Приди, Боже, в душу мою!

ПРИДИ, БОЖЕ, В ДУШУ МОЮ!



Толстой писал «Дневник христианина»,
В котором уверял, что Бог в его душе,
И только там он должен быть и слыть
Героем и страдальцем одиноким.

Душа храм Божий, уверял и Достоевский
И жертву  извращенца Свидригайлова
Повесил на веревке, как Иуду.
Кричала маленькая жертва, что убила Бога
И нет ей места на земле среди людей.

Толстой и Достоевский жестоко убивали
Своих плохих героев,
Чтоб скверные их души
Не посетил Господь, случайно заплутав
Во тьме средь собственных  изгоев.

Хотя Господь сказал довольно раньше,
Что нищему воздастся поначалу
И прокаженному, хоть души их больны
И струпьями покрыты и червями.

В такие вот Дома Господь пообещал
Стучаться непременно и входить,
Не отступая гнили,
И жить в такой душе и заниматься Делом.

Зачем тогда Толстой и Достоевский
Своих плохих героев убивали,
 Толстой по-хитрому убил и сам себя,
Коря за недостроенную душу
Для Отца?

Несчастная девчоночка кричала,
Что убивала Бога, когда подлец купец
Насиловал ее, она же поддалась.
Искала ласку  хоть бы и от зверя,
Поскольку никогда не ведала другой.

Девчонка в ужасе представила, чем убивал купец
Того, кто обретался в это время
В ее тщедушном тельце, в самой его глубинке,
В душе…
Раскольников старуху – топором,
А Свидригайлов – Бога…

Нет, по идее, что в Библии изложена,
В такой душе несчастной нищенки
Мог обретаться Бог, конечно.
Это ясно. Но – только по идее.

Ах, видно, в тот момент отсутствовал Господь
Для дел на стороне. Вернувшись же,
Застал свой дом в руинах.
А у кого на это разрушение есть право?

И вот остался Бог без дома,
Девчоночка – без отпеванья.
За это Достоевский убил
И педофила. И Свидригайлов пал.

И что же – опять Господь без дома?
Он ходит меж людьми и открывает двери
Им в души, а там бардак и грязь,
А то и вовсе сломан дом,
 Болтаясь на веревке без дверей и окон,
Которые глаза домов.
Толстой же уверяет, что Бог – в душе.

Так может, есть оно, и правда,
Но душу, зная это, надо мыть
И чистить, и скрести и не снести,
Но мыла не хватает, в мочалках дефицит.

А главное – желанья нет у многих
Помыться изнутри. И ждать покорно,
Когда раздастся в душу стук.
И Бог войдет…

А он – вон в дальнем далеке
Уже идет в свой дом, которому Хозяин.
И воет в ожиданье наркоман, ломаясь
На анашой заблеванном полу,
И проститутка рвет ногтями груди,

И алчные не могут проглотить
Кусок баранины, давясь до смерти,
И самые большие в государствах
Болеют геморроем  и простатой -
Им тоже некогда полы души помыть от
Политического гноя.

Лев Николаевич, вы дайте Богу отдохнуть
И не гоняйте, Достоевский,
Творца по человеческим дворцам
И хижинам нутра. Где убивают топором,
Ножом и похотью.


Мир ведь томится в заблужденье…
Из-за вас!