Надежда Темного Властелина. Глава 12 Guidning Ligh

You are my Guidning Light
(Ты мой путеводный свет, свет в конце тоннеля)

Апрель месяц, казалось бы весна. Организм человека устроен так, что к концу зимы всегда чувствует себя измотанным. Первые же  весенние солнечные лучи должны дарить человеку радость и надежду на то, что жизнь продолжается. Природа яляет нам одно из лучших тому доказательств – свое пробуждение. И для меня весна в этом году, впервые в жизни, совпала  с личным пробуждением, или даже скорее воскрешением, после продолжительной смерти.

Это странно конечно, но я чувствую себя так, будто заново учусь ходить, мыслить, разговаривать… будто все прожитое время(состояние до) – был анабиоз или креостаз, моя личная собственная зима. И вот… что-то изменилось, я проснулся и смотрю на этот мир, который по сути своей остался прежним, и чувствую перемены… наверное именно они и заставили меня проснуться.

Вернувшись в бурлящий своей неуемной активностью Лондон, первым делом, я поехал к себе домой. А уж приняв душ, и переодевшись, отправился искать Карину. Даже на то, чтобы заехать в магазин и купить себе новый телефон я не собирался тратить время, поэтому решил оставить это дело на потом.

Мой Мазератти стоял прямо напротив дома в котором я живу. Вероятно, Самир пригнал его, только ключей не было, естественно, он оставил их у себя. Другие мои машины стояли на подземной стоянке, тратить время на то, чтобы забрать одну из них оттуда я тоже не хотел, поэтому, снова сел  в свой старый Порш и поехал к Самиру домой.

Его квартира, естественно, располагалась в самом престижном районе Лондона, поэтому ехать мне не пришлось особо долго. Как ни крути, в умении жить красиво и заставить других себе завидовать мы были с ним похожи. Это чтобы найти Карину, нужно искать самый скромный уголок планеты. И я верю с трудом, что сейчас она ищет себе квартиру, способную понравиться мне, Самиру или Максу, она непременно найдет себе, что-нибудь подобное своему прежнему жилью. И это при таких друзьях как мы трое? Нет, не знаю как другие, но я не собирался больше  позволять ей так собой пренебрегать.

Остановившись прямо перед входом, я отдал ключи парню, отвечающему за стоянку и направился прямо к двери. Но меня вдруг осенило. Последний раз, когда мы виделись, если не считать моего правдоподобного видения, она была в больнице, так что мое сегодняшнее появление можно расценить как  визит к больному… «…а вдруг она и до сих пор чувствует себя не очень хорошо? А я приду с пустыми руками? Как к себе домой? Нет, такое, наверное, даже Самиру покажется странным, не говоря уже о Карине.»

Как бы то ни было, мне нужно было сходить хотя бы в магазин. Поэтому я отправился в близлежащий супермаркет. Но «… с  ума можно сойти», я никогда прежде ни о ком не заботился. Я понятия не имел, что можно купить. Ни виски же, ни шампанское, ни пиво и не закуску к нему. В моей голове все просто переворачивалось, и вдруг, у самого входа в супермаркет, я увидел женщину, она с рук продавала сирень, запах от которой просто окутывал и опьянял все пространство вокруг. Я даже замер на несколько секунд.

Выглядело все это достаточно непривычно, я привык видеть цветы в шелестящей, переливающейся или разноцветной упаковке, аккуратно уложенные флористами, но букеты этой женщины выглядели такими естественными, такими живыми, будто эти удивительные ветки сирени только сейчас срезали с дерева. В общем, вопрос цены для меня не стоял, я просто сунул этой женщине достаточно крупную банкноту и взял из ее рук целую охапку. Женщина, судя по всему, осталась очень довольна, так как на последок дала мне совет:

-Не прячьте их от дождя! Они станут только лучше!

И правда, я не заметил, снова начал накрапывать дождь. «Хорошо хоть идти не далеко, иначе своим внешним видом дам Самиру повод для шуток. Хотя… возможно он теперь тоже не считает меня мной, и будет держать язык за зубами. Не могу сказать, что мне это нравилось, уж лучше бы пришлось его затыкать, чем знать, что тебя принимают за того, кем ты не являешься.

Дождь становился все сильнее, и мне пришлось немного прибавить шагу. С цветов уже ручьем стекала вода, и я пожалел, что послушался продавщицу, уж лучше бы спрятал их под куртку. Но, что сделано, то сделано, перед тем как войти в подъезд, я тщательно стряхнул букет, чтобы не залить паркет в общественном холле. Подниматься нужно было на пятнадцатый этаж, поэтому я решил воспользоваться лифтом.

Планировка в этом жилом комплексе была довольно таки странная, очень длинные коридоры, повороты, тупики, единственное отличие от лабиринта – это широкие окна, хорошее освещение, и высокие потолки. Но все же эти коридоры напрягали немного, поскольку было совершенно невозможно увидеть, кто движется тебе на встречу и через секунду перед тобой предстанет. Но… даже эти странные лабиринты не избавляли пространство от лишних звуков. Выйдя из лифта, я направился прямо по коридору, мое внимание сразу привлекло какое-то странное эхо, но пока я не понимал, что оно означает. Из за угла по направлению ко мне шли две женщины, как мне показалось мать и дочь, старшей лет около сорока, увидев меня она уставилась глазами в пол, и ускорив шаг, потянула дочку за собой. Реакция же дочери, в свою очередь, отличалась. Она наоборот скользнула по мне глазами и будто бы даже слегка покраснела. Эта странная реакция удивила меня: «с чего бы это вдруг…»

Но стоило мне завернуть за угол, из-за которого вывернули эти женщины ситуация прояснилась. Коридор был наполнен, отголосками довольно таки характерных звуков, которые просто не возможно спутать с чем либо другим – мужской и женский голоса.
От неожиданности я даже немного опешил, что в современном жилом комплексе могли быть такие тонкие стены… Но уже через секунду вспомнил...

Самир – извращенец, недавно говорил, что во время ремонта в своей квартире обнаружил этот эффект-эхо, это ему настолько понравилось, что он купил специальный акустический отделочный материал, вот и развлекается теперь так.

«Сволочь. Тварь. Падонок. Он что специально заманил ее в свою квартиру…
И она… святая простота! Чистая душа! Кто, она? Вот это она? Милая и романтичная? Ранимая?»

«Да уж, не похоже!»

«Ненавижу, ненавижу!!!»

«Макс, что же ты наделал? Пусть бы жила с теми милыми стариками, пусть бы …»
«Ненавижу! Как мне смотреть на нее теперь? И вместе с ней я должен что? Спасать мир?»

«Нет, да ни за что!»

Во мне все просто кипело, мне хотелось ворваться туда и убить этого подонка у нее на глазах, ничего не соображая, я даже за ручку двери схватился. Но тут заметил, что другой рукой по-прежнему держу эти жалкие, никому ненужные цветы. Мой рассудок просто помутился, будто кровавая пелена опустилась на глаза, казалось еще секунда и у меня копыта с хвостом отрастут, и кожа покроется копотью.

«Цветы, идиот последний, впервые  в жизни, купил девушке цветы. Кому? Нет, я всегда правильно относился к этому полу!»

От безысходности, разочарования и умершей надежды я словно ненормальный стегал этим несчастным букетом сирени о стену, на которой уже красовались зеленые и сиреневые полосы. В руках уже были измочаленные ветки, а я все не мог заставить себя остановится. И когда все же, огонь переполнявший меня, начал превращаться в боль, я бросил куски обломанных веток на пол и отправился в сторону лифта.

Куда пойду дальше, я не знал, будто глубокая гнилая трясина начала поглощать мой разум и сопротивляться совсем не хотелось.

Несколько раз я надавил на кнопку вызова лифта, но тот похоже не торопился, кто-то в нем поднимался, а сил и терпения стоять в ожидании у меня совсем не осталось. Зло развернувшись, я направился в сторону лестницы, только бы не оставаться в этом доме ни на минуту. Но дверь лифта открылась прямо у меня за спиной:

 – Дэниэл, это ты?  - раздавшийся удивленный голос, заставил меня остановиться и ощутить, что даже боль может стать признаком существующего для меня будущего.
Нет, я ненавидел ее, всем своим сердцем ненавидел, мне просто убить ее сейчас хотелось. Эта мелкая, плакса, вечно ускользающая девчонка -подросток, предпочитающая всем видам одежды джинсы… она… она снова заставила меня чувствовать себя полным идиотом. Она… да еще никому и никогда не удавалось заставить меня испытать такое унижение!

«Ну и пусть никто не видел этого моего срыва… главное - я то знаю, что способен выглядеть жалко… как же она меня достала!!!»

-Что ты здесь делаешь, Дэниэл? – снова обратилась она ко мне. А я как вкопанный не мог обернуться и посмотреть на нее. Но… пришлось, я выдохнул, постарался убрать со своего лица лишние эмоции и:

-Карина? Вот это сюрприз! А ты? Что здесь делаешь ты? – она как-то странно пожала плечами, прежде чем ответить:

-Я … я сейчас у Самира живу, вот…, - она протянула в мою сторону газету с объявлениями и продолжила,  - пока жилье себе, получше чем прошлое, найду. Максиму совсем не понравились условия, в которых я жила. Говорит, ему стыдно... Но, Дэниэл, - обратилась она ко мне в неожиданно дружеской манере, - тебе не кажется, что мне не нужна большая квартира? Живу я одна, дома практически не бываю. Зачем, Дэниэл?

Она подняла на меня свои чудесные черные глаза, с такой легкостью назвав мое имя, что все во мне просто замерло в эту секунду.   И я ничего не ответил, продолжая разглядывать ее неповторимые черты лица, до сих пор до конца не осознавая, что разговариваю именно с ней.

-Вот сегодня несколько квартир по объявлению объехала и ничего… Пока ничего подходящего не нашла … 

Она что-то еще говорила, а я смотрел на нее, пытался вникнуть в смысл слов, но просто-напросто не слышал их. Как ни странно я понимал все, о чем она рассказывала, но все происходило как в тумане.
Осознание того, что это она, что она передо мной, что это она моя прежняя милая девочка. Она рядом со мной, а не там, в квартире Самира, где все это происходит… она со мной!

-Ты мне так и не ответил, Дэниэл, ты то, как здесь оказался?
«Ну и вредная же она, что обязательно добиваться? Даже когда ей специально не отвечают. Нет, девочка, похоже, тебя еще воспитывать и воспитывать. Зачем заставляешь меня врать?»

-У меня здесь клиент живет, мне нужно было ему копию документов привезти, -  врать на ходу это была вынужденная мера.

-Ты торопишься? - вдруг спросила она, а я в свою очередь этого никак не ожидал. Я приехал ради нее, куда я мог торопиться?  - Может быть зайдешь ко мне? Поговорим? – продолжала она меня шокировать.

-Я? Нет... не уверен, у меня еще работа… - продолжал я врать. На самом же деле я вдруг понял, что не смогу сегодня спросить у нее обо всем, что меня беспокоило. Сейчас я смотрел на нее и думал только о ее губах, ресницах, шее, о теле, которое когда-то жестоко изранил. А еще эти звуки в коридоре, теперь то я знал, что это за эхо такое. Только Карину они еще пока не смущали, пока она и не представляла, куда меня приглашала.

Моя отговорка по поводу работы, кажется, хорошо подействовала, поскольку я заметил на ее лице, неподдельное понимание. И это мне совершенно не нравилось. Уйти от нее сейчас я  был не в состоянии, поэтому поторопился предложить, пока она не успела сказать мне «до встречи»:

-Ну, я вообще-то… может быть лучше в кафе сходим?
-В кафе? – удивилась она, но не смотря на это быстро согласилась с моим придуманным на ходу, нелепым предложением.
 -Хорошо, в кафе так в кафе, только… ты же сказал работа…
-Не страшно, думаю работа никогда не закончится, а вот если мы с тобой так и не найдем общий язык… -Я ухмыльнулся, - работа закончится не только у меня…
Она понимающе кивнула и сказала:

-Тогда, ты не мог бы подождать несколько минут, мне нужно переодеться, куртка насквозь промокла. Пойдем, я быстро…

Она тут же развернулась  и  пошла в сторону квартиры Самира, я же, шел следом и чувствовал себя так, будто уже лет двадцать хожу вот так за ее спиной, будто это единственное место во вселенной, где я чувствую себя уютно и удивительно спокойно. Место, которое дает мне возможность оберегать ее, помогать ей, любить ее, без единственной надежды на взаимность. Не знаю, сам не понимаю почему, иногда во мне просыпалось чувство, скорее даже четкое убеждение, что мы не можем быть вместе, будто есть какое-то непреодолимое препятствие между нами. Но ведь, если мыслить здраво, нет причин для таких мыслей. Ну любила она кого-то, и что? Пусть он был одним из сильнейших существ вселенной, но его ведь больше нет. Я вполне могу стать для нее лучше чем кто угодно, и вряд ли такой как он мог испытывать к ней нечто большее чем я, сомневаюсь, что это возможно.
Об одном только жалею, что внешне мы с ним похожи, и даже если мне удастся добиться от нее взаимности, я всегда буду думать, не вспоминает ли она о нем, когда я к ней прикасаюсь. А я намерен приложить усилия для того, чтобы делать это всю оставшуюся жизнь.

И сейчас, вот так вот шагая за ней следом, я вдруг понял, что мой мозг, который больше года уже был в непонятном, невероятном напряжении, начинает расслабляться, потеряв вдруг, свою обычную пессимистичность мышления.
И сейчас, я кое-как сдерживал улыбку. Мне было жутко интересно, как она отреагирует на звуки в коридоре, и каким будет выражение ее искренних, таких нежных глаз, когда она поймет, что в квартире Самира, на данный момент, она будет лишней.

Но каким было мое удивление, когда подойдя к двери, она всего лишь разочарованно улыбнулась и сказала:

-Извини за это, - и кивнула в сторону двери,- ... похоже, мне не придется переодеваться… и, кажется, хорошо, что ты предложил кафе… удачное стечение обстоятельств.

И в этот момент я понял, что это не первый случай за последние четыре дня, когда ей приходилось удалиться из-за безрассудства этого идиота.
«Дебил озабоченный, не мог дождаться, пока я вернусь и заберу ее. Неужели, потерпеть нельзя было, девчонке идти некуда, о ней заботиться некому (было), а он шлюх к себе таскает… сволочь, не зря мне хотелось свернуть ему шею… и, похоже, мне еще представится случай. Но больше я не оставлю с ним Карину, это все равно, что бросить ее одну. Почему только Макс так поступил, ведь он, кажется, знает Самира гораздо лучше чем я, а беспокоится о Карине не меньше…»
Она еще раз посмотрела на меня, а я, ни на секунду, не сводил глаз с ее лица… и тут она посмотрела на пол… и замерла как вкопанная. Растерзанная сирень, валявшаяся в радиусе двух метров, не понятно почему, вызвала в ней такую реакцию. Она присела на корточки, подняла несколько чудом уцелевших соцветий и поднесла их к своему лицу. Когда она, прикрыв глаза, вдыхала их аромат, я пытался понять суть происходящего…

- Что ты делаешь, Карина?
-… я очень люблю сирень. Особенно ту, что была под дождем. Знаешь, во дворе моего дома, - она как-то странно тяжело сглотнула, буд-то пыталась скрыть слезы, и продолжила, - там где я жила раньше, рос большой куст сирени. Каждый год, когда он цвел, я рвала букет, специально макала его в воду и только потом ставила в вазу…, - Горько улыбнувшись, она сказала, - похоже на паранойю, правда? Кто же мог уничтожить такое чудо…

От ее слов во мне все просто перевернулось, еще пять минут назад, эти цветы были живы, они предназначались ей …  она могла бы быть так счастлива, если бы знала что это для нее, она, возможно, была бы мне даже благодарна, а сейчас… Она готова заплакать…

Нет, выносить это у меня не было терпения, поэтому, я сбросил с ее ладони эти жалкие соцветия и, схватив ее запястье, с силой потащил за собой, подальше от этого места.

- Ни каких сожалений, Карина, не смей плакать….!
Она к моему большому удивлению нисколько не сопротивлялась и шла следом за мной, хотя скорее бежала, поскольку я шел очень быстро, а она со своими миниатюрными размерами едва за мной успевала.

В машине, я сразу же включил печку и заставил ее снять мокрую куртку, подсунув ей свою. Она же, почему то, отказалась ее одевать, сказав, что и так согреется.
Никогда не встречал подобного рода упрямства, так и хотелось отчитать ее как маленькую девчонку, за безрассудство. Но я не стал этого делать, припоминаю ее обычную реакцию на мои слова возмущения. Нет, мне уж точно сейчас не хотелось, чтобы она передумала со мной ехать. И, раз уж все-таки удалось заманить ее к себе в машину, не стоило терять времени, нужно было попытаться выяснить, было ли ее присутствие в моем сне правдой или всего лишь плодом моего воспаленного желанием воображения.

-Спасибо, Карина! – решил я сходу ее ошарашить.
-Что? –  удивленно посмотрела она на меня, - За что?
-За помощь, за то, что пыталась помочь мне в самолете.
-А… да… - она отвернулась и стала делать вид, что смотрит за окно. Я же видел, хотя может быть чувствовал, что это не так.
-Скажи, а как ты, узнаешь, где меня найти?
-Не спрашивай… - тихо ответила она.
-Это еще почему? Ведь о том, что мне достаточно уснуть, чтобы почувствовать твое местонахождение ты же знаешь?

Она ничего не ответила, лишь грустно кивнула головой. «Неужели и она, и она тоже? Это просто поразительно», - Кариина, ты что, хочешь сказать, что и ты… - я не договорил, когда она ответила:

-Похоже, что да… - и ее голос прозвучал так грустно, что мне стало не по себе. Я не мог понять, что же, во всем этом, может быть плохого, способного заставить ее грустить, мне трудно было понять, даже при условии, что теперь я многое о ней знал. Но и спрашивать, пока, я не был готов.
-Как бы там ни было, - продолжил я, - могу я попросить тебя об одолжении?
Судя по тому, что она тут же повернулась в мою сторону и с неподдельным интересом, стала на меня смотреть, этого она от меня не ожидала. Но естественно, что же со своим характером она могла ответить только безоговорочное:

-Да, конечно.
-Никогда больше не следуй за мной, если вдруг снова почувствуешь, мое местонахождения. Ну, это на тот случай если мы вдруг снова, будем спать одновременно.

Она была явно ошарашена моей просьбой, чем невероятно порадовала мое самолюбие, и подарила призрачную надежду на то, что на самом деле я не безразличен ей. Но, несмотря на свое удивление, она все еще сохраняла самообладание.
-Могу я знать почему? – вопрос прозвучал достаточно спокойно. Высшие силы, наверное, назло мне одарили ее такой высокой степенью самообладания, специально, чтобы заставить меня постоянно мучиться в сомнениях, в попытках понять образ ее мысли и, желая выяснить, что она на самом деле ко мне испытывает.

Внутреннее состояние у меня было на грани бешенства, было такое ощущение, что она издевается надо мной, так и хотелось схватить ее за шею и добиться, наконец, правды. Но, не смотря на все это, я тоже постарался ответить, достаточно спокойно, только бы не выдать собственной, по отношению к ней, слабости:

-Это может стать очень опасным для тебя… Ты ведь заметила?
Мой вопрос не вызвал никаких эмоций на ее лице, будто она ожидала чего-то подобного и тут же ответила вопросом на вопрос:

-Это единственная причина?
-Да, - сам от себя не ожидая, выдал я моментально.
-Тогда нет!
-Что нет? – поразился я.
-Если моя безопасность - единственная причина, тогда я не могу тебе пообещать, не следовать туда, куда зовет меня здравый смысл.

-Здравый смысл? Карина, да о какой здравости рассудка ты можешь рассуждать. – Больше сдерживаться я не мог, -И это будет говорить мне та, что пытается обогнать на спортивном автомобиле одного из самых безбашенных рейсеров города, та что безоглядно идет на зов, не способного себя контролировать, монстра, та что пытается уберечь ненормального убийцу от совершения очередного акта правосудия, та для которой цена собственной жизни и здоровья равна нулю? Это тебя что ли можно назвать здравомыслящей?

-Извини если обидела тебя, Дэниэл, я не хотела. Иногда я плохо контролирую свои эмоции и говорю прямо, что думаю. Просто… , - она замолчала на несколько секунд затем продолжила, - нет, ничего, прости, но я не могу обещать тебе ничего, в данном случае.

-Ну почему? Что «просто», объясни мне, я хочу тебя понять, пожалуйста, Карина, эти все твои недосказанности… они сводят меня с ума, объясни, я прошу тебя.
Она совсем не хотела говорить, но я специально приложи максимум усилий, подбирая слова, к тому же я не сводил с нее глаз, пытаясь насильно заставить ее открыться. И мои усилия окупились:

-Просто… у меня уже есть горький опыт, - прошептала она, и, как мне показалось готова была заплакать, но: заметное усилие воли, глубокий вдох… еще один, закусила губу, отпустила… и… я снова мог видеть перед собой прежнюю непроницаемую Карину.

Не нужно быть семи пядей во лбу, что бы понять, как ей до сих пор больно и кто этому являлся причиной.
-Это он да? Тот на кого я внешне похож, просил тебя о чем-то подобном? –  впервые я заговорил с ней об этом напрямую. Она молча кивнула и снова отвернулась в сторону. Но я не мог сейчас закончить этот долгожданный разговор и, прекрасно понимая, какую боль причиняю ей своими вопросами, продолжил:
-Теперь ты винишь себя в его смерти? – она резко повернулась и уставилась на меня, - но я не дал вставить ей и слова, возмущенно продолжая,  - хорошо, я понимаю, ты любила его, но зачем тогда ты, рискуя собственной жизнью, помогаешь мне? До меня-то тебе какое дело, ведь я, по большому счету, неприятен тебе? Не рискуй ради меня, сделай одолжение, потому что мне, в отличие от тебя, твоя жизнь кажется бесценной!

Сам того  не ожидая, я высказался достаточно грубо и, в то же время, дал понять что испытываю к ней нечто большее, чем желание уберечь друга от неприятностей.

От моих слов она немного опешила, но к счастью, не испугалась, как это случалось раньше, она даже не стала подбирать отговорки, чтобы меня отшить и даже не пыталась выйти из машины. Кстати, к тому времени, мы уже давно стояли на подземной стоянке одного из ресторанов города, но по прежнему оставались в машине. И она ответила, совсем не то, что я мог от нее ожидать:

-Я больше не даю обещаний, которые могли бы ограничить мои права и возможности, и те, что противоречат моим собственным взглядам на жизнь.
Мой характер, моя ответственность… воспитание – это мой личный ад. Я не умею нарушать обещания. Это ужасно, но я из тех людей, что умеют держать себя в ежовых рукавицах, а по-другому  жить совершенно не могут. Если можно так сказать, я сама себе надзиратель и палач. И жить я могу только в этих ограниченных рамках, заложенных мне с воспитанием. И вот, когда я встретила его… он, стал для меня спасением, он выпустил меня из моей собственной, построенной моим же сознанием, тюрьмы. Он освободил меня от всех данных мной опрометчивых обещаний. Я снова смогла быть собой, свободно действовать, мыслить, как будто в юность вернулась, решив начать все с нуля, а он… Когда он ушел, взял с меня обещание, за которое я буду винить себя до конца жизни.

-И что это за обещание?

 -Не делать никаких попыток спасти его. Совсем никаких… И это… Дэниэл, -слезы покатились по ее щекам, - И это при том, что никто кроме меня не способен на это. Только я могу найти его, только мне дано вернуть или отобрать у него жизнь… А он… зная, все это… в целях спасения моей никчемной никому не нужной теперь жизни сделал это… взял с меня это треклятое обещание. Оставил меня здесь, медленно умирать в одиночестве, без права видеть тех ради кого захотелось бы жить.

Она закрыла лицо руками и, всхлипывая, пыталась восстановить дыхание, но у нее ничего не получалось.
«Сколько же этой бедной девочке пришлось пережить, сколько же болезненных эмоций накопилось в ее сердце» Как же… как же мне хотелось обнять ее в этот момент. Но я…
Я же идиотом рядом с ней становился…
Как же я мог обнимать и успокаивать девушку, которую любил?
Вот если бы  на ее месте сейчас сидела какая-нибудь другая, я бы непременно взял ее за ладони, вытер бы ей слезы с щек, нежно бы ее поцеловал, провел рукой по спине… и … все медленно перешло бы к сексу, который успокоил бы ее эмоции и мое либидо.

А сейчас я просто как ненормальный школьник, закусывал губу от сумасшедшего желания, пытался сделать вид , что размышляю о ее горькой судьбе. Сам же, заставлял себя отвлечься, разглядывая припаркованные неподалеку машины.
Меня действительно волновало то, что ей было больно, то, что она не хотела жить, но в данный момент я ничего не мог поделать с движением собственных мыслей. Была ли причина в том, что эта девушка, своим присутствием,  поглотила мой разум, до такой степени, что я даже и не думал о варианте затащить в постель другую, не знаю. И, кажется, я уже был на грани:

«Так, у синего мерса 1,2,3,4 - четыре колеса, у зеленой БМВ –четыре, ауди –ммм, тоже четыре, ДА что это со мной. Это как это я дожился то до такого, чтобы колеса у машин считать, лишь бы не думать о том, что всегда для меня было обычным до банальности делом.»

Нет, подсчет колес определенно не оказывал никакого успокаивающего действия на мое состояние, нужно было что-то другое. С этой целью я оглядел салон автомобиля и когда на приборной панели заметил газету с объявлениями, которую принесла Карина, тут же взял ее в руки, намереваясь посмотреть, что же она выбрала. Карина посмотрела на меня, ее взгляд показался немного испуганным, поскольку вести себя я начал, как  раньше.

Мои действия вполне могли показаться ей грубыми и резкими, но именно такое поведение хотя бы немного снимало мое внутреннее напряжение.
Я пролистал несколько страниц с объявлениями о сдаче квартир в аренду, но нигде не нашел пометок, которые обычно делают люди ищущие что-либо для себя. Складывалось такое впечатление, что эти страницы до меня совсем никто не перелистывал. Это удивило и, я бы даже сказал, разозлило меня, поэтому я спросил:

-Ты вообще смотрела объявления?
-Да, - просто ответила она, продолжая внимательно наблюдать за моими действиями.
-Что-то не заметно… - добавил я сарказма в голос, - или у тебя феноменальная память?
-Ты просто не в том разделе смотришь, - так же спокойно ответила она, и потянувшись ко мне, перевернула еще две страницы. И тогда я увидел заголовок, четко формулирующий ценовую категорию. Да, и конечно же, здесь вся страница была в пометках.
-Ты снова ищешь себе гадюшник? – не выдержал я.
-Что? – по ее лицу можно было прочитать, что я не переставал удивлять ее своей грубостью.
-Ты еще спрашиваешь? Да в этой колонке ты никогда не найдешь себе отдельной квартиры! Здесь только комнаты и те… не лучше твоей прошлой! Неужели ты не понимаешь?
-А чем была плоха моя прошлая? – возмутилась она.
-Да тем, что в ней невозможно жить нормальному человеку.
-А я и не собираюсь в ней жить! – повысила она голос, - я же говорила тебе, она нужна мне только для того, чтобы хранить вещи и иногда ночевать, все… зачем я буду тратить такие деньги впустую?

«деньги» - это слово из ее уст, немного привело меня в чувства. Это странно, но я, почему то, только сейчас об этом подумал. Ведь это мне все равно сто фунтов или сто тысяч, а ей, возможно для нее разница есть, скорее всего, она не может позволить себе жилье, которое я считаю для нее подходящим. Поэтому я, не задумываясь больше не о чем предложил:

-В таком случае, переезжай ко мне!
-Что? Зачем? – чуть ли не заикаясь, спросила она. Но мне самому, почему то, невероятно нравилась эта идея, и плюсов, для нас обоих, я видел предостаточно.
-А что, по-моему, очень хорошая идея? – я говорил и  еле сдерживал улыбку, самодовольство так и перло из меня, и был я совершенно уверен, что она не сможет отказаться. – Квартира у меня достаточно большая и я тоже практически не бываю дома. Выбирай себе любую комнату и живи, сколько пожелаешь, тем более, денег за аренду с тебя брать я не стану. И еще… так мне будет удобнее присматривать за тобой.

-Ну уж нет! – Возмутилась она. И я понятия не имел, какой именно, из перечисленных мной плюсов так ее разозлил:
-Ты что, думаешь, если поселишься от меня подальше, я оставлю тебя в покое и позволю тебе таскаться за мной всякий раз, когда я решу кого-нибудь убить? – неожиданно для самого себя я сказал это…

Но Карина нисколько не испугалась, наоборот, она как-то очень по-доброму, спокойно, скорее даже успокаивающе посмотрела на меня и сказала:
-Перестань говорить об этом! Это не правда. Я знаю, что не ты убиваешь!
-Карина, откуда ты можешь знать об этом? Откуда? Ты же не была там со мной? Ты же не чувствовала той невыносимой жажды возмездия, которую испытывал я. Ты и представить себе не можешь как я желал тем ублюдкам, равноценного их действиям наказания. Как ты можешь говорить мне, что не я убил их, когда месяц назад, точно так же утверждала, что не я был с тобой в тех мифических горах, в образе ящера? Как?

Она не стала отвечать на мои вопросы, да я и не ждал этого, все было понятно и так. Ящер был и там и там. Поэтому я больше не сомневался. И резко избавившись от нежеланной для обсуждения темы, констатировал:

-Поехали, заберем твои вещи.
-Нет, – тут же очень возмущенно сказала она. – Я не собираюсь к тебе переезжать! Ну хорошо… хорошо! Вы все убедили меня, я сниму хорошую квартиру… давай, называй мне любой номер телефона с первой страницы, я позвоню! – ее голос звучал резко, но все рано чувствовалась какая-то обреченность, будто ее заставляли что-то делать против законов здравого смысла. Но не это удивляло меня, я не мог понять другого, почему она отказывалась жить со мной. Конечно, я по прежнему оставался для нее чужим человеком, думаю, она и представить себе не могла, как ошибалась.

Для меня она таковой не была, кажется никогда… Кажется, с первого дня ее жизни, с первого ее вдоха была переписана заново, книга моей судьбы. И пусть она не знала об этом, да я и не собирался пугать ее сейчас своим необъяснимым к ней отношением, но … почему она так яростно отказывалась?

-Подожди, Карина, ты не поняла, наверное.  Я предлагаю тебе жить в моей квартире. Совершенно бесплатно. И, если тебя это вдруг беспокоит, я не стану приставать к тебе. Просто живи рядом…
Она как-то странно хихикнула, будто мои слова показались ей смешными.
-Ты чего смеешься?

-Меня не это беспокоит, Дэниэл. Я прекрасно знаю, какие девушки нравятся таким парням как ты и Самир.

«Чего? Она сравнила меня с Самиром?»

-Не думай, я не глупая конечно же, я вижу плюсы в том, чтобы жить рядом с тобой, возможно, это действительно помогло бы нам быстрее понять, в чем наша с тобой конкретная задача. Но… извини, я не хочу больше гулять по городу, вместо того, чтобы спать в своей пастели.

-Чего? Что-то я ничего не понял, Карина?
-Ты же молодой, здоровый мужчина. Я же не идиотка. К тебе девушки приходят… думаю, не реже чем к Самиру. Зачем мне быть свидетельницей твоей личной жизни? Даже если мы и станем друзьями, мне это не нужно.

Я был готов услышать что угодно, у меня в голове крутилась тысяча доводов для того, чтобы ее переубедить… но то, что она сказала… ее слова о моей личной жизни в ее отсутствии... Я просто опешил, мне даже вдруг показалось, что кислорода как-то стало недостаточно. Это просто вывело меня из себя, наверное, поэтому, я тут же вырвался из машины. Нет, переубеждать ее не было смысла… конечно же, она была наслышана о моем образе жизни, о бесконечном потоке отборных особ женского пола, о том как я с ними обращался и возможно о том, что практически каждая, забыв о моем хамстве, готова была вернуться во второй раз.
Меня переполняли противоречивые эмоции, хотелось вернуться наорать на нее, назвать глупой, слепой девчонкой… Но… в то же время, я не хотел больше видеть ее в свой квартире… там, где были все, все … кроме нее… где была моя прошлая жизнь, жизнь, которая довела меня до мыслей о смерти. Нет, теперь я прекрасно понимал, что не могу привести ее в это место.

Облокотившись на дверцу машины, я снова нервно перелистывал страницы газеты с объявлениями. «Ну что она за человек? Что? Почему она, вдруг, купила эту газету? Ничего старомоднее не могла придумать? Неужели в интернете не могла поискать?» Бросив под ноги газету, я полез в карман куртки, чтобы достать телефон, но тут же вспомнил, что его-то как раз у меня нет.

«Да что же это?» - от переполнявшей меня злости я чувствовал, что готов был избить кого-нибудь, кто сейчас подал бы мне хоть малейший повод, но, как назло, и это было невозможно, в огромном подземном гараже никого не было: «Нонсенс просто!»

Снова страшно хотелось курить, но … разве мог я себе это позволить, теперь…
Да что это за девчонка такая? Она, своим присутствием, исполосовала, изорвала в клочья всю мою прошлую жизнь, все мои привычки. Она ограничила мою жизнь настолько, что и представить страшно…  Раньше ни за что на свете я не смог бы представить, что смогу жить и радоваться своему существованию в таких ограниченных рамках. И этими ограниченными рамками, в которых я не мог себе позволить ОЧЕНЬ много, стало для меня ее присутствие, присутствие ради которого я готов был отказаться от всей своей прошлой жизни. Хотя характер, конечно, свой я не мог изменить:

Открыв дверь в машину, я бесконтрольно рявкнул:
-Дай свой телефон!
Не знаю, любая другая испугалась бы, и точно, безоговорочно отдала бы его, Но она:
- Зачем?
-Надо!
-Ты считаешь, что имеешь право?

Боже, конечно же, я считал именно так, но разве для нее это имело хоть какое-нибудь значение!!! Разве этот довод, заставил бы ее просто отдать мне телефон? Нет, конечно же, нет. Она снова заставляла меня брать себя в руки, она снова вынуждала меня… И я бы возненавидел ее, возможно, если бы так сильно не…
Прежде чем сказать что-то еще я выдохнул, желая найти хоть какой-нибудь способ обрести самообладание.

-Мне позвонить нужно, а мой телефон сломался.

Больше она ничего не сказала, этих моих слов ей, оказалось, вполне достаточно. Она такая удивительная. На нее не действуют ни крики, ни угрозы, все что ей нужно это –  более-менее логичное объяснение из нескольких слов. Это странно как-то, но она очень на меня похожа этой своей чертой. Хотя на грубость, в отличие от меня, она предпочитает не отвечать.

Взяв ее телефон, я открыл браузер, и тут же передо мной возникла, сохраненная Кариной страница. Это был сайт одной из крупнейших риэлторских компаний страны. И, конечно же, я знал ее хозяина, это просто поразительно, как я мог не вспомнить о нем раньше. «Она все таки пыталась воспользоваться еще чем-то кроме газетных объявлений, зря, наверное я так бесился…»

Закрыв страницу, я набрал номер своего друга, с которым не созванивался с той самой ночи, когда в первый раз встретил Маййя.

-Алло, Брайан, привет.
-Дэн, ты? Что за номер?
-Да я свой телефон утопил. Слушай, я по делу к тебе.
-И почему я не удивляюсь, - рассмеялся Брайан, - приезжай сегодня в «Dark Storm» ночной клуб, если конечно, ты еще помнишь что это такое…Ха,ха,ха там я в прошлом году день рождения отмечал, не забыл? Не по телефону же дела обсуждать, тем более, так давно не виделись…
-Да, я приеду, - сказал я, - но...
-Что-то случилось?
-Нет, не совсем. Короче, можешь найти мне хорошую, но небольшую квартиру, по-ближе к центру, прямо сегодня?
-Сегодня? С чего это такая спешка? За один день все документы все равно не успеем оформить, ты же понимаешь.
-Документы? А в чем сложность-то? Почему не за один день?
-Во-первых, Дэниэл, уже конец рабочего дня, а во вторых,  ты что в первый раз квартиру покупаешь? Мне ли тебе юристу объяснять?

«Покупаю? С чего это он решил, что я покупаю? Да уж… И чего это до меня самого-то не дошло? Со мной жить она отказывается… конечно, возможно, у нее есть для этого веские, как она считает, основания. В то же время, она не хочет снимать квартиру, которую я считаю для нее подходящей. Я не уверен на сто процентов, но думаю дело здесь в цене. У меня она денег тоже не возьмет, в этом я даже не сомневаюсь, таких гордячек как она еще свет не видывал. Тогда остается только одно, как говориться, маленькая хитрость или ложь во спасение.»

-Брайан, сколько примерно времени уйдет на оформление документов? – спросил я, окончательно решившись.
-Думаю, двух дней хватит. Я напрягу своих, не переживай.
-Хорошо, тогда перезвони мне, когда что-то узнаешь.
-Давай.
Садясь в машину, я уже спланировал, что буду говорить Карине, оставалось только надеяться, что она поверит, моей лжи.
-Карина, представляешь, мне удалось найти для тебя квартиру… - сказал я, но в ответ почему-то ничего не услышал. Она смотрела в боковое окно и вообще никак не отреагировала на мое появление. Я позвал ее еще раз, но и в этот раз она не отозвалась. Мне стало как-то не по себе…, но приглядевшись повнимательнее, я увидел, что она дышит, причем очень спокойно и равномерно, будто спит. И только тогда я увидел, что и глаза ее закрыты.

Она устала, очень устала, возможно, она не спала с той самой ночи, когда пыталась спасти меня, от совершения зверских казней. Возможно, она не только не спала, но и не имела нормальной возможности отдохнуть. Эгоистичный колдун, которому ее доверили, явно постарался в этом направлении, приводя домой кого попало. А сейчас, конечно же, когда ей удалось провести в тишине несколько минут, она расслабилась и уснула…

Черты ее лица выглядели очень спокойными и почему-то казались мне такими родными. Я смотрел на нее спящую и не мог понять собственных ощущений. Да, я давно понял, что она особенный для меня человек, что я встретил ее не просто так, и дело здесь не только в спасении мира, о существовании которого, рядом с ней, я напрочь забывал. Сейчас, находясь рядом с ней, всего лишь наблюдая за тем, как она спит, я не могу контролировать собственное дыхание, я просто забываю дышать… и только ощутив, очередной приступ удушья, делаю вдох…
«Глупость, какая глупость… полнейший абсурд…» - сказал бы я, еще месяц назад… но сейчас… в этой глупости, для меня, заключена истинная ценность собственной жизни.

И когда просто наблюдать больше не осталось сил, когда контролировать пробуждающиеся эмоции стало невыносимо, когда единственным выходом было отвернуться, а лучше, вообще, покинуть это замкнутое пространство, где были только мы двое, я поступил не так, как должен был…

Я взял ее за руку и, как истинный мазохист, откинулся поудобнее на своем сидении. И тут же почувствовал, нечто странное.

«И почему прикосновение к ней всегда чревато для меня какими-то последствиями: что в первый раз – когда я держал ее в подвешенном состоянии за грудки, рядом с искореженной машиной, тогда я впервые ощутил, как бушующая во мне ненависть сама по себе растворяется без видимой на то причины, без воплощения в реальность желания набить кому-то морду; что во второй, когда я пытался извиниться перед ней за аварию, а прикоснувшись, ощутил невероятный по силе энергетический импульс, пронзивший все мое тело за секунду; что в третий, когда я осматривая ее израненное тело, не контролируя себя, начал прикасаться к ней губами, и в четвертый, и в пятый, каждый раз со мной что-то происходило, и я не мог найти этому никакого логического объяснения. И вот сейчас… со мной, снова, что-то было не так, независимо от собственных мыслей и желаний я чувствовал, что каким-то странным способом, словно просачиваясь сквозь густой туман, перемещался в пространстве.» И то, что я увидел, когда туман рассеялся, поразило мой разум:

Я оказался в небольшой комнате, передо мной на полу сидели две девушки, обе стройные и, как мне показалось невысокие. Одна из них плакала и, судя по всему, никак не могла остановиться, вторая же крепко ее обнимала, и по ее напряжению можно было понять, что она пытается удержать вторую:

-Тише, прошу тебя, пожалуйста, - говорила она ей.
Лица девушки, которая плакала, я не видел, поскольку сидела она, низко опустив голову, а занавес из ее рассыпанных черных длинных волос, была дополнительным для этого препятствием. Вторая девушка, тоже слегка склонилась, но в отличие от первой, ее длинные волосы были собраны в хвост, поэтому ее лицо можно было рассмотреть. Она была очень красивой, тоже брюнетка с длинными волосами, светлым тоном кожи, хорошими формами и на редкость умными глазами. Она не плакала, но тоже была чем-то расстроена и, в очередной раз, пыталась успокоить свою подругу:

-Потерпи, еще чуть-чуть… не слушай его, не нужно. Он просто не понимает о чем говорит, слышишь, не понимает. А мы всегда будем с тобой рядом, ты нужна нам, мы любим тебя. Не слушай его… Тебе не стоит выходить к нему… пожалуйста… потерпи…

Ее слова звучали так искренне, умиротворяюще и нежно, что казалось даже безутешный бы успокоился. Но второй девушке эти слова нисколько не помогали, скорее даже наоборот, усугубляли ее и без того ужасное состояние. Я видел, что ей становилось еще труднее себя контролировать, всхлипывания превратились в сдавленное рыдание, и даже мне, постороннему наблюдателю, захотелось попробовать ее успокоить. Но это был всего лишь секундный порыв. Я четко осознавал, что являюсь в этой ситуации всего лишь наблюдателем, скрытым от глаз участников реальных событий. Тем более, что обычно мне плевать на чужие проблемы.

Находиться в этой комнате становилось скучно, поэтому я решил попробовать узнать причину происходящего. Словно какой-то невидимый бесплотный дух, я прошел сквозь стену в соседнюю комнату. Довольно таки большое пространство, было хорошо освещено искусственным светом, а за окном, как я успел заметить шел сильный дождь. Комната была со вкусом обставлена и сразу же привлекала внимание гармонией всех элементов интерьера. Светло бежевая мебель, кофейного цвета шторы, коричневый, очень темный ламинат и остальное…  нет, все это не удивило меня, и уж конечно не поразило мой искушенный разум и вкус, привлекло мое внимание другое, наконец-таки я увидел знакомой лицо. На диване метрах в пяти от меня сидел Макс, он выглядел встревоженным, но несмотря на это, не моргая, смотрел на своего собеседника. Прямо напротив него сидел немолодой мужчина, лет пятидесяти – шестидесяти и очень серьезно говорил:

- Максим, я не знаю подробностей, но все что произошло… это ужасно… трудно признать, что моя дочь оказалась такой безответственной и распущенной. Мне стыдно, что я – ее отец, стыдно, что никак не повлиял на ее поведение... Зря, наверное,  мы ее в детстве не пороли… стала своевольной девицей, ведет себя как малолетняя, не умеет ценить, того что имеет… Как она додумалась то до такого, уйти от мужа…это же нормальному уму непостижимо! Это она на работе распустилась! Сынок, говорили же мы тебе, не позволяй ей этого…, а ты что: «Это ее призвание! И это ее личное дело!» Так же ты нам сказал, когда мы предупредить тебя пытались, что это не работа для женщины, тем более замужней. Но ты слушать нас не хотел… вот и получилось все, как мы с женой предполагали… Нашла себе непонятно кого… и тут же хвост свой бабий распустила…
Максим,  я понимаю, такое невозможно простить… но вы ведь много лет прожили вместе, может быть не будете разводиться, попробуете еще раз, тем более вам есть ради кого пробовать, пожалуйста, сынок подумай об этом.. А я, со своей стороны, обещаю тебе - мы с матерью приложим все усилия, чтобы заставить ее стать нормальной женой… Думаю, мы сможем даже заставить ее бросить эту треклятую работу… вот где она распустилась.. с развлечениями этими своими. Ну теперь, с тобой вместе, общими усилиями,  я думаю, мы сможем убедить ее – не волнуйся, если ты только согласишься вернуться и взять ее обратно… мы повлияем на нее.

Я мало понял из слов мужчины, но его монолог, почему-то вызвал у меня жуткий приступ  неприязни, оставив после себя осадок с привкусом ненависти. Какой-то грязной пренебрежительностью попахивало от его слов, будто предметом разговора являлась совершенно недостойная личность. Я догадывался, что речь шла о девушке,  спрятавшейся в соседней комнате. И судя по тому, что это был определенно дом Макса, его отношение, относительно морального облика девушки, совершенно отличалось от того, что можно было понять со слов ее отца.
-Почему вы считаете, что она сама захочет вернуться ко мне? – очень холодно процедил Макс.

- А как может быть иначе? Вы же все-таки семья! – ответил ее отец.
«железная логика» - услышал я, непроизнесенный вслух, обрывок мысли Макса. Он явно был против восстановления семьи…, но по какой-то непонятной мне причине, не был против изменившей ему женщины.

Определенно, к женщинам я всегда относился не очень хорошо, видя в них только  пастельное и кухонное предназначение, а тот факт, что они способны на коварство и предательство вообще меня раздражало. Но Макс, Светлый маг, тот, кто видит людей насквозь, тот, чьему мнению можно доверять, выглядел сейчас так, будто готов грудью встать на защиту чести собственной жены, той, что, по словам отца, являлась легкомысленной и аморальной. Он начал что-то говорить своему тестю, что-то объяснять и доказывать, но слов я больше не слышал… Я чувствовал как мое сознание, словно дрейфующая щепка в потоке бурлящей горной реки, перешагивало на другой уровень, где передо мной возникали новые образы и обстоятельства.
Квартира, в которой я оказался на этот раз, выглядела гораздо скромнее, чем прежняя. Во-первых холл, как я понял из обстановки, а не из его размеров, был не больше 15 квадратных метров. Диван, два кресла, столик с телевизором и обогреватель, занимали практически все свободное пространство, а тот факт, что в этой комнате присутствовало еще и четыре человека, не считая меня, вообще создавало ощущение душегубки.

На диване сидели двое: женщина лет пятидесяти, довольно таки симпатичная и стройная для своего возраста, и знакомый мне, по предыдущей ситуации мужчина. Оба выглядели очень серьезными и рассерженными. Словно недовольные экзаменаторы они сверлили взглядом девушку, которая сидела в кресле напротив них. Я снова не видел ее лица, поджав под себя коленки, она уткнулась в них носом и не шевелилась. Кажется, на этот раз она не плакала, ну или очень тщательно это скрывала. Длинные черные волосы также обрамляли ее шею и плечи скрывая от меня все, что могло бы дать хоть малейший намек на то, кто она.

-Ну и… что ты намереваешься предпринять? – начал говорить ее отец. Девушка промолчала и, кажется, даже не шевельнулась, но я почему-то почувствовал, как  она внутренне сжалась в маленький комочек, боясь произнести и слово, боясь хоть на секунду позволить своей боли просочиться наружу, поскольку, хлынувший поток, уже не возможно будет остановить.

-Чего молчишь? – продолжил отец, - мы тут с матерью волнуемся, - он кивнул на женщину, сидящую с ним рядом, - а ты молчишь?
Девушка снова ничего не ответила, только еще сильнее сжалась, будто боялась, что прямо над ее головой, может разорваться атомная бомба.

-Олеся, - наконец заговорила мать, обращаясь к другой девушке, сидящей в соседнем кресле, - тебе-то она хоть что-нибудь сказала?

Девушка пожала плечами прежде чем ответить, -Да нет, мам, ничего особенного. Я к ней в офис пришла, там народу было полно, как всегда. Ее секретарша сказала мне, что она не приходила еще, с тех пор как вернулась из Нью Йорка, все права на сделки своему заместителю вроде бы как передала. Еще сказала, что на самом деле, она дома у себя, просто на звонки не отвечает… вот я и поехала к ней, и кое-как уговорила приехать к вам.

Да уж, слова сестры меня ни сколько не удивили, на месте этой девушки, я бы тоже не особо стремился навестить родителей, которые бы старались раздавить во мне последние капли жизни, вместо того, чтобы попытаться подержать. «И не важно, считают ли они ее правой или виноватой, неужели они не видят, что убивают ее?»

 Даже мне, постороннему человеку, хотелось ей помочь, но я совершенно не знал причины ее страданий. Впрочем, сомневаюсь, что хоть кто-нибудь знал истинную причину, уж очень эта девушка была похожа на замкнувшуюся в себе кровоточащую душу.

-Ну ладно, дорогая, - никак не успокаивалась мать, - не хочешь говорить, не говори. Думаешь, мы не сможем тебя понять? Зря… мы же твои родители, и Олеся твоя старшая сестра, у всех у нас гораздо больше жизненного опыта, ну ошиблась ты, с кем не бывает... Конечно, уйти от такого мужа как твой, это нужно полной идиоткой быть, и немудрено, что он назад отказался тебя принимать… Ну ничего, и это можно пережить… ты симпатичная… и на удивление выглядишь будто никогда и не была замужем… Так что не все потеряно… найдется еще кто-нибудь, кто возьмет тебя замуж,  – продолжала она без остановки твердить, словно заведенная. И этот ее монолог оказался крайне неприятным не только для меня:

-Замуж? – простонала измученная девушка, отрываясь от своих колен, - Мама, замуж? – глазами полными смертельной боли и кровавых слез смотрела на своих родителей девушка, которую я узнал… Та единственная в мире девушка, что стала для меня смыслом существования, девушка, за жизнь которой я готов эгоистично пожертвовать всем человечеством, моя маленькая, юная, нежная девочка.
Я, с ужасом осознал, что невыносимая боль, которую я в ней  сейчас видел, разрушала ее… ее, ни какую-нибудь постороннюю, которую мне тоже было жаль, а девушку, что подарила мне желание жить.

Ее лицо было практически серым, слипшиеся длинные влажные волосы, прядями прилипли к лицу, она смотрела и поверить не могла словам своей жестокой и бесчувственной матери.  Ее губы дрожали, густые ресницы стали тяжелыми от скопившихся слез, слова срывались с каким-то необъяснимым, пересохшим, измученным и безжизненным хрипом, когда она говорила:

-О чем… о чем вы говорите? Пожалуйста… как можно? – явно не контролируя себя она сползла с кресла на пол и уже стоя на коленях продолжила… - Мамочка, человек которого я любила… его больше нет! Его больше нет...
...
- И … меня больше тоже нет… Мамочка. Я кажется вместе с ним ум…
...

-Что???? – вдруг неистово завопила мать, - Эгоистка чертова!
-Дура! – с пренебрежением плюнул отец, - А дети… дети, что больше ничего не значат для тебя… кто может быть важнее них? Да, я всегда знал, что ты безответственная, но чтобы настолько… Это просто уму непостижимо! Тебе не нужны дети?!!! – он ничего не сказал больше вслух, но я, сам не знаю каким образом, прочитал в его мыслях отчетливое слово «шлюха». Что творилось со мной в этот момент, невозможно передать словами…

А Карина, уже выглядела совершенно опустошенной, я тут же ринулся к ней, напрочь забыв о том, что все вокруг меня не является реальностью. Переполненный противоречивыми эмоциями, я попытался к ней прикоснуться, она же никак не отреагировала на мое появление, и я никак не мог ощутить материальности  ее тела, впрочем, как и всего остального вокруг.

И только теперь я ощутил,  как мое сознание резко начало возвращаться к реальности. Будто, огромных размеров, черная дара на  время завладевшая моим разумом, резко ослабила свою неимоверную космическую силу и словно катапульта отпустила меня на волю.