летать

Мне тогда было лет двенадцать. Может тринадцать. Не скажу точно, да и кому вообще нужна эта точность? Мой рассказ вряд ли вас чем-нибудь удивит, поразит или обрадует, так что, можете его даже не слушать, но я всё равно расскажу. Так вот, когда мне было лет двенадцать, я подобрал стрижа. Он был совсем маленький, явно только выпавший из гнезда, но уже тогда неплохо царапался. И, мне не пришло никакой более гениальной идее, кроме как отнести его домой. А мы в то время жили за городом, в небольшом двухэтажном домике. О да, я хорошо помню этот дом! Летним днём на улице так маняще пахло свежей клубникой, а по вечерам весь посёлок заливали птичьи трели. Прекрасное было время. И жил я тогда с матерью и отцом, и вот у матери (какой бы страшной и ужасной она бы не показалась вам на протяжении всего этого рассказа, но в реальной жизни она была прекрасной женщиной), была аллергия на всё, что летает, ползает или плавает. В общем, сложно ей было в сельской местности. Я думаю, теперь вы понимаете, почему я не побежал сразу к родителям, а спрятал пташку у себя в комнате. В мою комнату (если чердак, который мне подарили, можно было считать комнатой) никто никогда не заходил. Это был мой мир, и я был более чем уверен, что стрижику там будет вполне комфортно. В общем, около двух недель это существо жило у меня, в то время, как ни одна взрослая особь, жившая со мной под одной крышей, ни о чём не догадывалась. Я же проштудировал за эти две недели всю возможную литературу, связанную прямо или косвенно с орнитологией. Там даже были какие-то рассказики о птицах, но не в этом суть. Суть в том, что я стал абсолютным экспертом в вопросах спасения разных диких (и не очень) птичек и в свои тринадцать мог спокойно написать докторскую на эту тему.
Моя идиллия закончилась в тот момент, когда матушка решила неожиданно для всех прибраться в моей комнатушке. А там её ждала довольно неприятная находка. В общем, стрижику моему было велено лететь на волю. Проблема была лишь в том, что он не умел летать. К счастью стрижа, я взял у отца отсрочку на пару дней, пока птичка не привыкнет жить на воле. Птичка не привыкла. Я пытался научить его летать (не спрашивайте как я это делал), и при том довольно успешно. Правда, высот он пока не покорял, но на бреющем полёте уже летал. Но вот только была одна задача. Летал он только рядом со мной, за мной или возле меня. В общем, видимо я стал для него мамкой, папкой и бабулей в одном лице. Да, я действительно выпустил его на волю. Правда через несколько минут он вернулся и сказал, что воля ему не понравилась. Мать устроила мне сцену, аля «ты меня в гроб хочешь свести? Тебе какая-то птичка дороже родной матери?», а отец просто выпорол ремнём. Ну а что я могу сделать? Оно само прилетело. Я выпустил его и закрыл окно. Пол ночи я слушал равномерное постукивание по оконной раме, пока всё же не впустил ночного гостя обратно…
В общем, выгнать его не получилось ни у кого, а я, честно говоря, был безмерно рад этому факту. У меня появился мой первый и единственный друг, а это не могло не радовать. Прошло много лет. Я отучился и стал ветеринаром. В принципе, это довольно логичный поступок, да? Работал я на окраине Москвы. Знаете, есть в этом чудном городе такие райончики, в которые даже ОМОН заезжать боится. Вот в одном из которых и находилась государственная ветеринарная лечебница, в которой мне предстояло работать всю свою жизнь. Но я никогда не жаловался. Что же мой стриж? Он всегда был со мной. Утром прятался в куртке и совершал путешествие до старого, разваливающегося здания, наблюдал за моим рабочим днём и ехал со мной домой. Что же я? Я никогда не чувствовал себя одиноким. Знаете, это самое большое счастье в жизни – когда ты никогда не одинок. Мне безумно нравилась наша лечебница, какой бы старой и дряхлой она не была, там была просто безумная атмосфера. Люди были добрые, животные спокойные. Всё было просто идеально. Утро моё начиналось с каких-нибудь кошачьих родов, потом шли перебитые лапки и крылышки, ну а заканчивали мы обычно какими нибудь хомячками да крысками. Идеально.
А потом было это утро. Я помню его до мельчайших подробностей. Тучи за окном, довольно редкое явление в те дни. Мне так не хотелось никуда идти, тянуло позвонить и прикинуться больным, но ведь начнутся расспросы, приедет добрая половина наших мед. сестричек, дабы оказать мне первую помощь, сварить бульончик или ещё чего такое сделать. В общем, именно эта боязнь встречи с оравой представительниц прекрасного пола заставила меня встать и собраться. Мне не нужно было прятать моего дружка под куртку, он и сам знал, что ему не стоит показываться в месте концентрации большого количества людей. Так что, как обычно, он спрятался под мою осеннюю куртку, и я, со спокойным сердцем, отправился на остановку. Спокойненько доехав до своей остановки (а такое обычно случается крайне редко), я поспешил на работу, ведь мне до неё ещё идти минут пятнадцать. Усадив стрижика на плечо, аки ясного сокола, я побрёл по разбитой дороге. Буквально через пять минут меня остановил мужской голос, со слишком явным «бандитским» говором:
- Эй, пацанчик, а телефончика позвонить не найдётся?
Обернувшись, я смог лицезреть следующую картину: позади меня стояли три бугая, загораживающие своими спинами солнце, а на поводке у одного из них бесился хороший, откормленный ротвейлер. Мой мозг вскоре понял, что дело дрянь, и я кинулся бежать со всех ног. Увы, пробежал я метров десять от силы. Мне прилетело чем-то тяжёлым в затылок и после этого я мало что помню…
Очнулся я, когда солнце уже заходило за горизонт. Руки-ноги были целы, вот только все искусаны, да рана на голове кровоточила, но так – жив, цел. Немного придя в себя, я повернул голову и замер в ужасе. Мой друг, с которым мы прошли огонь, воду и медные трубы, был разорван в клочья. Я почувствовал, как по всему моему тело прошла истерическая дрожь, из глаз хлынули слёзы. Мне ещё никогда не было так больно. Мне Никогда не было так больно…
- Никита, прекрати, что ты привязался к этой птице? Она в конце концов сдохнет, а ты у меня ещё горевать будешь. Нельзя привязываться к таким глупым существам. Они всё равно не станут для тебя настоящими друзьями!