Ты все, что есть у меня в жизни

Я знаю, мы обе любили. Хотя, почему-то многие считают, что любить могут только совсем молодые - ну лет до двадцати пяти. До тридцати - это уже поздновато, а после тридцати - ты и вовсе не человек (вернее, не девушка), а дамочка. Ну, а уж после сорока – крути кранты, и сливай воду. В лучшем случае  - женщина бальзаковского возраста. Но увы, сейчас полагаю, многие просто и не знают, что это такое, и с чем его едят. Или думают, что это дамочка - ровесница Бальзака. Но, так как, вроде бы этот дядька давно умер, то значит это какая-то бабка-монстр, типа бабы Яги. Поэтому, уж какие мы были и есть – пусть каждый представляет в меру своей фантазии и изобретательности. Помочь могу в одном. Совершенно точно, что мы обе были лесби.

Так вот, простите, что еще раз повторюсь – мы обе очень любили друг друга. Познакомились на одном из сайтов знакомств.  Понравились друг другу с первой встречи, но естественно старались вести себя «солидно». Держались друг от друга на пионерском расстоянии, говорили о какой-то высокопарной ерунде. Пили кофе с молоком и без сахара, не выкурили ни одной сигаретки, а пиво – это вообще было табу. Хотя, если честно, мне так хотелось, чтобы она взяла меня за руку, увела в глухую аллею весеннего парка и посадила к себе на колени. А потом, угостив сигареткой, заговорила бы о самом наболевшем – "как же плохо быть одной". Как хреново каждый день смотреть эту почту на долбаном сайте знакомств и ждать, а вдруг все-таки повезет, вдруг именно «она» сегодня тебе напишет и не побоится выставить свою фотку. И ей хватит ума не входить в образ непорочной девы, не вести нудных интеллектуальных переписок о погоде и социальных переменах в стране, а просто взять  и предложить встретиться. К нашему обоюдному счастью, почти всё так оно и вышло.

Но, тем не менее, наше первое свидание было для меня равносильно стрессу. Я знала, чувствовала, что она тоже говорит об одном, а в мыслях, уже давно залезла мне в лифчик, с остервенением целуя мои губы. Но первая неделя – была неделей великого поста и воздержания. И только на четвертом свидании мы пошли в кино. Говорят, что инстинкты трудно сдерживать в темноте, поэтому как только погас свет, она схватила мою руку. Никогда не думала, что от этого можно получить оргазм, но, тем не менее, к концу сеанса мои трусики были мокрыми, и, уверена, что её тоже.В этот раз, мы, не расцепляя пальцев, дошли до пустой скамеечки, и она посадила меня к себе на колени. Такое возбуждение я испытывала только при первом поцелуе. Нас обеих трясло как при высокой температуре, и тогда мы решили покурить. Немного успокоившись, она сказала
- Только не думай обо мне плохо, но я так тебя хочу, что отдала бы полжизни, лишь бы провести с тобой эту ночь! –
- Не надо, не отдавай. Давай лучше проведем её вместе. И пусть каждая наша ночь будет такой же желанной, как эта –
- Тогда к тебе, или ко мне? –
- К тебе, наверное, у меня мать сегодня дома –
- Моя тоже, но она спит, а утром ничего не скажет. У меня была до тебя девушка. Год у нас прожили, пока она у себя в квартире ремонт делала. Ну а потом, она собрала манатки – свои, мои и даже кое-что у матери прихватила, и пока все были на работе – съехала. Но знаешь, я уже чувствовала, что всё к этому идёт и была даже рада, что она от меня ушла. Между нами давно уже ничего не было. Мы даже сексом последние полгода не занимались. И вообще… Я о ней даже вспоминать ничего не хочу. Сама виновата, когда отношения портятся - нужно что-то решать, или хотя бы пытаться исправить. А я всё на лучшее надеялась. Ну да ладно, поехали.
- Да, Мариночка, мне не очень удобно это говорить, но все же - давай зайдем в аптеку и купим смазку.-
- Саня, но сейчас уже полдвенадцатого? –
- Ничего, в ночную зайдём. –

В аптеке мы оказались не одни. В основном, в кассу стояли молодые ребята и пожилой мужчина. Он взял «Фервекс», парни после него презервативы, а нам при всем честном народе пришлось спрашивать смазку. Аптекарша оказалась подслеповатой, и стала уговаривать Саньку на резинки.
- Юноша, секс должен быть безопасным –
Тогда пришлось выступить мне
- Уважаемая, он для меня это берет! –
- Ну, тогда Вы и говорите, что Вам надо! –
И она громко начала перечислять все смазки, которые были у них в наличии. Ребята сзади нас хихикали, но, слава Богу, на личности никто не перешел. Была весна и даже в аптеке пахло сиренью и черемухой.

До Саши мы успели доехать на метро. По пять минут в ванной – и вот наконец-то мы вместе. Только этой ночью я поняла, как же мое тело истосковалось по любви и ласке. И не только тело, но и душа. Ведь эта Санька – она безумно мне нравилась, в чем я сама себе боялась признаться. Но она была такой нежной, такой ласковой и одновременно страстной. Я даже подумать не могла, что эта девушка, похожая на парнишку, может говорить такие безумно красивые слова. Все мои сердечные раны, прошлые обиды и слёзы - за одну ночь растворились в далеком прошлом. Это была моя Санька. Я любила её, и готова была целовать каждый её пальчик.
- Мариночка, я люблю тебя. Оставайся у меня. Мне никогда и ни с кем так не было хорошо. Я сделаю всё, чтобы мы с тобой были счастливы.

Иногда одна ночь может перевернуть всю жизнь. Я осталась у Саши и три года мы жили в безоблачном счастливом мире. Санька была добрым, абсолютно не меркантильным человеком. Более того, ей просто нравилось быть «главой семьи». Носиться по магазинам, готовить, делать подарки. Я любила её, и старалась делать все, что бы мой «заяц» был самым счастливым человеком на свете. Но у Саши была больная мать. Изредка, когда нам нужно было немного отдохнуть, мы приглашали медицинского работника. Но вот случилось так, что мне пришлось уехать на неделю в Петрозаводск, на похороны тетки. Моя Сашка и так уже здорово измоталась, поэтому на время моего отъезда мы решили нанять медсестру-сиделку.

Когда я вернулась домой, Санька еще не пришла с работы. Сначала я даже не поняла, почему медсестра так развязано себя ведет со мной. На мой вопрос, а что, собственно говоря, Вы делаете в этой комнате (нашей с Санькой), она грубо ответила
- Дождитесь хозяйку, с ней и поговорите, а мне с вами говорить не о чем. –
Девушка была молодой, «двадцать два года, из Рязани, окончила медицинское училище в Москве», я вспомнила несколько пунктов из её анкеты. Мне было сорок, Сане тридцать два. Вот такой сложился треугольник. Я стала собирать вещи, но все-таки решила дождаться Саньку. Зная, что я приеду, она вернулась с работы немного раньше. Не разуваясь, она рванулась ко мне в комнату. Туда же ворвалась и сестричка.
- Мариночка, прости меня, ради Бога. Выслушай меня, я всё тебе объясню. Да, так случилось, что я была близка с этой девушкой -
- Ну что, тебе этого достаточно? –
Не дала договорить ей сиделка.
- Или будешь последней тряпкой, выслушивая оправдания из-за жалости к себе? -
В соседней комнате громко застонала Сашина мать. Санька с медсестрой побежали к её постели, а я взяла чемодан и ретировалась из Саниного дома.

Она ещё долго мне звонила. Но я не желала с ней разбираться и отключала мобильник.  Даже, когда через общих знакомых мне сообщили, что Санина мать умерла, и она очень хотела бы меня видеть, я решила, что никогда не смогу простить ей такой подлости. Но я по-прежнему её любила, по-прежнему думала о ней, а моё сердце просто разрывалось на части об одном упоминании её имени.

Потом она пропала на полгода. Ни одного звонка. А в конце осени, выходя с работы, я увидела Саньку – под проливным дождем и под зонтом со сломанной спицей. Она ужасно похудела, под глазами были огромные синяки.
- Марина, я не смогу без тебя жить. Просто выслушай меня, а потом делай, что сочтешь нужным.-
Мне почему-то стало тоскливо и страшно.
- Хорошо. Но в таком виде, тебе, наверное, не стоит идти в кафе. Ты сейчас дома одна? –
- Да -
Я остановила машину и назвала её адрес.

Как ни странно, в её доме было чисто и убрано. Но так убираться могла только Саня.
- Поставь чайник, ты вся замерзла, заболеешь! -
- Я и так болею. Пожалуйста, лучше давай ляжем под одеяло. Я так быстрее согреюсь. –
Мы включили ночник и полураздетые легли в постель. Она вся дрожала. Я не выдержала. Раздев Саньку, и, стянув одежду с себя, крепко обняла её и заревела. Я так любила её, так тосковала без неё, что даже, если бы она мне ничего не рассказала, всё равно всё ей простила.
- Ну, рассказывай –

- Когда ты уехала, матери стало совсем плохо. Потом Нина (сиделка) сказала, что у неё рак и дни её сочтены. Мать очень страдала от боли и ей выписали морфий с каким-то сильным снотворным. Она так мучилась, что у меня самой начинались истерики. Тогда Нина вколола дозу и мне, чтобы я успокоилась. Я успокоилась, а когда пришла в себя, то в постели со мной была Нина. Я, как сквозь сон помню, как мы сначала занимались сексом на полу, потом в постели. На следующее  утро, я послала её на фиг, но из квартиры выгнать не смогла. Мать к ней привыкла, да и своё дело она знала хорошо. Но мне Нина заявила, что тебя всё равно заставит от меня уйти, так как считает нас не парой.  Ты отказалась меня выслушать, но я совсем тебя не виню за это. Но после твоего отъезда – она сделала мне ещё один укол. А третий я попросила сделать её сама. Так продолжалось, пока не умерла мать. Но на похоронах я всё рассказала своему старшему брату. С медсестрой они разобрались сами. А меня отправили в больницу.

- Маринка, если бы не ты, я бы не выкарабкалась. Всё, о чем я думала, когда могла соображать, то это была лишь ты. Я уже у Бога просила, хотя бы просто увидеть тебя. Ведь я полюбила тебя с первой встречи, и в каждом моём дне – была только ты. И сейчас у меня просто не хватает сил и слов, что бы выразить все свои чувства. Марина –
Уже почти шепотом проговорила она. Я ещё крепче прижала её к себе.
- Саня, ты всё, что есть у меня в жизни, слышишь? И мы обязательно выплывем. Я люблю тебя, и больше никогда не оставлю. –

И я стала целовать каждый её пальчик, как в самую первую нашу ночь. Потом мы накрылись вторым одеялом и за всё это время крепко, не разжимая объятий – заснули. Ведь нам нужно было столько много сил, чтобы начать все с начала.