Сказание о лапифе кайнее

Где горный вал отделяет море от равнины Фессалии, там, в темных дремучих лесах жило племя лапифов.
Как деревья, корявые и могучие они были, но не деревья – люди. А станешь присматриваться к ним, то увидишь многое у них от деревьев. Непримиримыми были лапифы к соседям, таким же, как они древолюдям, да и с кентаврами тоже не ладили. Часто войны между ними ве-лись. И была среди лапифов девушка одна, похожая на тонкую стройную березку. Да и звали ее люди  девой-березкой, Кайнеей. Трудно, ох, как трудно деве светлой, серебристой усидеть в темном еловом лесу! Нет, нет, и сбежит она, прыгая с пригорка на пригорок, к самому синему морю. Станет одной стройной, точеной ножкой на влажный морской песок, второй шаловливо водит по морской волне, заливаясь звонким серебристым смехом, когда нахлынувшая волна обрызгает ее соленой прозрачной водой. Подаст звучный клич лапифов, направленный вглубь моря. Нет отзвука, молчит море. Не подхватывает клич Эхо, - не живет оно тут, не прогуливается. Есть мечта у девушки, глубоко в себе прячет она ее. Как ей хотелось бы стать могучим крепким мужем-лапифом. И вот, то ли Мой-ра, богиня судьбы вмешалась, то ли боги-олимпийцы вмешались, но встретила серебряно-березовая девушка властителя вод морских, брата Зевса, могучего Посейдона. Приглянулась богу морскому дева юная...
Почти как березка стройна, серебриста,
Средь темного ельника дева жила.
Проста и спокойна, не очень речиста,
Ее «недотрогой» назвала Молва.

Увидев Кайнею, бог моря влюбился
И жемчуга горы к ногам положил,
И нежной улыбкой лик бога светился,
Когда о любви к ней своей говорил!

Ответила дева владыке морскому:
«К богам и героям влечения нет,
Но Липа-Филюра придет к Посейдону,
Красива она, и шестнадцать ей лет.

Вы часто меняете облик, Крониды.
Ну, что тебе стоит мне пол поменять?
Чтоб стала мужчиной я грозного вида,
За племя сражаться, врагов побеждать!»

Кронид усмехнулся: «Ты малого просишь,
Ты дубом могучим намерена стать?
Пилою стальной тебя люди не скосят,
И в битве скалою ты будешь стоять!

Не ранит тебя ни рука, ни железо,
Ни зубы, ни когти... не тронет огонь,
Не тронут тебя никакие болезни,
Ты станешь – Кайней, чудо-дерево-конь!»
И действительно, лапиф-Кайней не имел себе равных в бою. Не поняла Кайнея-Березка, чему усмехнулся Посейдон перед тем, как произошло превращение. Это было дано понять Дубу-Кайнею, когда в битве  с древолюдьми  из племени Питфеев, он был завален  множеством трупов врагов и стал под их тяжестью задыхаться.