Посторонись, посторонний!

Электропоезд плавно остановился. Из вагона, держась за поручни, медленно вышел мужчина лет шестидесяти пяти – семидесяти. Он был среднего роста, тучен, почти лыс и страдал одышкой. Постояв минуту, старик двинулся по перрону, опираясь на палку. По всему было видно, что его страдания  при движении более всего вызывала полнота, чем возраст.
Сойдя по ступенькам с платформы, старик обогнул пристанционный домик, вышел на дорогу и не спеша двинулся по ней вдоль дачных коттеджей, утопающих в зелени деревьев и кустарников.
Стоял жаркий, душный полдень, заставивший всё живое спрятаться – улица была безлюдна. Редкие бесхозные собаки в изнеможении с повисшими влажными языками, тяжело дыша, лежали в тени зарослей и были безразличны ко всему окружающему.
Старик шёл, поминутно вытирая лицо и лысину от обильно выступающего пота. Поравнявшись с воротами последнего коттеджа, окружённого садом, за которым простирался большой луг, упирающийся в рощу, путник остановился и нажал кнопку звонка, встроенного в нише забора. Вскоре послышались ровные шаги, щёлкнул замок, и калитка, примыкающая к воротам, отворилась.
- Здравствуй, Ефим Кузьмич! – Воскликнул вышедший навстречу старику мужчина примерно такого же возраста. – Давненько не  наведывался, проходи, проходи!
- Добрый день, Игорь Николаевич! – Ответил пришедший. – Ну и печёт сегодня, словно на сковородке. Дай передохнуть, дружище.
Старики прошествовали по тропинке вглубь сада, между деревьями которого с визгом носились дети – внуки хозяина, и вошли в беседку. Гость тяжело сел в кресло, предложенное сопровождающим его хозяином, и с наслаждением вытянул ноги.
- Уф, наконец-то, - вымолвил он, - какое счастье вот так сидеть в тени, ощущая прохладу и безделье.
Хозяин наполнил стакан шипучей водой из сифона и подал гостю. Тот залпом опорожнил сосуд и вздохнул с облегчением:
- Спасибо, дружище.
Игорь Николаевич в отличие от своего друга был средней полноты, подтянутый, голову с короткими седыми волосами с залысинами держал прямо. Он был одет в белую майку и светлые брюки, на ногах – сандалии, на голове – панама.
Хозяин снял клеёнчатый передник, сел напротив гостя и спросил его:
- Ну как твоё здоровье, что нового в институте?
- Слава богу, пока не болею. – Ответил Ефим Кузьмич. – А в институте, что может быть нового – одно и то же каждый день. Кстати, словами Чехова из его «Скучной истории» хотелось бы к тебе обратиться: «Скажи мне, чего ты хочешь,  и я скажу кто ты». Ведь, оказывается, я до сих пор тебя как следует не познал. Ну скажи мне откровенно, здесь мы одни, что тебя побудило уйти из института? И авторитет среди преподавателей и студентов у тебя был, и лекции ты читал прекрасно, ученики твои обожали тебя и подрожали тебе во всём: в безупречной одежде, прямой походке, ровной и громкой дикции на лекции, пунктуальности, строгости, манере держаться, соблюдении субординации, особенно в отношении студентов, которые  перенимали всё вышеперечисленное возможно как моду.
- М-да, во-первых, Ефим, всё что модно – как правило ненадёжно. – Спокойно отвечал Игорь Николаевич. – А насчёт ухода, мой друг, откровенно тебе скажу – нужно вовремя уйти. Это как у спортсмена – всему есть предел. Но хватит об этом. Кстати, почему ты ни словом не обмолвился о своих планах – как намерен провести свой начавшийся отпуск? Ведь только что закончилась экзаменационная сессия после очередного семестра?
- С отдыхом придётся подождать – назначали членом приёмной комиссии и, возможно, буду принимать вступительные экзамены у абитуриентов. Считай, лето пропало! Безусловно, это последствия твоего ухода – дополнительная нагрузка легла на мои стариковские плечи.
- Да, не повезло тебе, друг мой! А как ты предполагаешь – поможет Вам так называемый ЕГЭ (единый государственный экзамен), он предварительно «отсеет» выпускников школ с наименьшими познаниями? Сколько критики в последние годы обрушено на этот ЕГЭ и в некоторой степени, по моему мнению, незаслуженной. Я не отрицаю, что эта система проверочных испытаний не лишена недостатков и не доведена до совершенства, но смысловая основа в ней заложена несомненно верно. Помнишь, Ефим, как в прежние времена на вступительных экзаменах мы не могли добиться от выпускников-медалистов знаний по школьной программе. Поэтому возникали серьёзные претензии к их учителям.
- Да, Игорь, были такие казусы и не только в нашей педагогической практике. Похожая с ЕГЭ ситуация наблюдалась во второй половине шестидесятых годов прошлого века, когда осуществлялся переход сдачи экзаменов на водительские права с использованием специального оборудования.  Сколько недоброжелателей противилось этому процессу. А результат превзошёл все ожидания. Не в процентах, а в разы снизилась ошибка оценки правильности знаний претендента на права. Ведь ранее на собеседовании бывали случаи, когда экзаменатор был менее грамотным экзаменуемого особенно по матчасти, то есть устройству автомобиля. При этом при собеседовании больше соблазна на дачу и получение взятки. Замена человека на механический автомат исключало это пагубное взаимодействие.
- Как же, помню, Ефим. – Воспрянул Игорь Николаевич. – Начавшаяся использоваться в те годы аппаратура в виде простейшего, можно выразиться, компьютера, хотя такого слова в СССР не существовало, значительно упростила сдачу экзаменов. Этот прибор содержал несколько ответов на обозначенный вопрос, соответствующих отдельным кнопкам. Если человек нажимал кнопку с правильным ответом, подтверждающимся прибором, то к нему никаких больше претензий не возникало – экзамен сдан.
- Я тебе об этом и толкую, - удовлетворенно проворчал Ефим Кузьмин, - ЕГЭ подобно тому автомату должен по идее противостоять коррупции при сдаче экзаменов, но он, безусловно, нуждается в существенной доработке.
Игорь Николаевич задумчиво посмотрел на собеседника:
- Друг мой, мы с тобой вспоминаем прошлые годы, как мы, молодёжь, в те времена сдавали экзамены на водительские права. В связи с этим у меня, естественно, возник вопрос – почему в настоящее время увидеть на наших улицах автомобиль со знаком «У» на передних и задних стеклах – большая редкость. А в те упомянутые годы такие учебные машины разъезжали по городу в довольно большом количестве. Их можно было встретить на каждой улице, на каждом перекрёстке. Сплошных потоков машин при громадном их количестве, как в настоящее время, тогда не наблюдалось. Их было, как принято говорить, на несколько порядков меньше, так как владельцев личного автотранспорта в те годы насчитывалось единицы. Современный отечественный парадокс – чем больше граждане приобретают автомобилей, тем меньше обучаются вождению на них. Не имея необходимых практических навыков управления машиной, они каким-то путём получают водительские права. Вот поэтому, с ежегодным увеличением автотранспорта на наших дорогах, ещё в большей степени возрастает на них количество автомобильных происшествий, особенно с трагическими последствиями. Стало весьма опасно не только пересекать улицы по разрешающему зелёному сигналу светофора, но даже ходить по тротуару или находиться на остановке общественного транспорта.
- Ты прав, Игорь! – Согласился с другом Ефим Кузьмич. – Управлять автомобилем в населённых пунктах должен водитель, имеющий достаточный практический опыт. У таких профессионалов при выполнении работы по своей специальности мозг действует подобно компьютеру. Благодаря большому опыту и интуиции мастер молниеносно определяет и настраивает необходимый режим работы своей машины или механизма при выполнении соответствующей операции – в нашем конкретном случае скорость и направление движения автомобиля. Система обработки и передачи информации у опытного водителя при сложной дорожной ситуации доведена до автоматизма.
- Верно говоришь, Ефим. – Усмехнувшись промолвил Игорь Николаевич. – Но вот как только этот опытный водитель малость, как говорится, примет на грудь, то весь его автоматизм профессионализма исчезает напрочь. Ведь именно подобная пагубная страсть русского мужика чаще всего приводит к дорожно-транспортным происшествиям, заканчивающимся обычно трагедиями.
- Да, несомненно, водка наше национальное зло. И очень жаль, что большинство наших мужчин-труженников понимают толк даже в прекрасном вине лишь в количестве его градусов. – Вздохнул гость. – Если бы русские мужики меньше пили, то польза от них была значительно больше, сколько чудес они сотворили бы миру, подобных подкованной блохе тульским Левшой. Не совсем правильны утверждения, что они пьют с горя или с радости – это является только поводом.
- Здесь я с тобой согласен. – Отозвался хозяин. – Наблюдения показали, что мужики покупают спиртное почти всегда в добром духе, радостном настроении, которое стремятся повысить выпивкой, дать веселью простор. Разве будет покупать вино человек, отчаявшийся в чём-то? Он быстрее сунет голову в петлю. Вообще, русский мужик по своему национальному складу характера весьма компанейский и доверчивый человек, можно даже сказать – лирическая натура. Если кто-либо откроет ему свою душу, он может отдать ему всё, что у него есть, вплоть до последней рубашки. При этом перед своим начальством он, колотя в грудь, признаёт свою вину, например, за опоздание или брак в работе, иногда делая это с глубокого похмелья.
- Здесь уместна цитата Александра Дюма–сына из его романа «Дама с камелиями». – Продолжил суждение хозяина гость. – «Небо больше радуется одному раскаявшемуся грешнику, чем ста праведникам, которые никогда не согрешили».
Игорь Николаевич рассмеялся:
- Да через минуту этот грешник, расставшись со своим шефом, забывает о своём раскаянии. Однако, всё-таки в нём теплится надежда, что всего худшего в своей жизни он избежит. Ведь тот, кто теряет всякую веру, превращается или в преступника, или в раба, или становится самоубийцей.
В это время из дома вышел молодой человек лет тридцати и направился к собеседникам.
- Игорь, оказывается твой зять здесь? – Удивился Ефим Кузьмич. – Вроде бы он должен быть на военных сборах? Здравствуй, Владимир Борисович!
- Здравствуйте, Ефим Кузьмич! – Ответил подошедший мужчина. – Сборы только что закончились, и вот по пути я заглянул в отцовские пенаты.
- И до какого же звания ты дослужился в нашей доблестной Армии?
- Да пока ещё не до генеральского, - смущённо улыбнулся Владимир, - всего до старшего лейтенанта. В переводе с французского «лейтенант» означает «заместитель», то есть какой-то временщик, не получивший постоянную ближайшую офицерскую должность в чине капитана. Да и в институте у меня похожая учёная степень – кандидат наук, то есть претендент в доктора, соответствующий, например, кандидату в депутаты. Таким образом ни на военном, ни на гражданском поприще я ещё не достиг постоянных, уверенных должностей в своей карьере. – Смеясь, заключил свою речь молодой человек.
- Не отчаивайся, Владимир Борисович! – Улыбаясь, обнадёжил его старик. – Как следует из математики – минус на минус даёт плюс. А плюс у тебя – это молодость. Достижение высот в твоей карьере – недалёкое будущее и неизбежная перспектива.
- На прошедших сборах старшина перед строем солдат в стиле пошлого юмора наставлял молодёжь на их перспективу: «Вся жизнь у вас впереди, а нагнётесь – будет сзади!» - Шутливо произнёс Владимир.
- А может такой фразой старшина пытался поднять боевой дух солдат. – Вклинился в диалог собеседников Игорь Николаевич. – Как утверждал Марк Твен: «Богатство, в котором не отказано ни одному народу на земле – юмор». Я признаю добрый, но не солдафонский юмор и считаю, что самый несчастный человек тот, который не обладает чувством юмора. Поэтому не следует обижаться или по крайней мере обращать внимание на изречение того вояки. Лучше настраивай себя, Володя, на завтрашнее продолжение своей научной деятельности.
- Вот именно, - подхватил речь своего друга Ефим Кузьмич, - как говорил один исламский пророк: «Трудись ради земной жизни так, словно завтра тебе предстоит умереть». Извините, дорогие коллеги, вторая половина цитаты к вам не относится. Но молодому человеку эти слова пусть послужат напутствием в дальнейшем покорении научных высот.
- Ефим, вот мы оба с тобой любим читать Антона Павловича Чехова. – Перебил собеседника его старый друг. – В своём рассказе «На пути» он приводит фразу: «У каждой науки есть начало, но вовсе нет конца, всё равно, как у периодической дроби». Поэтому прав Козьма Прутков – нельзя объять необъятное.
- Но стремиться к этому нужно, Игорь. – Тут же поспешил ответить Ефим Кузьмич. – Существует старинная притча, которая гласит – самое высокое наслаждение – сделать то, чего, по мнению других, вы не можете сделать. В том же, упомянутом тобою рассказе, Чехов пишет: «Каждая из наук имеет своею целью не пользу, не удобства в жизни, а истину». Вот и надо добиваться выяснения этой истины. Джек Лондон в своём романе «Маленькая хозяйка большая дома» утверждает: «Истинно то, что оправдывает себя в жизни».
- Легко сказать, Ефим, «добиваться». Ещё великий Резерфорд наставлял своих учеников: «При своём появлении всякая научная истина проходит три стадии понимания. Сперва говорят, что это абсурдно. Затем – в этом что-то есть. Наконец, это давно известно». Поэтому некоторые учёные, даже лучшие мировые умы, пасуют перед трудностями или вообще признают своё поражение, при стремлении к познанию или признанию, по их мнению, иной какой-то истины.
- Я с тобой согласен, Игорь. Вот поэтому, как пишут, французы Голон в своей многотомной «Анжелике»: «Человек, сильный духом, находит удовольствие в авантюрах и даже в катастрофах». А ведь именно в подобных сомнительных или трагических приключениях, или же в критический момент своей жизни человек, проявляя свои недюжинные способности, добивается истины. Например, во время войны происходит небывалый всплеск развития науки и техники.
- Действительно, в переломные и тяжелейшие периоды своего существования ситуация вынуждает людей трудиться на грани возможного, интенсивно, умственно и физически. Но я бы не стал утверждать, что все творческие люди, какими являются учёные, а также поэты, артисты, художники и т.п., так уж сильны духом, как ты сказал. Чаще они легкоранимы, капризны, а некоторые изнежены славой, но большинство из них независимы в своих суждениях.
Игорь Николаевич примолк, думая о чём-то наморщив лоб, затем продолжил:
- Николай Васильевич Гоголь в своём письме Прокоповичу утверждал: «Способности не даются нам даром, и взыщется строго за неупотребление их». Поэтому на творческих людях лежит особая ответственность за судьбы человечества на любой стадии его существования.
- Да лидерство – это тяжёлая ноша. – Произнёс Ефим Кузьмич. – Это я повторяю слова известного английского писателя Алана Фостера – автора «Звёздных войн». И хорошо, что ты, Игорь, вспомнил о Гоголе – нашем отечественном классике. Это был мой первый писатель, которого я читал взахлеб, как только овладел азбукой.
- А для меня такой путеводной звездой в литературу был непревзойдённый Пушкин Александр Сергеевич. – Увлечённо заговорил хозяин. – Школьные учителя наставляли нас учеников, чтобы читали внимательно, вдумываясь в содержание произведения, не отвлекаясь на что-то другое постороннее. Для меня же подобного соблазна, читая Пушкина, не существовало. Я как бы проживал вместе с его героями, погружаясь мысленно в их эпоху, забывая обо всём вокруг, будь то стихи, например, «Сказка о царе Салтане» или проза – «Капитанская дочка». Читалось легко, свободно. Время занятий пролетало незаметно. А вот некоторые труды Достоевского Фёдора Михайловича осваивал довольно тяжело. Можно сказать, я их не читал, а вчитывался в них, например, роман «Бесы» был одним из них.
- Наши литературные увлечения, любезный друг, совпадают. – Одобрительно поддакнул гость. – А вот как ты думаешь, если бы Лермонтов прожил бы столько же лет, сколько и Пушкин, то мог бы он превзойти своего прославленного предшественника. Ведь Александр Сергеевич погиб, когда только что распрощался со своей молодостью, а Михаил Юрьевич покинул мир земной вообще почти мальчиком, прожив на целых десять лет меньше Пушкина. За это десятилетие сколько бы ещё мог создать гениальных произведений наш Лермонтов.
- Безусловно, создал бы. – Задумчиво произнёс Игорь Николаевич. – Но в настоящее время не следует гадать на эту тему. Действительно, давно известно – трудно получить признание при жизни. Михаил Михайлович Пришвин писал своему другу: «И так всю жизнь среди политиков я хожу дураком, а когда напишу – удивляются и признают во мне мудреца». К этому следует добавить слова Максима Горького, вернее главной героини его пьесы «Васса Железнова»: «Умные несчастнее дураков».
Ефим Кузьмин посмотрел исподлобья на друга и хмыкнул:
- Игорь, твои слова подтверждают, что с мнением политиков не всегда следует соглашаться, тем более, если эти политики далеки от творческих профессий. Пусть они свою работу выполняют добросовестно и квалифицированно, а не суются туда, где они профаны.  Для таких государственных руководителей – вершителях человеческих судеб очень подходит утверждение Джонатана Свифта в его «Путешествиях Гулливера»: «Как трудно человеку добиться уважения со стороны тех, кто неизмеримо выше его», имея ввиду ступеньки административно-служебной лестницы.
- Ты знаешь, Ефим, - смеясь, вымолвил Игорь Николаевич, - непременно некоторые политики настроены также недружественно относительно отдельных творческих персон и тоже не приветствуют, когда те пытаются анализировать их профессиональную деятельность, не обладая в этом деле ни знаниями, ни практическим опытом. Каждый должен заниматься своим делом и, как говорится, не лезть со своим уставом в чужой огород. Но иногда или чаще всего не всё так просто придерживаться установленных норм – приходится как творческим, так и административным работникам заниматься несвойственными им делами, вникая в них и вынуждая друг друга идти на сотрудничество.
- Здесь ты прав, мой друг, - согласился гость, - никуда от этого не денешься. Особенно это необходимое сотрудничество требуется политикам и экономистам. Ленин в своих трудах отмечал, что политика – это сконцентрированное выражение экономики. Но если политик стремится самостоятельно заняться экономикой, не имея в этом деле ни знаний, ни опыта, полагаясь только на интуицию и удачу, то, обычно, его ожидают два исхода: первый – полное фиаско, то есть провал его предприятия, или второй исход – мошенничество, то есть преступный образ действий незаконно «удержаться на плаву» путём подкупа, взяток и других составляющих коррупции.
- Коррупция – это давняя болезнь человечества. – Задумчиво произнёс хозяин. – И особенно она процветает в период экономического упадка государств, власти которых стремятся оправдать свои махинации даже воздействием потусторонних сил. Например, как писал журнал «Нью-Йорк таймс мэгэзин»: «Коррумпированные и гниющие великие империи древности всегда обращались к сверхъестественному. С астрологами постоянно консультировались и в Африке, и в древнем Риме в период упадка».  А если к тому же вспомнить цитату Михаила Булгакова из его романа «Мастер и Маргарита», что «всякая власть является насилием над людьми», то, несомненно, в такие сложные периоды в государстве свирепствует запредельно жестокое угнетение подвластных слоёв населения.
- Дорогие мои старики! – Подал голос долго молчавший Владимир Борисович. – Ну что вы вспоминаете доисторические эпохи, тогда как в наше время коррупция превзошла все мыслимые и немыслимые пределы, приняла изощрённые формы, достигнув небывалых высот. Произошло сращивание не только коммерческих, но и государственных структур, в том числе правоохранительных органов с преступными кланами.
- Володя! – Перебил зятя Игорь Николаевич. – Пожалуйста, не обобщай ситуацию. Действительно, некоторые, но не все же работники так называемых тобой структур вовлечены в такие незаконные группировки. И не следует под одну гребёнку причёсывать честных и нечестных людей.
- Извините, Игорь Николаевич, возможно я и преувеличил, но иногда происходят вопиющие случаи! – Торопливо заговорил Владимир. – Вот, например, наш сосед по квартире выйдя на пенсию решил продолжить трудовую деятельность поблизости от дома в удобное для себя время. По рекламному объявлению в газете пришёл в показавшееся ему авторитетным агентство, в аббревиатуре ООО. Его там приняли весьма радушно и предложили на выбор несколько фирм с соответствующими должностями, из которых он выбрал наиболее приемлемую его запросам. Оформил договор с агентством за предоставленные ему услуги, заплатив несколько тысяч рублей. А когда приехал по указанному адресу на место своей будущей работы, то не обнаружил там предлагаемого агентством предприятия. Его вообще не существовало в натуре. Человека обдурили как последнего лоха. Сосед примчался обратно в офис агентства. Клерк, который его оформлял, отсутствовал. Остальные сотрудники отказывались вообще с ним общаться. Молодёжь подобралась довольно ушлая, действуя по отлаженной схеме. Один из этих махинаторов обрабатывал вновь прибывшего клиента, но впоследствии с ним больше не встречался. Если обманутый клиент возвращался в офис, наблюдавший в окно работник предупреждал его оформителя и тот удалялся. Соседа обидело в основном не то, что он лишился денег, а то, что его так нагло обманули. После месячного бесполезного требования возврата денег, человек обратился в прокуратуру и в милицию, которые выяснили, что такого агентства официально не существует, следовательно, документы по которым оно работает – фальшивые.
- Молодой человек, - прервал монолог рассказчика Ефим Кузьмич, - мы же речь ведём не об обычном мошенничестве, которое вы излагаете, а о коррупции.
- Вы меня не дослушали, уважаемые старшие коллеги, вот именно об этом я хочу рассказать вам. Работники вышеназванных правоохранительных органов известили пострадавшего клиента, который представил им фальшивые документы, что они никак не могут застать мошенников несуществующего агентства в их офисе, чтобы изобличить их и представить им обвинение.  Тогда этот несостоявшийся клиент, которому, как он выразился, надоел бардак, и он сам решил навести порядок, пришёл в тот офис и к своему удивлению застал там прежних его работников за  исключением, естественно, своего непосредственного противника. В очередной раз поругавшись с ними он покинул офис и направился в сторону метро. По пути с ним поравнялся человек, в котором сосед узнал сотрудника одного из тех многих агентств, которые разделяют просторное помещение, разграниченное перегородками, между собой, в том числе с мнимым ООО.
- Я Вас понимаю и искренне сочувствую, - начал разговор попутчик, - в данной ситуации нам тоже обидно. Мы работаем на законном основании, платим налоги, а наши соседи по офису – ваши обманщики, избежав регистрации, обогащаются, обворовывая простых граждан самым наглым образом. Но вот что я по секрету Вам доложу – пусть это будет между нами, почему до сих пор сотрудники правоохранительных органов не изловят мошенников? Да потому, что о каждой предстоящей проверке этих шарлатанов заранее предупреждают – я этому свидетель, невольно подслушав их телефонные переговоры с кем-то из милиции, а также из прокуратуры, которые присылают сообщение: «Срочно смывайтесь, направляемся к вам с проверкой!»
- Вот так-то, дорогие мои старики, правдоискатель потерпел полное фиаско. Как-то, пару лет спустя, мой сосед случайно опять побывал в том офисе. Обстановка в нём несколько изменилась – столы расставлены в ином порядке, межкомнатные перегородки установлены по-другому и т.д., но сидят за столами прежние сотрудники. Бывший их клиент вновь связался с сотрудниками правоохранительных органов, на сей раз по телефону. Ему в ответ объяснили, что они не правомочны для принятия каких-либо мер против работников указанного агентства, так как это совсем другая фирма, официально оформленная.
- Да, любимый мой зятёк, - вздохнул Игорь Николаевич, - здесь, наряду с коррупцией, в среде правоохранительных органов у некоторых их сотрудников проявилось обычное безразличие к своим прямым обязанностям, нежелание трудиться на своём поприще. Чехов писал в своём рассказе «Скучная история»: «Равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть». И ещё можно добавить относительно этих же работников, но из другого рассказа Чехова «Сонная одурь»: «Как много обязанностей и как мало работы».
- Кстати, друзья мои! – Вдруг воспрянул Ефим Кузьмич. – Равнодушие и коррупция всегда сопровождают друг друга. Ещё в своё время Фенимор Купер утверждал: «Безучастие, безразличие к своему будущему служит первым признаком упадка морального и физического». А Михаил Пришвин как бы дополняет Купера: «И за будущее, и за прошлое отвечает одно только настоящее». Но, однако, коллеги, мы незаслуженно уделяем столько много внимания каким-то мошенникам, давайте беречь наше драгоценное время. Вот ты, Игорь, избегаешь первоначального разговора со мной о возможности твоего возвращения в институт если уж не на преподавательскую, то хотя бы на научную работу. Ведь ты руководил довольно большим разделом исследований, которые после твоего ухода прекращены, а брать на себя главную ответственность за их продолжение другие учёные побаиваются.
- Да, Ефим, - усмехнулся Игорь Николаевич, - не зря писал в своём «Лунном камне» Уилки Коллинз: «Легко управлять и в парламенте и на кухне». Следует добавить к его фразе – но только не в науке. Как ты сказал ранее: лидерство – это тяжёлая ноша. А если эта ноша ещё к тому же тяготится чиновничьими препонами, то вообще она превращается в непосильный груз. Иван Андреевич Крылов своей басней «Голик» доказывает: «Бывает столько же вреда, когда невежда не в свои дела вплетётся и поправлять труды учёного возьмётся».
- Так ты обиделся на институтское руководство, дорогой мой друг. – Ефим Кузьмич взглянул внимательно на хозяина. – Вспомни слова Игоря Васильевича Курчатова: «Жизнь учёного – ему не принадлежит», а ведь он работал под грозным оком самого злодея и изверга Берия. А может быть ты считаешь неудовлетворительным финансирование твоей научной темы?
- Ефим, твои предположения здесь совершенно неуместны. – Нахмурился хозяин. – Во-первых, слова Курчатова соответствуют той тревожной эпохе, в которой он трудился, и той опасной работе, которую он выполнял, жертвуя собой, своим здоровьем. Во-вторых, я не тот человек, который не получающий вознаграждения или добивающийся его в мизерном количестве опасен для общества. Мои причины расставания со своей альма-матер, то бишь институтом, кроются совершенно в другом, о чём я вскользь упомянул несколько минут назад. И вообще, давай прекратим обсуждать этот свершившийся факт. Как говорят юристы – принятое решение окончательно и обжалованию не подлежит.
- Ну извини, Игорь, за мою назойливость, я не предполагал, что эта тема разговора так чувствительна для тебя. – Ефим Кузьмич отпил из стакана и ещё глубже погрузился в кресло.
- Да я не в обиде на тебя, Ефим. – Улыбнулся хозяин гостю. – Но как писал когда-то один отечественный журнал – темное прошлое не повод, чтобы лишать людей светлого будущего. Однако, к этому следует добавить – простить – не значит оправдать.
- Ты прав, дружище, - согласился гость, - что уж тут вспоминать о прошлом, когда в настоящем существует немало проблем, которые, не дай бог, перекочуют в будущее. Скажи-ка лучше, если считаешь это этичным с моей стороны, в честь кого посадил новый тополёк в формируемой тобой аллее? Как я помню, те два тополя, уже достигшие значительной высоты, посажены, по твоим словам, в тот год, когда несколько десятилетий назад ты получил этот участок, ещё неосвоенной земельной площади.
- Вот именно тогда, мой друг, - задумчиво продолжил разговор хозяин, - и посадил эти два тополя в память моих родителей, погибших в застенках отечественных лагерей в период репрессий. Следующий тополь, намного моложе своих соседей, напоминает мне старшего сына, погибшего в Афганистане. За ним следует тополь, посаженный в память о младшем сыне, отдавшем свою жизнь в бою на северном Кавказе. А вот самый молодой тополёк, на который ты обратил внимание, я посадил совсем недавно, после кончины любимой, верной спутницы жизни – незабвенной Дашеньки.
Игорь Николаевич умолк, прикрыв глаза, на ресницах которых появились влажные капли. Тягостная тишина длилась несколько минут, которую прервал сам хозяин, продолжив свою речь:
- Рядом с тополем супруги будет посажен и мой именной. Об этом позаботится дочка.
- Ну что ты, папа, хоронишь себя раньше времени. – Вдруг раздался голос незаметно подошедшей и, вероятно, слушавшей мужскую беседу женщины.
- Здравствуйте, Елена Игоревна! – Удивлённо воскликнул Ефим Кузьмич, привстав с кресла. – Спасибо Вашему внезапному появлению, которое прервало мрачные мысли Вашего отца. Уж Вы-то, я думаю, поможете уговорить его вернуться на службу в институт. А то, откровенно говоря, некоторые наши сотрудники предполагают, что мой друг оказался побеждённым в схватке со своими оппонентами и, извините меня за мои слова, позорно ретировался с поля боя.
Игорь Николаевич громко засмеялся:
- «Между победителем и побеждённым не может быть союза, потому что они по определению не равны». Это слова уже упомянутого в нашем разговоре Алана Фостера. Я человек не гордый, пусть моих идейных соперников считают героями.
-Ну какие же они герои! – Возмутился Ефим Кузьмич. – Ведь в переводе с древнегреческого слово герой означает полубог. А богом в нашем отечестве в середине прошлого века признавали так называемого «отца народов», последствия властвования которого трагически отразились и на твоей семье.
- Ты прав, друг мой! – Болезненно сморщился Игорь Николаевич. – Однако, до сих пор в нашем обществе некоторые лица отрицают трагедию, содеянную руководством страны в ту мрачную эпоху, и её тяжёлые последствия. Вот недавно я встретился с одним из них, который в защиту тех властителей привёл цитату Эрнста Гофмана из его новеллы «Синьор Формика»: «О знаменитых людях любят говорить дурно, не заботясь о том, правдиво ли сказано или нет». Вот так-то, друзья мои. Но по глубокому убеждению Яковлева Александра Николаевича, который состоял в руководстве компартии, начиная ещё в сталинские времена и кончая горбачёвскими, - стремятся обелить тогдашних палачей те, у которых родственники причастны к репрессиям. А их в те годы было не так уж мало.
- Папа, как Вы считаете, - обратился Владимир Борисович к рассказчику, - справедливо ли  будет, если к таким защитникам организаторов давних репрессий, в случае чего применить методы воздействия на них, использованных когда-то их кумирами.
- Ни в коем случае, Володя! – Запротестовал Игорь Николаевич. – Общеизвестно, что насилие порождает ещё большее насилие, часто заканчивающееся революцией. Подтверждение этому – события последних лет в Африке и Ближнем Востоке. Александр Блок писал: «Революция – не конец света, а божий бич». Безусловно, одна революция не похожа на другую, как и их участники. Если революционеры начала прошлого века для осуществления своих целей шли на самопожертвование: лишение своего материального состояния и всех гражданских прав; то современные революционеры, по мнению честных аналитиков, навряд ли пойдут на подобные жертвы. Они используют массовые народные волнения для осуществления собственного обогащения и поднятия своего мнимого престижа в обществе, используемого для захвата власти.
- Тут я с тобой, Игорь, всецело согласен. – Объявил Ефим Кузьмич. – Не нужны нам более никакие потрясения типа революций, от которых, как показал российский горький опыт, более всего страдает простой народ, но особенно – интеллигенция, то есть творческая часть общества, массовые жертвы которой в этой кровавой бойне неисчислимо велики. Однако, если мы уже о революции заговорили, то мне пора возвращаться домой.
- Ефим Кузьмич, что-то Вы рано заторопились нас покидать? – Захлопотала молодая хозяйка. – Я приготовила хороший обед, не откажитесь откушать.
- Спасибо за приглашение, Елена Игоревна, но не обижайтесь – время поджимает. Необходимо ещё сегодня успеть на заседание приёмной комиссии. К сожалению, не смог я тебя, Игорь, уговорить возвратиться в институт. Зная твою натуру, не стал давить на жалость. Ведь жалость – признание человека слабым существом. Не сулил высокую оплату труда. Как писал фельдмаршал Салтыков Пётр Семёнович: «Вознаградили так, что выше не взлететь. Опосля доброго – худого поджидай!» Но, друг мой, если ты не сомневаешься, что стоишь на правильном пути и удовлетворён этим, то, как говорится, хозяин – барин. Желаю всего хорошего и будь счастлив!
- Дорогой Ефим! – Улыбнулся его бывший коллега. – Стоять на правильном пути или идти по нему – разные понятия. Стояние на месте поперёк пути препятствует движению вперёд другим людям и прогрессу вообще. А что касается счастья, то писатель и к тому же врач Михаил Булгаков в своём рассказе «Морфий» упомянул: «Счастье – как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь. Но пройдут годы…» Так что – за меня не беспокойся. Значит, ты не можешь отобедать с нами, очень жаль. Тогда Володя проводит тебя до станции – довезёт на своём авто.
- Большое спасибо, Игорь, но я прогуляюсь пешком. Надо размять засидевшиеся свои члены.
Простившись со старым хозяином и его дочерью, гость покинул дачу и в сопровождении их посланца – Володи двинулся в сторону железнодорожной станции. Солнце уже клонилось к западу, жара спала, и дышать стало легче. Но настроение у Ефима Кузьмича было неважное, его не покидало какое-то недоброе предчувствие. Путники едва успели подойти к станции по прибытию очередной электрички, и они расстались.


Прошло три месяца. Институтские будни унылого осеннего учебного процесса отвлекли Ефима Кузьмича от посторонних дел и проблем. Как вдруг внезапно позвонил Владимир Борисович и сообщил весть, которая ошарашила старика как гром средь ясного неба – скоропостижно скончался Игорь Николаевич. Три дня до похорон друга Ефим Кузьмич прожил как в тумане. Провожали в последний путь своего учителя и коллегу громадное количество молодых и пожилых, знакомых и незнакомых людей. Во время прощания с другом к Ефиму Кузьмичу обратился Владимир Борисович с просьбой – по возможности завтра приехать к ним на дачу. Старик с готовностью дал согласие.
На следующий день он следовал в знакомом направлении. Выйдя на заветной станции из вагона электропоезда, Ефим Кузьмич оказался под промозглым моросящим дождём, сопровождающимся пронизывающим ветерком. Путник под прикрытием зонта медленно побрёл по перрону в сторону дачного посёлка. Его шествие вдоль забора частных участков сопровождалось яростным лаем немногочисленных собак и звоном их привязных цепей. Дачная пора уже давно завершилась. Оставшиеся в меньшинстве своём хозяева коттеджей в основном были пенсионеры, которые даже зимой не покидали своих летних жилищ. Калитку дачи друга открыла его дочь, осунувшаяся и постаревшая. Встретив гостя, Елена Игоревна предложила ему пройти в дом, а сама, извинившись, направилась вглубь сада. Войдя в помещение, Ефим Кузьмич застал там Владимира Борисовича. Поздоровавшись, хозяин предложил гостю с дороги чашку чая или рюмку коньяка, от которых тот дипломатично отказался, сославшись на недавний обильный завтрак. На самом деле он хотел избавить хозяев от дополнительных хлопот, которых было предостаточно в последнее время. Собеседники расположились на стульях возле окна.
В очередной раз, выразив соболезнование по  поводу случившегося, старик признался, что это было для него полной неожиданностью, и он надеется разузнать у молодого хозяина дополнительно что-нибудь о последних днях жизни своего друга, который был для него всегда примером, образцом в жизни – подтянут, по-спортивному крепкий, неунывающий, воплощающий достойное человеческое благородство.
Владимир Борисович, вздохнув, произнёс:
- Спасибо, Ефим Кузьмич, за добрые слова о моём тесте! Я пригласил Вас потому, что Вы были ближайшим и лучшим его другом. Но таков уж был наш Игорь Николаевич! Он скрывал свою тяжёлую болезнь даже от близких родственников, поэтому, вероятно, внезапно прекратил свою преподавательскую и научную деятельность. Не стану скрывать, мы с женою всё-таки догадывались о серьёзных неполадках его здоровья.
- Сейчас я окончательно понял, почему он ушёл из института. – Задумчиво проговорил Ефим Кузьмич. – Бескомпромиссная его борьба с оппонентами обострила его болезнь. Игорь всячески стремился избавиться от ненужной опеки в науке, часто повторяя слова одного из своих любимых писателей Михаила Пришвина из его сборника «Глаза земли»: «Трудовой процесс, если он свободен, кончается творчеством». Его уважали как солидные учёные, так и молодёжь, которую он учил своеобразно, но эффективно, прибегая иногда к крайним мерам воспитания, я не имею ввиду физическое воздействие, напоминая слова Максима Горького: «Чтобы заставить человека задуматься, надо его разозлить» и призывая пренебрегать бюрократическо-канцелярскими циркулярами. «Ленивый чиновник, – говорил он, - своими постановлениями окончательно замучит и своё начальство, которое поручит ему это дело, и своих подчинённых,  вынужденных заниматься бесполезной работой». И постоянно напоминал ученикам старинную мудрость: «Не делай ближнему того, что себе самому было бы противно». Естественно, успехи Игоря в преподавательской и научной деятельности крайне раздражали его недругов, возбуждая в них зависть. А ведь зависть, по утверждению композитора Александра Николаевича Скрябина, - есть признание себя побеждённым. Стало известно, что потерпевшие фиаско злодеи, стали устраивать различные пакости, направленные на разлад личной жизни Игоря, публично упрекая его в интимной связи со студентками. Он рассказал про одну провокацию, устроенную ими. Однажды в его кабинет вошла вихляющей походкой и с грацией избалованной кошки девица и небрежно устроилась в кресле напротив. Таких дам Горький охарактеризовал в рассказе «Коновалов»: «Не больно умна, а хитрая девочка». Безусловно, Игорь даже в таком немолодом возрасте был не обделён вниманием женщин. Но в данной ситуации он, по своему опыту, догадался с каким намерением подослана эта девица и не ошибся. Выпроваживая её из кабинета, он столкнулся в дверях с одним из своих оппонентов, лицо которого исказила кривая усмешка. Прав был Михаил Пришвин, утверждавший в своём сборнике «Глаза земли»: «У кого совести нет, у того, скорей всего, нет и правды».
- Ефим Кузьмич, - прервал монолог собеседника Владимир Борисович, - по поводу рассказанного Вами случая я вспомнил цитату из романа «Женская война» Александра Дюма: «Кровожадность свойственна женщинам, когда они предаются дурным наклонностям». А вообще-то происходившие недавно в институте совершенно непонятные явления, сопровождавшиеся травлей, шантажом, провокациями одного его сотрудника, к большому сожалению жертвой которых стал Игорь Николаевич; так вот – весь этот негатив злодеи стремились донести до его супруги. Анонимными звонками они преследовали Дарью Ивановну, как бы информируя её о супружеской неверности мужа. Она старалась не обращать внимания на эти пасквили. Но всё же постоянные телефонные пакостные домогательства отрицательно воздействовали на здоровье женщины, которые по моему твёрдому убеждению и послужили преждевременным её уходом из жизни. Смерть Дарьи Ивановны значительно подорвала здоровье Игоря Николаевича, но он старался держаться бодро, молодцом при неизменных страданиях до тех пор, пока недуг окончательно не свалил его в постель полтора месяца назад. Больница оказалась его последним пристанищем.
- Но почему Вы меня не известили об этом раньше? – Воскликнул Ефим Кузьмич. – Мы в институтском коллективе что-нибудь предприняли бы для облегчения его страданий и вообще его выздоровления!
- Ну, что Вы, Ефим Кузьмич! – Обиженно молвил собеседник. – Неужели думаете, что мы семьей со своей стороны недостаточно приняли мер для борьбы с болезнью отца. Все врачебные предписания и рецепты обеспечивались полностью. Но сами же доктора утверждали,  что процесс необратим и скорый трагический исход болезни неминуем. Да и сам Игорь Николаевич несомненно знал об этом. Поэтому последний его непредсказуемый, рискованный поступок неоспоримое доказательство этому.
- А что это за поступок? – Заинтересовался гость.
- Значит, Вы не знаете, что совершил отец, видимо, предчувствуя свою близкую кончину? – Смущённо сказал молодой человек. – Игорь Николаевич попросту сбежал из больницы. Как ему удалась эта мальчишеская выходка, для нас до сих пор является загадкой? Он приехал сюда – на дачу с единственной целью – посадить свой, именной тополь рядом с тополями, посвящённых памяти его родителей, двух сыновей и супруги. Видимо совершил он свой последний труд на исходе последних физических сил. Дача в то время уже была закрыта на зимовку, мы с Леной пребывали в городе, но на соседнем участке оставался зимовать его пожилой хозяин, который поинтересовался – кто это проник сюда в наше отсутствие? Нагрянув с ружьём наперевес в соседское владение, он обнаружил старого хозяина уже без признаков жизни, лежащим на земле рядом с только что посаженным им тополем. Выпавшая из его рук лопата, подобно стрелке, указывала направление вдоль своеобразной аллеи тополей различных возрастов, воплощающих память ранее ушедших близких людей.
- Разрешите, я пройду к тому месту? – Попросил гость хозяина.
- Да, конечно, пожалуйста. – Торопливо ответил тот.
Они вышли из дома и направились вглубь сада. Там, между тополями на скамейке сидела под зонтом, задумавшись, Елена Игоревна. Подошедшие мужчины молча сели рядом с ней с двух сторон.
Тонкие веточки самого молодого тополя трепетали от ветра. Голые от листьев они как бы подчёркивали свою незащищённость от всего постороннего, воздействующего на них. Ефим Кузьмич, глядя на эту аллею из шести тополей, был уверен, что своим последним поступком его друг пытался остаться навсегда рядом со своими близкими, родными людьми.


Через полгода, в разгар весеннего пробуждения природы, Ефим Кузьмич вновь посетил дачу друга и проведал его деревце. Стройный, юный тополёк стоял в строю своих старших собратьев. Первые нежные листочки покрыли зеленью его веточки.
- Здравствуй, малыш! – Произнёс сквозь слёзы старик. – Вот мы и встретились с тобой вновь!


Июнь 2013 года.


Рецензии