Галерея миров - глава 5

Денис проснулся от холода. Как ни кутался он в одеяло, согреться не удавалось. Мороз был, казалось, внутри него. Мышцы дрожали, кожу было больно трогать, больно даже тогда, когда к ней прикасалась одежда. Денис хотел встать, чтобы пройтись по комнате, согреться, но не смог. Слабое, мутное сознание не могло заставить тело даже шевельнуться.
Он огляделся, ища глазами «Невидимок». В комнате их не оказалось: голоса доносились снизу, из погреба, крышка которого была открыта.
Сначала оттуда вылетел и шмякнулся на пол набитый чем-то мягким рюкзак, за ним связка одежды, потом по лестнице шустро, как белка, взобралась Рон и изо всех сил стала помогать Иву, который весь покраснел и зажмурился от напряжения, вытаскивая наверх тяжеленный ящик... Ив рявкнул, чтобы она не мешалась, и продолжил сражение с ящиком в одиночку.
 ***
— О, проснулся уже! — сказала Рон, весело. Как видно, на «рявканье» Ива она ни капли не обиделась. — У нас тут кое-какие полезные штуки припрятаны...
— Рон... — позвал Денис, с удивлением узнав в беспомощном тихом голоске свой. — ...холодно...
— Эге, солдат, да у тебя жар! И температурка-то, чувствую, уже давно не лечебная, — деловито сказала она, потрогав лоб Дениса. — Весь горишь. Да у тебя мозги расплавятся, если жар не снять! Ив, бросай этот чертов ящик и быстро в погреб, у нас должна быть крепкая грифовская водка! — крикнула она.
Одним мощным рывком подняв ящик, Ив грохнул его на пол и спрыгнул вниз. Похоже, сейчас командовала Рон. Ив, точно вымуштрованный солдатик, беспрекословно выполнял все приказания. Пока он рылся в погребе, девчонка вытряхнула из ящика кучу алюминиевых банок, которые раскатились по всей комнате, а сам ящик несколькими ударами ноги превратила в кучу дров, сунула их в некое подобие камина, занимавшее полстены, и начала раздувать огонь. Когда пламя занялось, в камин полетел рваный желтый комбинезон со значком «Льва», припасенный, очевидно, на растопку.
— Ты че! — возмутился вылезший из погреба Ив. — «Грифы» же дым увидят!
— Тогда это будет последнее, что они увидят в своей жизни, — отрезала Рон. — Водку нашел?
— Нашел.
— Отлично! — Рон выхватила у него фляжку с водкой и подбежала к Денису. — Давай-ка, глотни.
Тот послушно отхлебнул горького пойла и закашлялся, когда оно обожгло ему горло.
— Вылезай теперь из своего одеяла. Куртку снимай, и свитер, и рубашку... Ив, чего стоишь? Помоги...
Денис, ни слова не говоря, дал растереть себя водкой. Молча терпел, когда Рон меняла повязку на плече, а потом еще полчаса лежал с холодным компрессом на лбу. Его нещадно трясло, а согреться, несмотря на одеяла и близость огня, он никак не мог.
Тем не менее, температура постепенно спадала. Час спустя Денис перестал мерзнуть и дрожать, как осиновый лист...
Он снова почувствовал ладошку Рон у себя на лбу.
— Ну вот, уже лучше, — сказала девчонка своим обычным жизнерадостным голосом. Денис улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Как детская игра в гляделки: кто дольше выдержит чужой взгляд . С Денисом бесполезно соревноваться, но сейчас он не хотел выигрывать, моргнул. — А теперь передаю тебя в руки лучшему врачу. Спи.
— Спокойной ночи, — сказал Денис, закрывая глаза.
Через пару минут он уже сладко дремал у очага, растянувшись на одном одеяле и накрывшись вторым...
— Уф, горе луковое, — сказала Рон, вытирая пот со лба и одновременно размазывая камуфляжные полосы. — Большой ребенок.
— Этточно, — согласился Ив, потряс фляжку (на дне еще плескались жалкие остатки водки) и сделал несколько глотков.
— Дай мне тоже, — потребовала Рон.
— Еще чего? Тебе даже шестнадцати нет, а туда же — спиртные напитки хлебать! — сказал Ив строго, но тут же улыбнулся: — Да ладно, бери. Я не жадный.
— Свин, — обиженно сказала девчонка, обнаружив, что во фляге больше ничего нет.
— От такой слышу! — беззлобно ответил Ив.
Рон толкнула его локтем в бок. Ив артистично грохнулся на спину, закатив глаза и высунув язык.
Суровый командир первый прыснул со смеху, глянув на недоуменное личико напарницы... они еще долго смеялись, почти как там, в снах о лесе, только уже своими голосами...
***
— Рон. Можно вопрос?
— Конечно.
— Я давно за тобой наблюдаю... — сказал Денис, — и до сих пор не понял, что ты делаешь.
— Уксус, — объяснила Рон и снова опустила обгорелую скрученную проволочку в стакан со спиртом. Раскаленный металл зашипел, прямо на глазах превращаясь в сияющую красноватую медь. И снова его в огонь…
— Алхимия, — улыбнулась Рон. — Шучу. Смотри, когда медь в огне, она чернеет. Черное — это медная окалина. Если опустить ее в спирт, пока проволока горячая, медь восстановится, а часть спирта превратится в уксус. Вот так раз триста — и стакан этой штуки обеспечен. Уксус для тыщи разных вещей можно использовать: это, как сказал бы мой дедушка, ценный реактив… если знать, с чем смешивать, будет тебе и снотворное, и болеутоляющее, и много чего еще…
— Откуда ты это знаешь? — удивился Денис.
— Я воспитывалась в Храме, — пояснила Рон, — в подвале была библиотека... у нас там жил один древний старик, никто даже не знал, как его зовут, который не давал жечь книги, даже в самые страшные времена. Я еще маленькая с ним подружилась, приносила еду, вместе жарили крысиные кебабы со специями. Да-а, крыс он любил... покушать... в общем, я была его единственным другом, и он научил меня всему, что еще помнила его старая голова. А потом я сама читала... больше, конечно, по медицине... — Денис заметил, что Рон говорит как-то грустно и совсем на него не смотрит... только одинокая блестящая слезинка упала в полуспирт-полууксус. — Однажды у нас тряхнуло... землетрясение или еще что. Все выбежали наружу, а мой дедушка остался, его завалило в библиотеке. Его не смогли вытащить, а если бы и вытащили, он бы все равно не выжил... его всего переломало… я до сих пор помню, как будто это было вчера, он кричал: «Рони, книги спасай, книги... варвары, не трожьте книги, прочь! Дикари! Рони, спасай книги!!!»… Один из «Крестоносцев» застрелил его…
— Мне очень жаль, — сказал Денис. Лучше бы молчал. Эта забитая фраза прозвучала просто глупо. — Прости, я сказал чушь.
— Ничего, все в порядке, — заверила его Рон, — дедушка не умер, я знаю. Он всегда живет в моем сердце. Я даже разговариваю с ним, когда мне плохо. Может быть, это неправильно, но Бог далеко, не услышит, а он здесь, рядом.
— Бог все слышит, Рон, — Денис поднес к огню ладонь, — только... только он мало что может сделать...
— Я тебя не понимаю.
— Ладно. Забудь. Я опять сказал чушь...
Пара минут тишины. Только треск костра и шипение горячей меди в спирте...
— Рон, а у тебя остались еще книги?
— Да, мне удалось спасти часть библиотеки. Тридцать три книги, мои самые любимые... ну, то есть те, в которых я что-нибудь понимаю. Многие книги были бесполезны... о травах и животных, которые теперь нет, о чудесных лекарствах, которых уже не делают, о звездах... но три таких я оставила все равно. А остальные — немножко по химии, немножко по медицине, по религиям разным... по физике и технике, так для коллекции... по магии одна есть, — Рон явно доставляло удовольствие перечислять их, — по истории... ну, и много еще.
— А какие твои самые-самые любимые? — хитро спросил Денис.
— Самые-самые? — также хитро переспросила Рон.
— Самые-самые.
— Одна — где картины. Они красивые такие, у меня так бы никогда не получилось... и большущий сборник стихов самых разных авторов. Я очень стихи люблю.
— И они у тебя все здесь?
— Все. В подвале. Они в металлическом ящике лежат, от крыс.
— А можно посмотреть?
— Конечно можно, — обрадовалась Рон. — На посиди… побудь алхимиком…
С этими словами она вручила Денису стакан и проволочку и побежала в подвал, стуча ботинками по ступенькам... кто-то чужой злобно подначивал закрыть крышку, потом взять ружье и разобраться с Ивом, который возится где-то на чердаке... что за чушь... не мое... кыш... страшно. Денис усилием воли задавил голос этого невесть откуда взявшегося второго «я» и полностью сосредоточился на «алхимии»... но чье-то неприятное присутствие чувствовалось все равно, нервы натянулись, как струны... нейлон, металл… вот-вот лопнут…
Ждал чего-то страшного? Может быть, потому Денис так вздрогнул, чуть не разлив весь стакан, когда Рон неслышно подошла сзади и положила руку ему на плечо.
— Ты меня напугала, — признался Денис.
— Ты меня тоже, — отозвалась Рон. — Не нервничай, здесь мы как в сейфе. Полная безопасность.
— Л-ладно, не буду... уф-ф...
Рон подбросила в камин еще топлива: серое тряпье, разнокалиберный довоенный мусор... Затем забрала у Дениса стакан и поглядев на мутноватую, с крупинками сажи жидкость, решила, что хватит, и слила уксус в специальную фляжку, изрисованную со всех сторон черепами с костями и значками радиации... для более эрудированных предназначалась короткая надпись сбоку: «Яд»…
Любимые книги Рон были зачитаны до дыр. Особенно сборник стихов с невероятным количеством длинных закладок. Он был толщиной в целую ладонь, со страницами разного размера, наверняка сшитый из нескольких разных сборников. Обложки давно не было, а соответственно, названия и автора — тоже. На первом листе явно рукой Рон было написано: «Мои любимые стихи»… коряво, но без ошибок.
— Ты читать умеешь, Денис? — поинтересовалась Рон через некоторое время, просто потому что ей скучно было сидеть без дела.
— Умею. Не зря же пять лет в школе учился… — ответил Денис, медленно и осторожно перелистывая страницу.
— В школе? — глаза Рон загорелись любопытством. — До войны?
— Нет. Где мне? — отмахнулся Денис. — Во время войны. В приюте. Так, по мелочи — читать, писать, считать немножко…
— А-а… ну ладно, читай. Не буду мешать.
Рон сидела, обхватив руками коленки, и тихонько посмеивалась в рукав. На читающего Дениса смотреть оказалось ужасно смешно. Вид у него был такой, как будто он думал над неразрешимой вселенской задачей. Он морщил лоб, прищуривался, иногда замирал, как каменный, с улыбкой или без поводил одной бровью, часто быстренько заглядывал на предыдущую страницу и тут же переворачивал ее обратно… а читать он и вправду умеет… и не по слогам, а быстро! Не притворяется, это видно. Ага! Ну вот и сквернющая привычка заглядывать в конец книги, как говорил когда-то дедушка… дедуль, ты меня слышишь? Ну скажи мне, что это за чудо-юдо такое… Не смешно. Как ты можешь не знать? Ну ладно… хороший он или нет? Хороший. Отлично. Что?! Ну и юмор у тебя! Совсем ничего не понимаю. А верить ему можно? А? Как себе? Ух ты! Но он ведь не «Чайка», вообще не солдат, да?.. Он вор. Забавно… хороший вор, которому можно верить, как себе, да еще и «не от мира сего»… помоги ему? И никаких объяснений? Нечестно… эх, деда, деда, всегда приходится думать самой.
— Когда снег застилает глаза,
Когда кровь на исходе почти,
Пусть твоя золотая слеза
Будет Солнцем в моем пути,
— прочитал Денис карандашные каракули на последней странице книги. — Ты пишешь стихи?
— А… что? — встрепенулась Рон. — Стихи? Да, немножко. Тут нет ничего… я в книге только обрывки и задумки записываю. Настоящие стихи — у меня в голове.
— Почитай их мне… — последовала неожиданная просьба. — Пожалуйста.
— Ладно, — встретившись взглядом со своим пациентом, Рон сдалась: давно никто не смотрел на нее с такой надеждой... —
Когда ты плачешь, как дитя,
Я обниму тебя за плечи.
Нет, слезы, страх не для тебя,
Отдай мне боль, и станет легче.

Я твое горе, как свое,
Захороню в токсичных складах,
В тех шрамах сердца, где гниет
И распадается отрава…

Ты счастье, молодость, любовь,
Я горе, старость и мученье,
И я война, и я же кровь,
И я твой друг, твое спасенье…

Я боль могу терпеть и смерть,
Ведь я солдат, солдат удачи,
Но не могу без слез смотреть,
Смотреть и видеть, что ты плачешь…
У Рон дрожал подбородок, так что изредка поклацывали зубы, похолодевшие руки нервно комкали край куртки, дыхание сбивалось, голос, так тот вообще не слушался… а в душе творился такой болезненный и мучительный хаос, что простому смертному не понять…
— Твоей рукой движет Бог, Рон… хотя нет: он стихов не пишет… — серьезно сказал Денис. Рон уже не в первый раз отметила, что слова нового знакомца, по большей части, противоречат и его невзрачной внешности, и грубоватому голосу, и... ее собственным ожиданиям... Так мог сказать ее дедушка (что он и делает в последнее время), но уж никак не этот непонятный вояка… — Тебе надо учиться… надо. Травы, звери, чудесные лекарства… ты, ты можешь все это вернуть! И такие, как ты, Рон…
— Денис, это же просто стих… Ив говорит, это полная чушь.
— Он не понимает. Или не хочет понимать… — Денис бросил свой серьезный тон и виновато улыбнулся. — У тебя есть еще стихи?
— Да… но потом, ладно? У меня до сих пор все поджилки трясутся. Я обычно никому стихи не рассказываю… Как, кстати, твоя рана поживает?
Рон присела рядом на корточки и осторожно размотала повязку. Денис отдал должное «мелиссовой» мази: неизвестно насчет лечебности, может быть, она обезболивающая или еще какая, но, главное, бинт разматывается без проблем, а не отдирается с кровью.
— Ну ты даешь! — удивилась Рон, сняв последний виток бинта. — Вчера тут сплошные клочки были… а сегодня все уже почти срослось. Через пару дней, наверно, шрамом закроется.
— На мне все заживает, как на собаке, — похвастался Денис.
— Неудивительно… как там в одной книжке говорилось, выживает сильнейший, — Рон вытащила из валявшегося посреди комнаты рюкзака коробку с красным крестиком на крышке. — Сколько тебе лет, Денис?
— Мне… много, — ответил он задумчиво.
— А конкретно?
— Очень, очень много… ай! Это месть?
— Нет, это спирт. Не боись, я просто мазь уберу по краям… и, кстати, чего это ты скрываешь свой возраст, а?
— Не надо пытать меня спиртом, я все скажу, — пошутил Денис. — Тебя так интересует, сколько лет Денису? Ладно, Денису сорок один, вроде бы.
— Воистину, выживают сильнейшие, — кивнула Рон и прислушалась к звуку, доносившемуся с чердака. — Надо же, Ив куда-то загремел…
— А тебе сколько лет? — хитро спросил Денис. — Твоя очередь отвечать, Рон.
— Пятнадцать, — спокойно сказала она, виток за витком, точно спагетти наматывая на гнутую ложку мазь из банки. — С половиной.
— Выглядишь старше, — честно оценил Денис, даже не думая льстить.
— Это по сравнению с кем? С Ивом что ли? — усмехнулась Рон. — Не поверишь, ему шестнадцать…
Рон осторожно положила на рану новую тряпочку с мазью и примотала ее бинтом.
— Рукой не махай зазря, — сказала она, бросив комок старых побуревших бинтов в огонь. — И… я придумала, что сделать с твоим синяком. У меня где-то была одна мазь…
— Рон! — донеслось с чердака.
— Иду! — крикнула Рон. — Денис, я скоро… да ты ее сам найдешь. Желтая такая банка.
Какая мазь! Только оставшись один, Денис вытащил из коробки давно запримеченный скальпель и, не долго думая, сунул его острием в спирт, уже примериваясь, где бы лучше вскрыть ненавистный синячище, который сидел на затылке, как камень под кожей.
А в мыслях кто-то забавлялся, прикидывая, что скальпель — не такое уж плохое оружие. Денис даже подержал этот медицинский ножик в руке, медленно поводил из стороны в сторону, зачем-то провел тупой стороной по коже… опомнился, поняв что ерундой занимается, и уверенно полоснул лезвием по затылку… больно! До слез больно…
Гремя по ступенькам, с чердака спустился Ив, вид у него был замерзший, сонный и голодный. Не глядя по сторонам, он направился прямиком к камину, сгреб по дороге перекинутое через ящик одеяло, накрылся. Потом долго грел над огнем руки, а когда малость отогрелся, снял промерзшие ботинки и насадил их на гнутую каминную решетку — сушиться… или тоже отогреваться. Ловко открыл ножом пару банок… ел гретые консервы и пил кипяток… в общем, наслаждался жизнью по полной программе, как только может солдат, полдня стоявший в мороз на посту… Денис невольно подумал о Рон, ведь теперь ей там же стоять… Ива это, похоже, особо не беспокоило… он тем временем натянул отогревшиеся ботинки и лениво спустился в погреб. Так же лениво погремел там пару минут и вернулся обратно, уже со старой, да что там — откровенно древней снайперкой и банкой, наполненной чем-то черно-бурым и жирным… нефть?.. или не нефть?
Сел смазывать снайперку…
Денис следил за ним с интересом натуралиста, притаившегося в зарослях и наблюдающего за редкой птицей. Похоже… только за человеком наблюдать куда интересней. Даже про боль забываешь, а ведь рука болит, порез на затылке — тоже, от него все нервы с ума посходили, вот — веко дергается нервным тиком…
Значит, Ив, приятель, тебе шестнадцать? Можно было догадаться. Рост большой, а телосложение какое-то… хлипкое слишком для взрослого. Впрочем, понятие «взрослый» — штука относительная… в принципе, лет с десяти сейчас все взрослые…
— Читаешь? — равнодушно спросил Ив, явно заскучавший за смазкой снайперки. — Я думал, кроме Рон в этих каракулях никто не разбирается.
— А ты не пробовал научиться читать? — поинтересовался Денис, без особой надежды на положительный ответ.
— Зачем?
А правда, зачем? Ему? Вояке? Вопрос без ответа…
— Ты пошто башку себе располосовал? — скучно зевнул Ив.
— Да-а… синяк… кровь выпустить.
— Рон увидит, даст тебе хороший подзатыльник.
— А что тут такого?
— Может, и ничего. Но, как говориться «ин-фек-ци-я», — это слово явно было чужим в устах Ива. — Загноится — и кранты, потому что башка.
— Я все проспиртовал вроде.
— Ну смотри, смотри… — Ив ехидно засмеялся.
И снова сидит с самым скучным и сонным видом, только теперь уже счищает остатки смазки со снайперки. То ли спать хочется, на него глядя, то ли дать ему по шее за такое обращение со снайперкой.
— А скальпель не такое уж плохое оружие, — ехидно протянул Ив, озвучив мысли Дениса. — Положил бы ты его лучше.
— Как скажешь, — согласился Денис. Тут волной накатило что-то уверенное, высокомерное, безжалостное… состояние сытой кошки, что охотится ради спортивного интереса…
Он подбросил скальпель метра на два вверх, почти до потолка, и с невозмутимым видом следил, как вертится колесом зеркально блестящий, острее бритвы, медицинский ножик… приближаясь к его руке… «орел», «решка»… «орел», «решка»…
Лениво и спокойно Денис поймал скальпель точно за рукоятку, как раз той рукой, которой велено было зазря не махать, усмехнулся краем рта… видел бы он свои глаза сейчас — черные, цветом и блеском, как жирная нефть, бурлящая в котле. Глаза отражают душу, так?..
— Круто, — похвалил Ив, не скрывая восхищения.
— Тренировка, — сказал Денис, вернув скальпель в коробку, где ему и положено быть.
— Хотя… надо как следует стукнуться головой, чтобы играть со скальпелем… я бы даже с простым ножом не стал, — Ив подергал смазанный курок, нервничал, похоже. — Кстати, давно хотел спросить… Рон говорила что-то насчет того, что ты не солдат…
— Я вор.
— Ну да, вы, «Чайки», всегда промышляли мелкими пакостями… только воровство, оно ж для малолеток…
— Я по-крупному ворую. Очень по-крупному.
— Когда в следующий раз кто-нибудь угонит у нас танк, я вспомню про тебя.
— Танки не угонял ни разу. Это мелочь.
— Значит, дырки в нефтепроводе…
— Нет.
— Ну и черт с тобой. Воруй чего хочешь. Мне по барабану. Воров у нас спецотряд вылавливает — это их дело…
— У тебя бритва есть, Ив? — спросил Денис, поглаживая отросшую щетину.
— Нету. Нож могу дать. Твой.
— Голос что-то у тебя нервный, приятель. Ты не бойся, в мои планы не входит тебя убивать. Я вообще мирный… ну, разве только из самозащиты…
— Я и не боюсь. Если б ты хотел меня пришить, я бы уже, по ходу дела, сидел тут со скальпелем в глазу. Лови… Ив бросил нож через всю комнату. Денис неуклюже схватил его за лезвие, ладно хоть нож был в чехле, твердом и кожаном. Та кошачья ловкость и самоуверенность куда-то делись… скальпель за рукоятку он бы сейчас при всем желании не поймал, и свой нож — тоже…

-
Это пятая глава из книги "Галерея миров" (фантастика, постапокалипсис)
Всего в книге сотня глав, и на прозе.ру каждая новая глава будет выкладываться раз в неделю.

"Галерея миров" издана и ее можно купить за 175 руб. (353стр., твердый переплет, суперобложка, доставка по РФ).

Книга, иллюстрации к ней, заказ: http://mildegard.ru/galleryworld.html