Книга. Глава 16

- Командир, - спросил Лёшка, - вас как величать-то?
- Меня-то… Меня-то, как и тебя, Алексеем звать. Тёзки мы с тобой… - с какой-то особенной грустью произнёс командир, - Алексей Иванович Малышев – командир отряда добровольческой армии, - мужчина вытянулся по стойке «смирно» и приложил правую руку к виску, отдав честь.
- Значит, партизаните, да? – вешался Даву. – Не знал, не знал, что ещё такие люди остались… - парень принёс воды и поставил её в тёмный угол, чтоб она оставалась такой же холодной и освежающей, как в колодце.
- Партизанить – это слишком мелко сказано. У нас ведь целая армия! Я, вроде как, главный у них, а вот в землях магов, тарролитов, аузов и аксиров у меня свои ученики сражаются. Эх, жаль ребят… Молодые ещё… Им бы жить да жить, а уж мне и на покой пора.
- Ну, вы сказали! Кто ж армию поведёт? – возмущённо спросил Даву, утирая лицо тканью.
- Катя и поведёт, - улыбнулся Алексей Иванович, - она девка умная. И ангел у неё всегда рядом, - командир мельком взглянул на Даву и улыбнулся, сверкнув пожелтевшими зубами.
- Она сама себе ангел-хранитель, - бросил Даву и вышел в сад, прилегавший к зданию, залитый солнечным согревающим светом.
- Ну-ну, ну-ну… - пробормотал командир и принялся утирать солдат ключевой водой, чтоб снять жар и усталость.
Сейчас многие солдаты уже оправились от ран и помогали Лёшке ухаживать за «тяжёлыми», исполняя простые поручения наподобие принести воды или подержать голову, чтоб солдат мог попить.
- Где же наши путники… - начал тихонько Алексей Иванович, - Не уж-то провианта им не дали… Даву!
- Я занят! – ответил парень откуда-то из сада.
- Да что ты врёшь! Занят он, понимаешь ли!.. Поди сюда!
Послышались шаги, и Даву с угрюмо-задумчивым видом подошёл к командиру.
- Садись рядом, - Алексей Иванович указал рукой, - садись, садись, в ногах правды нет. И слушай, - командир сделал паузу и начал говорить.
- Я хоть человек и незнающий, в магии я ничего не понимаю, но вот опыта у меня побольше твоего будет, - тихо и спокойно, словно сидя на печи, начал Алексей Иванович, - так вот послушай совет бывалого человека: если тебе Лёшка и не нравится, да вижу, он тебе и правда не нравится, ты убей в себе это чувство. Он понял свою ошибку и раскаялся, вон как помогает. Не от корысти он, а чтоб прощение получить. И не только у вас, но и у Бога, - командир поднял указательный палец и указал на потолок. – Я прожил много и видел много, вы словно петухи в курятнике: выхаживаете важные, строите из себя героев, а толку от вас, ей богу, тьфу! – Алексей Иванович приостановил свою речь и посмотрел на Даву: парень сидел устремив взгляд куда-то в пол. – Так вот что я хотел сказать… Кхе-кхе… При девушке-то не надо петушиться, ей, как и вам, несладко пришлось. У неё ведь тут ни семьи, никого нет, а вы, друзья ещё называетесь, страдать её заставляете.
- Не могу я… не могу… Чувствует вот тут что-то, - Даву прижал руку к груди, - чувствует что-то неладное в Лёшке. Алексей Иванович, вот вы мне скажите, почему и что это? Вот скажите как на духу! – Даву повысил голос – солдаты обернулись, но заметив взгляд командира, вернулись к своим делам.
- Эх, ты… пацан ещё, хоть и помужее меня будешь… Пойдём-ка выйдем на улицу… Пойдём, пойдём… - Алексей Иванович приподнялся, отряхнул штаны и, положив руку Даву на спину, почти вытолкал его на площадь.
- Вы мне не ответили, - первый произнёс Даву, когда они с командиром отошли от здания на порядочное расстояние.
- Я скажу тебе так: это не болезнь, но и не наказание. Это то, чего люди ищут и боятся, чем утешаются и от чего плачут… Мне приходилось чувствовать такое, - командир усмехнулся и пригладил волосы под фуражкой.
Повисла пауза. Даву смотрел в упор на Алексея Ивановича и пытался найти в его глазах ответ, но видел лишь голубую глубину глаз, прожжённых войной и страданиями. Сколько знал этот человек, сколько видел!
- Это любовь, - через, казалось бы, целую вечность добавил командир. – Ты, парень, влюбился. Просто напросто. Ты ревнуешь Катю, хочешь уберечь от всех напастей, но вместо этого страдаешь и приносишь боль ей.
Даву улыбнулся. Потом шире и шире, потом захохотал во весь голос так, что люди стали выглядывать из окон и оборачиваться на улице. А парень видел синее небо, простиравшееся над его головой, видел пенистые кучи облаков, скользящие по этому бездонно глубокому морю неизвестно куда. Даву схватился за голову и жадно вытер выступивший от жары пот. Он стоял, не чувствуя земли под ногами, казалось, у него выросли крылья и он парит над землёй, может совершить всё что угодно.
- Ну, ты это… Не пугай людей-то, - похлопав Даву по плечу, сказал Алексей Иванович. – И девушку не пугай. Вон они с Эвом идут, – командир указал рукой на другую сторону площади, где, о чём-то споря, шагали два человека, увлечённые разговором.
- Почему он вёл себя так странно? – спросила я у Эва. – Что это за идиотизм был?
- Не надо так выражаться, во-первых. Во-вторых, он вёл себя предусмотрительно. Представь, что к тебе заявляются какие-то неизвестные и начинают говорить о важных вещах. Как бы ты отреагировала? – спокойно ответил Эв и добавил, - вся жизнь – очень странная штука. Хотя бы возьми наш мир. Сплошная неразбериха, ещё и война добавилась, а ведь всё уживается как-то, всю сосуществует, - слова Эва лились неторопливой речью. – Вот представь свой мир. Там, наверное, тоже всякой чепухи сполна, да?
Я неуверенно кивнула, раздумывая над словами Эва. Всё ещё не давала покоя мысль о том, что мои родители – это Дирк и Жанесса – и то, что Эв когда-то очень давно, в моём детстве, увёл меня из этого мира в тот, Земной. Не знаю, как мне относиться к этому известию: радоваться ли, грустить ли? Ведь, может, если бы он меня не забрал, если бы Жанесса не задумала свой план, быть может, всё бы сложилось иначе, и у меня была счастливая семья, и друзья, и не было бы этой войны и чертовщины, что творится вокруг. Хотя… С другой стороны, если бы ничего тогда не произошло, я бы не познакомилась с Лёшкой, с Даву, с командиром, с Эвом – вообще ни с кем. Одним словом, всё, что не делается, всё к лучшему. Я рассказала Эву о войне в Ливии, восстаниях в Египте и вообще волнениях на всём ближнем Востоке. Он внимательно слушал и лишь иногда добавлял кое-какие замечания, поддерживающие его выдвинутую теорию.
- Знаешь, все миры связаны. Я читал об этом достаточно много да и сам согласен с этой теорией, однако, данное явление подобно монете: есть и недостатки, есть и «плюсы». Не помню, где я читал, но есть теория, что если человек умирает в одном мире, то рождается другой в одном из миров. И эти люди связаны, душа умершего переселяется в новорождённого. Однако наблюдали такие явления, что люди умирали, предположим, на Земле и тут же появлялись в одном из миров, словно их телепортировали или клонировали. Что-то в этом роде. 
- То есть вы имеете в виду тот факт, что я могу встретить тут, например, своих родственников или друзей? – удивлённо по-детски спросила я.
- Не знаю, насколько вероятность велика, но всё может быть! – воскликнул Эв. – Лично я, когда был на Земле, у меня там остались родители, но когда я прибыл сюда, то через пару лет, они тоже очутились здесь…
- Я бы хотела с ними познакомиться, - резко оборвала его речь я.
- Что ж… Если ты сможешь, то в одном з миров ты их встретишь.
- Простите, я не знала, что они умерли…
- Ничего страшного. Ты не виновата. Они были довольно дряхлыми стариками, поэтому, думаю, были счастливы провести последние дни со своим сыном.
Повисла пауза, которая давила на мозг и не давала сосредоточиться. Я боялась произнести ещё какую-нибудь мысль, чтоб не поранить Эва ещё раз.
- Вы скучаете по ним? – наконец решилась я спросить.
Эв остановился, всмотрелся в окна одного из домов, потом опустил голову, глубоко вздохнул и, пробормотав пару слов себе под нос, ответил.
- Да, скучаю. Знаешь, я не могу понять, почему отвечаю тебе, ведь я мог бы просто уйти от ответа и прекратить разговор, но я всё тебе рассказываю, не считая тебя малолеткой, хотя ты таковой всё-таки являешься.
- Я вас не заставляю, просто вопросы сами задаются, - взмахнув руками, ответила я и продолжила путь в направлении нашего убежища.
Оставшуюся часть дороги мы молчали, даже не смотрели друг на друга. Казалось, каждый сейчас переваривал информацию и, возможно, переосмысливал то, что произошло, и разговор. Когда мы подошли к зданию, то увидели хлопочущих солдат, которые быстро переносили коробки с продуктами внутрь, они переговаривались и посмеивались, обсуждая былые ранения. Многие успевали покрасоваться перед местными женщинами, которые, видимо, хоть и строили из себя гордых и независимых, были в восторге от военных. Женщины не спеша, плавно, с особой грацией проходили мимо и, опустив глаза, сквозь длинные ресницы поглядывали на солдат. Мне стало тепло и смешно: люди даже в войну находят радости и бывают счастливыми.
- Катя!  - закричал откуда-то Даву, я обернулась и осмотрелась по сторонам, но никого не увидела, - Катя! На крыше! – Я задрала голову и, приложив ладонь к глазам, чтоб закрыть их от солнца, увидела Даву. Парень стоял на крыше и махал рукой. – Давай сюда!
- Сейчас поднимусь! – крикнула я в ответ и хотела было спросить Эва, но его уже не оказалось рядом. Мужчина присоединился к солдатам и, пересмеиваясь и кидая шутки, принялся помогать им в разгрузке повозки.
Я забежала в здание и хотела найти командира, чтоб разузнать, где лестница на крышу, но он меня опередил и первым начал разговор.
- Милая девушка, вам следует быть менее легкомысленной! – с ухмылкой начал он, вытирая руки от какой-то грязи, - мы, кстати, с вами так и не познакомились, - он наконец вытер руки и протянул мне руку для знакомства, - Алексей Иванович, для вас можно дядя Лёша.
Тут я смогла рассмотреть командира ближе и ужаснулась. Нет, он не был изуродован шрамами и не имел ничего вычурного, но я даже пошатнулась. Как такого можно было не заметить?!
- Простите… я Катя, - мельком бросила я, - простите ещё раз, но у вас случайно фамилия не Малышев?
- Внученька! – воскликнул Алексей Иванович, не сдерживая слёз, обнял меня, от чего у меня тоже выступили слёзы на глазах, горькие и солёные, такие, что становилось от них больно.
- Дед, ты ли это? – еле контролируя себя, спросила я, - дед, я и не надеялась, - мы стояли и говорили друг другу практически одно и тоже, но не могли наговориться.
- Катюша моя, - причитал командир, гладя меня по голове своей усталой рукой и приговаривая, - какая ты у меня стала… большая, взрослая!.. – дед заплакал, бормоча сквозь слёзы что-то ещё и ещё, но понять это было невозможно, чувства его переполняли.
 - Дедуля мой, не думала, что свидимся когда-нибудь, - смеясь и плача, говорила я, прижимаясь к деду. – Если бы ты знал, как мне тебя не хватало, если б ты только знал.
- Даже не хочу знать, я ведь тебя тогда в первый класс даже не проводил – умер, чёрт возьми. – Прости меня за всё! – он сильнее заплакал, пытался сдержать слёзы, но они обуздали его волю, - Сколько горя я вам тогда принёс! Сколько горя!
- Дед…
- Молчи, молчи! Дай я тобой налюбуюсь! Покружись, как в детстве, покружись! – он отпустил объятья и стоял с мокрыми от слёз и горя глазами.
- Дед, а бабушка тоже здесь? – сиплым голосом спросила я.
- Ох ты, господи! – воскликнул он, - когда?!
- Года два назад, прости, точно не помню…
- Что ж несправедливо-то-о-о!? – протянул дед, - ей бы жить ещё!
- Инсульт, скрутил за пару недель, а может, и меньше, - сдерживаясь сказала я.
- Ну, хоть не мучилась… Эх, ну и ладно!.. Главное, что ты вон какая у меня стала! Красавица! – более твёрдым голосом произнёс дед.
- Да… А давно ты в партизаны подался?
- Почти сразу, как тут очутился. Я, знаешь, сначала подумал, что с ума сошёл, но потом ничего, оправился. Эх, как же я тебя видеть-то рад! Ой, как рад!
- Де-е-ед! – с нежностью и добротой прошептала я и кинулась к деду в объятья.
- Ты чего хотела-то, когда сейчас сюда прибежала?
- Да на крышу, хотела спросить, как пройти…
- К Даву, что ль?
- Да.
- Хороший парень, прям золотой, я бы сказал!
- Дед, не надо ко мне никого сватать, ладно? – прошептала я.
- А я чего? Я ничего… Кто сватает-то? Никто… С чего это ты взяла, что я сватаю… - отходя к окну, причитал дед, - я ничего… Я внучку свою нашёл! Внучку!
- Ну да, не сватаешь… - усмехнулась я, - так как на крышу пройти?
- Выйди вон через ту дверь во двор, - он показал рукой, - там справа лесенка будет. Вот по ней и лезь.
- Спасибо, дедуля! – воскликнула я и побежала к двери, но вернулась и ещё раз обняла деда.
- Стрекоза! Беги давай!
- Всё-всё! Убежала…
Подниматься на крышу было несложно: лестница, как её назвал дедушка, таковой не была. Это скорее походило на две деревяшки, перпендикулярные друг другу. Одна, длинная, располагалась от земли до края крыши, а другая (маленькая, но широкая, чтоб можно было ступить двумя ногами) была подвижно закреплена на первой и скользила по ней, как подъёмник.
Я ступила на дощечку – что-то щёлкнуло, и она поехала вверх. Даву стоял на краю крыши и смотрел на меня.
- Давай руку, - сказал он.
Мы поднялись на крушу, с которой открывался вид на город, далёкий и загадочный. Всё тонуло в солнечных оранжевых лучах, словно купалось в них, как в море, трепеща от всплесков волн и дуновений ветра.
- Красиво как!.. – сощурив от яркого солнца глаза, произнесла я вслух.
- А на Земле тоже такое? Ну, такой же рассвет, день, солнце? – вдруг спросил Даву.
- Знаешь, там… Там всё точно такое, но одновременно и другое… Родное, наверное…
- А… скучаешь?
- Не знаю… Давай сменим тему, ладно.
- Извини, не хотел…
- Ничего, - перебила я.
- М-да… не знаю, о чём и говорить… - через паузу добавил парень.
- Просто молчи. И я буду молчать.
Даву взглянул на меня; его лицо сейчас излучало такую тревогу и робость, и любовь, но последнее, наверное, было проявлением заботы, как будто он родной человек. Хотя… Он и был мне родным человеком, не считая Эва и дедушки.
- А что находится во-о-он там, - указав пальцем на тёмную полосу на горизонте, спросила я Даву.
- Где? А, там… Там море! Нет, океан! – с восхищением ответил парень, он закрыл глаза и глубоко и шумно вдохнул раскалённый воздух.
- Земли Тарролитов?
- Ага, а ещё самое красивое место на планете! – вдруг Даву подбежал ко мне и схватил за плечи так, что я вздрогнула и испугалась. – А хочешь, хочешь мы рванём туда?! Вот прямо сейчас! Хочешь?!
- Даву…
- Я серьёзно, - парень обхватил меня и приподнял над крышей, - мы помчимся туда! Ты видела океан когда-нибудь? Нет? Это прекрасно! Это самое-самое красивое, что есть на всём свете! Поехали?! Бросим всё и сбежим!
Моё сердце бешено билось, издавая ритм сумасшедшего рокера. Мысли спутались в один большой клубок, распутать который не было возможности.
- Даву, я должна с тобой обсудить план наших действий. Ты – мой самый близкий друг… - сказала я, и на последнем слове Даву отпустил меня и слегка отступил.
- Да… ДА! Конечно, что ты хотела?
- Я думаю, нам нужно собрать команду. Что-то вроде спец-отряда. Мы должны добраться до Жанессы.
- Нужно договориться с Алексеем Ивановичем, он поможет набрать самых опытных солдат…
- Нет, ты не понял, - перебила я, - мне нужна команда, а не отряд тупиц, пусть и суперопытных.
- Ладно, продолжай.
- Ты, я и Лёшка будем основным звеном, дед поможет в военной подготовке и сражениях, а так же в переговорах. Мы должны также выйти на Миру, она обладает способностями телепатии и телекинеза, также, думаю, может хорошо лечить, так что она тоже нужна. Гобра-аль… Полагаю, он смог там выжить. Необходимо его разыскать, он очень нам помог. Эв – один из самых опытных людей, будет отвечать в команде за дисциплину, он хороший психолог. Нам нужен ещё проводник. Человек, который знает планету как свои пять пальцев. Наверное, это должен быть путешественник или кто-то ещё…
- Ты просто коммандос!..
- Продолжим. Нам нужен солдат, а лучше ниндзя. Понятно, надеюсь, зачем. Сильный маг, тоже не буду пояснять.  Помнишь Дану? Интересно, что с ней стало… Она бы пригодилась. Но да ладно. Итак, устроим соревнование, турнир! Лучшие войдут в команду.
- Ты явно не в своём уме, но… Мне нравится! – воскликнул Даву.
- Пойду переговорю с дедом, а ты пока составь план состязаний.
Дедушка ждал меня внизу, хлопоча по «домашним» делам, он не слышал, как я приблизилась, и немного испугался моего голоса.
 - Дед… А бабушка может быть здесь, на Лидоне?
- Не знаю. Тебе зачем это?
- Просто подумала тут… Смотри, она – водолей по гороскопу, а ты – лев, как и я. Ты сейчас здесь, в центре боевых действий, практически в огне. Так может, она в водных землях? У Тарролитов?
- Знаешь, я думал об этом, но не мог решиться на поход туда. Я слаб для подобных рисков, дорога полна опасностей, и без единомышленников никуда. А у меня их нет, не было, точнее.
- Де-ед! Мы твои помощники! Всё равно нам нужно попасть в земли Тарролитов! Мы можем попробовать найти бабушку! – радостно защебетала я.
- Катюшка моя, родители, чай, тобой гордятся… Эх…
- Де-е-ед! У меня идея, - и тут я рассказала дедушке всё, о чём говорила с Даву.
- Знаешь, я бы рискнул! Нам терять нечего. Дерзай, - он замолчал и через пару секунд добавил, - только я бы не тратил время на соревнования. Горба-аль и Мира могут найти нас очень легко: если мы завтра двинемся к тарролитам, то через день, а может, и раньше, доберёмся до одного городка. Там остановимся. Они нас догонят. Не переживай, мы доберёмся, мы ещё повоюем! – усмехнувшись, сказал дед и приобнял меня.
- Да… Что бы я без тебя делала?! Спасибо!
Тем временем Мира, оставшаяся в землях сиветов и о которой мы ничего не знали до сих пор, сражалась со своим сердцем. Ей предстоял тяжёлый выбор: последовать за Катей, девушкой, которая увела брата из родного дома и предала опасности, или же присоединиться к Жанессе – женщине, чья сила и мощь поражали и завораживали сиветов, не обладавших способностью захватывать души людей. Когда Мира впервые увидела, как из перстня на руке правительницы раздались ужасные голоса, словно тысячи мучеников собрались в одном месте и принимали тяжкие наказания, она поняла, что эта женщина могущественна и крепка сердцем, но стоит лишь отнять у неё перстень, как она становится такой же простой волшебницей, как Мира, только под названием «императрица».
- Выпустите меня отсюда!!! – закричала я, колотя изо всех сил по стальной крепкой решётке, - выпустите сейчас же!
- А то что? – раздался голос из коридора, - съешь меня?! – и голос мерзко расхохотался, разнося по всей тюрьме свой гнусный сарказм.
- Я простая сиветка! Живу в своём доме, законов не нарушаю! Так почему я здесь?! Почему!!! – кричала я, стараясь понять, почему меня заточили в узкую, тёмную, пропахшую крысами и тараканами камеру городской тюрьмы, да ещё и в подземлье, где было страшно холодно и мокро.
- Это приказ! Твой брат – преступник! Он – враг моей Госпожи! – последнее слово голос произнёс с таким пафосом и торжественностью, что хотелось заткнуть себе уши, а ему дать в зубы.
- Слышь ты, придурок! – я замолчала на мгновение, чтоб перевести дыхание, - если я отсюда выйду, то ты, гад, пожалеешь, что не родился девочкой!
- Ма-мочка! – пискляво раздалось эхо, - я сейчас описа-аюсь! – и снова этот смех.
- Идиот! – шандарахнув по решётке, громыхнула я, что по стенам прошла волна.
- Сиди смирно, Мира. А то не доживёшь до пришествия Её!
- Заткнись! – снова заорала я, схватившись за решётку и стараясь увидеть говорившего со мной.
- Ты же хочешь её увидеть? – вдруг раздался женский низкий голос.
- Жанесса!.. – с досадой произнесла я. – Я ведь ничего не сделала! Ни-че-го! Если мой брат ушёл, то это его дело!
- А мне плевать на то, что ты здесь, а он пропадает бог знает где. Вы в одной связке!
- Гадина…
- Такими словами ты никогда не получишь моего расположения, поверь. Я хочу добра, - мягко-мягко, по-матерински, с заботой сказала тихонько Жанесса.
- Не прикидывайтесь лапочкой. Я не стану на вашу сторону!
- Ну и чёрт с тобой! – крикнула правительница, и застукали каблуки по камню прочь. – Солдат! Подойди! – услышала я эхо, - Хватит с ней церемониться: перестаньте давать и еду и воду, а также убери-ка фонарь от её клетки, пусть живёт как в могиле. Выполняй!
Мира, Мира… Что же ты наделала? И чёрт тебя дёрнул выходить из дома на площадь , когда Жанесса захватывала город? Да ещё и состязаться с ней в магии… Конечно, попытка не пытка: ты поняла, что эта женщина – полное ничтожество без перстня. Но в тот день он у неё был, да он всегда у неё был! И ты сейчас сидишь в темнице сырой…
Мира сидела в уголке камеры, обхватив колени руками и прижав к груди. Молодое сердце колотилось о грудную клетку, передавало импульс коленям, и, казалось, этот мотор отбивает ритм, как на барабанах, по костям. Жутко и неприятно.
Три стены, окружавшие девушку были из камня самой ровной кладки, а третья – тяжеленная   стальная решётка, каждый прут которой был толщиной с руку Миры. Даже силач их бы не погнул. На полу мерцали тени от решётки и светлые полоски жёлтого фонаря. Послышались сначала тихие шаги, но потом они становились громче и громче, и вот, наконец, Мира увидела солдата. Он заслонил собой фонарь и уставился на девушку.
- Вы заберёте свет? – хрипло спросила я.
- Это приказ, заключённый. И кстати, еды ты больше не получишь.
- Понятно, я уже всё слышала.
- Отлично! Спокойной ночи и кошмарных снов! – солдат рявкнул и снял фонарь с крючка, намертво вбитого в стену.
- Подождите! – громко прохрипела я, но голос тут же оборвался, - пожалуйста.
- Фонарь не оставлю, - дерзко ответил солдат, - мне дорога своя жизнь.
- Не нужно, уносите. Но… Ты ведь знаешь, что сейчас творится на фронте? Расскажи, пожалуйста, - шёпотом говорила я, теряя сознание, - пожалуйста, скажи, я должна знать… должна… - кашель подавил голос, и я, задыхаясь от сырости, упала на пол и почти потеряла сознание.
- Не симулируй приступ – не поможет!
Я лежала на холодном и склизком от плесени полу, тело дрожало от судорог, мне казалось, одна сторона тела горит огнём, а другая заморожена, и я её почти не чувствовала. В висках стучали венки, а из глазах текли слёзы, от которых изображение расплывалось, превращаясь в большую кляксу, желтеющую на тёмном фоне камней.
- Я не отопру камеру! Этого нельзя делать! – восклицал солдат.
- Как… хочешь… - из последних сил просипела я.
Солдат просунул руку сквозь решётку и коснулся меня, я почувствовала дикий озноб по всему телу, казалось, меня бьют плётками и поливают кипятком одновременно.
Не получив от меня внятного ответа и удостоверившись, что я не в сознании, солдат прошёл сквозь решётку и присел рядом со мной, он боялся касаться моего тела, так как понял, что прикосновение порождает боль.
- Я нарушаю закон, между прочим, - сквозь пелену желтизны слышала я далёкий голос солдата, - приходи в себя, а то хуже будет!
- Не могу… - хрипела я и кашляла так, что каждая кость, каждое сухожилие и каждая клеточка отзывались болью, пронзающей, клокочущей и противной.
-  Только смерти мне тут не хватало для полного счастья!
- Оставь… пройдёт… - я снова закашлялась и, прикрыв рот рукой, сплюнула мокроту, красную, даже багряную.
- Она тебя совсем загубит! Тебе врач нужен! Чёрт, что я говорю… - ругался солдат, мечась между помощью и бездействием.
- Уйди! Уйди! Заражу! – хотела я закричать, но вместо крика получила скрипящий визг вперемешку с кашлем и хрипами.
- Да что же я! Не человек что ли?! – протянул он и, замешкавшись на секунду, снял с себя что-то наподобие пиджака или гимнастёрки и накинул на меня. По телу прошёл очередной озноб, породивший приступ кашля и хрипов, кожу жгло как огнём, а изнутри слышались булькающе-глокочущие всхлипы мокроты где-то глубоко в лёгких.
- Пойдём, отведу тебя в свою коморку. Всё равно ты здесь одна заключённая, никто не узнает. Пойдём, - он обхватил меня, и я взвыла от боли и упала на пол, сжавшись в позе эмбриона. Перед глазами всё плыло в жёлтой гамме, разбавляясь красновато-синими и чёрно-зелёными с фиолетовым кругами. Вдруг я почувствовала, что кто-то меня поднимает. Глаза не позволяли ничего видеть, наверное, это был солдат, но мне стало уже всё равно. Лучше умереть, чем мучиться таким образом.
Время – интересная штука! Может плавно течь, как река, а может бить ключом, как молодой родник. Мы привыкли уповать на время, винить его, что мы опаздываем или наоборот приходим раньше, виним его в неудачах, приписываем мистические свойства, но забываем главное: наслаждаться каждой минутой, каждым мгновением. Мы, к сожалению, не видим, что в праве управлять своей жизнью, использовать это время – жизнь – по максимуму. Иногда мы теряем счёт времени и бываем счастливы, а бывает скрупулёзно, как казначеи, считаем секунды, тратя на это своё драгоценное время, и потом говорим: «Я настолько занят, что нет времени на то-то, то-то!» Какая глупость! Корпя над одним, бессмысленным, мы упускаем из виду другое, важное.
- Тихо… Тихо… - далёкий голос говорил, и его слова разносились эхом в моей голове, - приходи в себя… давай… ну же…
Я открыла глаза: вокруг был тусклый синеватый свет, камерных стен не существовало, вместо них – пожелтевшие от старости камни какой-то комнатушки.
- Ну-ка… приподнимайся… - кто-то подошёл сзади и поставил мне за спину ещё одну подушку, по крайней мере, мне так показалось.
- Вы кто? И где я? Почему не в камере? – хотела я спросить, но вместо голоса получила лишь слабый шёпот.
- Камера рядом, могу отвести, но, думаю, что не надо. Второй раз тебя выхаживать нет желания.
- Ладно, - голос стал понемногу появляться, но был ещё слаб и тих, - вы меня сюда приволокли после приступа?
- Не после, а до него! Хорошо, что ты не помнишь ничего: была в отключке.
- Всё настолько страшно? – разминая руки и шею, спросила я.
- Ну, удовольствия наблюдать за твоими конвульсиями не было, это точно. Поверь.
- Верю, конечно, - ответила я, - так вы кто?
- Солдат, по идее должен был стать твоим убийцей, но сжалился…
- Спасибо, - улыбнувшись прошептала я, голос ещё не восстановился.
- Тебе повезло: здесь никого нет, поэтому я тебе и помог…
- Спасибо большое! Вы добрый! – перебила я солдата, - можно узнать ваше имя?
- Его нет, - грубо прозвучало в ответ. Солдат налил воды в кувшин и подал не блюдо, чтобы я могла умыться. – Бери, теперь можешь сама, силы есть. А то я за тобой уже недели две ухаживаю – надоело.
Я усмехнулась: как же люди не любят признавать, что помогали другим по душевной доброте, отрицают, не желая показаться слабыми и мягкосердечными.
- Значит, я две недели была без сознания? Круто. Так, как вас зовут?
- Имени нет! – закричал солдат и бросил кувшин на пол – вода расплескалась.
- Хорошо-хорошо. Не нужно кричать.
- Сам знаю. Жанесса приказала тебя не кормить и фонарь убрать, чтоб ты сдохла, как собака. А я тебе снадобья таскал, лекарства всякие, которые по минутам давать надо! Хорошо, что Жанесса не приходила, и вообще никто не приходил!
- Тише, - в голове затюкало, я чувствовала, как пульсирует кровь по всему телу, как работает сердце, выбрасывая кровь в артерии, как расходятся импульсы в нервных клетках, как в мозгу складывается картина происходящего, словно большая запутанная мозаика.
- Извини, тебе нельзя сейчас нервничать. И это… называй меня, как хочешь. Я своё имя забыл.
Когда-то Даву мне рассказывал, что солдат заставляют забыть своё имя и всё прошлое. Они должны быть простыми людьми, беспрекословно выполняющими приказы. Они – пешки в чьей-то игре.
- Знаешь, у меня есть брат, Даву… - начала я, мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить, пусть этот кто-то даже будет молчаливым грубияном.  – Он Её нашёл. Представляешь? Легенда жива!
- Ты это, потише говори. У стен тоже есть уши.
- Мне нужно узнать, где они сейчас находятся. Ты поможешь? Ну, пожалуйста-а, - ласково сказала я переседающим голосом.
- Я отведу тебя наверх ночью, только, прошу, не тарахти так громко! Не выношу шума! – возмутился солдат, присев на стул и принявшись рассматривать своё оружие.
Никогда не видела таких мечей: тонкое, сантиметра 4 шириной, лезвие, состоящее из двух перпендикулярных друг другу пластин. Этот меч блестел синим светом, распространяя на потолке и стенах комнаты синие блики, а когда они попадали на глаза, то вся комната становилась прозрачной! Словно меч обладал особой внутренней энергией, позволяющей видеть сквозь предметы. Эфес, то есть рукоятка меча, была простой, но с выбитой спиралью по всей поверхности.
- Почему в комнате синий свет? И почему меч излучает энергию? – спросила я, хотя и понимала, что солдату это не понравится.
- Это артефакт, реликвия, она мне от бабушки досталась, а ей от её бабушки, ну, и так далее. Говорят, этим мечом можно разрубить не только плоть, но и материю, из которой соткан наш мир, а потом через полученную дыру можно перейти в другой мир либо переместиться в любую точку нашей планеты: стоит лишь пожелать и разрезать мечом воздух! – солдат взмахнул и с силой рассёк  пространство, так, что волна свежести обдала меня всей своей мощью. В комнате разом похолодало и я замерла от увиденного: солдат рассёк материю! Наверное, это так называется, когда видишь весь мир через огромную дыру и управляешь обзором с помощью меча.
- Ха-ха-ха! Легенда, говоришь?! – закричала от радости я, - эй, солдат, да ты мастер!
- Иди сюда! Скорее! Меч тяжёлый какой-то стал, еле держу!
- Погоди, у меня ведь ноги слабые! Сейчас! – я спустила ноги на пол – холод окутал их, по телу пробежала бодрящая дрожь. Я слегка перенесла вес тела на ноги – вроде, стою крепко. Держась руками за кровать (или что-то подобное) я осторожно шагнула, солдат находился совсем рядом, но насколько трудно было ступать: ноги не слушались, я словно заново училась ходить!
- Слушай, солдат, одной рукой меч держи! А другую вытяни! Вытяни!!! – солдат только успел это сделать, как я мощным толчком прыгнула к нему.
- Поймал, - усмехнувшись, произнёс помощник.
- Молодец. Теперь поверни-ка туда, где находятся наши путешественники, - стараясь восстановить дыхание, сказала я. – И не спрашивай меня, как это сделать.
Солдат закрыл глаза и, держа одной рукой меня, а другой – меч, сосредотачивался на «желании». Огромная дыра заныла, выбрасывая в комнату листья и мелкие веточки, лепестки и всякую мелочь, ветер закручивался, ударяясь о стены комнаты, превращался в спираль, вдруг – бац! И всё пропало.
- Ты о чём подумал? – решилась спросить я.
- «Хочу туда, где сейчас Даву и Она» - говорю ещё раз слово в слово. Хоть бы повезло! – солдат покрепче прижал меня к себе, чтобы я не упала, но падать было некуда: вокруг темнота и неизвестность.
- Видишь, что-то меняется, словно свет откуда-то проникает. Видишь?  - спросил солдат, указывая мечом впереди себя.
- Смутно. Дай-ка меч.
Я схватила обеими руками эфес и расположила меч так, чтобы глаза солдата и мои смотрели на пересечение двух плоскостей лезвий. Сверкнул откуда-то взявшийся свет, и мы вздохнули от удивления: сквозь меч можно было видеть мир сверху!
- Давай, как по лестнице, шаг за шагом вниз, - шепнула я, и, прижимаясь к солдату, осторожно сделала шаг, представляя, что иду по лестнице.
- Думай о цели, мы не должны отклоняться от неё, а то я не знаю, как всё это заново получить! – тяжело дыша сказал солдат, - меч не тяжело держать? Ладно. Держи его и ступай, как знаешь, а я буду держать тебя. Глядишь, выберемся.
Меч и правда был на редкость тяжёлым. Мне даже стало интересно, сможет ли Даву со всей своей силой управляться с ним так же, как с привычным оружием. Даву… Надеюсь, он в порядке…
Мы ступали медленно и осторожно, словно танцевали, в голове даже возникала красивая мелодия, плавная и нежная: раз, два, три! Через меч земля виднелась ещё очень далеко, мы находились на такой высоте, что должна была кружиться голова, но сейчас все силы организма были мобилизованы, и мы не думали ни о чём, кроме цели.
Шаг – ступенька – остановка – вдох. И так тысячи раз, миллионы раз. Шаг – выдох. Шаг – вдох. Дыхание стало синхронным и глубоким. Мы словно медитировали, паря над землёй. Лунный свет освещал пространство под нами, заливал его глубокой пряной и пьянящей синевой и перламутром жемчуга дальних морей. Я отвела глаза от меча: неизвестная темнота больше не нависала над нами, она рассеялась, а мы и не заметили.
- Смотри! Мы вышли оттуда! Ха-ха! Мы пари-и-им! – засмеялась я и опустила меч, - как красиво! Ты видел что-нибудь подобное? Ха-ха-ха! И почему люди не летают как птицы?! Смотри, смотри! Видишь? – я указала пальцем на светящиеся огни под нами, - что это?
- Не знаю. Давай пониже спустимся? – солдат обхватил меня покрепче и помчался вниз: огни становились ярче, даже можно было уловить приятные запахи готовившейся еды.
- Это отряд?! – воскликнула я, - да, да, да! Это отряд! Неужели там Даву и Она! Ха-ха-ха! Солдат, да ты просто мастер! Я тебе жизнью теперь обязана! – тараторила и смеялась я, предвкушая встречу с Даву и Катей.
- Жизнью не надо. Второй раз спасать не буду.
- Ладно, ладно. Но всё равно! Ты меня спас, - прошептала я вновь пересевшим голосом солдату на ушко, - спасибо.
- Хватит благодарностей. Держись крепче.
Мы спускались ниже и ниже, горизонт был темен и туманен, луна щедро лила свои лучи на ночную планету, птицы и другие животные молчали – царила тишина и спокойствие.
Мне показалось, что слышу голоса людей, треск походного костра, даже почудилось, что читаю мысли тех, кто находился внизу.
- Солдат, а что на мне надето? – смущённо спросила я. Он повернул голову и посмотрел на меня сверху (мужчина был выше на две головы).
- Ничего, кроме нижнего белья. Ты же с постели встала, а мне приходилось делать тебе всякие массажи-уколы и прочую хрень, которую посоветовал врач.
В мыслях заметалось дикое: как я появлюсь перед остальными?! Это же крайне неприлично! Что обо мне подумают?
- Дай свою куртку!
- Сейчас?!
- Да, сейчас! Я же голая!
Солдат сделал недовольное выражение лица, выругался, посмотрел на меня и, наконец, снял свою куртку.
- По мне-так, тебе и без куртки красиво… - пробурчал солдат.
- Мужчины! Что от вас можно было ожидать! По-вашему, всем женщинам надо ходить голыми!
- Ну… можно и так… - засмеялся солдат.
Я надела куртку, застегнула и искоса посмотрела на солдата: он протянул мне руку для поддержки.
- Да не бойся ты! Дай руку, а то ещё улетишь с ветром!
Я нехотя шагнула ближе, и солдат прижал меня покрепче. Ругаясь про себя на солдата, я степенно шла за ним всё ближе к земле. Мы отчётливо слышали звуки лагеря, и моё сердце замирало от мыслей о грядущей встрече.
- Сейчас я первым сойду на землю, а ты потом, чтоб я успел тебя поймать, а ты не упала, - мужчина спрыгнул и закричал мне, - давай потихоньку спускайся!
Я присела, словно на заборе, и прыгнула.
- Опа! Поймал! – с долей иронии сказал солдат, - лагерь метрах в пятистах. Сама дойдёшь?
- Не знаю… что-то слабость странная… - шептала я, находясь на руках у солдата.
- Ладно… Эх, женщины! Ведь приходится носить вас на руках! – солдат слегка подбросил меня и понёс к лагерю.
- Если тяжело, то спусти меня, не тащи.
- Ой, да ладно! Не тащи её… Сама-то и пять метров не пройдёшь! – усмехаясь над моей беспомощностью, говорил солдат.
- Спасибо…
- А вот и лагерь! Хе-хе! – довольно добавил солдат через некоторую паузу, - приехали, красавица, слезайте!
- Мне с тобой не расквитаться теперь. Ещё раз спасибо! – солдат смотрел на меня, явно желая что-то спросить, - тебя тревожит что-нибудь? Скажи.
- Я давно не видел горизонта. Всё время только тюрьма и коморка, а ещё вонь, ужасная, мне даже кажется, что я весь пропах ею.
- Знаешь, я думаю тебе нужно пойти со мной. Даву, конечно, будет против, но Катя… Она тебя примет.
- Пойдём. Держись за меня, Мира.
Он впервые назвал меня по имени без издёвки и сарказма, по-человечески. Не знаю, но мне действительно стало приятно и особенно тепло, словно родной человек находился рядом. Знаю, нельзя доверять незнакомцам, тем более солдатам Жанессы, но почему? Потому что он может мне навредить? Хуже некуда. Потому что он мне не знаком? Да, вроде, познакомились. Нет причин ему не верить и не доверять. Он на данный момент единственный человек, который может мне помочь, защитить и поддержать, чтоб я не сдалась и дошла до конца, точнее, до лагеря.
Шаг, два, три… Десять… Двадцать четыре… Последние метры до первой палатки, запах готовящейся еды сводит с ума и заставляет желудок ныть и ныть, хочется побежать, но никак, сил нет.
- Эй, люди! – закричал солдат, - есть кто живой?!
В палатке что-то зашуршало.
- Люди! – крикнула я, собрав все силы, - мы свои! Лю-у-уди!
Мне в спину упёрся холодный штык. Сердце застыло. Тук-тук. Тук-тук. Холодная железка пульсировала в унисон с сердцем. Тук-тук. Тук-тук.
- Не двигаться. Встать на колени. Быстро! – произнёс знакомый до боли голос мужчины.
Мы с солдатом выполнили приказ, и я осмелилась задать вопрос, хотя сил было очень мало, мне казалось, что земля плывёт перед глазами.
- Даву? Это ты?
- Молчать! Оба! – крикнул мужчина.
Перед нами был лагерь – наша цель, а позади – Даву – человек, не желающий слушать никого и никогда. И он мог убить нас, так и не дав достигнуть цели. Вдруг кто-то вышел из палатки и направился в нашу сторону. Похоже, женщина, а может, наша смерть.
- Даву! Кто это? – спросила она, оставаясь в тени.
- Знать не хочу! Они пришли со стороны поля, хотя часовые никого не видели, значит, использовали магию! Их нужно убить, - гордо прошипел парень.
- Ты слишком горяч и безрассуден. Встаньте! – обращаясь к нам, сказала женщина.
- Катя? Катя! Я Мира! Помнишь меня?! – закричала я, спотыкаясь, поднялась с земли и бросилась к Кате, но Даву меня остановил и отбросил.
- Даву! – громко, но не крича, спросила Катя, - что, чёрт возьми, с тобой происходит?!
- Она бросилась на тебя!
- Не на меня, а ко мне! Она спасалась от тебя! Успокойся.
Я лежала на земле и сжимала рукой густую высокую траву, листья которой резали кожу как лезвия, и плакала, никогда не плачу, а тут просто не могла сдержаться. Накипело.
- За что?! За что?! Даву!.. – рыдала я, повторяя вновь и вновь имя брата, - ты так и не изменился! За что?! Даву…
- Мира, не плачь, не плачь, милая… - прошептала Катя, подойдя ко мне и сев рядышком, - я тебя сразу и не узнала… прости меня…
- Тебя не за что прощать!.. – всхлипывала я, - это всё он, - я показала рукой на Даву, - это он! Идиот! Никогда не умел избавляться от гнева! Слышишь меня,  Даву?! Ты идиот!!! – заорала я и охрипла, погрузившись в рыдания и объятья Кати.
- А может, это и к лучшему. Плачь, Мира, плачь… - говорила мне Катя, прижимая мою больную голову к груди, - плачь, и всё со слезами уйдёт!  - она гладила мои растрепавшиеся волосы, а мне казалось, что я сижу рядом с мамой далеко в детстве и что я маленькая и беспомощная девочка, которую обидел брат.
- Пойдём в палатку. Тебе нужно привести себя в порядок, да и мысли плохие выбросить из головы, пойдём.
Мы встали и пошли. Катя держала меня под руки, так как силы совсем покидали моё измотавшееся тело.
Лагерь находился в долине, залитой лунный холодным светом, озарявшем пространство на сотни километров: ни конца, ни края! Ровная, лишь на горизонте холмистая местность завораживала и манила, одновременно пугая своей холодностью. Походный костёр щедро дарил тепло и сотни ярких беспечных искр. Это я, Катя, сделала его таким, как на земле. Даву предлагал развести «магический», но я отказала: почему-то стало слишком уныло и одиноко на этой огромной планете, в этом огромном мире, захотелось настоящего и привычного домашнего тепла, запаха дыма и игры бешеных искр в тёмном небосводе. Захотелось лечь на землю и, вдыхая аромат смолы и тлеющих листьев, всматриваться в бесконечную бесконечность вселенной, проникать всё дальше и дальше сквозь тернии к звёздам, ощущать себя парящей среди холодного блеска небесных светил, туманностей галактик, узоров созвездий. Странно, но небо на Земле, в северных широтах, то, какое помню я ещё с детства, нависало сейчас над моей головой, тихо-тихо шепча и маня к себе, в свои объятья.
- Мира, держись, сейчас мы тебе поможем, - желая поддержать девушку, еле слышно говорила я.
- Да ничего… и не такое выдерживали… - она остановилась и закашляла, я увидела, как раздался плевок, оставивший кровавый след на земле.
- Мира, у тебе туберкулёз!? – воскликнула я, - где ты его подцепила? Тебе нужно срочно прилечь, а мы уж позаботимся.
- Я потом тебе всё расскажу, хорошо?  - Мира замолчала и медленно плелась за мной в палатку, где нас уже ждал проснувшийся Лёшка.
- Давай её сюда! – засуетился он, - аккуратно клади на кровать, - Лёшка стоял над душой и постоянно говорил и говорил, как лучше положить человека, - отлично, теперь садись и держи её голову руками. Крепко.
Я осторожно прижала руки к вискам Миры и нажала – девушка зашипела. Ей было больно.
- Терпи. Сейчас вырубим тебя. Завтра будешь как новенькая, - засмеялся наш «врачеватель»
Следует заметить для читателя, что кровати были сплетены из материи. Когда мы разбивали лагерь, то каждый мастерил себе место для ночлега сам. Мы концентрировались и представляли те предметы быта, которые нам необходимы. Рисовали их в воображении, а потом мысленно переносили на нужное место, где находились. Казалось бы, это легко: представь и поставь. Но не тут-то было! Самым сложным стало сосредоточиться и не подкалывать друг друга насчёт его серьёзного вида и не смеяться над шутками других. Лёшка и Даву создали обычные палатки, где располагался спальный мешок (или что-то в этом роде), дед намудрил волшебный костёр, который «никогда не погаснет во веки веков», и раскладушку с походным чайником и кружками на всех нас. А нас было шестеро: Эв, я, Даву и Лёшка, дедушка и какая-то девочка из города, ухитрившаяся сбежать из дома вместе с нами, что мы заметили только тогда, когда кто-то стал ныть насчёт слишком быстрой ходьбы, но это не важно. Главное – весь отряд был сплочён общей целью: дойти до владений тарролитов живыми и невредимыми.
Девчурка, примкнувшая ко мне как банный лист, оказалась на редкость смышлёной и приспособленной, если можно так выразиться. Она научила меня покою.
«Ты не думай о результате, а думай о процессе. Делай так, чтобы он доставлял тебе удовольствие!» - вот, что она мне сказала, тем самым спасла от неловкого положения. Ведь я не умею обращаться с магией и своими новыми возможностями. Когда я спросила её имя, то она ответила, что его нет. Родители постоянно называют её по-разному, поэтому я, удивившись,  нарекла её Машей. Простым русским именем.
Машутка стала живым огоньком в нашей компании, она, как и все дети, обрушивала на нас сотни вопросов «почему», «зачем», «откуда» да «когда». Мы, конечно, смеялись: такая маленькая, а так хочет всё узнать. Когда я сказала ей, что с другой планеты. Её глаза настолько сильно засветились счастьем и радостью, что я даже немного испугалась. Девочка бросилась ко мне с «расскажи» да «расскажи», отчего я сдалась и, поддавшись её обаянию, стала рассказывать и одновременно создавать свою палатку. Мы говорили о людях, о животных, о новинках на Земле, о Космосе и жизни – обо всём! Этот маленький человечек слушал и впитывал, как губка, всё, что я говорю.
«Зачем искать счастье? – вдруг прервала она меня, - вот оно! Мы живём, а это огромное и самое большое счастье в мире!» - произнесла Машутка. Ей не было и десяти лет – желторотый птенец, вылетевший из гнезда, - а понимала побольше взрослого человека.
Когда я представляла своё временное жилище, то сразу и без усилий поставила большую палатку, чтоб можно было находиться в ней в полный рост. Так же я поставила в ней настоящую кровать с пуховыми подушками и ватным одеялом, а ещё постелила на землю коврик, который когда-то в детстве очень любила у бабушки в доме. Дедов костёр превратился в настоящий походный, на котором готовилась картошка в тушёнкой. Как же хорошо, когда владеешь магией! Даву, Лёшка и Эв, который предпочёл не создавать прибежища, посмотрели на меня безумными глазами, когда я предложила им отведать земной походной пищи. Тушёнкой благоухало на километры. Слюнки текли, а желудок давал знать, что пора есть. Друзья осторожно взяли ложки и попробовали горячую еду. Каково было их удивление, когда еда оказалась очень и очень вкусной. Котелок опустел минут за пятнадцать. А мы, наевшиеся, продолжали обустраивать лагерь. Дело шло к вечеру. Когда все легли спать и благополучно заснули, я на цыпочках вышла из палатки и присела возле костра. За спиной послышался шелест травы, и рядом со мной сел Эв.
- Красиво, да? – шумно вдыхая прохладный воздух, произнёс Эв.
- Да… Совсем как на Земле: те же звёзды, тот же холодный блеск планет, та же загадочность и неизвестность, тянущаяся на миллионы и миллиарды световых лет…
- Ого! Как поэт говоришь… Не пробовала сочинять? – неожиданно спросил мужчина и одновременно смастерил какую-то постилку с помощью  силы мысли.
- Да пробовала, а что толку? Это никому не нужно.
- Неправда! Это нужно тебе, в первую очередь. Попробуй творить – это классно! – воодушевлённо продолжал Эв, укладываясь на постилке и устремляя взгляд в звёзды.  – Присоединяйся, - тихо сказал он, - давай сюда. Вспомним Землю!..
Я прилегла и прижалась к Эву: так тепло на душе стало, практически родной человек рядом со мной, всё-таки он с Земли, по которой я почему-то стала скучать.
- Звезда упала! – указала я пальцем на звёздную гущу, - хочу, чтоб…
- Про себя говори, а то не сбудется, - прервал меня Эв.
Я ничего не загадала, потому что пожелать мира в войну бессмысленно.
- Катя, давай перейдём на «ты», а то я чувствую себя неудобно, согласна?
Я, конечно, кивнула. Эв был мне как отец.
- Почему Жанесса так поступила с Дирком? Неужели всех людей так губит власть? – прошептала я.
- Да, наверное. Человеческий фактор: каждый хочет быть, а не существовать, хочет властвовать и править.
- Где она сейчас может находиться?
- Не знаю. Да и не хочу знать. Надо жить сегодняшним днём или ночью, просто наслаждаться. Понимаешь?
Я кивнула, как всё просто звучало в устах Эва. Насколько же он был мудр и опытен!
- Если мы найдём твою бабушку, то что будем делать дальше? – поинтересовался мужчина.
- Она – математик. Её логике позавидует учёный. Если найдём, то бабушка предложит какой-нибудь выход. А так… У меня нет плана. Извини.
- План и не нужен. На всё воля божья.
- Ты говоришь как проповедник, - улыбка растеклась по моему лицу, - всё-таки жизнь прекрасна, хоть и преподносит сюрпризы.
- Продолжай думать в том же направлении. Ты молодец. Сильная.
- Что означает твоё имя? Оно ведь не Земное? – вдруг спросила я.
- Ничего. Просто придумалось так.
- А какое имя у тебя было на Земле? – с ещё большим любопытством продолжила я.
- Не помню… Хотя… Артур. Да, моё имя было Артур. Но ты зови меня Эв. Так будет лучше.
- Артур. Я запомню! – засмеялась я.
- Глупенькая, - заулыбался он, - пойдём спать, завтра долгий путь.
Небесный шатёр, раскинувший свои объятья над нами, превратился в однотонный тёмный потолок палатки. Я забылась в странном сне. Утро уже шагало по планете уверенными шагами.
И вся-таки, и всё-таки как хорошо на свете жить! Да! Именно! Как прекрасно жить! Просыпаться и видеть, что ты жив, можешь ощущать этот мир своей кожей, наслаждаться доносящимися звуками и глубоко дышать свободой и новым днём. Я лежала на кровати и вслушивалась в мир: травы шелестели под набегами ветра, гудели насекомые и надрывали голоса птицы. День обещал быть очень хорошим: без облаков и дождя. За палаткой кто-то хлопотал о завтраке и слышался звук разгорающегося костра. Вдруг чья-то рука откинула занавеску и вошла в мою скромную обитель, это был Даву.
- Проснулась уже? – тихо спросил он, - умывайся и давай к столу. Потом двинем в путь.
Голос парня был необычным, в нём звучали нотки грусти и отчаяния. Хотя, может быть, я утрирую… Он был не так весел и приветлив как обычно, словно что-то замкнуло его в себе, какая-то проблема.
- Даву! Подожди! – крикнула я ему вслед, - что случилось?
- Со мной – ничего. Всё нормально, - с натянутой улыбкой ответил он, - иди к столу.
Конечно, знание и умение силой мысли получать необходимые предметы меня сильно выручило: я смогла почистить зубы и умыться земной водой. Ах, как же она хороша, когда сутками не видишь её, не ощущаешь. Также я наколдовала себе новый наряд, если можно так назвать боевое снаряжение. Моя фигура сейчас была идеальна: несколько дней скудной пищи превратили организм в живую машину, закалённую мышцами, сухожилиями и связками; лишний жир ушёл, сквозь кожу проглядывали ребристые мышцы, что мне очень нравилось. Я чувствовала себя Ларой Крофт! Костюм был второй кожей, плотно прилегал к телу и одновременно защищал, как броня. Тонкий материал не пропускал холода, но и создавал перегрева. О таком «чуде» я читала в одной из книг и решила смастерить себе, благо есть возможность. Он был камуфляжной расцветки, практически позволял сливаться с местностью: в лугах, поле или пустыне – везде он был на все 100% эффективен. Волосы были собраны в тугую косу, опять как у Лары Крофт, у нас с ней вообще много общего, на ногах – берцы – лучшая обувь для солдата. В комплект ко всему я, конечно, создала маску для лица, плащ с капюшоном, перчатки и оружие. Над последним пришлось долго думать: я не могла определиться в его виде – меч, огнестрельное или что-то иное. В конце концов, на костюме появились два кинжала, тонких и очень острых, несколько десятков коротких стрел, а на руках по арбалету (это я видела в фильмах про ниндзя). Не забыла и про огнестрельное: пистолет-пулемёт с разрывными пулями, компактный и мощный, автомат Калашникова (любимый русский АК) с коллиматором, подствольным гранатомётом, лазером и глушителем. Всё это было настолько компактно и функционально размещено на АК, что, наверное, сам создатель этого детища был бы восхищён. Не забыла и про ПНВ и ПК (планшетный компьютер). ПК необходим для быстрой регистрации объектов местности на карте, определения расположения противников и союзных войск – данная игрушка используется в компьютерных играх на Земле и пришлась мне по вкусу, поэтому миниатюрный ПК с хорошим блоком питания и памяти красовался теперь на моей левой руке и вызывался при повороте рукава. Сразу ПК загрузил мне карту местности, на которой, кроме равнины, ничего не было. За плечами  оказался небольшой рюкзак с сухпайком и аптечкой – всё как в игре – на бёдрах я разместила ножные платформы для боеприпасов.
Огнестрельное оружие – это безусловно хорошо, но старый добрый меч ещё лучше. Поэтому моя разыгравшаяся фантазия разместила на руках, выше локтей, по маленькой палочке сантиметров в 15 в длину и 2 в ширину. Это оружие я никому не хотела показывать, пусть думают, что очередные патроны. На самом же деле это были аналоги световых мечей, только гораздо лучше! В одной палочке заключался эбонитовый меч, а в другой – булатный. Если взять палочку и встряхнуть, то она в мгновение превращается в полноценное оружие!
Для похода всё было готово. Я вышла к столу и сразу ощутила на себе взгляды команды, однако, они выглядели не менее устрашающе: каждый позаботился о своём снаряжении, каждый экипировался до зубов. Кстати о них и о глазах… Я сделала клыки, чтоб при необходимости укусить со всей силой, и линзы для глаз, чтобы свет не ослеплял меня.
Даву и Лёшка вооружились кинжалами (по два), одноручными мечами (тоже два) и по двуручному мечу. Их камуфляж был похож на спецназовский у нас на Земле, только из другого материала. Дедушка смастерил для всех, кроме меня, по защитной маске. Кстати, дед снаряжение почти не изменил, только добавил странный посох с чёрным камнем размером в свой рост. Мира оправилась после ночной «прогулки», выглядела не такой уставшей и больной, наверное, дед и Лёшка покудесничали над её здоровьем. Около костра сидел и солдат, который привёл Миру, я услышала, что его как-то называют, но не запомнила имени. Он был в форме, как и парни, а также имел по две булавы, лук и колчан со стрелами за плечами, дед выдал ему огнестрельное оружие, что-то вроде ПП и патроны. Машутка сидела молча и уплетала кашу, которую, наверняка, приготовил дед, так как геркулес любил только он, она спокойно наблюдала за нами. Девчонка была одета в камуфляжный плащ и облегающий костюмчик, волосы собраны на затылке и крепко закреплены.
Я искала глазами Эва, моего родного человека. Его нигде не было, и я решилась спросить об этом у дедушки. Однако, только я вспомнила о пропаже, как она появилась. Эв стоял в нескольких метрах от лагеря и смотрел вдаль. Я подбежала к нему, не знаю с какой целью.
- Доброе утро! – прошептала я.
- Доброе утро… Сегодня нам не повезло – будет дождь. Надеюсь, ты сделала плащ? – улыбнулся он.
- Да, конечно! Вот он! – я надела обновку и встала перед Эвом.
Он был облачён в костюм наподобие моего, только из кожи какого-то неведанного животного, на руках и ногах виднелась чешуя, костяные вставки размещались на локтях, коленях, груди и пара ещё на поясе. Все они мягко переливались собственным светом (не от солнца!), словно были живые, словно по ним пробегал импульс, и энергия растекалась по всему телу Эва. Сверху, на костюм, был накинут длинный плащ, очень лёгкий, почти невесомый, так как развевался при малейшем дуновении ветра. Узоры, живые и играющие, располагались по всему плащу, они походили на потоки света или разряды электричества. У Эва практически не было оружия: только недлинный кнут и небольшой узкий кинжал на поясе.
- Что это за оружие? – указала я на кнут.
- Это не оружие, это защита. Никогда не нападай первой – защищайся. Истинное искусство никогда не принесёт зла людям, - твёрдо и уверенно сказал Эв и, взяв меня за руку, добавил, - верь, люди не желают воевать, это способ защиты от них самих. Поверь мне.
- Хорошо, - неуверенно, почти растерянно ответила я и обняла Эва. Его сердце билось – тук-тук, тук-тук – а я ощущала себя не такой одинокой.
- Маленькая моя, глупая ещё… - прошептал он, проводя рукой по моим волосам, - как же я тебя люблю, как же хочу уберечь от всего – ты даже не представляешь…
- Эй! Катя! Эв! – крикнул дед, - нам пора в путь! Идём!
Следует заметить, что солдат не выбросил тот меч, с помощью которого переместился к нам вместе с Мирой. Он надёжно скрыл его от чужих глаз. Где? Не скажу.
Итак, начался наш долгий путь до тарролитов. Погода, как и говорил Эв, испортилась через пару часов, пошёл мелкий дождь с порывистым ветром, от которого становилось дико холодно, так, что стучали зубы. Дед шёл впереди, а мы следом, парами. Я двигалась вместе с Эвом, позади деда, Мира шла с братом, а Лёшка с Машуткой и солдатом. Маска, что я смастерила для себя, очень помогала: ветер не так сильно вонзал в лицо колкие капли дождя, охладевшего и почти ставшего градом.
- Ребятки! – обернувшись и укрываясь рукой от непогоды, крикнул дед, - мы сейчас подохнем тут, так и не дойдя до места! Давайте вставайте в круг! Скорее! Пока нас не унесло!
Эв схватил меня за руку и потащил к деду, постепенно, за несколько секунд, мы дружно сцепились за руки, стараясь не поддаваться порывам ветра, и встали в круг.
- Алексей! Кинь пластину, что я тебе дал, в середину! – громче ветра, стараясь его переорать, приказал дед. – Бросай! Она не улетит!
Парень сунул руку в рюкзак и достал пластинку металла, затем бросил в круг. Она, как живая, прилипла к траве, и ничто на неё не действовало: ни ветер, ни дождь.
- Отлично! Теперь, ребятки, дружно представляем какую0нибудь машину! Катя! Колдуй! – крикнул дед и добавил, чтоб все закрыли глаза.
Я опешила, но потом быстро вспомнила, что видела отличную штуковину в одной из игр! Мысли ясно представили объект, каждая мельчайшая деталь чётко отразились, как на чертеже. Люди, стоявшие сцепившись за руки, по-особому помогали мне своими силами, давали энергию, с помощью которой я смогла реализовать придуманный корабль наяву.
- Готово! – отчиталась я перед дедом, - принимайте! И все на борт!
Когда все открыли глаза, то увидели, что стоят не взявшись за руки, а порознь, стоят вокруг огромного, с добротный дом, корабля, отливающего бликами стали и каменных минеральных вставок. Это была «тарелка», плоская снизу и сферообразная сверху. Идеальная симметрия инженерной технологии и сумасшедшей мысли стояла во плоти перед нами, все ошалело смотрели на это чудо и не понимали, что это создали они. Корабль парил в воздухе, я отдала приказ спустить трап – от днища отделился круглый кусок и спустился на землю.
- Приглашаю на борт нашего чуда! – позвала я команду. – Не бойтесь, я знаю, как этим управлять. Каждый знает, - я постучала пальцем по голове, и команда заулыбалась.
Мы ступили на трап, и он поднялся вверх бесшумно и спокойно, словно живой организм. Внутри «Чуда» (так я назвала корабль) было много свободного места, которое можно было использовать по разным нуждам: для тренировок, танцев, лишних спальных мест и прочего. Консоли управления встроены в стены и обшивку корабля, чтоб их запустить, нужно отдать чёткий сигнал «Шах» - так мы решили с командой, для активации системы защиты – «Мат», для включения дополнительного энергетического щита и турелей, оснащённых лазерами и плазменными пушками, - «Атас». Всё просто, что ещё проще не придумаешь. «Чудо» могло двигаться в авто и в ручном режиме, а также в смешанном, например, при ведении боя мы могли выбрать частично ручное управление турелями или управлением движения. Машина, которую я создала, была живой, она сама могла переключаться из одного режима в другой, если отдать специальный приказ «Game over». Мы, конечно, сразу стали обследовать все «уголки» (которые, кстати, не было) на «Чуде». Всё внутреннее пространство было разделено так: в центре находились консоли с управлением, которые оттуда распространялись по всему кораблю, образуя сеть; вокруг этого «штаба» находился периферийный коридор без дверей, а с одними арками, которые вели в зоны второй периферии корабля – в спальни (для каждого члена команды своя), столовую, зону отдыха (точнее сказать, в зал тренировок), в лабораторию, где мы хотели исследовать найденные объекты, если таковые будут, и вести переговоры или допросы, рядом с лабораторией я сделала потайную комнату, в которой можно было бы держать заложников или же ценные предметы. Третьей периферией было «Кольцо смерти» - зона защиты корабля. Система и замысел создания предполагали, что при уничтожении этого участка корабля обломки запускают в себе механизм бомбы, которая взрывается при столкновении с каким-либо объектом. Также данную функцию можно было запустить с помощью команды или кода, введённого на одной из консолей «штаба» или периферии. Двигателей, видных противнику да и простому обывателю, не было, они находились внутри корабля и действовали при помощи сильного магнитного поля, образующегося при взаимодействии с притяжением планеты. Таким образом, энергия вырабатывалась постоянно, что позволяло кораблю взлетать в любой момент, и на его не действовали системы «противоугона», т.е. никто и ничто не могло заставить корабль удерживаться на месте без необходимости. При отдаче команды влетать он по-любому взлетит.
- Ух ты! Какая красавица! – первым высказался дед, - хе-хе, мне до такой техники не додуматься бы!
- Да ладно, дед, всё нормально. Просто помечтала, - ответила я, потягиваясь от удовольствия. Почему-то после такой сложной операции у меня было полно сил и энергии, словно я крепко выспалась и только что проснулась.
 - Ты что, не устала? – удивился Даву, - с тобой всё нормально?
- Да, конечно, всё в порядке. Не беспокойтесь! Я могу хоть горы свернуть! – ответила я и закружилась на месте, - со мной никогда ещё такого не было! – продолжала всех удивлять я.
- Сядь, - вдруг раздался голос Миры, - немедленно сядь на пол!
Я повиновалась, но не мгла понять, почему она не рада тому, что происходит. Разве это плохо, если человек не устал?
- Что вы чувствуете, команда? – спросила Мира, не сводя с меня глаз, от чего мне делалось неуютно. – Вы ощущаете слабость, дурноту?
Среди людей послышались подтверждения и перешёптывания.
- Она отнимает у нас силу. Мы объединились и слились с её силой, думали, что именно это помогло построить это «Чудо», но всё не так! Поразительно! Катя, ты сама построила это, слышишь? Сама! – закричала от удивления и одновременно ужаса Мира. – Ты сейчас питаешься нашими силами, нашей энергией, потому что мы добровольно объединились ради общего блага, но всё пошло не так!
- Успокойте её! Не нужно паники, - вмешался Эв и, наклонившись надо мной, спросил, - что ты сейчас чувствуешь, Катя? – она подошёл сзади и обнял мою голову руками, слегка надавив на виски.
Моё сердце забилось чаще, непреодолимое желание возникло где-то внутри, животное и непонятное. Я упивалась какой-то пьянящей субстанцией, от которой быстро возникала зависимость. Я хотела, что Эв обнял меня ещё сильнее, я ощущала, как по телу бежит энергия извне, как каждая клеточка тела насыщается ею и просит, жаждет ещё.
- Эв! Отойди от неё! – крикнул Даву и Лёшка в один голос, который показался мне таким далёким, словно они кричали из плотно закрытой комнаты.
В глазах помутнело, затем картинка пропала вовсе, я сомкнула веки, но через мгновения рывком открыла их. Всё выглядело ярче, чем до этого. Вены на шее пульсировали. Дыхания было шумным и частым, словно я была астматиком, постепенно, за несколько секунд моего нового взирания на мир я почувствовала себя совершенно иной, словно мою душу что-то частично подменило. Мне хотелось этого ещё больше, я на мгновение подумала, что стала вампиром, но крови на руках не было, а во рту не чувствовался её солёный вкус. Я сидела и пила что-то очень сладостно приятное, что-то, что влекло к себе и требовало подняться с пола.
- Она упивается нашей энергией! Если её не остановить, то мы умрём от… от потери сил! – кричала Мира. Её крик меня раздражал, я хотела встать и убить её, но понимала: от неё в том числе идёт моя желанная пища. Передо мной в полном недоумении стояли дед, Леша, Даву и Машутка с солдатом. От каждого тянулся невидимый, но очень приятный поток, наполнявший меня изнутри наслаждением, но оно быстро заканчивалось, поэтому нутро требовало больше с каждой секундой.
- Мира! Как её остановить?! – кричал Даву на сестру, - говори!
- Клин клином вышибают! Нужен другой поток энергии, который будет идти извне, но она не сможет его поглотить, т.к. он не является первоначальным источником!
- Какой поток? Говори яснее! Она вот-вот встанет! – пытаясь побороть панику, продолжал Даву.
Я смотрела на этих жалких идиотов и думала: насколько же они ужасны, они не имеют той власти, что сейчас имею я. Они – полное ничтожество, пустое место, ноль без палочки. Они мои рабы, которые кормят собою, своею жизнью свою владычицу. Они никчёмны в сравнении со мной и моим величием.
- Даву, я понимаю, что ты не поверишь мне, но ты должен, - Мира сглотнула и закрыла лицо руками, а потом лишь сказала, - ты должен её обнять,  а лучше поцеловать. Ты ведь её любишь, брат?
Я видела, как Даву отпрянул от сестры. Жалкий трус, желает найти путь к спасению! Он никто! Я встала с пола и хрустнула пальцами на руках:  сколько же сил сейчас таилось в моём теле, сколько мощи желает вырваться наружу!
- Катя!.. – вдруг окликнул меня этот мальчишка, - Катя… позволь мне подойти… - тихо и как-то странно и незнакомо говорил он. Я не понимала ноток, звучавших в его голосе.
- Ты желаешь меня напоить, раб? – властно спросила я, гордо подняв голову.
- Да… Я желаю дать тебе ещё больше энергии. Позволишь подойти? – продолжил Даву, постепенно приближаясь ко мне. Мне хотелось прыгнуть на него и растерзать, чтоб напиться его плотью и нутром. Но что-то держало на месте. Я смотрела в его глаза и понимала, что теряю небольшую часть контроля над собой. Его глаза сейчас заставляли подчиняться, хотя нет. Они манили к себе, но не желаемой энергией, а неизвестным и забытым, словно желали передать моему нутру что-то только что утерянное и похороненное где-то глубоко в сердце.
- Не подходи, - без эмоций сказала я.
Но было поздно. Парень заметил, что я замешкалась на миг, и схватил меня! Он шептал что-то мне на хо, но я изо всех сил сопротивлялась его магии и чарам, я старалась не вслушиваться в его бредни, но ненароком всё равно вникала в произносимые слова. Нутро искривлялось, оно словно жарилось на раскалённой сковороде, выкручивалось и растягивалось, причиняя непереносимую боль. Я орала, а Даву всё крепче прижимал меня к себе. Он гладил меня по голове, перебирал мои растрепавшиеся волосы, обнимал, и я ощущала, как жгёт мою щеку какая-то жидкость, сочившаяся из его глаз, а потом он заразил меня этим! Мои глаза горели огнём, извергая ужасную солёную гадость, которая была вкуснее крови и гораздо горячее. Я старалась оттолкнуть его, била руками по спине, плечам, но он словно ничего не чувствовал, не воспринимал. Казалось, я бьюсь об стену, лишь причиняя себе боль. Жидкость из глаз жгла щёки и губы, он старался провести рукой по моему лицу, чтоб размазать эту гадость, но я уворачивалась, не поддавалась, билась с неравным противником. Наконец, он смог схватить меня так, что я могла бить лишь по его спине, но продолжал говорить слова мне на ухо, целовал в шею, щёки, горевшие от соли, глаза. Моё сердце рычало, а кровь неистово кипела, заставляя вены на шее пульсировать сильнее и сильнее, я сопротивлялась из последних сил, не понимая, куда делась вся энергия. Её словно выжили из меня, иссушили или выветрили! В голове било отбойным молотком, в ушах звенел непрекращающийся ни на миг шум и звон, в груди всё рвалось на куски и старалось выйти наружу, но мешал Даву. Он держал меня, а я плакала. Картинка, бывшая непривычно яркой несколько минут назад, стала более тусклой и серой, звуки больше не казались такими резкими и пронзительными, мои руки обмякли и не могли больше бить Даву, я устала. Потянуло ко сну, и хотя мозг всё ещё требовал новой дозы, нутро не желало этого. Ломка заканчивалась. Я медленно поползла вниз. Даву подхватил меня на руки и куда-то понёс. Я видела нескончаемый коридор, мелькавшие панели на стенах, слышали невнятные голоса за спиной. Зрение работало только посередине, периферийное отключилось, тона тускнели, а глаза смыкались. Мозг вырубался от полученной нагрузки, он желал сна и отдыха. И покоя.
Сквозь неизвестно откуда взявшийся туман и странную шумовую завесу я слышала, как со мной разговаривал Даву, он говорил, что любит меня, что я должна жить, хотя я, вроде, не умирала, что он без меня не сможет. Я постоянно отключалась, словно сломанный компьютер. А рядом, думаю, сидел Даву и не отпускал меня ни на секунду.
Тем временем «Чудо» двигалось к тарролитам, неся на борту меня в бессознательном состоянии и всю мою команду. Мы пролетали над густыми тёмными облаками, смачно поившими землю холодной водой, над молниями, сверкавшими по разные стороны от корабля и сотрясавшими его что есть сил. Через несколько часов цель была достигнута и наш корабль приземлился на посадочной площадке города – на воде. А дальше из воды возникли огромные клешни, которые захватили наш корабль и поволокли на дно океана. Это были не враги, а друзья – тарролиты, жители воды.