Деревня молчунов. Ч. 1-я 2012-2017гг

Деревня молчунов. Ч.1-я
Александр Аве

Глава 1. Тропа

Все началось однажды утром....

Хотя, в этом мире, слово "однажды" вовсе не олицетворение дурацкой выдающей себя случайности. Случайно,- паровоз по шпалам бегает, а вот утро и люди в этом мире - это все обозначено на небесных вратах "синих сего..."... Да, так, что стараться будешь, а век не затрешь...

Так вот!
Однажды, тем самым утром...

Хотелось бы мне так начать этот рассказ. Только все же, следуя правде жизни, я должен сказать Вам, что все это началось еще вечером накануне.

Я только что вернулся из города на вечерней прожаренной дневным солнцем электричке, сошел на своей станции с покосившимися в разные стоны света гнутыми дождями и людьми стрелками у железнодорожного переезда. И с трудом доковылял до своей дачи пехом.
 Объявление на автобусной остановке гласило, что все автобусы перевозят детей в пионерлагеря и восстановится движение общественного транспорта не ранее понедельника на следующей неделе. В общем, пока дошел, устал, как собака, когда она устала... Путь для моих ног то совсем не ближний оказался. Пехота, то же мне. Марш-бросочечек... а в сапогах - песочек...

Пока шел по тропе нашей хорошенько с севера на восток проколдованной из стороны в сторону, как медведь-шатун пошатываясь, мысли разные, но больше мрачные вдруг в голову полезли со всех мыслительных щелей буквально... то вдруг Маринка причудилась у дерева дальнего на околице...  то гроза вдали, как пушки царя Салтана (хотел сказать.- Соломона, но его в наших местах давно след простыл) громыхала, а молнии видно нигде не было...
Маринка, это песнь жизни моей особой совершенно была. Скоко годков романсы, как петухи горластые в сенях отпели, а, вот, не лезла она у меня из головы... Да, что из головы! В сердце печаль так и не унималась... на такую печаль и ничего колдовского лечащего, ведь, нет. Праотцами нашими не надумано... Печати особой нет, чтоб корабль такой с дном напрочь пробитым законопатить... булавкой бревна не стянуть, крепи-не крепи, - расползуться все одно ж... по самое не балуйся ниже ватерлинии...
Так, то дно, о другое, допер втихонечку. Прошел околицей, по Площади отметился, Истуканам подмигнул по привычке старой...
Коты,- рыжие негодники, завидев меня, как шиншиллы заморские все сапоги обтерли до блеска, рыбку выпрашивали, гольцы, пришлось им все ж из газетки долю кошачью отмерить...
Погромыхал цепями на калитке, каленной "выразительными", это по традиции нашей местной, чтоб все слышали - хозяин к месту жития явился. После нескольких неудачных попыток, открыл скользким не удобным ключом тяжелый, проржавевший местами, амбарный замок, и когда, щельмец, успевает ржавчиной укрыться... И, наконец, перешагнул порог своей маленькой обители.

Перешагнул, и сразу ошалел прямо-таки от увиденного... Посреди огорода моего, бурьяном местами основательно проросшего, аккурат самый, перед домом пылал во всю костер. Да такой он был громады, что те, детские-пионерские из юности моей давней, игрушечными бы точно показались...

Я даже подумал, что забрел кто поозорничать, что ли...

Однако, следов незваных чужаков не обнаружил. Дома то же все было вроде бы в полном порядке. В ажуре наши абажуры! Колдовских заморочек и иных мороков даже клочка туманного ментального не было...

И я опять вернулся к уже догоравшему костру... Угли гармонично чередовали сполохи красного и синего.

И тут только я услышал гром. Подняв голову, я обнаружил, что все небо затянуто свинцовыми облаками и тут, и там, время от времени бьют мощные лимонные молнии... Одна из них вдруг даже обернулась ловко по кругу как-то, извернулась и проросла чуточку к верху. Корона императорская, что ты тут скажешь! И так они тут хрястали налево и направо без разборки, что даже подумалось, может молния случайная подпалила все это...

Ну, голову мне забивать еще такими пустяками! И так седины уже щедро шапкой серебристой давно раскрасили мою голову.

Повздыхав от такой неожиданности я щедро полил из ведра догорающие угли костра этого не в обычай необычного, и, пройдя в дом по скрипучему резному крыльцу, стал готовится к ночлегу...

Растегнул рубаху свою холщовую, медальон с Маринкиным образом, а он, как и крест староведческий всегда с тех пор самых со мной, как оберег был. Снял с шеи аккуратно, поглядел еще минуту -другую на любовь свою, повздыхал, да крышку защелкнул и на бок лег...
Долго потом еще ворочался. Пока под утром серым сном тяжелым не забылся. И сон тот ничего хорошего всем нам, товариществу нашему вольному деревнскому не сулил...
Эх, если б детали его тогда еще все до мельчайшей вспомнить! Может, и не случилось бы все, что дальше случилось... может, и успели бы обратить сон пророческий...

Глава 2. Ведьмы

У нас так говорят: Кого в лес ведет, а кому и Велес - в брод... И искать там крайних, для нас – последенное дело. На то, и люди мы все, что стихии к нам, как хорьки маются. К кому больше, к кому меньше.

Природа, ять!

Ведьмы. Народец, по правде говоря, разный освершенно. И такие, и такие там есть. А больше, - сердцевинные… Ни нашим, ни вашим, что называется…

И, вот, не сказал бы, - что все они за одно… Но…

 У нас бывало идет такая с колодца, полведра – вся сила… Так, нет,- взгляд искоса бросит в сторону тебя, и все, нет парня, пепел в сердце только. Влюблен в окаянную, что говорится, - головой в прорубь, да нет там столько воды, чтоб напиться и освежиться…

А она, - все ж лишь ведьма. И не пятого колеса какого, где стихии, как заводные хоровод свой кружат, в замесы людей крутит, а так, - пару, - заклинаний, да, - «взглядные» взбросы то и знает. А гляди, чего деется то – тоже туда же…

*****
У меня - не вина, винотека целая по тому случаю...

Маринка моя последняя к ним примкнула. Все ходила, вздыхала. Взглядами своими такое пряла, что коты местной формации по струнке ходили и, как тигры ручные, со скамейку на скамейку перепрыгивали. Дрессировщица, и только!

Придет бывало во двор: Туза, пса моего кормить. И все смотрит-смотрит, дырку на мне прямо взглядом своим огненным нежным проела. Телага, моя старая прожженная колдовским всяким, аж, дымиться начинала... Чего там ткань и вата супротив страсти такой великой...

А я, хоть и десятка робкого, а тут совсем присмирел я: язык не ворчун, и по делам не ворочун, прямо.

 И пока сомнения меня одного хороводом кружили... Ну, короче, прозевал я бабу. А, ведь, влюблена была, верно. Да и Туз на меня обиделся: ушел как-то. Приезжаю из города однажды, а его, как и не было. Сгинул прямо, не следа. И миска с едой не тронута осталась. Очень я тогда переживал. Да время, что подорожник, стрелками на сердце приложится, и моховик не то, что чувств колких, жизни самой бурлящей поток провернет. И совсем не в ту сторону, в которую надо бы...

Все то ли в прошлом намечалось, то ли в будущем осталось. Настоящее, эта связь ментальная…

Так. Потерял я "Маринкино счастье." Только видел иногда тень ее по двору проскользнет откуда-то сверху – вроде, - она, а, вроде, - и баба на метле... Покажется же такое!

Глава 3. Соседский Крест

Все началось однажды, возможно, уже следующим утром... Когда из-за высокого дерявянного отполированного дождями и временем готического забора вдруг кто-то с той стороны завозился шумно, постучал, как  молоточком, и я, наконец, с интересом взглянув вверх, увидел седую голову Матфеича, моего соседа...

Соседом он был, прямо скажем без обидняков, не очень... Сосед-невидимка, да и только!

Так, иногда, пересекались мы с ним по делам житейским: когда в магазине за яйцами стояли или в молочном, он мне очередь всегда занимал по-соседски. А когда сама очередь начинала волноваться и хамить по-хамелеоновски, он внушительно и громко на весь тот зальчик совдеповского магазина говорил: - Соседи мы,  вместе стояли.. Отходил он просто. - И все, как отрезал... Как ни странно, довольно было этого объяснения всем, даже самым беспокойным.

И, не смотря на все это, ничего конкретно я сказать о нем не мог. Кто он, что он, чем он, чем, в смысле, занимается... Для меня то он всегда был, как и не был, повторяюсь - сосед-невидимка. Незримое присутствие которого по неизвестным неописуемым душевным признакам ощущалось мною практически  всегда...

*****

- Слушай, соседушка, загляни-ка ко мне, ясно-солнце, князь великий,   если не шибко занят...- сказал он оттуда из-за забора выглядывая, ухмыляясь во весь рот своей белозубой улыбкой...

Стоял четверг. Теплое золотистое солнце играюче выглядывало из-за небольших псевдо-римских, не представляющих исторической ценности из-за совсем кратковременного своего пребывания в местах не столь высоченных, облачков.. Формами своими отдаленно напоминающие  шлемы римских легионеров, они скользили по всей небесной прозрачности, как бы наполняя все пространство кляцанием старинных доспехов....

Я вздохнул, протер пальцы рук старой чистой ветошью, отложил деталь будущего шезлонга в сторону и побрел до его калитки...

Чугунная черная, местами до серебряного тика стертая калитка чуть скрипнула и бодренько так отворилась, как бы гостеприимно приглашая меня войти внутрь.

Задумавшись на секунду о чем-то своем я и не заметил, как вошел во внутренний обихоженный годами уютный дворик и, оглядевшись, громко присвистнул от неожиданности.. Так, что королевские почтовики, "цигарившие" тут за неимением другой работенки разбросанное всюду просо, стремительно вспорхнули ракетой в небо.

Пространство этого двора было не таким уж и маленьким, если не сказать- гигантским...

А там, докуда можно было видеть, вдали, вставали средневековые декорации. Совсем, как фильм тут он снимал какой...

- Матфееич, ты чего это... В кинорежиссеры записался что ли...- Не смог сдержаться я, поехидничал.

Тут взгляд мой, бесцельно шатающийся до этого по всем этим римским ..нариям, наконец заметил то, что не заметить, казалось, было не возможным...

На горе, чуть сбоку от небольшого искусственного происхождения ручья стоял вкопанный огромный крест. В него как раз в упор упирался небольшой чугунный мостик в японском стиле, сваренный из той же стали что и входная калитка, наверное.

Крест! Размеры его просто впечатляли. Казалось, он, как черная дыра, поглощал в себя все окрестное: звуки, пространство, время, сами мысли...

Над ним выше, знамо выше, играли три небольшие радужки, переплетаясь между собой, как косы... Сейчас таких радуг и не встретить, а у древних было тогда название этих радуг... "Косичные", если не ошибаюсь...

Матфееич, казалось, не замечал моего ошарашенного вида и знаком пригласил к тяжелому рубленному столу.

В большой чарке плескалось, отражая небо и округу спокойное красное благоухающее вино... И какое вино: "Шато" 1949 отдыхает!

Империя одним словом. Красиво жив, наши Матфеич!

Я терпеливо ждал объяснений...

Наконец, Матфееич, чуть прокашлявшись, начал разговор издалека:

- Слушай, Митрич, дело есть к тебе  соседское...

Потом, помявшись, продолжил:

 - короче, - и он погладил свою пышную серебряную бороду, -   просьба у меня к тебе, Митрич, будет небольшая, - и он задумчиво поглядел на уже вкопанный крест и решительно закончил:

- На крест я хочу!

- ну, а что тебе... чем я то могу помочь, - отвечаю, а сам думаю, - ну, батенька, дожили!  Да, тебе лечиться надо! Травки там попить, салатик из пустырника под майонезиком схавать...

Беру незаметно так от взора его телефон-мобильник и, ну, давай, по клавишам бить - перевозку вызывать.  Смотрю, а связи то и нет! Колдовские штучки, никак...

Матфееич, увидев мой взгляд растерянный, ухмыльнулся: - да, - говорит, - не тушуйся ты! В нормальном здравии я. Реконструкцию хочу просто сделать некоторых исторических событий...

Хм, - недоверчиво хмыкнул я, все еще  продолжая безуспешно жать на кнопки телефона под столом...

- Да,  нет тут связи сотовой! не придумали еще! - сердясь сказал Матфееич.  - Вышек тут, миль на сто вокруг нет. Сам знаешь... А на "Пирамиды" наши, Шатурские, им не в жизнь не поставить, не доберутся просто.

Это то я и сам, положим, знал. Сто раз обсуждали это на садоводческом товариществе. Хотя раз на раз не приходилось. Когда она, эта сотовая связь, вдруг отменная становилась.

- Как же это нет, когда я вчера со своего города набирал и связь была с дочерью, - подумалось мне, - с Илоной. Устойчивая такая связь! - а сам вслух продолжил, - ну, положим хочешь ты на крест, а я то чем тогда помочь тебе могу...

- Да, подсоби, просто, на крест возобраться... - взмолился буквально Матфеич.

- Ну-ну, - думаю. - А вслух говорю, - И что же это ты, Матфеич, из себя Иисуса возомнил что ли?

- Зачем Иисуса? - спокойно  отвечает Матфееич , -во времена эти, о которых ты, парень, сам заговорил... заметь, а не я тебе тему темную подкинул. Во времена эти, - продолжил он, - крест, это как у нас сейчас столбы телеграфные: атрибут обязательный был - крестьянина какого вздернут, здесь мошенника прибьют, либо раба беглого поймают, изуродуют,  чтоб издали было видно со всех территорий римских. Ну, если и не со всех, то с дорог точно...

- Ну, так что поможешь? - с надеждой переспросил он.

- А делать то чего надо?- Уже сдаваясь на его уговоры спросил я, стараясь как можно оттянуть время...

- Да, ничего особо, дорогой! на крест я и сам взойду, без посторонней помощи. Ты только руки мои в запястьях свежи веревкой покрепче. Да, после ужина, как стемнеет приходи снимать... А то мне то же больно охота тут висеть-раскачиваться. Я ж ведь и вправду не Иисус, - и он подмигнул мне со всей силой.

 Ну, не натурально это выглядело совсем... Фальшиво выглядели все эти его подмигивания.

- Мне просто суть надо понять вещей! Что чувствовали они там, когда на крестах висели... - продолжил он гнуть свою линию по одному ему известному сценарию.

Несмотря на сильное раннее солнце, прямо над крестом в глаза била сильная голубоносная звезда...

- Да, пишу я о тех временах. Пишу... - Видя, что я еще сомневаюсь, произнес он, - вот и вся тайна! - и он деланно рассмеялся...
- Ну, что, соседушка, поможешь?

- Видал я в жизни всякое, ну чтоб вот так, человека запросто на крест распнуть, это у меня в жизни первый раз, - честно признался я. - Ну, да ладно! Делать то, что надо?!

Глава 3. Исчезновение с Креста

***

Вечер наступил стремительно. Не успел я переступить порог своего "райского" сада, как тут же темнеть начало. Я даже на часы глянул, глазам своим не поверил. Так и есть - девять тридцать вечера.

Солнце прям по косой сбежало за лес наш хвойный. Подползла ночь...

 Я тихонько затворил за собой калитку и, войдя, как и договаривались, к соседу на участок, оглянулся...

Внутри все похолодело.

 Матфеича на кресте не было... Я приставил старую сосновую лестницу к кресту, попробовал на упор - держит, и поднялся до перекладин, посветив себе мобильником...

Все веревки туго, как и было положено, были с не развязанными узлами на месте, а Матфееича, соседа моего не было. Я  даже крест ощупал везде, где мог: даже сзади заглянул... Ну, нет соседа и все, как сквозь землю канул...

Или на небо вознесся? И я внимательно посмотрел на уже темное, в индиго небо.

Сильная боль изнутри пронзила мою бедну голову...

Звезда, которую я приметил раньше, висела там же, где обычно. Только в этот раз луч у нее был длинный-длинный ярко-синий и указывала она именно на меня горемычного, как будто вопрошая: - ты, чо, пацан, все не веришь?!

- Где ж все-таки Матфееич, - всерьез обеспокоился я. - Ну е... Угораздило же меня ввязаться во все это!

Мистика какая-то!

Хотя, был бы я повнимательней, мог, - мог, заметить следы эти "каучуковые", которые, хоть и маскированные сильно, но все равно всюду здесь вились, как сетка с магазина овощного "понакиданы" были... А, там, глядишь, и до "виновника" всего того "торжества" добрался-догадался...

Но, все! Потеряно была частичка важная самая, Времени того, что не воротишь, а прямо воротишь, все только испортишь...


© Copyright: Александр Аве, 2012-2017