвета. Это был даже не призрак. Это было зловещее напоминание о том ужасающем терроре, которому подвергались в годы Гражданской войны ни в чём не повинные люди. Страшный образ из прошлого, олицетворяющий самое низменное, отвратительное и ужасное, до чего когда-либо был способен опуститься человек.
И ещё я помню, как взметнулось ввысь мерцающее лунное пламя, как белый генерал отстранился назад, пытаясь защититься одетой в изящную перчатку рукой. И ещё я помню его крик. Нет, не человеческий возглас. Жуткий, несвойственный живому созданию вой. Именно этот момент из всей этой истории снится мне чаще всего. Уж не знаю, почему, ведь я видел за эти последние дни много чего, и некоторые вещи были даже поярче и пострашнее призрака белого генерала.
Катюша вцепилась в мою руку и жалобно застонала. Она была так напугана, что даже на плакала.
– Не переживай, – срывающимся голосом бросил я ей. – Мы скоро выберемся отсюда. Теперь всё будет хорошо.
И с этими словами, схватив сестрёнку за руку, я побежал вместе с ней по тоннелю, который, в чём я нисколечко не сомневался, должен был вывести нас на поверхность земли.

7.
Мы становимся свидетелями удивительного волшебства и счастливой развязки.

Огненная канонада в невесть откуда взявшихся под пшеничным полем подземельях продолжалась ещё долго. Быстро уходя по бесконечным земляным тоннелям прочь от грота, в котором остались Вета и призрак белого генерала, мы с сестрой то и дело видели пляшущие на стенах блики света. Это были далёкие отблески мистического сражения, участниками которого нам поневоле пришлось стать. Катюша чувствовала себя, что и говорить, не очень хорошо. У неё немножко кружилась голова, да к тому же девочка находилась в состоянии крайнего шока. Но тем не менее я с радостью обнаружил, что её лоб больше не пылал, а это означало, что загадочная болезнь, насланная на мою сестрёнку страшным демоном, прошла так же внезапно, как и появилась.
– Мы скоро выберемся отсюда? – ныла Катюша, покрепче ухватив меня за руку. – Я хочу домой, к маме и папе!
– Обещаю тебе, – ответил я самым спокойным голосом, на который только мог быть способен в сложившейся ситуации. – осталось потерпеть ещё совсем чуть-чуть. Мы уже почти выбрались. Я не думаю, что призраки или иные им подобные существа теперь отважатся отправиться за нами в погоню. Потерпи. Я знаю, ты у меня очень смелая девочка, и сегодня я ещё раз убедился в этом.
Катюша довольно улыбнулась слову "смелая". Постепенно настроение моей младшей сестрёнки стало подниматься. То же самое можно было сказать и про меня самого. Я уж не знаю, по какой причине, но с тех самых пор, как Вета вступила в схватку со своим противником, то гнетущее чувство непонятного страха в моей душе, которое не давало мне покоя все последние дни, бесследно растворилось. Я надеялся, что теперь так же бесследно исчезнет и весь этот кошмар вместе с жестоким белым генералом, вместе с уродливыми монстрами на пшеничном поле. И почему-то я был уверен, что когда мы с Катюшей окажемся на поверхности, то не увидим на поле ничего необычного.

Так и случилось. Тоннель, по которому мы бежали, постепенно начал забирать вверх. Через некоторое время он превратился в самый настоящий склон, бежать стало трудно, поэтому дальше мы начали продвигаться обычным шагом (благо нас никто не собирался преследовать). Но вскоре впереди мы увидели серебряный глаз луны. Склон стал на миг совсем крутым, выход из тоннеля лёг параллельно земле, и вот уже наши головы показались на поверхности. Я тут же поспешил оглядеться вокруг с целью проверить окружающую обстановку на предмет нахождения поблизости каких-нибудь злобных тварей. Но я не увидел ничего, кроме самого обыкновенного полевого пейзажа. Над Малгородом неторопливо поднималось солнце, окрашивая поле в приятный розоватый цвет. Вокруг не было видно ни одного стога соломы, ниоткуда не доносился ничей вой, не колыхались в расступающихся сумерках зловещие призрачные тени.
С упоением я вдохнул чистый деревенский воздух, показавшийся мне необычайно приятным после душных подземных тоннелей.
– Что теперь? – выжидающе посмотрела на меня Катюша. На её щеках уже не было бледности. Моя сестра имела вполне обычный здоровый вид.
– А теперь мы пойдём в дом Кирилла Андреевича, – уверенно сказал я. – А вот что будет дальше, мы уже решим по мере развития ситуации. Как ты себя, кстати, чувствуешь? У тебя ничего не болит?
Сестрёнка на миг задумалась, а потом отрицательно покачала головой, давая мне понять, что с ней всё в порядке и что она не испытывает боли или каких-либо иных неприятных ощущений.
Мы поспешили в сторону дома папиного друга. Но уходящая ночь не пожелала кончиться просто так, не подарив нам напоследок что-нибудь волшебное. Внезапно за своими спинами мы услышали громкий свист. Это произошло так неожиданно, что у меня душа ушла в пятки. Первой моей мыслью было, что за нами всё-таки решил устроить погоню зловещий белый генерал. Но, как выяснилось через пару секунд, бояться было нечего и дело тут было вовсе не в сумевшем вырваться из-под земли демоне.
Свист неожиданно утих, и в следующее мгновение откуда-то с середины поля (кто знает, может, из того самого места, под которым располагался грот с алтарём) в небеса вырвался ослепительно серебряный луч. Огненная стрела вмиг покрыла расстояние в сотни метров и исчезла где-то в недосягаемой высоте. Завороженные необычайным явлением, мы с Катюшей остановились и перестали дышать, и в наших глазах отразился этот волшебный свет. Мне показалось, что даже луна на небе стала на какой-то миг ярче, чем ей положено.
Луч света пропал так же внезапно, как и появился. Только воздух в том месте, где он его пронзил, озарился неверным серебристым свечением.
– Что это сейчас было? – в восхищении вымолвила моя сестрёнка.
– Мы победили, – сказал я, и мне стало в эту минуту так радостно на душе, что захотелось захлопать в ладоши и прямо здесь пустится в какой-нибудь удивительный танец. Катюша, кстати, так и сделала. Громко завопив, она начала подпрыгивать, оглашая при этом окрестности бессвязными счастливыми возгласами.
Виденное нами только что явление было слишком прекрасным, чтобы являться продуктом деятельности злого демона. Поэтому оно как ничто лучше показывало, что Дитя Пшеницы одержало верх. Уж не знаю, были ли среди жителей Малгорода ещё свидетели произошедшего волшебства, но мне почему-то подумалось, что это зрелище было адресовано именно нам с Катюшей и никому другому.
Когда стало ясно, что повторения сверкающего луча не будет и смотреть больше на поле не на что, мы заспешили в дом Кирилла Андреевича. И здесь нас поджидала ещё одна неожиданность, хотя, сказать по правде, на этот раз довольно приятная. Едва мы вошли в дом (который не был заперт на ключ), как до наших ушей донёсся слабый стон. Его источник помещался где-то в гостиной. Сначала я испугался, но потом всё же решил выяснить, в чём дело. Я осторожно вошёл в гостиную и обомлел от удивления. На полу лежал раненый человек. Это был мужчина средних лет. Он был жив (да по-другому быть и не могло, иначе он не смог бы застонать), но, похоже, по непонятной мне причине ему неслабо досталось. Лицо мужчины было залито кровью, руки и ноги украшали множественные ссадины, синяки и ушибы, а спортивные шорты и футболка во многих местах были помечены красными пятнами. Стоит отметить, что ступни загадочного незнакомца были босыми.
Всё перемешалось в моей голове. Где-то позади меня раздался испуганный возглас Катюши. Я уже хотел, не выясняя обстоятельств, броситься звонить в скорую помощь, но тут раненый мужчина нашёл в себе силы повернуться в мою сторону. Каково же было моё изумление, когда я узнал Кирилла Андреевича!
– Это… вы? – только и сумел вымолвить я, отступая на шаг назад.
– Дима? – прохрипел папин друг. – Катюша? Но как вы здесь… откуда? Что произошло?
Он явно был удивлён происходящим не меньше нас. Не оставалось сомнений, что перед нами никакой не демон, а самый настоящий, истинный, Кирилл Андреевич, друг и сослуживец моего отца. У меня не было, по большому счёту, никаких доказательств, что это не очередная ловушка, и всё же сомнений действительно не оставалось. Причём у Катюши тоже. Моя сестрёнка подбежала к папиному другу и звонко прокричала:
– Кирилл Андреевич! Вы целы? Что с вами стряслось? Какой ужас, у вас ведь кровь!
И тут Катюша залилась обильными слезами.
– Это ерунда, – поспешил я её успокоить. – До свадьбы заживёт.
Как оказалось спустя несколько минут, тревожиться взаправду было не о чем. Раны папиного друга были поверхностными и совершенно неопасными для жизни. Пускай он потерял достаточно много крови, но всё же ожидать чего-то страшного явно не приходилось. Засуетившись, я не сразу догадался принести с кухни йод, марганцовку, раствор перекиси водорода, бинты и другие необходимые сейчас предметы первой помощи. Кирилл Андреевич был очень слаб, но всё же сумел подняться на ноги и сесть, а заодно и помочь мне обработать и перевязать его основные раны. Судя по всему, у папиного друга была сломана рука. Досталось и его носу – кровь на лице была именно оттуда. Когда первая помощь была оказана, Кирилл Андреевич нашёл в себе силы улыбнуться.
– Спасибо, – проговорил он слабым голосом.
– Расскажите мне, что здесь произошло, – потребовал я, по-прежнему не сомневаясь в подлинности папиного друга.
– Я не помню… – Кирилл Андреевич на миг задумался, а потом отрицательно покачал головой. – Помню только, что перед глазами потемнело, а затем вдруг сделалось очень больно. Я ума не приложу, что могло со мной произойти… но откуда столько крови? Я ведь не покидал пределы своего дома, где я мог так расшибиться? И рука страшно болит… Должно быть, сильный ушиб или даже перелом.
– Благодарите Бога, что вы вообще остались живы, – сказал я. Папин друг посмотрел на меня удивлённо и в свою очередь потребовал разъяснений. Больше всего ему было интересно, откуда в его доме взялись мы с Катюшей. Кирилл Андреевич вот только несколько минут назад позвонил своему другу, то есть моему отцу, и предложил отправить нас к нему на летние каникулы.
Может ли кто-нибудь представить, какая трудная задача теперь передо мной стояла? Мог ли я в двух словах объяснить настоящему Кириллу Андреевичу, что произошло на самом деле? Что в его доме несколько дней проживал самозванец? И что этот самозванец был демоном, призраком зловещего белого генерала? Что на поле, которое находится в пяти шагах от его дома, обитает Дитя Пшеницы? Что Катюшу пытались убить, а я прошедшей ночью вынужден был улепётывать от страшных монстров? Вот и представьте теперь, как я доказывал правдивость всего вот этого Кириллу Андреевичу в течение следующих часов.
Но наконец папин друг мне поверил. Пусть и не сразу, но поверил. Я нашёл на его дворе не до конца сгоревшие остатки куклы-амулета, подаренной мне Ветой. Это послужило прямым доказательством. К тому же мои слова готова была горячо подтвердить Катюша. Как я и ожидал, Кирилл Андреевич впал в состояние ступора, которое уже трудно было назвать просто удивлением. Но наконец он сумел совладать с собой и даже озвучил несколько вполне уместных мыслей и советов.
Во-первых мы решили ничего не рассказывать моим родителям. Вот уж кто точно не сумел бы поверить ничему из произошедшего здесь! Во-вторых, мы с Катюшей оставались в Малгороде на оставшуюся часть летних каникул. Причин для срочной отправки домой не было. Злой дух, в чём я нисколечко не сомневался, был повержен, и бояться его больше не стоило.
– До сих пор не могу поверить… – тихо проговорил папин друг. – Я несколько лет прожил в Малгороде и никогда не сталкивался ни с чем подобным. Да что там, до сего дня я вообще не верил ни в какие байки о призраках! Но ваш рассказ безо всякого сомнения правдив, потому что иначе произошедшие события нельзя объяснить никак. Можно, конечно, предположить, что я сошёл с ума, но ведь тогда надо думать, что такая же участь постигла и вас двоих. И потом эти раны по всему моему телу… И то обстоятельство, что я попал в пространственно-временную дыру… Господи, вы уверены, что этот немыслимый кошмар завершился?
Я задумался на миг и поглядел в сторону окна. На улице уже давно рассвело, и теперь ещё не успевшие созреть пшеничные колосья снова красиво переливались на солнце. Ну конечно, всё кончилось. Больше Малгороду не угрожают никакие призраки или демоны. Во всяком случае, в ближайшие несколько лет…
– Абсолютно, – я широко улыбнулся. – Я абсолютно в этом уверен.

…Приближался конец лета. В последних числах августа мы с Катюшей должны были отправиться домой. Мы отлично отдохнули, и за эти без малого три месяца Малгород стал для нас почти вторым домом. Страшные события, которые нам довелось пережить в самом начале каникул, разумеется, не забылись совсем, но и не так часто напоминали о себе. Только Катюшу порой преследовали во сне кошмарные образы, но девочка, едва проснувшись, тут же выбрасывала их из головы. Да и я ещё не любил очень близко приближаться к пшеничному полю…
– Взял бы да и написал небольшой рассказик, – улыбнулся мне в один из последних наших дней в его доме Кирилл Андреевич, рука и все остальные части тела которого отлично зажили. – Уверен, у тебя неплохо бы получилось.
– Да ладно, – я засмеялся. – Я никогда не умел ничего сочинять… Хотя, не знаю, может, и попробую…
– Дима! – закричала подбежавшая к нам в этот момент Катюша. – давай перед отъездом посетим наше поле!
– Зачем? – по привычке я вздрогнул, услышав упоминание этого места.
– Не знаю, – сестрёнка на мгновение задумалась. – Просто мне хочется ещё раз посмотреть его… А ты разве боишься?
И она посмотрела на меня задорным взглядом.
– Я… – мне стало на миг не по себе, но я сумел совладать с негативными эмоциями. – Да, пошли, пожалуй. Чего там бояться? Призраков или духов? Брось, давно доказано, что ничего этого не бывает.