Пылающие головёшки

Сергей ПРОКОПЬЕВ

ПЫЛАЮЩИЕ ГОЛОВЁШКИ

Через год, как жена Настасья умерла, дед Петро надумал бабушку завести.
– Две головёшки веселее тлеют, – сказал дочери.
Елена и сама за такой расклад. Трудно одной дом вести, когда Юлька маленькая, отец – инвалид. С бабушкой всё легче будет.
Первая кандидатка в головёшки через три дома жила. Не прочь была вместе с каким-нибудь старичком тлеть. И площадь для этого есть. Своя однокомнатная квартира. Завидная головёшка. Пригласили её на семейную гулянку. Дед Петро, приняв на грудь, бульдозером пошёл на невесту. Вместо того чтобы салаты подкладывать, водочку подливать, комплименты расточать и другие кавалерские знаки внимания, он начал прихватывать за когда-то туго выпуклые места и недвусмысленно намекать на активные интимные действия. Дескать, айда к тебе, чё время терять! Бабулька больше, как тлеть вместе, ни о чём не мечтала, тут на неё пламя рукастое налетело.
– Мне свой за сорок лет надоел до чёртиков этим шорканьем! – наотрез отказалась идти в предлагаемый костёр. – Не хочу перед смертью новый грех на душу брать!
Дед Петро не стал принимать близко к сердцу от ворот поворот, тут же казашку Раю нашёл. Маленькая, неказистая, она никаких претензий не выдвигала насчёт телесных притязаний. Другое в данном женительном варианте но. Для Елены особенно. Своего жилья Рая не имела, зато родственников добрый аул. И не в далёких степях Казахстана, в Омске. В частном секторе. Мыться, стираться как наедут, Елена не знала, куда бежать. Табор. Одни в ванне плещутся, другие на пол в большой комнате рассядутся, как в юрте, чай пьют. Подрастающее поколение в огромном количестве во всех комнатах на ушах стоит. Одним словом, от этой головёшки такой пожар разгорелся.
– Из-за них с Юлькой не могу позаниматься! – жаловалась Елена.
Отцу хоть в лоб, хоть по лбу. Казашка Рая нравилась вместе с роднёй.
– Дак, хорошо! Люди вокруг, весело.
– Какие люди? Содом! Хоть святых выноси!
На святых и вышла нестыковка.
Казашка Рая – мусульманка, тогда как дед Петро любовь к салу всосал с молоком матери. За пятьдесят лет осибирился основательно, на украинскую мову только в моменты сильнейшего душевного волнения мог сбиться, тогда как аппетит к национальному продукту морозы не высушили. Дня не проживёт без него. Казашка Рая видеть сала не могла. Покрывалась аллергическими пятнами…
Дед Петро решил, что поступиться национальным достижением ради любви – неподъёмная цена. И затушил казахский пожар русским выражением: а идите вы все куда подальше.
Вступив на женительную тропу, остановиться не мог. Вскорости после казахского нашествия появилась Лида. Бабушка-старушка очень даже исключительная. Шестьдесят пять лет от роду, ей и пятьдесят пять не дашь. Яблочко наливное, а не бабулька. Моторная, страшное дело. Все сериалы посмотреть успеет, заодно и сготовить, и постирать. На что Елена проворная, не могла за ней угнаться. Ростиком небольшенькая. «Полумерок я», – иронизировала на свои формы. А силы!.. Ничего не стоило схватить деда Петро и поднять с пола на диван.
– Чёрт в юбке! – жених, довольный, хохочет.
Пользуясь костровой терминологией, можно сказать, со всех сторон замечательная подвернулась головёшка. Дед Петро рядом с ней разгорелся в ладного парубка. «Права была цыганка!» – говорил. До войны нагадала ему одна: «С ногами у тебя, касатик, выйдет плохо, а последняя жена будет чёрной масти». Лида соответствовала этому описанию. Брюнетка, несмотря на возраст.
Елену старинные цыганские предсказания не волнуют, зато какая подмога! Нарадоваться не могла! Пока обухом по голове не заявил отец: «Буду жениться по всем правилам».
Пусть без фаты и галстука-бабочки, но с официальным загсовым штампом в паспорте. Мол, всё должно как у людей, а не потаскушным методом. «Мы не подзаборные собаки! Я чё, зря кровь на войне проливал?!»
От такой честности у Елены давление начало зайцем скакать, а мысли – блохами.
Сошлись, называется, головёшки веселее тлеть.
– Ну, а вдруг ты умрёшь, квартира как? – пытается отцу втолковать.
– Чё ты меня хоронишь?
– А вдруг она на развод подаст? Начнёт жилплощадь оттяпывать?
– Надо верить людям! И цыганка нагадала!
– Ему говоришь стриженый, он – бритый! Живите на здоровье без всяких загсов!
– Мы не подзаборные собаки!
– Дались тебе эти собаки! Ты нас с Юлькой хочешь сделать подзаборными! Без квартиры оставить!
Да его разве переговоришь. Упёртый! Во всех отношениях. К примеру, кто бы ему что ни делал – всегда плохо. Нередко до смешного доходит: не знаю как, но не так. Всю жизнь провёл на позиции: лучше его никто «не сробит». Даже если сам не может, из шкуры вон лезет под руку с советами. Уверен на все сто: только с его мудрыми подсказками что-то путное может получиться. При этом ценными указаниями доводит исполнителя до истерики. Топор тот держит не так, рубанок не эдак, кистью, как метлой, машет… Словом, одни безрукие и безголовые вокруг.
По этой причине сын Борис долго не хотел копать колодец на даче у Елены. Согласился с одним жесточайшим условием – отца близко не будет. Пусть безвылазно дома сидит.
– Если появится, – сказал сестре, – брошу всё в ту же минуту к чёртовой матери, и ноги моей больше не будет. Начнёт из меня дурака делать!
Папин сынок, одним словом.
Как ни буйствовал дед Петро на ультиматум старшего чада, пришлось согласиться.
– Да будь свои ноги, расстреляй меня комар, просил бы я вас!
Через Елену надавал советов. Непременно стыки колец раствором скреплять. Последнее кольцо на две трети должно в воде быть… И так далее. Елена записала техническое задание на бумажку. Роспись только забыла взять.
– Знаю без наставлений! – отмахнулся Борис от бумажки. – Я выкопал одиннадцать колодцев, что мне его теория.
Копал с помощью друга. Хорошо получилось, без перекосов.
– Неправильно! – принёсся дед Петро на следующий день. – Неправильно! Я не так говорил!
– Вот же! – Елена предусмотрительно бумажку с техзаданием сохранила.
– Они не дошли до жилы.
– Ты сам просил последнее кольцо на две трети в воду опустить!
– Нет, воды будет мало, надо углублять!
– У всех так.
– Потому и маются в засуху!
Борис отказался заниматься «мартышкиным трудом»:
– Делать мне нечего из пустого в порожнее надрываться!
Мысль об углублении колодца глодала деда Петро всю зиму, в которую с бабушкой-невестой Лидой познакомился. Эту головёшку надумал (зачем тратиться на работников) послать на исправление огрехов сына.
– Ты сама говорила, что чистила в деревне колодец. А здесь – тоже самое. Подкопаешь по кругу, чтобы кольца сели. Не боись!
– Я и не боюсь!
Дал дед Петро указания, бабушка-невеста опустилась в земное чрево.
– Петро, – сосед спрашивает, – ты что – уже баб в колодце солить начал?
– Вас ведь, расстреляй меня комар, не допросишься.
Лида, согласно наказу, подкапывала по окружности кольца. Дед сверху заглядывал.
– Сделаем в лучшем варианте! – бабушка-невеста кричит.
Не получилось. Из-под кольца хлынула вода, пошёл плывун.
– Ой! погибель моя! – заголосила головёшка. – Господи, спаси-помоги!
– Чё ты орёшь! – утешил жених. – Сейчас пройдёт!
Ошибся в прогнозе. Кольца заскрежетали, начали смещаться. Трагические звуки наверху было жутко слышать, а уж внутри колодца... Бабушка-невеста истошно завопила, накрыв голову руками.
– Хватайся за верёвку! – закричала Елена. – Скорей!
Кольца пошли вбок, Лида мёртвой хваткой вцепилась в верёвку. Елена вырвала работницу наружу.
– Ой! смертушка чуть не настигла! – голосила та, поспешно переодеваясь в чистое.
– Вот и остановились! – глядя в колодец, сказал заказчик. – Иди посмотри. Завтра можно продолжить.
Смотреть бабушка-невеста не стала. Поспешно развернулась на выход и запылила с дачи, куда глаза глядят.
На радость Елены плывун бесповоротно отпугнул головёшку от совместного тления.
А дед Петро, снова оставшись вакантным женихом, вздыхал:
– Хороша была, расстреляй меня комар, девка! – Ох, хороша! Трусливая только! С кем теперь колодец углублять? Ума не приложу…
И цыганка ни полслова не обронила «касатику» по данной закавыке…