Дуся Глава 21

               В  конце января , в особо  - серый вечер  Дуся  заболела. Это началось с  её  беспокойного бормотания и попискивания затем постоянного кашля и далее перешло в постоянный вой - ребёнок хотел им что то рассказать, он выгибался на руках, закидывая голову назад и громко крича пускал пузыри. Санька ,  понимая что  это  болезнь , торопливо  выхаживал  с  Дусей  на  руках   по внутреннему  периметру  дома  и  обдумывал  план  действий. Помощь  пришла  сама  собой ,  в  виде  заполошенной  Любушки ,  которая  ворвавшись  в  дом радостно  затараторила:
               - Ну  как  вы  тут ,  мои  хорошие?....растём?  Увидев  и  услышав крики  маленькой  и  бегающего  по  дому  Саньку ,  она  быстро  скинула  валенки  у печки  и  бросив пушистую , из собачьего пуха кофейно - жёлтого цвета шаль на кадушку с водой  ,  подскочила  к  соседу  и  прямо таки   отобрала  у  него  дочь.
              - Ну чкто тут плачет , кто  тут  ругается - запела она  ласково  ,  внимательно смотря  в  опухшие  глаза  ребёнка. - Мы сейчас всё  нам  расскажем , всё покажем, да,  Евдокия Санна? - продолжала она  и ,  прислонясь  своим  языком  ко  лбу  Дуси  тихо  уже  прошипела:
            -  Чо молчал то? Давно бы пришёл ,  не  за  лесом  же  живём. Вишь , как  полыхает. Санька  молча  топтался  рядом  и  смотрел  на  них. Любушка  , покачав  немного  девочку  и поняв , что  это не  поможет ,  отдала  отцу  ребёнка  и  быстро  одеваясь  и буркнув:
              - Щас!     - убежала к себе. Вернулась  она  с  какими  то  травами ,  завёрнутыми  в  кулёк  из  газеты  и  банкой   малинового  варенья. Снова  всё  скинув  из  верхней  одежды  , она  стала греметь у печи какими  то  крынками  и  припевая ,  вскоре  крикнув:
               - Раздевай дочь! - побежала к платяному шкафу и ,  быстро  выдкернув  из  стопки  белья  простынь  стала  окунать  её  в  ведро   с  водой ,  стоящее  у  печи. Санька  , с  интересом  и  тревогой  смотревший  за  её  умелыми  и  быстрыми  действиями  , стал  раздевать  девочку.  Дуся ,  оставшись  в  чём  мать  родила  ,  на  несколько  секунд  недоумевала ,  что  бы  это  значило  и вновь  залилась  оглушительным  плачем. Любушка со знанием дела ,  сразу видно было ,  что это  ей это  было  не  в  первой ,  быстро  отжала  простыню  и ,  встряхнув  её  в  воздухе  несколько  раз , видимо  охладив  до  комнатной температуры , подскочила  к  Санке  и  , накинув  на  девочку , опять таки  прямо  выхватила  ту  из  рук  папаши. Обернув  Дусю  в  простынь ,  она  прижала  её  к  себе и  села на табурет. Маленькая , одурев  от  такой  экзекуции , мгновенно  замолчав ,  вдруг  вновь  залилась  таким  душераздирающим  визгом , что  не выдержавший Санька  , возмущаясь и  ворча , махнул  рукой  и  ушёл  в  комнату,  дабы  не  видеть такого  , как  ему  казалось  варварского издевательства  над  дочерью . Через несколько минут ,  крики  стихли  и  Люба ,  осторожно  развернув ребёнка  и  убрав ставшую  горячей  тнань  , продолжила  качать девочку  на  руках  и  встав  , ходила с  ней  по  кухне туда - сюда ,  пока  та , осоловевшая  и  освободившаяся  от  лишних  градусов тела  , не   стала  прикрывать  глаза. Люба  прошла  с  ней  в  комнату  и  там  положила  её  на  кровать  рядом  с  сидящим  Санькой. Напоив  её  водой  с  малиной и  и  завернув  тонкую  пелёнку  так , чтобы  видны  были  ручки  и  ножки ,  она  села  рядом  с  ней  на   низенький маленький  стульчик   , оставшийся  от  Санькиных  детей  и  завела  колыбельную ,  где  не  было  слов  и  были  только звуки ,  протяжные  и  нежные.
                Потом  был  бой  с  болезнью ,  где  Санька ,  давно  позабывший ,  как это  , когда  болеет маленький  ребёнок ,  сражался  отверженно  , и  в минуты  и  часы  передыха  ему  уже  его прошлая  жизнь  не  казалась  такой тяжёлой. По  своему ,  молча ,  сопя  и  всё  время  зачёсывая  свои  поседевшие  кудри  назад  на  затылок  , он  часто  вздыхал  и  таскался  взад  вперёд  по маленькому  дому ,  ему  было  тесно  и  душно ,  что -  то  давило  в  груди  и  не  давало  дышать.  Он  боялся ,  что  он  и  сам заболевает -   ан нет ,  это  просто  был  страх ,  обычный  родительский страх  за  своё  дитё  и  он , подходя  к  серванту  с  желанием  смотрел  на  бутылку  водки ,  стоящую  среди  вазочек  и  фужеров  , и  ему  так  неистово  хотелось  открыть  стеклянную  створку  серванта  и  схватить  эту  бутылку,  но  для  того  то  она  там и  стояла ,  специально  им  же  и  поставленная ,  и  в  эти ,  такие  щемящие  мгновения  его  борьба  становилась невыносимо - острой. Но он  отворачивался  и  отходил ,  понимая  что  если возьмётся  за  холодное  гладкое  горлышко бутылки  то  всё - пропадёт  ни  он ,  а  его  дочь.
                Спустя  пять  дней  болезнь  отступила  и  вместе  с  ней  наступил  февраль , с  его  ярким  ожившим  солнышком ,  теперь  всё  глубже  проникающим  в   дом через  освободившееся пространство ,  после  спиленных  в  палисаднике веток ,  с  неугомонным  треском  вдруг  откуда  ни  возьмись  прилетевшей  стайки  чечоток ,  весело  прыгающих  с  ветку на ветку,  большими и невероятно экзотически  - ярко раскрашенными свиристелями, целыми днями поющими свои журчащие трели , с яркими , словно ультрамарин ,  удлинившимися  тенями , прыгающими  весь день по дороге  , от  стоявших вдоль неё тополей  и  забора , по  которому бегали  деревенские  коты  и  кошки. Даже по их грязной , как  из  дымохода  цвета  золы  шубки  можно  было  догадаться , что  зима ,  повернувшись спиной  к  миру спросила:
                -  Пора? Тут  и  там ,  с веток елей  и  берёз , а также рябины ,  похожей  на  огромные  кусты  праздничных  георгин  , стали  внезапно  осыпаться  полоски  снега ,  они  упав ,  походили  на заячьи  следы  и  казалось  , что  здесь  только  что  пробежал  гигантский заяц. И однажды ,  когда  Санька  решился  вывести  Дусю  на  первую  после  болезни  прогулку  , даже  он  увидел  , как  с крыши  закапали  первые  капли  весны ,  словно  разбившийся  хрусталь ,  искрящиеся  на  ярком  февральском  солнце  и  по косой , от ветра  падавшие на  снег  уже застывшими бусинками.  От этой капели  под  карнизом  побежала  тоненькая  неуверенная  дорожка  от  одного угла к другому , очерчивая контуры  дома  и Санька ,  увидев  этот  неровный  чертёж  природы  понял ,  что  пора  начинать строить   новый дом ,  где  будет  у  его  дочери  собственная  комната.
            Прогулка  на  этот  раз  проходила  по  другому  маршруту. Санька ,  положив  одетую  как  капуста  в  разномастную одежду Дусю , собранную что называется " с миру по нитке" со  всей деревни  в  короб ,  некогда  оббитый  розовым  дерматином , а теперь  выгоревший  до  бела  и  пошёл  неторопливым  шагом  в  обход  соседского  огорода  на  гору,  тащя сани за собой и намереваясь высмотреть  там  место  под  будущее   строительство. Обогнув  вереницу  полуживых  жердей ,  которыми  был  огорожен  соседский  огород  и кое -  как  забравшись  по  накатанной  дороге  вверх , Санька ,  жмурясь  от  назойливого  солнца  , потихоньку  подошёл  к  пригорку ,  который  облюбовал  ещё  много  лет  назад  и  стал  со  знанием  дела  обдумывать  план  действий.
            Пригорок  находился  в  исключительно  удачном  месте ,  даже  стая  ворон ,  прыгающая  тут  и  там  по  небольшим  холмикам ,  прикрытых  слежавшимся  белейшим  снегом радостно что то обсуждала и увидев человека даже не подумала слететь с облюбованного места. День был чудесный, синие тени исполосовали снежное покрывало, миллионы искр, словно их кто то специально рассыпал на пригорке искрились всеми цветами радуги. Сосны ,  кучкой  собравшись  тут же  , были облеплены снегом  и  казалось  , что  тут какое то  тайное  собрание . Картину  только  портили неугомонные  вороны ,  расхаживающие  по  сверкающему  снегу  и  вскоре ,  они  собрались  в небольшую стайку и примолкли, поглядывая на Саньку.  - Кыш, нечистая, крикнул тот и про себя подумал: - Вот тут то, где скучковалось  вороньё ,  я  и  поставлю  наш  дом ,  Дусенька. Вороны , встревоженные , поднялись на крыло и тревожно галдя улетели , а Санька ещё долго стоял и молчал , раскрашивая своё будущее в цветные краски. Дуся даже не проснулась.