Библиотечка современной повести
Выпуск 3
Евгений Сайковский
На взводе и на разводе
Фабрика. “Кавказ“ предо мною
Аркадий Северный. В штопоре
Роза чёрная
Иваново, 2013
УДК 821.161.1-3
ББК 84 (2Рос=Рус) 6-44
С-14
ISBN 978-5-9904547-3-6
События повести “Роза чёрная“ начинаются в 1953 году. ”Женщины облачились преимущественно в чёрную и тёмную верхнюю одежду, кто-то ходил по улицам как-будто за гробом в чёрной вуали…”
Атмосфера тех лет, описание предвесения, диалоги Аркадия, Виктора, их учительницы русского языка Веры Георгиевны… Страстный, не по возрасту, вызывающий поступок, но не аморальный проступок, как вызов лицемерию демонической системы, низвергающей любые не согласованные с единым центром совокупности моральных ценностей.
”Для него было непонятно, почему пальцы его рук стали потеть и у него по отношению к самому себе возникло ощущение брезгливости…“
Тогдашние центурионы и центурии, их нравы…
@ Е.Сайковский, июнь 2013г.
Mail.Ru.Saykovskiy@inbox.ru. Тел.(4932)37-21-20
Печатается в авторской редакции.
Подписано в печать 05.06.2013г.
Формат 1/16.Бумага писчая. Плоская печать.
Усл. печ. л. 13,48. Уч.- изд. л. 12,47.
Тираж 50 экз. Заказ № 2013-28
ЗАО “Ивановский инновационный институт“.
153000 г.Иваново пр.Шереметьевский д.21,оф.012
ISBN 978-5-9904547-3-6 @Е.Сайковский, июнь 2013
Повесть
На взводе и на разводе.
Глава первая. На взводе
Нынешняя последняя декада апреля подарила футбольным болельщикам яркие солнечные лучи и томительное лирическое настроение начала сезона.
Первый матч на своём поле всегда ожидается с редким энтузиазмом, более того, для настоящего болельщика это не рядовое событие: интереснее любых майских праздников, длинных выходных, начала дачного сезона, приближения отпуска и всего не упомянутого, но достойного этого.
Эмоции здоровья и полноты жизни захлёстывают в этот день всё остальное.
С ними могут сравниваться лишь воспоминания прошлых лет, которые бурлят не менее яркими красками, перемещаясь из прошлого в будущее или наоборот.
Всё же сделав в этот день первое усилие для того, чтобы понять, как катится время с горы, а как под гору, хорошо бы сделать второе и третье…
- Придти как всегда на стадион пораньше, занять место на солнечной трибуне.
- Медленно, будто нехотя, не обращая внимания на окружающих, оголить, впервые после долгой зимы на людях свои плечи: бледные, с синими прожилками, совсем не могучий торс, слегка сутулую спину...
- Почувствовать порывы ветерка, уже не зимнего, но и ещё не летнего. Такой заставляет слегка поёживаться, подумать, а не одеться ли по возрасту и по переменчивой погоде, а не вести себя столь опрометчиво, сколь позволительно лишь в юные годы, когда ещё всё впереди и много чего предстоит узнать.
Теплое солнце на ясном небосводе, как надёжный товарищ, поддерживает хорошее настроение: катится по небу не в образе яркого огненного колеса, а как черно-белый футбольный мяч.
Его все ждут и вокруг зелёного поля понемногу оживают трибуны. Голоса вокруг звучат всё увереннее, лица светлеют, глаза всё внимательнее созерцают.
За полчаса до начала матча футболисты обеих команд - соперниц сосредоточенно разминаются, нагружая поочерёдно основные группы мышц: делая рывки, имитируя борьбу за мяч в воздухе, на поле, приводя себя в бодрое состояние.
У судей жизнь более спокойная: пару кругов трусцой по стадиону… Для подросших мальчишек, подавальщиков мячей более весёлая, главное обратить на себя внимание.
Под звуки бодрого футбольного марша выход на поле команд - начало долгожданного праздника души и завершение предшествующей разминочной футбольной идиллии, для гурманов не менее интересной, чем основное действие.
От первой игры зависит очень многое. Не от результата, который всё же имеет не основное значение, а от настроения: весны, свободы, людей вокруг, всего того, что присутствует в этот день на стадионе и вокруг него.
В этом году для отдельно взятого болельщика с большим стажем по имени Сергей поначалу всё складывалось как нельзя лучше.
На подходе к стадиону услышал барабанную дробь. По тротуару шла немногочисленная, но очень шумная колонна молодых людей. Прохожие с видимым удовольствием уступали дорогу, кто кончиками губ, кто краешками глаз улыбались, как хорошим знакомым.
Выйти на проезжую часть те не решались, но и так получалось вполне эффектно и узнаваемо, чего они, судя по решительной походке добивались.
Особенно хорош был барабанщик. Полный, высокий, в тёмных очках, как он со знанием дела управлялся со своим оркестровым барабаном.
Делал это громко и с видимым удовольствием. На любое обращение к себе отвечал с широкой улыбкой.
- Звезда в шоке.
Этого было достаточно, чтобы вызвать ответную улыбку.
Дружные футбольные речения - слаженный речитатив, на улицах города звучали ещё красочней, чем на стадионе.
- Внимания и одобрения окружающих не меньше. Ни у кого даже в мыслях не возникало возражения по поводу того, что:
- Текстиль - чемпион...
- Был бы моложе, пошёл с ними на фанатскую трибуну и отводил душу в речивости.
Эта неожиданная встреча улучшила Сергею настроение и казалось, что всё в этот день будет удачно и новый футбольный сезон будет открыт при его участии, но случилось не совсем то, что хотелось.
Подходя к стадиону, увидел большое скопление озабоченных людей, а поодаль припаркованных иномарок.
- Да, ситуация близкая к патовой. Для хорошего шахматиста понятная, но, когда надо выигрывать, нежелательная.
- Надо быстрее занимать очередь за билетом, а то не только на разминку, а и на саму игру опоздаю.
В конце очереди было сплошное уныние и нежелание даже смотреть друг на друга.
- Опять началось. Всего две кассы работают, простоим незнамо сколько.
- Каждый год одно и тоже. Ничего не меняется. Никаких нервов не хватает.
- Им там давно всё по барабану.
Где это там не уточнялось. Сердитые голоса быстро успокоились и постепенно замолкли. Все надеялись, что стояние не будет слишком долгим.
Подходили всё новые болельщики, занимали очередь, старались найти знакомых впереди. Кому-то удавалось. Большинство возвращалось на своё место.
От каждого взгляда на часы настроение портилось в геометрической прогрессии.
Разговоров с соседями по очереди не получалось. Каждый из-за неожиданно возникшей преграды был по-прежнему молчалив. Поэтому, стоять не общаясь, было весьма тоскливо.
Ближе к заветному окошечку очередь стала двигаться быстрее и показалось, что тёмная полоса на этот день заканчивается и начинается новая светлая жизнь.
Наконец заветный билет оказался в руках. Но, ба, новая неожиданность. Она не заставила себя долго ждать.
Выяснилось, что это только начало неприятностей, к тому же не совсем понятно почему, так обидно воспринимаемых.
- Оказывается, предстояло выстоять ещё одну, не менее тягостную очередь у контроля на входе, чтобы пройти на территорию стадиона, на которой были видны парадные, по случаю праздника и хорошей погоды, фуражки полицейских, какие-то турникеты…
Обойти эти преграды не было никакой возможности. Новая очередь уже стояла полукругом и была похожа на непроходимую массу, в основном, мужских тел.
Почти каждый выстаивал вторую подряд очередь, отчего нервная система была на взводе, а средняя температура очередников зашкаливала за разумные пределы.
За час-два до этой ситуации, по другую сторону воображаемой баррикады поначалу всё было тихо и спокойно.
Глава вторая. На разводе
На дежурном разводе, так называется обязательное мероприятие, проводимое согласно полицейской инструкции, перед выходом на службу по охране общественного порядка, всё было буднично и однообразно.
Старший по должности зачитывал ориентировки на объявленных в розыск злоумышленников. Он обратил внимание на то, что все подчинённые старательно записывают в постовые книжки их приметы, а лишь один из них, прапорщик Карасёв, только делает вид.
- Карасёв!
- Я, товарищ капитан.
- Почему не записываете?
- Виноват, исправлюсь. Я запомню.
Кто-то из соседей слишком громко хмыкнул себе под нос, чем прервал спокойное течение времени на инструктаже.
- С каких это пор стал таким сообразительным?
- А он всегда таким был.
- Это ещё кому-то стало скучно и он решил поговорить.
Не о себе же, а о сослуживце, почему бы и нет, это может быть занятно.
- Что-то я раньше такого не замечал. Между прочим, показатели работы у тебя, господин прапорщик, почти хуже всех в вашем отделении.
- Надо думать о том, чтобы иметь достойные результаты, а он ещё и перерекается.
- Извините, товарищ капитан, я не перекался.
Кто-то из товарищей начинал прикалываться.
- Перерекался, мы слышали.
Послышались смешки.
- Ну, всё хватит, успокойтесь. Посерьёзнее надо. Не в детском саду. Народу сегодня на футболе будет много.
- Сколько это много я не знаю. Учитывая хорошую погоду больше тысячи наверняка…
- Карасёв, так почему всё-таки не записываешь приметы преступников.
- Извините, где-то ручку потерял.
- Что, что, потерял?
Это прапорщик наступил на любимую мозоль капитана. Об этом многие вспомнили и оживились.
Капитан привычным образом продолжал.
- Карасёв, для полицейского авторучка - всё равно, что ружьё для солдата на фронте.
- Так точно, товарищ капитан.
Все дружно засмеялись.
- Но, вы послушайте, не торопитесь. Ржача будет потом.
И с невозмутимостью в голосе продолжил.
- А разве солдаты свои ружья теряют!
Обвёл присутствующих гордым взглядом.
- Ну, вот и финал, теперь можете смеяться.
Было уже не смешно, так как слышали эту присказку не один раз. Кто-то из сослуживцев протянул Карасёву карандаш.
- У меня запасной. В зарплату стакан.
- Раскатал губёнки.
Маленькое недоразумение было исчерпано. Дальше инструктаж последовал по расписанию...
- Время заканчивается. Будут приданные силы. По подросткам, другим вопросам, контактировать, решать совместно…
- Все свои посты знаете?
- Не первый год замужем.
- Карасёв, опять не по уставу отвечаешь. Какой-то ты сегодня не такой, как обычно. Невыдержанный.
- Так точно, товарищ капитан.
- Сегодня будешь работать на входе. Досматривать при необходимости болельщиков. Самый ответственный пост. Между прочим.
- Мало ли чего бывает в наше время? Максимум внимательности.
- По женщинам будет другая наша сотрудница. В паре будет с тобой.
Особого желания заниматься этим делом у Карасёва не было, но указание надо исполнять и он вспомнил, как во время учёбы в центре подготовки объясняли основные положения этого деликатного занятия.
- Настроя никакого, надо бы отказаться, совсем недавно разошлись с давней подругой, с которой уже давненько проживали в гражданском браке.
По всем признакам у обоих что-то в чувствах перегорело. Сначала он не хотел по всем правилам оформлять отношения.
- Думалось, что навсегда теряет свободу.
Когда сделал предложение она ответила.
- Надо было сразу. Сейчас уже всё равно.
- После того, как ему прибавили зарплату, казалось, жить будет лучше, но на удивление проблем прибавилось.
Денег по-прежнему на всё не хватало, а кто в этом виноват непонятно. Раньше были радужные ожидания, а теперь остались одни проблемы.
- Короче, было понятно, что давно надо было иметь ребёнка, но сразу не стали заводить, а теперь что-то не получалось.
- Лучше бы не было этих денег. От них одни неприятности.
Ушла она к родителям незаметно, как будто её и не было с ним никогда, на его телефонные звонки отвечала односложно и весьма уклончиво.
Всё это настроения не прибавляло, а тут ещё людей обыскивать.
- Ну, ничего, потерплю, может быть показатели улучшу. Глядишь, какую-никакую премию дадут. А то склоняют везде как пацана... Из-за ерунды. Пора бы и по службе продвигаться…
Глава третья. Продолжение следует
Очередь у входа двигалась настолько медленно, что казалось замерла в какой-то нерешительности.
Очередники не выплёскивали пока эмоции, каждый по своим причинам, с первыми звуками футбольного марша оповестившими о выходе команд на поле, дали им волю.
- Что там происходит. Сколько времени стоим и всё на том же месте.
- Да там полиция всех подряд шмонает. Мужиков отдельно, женщин отдельно…
- Да ты что, не может быть? Им что больше заняться нечем?
- Наверное, так и есть, как ты говоришь.
- Мужики давай напирать, сейчас снесём всё это бестолковое хозяйство, вместе с турникетами, к чёртовой матери и пройдём как надо.
- Да ладно, куда прёшь, немного народа впереди осталось. Потерпи…
- Связываться с ними, себе дороже.
- А чего они наглеют?
- Да у них свои дела, у нас свои.
- Какие у них дела, с жиру бесятся. Или хотят показать кто они, а кто мы?
- Правильно, им бы только над людьми поиздеваться, больше им ничего не надо.
- Ничего не могут по-людски сделать. Всё против людей.
Дальше возмущённых разговоров дело пока не доходило, а подойдя ближе к месту прохода на стадион, которое напоминало горлышко бутылки, Сергей увидел в чём причина получившегося затора.
Молодой полицейский тратил много времени на разговоры с каждым болельщиком. Те предъявив билет стремились быстрее на стадион, а он предлагал добровольно что-то сдать, показать содержимое…
Это затягивало настолько, что стоящие в далёкой очереди могли пройти совсем не скоро.
Стоявшие вокруг прохода другие полицейские спокойно взирали на эти перебранки, не вмешивались и всем своим видом показывали, что им всё это совсем по-барабану.
Наконец-то, оказавшись перед этим полицейским Сергей услышал.
- Отец куда спешишь, без тебя не начнут.
- А быстрее нельзя.
- Нельзя дорогой вы наш, всем быстрее надо, а у нас своя служба. И я не машина, так что извини, будешь проходить досмотр как все.
- Какой досмотр, кто это выдумал, ничего у меня запрещённого нет, неужели непонятно.
- А это что?
Голос полицейского изменился и стал совсем неприятным.
- Ах это, да телефон на ремне. В чехле он.
- А, понял, не дурак.
- Прекратите меня ощупывать. Это, что за манеры. Неужели не стыдно так себя вести. Это позор для вас всех.
- Стойте спокойно и не дёргайтесь. А то у вас будут неприятности.
- Вы как со мной разговариваете...?
И тут Сергей не выдержал и сказал то, что, возможно, говорить не должен был, но всё происходящее было как будто не с ним, не в его родном городе и не на входе в стадион, куда он ходил как к себе домой с самого детства.
Происходящее возмущало уже настолько, что терпеть не было никакой возможности.
- Слышь ты, скворец. Ты что голубой, ощупываешь меня. Отойди на безопасное расстояние, а то у меня рука тяжёлая. Мало не покажется.
- Отец, ты как с представителем власти разговариваешь.
- Я отцом у таких как ты никогда не был и не буду.
Резким движением схватил полицейского за китель. Верхняя пуговица оторвалась, упала на асфальт и со звоном покатилась.
Стоявшие вокруг входа люди в форме кинулись на него, схватили за руки, отвели в сторону.
- Вы что себе позволяете? У нас ответственное мероприятие, руководители города присутствуют, только ваших выходок не хватает. Человек с большими звёздами на погонах выговаривал теперь уже задержанному нарушителю какие-то правильные слова, но они никак его не трогали.
Сам он смотрел поверх его головы и ему всё это говорить было совсем неинтересно, он даже до конца не понимал зачем он это говорит.
Но тем не менее продолжал.
- У всех людей в городе праздник. Погода, смотрите какая. Давно такой не было.
- Причём погода? Природа ещё скажите.
- А что вам и погода в нашем государстве уже не нравится?
- Мне всё нравится. Только объясните зачем вы такой бардак устроили. Я и многие другие на игру опоздали.
- Другие, те что не нарушают, уже смотрят футбол. А вы не только опоздали, но и вообще на него не попадёте.
- Это почему?
- А потому. Вы набросились на полицейского, представителя власти. Повредили его форменную одежду.
- Об ответственности не подумали. За всё в нашей жизни когда-нибудь приходиться отвечать.
- Слушайте, о чём вы говорите. Отпустите меня и я пойду.
- Никуда вы не пойдёте. Вы сейчас поедете в отдел для составления протокола, а возможно и другие меры к вам применят.
- Только не надо мне грозить. Я ничего плохого не совершал. Вы сами меня довели.
- Вот там и посмотрим.
- А почему вы мне не отвечаете на мой вопрос, кто это безобразие на входе устроил.
-А я и не собираюсь вам ничего отвечать. У меня есть начальство которому я докладываю всё что требуется. А вы для меня никто. Спрашиваю здесь я, поняли, что я говорю.
- Я давно всё понял. По вашему, никогда не было и не будет. Он разволновался и чувствовал, что говорит о том что давно накипело, но не совсем по адресу.
- За счёт наших налогов вас всех, дармоедов, содержат, а вы даже этого понять не в состоянии или не хотите.
- Больше говорить нам не о чем. Проводите задержанного к машине и на всякий случай наденьте наручники.
- Уж больно говорливый попался. Повнимательней с ним там.
Тем временем солнце грело по-летнему. Остатки снега таяли на глазах, воздух был свеж и наполнен весенними запахами.
Со стадиона доносились громкие и дружные голоса болельщиков. Радостные выкрики сменялись разочарованием, они волнами катились от одних ворот к другим.
Докатывались до задержанного, стоящего в виде вопросительного знака в окружении полицейских, но он был им совсем не рад.
Мимо них всё ещё, быстрым шагом спешили на свои места, на трибуны, последние очередники.
- Чего я делаю в этой компании звёздочек, пуговиц, ремней и портупей?
Всё похоже на дурной сон. Предлагают заходить в полицейский фургон. Подталкивают.
- Я сам. Не надо меня толкать.
- Нечего тянуться. Дома будешь свои порядки устанавливать.
- Мы тебя сюда не звали. Сам пришёл. Сиди и не кукарекай. Или ещё петухом не сделали? Дождёшься.
- Ладно отстань от него.
- Почему в машине трясёт так, будто хотят сразу вытрясти всю душу, даже подкидывает на жёстких сидениях.
- Выходи, прямо дверь, потом налево к помощнику дежурного.
- Сидеть тихо и отвечать на вопросы.
- Ваши документы?
- Дома.
- А, ещё что дома есть.
- Покажешь, где деньги прячешь?
- Какие деньги?
- Такие, зелёные. Которые наворовал.
- Вы это серьезно?
- А что и пошутить нельзя.
- На стадионе шутники, здесь опять... Вам бы в цирке работать.
- Слышь полегче, а то договоришься, что вообще отсюда не выйдешь. -- У нас это на раз-два.
Записав личностные сведения полицейский без всякого энтузиазма устало сказал.
- В обезьянник. Дальше видно будет.
- Так вы хотя бы выслушайте меня, так нельзя организовывать спортивные мероприятия, чтобы у людей настроение портилось при входе на него.
- Это не к нам, наше дело чтобы был порядок. А если кто вроде вас нарушает, то к ответственности.
- И всё дорогой, а дальше не к нам. Всё остальное, не по адресу.
- Сколько сегодня выпил?
- Неделю ничего в рот не брал.
- Я тебя не про неделю спрашиваю, а про сегодня? Как же ты трезвый к нам угодил? Такое очень редко бывает.
- Может травки курнул или укололся?
- Я вообще не знаю, что это такое.
- Молодец что не знаешь, наркота это, всё равно иди куда сказано, с глаз долой, не до тебя.
Выпустили через несколько часов, сказав что постановление о штрафе пришлют на работу.
Он ничего не ответил и устало пошёл на остановку общественного транспорта.
На ней обнаружил что денег в кармане нет. Куда они делись не знал, но это уже не интересовало. Пришлось домой через весь город идти пешком.
Глава четвёртая. Диалог
Опустошённое состояние долго не отпускало, поначалу даже казалось, что кто-то ни с того ни с сего извалял его в дерьме, и он теперь должен отмываться.
Подходя к дому настроение понемногу стало налаживаться. Встретил старого знакомого, с которым когда-то давно пытались открыть свою точку на рынке, но через полгода мытарств по различным кабинетам и в поисках денег, которых так и не хватило, отказались от этой затеи.
Тот поведал, что вернулся к этой идее, пытается воплотить её во что-то реальное, но на этот раз в гордом одиночестве.
Добиться этого стало ещё сложнее, чем при их первой попытке, хотя бы потому, что в самый разгар повсеместной борьбы с коррупцией, это судя по телевизору, с него в открытую, самым наглым образом, требуют немалую для него сумму только за вход.
Говорят, так теперь положено. И не чиновники требуют, те уже конфетку к чаю боятся взять, а можно сказать будущие коллеги.
Говорят, не заплатишь рассчитывать не на что. У них какое-то общественное движение, деньги на его поддержку.
- Я всё это понимаю, да где их взять эти деньги?
- Это уже полный беспредел. На хозяина работать уже сил нет. Не с моим характером. Нервы на пределе.
- Может быть в полицию обратиться, как думаешь?
- Если бы у нас работали такие же люди как в Штатах, например, в Бостоне? Как их по телевизору за раскрытие преступления аплодисментами на улицах встречали, то без разговоров так и надо было бы сделать.
- Надо же, видно, что не показуха, позавидовать можно, молодцы что у них так.
- А так смотри, пошёл сегодня на футбол, хотел отдохнуть, на людей посмотреть, себя показать.
- Ну так и что, я тебе про одно, а ты мне про другое.
- Да нет и я тебе про тоже. Не перебивай, дай рассказать до конца. Так создали в кассу такую очередь, что не только опоздал к открытию сезона, а вообще не попал.
- Как уж это ты умудрился?
- Нервы не выдержали, полицейский молодой на входе ощупывать меня стал. Завёл меня, а я и не сдержался. Даже в транспорте мужика нечаянно коснёшься и то неприятно. Вот женщины это другое дело, это только давай.
- Это уж точно, в этом я с тобой согласен. Так и что?
- А то, высказал всё, что о них думаю, пошумел самую малость.
- А чего о них думать. Они не на нас с тобой работают, а на своё начальство, а те, что им скажут кто повыше. Вот и весь сказ. Мы с тобой им ни с какого бока не упали. А ты что в этом сомневался?
- Да без тебя всё это знаю. Не меньше твоего на свете пожил. Настроение хорошее было, показалось. что вообще всё нормально скоро будет. Да видно нескоро ещё, может до этого не доживу.
- А ты что, помирать собрался.
- Да нет, это так к слову.
- Так и что они тебе.
- Составили протокол. Штраф для оплаты пришлют.
- Да ещё деньги из кармана пропали.
- Я пока в обезъяннике сидел, задремал, может там лоханулся. А может где ещё.
- Одним словом сплошь непруха.
- А насчёт того что вымогают, так можно было бы к ним обратиться. Это их прямая обязанность беспредельщиков наказывать, а теперь не знаю. Видишь как они сами поступают. Может быть и по закону, но не по понятиям.
Глава пятая. Подвели итоги
В полиции на очередном разводе при заступлении на службу решили подвести итоги охраны общественного порядка при открытии футбольного сезона на стадионе.
- Службу несли бдительно, никаких общеопасных ситуаций не было. Пьяных не было, во всяком случае, ни на кого протоколов не составили.
- Ругались матерно в адрес судьи, но это как всегда, хотя активнее предупреждать таких надо, на заметку брать. По месту их жительства информировать.
- Вот только казус на входе с мужчиной. На вид представительный, в годах, а так ведёт себя.
- Может шизанутый?
- Всё может быть, но непохоже.
- Сам ты шизанутый, вспомни какие очереди были.
- Другие спокойно стояли и ничего.
- Так неужели без очередей нельзя, продать билеты и спокойно пропустить людей на стадион?
- Это кто тут с критикой? Вы мне эту манеру бросьте.
- Это не наше дело, кто и как продаёт билеты и всё остальное. Запомните раз и навсегда, любое недовольство в отношении властей будет караться самым строгим образом.
- Лучше сразу увольняйтесь. Кто из сотрудников будет подобным образом высказываться сразу докладывать. Меры будут приняты незамедлительно.
- А чего он вообще-то взбеленился? Что ему не так?
- Не понравилось что обыскивали.
- А что была на него информация?
- Да нет рожа у него какая-то не такая, уж слишком довольная.
- Может блаженный?
- Много тут всяких.
- Больно легко отделался. Подумаешь штраф, надо было под статью подвести, чтобы другим не повадно было, на полицию кидаться.
- От вас зависит. В следующий раз, так как говорите сейчас, так и делайте.
- Вообщем, установка такая: с народом надо построже быть, особенно с теми, кто чем-нибудь недоволен. Высказывается публично.
- Ну всё, инструктаж закончен. Расходимся по боевым постам. Удачи каждому и высоких результатов служебной деятельности.
- Кто пришёл с запашком алкоголя на службу знает, я тоже унюхал, имейте в виду, предупреждаю, чтобы не повторялось, тем более во время дежурства. Даже глоток пива нельзя.
- А если я трезвыми глазами на всё это смотреть не могу?
- Глохни, кому сказано.
Две повести для театра. Синопсис
В пьесе ”Фабрика. “Кавказ“ предо мною“ стремление воссоздать ушедшие мгновения прошлой жизни. Величие и обыденность трудовых порывов. Их наивность, чистота и искренность. То, чего не хватает нам сегодня.
В действующих лицах многие ивановские текстильщики могут узнать себя в молодые годы, своих знакомых.
Пьеса “Аркадий Северный. В штопоре“ по сюжету, построению и объёму литературного текста напоминает пьесу А.П.Чехова ”Вишнёвый сад“.
В послевоенные годы прошлого века обнажилась никчёмность, беспросветность существования фронтовика-инвалида.
Под видимостью ровной и мирной жизни сквозит постоянная тоска по какой-то неизведанной, яркой и достойной жизни.
Подобно чеховскому Ермолаю Лопахину, другой персонаж пьесы Василий Кириллов пробует свои силы в организации своего дела в условиях социализма, что заканчивается арестанской робой. Это внешняя сторона сюжета.
У актёров есть есть все возможности на протяжении четырёх сценических действий в форме комедии и фарса выразить авторскую позицию, предполагающие, что несмотря на неспособность власти к возрождению морально-нравственных ценностей, большинство персонажей полны оптимизма, чувства собственного достоинства и с юмором относятся к происходящему.
Звучащий в спектакле неповторимый голос великого шансонье служит выверенным камертоном того времени.
Основатель Ивановского поэтического театра им.В.Высоцкого Регина Михайловна Гринберг много раз говорила: ”Пиши быстрее для нашего театра. Меня не будет, ставить будет некому“.
Как всегда она была права. Нет ни талантливого режиссёра, ни театра, ни продолжателей её дела.
В эссе “Аркадий Северный” сочетается индивидуализм авторской позиции с аспектами парадоксального мышления ориентированного на разговорную речь.
Сделана попытка обосновать появление памятника Аркадию Северному в центре города Иванова, признанием свободы творчества вопреки любым иным обстоятельствам - высшим проявлением гражданственности и примером для горожан.
Полемизируя с одним из мнений на форуме в Интернете:
- “Этому памятнику место в тюремной зоне”.
Обе пьесы участницы всероссийского драматургического конкурса ”Действующие лица“ 2012-2013 г.
“Фабрика. ”Кавказ“ предо мною”.
Комедия в пяти действиях
Действующие лица:
Александра Гавриловна Наумкина, 54 года, директор ткацкой фабрики.
Нина Васильевна Надарова, 32 года, профсоюзный лидер.
Николай Владимирович Лахтин, 28 лет, заместитель главного инженера, кандидат технических наук.
Лухова Зая Павловна, 28 лет, ткачиха, передовик производства.
Стася, 20 лет, ткачиха.
Резеда, 18 лет, ученица ткачихи.
Гиви, 23 года, слесарь.
Валерий, 30 лет, инструктор физкультуры.
Николай Иванович, 42 года, заведующий клубом.
Сергей Иванович Шишкин, 45 лет, начальник ткацкого цеха.
Валерий Маковский, 38 лет, радиожурналист.
Действие происходит на ткацкой фабрике.
Между вторым и третьим действием проходит два года.
Между третьим и четвёртым - пять лет.
Действие первое.
Столица текстильного края. Ткацкая фабрика в центре города. График работы трёхсменный - круглосуточный. Тысячный коллектив текстильщиков выпускает суровьё.
Жаркое лето. На фабричном дворе светит позднее неяркое солнце. Из открытых настежь окон доносится шум ткацких станков и прелый запах клея, суровых нитей и увлажнения основного производства.
17 часов. Окончание рабочего дня инженерно-технических работников и отдела главного механика.
У проходной Надарова и Маковский.
Мимо проходят люди, здороваются.
В руках у корреспондента областного радио портативный магнитофон. Идёт запись интервью.
М а к о в с к и й. Здравствуйте уважаемые радиослушатели. В эфире праздничный выпуск радиопрограммы: ”Этапы большого пути“. Я нахожусь на территории ткацкой фабрики, которая хорошо известна не только в нашей области, но и во всём нашем многонациональном и могучем Советском Союзе. Руками работников этого предприятия, вместе с их друзьями и подругами с других предприятий региона, создаётся каждый четвёртый в Союзе и третий в России метр ситца и фланели, бязи и миткаля, всех тех хлопчатобумажных тканей о которых великий советский поэт Владимир Маяковский написал: ”Побольше ситчика моим комсомолкам“.
Рядом со мной находится профсоюзный лидер этого правофлангового коллектива: ”Нина Васильевна! Какими успехами в социалистическом соревновании вы встречаете свой профессиональный праздник - День работника текстильной и лёгкой промышленности?”.
Н а д а р о в а. Здравствуйте дорогие мои жители нашей славной орденоносной области, от имени всех текстильщиков поздравляю Вас с праздником тружеников нашей ведущей отрасли промышленности.
В этом году нам удалось удержать переходящие красные знамёна победителей всесоюзного и отраслевого социалистического соревнования и сделать весомый задел на будущее.
Мы перевыполнили производственный план по выпуску суровья из которого наши смежники изготовят любимые народом ткани и будет сделан ещё один шаг к построению нашего светлого будущего.
М а к о в с к и й. К нам подошла группа фабричной молодёжи. Все они в платьях и рубашках которые сделаны своими руками. Представьтесь, пожалуйста.
Р е з е д а. Я приехала из Татарстана. Осваиваю рабочую специальность. Скоро буду работать самостоятельно.
М а к о в с к и й. Нравится в нашем городе?
Р е з е д а. Да, очень. Хорошее общежитие. Через два-три года обещают отдельную комнату или малосемейку. А лет через пять, когда выйду замуж, благоустроенную квартиру.
М а к о в с к и й. С кого берёте пример?
Р е з е д а. Мне очень нравится как работает Зая Лухова, она мне подсказала как пальчиками узелки завязывать, чтобы ладонь меньше уставала, да и вообще она весёлая.
- Уважаемые радиослушатели, рядом с Резедой находится Зая Лухова. Этого человека знают во всей стране, она выступила инициатором комсомольско-молодёжного движения: ”Две пятилетки - в одну!“ и успешно выполняет взятые на себя обязательства.
М а к о в с к и й. Я обратил внимание, какое необычное, светлое у вас имя - Зая.
Л у х о в а. Вы знаете, так получилось, ещё в детстве.
М а к о в с к и й. Ну что ж, это может быть интересно, расскажите?
Л у х о в а. Когда мне выдали паспорт то вместо моего имени Зоя, было написано Зая. Мама сказала, какое хорошее имя, оно так тебе идет. Мы сами никогда бы не додумались так тебя назвать. Мне тоже очень понравилось это имя. Наверное, боженька так захотел.
Н а д а р о в а. Стоп, стоп. Это нам не надо. Надо вырезать из передачи. Зая, об успехах надо рассказывать.
Л у х о в а. Согласна, Нина Васильевна. Наш комсомольско-молодёжный коллектив, взяв на себя повышенные обязательства, с гордостью рапортует, что они не только выполнены, а к нашему профессиональному празднику и перевыполнены. Мы соревнуемся не только на фабрике, но и с другими комсомольско-молодёжными коллективами других фабрик как в городе, так и за его пределами. В этом залог наших дальнейших успехов и побед на трудовом фронте.
Н а д а р о в а. Вот молодец, это то что надо.
М а к о в с к и й. К нам присоединился молодой человек в элегантном сером костюме и не смотря на жаркую погоду в модном галстуке. Представьтесь нашим радиослушателем.
Г о л о с. Это наш Аллен Делон.
Г о л о с. Ещё лучше.
Ш у м, с м е х.
М а к о в с к и й. Видете, как вас молодёжь встречает. Ведь вы и сами ещё комсомольского возраста.
Л а х т и н. Вы меня совсем смутили. Если вас интересует мой возраст. Я ж не барышня кисейная, скажу, через полгода исполнится 28.
Г о л о с. Годится, самое то.
Н а д а р о в а. Успокойтесь, наконец. Не забывайте, что находитесь на важном мероприятии. Николай Владимирович, а вы будьте пообщительнее с народом. Они нам с вами своим трудам зарплату вырабатывают.
Н а д а р о в а. Обращаясь к Маковскому. Это вы потом уберёте из передачи.
М а к о в с к и й. Не волнуйтесь Нина Васильевна, если я забуду, цензор не пропустит лишнего в эфир.
Начнём с начала. К нам присоединился один из руководителей фабрики. Представьтесь пожалуйста.
- Николай Владимирович Лахтин, заместитель главного инженера. Только я никуда не присоединился. Я уже минут двадцать здесь стою, жду своей очереди у микрофона, а мне, между прочим, пора в текстильный институт. Там ждут студенты на семинаре.
Н а д а р о в а. Это уже ваши проблемы: кто, где, кого после работы ждёт. Вас предупреждали об этом мероприятии. Надо серьёзнее относиться к общественным делам. Вы и в партию не очень торопитесь вступать. А как без партии ваша дальнейшая карьера сложится я не знаю.
М а к о в с к и й. Ну, куда вас понесло. У нас праздничная передача. У людей после неё должно быть хорошее настроение, уверенность в завтрашнем дне. А у нас тут выяснение отношений.
М а к о в с к и й. Третий раз начинаем. Один из руководителей фабрики.
- Меня зовут Николай Владимирович Лахтин.
М а к о в с к и й. Мы все знаем, что вы заместитель главного инженера фабрики, отвечаете за внедрение новой техники, обучение, развитие предприятия.
Л а х т и н. Совершенно верно. От этого зависит наше будущее. Так как я абсолютно убеждён, что совсем скоро соревноваться надо будет не только между собой, но и с предприятиями других стран, на которых уже есть или ещё будет, аналогичное производство, тем более что у нас нет своей сырьевой базы. Мы полностью зависим от производства хлопка в соседних республиках и в условиях единого экономического пространства пока удаётся быть успешными на рынке.
Н а д а р о в а. Николай Владимирович. Вы ещё совсем молодой руководитель. Откуда у вас такие упаднические настроения, прямо - таки пораженческая идеология. Посмотрите, планы перевополняются, жилые дома фабрика строит, зарплата вполне достойная.
Л а х т и н. Я согласен. Делается очень много. И люди себя не жалеют, все силы отдают производству. Работать в таком шуме, это гарантия получить на старость глухоту, а от большого увлажнения воздуха и пыли можно и туберкулез заиметь. Мы проводит техническую учёбу, но пока всё формально. Особенно молодёжь, не считает её для себя обязательной. Говоришь, вон уток валяется под ногами, это ведь наши с вами деньги, так в ответ или смех или - ещё заработаем.
Разрешите я скажу. Пожалуйста, подходите поближе, только сначала представьтесь.
- Меня зовут Гиви, я родом из Грузии. Отслужил в армии и остался здесь. Женился, работаю слесарем, ремонтирую ткацкие станки. Я во всём поддерживаю Николая Владимировича, станки работают почти круглосуточно, поддерживать их непросто, но не это главное.
Я почти каждый месяц подаю рационализаторские предложения, чтобы где-то натяжение нити не ослабевало, где-то удобнее было ремонтировать.
А результат? Вознаграждение выплатят и говорят, чего тебе ещё. Даже на соседних станках не внедряют, всем не до этого. А на других предприятиях, если внедрить? А сколько у них нового?
Для всех главное план перевыполнить, зарплату получить и всё.
Н а д а р о в а. Спасибо, Гиви, тебя надо в “Комсомольский прожектор“ записать, чтобы поярче светил, отмечал недостатки, а главное сразу их исправлял, а то какой смысл, одно критиканство получается.
Г и в и. Не надо меня никуда записывать. Меня устраивает что у меня есть. Жена работает на фабрике, сын растёт, получили квартиру. Ещё денег подкопим купим автомашину. Поедем в отпуск в моё родное село как уважаемые люди. А то, что недостатки, так они есть. В старинном ткацком корпусе такая жара, что девчёнки - ткачихи, заряжальщицы всю смену мокрые, без трусов работают, халаты от пота выжимают. Шум, смех.
Г о л о с. Ну, это ты, Гиви, загнул. Где это так?
Г и в и. А ты сходи, этот корпус так и зовут “Кавказ“, не я придумал, все так считают.
А к нам на Кавказ приезжайте, у нас море, горы, солнце, фрукты.
Г о л о с. Чача хорошая, только крепкая.
Г и в и. Зато из винограда, чистая как слеза младенца. Путевка в профкоме почти задаром, правда, Нина Васильевна.
Н а д а р о в а. Д о в о л ь н ы м г о л о с о м. Правда, Гиви. Конечно правда, дорогой, а для передовиков производства и совсем бесплатная. Только трудись, не ленись. Всё молодые люди в ваших руках. Каково ваше отношение к труду на фабрике, таково и наше к вам. Мы всегда и во всём идём навстречу людям, которые хорошо работают. Ничего другого нам от вас не надо.
Н а д а р о в а. Обращаясь к Стасе. Вот ещё у нас хорошая девочка. У неё талант работать на ткацких станках. Быстрая, проворная.
М а к о в с к и й. Представьтесь пожалуйста.
- Зовут меня Стася. Я приехала из белорусского Полесья, вокруг нашей деревни много болот. Во время Отечественной войны там было много партизан, бабушка рассказывала что белорусы с немцами не сотрудничали, это считается до сих пор большим позором для каждой такой семьи.
Белорусы лучше по горло в болотине будут погибать, чем предадут свою Родину, Советский Союз.
Теперь наш черёд настал работать, совершать трудовые подвиги.
Н а д а р о в а. Молодец, Стася, очень правильно рассуждаешь, где это ты так научилась.
С т а с я. Когда училась в школе, мы к ветеранам ходили, помогали по хозяйству, они нам рассказывали. Говорили, чтобы мы гордились своей Родиной.
Нигде как здесь, никто нас не ждёт, никому мы на чужбине не нужны. Взамен должны трудиться на совесть.
М а к о в с к и й. И как это у тебя получается.
С т а с я. Пока не так как у старших товарищей, но у моей комсомольско-молодёжной бригады всё впереди. Научимся работать без простоев станков и их догоним. Я верю что так и будет.
М а к о в с к и й. Вот и подошла к концу наша радиопрограмма: ”Этапы большого пути”, она была посвящена текстильщикам, чей профессиональный праздник мы отмечаем. В ней приняли участие рабочие и служащие ткацкой фабрики, победителя в социалистическом соревновании. С праздником вас уважаемые радиослушатели.
Г о л о с а. Ур-а-а.
З а н а в е с.
Действие второе
Кабинет директора фабрики. Особенность интерьера: на массивных напольных подставках из бука красные полотнища знамён победителей в социалистическом соревновании.
Габаритный рабочий стол директора из ценных пород дерева подавляет посетителей своим размером.
Кресло с высокой спинкой и подлокотниками.
За отдельным столом для переговоров Мячиков, Лахтин, Надарова, Шишкин, Валерий, Николай Иванович.
В свой кабинет энергично входит Наумкина. Останавливается у своего рабочего стола. Поворачивается к присутствующим.
Н а у м к и н а. Прошу меня извинить за небольшое опоздание. Я из главка. Важное совещание. Праздники закончились. Наступили трудовые будни. От нас требуют ускорения всей нашей производственной деятельности.
Ткань хорошо продаётся. Главное быстрый оборот. Кто не забыл политэкономию: товар - деньги. Похвалили, порекомендовали постепенно, не спеша, омолаживать руководящие кадры. Я намёк поняла и в свой адрес. Годы есть годы.
Л а х т и н. Вы сказали товар - деньги. Это простое воспроизводство, но есть ещё и расширенное.
Н а д а р о в а. Николай Владимирович. Вы опять нам тут голову своими теориями забиваете. Неужели нельзя уяснить для себя, как директор сказал, значит так оно и есть на самом деле. Я когда-то в студенческие годы тоже философией увлекалась, так есть целое направление: то что вокруг нас это разумно.
Л а х т и н. Готов поспорить.
Н а у м к и н а. Только этого нам здесь не хватало. У нас фабрика, а не философское общество и не кружки по интересам. Вам надо больше внимания уделять технической учёбе на предприятии, а не увлекаться общими рассуждениями.
Л а х т и н. Уже и сказать ничего нельзя.
Н а д а р о в а. Успокойтесь уважаемый Николай Владимирович, ещё будет возможность высказаться.
Н а у м к и н а. Правильно, Нина Васильевна. Я вас пригласила на это совещание по двум причинам.
Во-первых, послушала праздничную радиопрограмму, кое-что дополнительно мне Нина Васильевна рассказала, как на фабричном дворе люди высказывались. Многое требует ваших пояснений.
Во-вторых, много интересного произошло в нашем главке.
Сначала главное. До моего выхода на пенсию осталось несколько месяцев. Мнение вышестоящих органов рекомендовать на моё место директора нашу лучшую ткачиху Заю Лухову. Оживление среди присутствующих.
Л а х т и н. Вы это серьёзно?
Н а у м к и н а. Серьёзнее некуда.
М я ч и к о в. Такое и в страшном сне не приснится.
Н а у м к и н а. Ну, это уж вы, Евгений Михайлович, хватили через край.
М я ч и к о в. Александра Гавриловна, в таком случае работайте дальше, не будем заводить этих разговоров, потому что получится один скандал.
Наумкина. Чтобы вы знали, врачи обнаружили у меня туберкулёз, если я останусь и не буду серьёзно лечиться, то протяну максимум полгода. Эта тема закрыта и принимайте смену директора как данность, это уже не обсуждается. Далее. Никакого скандала не будет. Наверху не то чтобы скандала, недовольных высказываний никто терпеть не будет.
Фабрика на виду, на хорошем счету и так далее. А что вы имеете против Заи Петровны.
М я ч и к о в. Никто не говорит, что плохая или хорошая. Молодая приятная женщина, был бы помоложе, да неженатый, посватался бы, но до настоящего руководителя ей ещё очень далеко. Без образования. Неужели это уже не имеет значения.
Н а д а р о в а. Как это без образования? В этом году заканчивает вечерний факультет двух годичного университета марксизма-ленинизма.
Л а х т и н. Мы говорим о базовом техническом образовании. Она даже в наш профильный институт экзамены сдавать не хочет, знает что не сдаст. А вы о каком-то университете, непонятно чего.
Н а д а р о в а. Вы говорите, да не заговаривайтесь. Непонятно чего? Гэбисты пронюхают, хлопот не оберёмся. Лучше эту тему не задевать. У нас своих проблем с выполнением плана хватает. Так вот. Она получит высшее политическое образование, это очень важно для современного руководителя. А для решения технических проблем есть инженерно-технические работники. Такие как вы, например.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Раз уж решили, так что в таком случае обсуждать. Пусть работает.
Л а х т и н. Ну, конечно. Для вас песенки петь можно при ком угодно. А нам коллектив работой обеспечивать.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. А я что? Я ничего. Я только своё мнение высказал. Не хотите слушать, так не приглашали бы, я никогда не навязываюсь.
Л а х т и н. Ну, ладно, не придирайтесь к словам, вопрос очень важный.
А л е к с а н д р а Г а в р и л о в н а. О б р а щ а я с ь к Н а у м к и н о й. Вы не хуже меня знаете, что оборудование изношено. В таком ритме сможем успешно работать лишь максимум лет пять. Надо постепенно менять, модернизировать станки. Нашими институтскими разработками и в Европе, и в Азии интересуются. Если они нас в этом направлении обгонят, учитывая, что у них очень дешёвая рабочая сила, удобная логистика, они захватят наши рынки и будет нам крышка. Не в прямом, а в переносном смысле.
Н а у м к и н а. Коля, я знаю что ты парень грамотный, я ведь ещё под руководством твоего отца начинала, я всё понимаю, но моих сил добиваться средств на техническое перевооружение уже нет. Меня в этом деле не поддерживают.
Меня признают директором только из-за того, что я всем вам даю свою главную команду.
- Можете делать на работе что хотите, но чтобы все станки стучали.
Если начинают вставать, я буду всех вас менять, набирать других инженеров и техников, которые обеспечат запланированный выпуск метров суровья.
Это разговор не для улицы, вы должны это понимать. Таков стратегический курс нашей страны на ускорение. Ни я, ни вы, его изменить не сможем. Вокруг нас акулы империализма. Не мне об этом говорить. Есть кому.
Валерий. Я про своё скажу. Были областные соревнования, так Зая после ночной смены почти по всем видам за фабрику выступала. Больше всех грамот получила.
Л а х т и н. Валера, мы не об этом. Дай ей бог доброго здоровья, дело в нас, мы не сможем конкурировать в дальнейшем. А если что с хлопком. Сейчас чуть задержка с поставками, выходим на уровень обкома КПСС, там есть промышленный отдел и все вопросы решаются. Мы от узбеков, таджиков, киргизов полностью зависим. Не растёт он у нас хоть ты волком вой, хоть застрелись.
Ш и ш к и н. Ну, так и зачем об этом говорить. Вообще на фабрике надо все лишние разговоры прекратить. Не хотят учиться, пусть домой идут. Сил набираются, чтобы пришли и также хорошо работали. От нас ничего не зависит. Как решат наверху так и будет.
Л а х т и н. Всё идёт к тому, что отрасль развалится и не будет как нашего города так и области. Сейчас мы гремим по всей стране. Знамёна, почёт и уважение, а что будет дальше. Глубоко депрессионный, дотационный регион.
Ш и ш к и н. Александра Гавриловна, так давайте Николая Владимировича директором поставим. Кандидат наук, кстати у него толковая диссертация, там и натяжение нитей, и математика, и экономический анализ, и техника. Всё по уму.
Н а у м к и н а. Разве я против. Он человек работоспособный, талантливый, из семьи руководителей - текстильщиков. Получается горе от ума. Увы. Такие сейчас не нужны. Я тут ничего изменить не могу.
Н а д а р о в а. Он сам себя продвигать не желает. В партию не вступает. Всё думает. О чём тут думать, если надо. Без этой строки в биографии никакого роста не будет. С людьми как-то по чудному работает. Ладно, проводит техническую учёбу, там свои сомнения высказывает относительно техники. Это его дело. В этом он разбирается. Но, извините, люди не любят сомневающихся во всём и всегда.
Л а х т и н. Откуда вы знаете что любят люди, а что нет?
Н а д а р о в а. Ну, вы гляньте на него, ещё и спорит. Слушайте, Николай Владимирович, что вам говорят, да на ус наматывайте, дело лучше будет. С вашими способностями министром надо быть, а вы с нами перерекаетесь. Вот и на записи радиопрограммы, нет бы как руководитель доложили: сколько мы метров ткани выработали, сколько домов для своих работников построили, сколько запланировали на тот год.
Вот и прозвучал бы сначала на всю область, а потом и на страну. В ЦК бы заметили, а это мол, кто такой, так хорошо говорить умеет, и всё так как нам надо.
Л а х т и н. Надо не только говорить, а и делать много, и с наукой дружить, без этого сейчас никуда.
Ш и ш к и н. Не преувеличивайте. Я с 17 лет на фабрике, всё прошёл, главное ежедневный труд, наука это в институтах, производство само по себе. Для нас главное людей воодушевить на трудовые подвиги. В наших условиях не каждый сумеет работать. Очень часто надо это делать через немогу.
Н а у м к и н а. Николай Иванович, обращаясь к заведующему клубом, от вас много зависит, чтобы молодёжи было интересно в коллективе фабрике.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Делаем всё что в наших силах. А также зарплаты и хороших премиальных.
Н а д а р о в а. Это не ответ. Посерьёзнее. Грядёт перестройка. Надо всем нам так извернуться, чтобы ещё прибавить.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Проводим конкурсы художественной самодеятельности. Огоньки, вечера встреч, танцы три раза в неделю. От желающих отбоя нет. Тут в субботу билеты закончились, так через окно стали проникать. Форточку сломали. Я им говорю, друзья мои фабричные, нет билетов, подойдите ко мне, скажите. Порешаем вопрос. Ломать не надо, это же наше фабричное имущество.
В а л е р и й. Удачно в походы получается. До конечной остановки на общественном транспорте доезжаем, а дальше вдоль реки с рюкзаками, с ночёвкой.
Н а у м к и н а. Это всё молодцы, без молодёжи мы никуда.
Л а х т и н. Это всё очень интересно, но я продолжаю утверждать, что если мы не станем расширять ассортимент, не улучшим на порядок качество, в скором будущем нас обгонят иностранные конкуренты. При всём уважении к Зае, как к будущему директору.Ну скажите, только честно, сами себе хотя бы, куда она поведёт коллектив в техническом плане. Она бы рада, да не знает куда.
В главке, министерстве, им лишь бы всё выполнялось, да спокойно жилось. А лозунги типа: верной дорогой идёте товарищи, это не только вчерашний день, а вообще пещерный период нашей истории.
Н а д а р о в а. Николай Владимирович, за языком следите. Бывает что он ваш враг. Наше с вами дело производство, а это всё остальное, не нашего ума дело. Знаете сидя на горе вдаль смотришь. Всё же виднее впереди. Вот и пусть решают, как считают нужным.
В а л е р и й. Надо самим, фабричным, идти во власть.
Н а д а р о в а. А чего в неё идти. Она наша и есть. Сама пришла. Вот прислали разнарядку. В районный совет столько-то, в городской столько, в областной - соответственно. Сколько из них рабочих, сколько служащих, сколько партийных, сколько нет, какого возраста.
Да, я вам скажу, слишком много желающих-то и нет. Бывает, кто хочет, тот не подходит. А кто подходит, тех заставлять приходиться этой работой заниматься.
Н а у м к и н а. А если разобраться поддержка нам во всём есть, лучше не бывает. Под строительство домов участки выделяют, Что ни попросим, то и пожалуйста, любую нашу инициативу поддерживают. Внимание к нам постоянное. Путёвки в дома отдыха, санатории каждому работнику предоставляют, люди довольны. Медицина хорошая, никто не жалуется, сейчас молодые врачи приходят очень отзывчивые, ветераны не нарадуются. Чего ещё надо-то. Мы привыкли работать в режиме плановой экономики. Это надёжно, проверено временем. Как с этими рыночными отношениями не знаю. На бумаги всё хороша, языком об этом говорить тоже гладко получается. А вот как на деле этого никто не знает.Как этот рынок на жизни каждого работника отразится это большой вопрос.
Ш и ш к и н. Что-то я сильно сомневаюсь чтобы конкуренция была как пишут главной движущей силой. Ерунда всё это. Главная движущая сила любого производства, это усилия, труд ежедневный и напряжённый. Только лишь после этого всё остальное.
М я ч и к о в. Моё поколение не понимает как это от социализма повернуть к капитализму. Чудеса какие-то. А мы в основном ни в чудеса, ни в наваждения всякие не верили никогда и не верим. Вот то, что ломать не строить, мы это знаем. Развалить можно всё что угодно. А вот построить это не так-то просто и не каждому дано, это ко всему прочему ещё и уметь надо.
Н а у м к и н а. С вами, уважаемые участники совещания всё ясно и понятно. Образовался чёткий водораздел. С одной стороны баррикады сторонники технического перевооружения, даже в ущерб сиюминутным интересам. С другой, продолжать по максимуму эксплуатировать станки, иметь их максимальное количество на производственных площадях, гнать и гнать метры, ни перед чем не останавливаясь. Время рассудит кто прав в этом споре, компромисса быть не намечается. Кто будет виноват, если всё пойдёт по худшему варианту, предполагать не берусь. Желаю всем успеха.
Г о л о с. А мы вам скорейшего излечения и возвращения на фабрику в любом качестве, как вы захотите.
Участники совещания поднимаются со своих мест за общим рабочим столом. По очереди подходят к Наумкиной. Кто-то приветствует за руку, кто-то целует в щеку.
Желают всего доброго. Благодарят за руководство фабрикой.
Наумкина раскланивается перед зрителями.
Присутствующие на сцене провожают её за кулисы аплодисментами, которые поддерживают зрители.
Наумкина в ответ машет им рукой.
Действие третье.
Прошло два года. На фабричном дворе светит позднее неяркое летнее солнце. Тот же шум работающих ткацких станков доносится из открытых настежь окон ткацкого цеха.
У проходной корреспондент областного радио Маковский, директор фабрики Лухова, рабочие и служащие предприятия.
М а к о в с к и й. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. В эфире новая радиопрограмма областного радио: “Рыночная экономика. Пути развития”. В канун профессионального праздника работников лёгкой и текстильной промышленности по давней хорошей традиции мы решили предоставить микрофон рабочим и служащим некогда самого передового нашего предприятия, известной ткацкой фабрики, на которой, правда, после перехода на новые формы хозяйстования появились некоторые проблемы, но несмотря на это, наши текстильщики, очень хочется на это надеяться, уверенно смотрят в будущее.
Но обо всём по-порядку. Рядом со мной самая молодая в стране директор крупного предприятия, недавняя ткачиха Зая Петровна Лухова.
Л у х о в а. Здравствуйте дорогие жители нашей области. С праздником Вас! Здоровья, трудовых свершений. С переходом к рынку, как нас и предупреждали, возникли немалые проблемы, но мы с честью преодолеваем возникшие трудности. Самая главная из них это та, что после развала Советского Союза наши поставщики сырья оказались за границей. Цены на хлопок значительно выросли и у нас, и наших смежников, не хватает оборотных средств на его закупку. Мы надеемся на поддержку государства в этом вопросе. Хотя раньше по таким вопросам мы за помощью к государству не обращались, зарабатывали сами. К слову сказать мы и бюджет хорошо поддерживали. И вторая проблема: это реализация готовой продукции.
М а к о в с к и й. В прошлые годы вы с большим воодушевлением рассказывали о перевыполнении планов и ранее принятых обязательств.
Л у х о в а. Да это так. Это действительно было важно и наши рабочие ведущих профессий добивались больших успехов в этом деле. Сегодня несколько другая ситуация: сколько есть утка, то есть сырья для нашего производства столько мы и работаем. Рады бы перевыполнять, и могли бы, да нечего. Хотя по прежнему люди стараются на каждом рабочем месте работать качественно, но как такового соревнования в таком объёме уже нет. Я очень надеюсь на то, что оно когда-нибудь возродится. Это дело очень интересное и о нём мы все вспоминаем с большой теплотой.
М а к о в с к и й. А как с квартирами для трудового коллектива.
Л у х о в а. Достраиваем с большими проблемами то, что начинали раньше, на новые дома пока нет средств.
М а к о в с к и й. Везде говорят о том, что в условиях рыночной экономики ваш коллектив стал собственником основных средств производства, и за вами большое будущее.
Л у х о в а. Может быть это и так. Мы пока лишь распределили акции среди работающих и ветеранов согласно коэффициента их трудового участия. Это вызвало на первых порах прилив энтузиазма, но сейчас мы начинаем лучше понимать, что для зарабатывания серьёзных средств, на которые мы будем закупать сырьё, новые станки, платить большие зарплаты нет никаких возможностей. Основная наша, на сегодняшний день, задача удержать на рабочих местах высококвалифицированных специалистов, вообщем лишь бы удержаться на плаву.
М а к о в с к и й. Рядом с директором ткачиха Стася. Сделаю вам комплимент очень симпатично выглядите.
С т а с я. Спасибо на добром слове.
Л у х о в а. Она у нас вообще красавица.
С т а с я. Я стараюсь, Зая Петровна, во всём с вас брать пример.
М а к о в с к и й. А как всё-таки настроение накануне вашего профессионального праздника.
С т а с я. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели! Я вообще-то человек жизнерадостный, поэтому стараюсь всегда быть в хорошем настроении, чего и желаю всем вам. А что касается работы, то легче не стало. Стараемся выпускать качественно каждый метр суровья. К счастью на него ещё есть спрос. Можем выпускать больше, но нет возможности из-за сырья. Недавно вышла замуж, ожидаем первенца, но чует моё сердце, что ещё надолго задержимся в общежитии, так как со сдачей нового фабричного дома появились проблемы. А у тех, кто сегодня устраивается на работу к нам на фабрику перспективы, по правде говоря, весьма неопределённые. Но мы оптимисты, продолжаем верить в то, что своим честным и добросовестным трудом на благо нашей Родины можно всего в жизни добиться.
М а к о в с к и й. Вы стали собственником предприятия? Ощущаете это?
С т а с я. Если честно, то я до конца не понимаю, что значит быть одним из сотен собственников такого большого предприятия как наше. Сейчас даже стала жалеть, что не училась, ни в учебных заведениях, ни у нас на фабрике. Как я это ощущаю, так очень просто, надо всем ещё лучше работать. Но это и раньше было главным. Об этом надо бы спросить у кого-нибудь пообразованней. О чём бы я сама хотела ещё сказать, так это о том, что очень переживала, как у нас перестало существовать такое государство как Советский Союз. Моя Родина, где я родилась и выросла, где живёт моя родня - республика Беларусь, так что вы думаете, она стала заграницей. Я это не хочу понимать, это неправильно. Когда я была в отпуске, мои родные белорусы также не хотят никаких границ между нами. Всё равно мы были и будем единым народом, как бы, кому-нибудь, не хотелось другого. Зая Павловна правильно говорила о том, что без социалистического соревнования стало скучно и неинтересно. Деньги сами по себе это конечно хорошо, без них никак не получается, но когда это финиш, как бы смысл твоей жизни, то лично мне такой смысл никогда не был интересен, а всем нам не нужен. Кто придумал эти акции я не знаю, но как это поделить фабрику по частям среди нас, то напрашивается первый вопрос, а зачем вообще это надо. Дескать вы сможете свою часть фабрики продать или подарить, или завещать. Неужели никто не видит что всё это обычная глупасть или чей-то расчёт. Очень даже может быть людей злых, держащих камень за пазухой.
М а к о в с к и й. Какие у вас грустные, даже сердитые мысли. А вот что думает по этому поводу Резеда, она так приветливо улыбается. Всё ли у тебя хорошо в жизни, на работе?
Р е з е д а. Я стала полноправной ткачихой, помощиник мастера, который в одно время со мной устроился на работу на фабрику, стал вместе со мной самостоятельно работать на основной группе станков. Мы стараемся, если требется выходим на дополнительные смены в выходные, хорошо зарабатываем, вместе отдыхаем. Он сделал мне предложение выйти за него замуж, я для порядка сказала что подумаю, хотя, конечно, давно хотела бы этого. Он из наших краёв, много общих знакомых, родственников. Хотели бы здесь строить свой дом. На фундамент уже заработали.
Смеётся.
Я в него сразу влюбилась как услышала как он поёт наши народные татарские песни. Так всё хорошо. После того как не стало Советского Союза, кто-то уехал к себе домой, кто-то остался. Ни на какие акции, ни на какую собственность не рассчитываю, было бы всё хорошо с зарплатой, да детей побольше, это самое главное. Хотелось бы, чтобы наши умные мужчины на фабрике побольше занимались тем, чтобы наш труд облегчить.
М а к о в с к и й. Молодец Резеда, с языка вопрос сняла. Я его только что хотел задать вашему, теперь уже главному инженеру Николаю Владимировичу Лахтину.
Л а х т и н. Здравствуйте уважаемые радиослушатели. Рынок диктует свои условия нашей с вами жизни. Мы привыкли работать при плановой экономике, сейчас работаем в рыночной. Как лучше, как хуже, я вам однозначно не отвечу. Мы стараемся использовать все возможности рынка. Многое у нас получается. Мы, по прежнему, одни из лучших среди аналогичных предприятий, но основные наши конкуренты на рынке не они, а те, что работают в далёких странах и присылают в нашу страну свою продукцию. Став хозяином предприятия коллектив взял на себя очень большую ответственность за своё настоящее и будущее. Раньше нам об этом думать не надо было, за нас думали другие. Кто? Это дело других людей с этим разбираться. Нам надо жить сегодня, зарабатывать на жизнь прежде всего. И хотя это делать мы умеем и пожалуй получше многих, для рынка это не имеет никакого значения. Сегодня на первом плане экономические составляющие себестоимости и цены на рынке, нами выпускаемой продукции. Поэтому те эмоции, очень красивые о том, что нам бы хотелось, не имеют практического значения. Стать хозяином это ещё не значит добиться успеха. Я не исключаю возможности ухудшения нашего финансового положения настолько, что люди начнут продавать свои акции за небольшие деньги. Их скупит инициативный человек или инициативная группа людей и предприятие последует по их курсу.
М а к о в с к и й. Как вы смотрите на то, чтобы стать таким инициативным человеком и повести предприятие за собой?
Л а х т и н. Я полностью не исключаю такую возможность, но и с лёгкостью не возьмусь за это дело. Здесь много подводных течений и скрытых интересов, поэтому давайте не торопиться с предположениями, но что-то обязательно будет меняться и если не завтра, то в недалёком будущем нас всех ждут большие перемены.
М а к о в с к и й. Людям интересно знать о них хотя бы что-то и сегодня.
Л а х т и н. Не скрою, что число рабочих, служащих будет оптимальным, лишние будут уволены. Мы избавимся от непрофильных активов, тех без которых производство суровья может обойтись.
Например, фабричный клуб, библиотека и тому подобное.
- Г о л о с. Разрешите спросить.
М а к о в с к и й. Это Гиви, бригадир слесарей, как их на фабрике называют ремонтировщиков, это они ремонтируют ткацкие станки, чтобы с них сходила продукция такого качества, которая нужна на рынке.
Г и в и. Дорогой Николай Владимирович! Вы мне прямо скажите, мне что, с семьёй собираться в путь дорогу, на мою Родину в Грузию. Там нас ждет родня, но там ни мне, ни моей жене, нет работы по специальности, а мы оба тестильщики. Может быть пора уезжать и там переучиваться, скажем на коммунальщиков, хотя и на эти должности там большая конкуренция.
Л а х т и н. Я думаю вам никуда не надо уезжать, вы одни из собственников предприятия, оба выполняете важную на нём работу. Будем вместе бороться за своё место под солнцем. Пусть оно у нас и не такое жаркое как на Кавказе, но не менее тёплое.
М а к о в с к и й. Вот такой разговор у нас получается накануне Дня работников те кстильной и лёгкой промышленности. Мы не затронули самой острой темы, которая волнует сегодня каждого. Цены на хлопок растут постоянно, оборотных средств не хватает.Что делать?
Ш и ш к и н. Выход один. Мы умеем работать, у нас есть своё оборудование. Нам необходимо сырьё, но на него нет денег. Найти бизнесменов, которые возьмут у немецкого банка кредит под свои гарантии. Такой банк есть, он предлагает услуги, но наши гарантии его не устраивают. На деньги банка закупается хлопок, Бизнесмены хорошо могут заработать. Хлопок поставляют на наши фабрики, мы по технологической цепочке выпускаем ткань, которую быстро можно продать, расплачиваемся с банком и процесс продолжается. Каждый оборот капитала приносит свою прибыль. Рабочие и служащие получают зарплату, в каждом бизнес звене свой интерес.
Л а х т и н. Я ночей не сплю, но ничего другого на ум не приходит, кроме того что озвучено. Хотя в этой схеме есть свои узкие места. Первое. Фирма-поставщик зарегистрирована в столице, у нас её представительство, поэтому налоги от нашей работы пойдут мимо местной казны, на что вряд ли пойдут у нас. Быстро продавать можно лишь при условии если будем демпинговать, то есть продавать дешевле, чем предприятия не входящие в нашу схему. Они будут искать пути влияния на нас за недобросовестную конкуренцию. И у них все законные и разумные возможности. Третье, то, что это не кардинальный выход из создавшегося положения, а лишь временный, но тем не менее на это надо идти. Ничего другого нет. Каждый будет выполнять свою работу, а Заю Петровну, с её авторитетом на всех уровнях власти, попросим попытаться добиться там поддержки.
М а к о в с к и й. Не совсем праздничная, но проблемная получается радиопередача. Было бы не совсем правильно не предоставить слова профсоюзному лидеру предприятия Нине Васильевне Надаровой.
Н а д а р о в а. Вы так меня представили, как будто это я первопричина тех сложностей, которые возникли на предприятии.
М а к о в с к и й. Ну что вы, мы все вас знаем как активного борца за интересы работающих людей.
Н а д а р о в а. Совсем недавно на отчётно-выборной профсоюзной конференции меня в десятый раз единогласно избрали председателем профкома. Совсем забыла, представиться. Извините. Здравствуйте уважаемые радиослушатели. Поздравляю вас с наступающим праздником. Так вот несмотря на сложности перехода к рыночной экономике мы готовы работать ещё лучше и столько по времени сколько потребуется, чтобы у наших рабочих и служащих была достойная зарплата, на которую они могут прокормить свои семьи. Мы крайне осторожно подходим к возможному сокращению каждого рабочего места.Так как наше предприятие это завоевание рабочего человека, которому необходимо помогать в нашей жизни и не бросать его перед массированным наступлением капитализма. Конечно, скажу откровенно, с каждым годом мы сдаём свои позиции в социальной сфере. У нас уже нет бесплатных путёвок передовикам производства на отдых. Каждый решает свои проблемы по своему усмотрению. Прекращено строительство жилья за счет средств нами заработанных. Мы передали муниципалам детский сад, клуб, стадион, жилой фонд, так как нет средств, чтобы их содержать. Но на предприятии ещё теплится соревнование за получение почётных званий лучших по профессии, это не такой размах как было раньше, но людям это нравится и мы продолжим эту работу.
М а к о в с к и й. Наверное был немалый энтузиазм в коллективе, когда получали акции на право собственности на предприятии.
Н а д а р о в а. Поначалу какие-то положительные эмоции были. Но они быстро развеялись, когда мы поняли, что в условиях рынка за всё надо платить. Возьмите энергосбережение, мы не готовы экономить, надо реконструировать всё предприятие, а где взять средства. И так во всём. Кто-то уже пытается продать свои акции, да и это непросто сделать. Покупателей практически нет. Но в новых условиях надо много работать, на что мы наших людей и воодушевляем.
М а к о в с к и й. Вот так живут и работают представители некогда ведущей отрасли промышленности. Несмотря ни на что борются за свои интересы. Надеются на лучшие времена. Пожелаем им в этом успеха. Ещё услышимся.
Действие четвёртое.
Кабинет директора фабрики. Те же полотнища красных знамён на напольных подставках.
В кресле директора Зая Петровна Лухова. Рабочий стол для совещаний. На стульях расположились Надарова, Лахтин, Шишкин.
Л у х о в а. Мы собрались в узком составе. Вопрос чрезвычайно важный. Праздники закончились. Надо обсудить, принять решение. Возможно, пока предварительное. К нам обратились представители очень влиятельной, имеющей важных покровителей коммерческой структуры, которые прямо, без недомолвок, ставят вопрос о закрытии нашего предприятия. Передачи наших производственных корпусов под их начало, чтобы в дальнейшем, после капитальной реконструкции, на новых площадях они за свои деньги возвели многопрофильный торговый центр, для оптовой, розничной торговли, бизнес центр и так далее. Предварительное проектирование, без нашего согласия, они уже начали и им уже выдали обоснованное решение о такой технической возможности и выгодности задуманного.
Ш и ш к и н. Ещё бы. Эти здания и сооружения простоят сотни лет. Их ещё до рефолюции фабрикант для себя строил. Раствор, как у храмов, на яичках замешен.
Л у х о в а. Это всё очень интересно, но больше для краеведов. У нас с вами несколько другие задачи.
Н а д а р о в а. Я понимаю ваши вопросительные взгляды. Я бы тоже очень хотела именно так на кого-нибудь смотреть, чтобы он за меня думал, и он за меня отвечал перед людьми.
Л а х т и н. Тогда позвольте я начну разговор. А то действительно всё на женщин. Так вот. В конечном итоге все мы и рабочие и руководители лишимся рабочих мест. Для кого-то это решаемый вопрос, для кого-то, особенно из тех кто предпенсионного возраста возможно и нет. Не хочу пугать социальным взрывом, но недовольство будет бить через край.
Н а д а р о в а. Николай Владимирович. Рабочие рассказывают, что вы уже фундамент для своего коттеджа заложили. Их в рабочее время привлекаете, готовитесь, как вы говорите, к трудным временам. Для кого-то они действительно трудные, а для кого-то только их и ждали.
Л а х т и н. Если будем так к друг другу относится, так и говорить не о чем.
Н а д а р о в а. А как по другому. Сейчас столько возможностей появилось у руководителей получать немалые деньги кроме зарплаты, что диву даёшься. Раньше бы давно уже руки за спину и в кутузку. А теперь юристы говорят всё законно. Даже жаловаться бесполезно.
Л у х о в а. Ну, если такие времена настали, что же теперь поделаешь.
Ш и ш к и н. Раньше надо было думать. А не после драки кулаками размахивать.
Л а х т и н. Не надо горячиться. Надо принимать взвешенные решения. Принципиально надо решить мы за помощь бинесменам или против.Хочу сказать что выжить практичкски невозможно, так как наше суровьё уже не пользуется таким спросом. А в перспективе совсем будет не нужно. Прядильщики, отделочники ещё как-то могут работать, а мы уже вчерашний день. Хотя людям объяснить это будет не то чтобы очень трудно, а совсем невозможно.
Н а д а р о в а. Вы сами всё и сказали. На предприятии поколения работают. Родители уходят на заслуженный отдых, на их место дети. Теперь всё остановится. При нашем участии. Так бы этого не хотелось бы. Хоть сквозь землю провались.
Ш и ш к и н. Не мы такие. Жизнь такая.
Л у х о в а. Словами всё что угодно объяснить можно. Как людям в глаза смотреть, когда они на тебя надеятся, а ты их подводишь.
Л а х т и н. Это уже эмоции, а есть жизненная правда.
Н а д а р о в а. Как вы заговорили. Вспомните как вас принимали на руководящую должность после аспирантуры. Как вы клялись в верности коллективу. Как обещали фабрику - автомат организовать и чем всё это закончилось.
Л а х т и н. Если честно, то уже не помню кому и что обещал. Наверное так и было как вы говорите. Так и что же, все мы много чего обещали когда нибудь и кому-нибудь. Разве могли предвидеть, что так быстро всё развалится. А посмотрите партия, наша руководящая и направляющая? Казалось возведена на вечные времена. Сносу ей не будет. А как чуть-чуть качнулась. Самые большие её чиновники мигом в бизнес структуры кинулись. Нос по-ветру и все дела. А те что по мельче, стали изображать работу, а не, действительно, вкалывать на своём поле не покладая рук.
Н а д а р о в а. Не ожидала от вас таких слов. Всё думала почему вы не вступаете в партию. Теперь стало ясно. Боялись промахнуться. Всё анализировали. Искали лучший для себя вариант.
Л а х т и н. А вы как думали? Ни с того ни с сего, головой и в омут. Нет уж, пусть сначала другие.
Н а д а р о в а. С вами в этом вопросе давно всё ясно. Так скажите на какие шиши коттедж на шестнадцать комнат строить собрались. Такой скромный, интеллигентный.
Л а х т и н. А вы откуда знаете, на сколько комнат. Не запрещено законом. А по словом самого главного кормчего, что не запрещено, то и разрешено. Никто не подкопается.
Н а д а р о в а. Так на вопрос, что я задала, уже и отвечать не надо?
Л а х т и н. Заработаю. Между прочим и вы заработаете, если мимо рта не пронесёте.
Ш и ш к и н. Это как вас прикажете понимать, в прямом или переносном смысле?
Л а х т и н. А как вам будет удобно, так и понимайте.
Н а д а р о в а. Если это возможно, то с этого места поподробнее.
Л а х т и н. Пожалуйста! Для вас всё что угодно. В случае если мы будем оказывать содействие бизнесменам, они нас щедро отблагодарят.
Н а д а р о в а. Так это будет предательство трудового коллектива.
Л а х т и н. Это будет констатация факта, что ход времени необратим.
Н а д а р о в а. Допустим мы согласимся. В чём может заключаться наша помощь.
Л а х т и н. Провести индивидуальную работу с каждым владельцем акций на предмет их продажи хорошим людям, которые найдут как ими воспользоваться в интересах всех жителей города. Цена каждой акции будет не слишком высокой, но и не совсем бросовой. Конечно они могут провести эту работу без нас, через фирмы, которые берутся за такие задания. Но они решили сначала предложить это дело нам. Будет глупо отказываться, тем более что они всё равно своего добьются. Потом будет переходный период и чем менее скандально он пройдёт будет лучше для всех. Интересы каждого из нас могут быть учтены при последующем дележе возведённой собственности и формировании нового коллектива. Всё таки место наше, как говорится родное, намоленное.
Ш и ш к и н. Только последнее слово произносить вслух не надо. Как то не по себе становится.
Л а х т и н. Капитализм товарищ жёсткий. Не ты, так тебя. Если он вообще нам товарищ.
Л у х о в а. Я надеюсь что всё в рамках закона, иначе говорить на эту тему нечего. Под статью я лично не пойду.
Л а х т и н. Не просто закон на нашей стороне, а он нас подталкивает к таким действиям. Мы как бы вновь становимся правофланговыми только не социалистического, а капиталистического труда.
Н а д а р о в а. Грешно глумиться над святыми принципами, которым преклонялись последние десятилетия, а кто-то всю сознательную жизнь. А по сути. Я думаю акции продадут, так как никому они не нужны. Я настроение людей знаю. Может быть найдётся несколько упёртых, так их и не надо переубеждать. Тем более большинство надули с ваучерами, а тут хоть какие-то реальные деньги, а не фантики.
Л а х т и н. Действовать будем поэтапно, согласованно, без сантиментов, не торопя события, другими словами не стараясь бежать впереди паровоза. Всё я так говорю, Зая Петровна.
Л у х о в а. Говорите всё, как учили, только на душе почему то кошки скребут. Но видно пути назад нет. Так и хочется сказать, помирать так с музыкой, хотя думаю не всё так грустно. Будет ещё и на нашей улице праздник.
Действие пятое.
Многопрофильный торговый центр на месте перестроенных корпусов фабрики по выпуску суровья.
У входа Гиви, Стася, Резеда, Николай Иванович и Валерий.
Они оживлённо о чём то между собой разговаривают, кажется ждут кого-то.
К ним подходит корреспондент областного радио Маковский. У него на плече тот же магнитофон, что и много лет назад.
Его весело приветствуют.
Г и в и. Слушай, дорогой, совсем не изменился. Молодец, хорошо выглядишь. Настоящий джигит.
М а к о в с к и й. Куда мне до тебя. Такой молодой, красивый, все девушки вокруг внимание обращают. Нехорошо, мне завидно.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Как это ты сообразил собрать нас вместе через столько лет.
М а к о в с к и й. Знаете, настальгия. Никто не давал указание, по собственной инициативе поставил радиопередачу: ”Правофланговые. Современный ракурс”, утвердили, никто даже не удивился, сказали, попробуй, может быть интересно.
С т а с я. А как вы нас нашли, собрали вместе?
М а к о в с к и й. Наш город как большая деревня. Все друг друга знают. Особенно тех кто когда-нибудь в эфире засветился, так что главное захотеть, остальное приложится.
Р е з е д а. А я вас часто вспоминала, даже не знаю почему.
В а л е р и й. Может быть влюбилась тогда, вот и вспоминала.
Р е з е д а. А почему бы и нет. Корреспондент парень видный, умный, с ним интересно. Жизнь коротка, не успеешь оглянуться, как и влюбляться уже поздновато.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Это дело никогда поздним не бывает. Мне уж сколько лет т то на что-то ещё рассчитываю. Все смеются. Радоваться надо.
Г и в и. Раньше мы о производстве говорили, а сейчас на лирику потянуло.
- Кавказ предо мною, Один в вышине я. Все смеются.
М а к о в с к и й. Даже не думал, что вы такие стали разные и своеобразные.
Р е з е д а. А мы вот такие и есть, на самом деле. На фабрике работать научились. Многое поняли в этой жизни. Друзей нашли. Жизнь продолжается. У меня сын и дочка. Жалко, что на таком производстве, как ткацкая фабрика по выпуску суровья, им поработать не придётся. Это надо на себе испытать, когда жарко, повышенная влажность, а всю смену на ногах, не присядешь. Зато после смены идёшь, приятная усталость и чувство исполненного долга. Я не преувеличиваю. Это забыть нельзя.
М а к о в с к и й. А сейчас где работаешь?
Р е з е д а. На пошиве постельного белья. Сначала сама шила. Сейчас менеджер. Иногда сажусь за машинку, интересно самой. Не пропали и не пропадём никогда.
Г и в и. Фабрику вспоминаешь?
Р е з е д а. А как её забудешь, окаянную? Все смеются. Во-первых, живу в фабричном доме, где почти все наши. Все как родные. Даже те же песни по праздникам поём вместе. Заработки, конечно, не такие как раньше. У нас хорошая ткачиха зарабатывала как директор. Сейчас, сами знаете, такого и близко нет, но не в деньгах счастье.
Г и в и. Хотя и без них нельзя. Сейчас коллективов нигде нет. Каждый сам за себя. Я взаимоотношения в коллективе вспоминаю, все на результат работали, помогали друг другу. Больше нигде такого не встречал.
С т а с я. Это правильное замечание. Дело даже не заработках. Нет удовлетворения от своей работы. От этого люди становятся обидчивыми, много чего вокруг не нравится. Плохо, что семей много распадается. Слава богу, у нас, здесь присутствующих, всё нормально в этом отношении, а вот, правда, интересно, почему так, а не по другому, но мы ж не сами по себе, а среди людей живём. От этого никуда не деться. Друг другу плохо помогаем, особенно незнакомым людям. Не хочу быть занудой, все такие дела поправятся, не сами собой, но будет ещё о чём добрым словом вспомнить.
М а к о в с к и й. Гиви, интересно, чем занимаешься?
Г и в и. Секретов нет. У нас с супругой точка на рынке. Привозим с оптового склада товар, текстиль, в основном, одежду. Я ещё работаю в автосервисе, слесарное дело забывать не приходиться. У всех машины, без дела не сижу. Живём нормально. Не выпячиваемся перед другими, но и не хуже кого-то. Но дело не в этом. Детский сад, школа, отдых…Везде деньги нужны. Раньше всё было бесплатно. Не замечали эту заботу. Помню, как в поликлинику придёшь, как к тебе душевно относились. Сейчас такое отношение ни за какие деньги не купишь.
С т а с я. Согласна, деньги это что-то одноразовое. Мы ждали праздников. А как их отмечали? Сами организовывали, интерес к этому делу был.
Николай Иванович не даст соврать, какие фабричные огоньки в клубе были. Интереснее чем на экране.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Ты, Стася, на больную мозоль наступаешь. Раньше приходилось всех вас притормаживать, столько у вас энергии, энтузиазма было. Казалось, что всё это будет вечно. Я знаете о чём подумал. Сейчас всё за деньги, а это не интересно само по себе. Вообще в сфере культуры стало как-то неуютно. А куда уходить не знаю. Возраст.
В а л е р и й. Да, не только в культуре так. Помните, у нас свой стадион был, с раннего утра там народа тьма. Всякого возраста. И знакомились там, и влюблялись. Жизнь была. Профессиональный спорт это не самоцель, всем давно ясно. Каждый должен для себя небольшие рубежи устанавливать, и к каждой олимпиаде преодолевать. Скажем, бегаю я по утрам один километр. Задача. Научиться к олимпиаде, без проблем, пробегать ежедневно на двести метров больше. Вот это будет моя победа к олимпиаде. Чемпионство не самое главное. Главное, чтобы каждый человек чувствовал на себе внимание других людей, что его здоровье волнует ещё кого-то кроме самых близких родственников.
М а к о в с к и й. Очень приятно слышать здравые идеи. Валерий, вы из фабричного физкультурного работника превратились в мыслителя, философа, скажем, эпохи Возрождения. Все смеются.
В а л е р и й. А почему бы и нет. Философы, как мне кажется, совсем обычные люди. Но я не об этом. После фабрики я поработал в разных организациях и скажу откровенно в плане физкультуры не так уж всё и плохо. Многие руководители сами занимаются, если и не спортом, по разным причинам, то физкультурой, своим здоровьем. Поощряют тех из своих подчинённых, кто следует их примеру. Отрадно и то, что здоровый образ жизни для многих норма, а не исключение, как раньше было очень часто. Всё таки борьба с пьянством, которая велась раньше и не дала результата, была не напрасной. Во многом сейчас, уже через много лет, мы получаем отложенный результат. Раньше к вечеру, в пятницу например, пройди по городу. Половина мужиков “датая”.Сейчас, совсем другое дело.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Те кто, как ты говоришь “датые”, их персональные водители на машинах домой отвозят.
В а л е р и й. И то хорошо, хоть по улицам не болтаются.
М а к о в с к и й. Если вспомнить как коллектив распадался.
С т а с я. Это вы не правильно сказали, что он распался.
М а к о в с к и й. А как же, его же нет.
С т а с я. Фабрики нет, а коллектив есть он никуда не делся. Мы же слава богу живы здоровы, чего и всем желаем. Многие друг другу до сих пор помогают, если кто в бизнесе например продвинулся. Своих берём в первую очередь.Это очень странно всё, со стороны может быть непонятно, но после того как фабрики не стало, мы друг к другу даже лучше относиться стали.
М а к о в с к и й. Вопрос всем, на засыпку. Не побоитесь отвечать.
Г и в и. А чего бояться.
Р е з е д а. Наши боялки уже давно все перебоялись.
М а к о в с к и й. Кто виноват, что всё так быстро развалилось.И что делать?
Г и в и. Мы делали всё от нас зависящее чтобы станки вечно стучали в нашем цехе. Как и готовы хоть сейчас вернуться на свои рабочие места. Казалось бы мелочи, кто-то какой-то крючок на станке чуть-чуть развернёт, так весь процесс лучше идёт. Надо было всё лучшее внедрять по уму, а не формально относиться. Больше критиковать начальство за то, что не продвигают это направление. Только хвалить, это надоедает, хотя иногда может быть и надо. К празднику, например. Но настрой должен быть на постоянный прогресс, а не на застой. С хлопком можно решить, если людей заинтересованных, то есть нас, подключить к этому вопросу. Слишком много условностей, чьих-то личных интересов, а дело страдает. Всё равно страна сама должна себя кормить, одевать. Всё остальное чьи-то придумки.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Плохо ли, хорошо ли, а многое в жизни нашего города происходило около наших клубов. Как их не стало, живём намного скучнее. Это неправильно, развлекаться у телевизора или компьютера. Это сравнимо с жвачкой, вместо натуральных продуктов. Или ещё. Если ты сам что то делаешь, а не пассивно потребляешь: другое отношение к жизни.
Такие люди светятся, я сразу это свечение вижу, вот бы таких людей побольше было.
Р е з е д а. Я нашим фабричным руководителям не судья. Как правильно написано, не суди других, да сам не судим будешь. Но они повели себя не по совести. Надо было задолго до этого рынка и до последнего патрона, бороться за возможность работать. А так руки опустили, как бы ни было, всё хорошо. Я не имею в виду строить на улицах баррикады и сражаться с ветряными мельницами. Возможности для работы как были во всех сферах производства, так и есть сейчас. Только поодиночке ничего не добьёшься. Надо сплачивать людей, сплачиваться в коллективы и ставить перед собой разумные задачи. Рассчитывать не на кого, кроме как на самих себя. Если сильно захотеть, то всё получится. Как и у предыдущих поколений получалось. Всегда было так, что если что и удалось сделать, то не благодаря кому-то или чему-то, а вопреки всем им. Это к вопросу, а что делать. Ставить перед собой важные для всех задачи и решать их самим, не ждать ни манны небесной, ни чьих-то разрешений. Так тестиль испокон веков и создавался, и развивался. Только благодаря энтузиазму людей.
С т а с я. Правильно. Поодиночке ничего сделать нельзя. Я это давно поняла. Года через два после увольнения с фабрики стало скушно просто работать, без общественных дел. Пошла в партию с красивым названием. Думала мои мысли, энтузиазм кому-то пригодятся. Но только отбила себе всякую охоту этим заниматься. Какие-то вожди, ничего лишнего не скажи, на белое говори чёрное…Да божешь, ты мой. А то я без них не знаю. Сами себя не уважают, не то чтобы других людей. А сами работать не умеют, ничего в жизни не сделали, а стараются учить тому, во что сами не верят. Если начинаешь высказывать своё мнение по любому вопросу, так начинают рот закрывать. Смех на них один, да и только. Кому это всё надо. И самое главное. Считают, как всё есть сейчас, так ничего уже менять не надо. Им хорошо и пусть так будет всегда. А я тут с какого бока припёка. Только за них на выборах голосовать, да других агитировать. И всё. Это какая-то пародия на нормальную жизнь. Может быть надо попроще, не так эмоционально реагировать? Всё может быть. Никогда не соглашусь, что партийных лидеров надо сверху назначать. Это самая большая глупость, которую только можно придумать. Они среди товарищей должны проявляться и мы должны их сами продвигать, радуясь за них и за себя, в таком случае.
М а к о в с к и й. Стася, если честно, зачем тебе всё это надо. Молодая красивая женщина, переживать непонятно за что, кстати, как муж к этому относится?
С т а с я. Известно как, даже слушать мои разговоры не хочет, но, говорит, в трудную минуту поддержу. Он у меня такой, в огонь и воду за меня без раздумий. Я считаю что если что-то и делать на общественном поле, то ярко и вдохновенно, а не абы как, когда аж стыдно за сделанное. Я не успокоюсь, пока не добьюсь активной работы. Почему никто не ставит вопрос о возвращении былой славы нашего города, чтобы каждый знал что конкретно от него в этом отношении зависит.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Всё что связано с политикой приходит и уходит, и слава богу. Поэтому я не согласен со Стасей, что этим надо заниматься. Это дело не то чтобы неблагодарное, а пустая трата сил, они уходят в некуда. Другое дело культурные традиции, они остаются и в них много самых разных смыслов для будущих поколений. Возможностей для самовыражения сколько угодно, для каждого, начиная от вязания крестиком, примитивного искусства до создания шедевров. Надо только иметь для себя в этом направлении определённые установки, во главе угла которых непременное условие: много работать, радоваться самому и радовать окружающих.
М а к о в с к и й. Интересно получается. Валерий считает что Олимпиады происходят для каждого в отдельности по его личному плану, для Николая Ивановича незачем заниматься политикой, а культурные традиции главное. Так может быть и государство с его атрибутикой, чиновничеством, силовиками нам уже не нужно.
В а л е р и й. Вы говорите то что надо, я с вами солидарен, оно нам совершенно не к чему. Его можно терпеть только потому, что без него пока обойтись невозможно. Никому не нужно государство которое существует ради себя самого, плодит чиновничество, провоцирует нужные ему события. Только обслуживающие функции, тогда и отношение к нему людей будет совсем другим. Мы будем считать его своим и уважать людей работающих в его аппарате.
Г и в и. Чем будет меньше политики в нашей жизни, лучше. Я иногда забываю, что кавказец, меня всё вокруг устраивает, но появляются какие-то неизвестные мне люди и начинают с мелочей провоцировать на недовольство. Жить можно, а это самое главное, всё остальное зависит от каждого. Не следует свои проблемы перекладывать на окружающих, тем более государство. Самим надо работать на результат, которого хочешь добиться. Если позволите, я еще о том, что было в начале радиопрограммы.
М а к о в с к и й. Да пожалуйста, только коротко.
Г и в и. Постараюсь. Развалили фабрику. Начальство нагрело на этом руки. Мы всё это знаем и спокойно к этому относимся. Как уже было сказано, бог их судья. У них стало столько денег, что квартиры для себя чуть не подъездами скупали. И что дальше. Время прошло. Ничего им не дало это их богатство, а уважение людей потеряли. На тот свет с собой ничего не заберёшь.
М а к о в с к и й. У них на этот счёт своё мнение, возможно, диаметрально противоположное.
Г и в и. Конечно, это так. Было бы интересно его узнать.
М а к о в с к и й. Я попросил их придти на запись передачи чуть попозднее. Если придут, тогда узнаете многоинтересного в эфире.
Г и в и. Спасибо, на добром слове. Будем ждать.
З а н а в е с.
Кабинет директора. Полотнища красных знамён на древках, сдвинуты в угол. В кресле директора Лахтин. Рядом с ним за приставным столом Надарова, Лухова, Мячиков и Наумкина.
М а к о в с к и й. Уважаемые радиослушатели. Наша радиопрограмма продолжается. Я нахожусь в кабинете директора крупного холдинга. Здравствуйте, Николай Владимирович.
Л а х т и н. Здравствуйте, рад новой встрече в эфире.
М а к о в с к и й. Взаимно. Сколько лет прошло с наших встреч с вами на территории фабрики. Сейчас, увы её нет. Её цеха приспособлены под другие цели. Вы удивлены такой метаморфозе?
Л а х т и н. Нет это нормальная поступь развития промышленности при рыночной модели развития.
М а к о в с к и й. Если мне не изменяет память мы все надеялись, что коллектив, у которого столько славных трудовых традиции выстоит в борьбе за своё место на рынке. Так что же случилось?
Лахтин. Увы, при молодом зубастом капитализме слабый отмирает, на его место приходит сильный, более подвижный, если хотите, более изворотливый. Случилось то, что не могло не случиться. Коллектив, конечно, жалко. Мы сделали всё, что в наших силах. Не получилось, надо это признать.
М а к о в с к и й. Все согласны с такой точкой зрения.
Н а у м к и н а. Я вообще-то уже живу в столице, у дочери, проблемы с здоровьем остались, но не в этом дело. Очень переживаю за случившееся. Всю жизнь создавала производство. Добилась того, что на производственных площадях установила максимум станков. Все работали, ткань лилась рекой. Ушла на отдых и всё производство стало никому не нужным. Абсурд какой-то. Раз так случилось, значит в этом моя вина. Торговые центры нужны людям, это цивилизованная реализация готовой продукции, чего у нас никогда не было. Если бы пришлось жизнь начинать сначала ни в какие бизнес структуры не пошла бы работать, только в сферу реального производства, есть что вспомнить, прожитых лет не жалко. Для современных руководителей тот опыт дорогого стоит. О таком исходе помнить всегда надо и не опускать руки в трудной ситуации. Не понимаю только разницы в разы зарплат современных руководителей и их подчинённых. Такого быть не должно, люди перестанут болеть за интересы коллектива. Получается говорим одно, а делаем другое.
- Николай Владимирович, зачем вам трехэтажный особняк, шестнадцать комнат, в футбол там играть собрались. Неужели перед людьми не стыдно.
Л а х т и н. Наоборот, люди хвалят, говорят молодец, что сумел выстроить.
Н а у м к и н а. Льстят, к добру это не приведёт.
Л а х т и н. Всё законно, не раз проверяли.
Н а д а р о в а. Люди у нас умнее чем о них думают. То что было не вернёшь. Новые формы, подходы к ним искать надо постоянно, к людям с уважением, они ответят тем же. Будем их считать за лузеров, будем долго жалеть об этом.
Ш и ш к и н. Живёшь хорошо сам, давай жить другим, иначе нельзя. Если все только потреблять будем, а кто производить. Для этого особый талант нужен.
Л у х о в а. Иногда думаю, осталась бы ткачихой, проще была бы жизнь. Сейчас по-прежнему на виду. Такая у нас всех судьба. Муж меня всё по-прежнему красным директором величает. Он сейчас свою фирму создал, работает день и ночь. Нравится. А был на подхвате, боялся самостоятельно решения принимать на нашей фабрике. Значит для кого-то больше возможностей для роста при новом времени. Посмотрела как успешные предприятия работают. Сократили персонал, всё считают, издержек минимум. Производят только ткани с красивыми расцветками, что можно быстро продать. Работать можно, ещё не всё потеряно. Молодёжь толковая растёт, этого не отнимешь. Скоро о них услышим много хорошего.
М а к о в с к и й. На этой оптимистичной ноте будем заканчивать нашу радиопрограмму. Я рад, что её участники не стали никого учить, тем более поучать как надо, а как не надо. Рассказали как есть на самом деле. У нас ещё всё впереди. Городу расти и нам вместе с ним. Всего вам доброго, до новых встреч в эфире.
З а н а в е с.
Аркадий Северный. В штопоре.
Комедия в четырёх действиях
Действующие лица:
З в е з д о в Д м и т р и й И о с и ф о в и ч-начальник железнодорожной станции, 53 года, участник войны, орденоносец.
А р к а д и й-его сын, ученик седьмого класса. Будущий шансонье.
Ф и л и п п о в Г е о р г и й И в а н о в и ч-бывший оперработник СМЕРШ, ныне заместитель начальника по оперативной работе отдела транспортной милиции, 29 лет, орденоносец. Сослуживец Дмитрия Иосифовича.
Г а л и н а И в а н о в н а-школьная учительница русского языка и литературы, классный руководитель Аркадия.
Г е н к а, 15 лет-учащийся техникума, будущий энергетик, товарищ Аркадия.
Н ю р к а-недавно из сельской местности, ткачиха, квартирантка, 19 лет.
О д н о р у к и й С е м ё н-инвалид войны, орденоносец, 35 лет, её сожитель. Ранее судимый. Алкоголик.
В о в к а-водитель Дмитрия Иосифовича, 28 лет, орденоносец.
Н а у м к и н а Х а я В а с и л ь е в н а-директор ткацкой фабрики, 32 года, не замужем, приятельница Дмитрия Иосифовича.
Я м щ и к о в Е в г е н и й М и х а й л о в и ч-штатный лектор обкома партии, 42 года, вдовец, ухажёр Хаи Васильевны.
К и р и л л о в В а с и л и й И в а н о в и ч-отец Вовки, заведующий канцелярией института, 48 лет, сосед.
П р о х о ж и е.
О д н о к л а с с н и ц ы.
Действие происходит по месту жительства Аркадия. Это одноэтажный четырёхквартирный дом в центре города, который построен местным купцом во времена НЭПа. Ещё до войны хозяин был раскулачен советской властью и вместе с семьёй сослан на Соловецкий остров в Белом море. Их судьба неизвестна. Жилая площадь была взята на учёт жилкомхоза. Часть её продана новым владельцам, остальная – распределена среди нуждающихся с правом выкупа.
Действие первое
Светлая и просторная комната, которая до сих пор называется залом, как и при прежних хозяевах. Одна из дверей ведёт в комнатку Аркадия, где он пребывает в дурном расположении духа. В зале вокруг стола на стульях расположились Звездов, Филиппов, Наумкина и Ямщиков. Они напряжённо вслушиваются в тревожные звуки траурной музыки и суровый голос диктора Всесоюзного радио, которые доносятся из репродуктора, закреплённого на самом видном месте.
- Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Дорогие товарищи и друзья! Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза, Совет министров СССР и Президиум Верховного Совета СССР с чувством великой скорби извещают партию и всех трудящихся Советского Союза, что 5 марта 1953 года в 9 часов 56 минут вечера после тяжёлой болезни скончался Председатель Совета министров Союза ССР и секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин.
Сидящие за столом встают с каменными лицами и подчёркнуто опускают руки по швам.
Галина Ивановна стоит в дверях комнаты Аркадия и показывает ему знаки, по которым он должен распознать, что пока не до него, есть дела значительно важнее и чтобы он начинал учить уроки, заданные сегодня в школе.
Несколько раз быстро входит в комнату и выходит из неё Нюрка, ставя на стол различные закуски, и как-то вскользь-то с недоумением, то некстати со смешинкой на устах поглядывает на собравшихся.
Первым прерывает охватившее всех стоящих вокруг стола оцепенение Звездов: - Нюра! Вы как будто не понимаете? Такая немыслимая трагедия. Такой исторический момент. А вы с этими огурцами, помидорами. Что там у вас ещё?
Н ю р к а. Надо бы ещё грибочки из кадки, что из деревни привезли.
Совсем засмущавшись от укоризненного, но всё же всеобщего, очень пристального внимания, продолжает отвечать на заданный вопрос:
- Картошка варится. Чего ещё, не знаю?
Из смежной комнаты доносится голос.
- Как не знаешь?
В дверном проёме появляется Семён. На нём широкие брюки, армейские ботинки. На тельняшку накинут пиджак с большими лацканами, на котором красуется орденская колодка с многочисленными орденскими ленточками и две цветные нашивки о ранениях на левой стороне груди. Правый рукав пиджака засунут в карман и пришпилен.
- Всё она ничего не знает. Деревня. Который месяц в городе живёшь, а всё ничего не знаешь. По всем правилам стол накрывай.
Ф и л и п п о в. Семён, ты чего с утра такой буйный. Выпил, небось?
С е м ё н. Так точно, гражданин начальник. Выпил с самого утра. Самую малость. Как не выпить. Имею право. За что воевал, спрашивается?
Н а у м к и н а. Ну-ну, Сёма. Конечно, имеешь право. Кто бы спорить стал.
Я м щ и к о в. Тем более в такой день. Вся страна скорбит.
Наумкина, повернувшись к Ямщикову, говорит:
- Не спешите. Пусть скажут, кто подостойнее. Сначала. Потом остальные. Вы же не воевали.
Я м щ и к о в. Извините. Я вас понял. Пока умолкаю.
Н ю р к а. Граждане дорогие. Вот так всегда. Только один разговор, что чуть-чуть выпил. Начинает смешливо рассказывать. Были припасены две бутылочки. На всякий случай. “Столичной”. Так он до чего додумался? Где-то шприц раздобыл. Изловчился. Содержимое с его помощью высосал и с дружками водку выпил. Таким же образом воды туда накачал. Вот сейчас пригодилось бы. Содержимое.
С е м ё н. Да как ты смеешь меня, фронтовика, перед такими людьми, начальством, можно сказать. Он поднимает указательный палец единственной руки над головой и, шустро глянув вверх, с выражением, по слогам произносит. По-зо-рить. Продолжает дурашливым тоном. Да кто ты такая? Торфушка, швабра фабричная. Что бы ты без меня делала? Я тебя в люди вывел. И такая благодарность.
Н а у м к и н а. Ну это ты, Семён, не прав. Все воевали. В основном. Бегло глянув на Ямщикова, начальствующим тоном продолжает. Но это не значит, что трудящихся можно обижать. Ты-инвалид, не работаешь. Живи себе тихо, спокойно. А Нюра у нас передовик производства. Работает по трёхсменному графику. За ткацким станком, особенно в ночную смену, думаешь, легко? А норму, метраж она всегда выполняет и качество суровья у нее отменное. Так что ты говори, да не заговаривайся. Мы её в обиду не дадим. Ей бы ещё подучиться говорить с трибуны складно, хотя бы по написанному. Глядишь, и в газетах мы её увидим. Правда, Нюра?
Н ю р к а. Да куда уж мне. Вот бы жильё заработать, это бы да. Вдруг громко плачет. Продолжает разговор. Я детей хочу рожать. А на него надёжа: делает шаг в сторону Семёна-как на худую рогожу. Только бы пить да с дружками хороводиться.
Ф и л и п п о в. Ничего, это мы поправим. Слышишь, Семён. Всё неймётся. Раз простили, минимальный срок дали. Всё из-за пьянки. Кто я! Хочешь всем показать. Опять туда захотел? Где дрова лесом называются.
С е м ё н. Нет-нет, что вы. Хватит. Буду исправляться, товарищ начальник. Но и она пусть уймётся. Мужа почитать прежде всего должна.
Н ю р к а. Ну так распишись сначала по всем правилам, а потом спрашивай. А то совестно так, без штампа в паспорте.
Ф и л и п п о в. В развратном беззаконии назывется.
Н а у м к и н а. Вот видите, Семён, какие у нас органы строгие.
Я м щ и к о в. Приятно слушать проверенных зрелых руководителей.
З в е з д о в. Ну что же, товарищи. День сегодня особенный. Сами понимаете. Можете садиться.
Ф и л и п п о в. Ничего страшного. Не волнуйтесь. Присаживайтесь.
Стоящие вокруг стола хором:
- Спасибо партии родной, за доброту и ласку. Спасибо верным соколам Берии.
Ф и л и п п о в. Ну что вы, это уже слишком. Мы этого ещё не заслужили. У нас ещё работы непочатый край. Не на одно поколение хватит. Знаете, скажу вам по секрету, всё так запущено. Народец у нас знаете ли, как учил усопший ещё, того-этого, не к столу будет сказано, с говнецом, понимаете, в некотором роде. В подтверждение своих слов делает руками незамысловатые движения.
С е м ё н. От волнения. От торжества момента в горле чтой-то пересохло.
З в е з д о в. Обращаясь к Семёну. Чует кошка, чьё мясо съела. Ну ладно, не робей при виде погон. Сходи во двор. Скажи Володе, моему водителю, чтобы принёс, он знает.
С е м ё н. Вот это разговор. Будет сделано в лучшем виде.
Он уходит.
З в е з д о в. Галина Ивановна, а вы что к столу не проходите. Ваше место рядом с нами.
Ф и л и п п о в. Учитель в нашей стране…
Пауза.
Все внимательно ждут его дальнейших слов.
- Это идеологический боец. На переднем крае классовой борьбы.
Вдруг срывающимся голосом:
- В эти трудные дни мы все должны быть вместе. Как единый кулак.
Г а л и н а И в а н о в н а. Ой спасибо, не обращали бы на меня внимания. Я пришла Аркадия проведать, кой - чего высказать ему по поводу учёбы. Парень-то хороший, правда, есть кое-какие замечания, но всё это исправимо.
З в е з д о в. Вот-вот, это правильно и весьма кстати. Я давно с ним хотел поговорить об этом. Как всё же кстати вы пришли. А то где бы ещё встретиться. Работы немерено. Я думаю остальные товарищи не откажутся от воспитательной беседы. Какие бы мы все важные производственные вопросы ни решали, но молодежь-это наша смена.
Я м щ и к о в. Наше будущее - устремлённое к коммунизму.
Н а у м к и н а со строгим выражением лица Я м щ и к о в у: Опять вы руководителя номенклатурного уровня перебиваете. Что с вами делать, даже не знаю.
Я м щ и к о в. А я знаю. То, чего я целый год от вас добиваюсь.
Н а у м к и н а. Ой как вы, право же, всё это говорите непосредственно, что режет слух и весьма некстати. О личном, пожалуйста, потом, сначала общественные дела.
Я м щ и к о в. Ну вот так всегда. Никакой личной жизни.
Н а у м к и н а. Слегка покраснев от неожиданности. Срывающимся голосом.
- Ну да-да. Чего вам ещё от меня, вечно занятой женщины нужно. Будьте же наконец-то мужчиной, потерпите же ещё. Я же ведь тоже не совсем железная.
Я м щ и к о в. Ну что остаётся делать, кроме как не согласиться с вами.
Сделал паузу и произнёс слова, которые ещё никогда не говорил незамужней женщине.
- Моя повелительница. Богиня.
После этих слов опасливо посмотрел по сторонам. Увидел, что на него никто не обращает внимания, всё же на всякий случай добавил.
- Это я пошутил.
Входит В о л о д я. За ним, спотыкаясь, С е м ё н.
В о л о д я С е м ё н у. Ну который раз говорю тебе, сам передам. Не зуди. Успеешь ещё, весь день впереди. Вышел из доверия, сам виноват. Товарищ Сёма.
С е м ё н. Опять дурашливо. Речитатив.
Берия-Берия,
Вышел из доверия,
А товарищ Маленков
Надавал ему пинков.
Водка - вот как,
Подросла молодка.
Водка-водка,
Лужёна моя глотка.
З в е з д о в. Семён, ты опять в своём репертуаре. Как тебе не совестно. В такой день и такие вольности себе позволять. Государство тебя кормит, поит. А ты что? До гробовой доски за это должен быть благодарен.
Н а у м к и н а. Да ещё в присутствии молодого поколения.
Я м щ и к о в. Какой с вас можно брать пример, Семён.
С е м ё н. А никакого. Я свой пример на фронте показал. А теперь мне всё до лампады.
Неожиданно с ним начинается истерика. Переходит на крик.
С е м ё н. Всю мою душу вы мне все испоганили. Ничего во мне святого не осталось. Весь как выжитый лимон.
Ф и л и п п о в. Успокойся, служивый. Все воевали. И все ведут себя как положено. Нечего тут орденами да медалями трясти. У меня не меньше твоего на груди. И что теперь? Мой комиссар на фронте так говорил:
- Не смотри, что на груди, а смотри, что впереди.
Продолжает:
- Пить надо меньше. От этого все твои несчастья. Или больше пить.
Его голос приобретает командные нотки. Далее продолжает:
- Чтобы уж один раз напороться до поросячего визга, уснуть пьяным сном и больше не просыпаться. Чтобы с тобой больше никто не мучился. Понял?
Н ю р к а. Сёмочка, родненький мой, успокойся. Также волнуясь, переходит на крик. Что вас тут всех взяло? Все на одного. На инвалида. У вас у всех руки-ноги на месте.
Берёт в одну руку пустой рукав пиджака, другой обнимает Семёна за талию. Голову склоняет на плечо. Продолжает:
-У него и так вся жизнь поломатая, а вы?
Н а у м к и н а. Действительно. Это мы лишка. Налейте ему первому. Пусть выпьет за вождя, успокоится. А ты, Нюра, молодец, что заступилась, кто ещё, кроме нас, женщин, снисходительность проявит.
Я м щ и к о в. Всё, конечно, правильно, но, так сказать, не совсем. Женщины они, конечно, важное звено нашего советского строя, но партия важнее, она у нас одна и никогда не ошибается. Об этом каждый гражданин должен помнить. Повторюсь. Каждый без исключения.
Ф и л и п п о в. Ладно, не будем обострять ситуацию. Пусть будет всё так, как есть.
Обращаясь к С е м ё н у:
Семён! Не робей, чай, не чужой. Будем считать, что мы твоей присказки не слышали. Повезло тебе. В другой раз будь поаккуратней с фамилиями. Потешаться над партией - себе быть внакладе. Могут ведь и не простить. Сам знаешь, сколько народу за лихие слова-то по тюрьмам. Ну садись к столу. Не серчай, все свои, повторяю.
З в е з д о в. Пытаясь сгладить остроту момента:
- Чай, чужих не держим. У нас у ивановцев всё чай да чай. Все свои и есть. Каким же ещё нам быть. Ну, у всех налито? Тост произносить не буду. По радио всё сказано. Что-то добавлять не имеем право. Наше дело слушать и подчиняться.
Н а у м к и н а. Семён, ну ктоже чёкается-то. Пей быстрее. Горе ты наше.
Все за столом молча, не чёкаясь, выпили и закусили.
З в е з д о в. Ну так что, Галина Ивановна. Самый момент приступить к воспитательной работе с молодым поколением.
В дверях появляется Генка. Пытается незаметно прошмыгнуть в комнату к Аркадию.
З в е з д о в. А вот и Геннадий - кому не пропасть, собственной персоной. Только что вспоминали. Давно тебя не видел. Вроде как подрос. Но худой. как и раньше. Делает жест рукой. Будущий великий специалист по дерьму и пару. Ну не обижайся. Ничего обидного в этих словах нет. Канализацией, стоками, ливнёвкой тоже кому-то надо заниматься. Теплоэнергетик, одним словом. Дело нужное.
Г е н к а. Да я к Аркашке. Надо переговорить.
З в е з д о в. А вот сейчас все вместе и переговорим.
Г е н к а. Да нет, нам некогда. У нас свои дела.
Я м щ и к о в. Что значит свои дела? В такой день какие ещё другие дела могут быть, кроме как скорбные в связи со смертью вождя?!
Г а л и н а И в а н о в н а. Громко.
- Аркадий. Друг наш ненаглядный. Наше ясно солнышко. Выходи к нам. Мы все по тебе соскучились. Очень тебя, очень ждем. Вот и Геннадий к тебе пришёл. Друг твой неразлейвода. Зачем пришёл и сам не знает.
Г е н к а. Что это? Знаю.
Г а л и н а И в а н о в н а. Раскрасневшись от выпитой рюмки. Обращаясь к Генке.
- Раз сказали, не знаешь? Значит, не знаешь. И не перечь.
Из комнаты выходит Аркадий. За руку здоровается с Геннадием.
З в е з д о в. Обращаясь к сыну.
- Что-то никак не пойму. Внешний вид твой как понимать. То ли ты спал и что-то приснилось нехорошее. То ли наяву решал, как всегда, мировые проблемы.
Пауза.
- Ну что молчишь? Разве не прав, так поправь отца, сделай такую милость, пожалуйста.
А р к а д и й. А какой смысл что-то говорить, оправдываться тем более? У вас своя жизнь, у меня - своя.
З в е з д о в. Вот так ответил. Вот так удружил. Значит, на нас всех здесь присутствующих тебе так сказать, как бы помягче, с большой колокольни.
А р к а д и й. Я так не говорил.
З в е з д о в. Но ведь подумал, стервец. Не мог ведь не подумать.
А р к а д и й. А если и так, то что? Я уже и думать, как мне хочется не могу?
З в е з д о в. Ну я больше с ним никак не могу. Чем дальше в лес тем больше дров. Это так-то - в 14 лет, а что дальше будет. Лучше бы мне до этого времени не дожить. Позора не оберёшься.
Поглаживает правой рукой под кителем железнодорожного мундира левую сторону груди.
- Даже сердце защемило. Прав я, Галина Ивановна, или нет? Может, чего лишнего спрашиваю? Не с чужого, со своего, вдвойне имею право.
Г а л и н а И в а н о в н а. Как же неправы? Конечно, правы. Тем более в последнее время всё чаще приходится слышать даже на партийном собрании: “Отец у Аркадия- номенклатурный работник, а сын его, кроме песен каких-то дворовых, тюремных, всё про воровок, блатных, ничего другого знать не хочет.” Насчёт вступления в комсомол с ним говорили. А он делает вид, что ему всё равно. Фиолетово, как они там говорят. Более того, додумался высказать, мол, это мне совсем неинтересно. И что после этого прикажете с ним делать.
Г е н к а. Что вы тут на моего друга напали. Знаете, как он поёт, даже мурашки по телу начинают бегать от волнения. Не смотрите, что школьник. Даже взрослые постоянно просят:”Cпой Аркаша, спой, пацан, ещё, будем тебе очень благодарны.”
Я м щ и к о в. Что за взрослые тут появились. Шаромыги какие-нибудь около пивной, которые до дома после работы трезвыми дойти не могут.
С е м ё н. А что - шаромыги не люди? Смену отработали, зашли пива попить. Воевали всё-таки, не такие, как некоторые. Не будем пальцем показывать.
Я м щ и к о в. В тылу тоже была ответственная разъяснительная работа. Не вам об этом говорить. И не таким как вы.
Н а у м к и н а. Повернувшись к С е м ё н у:
- Cейчас не об этом. И вам всё к одному нельзя сводить.
Чуть повернувшись назад.
- А что, сразу после работы в семью идти не получается? Надо сначала все злачные места обежать?
С е м ё н. А если не получается, то что? Не имеют права?
Н а у м к и н а. На эти темы на каждом партийном собрании разговор ведём. Разъясняем в коллективах. И всё одно и то же. Как песок сквозь пальцы. Пока на собрании сидят. Да-да только поддакивают. Никакой активности. А как вышли за ворота производства, так как с цепи сорвутся. Никак мимо пивной спокойно пройти не могут.
Ф и л и п п о в. Отсюда и преступность растёт. А мы все за её рост отвечаем.
Н ю р к а. О чём это вы всё говорите? Аркашке четырнадцать лет через неделю, а он у вас уже за всё отвечать должен. Никак не пойму. Занудность одна.
С е м ё н. Правильно, Нюра, без гармошки, балалайки, гитары, без песни и войну бы не выиграли. Это сейчас, уже опосля, все такие умные стали. Всё про всех узнали. Как будто всё было как по нотам. Всё было фифти-фифти, могли бы и просадить. Войну-то. Это вам не войнушка, в которую дети играют. Я на ней, проклятой, с первого дня, не дай бог кому такое увидеть. А то сейчас - такого и быть не могло. Могло, ещё и как.
Я м щ и к о в. Ну вот это уже не надо. Говорю, не надо умалять величия нашей всеобщей Победы. По-другому быть не могло. И точка. И прекратили все разговоры. А тебе, Аркадий, так скажу: думаешь по музыкальной линии двигаться - надо репертуар менять. Сразу учиться петь в лучших традициях исполнения советской песни. А то слова у тебя какие в песнях-“фраера”,”шконка”, “лягавые”. Я понимаю, что не ты это всё придумал, но к нашей советской действительности, тем более к нашему светлому будущему, эти слова никакого отношения не имеют.
З в е з д о в. А что, дело идеологический работник, лектор, ответственный товарищ говорит. Вот перед тобой хороший пример стоит. Друг твой Генка. Профессия у него нужная людям. Какая бы власть ни была. Пусть белые придут в город, пусть красные. Это я так, условно, для связки слов, не подумайте чего. А электроэнергия, пар, водоснабжение и всё другое с этим связанное всегда людям будут нужны. И он, если будет хорошо учиться, хорошим специалистом станет. И себя всегда прокормит, и свою семью. Или вот железная дорога. Грузы возить надо? А как же. Конечно, надо. Пассажиров-надо. Тоже достойная работа. А под гитару бренчать да про финки с кастетами петь-куда это годится.
Н а у м к и н а. Вы все правы, конечно, но совсем-то парню руки не отбивайте. Может быть, мы ещё в огромной очереди в кассу за билетами на его концерты стоять будем, он нам тогда припомнит эти разговоры. Скажет, на контромарку не рассчитывайте. Так что ли, Аркаша?
А р к а д и й. Ну зачем вы так. Если будут у меня концерты, в первую очередь вас всех приглашу. В тюремной лирике, дворовом романсе так много возможностей соединить проникновенные слова с музыкальным рядом и с помощью различных голосовых интонаций создать своё произведение. Я это чувствую всеми фибрами своей души и уже без этого не могу. Тянет меня этим заниматься. Вокруг столько стихов хороших, мелодий. Все они ждут с тобой встречи. И я с ними, а это большая радость.
Г а л и н а И в а н о в н а. Творчество это, конечно, хорошо, но и без изучения базовых предметов школьной программы нельзя никак. Без этих знаний всесторонне развитой гармоничной личностью никогда не станешь, как и без активной общественной работы и выполнения комсомольских поручений.
Её слова тонут в первых тактах громко зазвучавшей музыки. Звучит песня “Здравствуйте, моё почтенье” в исполнении А. Северного.
С е м ё н отступает на шаг от Н ю р к и, галантно раскланивается перед ней, и они начинают картинно танцевать, прижавшись щеками друг к другу и не обращая внимания на окружающих, какой-то только им известный танец.
Я м щ и к о в, быстро встав и отодвинув ногой свой стул, помогает Н а у м к и н о й подняться и пытается начать танцевать, к ней прижавшись. Но она решительно отодвигает его на пионерское расстояние и, подчёркивая своё независимое от него общественное положение, медленно, не в такт музыке двигается с ним по-своему под звучащую музыку.
Г а л и н а И в а н о в н а подойдя к З в е з д о в у, приглашает его на танец. Тот поначалу отказывается, но всё же соглашается, и они танцуют вместе со всеми, выделяясь своей неумелостью.
Лишь непродолжительное время Ф и л и п п о в остаётся за столом один. В дверном проёме появляется прохожая - молодая симпатичная женщина, одетая в простое ситцевое платье, которое подчёркивает женственные формы красивого тела, в красной косынке на голове, и быстро к нему подходит.
Он вскакивает со своего стула. Делает резкое движение подбородком вниз - вверх, похожее на игривое движение молодого жеребчика. Взяв женщину за локоток, проходит с ней на самое видное место, и они стараются копировать танцевальные движения Н ю р к и и С е м ё н а. Это им удаётся с переменным успехом. Во время танца женщина плавными движениями гладит звёздочки на его погонах.
Музыка заканчивается.
Танцоры раскланиваются друг перед другом. И каждый без разговоров занимает своё прежнее место. Женщина в ситцевом платье исчезает так же незаметно, как и появилась.
Ф и л и п п о в провожает её задумчивым томным взглядом. На мгновение его вид становится растерянным, но он, чтобы перебороть своё необычное состояние, гулким голосом, как будто перенеся простуду, произносит:
- Товарищи, а не поступаем ли мы опрометчиво, таким образом поминая нашего великого вождя?
Н а у м к и н а. А что вы предлагаете? Уж не свечку ли зажечь на помин души. Время старых обрядов осталось в далёком прошлом. Пришли новые времена. Жить будем во всём по-новому.
Обращаясь к своему соседу за столом:
- Товарищ Ямщиков, надеюсь уж в этом-то вы меня поддержите? Или как? А то я в вас могу совсем разувериться.
Я м щ и к о в. Конечно, всё правильно. Но полностью исключить и другие возможности вряд ли предоставляется возможным.
Н а у м к и н а. Перебивая его.
- Это как же изволите вас понимать? Это какие ещё другие возможности. Уж от кого, а от вас я подобного никогда не ожидала услышать. Это, извините меня, какой-то троцкизм получается. Дать другую оценку я попросту не имею права.
Громко переведя дыхание, взволнованно.
- Нельзя забывать, что наш великий учёный Иосиф Виссарионович Сталин в своей гениальной работе “Марксизм и вопросы языкознания” на вечные времена оставил нам с вами своё гениальное пророчество, что любая неуверенность, шатание в наших рядах делают нас идейно уязвимыми перед решением стоящих перед нами огромных народно-хозяйственных задач.
Сделала небольшую паузу в своём эмоциональном выступлении и, окинув победным взглядом всех присутствующих, добавила к сказанному:
- Не так ли уважаемый представитель наших доблестных правоохранительных органов, чьими успехами мы все так гордимся и горячо приветствуем.
Ф и л и п п о в. Извините. Промашку допустил. Не понял, о чём речь ведётся?
Н а у м к и н а. Ну уж если и вы так невнимательны в повседневной борьбе за наши коммунистические идеалы, то не знаю даже, на кого в дальнейшем положиться. Хотя, учитывая фривольность вашего поведения во время танца, можно сделать очевидный вывод, что это совсем неслучайно.
Ф и л и п п о в. Виноват. Допустил политическую близорукость, буду исправляться. Своим трудом, конечно, принципиальным отношением к делу. Я докажу свою преданность.
Н а у м к и н а. Вот так-то.
И вдруг картинно замолкает. Всем своим видом показывая, что никак не может вспомнить, о чём ещё хотела сказать. Возникает пауза. Чтобы её прервать, Г а л и н а И в а н о в н а произносит:
- Ну повседневную политическую борьбу можно перенести на потом, а пока вспомним, что ещё не во всём разобрались с Аркадием.
Г е н к а, которому надоело быть безмолвным свидетелем быстрой скороговоркой вступает в разговор:
- Опять Аркадий, что он кому плохого сделал. Я вот пытался на гитаре научиться играть, да не получается. А со стихами вообще тёмный лес. А у него всё по делу и как будто само собой.
З в е з д о в. Это ты всё правильно говоришь. Ты мне в последнее время всё больше нравишься. Но вывод из своих рассуждений ты делаешь неправильный. Полагаю, по молодости лет. А вывод должен быть такой. Он вполне очевидный. Да, Аркадий, всё у тебя хорошо и быстро получается. Именно поэтому наше партийное требование таково: кому много дано, с того и спрос особый. Такой гражданин должен многократно соответствовать установленным нормам как поведения, так и всего остального. Иначе у нас, товарищи, ничего с вами не получится и не будет никакой идейной стойкости.
Г а л и н а И в а н о в н а. Так давайте наконец его самого послушаем. Как он думает в дальнейшем учиться. Одним словом, как думает жить дальше. Каким человеком вырасти.
А р к а д и й. Я уроки исправно учу. Бывает иногда, что ленюсь, устаю быстро. Сон плохой. Всё снятся другие планеты. На Луне я уже как у себя дома. Там всё, как у нас, только песок совсем мелкий, идёшь по нему и следов не остаётся.
Ф и л и п п о в. Ну ладно нам тут про другие планеты заливать. У меня вон задержанные через одного такие сказки рассказывают, а в поведении изъяны имеют. Так что получается и ты туда же, вместе с ними.
С е м ё н. Да какие у вас там задержанные. Одно котьё вокруг вокзала крутится, приличным людям западло с вами общаться. А тут парень от чистого сердца говорит. Я таких слов никогда не слышал. Сразу видно, что паренёк умственный, хороший. Продолжай, Аркаша, пожалуйста. На душе спокойнее становится.
А р к а д и й. Пожалуйста, если вам это интересно. Я хочу прожить свою жизнь так, чтобы каждый день была полнейшая самоотдача. И чтобы людям от этого была большая польза. Вот Антон Павлович Чехов 12 томов своих произведений написал, да как интересно, а Лев Николаевич Толстой, а музыканты, поэты. Если не ставить перед собой великих целей, то и жить только ради того, чтобы есть и спать, смысла нет. Я считаю, что я должен добиться того, чтобы мною гордились в будущем. И никак иначе. Не нужна мне жизнь без такой цели.
Ф и л и п п о в. Эко куда хватил. А вот мы все рядовые великой армии красных революционеров. С нами как быть? Ещё немного осталось и на всей земле загорится великий пожар великой революции. Но мы все должны быть сообща, а не каждый сам по себе со своими мыслями. Вот мне на политзанятиях парторг говорит: “Конспектируй классиков марксизма-ленинизма, у тебя должно быть своё мнение обо всем, что тебя окружает”. А я ему в ответ, зачем мне что-то там конспектировать, голову ломать. Вы мне скажите, как надо отвечать, как надо думать, какова наша генеральная линия, и я всё буду делать, как вы скажете. Правильно я говорю товарищи?
Не дожидаясь ответа:
- А ты, Аркадий, говоришь, что ко всёму творческий подход нужен. Мудрёно. А ответь мне друг ситный. Зачем? Кому это нужно? Идти строем надёжнее. Мы ещё так сплотимся категорически, что и весь мир завоюем. До Берлина дошли? Как не дойти?! Дошли! Никто не сумел остановить. Не сумел! И всегда так будет. Никогда и никто не сумеет нас остановить. Пусть помнят об этом наши классовые враги.
Н а у м к и н а. Разрешите пожать вашу мужественную руку.
Ф и л и п п о в. Что ж, пожалуйста. Завсегда с великим удовольствием. Через стол происходит рукопожатие. Кое-как пытаются обняться, но это плохо получается.
Н а у м к и н а продолжает:
- Сразу видно, что вы правильно мою партийную критику восприняли в свой адрес. Очень зрело, идейно выдержанно говорили только что. А позвольте тем не менее спросить.
Ф и л и п п о в. Ну что ж, спрашивайте. Своему товарищу всегда рад ответить.
Н а у м к и н а. Случаем, ваш парторг не с троцкистским уклоном. Это я вас из соображений идеологической бдительности спрашиваю. Может, у него среди родных, знакомых покопаться, может, выявится что. А главное-может быть, в голове у него тараканы развелись. Всё бывает. Враг ведь он хитёр и коварен.
Ф и л и п п о в. Да нет, вроде по всем параметрам наш. Думаю, лишка книг читает. Надо с этим тоже поосторожнее быть. Главные наши книги - устав и программа партии, остальные подождут.
Он устремляет указательный палец правой руки вверх. Вслед за ним поднимается его подбородок. Все присутствующие на сцене застывают в тех позах, в которых были на тот момент.
Пауза.
Ф и л и п п о в. Ведь это же надо, как умно я сказал о самом главном. Даже не верится, что до такого сам, без чьей-либо подсказки додумался. Радостно осознавать, как растёт моя сознательность.
Все хлопают в ладоши. Слышатся возгласы: “Браво!“, “Молодец!“, “Так держать!“
З в е з д о в. Вот видишь, Аркадий, к чему стремиться надо. Чтобы в борьбе с самим собой добиваться самосовершенствования в идейной плоскости. На зависть нашим идейным противникам. И находить в этом подлинное счастье.
Н а у м к и н а встаёт, выходит из-за стола в центр сцены и взволнованным голосом произносит:
- Пролетарии всех стран соединяйтесь!
Звучит песня в исполнении А.Северного “Голуби целуются на крыше“.
В такт музыки присутствующие, разделившись на пары аналогично предыдущей танцевальной сцене, двигаются, всё более сближаясь друг с другом.
Стремительно вышедшая на сцену через дверной проём молодая красивая женщина в ситцевом платье и красной косынке, обняв Ф и л и п п о в а за шею, красиво танцует с ним.
Её партнёр, высоко подняв голову, всем своим видом даёт понять, что находится на седьмом небе.
Вдруг музыка прекращается. Все замирают в пикантных характерных позах.
Пауза.
Музыка звучит вновь. Танец продолжается.
Песня заканчивается. Танцоры берутся за руки.
Каждая пара по своему раскланивается и покидает сцену.
Занавес
Действие второе
Та же комната. За столом на стульях сидят А р к а д и й и Г е н к а. Оба в широких брюках и рубашках с короткими рукавами. На руках то меряются силой, то показушно толкаются. Весело дурачатся. В дверях стоит Н ю р к а. На ней обтягивающее её стройную фигуру платье. Оно новое. Непривычно. На голове причудливая шляпка с чёрной вуалью. В руках дамская сумочка, которую она то открывает, то закрывает. Рядом с ней Вовка в поношенной солдатской форме без погон. Под гимнастёркой надет шерстяной свитер с глухим воротом, который выглядывает из незастёгнутого ворота. На голове пилотка без звёздочки. В левой руке он держит рукоятку для ручного запуска двигателя автомашины. Правой рукой пытается обнять Н ю р к у за талию, внимательно наблюдая за подростками. Н ю р к а молча отталкивает его руку.
Каждая пара как будто не замечает друг друга.
А р к а д и й. Ген, ты нормально руку держи. Локти должны быть совсем рядом.
Г е н к а. А я как?
А р к а д и й. А ты? Сам знаешь. Жульничаешь, одним словом. Как будто корову проигрываешь. А это нехорошо-жульничать. Не по-товарищески, во всяком случае. Или ты по-другому считаешь?
Г е н к а. Да ладно тебе. Как маленький. Ещё не по-пионерски скажи. Так тебя в школе учат?
А р к а д и й. Нет, дорогой. Вот уж так ни за что не скажу.
Г е н к а. Что так? Чем уж тебя так пионеры обидели?
А р к а д и й. Да ничем. Они сами по себе, а я сам по себе.
Г е н к а. Ишь какой единаличник выискался.
Смеётся.
- Знаешь, какой сейчас лозунг самый модный?
А р к а д и й. Ну, скажи. Пусть будет, что не знаю.
Г е н к а. Так слушай. Единоличников в колхоз. Понял? Таких вот, как ты.
А р к а д и й. Да ладно придумывать. Думаешь, в техникуме учишься, так сильно умный.
Г е н к а. А ты как думал? У нас дураков не держат. Если хочешь знать, в моей группе один мужик учится. Так он после армии. Понял? Кулачищи во-о. Он сам в доме печку сложить может. Говорит, отцу до армии помогал и научился. Говорит, что техникум закончит, тогда начальником котельной в их посёлке будет. И мы с ним на равных. Я ему даже по математике, по термодинамике помогаю. Он мне за это покурить давал. Только две затяжки.
А р к а д и й. Ну и как?
Г е н к а. Ты чего всё заладил-ну и как? Ну и как? Да вот так, что ничего хорошего. Помнишь, как мы с тобой самокрутки курили с кожурой от лука. То же самое. Ерунда, одним словом. Хотя ему нравится, он даже кольца дыма ртом пускает.
А р к а д и й. Да ну, не может быть!
Г е н к а. Что, мне не веришь?
А р к а д и й. Всё-всё. Верю-верю. Только отстань. Ну пусть сильнее на руках ты меня. Давай ногами-померяемся.
Выходят из-за стола каждый со своим стулом. Садятся на них напротив друг друга. Пытаются коленями сжать-разжать колени друг друга.
Г е н к а. Ты смотри. Ноги у тебя сильнее моих. Молодец, хотя ты и дохлый на вид, как узник Бухенвальда.
А р к а д и й. Ну и сравненьице у тебя. Калоритное. Я, может быть, и дохлый на вид, но жилистый. Могу ещё доказать.
Г е н к а. Хватит. Всё ясно. Надоело.
Показывая движением головы на другую пару, шёпотом, который все слышат, произносит:
- А чего это они там?
А р к а д и й. Сиди, не мешай. За умного сойдёшь.
В о в к а. Громко.
- Нюр, ну ладно тебе. Я ведь по-хорошему.
Н ю р к а. Отстань. Никак не надо. Ни по-хорошему, ни по какому, никак, и всё.
В о в к а. Да ладно тебе. Я ведь и жениться могу.
Н ю р к а. Тем более. Вон девчонок сколько в городе. Со всего Советского Союза приехали. Парней не хватает. Выбирай любую.
В о в к а. Пробовал делать так, как вы все говорите. Ничего не получается. Две-три недели повстречаемся. И всё. Больше не могу. К тебе тянет. Вот и сейчас шефа отвёз в райком на совещание. Быстрей сюда. На тебя хоть одним глазком глянуть.
Н ю р к а. Глазком это одно дело. А ты руки тянешь. Мальчишек бы постеснялся. Они уже взрослые, всё понимают.
В о в к а. Мне бы их проблемы. Обо мне никто не думает. Только я обо всех думать должен. Хватит. Я тоже воевал.
Н ю р к а. При чём тут это. Столько лет прошло, а ты себе девушку найти не можешь. Ладно бы их не было вокруг. Вобщем, хватит. Полюбовался и будя. Поезжай к своему начальству, небось, уже хватились.
В о в к а. Подождут. Как они ко мне, так и я к ним. Я для них извозчик. Это моя красная цена. Ни для кого я ничего не значу. Даже на очередь на квартиру не ставят. В профкоме говорят, женись сначала, потом будем решать. А какое их дело?
Н ю р к а. Правильно говорят. Тебе одному есть где жить. А есть семейные: пары с детьми, в общежитии уже нельзя, живут на частной. Мне предлагали как передовику производства однокомнатную в новом доме. Я отказалась в пользу очередников. Совестно.
В о в к а. Да ты что? Даже не знал. Так ты же с Семёном.
Н ю р к а. Это не считается. Кто говорит гражданский брак, кто сожительство, кто вообще нехорошим словом меня называет. И правильно. Поделом. А если все будут поступать, как я? Но я свой крест должна нести до конца.
В о в к а. Почему это? Ты свободный человек и вольна поступать, как хочется. А работаешь как. Читал в газете - по две нормы за смену.
Н ю р к а. Вот ты и поступай, как хочется. Работа это другое, каждый работает, как умеет, насколько сил хватает. А я если до свадьбы позволила себе такое. Не устояла. Значит, грешна. Никого за это не корю. Может, по этой причине Боженька мне ребёночка не даёт. Что теперь делать?
В о в к а. Так ты только любым глазком мигни. Это мы тебе махом соорудим. В лучшем виде.
Натуженно смеётся.
Н ю р к а. Вот видишь, как ты говоришь. Кобелина-пустомеля.
Смеётся.
- Может, твои уже бегают где-нибудь, папу кличат.
В о в к а. Всё может быть, но лучше об этом не думать. Официальных претензий никто не предъявлял.
Н ю р к а. Пока.
Смеётся.
- Дети для меня это самое дорогое, что только может быть у нас. Ну ладно, не будем об этом. А к начальству ты зря с претензиями. Учись и тебя выдвинут. У нас многие мастера, начальники цехов начинали с рабочих, учились на вечернем. Даже приветствуется.
В о в к а. Без тебя знаю. Стимул жизненный нужен, а если его нет, то и весь белый свет не мил.
Н ю р к а. Может, ты в чём-то и прав. Только хватит уж свою рукоятку в руках крутить.
Смеётся.
- Иди заводи. Поехали. Я тебё ручкой помашу.
В о в к а. Слушай, если я тебе безразличен, чего вырядилась. Думаешь, если я не учёный, так дурак? Извини-подвинься, кой-чего понимаю. За что Семёну такая везуха? Ведь пьёт не просыхает-и всё у него лучше не придумаешь. А я не пью, не курю-и всё наоборот. Вот ответь мне на этот вопрос, раз такая умная.
Н ю р к а. Пожалуйста. Женится Семён на мне или нет. Не изменю. А то, что пьёт, зато я грамма в рот не беру. Время покажет, кто прав, кто виноват. Каждый сам за себя перед Боженькой будет ответ держать. А то, что ты мне небезразличен, так что из этого, но по-другому не будет. Слушай, как другу тебе чего расскажу. У нас на фабрике Никодимовна в транспортном цехе работает. За лошадками ухаживает. В годах уже, к сорока, наверное. Так один возчик к ней, ну сам понимаешь, как ты ко мне. А она ещё девушка. Или как это говорят-старая дева.
В о в к а. Говорят и по-другому. Непочатуха.
Н ю р к а. Так он хотел насильно. Она не далась. А всё было на работе. Мимо охранник проходил. Позвонил в милицию. Там дело завели, доложили в райком, шум по этому поводу. Как это так на рабочем месте? Мы будем собрание проводить - мужика на поруки брать. Жалко.
В о в к а. Эх во-о. Делать вам там на фабрике больше нечего. Хотя правильно, не в тюрьму же.
Н ю р к а. Мужик помладше её, видный такой, вдовый, говорит лучше женюсь, чем в тюрьму. А она нет, мне так не надо. Вот мы какие-ивановские женщины.
В о в к а. Дуры, одним словом.
Н ю р к а. Сам дурак.
Пауза.
- Ну и обласкали друг друга. Извини.
В о в к а. Извиняю. И ты меня извини. Взаимно.
В дверях появляется К и р и л л о в. Одет он в строгий тёмный костюм, простую белую рубашку и тёмный галстук. Обращаясь к В о в к е:
- А ты чего не на работе. Иду, смотрю твоя машина стоит у дома.
В о в к а. Я на работе. Вот поехал за начальством. По пути заехал.
К и р и л л о в. Я знаю. Ты бы ещё через Китай ехал. На тебя начали жалобы поступать. Дисциплину надо соблюдать.
В о в к а. Папа, я соблюдаю.
К и р и л л о в. Езжай быстрее, горе луковое. Никак не женишь его. Что с парнем который год происходит, сам не знаю.
Н ю р к а. Да всё нормально.
К и р и л л о в. Тогда ладно. Раз ты так считаешь. Меня вот мои сотрудники пораньше отпустили.
Звучит песня “Вернулся я в Одессу” в исполнении А. Северного.
В о в к а, положив металлическую рукоятку на стол, приглашает Н ю р к у на танец. Та соглашается. Танцуя, то поддаётся его желанию прижать её к себе, то решительно обеими руками отодвигает.
В двери появляется молодая полненькая женщина с округлыми формами привлекательного вида в простом ситцевом платье и красной косынке.
Она быстро подходит к К и р и л л о в у и жеманно приглашает его на танец. Тот, быстро сняв пиджак, вешает его на спинку стула и подчёркнуто внимательно к партнёрше двигается вместе с ней в такт музыке.
Их танцевальный дуэт неожиданно производит эффект возникновения пары влюблённых разновозрастных людей.
А р к а д и й и Г е н к а, продолжая дурачиться, демонстрируют простейшие боксёрские борцовские приемы, затем поочередно танцуют с оставленной на столе рукояткой, воображая, что это партнёрша. Танцуют каждый сам по себе, стремясь подчеркнуть свою индивидульность.
Наблюдают, как танцуют другие, пытаясь им подражать.
Заканчивается музыка.
Каждый танцующий застывает в наиболее характерной для него позе.
Пауза.
Молодая женщина в красной косынке уходит так же стремительно, как и вошла. В о в к а, схватив со стола оставленную на столе рукоятку, убегает.
К и р и л л о в, Н ю р к а, Г е н к а и А р к а д и й занимают вокруг стола удобные места.
К и р и л л о в. Обращаясь к Н ю р к е:
- Наслышан о ваших трудовых подвигах. Какую газету ни открою, везде ваша фотография, это же надо, до каких высот дотянулась. А ведь всего несколько лет тому назад первый раз в своей жизни трамвай увидела? Помнишь ли, как с большой корзиной с вокзала по нашим Ямам шла. А я с работы. Ты спросила, как на Петрищевскую пройти. А я говорю, так вот она и есть эта улица в честь комсомолки Зои Космодемьянской.
Н ю р к а. А то. Всё помню, дорогой вы наш Василий Иванович. Почти Чапаев. Непревзойдённый наш организатор канцелярских дел при большой советской науке. Ваши заслуги ещё тоже будут замечены.
К и р и л л о в. Куда уж нам с одним лёгким.
Н ю р к а. А мои личные успехи сильно преувеличенны. Не менее двух норм за смену я выдаю за счёт того, что у меня лучшая на фабрике группа станков. Лучшее их техническое обслуживание. Самые опытные помощники мастеров, ремонтировщики, заряжальщицы. Как только станок из-за поломки встанет, сразу все прибегут, начиная с главного инженера. Хотя, чего скрывать, вкалываю так, что к концу смены даже трусы такие мокрые, хоть выжимай. Влажность в цехе повышенная. В последнее время я их и надевать не стала. Зачем, и так, как утка мокрая. Я к такой работе привыкла. Даже удовольствие от неё получаю. Но не каждая ткачиха с такой интенсивностью работать может. У всех разное оборудование. Пряжа, основа разные бывают. Но всё равно приятно, когда о тебе хорошее пишут. Не за себя в основном, а за то, что в таком деле участвуешь. Наш ситчик везде ценится.
К и р и л л о в. Вот, мальчишки, слышите, как работать надо.
Г е н к а. А зачем так работать. Гробить себя. Местные, городские, не больно на фабрику идут. Всё больше приезжие, из деревень.
А р к а д и й. Я всё-таки думаю, надо больше умственные способности развивать, творческий подход к делу.
Н ю р к а. А что-мальчишки правильно говорят. У нас один поммастера додумался, чтобы у станков заряжальщиц совсем не было. Вместо них автоматы поставить.
К и р и л л о в. Так-то оно так. Да тебе как основной работнице от этого легче не будет.
Н ю р к а. Что правда, то правда. Бегать за меня меж станков никто не будет. Но ведь и зарплата у меня не меньше, чем у директора.
К и р и л л о в. А я на старости лет решил сменить амплуа. Начитался книг по экономике, финансам. Надоела канцелярская работа. Будем ездить на юг. По железной дороге перевозить сельхозпродукцию.
Н ю р к а. А разве так можно. Самим. У нас вроде как всё по плану.
К и р и л л о в. В этом-то и есть весь коленкор. Но экономическая выгода очевидна. С единомышленниками-молодыми ребятами-уходим в отпуск и за дело. Если будет получаться рассчитаемся из института.
Н ю р к а. Ой опасное затеваете. Как бы не обжечься. Я б на такое никогда не решилась.
А р к а д и й. А правда, что дом, в котором мы живём, был отобран у нэпманов, а их куда-то сослали.
К и р и л л о в. Правда, милый мой, такая вот у нас правда. Только вы об этом никому. Ни слова, ни полслова. И что от меня услышали.
А р к а д и й. Да вы что, Василий Иванович, никому, на нас можно положиться.
Г е н к а. Замётано. Мы не из таких.
К и р и л л о в. Ну и ладненько, раз так. Уж если молодёжи не доверять, то кому тогда.
С досадой машет рукой. Продолжает:
- Сначала что-нибудь разрешат, дадут сильным людям подышать спокойно, а потом за это же и накажут. Неужели никто не догадывается, что деловым людям надоело такое государство. Лезет везде, во все дыры. Это ж надо до чего додумались на самом верху, что не государство для нас, а мы для государства.
А р к а д и й. Я ещё маленьким был, так думал вырасту, разберусь, почему наша планета в космосе самая красивая, самая прекрасная, а людей всё унижают. Так много слёз, несчастий. Неужели нельзя по-другому?
Г е н к а. Ну и как, разобрался?
А р к а д и й. Да ты что. С каждым днём всё вокруг запутаннее становится. А ты?
Г е н к а. А я? Куда мне? Мне бы в профессии разобраться. А то вот пытаюсь понять, что такое энтальпия в термодинамике? Ну не понимаю и всё тут. Ну хоть ты тресни. А какой я теплотехник, если главное не понимаю?
А р к а д и й. А я вот тоже не понимаю, как это ток по проводам бегает? Ну не понимаю, как ты, Ген, говоришь, хоть ты тресни. Думаю, что вряд ли когда-нибудь пойму.
Г е н к а. Во-во, и я об том же. А такого бестолкового, как я, кто на работе держать будет? Зарплату хорошую платить? А у меня мать нас троих растит, из сил выбивается.
Н ю р к а. А отец-то где?
Г е н к а. А пёс его знает! Настрогал нас троих и смылся куда-то.
Н ю р к а. А что мать-то не знает?
Г е н к а. Всё она знает, да не говорит. Гордая.
Н ю р к а. Так с него алименты положены.
Г е н к а. Даже если пришлёт, назад отправим. Вот только бы посмотреть на него, какой он из себя. А то я совсем плохо помню. Совсем малой был.
Н ю р к а. Ну и дела. В кино ходить не надо.
К и р и л л о в. Аркадий, ты интересно начал говорить про планету, что хотел бы разобраться, да мы тебя перебили.
А р к а д и й. Мне кажется, что всё очень просто. Каждый человек, приступая к работе, любой, какая ему по плечу, должен в неё не только всю свою силу и умение вкладывать, но и душу, тогда благодаря такому творческому подходу всё будет на порядок лучше получаться. А самое главное: каждый человек и молодой, и пожилой будет себя востребованным ощущать. А ведь на самом деле только так и можно жить.
К и р и л л о в. Вон ты какой, оказывается. Романтик. Радостно, что у нас такая молодёжь подрастает. Но учти, будет тебе труднее, чем середнячкам, но зато в конце жизни будет о чём вспомнить. Только одним тебя хочу дополнить. Самое главное для людей-это уметь отстоять в любой ситуации своё человеческое достоинство. Если это не происходит, все мы превращаемся в быдло, стадо. Только человек, которого не заставишь стоять в позе “что изволите”, достоин уважения окружающих. Когда так будем жить, не будет слёз, страданий, по-другому я не знаю, как жить надо.
Н ю р к а. Так что-то я всё никак не соображу, куда это вы клоните? А как же пролетариат, его главенствующая роль во всём? А как же классовая борьба, о которой говорят на всех собраниях и заседаниях?
Она поднимается из-за стола, бодро встаёт на свой стул и обратившись в зрительный зал, воодушевлённо говорит:
- Я верю в то. что совсем скоро разрастётся на всех континентах нашей планеты гигантский огонь мировой революции. Пролетарии всех стран, объединившись, сделают жизнь каждого человека счастливой.
Сойдя со стула продолжает:
- При чём тут человеческое достоинство каждого человека. Не до него пока. Надо сначала решить масштабные задачи, а потом уже частности. Сейчас партия за всех за нас отвечает, даёт оценку всем нашим поступкам, она ведь для нас всех ум, честь и совесть. И не только на каждый день в отдельности, но и на всю переломную эпоху. Слышится шум, громкий пьяный разговор и несколько раз повторяемые слова песни “Шумел камыш, деревья гнулись”. В дверном проёме появляется незнакомый высокий мужчина, который, поддерживая сильно пьяного Семёна, твёрдым голосом произносит:
- Это ваш?
В ответ слышится нестройным хором:
- Наш-наш, чей же ещё.
Н е з н а к о м ы й м у ж ч и н а. С километр веду. Смотрю, пьяный у пивной лежит, а на него никто не обращает внимания. Ещё чуть-чуть и милиционеры взяли бы в оборот. Гляжу, орденская планка на груди, нашивки о ранениях, безрукий. Нехорошо так-то, надо людям помогать. Я-то сам непьющий, но всё равно сострадание имею.
Н ю р к а. Спасибо-спасибо, что не бросили. Помогли. Сейчас я его у вас приму и отдыхать уложу. А вы больше не беспокойтесь. Идите домой. Ещё раз вам за заботу спасибо.
Н е з н а к о м ы й м у ж ч и н а. Ну что вы, не стоит благодарности. Так должен каждый советский человек поступать, помогать другим гражданам в трудную минуту.
Нюрка. Да-да, всё-всё, до свидания.
Незнакомый мужчина пытается обнять её, но у него не получается и он уходит.
Она привычным движением берёт Семёна за руку, помогает держаться за свои плечи.
Семён то ли протрезвел, то ли давно хитрил. Делает вид, что вырывается из её рук. Изображает пьяного человека. Шарахается по сцене, но на ногах держится.
Звучит песня “Комиссионные решили брать” в исполнении А.Северного.
А р к а д и й и Г е н к а пытаются повторять за Семёном движения пьяного человека. Не сразу, но у троицы всё же получается нечто похожее на танец.
Н ю р к а и К и р и л л о в танцуют медленный танец.
Музыка заканчивается.
Танцующие замирают в характерных позах.
Пауза.
Н ю р к а уводит С е м ё н а и быстро возвращается со словами.
- Господи, ну когда уж он насытится этой своей водкой, когда успокоится. Видно, мне пожить с трезвым мужиком не удастся, не посчастливится. Ну ладно, не буду вас своими проблемами занимать, у каждого своих хватает.
Все занимают свои места за столом.
К и р и л л о в. Вот так всегда. Говорим много правильных слов, а толку с ноготок. Это я к тому, что Нюра о мировой революции говорила, о пролетариате. Хотя, с другой стороны, всё начинается со слова, а затем следует дело.
Н ю р к а. А я читала у кого-то из вождей мирового пролетариата, что слово это тоже есть дело.
К и р и л л о в. Молодец, в тему разговор продолжила. Между прочим, ты Владимира Ильича процитировала. Ты никак не только работаешь, но и учишься?
Н ю р к а. Вечернюю школу закончила и сразу на заочный, буду инженером-технологом ткацкого производства. Предлагали в университет марксизма-ленинизма поступать, чтобы потом по партийной линии продвигаться, но я решила, что лучше будет стать специалистом по тканям.
К и р и л л о в. Тебе видней, ты женщина самостоятельная. А я вот разуверился во всех этих партийных лозунгах, митингах, собраниях. Хочу пример показать вот таким Аркадиям, Геннадиям, как может человек своим трудом стать экономически независимым от государства, приносить людям пользу и жить так, как считает нужным. А когда нас таких, как я, со временем станет большинство, мы под себя изменим государственное устройство, и все будем жить общими экономическими интересами, а каждый при этом, как к тому призывает Аркадий, будет творцом своей собственной жизни, своей судьбы.
Г е н к а. Как вы это здорово рассказали, у меня всё не получалось самому свои мысли сформулировать, теперь ясно, как это надо делать. А если не получится?
К и р и л л о в. Всё получится, я в этом убеждён. Иначе бы не брался так круто менять свою судьбу. Но всё же если вдруг творческая неудача… Ничего страшного. Как в науке: отрицательный результат эксперимента тоже имеет положительный эффект.
А р к а д и й. Значит, вы, как комсомолец Александр Матросов, грудью на пулемёт, не страшно?
К и р и л л о в. Конечно, страшно. Но кому-то, когда-то начинать приходится. Я не воевал по состоянию здоровья, они, фронтовики, больше рисковали. Что теперь сделаешь, у каждого свой жизненный путь, своя планида. Может, мой черёд настал.
Н ю р к а. Я что-то никак в толк не возьму. Зачем заниматься организацией своего дела там, где государство рулит. Оно вон какое могучее, его во всём мире боятся.
К и р и л л о в. Как ты правильно говоришь-заслушаешься. Как будто песню народную поёшь. Вот поэтому и надо, что это не его дело всё и вся заниматься. Да и не получается всё так, как надо. Вот мы ездили по станицам на юге. Там столько работящих предприимчивых людей, что схватывают на лету любое предложение, где можно деньги заработать. А что в этом плохого? Заработают. Строиться будут. Расширяться. Дай бы Бог. Всем поровну, так зачем сильно напрягаться.
Н ю р к а. У нас на фабрике так не получится.
К и р и л л о в. И не надо. Экономика должна быть разнообразной. У вас сложное многоступенчатое производство, пусть остаётся всё, как есть. Торговля это что? Купи-продай в основном, пусть смышлёные наперегонки занимаются, глядишь, между собой соревноваться будут, а от этого товары подешевле, разве для покупателей это плохо?
А р к а д и й. В школе говорят: у нас производство плановое и в этом наше преимущество перед капиталистами, которые только и знают, чтобы рабочих и крестьян эксплуатировать.
К и р и л л о в. Аркаша, учителей, конечно, слушать надо и уважать соответственно, но вот тот же основоположник марксизма Карл Маркс с юношеских лет основным жизненным принципом считал какой? Как вы все думаете?
Нестройным хором:
- Не знаем.
К и р и л л о в. Не знаете? А я вот знаю. Подвергай всё сомнению. Вот он таких высот в науке и достиг. что ему и памятники везде, а у нас в городе его именем проспект назван. Так и вам надо на слово ничему не верить, а пытаться своим, пусть и плохим умишком до всего дойти, а уж если ещё и своим сердцем, то совсем красота будет. И тебе, Аркаша, в таком случае памятник в родном городе поставят. Где-нибудь рядом с площадью Революции.
Н ю р к а. Да ладно вам над парнём подшучивать. Вон он даже засмущался как красна девица. Не обращай на него внимание. Хоть и в годах мужчина, а охальник.
Все по-доброму смеются.
К и р и л л о в. И тебе, Нюрка, памятник поставят за твои трудовые успехи. Быть тебе, родное сердце, не сойти мне с этого места, дважды Героем Социалистического Труда.
Н ю р к а. Я краснеть не буду. Давно уже и не красная, и не девушка. Поставят и рада буду, и гордиться буду. Но не это главное всё-таки. Уж если вы, Василий Иванович, начали говорить о главном, так скажите, а зачем нам советский строй менять, если у нас и при нём всё хорошо получается. А что да как там будет, при новом то, ещё вилами по воде писано.
К и р и л л о в. А его не совсем менять, а так сказать, усовершенствовать, слегка подрихтовать, если хотите.
Н ю р к а. А если не хотим?
К и р и л л о в. Всё перебиваешь, сказать не даёшь, пусть хоть мальчишки послушают, в жизни, глядишь, пригодится, когда меня не будет.
Н ю р к а. Всё. Больше не буду перебивать. Извиняйте.
К и р и л л о в. Извиняю. Так вот, продолжаю свою мысль, а если кто не хочет по-новому, так ничего страшного, пусть живёт как и раньше жил. Надо оставить в жизни всё, что оправдало себя как нужное, хорошее. Советы народных депутатов, например. В нашем городе они родились, так скажем в муках, чем плохая форма народовластия, чтобы в обязательном порядке мнение каждого горожанина услышать. Разве плохо это? Пусть и не по его будет, а уважение к нему было. А это поважнее. чем само решение будет. Эко власть, да не во что класть. И без неё прожить можно, лишь бы уважение оказывала. Вот так-то.
Обращаясь к А р к а д и ю и Г е н н а д и ю:
- Зелень голопузая.
Те весело и беззаботно смеются. Он продолжает:
- Значит что получается? А то, что каждый житель решение исполнительной власти своим считать будет, даже если и несогласный. В нашем Ивановском общегородском Совете большая мудрость заложена. Правильно мальчишки говорю?
Те хором:
- Правильно, Василий Иванович.
К и р и л л о в. С вашего позволения, продолжу. А что не так, подумать, как лучше сделать. Например, не метраж ситца гнать, а ассортимент побольше чтобы был, новые структуры ткани постоянно опробывать, не только подмешивать хлопок что похуже, к тому, что получше, и всё-таки добротную ткань выпускать, и подумать как бы этот самый хлопок чем-либо другим заменить. Ведь не растёт он у нас, как ты не бейся с ним. А быть от кого-то зависимыми хуже не бывает. Чем не тема? Только не забалтывать её. Или другое. Дать людям побольше прав своё дело открывать. А то вон со своего огорода чего продать выйдешь, так того гляди в кутузку загремишь.
Н ю р к а. Не загремишь, а не положено. Вон как на совещаниях с больших трибун говорят. Порядка нет за что ни возьмись, дисциплину поднимать надо, гайки закручивать.
К и р и л л о в. Во-во, сначала свои мозги надо подкрутить до нормального, потом уж за чужие браться. Но не хочу всерьёз об этом, одно расстройство чувств. К нам, к русскому народу, если с подходом, если с уважением, так мы ведь горы свернём. Но и давить до конца нельзя, ничего этим не добьёшься, смысла нет, только озлобишь. А злобный человек-это не работник, сплошное недразумение. А вот отпусти-ка вожжи и увидишь, как лошадка-то побежит. Будет ржать от радости, даже не поверишь, что такое-то и быть может. Во как. Если вольный труд у нас у всех будет, страна за несколько лет преобразится. Никто её не узнает. Будут со всего мира к нам приезжать и только радоваться за нас.
Н ю р к а. Василий Иванович, дорогой вы наш, вот бы нам таких умных мужиков да на фабрику. А то вся инициатива от женщин. Не мужики, а одно название. О чём только они думают, не знаю. Хотя вру, знаю. Вон он мой, уже на сегодня отвоевался. Дальше всё по расписанию. Сейчас к вечеру очухается. Кормить его будет надо. В ресторане так не кормят. Потом немного отдохнёт. Полежит в своё удовольствие. И скажет, известно чего. Ну и на том Боженьке спасибо. Хоть и какой, совсем завалящий, а свой. Не искать, не просить не надо.
К и р и л л о в. Нюра, у тебя любая тема всё к одному сходится. Н ю р к а. А то. Я ж обычная, притом женщина фабричная. Так вот, недосказала. Вам бы свои предложения сначала в первичной партийной организации обсудить. Потом в район предложения выдвинуть. А там дальше в город, в область.
К и р и л л о в. Нюра, ты взрослый человек. Неужели ты веришь в то, что только что сказала. Кто, где меня слушать будет? Тем более я беспартийный.
Н ю р к а. Может, вы и правы, только плохо, что так, а писать наверх не пробовали?
К и р и л л о в. Боже упаси. Сейчас столько народных контролёров развелось, что только держись. Дня не проходит, чтобы письма с отметкой “Срочно разобраться”, в нашу канцелярию не поступило. Всё свои пишут друг на друга.
Н ю р к а. Замкнутый круг получается.
К и р и л л о в. Похоже, что так. Но я всё же надежды не теряю. Договорённости с потребкооперацией и здесь, и там имеются. Железная дорога взялась за это дело по-серьёзному, там народ деловой. Договорились об отсрочке первых платежей, до реализации.
А р к а д и й. Как всё интересно. Я о таком никогда не слышал. А можно и нам с Генкой поучаствовать?
К и р и л л о в. А почему же нельзя. Подрастёте и вперёд. Можно с песней.
Г е н к а. А сейчас?
К и р и л л о в. Сейчас только в качестве грузчиков. Вагоны будут поступать на станцию. Простой вагонов дорогое удовольствие. Надо сразу разгружать и по рынкам, магазинам. В любое время суток и работать, пока не сделаете.
А р к а д и й, Г е н н а д и й хором.
- Мы согласны.
Н ю р к а. А ничего, что подростки?
К и р и л л о в. Ничего страшного, мышцы подкачают, в их возрасте это полезно. А у Аркадия мужские нотки в голосе появятся. Грузчики народ хоть и грубоватый, но добрый. Кто долго работает, почти все басом разговаривают, а когда смеются, как из трубы, смех доносится. Такая профессия.
А р к а д и й. Бас это самый низкий звуковой аккорд.
Н ю р к а. Ай да Аркаша, ай да молодец, как хорошо сказал! Хоть не поняла, о чём, но душевно. А главное-начали с погрузки-выгрузки, а закончили на музыкальный лад. Далеко пойдут наши мальчишки.
К и р и л л о в. Дай им Бог всего хорошего.
Звучит песня в исполнении А.Северного “Надену я чёрную шляпу”.
А р к а д и й и Г е н н а д и й быстро надевают чёрные шляпы и чёрные шарфы.
На сцену выходит молодая красивая женщина в красной косынке.
Две пары исполняют характерные танцы. Каждая на свой манер. К и р и л л о в сидит за столом и напряжённо за ними наблюдает.
Музыка заканчивается. Каждая пара застывает в наиболее характерной для неё позе.
Пауза.
К и р и л л о в выходит в центр сцены. Н ю р к а и женщина в красной косынке оставляют своих партнеров подходят к К и р и л л о в у. Они берутся за руки, раскланиваются перед зрителями и уходят.
В центр сцены выходят А р к а д и й и Г е н н а д и й. Красиво раскланиваются перед зрителями и также покидают сцену.
Занавес
Действие третье
А р к а д и й и Г е н к а сидят на скамейке и о чём-то своём тихо беседуют. У Аркадия в руках гитара, при разговоре он нежно гладит её струны. На сцене стоит стол. Вокруг стола – стулья. На сцену по одному, каждый в присущей ему манере, выходят: Звездов в форме железнодорожника, Филиппов – майор транспортной милиции, Наумкина, Ямщиков, Галина Ивановна, Нюрка и вслед за ней улыбающийся Семён.
Он пытается единственной рукой выхватить стул из-под присаживающейся на него Нюрки, но та вовремя перехватывает его руку, и Семён вёртким телодвижением оказывается у неё на коленях.
Н а у м к и н а. Ну, Семён, опять этот Семён. Как все люди он не может. Ему обязательно надо себя показать.
Семён. Да вот, я такой! Как все люди, не могу. И не хочу. И не буду. И что из этого?
Звездов. Да ничего, Семён, всё нормально. Успокойся.
Семён. Я спокоен. Как всегда. Как удав.
Нюрка. Убирая его руку со своего тела. Сёма, не надо. Щикотно. Да на людях. Совестно. Семён. Громко. Нараспев. Не боись, лягуха. Всё болото наше.
Звездов. Ну всё. Расселись поудобнее. Как говорится, обещать, это ещё не значит, что пришла пора жениться. Да, Сёма?
С е м ё н. Громко. Так точно, гражданин начальник. Ой, извините, ваше благородие. Ой, совсем сбился.
З в е з д о в. Ну ладно, сбился, так сбился. С кем не бывает. Всё это для разогрева, раз уж водочки на столе нет. Шутки на злобу дня. А если серьёзно, то, наверное, немногие заметили, что у Георгия Ивановича произошло большое и радостное в его жизни событие.
Г а л и н а И в а н о в н а. Неужто прибавление в семействе? радостно. И кто родился?
З в е з д о в. Как вы, Галина Ивановна, это некстати сказали. Какое прибавление?
Ф и л и п п о в. Смущённо. Ну что вы такое говорите? Конечно, хотелось бы, но не получается пока.
З в е з д о в. Вообще-то такое дело всегда кстати, не переживай, получится ещё. Беру свои предыдущие слова назад. Я говорю в данный момент о другом. Обратите внимание на его погоны.
Н ю р к а. А что погоны? Погоны как погоны, хотя я в них ничего не смыслю.
С е м ё н. То-то, наконец призналась, тогда и не встревай. Глядишь, за умную сойдёшь.
Н ю р к а. Слушаюсь и повинуюсь.
С е м ё н. Вот это молодец. Дай щёчку облобызаю, заслужила, даже на душе полегчало. Не зря тебя столько лет воспитываю.
Н ю р к а. Пожалуйста, с привеликим удовольствием. Подставляет щёчку. Семён её быстро целует в щёку, потом в губы.
Н ю р к а. Раскрасневшись. Сема, ну хватит. Потом-потом. Будет ещё время.
З в е з д о в. Эх, где мои молодые годы? Подхватывает Галину Ивановну за талию. Та не препятствует. Но он почти сразу спохватывается, убирает руку. Быстрыми движениями поправляет китель. Так на чём я остановился?
С е м ё н. На том, что Галину Ивановну было бы неплохо поцеловать, тем более что она совсем не против.
Н а у м к и н а. Скучным голосом. Вы остановились в своём выступлении на том, чтобы мы все обратили внимание на погоны Георгия Ивановича.
З в е з д о в. Спасибо, Хая Васильевна, за очень важное напоминание.
Н а у м к и н а. Пожалуйста, лишь бы на пользу нашему пролетарскому делу.
З в е з д о в. Так вот. Оглашён приказ о присвоении Георгию Ивановичу Филиппову, заместителю начальника линейного отдела милиции на станции Иваново по оперативной работе, специального звания майор милиции. Подписал приказ Лаврентий Павлович Берия.
С е м ё н. Оп-па. Вот это да-а.
Н ю р к а. Сёма, я вас умоляю. Помолчите.
Все встают.
Пауза.
Звучит песня в исполнении А.Северного “Показания невиновного”.
Из дверей решительным шагом появляется молодая красивая женщина в красной косынке и приглашает Филиппова на танец. С первых тактов музыки вешается ему на шею. И в таком положении они танцуют весь танец.
Нюрка и Семён, несмотря на текст песни, изображают танец влюблённых.
Галина Ивановна и Звездов, Наумкина и Ямщиков танцуют новые незамысловатые танцы, стараясь не выказывать никаких эмоций.
Аркадий и Генка с элементами пантомимы пародируют всех танцующих. Заканчивается музыка. Все застывают в наиболее характерных позах. Аркадий и Генка взявшись за руки изображают памятник рабочему и колхознице.
Пауза.
Все быстро занимают свои места на сцене. Женщина в красной косынке таким же решительным шагом покидает сцену, демонстрируя привлекательные формы женского тела.
З в е з д о в. Георгий Иванович, в такой знаменательный день, вам слово.
Ф и л и п п о в встаёт.
- Приношу свою сыновью благодарность родной коммунистической партии за высокую оценку своего скромного труда на благо органов НКВД и трудового народа.
С е м ё н. Да-а, немало ты душ погубил как на фронте в ваших этих заградительных отрядах, чтоб им ни дна ни покрышки, так и после войны в этой лягавой службе.
Н ю р к а. Семён, прекрати. У человека такой день торжественный, а ты. Чего он тебе плохого сделал? Неблагодарный ты. Живём у них на квартире, считай как дома, свет есть, тепло, чего ещё надо?
С е м ё н. Ещё за воздух поблагодари. Что кислород ещё не перекрыли. Скоро и до этого додумаются, ждать от них больше нечего.
Н а у м к и н а. Семён, да ты никак опять уже хватил, ну что с тобой делать? Нюр, может, лечить его, ведь есть хорошие врачи, профессора.
С е м ё н. От чего лечить? От этой жизни постылой? Кругом хапуги, барыги. Куда ни обратись, думают одно, говорят другое, поступают по-третьему. Один ответ. Все воевали. Не ты один. В порядке общей очереди. Я на такую жизнь трезвыми глазами смотреть уже не могу. Тяжело было на фронте в пехоте по лесам да по болотам шастать, там перин да тёплых туалетов не было. Но всё равно я себя там лучше чуствовал, чем теперь. Если б не Нюрка, так уж давно бы меня в живых не было. Срывающимся голосом. Спасибо тебе, Нюра, за всё хорошее и прости меня за всё плохое, если сможешь.
Н ю р к а. Да что ты, Семён, как опять разволновался, никаких я поводов не давала.
С е м ё н. Да видел я, как ты с Вовкой разговаривала. Он молодой, здоровый. Мешаю я вам.
Н ю р к а. Ревнуешь? Ну и очень хорошо. Я очень рада. Значит, чего-то для тебя стою. Значит, любишь. А мне больше ничего не надо. Я тебе верная до гробовой доски. Никто ничего сказать про меня не может. А чего сказать, если никогда ничего не было. Можешь не сомневаться. Как был ты у меня первый, так и останешься на всю жизнь последним.
З в е з д о в. Мужики, надо как-нибудь собраться специально по этому вопросу да с этим Вовкой между нами потрендеть, хватит уже ему тут тереться, пора и честь знать.
Я м щ и к о в. Или, может, ему невесту сосватать?
Н а у м к и н а. Давно пора, только вспомнили. Обращаясь к Я м щ и к о в у.
- А из тебя-какой сватальщик, как из меня балерина, ты меня по-людски сосватать не можешь. А суешься, один язык. Сколько уж ходишь да ходишь, ходишь и ходишь ко мне, а толку никакого.
Я м щ и к о в. Вы же сами меня всё отвергаете. Мою точку зрения ни на какой вопрос не поддерживаете. Как я могу против собственных принципов пойти?
Н а у м к и н а. Ах так! В таком случае не подходи больше ко мне. Видеть тебя больше не могу. А со своими принципами другим головы морочь. Мне уже давно никакие принципы не нужны. Сколько уж лет мне? Вот то-то. Одна работа.
Начинает говорить навзрыд.
- Производственный план это закон. Не спорю, надо. Не выполнишь, сами знаете что в таком случае бывает, как у моей предшественницы. Пока со всеми показателями справляюсь, а всё одна. Ну сколько можно над простой русской женщиной так издеваться? Принципы я его не поддерживаю? Вон бугай какой вымахал. Обмеривает его взглядом.
- А всё как несмышлённый. Мне что-с принципами в постель ложиться? Или как?
Я м щ и к о в. Так вы бы так давно и сказали. Всё-таки существует субординация. Её ещё никто не отменял. Да и вряд ли кто при нашей жизни отменит.
Н а у м к и н а. Ну вот опять двадцать пять. Субординация виновата. А я вот сейчас что говорю? Неужели непонятно?
Я м щ и к о в. Если я вас правильно понял, вы готовы рассмотреть моё предложение. В порядке очерёдности? Или как?
Н а у м к и н а. Или как! Я больше так с ним не могу говорить.
Я м щ и к о в. Ну раз так или как? Подождите, не спешите, не отвергайте, дайте-ка соображу.
З в е з д о в. Да соображай ты быстрей. Ещё штатный лектор обкома партии называется. Идеологический правофланговый.
Подсказать, что ли?
Я м щ и к о в. Не надо, не надо. Зачем подсказывать, я сам должен разобраться в своих чувствах. Значит, получается, что вы не против выйти за меня замуж.
Все хором.
- Ну наконец-то. Ну сколько можно. Ну и-и-и…
Я м щ и к о в. Всё, больше ничего не надо. Все замерли. Все молчите. Дайте-ка я с духом соберусь.
С е м ё н. Да телись ты быстрей, на грех наводишь. А то и не такое скажу.
Н ю р к а. Молчи. Умоляю. А то первый раз в жизни от меня по губам получишь за несдержанность, когда у людей, может быть, судьба решается.
С е м ё н. Всё-всё. Глохну.
Я м щ и к о в. Застёгивает пуговицы на пиджаке, поправляет галстук. Берёт Наумкину за руку. Выходит с ней на авансцену. Опускается на одно колено. И торжественно произносит:
- Уважаемая Хая Васильевна! Простите мою нескромность и несдержаннось. Не обессудьте, если что не так скажу. Но дольше терпеть в неизвестности нет никаких моих сил.
Переходит на крик:
- Я люблю вас, Хая! Будьте моей женой.
После чего из последних сил произносит:
- Выходите за меня замуж.
Н а у м к и н а. Жеманно. Я согласная.
Все присутствующие на сцене дружно кричат три раза – ура!
Ф и л и п п о в. Слава ВКПБ, слава.
К Наумкиной подбегает Геннадий и надевает ей на голову фату. А Аркадий выходит на сцену с букетом чёрных роз. Передаёт букет Ямщикову, а тот вручает его Наумкиной. Звучит песня в исполнении А.Северного “Тётя Хая”. Все актёры самозабвенно танцуют, жестами призывая зрителей следовать их примеру. Красивая молодая женщина в красной косынке всё такой же решительной походкой появляется на сцене и танцует вместе со всеми, обращая на себя пристальное внимание мужчин.
Заканчивается музыка. Все замирают в позах подчёркивающих индивидуальность.
Пауза.
Актёры занимают свои прежние места.
Ф и л и п п о в поднимается со стула:
- Я ещё не закончил.
З в е з д о в. Пожалуйста, Георгий Иванович, мы все вас внимательно слушаем.
С е м ё н. Кроме меня.
Н ю р к а показушно замахивается на него.
С е м ё н показушно уворачивается.
Ф и л и п п о в демонстративно не замечая С е м ё н а с воодушевлением продолжает :
- Благодаря постоянному вниманию партии и правительства к нашей работе по защите государства от преступных посягательств врагов и вредителей всех мастей, как бы они ни скрывали своих истинных намерений.
С е м ё н. Включая мелких грызунов, насекомых и прочих кровососов.
Слышится хихиканье.
Филиппов по-прежнему не обращая ни на кого своего внимания.
- Да-да товарищи, это совсем не смешно, надо постоянно повышать нашу бдительность, классовое чутьё.
С е м ё н. Особенно в отношении кровососов.
Н ю р к а даёт С е м ё н у звонкий подзатыльник. Семён жестами показывает, что всё уже, успокоился, больше не буду.
З в е з д о в поднимаясь и поклоном благодаря Филиппова за сказанное говорит:
- Всё, Георгий Иванович, сказано в тему, то есть по делу. По существу момента. С учётом сложностей международной обстановки. Всё сказанное будет принято к неукоснительному исполнению. Можете в этом не сомневаться. Всем коллективом железнодорожников неукоснительно. Как у нас принято говорить по особенно торжественным случаям. Дорога-то железная, а вот люди?
Поднимает руки на уровень головы:
- Люди у нас золотые!
Сидящие за столом громко хлопают в ладоши. Аркадий и Геннадий показушно хлопают вместе со всеми, показывая жестами зрителям, последовать их примеру. Если те отказываются это делать, то показывают жестами, мол, как же так, ведь все хлопают, а вы?
Г а л и н а И в а н о в н а. Я вот о чём сказать хочу. Всю ночь провела без сна. Вся подушка мокрая. Сколько было слёз, все выплакала. Так вождя жалко. Ответьте мне на вопрос, на который я так и не нашла ответа: как же мы без него дальше жить будем, кто нам дорогу в светлое будущее укажет? Осиротели, плачет, ой как осиротели.
С е м ё н. Галина Ивановна, при всём уважении к вам, к чему эти слёзы? Я тоже из окопа в полный рост вставал и со штыком наперевес бежал на фрицев. Да, кричал: “За Родину!. За Сталина!” Силы придавало. Как победили, так никому не нужны стали такие, как я. Это разве не факт. Факт бесспорный. Я не только о себе. Всё вижу. Хоть и безрукий, но не слепой. Скажете, при чём здесь Сталин? Посмотрите, только в нашей области в каждом районе спецпоселение, леспромхоз. Кто там за корку хлеба от зари до зари вкалывает? Репрессированные. Такие же, как мы, обычные люди. А за что? Да ни за что. Кому-то захотелось ещё звезду на погон прикрепить или наверх отрапортовать о перевыполнении плана по показателям, вот и вся твоя вина. Был бы человек, а статью всегда найти можно. Как человека его мне жалко, как вождя - нет.
Ф и л и п п о в. Попрошу здесь особенно не распространяться, в присутственном месте.
Я м щ и к о в. Он не о том, о чём вы подумали, Георгий Иванович, он хотел сказать про светлое будущее, да мы его перебили.
Ф и л и п п о в. Может, я сам чего не понял. Если о светлом будущем. То это можно. Валяйте, сколько хотите. Я сегодня добрый, я вам разрешаю.
Я м щ и к о в. Галина Ивановна свой вопрос правильно поставила. Какое будет наше светлое будущее, кто нас туда поведёт?
С е м ё н. А чего меня туда вести. Может, я сам могу туда идти.
Н а у м к и н а. Дорогой вы наш ветеран Великой Отечественной, для вас сделаем отдолжение. Пойдёте сами. Правильно я говорю?
Я м щ и к о в. Всё правильно, моя радость, моя ненаглядная. Есть коллективный разум нашей партии, под её руководством пойдём к сияющим высотам.
Н а у м к и н а. Я полностью с вами в этом согласна и полностью вас в этом поддерживаю.
Я м щ и к о в. Весьма приятно об этом слышать. Я на днях выполнял партийное поручение руководства. Разъяснял партийному активу передового колхоза решения съезда партии. Так обратил внимание присутствующих на то, что скоро перестанем картошку из-под лопаты вручную собирать. Я посмотрел, как на полях наши женщины, сгорбившись, работают. Так меня даже слеза прошибла.
Н а у м к и н а. Какой вы внимательный мужчина и чувственный.
Я м щ и к о в. Спасибо, Хая Васильевна.
Н а у м к и н а. И вам за всё спасибо.
Ямщиков. Так вот, скоро на поля придут комбайны, и мы полностью заменим ручной труд на механизированный. Это будет большой подарок нашему народу.
С е м ё н. Только бы сначала спросить у этого самого народа, нужен ли ему такой подарок. На свежем воздухе какая красота картошку пособирать. Даже одной рукой. Вы бы стукачество не поощряли да невинных людей из тюрем повыпускали. А то механизация, химизация, будто бы в этом дело. Уберём картошку, не переживайте. У нас как осень-так битва за урожай. Выиграли Сталинградскую, выиграем и эту. Эка невидаль.
Я м щ и к о в. Кто бы и что ни говорил, а лозунг у нас один и на все времена неизменен-“Верной дорогой идёте, товарищи!”
Как по команде рапортуют.
Ф и л и п п о в. Так точно!
З в е з д о в. Не подведём.
Н ю р к а. Будем стараться.
Н а у м к и н а. Планы партии-планы народа.
С е м ё н. Произносит в одной тональности с предыдущими ораторами. Как бы насмехаясь.
- Вот так-то. Понимаете. И нечего там чего. Вот именно. А случись чего какое дело и пожалуйста.
Г а л и н а И в а н о в н а. Нюр, посмотри на Сёму. Может, ему нехорошо.
Н ю р к а. А ему всегда нехорошо, когда выпить нечего. Не переживай. День длинный, ещё догонит. Подобреет, а к ночи совсем шёлковый станет. Правда Семён?
С е м ё н. Правда, мать, всё, что ты говоришь, одна не просто большая, а великая правда. На том стоял, стоит и будет стоять несгибаемый русский трудовой народ. За это ему во всём мире большая уважуха.
Обращаясь к Аркадию и Геннадию.
- Правильно говорю, пацаны?
Те громко:
- Служим трудовому народу.
С е м ё н. Молодцы. Вот какая у нас смена растёт. Орлы или орёлики, одним словом. Кому как больше нравится. И нечего там чего.
Г а л и н а И в а н о в н а. Вот Семён расхваливает подрастающее поколение, а всё-таки интересно узнать, скажем, у тебя, Геннадий, какая у тебя цель в жизни?
Г е н н а д и й. А что? И скажу. Я мечтаю о том, что в центре нашего города мы построим огромную ТЭЦ. Установим на ней современные паровые котлы и турбины. Ко всем домам подведём тепловые сети, и в каждом доме будет бесплатное отопление и горячая вода. Чтобы наши родители, бабушки, дедушки хоть каждый день, хоть по несколько раз на дню могли в ванне с горячей водой помыться, погреться. Разве они этого не заслужили? В войне победили, так теперь пусть у каждого из них будет такая радость в доме.
Я м щ и к о в. А что, дело молодой человек говорит. Вот и новая национальная идея родилась, добиться того, чтобы каждый житель страны имел возможность жить так, как об этом сказал будущий энергетик.
Н ю р к а. А что? Объявить строительство ТЭЦ общегородской комсомольской стройкой и-вперёд и с песней.
Н а у м к и н а. И на фабриках большая потребность в централизации есть. Не каждой фабрике одной свои проблемы решать, а на основе достижений науки и техники мы быстрее построим в нашем городе фабрики-автоматы и назовём наш город - городом будущего.
С е м ё н. Ну наконец-то что-то хорошее услышал. Мечтать не вредно. Но, признаюсь, на фронте о чём-то похожем мечтал. Думал, выживу, буду с пользой для других жить. Может, ещё не поздно?
Н ю р к а.
А кто тебе сказал, что поздно? Думаю, что в самый раз. Главное-во что-то хорошее верить, а сбудется или нет в конце концов не так уж и важно. Зато жизнь проживёшь в согласии с самим собой. Видишь, как молодёжь нас до ума доводит. Пусть кто-то думает, что она у нас криво подвязана. Как бы не так. Нашим молодым людям цены нет. И мы в общем деле пригодимся. Так что, Сёма, не горюй.
С е м ё н. А я и не сомневаюсь, что прорвёмся.
Н ю р к а. Ну и молодец. Вот такой ты мне больше всего нравишься. И я тебя ещё больше за это люблю.
С е м ё н. И я тебя.
Г а л и н а И в а н о в н а. Ну что за день такой сегодня. Одна любовь да поцелуи. Лет через шестьдесят, году так в 2012-м, никто и не поверит, что мы так жили. Что столько любви вокруг да мечты какие светлые.
Н а у м к и н а. Да уж, конечно, могут не понять, как это о горячей воде да о тепле можно мечтать. У них, наверное, мечты будут о чём-нибудь другом. Более возвышенном.
С е м ё н. Вот бы хоть одним глазком заглянуть, как они там жить будут?
Я м щ и к о в. К тому времени по всем раскладам мировая революция должна произойти. Пролетариат возьмёт власть в свои руки. И наступит светлое будущее.
З в е з д о в. Ну и ладненько. Поезда-то, наверное, останутся. Людей, грузы возить надо. Будь то светлое будущее. Будь то светлое прошлое. Работы ещё надолго хватит. Только поворачивайся побыстрее да не ленись.
В двери появился В о в к а. Он в той же поношенной солдатской форме. В руке папка с документами. Подходит к Звездову. Протягивает папку со словами:
- Просили передать. Копии сопроводительных железнодорожных накладных, акты приёмки-сдачи грузов.
З в е з д о в. Молодец. Оперативно. Как у отца настроение? В о в к а. Боевое. Горит на работе. Говорит, вторая молодость наступила.
Ф и л и п п о в. Ох, Дмитрий Иосифович. Не нравится мне это. Надо ли вам своим служебным положением рисковать? Предпринимательство дело новое, для меня совершенно непонятное. Откуда оно взялось? Зачем? Наверху тоже никак не разъясняют, говорят, не втягивайте нас в это дело. Мы хотим спать спокойно.
Звездов. Это где так говорят?
Ф и л и п п о в. Как где? В дороге. В Ярославле. Моё начальство, а вашему и подавно проблемы не нужны.
Н а у м к и н а. Перебивая. Так всё-таки Василий Иванович добивается своего? Я думала, ничего не получится, пустой разговор, молодец мужик, хваткий. Вот и дело своё организовал, о то сидел бы среди бумажек в своей канцелярии до самой пенсии. Кто бы мог подумать?
Ф и л и п п о в. Подождите нахваливать. Как бы ещё чего не вышло?
Я м щ и к о в. Обращаясь к Наумкиной.
- Да, дорогая, не спешила бы ты с одобрением, пусть сначала органы безопасности разберутся. Как там по их линии, да что. Соответствует ли эта предпринимательская деятельность намеченному партией курсу, а то, может, в струю не попадает?
Н а у м к и н а. Обращаясь к Ямщикову.
- Дорогой, я верная тебе до самой смерти, жизни своей без тебя не представляю. Но всё же как члену райкома партии позволь высказать своё особое мнение.
Я м щ и к о в. Только в порядке моего к тебе душевного расположения.
Н а у м к и н а. Я знаю, что такое руководитель в новом деле. Как сегодня говорят, новой формации. Сама не так давно начинала руководить, делала многое на свой страх и риск. Что греха таить. Чтобы метры дополнительные соткать и в ночные смены подряд в нарушение техники безопасности людей заставляли выходить на работу. И премиальные деньги за это в конвертах вручали. Шли на нарушения финансовой дисциплины. Могла и уголовная ответственность наступить. Так всё ради выполнения и перевыполнения производственных планов к съездам партии и съездам комсомола. Для всеобщей пользы и блага. Так в этом меня начальство всячески поддерживало, и коллектив никогда не прочь лишнюю копейку домой в семью принести. А тут Кириллов старается, а органы, начальство ещё думает. Мол, это ещё надо посмотреть, что у него там получится. А всё получится, если взялся. А так как дело новое, надо подбодрить, слово хорошее сказать. А то боязно за него, вон как органы говорят - как бы чего не вышло.
Ф и л и п п о в. А вы как думаете? Вольницу вам тут устроить, не дождётесь, всё должно быть под контролем, каждый чих, если хотите знать. Если без этого, так это ослабление государства. А только этого от нас ждут наши идейные враги и внутри страны, и за её пределами.
З в е з д о в. Так ведь бывают же исключения из правил. В особых случаях, например.
Ф и л и п п о в. Ну назовите это например. Только конкретно. Без разглагольствований на заданную тему.
З в е з д о в. Пожалуйста. Зима. Жуткий мороз. Прорвало трубу отопления к нашему многоквартирному дому, что рядом с вокзалом. Моментально в квартирах стужа, дети, старики. У нас таких труб нет. Есть на соседнем заводе, а это другое ведомство. Даже за деньги не имеем права приобрести. Делать официально заявку слишком долго, разные министерства, разные фонды, можно на нецелевое использование материалов нарваться, людей заморозим. На заводе говорят, приезжайте, забирайте трубу. А органы-это будет нарушение, можете под следствие попасть.
Ф и л и п п о в. Всё правильно. Принципы всегда были и будут превыше всего.
Н ю р к а. Даже здоровья людей?
Ф и л и п п о в. А как же? Что за политическая незрелость? Как можно такие вопросы задавать? Что значит чьё-то здоровье в сравнении с линиёй партии. Людей вылечим. Всех вылечим. И тебя, Нюрка, вылечим. И вас, Хая Васильевна, вылечим. И вас, жители города и наши гости.
Обращаясь к зрителям.
- Всех вылечим.
Сидящие за столом хлопают в ладоши.
Встаёт из-за стола Семён. Громко, обращаясь в зал произносит:
- Спасибо партии родной! За заботу о нашем здоровье!
Сидящие за столом вновь хлопают в ладоши.
Ф и л и п п о в. Спасибо за поддержку и понимание критического момента. За политическую прозорливость.
Пауза.
Продолжает:
- Вот как умно сказал, даже самому не верится, что так идейно вырос. Хорошо бы там.
Поднимает обе руки на уровень головы, подобострастно смотрит вверх.
- Узнали обо мне. Вот это был бы карьерный рост. Как же я этого хочу. Как хочу!
С е м ё н. Вообще-то хотеть никому не вредно. А что же там с этой трубой? С людьми замерзающими?
З в е з д о в. Да решили вопрос. Вместе с транспортным прокурором поехали в райком партии. Туда пригласили директора завода и районного прокурора. Под нашу личную ответственность разрешили трубу забрать. Мы сразу аварию ликвидировали. А через месяц разрешение получили и всё документально оформили.
Ф и л и п п о в. Ну я же говорил. По-другому и быть не могло. Важнее принципов ничего в нашей жизни быть не может.
З в е з д о в. Так и я же говорил, что в любых правилах могут быть исключения.
Обращаясь к Филиппову:
- А вы не верили.
Ф и л и п п о в. А я никому верить и не обязан. Иначе бы мы и войну не выиграли. У нас в СМЕРШЕ так говорили:”Верю, верю любому зверю, а тебе, ежу, – погожу”. Бдительность - это наше оружие.
З в е з д о в, подписывает документы, отдаёт папку Вовке, cпрашивает.его: Как там у новоиспечённых предпринимателей дела с выгрузкой из вагонов идут.
В о в к а. Всё нормально. Дела даже не идут. а бегом бегут. Всё по уму. Чтобы за простой и склады не платить. быстро выгружают все грузы не по пакгаузам, а на машины, какие-то самодельные тачки, тележки и шустро развозят продукцию по магазинам, рынкам, везде. где есть спрос. Людям дают заработать, да и сами, наверное, не в убытках. Свежий товар хорошо берут. Ещё спасибо говорят. Привозите ещё. А какие-то дельные мужики приноровились из семечек, что они привозят, подсолнечное масло изготовлять. В разы дешевле получается.
Ф и л и п п о в. Это как это дешевле? Не должно такого быть. Это кто там ещё имеет право авторитет государственной торговли подрывать. Это откуда там ещё такие смельчаки нашлись.
С е м ё н. Ну и достали вы всех, товарищ майор. Спасу нет от вас. Народ инициативу проявляет. А вам опять всё не так. Как же на вас угодить- то. Кто бы подсказал? А может, того-без вас обойдёмся?
Ф и л и п п о в. Но-но. не очень-то тут. Тут тебе не там.
Делает энергичный жест. Внутренней стороной кисти правой руки рассекает воздух.
- Так вот сразу и под корень. Статью Уголовного кодекса о контрреволюционном заговоре читал? Хочешь её на нарах поизучать? Свои тюремные университеты ещё не закончил? Не посмотрю, что при орденах. Закон надо чтить. И послушание соответственное при этом иметь. Где только набрались слов-то таких-“демократия”, “плюрализм мнений”. Докладывают свои люди: через них, эти слова, смута в головах идёт у народа. А мы ведь призваны с этим бороться. Пустишь на самотёк и сам без места останешься. Лучше об этом не думать. Вот и собираются в центре ввести дубинки для наведения общественного порядка. Название у этого спецсредства уже есть. Две буквы всего-РП. Ещё раз повторяю, для тех, кто с первого раза не понимает или плохо слышит, ЭР и ПЭ, что означает рычаг перестройки.
С е м ё н. А ты меня не пужай. Не из пужливых. Видали и покруче. Эко дубинки. Так слушай. Сам напросился. Не ради этого мы Родину свою защищали, чтобы всякие держиморды здесь куражились.
Г а л и н а И в а н о в н а. Что уж вы как разошлись-то, ну прямо как холодные самовары, товарищи дорогие. Так же нельзя. Ведь ещё ничего плохого и не случилось. Дай бог и не случится.
Я м щ и к о в. Как человек, приближённый к определённым кругам, могу по секрету вам сообщить, что ожидется небольшое потепление, что ли. Ну в общественных нравах послабление, что-то вроде оттепели, а вот уже там дальше, после неё что будет, это я не знаю.
Н ю р к а. А кто же знает? Уж если в обкоме партии не знают, то я уже удивляюсь. За что люди зарплату получают?
С е м ё н. Нюра, радость моя, родное сердце, позвони в небесную канцелярию. Скажи так, мол, и так, хочу знать, когда вольным воздухом дышать будет можно, а заодно и хорошую погоду попроси. Для них там это как два пальца об асфальт. Они без зарплаты на вольных харчах и всё знают.
Н ю р к а. Сема, ладно тебе. Живём-то один раз, хочется, чтобы в согласии всё было. Как у нас с тобой сейчас отношения наладились. Понимаете? С утра просыпаюсь и жить хочется. И на работу идти. И Семёна кормить, обстирывать, всё в радость. Много ли простому человеку для счастья надо.
С е м ё н. Вот ты опять всё к одному свела. Как обычно. Н ю р к а. А как же. Только так и должно быть.
С е м ё н. Показывая рукой на Филиппова.
- А эти пользуются твоей простотой. Будто мы и живём только потому, что они так решили.
Ф и л и п п о в. За всё в этой жизни придётся платить. Самую большую цену. Особенно за посягательство на экономическую безопасность нашего государства. Я ещё разберусь во всём. Вы меня ещё узнаете!
Звучит песня в исполнении А.Северного “Облака”.
Пары начинают танцевать. На сцену выходит молодая красивая женщина в красной косынке. Она решительными шагами подходит к Семёну и приглашает его на танец. Нюрка танцует с Филипповым. держа его от себя на расстоянии.
На сцене впервые появляются две незнакомые девушки в простых ситцевых платьях с красными бантами на груди. Аркадий и Геннадий знакомятся с ними. Они начинают танцевать вместе со всеми.
Музыка заканчивается. Пары вновь застывают в наиболее характерных позах.
Пауза.
Занавес
Действие четвёртое
Декорация предыдущего акта дополнена большой фотографией памятника А.Д.Северному в городе Иванове. С торца стола в начальствующем кресле лицом к зрительному залу сидит Филиппов. На голове у него милицейская фуражка. В руках дубинка, которую он перекладывает из одной руки в другую. В его поведении чувствуется угроза. За сценой слышатся голоса. Появляется Звездов, вместе с ним Галина Ивановна. Звездов подходит к Филиппову. Они, стоя, отдают честь друг другу. Филиппов за руку здоровается с учительницей. После чего они, делая вид что по-деловому, рассаживаются. Появляются Наумкина и Ямщиков. Они поглащены оказанием знаков внимания друг другу. Стараются никого не замечать. Любуясь друг другом, медленно занимают свои места за столом. Вовка, Семён, Нюрка, о чём-то живо разговаривая, шутливо подталкивая друг друга, занимают места за столом. Не смотрят в сторону Филиппова. Аркадий и Геннадий продолжают выяснять, кто из них сильнее, гибче, стройнее. Не обращают на старших внимания и продолжают заниматься своим делом. На небольшом диванчике время от времени берут в руки гитару и о чём-то рассказывают друг другу под её тихий аккомпанимент.
Ф и л и п п о в. Так, товарищи! Все собрались?
З в е з д о в. Да все. Народ у нас дисциплинированный. Проверенный.
Ф и л и п п о в. Хотелось бы верить. Тогда начнём. Повестку дня знаете?
Н ю р к а. Никто ничего не сказал. Только то, что вопрос на месте.
Ф и л и п п о в. Правильно сказали. Так вот, чтобы все знали. Мои самые худшие предположения подтвердились. В наших рядах оказались люди, которые намеренно решили дестабилизировать оперативную обстановку в городе. А она и без этого накалена до предела. На наших государственных границах идёт настоящая война с диверсантами, стремящимися её нарушить. Ещё хуже с диверсантами идеологическими, которые хотят совершать свои чёрные дела на нашей территории, что делать им непозволительно.
С е м ё н. Да что случилось? Говорите яснее. Я ничего не понимаю. При чём здесь мы?
Ф и л и п п о в. А при том, что все мы, жители нашего славного города, города больших революционных, боевых и трудовых традиций, совершили политическую близорукость, позволив, да-да, Володя, вашему отцу Василию Ивановичу Кириллову организовать здесь у нас под носом устойчивую преступную группу недобитых нэпманов, которые поставили своей целью скомпроментировать нашу советскую торговлю. Её правофланговых победителей социалистического соревнования, лучших по профессии, чьи фотографии размещены на городской доске почёта.
С е м ё н. Фу-ты ну-ты, а я думал, что такого стряслось, а вы это о предпринимательстве. Даже на душе отлегло. Так ничего же плохого не случилось. Все довольны. Покупатели за ними ходят, говорят, когда ещё привезёте. Об чём базар, православные?
Н а у м к и н а. Действительно, не совсем понятно, в чём проблема?
Я м щ и к о в. Не торопитесь с оценками, Хая Васильевна, вы номенклатурный руководитель. Бывают ситуации, когда лучше промолчать, пусть другие поговорят. Как бы чего не вышло.
Н а у м к и н а. Слушаюсь и повинуюсь. Как скажете, так и будет, только вы - моя истина в последней инстанции.
Я м щ и к о в. Вот это ответ, достойный моей избранницы. Благодарствую.
Ф и л и п п о в. У кого ещё есть что сказать? Чтобы потом недомолвок не было. А вы, Дмитрий Иосифович, почему отмалчиваетесь? Или понимаете, что неправы в этой ситуации?
З в е з д о в. Да, я всячески помогал Кириллову. Но это мой служебный долг возить грузы, для этого мы и существуем.
Ф и л и п п о в. Вы существуете прежде всего для того, чтобы не допускать опрометчивых поступков, которые могут скомпрометировать партийное руководство всеми сферами нашей жизни, в том числе и перевозок народно-хозяйственных грузов. Вам ли об этом не знать? И как вы легко повелись на сомнительные посулы. Или вражеская идеология о наживе, деньгах любой ценой и вас, такого многоопытного партийца, начинает губить.
З в е з д о в. Уважаемый, Георгий Иванович...
Ф и л и п п о в. Будьте добры, обращайтесь ко мне, как положено. Товарищ майор.
З в е з д о в. Понял, товарищ майор. Можно больше не напоминать. Поясняю, что у нас заключены гражданско-правовые договоры на контрактацию.
Ф и л и п п о в. А это что такое?
З в е з д о в. Это наименование договора на поставку сельхозпродукции. Любой студент юрфака это знает.
Ф и л и п п о в. Нам некогда на лекциях сидеть. Мы закаляемся в борьбе с агентами мирового капитализма.
З в е з д о в. Ну тогда, конечно. Трудно к этому что-нибудь добавить.
Ф и л и п п о в. А вы у меня тут не умничайте. А подумайте о своём будущем. И о своей семье подумайте. Как бы вам всем сразу не поплохело. И как бы в пособниках не оказаться. Со всеми вытекающими последствиями. Вот тогда и порешаем, кто из нас самый умный. Напоминаю. У нас в стране не тот прав, кто прав. А тот прав, у кого больше прав. Я понятно объясняю?
З в е з д о в. Как тут не понять.
Г а л и н а И в а н о в н а. Дмитрий Иосифович, уж пожалуйста. У вас Аркадий такой способный. Ему условия нужны, чтобы гармонично развиваться. Он такой один из всех учеников, что через мои руки в этой школе прошли. Такие ребята наше будущее.
Ф и л и п п о в. Вот-вот. Так всегда. Сначала натворим что-нибудь такое, чего не ведаем, а только потом думать начинаем. А что по этому поводу может сказать наш уважаемый лектор обкома партии.
Я м щ и к о в. Партия гордится своим боевым отрядом сотрудников НКВД, победителей социалистического соревнования за звание “Лучший по профессии”, куда постоянно направляет свои лучшие кадры - коммунистов и комсомольцов. Мы внимательно следим за их успехами в выполнении этого партийного задания.
Н ю р к а. Это всё неконкретно. А как же Василий Иванович? Что с ним дальше будет?
Я м щ и к о в. К сказанному мне добавить нечего. У меня нет полномочий оценивать оперативно-служебную деятельность правоохранительных органов, тем более, вмешиваться в неё.
С е м ё н. Вот так всегда: как что-нибудь не по их происходит, все в кусты. А где доказательства его вины.
Филиппов. Вы ещё потребуйте адвоката для его защиты. Закончились буржуазные предрассудки. Поступать будем с точки зрения революционной целесообразности. Потребуется для революции - без суда и следствия пустим в расход, мягкотелость проявлять не наш удел.
В о в к а. Это почему же моего отца в расход? Он что-враг народа? Вы хотя бы выслушайте его. Общественным мнением поинтересуйтесь. Я за своего отца кому угодно глотку перегрызу.
Ф и л и п п о в. Но-но, не очень-то тут высказывайся. На вас на всех казематов хватит, не сомневайся. Ну раз так за него заступаешься, привези его сюда для разборки. Да побыстрее. Посмотрим, чем он дышит, да немного в его мозгах покопаемся, может, он уже на буржуазный манер давно переродился?
В о в к а. Я сейчас за ним на грузовой двор, я мигом.
Звучит песня в исполнении А.Северного “Журавли”. На сцену выходит молодая красивая женщина в красной косынке, которая приглашает на танец Филиппова. Тот танцует с ней, держа в руке дубинку. Вслед за ней появляются две девушки с красными бантами на груди. Приглашают Аркадия и Геннадия на танец. Все танцуют медленный танец. Чувствуется напряжение и отсутствие импровизации.
По окончании музыки обе девушки и женщина в красной косынке уходят. Остальные занимают свои прежние места.
На сцену выходят Вовка и Кириллов. Подходят к свободному торцу стола.
Ф и л и п п о в. Заждались мы вас. Хотя особой прыти от вас и не ждали. Всё закономерно.
К и р и л л о в. Сухо. Старались как могли. Чем обязаны столь высокому начальству.
Ф и л и п п о в. Глянь-ка на него, обращаясь к сидящим за столом, обращаясь к зрителям. Ну все гляньте. Как заговорил. Никак чувство собственного достоинства обрёл? Деньги хорошие стал зарабатывать. Сам даёшь возможность хорошо заработать другим. Это душу греет. Возвышает. Переполняет её радужными надеждами. В голове грандиозные планы.
К и р и л л о в. А почему бы и нет. А чувство собственного достоинства всегда имел. И никогда не терял. Чего бы мне это ни стоило. Во всяком случае в позе “что изволите”, никогда и ни перед кем не стоял. И стоять в будущем не собираюсь.
Ф и л и п п о в. Ну что ж, весьма похвально. Спасибо за откровенный ответ. А я так и думал. А вот если так все себя понимать будут? Все рядовые граждане нашей великой страны. Тогда что остаётся? Хоть караул кричи с таким народом. Неуправляемая страна станет. А значит что? Слабая, беззащитная.
К и р и л л о в. Вы только это хотели сказать? Так я понял, осознал.
В о в к а. Папа, не надо с ним так. Всё равно ничего не докажешь. Только хуже сделаешь.
Ф и л и п п о в. А сынок-то правильно говорит. Почтения никакого. Ни к погонам, ни к портупее, ни к рычагу перестройки.
Играет в руках дубинкой.
- А это означает, что и на снисхожденьице рассчитывать не приходится. Как известно, уже очень давно - сила действия равняется силе противодействия. Сам напрашиваешься. А кто хорошо просит, тот и получает по полной программе.
З в е з д о в. Василий Иванович, сам нарываешься. За тобой люди. Твой коллектив.
К и р и л л о в. Приношу свои извинения. Больше не буду. Жду вопросов по существу моего приглашения сюда.
Ф и л и п п о в. Как это вы додумались до того, чтобы дискредитировать нашу экономическую основу государства? НЭП давно признан неприемлимым, а вы сами, на свой страх и риск пытаетесь возродить нечто подобное.
К и р и л л о в. За предпринимательством наше будущее. Свободный творческий труд сделает каждого труженика полноправным гражданином нашей страны, в каждом откроет столько талантов. что даже сейчас невозможно представить, как это будет здорово.Через несколько лет страну никто не узнает. Мы будем жить в стране счастливых людей. Когда-то и кому-то начинать надо. Вот я и решился. А что-была не была.
Я м щ и к о в. Что-то на вас совсем непохоже. Немолодой уже человек, а такой отчаянный. Мы вас знали как исполнительного руководителя канцелярии, ни в чём предрассудительном ранее незамеченным, а теперь такое пятно на вашу первичную партийную организацию института. Получается, что подвели вы своих партийцев. Своего партийного секретаря института. Ему теперь за вас отвечать придётся.
К и р и л л о в. А за что?
Я м щ и к о в. А за то, что хотя вы на партийном учёте у него не состоите, вы руководитель канцелярии, всё равно получается, что он недоглядел, а был обязан не допустить подобного. А он-то в чём перед вами провинился? На его дальнейшем карьерном росте скажется такой промах. Негативно. Всё из-за вас.
С е м ё н. Слушаю я вас и ничего не понимаю. Как будто мы на разных языках разговариваем. Василий Иванович организовал нужное для всех нас дело, а мы его во всех смертных грехах обвиняем. Мальчишки подрастут нас добрым словом не вспомнят. Они работать, жить хотят, дышать полной грудью, а мы не только для себя, но и для них такие порядки установили. Это нельзя, то нельзя. Как у хозяина. Шаг влево, шаг вправо - расстрел на месте. Так хоть кто-нибудь объяснит, что он нарушил в конце-то концов.
К и р и л л о в. Да ничего я не нарушил. Переизбыток продукции в одном месте. Её нехватка в другом. Мы эту диспропорцию сглаживаем. Своими усилиями. Без помощи государства, чиновников, правоохранителей. Вот для них и непонятно, как это можно что-то делать и без них. А тогда вопрос возникает. Самый элементарный. А зачем тогда они вообще нужны. Вот они и хотят свою значимость показать. По правде говоря, я их не боюсь, так как мы ничего, никаких законов не нарушаем, интересно, как они будут нас в общий строй ставить.
Ф и л и п п о в. А так и будем. Чтобы и другим было неповадно. Все материалы у прокурора. Как от него отмашка последует так и увидете наш советский закон в действии. Надеюсь, что ждать вам недолго осталось.
З в е з д о в. А может быть, можно договориться как-нибудь, чтобы без этих дел уголовных, без суда и следствия. Как-то неудобно. Ведь свои люди. На соседском деле.
Ф и л и п п о в. Думаю, что уже поздно. Раньше надо было думать.
Н а у м к и н а. А как же с инициативой народных масс, направленной на улучшение жизни людей, как записано в материалах съезда партии.
Ф и л и п п о в. Это уже не ко мне вопрос. Пусть отвечают на него те, кто повыше меня и в креслах кожаных посиживает. Я человек маленький по сравнению с ними. Только для вас значение имею.
К и р и л л о в. Ну а вы сами-то понимаете, что страна должна развиваться по новым правилам. Новые экономические отношения требуют разнообразных форм собственности.
Ф и л и п п о в. Я перестаю вас понимать. Вам уже сказано, что по вам вопрос решается и не в вашу пользу, а вы ещё тут чего-то чирикаете. Это я-то ещё чего-то там понимать должен? Я, между прочем, нахожусь на службе, при исполнении служебных обязанностей. За меня думает мой вышестоящий начальник. А я исполнитель. Это, к вашему сведению, называется вертикаль власти. И будьте добры прекратить всякие там разглагольствования.
С е м ё н. Василий Иванович, доказывать бесполезно. Твердолобые-это финиш. Агония этого режима. У меня знакомые остались. Ещё по отсидке. Могу дать их адреса. Мужики надёжные. Не сдадут ни при каких условиях. Не той породы. Помогут по-тихому отсидеться. Страна большая, затеряться в ней не вопрос. Не вы первый, не вы последний. А то можно и за границу махнуть. Везде люди живут. Всё ж лучше, чем по лагерям скитаться.
К и р и л л о в. Спасибо, Семён, за заботу. Но это не по мне. Пусть сажают. Один наш поэт-фронтовик написал:
Это что стоять за правду?
Ты попробуй посиди.
Так видно, такая у меня планида. Сидеть за неё. Я когда-то по молодости, когда ещё в аспирантуре учился, изучал мотивацию декабристов перед их выходом на Сенатскую площадь и их дальнейшую судьбу. Самое главное, что я из этого всего понял, что они вернулись с каторги одухотворёнными, с чуством исполненного долга, в ладу сами с собой. А их сверстники, что, как пискари отсиделись или хуже того-предали их, поспивались или от вольготной сытой жизни к ней самой интерес потеряли.
С е м ё н. Ну это, как говорится, вольному воля. Каждый сам для себя определяет, как ему жить дальше. Но если всё, что вы сказали, идёт от чистого сердца, то могу сказать только одно: вашему Вовке за отца никогда стыдно не будет. И нам всем за вас. Одним словом, уважуха вам огромная от нас всех. И дай вам Бог доброго здоровья на долгие лета.
Ф и л и п п о в демонстративно встаёт из-за стола и молча уходит со сцены. Все провожают его долгими вопросительными взглядами.
Звучит песня “Вешние воды” в исполнении А. Северного.
Каждый из присутствующих подходит к Кириллову и по-своему подбадривает его, продолжая о чём-то между собой разговаривать.
Энергичными шагами к нему подходит красивая женщина в красной косынке. Помогает ему надеть рюкзак на плечи. А к Аркадию и Геннадию две девушки их возраста с красными бантами на груди. Повязывают им на шею пионерские галстуки.
Три пары танцуют в такт музыки, а остальные о чём-то продолжают разговаривать. при этом энергично жестикулируют, как бы что-то доказывая друг другу.
К окончанию музыки встают по парам и все замирают в характерных позах обращённых к Кириллову.
Пауза
На сцене появляется Филиппов. В одной руке у него чёрная папка, в другой - чёрная дубинка. На одном боку кобура, на другом-наручники.
Ф и л и п п о в. Дождались. Я вас предупреждал. С нами в такие игры играть недозволительно. Что хотели, то и получили.
Оставляет на столе папку. Снимает с пояса наручники. На их место прикрепляет дубинку.
Берёт раскрытые наручники в руки и медленно выходит на авансцену.
Перед ним без особого почтения расступаются.
Ф и л и п п о в. Кириллов, ко мне. С вещами на выход.
К и р и л л о в. А что вы, собственно говоря, командуете? Я не военнообязанный. Комиссован вчистую. Можно и спокойно сказать.
Ф и л и п п о в. Спецконтингент для нас не указ. Поражение в правах это навсегда. Руки, сказал, рученьки шаловливые, рученьки.
Кириллов медленно подходит к нему и протягивает руки.
Филиппов умелым движением надевает на них наручники и ключиком закрывает замочки.
Ф и л и п п о в. Вот так-то оно понадёжнее будет. В браслетах-то.
Обращается в зал.
- Не волнуйтесь. Браслетов на всех хватит. Как и тюремных камер с частичными удобствами.
Взяв Кириллова за руку, уводит за кулисы.
Звучит песня “Годы мчатся” в исполнении А. Северного.
Через некоторое время на сцене появляется Кириллов. Он без наручников. На нём полосатая арестанская форма, на голове полосатый головной убор. На груди номер.
К нему энергичной походкой подходит та же красивая женщина в красной косынке и приглашает на танец. Они начинают танцевать.
К ним сначала присоединяются Аркадий и Геннадий в пионерских галстуках со своими партнёршами-сверстницами в скромных ситцевых платьях с красными бантами на груди. Затем остальные.
По окончании музыки. Все замирают в характерных позах, обращённых к Кириллову.
Пауза
Занавес
Занавес поднимается
Все задействованные в спектакле актёры выходят на сцену. Кланяются зрителям.
Авторские права защищены РАО
@ Е.Сайковский
Музыкальный компакт диск формата СД-ДА
@ Аркадий Звездин 1977-1979
@ А.Фрумин, 2005
@ Compilation Квадро-Диск 2005
Повесть
Роза черная.
Глава первая. Чёрный ворон
В тот особенно памятный послевоенный год погода в самые первые дни марта была обычной для нашей северной местности и лишь подтверждала расхожую фразу, что наступила ещё не весна, а предвесенье.
Теплом не то чтобы почти не веяло, а его не было и в помине.
Рано утром, посмотрев на календарь и одевшись легко, по-весеннему, можно было сдуру получить легкое обморожение и потом долго рассказывать об этой неприятности своим знакомым, рассчитывая на их понимание и сочувствие, а за глаза на вполне заслуженную лёгкую иронию в свой адрес.
Лишь к шестому числу месяца от долгожданных недолгих ярких лучей полуденного солнца стали появляться первые неприметные проталинки, которые непременно ближе к вечеру сковывал льдом всё ещё зимний морозец.
Ранние перелётные грачи, сбившись в стаи с оседлыми воронами и галками, то изящно и неторопливо прогуливались у помоек, по тротуарам и везде, где им нравилось, приветствуя окружающих солидным крра, извлекаемым из своих длинных и тонких клювов.
Под раздражающее воронье карр они же в большой птичьей компании перелетали на провода и столбы линий электропередачи, макушки крон самых высоких деревьев, демонстрируя свои элегантные чёрные перья с фиолетово-синим отливом.
В этот день в городе у свалок и скотобоен были замечены прилетевшие из леса в большом количестве редкие гости: чем-то весьма встревоженные чёрные вороны.
Всегда предельно осторожные, как правило, в зрелом возрасте избегающие людей, на этот раз вели себя весьма агрессивно.
Они, извлекая из острых и сильных клювов громкое, трубное, гортанное крух или отчётливое ток вместе с обычным вороньем карканьем, хорошо передвигались по земле, на людях демонстрируя отменный аппетит, охотно питались падалью и пойманными мелкими грызунами.
Насытившись, мощно делали своими лапами с сильными загнутыми когтями по несколько прыжков по земле и далее в полёте напоминали больших хищных птиц, поражая своим, до полутора метров, размахом черных крыльев с перьями с металлическим блеском, стараясь закрыть ими всё небо.
В этот и несколько последующих дней, вплоть до похорон, из постоянно работающих на фонарных столбах, фасадах клубов, кинотеатров, на других общественных зданиях громоздких радийных репродукторов, почему-то всех окрашенных в одинаковый стальной цвет, громко, на их полную мощность, звучали траурные марши и другая волнительная торжественная музыка.
Диктор с металлом в голосе, как дятел стуча по темечку, с завидным постоянством вновь и вновь зачитывал медицинское заключение о смерти {накануне поздно вечером из-за кровоизлияния в мозг} “вождя всех времён и народов“ Иосифа Виссарионовича Сталина.
Проходя по дороге в школу по с рождения знакомым, но в этот день каким-то необычным улицам одновременно и притихшего, и наполненного симфонической музыкой родного города, было ощущение, что на его улицах, скверах и площадях значительно больше, чем обычно, военных людей в погонах.
На этот раз такая подростковая наблюдательность - замечать важные подробности происходящих в твоей жизни значительных явлений, ускользающих от других людей, имела вполне логичное и понятное объяснение.
По случаю глубокого траура многие демобилизованные фронтовики надели свою военную форму, боевые награды, а также траурные повязки, которые можно было получить в парткомах предприятий и организаций по месту работы или постановки на партийный учёт.
Женщины облачились преимущественно в чёрную и тёмную верхнюю одежду, кто-то ходил по улицам как будто за гробом в чёрной вуали.
По случаю не до конца понятной - не только семикласснику обычной советской средней школы - значимости происходящих траурных событий, а на их почве первых неожиданных лёгких всеобщих нервных потрясений и соседствующих с ними повсеместно растерянности и нервозности взрослых, в этот день их занятия в школе были напрочь скомканы.
Учеников, от греха подальше, в связи со своими возможными нервными срывами, накормив обедом в школьной столовой, директор по согласованию с секретарём по идеологии горкома партии дал указание учителям распустить по домам по окончании первых уроков.
Аркадий, идя из школы домой на сытый желудок да ещё и раньше обычного, был настроен на лирический лад.
Проходя мимо домов с приспущенными, на закреплённых на их древках красными флагами и чёрными траурными лентами на острие, которые, развиваясь на весеннем ветерке, шаловливом, появляющемся то с одной, то с противоположной стороны, напоминали ему чёрные розы в саду у дяди Вани, у которых он, бывая в деревне, всегда как заворожённый останавливался.
Не имея никакого желания понимать, как это такая красота может быть чёрного цвета, а после летнего тёплого дождя даже чёрного как смоль, и каждый раз почему-то внутренне всегда бывая готовым встать перед этой красотой на колени и никогда больше не подниматься во весь рост.
Мальчишеское воображение рисовало идиллическую картину: вокруг скорбь, несчастье, страдания, но вопреки всем этим обстоятельствам он, глядя на чёрные розы, их бархатные, манящие и нежные лепестки, видит образы красивых юных див c такой же, как у чёрных роз, бархатной и нежной грустью на ликах.
От присутствия такой красоты сначала отступает, а затем совсем уходит в небытие, холодящее душу, чувство всеобщего страха, которое не может не передаться всей атмосферой чужой взрослой жизни.
После чего постепенно угасает грозящее новой бедой ощущение надвигающегося холодного тихого ужаса.
Но всё–таки что-то от предыдущих стоических жизней остаётся: откуда-то издалека, из подсознания, отчётливо слышится странный пророческий голос: “ Мы же все сумели выйти из темноты. Значит, чёрный – цвет нашего начала, нашего рождения. Поэтому туда, обратно в темноту, вам никогда нельзя возвращаться.”
Особенно присущие его возрасту фантазии по поводу своего уникального места во Вселенной, о жизни и смерти, предаваться которым он был готов в любое время дня и ночи, отступали лишь перед обязательными, перед занятиями в школе и после них {так он для себя решил}повторениями таблиц аккордов и приёмов игры на гитаре, отдавая этому занятию такой приоритет, что их невозможно было ему для себя отменить, если бы даже с неба полетели камни.
В этот день после обязательного тренинга он собрался предаться размышлениям по поводу того, что через неделю у него будет день рождения и ему должно исполниться четырнадцать лет.
Много это или мало? Что такое время во Вселенной и в его жизни? И мало ли что ещё могло прийти в голову самого неожиданного в последний момент у творчески одарённого человека.
С самых юных лет он рос человеком самодостаточным, плохо поддающимся воспитанию, особенно школьному, и в глубине души знающим себе цену.
Его разговоры с самим собой ожидались всегда с интересом и нетерпением, и непременно таковыми случились бы и в этот день, если бы не только что состоявшийся неприятный разговор в школе, который почему-то произошёл именно в этот траурный день.
Разговор, после которого у Аркадия все его физические и душевные кондиции пришли в совсем разобранное состояние.
Классная руководительница Вера Георгиевна, как бы между прочим, сказала ему, один на один в опустевшем классе, что с четырнадцати лет принимают в комсомол и быть в первых рядах строителей коммунизма с седьмого класса очень даже престижно.
- Это найдёт отражение в соответствующих документах, а после окончания семилетки можно поступать в техникум, а там комсомольцам отдают предпочтение, и вообще политически неактивные личности в нашей стране ютились, ютятся и будут ютиться на её задворках.
- Хотя лично она продолжает считать его сливкой класса исключительно и прежде всего как молодой член правящей партии и только лишь после этого, уже во вторую очередь, благодаря его, Аркадия, стараниям по русскому языку и литературе - предметам, которые она преподаёт.
- После чего дала понять, что она, хоть и жена члена бюро горкома партии, секретаря парткома крупнейшего текстильного предприятия, а это накладывает на неё дополнительную ответственность в морально – нравственном плане, погоду в учительской не делает. И другие учителя–предметники, как она насчёт сливок класса, наверняка не считают. Это всё потому, что у него полная апатия к выполнению общественных поручений.
- Какое постоянное пионерское поручение за тобой ни закрепляли, ни одно не выполнялось так, как это требуется, а это весьма прискорбно.
- Поручили, доверили наконец быть вожатым: и не отказался, и ничего не делал почти целый учебный год, а младшие, между прочим, хотели с тобой общаться. Так хоть бы лишнего не говорил, не выпячивался. Может быть, по-тихому за умного сошёл? А то заявил при всех, на пионерском сборе, что ему это всё неинтересно и пусть другие октябрятам сопли вытирают. Разве ж так можно? Разве ж это по–пионерски?
- А уж когда одна девочка, она не стала называть фамилию, но с пафосом отметила, что это её хороший пионерский поступок, рассказала ей, что он где-то, когда-то, детали не важны, после школы говорил, что пионерский галстук - это как ошейник у собак. Так это вообще, что такое? Ни в какие позволительные рамки такие разговоры не влазят.
- Даже невозможно понять, как до такого можно додуматься? У тебя что, голова совсем пустая? А может, опилками набита?
Я, как учитель-словесник, идеологический боец, как и Иосиф Виссарионович, классный руководитель, наконец, по имеющимся инструкциям должна была сразу об этом инциденте доложить директору школы, и, не волнуйся, были бы приняты самые строгие меры ответственности. Ты в этом никогда не сомневайся: именно меры воздействия и к тебе, и к твоим родителям, несущим за воспитательную работу с тобой персональную ответственность, а у тебя отец номенклатурный работник. Ты об этом никогда забывать не должен. Даже ночью, когда спишь на своей кровати под одеялом зубами к стенке. Похоже, что так она шутила.
- Его кандидатуру до назначения на должность утверждали на заседании бюро горкома партии.
В этот момент её пухленький указательный пальчик, такой же ладный и миловидный, как вся она сама, устремилcя вверх, к потолку. Через мгновение, словно засмущавшись, вместе с симпатичной ручкой, оголившейся почти по локоть, вернулся восвояси.
- Твой отец за воспитание большого коллектива отвечает, а своего сына к порядку призвать не может. Можно и так подумать. А после чего и по нему вопрос ребром поставить.
Элегантный изгиб её руки попытался обозначить в воздухе острый угол, но не получилось.
- Таких примеров могу привести сколько угодно. По каждому из них были приняты самые строгие решительные меры.
За чистоту партийных рядов борьба идёт беспощадная, с этим у нас в городе порядок присутствует.
Один руководитель на заседании бюро горкома партии стал близоруко оправдываться. Было видно, что момент он не понимает или, может быть, понимает, но как-то по-своему, не так, как нужно с классовых позиций.
Вдруг заявляет: “ У нас появились разногласия “.
Ему в ответ первый секретарь горкома закономерный вопрос задаёт: “ Между кем и кем ? “
А он: “ Между мною и горкомом “.
Вот вам и пожалуйста – моральный облик руководителя новой формации в то время, замечу, когда партия неустанно утверждает личным примером каждого коммуниста высокие нравственные идеалы.
Ему было сказано: “В таком случае предъявите партбилет. Вы обязаны с ним являться на заседания вышестоящих органов “.
Вывод был однозначен, другого и быть не могло: “ Вы больше не член партии “. Голосовали единогласно.
Она с пафосом выдохнула, вспомнив, как ей муж в постели не менее вдохновенно рассказывал эту притчу.
Закончив рассказ, он, вместо того чтобы заняться делом, сразу, довольный, уснул сном младенца.
Но всё же, войдя в раж, решила этот разговор продолжить.
- После этого только рабочим и смог устроиться в своём же коллективе этот горе–руководитель.
С таким пятном на биографии по-другому и быть не может, а какие большие надежды на выдвижение по партийной, или советской линии подавал. Вот как бывает. Иначе порядок в стране не наведёшь!
- Имей в виду! - Тон её голоса повысился. Ещё чуть-чуть и могла с ней случиться истерика.– Я не стала докладывать о случившемся с тобой, то есть… Всё же истерика началась.
- Смотри на меня! Мне в глаза смотри! Что, стыдно? А когда совершал, не стыдно было?
В этот момент своим видом она напомнила ему базарную торговку-тётю Хаю, фигура которой со всеми её безусловными женскими достоинствами во главе величественно восседала, как живой памятник новым товарно–денежным отношениям, на местном рынке, названным ещё до войны Барашком.
Незабвенная и любвеобильная тётя Хая, иногда, правда, не так часто, как бы ей хотелось, получающая посылки из Шанхая, обычный трудовой день начинала рано утром, встречая у входа на рынок приезжих из соседних с городом сёл и деревень беспаспортных колхозников.
Своих, из города, чаще всего неопытных, простоватых, а то и совсем случайных, не умеющих торговать продавцов.
Обладая нахрапистым характером, в компании прикормившегося вечно пьяного блатняка, буквально всучивала им за привезённые или принесённые самые разные товары небольшие деньги, затем продавала их с завидным барышом в свою пользу. Всё время с удовольствием повторяя одну и ту же понравившуюся фразу: ” На рынке два дурака. Один дурак продаёт. Другой дурак покупает“.
Аркадий и все его сверстники старались обходить тётю Хаю стороной, всё же при встречах частенько получая увесистые подзатыльники - “ за непочтение ”.
Но всё же каждый из них, издали, отдельно друг от друга, как бы исподтишка, любовался её дородной статью.
- И вот результат налицо,- Вера Георгиевна никак не могла успокоиться, продолжая сама себе накручивать нервы. - Я фактически, вместе с тобой допустила нарушение порядка внутришкольной жизни. Стала твоей соучастницей. Прикрыла тебя. А отвечающие за порядок в стране люди могут признать меня правонарушительницей.
И поступят очень даже правильно, принципиально и дальновидно, в соответствии с историческим моментом.
- Ты хоть понимаешь, сколько ты дел натворил?
Казалось этому разговору не будет конца.
- И не усугубляй своего и так незавидного положения этой своей игрой на гитаре, тоже мне шансонье.
Она уже в очередной раз начинала терять самообладание, на этот раз от его спокойствия и одновременно пронзительного и смеющегося взгляда.
- Вообще–то, если разобраться с классовых позиций, это что за музыкальный инструмент - гитара?
- Хочешь заниматься музыкой, учись играть на скрипке, очень даже облагораживает, я тебе плохого не посоветую.
- Запомни же, заруби себе на носу, наконец: мы все в школе тебе только добра желаем, чтобы из тебя вырос нужный партии и государству гражданин.
- Наконец-то она выговорилась. Высказала безмолвному слушателю почти всё что постоянно в разных вариациях слышала от преданного делу партии, морально устойчивого мужа, а потом, уже под утро, выплакав на подушку женские слёзы, очень часто закрывалась в туалете и курила одну за одной папиросы” Беломорканал, ” не понимая, зачем она это делает. Муж уже давно делал вид ,что всего этого не замечает.
- А сейчас иди, дорогой, не до тебя, мы все скорбим.
В коридоре Аркадий встретил своего другана Витьку Колоса, тот был явным переростком для седьмого класса - плечистый, с сильными руками и бычьей шеей.
У него был вид взрослого, кровь с молоком, парня, и он даже немного стеснялся общаться на людях с одноклассниками, которых был постарше и явно опережал в физическом развитии.
Те относились к этому спокойно, как относятся к старшим братьям, полагая, что так и должно быть.
Он явно не блистал успехами в учёбе и совсем к этому не стремился. Зная, что через полгода его ждёт ремесленное училище, а далее завод или паровозное депо, где работали отец и брат.
Единственный сверстник, с которым он поддерживал дружеские отношения, был Аркадий.
Ему он доверял всё, даже самое сокровенное. Рассказал даже о том, как прошлой осенью поздно вечером, у магазина ожидая продавщицу, чтобы проводить её до дома и с удовольствием потискать в подъезде, ни с того ни с сего подрался с двумя пьяными мужиками, каждый из которых был чуть ли не в два раза его старше.
Те поначалу сбили его с ног и отпинали. После чего он вытер с лица кровь, снял брючный ремень, намотал его на ударную правую руку так, что металлическая пряжка стала напоминать кастет, и, почувствовав второе дыхание, нацеленными резкими ударами то в голову, то по туловищу так отделал своих взрослых обидчиков, что те были вынуждены поспешно ретироваться.
Наутро, протрезвев, они были вынуждены обратиться за медицинской помощью в заводскую поликлинику, стесняясь и там, и на работе рассказывать, что получили “по делу” от малолетки.
Старший участковый инспектор милиции, бывший фронтовик, служивший в Смерше , всегда знавший всё и обо всех на закреплённых за ним улицах, даже где, когда и какой майский жук должен пролететь, недвусмысленно жёстко предупредил: Ещё раз устроишь мордобой с такими последствиями – отправлю без разговоров в колонию, а там на стол мамкины пироги не подают”.
Но в школу, по каким-то своим соображениям, сообщать не стал, хотя формально был обязан.
По всей видимости надеясь, что и от Виктора, может быть, завтра, а может быть, когда-нибудь позже ещё помощь потребуется.
Взял с него “ слово пацана ” на получение нужной информации не только о сверстниках, но и, главным образом, о возможных криминальных инцидентах, подобных этому, без которых обычная жизнь на закреплённом за ним административном участке в послевоенные годы обойтись никак не могла.
Ещё просил запоминать и рассказывать ему при встречах услышанные анекдоты о политике и особенно тех, кто этим смешливым делом занимался. Зачем участковому это было надо, он не задумывался, но, когда тот к нему обращался, послушно отвечал на его вопросы.
Аркадий действительно стал Виктору хорошим другом. Не жалел самого дорогого, что у него было,- своего времени на помощь ему в выполнении домашних заданий по всем школьным предметам, за исключением труда и физкультуры.
Только он мог просто и весело подолгу контактировать с этим рано ставшим разбитным молодым человеком, с ершистым, взрывным, хотя и таким же, как и у него самого, легкоранимым характером.
Тот ему говорил: “Аркаша, ты пацан умственный, специфический, тебе учиться надо, не то что я – паровозник.
Раз и на всю жизнь договоримся, что, если кто тебя на улице из этого пустого, как барабан, быдло хоть пальцем тронет? Там есть такие уркаганы, что на всё способны по отношению к таким, как ты. Я на кичу за тебя пойду, но всё равно “ сделаю” любого из них.”
Демонстрируя при этом свои тяжёлые кулаки, каждый из которых был как два у его невысокого, тщедушного сложения школьного друга.
При этой встрече в коридоре, когда школьники их класса были уже отпущены домой, Виктор первым делом спросил: “ Ты чего такой смурной, словно кто обидел?”
- Да, классная так отругала, только лишь врагом народа не назвала, всё остальное - самое дурное обо мне высказала, да так, что жить не хочется.
- Ты это брось, живи, таких, как ты мало. А на классную вообще внимания не обращай.
- Помнишь, когда она якобы болела, когда большой кодлой после уроков ходили по поручению совета пионерского отряда её навещать на дому?
- Ну, помню.
- Как она без лифчика в одной ночнушке на кровати сидела, когда мы к ней в комнату вошли, титьки свои стоячие демонстрировала?
- Ну и что, нам с тобой какое дело до её титек.
- А то, когда мы все потом, уже навестив, вышли из её подъезда, я сказал, что мне отлить надо, помнишь?
- Ну помню, чего особенного в этом.
- А то, что вы все пошли к школе, а я так и не пришел к вам в тот день, хоть и обещал.
- Ну и что, что не пришёл, нам и без тебя нормально было.
- А то, если б ты знал, я ж теми же ногами к ней в квартиру вернулся. Я тебе этого ещё не говорил. Понял?
- А моё какое дело?
- Какое дело, какое дело, заладил. Так самое главное слушай: она против не была, понял ли. Ещё сказала, в любое время, пожалуйста, не жалко.
- Да ладно тебе врать, будет она с тобой – малолеткой связываться.
- А чего мне врать. Мне врать ни к чему. А что в этом такого, чтобы не верить, у меня и до неё были, и постарше.
- Она, чтоб ты знал, что я не вру, говорила, муж старый, квёлый, был вдовцом, за него только из-за квартиры и его положения замуж пошла. Квартира, помнишь, у неё классная. Мы всей семьёй в одной такой комнате, как у неё, помещаемся и ничего, нормально. А у неё три.
- Наше с тобой какое дело. Пусть живут как хотят.
- И то правда, я вообще-то об этом так же, как и ты, думаю. А мозги всё же пудрить она умеет, а ты уши развесил. Ноги бы ей задрал на столе, куда бы она делась, и вся недолга. А что, Аркаш? И объясню, и покажу, как надо?
- Отстань, Вить, не до тебя, не до твоих глупостей, мне одному побыть надо.
- Да ладно, как маленький.
В этот момент Вера Георгиевна появилась в дверном проёме их класса, откуда незадолго вышел Аркадий.
Увидев Виктора, остановилась. Тот, посмотрев по сторонам и убедившись, что никого больше, кроме друга, в коридоре нет, как-то вдруг неестественно взволновонно и громко сказал: ” Верочка Георгиевна я сейчас иду”.
Та, ничего не ответив, повернувшись как по команде “ кругом марш “ на своих туфельках на высоких каблуках, пошла, звучно топая ими, в ту же классную комнату, откуда только что вышла.
Виктор каким-то слащавым, неестественным голосом прошептал ему: ” На всякий случай постой здесь на шухере ”. И быстро пошел за ней следом.
Аркадий услышал, как в двери провернулся ключ в замке.
Отвернувшись от этой, ставшей запретной, двери, стал отрешённо смотреть в окно с видом на школьный двор, считая безвозвратно потерянной каждую секунду этого своего добровольного заточения в гулком пустынном школьном коридоре.
Для него было непонятно, почему пальцы его рук стали потеть и у него по отношению к самому себе возникло ощущение брезгливости, которое до этого никогда не возникало.
Сколько прошло времени, он не помнил, как опять провернулся ключ в замке, не обратил внимания, как тихой походкой вдруг рядом прошла Вера Георгиевна и услышал её уставший, довольный голос, обращённый в его адрес: ”Думайте о нашем с вами разговоре, юноша, думайте. Это вам не повредит. Вы уже взрослый. У вас вся жизнь впереди. Пора определяться с кем вы? Кто ваши враги? “
Через несколько мгновений после её ухода появился взъерошенный, раскрасневшийся, как после бани, Виктор, который сгрёб его в охапку и, не спрашивая ни о чём, потащил к выходу из школы. По ходу повзрослевшим голосом повторяя, сейчас тебе всё расскажу со всеми подробностями, обхохочешься. На что Аркадий лишь повторял: ” Вить, не надо, мне всё это неинтересно. Мне домой надо. У меня свои дела ”. Потом немножко нервно произнёс: ”Ну не надо же быть таким навязчивым ”. Но по всему было похоже, что до того смысл произносимых им слов не доходил.
Выйдя из школы и наспех простившись с надоевшим за этот день другом, а главное, избавившись от его ненужных рассказов, липких, как лента, к которой прилипают мухи в мясной лавке, он отправился домой. Оставив того с раскрытым ртом в компании военрука, который, спонтанно собрав вокруг себя на школьном дворе разновозрастную компанию школьников, дыша им в совсем юные лица свежими запахами, как он считал, положенных в этот день фронтовых ста грамм, рассказывал о своих боевых подвигах и роли в достижении Великой Победы его Главнокомандующего.
В это время в небе над их головами, распустив когти и внимательно обозревая школьный двор, кружил одинокий чёрный ворон, но на него никто не обращал внимания.
Глава вторая. Тётя Ксения
Находясь дома и испытывая небольшое утомление по причине далеко не блестящего состояния здоровья и слишком уж неожиданно свалившихся в течение одного дня, буквально как снег на голову, нескольких мрачных явлений и связанных с ними непредвиденных обстоятельств, Аркадий по складу характера всё ещё мог надеяться, что насыщенный событиями день ближе к вечеру продолжится на более спокойной ноте и принесёт к своему временному завершению хоть немного радости, но этой надежде так и не суждено было сбыться.
Чтобы поднять настроение, стал играть на гитаре простенькие для исполнения пьесы из своего классического репертуара, что почему-то, несмотря на многочисленные повторы, всегда доставляло ему немало волнительных мгновений и эстетического удовольствия от неповторимого и всегда увлекающего звучания медных струн, звучания то ровного, то прерывистого.
Струны он то решительно щипал, то ласково перебирал, оставаясь при этом, то таким, каким его знали одноклассники, - несмелым и застенчивым школьником, то, становясь более уверенным в себе, романтичным юношей, нисколько не сомневающимся, что, постепенно обучаясь приёмам игры, будет это делать всё лучше и лучше, а главное, в том, что приобретает уверенность в своих творческих возможностях.
Его внутренний мир был устроен таким образом, что он имел возможность слышать днём и ночью, как стучит его сердце, которое было одновременно и камертоном для всех звуков, извлекаемых его нежными чувствительными пальцами из этого скромного чуда природы, каким стала для него обычная шестиструнная гитара.
Её лады были управляемыми фибрами его души, обечайка, обхватив бедро, придавала уверенности, а колки позволяли менять настроение себе и слушателям.
Этот удивительный мир звуков манил в свои необъятные просторы прежде всего тем, что позволял ему самому, без чьего бы то ни было позволения, самостоятельно выражать свои чувства, настроения, даже страсти.
И делать это именно так, как он считал нужным, а не так, как кому-то это было надо.
Это сладостное чувство свободного человека, познав которое невозможно забыть никогда.
Никто над ним не властвовал во всей Вселенной, кроме Создателя, когда он занимался нахождением череды звучания различных нот, слегка поддерживая рукой гриф и кончиками пальцев прижимая струны в нужных местах, а голос уже сам по себе или по чьему–то наитию звучал в нужной тональности.
В эти мгновения он был благодарен всем-родителям, учителям, соседям, деревьям, булыжникам на мостовой, всему, что его окружало, за то тихое и бурное, в зависимости от настроения, счастье самостоятельности, которое и было для него творчеством, ради которого только и стоило жить на этой планете.
Его, это творческое состояние, не надо было долго ждать, добиваться, тратить на это усилия, оно уже было и в душе, и в сердце, и он понимал, что уже никогда и никуда не уйдёт из этого мира звуков, многоголосия, разве что после смерти растворится в них, уйдя из одной системы координат в другую.
Впереди была целая жизнь, состоящая из чувственных наслаждений наедине с далёкими мирами, и никто не смог бы переубедить его в том, что ради этого не стоит жить и только в этом есть единственный смысл его жизни.
Была надежда, что если это его извлечение звуков будет доставлять такую же радость окружающим и настолько, что они будут платить за это, пусть небольшие деньги, только бы их хватило на скромное существование, ничего больше в этой жизни материального ему будет не надо.
Он будет до последних своих минут жизни на этой планете благодарен всему живому за предоставленную возможность жить так, как он считает нужным, творить то, без чего не может существовать, и будет при этом благодарить окружающих за их терпимость к себе.
Такое захватившее всю душу без остатка стремление эмоционально сопереживать ритм, гармонию, интонации музыкальных образов, сопоставляя их с окружающими жизненными явлениями, которые в его представлениях всё же вторичны и не идут ни в какое сравнение с миром музыки.
Была ещё одна сфера деятельности, которая не давала ему покоя. Это игра в шахматы.
Если бы её смысл заключался лишь в изучении бесконечного числа различных положений шахматных фигур на шестидесяти четырех клетках, то это, по его восприятию, было бы даже интересней, чем музыка, так как заключалось бы лишь в приятной и завораживающей своими бескрайними горизонтами возможности мыслительной деятельности и без движений рук, извлекающих звук, что было менее эстетично и чуть–чуть грубовато.
Различные мыслительные ряды, состоящие из фигур и пешек с их меняющимся ценностным эквивалентом, напоминающие музыкальные, вмещающие в свои анналы разработанные предыдущими поколениями способы решения различных логических задач, делали допустимой их научную систематизацию и кодификацию с возможностью дальнейшего использования неограниченно большим числом пользователей-любителей этой игры, число которых в мире от поколения к поколению не уменьшается, а имеет некоторые тенденции к увеличению.
Каждое поколение энтузиастов находит интересным тратить свои молодые творческие силы в неограниченном просторе развития интеллекта, наличием условий проследить свой вклад в научный мыслительный процесс на планете, при этом занимаясь поощряемым элитой делом и получая от этого ни с чем несравнимое наслаждение.
Если бы это было только так и никак иначе, то Аркадий в своих планах и мечтах на предстоящую жизнь, несомненно бы, выбрал этот путь познания взаимодействия разновеликих по значениям шахматных фигур в пространственных критериях, открывающий в далёкой перспективе всё новые возможности жизни и за пределами Галактики.
В оценке собственных возможностей в каждом из этих направлений приложений своих творческих сил было очень важное обстоятельство, которое связано с тем, что в шахматах партию играет не один человек-творец, как в музыке, а двое непримиримых соперников, каждый из которых жаждет победы, в том числе и любой ценой.
В борьбе находящий наслаждение, испытывающий специфические муки творчества, на грани с низменными страстями и азартом.
Кроме этого не совсем комфортного сопутствующего атрибута, стремящиеся к своей цели любым путем - по спортивному принципу, чаще всего вопреки творческому началу. Достижение победы любой ценой способно привести к обратному конечному результату и напоминает усилия белок в колесе - лишь имитируя движение вперёд. Такой основной жизненный ориентир для Аркадия был неприемлем недостижимостью поставленной цели, даже в дальней перспективе.
Его размышления и музицирование были нарушены на самом интересном месте приходом матери и её подруги-тёти Ксении.
Аркадий по этому случаю вышел из своей небольшой комнаты и тихим голосом поздоровался. Тётя Ксения, увидев его, что–то буркнула в ответ и фальцетным голосом очень быстро, непонятно о чём заговорила. Ему показалось, что это на просёлочной дороге тревожно закудахтала курица, бестолково размахивая крыльями, едва не попав под гремящую разболтанными болтами полуторку.
- Растёт парень, вытягивается. Только уж да чего худ. Одна кожа да кости. Боже ж ты мой. Да ещё мужиком называется.
Мать настороженно молчала.
- Что ж вы его не кормите, что ли, так ведь и дистрофиком можно стать. Да ещё сутулится, это ещё что такое, ну как старик немощный. Рыбий жир пусть пьёт, он хоть и противный - зато полезный.
- Ничего, выправится, сама знаешь, были бы кости.
- Так-то оно так. Ради них, вот таких, и победу завоевывали, чтобы над ними всегда чистое небо было. И жить им посчастливилось при коммунизме.
- Ну всё Аркаша, иди занимайся, мы уж тут в такой день как-нибудь сами. Садись, подруга, за стол. Муж ещё долго не придёт, давай я тебе по такому случаю стопочку налью да помидорчика с огурчиком из баночки достану, свойских.
- И то правда. А почему бы и нет? Не откажусь. За нашего отца, хозяина нашего, в такой день, как и каждый гражданин нашей необъятной страны, - имею полное право.
Аркадий пытался учить уроки, но это у него совсем не получалось. На кухне неестественно громко разговаривали и как бы ему этого ни хотелось, приходилось слушать.
От голоса тёти Ксении, в котором звучали одни фальшивые нотки, он всё больше раздражался и стал вспоминать всё за последние дни самое неприятное, что у неё с нею было связано. Бывала она в их доме почти каждый день и было что вспомнить.
Та официально нигде не работала. Муж был инвалидом войны, а у неё даже не было паспорта. По существующему правилу её паспортные данные вписали в паспорт мужа, дав ей официальный статус иждивенки.
Её такой социальный статус вполне устраивал, так как она занималась пошивом женской одежды на дому и имела приличный доход, какой и не снился большинству скромных советских тружениц, работающих швеями и на других рабочих должностях на государственных предприятиях.
Окружающим она рассказывала, что была и на фронте, и в партизанском отряде, что имеет многочисленные награды. Но их у неё украли в дороге с фронта домой, после одного из застолий по случаю Победы, остались как память одни устоверения к ним. В связи с её обращением в военкомате сказали, что повторно награды не выдаются,- не положено.
Многие сомневались в правдивости её рассказов о фронтовом прошлом, но никто и никогда с ней на эту тему не спорил. Фактически всё взрослое население страны имело к войне самое непосредственное отношение, и у многих оценки этой мировой трагедии не совпадали с официальными, а высказывать свою точку зрения было не принято и могло обернуться нежелательными последствиями для тебя и членов твоей семьи.
Чего не скажешь о её муже, уважаемом всеми орденоносце, но на военную тему он никогда и ни с кем не обменивался мнениями, сразу умолкая, как только такая оказия предоставлялась. В последнее время он слишком часто стал прикладываться к рюмке, что усугубляло привезённую с фронта болезнь, отчего он как-то на вид почернел и постоянно ходил мрачный, не выпуская изо рта папиросу, не обращая на жену в первую очередь, а во вторую на соседей никакого внимания. Его уволили из армии по болезни не на полное пенсионное обеспечение, учитывая частое употребление им алкоголя, денег не хватало, поэтому ручная швейная машинка за стеной в их квартире всё чаще стучала и днём, и вечером с небольшими перерывами. За небольшие деньги шить она не бралась, тем более благотворительностью никогда не занималась, стараясь с клиентов взять как можно больше. Одним из таких постоянных клиентов была его мать. Хитрой уловкой портнихи было то, что она сначала набивалась к соседкам в подруги, а затем, постепенно узнавая материальное положение каждой семьи, брала деньги за свою работу по максимуму при довольно-таки среднем уровне шитья.
Акустика в квартирах их дома была такая, что в квартире трудно было что-либо скрыть друг от друга, разве что говоря шёпотом, что было не принято, да и многим казалось, что скрывать друг от друга в семье, среди соседей было чего немного.
Но всё же были темы, раскрывать которые своим детям родители не хотели, но всё равно чаще всего получалось так, что те об этом всё равно узнавали.
Так получилось и в эти траурные дни.
Сначала Аркадий услышал совершенно случайно, как отец выговаривал матери свои претензии по поводу того, что она слишком много денег постоянно платит за шитьё своих нарядов соседке и подруге - тёте Ксении, и эти суммы для их семейного бюджета становятся всё более существенными.
Мать оправдывалась тем, что она платит не больше, чем другие, но отца это ни в чём не убеждало, и он всё настаивал, чтобы она шила у другой портнихи, которую рекомендовали его знакомые, и называл адрес, но мать всячески настаивала на своём, и главным аргументом её было то, что они уже много лет дружат семьями и она не представляет, как она ей скажет, что отказывается от её услуг.
Отец был непреклонен: “ Тебя обирают, а ты позволяешь это делать”.
Другой разговор, который он также случайно услышал, был совершенно для него шокирующего содержания, и также одним из главных его персонажей была тётя Ксения.
Мать особенно долго ругала отца, что случалось с ней крайне редко. Ему всё было слышно, но он долго не мог понять, в чём он так сильно провинился, а когда понял, то не поверил ушам своим.
Особенно тому, что отец не отрицал, что вступил в половую связь с тетей Ксенией, оправдываясь только тем, что якобы она была инициатором, а он лишь не удержался от соблазна.
Как женщина она не идёт ни в какое сравнение с его женой, и всё это не что иное, как обычное недоразумение, о котором нужно как можно быстрее забыть и не вспоминать больше никогда.
Мать сначала стыдила его: “ Неужели тебе всё мало. Я что тебе когда-нибудь отказала или что сделала не так, как ты хочешь?”
На что отец только повторял, чтобы она его Христа ради простила, просто на него нашло какое-то затмение и подобное больше никогда не повторится.
Закончилось всё у них, как обычно при любых размолвках: они стали обниматься, раздеваться и вскоре с их кровати стали доноситься радостные стоны и шум от сжимающихся кроватных пружин под тяжестью их тел.
Он слышал, как они договорились, что будут вести себя с тётей Ксенией, как и раньше, приветливо и будут продолжать делать вид, что будто ничего между ними не произошло.
В день похорон Сталина тётя Ксения сидела с матерью на кухне, и они о чём-то оживлённо разговаривали, слушая репортаж из столицы о траурной процессии и погребении.
Аркадий, как обычно, тихо, но на этот раз настолько, что казалось, его нет дома, сидел за своим небольшим столиком в большой комнате, где всегда учил уроки, а рядом на диване иногда отдыхал днём и спокойно спал по ночам.
Для родителей это был удивительный ребёнок. Он всегда был настолько тихим, погружённым в себя, в свои какие-то внутренние переживания, и они настолько к этому привыкли, что другим его и не представляли.
Они никогда его в привычном значении этого слова не воспитывали.
Он всегда сам всё понимал с полуслова. Трудно было себе представить за что можно было его наказать физически, даже ругать было не за что. Хотя был он далеко не паинька, но назло им никогда ничего не делал. Мать иногда отцу говорила об Аркадии: “ Это мне Господь послал такого сына - тихого и скромного - за моё смирение и послушание”.
Отец на это ей всегда говорил одно и то же: “ Ты, мать, про Бога ни с кем не говори, народ разный, сама знаешь. О том, что крестила, тоже помалкивай, а то в горком в отдел пропаганды и агитации из церкви постоянно списки тех, кого крестили, требуют, выявляют - нет ли из числа родителей партийных. ам эти неприятности ни к чему”.
Когда звуки траурной музыки с леденящим душу голосом диктора по эмоциональному накалу воздействия на радиослушателей достигли своего апогея, с тётей Ксенией случился нервный срыв, она стала кричать что есть сил: ” Да как же без него мы жить-то будем. На кого ты нас покинул, отец родной”.
После чего она ещё долго захлёбывалась обильными слезами, которые в три ручья текли по её лицу, картинно сморкалась в чистую кухонную тряпку, используемую на этот раз как носовой платок, и в конце этого неожиданного представления самодеятельного театра одного актёра неестественно громко и как–будто неудержимо заревела, даже не представляя, что от этого может произойти облегчение.
Неделя траурных речей и кухонных разговоров на одну и ту же тему, радийного, по акустике далеко не идеального звучания симфонической музыки тяжело сказывались на состоянии нервной системы у всех горожан.
И тех, кто добровольно, и тех, кто заодно с другими, не имея возможности оградить себя, подверглись массированному пропагандистскому действу.
Вслед за тётей Ксенией нервы не выдержали у Аркадия. Ему начали казаться фальшивыми все ноты, исполняемые на музыкальных инструментах, которые он слышал доносящимися из радиоточки.
Все слова, которые произносились вокруг, были лживы и лицемерны, и создавали такую нестерпимую обстановку, что от малейшего проникновения запахов кислых щей, которые варила к обеду мать на кухне, хотелось открыть все окна в квартире настежь и высунуться на морозный воздух, не видя другого способа избавиться от спертости во всём: в помещении, в мыслях, ограничении пространства.
Собственная музыка в душе уже не делала повседневную жизнь бренного тела приятнее и осмысленней, а лишь утяжеляла её, словно железо купоросную руду.
Аркадий стал чувствовать, что даже стал немного задыхаться от охватившего его чувства несправедливости, которое пришло вместе с тетей Ксеней, посягнувшей на самое дорогое, что у него было на этой земле, его дом, его семью.
Она всё больше стала ему казаться исчадием ада, ожидающим всех лицемеров и разлучников.
Он уже не мог контролировать свои чувства и эмоции. С покрасневшими глазами, нездоровым румянцем на щеках он вбежал на кухню, резко остановился перед двумя женщинами и не столько произнёс голосом, сколько выдохнул:”Тётя Ксения, я вас прошу. Я вас просто умоляю. Никогда. Ни при каких обстоятельствах не приходите в наш дом. От вас одни несчастья“.
На глазах у него навернулись слёзы, и он, резко повернувшись, сделал несколько мелких шажков и без сил опустился на своё место за ученическим столом.
Обе женщины сразу поняли, что явно переиграли в создавшейся нервной обстановке.
Тётя Ксения сразу взяла себя в руки, словно ждала такой реакции на свои разговоры, поведение, которые ей самой за эти дни надоели не меньше, чем подростку, для начала спокойно спросила у матери: “Где у тебя тут нашатырь?”
Открыв маленькую бутылочку, подошла к нему, решительно сунула её ему под нос и спокойно, рассудительно произнесла:“Прости, Аркаша, с отцом просто так получилось”.
Закрыла бутылочку резиновой пробкой, поставила её на кухонный стол и, ничего больше не говоря, вышла из их квартиры, тихо прикрыв за собой входную дверь.
Нашатырь резко и неприятно подействовал на его обоняние, хотя и сразу вернул из очень нервного в обычное состояние.
После чего без посторонних - вдвоём с матерью - ему стало намного спокойнее и очень захотелось жить дальше.
Глава третья. Клюшкин мост
Свободное время Виктор и Аркадий любили проводить вместе, хотя не признались в этом ни друг другу, ни сами себе.
Ходят как Параня с Гараней это было когда–то сказано о таких взаимоотношениях.
Что их влекло друг к другу, сказать трудно. Виктор и не претендовал на лидерство в их тандеме, его устраивало то, что на любое его слово, суждение, замечание следовала незамедлительная реакция доброжелательная и искренняя, и он так к ней привык, что, когда оставался один, без своего друга детства, иногда терялся в простых ситуациях, не зная, как поступить, чтобы ненароком не оконфузиться.
Аркадий, с одной стороны, понимал, что друг в сфере умственной деятельности как бы слегка заторможен, не на лету схватывает каждую мысль, долго соображает, когда ответ или какое-нибудь решение очевидно.
Но при всём этом он не так уж и прост, как могло показаться со стороны. Если что-то до него доходило, он в чём-то наконец разобрался, эта информация оставалось в его памяти на всю оставшуюся жизнь и каким-либо образом добиться от него иного, чем когда-то принятого по аналогичному поводу решения, было делом безнадёжным.
Если кому-то оказывал доверие, то шёл за ним до конца, чего бы это ему ни стоило. Общаться с таким молодым человеком было не так уж просто, как могло бы показаться со стороны, но всегда очень живо и интересно.
Случались в их отношениях и неприятности, которые лишь по счастливой случайности не принесли худших последствий, чем те, что произошли на самом деле, но они их лишь больше соединяли между собой.
Увлекаясь рыбалкой, решили выплавить из свинца грузила для донных удочек, на которые хорошо клевала рыба у местных заядлых рыбаков.
Узнали, что недалеко от аэродрома, что на окраине города, есть стрельбище, на котором тренируются военнослужащие, и несмотря на то, что оно охранялось солдатами - срочниками, которые были вечно не выспавшиеся и всегда были не прочь на посту понежиться на солнышке или ненароком прикорнуть вдалеке от начальствующего ока, даже стоя, лишь бы было за что держаться рукой.
Друзья умудрялись через дыры в заборе лазить на охраняемое стрельбище и собирать пули от использованных патронов, которых на стрелковых позициях была тьма-тьмущая.
Из них позднее выплавляли на костре в консервной банке свинец, который уже затем медленно выливался в выдолбленную форму грузила в обычном кирпиче.
По самим придуманной технологии, после заливки водой получая добротный инвентарь для рыбалки.
Как-то по недосмотру, в спешке, сами не знали, куда спешили, в кирпиче, в выдолбленной форме оставили воду, и Аркадий вылил в неё очередную порцию свинца, и произошло то, что должно было произойти по законам физики.
Свинец моментально выплеснулся вверх, попав на лицо низко склонившемуся над формой Виктору.
Ещё бы чуть-чуть и он мог бы на всю оставшуюся жизнь остаться без глаз, а так отделался шрамами, которые остались на его лице напоминанием об этом случае.
При хорошей погоде на пару любили ходить к мосту через реку в центре города. Там вечерами в послевоенные годы собиралось много нарядной молодёжи, которая с шутками, да прибаутками прогуливалась туда-сюда по уличным тротуарам и вдоль реки по набережной. Парней было заметно меньше, чем девушек. Кроме того, что многие не вернулись с войны, была и другая причина.
В городе нешуточными темпами набирало обороты текстильное производство, возводились новые цеха на действующих фабриках, расширялись существующие.
Перед инженерно-техническими работниками ставилась задача на минимуме производственных площадей размещать как можно больше оборудования, непосредственно участвующего в выпуске суровой ткани и её отделки.
Для всей этой грандиозной работы требовались в основном ловкие женские руки, пальчики которых могли после небольшого обучения, незаметным движением быстро связывать оборвавшиеся нити на ткацких станках без их останова, выполнять множество других не менее сложных операций на другом текстильном оборудовании, оставляя мужчинам его ремонт и наладку.
Работа эта была в шумных цехах с повышенной влажностью и постоянно плавающими над станками от пола до потолка хотя и мягкими и нежными ворсинками пуха, но весьма затрудняющими дыхание и представляющими угрозу для здоровья, из–за чего ткачихи при наличии профессионального стажа уходили на пенсию на пять лет раньше, аналогично рабочим из горячих цехов.
Стараясь выжать из оборудования всё, на что оно было способно, работали в три смены, в том числе и в ночную.
Стране требовалось много ткани, особенно знаменитого ситца, бязи, фланели, гобелена.
Такой труд совсем неплохо оплачивался, порой ткачиха, прядильщица, помощник мастера на основном оборудовании получали зарплату большую, чем директор фабрики или главный инженер, не говоря уже о заметно меньших зарплатах мастеров и начальников цехов.
Ткань на прилавках магазинов долго не задерживалась, быстро продаваясь, давала возможность рабочим коллективам быстро своими силами и с помощью подрядных организаций строить свой ведомственный жилой фонд, где имели возможность получать квартиры со всеми удобствами прежде всего передовики производства, молодые специалисты.
Благо, что вокруг фабрик было достаточно свободных мест под застройку с минимальным сносом домов частного сектора.
Местные коренные жители из-за большой интенсивности труда не очень охотно шли работать в основное производство, предпочитая большему заработку относительно невысокий в более спокойных вспомогательных производствах, в лабораториях качества, снабжении…
Для постоянно появляющихся новых вакансий местной молодёжи не могло хватить, даже если бы она вся вдруг решила посвятить себя текстильной профессии.
Поэтому представители фабрик наладили контакты с десятками других регионов, откуда приезжали все желающие зарабатывать на жизнь нелёгким фабричным трудом, жить в общежитиях, иметь шанс стать передовиком производства и обрести известность, выйдя на всесоюзную партийную или комсомольскую трибуну.
В городе было шумно не только из-за доносящегося через открытые настежь окна, порой прямо на тротуары, грохота ткацких станков и других механизмов, но и от звонких голосов вчерашних школьниц: украинок и казашек, татарок и узбечек, наверное, не было в стране нации или народности, которая не была бы отмечена своими представительницами в столице текстильного края.
Хотя их было заметно больше, чем парней, но знакомиться с кем попало для встреч и поцелуев никто из них не собирался, поэтому молодые люди-инвалиды, которых после войны было очень много, не пользовались у них никаким вниманием.
Это было очень обидно: воины-победители с орденскими планками на груди, многие с клюшками, облегчающими передвижение из-за фронтовых травм и ранений, и нежелание знакомиться, брать на себя часть их забот и нереализованных желаний.
Особым вниманием пользовались молодые здоровые парни, особенно в военной форме, на них буквально вешались повсеместно представительницы прекрасного пола, если давался хоть какой-нибудь повод для начала дружеских отношений.
Когда это происходило около городского моста, прозванного из-за этого Клюшкиным мостом, то у ветеранов войны, оставивших на ней много здоровья и почти ежедневно в хорошую погоду туда приходивших, очень часто сдавали нервы, видя это.
Поводом было досужее рассуждение о том, что они, оставшись без здоровья, добыли победу, а молокососы, ничего для неё не сделавшие, пользуются теперь её плодами - на глазах у них уводя красивых девушек буквально из-под носа.
А те, для них неприступные, игнорируют своей горделивой осанкой и красивыми телами их присутствие, подчёркивая всем своим видом, что это именно они совсем чужие на этом жизнеутверждающем празднике жизни.
После такого накручивания истрёпанных нервов на чешущиеся кулаки, чаще всего подогретая алкоголем, нервная система перегревалась и давала рецидивы уличной агрессии: отчаянные и жестокие удары клюшкой обрушивались на спины и другие части тела ни в чём не повинных перед ними молодых людей, пришедших к мосту, чтобы познакомиться и хорошо провести время.
Фронтовикам за такое хулиганское поведение никогда никто ничего не говорил.
От их ударов уворачивались кто как умел, а если не получалось, то переносили боль спокойно, как само собой разумевшееся последствие прошедшей войны, лишь про себя кляня на чём свет стоит молодых калек, стараясь не смотреть им в лицо и в следующий раз именно на этом месте быть начеку и держаться от них подальше.
Аркадий с Виктором часто приходили сюда по вечерам. Здесь было всегда весело и интересно.
Когда появлялась гитара, Аркадий был неподражаем. Под свои фирменные аккорды он мог петь любые тексты.
На спор брал в руку передовицу газеты “Правда“и экспромтом, с джазовыми интонациями своим раскатистым, как у могучего мужика голосом, пел её текст, смысл слов которого для окружающих имел значение лишь как дополнение к исполнительскому мастерству.
Все с благодарностью слушали молодое дарование, радовались за себя и гордились земляком.
Виктор, как всегда, не теряя времени даром, непременно обнимал, самую из симпатичную из присутствующих, как ему казалось, слушательницу за талию и что-нибудь лукавое шептал ей на ушко, обычно предлагая, как стемнеет, пройтись по набережной до ближайшей лавочки с видом на синюю осоку.
С одним из безвинно пострадавших от чувствительного удара клюшкой по хребтине друзья разговорились по горячим следам, как только безногий средних лет мужичок возместил на нём всю свою злость за нечто ему изведанное, как знать, вернее всего, не по своей прихоти, что–то такое несправедливое, что уже никогда и никому невозможно простить.
Молодой курсант в роли потерпевшего оказался не в первый раз.
Опять попав под горячую руку, как бы по-детски оправдываясь, повторял: “Ну почему опять я, вон стоят курсанты–летуны из второго взвода, такие же как и я, а ещё ни разу от калек не получали, а ходят сюда почаще меня”.
Боль от удара быстро прошла, обиды у него не было никакой, но и положительных эмоций, разумеется, тоже.
Была у него здесь, на Соковском мосту, встреча с землячкой-студенткой, так же, как и он, по воле случая оказавшейся в этом русском городе и ставшей, как и многие другие, называть его очень быстро своим.
Пока она по какой-то причине задерживалась, он простодушно и откровенно рассказал, что война его застала дома, в Беларуси, в Уздинском районе.
Как только небо заполнил жутковатый рёв моторов немецких самолётов, мать собрала ему котомку с харчами, подпоясала какой–то лентой, дала в руку оставшийся от деда посох и перекрестила на дорогу.
Сказала: ” Беги быстро, сынок, они будут скоро. Ты в таком возрасте, что не сдобруешь с чужими людьми. Нигде не останавливайся, рассчитывай только на себя, вон видишь на машины не сажают, не до нас. Беги в Москву, там со всей страны наверняка много таких, как ты у меня. Куда-нибудь определят, всё-таки уже шестнадцать минуло.“ Отец за полгода до войны ушёл к другой, молодой и красивой.
Не постыдился из главы семейства, хозяина, в примаки в соседний район.
- Мам, а как же ты. Отец же ведь он…и осёкся.
- На отца я зла не держу, мужик он хороший, работящий, вон какой дом поставил, только бы жить и радоваться, а то, что перед молодайкой не устоял, так все мужики - кобели, чего с вашего брата взять.
Она грустно улыбнулась: “Cейчас не до этого, может, ещё и вернётся, он за свой дом биться будет, у нас здесь мужики все такие. А насчёт меня не переживай. Из своего дома я никуда не побегу, будь что будет. Зовут меня Эмилия Францевна, у нас в дальней родне немецкая кровь, может, не тронут?”
Всю дорогу шел быстро, с машиной нигде не повезло, подошвы у ботинок стёрлись полностью.
В брошенном доме разжился длинной полосой плотной материи, обмотал кое-как подошву и из–за мозолей и порезов на ступнях еле-еле добрался до первого московского военкомата.
Там выдали солдатские ботинки и направили в соседний город в специальную школу ВВС - учиться на лётчика.
Учёба заканчивалась, на фронт не послали - берегут для спецзадания: летать на Крайний Север в район моря Лаптевых чтобы участвовать в испытаниях новой атомной бомбы. Пришедшая на свидание землячка оказалась весёлой, смешливой, статной дивчиной. Она злоключение друга прокомментировала с присущим белорусам чувством юмора: ”Так этому бульбашу и надо, не будет задаваться, что лётчик, подумаешь.”
После чего чмокнула его в щёку и оба, покраснев непонятно по какому поводу, взявшись за руки пошли гулять по городу, не вспоминая больше о злополучном синяке.
Как-то почти на том же месте друзья стали свидетелями удивительной процессии. По булыжной мостовой шла толпа пленных немцев, сопровождаемых вооружёнными конвоирами, которые безуспешно пытались их построить в колонну, при этом ругаясь и обзывая их по-своему, на что те не обращали никакого внимания, находясь в прострации.
Аркадия удивило, что в основном это были молодые люди, которые, видимо, привыкнув к такому своему зависимому положению, вели себя спокойно, иногда, разговаривая между собой, даже улыбались.
Он не увидел в их облике тех ненавистных захватчиков, которых ожидал увидеть.
Были они чисто одеты, правда, кое у кого были перебинтованы руки или голова. Лишь немецкая форма вызывала внутреннее отторжение и никак не гармонировала с обликом его родного города.
Но самым большим потрясением из увиденного для него в тот день было то, что несколько женщин: и пожилая, и средних лет, и совсем девчонка, выждав подходящий момент, подбегали к ним, передавая то кусок хлеба, то ещё что-нибудь из съестного, а усталые конвоиры покрикивали на них, но больше для вида.
Пленные на немецком языке благодарили женщин, а один из них, в очках, не старый, но пожилой, издали похожий на учителя, поцеловал одной из них руку.
На что никто из других пленных никак не отреагировал. Только один мужчина средних лет в гражданской одежде, что стоял рядом с конвоирами, как ему потом сказал Виктор, из органов, стал узнавать фамилию этой женщины, но его друг о чём-то с ним поговорил и, как ни странно, тот, махнув рукой, оставил её в покое и медленно пошёл вслед за необычной процессией.
Аркадия часто просили спеть что-нибудь на военную тематику, но он всегда отказывался. Почему-то эта тема не была ему близка.
В глубине души он никак не мог понять, что могут так не поделить люди, чтобы произошло такое массовое убийство.
Могут ли человеческие чувства хоть как-то это оправдать. И, не находя для таких и подобным им вопросов хоть какие-то объяснения, старался их не касаться, ни в начале своего творческого пути, ни в конце.
Глава четвёртая. Клён мой не опавший
Каждую новую весну друзья встречали на своём приметном месте. Это была набережная в центре города, на которой, радуя глаз, дружно пошли в рост стройные кленовые саженцы.
Их тонкие сучья всегда были унизаны набухающими почками, а молодые резные не опавшие листья чем-то напоминали медвежьи следы.
Они всю зиму держались, не опадая от холода, по-кошачьи скрючившись, а по весне осанисто распрямились, рождая новый весенний образ на известную мелодию “ Клён мой не опавший, молодой, не смелый… “
День встречи назначали по погоде, которая дама ветреная, непредсказуемая, отсюда и обычная в таких случаях возможная заковыка.
Случалось, что и в середине марта по-весеннему тепло, на душе радостно, а иной год и на Вербное воскресенье ещё снег не сошёл, холодно, от порывов ветра зябко, отчего на душе без обещанного тепла бывает совсем погано.
Со своими пассиями друзья познакомились на городском комсомольском субботнике, который проводился в пору их молодости на этой набережной и был посвящён закладке кленовой аллеи к какому-то то ли комсомольскому, то ли партийному съезду.
Даже судя по тому, что четверо молодых людей стали в дальнейшем отмечать день субботника как свой ежегодный весенний праздник, его организаторы не зря потратили свой молодой задор на его успешное проведение.
В день знакомства была хорошая погода, ласковое солнышко часто выглядывало из-за перистых облаков, помогая создавать приподнятое настроение.
Кто-то из продвинутых молодых людей принёс дефицитный катушечный магнитофон “Гинтарас“, сумел обеспечить его электропитанием и подсоединил самодельные акустические колонки.
С магнитной ленты стали доноситься слова, голоса и мелодии, которые многие слышали впервые: ”Ветер стих, не гудят провода, замер лист на веточке клёна“,” Надену я чёрную шляпу“, “Здравствуйте, моё почтенье! От Аркашки нет спасенья“, более претензионное - “ Равенство есть у лежащих – у живущих равенства нет, …“ Записывались эти песни в домашних условиях, а для придания видимой легитимности как радийные концерты по заявкам трудящихся.
Так они слушателями обычно и воспринимались, следовательно, эта уловка с чьей-то лёгкой руки благополучно срабатывала.
Сложнее было с записями “на рёбрах“-на обычных использованных рентгеновских снимках: при воспроизведении очень часто было низкое качество звучания.
На самом деле цензоры, как правило, ветераны КГБ, подрабатывающие на пенсии детишкам на молочишко и коротающие свой рабочий день, чаёвничая и просматривая свежую прессу в своих маленьких кабинетиках -кельях, всегда находились на боевом посту.
Он был определён при символе власти - штампе “Разрешаю“, прозванного авторами радиопередач “ подошвою“.
Всё обо всём знающие и всё понимающие, искренне сочувствующие творческим людям цензоры, сами всегда с удовольствием слушавшие такие искренние песни, но находящиеся при бдительном исполнении служебных обязанностей, никогда бы не выпустили такую идеологически неустойчивую самодеятельность в контролируемое ими всё эфирное пространство. Но до своего слушателя эти песни несмотря ни на что всё–таки доходили.
На субботнике под вольнолюбивое пение, долбя ломами глубокие лунки и окапывая их штыковыми лопатами под саженцы молодых деревьев, вместе бегая с вёдрами на водоразборную колонку на соседнюю улицу, друзья совсем для себя неожиданно познакомились и подружились с скромными и симпатичными девушками.
Одна из них, приезжая из небольшого населённого пункта соседней области, работала на текстильном предприятии на ткацких станках зарядчицей утка, этаких поперечных нитей будущей ткани.
Она быстро проявила себя в основном производстве. Помощник мастера, отвечающий за эксплуатацию и ремонт ткацких станков на её участке, где зарядчица была лишь помощницей ткачихи, предложил ей самой самостоятельно попробовать свои силы на действующем оборудовании на новом, более ответственном и требующем новых навыков рабочем месте.
У неё сразу, что редко бывает без дополнительного профессионального обучения, стало получаться не хуже, чем у опытной ткачихи.
Так она, будучи трудолюбивой и способной, обладающей отменной реакцией и гибкими чувствительными пальчиками, постепенно, в совсем юном возрасте, закрепилась в этой уважаемой на фабрике профессии и стала выдавать суровую ткань со станков на уровне самых известных мастериц отрасли.
Вслед за приличным материальным вознаграждением последовали и меры поощрения морального.
Её фотографию поместили на доске почёта предприятия, а затем избрали депутатом районного Совета народных депутатов.
Симпатичная стройная девушка, обладая подвижной, энергичной речью, стала завсегдатаем городских и областных собраний и совещаний, на которых было необходимо выступление комсомолки, передовика производства, берущего всё новые повышенные социалистические обязательства к новым памятным датам и всегда досрочно их выполняющего.
Уже после знакомства она уговорила Виктора сменить место работы. После окончания профтехучилища тот успел послесарить на ремонте в паровозном депо, коллектив которого готовился к переводу грузового и пассажирского движения на тепловозную тягу.
Так получилось, что в группу подготовки помощников машинистов на новые тепловозы его не взяли, хотя оставили в резерве.
Виной тому резкий, вспыльчивый характер, неумение контактировать не только с напарниками, которые постоянно у него менялись из-за их нежелания продолжать с ним работать, но и непочтительного отношения к бригадиру и мастеру цеха.
В сфере движения по железным дорогам испокон веков старались поддерживать железный порядок, покруче армейского, и в целом это удавалось, становление железнодорожника происходило не год–два, а значительно дольше.
Вступив в депо в комсомол, он сразу почувствовал, что эта сфера деятельности ему по душе.
Нравилось, как ежемесячно проходили комсомольские собрания в депо и ежеквартально конференции комсомольского актива предприятий и организаций железнодорожного узла, как неформально было развёрнуто социалистическое соревнование комсомольско-молодёжных бригад ремонтников, в одну из которых он входил, борясь за личное именное клеймо качества.
Он представлял себя в форме железнодорожника с комсомольским значком на лацкане кителя в окне локомотива при его движении в черте города, проносящегося по мосту в районе городского пляжа, откуда его атлетическая фигура будет эффектно обозреваться знакомыми отдыхающими, а таковых у него было среди молодёжи не меньше чем полгорода.
Но этим светлым мечтаниям сбыться было не суждено, и тот факт, что они были в его молодой жизни, грел его душу до самой старости, как ни странно, даже больше, чем многочисленные победы на женском фронте, где их количество, к великому сожалению, не переходило в качество, а чем он старше становился, то они вообще перестали его волновать.
Он всё-таки послушал свою ненаглядную подругу и поступил на работу в текстильное предприятие, туда, где она уже успела себя хорошо зарекомендовать.
Главным для себя положительным аргументом для перехода он посчитал большой женский коллектив, в котором ему, возможно, легче будет находить общий язык в коллективе, так оно, впрочем, и получилось в дальнейшем.
Приняли его возчиком основы – нитей, идущих параллельно друг другу вдоль ткани, в процессе выработки которой они переплетаются с поперечными нитями утка, создавая суровое полотно.
Работа эта была малоквалифицированная, очень тяжёлая физически, не многим мужчинам по плечу, поэтому хорошо оплачиваемая.
Нелёгким стал трёхсменный, почти круглосуточный скользящий график работы.
Всё складывалось на первых порах вполне удачно, в случае регистрации брака они были одними из первых претендентов на получение квартиры в строящемся фабричном многоэтажном доме со всеми удобствами.
Приятельница Аркадия закончила после семилетки с отличием торговый техникум и работала товароведом в мебельном магазине.
Пределом её мечтаний была должность директора этого же магазина, ради чего она поступила на заочное отделение профильного института.
Она чётко видела своё место в этой жизни, ориентируясь на синицу в руке, даже не помышляя о журавлином небе. Как ни странно, именно такой практичный подход подкупал воображение Аркадия, безраздельно парившего в небесах всё своё время.
Звали её Людмилой, и была она бессменным комсомольским секретарём хозмебельторга, постоянно организовывала рейды районного штаба “Комсомольского прожектора“, деятельно вскрывала недостатки в организации городской торговли, её даже можно было увидеть несколько секунд на экране в одном из выпусков всесоюзного альманаха “Сатирический патруль”.
Она на первый просмотр этого альманаха в кинотеатре, где он шёл перед художественным фильмом, привела мать, брата и Аркадия, рассчитывая, что её пламенную обличительную речь направленную против бракоделов-мебельщиков покажут в полном объёме.
Увидев, что кадры с её участием почти полностью вырезали из сюжета, совсем не обиделась и даже не расстроилась, сказав:” И так хорошо“, с чем, улыбаясь, послушно согласилась вся её группа поддержки, а Аркадий первый раз при всех поцеловал в щёку, похвалив:” Молодец“.
Она очень хотела привлечь его к этой своей общественной деятельности, но, видя, что это его мало интересует, отступилась и с тем же энтузиазмом рассказывала о большим спектре “деревянных дел“, прежде всего организации производства и реализации мебели, так как действительно хорошей мебели в стране был большой дефицит, и она видела перспективу для них обоих.
Ей также хотелось, чтобы он занялся поставками древесины для самых разных хозрасчётных организаций, понимая, что это золотое дно, которое не будет лишним в будущих семейных отношениях.
На этот раз все четверо собрались без опозданий. Скорее по привычке, чем по необходимости, зашли в магазин, где купили на всех долгоиграющю бутылку портвейна “три семёрки“, конфет и несколько яблок.
Водку Аркадий и Людмила на дух не переносили, а бутылочного пива в свободной продаже не было, путаться с банками с пивом разливным не хотелось, и отправились они на место своего знакомства на набережной.
Там всё было как всегда по особенному, только для них разлитая в весеннем воздухе доброта и доверчивость, в которую той неповторимой весной они поверили в первый раз и с надеждой, что на всю оставшуюся жизнь.
- Не понимаю, зачем меня избрали депутатом, я ведь ничего не решаю. Сижу везде как пешка, как бесплатное приложение. Только говорят: - Ты оденься получше, когда в обком идёшь, покажи товар лицом. Может, на тебя кто внимание обратит - из высокого начальства.- А зачем мне это надо? Мне и своего Виктора достаточно, даже с избытком. Там такие рожи наглые, что смотреть на них не хочется, то ли дело в цехе - и помогут, и слово хорошее скажут.
- Привозят, скажем, по железной дороге вагон дефицитной кухни, так в первую очередь райкому, потом ОБХСС, дальше торговому начальству. Все с записочками, от кого и сколько, а уж потом, если что останется, для очереди. Так в ней народ с ума сходит, с ночи очередь занимают и не всем достаётся. А все шишки на нас. Будто мы своих знакомых отовариваем, дескать, наживаемся на дефиците. Так неудобно бывает, готова сквозь землю провалиться.
- Последнее время моду взяли - начальству слова не скажи, сразу говорят, если хоть что-то не нравится и высказываешь - пиши заявление на увольнение. С народом так нельзя, наши отцы не за это на фронте свою кровь проливали, чтобы к их детям такое отношение было.
- Молодой врач, на фото интеллигентные черты лица у него, так классно пишет о нас обо всех, зачитаться можно. Здорово, что его в молодежном журнале печатают. А поэзия молодых какая стала. Особенно Роберт, такой у него пафос, по накалу не ниже, чем у Маяковского. У Евгения лирика - не пушкинская классика, а своя и не хуже, хотя кому что нравится. Я тут подборку стихов местного поэта прочитал, так он пишет: ” Я теперь об этой луже вспоминаю, как о море”. Вроде бы ерунда, но по-своему. А скорее всего, и не ерунда совсем. Или другой Евгений, постарше, фронтовик: “Товарищем оттянутая ветка бывает больно вдруг ударит по лицу “, немного слов, а какая мощь характера, интеллекта. Я решил так: надо обязательно что-то уметь делать так хорошо, как никто другой не умеет. Вот зачем мне стихи писать, если у других лучше получается, например ”:Жалею, жалею девочек, очень смешных девочек, ещё ничего не сделавших, уже ничего не делающих”.
- Это не про нас. У нас пап дипломатов да мам заведующих продовольственными магазинами или складами нет.
- При чём тут папы да мамы - главное быть духовно свободным.
- Это, конечно, только вот питаться каждый день надо.
- Ну и питайся, это уже похоже на мещанство.
- Ну ладно, не заводитесь.
- Так я вот дорасскажу, только что на ум пришло.
- Ну давай, коли не шутишь.
- Вот утка, например, много чего умеет делать, а всё делает кое-как. Плавает, ныряет, но всё так себе. Летает - да, но опять же - не блестяще. Ходит. Если это переваливание с бока на бок назвать ходьбой, то да. Вот так–то. Здорово я свою мысль завершил.
- Ещё как.
- Учитесь, пока я жив.
- А ты что, помирать собрался?
- Да нет. Пожить - это неплохо.
- Только почему-то получается, что хорошие люди живут недолго, а стукачи всякие никак не уберутся.
- Ну уж вы это что-то не в ту степь.
- Пусть все живут, как им боженька на душу положит.
- А ты что, верующая?
- А что, нельзя?
- Почему нельзя, просто комсомольцам не положено.
- Кем не положено? Это же личное дело, кого оно касается?
- А вcпомни-ка: “ Раньше думай о Родине, а потом о себе.”
- При чём тут Родина и вера в Бога.
- Вы что-то совсем запутались и нас запутали.
- Давайте про Бога не будем, вон какой-то хмырь мотается, стуканёт ещё, ты у нас девушка известная, может быть, героиней станешь, памятник тебе на проспекте Ленина, напротив городского сада, поставят. Зазнаешься тогда. Подойду к тебе, а ты и не признаешься. Скажешь: - “А вы, товарищ, по какому вопросу?”
- Ну ладно тебе. Этому товарищу больше не наливать, а то заговариваться начал.
- Нет-нет, не получается, мне, как всем, у нас в стране по Конституции равноправие.
- Ну не при разливе же.
- И то правда, но уже налито, извините-подвиньтесь.
- А насчёт памятника в центре города, так Валентине, может быть, за её трудовые успехи и воздвигнут, шанс у неё есть. А вот кому уж точно никогда и ни при каких обстоятельствах, так это мне - вашему Аркадию Песенному, но я ни на кого не в обиде, лишь бы всем вам, моим слушателям, хорошо было.
- А правда, что говорят, скоро деньги отменят? Ведь торжественно провозгласили:”Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме “, это значит все мы.
- А мы их и не копим, на кой ляд они нужны. Останутся как реликвии, будем внукам показывать, а они будут говорить: ”Странные люди эти русские жили до нас и деньги у них странные, невозможно понять, зачем они нужны? “
- Вот тогда и будут ходить в почёте поэты, писатели, музыканты. Каждый будет иметь возможность высказывать своё мнение, даже если оно не будет совпадать с мнением начальства.
- Ну размечтались, разве ж такое возможно - начальство всегда найдёт чем ему заняться, а если я, например, работать люблю у станка, а другой всю жизнь на гитаре будет играть, а третий с удочкой от зари до зари на реке будет пропадать, как-то всё совсем непонятно, запутано.
- Ездила в Москву на слёт молодых передовиков производства, там выступал тоже Евгений, но он не поэт, а секретарь ЦК комсомола, так около трёх часов подряд выступал - и всё понятно, и лучше работать хочется.
- Как американцы узнали, что у нас в стране такую патриотичную молодежь комсомол растит, так теперь их приспешники пытаются сделать так, чтобы нашу организацию прикрыли.
- Мало ли, чего они хотят. Нам на их хотение с большой колокольни сами знаете, что. Лучше бы своими делами занимались, а то у них там одна эксплуатация рабочего класса капиталистами. Будет и у них социалистическая революция, не зря ведь наш лозунг - ” Пролетарии всех стран соединяйтесь“.
- Ну вот уже и до лозунгов дошли.
- Съездить бы туда, посмотреть, что и как.
- Кто это тебя туда пустит.
- Вот и плохо.
- Всё равно у нас лучше, чем везде, хоть езди хоть нет, результат будет один. Вот фабрика квартиры строит, мы – рабочие - их получаем бесплатно. Захотела на юг, на Черное море, профсоюзная путёвка бесплатная, только за железнодорожный билет заплати.
- Не все стараются в светлое будущее побыстрее попасть, это ведь от нас в первую очередь зависит.
- Объявили экономическую учёбу для всех, без исключения, а то уток валяется на полу, ходим, его пинаем, а это всё наши деньги, их пока не отменили, таких примеров выше крыши, так никому ничего не надо, настолько всё формально проходит, только для галочки, что прямо тоска какая-то зелёная. Вот у меня на станках можно натяжение нити увеличить, всего-то пару крючков установить и производительность выше, и качество лучше, так Виктору сколько говорю, так он на одном станке установил и любо-дорого посмотреть, а дальше на остальных всё некогда, говорит, других дел много. Даже как рационализаторское предложение всё лень оформить.
- И так: зарплату хорошую получаем, грех жаловаться, я, если бы даже на помощника машиниста локомотива выучился, больше бы не зарабатывал.
- О будущем надо думать, без технического прогресса никак не обойтись.
- Нашу ткань везде берут с руками и ногами, а как не будут?
- Такого быть не может.
- В городе молодёжный театр организовался, спектакли интересные, билеты не достать.
- Это не при нашей фабрике, а при отделочной.
- Я попробую на всех достать.
Не заметили, как стемнело. Небо заволокли серые тучи. Сразу стало зябко. Порывистый ветер принёс мелкий дождик. Прошлогодние листья клёна всё ещё из последних сил держались на ветвях, обречённо поникнув в ожидании новых молодых побегов.
Глава пятая. Новые центурионы
Прилично прокормиться сольными концертами в нестоличном городе, тем более в заштатных, всегда было проблематично, даже человеку талантливому, яркому, имеющему интересный разнообразный репертуар.
Официальный статус артиста если ещё как–то мог создать условия для творческого роста, то в материальном плане - при определенном заранее количестве концертов и утверждённой ставке за каждый из них - ничего особо привлекательного не было.
Среднестатистическая зарплата служащего плюс постоянные разъезды по области с проживанием в гостиницах и домах колхозника в мало приспособленных для полноценного отдыха условиях. С непременной палочкой-выручалочкой кипятильником, на все возможные случаи решения проблемы питания, без которого любому командированному, артист ты или представитель любой другой профессии, обойтись было практически невозможно.
Хорошие люди подсказали поискать варианты трудоустройства на железной дороге: ”Держись, Аркадий, за паровозную трубу, она не подведёт “.
Мол, по себе знаем, если чего на ней произойдёт нехорошее и остановится колесо, никуда не уйдём, ляжем на рельсы и не будем вставать, пока колесо, как и прежде, не завертится.
По молодости несколько раз сходил на танцы в “железку“, так все называли клуб железнодорожников, это было “ что-то с чем-то”.
Ладно, не совсем трезвые, мало обученные самодеятельные музыканты и туалет на улице с подгнившими досками, в других клубах ненамного лучше.
Но постоянные стычки между посетителями, как будто основная масса только ради этого и пришла под видом, что на танцы.
Кто кого первым толкнул? Почему парень со Сластихи танцует и не отходит от девушки с Сортировки, когда “железка“ испокон веков вотчина парней сортировочных - и так далее, и тому подобное.
В этом конкретном случае получалось, что гости ведут себя не по “ понятиям ”, требовалось разобраться, наглядно продемонстрировать, кто на этой территории главнее. Выяснить отношения иначе, чем стенка на стенку, не получалось.
В разборках типа Нежданово на Пустошь–Бор, или Минеево на Соцгородок, или Ямы против Рыбинской участвовали мальчишки едва ли не с десяти лет.
Многие и на танцы не ходили, а ждали наступления темноты в условленных местах, чтобы по сигналу ”Наших бьют “бежать в темноте сломя голову не знамо куда и, встречая своих одногодков из другого лагеря, устраивать чаще всего показушные кулачные бои, но бывало, что и с разбитыми носами, и фингалами под глазами.
Провожать после танцев девушек не из своего района до их дома отваживались немногие, особенно опасались ходить на Сортировку.
Но такие находились, даже вопреки просьбам своих знакомых не подвергать себя никому не нужной опасности, но для этого нужно было хорошо заниматься спортом, желательно борьбой или боксом.
Однажды Аркадий попал на милицейскую облаву, которую проводила железнодорожная милиция при взаимодействии с территориальными коллегами.
Когда он танцевал медленный танец, настолько плотно прижавшись к миловидной шатенке, что та игриво спросила его: “ А что у вас такого в кармане” и он от неожиданности заданного вопроса никак не мог сразу сообразить, что бы такое ответить, и похожее на правду, и не такое уж скушное, но другого ответа, кроме как расчёска, на ум не приходило, его размышления прервали сотрудники милиции, большинство из которых были в форменной одежде с табельным оружием.
Они решительно вошли в танцевальный зал. Один из руководителей спецоперации по профилактике правонарушений среди молодёжи -невысокий, полноватый, с лицом слегка побитым оспой мужчина, возрастом немногим за сорок, в гражданской одежде - властным голосом дал указание оркестрантам, пока не играть.
Кто-то из посетителей не сказал, а с негодованием выдохнул: ” Опять шмонать будут, вот нарвались. Всё из-за этих. Ничего, мусора, дождётесь. Выльются кошке мышкины слёзы“.
Руководил рейдом заместитель начальника по оперативной работе Жора Филинов и его правая рука - начальник уголовного розыска Володя Розанов.
Обе личности хорошо всем присутствующим известные. Один из них жил на Сортировке, другой - недалеко от него, в Афанасове. Оба - фронтовики, были задействованы от звонка до звонка.
В послужном списке у Жоры десятки разоблачённых агентов немецкой и других разведок за время службы в кадровом составе контрразведки Смерш.
Во время боевых действий имел право, что и приходилось делать, за тяжкие воинские преступления расстреливать без суда и следствия военнослужащих в воинском звании старшего лейтенанта включительно.
Сразу после войны ему предложили остаться в столице в центральном аппарате этого всесильного ведомства. Несколько недель отработал, присматривался, но, когда понял, в чём будет заключаться его работа, решительно отказался.
То ли духа не хватило, то ли действительно грубо нарушались все мыслимые и немыслимые принципы законности и морали. Теперь уже об этом никто и никогда не узнает.
А сам он об этом старался не говорить, при приятельских разговорах только побольше подливал себе водки в стакан.
Вошли в положение, учли, что орденоносец, и отпустили домой, а могли бы по-другому повернуть, как правило, пути назад не было.
Вернулся в родной город с красавицей-землячкой - фронтовым врачом, выпускницей местного мединститута, с которой судьба свела на передовой.
Его коллега был стрелком-радистом боевого истребителя. После того как, воспринимая как чудо возвращение с фронта живым без единой царапины, уже до самой смерти в преклонном возрасте ничего и никого не боялся. Любое его слово для местной шпаны было законом.
Они скомандовали парням и девушкам стать раздельно в разных концах танцевального зала.
Так как это происходило не в первый раз, их команда была быстро исполнена и все с интересом ожидали продолжения бесплатного спектакля.
Затем последовало властное предложение парням - оставить на полу запрещённые для ношения предметы и не дурить, иначе плохо будет.
Дурить, впрочем, зная суровый нрав милицейских начальников, никто не собирался, так как их побаивались.
А те всегда считали: раз кто-либо их боится-значит, уважает.
Послышался стук металла о деревянный пол, а когда им было сказано, на армейский строевой манер, сойти со своих мест, то там, где они стояли, на полу лежала, как обычно при проведении подобных рейдов, большая коллекция холодного оружия.
Чего в ней только не было: столовые и перочинные ножи, финки и заточки, металлические прутья и гирьки на цепях.
Милиционер с вокзала привычно собрал все металлические предметы в сумку и без составления каких-либо протоколов изъятия или других каких – нибудь аналогичных документов и душеспасительных речей рейд закончился, а танцы, к удовольствию публики, продолжились.
Несколько самых пьяных и подозрительных посетителей они забрали с собой на вокзал в дежурную часть разбираться-то ли направить кого–то в городской медвытрезвитель, а кого–то в свой железнодорожный спецприёмник–распределитель для лиц без определённого места жительства и занятий, то ли, дав всем подряд под зад коленкой или кирзовым сапогом для ускорения движения с вокзальных ступенек, без промедления отправить на все четыре стороны.
После их ухода, как правило, всякая толкотня и выяснения отношений прекращались, и любители медленных танцев, которыми танцевальный вечер обязательно заканчивался, прижавшись щека к щеке, в такт музыке двигались по деревянному полу, с которого только что убрали весьма опасные при их применении металлические предметы, дыша в уши друг другу волнительным воздухом томительного ожидания молодых горячих тел, узнавали, если до этого не знали, как кого зовут и можно ли партнёршу проводить до дома.
Как-то незаметно и очень быстро на месте “железки” новое руководство отделения дороги при поддержке городских властей построило современный - из стекла, кирпича и бетона - Дом культуры железнодорожников.
Райком профсоюза железнодорожников, в чьём ведении он находился, принимал на работу сотрудников, считая их в своей табели о рангах такими же железнодорожниками, как, например, проводники пассажирских вагонов или билетные кассиры, со всеми причитающимися для этой категории рабочих и служащих социальными выплатами и льготами, вплоть до того, что обещали в случае создания духового оркестра всех его участников за счёт дороги одеть в железнодорожную форму, а руководителю присвоить первое специальное звание среднего командного звена.
Аркадия приняли на работу без особых проблем: высокий уровень его профессионального мастерства не вызывал никаких сомнений, а на железной дороге к профессионалам в любой профессии относились с уважением, считая. что только благодаря им можно организовать безаварийное движение и работу сопутствующих служб.
Профсоюзные работники оказались почитателями его таланта-исполнителя шансона - и рассказали при приёме на работу занятную историю.
В райкоме партии подводили итоги Всесоюзного ленинского коммунистического субботника на предприятиях и в организациях железнодорожного узла.
Всё было как обычно. Люди убирали захламлённые за зиму территории, мусор вывезли, где была возможность.
Участников мероприятия накормили обедом за счёт профсоюзных организаций предприятий, было одно единственное замечание.
Первому секретарю не понравилось, что на одной из улиц работали под громко звучащие песни в исполнении Аркадия.
Она высказалась следующим образом: ”Неужели у нас мало хороших советских песен, под которые наши люди будут вдохновенно работать на коммунистическом субботнике. Есть песни патриотические, народные, есть эти, как их… “ она запнулась на мгновение, ей подсказали – лирические, и она продолжила: А тут эти, не иначе как кабацкие, песни, даже с каким–то блатным уклоном. Я никого и ничего не запрещаю, но неужели в такой день нельзя обойтись без этого. Такое важное мероприятие и такой недогляд. На будущее надо учесть: давно пора усилить повсеместно идеологическую работу“.
А после совещания шёпотом, чтобы никто из недавно избранных секретарей парторганизаций не слышал, попросила переписать ей весь услышанный концерт, как она сказала, для домашнего прослушивания.
При приёме на работу предложили ему одну из должностей художественного руководителя, он, не раздумывая, согласился и не пожалел.
Особенно интересным для творческого человека было приходить в обеденный перерыв или по различным памятным поводам в трудовые коллективы путейцев и связистов, вагонников и строителей, движенцев, среди которых было много любителей художественной самодеятельности, которые если и не очень сами рвались на сцену, но при малейшей возможности стали посещать свой Дом культуры не только на профессиональный праздник, приводя с собой жён, мужей, детей и внуков, даже соседей с той же Сортировки, где в основном жили семьи железнодорожников.
В каждом из этих сплочённых коллективов были свои присущие только им традиции, которые вели свою историю от момента постройки железной дороги в дореволюционный период до военных и последующих лет.
Люди в своём большинстве обладали хорошим вкусом, понимали и стремились к искреннему слову, ценили его, как и душевную мелодию.
Эта работа с трудовыми коллективами особенно засверкала новыми гранями, когда на должность директора Дома культуры был принят бывший секретарь комитета комсомола вагонного депо, а на должность замполита железнодорожной милиции бывший секретарь узлового комитета комсомола.
Аркадий впервые в жизни стал замечать, как его творчество, организаторские способности реально влияют на отношения людей в коллективах, где совсем недавно о его существовании никто не знал, а он сам лишь понаслышке имел представление об этих людях.
Непросто, но очень интересно было контактировать с милицией. Он с детства старался обходить людей в милицейской форме стороной, даже не представляя, какие у него могут быть с ними общие вопросы. Оказалось что это обычные люди - не лучше и не хуже остальных, подверженные профессиональной нравственной деградации, преодолевать которую очень трудно, даже порой невозможно, но делать это необходимо и, лишь вкладывая в это дело свою душу, можно достигать реальных, пусть и небольших, но успехов.
Вновь пришедший замполит поставил перед собой и Аркадием конкретную задачу избавиться от мордобоя в дежурной части на вокзале, от которого ни пассажирам, ни посетителям вокзалов житья не было. Эта проблема как здесь, так и в территориальных органах казалась не решаемой, а раз так, то проще было её не замечать.
Одной системой контроля решить эту задачу не получалось, поэтому решили воздействовать на эмоции и чувства людей при оружии и при исполнении закона с помощью, с одной стороны, политико –воспитательных возможностей, а с другой - путем привлечения к участию в свободное от службы время в мероприятиях Дома культуры как их самих, так и членов семей.
Несмотря на первоначальный всеобщий скепсис, внимательное отношение к людям, стремление в каждом из них увидеть хоть что-то хорошее и пытаться его хоть чуть-чуть развить стали давать свои результаты гораздо быстрее, чем на них рассчитывали.
У людей стало появляться желание выходить на несущую отрицательные эмоции службу, они к своему многократному удивлению даже стали испытывать удовлетворение от исполнения карательных функций, когда руководствовались самыми высокими нравственными целями.
Для многих горожан, далёких от правоохранительной деятельности, было совершенно непонятно, как это милиционер, дежуривший на перроне, во время объявленной посадки в пассажирский поезд, подходит к пожилому отъезжающему и предлагает помочь занести тяжёлые вещи в вагон. Ведь это же не носильщик, а представитель власти.
Но, если это отвечает нравственным установкам милиционера и по-другому нести службу он уже не может и такая линия его поведения будет положительно отмечаться его руководителями, у него от таких своих поступков будут одни положительные эмоции.
О некоторых постовых милиционерах с красивыми комсомольскими значками “Молодой гвардеец пятилетки“ на лацкане мундира стали ходить по городу легенды об их вежливости и стремлении помочь людям, что повышало авторитет милиции в целом среди населения.
Это всем грело душу и позволяло думать что творческие силы тратятся с пользой для людей.
Аркадий Северный
Эссе
Порывистый осенний ветер кружил всё утро первые опавшие жёлтые листья вокруг высокого пьедестала.
К обеду мелкий скучный дождик, такой часто бывает в октябре, ещё не успев надоесть, прибил их своими холодными каплями к асфальту, на котором стали появляться небольшие пёстрые лужи.
Немногочисленные прохожие, прячась под зонтами от осенней напастии, старательно их обходили.
Внимательно выбирали маршрут движения где посуше, обходя лужи. Идти при этом приходилось совсем близко к бордюрам.
За ними на окаймлённых газонах ещё цвели поздними летними красками декоративные цветы, заботливо высаженные по весне в грунт женскими руками.
Анютины глазки с застывшей изморосью на лепестках внешне напоминали настороженный, а в чёрной глубине - плутовской взгляд ивановской красавицы Маргариты.
Много лет тому назад провожала её сюда, до дома, весёлая разбитная кампания богемной молодёжи, пленённая грациозной походкой, выделявшей её в толпе.
Увязались они за ней после окончания танцевальной программы в городском саду имени 1 Мая, некогда расположенном неподалёку.
Молодые люди были вполне современными для своего времени и уже начали понимать, что без устойчивого базиса, как учили в школе, то есть материального положения, безуспешно надеяться на лёгкую победу в амурных делах у современных богинь красоты.
Тем более в первый вечер, сразу после знакомства. Но несмотря на здравый смысл, наперебой пытались добиться хоть какого её расположения.
Они звучанием утончённых аккордов гитарных струн и своеобразными приятными тембрами голосов как бы предлагали своей спутнице, подобно глухарям на токовище, по достоинству оценить их творческие возможности и остановить свой благосклонный взор на самом достойном.
За все свои старания непризнанные гении уличного шансона в конце концов, уже после полуночи, получили на память о её неповторимом образе лишь воздушный поцелуй, пожелание спокойной ночи, дальнейших успехов в личной жизни и в коллективном песенном творчестве.
Будучи хоть и беспечными, но воспитанными молодыми людьми, за незаслуженно банальные пожелания смешливо сделали учтивый вид, будто бы весьма признательны ей за это. Но всё же при расставании не удержались от ехидства.
- И вам также. Всего, чего хочется.
- Чем дальше, тем лучше. Не обессудьте, если что не так.
- С нашим всегдашним почтеньицем. Аркашка и компания.
Они будучи молодыми людьми без комплексов, ни в коем случае не посчитали себя хоть в чём-то обделёнными по сравнению с другими провожатыми а тихий и волнительный субботний вечер - безвозвратно потерянным, как бы вычеркнутым из молодой жизни.
Сумели найти в томительном ночном общении не столько примитивные флюиды будущих сиюминутных побед на амурном фронте, сколько свежие лирические интонации будущих музыкальных и литературных произведений.
После их ухода на этом самом месте неприступная Маргарита, подпитавшись их духовной энергией, быстро, по-солдатски чётко разоблачилась.
Спрятала одежду в укромном местечке и в чём мама родила, не торопясь, взгромоздилась на припасённую у вечно скрипящей от старости и отсутствия мужских рук калитки новую метлу с длинной ручкой.
Сжала стройными ляжками связку свежих берёзовых прутьев. Затем, свободно раскинув руки, на вздохе, по своему велению или по чьему-то хотению, плавно оторвалась от поверхности земли.
Затем выдохнула ночной воздух и стремительно взлетела на высоту птичьего полёта.
Там перед её взором предстал во всей красе уставший за длинный погожий день полусонный ночной город, успевший погрузиться в милую её сердцу кромешную темноту с редкими проблесками света в окнах влюблённых и других неисправимых полуношников - должно быть, изобретателей вечного двигателя прогресса.
От непривычного свиста ветра в ушах быстро сбавила скорость, наслаждаясь свободным падением в густых влажных перистых облаках.
Наконец, накувыркавшись на воздушных горках, притомилась и совсем было успокоилась, увидев с высоты своего положения, как её недавние провожатые мирно разошлись по домам.
Дав задний ход, привычно юркнула в первую попавшуюся знакомую печную трубу.
И опять превратилась в писаную ивановскую красавицу - знойную музу для каждого пока не оперившегося молодого дарования.
Это продолжительное действие происходило на том же самом месте, известном ей не понаслышке.
Да, именно там, где сегодня расположен новый городской сквер, созданный возле памятника Аркадию Дмитриевичу Звездину {Северному}.
До его застройки здесь, в микрорайоне под названием Центр, в своих одноэтажных домах без современных удобств, в окружении хозяйственно-бытовых построек жили - не тужили простые граждане тихого и скромного рабочего града Иванова.
Жили по-разному. Кому как на роду было написано. Каждый по своему кошельку и не только. Зато каждый в своё удовольствие.
Кто-то создавал семьи, растил детей. Кто-то жил так, как считал для себя, возможным.
Токарь и ткачиха, одинокая медсестра и приблатнённый убеждённый холостяк, он же свободный грузчик с Сортировки, и много разного другого люда.
Повторяли при этом, как правило, по прошествии прожитых лет сугубо личное мнение друг о друге.
- Мол, Бог дал, Бог взял. На всё его воля.
Не претендуя в своём большинстве никоим образом ни в мыслях, ни в реальной жизни ни на какое хоть мало-мальски значимое общественное или какое другое признание.
И никогда не сожалели о таком своём уделе. В то время как их город как молодое здоровое неодушевлённое существо быстро рос, развивался по ему одному известным законам.
Ему же, в силу своего предназначенья, а также для комфортного существования, требовалось много чего ещё в том числе и новые транспортные артерии.
Для их создания пришла электрическая тяга, как будто придуманная именно для этого.
Диковинные, неуклюжие на вид, но просторные для пассажиров троллейбусы вызывали поначалу настороженность, но на удивление быстро прижились.
Многие уже не представляли, как без них можно было обходиться. И их маршрутов становилось всё больше и больше.
На одном из них, проходящем по центру города и огибающему вышеупомянутые жилища, случилась непредвиденная ситуация.
Дома своими внушительными размерами стали мешать визуальному водительскому обзору.
Водители троллейбусов со своего рабочего места не могли контролировать путь своего предполагаемого следования за ближайшем поворотом, по другой улице, расположенной перпендикулярно к основной.
Много лет с этой незадачей мирились, рассчитывая на беспечное авось.
Но всё же после очередного дорожно-транспортного происшествия с тяжёлыми последствиями терпение у чиновников, которым надоело далее испытывать судьбу участников дорожного движения в центре города, и вместе с тем лояльное к себе отношение большинства жителей по поводу бездействия в решении насущной проблемы, закончилось в пользу здравого смысла.
На самом высоком уровне было принято судьбоносное решение - о расселении людей из этих домов, к тому времени уже напоминающих муравейники, значительно улучшая при этом их жилищные условия.
В такую благодать поначалу никто не верил. Говорили по этому поводу так, как между собой обычно говорили о власти, кто во что горазд.
- Мало ли что говорят. Обещать они умеют.
- Все переедут, а меня оставят, может же быть такое?
- Всё могет, как же без этого, но лучше не надо.
- Подумаешь, какая особенная выискалась.
- Если правда, без приколов, такое дело произойдёт. Значит, уважают, даже не верится.
- Как тут, тем же не ответить. Первый раз пойдём за власть на выборах голосовать. Как на праздник.
Всем этим везунчикам, верующим и совсем неверующим ни в какие от власти подарки попавшим под снос в связи с развитием городской инфраструктуры торжественно, под звуки фанфар, вручили ключи от новых благоустроенных квартир в домах, построенных на средства текстильных предприятий.
Кое-кто из переселенцев, привыкнув с детства жить в центре, всё же с неохотой уезжал в другой район, ещё долго вспоминая ставших почти родными соседей.
- Вот если бы всё заново начать, никогда бы с ними не ругался. Кто знал, что всё так получится.
Таким образом, после сноса освободился визуальный обзор для водителей, как это и предписано правилами безопасного движения транспорта на городских дорогах.
Ещё одна, хотя бы и маленькая в историческом плане, но решённая на глазах у Аркадия самая насущная проблема большого города, оказавшаяся такой по удачному стечению обстоятельств.
Через продолжительное время, уже по другой причине, появилась редкая возможность воссоздать на этом месте - почти как первозданную, так недостающую для ивановцев и гостей города зелёную зону отдыха, украшенную цветами и декоративными растениями.
После рождённого в высоких кабинетах предложения разместить памятник известного земляка на его родине было принято понятное и очевидное для городских старожилов решение, что лучшего места для него не придумаешь, хотя и никто их об этом и не спрашивал.
И вознёсся Творец, Мастер на пьедестал, оставив на небесах свою беспокойную музу - вечно юную Маргариту из городского сада имени 1 Мая.
По своеобразному художественному замыслу автора скульптуры - в объятия алкоголя и табака. Говорят, таково образное видение.
- Может быть, по этой причине на глазах у Мастера время от времени появляется повязка? Чтобы ему не было стыдно за то что происходит в его родном городе. Или чтобы отдохнул от созерцания надоевших бутылки и сигарет.
Как бы там ни было, все дебаты по этому поводу сходятся к одному - сколько людей, столько и мнений.
Но де факто такое важное место в архитектурном облике города удаётся занять далеко не каждому из известных людей даже не одного поколения, оставивших заметный след в этой жизни. Только бы без не красящей его атрибутики.
Тем более в том возрасте, когда многие сверстники шансонье полны жизненных и творческих сил, а его нынешний удел лишь наблюдать, не в силах ничего изменить, за их делами и свершениями, с высоты своего нового привилегированного положения.
Если бы много лет тому назад при наших встречах где придётся: на улицах, в домашних условиях, в транспорте, кому-нибудь из окружающих пришло в голову шальное желание предположить, что благодарные потомки воздвигнут Мастеру памятник в центре родного города, то его тем самым можно было обидеть.
Хотя долго, он зла ни на кого никогда не держал. Каких бы душевных сил и внутреннего сопротивления ему это ни стоило, но с годами это ему удавалось всё труднее.
Вспоминаю через много лет памятный разговор на кухне сохранившегося до сих пор дома старой постройки, находящегося в центре города.
Там нас по-матерински отчитывали, кажется, за ресторанные посиделки, и в конце разговора было сказано:
- Считаете себя богемой? Думайте о себе всё что угодно, а толку что? Только людей против себя настраиваете. Тому кто так считает, по сегодняшней жизни ни при каких обстоятельствах не сдобровать. Плохой конец вас ждёт. Люди не простят. Вон уже какой-то хмырь приходил, про Аркашку плохое выспрашивал. Сразу видно, не просто так.
- Да ладно придумывать. Застращали.
- Спросил кто-то чего-то. Ответили, и пусть идёт на все четыре стороны.
- Мы никому ничего плохого не делаем. А то, что говорим, что думаем, так кому до этого какое дело?
- Как же? Сколько музыкантов, писарчуков за решёткой. Кто-то за границу сбежал. Вам это надо? Всё за язык за длинный.
- Нас не тронут, мы заговорённые.
- Да отстаньте, остерегаться надо недобрых людей, а не так как вы, ко всем с открытым сердцем. Ох, предчувствие у меня нехорошее.
Если бы знать в то время, что Аркадия ждёт такая судьба, можно было бы вести дневник, который сейчас пригодился бы.
Память, к сожалению, не всегда лучший фиксатор событий, происходивших чуть не сорок лет тому назад.
Но всё же вызывают доверие рассказы людей, имеющих отношение к тем событиям, в частности рассказы ветеранов-железнодорожников, которые до сих пор добрым словом вспоминают бывшего начальника отдела кадров станции Иваново-пассажирская.
- В послевоенные годы большой грузооборот был. Движение пассажирских поездов наладилось.
- Его слово всегда было весомым. Человек достойный, уважаемый всеми. Орденоносец, участник двух войн. Кремень. Примерный семьянин. Жена работала в железнодорожной больнице медсестрой в кабинете флюорографии. Трое сыновей и дочь. Часто сокрушался по поводу того, что один из сыновей увлекается блатными песнями. А вся молодёжь воспитана на народных песнях и песнях военных лет. Никакая индивидуально-воспитательная работа с ним не даёт результатов. Одно расстройство здоровья от этого. Парень талантливый, но в чём-то не доглядели с матерью. Вся молодёжь в общем строю, как на параде, шагает, а он ногу не держит, подсекает её. Что с ним будет дальше, не знаем?
Одному ему, их сыну, известно было, почему он выбрал свой путь в творчестве, не посвятив его ни народным, ни военным песням.
Стремление к исключительности, полной самоотдаче во всём, что было связано с музыкой, словом, близкое к масонскому стремление двигаться только вперёд, не оглядываясь и не сбавляя, а только прибавляя ход. А там, за горизонтом - будь что будет. Время само расставит всё по своим местам.
В романе “Роза чёрная“, посвящённом Аркадию Северному, мною сделана попытка воссоздать атмосферу того времени, при котором он формировался как творческая личность.
Через несколько дней после смерти И.Сталина ему исполнилось четырнадцать лет. Учился он в это время в школе на Рабочем посёлке и много времени уделял игре на гитаре.
В разговорах тепло отзывался о школьных годах, чего не скажешь о ленинградском периоде его жизни, который я не затрагиваю ни в романе, ни в этом эссе, так как мало что конкретно мне о нём известно.
Во время работы над романом происходили странные вещи. Оказывается, школьный архив, где можно было бы узнать о его успехах или неудачах в учёбе, сгорел при загадочных обстоятельствах.
Мои близкие родственники из квартиры в многоэтажном доме, где незадолго до этого были два покойника, промочили квартиру соседа по недосмотру, возможно, при участии трёхлетнего мальчика.
Фамилия его, как я впервые тогда узнал, такая же, как и у одного из ленинградских друзей Аркадия, песни на стихи которого он исполнял всю свою творческую жизнь.
Тот работал простым электриком на ленинградском заводе, а в душе был поэтом.
Что всё это значит? Очередные происки Воланда или таинственные знаки Мастера?
Вместо эпилога.
Недавно, впервые за прошедшие почти тридцать лет после смерти Аркадия Дмитриевича, в школе, где он учился, школьники-краеведы под руководством учителей занялись изучением его жизни и творчества.
Первый вопрос, который я от них услышал: А что такое шансон?
Вопрос, на который у каждого поколения есть свой ответ.
Коротко о важном. Синопсис, продолжение
Повесть “Белые халаты“ начинается с описания полнолуния. Продолжается попыткой повенчать розу белую с серой жабой. Потёмкинские деревни. Сор из избы. Дело врачей.
Взятка, суд. Внезапно вспыхнувшие и погасшие чувства.
”На солнцепёке“ об аномальной жаре 2010 года. Бывший североморец Игорь, вчерашняя школьница Алина.
Банальная пьянка, задержание и доставление Игоря в дежурную часть полиции (милиции). Новые знакомства и приключения с трагическим концом. Его гибель от руки наркомана.
Сюжет повести “Дни закрытых дверей“ самый кровавый в книге, хотя начинается с умиротворённой фразы: ”На Троицу немного потеплело, однако ожидаемого поворота на жару не случилось“.
Две школьные подруги, буднично изнасилованные в юном возрасте, стали проститутками.
”Из мордовских лагерей Толян вернулся грубым и нервным“. “Убивает бывшего милиционера, а затем …
“ … и Толян резким движением перерезал ей горло. Кристина закричала“.
Белые халаты
Повесть
Глава первая. День полнолуния
В прошлом году на смену непривычно жаркому, быстро набившему оскомину сухому лету, ёжиком из тумана, проявилась бродяга осень, которая разразилась продолжительными проливными дождями.
Щедро, с избытком окропив землю небесной влагой, её тучевое небо заметно светлело.
Как правило, ближе к полудню сквозь низкие облака всё чаще пробивались солнечные лучи.
Наступила для кого-то грустная и тягучая, а для кого-то восторженная и золотая пора увядания с лёгкими утренними заморозками и догорающим багрянцем листопада.
Став совсем поздней, осень уже совсем мало располагала к заряду положительных эмоций от своего созерцания.
Беспардонно пронизывая насквозь сыростью, ветреная холодная погода вместо ожидаемого дальнейшего понижения температуры нежданно-негаданно сменилась небольшим потеплением, ослаблением ветра и долгими обильными снегопадами.
Белые пушистые снежные хлопья, плавно кружась, опускались на обочины городских дорог, в мгновение ока превращаясь в сплошное серовато-коричневатое месиво снега и грязи.
Проезжая часть очень быстро укатывалась, становясь скользким и опасным местом.
Расчищая первые снежные заносы, спешно заработала специальная дорожная техника.
Дворники без особого приглашения, как заправские муравьи-трудяги среди снующих туда-сюда по своему жилищу-муравейнику других его обитателей, начинали свой очередной, зимний сезон.
Они занялись разбрасыванием заранее припасённого песка на покрытые ранним снегом тратуары.
У подъездов, на других придомовых территориях, дополняя сиюминутный городской пейзаж своими колоритными фигурами с вёдрами и совками в руках.
Один из таких суетных зябких дней оказался днём полнолуния.
Его визитная карточка стала очевидной далеко не сразу.
Она проявилась постепенно и не только в обычном для этого времени года непостоянстве природы, а и в эксклюзивной, видимой невооружённым взглядом лишь поздним вечером редкой фазой лунной освещённости.
Случилось обещанное полнолуние на самом деле поздним вечером лишь благодаря небесному противостоянию Солнца, Земли и Луны примерно на одной прямой, как бы проведённой по этим планетам вглубь мироздания.
Такое явление вызвало особый интерес ещё и потому, что около двух десятков лет ничего подобного никто не видел, как никто не будет иметь такую возможность наблюдать ещё как минимум лет тридцать.
В этот день любознательных людей независимо от их социального, материального и разного другого положения ожидало интеллектуальное пиршество в виде созерцания в реальном времени картины движения космических тел.
На звёздном небосклоне луна подбоченясь, не спеша, даже подчёркнуто вальяжно, будто следуя по заранее утверждённому графику движения, меняла привычное очертание, постепенно обретая другой, менее знакомый вид полностью освещённого Солнцем большого, яркого, круглого диска.
По возникшим при наблюдении нового образа ощущениям, прежде всего личной сопричастности с таинствами природы, самая близкая, но от этого не менее загадочная планета воскресала на глазах.
Она демонстрировала перед впечатлительными астрономами-любителями безудержный прилив неведомых сил, вращаясь всё быстрее вокруг собственной оси, стараясь приблизиться к ним, стремительно сокращая межпланетное пространство, при этом непостижимым образом удерживаясь на прежнем безопасном расстоянии.
От развития этого воображаемого сюжета и связанных с ним бурных переживаний за свою безопасность легко войти в безнадёжный ступор, после которого легко наступает не сравнимое ни с какими земными радостями космическое блаженное состояние душевного покоя.
Тонким и впечатлительным натурам, склонным к продолжению оригинального мыслительного процесса, предоставлялась возможность в ином, четвёртом измерении передвигаться по верхнему рыхлому слою лунного грунта, по кольцевым горам и лунным кратерам.
Легко и свободно расширялись горизонты сознания до бесконечности, беспрепятственно проникая в иные миры, соблюдая при этом лишь одно, но весьма непременное и важное условие, которое сродни принимаемым на Земле правилам техники безопасности.
Не лелеять в душе надежду, оставить в своей памяти для земной жизни хоть что-то имеющее значение от этих увлекательных путешествий.
Дабы не искушать себя без нужды поиском возможности возвыситься хоть в чём-то над другими людьми или совсем уж скабрёзными помыслами, при этом не ограничивая возможностей познания, сузив запоминание до банального намёка на то, что нынешнему поколению людей предоставлена редкая возможность духовной самореализации по образам и подобиям создаваемым внеземными цивилизациями, притомившимися наблюдать за нашей затянувшейся до неприличия неразумностью которая тем не менее для кого-то, может быть, всё ещё кажется весьма увлекательной и сродни с ласкающим душу утверждением о возможности построения коммунизма или земного рая в отдельно взятой стране.
В этот день полнолуния разменял своё двадцатипятилетие вполне успешный молодой человек, наречённый родителями Александром и пока деятельно оправдывающий их скромные надежды на не гаснущем жизненном костре.
Прошедший день рождения не вызвал в нём положительных эмоций.
Лет десять назад он представлял эту памятную, разудалую, четвертную днюху совсем по-иному.
По самым скромным прикидам уже могли бы сейчас, не откладывая в долгий ящик, прозвучать первыми петухами торжественные фанфары.
Они бы возвестили окружающим о его вхождении в некое элитное сообщество со своим уставом, кодексом чести, правилами и манерами поведения и не обременённом никакими обязательствами по их выполнению.
Суть этих обязательств была наполнена наипростейшим смыслом.
На команду: ”Будь готов!” восторженно, с блеском в бездумных глазах, с непременной благодарностью за доверие отвечать: ”Всегда готов!”
Быть всегда готовым подрихтовать идейного противника, в любой момент предъявить свои претензии кому угодно и на что угодно, прежде всего на то, что тебе не принадлежит, но от владения которым зависит уровень благосостояния.
Солидный пахан под оком многочисленных телекамер мог бы уже, как положено, торжественно произнести: ”Поздравляю, братэла, ты сделал всё, что мы от тебя ожидали. А теперь забудь про всех остальных, им было не больно, вообще про всё, что до тебя было, и слухай сюда.
Чтобы у тебя всё в этой жизни было, и оно будет отвечаю. В дальнейшем не волнуйся, я сделаю. - Он перевёл бы дух, бросил свой сатанинский взгляд поверх голов присутствующих. - Cделаю всё, чтобы тебе за это ничего не было.
Ширься и размножайся подо мной.”
Это так могло бы быть, но, увы и ах, не случилось.
Двигаются же по одноколейному железнодорожному пути на максимальной скорости навстречу друг другу два поезда и, несмотря на то что расстояние между ними сокращается до вытянутой руки, не встречаются. Не случилось.
Вот почему особых разочарований у Александра по поводу не сбывшихся мечтаний не было.
Он по-прежнему не без оснований надеялся, что всё ещё в его молодой жизни впереди и, главное, не упустить свой шанс.
По этой же причине в день рождения ему было не до вечернего бдения по поводу встречи полнолуния, как и не до застолья, к которому был ещё более равнодушен.
Он привык использовать своё время предельно рационально, как и большинство его знакомых сверстников.
Отдавал предпочтение занятиям неприменно с пользой для дела, на которых концентрировал, в последнее время, своё внимание, особенно получая удовлетворение именно от окружающих людей в случаях их положительных оценок результатов его труда.
Следовательно, ранним снежным утром, наступившим вслед за полнолунием, ему было не до размышлений о таинствах природы, не до блужданий по лунным кратерам и не до витиеватых умозаключений по поводу желательных для кого-то изменений его привычных нравственных ориентиров.
Тем более что если бы он по какому-то стечению обстоятельств всерьёз задумался об этих проблемах, то само предположение делать хоть что-то за здорово живёшь напоминало пустые вчерашние хлопоты.
Суетиться ради чьих-то возвышенных идеалов или заниматься чужими делами без пользы для себя он не собирался категорически, ни при каких условиях, разве что под дулом пистолета.
Тем не менее утром случилоь нечто непредвиденное.
В привычное время не услышал пронзительного звонка будильника, как при обычном пробуждении.
Осталось невыясненным, произошло это из-за того, что забыл завести его, или из-за его неисправности, так как это не представляло никакого для него интереса.
Проснулся же от непривычного ноябрьского утреннего света, более напоминающего по яркости свет дневной, активнее вытесняющий тьму из обжитого помещения.
Он не только не успел сделать обычно доставляющую по утрам немало приятных минут спортивную борцовскую разминку с неприменной пробежкой и комплексом упражнений с разъемными гантелями, но и не принял контрастный душ, не выпил обычного крепкого душистого чая из большой фарфоровой чашки.
Пришлось вынужденно констатировать, что весь привычный утренний жизненный уклад, обустроенный годами, был напрочь нарушен.
Раз уж так произошло, не выходя из душевного равновесия, спокойно и расчётливо оценил создавшуюся обстановку, понял, что находится во временном цейтноте и может опоздать на работу.
Если бы такая незадача всё-таки случилась, то можно было бы надеяться с большой долей вероятности, что ничего сверхестественного не произошло бы как для него, так и для его работодателя, облачённого в мундир старшего офицера.
Планеты на небосклоне не вернулись бы в исходное положение, и, скорее всего, опоздание осталось бы незамеченным.
Хотя, возможно, следуя теории вероятностей и необычным положением космических тел на протяжении этих суток, какие-то изменения могли всё же произойти.
Если сравнивать с теми событиями, что случились, для их активных участников и статистов, вольно или по недоразумению вошедших в ближний и дальний круг служебных интересов, лиц наделённых властными полномочиями.
Нельзя полностью исключить также и того, что могли быть и другие заданные на небесах условия, которые повлияли бы на судьбы главных действующих лиц предлагаемого повествования, круто изменив их.
Как бы то ни было, следуя по заданному далёкими звёздами азимуту череда дальнейших событий полилась своим утренним светом по единственно обозначенной на небесах на тот момент наикратчайшей лунной дорожке.
Глава вторая. Накануне
Более полугода Александр продолжал находиться в состоянии затянувшейся эйфории, вызванной предоставившейся совершенно неожиданно возможности сразу после окончания учёбы устроиться на постоянную работу в госструктуру, до конца не представляя той опасности сопутствующих подводных рифов и течений, которые предстояло постоянно преодолевать людям, находясь на государевой службе.
Это событие в его воображении представлялось как удачное прежде всего потому, что экономистов с высшим образованиям в областном центре в последние годы был явный перебор, поэтому у недавних выпускников без опыта работы были известные проблемы с трудоустройством.
Местный университет он окончил одним из лучших на потоке, чуть-чуть не дотянув до диплома с отличием.
По этому поводу около месяца он рассказывал знакомым байку, в которой утверждалось, что лучше иметь синий диплом и красную рожу, чем красный диплом и синюю рожу.
Особого успеха у собеседников она не имела. Не смешно. Вскоре самому надоела, да и рассказывать больше было некому.
Природный оптимизм позволял ему весьма уверенно чувствовать себя на рынке труда, но всё же в реальных условиях, когда ты выбираешь себе работу лишь после того, как выберут тебя, совсем не гарантировал успешный старт в гонке за лидером.
Помог неприметный, как бы между прочим, разговор с всегда подтянутым и немногословным мужчиной из соседнего дома.
Тот был таким же, как и он, неисправимым энтузиастом ранних утренних ежедневных пробежек в любую погоду.
Жара ли, холод ли, вдоль по набережной, по берегу спокойной мелководной реки, без которой каждому из них в этой жизни многого бы не доставало. Пусть неприметна, неширока. Зато своя, родная. Река твоей жизни.
Его сотоварищь, по пропаганде здорового образа жизни, который хотя и был почти в два раза старше, за время многолетнего знакомства стал если не другом, то во всяком случае хорошим приятелем, разница в возрасте с которым почти не ощущалась.
Однако, как Александр ни старался, дальше совместных занятий спортом их отношения не продвинулись.
Тем более было удивительно, как тот, непонятно откуда узнав о его проблемах с трудоустройством, впервые сказал, что работает кадровиком в сером доме, как, по привычке, называли управление внутренних дел, предложил прийти с документами к нему на собеседование.
После недолгого разговора, уточнения биографических данных, списка близких родственников его лишь через полгода пригласили для его продолжения.
Удивительные поступки кадровика продолжились.
При решении вопроса о возможности использования в сфере оперативно-разыскной деятельности в профильном для экономиста подразделении по борьбе с экономическими преступлениями Александр узнал от своего будущего непосредственного начальника, что за него поручились как за самого себя, без чего приём на службу был бы невозможен.
В служебном документе было записано, что поручителем стал его знакомый, кадровик, который отныне несёт ответственность за его морально-волевые качества при выполнении служебного долга.
Это означало, что если в дальнейшем он, ставши его подопечным, своими действиями или бездействием нарушит законность против людей, с кем по долгу службы будет контактировать или служебную дисциплину, то это может привести к увольнению за дискредитацию органов внутренних дел, и отвечать будут оба в равной мере, хотя поручитель об этом нарушении может ничего не знать.
Поразила необычностью вся эта подчёркнуто серьёзная взаимоответственность без привычной студенческой многословности и поверхностности суждений, исходящих чаще всего из книжных знаний, с одной стороны, а с другой, он представить себе не мог, как это он, к примеру, за кого-то бы поручился, и это обязательство висело бы над ним, как домоклов меч, чтобы, возможно, в самый неподходящий момент закончить его карьеру.
Ведь это ничего ему не давало с обычной, присущей многим его знакомым точки зрения, не говоря уже о выгоде, кроме лишней головной боли, совсем не обязательной для современного успешного рационального человека.
Он не нашёл для себя ответа на этот вопрос.
С другой стороны, он впервые проникся уважением к, незнакомому, по сути, сотруднику силового ведомства, раскрывшемуся в этой важной для его дальнейшей жизни ситуации, поступком, проявляющим наглядно неизвестные доселе грани мужского характера.
Продолжая размышлять на эту волнующую тему, пришёл к вводу, что, оказывается, и так бывает, что ручаются просто за соседа, каких вокруг очень много.
Ещё есть люди, которые берут на себя ответственность не корысти ради, а токмо ради отечества.
Проецируя это на себя, приходил к мысли, что он сам себе до конца неизвестен.
Молодой, непредсказуемый, только еще делающий первые самостоятельные шаги на жизненном пути.
Из него, как из пластилина, можно лепить всё, что кто-то посчитает необходимым, подтверждая мысль, что не слишком ли много очевидных рисков.
Все эти соображения, переданные внутренним голосом, безусловно, заслуживали внимания, как и возможные довыды представителей спецслужб, отвечающих за подбор молодых кадров.
Прежде всего о том, что необходимо начинать работать по-новому, за результаты спросят с каждого.
И по полной программе, невзирая на то, обсыпан ли ты звездами, как новогодняя ёлка, за предыдушие служебные подвиги или только начинаешь карьерный путь.
Далее прошла стажировка, в ходе которой имеющиеся экономические знания были дополнены специальными юридическими, изучением министерских приказов. Азам практических навыков оперативно-разыскной деятельности обучили отдельно, после чего последовало заключение контракта с зачислением в штат сотрудников силового ведомства.
Быстро выйдя из подъезда своего многоквартирного десятиподъездного жилого дома, прозванного с момента постройки китайской стеной, где жил с родителями и сестрой хоть и в тесноте, да не в обиде, он не стал испытывать своё терпение и удачу на ближайшей остановке общественного транспорта, где была обычная толкотня.
Прямиком стал передвигаться к месту службы по утоптанным горожанами снежным тропинкам вдоль коллективных гаражей, по изученным с детства придомовым территориям, кое-где мимо контейнеров с мусором, по первым сугробам, по давно определённому наикратчайшему маршруту энергичной походкой к финишу всё более похожей на бег трусцой.
Примерно за час всё же успел. В последний момент, без опоздания, прошмыгнул перед носом начальника, входящего в почти полностью заполненный сотрудниками актовый зал управления внутренних дел.
Один раз в неделю, рабочий день начинался с совещания в расширенном составе с обязательным приглашением всех аттестованных сотрудников.
Могли отсутствовать лишь те, кто сменился после суточных дежурств и имел законное право на отдых или ещё находился на дежурствах, а также участвующие в неотложных мероприятиях по раскрытию и расследованию преступлений.
Александр в привычной утренней суете только успел плюхнуться на свободный стул рядом с одним из коллег, более старшим по возрасту и стажу работы оперативником и почувствовать приятную лёгкую физическую усталость и даже не успел толком перевести дух, как прозвучала громкая команда, поданная первым из присутствующих, кто увидел входящего в зал начальника:”Товарищи офицеры”.
Пришлось вместе со всеми вставать, таким образом его приветствуя.
Александр впервые почему-то обратил внимание на то, как отрывисто и глуховато, но всё равно почти так же громко, как пулемёт, застучали освободившиеся от веса тел ,деревянные сиденья, стукаясь о спинки стульев, скреплённые между собой в ряды, по всему периметру служебного помещения.
Начальник решительно прошёл за стол президиума, который находился на небольшой сцене.
За ним, соблюдая дистанцию, с первого ряда, так было заведено, понуро потянулись на свои места в президиуме его заместители.
Он, находясь спиной к подчинённым, отточенным движением, демонстрируя отменную строевую выправку, резко повернулся через левое плечо на сто восемьдесят градусов и, оказавшись к ним лицом, спокойно и уверенно произнёс, как и предусмотрено в таких случаях:”Товарищи офицеры”,после того как ему показалось, что подчинённые слишком шумно опустились на свои места,за что сразу получили общее замечание в свой адрес.
- Все, успокоились. Что-то наше войско поредело. Руководителям подразделений доложить о наличии личного состава строевыми записками к окончанию совещания, с выводами по отсутствующим.
Сосед Александра, наклонивши к нему голову, чуть слышно произнёс:”Всё правильно. Для того и щука в озере, чтобы карась не дремал. Распусти нашего брата, так на голову сядем кому угодно”.
На это Александр не нашёлся что ответить, но подумал, что если бы сосед сам опоздал, то пел бы совсем другие песни. Постарался быстро переключить своё внимание, на что-нибудь для себя более интересное, но тот не унимался.
- Слушай, пока я жив, запоминай. Вчера по делам был на рынке. Русская женщина торгует мандаринами.
К ней подходит покупательница и спрашивает, откуда мандарины. Она отвечает- наши. Та переспрашивает, как это наши, я спрашиваю, где выросли, из какой страны привезли. Продавец ей: я понятно отвечаю. Все понимают, только вы не понимаете. Для тупых повторяю по слогам.
Наши, это означает Абхазия.
Прикольно,а?
- Нормально, - ответил Александр и добавил: - Пошли юмореску по электронной почте Михаилу Задорнову, пусть на всю страну расскажет.
- Ещё чего - с недовольством в голосе ответил сосед, - перетопчется, что мне, больше делать нечего? - Затем, подумав, уж слишком серьёзно добавил: - Начальник узнает, чем я в рабочее время занимаюсь, может юмора не понять, у него вообще с этим делом напряжёнка.
- Каждый своим делом занимается, заметил кто-то из другого ряда, а ещё кто-то, явно без чувства юмора: ” Молодёжь кончайте свой базар ”.
На этом обычный утренний междусобойчик закончился, и они, как могли внимательно, стали слушать, о чём шел разговор на совещании.
Оперативный дежурный монотонно, грубоватым от усталости голосом докладывал, что, где, когда произошло криминального в городе за прошедшие сутки.
После того как он второпях невыразительно зачитал первые сообщения о преступлениях и происшествиях, было мало что понятно, но стало ясно, что так дело не пойдёт.
Под утро подготовленная весьма объёмная сводка на слух совершенно не воспринимались, и было слишком много уточняющих вопросов с целью понять, что же на самом деле произошло, какие меры приняты.
Начальник прервал его, дав указание докладывать своими словами, не по бумажке, и так, как всё происходило на самом деле, не замыливая проблемы.
Обратившись к присутствующим, довольно-таки бесцеремонно заявил:”А вы не спите, ночью дома надо было спать. Поактивнее, вопросы задавайте, предложения вносите. Здесь, сейчас, при всех, а не потом в кулуарах будете сказки друг другу рассказывать. Да, валить с больной головы на здоровую, когда уже преступление совершено, лишь бы ни за что не отвечать, а только зарплату получать. Следователи на оперативников, те на участковых, участковые на патрульных, а там молодёжь одна, им вообще всё, фиолетово. Скажут, дружинники не помогают, которых днём с огнём не сыщешь, и в ближайшее время,видеть не предвидится. Лишь бы что сказать. Не для дела, а для разговора. И так изо дня в день, по очередному кругу, на каждом совещании одно и то же. За показатели в работе и за порядок в городе с нас всех спросят, не сомневайтесь.Я - та до пенсии уже дослужил, а большинству из вас ещё служить, как медным котелкам, зарплату не просто так повышают, её отрабатывать надо”.
Старожилы подобных совещаний, не первый год работающие под его началом, почувствовали, что он уже начал входить в начальственный раж, что бывает с ним не слишком часто.
И это, похоже, неспроста.
Вообще-то он мужик уравновешенный, а, главное, дело знающий.
Было заметно, что кто-то из подчинённых уже допёк его своими проблемами, или, возможно, вышестоящее руководство с утра пораньше погладило против шерсти.
Грозно поговорив, по сути, ни о чём, он на этот раз удивительно быстро успокоился, взял себя в руки, тихо, но от этого не менее уверенно, сказал: ”А что тишина в зале как на похоронах, прости, господи” - и продолжил анализ оперативной обстановки.
Кто-то из подчиненных, возможно, из тех, кто, мечтая о больших звёздах на своих погонах из-за ершистого склада характера держащий фигу в кармане, когда говорят его начальники, рискуя при этом остаться без в трудах нажитых пусть и маленьких пока звёздочек, вполголоса, чтобы не было слышно в президиуме, продолжал в охотку ёрничать.
- Ну вот, шумно - плохо, тишина - плохо, как начальству потрафить, ума не приложу.
Прямо горе от ума какое-то.
Ещё ни копейки обещанного к окладам не прибавили, а уже сколько времени всё носом тычут, куда не попадя.
Можно подумать, что хуже нас на белом свете никого не сыскать.
То было всё нормально, то вдруг всё плохо, во как у нас бывает, дожили.
На него сразу неодобрительно дружно шумнули, после чего он благоразумно притих, хотя фигу из кармана вряд ли убрал.
Если им вдвоём так было спокойнее и увереннее, то можно если не позавидовать, то хотя бы, улыбнувшись, посочувствовать.
Александр к подобным эмоциональным всплескам своих коллег относился как к чему-то неизбежному в любом коллективе.
Они все вместе, но каждый по-своему, решали общую задачу.
Важные, выстраданные мысли и суждения очень часто произносили, как бы их стесняясь, вперемешку с пустой нарочитой говорильней, а порой и ради бравады с откровенной глупостью, на которые, как на бесплатные приложения, мало кто обращал внимание.
Старались не размениваться по пустякам, а концентрировать своё внимание на главном, ради чего они в этом зале и собрались.
Прежде всего получить из первоисточника, словно прикоснувшись к оголённому нерву, информацию о реальной обстановке в городе, прочувствовать свою роль в противодействии криминалу.
И чем дальше он слушал диалоги, монологи, споры, разные оценки одних и тех же событий из уст своих коллег, тем ему становилось не только интереснее, но порой происходящее захватывало похлеще самых крутых боевиков и психологических триллеров.
Процесс познания человеческих взаимоотношений хотя и не их гуманных проявлений, а чаще всего низменных, жестоких и аморальных, требовал максимальной самоотдачи, использования позитива своих личностных возможностей, без которых ни о каком преодолении негативного влияния преступников не могло быть и речи.
В истории был усатый правитель, полагавший, что его государственная система настолько близка к совершенству, что возможно поменять под неё по своему усмотрению население страны, и она будет всегда работать лучше новой.
Этой проблемой Александр интересовался во время учёбы, и на совещании открывал в ней новые грани, анализируя получаемую информацию о состоянии преступности.
Он наглядно узнавал, что обеспечение правопорядка в большом городе - процесс комплексный, и сбой при решении одних проблем в одном месте с большой долей вероятности создаёт проблемы в других.
Приходило понимание, как непросто и ответственно принимать осознанно меры карательного плана к людям образованным, имеющих немало заслуг, но преступившим грань закона, которые тебе по многим личным качествам более импонируют, ради справедливости к другим, чьи права они нарушили или в сферу чьих интересов вероломно вторглись, хотя потерпевшие подчас вообще никаких положительных эмоций не вызывают.
И как важно не шарахаться из стороны в сторону, не заниматься своей личностной самореализацией, имея для этого много соблазнов, вмешиваясь в чью-то жизнь без предусмотренных правовыми актами оснований, как и не позволять себе закрывать глаза на факты, пресекать которые твоя прямая обязанность.
В конце совещания, как обычно, был позитивный, эмоциональный момент.
Кого-то поздравили с днём рождения, с кого-то сняли ранее наложенное взыскание, кому-то вручили погоны в связи с присвоением очередного специального звания.
Всё шло своим чередом, и Александр уже мысленно был на своем рабочем месте в кабинете, где собирался заняться оформлением служебной документации по проведённому накануне,общегородскому рейду по объектам оптовой торговли.
Вдруг услышал свою фамилию из уст начальника управления с приказанием зайти к нему сразу после окончания совещания.
Было это весьма неожиданно.
Кроме своего непосредственного начальника по подразделению по борьбе с экономическими преступлениями, он ещё ни с кем из руководства управления по служебным делам не контактировал.
Вариантов поведения в этой ситуации не было.
Приказания подчинённым даются не для того, чтобы они их обсуждали, а чтобы их выполняли.
Глава третья. Дело врачей
Постучав в дверь кабинета начальника и попросив разрешения войти, Александр услышал в ответ: проходи, не стесняйся.
Войдя в уютный просторный кабинет, благодаря мониторам с компьютерной информацией на экранах похожий на террариум, Александр, нисколько не теряясь, спокойно и уверенно начал докладывать, как положено по уставу, о своём прибытии.
Начальник его сразу прервал:“Этого не надо, некогда, садись и слушай внимательно, ничего записывать не надо.
Поступила информация о хищениях огромных денежных средств из бюджета при закупках новейшего медицинского оборудования, и не только.
Надеюсь, знаешь, что такое оперативное прикрытие. - Он стрельнул глазами по его лицу, не дожидаясь ответа быстро продолжил: - В этой сфере есть проверенные люди, cостоящие у нас на связи, но то, что они сообщают,мелочёвка. Складывается ощущение, или они вместе с теми, кто расхищает, во что верить не хотелось бы и что вообще-то маловероятно, или они сами недопонимают тех схем, многоступенчатых механизмов, по которым это происходит, или информация нашего источника - деза,но это тоже надо будет доказывать. Все они медики, люди уважаемые, профессия у них, пожалуй, самая важная из всех, какие только могут быть. В свой круг доверенных лиц они кого попало, тем более с улицы, не очень-то и допускают. Так что нахрапом тут ничего не добьёшься. Да и путем проверок финансово-хозяйственной деятельности, я думаю, не много. Ты этими делами себе голову не забивай без необходимости.
Да, кстати, ты имеешь представление, что такое баланс, дебит-кредит, финансовый отчёт?”- и он вновь внимательно, на этот раз поверх очков, посмотрел на Александра.
Тот спокойно ответил: ”Не сомневайтесь, даже научные работы писал”.
- Да, читал я в твоём личном деле. Это неплохо. Но наука - это одно, а практика, тем более такая специфическая, как наша, понимаешь ли, немного другое дело. Как говорится, вид сбоку. Но это мы с тобой в сторону от главного уходим.
От тебя конкретно требуется свежая достоверная информация. Прежде всего о настроениях в коллективе медиков. Не может быть, чтобы никто ничего не знал, так не бывает. На наших, внедрённых туда людей выходить не надо. Это так на нашем сленге звучит, выходить. Встречаться с ними не надо. Сведения о них получишь, они о тебе и о твоём задании знать не будут. Ещё об одном важном деле, запоминай.Сейчас многие обсуждают телефонный звонок молодого врача высокому начальству с критикой показухи.Почитай в интернете об этом. В том числе и обсуждения на форумах по этому поводу.Там немало интересного, особенно,для тебя со свежими мозгами.Этот прославившийся на всю страну молодой врач,кажется, кардиолог, твой одногодок.Вся эта канитель тебе должна быть интересней и понятнее,чем нам, старикам.
Как это,такой молодой - и уже камикадзе. Как это, невзирая на субординацию, ни с того ни с сего ляпнуть на всю страну.
А кто-то расхлёбывай после этого. Нет, так не годится, а если все так начнут поступать, до чего мы докатимся?
Вот, понимай момент. Хотя я понимаю, борьба за справедливость дело святое, - и он вновь мельком хитро взглянул на Александра, - но не для нас, перезревших.
Как там у классика: в дверях стоял старик сорока с небольшим лет. Это про меня, наверное, сюжет из прошлого века.
Александру этот разговор что-то перестал нравиться, ему показалось, что его разводят, как пацана, и он, даже не задумываясь об этой самой служебной субординации, для начала ответил в тему.
- У других классиков, между прочим, в вашем возрасте на Руси ещё только жениться на шестнадцатилетних собирались.
Теперь этот разговор переставал нравиться начальнику.
Эко куда хватил. Моей дочери шестнадцать, так у неё, кроме уроков, на уме ничего другого и быть не должно.
Но как-то при произнесении этих слов внутренне поёжился, скорее всего, оттого, что, во-первых, мог бы и не вдруг вспомнить, что дочери уже шестнадцать, а, во-вторых, с какого похмелья он взял, что, дескать, у неё на уме ничего другого быть не должно, так она его и спросить забыла.
Попадись ей такой шустрый, как его починённый, а может быть, уже и есть какой-нибудь, боже милостивый, сохрани.
Он сразу отогнал эту мысль, сделав пометку на перекидном календаре поговорить с женой о дочери, и вполне, как ему показалось, демократично, при этом подчёркнуто вежливо сказал: ” Ну вот и познакомились, агент 007.А теперь забудь всё, о чём говорили, и слухай сюда, вдвойне внимательнее. Придумай себе какую-нибудь легенду для внедрения в коллектив медиков.Ну, менеджер, что-ли, какой-нибудь солидной фирмы по оказанию медицинских услуг или по аптечным делам, не мне тебя учить.Есть, мол, заказы, своя клиентская база, хочешь их разместить. Или придумай сам, чего-нибудь новенькое,тебе видней. Попусту там не маячь, не отвлекай занятых людей от работы. Другими словами, как в старинном романсе, не утомляй меня без нужды, у них без тебя своих забот хватает.И так, чтобы всё откровенненько было, со вкусом, понимаешь? Вот возьми ключи от конспиративной квартиры. Получи в бухгалтерии деньги, заплати за коммунальные услуги, чтобы долгов за квартиру не было, адрес запомни. Ключи потом лично мне вернёшь, повнимательней там, холодильник затарен, весь джентльменский набор. Ну, давай, с богом как только что надыбаешь, лично мне докладывай, больше никому”.
Выйдя из кабинета начальника, Александр направился на свое рабочее место, где за компьютером предстояла весьма многоплановая интересная работа.
Прежде всего было необходимо разобраться с перечнем объектов, предположительно входящих в коррупционные схемы.
Интуитивно он пока решил ограничиться областным центром.
Помогли практические навыки владения новейшими информационными технологиями.
Ещё со школьной скамьи эта сфера мыслительной деятельности привлекала его возможностью совершенствовать свои аналитические способности наряду с математикой и шахматами.
Влечение к изучению пространственных форм и математических методов он, видимо, унаследовал от отца.
Насчёт шахмат была весьма занятная история в его ранние школьные годы, о которой ему по доброму, с юмором, как-то рассказала мать, но её почему-то не зафиксировала память тех лет.
Возможно, это случилось ещё и потому, что это был единственный случай, когда его отец, военный летчик, майор авиации, не сдержал эмоций и сгоряча, не вникнув в тайные причины, отшлёпал по-отцовски, чего он не заслуживал.
Произошло это в одном из райцентров, на окраине которого почти полвека был расположен военный аэродром, где отец проходил службу в должности начальника воздушно-огневой службы авиационного полка.
Он был местной знаменитостью, его почти каждый год единогласно избирали то секретарём, то заместителем секретаря партийного бюро подразделения, кроме того, он всегда выигрывал шахматные турниры, которые проводились к памятным датам в помещении ленинской комнаты.
Выиграть у него сослуживцы считали делом почти безнадёжным, и он, почти по-детски весьма гордился этим своим умением, которое не только помогало скрашивать досуг, но и было совсем не лишним в небе, за командирским штурвалом боевого самолёта, при принятии мгновенных решений.
В этом была подоплёка курьёзного случая, весьма живописно характеризующего повседневный быт и скромные нравы семейной жизни того времени.
Жили очень дружно, в небольшой двухкомнатной квартире в авиагарнизоне, где у матери, дипломированного инженера-химика, не было возможности найти работу. Жили вчетвером на одну зарплату отца, которой хватало на всё, так как привыкли довольствоваться тем, что было, и умели радоваться этому.
Отец постоянно выполнял боевые задачи и имел большой налет часов в качестве командира летного экипажа.
Ему, по существующей тогда в военной авиации пятой норме довольствия, было положено дополнительное питание, от которого он, как и большинство его товарищей, отказывался в пользу членов семьи.
В связи с этим обязанностью Александра было ходить в офицерскую столовую с приготовленными матерью судками, удобными алюминиевыми приспособлениями для переноски кушаний, в виде нескольких кастрюлек, поставленных одна на другую и скрепляющихся ручкой.
Там заботливые повара каждый раз под слой каши старались положить побольше котлет, относясь к офицерским детям как к родным.
В один из таких дней Александр принёс судки с едой из столовой, поставил их на кухонный стол, а сам взял с книжной полки самоучитель по шахматной игре, по которому иногда занимался отец.
Как всегда в гордом одиночестве в очередной раз расставил шахматные фигуры на шахматной доске, стал двигать ими по чёрно-белым клеткам, как было рекомендовано в учебнике.
Развитие своих умственных способностей доставляло удовольствие.
С каждым новым занятием он всё больше понимал логику очерёдности ходов в шахматной партии. За счёт каких изменений позиции достигается перевес одной из сторон. Как рассчитать комбинацию, реализовать достигнутое преимущество, доведя до победы.
Научился, следуя рекомендациям, защищать немало трудных позиций. В безнадёжных находить единственный шанс, оставляющий возможность продолжения борьбы.
Это увлекало, а возможность самостоятельности принятия решений делало эту древнюю игру даже интересней реальной жизни.
В этот день отец вернулся после полётов усталый.
Увидел, сына за шахматной доской. Тот сразу незаметно поставил самоучитель на книжную полку.
По младости лет подумал, что его могут заругать за то, что он без разрешения читает взрослые книги.
Отец ему сказал: ”Ну давай, быстренько сыграем, пока мать из магазина придёт, да будем все вместе обедать”.
Он не сомневался в том, что элементарно обыграет сына, рассчитывая не только это сделать быстро, но и преподать тому наглядный урок, как надо и как не надо играть в эту игру.
То, что происходило за шахматной доской после дебютных ходов, постепенно стало напоминать опытному игроку дурной сон.
Он никак не мог понять, почему его позиция стремительно ухудшается.
Объективно это происходило из-за того, что юный противник играет более точно, используя все нюансы создавшегося положения.
А он в свою очередь не столько пытается вникнуть в позицию и поискать её скрытые возможности для продолжения борьбы, сколько корит себя за то, что к самой игре отношения не имеет.
Как это так, он, местный чемпион, так плохо играет с пацаном, учеником начальной школы, тем самым, по психологическим аспектам противостояния, фактически признавая возможное поражение обидным.
Далее, для себя абсолютно непонятно, почему вдруг попал сначала в совсем плохую, а ещё через несколько ходов и в проигранную позицию.
От безысходности сделав рискованный, даже авантюрный ход, чтобы хоть таким образом выправить своё незавидное положение, получил красивый спёртый мат с жертвой ферзя, да ещё под радостный смех сына.
Эмоциональная и физическая усталость, видимо, дали о себе знать, и отец со словами: ” Этого не могло быть, ты тут где-то смухлевал ,”- перевернул шахматную доску с матовой позицией, схватил своего Санька под мышку и отшлёпал.
Одержавший заслуженную победу юный шахматист обиделся и, когда пришла мать, сидел на диване, глотая горькие слёзы от несправедливости.
Та, увидев разбросанные по полу шахматные фигуры, сразу поняла, во что на этот раз вылился вечный конфликт отцов и детей, тепло и понимающе заулыбалась, незаметно погасив его.
Подойдя к мужу и взяв его под руку, произнесла: “ Какой у тебя, товарищ майор, сын молодец, самостоятельно по учебнику учится играть в шахматы, весь в отца усидчивый.“
- Извините меня, пожалуйста, я больше так поступать не буду. Саня, а ты молодец, создал шедевр шахматного искусства,поздравляю.
Мать, а тебе замечание. Давно надо было доложить, что Саня такой молодец, играть учится, весьма отменный результат на лицо.
- Слушаюсь, товарищ командир, и повинуюсь. Вы сегодня оба по две котлеты заслужили. Молодцы, большой высоко в небе летал, а малой хорошо в шахматы играл, всем дружно мыть руки и по одному за стол.
Такие мимолётные воспоминания помогали настраиваться на деловой лад, придавали уверенности в своих силах и незримо связывали поколения. Настраивали на ответственное отношение к выполнению служебных обязанностей не только потому, что за эту работу платили деньги, или потому, что за её результаты с тебя спросит строгий начальник, но и потому, в первую очередь, что у тебя в семье так принято испокон веков.
Не ты это придумал и не на тебе такое отношение к своим обязанностям перед государством прервётся.
Это не было слепым, бездумным подчинением, хотя такая возможная модель поведения Александра, безусловно, беспокоила, но она была абсолютно неприемлема для него ни в каких вариациях.
Он, разумеется, понимал всю уязвимость такой своей позиции, прежде всего молодого человека только надевшего офицерские погоны и присягнувшего выполнять приказы и указания старших по должности и званию.
Как это было ни пародоксально, пока никто не требовал от него каких-либо действий, которые шли бы вразрез с его принципиальными нравственными устоями и коробили тем самым его душу или были неприемлемы по форме их подачи.
На самом же деле,что существовало в реалиях - так это возможнось самому идти на их нарушение.
При таком раскладе офицерские погоны не слишком давят на плечи, такие же нравственные проблемы решает любой его сверстник, идти под статью или нет, и поступает так, как считает для себя возможным.
Особенно преодолевая последствия многочисленных житейских соблазнов, которые сами находят тебя в молодом, цветущем возрасте.
Для себя он чётко определил, что для того чтобы решить любую поставленную перед тобой задачу, надо прежде всего захотеть это сделать.
Без собственного желания результата не будет. Недостатка желания у Александра, судя по всему, не было.
Уже второе, твои потенциальные возможности, ежели их нет, то хоть у тебя на голове кол теши, пустая трата времени.
С этим делом проблем также не должно было возникнуть.
Будучи в дружеских отношениях с компьютером с младенческого возраста, при первых звуках мелодии, при его запуске здоровался с ним, нисколько не сомневаясь в его разумности и связи с другими мирами, находящимися в других измерениях.
Благодаря этому он быстро собрал необходимую исходную информацию для технического решения поставленной перед ним задачи.
Чтение в интернете на темы, связанные с финансово-хозяйственной деятельностью, по обеспечению функционирования здравоохранения, увлекли не столько какими-то заумными схемами или чем-то неизведанным, всё было схоже с другими сферами распределения бюджетных средств, а близостью к неисчерпаемой теме здоровья, которая не интересует, пожалуй, только тех, кто сам по каким-либо причинам ввёл для себя запрет на эту проблематику.
Постепенно втягиваясь в этот интересный процесс познания, он вдруг вспомнил о своей давнишней знакомой, с которой учился в одной школе.
Была она на пару лет его старше, что в том младом возрасте было довольно пикантно и имело весьма существенное значение.
Считалась большой умницей, даже гордостью школы, так как неоднократно становилась победительницей олимпиад по биологии не только регионального уровня, но и всероссийского.
Он ещё в школе, в старших классах, как умел, оказывал ей всевозможные знаки внимания.
Она чаще всего отвечала на них каким-то особым,как ему казалось, блеском глаз.Похожим на весёлый блеск январского снега.Его можно наблюдать на лыжне, скользя по ней на лыжах, по перелеску, а над головой у тебя редкая вспышка полуденного яркого солнца.
Этот зимний блеск ещё не предвещает весеннего половодья чувств, но уже обозначает на крепком крещенском морозе желанный поворот в ту сторону.
Ему очень хотелось думать, что эта симпатичная, всегда просто, со вкусом одетая, стройная девушка будет также, как и он, грезить о возможных тайных встречах.
Если бы его тогда спросили, почему он не сделал ни единой попытки переместиться из отношений полудетских симпатий на более близкое расстояние первых чувств друг к другу, хотя бы пригласив на первое свидание, то он и в то время своего бурного физического созревания и духовных исканий не нашел бы, что ответить по этому поводу, как у него нет ответа на этот вопрос до сих пор. Есть лишь предположения.
То ли это был тот случай, когда открытую настежь, легко ранимую душу подростка вдруг ни с того ни с сего обуяла доселе незнакомая, а из-за этого ещё более коварная,неуёмная гордыня, то ли это была боязнь вызвать к себе снисходительность вместо желанного проявления ответного искреннего чувства, каждый раз тормозившая в последний момент проявления первых взрослых чувств к представительнице противоположного пола, то ли это был совсем непонятный душевный трепет, пугающий своей обязательностью, переходящий в неосознанную, длящуюся тревогу, накануне взрослой жизни. То ли, наконец, нечто такое, что под запретом для посторонних, а поэтому никому и никогда известно не будет.
После окончания школы она, как и ожидалось, блестяще поступила в медицинскую академию, и у него не было каких-то сведений о том, как у неё сложилась дальнейшая жизнь.
Судя по прошедшим годам, в течение которых их пути не пересекались, она должна была уже закончить обучение на врача, и если никуда по распределению или по каким-либо другим обстоятельствам из города не уехала, то вполне вероятно, работает в одном из интересующих его лечебных учреждений.
Во время этих воспоминаний и размышлений его душу постоянно посещало предчувствие, подсказывающее, что из соображений благоразумности лучше не втягиваться в личностную любовную проблематику, а заниматься служебной деятельностью по неким рекомендованным ещё царской охранкой шаблонам, устойчивым стандартам, не подключая к этой конно-балетной деятельности некие потаённые,тонкие фибры своей души, помятуя о всегда нравившейся из школьной программы по литературе метафоре,что в одну упряжку впрячь не можно коня и трепетную лань.
Но какой-то незнакомый внутренний голос, грубоватый и нахрапистый, весьма бесцеремонно подталкивал к этим новым, но на прежний сладостный, волнительный лад, таким желанным старым, не забытым ещё, но как бы находящимся под домашним арестом ощущениям,помеченным в душе весьма болезненной сердечной меткой, которую разбередить было так же легко, как и потом, разбередив, никакими стараниями не унять.
Он как бы между прочим, совершенно искренне, не надеясь на положительный ответ, спросил у матери о своей школьной знакомой.
Та от неожиданности даже, как ему показалось, слегка вздрогнула, отчего кипяток из чайника, который она держала в руке, пролился мимо его чашки.
Это произошло при обычном вечернем чаепитии, за которым было принято беседовать на любые темы.
Так как на этот раз на кухне они были вдвоем, она весьма подробно и так развёрнуто ответила на его вопрос, что у него сложилось впечатление, что она давно этого вопроса ждала, и, отвечая, ей становилось всё легче, как человеку, освобождающемуся от надоевшей душевной ноши.
- Ну вот, наконец-то вспомнил, а я уж думала,что уже всё, с глаз долой, из сердца вон, забыл навсегда, как раньше говорили, развод через пионерскую правду.
- А мы и не расписывались, между прочим, даже на заборе.
- Ну, извини, коли что не так сказала. Вообще-то мы семьями с ними дружим, не в одном поколении. Извини, всё как-то не получалось тебе об этом рассказать. Пей чай, а то остынет, и внимательно слушай.
У них,у всех в родне, и у бабушек, и у дедушек, и у дяденек, и у тётенек,тяга к врачебном делу. Передаётся она из поколения в поколение, так бывает, как в нашей родне служивых много,так вот на следующий год после Отечественной войны её дед принимал роды у твоей покойной бабушки. У бабы Кати, которая родила твоего отца, её фотографию ты видел. Происходило это в больнице, что напротив главного корпуса университета, где ты учился.
- Как интересно. Семейный роман. А почему ты мне раньше не рассказывала?
- Ну, я же сказала, что как-то не получалось. На выписку собралась вся родня. До дома маму с сыночком везли на конке. Была такая в городе железная дорога с конной тягой. Это ещё до трамваев было. Так что, когда не так давно трамвайные пути по распоряжению городских властей ликвидировали, мы переживали. Как будто чего-то родного лишались. Хотя дороги шире стали, спорить не буду, тоже неплохо, вам, молодым, на машинах ездить интересно.
- Да ну, мама, чего хорошего в трамвае, что это за транспорт такой допотопный, одна тряска.
- Ну, видишь ли, для тебя допотопный, а я помню, как в вагон войду, так свою молодость вспоминаю. Ты не поверишь, одно время мода у молодёжи такая была - в трамвае знакомиться. Улыбались друг другу. Это означало, что самый подходящий момент для знакомства. Не то, что сейчас, каждый сам по себе, словно буки.
- А чего ни с того ни с сего лыбиться-то?
- Вот видишь, как ты сразу - лыбиться. Не лыбиться, а уважение друг другу оказывать. А что, построили этот ваш развлекательный центр недалеко от нашего дома, ничего не скажу, хорошо стало, облагородили вокруг территорию, но ведь раньше здесь такие чащобины были, в самом центре города, а как там соловьи пели, рядом с нашим домом-то.
- Правильно мама, кому урбанизация по душе, кому пение птичек.
Ну,ты не смейся, между прочим, с отцом твоим мы в трамвае познакомились. Доулыбались, а когда он ко мне женихался, то ходили в чащобину соловьев слушать.
- Сейчас молодёжь по кустам не шарахается, вошёл в интернет и договорился. Говоря языком прошлого века и вся недолга.
Что-то мы с тобой от главной темы нашего разговора в сторону отошли. - Валентина Васильевна внимательно посмотрела на сына и как-то поособому, по матерински почувствовала, как он изменился.
Рядом с ней находился уже взрослый, самостоятельный молодой мужчина.Не слишком расположенный к сентиментальности, но хотя бы умеющий выслушивать чужое мнение.
Она чувствовала его незащищенность от чьих-то предвзятых мнений, расхожих суждений, понимала, как ему непросто.
Надо создавать семью, зарабатывать средства на достойную жизнь, неплохо бы иметь перспективы роста на службе.
Понимала, что он, как и её муж, всего будет добиваться сам и кланяться ни перед кем не будет. Такая уж у них порода, отчего не так всё просто в жизни у мужчин всей родни складывается.
Наблюдая себя как бы со стороны, она, несмотря ни на что, понимала, что светится от счастья, что рада своей судьбе.
Не сомневается, что и у детей, и у внуков всё будет хорошо.
Сквозь время в глубине души всплывали радостные воспоминания, как она пеленала своего недавно родившегося, ещё совсем беспомощного Санечку.
Как водила за ручку в детский сад, провожала и встречала из школы.
Радовалась поступлению и окончанию университета.
Знает по сей день обо всех его шрамах и ушибах, сильных и слабых сторонах характера.
Вот он такой какой есть, рядом с ней, пьёт чай с приятно пахнущими цветочными добавками.
За общим семейным столом, стараясь найти у неё понимания своих душевных проблем, улавливая по малейшим изменениям тембровой окраски её голоса важные для себя ориентиры, которые, возможно, позволят ему разобраться со своими непростыми проблемами, обсудить которые лучше чем с матерью не получится ни с кем.
Она без затей, просто сказала ему: “ Знаешь, я даже не рассчитывала, что разговор на эту тему когда-нибудь произойдет. Много лет ждала, что ты на него решишься, так слушай.
Юляше ты всегда нравился, она сильно переживала, что она тебя постарше и поначалу даже ростом была повыше. Это ты сейчас вон какой вымахал. В школе ты ростом никак не выделялся. Уж говорить начистоту, так обо всём. Чтобы ты знал.
В молодые годы твой отец за её матерью ухаживал, но что-то у них не сложилось. Он мне до сих пор о причинах разлада ничего не рассказал. А я и не настаивала никогда. Это он уже после со мной знакомиться захотел, но это так к слову”.
- Мама, если честно, то я даже и не подозревал, что она не против была со мной. Она же такая видная, симпатичная. Я бы даже сказал, неприступная. На неё вся школа заглядывалась. Даже учителя, что помоложе. Помню, учитель физкультуры….
- А этот, - мать его перебила, - он до сих пор ни одной юбки не пропускает. Ему и сверстниц хватает. Не думаю, что он себе позволял что-нибудь со своими ученицами.
- Да нет, мам, ты не о том подумала. Мы с парнями стояли около школы, а Юля идет, тело у неё играет, будто поёт. В легком ситцевом платье, такая у неё походка, что шею свернуть можно. Лучше сразу умереть и не встать. Так у физрука и получилось. Да ещё он споткнулся, да, чуть не в лужу. Вот умора была, по всей школе растрепали, несколько дней все смеялись.
- Делать вам было нечего, за собой бы лучше смотрели.
- И то правда, - согласился Александр и добавил: - так я чего сказать хочу, парни из её класса рассказали, как застукали её, она с одним толстяком в иномарке обнималась. То ли хотели у той машины шины проколоть, то ли прокололи, уже не помню.
- А что, без хулиганства никак, не получалось?
- Почему, получалось.
- Ты бы поменьше всякие сплетни слушал да тем более их близко к сердцу не принимал, так дело бы лучше было. Был у неё парень, намного старше её, так то ли перевёлся, то ли вновь поступал, но стал учиться в Питере в военно-медицинской академии, там и женился.
Он ей предлагал замуж, а она ни в какую, говорила, что они просто хорошие друзья. Это её мать рассказывала.
- Мама, ты как маленькая, всему веришь, знаем мы этих медиков, про их общагу рассказывали, ещё похлеще, чем наша.
- А ты был в их, как ты говоришь, общаге?
- Пока не был.
- Вот опять пока, городишь, сам не знаешь чего. А если наговариваешь на людей? Нехорошо так-то.
- Ну, извини, если нехорошо.
- Между прочим, она никогда в общежитии и не жила, скромная домашняя девушка. Вся в науке, уже с первых курсов научные работы стала писать, сейчас то ли в аспирантуре, то ли в ординатуре, то ли в интернатуре, у них там не разберёшь, но диплом об окончании медакадемии с отличием получила.
- Мам, раз ты так врачами, их проблемами интересуешься, то расскажи, что там за скандал такой.
Кто-то из молодых врачей высшему руководству позвонил, что у нас тут сплошная показуха, а то по сообщениям в интернете толком ничего не поймёшь.
Почитал обсуждения на Форуме, так пишут кто во что горазд.
- А ты что, сам об этой истории ещё раньше ничего не знал?
- Нет, мне такое совершенно не интересно, у меня своих дел хватает.
- Так и чего же тогда спрашиваешь? Не надо так и не надо, живи спокойно.
- Мама, как ты не понимаешь, по работе надо, иначе стал бы я всякой ерундой заниматься, голову свою забивать.
- Ты мне ответь на самый простой вопрос, какое отношение ваша работа к таким проблемам имеет. Ваше дело жуликов ловить да их наказывать, чтобы другим не повадно было. А то вы тут ещё дело врачей придумаете. В нашей истории такой печальный опыт уже есть, два раза на одни и те же грабли наступать не надо.
- А откуда ты всё это знаешь?
- Когда я училась в институте, то мы изучали, если память не изменяет, два семестра учебный курс история КПСС. Сдавали по нему после первого семестра зачёт, после второго - экзамен. Потом ещё в обязательном порядке изучали диалектический и исторический материализм. Так вот, верные последователи Ленина и Сталина, бесстрашные соколы Ежова и Берии, тогдашних руководителей НКВД - о такой зловещей структуре читал, надеюсь - якобы вскрыли глубоко законспирированную организацию врагов советской власти, врачей-вредителей. Много хороших людей ни за понюх табаку по доносам погубили тогда.
Кинохроника сохранилась, как передовые представители рабочего класса и крестьянства на митингах, с металлом в голосе, требовали от имени государства их самым суровым образом, покарать. Представляешь, не имея ни малейшего представления об этих интеллигентных, образованных людях, лучших представителях самой гуманной профессии.
Да, что об этом говорить, не только их страшная участь коснулась. Один из твоих прадедов на Соловках побывал только за то, что ходил по деревням, скупал скотину, которую крестьяне не могли прокормить. Здесь, в городе, откармливал, а мясо в своей лавке продавал.
Другой наш родственник организовал поставку семечек подсолнуха с Кубани на маслобойню, которую в нашей деревне с мужиками смастерил. Так соседям-лодырям, у которых колос от колоса не слыхал голоса, одно пиво было на уме, не понравилось, что у других хороший дополнительный доход появился, так написали куда следует. Вот уж это они знали куда, и отправился он на те же самые Севера.
А наверное, тоже с малого тогда всё это начиналось по стране, что потом не остановить. Все друг друга в самых нехороших делах подозревать стали. Заместитель захотел на место начальника, донос на него написал, того убрали, а для него дорога свободная, и понесло дерьмо по трубам.
- Мама, ты хочешь сказать, что есть суд Божий и больше никто ни о ком судить не может?
- Сын, я хочу сказать только то, что знаю. Я ни тебе, никому ничего плохого не желаю. А ты решай сам, так считать или наоборот. Взрослых людей поучать - только портить. Удивительно, что ты так хорошо всегда учился и так поверхностно историю своей страны знаешь.
- Так я учился на экономиста, а не на историка или, не дай бог, на политика.
- Сын, дурку не гони, ты понимаешь, о чём я говорю, а кто неважно учился, они же, получается, вообще ничего не знают. С ними наше поколение вообще на разных языках разговаривает, это весьма прискорбно и неожиданно.
У нас никогда никаких сомнений не было, что подобные дела врачей - досадные недоразумения в историческом плане, а получается, а вернее сказать, получилось, что весьма вероятно повторение пройденного, на новом витке её спирали, может быть.
- Мама, потвоему получается, что если кто-то о чем-то знал, что это не хорошо, так он так никогда поступать не будет.
Даже в детском саду так не бывает, хотя, конечно, хотелось бы, чтобы так было всегда. Кто спорит, что быть бедным и больным хуже, чем богатым и здоровым?
- Ну, дай бы бог, сын, что хоть так поговорили, и то, может быть, польза будет и тебе, и мне,а насчёт показухи, о которой все кому не лень рассуждали, после звонка на самый верх вертикали власти в прямом эфире на телевидении молодого врача-кардиолога, так тоже ничего удивительного не произошло. Показуха всегда была, есть и всегда будет.
Вот я, например, после института работала мастером на ткацко-отделочной фабрике, три года избирали меня заместителем секретаря комитета комсомола по идеологии.
Так на всех праздниках, на которых проводились общегородские демонстрации трудящихся, я вместе с другими комсомольскими активистами всегда была в составе говорящих трибун.
Например, проходят колонны демонстрантов по главной городской площади мимо трибуны, ночью спешно собранной под присмотром КГБ, на которой чинно стоят партийные, советские руководители, ветераны, лучшие передовики производства, которые машут руками, народ приветствуют.
А вот идёт колонна железнодорожников, впереди под красным знаменем начальник отделения дороги, главный инженер,председатель райпрофсожа, секретарь комсомола, и диктор по радиотрансляции так вдохновенно, громко объявляет: да здравствуют советские железнодорожники, к праздничному юбилею перевыполнившие встречные планы по перевозке пассажиров и народно-хозяйственных грузов. Ура, товарищи!
И мы тут как тут. Человек триста, по команде, все вместе, во всё горло: ура-а-а! И так пока демонстрация не закончится. И что тут такого необычного? Весело, на сегодняшнем молодёжном сленге - прикольно. И накричимся, и насмеёмся, на людей насмотримся, cебя покажем. Молодые были, ушные перепонки выдерживали, звон в ушах, правда, какое-то время стоял. Домой приходила с чувством исполненного долга, по нескольку дней радио слушать не могла, отдых требовался, но потом ничего, нормально. Может, для кого-то это и показуха, а мне нравилось. Если бы можно было эти годы вернуть, я бы опять с удовольствием стала говорящей трибуной. Даже в сегодняшнем возрасте, если бы, конечно, пригласили. Как замечательно себя в таком голосистом коллективе почувствовать.
А в больнице то же самое. Высокое начальство не часто приезжает, встречать надо по всем правилам, чтобы из-за чего-то непредвиденного какая-нибудь нелепица не вышла.
Так вот и получилось: бывшие медсёстры, санитарочки-пенсионерки, кого-то ещё попросили из тех, кто в возрасте, а ещё подрабатывает. Ну, сели перед кабинетами врачей, на местах пациентов, изобразили толпу.
Приезжее начальство если спросит, как лечат, какое настроение, так знают, как ответить, тем более что врачи действительно всю душу в работу вкладывают за небольшую зарплату.
Какие же они показушные, чем не пациентки, это их родной коллектив, есть такие, кто по тридцать-сорок лет на одном месте отработали. Вся жизнь здесь прошла. Здесь и здоровье потеряли, куда, как не в родную больницу, обращаться?
Кому от такой показухи плохо сделалось, не знаю, но медикам обидно, любого коснись, стараются для людей, а их на всю страну по-плохому прославляют.
- Мама, я что-то тебя плохо понимаю. То ты даёшь понять эзоповским языком, что от чинопочитания самые большие неприятности в стране и были и есть и могут быть впредь, то всё это оправдываешь.
- Правильно ты заметил, молодец, внимательно слушаешь, так оно и есть на самом деле. Жизнь, она дама не простая, с характером, её двумя красками не раскрасишь. Вот ты сам и думай,что к чему.
В этом и есть смысл происходящего, чтобы каждый буквально обо всём, насколько у него душевных сил хватит, окружающую действительность воспринимал, своё мнение имел. Иначе слишком много обиженных будет, а другим совсем неинтересно станет, замкнутся в себе.
Людям у власти важно не только бюджет по статьям делить, но и дать как можно большему числу людей почувствовать, что и они в этой жизни участвуют - не в качестве статистов, что это их страна, их город, они в том числе за всё отвечают, и за хорошее, и за плохое.
- Мама, но это всё общие слова, правильные, готов под каждым из них подписаться, но от них ни холодно, ни жарко. Сколько мы в школе, универе, да много где ещё дискутировали, считая, что в споре рождается истина. И про смысл жизни, и с чего начинается Родина, а начинается она с показухи, которая идет из Интернета, телевизора, все к ней привыкли, считая, что так и надо.
Какая истина, кому она нужна? Начальник в свой большой кабинет вызывает и говорит: так, теперь слухай сюда, забудь обо всём, чему тебя раньше учили. и выполняй то, что я тебе говорю, даёт понять - я ж не глупый - иначе не сработаемся.
Пусть это не то, что шаг влево, шаг вправо - расстрел на месте, но всё же мы при погонах.
Хотя ничего особенного в его требованиях и нет, может быть, любые мои рассуждения только наводят тень на плетень и мешают мне.
Не хочется самому себе создавать проблемы, а чётко выполнять задачу надо, но хотелось бы цель возвышенную иметь, а не то, что кому-то показатели нужны, а вот я орудие в чьих-то руках, хотя и начальник такой же исполнитель, как и я.
- Сын, когда я была молодым руководителем на производстве, нас обязывали конспектировать такие произведения, как “Малая земля”, “Возрождение” это о Великой Отечественной войне, восстановлении разрушенного войной народного хозяйства, тогдашнего партийного генсека Брежнева, и ничего, между прочим, глупости в этих текстах не было, во всяком случае я так считаю.
Найди время, почитай. Поверь, всё, что в этих книгах написано, правдиво и талантливо, и не имеет никакого значения, что не он пером по бумаге водил, он воевал и организовывал мирный труд, и был план, который мы выполняли, и в две, и в три смены работали.
Действительно хорошую ткань выпускали и гордились этим, а я работникам и работницам на планёрках, после производственного инструктажа о событиях, что в книжках, рассказывала, и это, как мне кажется, сплачивало коллектив.
Никто никогда ни слова не сказал, что не надо об этом говорить или что это к работе не относится.
Люди, они по своей природе чуткие существа, и когда вместе собираются, тем более работать, тонко фальшь чуствуют, никакого внутреннего отторжения не наблюдалось.
Я не говорю о том, что вот так бы и теперь, в подобных ситуациях, когда проблем больше, чем возможностей, но то, что можно было бы головку поплотнее к этой проблеме приложить и поискать решение, а оно есть, и не за семью печатями, в этом у меня сомнений нет. Людям надо доверять побольше, и не только плохое в жизни видеть. Вон в нашем подъезде Галина Ивановна живет, знаешь, наверное.
- Ну, как не знать, она хоть и пожилая, а всё с маленькими детьми нянчится.
- Так она уже троих подняла, последние двое близнецы. Какая-то дальняя родня. На Север уехали, на квартиру заработать, мальчишки на глазах растут.
- Мам, так её только за это надо орденом наградить.
- Не надо ей никакого ордена, росли бы здоровыми. Вот когда у тебя будут, мне другой награды тоже не надо будет.
Так вот, она как-то на лавочке у подъезда говорила,что если человека каждый день свиньёй называть, так он через несколько месяцев захрюкает. Я почему-то запомнила её слова, правильные они. А знаешь, почему они запомнились?
- Ну, почему?
- Потому что Галина Ивановна за свои труды по воспитанию детворы никогда и ни с кого никаких денег не взяла. Люди всё обо всех знают, а её за это уважают. Так что и ты поступай по совести. Как говорят, дело не в количестве денег, а в их качестве.
- Мам, при чём деньги? Будь моя воля, я бы их вообще отменил, от них одни неприятности и проблемы.
- Может быть, ты и прав, пыталось наше поколение коммунизм построить, но пролетело мимо, на деньгах поскользнулось, как на арбузной корке, торговцы над всеми верх взяли, и над физиками в первую очередь, и над лириками, во вторую.
А сама идея красивая была, одухотворённая. Всеобщее равенство, братство, счастье, когда-нибудь она всё-таки в жизнь воплотится. Грустно, что мы этого не увидим. Для меня это было бы более интересно, чем ответ на вопрос, есть ли жизнь на других планетах.
Что за жизнь, когда полстраны ворует, а другая половина охраняет, чтобы последнего не лишиться.
Да ты не с конфетами, с вареньем чай пей, конфеты, для желудка тяжеловаты, а варенье домашнее, рецепт проверен не одним поколением.
- Ладно, мама, вот ещё чашку выпью и пойду отдыхать, надо выспаться, завтра день предстоит длинный, многое успеть надо. А где Юляша работает?
- Уже не Юляша, а Юлия Владимировна, участковый врач-терапевт нашей поликлиники. Если на приём, то с самого утра в регистратуре записываться надо, хотя можно и так, она уважительна к людям, и к молодым, и пожилым, и к ней это уважение возвращается. Смотри, повнимательнее будь, следи за словами своими.
- Ну, ладно, мама, спасибо за чай, за беседу воспитательную. Разрешите откланяться.
- Не могу воспрепятствовать вашему законному праву, будьте так любезны.
- Мерси боку.
Глава четвертая. После приговора
Ночь у Александра пролетела как одно мгновение, без сновидений, без приглушённых отголосков дневных тревог, в последнее время, особенно с началом самостоятельной работы, иногда по ночам посещающих его подсознание, то новыми образами, то неизведанными событиями, ведущими к некоему коллапсу, и не дающие его организму молодой свежести.
Рано утром оказавшись на годами проторенной заснеженной тропинке, которая вилась вдоль берега неширокой, метров пятидесяти, и неглубокой реки, почему-то не покрывшейся, наперекор народным приметам, крепким льдом, который напоминал этим крещенским утром большой, тающий в стакане горячего чая кусок сахара, он почувствовал себя в привычном боевом тонусе, лишь пробежав в быстром темпе несколько километров, с удовольствием дыша чистым, слегка порывистым от дуновений ветра морозным воздухом.
По наличию следов на только что выпавшем на землю пушистом утреннем снежке определил, что его старший товарищ-кадровик с общей любимицей местного бомонда бегунов-жаворонков собакой породы боксер с необычным именем Хучь на поводке пробежал по тропинке намного раньше.
Кадровик, завоевавший его благосклонность своими предыдущими неожиданными дружескими поступками и ставший в результате этого для него своеобразным поведенческим человеком-камертоном по меньшей мере на обозримое будущее, своими следами на снегу оставил для него сгусток лунной энергии, благодаря которой появился план действий на ближайшее время.
Из него Александр выделил для себя главное - встречу с Юлией Владимировной, как бы это жестко ни звучало, получение от неё интересующей, достоверной информации о возможной противоправной деятельности кого-либо из её коллег.
Далее всесторонний анализ этой информации, проведение оперативно-разыскных мероприятий с возможным подключением имеющейся в распоряжении агентуры, в том числе и платной. Согласование выводов по ним и их легализация для последующего возбуждения уголовного дела с соответствующими небыстрыми процессуальными действиями и, венцом своих профессиональных усилий, судебным разбирательством.
В этот день Юлия Владимировна, закончив утренний приём пациентов, мыслями была в полученных накануне весьма любопытных материалах своих коллег по её теме диссертации, изучение которых собиралась продолжить в спокойной домашней обстановке, предвкушая приятные ощущения от новых знаний.
Выходя из поликлиники на заснеженную улицу, обратила внимание, как вдруг, будто по команде, в её честь вся округа оказалась залитой ярким, негреющим солнцем, выглянувшим, будто специально по этому поводу, из-за зимних облаков, похожих на плавающие по небу осколки айсберга.
Александр в это время находился в служебной автомашине, по распоряжению начальника закреплённой за ним со сменными водителями на время этой важной для них обоих спецоперации. Припаркована она была напротив входа, но выходить из неё, увидев свой объект наблюдения, не захотел.
Её появление под внезапный аккомпанемент почти забытого за зиму яркого солнца не то чтобы неприятно шокировало, оно было весьма неожиданно и определённо ставило в весьма неловкое положение как бы это ни казалось странным, перед самим собой прежде всего.
Он, введя её в сферу служебных интересов, разумеется, без её ведома, как безликое, примитивное существо наподобие коровы, определил её предназначение, которое заключалось, по его задумке, в возможности отдоить её в самый подходящий для себя момент.
Это было совершенно идентично получению им то ли нужной информации, то ли чего угодно другого, пусть и с якобы самыми благими намерениями, во имя самых светлых идеалов, что не меняет сути дела, от человека, расположенного к тебе с душевной добротой, не предполагающего никаких подвохов.
Тем самым он заранее имел намерение, а если нет, то должен был предполагать такую возможность, что ещё более безнравственно, причинить ей большие неприятности.
Нелепость ситуации заключалась в том, что, увидев её, он осознал, что она совершенно не подходит для этой придуманной им роли.
Совсем некстати, даже назло ситуации, запела душа, где-то глубоко, под вкрадчивый шёпот гитарных струн.
Вдалеке зазвучало знакомое: ”Пешеходы твои, люди невеликие, каблучками стучат по делам своим”.
Пришлось сделать над собой волевое усилие, чтобы выйти из состояния внезапного оцепенения, и он сказал водителю: берём объект под наблюдение.
Машина начала движение, чтобы была возможность не выпускать её из виду, а если такое происходило, то успевать сообщать другим участникам наружного наблюдения о её местонахождении.
Когда Юлия Владимировна подходила к своему дому, Александр вышел из машины, и подойдя к ней, поздоровался, даже не предполагая, как она отнесётся к его появлению. Возможно, холодно, сквозь зубы, всё-таки поздоровается и молча пойдёт дальше.
Вариант - она импульсивно, забыв обо всём на свете, кидается ему на шею, осыпав лицо поцелуями, быстрыми слёзами, или хотя бы уткнётся в щёку холодным носом – им по понятным причинам не рассматривался.
Она спокойно и тихо в ответ поздоровалась и, видя, что Александр остановился, сделала тоже самое и, выждав паузу, услышала в свой адрес ставшую почти крылатой дежурную фразу всех давно не видившихся знакомых: “Сколько зим, сколько лет”.
Ну, как ты, он уже был готов добавить, без меня, но вовремя остановился, почуствовав очевидную бестактность, и дипломатично замолчал.
В ответ услышал: “Да так, всё хорошо”.
А затем фразу которая, то ли выдала её растерянность, то ли была дежурной на все случаи жизни: “Как здоровье?” Эта фраза удивила Александра, но одновременно и успокоила и он, вообразив себя то ли местным Штирлицем, то ли Джеймсом Бондом, стал входить в эту некогда понравившуюся роль секретного агента национальной безопасности.
- Ах да, наслышан о ваших успехах, вы ведь теперь отвечаете за здоровье нации, облико морале.
“Ну, это уж ты что-то сразу, и не в ту степь”. Но ответ получился с претензиями на серьёзность.
- За здоровый образ жизни, возможно, да, и то лишь личным примером согласно имеющимся в моём распоряжении возможностям. Насчёт морали, это кто-нибудь другой в ответе. У нас много специалистов по этому профилю.
Судя по Интернету, в первых рядах балерина Волочкова, Ксюша, фамилию запамятовала, что на телевидении дурдомом два заведует.
Ты, кстати, политикой не увлёкся? Вид у тебя целеустремлённый, как будто только что с броневика сошёл.
- Боже упаси. Что я тебе плохого сделал? Хотя и хорошего ничего ровным счётом, даже вспомнить нечего.
- Ну, это ты зря. Слишком мрачно. Я почему-то о тебе вспоминаю, наверное, чаще, чем обо всех одноклассниках.
- Вот это понашему, категорически.
Она, не обратив внимания, продолжила: “Их на твоём фоне рядом не стояло”.
Разговор получался какой-то дурашливый. Так, ни о чём и обо всём сразу. Александр почувствовал, что встреча сейчас может очень быстро прекратиться её фразой, пока-пока или чмоки-чмоки, на что он был готов ответить сики – писи по биссектрисе, вспомнив о вопросе, заданном ему в начале разговора, ответил на него просто и без затей, как жираф, до которого долго доходит, или как учили в школе.
- Здоровье в порядке, спасибо зарядке.
Она, уловив потепление интонации, подхватила знакомую тему.
- Молодец, что школу не забываешь, там всё хорошо было, если бы сейчас годы вернуть, я бы ничего менять не стала. Память на всю жизнь, а память - это тот же опыт, который как говорит один из моих пациентов, пропить невозможно.
И весьма охотно продолжила дальнейший разговор.
- А ты вырос, возмужал. Сколько же лет прошло, как мы не виделись? Пять, шесть, может, больше?
- Да, что-то вроде этого, Юлия Владимировна.
Он впервые в жизни обратился к ней по имени и отчеству.
- Можно просто Юля, как и раньше.
- Юля, много о чём хотелось бы поговорить, но я чувствую, что совсем тебя заморозил - зима всё-таки.
- Да, есть немного.
- Знакомый уехал, ключи оставил от квартиры, просил присматривать.
- Ну и как, присматриваешь?
- А как же. Не поверишь, уже героический поступок совершил. Он оставил кран открытым, мог соседей промочить. Так я его закрыл. Герой.
- Я тебя поняла и не против, но не сегодня. Слишком много впечатлений для одного дня.
- Может быть, тогда завтра?
- Я не против завтра.
- В это же время и на этом же месте. Замётано.
На следующий день Александр с прописанными в инструкциях мерами предосторожности первый раз посетил конспиративную квартиру, от входной двери которой ему были переданы ключи.
Осмотрел содержимое небольшого холодильника, которое не произвело на него положительного впечатления, а от початой бутылки водки, запаха которой он на дух не переносил, становилось совсем грустно.
Решил закупить свежие продукты, приготовить свиные отбивные, жареный картофель, салат. Этому его никто не учил, но получалось у него весьма неплохо.
Вспомнил, как когда-то давно, то ли на своём, то ли на её дне рождения пили чай с тортом “Зимняя вишня” и решил отыскать в магазинах аналогичный, что оказалось совсем несложно.
Проверил звукозаписывающую аппаратуру, наличие миниатюрной кассеты, чтобы после встречи произвести расшифровку разговора и приложить его к материалам оперативной разработки.
Подумалось о том, что по сути, он занимается неделом, организуя романтический ужин с двусмысленным подтекстом, имеющий для него очень важное личное значение.
Он чувствовал, что и для Юлии предстоящее не менее значимо.
На ум приходили ёмкие метафоры, что не повенчаешь розу белую с чёрной жабой и не впряжёшь в одну упряжку коня и трепетную лань, но он всячески отгонял эти, казалось бы, не ко времени возникающие, какие-то совсем тревожные образы, почему-то безропотно внутренне соглашаясь с удобным душевным состоянием, оправдывающим его приготовления.
Уж не в этой же мрачноватой, неухоженной квартирке с казённой мебелью думать о своём высоком предназначении.
Тем более что если что не так получится, то есть надежное словесное прикрытие из общеизвестных и правильных слов, таких как служебный долг, служебная дисциплина, данная тобой присяга, листочек с текстом которой ты собственноручно подписал и он, этот листочек, пронумерованный, спокойно лежит в личном деле всю твою оставшуюся жизнь, а главное всё-таки не это: есть палочка-выручалочка, начальник.
Это стержень вертикали исполнительной власти, наделённый правом отдать приказ, пусть и в спокойной, почти ласковой форме, который ты обязан выполнить.
- И лишь после исполнения, если сочтёшь его неправильным и сможешь это доказать, можешь обжаловать. Но куда? Тем же вышестоящим начальникам.
И так до самого главного ведомственного должностного лица, с которым лично не знаком и который, самое главное, никогда таких, как ты, рядовых исполнителей в упор видеть не хотел, но тем не менее за всё и вся, что тебя касается, может ответить именно он.
Вот только наперёд бы знать, что из этого получится, и наступит ли в твоей душе успокоение от исполненного долга после этого.
Его приготовления заняли ровно столько времени, сколько было необходимо для того, чтобы успеть ко времени на заранее намеченную встречу с Юлией.
Она его ждала ещё более похорошевшая, во всяком случае такое впечатление она сумела произвести.
Тёмный вязаный шарф, который она надевала накануне поверх наглухо застёгнутой кожаной куртки, она удачно заменила на яркокрасного цвета газовый шарфик, искусно повязанный на голую шею.
Он напоминал в слегка расстегнутом вороте куртки жабо, которое удивительным образом гармонировало, хотя и не добавляло тепла на лёгком морозце, с её лицом, светящимся утончённым интеллектом и возвышенностью стремлений.
Казалось бы, навсегда утраченный привлекательный образ гимназистки начала прошлого века дополняли в веке нынешнем всё те же покрытые естественным алым румянцем нецелованные щёки и подевичьи припухлые доверчивые губы, которые не покидала приветливая улыбка.
Для неё в эту зиму жизнь протекала прекрасно и удивительно, и не было никаких предпосылок к тому, чтобы так и дальше не продолжалось.
После встречи накануне со школьным товарищем, о существовании которого она, конечно, совсем не забыла, но тем не менее, если бы больше никогда с ним не встретилась, то никаких кардинальных изменений из-за этого в её жизни, вероятнее всего, не произошло бы.
А тёплые юношеские чувства ещё очень долго, и не только зимой, грели бы душу, возможно, как и у многих её сверстниц, оставшись навсегда в памяти.
Придя на конспиративную квартиру, которая для Юлии была жилищем друга её спутника, она, увидев, как тот неловко хозяйничает на кухне, незаметно для него взяла инициативу в свои руки.
Очень скоро отбивные, приготовленные из парной свинины, жареный картофель вместе со свежими салатами, умело разложенные женскими руками по тарелкам, создали на столе аппетитный натюрморт, достойный кисти художника для передачи на холсте настроения тишины как предвестника молодой бурной страсти.
Обняв её за талию, Александр почувствовал волнующий трепет молодого желанного тела.
Она обняла своими тёплыми ладонями его за шею, одна из которых при этом ощутила шейный позвонок.
Похоже, в ней встрепенулся практикующий молодой специалист, который быстро отошел на второй план, и стала идти кругом голова и теряться связь с реальной обстановкой.
Их ставшие чуть влажными от волнения губы, как бы повелевая и телом, и душой, инстинктивно соприкоснувшись, не желали прерывать длинный и чувственный поцелуй. Каждое его мгновение делало их всё ближе и стирало любые границы в дальнейшем развитии всё более близких отношений.
То, что они произойдут, уже не вызывало никаких сомнений, и ничто не предвещало обстоятельств, которые могли бы этому помешать.
Решив не торопить быстро развивающиеся события, они, разомкнув объятия, спокойно сели за уставленный, праздничной снедью, кухонный стол, за которым Юлия по-прежнему выполняла роль хозяйки, что у неё неплохо получалось.
Александр достал из холодильника бутылку сухого красного вина и початую бутылку водки.
Юля спросила: “А водка для кого?”
Не найдя вразумительного ответа, он молча убрал её на прежнее место.
Достал штопор и стал его вкручивать в пробку.
- Саш, совсем не надо спиртного, мне сегодня ещё в медакадемию к научному руководителю.
- Никто к тебе там принюхиваться не будет.
- Саш, согласна, но как-то неудобно. А помнишь, как ты в школе говорил, что здоровый образ жизни - это одна из составных частей будущего успеха во взрослой жизни?
- А ты всё помнишь.
- А ты как думаешь?
- Может, ты и права, я, когда учился, долгое время пивком увлекался, на спор много мог выпить, и от водки не отказывался. Потом как отрубило. Желудок стал болеть, сдавал анализы, какую-то кишку глотал, сказали, пока рубец на его стенке, а если буду продолжать с алкоголем его грузить, то получу язву, да в таком месте, что может каюк быстро прийти. Честно скажу, испугался, из-за какого-то пойла жизни лишаться - это уже не про меня.
Одновременно и курить бросил, сейчас если только немного. Ничего это не даёт, пустое. Сказки, что трудно бросить, жить захочешь - бросишь. А если сам не захочешь, никакие врачи, никакие таблетки, торпеды не помогут.
- Мне тоже это неинтересно, времени и так всегда не хватает.
- Знаешь, впечатлили слова физика выдающегося, Ландау, что после бокала сухого вина месяца три впустую для творческой научной работы на самом высоком уровне.
- А ты что, действительно открытие хочешь сделать и проснуться знаменитой на весь мир?
- А почему бы и нет? Только знаменитой быть не хочу.
Можно сделать блестящий научный доклад, о тебе будут все говорить, а к большой науке он будет иметь не так уж много отношения.
- Может, ты и права, но я что-то не слышал, чтобы серые лошадки куда-нибудь пробивались.
- А я никуда пробиваться не собираюсь, просто хочу своё дело делать. Мне интересно кровообращение человеческого организма. Я сотрудничаю с кафедрой энергоуниверситета, где занимаюсь теоретическими расчётами равновесия и движения жидкости, чтобы найти им применение в медицине. Приходится много заниматься математикой, гидравликой, теоретической механикой. Может быть, помнишь, что математика и физика мне ещё в школе нравились, а в медицинский пошла потому, что почти вся родня с медициной связана, но не подумай, что я жалею, наоборот.
- Юль, получается, что не ты свою научную стезю нашла, а она тебя.
- Слушай, я так никогда не думала, но ты вообще-то прав. Во всём молодец, но только подругому тебя кормить надо. Жаль, я раньше не знала о твоих проблемах с желудком. Кашу геркулесовую, котлеты паровые, а ты и мясо, и картошку пережарил. Такая еда для тебя не обязательна. Ну ладно, всё равно, всё что на столе, было очень вкусно спасибо за заботу. На будущее, надеюсь, ты не против, если я возьму заботу о твоим здоровье под свой врачебный контроль.
- Обоими руками за. Юль, все говорят о телефонном звонке молодого врача-кардиолога самому высокому начальству на прямой эфир телевидения. Один я не в курсе, всегда последний узнаю. Расскажи, как на самом деле. Интересно. Только помнишь, как в школе говорили, без балды.
- Ну, без балды так без балды. Сядь поудобней и слушай, на меня не обращай внимания, я буду одновременно на кухне убираться, потом ещё чаю попьём, торт вкусный.
С Володей Редькиным, в одночасье ставшим знаменитым, на одном курсе училась.
Пожалуй, самый толковый из парней, вот уж у кого годы на студенческой скамье не прошли даром. Девушек оценивать не возьмусь. Он как-то на дежурстве, на практике, рассказывал о своей родственнице, очень толковом, подающим в молодости большие надежды враче. Как она всю жизнь на две ставки работает. А это дело такое - кто сам с больными людьми не работал, не поймёт. Как две жизни за тот же период проживать надо, почти без отдыха. Как ей дочь тяжело досталась, болела, даже отставала от сверстников в развитии, но ничего выстояли без чьей-либо помощи и догнали, и в конце концов опередили сверстниц к окончанию учёбы.
Ничего в этом особенного нет, сейчас так большинство живёт, не жалуется, не плачется. Я не хочу сказать, что люди выживают, это будет уж слишком, даже неправдой.
Но большинство живёт очень скромно, но зато живут так, как считают нужным, и ни перед кем отчитываться не собираются.
Разве что после окончания своего пути, но это уже каждый сам за себя будет отвечать. Человек приходит на этот свет в одиночестве, также и уходит сам по себе.
Так эта его родственница, которая как жила в коммунальной квартире, так и живёт, но теперь уже впятером в одной комнате, Володе говорила: каждый день впитывай врачебное дело по максимуму, как губка, как будто каждый учебный день последний в твоей жизни, и проживай его с полной отдачей. А о материальном, ни о чём таком не думай, потом воздастся.
- Юля, уж ты очень издалека заходишь. Так, как ты рассказываешь, в каждой семье происходит, что в его, что в твоей, что в моей, кому-то везёт, кому-то нет.
- Но что-то ни ты, ни я на всю страну о какой-то то ли непонятной, то ли засекреченной показухе не трезвоним.
- Саша, я хоть и взялась рассказывать тебе об этом деле, но не думай, что я вот такая умная, что всем непонятно, а для меня все ясно ещё до того, как он позвонил.
Пей чай и слушай дальше. Когда он жаловался на маленькую зарплату врача, как я думаю, он не о своей говорил, наша сейчас более или менее сносная, а о жизни медика вообще. Как есть, он так и сказал, а кто как понял, особенно чиновники от медицины, так это их проблемы. А насчет показухи и закупки очень дорогой аппаратуры… Так вся медицина испокон веков держится на знаниях и ответственности врачей. А как врач по воле Божьей, наш кумир Николай Иванович Пирогов спасал людей, делая сложнейшие операции в полевых условиях? Шла война, а он во время боёв изобрёл и стал применять наркоз, гипсовые повязки и много чего ещё. Любая аппаратура лишь помощница врача, а здоровье пациента зависит прежде всего от того, как его голова работает, какие в ней мысли, знания, умение принимать решения. Во врачей надо средства вкладывать.
- Юля, а мне мама говорила, что действительно вместо больных бывшие ваши сотрудницы-пенсионерки были.
- Дорогой мой Саша, чего это раздувать до вселенских проблем. Любой главный врач и его замы, заведующие отделениями, весь персонал и я в том числе хотим, чтобы визит первых лиц государства в наше медучреждение прошёл без сучка и задоринки. Ну немного перестарались, но ответь мне на вопрос, кому от этого плохо стало.
И Володя не об этом речь вёл, когда звонил, а о другом: что нельзя сводить медицинскую помощь людям в широком смысле этого слова лишь к деньгам, наличию материальных ресурсов или их отсутствию. Вот это и есть показуха, никакая платная медицина ничего кардинально не меняет.
Наши проблемы, скорее всего, в нравственной плоскости. Если честно, мы сами с ними справимся и без помощи государства. Так всегда было, и в прошлом веке, и позапрошлом. Хотя если чиновники берутся помогать, то спасибо им за это, лечим-то мы, а не они.
Без конца флагами махать на нашем фоне это совсем ни к чему. Если бы это больным помогало, тогда другое дело.
Я на днях в медакадемии была, зашла в свою любимую аудиторию, а на моём постоянном месте совсем юная девушка сидит и так внимательно слушает преподавателя, просто светится вся. Как раз перерыв начался. Я к ней подошла и в шутку говорю: ты чего моё место заняла? А она мне: это моё место. А я ей: ты откуда такая взялась? А она: из деревни, - и название деревни называет.
Спросила, родители помогают ли. Говорит, в разводе, у них свои проблемы.
Разговорились. С бабушкиного огорода кормится, на весь год овощей хватает, простая здоровая пища и без нитратов между прочим. Сама здоровенькая,крепенькая как репка.
Вспомнила, что у нас возможность подработки есть, на несколько часов в день, предложила, после сессии придёт.
- Тебя послушать, так всё у вас идеально и никакой коррупции нет и никаких откатов. Во всей стране бардак с этим делом, только вы все в шоколаде.
- Саш, ну не надо.
Его смелые руки стали гладить её тело, расстегивая по пути своего движения к обнажённой груди пуговички на блузке, быстро достигая своей цели.
Её голос, только что при монологе звучащий ровно и уверенно, становился сначала слегка, а затем всё более прерывистым.
В нём всё более чувствовалось волнение и даже растерянность.
Она, разумеется, предполагала такое развитие событий, но старалась об этом заранее не думать, тем более просчитывать возможные варианты своего поведения, возможные последствия, которые в обязательном порядке, в этом у неё не было никаких сомнений, будут иметь место при этом, понимая, что благоразумнее всего отказаться от этой встречи, но не отказалась.
- Саш, мне так неудобно.
Хотя на самом деле ей нравилось каждое его прикосновение, но она не хотела поначалу в этом себе признаваться.
Он провёл рукой по её лицу, нежно и властно повернул к себе, стал крепко и долго целовать то в губы, то в щёки, то в шею.
Это уже были не юношеские поцелуи, не переходящие некие незримо обозначенные ориентиры общепринятой дозволенности, которые они когда-то не могли себе позволить перейти, дабы не накладывать на себя непомерно большой для их возраста предполагаемый груз ответственности перед окружающими, а сжигающие за собой все мосты мужские и женские страсти, остановить которые они, может быть и могли, но уже не хотели.
Она одновременно и противилась его желаниям, и помогала, как могла, почувствовать нежность своих ещё понастоящему не целованных губ, жар своего приходящего в нешуточное возбуждение и благодарного за познание этого состояния своего всё ещё девичьего тела, но уже созревшего для ласк и удовлетворения любых мужских желаний.
- Саша! - Она не произнесла, а чуственно простонала, выдохнув эти звуки, которые не давали ему возможности усомниться в том, что действительно сила женщины в её слабости, и не надо больше движений его смелых мужских рук, а надо подчиниться ей во всём и следовать за ней по нескончаемому коридору любовных мук и испытаний, соединяющему в таинстве их души и тела.
Когда он в чувственном экстазе совершил то, о чем мечтал в школьные годы, она приглушённо вскрикнула, и как бы оправдываясь, прошептала:
- Сашенька, любимый, не обращай внимания, - нежно обняла его за спину и стала гладить её, как бы поощряя его энергичные, то более быстрые, то медленные, похожие на вращательные движения нижней части тела, отвечая на эти движения поначалу стонами и ласками, как умея, но постепенно входя во вкус, благодаря за всё происходящее, отчего он поначалу, совершенно обескураженный от её самоотдачи и как бы от неожиданно привалившего ему. Иванушке-дурачку долгожданного, выстраданного счастья, обретал всё больше уверенности в своих мужских возможностях, с каждым мгновением совокупления получая всё большее чувственное удовлетворение.
Она, впервые поженски прочувствовав эти, ни с чем не сравнимые ощущения, стала помогать ему ответными, не менее энергичными действиями, улавливая на подсознательном уровне страстный ритм совместных движений, доведя себя и Александра до полного изнеможения, после чего они ещё долго лежали, не решаясь разомкнуть объятий, ошеломлённые от взаимопроникновения.
А на белой простыне вызывающе горел след их первой любви, по цвету более напоминающий терпкий сок спелой калины, чем цвет пропитанной человеческой кровью материи.
Юлия, быстро одевшись, замочила в ванной комнате в холодной воде простыню.
Подойдя к только что закончившему одеваться,по виду неловко себя чувствующему Александру, нежно взяла его рукой за локоть, прижалась щекой к его плечу и,словно выдохнув, произнесла:
- Всё, что произошло, тебя ни к чему не обязывает, не переживай.
Он не нашёл, что ответить по этому поводу, и совсем, как ей показалось, некстати, отчего она также почувствовала себя неловко, стал подробно расспрашивать о возможных нарушениях законодательства в лечебной деятельности, при этом задавая весьма нелицеприятные вопросы о моральных и нравственных качествах её коллег, на которые она, если бы не захватившая в страстном порыве и ещё долго не отпускающая ситуация, ни при каких обстоятельствах не стала бы отвечать никому и никогда.
Ей даже в страшном сне не могло присниться, что их разговор фиксирует звукозаписывающее устройство, и все факты, о которых она сообщает, будут тщательно проверяться.
На этом основании будут приниматься решения, которые весьма существенно и в весьма негативную сторону будут влиять на судьбы многих людей и вряд ли улучшат взаимоотношения в их коллективе.
Она не могла предположить, что перед ней совсем не тот воображаемый, любимый человек, готовый ради неё на любые, самые безрассудные и возвышенные поступки.
Позови он её в эти мгновения хотя бы полсловом, она бы пошла за ним хоть на край земли. Хоть за её край.
А начинающий сотрудник спецподразделения, находился на оперативном задании, и всё, что их разговору предшествовало, будет истолковано как вхождение под специально придуманной легендой к ней в доверие для получения необходимой информации.
Подобные методы работы известны давным - давно и почти не изменились со времен царской охранки и агентов чрезвычайных комиссий.
Она не придала значения во время рассказа о своих коллегах не покидающему её чувству внезапно возникшего беспокойства, которое она списывала на предшествующие любовные утехи, хотя и схожие по восприятию с космическим наваждением во время полнолуния, выводящим любые рассуждения за привычную систему координат.
Она совсем не придала значения информации о своём сокурснике, молодом, подающим большие надежды Володе Редькине, который совсем недавно по доброте душевной принял её пациентку, хотя мог этого не делать, и та уговорила его пойти на нарушение.
Этот взволнованный искренний рассказ весьма заинтересовал Александра и подействовал на него необычным образом, имевшим для рассказчицы весьма нежелательные последствия.
В силу особенностей своего рано сформировавшегося мужского характера нордического типа он быстро спустился с небес романтических любовных переживаний, только что бывших главным и неповторимым событием всей его, только ещё по настоящему начавшейся взрослой жизни.
Почувствовал себя уверенным в своих силах не прощающим чужих ошибок охотником, обнаружившим след долгожданной добычи.
Заинтересовала его, казалось бы, обычная житейская история, которая по прошествии времени приобрела и драматический, и гротесковый подтекст.
Обычная пациентка медучреждения, зовут которую Галина Николаевна, один из персонажей эмоционального Юлиного рассказа, вызванного желанием быть предельно искренней в благодарность за посетившие её высокие чувства, всю трудовую жизнь отработала на должностях младшего медперсонала в этой больнице. Выйдя на пенсию, устроилась уборщицей в продовольственный магазин рядом с своим домом. Как ей поначалу казалось, и меньше забот, чем с больными людьми, и зарплата не хуже. Но на поверку всё оказалось не совсем так, как думалось поначалу.
Её статус в глазах окружающих, прежде всего соседей, совершенно для неё неожиданно значительно понизился, и это было весьма некстати и постоянно задевало самолюбие. Стала всё чаще с обидой вспоминать, что когда достигла пенсионного возраста и написала заявление об увольнении по этой причине из медучреждения, где отработала все свои лучшие годы, никто из начальства даже не предложил остаться, пусть не на прежнем месте, но хотя бы на любом другом.
Тогда она сделала вид, что не обратила на это обстоятельство никакого внимания, но по прошествии времени от этого воспоминания становилось только неприятнее.
В тот памятный будний день у неё согласно скользящему графику работы был выходной, и она с утра занималась привычными домашними делами.
Позвонила соседка из деревни, где она с мужем и детьми имеет в собственности дом и земельный участок, доставшиеся по наследству от её родителей, и сообщила пренеприятнейшее известие. Окна на фасаде дома прошедшей ночью кем-то разбиты. Судя по визуальному осмотру, было проникновение. Ни соседка, ни другие деревенские жители, как всегда, ничего не видели.
Сообщено участковому, который ждет хозяев разбираться, что похищено.
Галина Николаевна позвонила мужу, который был на работе, тот в категорической форме сказал, что у него нет в ближайшее время возможности ехать в деревню, тем более что ничего особо ценного в доме, на его взгляд, нет, и с недовольством в голосе напомнил, что у него идет предпенсионный год, намечено сокращение управленческого аппарата, и ни о каких отгулах не может быть речи.
Он перед начальством на эту тему даже заикаться не будет, и чтобы она сама решала, как быть в этой ситуации, но ехать ей всё же надо.
Идти к директору магазина, писать заявление на предоставление отпуска на несколько дней было делом безнадёжным. Та при приёме на работу предупреждала, чтобы ни на какие отпуска не рассчитывали, только в самых исключительных случаях, под которые её случай никак не подходил, это касалось не только её.
Решила сходить на удачу на свою бывшую работу, попросить, чтобы вошли в её положении и помогли, чем могли, всё же сколько лет там отработала.
Её участковый врач-терапевт Юлия Владимировна работала на вечернем приёме, но, дождавшись её, она не успевала на рейсовый пригородный автобус.
Окинув взглядом больничный коридор, пошла, не заходя в регистратуру, в тот кабинет, куда было меньше народу.
Там вёл приём молодой врач, которого она видела в первый раз, но знала хорошо медсестру работавшую вместе с ним. Та впоследствии и рассказала Юлии Владимировне эту историю.
Пожаловшись на головную боль и плохое самочуствие, она уговорила доктора её принять, не преминув отметить, что три десятка лет проработала в их коллективе и начала работать ещё до того, как он на свет появился.
Доктор, замерив её артериальное давление, сообщил, что оно нормальное - 120 на 80.
Когда медсестра вышла из кабинета, пациентка со слезами на глазах стала его уговаривать войти в её безвыходное положение и помочь в получении листка нетрудоспособности для освобождения от работы в магазине, пообещав отблагодарить за внимание к своей просьбе. Не зная, сколько необходимо для этого денег, она сказала, что у неё с собой только двести рублей и, вынув из кошелька две купюры по сто рублей, отдала доктору в руки.
Он, взяв эти деньги, решил отдать их, как личный вклад, на приобретение подарка на юбилей одной из медсестёр их коллектива и спросил Галину Николаевну, на сколько дней выписать больничный лист.
Та ответила, что на неделю.
- Остальные деньги, пятьсот рублей, принесёте на следующий приём. Сделаю запись, что у вас повышенное давление.
Как бы между прочим Александр спросил у Юлии, когда это всё произошло. Та, не обратив никакого внимания на его любопытство, простодушно ответила, что вчера.
Эти сведения не давали повода сомневаться в их достоверности и были основанием для начала проведения комплекса оперативно-разыскных мероприятий по изобличению как взяткополучателя, так и взяткодателя.
Он, быстро получив разрешение на встречу с доверенными лицами и агентом, входящими в оперативное прикрытие данного медучреждения, установил, где в данный момент находится муж Галины Николаевны, которому в ходе оперативной разработки, как бы между делом дали понять, что его жена в то время как во всей стране развёрнута борьба с коррупцией, похоже, втянулась в нелицеприятную историю, и пока есть возможность, необходимо выходить из этой ситуации, как бы между прочим намекнув при этом, что добровольное сообщение в правоохранительные органы о даче взятки ведёт в отношении её к отказу в возбуждении уголовного дела, а ему могут помочь, в ответ на его помощь, работать в его должности и будучи в пенсионном возрасте при одном единственном условии - строжайшей тайны обо всём. Ну а если он не пойдёт на сотрудничество, то, вероятнее всего, попадёт под сокращение. Её муж, Иван Тихонович, хотя и никогда не имел никакого отношения к правоохранительной деятельности и бывал в милиции разве что при первом получении и замене паспорта, вполне серьёзно воспринял прозвучавшие недвусмысленные намёки.
Он по жизни всегда обострённо чувствовал любую опасность, которая грозила или даже могла грозить его семье.
Примерно так, своей шкурой, чувствует приближение опытного охотника заматеревший волк, отвечающий за безопасность своей стаи.
Сразу же позвонив жене по телефону, сказал, чтобы она никуда не ездила и ждала его дома.
Вечером Галина Николаевна подробно рассказала мужу о своём визите к врачу, отданных в виде взятки деньгах, посетовав на то, что раньше понятие “отблагадарю” включало в себя разве что коробку конфет, но нынешняя молодёжь видимо считает по другому. По новым расценкам, если они действительно такие, получается слишком дорого.
Она об этом доктору не сказала, было неудобно, так как она сама навязалась со своей просьбой, а сейчас даже не знает, что делать дальше, так как и в деревню не уехала.
Ещё подумала о том, что, может быть, потому ей при увольнении не предложили остаться на своём рабочем месте, что она устарела со своими предрассудками,а молодёжь хочет жить и работать по-своему.
Молча её слушая, Иван Тихонович еле сдерживал свои эмоции, отчего желваки играли на его уставшем лице, и он даже немного вспотел от полнейшего неприятия того, что она говорила.
Совсем не вдруг его, что называется прорвало.
Он как-то даже не заговорил, а зашипел, высказывая таким образом своё не то чтобы несогласие, а возмущение.
- Галина, сколько лет мы вместе с тобой живём, но извини меня, такой дуррой ты ещё никогда не была. Во всяком случае я такого не помню. Всю жизнь там отработала, а теперь незнамо за что такие деньги платишь. Им должно быть стыдно так с тобой поступать, хотя молодёжь нынешняя что такое стыд, наверное, и не знает, но дело не в них в данном случае, а в нас.
Ответь мне на простой вопрос: зачем самой на свою задницу искать проблемы, что, у нас их с тобой мало? Только поворачивайся, надо ещё поработать, дочерям помогать надо. А ты что? Я в законах мало чего смыслю, но за взятку и посадить могут.
- Ну, это уж ты слишком, я о таком и не слыхивала. Ну и потом кто узнает-то?
- Кто узнает! Кому надо, тот и узнает.
Он в глубине души понимал, что говорит о каких-то явлениях, о которых не имеет чёткого представления, так как знает о них лишь понаслышке, но тем не менее внутренний голос ему подсказывал, что в данном случае он, несомненно, прав.
- А может, уже знают, ты об этом своей головой не подумала?
- Вань, ну ладно тебе, что-то ты сегодня разошёлся, щёки надуваешь. Или я тебя чем обидела? Так не переживай, я исправлюсь. Давай сегодня намоемся, я твоего любимого мыла купила. Я тебе спинку потру качественно, а ты мне, да пораньше спать ляжем.
- Это ты хорошо придумала. Ведь знаешь, что чем ты старше становишься, тем мне больше нравишься, во всех смыслах. Если бы мне молодому кто об этом сказал, ни за что не поверил бы.
- Что больше молодых нравлюсь,весьма приятно слышать.
- Конечно, больше, а что от молодых толку-то, один фасон. А об этом деле, слушай сюда, что я тебе буду говорить. Старый конь он ни в чём борозды не портит. Так ли я говорю?
- Так, так Иван Тихонович, любовь моя первая и последняя.
- Так вот, об этом деле надо сообщить в милицию, как я слышал, заяву написать.
- Не-не, ничего писать я не буду. И не умею такие бумаги писать, и как-то совестно, а завтра от греха подальше на работу пойду, пропади пропадом этот больничный.
- Ты не суетись. Придёт человек, он подскажет всё, куда что написать, а насчёт совестливости, так они тебя выставили за дверь. И ничего, ходишь с тряпкой в магазине, вот твоя красная цена. Ладно что хоть платят более-менее неплохо да без задержек.
На следующий день она, как обычно, вышла на работу, и к ней обратился молодой человек, представился оперуполномоченным и быстро нашёл с ней общий язык.
Рассказал много интересного, поучительного.Об известных артистах, телесериалах, даже анекдот, как греческий мыслитель Сократ вместе с учеником прогуливался по Афинам и к ним подошла проститутка, которая ему сказала, что стоит ей захотеть, и его ученик пойдёт с ней, а не с ним, на что Сократ ей спокойно ответил, в этом нет ничего удивительного, потому что он ведёт своего ученика вверх, а она поведёт его вниз.
Галина Николаевна не очень поняла, что тут смешного, так как, по её понятиям, анекдот обязательно должен быть смешным, и зачем он вообще его рассказал. Муж, прослушав его в пересказанном варианте, безразлично сказал: “У них, там в Греции свои проблемы, у нас свои”.
Хотя упоминание о Древней Греции, мыслителе, делало их разговоры с новым знакомым весьма для неё необыкновенными, а неожиданное упоминание о проститутке так просто пикантным, не то, что бесконечные, каждодневные, давно набившие оскомину нравоучения и перепалки с покупателями или продавцами о чистоте и порядке в магазине, за наведение которой доброго слова благодарности услышать было почти невозможно.
Встретившись с ним ещё несколько раз, она стала считать его давним знакомым, с которым интересно поговорить на самые разные темы, подписала какую-то бумажку о сотрудничестве, не вдаваясь в её смысл.
Она обрела ощущение некоей надёжности и уверенности в том, что если вдруг потребуется его помощь, то она будет непременно предоставлена.
Хотя подспудно она понимала нелепость того, что создала сама эту ситуацию, которая ей совершенно не нужна и ничего, кроме лишних хлопот, не предоставляет, всячески стараясь на эту тему не думать, как бы находясь под гипнозом обаяния молодого оперативника, внимательного к ней и обходительного.
В конце концов, особенно не раздумывая, считая это благодарностью за мужское внимание к ней, дала согласие и на участие в оперативном мероприятии спецслужбы.
Первым делом её предупредили, что если кто-нибудь спросит её, как она додумалась обратиться в отдел внутренних дел, то нужно отвечать следующим образом: с мужем смотрели телевизор, в одной из правовых телепрограмм анализировалась аналогичная ситуация и доводилось до сведения единственно верное решение, которое не вызывет негативных последствий. В обязательном порядке, как только что-нибудь становится телезрителям известно, сообщать об этом без промедления в правоохранительную систему и оказывать содействие в борьбе со взяточниками и другими коррупционерами, так как это дело общенародное.
В связи с её положительной реакцией на предложенную линию поведения идти в борьбе за справедливость до победного конца было вынесено в соответствии с подзаконными нормативными актами постановление о проведении оперативного эксперимента с использованием средств ауди и видеоконтроля в отношении участкового врача-терапевта Николая Редькина по поводу его незаконных действий на приеме пациентов.
Ей в присутствии понятых выдали в сумке видеокамеру и другую аппаратуру.
С соблюдением требований действующего законодательства к доказательствам был составлен акт пометки и передачи денежной купюры, согласно которому на денежную купюру достоинством в пятьсот рублей была нанесена флюминисцентным карандашом надпись – “взятка”. Эта помеченная купюра также ей была передана.
Когда все эти события происходили, у неё было ощущение, что всё это происходит не с ней, а она лишь привычно смотрит телевизор.
Хотелось сказать всем присутствующим, что, мол, извините, что так получилось, я во всём этом не виновата. И давайте всё это прекратим, тихо мирно разойдемся по домам и больше никогда ни об этом событии, ни о подобных ему не будем вспоминать, так как это всё одно большое недоразумение. Такого просто не должно быть, и не может быть по одной простой причине, что этого не может быть никогда.
Так поступить не хватало ни силы воли, ни желания что-то менять, тем более подводить людей, которым пообещала вести себя нужным им образом до конца, оправдывая такое свое поведение убеждённостью в том, что не здоровые люди нуждаются во враче, а больные.
Ей было поручено произвести скрытую видеозапись для документирования хода её бесед с Редькиным.
В назначенный день, придя на приём в кабинет врача, она поставила сумку с видеокамерой на приставной стол так, чтобы через отверстие в ней велась видеосъёмка.
Достала из кошелька помеченную купюру и положила на стол врача.
Тот завернул купюру в лист бумаги и положил в карман своего белого халата.
С серьёзным видом померил ей давление, температуру, провёл прослушивание, ничего не говоря закрыл её больничный лист, после чего так же молча встал из-за своего стола и вышел в коридор лечебного учреждения.
Через совсем небольшой проежуток времени он вернулся в свой кабинет в сопровождении молодых людей, как она потом узнала, сотрудников подразделения по борьбе с экономическими преступлениями, и заведующей поликлиникой.
Вид у него был растерянный. Было заметно, что он волнуется, лицо неестественно покраснело, и буквально на глазах из приятного на вид, уверенного в себе молодого человека он превратился в проштрафившегося школьника, готового провалиться сквозь землю, лишь бы уважаемые им учителя не узнали о его художествах.
Он пытался что-то говорить, но было не разобрать слов, видимо, из-за того, что голос от нервного возбуждения то пропадал, то менялась его тональность.
Когда вошли ещё двое, мужчина и женщина, оба средних лет, с невыразительными лицами и неприметно одетые, которых представили как понятых, заведующая поликлиникой предложила молодому врачу снять свой белый халат и положить его на кушетку.
Она достала из его кармана небольшой бумажный свёрток, развернула его, и все присутствующие в кабинете увидели пятисотрублёвую денежную купюру.
Редькин сразу сделал заявление, что не понимает, что в его рабочем кабинете происходит, откуда появились деньги в его кармане, пояснив, что бумаги в его карманах всегда много, высказав предположение, что их туда могла подложить его пациентка, Галина Николаевна, когда он её прослушивал, так как она стояла рядом с ним, и, обратившись к заведующей, добавил, что другого объяснения нет и быть не может и что он не позволит себя позорить в присутствии посторонних и потребует расследования.
После того как он увидел, как из сумки, стоящей напротив его, была извлечена видеокамера, то как-то сразу окончательно сник, и, просмотрев через её глазок видеозапись с его приёма, сменил тактику поведения.
Сделал новое заявление, что листок бумаги, в который была завёрнута денежная купюра, действительно он положил в свой карман, так как хотел сходить в туалет, но никаких денег в него не заворачивал.
А в медицинскую документацию, амбулаторную карту Галины Николаевны, листок нетрудоспособности он внёс достоверные сведения. На основании этих документов медицинская сестра оформила талон амбулаторного пациента.
После того как ему предложили посмотреть на просвечивание изъятую у него денежную купюру в лучах специальной лампы, он увидел на ней надпись “взятка”, выполненную красителем салатового цвета.
Аналогичное свечение он обнаружил при просвечивании и на бумажном листе, в который была эта купюра завёрнута, после чего этот аргумент в свою защиту уже не выдвигал.
В дальнейшем непризнание молодым врачом своей вины, по мнению суда, было вызвано его желанием избежать уголовной ответственности за фактически содеянное, и к подобным его заявлениям суд отнесся весьма критически.
Его доводы о том, что он выдал листок нетрудоспособности при наличии заболевания и медицинских показаний, было опровергнуто показаниями его пациентки и директора магазина, которые заявили,что она эти дни работала, не болела и не нуждалась в освобождении.
Он пытался использовать довод в свою пользу, что она испытывает неприязненные отношения ко всем медицинским работникам, поэтому подложила ему деньги в карман халата, на что та ответила,что действительно считает труднодоступными приёмы к врачам и неуважительным отношение к её медицинскому стажу, который не учли и не предложили продолжить работу после достижения пенсионного возраста, но основным мотивом своего обращения в правоохранительные органы сочла корысть, которая по её мнению, совершенно несовместима с врачебной деятельностью.
Согласно постановления следователя в возбуждении уголовного дела в отношении её было отказано в связи с её добровольным сообщением о даче взятки.
В качестве свидетеля участвуя в судебном заседании, она обратилась к суду с просьбой не лишать свободы врача, так как признаёт свою вину в том, что своими противоправными действиями спровоцировала совершение этого тяжкого преступления, которое имеет большую общественную опасность.
Суд, проанализировав и оценив совокупность собранных и исследованных в судебном заседании доказательств, пришёл к твёрдому убеждению в доказанности его вины, назначив наказание ниже низшего предела, условно лишив свободы сроком на два с половиной года с испытательным сроком в один год.
Совсем для неё неожиданно ей предложили расписаться в ведомости, что она и сделала, после чего получила на руки пятисотрублёвую денежную купюру с нанесённоё на неё бесцветной надписью. А когда она растерянно спросила, что ей с этой купюрой делать, то последовал равнодушный ответ: а что хотите, по приговору суда это ваши деньги, можете распоряжаться ими как вам заблагорассудится.
Принеся купюру домой, она почувствовала к ней нестерпимое отвращение, всю дорогу та, находясь в её кошельке, совершенно непонятным образом жгла подушечки пальцев её рук, причём она совершенно явственно это ощущала и, будучи натурой не склонной ни к мистике, ни к фантазиям, стала отчего-то волноваться.
Чтобы попытаться выйти из этого состояния,совершила над собой волевое усилие, взяла купюру в руки, решительным движением разорвала на мелкие части и с облегчением, как ей показалось, выбросила её в помойное ведро, после чего перекрестилась и стала тихим голосом повторять покаянные слова.
Тщательно, с мылом, вымыв руки, стала заниматься приготовлением борща, любимого первого блюда Ивана Тихоновича.
Глава четвёртая. После приговора
После вынесения Владимиру Редькину обвинительного приговора Юлия позвонила ему по телефону и сказала, что им надо обсудить одну важную для них обоих тему.
Он воспринял эту просьбу спокойно, поначалу даже несколько безразлично.
В самой просьбе не было ничего необычного, его многие пытались в это время морально поддержать: и коллеги, и кое-кто из сокурсников, а более всего больные, что воспринималось хоть и без особого энтузиазма - не многим нравится, когда им сочуdствуют, - но не позволяло совсем упасть духом.
Он чувствовал себя и морально, и физически опустошённым, было одно заветное желание - побыть одному какое-то время, не менее недели, где-нибудь вдалеке от городской суеты, но к встрече с Юлией это отношения не имело, а сама такая возможность даже не обсуждалась, об этом можно было только мечтать.
.Она всегда ему нравилась, но он давно смирился, что не по Сеньке шапка.
Был он ниже её ростом, худенький, всегда скромно, но аккуратно одетый. Среди студентов выделялся тем, что у него никогда и ни на какие позволительные студенческие глупости не было денег и не предвиделось ни в каком будущем. Пожалуй, ещё и тем, что не испытывал ни малейшего желания принимать участие ни в каких общественных мероприятиях, считая это занятие бесполезной тратой дорогого времени, что ему в основном удавалось делать тихо и неприметно, не вызывая нареканий.
Сокурсники знали, что каким-то невероятным образом во время учебы он, получая лишь стипендию и имея небольшие побочные заработки за дежурства в медучреждениях, умудрялся копить деньги на покупку своего жилья.
Но о этом было не принято друг друга расспрашивать.
Среди родственников сокурсников местных алигархов не было, так как учёба требовала много терпения и упорства. У каждого из них были схожие проблемы.
На младших курсах случались пересдачи самых сложных экзаменов или зачётов, в этом учебном заведении это бывает и у самых способных, но уже через несколько лет преподаватели увидели в нём вполне адекватного, по их самым высоким требованиям, студента-труженика, всё заметнее, на глазах, прибавляющего в профессиональном росте, из которого рельефно проступали контуры будущего специалиста.
В отличии от многих студентов, природному здоровью которых можно было по-хорошему позавидывать он имел всегда бледное лицо и ранние морщинки у глаз, что говорило о вполне определённых проблемах.
Постоянно уставший, даже слегка угрюмый вид, делавший его заметно старше, не благоприятствовал вниманию к нему сверстниц, тем более весенним вопросительным девичьим взглядам.
Будучи даже чересчур самокритичным молодым человеком, он не строил иллюзий относительно своей скромной персоны и после окончания учёбы, продолжая изучать медицину по избранной специализации, получал от этого полное удовлетворение, перенося решение личных проблем на потом.
Родители в нём души не чаяли, отец после серьёзной операции стал инвалидом и редко выходил из дома, общение с сыном было для него едва ли не смыслом жизни.
Мать за зарплату на уровне прожиточного минимума заведовала детской библиотекой на тысячу читателей и постоянно опасалась, что попадёт под сокращение и станет такой же, как многие в округе, безработной, не имеющей возможности вносить квартплату и оплачивать коммунальные услуги.
В семье росла сестра-школьница, скромная, и неспросливая, но для них было принципиально важно, чтобы она хорошо одевалась и выглядела при этом не хуже других.
О неприятности, которая приключилась с их сыном, родители узнали сразу после того, как в его кабинете была проведена скрытая видеосъёмка.
Точный маршрут распространения такой информации из уст в уста среди горожан, вероятнее всего, не знает никто. Его можно лишь предположить, но то, что она распространяется не просто очень быстро, а почти мгновенно, общеизвестно.
Самое удивительное было полное отсутствие у них всякой реакции. Не было даже малейшего желания ничего обсуждать, кого-то ругать, оправдываться самим за якобы негожее воспитание сына. Оправдывать его или обличать.
Достаточно было вспомнить сложную хирургическую операцию, проведённую его отцу, за которую пришлось заплатить для семьи внушительную денежную сумму, которую собирали буквально по рублям и копейкам по близким и дальним родным и знакомым, а когда пришли с половиной суммы, то услышали в свой адрес: не совсем нищие, есть квартира, решайте, а то будет поздно.
Пришлось ходить по второму, третьему кругу.
Никто не оправдывал получения денег за выдачу больничного листа, но и невозможно было остановить возмущение людей, обращённое к власти, начальству, верхам: они там окончательно зажрались, не знают куда деньги девать, какие ещё свои причуды ублажить. Нашли взяточника, коррупционера, постыдились бы, посмотрели, как родители его растили, как все наши дети живут, как мы все живём.
Хотя все понимали, что весь накопленный пар как выходил, так и продолжает выходить в свисток, говоря обо всём этом лишь по случаю, придерживаясь всё того же незыблемого правила, проверенного десятилетиями более или менее спокойной жизни последних поколений: как бы хуже не было. Как бы даже используя эту общую неприятность для благодарности друг другу за выдержку и спокойствие. Ещё как бы раз проговаривая между собой давнюю взаимную договорённость не поддаваться ни на какие резкие движения против власти, которые неминуемо закончатся в конце концов реальным ухудшением жизни простых людей, но и ни в коем случае не кланяться им вслед.
Единственное, что заинтересовало, так это то, как всё-таки совпало, что Володя сначала прославился на всю страну, разглядев свежим, незамыленным взглядом новые современные потёмкинские деревни, что весьма отрадно, и за него в том числе, но затем слегка опростоволосился с этой пятихатенной. Не такой уж он хапуга но всё же нехорошо, и за него немного было всем обидно.
Рассудили следующим образом: главное, чтобы не расслаблялся, не дай бог выпивать не начал бы, а остальное всё наладится, людей безгрешных не бывает.
Юлия, идя на встречу с Владимиром, была настроена весьма решительно, что случалось с ней крайне редко, но внешне это никак не проявлялось.
Она не сомневалась в том, что через короткий промежуток времени её жизнь претерпит множество изменений, и была к ним готова.
Абсолютно уверенная, что никогда об этом жалеть не будет, как не будет никого посвящать в истинные причины того, что собиралась сделать.
Чувствовать свою спокойную уверенность в собственных силах и возможностях ей позволяло осознание того, что она не собиралась одаривать Владимира некими материальными или духовными благами, даже осчастливить его у неё не было никакого желания.
Единственный выход, который был для неё приемлем, это идти дальше по жизни вместе с ним.
Для неё уже не имело никакого значения то обстоятельство, нравится ли он ей или нет. Симпатичен или нет.
Вспоминая его на протяжении всех лет учёбы и совместной работы, ловила себя на мысли, что антипатии к нему никогда не испытывала.
Скорее наоборот, всегда и во всех ситуациях он старался изо всех сил выглядеть достойно, и ему это, кто бы и что говорил, это удавалось.
То, что не был физически одаренным, так не всем это дано от природы.
Александр, постоянно поддерживающий спортивную форму, был намного привлекательнее, но, как она для себя решила, не для неё.
В то же время она понимала, что если будет считать себя великомученицей, совершающей из высоконравственных устремлений гражданский подвиг, то эта затея, если посмотреть на неё со стороны, напоминала банальный сюжет рокового дамского романа, в основе которого - предложение беременной от ревностного блюстителя закона, руки и сердца своему коллеге, представителю гуманнейшей профессии, испытывающему серьёзные трудности не без вмешательства в его жизнь отца будующего ребёнка в отместку за безнравственное, но в рамках закона поведение.
Она со всей очевидностью понимала, что сей сюжет отдаёт дурным вкусом, и изначально, скорее всего, обречен на очевидную неудачу. Но она решила поступать именно так,а не как нибудь по другому просто потому, что такая линия поведения была для неё наиболее естественна, и она не собиралась от неё отказываться.
Подойдя в назначенный час к торговому центру, у входа в который они договорились встретиться, увидела невысокую худощавую фигуру молодого человека, который слегка сутулясь, судя по резким движениям, немного нервничая, торопливо прохаживался вдоль огромных стеклянных витрин, почему-то не сразу узнала в нём своего коллегу.
- Привет, сердобольный. Почему именно с таким приветствием, а не как-нибудь по другому она к нему обратилась, видя его впервые после того, как он провёл несколько часов на скамье подсудимых районного суда, где выслушал обвинительный приговор, согласно которому именем Российской Федерации был признан виновным, она ответить вряд ли смогла бы.
От этой спонтанно произнесённой фразы его спина инстинктивно вздрогнула, он повернулся.
На его лице можно было прочитать одновременно и растерянность, и смущение,а в глазах она впервые увидела мальчишескую восторженность.
Её это удивило не само по себе, а прежде всего потому, что она вообще впервые заметила, что у него на лице можно прочитать о каких-либо чувствах.
- Вы, как всегда, неотразимы, - произнёс он в ответ и отчего-то засмущался.
А было отчего. Когда он быстро, чтобы не замёрзнуть в своих давно не новых, поэтому плохо держащих тепло ботинках ходил туда-сюда у входа, то переферийным зрением, заметил красивую женскую фигуру, двигающуюся от остановки общественного транспорта к торговому центру.
От её созерцания, несмотря на морозную погоду, казалось бы, не способствующую движению восторженных любовных стрел, он несколько секунд тому назад ощутил губами некое ранее неизведанное, но очень приятное то ли чьё-то прикосновение,то ли мимолётное дуновение ветра, готовое вот-вот перерасти в долгий чувственный позыв, схожий по ощущениям с первым поцелуем взасос, и тотчас получившимся убогим усилием попытался избавиться от него как от некстати появившегося наваждения.
После чего уже отчётливо услышал давно знакомый голос, но не припоминаемый, кому принадлежащий, и не поверил глазам своим, узнав в обладательнице соблазнительной женской фигуры, пытавшейся лишить его дара речи на расстоянии своими неповторимыми формами, свою коллегу, прибывшую на встречу с ним, судя по звонкому весёлому голосу и здоровому румянцу на аппетитных пухленьких щёчках, в непонятном для него, с какой стати,хорошем расположении духа, сразу придавшая его упадническому настроению первые позитивные нотки.
Окончательно успокоившись от весьма эмоционально начавшейся запланированной обоими встречи, он был настроен выслушивать сколь угодно долго и в любой тональности упреки в свой адрес в чём угодно, хоть в самых страшных грехах, хоть в предательстве, которому не может быть ни прощения, ни объяснения.
Будучи готовым к такому продолжению этой встречи, он считал бы такое отношение к себе и обоснованным, и справедливым, как и с видимой благодарностью выслушал бы слова сочуствия в свой адрес по любому из многочисленных аспектов этого тянущегося уже несколько месяцев тягомотного для него предварительного следствия и судебного разбирательства, после которых он чувствовал себя подавленным и униженным, и в том нервном состоянии, которому он сам поставил неутешительный диагноз как граничащее с нервным срывом.
Далее так бурно начавшаяся встреча вдруг прервалась. Юлия внимательно смотрела на Владимира, обращая внимание на отсутствие на его шее шарфа, для себя подмечая наиболее подходящую расцветку будущей покупки, и как его можно будет эффектно завязать, подчеркнув интеллигентные черты его лица.
Владимир, впервые испытывая на себе такой долгий и пристальный её взгляд, поймал себя на мысли, что ему нравится, когда так на него смотрят, но боясь, что эта идиллия сейчас очень быстро закончится,так же неожиданно, как и началась, выглядел на самом деле, если посмотреть на него со стороны, как затравленный зверёк, не ждущий не то чтобы чьей-то ласки, а вообще ничего хорошего от окружающих, готовый в любое мгновение огрызнуться и замкнуться в своих проблемах.
- Володь. - Она взяла его под руку, немного прижавшись к нему, даже при ходьбе чуть - чуть касаясь его руки своей большой подвижной грудью.- Не надо ничего говорить. Так много всего произошло, что мне иногда кажется, что это всё не про тебя, не про меня, не про всех нас.
Звонок в прямой эфир Центрального телевидения ещё можно понять, но то, что потом с этим больничным, для нормальных людей непонятно. Уровень дебильности. Во всяком случае мы с тобой не для этого учились. Молчи, не перебивай, даже не надо оправдываться, это ниже нашего с тобой достоинства как и любого врача. Кто там и что думает по этому поводу, по другому - это их дело, а мы думаем так, как считаем нужным. Ты знаешь, что у меня будет ребёнок. Так вот, повторяю ещё раз: у меня будет ребенок от человека, который, выполняя свою работу, сделал так, что тебя привлекли к уголовной ответственности. То, что это ему так лихо удалось, повинна и я, рассказав ситуацию вокруг больничного. Я не собираюсь ни оправдываться, ни обвинять кого то в чём то, это сейчас уже не имеет никакого значения. Этот человек, если захочет узнать, что он стал отцом, то узнает, но я не собираюсь делать эту историю публичной.
Это одно, и не самое в нашем разговоре главное. Главное то, что я предлагаю тебе жениться на мне. Для начала поверь на слово, что я буду хорошей женой. У тебя не будет никогда никаких оснований в этом сомневаться.
Ребёнка я сохраню в любом случае, этот вопрос даже не подлежит обсуждению.
Не перебивай, слушай дальше. Жить будем у меня, родители все вопросы решили, как и мне через четверть века надо будет решить для их внуков.
Если есть какие-то препятствия к твоему положительному решению, говори. Дружеские отношения между нами останутся в любом случае.
Да, ещё очень важно, чтобы ты знал. Я очень хорошо к тебе буду относиться всю жизнь. Я прогматик, как все женщины нашего рода, ни единого вопроса ни в чём, ни единой претензии, у тебя ко мне не будет.
Как решишь, пойдём к тебе, соберём твои носильные вещи и поедем ко мне навсегда.
- Юль, у меня одна рука в тепле, другая в холоде. Видишь, каким штилем я заговорил, а я как любой нормальный мужчина хочу быть весь в тепле, поэтому говорю: да, я согласен.
Ты так убедительно обо всём говорила, что я почувствовал, что ты не сомневаешься в том, что я соглашусь. Ведь правда?
- Ну, допустим.
- Ты прекрасно знаешь, что с момента вступительных экзменов, когда мы по-детски знакомились, я сплю и вижу, что мы с тобой вместе. Как угодно, в гражданском ли браке, законном, в развратном беззаконии. Это, как понимаешь, шутка юмора, но ты неприступна, кремень, отвесный утёс.
- Подожди, подожди. Как ты заговорил, что-то я тебя таким и не предполагала застать.
Вы меня, молодой человек, радуете, ни дать ни взять творчески одарённая личность, Антоша Чехонте, а собственно говоря, почему бы и нет.
- Вот именно, уважаемая Юлия Владимировна, не только вам соединять в себе и неземную красоту, и светлый ум, а от ваших обещенных щедрот просто кругом идёт голова. А вот это уже, извини, понесло не в ту степь.
- Почему не в ту? В ту самую. Извольте принять авансец некоторым образом.
Она остановилась, не обращая внимания на редких прохожих, приблизилась лицом к его лицу, жарко поцеловала его холодные от мороза губы. Улыбнулась. – Это, как вы понимаете, от нашего стола вашему столу. А теперь...
- А теперь от нашего вашему. - Он почему-то хотел казаться серьёзным, но это у него совсем не получалось, и он, сначала проведя холодным носом по её почему-то тёплой щеке, отчего она прошептала: “Да как замерз-то, нос как сосулька” - растворился в ответном чувственном поцелуе, после которого уже не мог себе представить своего иного дальнейшего существования кроме как с этой женщиной.
Им обоим теперь было совершенно всё равно, что могло бы быть, если бы она не встретила своего школьного товарища, а он отказал в приёме Галине Николаевне. На эту тему в дальнейшем даже их языкам было лень ворочаться, потому что они стали считать, что по другому быть не могло, потому что не могло быть никогда, и надеяться, что никому их в этом не удастся разубедить.
Вместо эпилога
Жизнь Александра продолжалась в эти зимние месяцы в привычном напряжённом ритме.
Всё свободное от исполнения служебных обязанностей время он по-прежнему посвящал спортивной подготовке, видя в этом залог своей успешной карьеры.
К занятиям лёгкой атлетикой и борьбой самбо добавил лыжные многокилометровые прогулки, которые заметно повышали выносливость и так необходимую долгой зимой морозоустойчивость, планируя через год-полтора начать закаливание зимой на реке в проруби в компании знакомого кадровика, который всё так же скромно и неприметно демонстрировал образцы спортивного долголетия и здорового образа жизни.
За успешную реализацию специального задания его отметили в служебном конкурсе как лучшего по профессии молодого сотрудника.
На одном из высоких совещаний о нём вспомнили как о будущей смене ветеранов, так что его усердие было замечено, и это было ему приятно.
Но это не компенсировало любовную тоску, от которой зарывался с головой в подушку, не встречаясь со своей школьной подругой, ставшей возлюбленной, встречи с которой на период следственных действий и судебного разбирательства согласно полученным им рекомендациям были нежелательны, дабы паче чаяния не сорвать реализацию агентурного дела и всего оперативно-разыскного мероприятия.
В один из выходных дней, после оглашения приговора по делу, но когда ещё не истек срок его обжалования в кассационном порядке, он позвонил Юлии и сказал, что больше не может без неё жить и хотел бы с нею встретиться, чтобы наконец-то объясниться, на что услышал спокойный, вежливый отказ по причине того, что, собственно, ничего объяснять не надо, всё и без объяснений предельно ясно, а обострять между ними отношения она никоим образом не хотела бы, так как с уважением к нему относится, и хотела бы, чтобы и в дальнейшем между ними были исключительно дружеские отношения.
Его любые слова о том, что она многого не знает, а поэтому, возможно, и не так, как нужно, всё воспринимает, вызывали лишь повторение уже сказанных доводов, что дальнейшие встречи нецелесообразны.
В конце этого длинного разговора он услышал то, что никак не хотел услышать и даже не мог представить, что такое может произойти.
Она ему сказала, что вышла замуж, и пожелала всего самого доброго.
Александр, спросив мать о том, знает ли она об этой новости, заметил, как вдруг вроде бы ни с того, ни с сего её глаза наполнились слезами.
На солнцепеке
Повесть
Глава первая. О несносной жаре, пожарах и мытарствах пчеловода-любителя
Лето в этом году выдалось аномально жарким и знойным. Ожидания ливневых дождей не оправдались.
Лишь в его начале изредка моросили теплые дождики. Они мало освежали воздух и совсем не промачивали землю.
Горячее солнце так надоедливо припекало, что не было от него никакого спасу: такой плюсовой температуры под сорок градусов в тени по утверждениям синоптиков в наших краях не было около тысячи лет.
Казалось солнечная энергия совершенно беспрепятственно и мгновенно пронизывает расстояние между планетами.
Красный кочеток не заставил себя долго ждать и стремглав понесся по лесам, долам и весям, загорелись брошенные разработки залежей торфа, задымились торфяные болота, даже заливные и пойменные луга оказались опаленными.
Щемило душу от плача в огне пушистых берез и стона цветущих осин.
Вместе с горящими как факелы стройными елями и крепкими соснами погибали растущие под их покровом неповторимые растения.
Жалко вечнозеленый вереск как раз в это время усаженный розовыми цветками, охотно посещаемый пчелами, которые берут с него темный мед слегка терпкого вкуса.
Испытываешь сострадание к лесному хвощу потомку растений живших в наших местах многие миллионы лет назад.
За лето от его корневища идет в рост до шестисот новых побегов.
Черные безжизненные гари делали новый ландшафт совсем угрюмым даже днем погруженным во мрак.
Лесная и болотная фауны несли много невосполнимых потерь и робко противились стихии.
Многочисленные мелкие неприметные черные паучки, чудесным образом сохранившиеся, быстро бегали по своей территории.
Эти неприметные чумазые от гари членистоногие существа с не скрываемым естественным оптимизмом не сломленные духом бравые лесные солдатики, для того чтобы не погибнуть от голода на пепелище своих бастионов, сразу развесили сплетенную для ловли насекомых клейкую паутину.
Демонстрируя свое умение приспосабливаться к разнобразным условиям обитания, благодаря которому привычная жизнь может продолжаться.
В это же время внезапные порывы горячего ветра, переходящие в штиль, продолжали разгонять с пепелищ и с мест новых пожаров клубы едкого горьковатого опалового дыма.
Эта пепельно-серая воздушная смесь старалась заполнить собой все небо и горизонтально перемещаясь окружала со всех сторон все более широкое пространство, и, доходя до городов и других населенных пунктов, брала их в свой дымный плен.
Так неприметно крадучась она добралась до нашего города и опустилась на него.
К удивлению местных жителей, живущих преимущественно размеренной и спокойной жизнью, по складу характера не склонных ожидать ни от кого и ни от каких непредвиденных обстоятельств подвохов и катаклизмов, запахло гарью незатухающих невдалеке пожаров.
От этого на душе становилось грустно и как-то неуютно, кому-то даже за себя неудобно, за свое привычное благоразумие, стремление к душевному покою, ставя его превыше всех других жизненных обстоятельств и невзгод.
По времени почти одновременно с этими событиями над, не дальним от нас и не соседним, городом-героем Москвой, образовалась, характерная для такого крупного промышленного мегаполиса, смесь подмосковного дыма, городской пыли и утреннего тумана.
Эта образовавшаяся смесь, неприятно горчащая во рту днем и ночью, серой тучей стояла над столицей, и не только застилала неведомые бескрайние дали московского неба, но и забивалась в нос, залепляла поры на коже, из-за чего стало затруднительно потеть.
В горле постоянно першило и хотелось откашляться попить прохладительных напитков или выпить чаю.
Все лето в городе стояла не спадающая жара.
При солнцестоянии и безветрии казалось зной стоит колом.
От направленных в самое темечко солнечных лучей происходило какое-то тихое мерное бренчание колокольчика в ушах.
Оно почему-то иногда становилось еще тише и глуше, а иногда звонче, отчетливее при каждом шаге или резком движении, но все же не все горожане чувствовали резкий дискомфорт.
Для молодых, веселых и бесшабашных такая летняя пора сопровождалась купанием в круглосуточно работающих многочисленных городских фонтанах, ночным отдыхом в палатках на берегу подмосковных речушек, прохладных прудов или оглашенных кваканьем зеленых бесхвостых лягушек озер и другими подобными впечатлениями.
Они не увидели для себя ничего трагичного, если такая же жара повторится и на следующее лето, только бы без пожаров. Для здоровых духом и телом людей все, что стремно то, непременно прикольно.
Для людей, например с ослабленным здоровьем, любые прикольные чудачества не только немыслимы, но и совсем неприемлемы.
По меньшей мере, ни к чему хорошему, по их мнению, привести не могут так как не совпадают с их жизненными ориентирами.
Существенно же нарушенная, привычная многим своей монотонностью до воя по-волчьи от тоски на далекую луну, жизнь стала им казаться почему-то единственно желанной, совсем не дурственной.
А вот жизнь в задымленном мегаполисе стала с точностью до наоборот совсем несносной.
А уж кто-то из начальства, из обязательно сидящих на одном из московских холмов, за это должен быть наказан.
Категорически и бесповоротно, иначе их измученные жарой души и тела успокоение могли просто не найти никогда.
Вот такая закрутилась весьма банальная метаморфоза, которая вскоре стала никому не интересна.
Как всегда на ровном месте возникли спонтанные трудности.
Коих, если бы не появилось, то по законам жанра необходимо было придумать.
На этот раз трудности с нехваткой белых марлевых повязок.
Пользоваться таким защитным средством постоянно было как-то не с руки неудобно, непривычно, да и пользы по первым ощущениям немного, хотя любителю эпатажа находиться в общественных местах в марлевой повязке было занимательно.
Это привлекало внимание окружающих.
Почти сразу появившийся на защитные повязки повышенный спрос все же не стал ажиотажным.
Проблема дополнительных поставок этой продукции в аптеки и медицинские учреждения быстро без заморочек и аврала, решалась в рабочем порядке.
Выглядели эти трудности похожими на конец света, лишь на экранах телевизоров, в сюжетах с городских улиц.
Антураж был богатейший с элементами гротеска.
Поддающая жару, размягченная от прямого попадания солнечных лучей буро-черная смолистая асфальтовая смесь.
Снующие по ней туда-сюда, как по жаровне, с потными уставшими лицами пешеходы и водители.
При длительном обонянии специфических запахов плавящегося асфальта и лазурное чистое небо могло вскоре показаться в весьма крупную серую клетку. Телесюжеты с таким видеорядом и бойкими комментариями формировали миф о начавшемся в городе невообразимом хаосе с непредсказуемыми последствиями.
Другие повседневные проблемы городского хозяйства, часто возникающие в непредвиденных, динамично развивающихся, ситуациях также требовали принятия оперативных взвешенных порой неординарных управленческих решений, но они особой критики не вызывали.
По распространяемому, весьма заинтересованному мнению многих активных и неравнодушных к общественной деятельности жителей, нахождение в эти времена на рабочих местах всех руководителей московской мэрии было бы вполне разумно.
Этого, вопреки их желанию, наблюдать не приходилось.
У обремененных же всей тяжестью исполнения властных полномочий столичных чиновников от рядовых столоначальников до обладателей престижных кабинетов разумеется денно и нощно пекущихся о скорейшем разрешении трудных городских проблем было на сей счет иное их чиновничье мнение.
Как ни странным может показаться, в связи с неочевидностью, диаметрально противоположное, но зато все же свое в муках административного зуда выстраданное.
Эта их точка зрения перетертая в бесконечных разговорах на заданную тему с согласованиями позиций, возражениями и даже препирательствами, называемыми междусобойчиками и все же выпорхнувшее на вольный воздух из казенных присутствий, дало понять рядовым горожанам о нижеследующем.
По определению, лишены смысла и даже вредны любые рассуждения подведомственного электората относительно нравственности поведения персоналий высшего звена власти.
Они отдыхают в отпуске там и тогда, где и когда сочтут для себя наиболее приемлемым.
А все остальные тот самый электорат в первую очередь не должны забывать, что по гроб жизни должны быть обязаны чиновникам за созданные ими условия проживания.
В том числе фактом своего появления на этот свет и так далее по всему перечню предоставляемых услуг за все это их должы лишь благодарить и почитать во всех присутственных местах.
Подтверждая известный тезис, что не они, сердешные, существуют для электората, а он грешный, для них.
Не без оснований считая, однако, что для тех, кого с руки кормят за их же и счет, однако, прав на большее не предусмотрено.
Далее случилось то, что возможно и должно было обязательно случиться, хотелось бы этого кому-нибудь или нет, тем не менее нельзя полностью исключить возможность существования каких-то других убедительных аргументов повлиявших на принятие решения.
Если они существуют, то это вряд ли будет противоречить приведенному выше утверждению.
Но, как бы то ни было, факт налицо.
Непродуманно поспешный отъезд главного подмосковного пчеловода-любителя в кепи, так симпатично дополнявшей колоритный облик градоначальника, безусловно имевшего право, именно поэтому непременно пожелавшего в это время продышаться чистым горным воздухом альпийских лугов и полей, не остался незамеченным и получил широкую огласку.
Он чем-то напомнил торопливое бегство пчелки-труженицы от назойливых трутней, хотя мог бы как опытный пчеловод по гудению пчел узнать о состоянии улья.
Отсутствие градоначальника на рабочем месте весьма нагнетало и без того повышенную раздражимость от жары и смога стало окончательной невозвратной точкой карьерного заката.
Официально все закончилось через несколько месяцев.
Отставка градоначальника состоялась с редкой и нелицеприятной для любого чиновника формулировкой: в связи с утратой доверия, и с обычной в таких случаях цепной административной реакцией в отношении его приближенных.
С отставкой он так и не смирился, судя по дальнейшим высказываниям, полагая ее видимо, несправедливой, а себя достойным по крайней мере, уважительного отношения к себе людей, большинство из которых он считал своими единомышленниками, готовыми пойти за ним в огонь и воду.
Но это все состоялось потом.
А в начале лета была полная неразбериха с прогнозом погоды. То ли происходящее это невиданное глобальное потепление дождались наконец, то ли вот-вот пойдут дожди и от жары останутся одни воспоминания.
Были совсем экзотические версии причин аномального лета, дескать недруги из-за океана, межгосударственную перезагрузку на потепление отношений с ними восприняли с прежним холодным коварством и злобой, запустив некий сверхсекретный проект воздействия на солнечную активность и теперь, если перед ними не встанут на колени, всем будет хана или кирдык - это как кому больше нравится.
Была и другая экзотика, но уже более привычная: в не успевших разгореться до боев местного значения, павлиньих боях со всеми известными пушистыми атрибутами эти бои дошли до стадии публичных выяснений отношений чиновников столицы и Подмосковья между собой, по поводу срочных мер обеспечения жизнедеятельности, на вверенных им территориях.
Такая вольность, по меньшей мере, не приветствуется, в вышестоящих чиновничьих кругах.
Выяснялась животрепещущая тема.
Кто все-таки виноватей в очевидных недоработках.
Но, так как признавать это за собой никому было не надо, пытались завести рака за камень и валить с больной головы на здоровую, памятуя, что не тот прав, кто прав, а тот у кого больше прав.
Все эти чиновничьи заморочки, не идущие ни в какое сравнение с начавшимися пожарами, напоминали битву лилипутов вскоре были срочно отодвинуты на второй план экстренных выпусков теленовостей и с первых газетных полос.
Стали поступать срочные сообщения из разных регионов страны о погибших на пожарах людях, об обездоленных погорельцах, число которых было доселе невиданным.
Глава вторая. Об окончании морской службы, бесовщине и судьбе фронтовика.
Этим дымным летом назойливая пепельно-серая воздушная смесь с местных пожарищ создавала людям никому не нужные дополнительные сложности, но мыслей о защитных марлевых повязках даже в перегретой на солнцепеке голове-головушке не возникало.
И не потому, что они не заботились о своем здоровье, просто масштабы последствий от пожаров были настолько необычайно велики, что появление на людях с надетой на лицо защитной марлевой повязкой в провинции выглядело по меньшей мере странным или даже, по местным меркам, нетактичным.
Тем не менее, дым пожарищ словно завоеватель на сером в яблоках коне, въехал в наш некогда безуездный, а ныне областной город, обволакивая его и проникая везде.
Расположился наш город, затронутый природными катаклизмами на территории северного Ополья на возвышенной равнине почти сплошь распаханной и покрытой, в основном смешанными лесами на относительно небольшом расстоянии от столицы, поэтому назвать его провинциальным из-за расположения, было бы не совсем верно.
Хотя по многим другим наблюдениям, несмотря на областной статус, это типичная российская глубинка с рухнувшими в одночасье крупными промышленными предприятиями, на бывших производственных площадях которых удобно разместились как некий символ нового времени огромные торговые центры.
Для тех немногих приближенных, кто имея доступ к телу властных мира сего сумел вовремя подсуетиться и ухватить свой кусок пирога, при разделе фабрик, заводов, дворцов, пароходов, эта перестройка сложилась совсем неплохо, для особо проворных настолько хорошо, что дешевле было бы только за даром.
Как вариант для многих других по сути оставшихся не у дел, трудиться вахтовым методом в столице, особо не беспокоя тамошних хозяев бытовыми неудобствами своей скромной провинциальной персоны.
Возможно и поэтому всему сегодня в отличие от прошлых доперестроечных лет развития региона, когда местные руководители успешных и известных в стране предприятий, их деловые помощники, были на расхват для выдвижения на любые самые престижные московские должности, такой ситуации не наблюдается.
И все в общем-то вполне понятно и объяснимо хотя бы тем что одни деловые и активные нашли свое пристанище в иных далеких и близких краях.
Другим перекрыли кислород в домашних условиях, административным прессингом и стилем руководства поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, или вот приедет барин - барин нас рассудит.
Ситуация изменилась с точностью до наоборот и по другим причинам.
Уже столичные выдвиженцы учат уму разуму местных, все бы ничего раз уж так случилось, делу поучиться не зазорно, только бы при этом не вели себя заезжие ставленники божие как оккупанты на захваченных территориях, ставя подчиненных в известную позу, требуя от них произнесения ключевой фразы, что господа изволите.
И поэтому тоже из-за отсутствия деятельной инициативы снизу, а без нее, как известно, остается лишь одно: надеяться на помощь из центра, положние дел с наличием рабочих мест с достойными условиями оплаты труда из года в год лучше не меняются.
У бывшего североморца Игоря, недавно вернувшегося домой после завершения службы по призыву, чьи предки нашли свое упокоение на местном погосте, желания куда-то уезжать из родных мест никогда не возникало.
Его, крепкого и рукастого, ждали.
Рукастого не потому что у него были большие руки.
Руки по размерам были обычные, можно сказать стандартные, во всяком случае, такие же, как у сверстников.
Только вот произрастали они из того места, откуда у молодого мужчины должны произрастать.
А ждали его в фирме по установке пластиковых окон, в которой он трудился до службы.
Кроме основного направления занимались ремонтами крыш, подъездов, цоколей, фундаментов, всего того, что входило в перечень общестроительных работ.
Там было не принято много разговаривать даже по делу, зато было много требующих больших физических усилий, быстрых и точных движений, умений безопасно пользоваться самым разным инструментом.
Всего того, что называется работа руками и без чего, ни в какие времена, ни при какой власти, обойтись никак нельзя.
За новичком первый рабочий день внимательно наблюдали, чтобы ответить на самый элементарный и самый основной вопрос, как у него с руками.
Если приходили к выводу все нормально, оформляли на работу, если нет расставались.
Умение хорошо говорить или просто быть хорошим парнем, были на втором плане. Такой подход воспринимался с полным пониманием и без обид при отказе.
При наличии объемов работ можно было неплохо зарабатывать, поэтому текучки кадров не было: конкуренция не позволяет работать спустя рукава.
С ремонтными работами строительного профиля этим летом в городе было не густо, строительного бума не наблюдалось.
Было больше предложений для работы на субподряде на московские строительные корпорации, фактически захватившие этот рынок, но там работы было много денег за нее в обрез.
Небольшой фирме, в которой работал Игорь благодаря ее неплохой репутации удалось опередить многочисленных конкурентов сформировав приличный пакет заказов.
Хотя погодные условия для строителя не такой уж и определяющий фактор, если надо строить, то и жара, и стужа, и крепкий мороз не помеха - кто хочет тот строит, кто не хочет - ищет причины.
Осевший в городе дым пожарищ на стройках почти не ощущался: своя строительная пыль, с взвешенными в воздухе мельчайшими твердыми частицами распиленного кирпича цемента или извести куда больше докучала.
Приходилось надевать полумаски с фильтрами. Дышать через них в такую жару было особенно тяжело, да и забивались они намного быстрее.
Для Игоря, после службы соскучившегося по ритмичным рабочим будням, твердо стоящего на земле человека, было особенно радостно сознавать, что изнуряющая морская качка на море, к которой он так и не привык, закончилась и он может после работы спокойно тренироваться в спортзале, в парке, на реке, на стадионе, в жару, холод, дождь, снег, чувствуя под ногами родную землю.
Спортом он занимался не ради грамот, кубков, званий: сам процесс тренировок доставлял удовольствие.
Постоянное преодоление собственной лени воспитывало характер.
В этом был для него и элемент экстрима, к которому он привык на службе, бегая с сослуживцами многокилометровые кроссы в сопки при сыром ветре с моря, падающем большими хлопьями снеге, крепчающем морозе.
Всплывая из учебного торпедного аппарата или борясь за живучесть в учебном отсеке при появившейся пробоине, заделывая ее подручными средствами, как в реальных условиях.
Когда сослуживцы обращались к корабельному врачу с легкими недомоганиями, тот разламывал таблетку напополам - одну половинку одному матросу со словами: «Это тебе от горла», вторую - другому страждущему: «Это тебе от живота».
И не было в этом с его стороны небрежного отношения к своим обязанностям: обычное волевое мужское воспитание молодого тела и духа членов экипажа подводников под девизом себя преодолеть, не позволяющее быть слабым ни при каких обстоятельствах.
Тревожная информация о небывалых пожарах поначалу вызвала у Игоря если не полное безразличие, то весьма отрешенное отношение.
Думалось о том, что он уже побывал за последнее время в самых разных переделках, слава богу, что они закончились.
Настало время подумать о себе, а тут, по сути, в твоем доме, совсем рядом с городом, разбушевалась огненная стихия.
Из-за какой-то душевной скупости непонятно откуда взявшейся, но действующей расслабляющее, не хотелось в это верить, сразу же мысленно переадресовывая эти события на другой конец планеты, так было проще сохранять хотя бы видимое спокойствие, граничашее с равнодушием.
Вообще-то всегда удобнее никогда и ни во что не ввязываться, делать вид, что ты временно отсутствуешь по уважительной причине.
Вы мол боритесь, геройствуйте, а я сверху, с горы, за всем происходящим буду наблюдать, а когда все закончится, оглашу свой вердикт относительно чьих-то действий.
Такое нереальное высокомерное восприятие сермяжной действительности совсем быстро закончилось и почему-то сменилось состоянием душевного дискомфорта и некоей мрачноватой безисходности.
Повинны в этом нежелательном изменении, судя по его настроению, были досужие корреспонденты, нашедшие для выпусков своих новостей очередные сенсации.
К такому сиюминутному логическому итогу своих рассуждений он подошел, вспомнив разбитного репортера флотской газеты со скучноватым видом наблюдавшего как заполняется кормовой балласт дизельной подводной лодки. Та, получив по этой причине, как полагается по инструкции, диферент на корму, стала готова принимать в приподнявшийся над морской гладью носовой отсек сигарообразные с ядерными боеголовками торпеды. При их загрузке репортер на сильном холодном и влажном морском ветре быстро замерз, как шутят на флоте, быстро дал дуба, как-то стеснительно стараясь, чтобы это произошло незаметно, растворился на пути к теплой офицерской кают-кампании, в легкой, но непрозрачной пелене берегового тумана.
Через несколько дней в своем газетном репортаже он с телячим восторгом весьма поверхностно расписал обычную штатную мужскую работу команды торпедистов по загрузке торпед в торпедные аппараты и на стеллажи отсека, как проявление стойкости и отваги североморцев.
Только самый ленивый из служивых на береговой базе, к пирсу которой была лодка пришвартована, не подшучивал после этого над ними. Это задевало самолюбие молодых подводников.
С репортером встретился через полгода, как с давним знакомым в рейсовом автобусе Североморск-Мурманск.
Тот ехал сдавать сессию на журфаке, служба моряка закончилась, и он возвращался домой.
Были они почти одногодки оба веселы и разговорчивы.
Игорь рассказал, как прошел его последний день флотской службы.
Утром за завтраком вместе с годками так называли его одногодков заканчивающих службу съели по последней птюхе - это четвертушка белого хлеба, намазанная маслом - с обязательным какао, разлитым по эмалированным кружкам.
Строевой старшина зычным голосом подал команду встать смирно по этому поводу.
Затем в честь вступивших в права годков, сидевших за соседним столами на камбузе моряков следующего призывного года, была подана аналогичная команда встать смирно. Для них осталось еще триста шестьдесят четыре птюхи.
Как после торжественного построения под звуки марша «Прощание славянки» он в последний раз сходил на землю с верхней палубы ставшей родной подводной лодки, на которой через Атлантику и Гибралтар ходил в Средиземное море, обогнув остров Крит, вернулись в море Баренца.
Как по существующей флотской традиции его чемодан с тельняшками, на флотском языке с тельниками, засундученными под дембель и другими вещами нес до автобуса молодой матрос.
На вид вчерашний школьник улыбчивый всем довольный типичный салаженок. Оказавшийся толковым с цепкой памятью современным молодым человеком, легко сдавшим экзамены на допуск к работе на боевом посте по обслуживанию торпед и торпедных аппаратов в первом отсеке, с которым Игорь не без грустинки расстался, хотя ему и предлагали продолжить службу по контракту.
Не без юмора была передача спального места на торпеде определенного так инструкцией, к которой при морской качке приходилось привязываться специальными ремнями.
После его ухода с подлодки сменщик становился полноправным членом боевого братства подводников с неофициальным переходом из категории салаг в категорию молодых.
Очень хотелось дать по физиономии какому-то уроду из личного состава береговой базы, с которыми все время службы у подводников были непростые взаимоотношения, за может быть и не со зла высказанную реплику, ну отслужили, что от этого поимели за корку хлеба служили, вас поимели, но омрачать памятный день не захотел.
Это был редкий случай, когда его обидчик не получил то, на что сам напросился.
Удары руками и ногами у него были поставлены еще в подростковом возрасте профессиональным тренером.
Проверены на достижение результата не только на соревнованиях, но и в уличных драках сопровождаемых взаимными синяками и ссадинами, без которых его переходный возраст от подростка до молодого мужчины не обошелся.
Нахлынувшие воспоминания о недавней военно-морской службе, не отпускающие ни на один его последующий сухопутный день, стали своеобразным нравственным камертоном при выборе мотивации последующих поступков, что никак не усложняло повседневной жизни, делая ее намного интереснее и разнообразнее.
Стремление сопереживать теснило безучастное отношение к окружающим.
Незаметно крайний максимализм в суждениях и оценках часто присущий молодым, обладающим природным здоровьем и недюженной силой эмоциональным людям, понемногу стал соседствовать в поступках с благоразумием и рассудочностью: как бы не был похожим на накаченного мачо или отчаянного Рембо не дано переломить ситуацию с пожарами в безопасную сторону, а выйдя из-под контроля легко наломает таких дров, что мало никому не покажется.
Особенно потрясли трагизм смерти детей и беспомощного пожилого человека, забытого в инвалидской коляске родными и соседями в деревенском доме.
Однако вместе с этим половодьем чувств, душевными противоречивыми исканиями, возможно наивными или даже примитивными, в нем отчетливо пробуждалось стремление к осознанным действиям.
Оно пробуждалось в нем гораздо быстрее, чем у тех кому было удобнее находиться в плену догм и принятых за них решений в своем самоограниченном душевном пространстве тем самым становясь той самой добровольно-принудительно обезличенной инертной массой называемой безликим и бессловестным электоратом. Слава богу, что его душа была в постоянном движении поиске, что выделяло его среди других людей, возможно другой группы крови не по медицинским, а по нравственным критериям никогда не стремящихся к лидерству.
Им так удобнее и проще, чем тем, у кого нет готовых ответов ни на один важный жизненный вопрос.
Свежесть восприятия, желание хоть что-то изменить в лучшую сторону, хоть как-то при этом измениться самому, делали жизнь лидеров по велению души полезной для окружающих в ее сиюминутных проявлениях, а не только нарисованной буйными радужными красками в мечтаниях в предпологаемых будущих временах.
При всем при этом не сразу и не вдруг на него неведомо откуда спустилось интуитивное предчуствие вероломного вторжения неких злых неуправляемых бесноватых сил, вознамерившихся воздействовать на его пытливое восприятие окружающей действительности до этого наглухо закрытое для любопытствующих.
Никогда ранее ничего подобного ему испытывать не приходилось, разве что, когда, как обычно, в одиночестве заплыл гараздо дальше в неспокойное открытое море, на котором началось понижение уровня в виде отлива.
Последовало несколько часов отчаянной борьбы за свою жизнь с могучим северным морем, которое уносило все дальше от берега.
Потом словно сжалившись над барахтующемся человечком маленьким и беззащитным на своей волнистой поверхности, как по мановению волшебной палочки уменьшило отлив, отпустив его из своих цепких объятий, предоставив возможность вернуться и выбраться на скалистый берег.
Тогда у него, обессилевшего от этого противостояния, от холода и страха стучали зубы.
Слегка раскоординированные движения рук и ног какое-то время приходили в нормальное состояние пока не обрели прежнюю слаженность а ощущение растерянности даже какой-то раздавленности не сменилось прежней уверенностью в своих силах и возможностях.
Неожиданное и едва не ставшее трагическим событие осталось в его памяти на всю оставшуюся жизнь.
Воспоминания о нем каждый раз холодком пробегали по позвоночнику как наваждение.
И в начале этого лета некая бесовщина грубо и бесцеремонно пыталась добавить его телу и душе лихой безудержной энергии то переводило их на некое подобие осадного положения.
Навязывалось что-то непонятное неосознанное то ли противостоянии то ли борьба заранее предопределенная как бессмысленная, с чем-то загадочным космическим пришедшим в виде пожаров и других катаклизмов из ниоткуда в никуда.
Ситуация для него была схожа по эмоциям с внезапным испугом при купании в тинистом озере вдруг цепко хватающим руки и ноги скользкими нитями водорослей вязко ограничивая перемещение по водной глади.
Такой боязни ограниченности движений у него не было даже на подводной лодке находящейся в море на боевом дежурстве, в подводном положении.
Там его жизненное пространство было ограничено переборками отсеков но присутствовало понимание надежности прочного корпуса лодки а главное предсказуемости действий экипажа в любой ситуации.
Труднопередаваема тем кто этого не испытал гамма чувств и эмоций связанных с жаждой освобождения, свободы выхода из ограниченного пространства которая охватывала при возвращении с боевых дежурств и особенно из автономного плавания в Средиземное море от выпрыгивающих из теплого моря дельфинов к белым северным медведям.
Это страстное стремление молодости к обретению утраченной на время но от этого еще более желанной свободы духа и тела идущее рука об руку с ясностью понимания важности для страны Отечества на совесть выполненного воинского долга в боевых условиях.
Не за деньги славу почести награды.
Ради желанного глотка сырого холодного морского воздуха Баренцового моря, ждущей верящей ставшей родной и близкой заполярной земли фиорда Западная Лица, невысоких с оруглыми вершинами сопок Малой Лопатки воздуха более желанного чем нагретый далеким солнцем чужой воздух южных широт.
Ради твоего берега к которому ты летишь всеми фибрами своей души опережая торпеды с ядерными боеголовками грозно молчащие в торпедных аппаратах в носовом отсеке быстрее скромно притихших во втором отсеке баллистических ракет боевой пуск которых не приведи Господи в сторону твоего родного города при точном попадании снесет его с лица Земли.
Гамма чувств в такие мгновения будет неполной без образа приветливой симпатичной девушки в простеньком ситцевом халатике волнительно облегающем ее стройную девичью фигурку доверчиво склонившей тебе на грудь свою замечательно-красивую головку с неприменно льняными русыми волосами и наивными карими светло- зеленой поволокой глазами.
Это чудное видение то пропадает в воображении то появляется вновь почти физически ощущается ласковыми прикосновениями теплых губ округлыми изгибами жаркого тела после чего мгновенно исчезает унося с собой в морскую пучину едва слышимый прерывистый завораживающий шепот я здесь я жду я твоя.
Часто вспоминались особенно в мороз на верхней вахте, последние разговоры с дедом.
Тот просто спокойно без чувства обреченности несмотря на то что в последний год своей будучи уже в годах часто и тяжело болел делился размышлениями о прожитом времени.
В мельчайших подробностях рассказывал о фронтовом грузовом студебекере поставленным из-за океана перед началом Великой Отечественной по ленд-лизу.
Рассазывал просто обыденно деловито как будто всю жизнь ждал возможности поделиться с внуками и другими родственниками чем-то самым главным и сокровенным.
Не как ранее выступая в школе куда его часто приглашали с назидательно-воспитательными нотками в голосе словно выполняя начальством порученную обязанность говорить то что им надо а сомневаясь в каждом произнесенном слове в каждом своем утверждении и тепло и с металлом в голосе прося непонятно за что извинения горячо в резких порой нелицеприятных выражениях споря с воображаемыми оппонентами по поводу так ли он жил как мог и как должен был.
Как подвозил снаряды на передовую уворачивая своего железного фронтового друга со словами ну давай не подведи родной от пикирующих на них немецких истребителей.
Как не смог забыть никогда ужас кровавой бойни в какую попали его сверстники- пехотинцы в начале войны призванные на фронт в одно время с ним в одном военкомате из которых никто не вернулся во всяком случае он никого из них после окончания войны и впоследствии, не встречал.
Мучительные кошмары войны бередили его душу всю последующую мирную жизнь не оставляя в покое ни днем ни ночью.
Одно время будучи еще молодым, он посчитал что нести этот тяжкий крест ему не по силам и стал по любым поводам и без них ради того чтобы забыться, искать пьяные кампании но потом, видимо, бог его отвел от собутыльников и малодушия за которое он сам себя одно время, перестал уважать.
Как не совсем понятно но от этого не менее интересно, говорил часто противореча сам себе, о том что лет прожил много а как будто и не жил но все равно хорошо пожил. Что дело не в каких-то твоих или чужих желаниях удачах или разочарованиях.
Их может быть великое множество.
Разнообразное до сумашествия.
А в возможностях, которые реально существуют на твоем пути и ты сам можешь расширить их горизонты только хватило бы сил упорства для их реализации.
О том как всю жизнь шоферил поступал по молодости после фронта примерно на год на службу в железнодорожнуюмилицию.
Застал времена когда начальник отделения дороги по служебной иерархии генерал железнодорожных войск сидел в коридоре у кабинета начальника линейного отдела милиции в чине майора вместе с другими посетителями и ждал когда тот его примет по служебному вопросу по утрам к постовому милиционеру на перроне вокзала начальник станции спешил на полусогнатых ногах по поводу происшествий быстро понял эта работа не для него мать каждый день повторяла брось эту лягавую работу.
Почему-то никто и никогда не верил что за полвека водительского стажа не было ни одного нарушения правил дорожного движения что для него спекуляция и коммерция одно и тоже скупка и перепродажа с целью наживы дело постыдное.
Но главное о чем он говорил всегда чтобы войн не было на них не бывает победителей предполагать по иному от лукавого ушел на небеса тихо по праведному вечером закупил продукты в магазине заполнил холодильник отдал долги в обычное время лег отдыхать утром его не стало.
Глава третья. О родителях, проституции и спорте.
Вряд ли беседы вызвали бы такой живой отклик в душах слушателей не обрети фронтовик былую уверенность в себе на закате жизни.
Это не был дух победителя в великой войне который растаял с годами как первый снег и остался тревожным воспоминанием без ответа на вопрос а был ли он.
Без этих бесед возможно и не было бы воспоминаний и размышлений его внука применительно к своему времени с которыми ему было спокойней и уверенней наблюдать как тяжело словно вволю натрудившись в условиях северного Ополья всей среднерусской равнины угасали жаркие почти всегда безветренные дни этого фантастического лета.
Уставший знойный воздух видно заскучав в темноте безмолвно замирал над родным сонным городом образовывая некий воображаемый сферический звездный шатер не позволяющий ощутить как тает и переходит в ночь летний вечер, утреннюю бодрящую свежесть.
Один из таких летних дней не заладился у Игоря с самого утра.
Он еще нежился на диване с откидной спинкой в крепком утреннем сне а его возлюбленная Алина прижавшись щекой к его груди и закинув теплую девичью ладонь на его мощный торс на котором играл каждый разгоряченный мускул тренированного тела как-то совсем по детски посапывала иногда причмокивая приоткрытыми пухлыми напоминавшими спелую клубнику нацелованными губами как зазвонил телефон.
Как всегда в самое неподходящее время.
Сквозь сон он слышал Алина разговаривает с братом становится все более раздражительным тембр ее голоса в ее родительском доме несмотря ни на какие аномальные природные явления продолжается обильное застолье которое не остановится даже если с неба полетят на землю камни на его продолжение будут просить денег так оно и вышло на самом деле.
А когда она навзрыд беспомощно заплакала сидя на мягком пуфе единственной ими совместно нажитой вещи в их небольшой съемной квартире он спокойным и ровным голосом сказал возьми деньги в кармане джинсов сколько считаешь нужным.
С самого начала их совместной жизни быстро с полуслова найдя понимание друг у друга зареклись не обсуждать поступки родителей своих проблем было выше крыши с ними было ясно как белым днем.
Ее родители работой на государство или на новых хозяев себя ни в молодые годы ни сейчас особо не утруждали довольствуясь скромным достатком помятуя о синице в руке не имели привычки завидовать тем у кого дом был полная чаша относились к ним снисходительно как к людям по собственной воле стремящимся к своему несчастью.
Здоровье было подстать друг другу неважнецкое с них почти одновременно то снимали по медицинским показаниям нерабочую группу инвалидности они нисколько не расстраивались то они ее вновь без особого энтузиазма получали.
У обоих было высшее образование оно им по жизни мало пригодилось но и лишним не было.
Двоих детей подняли на ноги как бы тяжело не давалось не обращаясь ни к кому за помощью.
К удивлению соседей и знакомых не приглашали к себе домой гостей и не любили ходить в чужие компании.
Раньше пили водку пиво только вдвоем в последнее время к ним присоединился сын который закончив школу делал вид что готовится поступать учиться дальше но пристрастившись к спиртному подолгу нигде не работал перебиваясь случайными заработками.
Несмотря на частое тяжелое похмелье характерное раздражительностью грубостью недомоганиями семья жила дружно не хуже других в округе и были такие знакомые которые завидовали по одной простой причине в их семьях было все значительно хуже.
Выростив детей стали летом по выходным отдыхать на людях пешком прогуливаясь на городской пляж.
Приходили они туда в одно и то же время заметно навеселе как молодые влюбленные держась за руки не замечая никого вокруг.
От духоты становились совсем пьяными. Купание мало отрезвляло хотя бодрило отнимало последние силы.
Отец входя в воду и выходя из нее со своими слегка заторможенными от принятого алкоголя движениями походил на ваньку-встаньку опрокидываясь на спину в воду делая вид что совсем обессилил и ему требуется помощь то как ребенок плескался у берега.
Так он долго куражился немало потешая от жары полусонных перегретых на солнце отдыхающих на пляже.
Мать наблюдая вполглаза лукаво улыбалась за театральным действом всем своим видом демонстрировала свое расположение к нему.
После купания по обыкновению они ненадолго засыпали каждый на своем из дома принесенном полотенце видимо чтобы хоть на какое-то время уединиться на людях чтобы потом радостно встретиться.
Спали сном беспокойным неглубоким и как по команде в одно время просыпались.
Возвращались домой держась за руки и были похожи на людей чья жизнь не смотря ни на что назло всем злопыхателям безусловно удалась было ли они действительно счастливы в то время что на самом деле творилось в их душах никто не знает и никогда не узнает.
Алина стеснялась своих родителей Они это предполагали но делали вид что не обращают на такое отношение никакого внимания надеясь что оно со временем изменится в лучшую сторону.
У них были свои жизненные ориентиры они их никому не навязывали не собирались жить по другому даже если кому-то этого очень хотелось.
Сразу после окончания школы она покраснев от волнения сказала им что будет жить с Игорем в гражданском браке отец сидевший за столом и листавший бесплатную рекламную газету не отрывая от газеты с утра потухшего взгляда, тихо но почему-то срывающимся от волнения голосом произнес раз решили так и живите сделав паузу добававил живите как вам нравится и ничего не спрашивайте
Мать промолчала,сделав вид,что она при этом разговоре не присутствует.
Вскоре ушла из дома по делам отец совсем неожиданно для Алины незнакомым голосом которого она в своей жизни никогда не слышала выразительно сказал что если бы она пошла в проститутки то он и мать ее прокляли.
Впервые ей показалось отец сказал ей очень важные слова и у нее не нашлось ответа.
Тогда она не была готова к обстоятельному разговору отвечать экспромтом на эту тему не хотелось она побаивалась что не сможет последовательно и для отца понятно сформулирвать свои мысли.
Положа руку на сердце понимала ничего в ее жизни не изменится от ее ответа тем более помнила о его равнодушии о разговорах на подобные темы предпочитавшего как можно меньше смотреть трезвыми глазами на происходящие вокруг сценки из давно наскучившей ему обывательской провинциальной жизни даже если в них без его участие не обойтись.
У родителей с ней никогда не было больших забот хотя они ее воспитанием в привычном значении этого понятия не занимались.
Разве затруднительно а не получая удовольствие почти ежедневно зашивать рваные на коленках колготки у гибкой очень подвижной девочки каких обычно замечают спортивные тренеры занося в список физически одаренных.
Росла она не спросливой не конфликтной.
Ее присутствие в отведенном месте комнаты почти не замечалось.
Всегда занятая уроками либо спешащая на тренировку так удачно бывает в отличие от тех подростков чьим воспитанием занимаются все кому не лень а результат со знаком минус.
Было одно событие сохранившееся в ее памяти отмечали которое каждый год одинаково но ей всегда казалось что не так как надо и от этого было немного тревожно.
На день Конституции отец обязательно крепко выпивал и очень громко говорил на кухне за столом тост так выпьем мать за день проституции.
На что она каждый год говорила одно и тоже не надо так громко услышат посадят отец одинаково отвечал ничего переживем раньше сядем раньше выйдем другими людьми.
Ей в этот момент всегда хотелось плакать каждый раз она с трудом сдерживала свои слезы стараясь где-нибудь уединиться.
Отца не посадили но поработать хоть каким-нибудь мало-мальски заметным начальничком на что он очень рассчитывал не довелось.
Алина не считала себя доверчивой простушкой воспитанной на книжных заповедях о добре и зле способной безоговорочно верить всему тому что ей говорят часто лицемеря старшие по возрасту люди.
Ежедневно видя вокруг себя нищету в которой живет большинство семей в ее и соседних домах некогда заводского а ныне не престижного микрорайона пенсионеров безработных и других людей материально живущих на границе с бедностью.
Она их сравнивала с другими господами получающими доходы на порядок выше людей из ее окружения самоуверенными и нахрапистыми или делающих вид что они такие есть на самом деле по советам имиджмейкеров и многочисленных пиарщиков.
Лиицезреть этих непотопляемых высокооплачиваемых надсмотрщиков за электоратом можно в любое время дня и суток на экране телевизора.
Выскакивающих один за другим на экран как черти из волшебной табакерки кудахча о чем угодно только не о том что происходит в действительности на подведомственной территории или в лучшем случае говорящих по теме всем знакомые правильные слова но с чиновничьей ухоженной и подстриженной точки зрения не отражающие интересы большинства жителей.
В последнее время она совсем перестала на них обращать внимание так как эти разговоры не вызывали ни положительных ни отрицательных эмоций никакого отклика в душе и сердце.
Она находилась на нейтральной недоступной для пиарщиков территории своей души но это ее скорее даже тяготило что было ей удивительно не добавляя уюта душевному состоянию.
Ей все же не хотелось от них отдаляться безвозвратно упуская из зоны видимости как карабль исчезающий за горизонтом хотя особых симпатий к заметным и властным мира сего людям не испытывала.
Но у нее и не получалось определить никаких точек соприкосновения для любого пусть для начала и виртуального духовного сближения всегда казалось противоестественным их равнодушие в то же время повзрослев никогда не испытывала стремления стать примадонной в любой сфере будущей деятельности.
Поклонники обожатели персонажи не из ее воздушных замков или девичьих снов хотя не была обделена вниманием старшеклассников умевших оценить ее стать и осанку относясь к ним доброжелательно тем и ограничивая их попытки ухаживания полагая что все у нее в этом плане еще впереди.
Сказка о благородном богатом и добром рыцаре прискакавшем на белом коне из-за тридевять земель просить ее руки была из ее радужных грез предаваться которым быстро наскучило.
С подругами была обычная история все они были из мира спорта на других времени не оставалось.
В их девичьем коллективе без самодисциплины и постоянной конкуренции гимнасток между собой никогда не обходилось даже на обычных тренировках как и без бурных эмоциональных столкновений из-за каких-либо пустяшных девичьих дел занимавших на тот момент больше всего из-за ненароком брошенного порой без задней мысли фривольного словца показавшегося нестерпимо обидным.
Преодоление конфликтов сближало учило замечать чужие интересы развивало чуство ответственности друг за друга,а если они возникали вновь по тому же поводу разрешались старшими по возрасту.
Неповторимы спортивные соревнования в разных городах самые яркие в ее жизни впечатления на них познание и радость побед награда за пот и слезы на тренировках горечь разочарований от непопадания в различные сборные команды.
Хотелось бросить занятия спортом расслабиться стать такой как все обычной школьницей без постоянных напоминаний о режиме питания непозволительного снижения нагрузок состояния души что она всем вокруг постоянно должна что-то доказывать и почти не принадлежать себе.
Всегда легко поддаться досужим разговорам что современная гимнастика слишком обременительное занятие ребенок остается без полноценного детства веселого времени юности и сломя голову броситься наверстывать упущенное.
Сегодня спортом с его фанатизмом и травмами которые сопровождают с детского возраста до совершеннолетия занимаются только те кому рассчитывать на поддержку родителей не приходится и это для них единственный путь борьбы за свое место под солнцем.
Одна из ее подруг всегда стремящаяся быть только первой упорная и немногословная из многодетной семьи в которой сожители у матери подолгу не задерживаются находясь в своем городе на соревнованиях или на учебно-тренировочных сборах всегда незаметно собирает в пакетик недоеденное гимнастками чтобы отнести домой где ее ждут посоянно голодные братья и сестры.
Алина ничего не говоря и ничего не спрашивая всегда старалась оставить побольше еды на тарелках так же молча и как бы незаметно поступали остальные.
Такие ситуации больно задевали самолюбие и после минутных слабостей неукротимое желание нагружать свое тело до невесомости тела когда мышцы становятся отяжелевшими натружено гудящими и слегка подрагивающими от напряжения становилось непреодолимым.
Соединение невесомости и преодоление силы тяжести которые испытывает растущий молодой организмом создает такой неповторимый комплекс радостных здоровых эмоций испытав однажды хочется продолжать это делать всю оставшуюся жизнь.
Поиски подобных здоровых ощущений вне спорта пока к позитивному результату не приводят возможно их просто не существует после изнуряющего но от этого не менее радостного тренинга душ бассейн сауна подлинно блаженное умиротворенное состояние.
Появляются силы и стремление продолжать жесткий спортивный режим и регулярные занятия никто никогда не узнает каких усилий над собой это ей стоило.
Об этом она никогда не жалела а даже в душе гордилась своим упорством.
У кого-то из подруг-гимнасток такая насыщенная бурными эмоциями жизнь после завершения спортивной карьеры больше не повторялась хотя этого всегда очень хотелось.
По разному складывалась их личная жизнь более удачно менее никак не складывалась.
Среди тем которые они обсуждали между собой взрослея не так чтобы часто вполголоса и без посторонних одна была связана с предложениями от посредников об оказании экскорт-услуг важным персонам работой в элитных салонах и прочих считающих себя многопрофильными или многофункциональными как кому больше нравится вполне легальными коммерческими предприятиями.
Их доходы стабильны имеют предпосылки к росту.
Несмотря на глобальные финансовые кризисы и любые другие катаклизмы спрос на молодые женские тела есть всегда.
Гимнасток там встречают с распростертыми объятиями бывает кто-то и ведется на перспективу заработать за три года на квартиру.
Из таких разговоров Алина знала что обслуживают в основном пьяных неврастников шизиков других никаких мужиков с нарушенными половыми функциями которых не только не уважают но и люто ненавидят при этом улыбаются удовлетворяя за вонючие деньги их похоть.
Несмотря на небольшой жизненный опыт она прекрасно понимала что перспетива быть опущенной ниже плинтуса всегда реально существует в этой жизни только уж не по собственному недомыслию.
Слова отца относительно проституции имели для нее воспитательный смысл но не такое действенный как если бы он и мать не выпивали.
Отец Игоря умел хорошо работать и научил этому обоих сыновей.
Будучи человеком немногословным обучал по принципу смотри и делай как я.
Действуя таким простым и действенным образом он о своих детях мог уже не беспокоиться без куска хлеба они не останутся при любой погоде и при любой власти.
Совершенно неожиданно эта семейная идиллия трудового воспитания была на корню погублена.
Незадолго до возвращения сына с морской службы отец ушел из семьи.
Перед уходом установил в квартире новый газовый котел.
Забрал с собой лишь носильные вещи.
Дети его не осуждали но не могли понять почему так произошло в их жизни. Старший сын посчитал что для этого не было никаких предпосылок.
Удивляло женщина к которой он ушел не молодая и не красавица мать на вид более привлекательна живет с дочерью в старом деревянном доме,а у них благоустроенная квартира.
Виделись они редко каждый раз обнимались при встрече ни о чем друг друга не спрашивали вообще разговаривали мало да и то о погоде желали друг другу здоровья стараясь поддерживать спокойные ровные отношения но не более того.
О случившемся мать никому и ничего не рассказывала тем более что их брак не был официально расторгнут ждала она отца назад постоянно и была готова принять в любое время и на любых условиях ни о чем не расспрашивая.
Для себя Игорь решил никогда подобным образом не поступать лучше уж совсем не жениться.
Больше внимания стал уделять матери которая как-то сразу поскучнела стала более замкнутой.
Работая медсестрой целыми днями и ночами пропадала в больнице.
На какой-то праздник принесла почетную грамоту за внимательное отношение к больным.
Игорь поместил ее в рамку и повесил в большой комнате на видном месте. Младший брат женился рано и лишь посмеивался над пословицей что через стог не метут, с улыбкой говоря о старшем брате не знаю чего он не торопится дождется всех невест расхватают.
Была у Игоря на примете единственная дочь владельцев пошивочной мастерской по местным понятиям богатая невеста знающая сама себе цену.
О которой почему-то за глаза судачили сама на гуще а любит на дрожжах.
Ездила она на новой крутой иномарке похожей на армейский облегченный танк без боевого орудия.
Где-то постоянно училась отдыхая по несколько раз в году на престижных курортах.
Судя по всему родители ей ни в чем не отказывали и была по отзывам его друзей что называется без комплексов.
Вряд ли думая что в ближайшее время такая жизнь может закончиться.
В том что она абсолютно без тормозов Игорь убедился сразу после знакомства в ее машине.
Как женщина она не показалась ему интересной ее дешевые понты которыми она считала что его веселит, раздражали.
Хотелось побыстрее с ней расстаться.
Скорее на свежий воздух от запахов бензина и дорогого пахнущего клопами коньяка доступного упитанного загорелого тела поспешных ласк и дежурных поцелуев.
Так что первое знакомство скорее их не сблизило а развело если не на разные стороны баррикады то по разным углам одной детской песочницы это уж точно.
При расставании выдав усталым голосом совсем необязательные комплименты, она одновременно расчетливо и насмешливо заявила в следующий раз я твоя только после свадьбы.
Учти тебе крупно повезло я согласна ты мне нравишься.
Ни о какой другой не думай. Мои родители все для тебя сделают по мировым стандартам. Ты даже не догадываешься какие у них связи и деньги.
Не спросив, согласен ли он с ее затеей решительно хлопнула дверцей своего авто ставшего незадолго до этого полигоном для их продолжительных утех.
Надела на глаза темные очки которые прикрыли слегка потекшую после его поцелуев тушь на ресницах.
Мягко шурша шинами поехала домой делиться с матерью новыми планами и вместе с ней готовиться к разговору с отцом о предстоящей свадьбе.
Разговору которого отец она в этом не сомневалась давно ждал.
Не было учтено что на сей раз сбудется народная примета целовать глаза к расставанию.
Игорь не сомневаясь что получив такое заманчивое предложение многие из их общих знакомых не раздумывая стремглав побежали бы знакомиться с ее родителями
искать свое теплое местечко под чужим солнцем.
Он с каждым последующим днем все больше убеждался что абсолютно никаких чувств к этой женщине у него нет.
А без чувств без всего того что отличает человека от братьев наших меньших ему ничего остального было не надо.
И как-то сами собой его отношения с несостоявшейся невестой застыли в каком-то неопределенном положении не двигаясь ни в ту ни в другую сторону.
С Алиной же все произошло неожиданно и совсем не так как это они могли себе представить.
Не было ни охов ни вздохов. Ни поцелуев под луной ни клятвенных обещаний любить всю жизнь и умереть в один день.
Никакой романтики сплошная проза жизни.
Жила она в соседнем доме с родителями и братом в двухкомнатной квартире с частичными удобствами.
Учась в школе занималась гимнастикой. Ее тренер за которой Игорь еще до службы красиво но недолго, ухаживал в пространных ни к чему не обязывающих разговорах дальше которых их отношения несмотря на все его старания не продвинулись как-то отмечая покладистый характер своей воспитанницы природную гибкость и координацию движений а главное редкостную работоспособность скептически отозвалась о своих невысоких тренерских возможностях.
Все при ней но все равно я не смогу довести ее до самого высокого уровня что не дано мне то не дано и то ли шутя то ли всерьез как то особенно тепло и доверительно сказала ему, невеста для тебя подрастает это для нее лучший вариант.
А тебя я на десять лет старше старая делая ударение на последний слог после чего вздохнув добавила мы с тобой дружок неформат.
На что он ей так же шутя стараясь попасть в ту же тональность стандартно ответил, с Алиной это легко сначала надо ей подрасти школу закончить вот тогда.
Не забудь на свадьбу придти приглашаю.
На этом, ни к чему не обязывающий разговор в тот день закончился и продолжился несколько лет спустя.
Неожиданная встреча произошла летом в субботний день когда решив прокачать мышцы на тренажерах как бы назло аномальной погоде отправился в спорткомплекс.
Проходя мимо детской площадки рядом с ним обратил внимание на привлекательную женскую фигуру узнав свою старую знакомую.
Та слегка пополневшая но от этого не менее женственная, гуляла с двоими сыновьями погодками.
Подвижными и постоянно выясняющими между собой отношения как и все мальчишки в их возрасте.
Он обратил внимание на ее массивное обручальное кольцо на безимянном пальце правой руки.
Была она как всегда в хорошем настроении смешлива и судя по этому, довольна своей жизнью как любая пышущая здоровьем цветущая женщина.
Пожелав стать матерью-героиней услышал ответ неприменно но без твоей помощи.
Был задан встречный вопрос который обычно задают когда не знают что спросить а у тебя как дела на любовном фронте он ответил что никак с богатой невестой облом получился.
Продолжение разговора было своеобразным.
Собседница не столь насмешливо а сколь язвительно заметила туда ей и дорога там только конь не валялся тебе в тех краях делать нечего и как-то между делом напомнила бери Алину,не тяни,будь мужиком,потом разберетесь,а то друг друга потеряете.
И то ли серьезно то ли смеясь добавила генофонд страны нуждается в срочном улучшении.
На следующий день он встретил Алину около ее дома.
Она проходила мимо него как белый душистый цветок жасмина.
Он окликнул ее и как только она подошла внимательно и напряженно глядя в ее широко раскрытые глаза манящие всей глубиной мироздания буднично будто бы он только этим ежедневно и занимается предложил ей жить с ним в съемной комнате,которую он подыщет,в гражданском браке.
Она не раздумывая как будто давно ждала этого предложения сразу ответила согласием заметив что дело не в штампе который в паспорте.
В начале совместной жизни они лишь постепенно привыкали друг к другу и даже не целовались.
Алина несмотря на очень молодой возраст оказалась хорошей хозяйкой умевшая например из невзрачных на вид овощей круп других недорогих продуктов готовить деликатесные кушанья и что в ней необыкновенно ему нравилось могла как-то,по-особенному,уважительно подать их на стол,оставаясь при этом незаметной.
Грязную посуду поначалу мыли то вместе то по очреди.
Потом Алина решила что это не мужское занятие и стала ее мыть одна но так как горячее водоснабжение от котельной было с перебоями в обязанность Игоря входил подогрев воды на газе и вытирание посуды сухим полотенцем.
После того как он привез откуда-то подержанную стиральную машину то его обязанностью стала стирка белья.
Стирала разумеется машинка,а он выполнял обязанности оператора,что вполне соответствовало его мужскому статусу.
Он никогда никому не рассказывал и никогда раньше не поверил бы что способен на ныне не приводящий ни к какому смущению ранее непостижимый поступок. Постиранное в машинке нижнее белье Алины развешивать на веревках и делать это не то чтобы даже без малейшей тени брезгливости но и получая удовольствие от прикосновений к нему.
По-хозяйски расправляя трусики лифчики и другие принадлежности прикрепляя их прищепкой вновь и вновь ощущал от них на кончиках пальцев, наготу ее всегда желанного стройного тела.
В то памятное утро когда после телефонного звонка из родительского дома Алина быстро собралась и поехала туда захватив с собой немного денег наблюдать муки чужого похмелья.
Игорь какое-то время пытался вновь уснуть хотя бы на самый сладкий утренний час но этого сделать никак не получалось.
Тогда он включил телевизор убавил звук и лежа на постели в полудреме провел почти полчаса пока вновь не зазвонил телефон.
Школьный товарищ с которым не виделись несколько лет просил придти к нему поработать на ремонте частного дома где он теперь обосновался в любое время желательно на этой неделе так как он уже завез пиломатериалы.
Из его сбивчевого рассказа по телефону он понял что тот действительно нуждается в помощи записал адрес оказалось что это недалеко от его теперешнего места жительства и пообещал придти с инструментом как только предоставится такая возможность.
А возможность действительно предоставилась очень быстро буквально через несколько минут вновь зазвонил телефон и он услышал обескураженный голос своего начальника по работе.
Звонивший был учредителем и директором фирмы где Игорь работал пришлось услышать неприятное известие,что то-ли напутали с размерами окон его работники,то-ли на предприятии,где их изготавливают,предстояло разбираться,но налицо была неприятность,прежде всего в материальном плане.
Вывод из всего высказанного был таков получалось что сегодня у Игоря и его помощников был простой то есть день который им никто оплачивать не собирался.
А так-как была пятница крайний рабочий день договорились о предстоящей работе на понедельник.
Глава четвертая. О свободном труде, пьянстве и задержании.
Само-собой получалось что как ни крути была ему в этот день прямая дорога к товарищу,поработать на поприще верности школьной дружбе.
Пока он добирался до его дома вспоминал о нем что-либо примечательное но кроме того что тот все школьные годы был беспросветным троешником,заметно выделялся на лыжных соревнованиях,да еще всегда был хорошим парнем,больше ничего не вспоминалось.
Да вот только еще краем уха от кого-то слышал что после школы женился и его избранница была на два или три года старше его.
Подойдя к деревянному дому у которого стояли и о чем-то разговаривали его товарищ и двое незнакомых он сразу понял в чем дело с ремонтом.
Было заметно что двускатная крыша повреждена огнем нарушены несущие конструкции.
На земле у ворот лежали доски бревна прямоугольный брус вдоль одного из бревен выдолблен жолоб к которому как видимо планировалось крепить верхние концы ската крыши.
Дело для Игоря было знакомое, и он был готов к нему приступить немедленно.
Поздоровавшись познакомился с двумя соседями своего товарища выслушал от него историю которая привела к необходимости ремонту его жилища и была драматична.
Переехал он в этот дом через полгода после свадьбы.
Сначала жили у тещи в небольшой двухкомнатной квартире со смежными комнатами.
Та не сразу но твердо дала понять что женщина еще не старая и надеется устроить свою личную жизнь.
Говорила чтобы не рассчитывали что она изменит свое решение обещала помочь найти жилье обратившись к своим родственникам у которых якобы есть такие возможности.
В последствии так и получилось.
Он с женой переехал в предоставленные полдома другую половину занимал пожилой мужчина который жил один и был собственником своей половины.
В его прихожей когда кроме него во всем доме никого не было и случилось короткое замыкание электропроводки.
Возник пожар приехавшие пожарные хотя и быстро приехали смогли потушить огонь все же привел дом в нежилое состояние.
Из жильцов никто не пострадал но всем было очень обидно что так произошло но ничего изменить уже разумеется было нельзя.
Сосед уехал жить к дочери у той муж был против его проживания она стала ходить по различным инстанциям прося помощи для отца-ветерана.
Единственное чего ей пока удалось добиться обещания приобретения стройматериалов на ремонт по льготной цене обратилась на лесоторговую базу оказалось получить эту льготу дело хлопотное.
Сосед месяца за три до пожара как назло перестал перестал платить страховку возникли большие проблемы с ее выплатой на этом вся морока пока и остановилась.
На соседа была надежа как на худую рогожу.
Приходится рассчитывать в восстановлении дома только на свои силы и средства. Возвращаться к теще не получится у нее появился поклонник в своей семье ожидается пополнение.
Накануне теща и другие родственники помогли деньгами, закупил и привез стройматериалы не хватит еще подкупит.
Главное до осени подвести крышу под конек покрыть железом как говорят цели ясны задачи определены оставалось приняться за работу за чем дело не встало.
Вместе эти четверо мужиков никогда не работали поэтому поначалу случались кое-какие непонятки но уже через час-полтора казалось что они знают друг друга и работают вместе весьма продолжительное время.
К Игорю как-то незаметно перешли все права и обязанности бригадира.
Он получше других орудовал строительным инструментом.
Его команды произнесенные как просьбы на лету схватывались и выполнялись от некоторых вроде и несмешливые степенные мужики стонали от хохота например прознесенной на распев и с выражением да еще и к месту раз-два разом п…… с глазом.
Где они к молодому бригадиру прилипли эти шутливые с матерком, команды никто не знал как и он сам но окружающие всегда на них живо реагировали.
Работать на стройке на солнцепеке было хоть и непривычно жарковато но терпимо.
Привычные к физической работе люди на жару не обращали внимание даже чуствовали себя более уютно чем отдыхая на буйном солнце изнывая от безделья.
На вольном воздухе именно так можно было определить атмосферу городского района застроенного почти сплошь деревянными домами где за работой на стройке,дыма лесных пожарищ практически не ощущалось каждый чуствовал себя полностью свободным человеком.
А работа с деревом на солнце воспринималась как душевное и приятное занятие за которым и солнце не так припекает.
Вот сосна например растет в лесу на песчаной почве среди оленьего и лесного лишайников красивая с крепкой древесиной ничем другим не приметная.
Выпиленная из нее доска пока лежит на земле у ног строителей. Совсем скоро она станет маленькой незаметной частью новой крыши.
Стоит лишь повнимательней посмотреть и увидишь как обычная деревянная доска перед тем как принести пользу людям выделяет на солнце свою смолу.
Маленькими капельками.
Возможно это она тихо и скромно плачет о своем о чем людям знать не полагается.
Казалось бы обычный квадратный брус но обними его рукой на жаре от него исходит нет не желанное понижение температуры не прохлада а успокоение от живого дерева по своему нежного и покорного сопричастного ко всему рядом с тобой в этой жизни на этой земле.
Согласного на любые изменения которые ты захотел с ним сделать и благодарного тебе за это только потому что ты есть рядом с ним.
Свободный вольный труд освещенный солнечными лучами несмотря на большие физические усилия небольшие ушибы без которых плотницкое дело не обходится доставлял его участникам истинное наслаждение.
Оно было сравнимо разве что с ласками любимой женщины более ни с чем а главное был видим осязаем как результат их совместных усилий в виде появившегося остова будущего строения.
Совместный труд на достижение реальной пользы для молодой семьи одного из них делал лица строителей одухотворенными каждое по своему привлекательным какими-то только ему присущими мужскими чертами лица.
Во время небольших перерывов в работе которые лишь условно можно было назвать перекурами так как кто из них и баловался сигаретами то на такой жаре курить не было никакого желания но было большое желание поговорить на разные темы в новой до этого не знакомой кампании.
О чем говорят мужики в своей компании.
Понятно что о водке и о женщинах.
Но в данной ситуации все были трезвы как стеклышки на фоне чистого неба а дружеский стол с бутылкой водки и селедкой на газете пока никто не накрыл поэтому речь пошла о политике.
Больше всех удивил кавказец один из двоих соседей ставший местным жителем,лет десять тому назад имевший торговую точку на рынке.
У кавказца не может быть президента.
Раз ты рожден на Кавказе ты сам по рождению президент и никому не можешь подчиняться иначе ты не кавказец а ты русский.
Другой сосед недавно вернувшийся из поезди к другу белорусу поделился своими наблюдениями как там в такси стал говорить о том что у них мало демократии и зажимают оппозицию.
На что обычный таксист молодой парень ему заявил знаешь что мужик ты говори что угодно но нашего батьку не тронь а насчет оппозиции,то среди них только дети полицаев как там относятся к полицаям общеизвестно.
А потом добавил будешь выступать высажу и денег мне твоих не надо.
Извинился сказал он меня не так понял.
Как там борются с коррупцией в милиции назначают начальником молодого парня старшего лейтенанта а у него в подчинении полковники и помогают этому парню всем миром а главное обо всем этом пишут в газетах население все знает.
Так вот есть там у них демократия или нет надо там жить дышать тем воздухом есть бульбу с огурцом чтобы разобраться.
Тамошний народный контроль его сотрудников невозможно подкупить ни за какие деньги это даже не обсуждается им мясным фаршем рты не замажешь хотя есть и такие белорусы кому это не нравится говорят надоели бесконечные проверки так не воруй.
Все живут ровненько нет не сильно богатых особо бедных тоже не видел.
Что удивительно молодежь общается между собой на белорусском языке раньше было не так.
После окончания института распределение жилье можно получить.
Игорь и школьный товарищ больше помалкивали слушая старших.
В конце каждого разговора подводился своеобразный итог с переводом стрелок на местную власть.
У них там во власти судя по газетам все хорошо ни откуда не поддувает ну и ладненько дай бог им доброго здоровьица пусть живут сами по себе как и жили.
Мы их не трогаем ну и пусть и они нас не трогают.
А нам вот еще строить надо на разговоры время закончилось.
За работой не заметили как завечерело как то вдруг все четверо почти одновременно стали чувствовать усталость.
Вместе с ней появилось желание поужинать раз уж об обеде даже не вспомнили.
Но как это часто бывает по окончании работы думалось о своих нерешенных делах и решили расходиться по домам.
Товарищ Игоря засмущался люди работают по своей воле помогая без оплаты а он их даже как следует не накормил.
Хотя когда он предлагал перекусить те так были увлечены то работой то с неподдельным интересом слушали рассказы друг друга об жизненных ситуациях в которых оказывались отмахивались от его предложений как от назойливых мух.
Вроде бы и вины его в этом не было никакой чуствовал себя не в своей тарелке.
Он им еще раз напомнил есть паленая водка на нормальную денег не оставалось скромная домашняя закуска.
Это сообщение никого ни на какие подвиги не вдохновило разве что на всякий случай для профилактики полили содержимое одной из бутылок друг другу на натруженные в мелких ссадинах и ушибах руки.
После чего договорились собраться на следующий день чтобы продолжить начатую работу.
Попутно решив что для хорошего дружеского застолья найдется время и после окончания стройки.
Товарищ вызвался немного прводить Игоря и зачем-то захватил с собой пакет в котором были водка и закуска.
Пройдя по частному сектору приличное расстояние они перейдя дорогу остановились у новенького деревянного столика с двумя скамейками расположенными перед открытыми настежь окнами двухэтажного дома построенному судя по его внешнему виду не менее полувека тому назад и с тех пор капитально не ремонтированного.
Стол со скамейками появились там совсем недавно и были под пристальным вниманием жильцов которые много лет обращались в различные жилищно-коммунальные организации чтобы хоть как-то облагородили их придомовую территорию и вот наконец свершилось.
Приехали какие-то работники молча деловито сбросили на землю стройматериалы быстро сколотили из них стол и скамейки врыли их в землю наспех покрасили в салатово-голубой цвет и молча по-английски удалились.
Наблюдать за их работой со стороны было очень интересно при этом в голову любопытствующим жильцам возможно закрадывались две мысли.
Мысль первая если все так просто могли сделать год два тому назад нечего было тянуть.
Мысль вторая опять же если все так просто могли свои руки приложить нечего было ноги обивать о пороги разных контор кланяться просить время терять на это.
Недовольство от исполненного обязательства по необъяснимой причине у местных жителей все-таки осталось.
Впрочем такое отношение к любому начальству будь хоть оно самое распрекрасное самое золотое у людей осталось с незапамятных времен.
Говорят это не нами заведено и не на нас закончится просто по другому никогда не было и вряд ли будет надежд мало.
На живого человека не угодишь не делай добра не получишь и зла.
Товарищ Игоря положив пакет на стол присев на одну из скамеек в очередной раз пожаловавшись на ощущение все большей усталости предложил отметить удачное начало и окончание трудового дня.
Достал из пакета бутылку водки два целлофановых стаканчика стал нарезать ножом небольшие свежие пупырчатые огурчики хлеб полукопченую колбасу сказал есть предложение и добавил нет возражений.
Игорь сел за стол напротив и разлил водку в стаканчики.
Выпили похрустели огурчиками потом выпили еще и еще.
Разговор получался длинный громкий переходящий в пьяный хохот с неожиданными резкими выкриками со стороны казавшимися явно неуместными после которого вспомнить было абсолютно нечего.
Алкоголь почти незаметно скрутил их руки связал ноги подмял под себя превратив в обычных пьяных людей не способных адекватно реагировать на замечания в свой адрес по поводу их вызывающего поведения.
Реакция окружающих не заставила себя долго ждать.
Из окна из-за жары распахнутые настежь на втором этаже дома во дворе которого расположились за столом как у себя дома Игорь и его товарищ все чаще доносился голос молодой женщины которая обращаясь к собутыльникам сначала просила потом стала все настойчивее требовать прекращения громких разговоров так как маленький ребенок из-за этого просыпается капризничает.
В ответ давались назидательные советы закрыть окна успокоиться выйти во двор и поддержать застолье которые ее только злили и окончательно выводили из терпения.
Она позвонила в милицию и сбивчиво рассказала что двое мужиков пьют перед окнами за столом во дворе громко разговаривают мешают ребенку спать.
Ей ответили что мужики во всем городе пьют.
Вот допьют сколько у них там осталось и разойдутся по домам у них нет возможности в каждый двор направлять машину с сотрудниками.
На этом разговор закончился.
На следующий день после неприятного происшествия она спросила начальника милиции почему не приехал дежурный наряд ведь тогда ничего криминального не случилось.
Тот не моргнув глазом ответил надо было сказать если не приедете буду жаловаться в прокуратуру тогда наверняка приехали.
Женщина так и не поняла то ли он это говорил серьезно то ли у них там в милиции такие приколы.
После непринятия мер милицией она позвонила знакомому который часто выручал ее в подобных ситуациях.
Был он из бывших спортсменов с характерной прической при которой волосы на висках и затылке сбриваются перебитым носом подвижный как ртуть.
В юношеском возрасте подавал большие надежды стал кандидатом в мастера по боксу совсем чуть-чуть не хватило сил до звания мастера.
В решающем финальном поединке был отправлен в тяжелейший нокаут после которого долго восстанавливался.
Начал вновь интенсивно тренироваться казалось на подходе к наилучшей форме но случилась новая напастия.
С друзьями после дискотеки ввязался в драку у противника в руках оказался металлический прут которым так ему раскроил голову что кроме нового еще более тяжелого сотрясения пришлось налагать множество швов после чего с боксом пришлось закончить на этот раз уже навсегда.
Было очень обидно в одночасье рухнули все надежды на большой ринг друг не сильнее его сумел пробиться в мир профессионального бокса звонил то из Австралии то из Европы он решил никому на родине не нужен.
Работать не стал имел такую возможность будучи студентом-заочником связался с местной братвой быстро погорел на квартирных кражах.
Будучи задержанным три дня провел на нарах в изоляторе временного содержания воочию убедился в кошмаре тюремной жизни.
Выйдя оттуда зарекся туда никогда не возвращаться.
От реального срока отсидки за кражи спасла мать которая после развода с его отцом нашла любовника бывшего мента уговорившего своих бывших коллег замылить один из эпизодов его уголовного дела.
Криминальный эпизод сумели по-хитрому преподнести суд счел его недоказанным несмотря на усилия прокурора доказать обратное.
По оставшемуся единственному из доказанных эпизодов больше чем два года условно не набегало.
Отец бывший кадровый офицер на груди которого красовалась колодка с многочисленными орденскими ленточками с почерневшем от переживаний лицом высидел все судебное заседание после которого имел с ним продолжительную воспитательную беседу но каких-то других слов отцу кроме папа я все понял ты не переживай у меня все нормально у него не нашлось.
После этих событий стал осторожнее в своих делах лишь организуя кражи подставы машин на дорогах крышуя проституток принимая участие в разборках настоящих и в тех которые для проформы потолкаться.
Придумывал новые криминальные сюжеты для новых исполнителей которых всегда с избытком предпочитая бывших спортсменов с которыми сразу находил общий язык.
Его шеф сидящий в директорском кресле коммерческой фирмы определил его смотрящим за большим городским районом выделив жигуленка.
Среди братков считался перспективным с одной стороны как-никак учился не то что другие и кликуха у него подходящая студент.
С другой стороны на дух не переносит спиртного людей с алкогольными запахоми считает своими личными врагами.
С таким характером будучи уникальным в криминальной среде известен как человек жестоко по убеждению относящийся к наркоманам которых вообще за людей не считает и полагает что может делать с ними как и с бомжами все что захочет его левая нога.
Шеф обещал как закончит учебу купит ему место депутата или кресло чиновника по его понятиям у него действительно все было в порядке.
Телефонный звонок застал его в баре где он маленьими глотками попивая черный турецкий кофе лениво поглядывал то в сторону большого экрана телевизора то на изнывающих от временного простоя подшефных девушек никогда не забывающих что время это деньги.
Он быстро вышел из бара сел в машину и уже через десяток минут был в квартире своей знакомой.
Та еще раз повторила рассказ по телефону дежурному милиции при этом кивая в сторону то плачущего сына то крепко спящего после работы мужа то на открытое окно.
Ситуация для него была ясна и понятна и он привычно пошел разбираться.
Подойдя к столу за которым сидели двое пьяных молодых людей осоловело смотрящих друг на друга в полутемноте слегка освещенные светом из окон то ли поющие,то ли бормочущие какую-то песню он уверенным голосом не терпящим возражений произнес ну что пацаны собираемся ноги в руки и домой на горшок и спать.
Такое обращение было встречено в штыки.
А ты кто такой и откуда здесь взялся прозвучало в ответ.
А я вождь местного племени тумба-юмба еще вопросы есть.
А не пойти ли тебе такому хорошему на х… что не расслышал.
Вы чего мужики по хорошему не хотите будете быковать.
Не хотим с тобой никак ни по хорошему ни по плохому.
Хотим чтобы ты свалил моментом иначе за себя не отвечаем.
Не уважаете.
С каждой репликой и ответом на нее разговор все дальше заходил в такие дебри взаимоотношений незнакомых людей из которых без взаимных потерь выпутываться становилось все сложнее.
Вождю племени звали которого в округе Вованом драться совсем не хотелось во-первых без этого проблем хватало выгоды никакой чего с них взять видно пьяные работяги во-вторых оставлять такой наезд без наказания никак было нельзя по статусу не положено. Мужики в последний раз предупреждаю три минуты на размышление и бегом чтобы я вас здесь больше не видел.
Щас разбежались.
Первым получил прямой удар в голову товарищ Игоря который получив небольшое сотрясение закрыл лицо руками так и сидел за столом.
Игорь быстро вскочил со своего места на скамейке.
Ну что получил хватит или еще мужики мне это не надо.
А нам уже надо сказал Игорь даже интересно стало и сильно ударил противника ногой в голову.
Не ожидая удара ногой тот в полутьме его пропустил пошатнулся едва не упав почувствовал легкие симптомы очередного нокдауна его это не на шутку разозлило и он стал двигаться боксерским шагом что не очень получалось из-за торчащих из земли камней других неровностей пытаясь нанести то одному то другому одиночные удары. Товарищ Игоря изловчился и кинулся ему в ноги.
Общими усилиями они повалили его на землю.
Внимательно следившая за происходящей во дворе дракой женщина со второго этажа видя такой поворот событий стала будить мужа.
Вставай во дворе студента бьют.
Какого еще студента.
Да Вована помнишь на шашлыках у него были.
А сейчас встаю.
Если бы не этот новый участник драка по всей видимости закончилась она уже перешла на борьбу штангистов которые не столько борютсясколько разминают мышцы имитируя борцовские приемы.
Уже вчетвером они то валялись на земле то сходились в клинче понимая бессмысленность происходящего ножиданно Игорь получил сильный удар локтем по носу из которого побежала кровь ему на рубашку.
Кто-то из жильцов видя нешуточную драку во дворе вызвал наряд милиции.
Там восприняли сообщение как о массовых беспорядках.
Под сильные призывные звуки милицейской сирены и мощное световое сопровождение мигалок усиленный наряд милиции прибыл на место происшествия.
Им поступила команда задерживать всех участников вести в дежурную часть и там разбираться.
На всех четверых надели наручники усадили в стакан милицейской спецмашины. Женщина со второго этажа попросив соседку присмотреть за сыном поехала на другой машине в милиции как свидетельница не оставляя мужа одного в такой непростой ситуации в которую она же его и впутала.
Глава пятая. О нравах обезьяньего периода и гибели лишнего человека.
Заканчивалась пятница местные выпивохи называют ее бухятницей для них в милиции день открытых дверей.
Дежурный принявший у старшего наряда задержанных распорядился четверых драчунов поместить в обезьянник так с давних пор называют камеру где таких посетителей содержат до выяснения их личности разбирательства по существу задержания.
Дал указание побыстрее розыскать дежурного следователя оперативного уполномоченного уголовного розыска начинать расследование всех обстоятельств случившегося брать письменные объяснения при необходимости проводить очные ставки определяться что делать дальше.
Свидетельницу попросил обождать пока до нее дойдет очередь для дачи показаний.
Оказавшись на нарах в обезъяннике бок о бок друг с другом недавние соперники настороженно приглядываясь к незнакомой обстановке пытались сообразить что они не поделили между собой хмель выветривался амбиции проходили.
Первым прервал молчание Вован он спокойно тихо чтобы не услышали милиционеры произнес мужики в этой помойке никто никому ничего не докажет.
Игорь сразу его поддержал ты все правильно сказал надо говорить что притензий друг к другу не имеем и расходиться как в море корабли.
На том и порешили стоять на допросах.
Время тянулось медленно никто из людей в форме не обращал внимания находиться в клетке было все более неприятно особенно от запахов затхлости и хлорки как будто рядом находился большой общественный туалет.
Соседи по обезъяннику сначала насторожившиеся увидев следы крови на рубашке разбитый нос у Игоря большой синевато-фиолетовый отек во всю щеку у Вована вскоре немного успокоились поняв никакие они не отморозки обычные для таких заведений люди задержанные не за что.
Один из них доставленный из своей приватизированной комнаты после обращения в милицию соседей по квартире за склонность к гомосексуализму провинность которого заключалась в том что опять с таким же как он приятелем мылся в общей ванне что было категорически запрещено по причине брезгливости занял деньги в срок не отдал пришел пьяный стал насмешничать это уже было слишком.
Был он высокий голубоглазый светловолосый лет под пятьдесят с какой-то на первый взгляд застенчивой постоянно блуждающей на лице улыбкой скрывающей наглость и расчетливость.
От скуки он решил сразу зарекомендовать себя в незнакомой кампании.
Поднялся во весь рост картинно выставил вперед руку вкрадчивым голосом спросил кого из известных людей зовут Владимир Владимирович.
Вовану вопрос понравился и он ответил знаю на тонну баксов что не меня за других не в ответе.
Игорь подхватил эстафету кто не знает Владимира Владимировича Маяковского еще в школе проходили что-то про загранпаспорт.
Сам ты загранпаспорт вмешался Вован я волком бы выгрыз да нечего грысть компания заметно оживилась.
Кто-то сказал ну и Путин конечно.
Правильно только без ну пожалуйста мягко но решительно поддержал высокий строго добавив еще бы вы этого не знали.
Он все больше входил в придуманную для себя роль возможно вспомнив как когда-то давно был учителем истории.
Еще напрягитесь это не сложно телеведущий известный в годах.
Вован будучи во всех компаниях самым активным ни о чем не переживающим зная наперед что из этой ботвы у ментов ничего не получится выкрикнул ну этот как его ну Познер.
Получил похвалу молодэс джигит.
Как в одном четверостишии соединить троих известных уважаемых людей так сказать три разных запаха в одном флаконе.
Это задание оказалось слишком сложным все молчали.
Не томи не искушай меня без нужды нашел что сказать Вован.
Ну если сдаетесь миролюбиво сказал высокий с вас стакан граненый под завязку с маленьким маринованным огурчиком слушайте.
Он с ложным пафосом стал декламировать.
Партия и Путин.
Близнецы братья.
Кто более партии
Истории ценен.
Мы говорим Путин
Подразумеваем партия.
Мы говорим партия
Подразумеваем …
Тут он сделал долгую паузу.
Вован первый ее не выдержал и воскликнул ну конечно Познер.
Ну я так и знал якобы разочарованно произнес высокий в самом конце всю малину испортили.
В этот момент к решетке отделяющей комнату для задержанных от помещения дежурной части подошел оперативный дежурный с погонами капитана милиции вид у него был усталый голос недовольный обращаясь к высокому спросил это ты какого Путина вспоминал тот не раздумывая нашел что ответить не Путина а Пугина а ну раз Пугина давай выходи отсюда привычно сказал дежурный садись на стул напротив моего помощника теперь уже мы тебя попугаем не все тебе нас и открыл перед ним металлическую дверь а когда он вышел опять закрыл.
О чем они там разговаривали никто не слышал только когда высокий вышел в безлюдный коридор за ним вышел молодой сержант помощник дежурного взял того за плечо и толкнул вперед.
Высокий удержался на ногах и услышал от милиционера,который по возрасту ему годился в сыновья еще раз сюда попадешь будешь валяться под нарами с разодранной задницей понял мы слов на ветер не бросаем ты знаешь жалко уголовную ответственность за педерастию отменили.
Так точно гражданин начальник все с той же блуждающей по лицу улыбкой ответил высокий и вышел на улицу.
Милиционер видимо довольный своей профилактичкской беседой с отпущенным на свободу гражданином вернувшись на свое рабочее место подал знак дежурному мол все нормально шеф как учили.
Больше часа просидели на казенных лавках Игорь Вован и их сокамерники пока их не начали вызывать для получения письменных объяснений в кабинет следователя где за соседнем столом сидел оперуполномоченный уголовного розыска.
Было уже далеко за полночь и правоохранители только что приехали с места преступления где провели первоначальные следственные действия были уставшие хотелось спать крепкий чай уже не помогал надо было терпеть до утра до окончания суточного дежурства.
После первых объяснений задержанных стало совершенно очевидно если возбуждать уголовное дело оно не имеет реальной судебной перспективы.
Ход рассуждений таков трудно понять кто будет обвинямым а кто потерпевшим. Свидетель женщина видевшая драку со второго этажа похоже что нарисовала правдивую картину происшествия она жена одного из драчунов а если думает одно говорит другое как будет поступать неизвестно изменит показания в суде дело на доследование это уже брак в работе.
С другой стороны налицо телесные повреждения у всех драчунов общественное место придомовая территория очевидное хулиганство.
Написать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела как его мотивировать хотя написать можно все что угодно бумага все стерпит.
Узнает прокурор скажет это вы так в милиции боретесь с преступностью путем укрытия преступлений.
Получается еще хуже запросто можно остаться без погон а тут обещали зарплату повысить.
Ситуация для следователя серьезной женщины средних лет была непростой но в общем-то обычной такие противоречивые вопросы она самостоятельно решала постоянно.
Сколько это отнимало сил здоровья времени даже муж не выдержал ее бешенного ритма работы оставил одну с дочерью а теперь из-за пьяной драки бестолковых мужиков лишаться работы.
Решила действовать по закону не беря на свои хрупкие плечи ненужных проблем по принципу кто виноват тот пусть отвечает.
Проведя вместе с оперуполномоченным все необходимые следственные действия собрав какие только были возможны доказательства решила утром посоветоваться со своим непосредственным начальником и прокурором как оценить происшествие а уже потом принимать окончательное решение.
Все это время драчуны провели кто в полусонном состоянии в зверинце,кто давая объяснения,кто в разговорах о жизни вообще со следователем.
Когда Игорь впервые вошел в ее кабинет обратил внимание на портрет Владимира Высотского на столе когда уходил спросил показывая взглядом на него начальство не заругает что не по уставу та холодно словно обидевшись и устало ответила а мы что не люди
Ксюша так оказывается звали жену одного из драчунов бывшая основной свидетельницей дав объяснения дожидалась мужа.
А когда привезли еще одну задержанную которая села рядом с ней и стала вести себя очень активно она то ли от вынужденного безделья то ли от нежелания дремать сидя в незнакомой обстановке прониклась ее проблемами.
Та рассказала сегодня у нее на работе отмечали юбилей начальницы хорошо выпили за праздничным столом все в женской кампании было очень хорошо только немного припозднились.
Начальница при расставании говорила девченки есть норма выпивки зимняя есть летняя сегодня жара какая не развезло бы вас по дороге домой.
Ведь правильно говорила да как-то были ни к чему ее слова надо было на такси ехать до дома не сообразила вовремя.
А когда приехала на рейсовом автобусе на свою остановку почувствовала что начальница была права совсем захорошело нет бы быстро домой идти подошла к киоску купила бутылку пива.
Позвонила дочь по телефону переговорила какая-то женщина попросила телефон срочно позвонить надо передала ей она быстро уходить стала в это время какой-то молодой парень подбегает срывает с моего плеча сумку и убегает.
За ним не угнаться осталась без сумки и телефона.
В сумке паспорт ключи от квартиры деньги сегодня аванс выдали.
Пошла назад на остановку у продавщицы киоска попросила телефон позвонила в милицию.
Долго их ждала полбутылки пива за это время выпила.
Приехали два молоденьких милиционера на машине патрульно-постовой службы.
Я стала рассказывать ограбили примет свидетелей не заметила продавщица говорит ничего не видела.
Они вы сколько сегодня женщина выпли спиртного.
Говорю после юбилея домой иду.
Почему областной закон нарушаете пить пиво в общественных местах запрещено.
Нервы не выдержали ограбили не ищут я еще и виновата стала кричать высказывать что об них на самом деле думаю меня под руки к машине потащили я вырываться наручники надели сюда привезли протокол составили подписывать не стала.
Дежурный сказал сиди здесь до утра придет начальник будет с тобой решать.
Сидевшая рядом с ней Ксюша внимательно слушая рассказ не перебивала только кивала головой и без конца поддакивала всем своим видом давая понять собеседнице что всецело на ее стороне и не только с точки зрения женской солидарности но и видя очевидную несправедливость.
По окончании лишь сказала что у них тут все как у нее на работе никто ничего не знает никто ни за что не отвечает только одна начальница одна за всех все по тому же принципу вот приедет барин барин нас рассудит.
После чего спросила как ее зовут та ответила называй Лидой а так вообще Лидия Николаевна недавно полтинник стукнул.
Поздравляю сказала Ксюша в ответ услышала с чем поздравлять-то после этой даты в землю начинаем расти.
Ну зачем же так мрачно нашлось что сказать Ксюше.
И то правда Лидия Николаевна подняла руки вверх как-то вся с удовольствием потянулась по девичьи прогнувшись в пояснице.
Ее большие еще упругие груди напряглись и обтянутые трикотажной рубашкой без рукавов с большим вырезом выглядели весьма привлекательно.
Вернувшееся спокойствие почуствовалось во всей ее осанке обращаясь к дежурному и его помощнику весело произнесла господа милиционеры или вас уже полицейскими называть не дождавшись ответа продолжила почему у вас здесь такие запахи что мама родная от них нормальному человеку рыгать хочется.
Нет рыгать здесь не положено просто ответил дежурный видимо привыкший к таким вопросам и не обращающий на них никакого внимания.
Для этого существует туалет если есть необходимость можем сопроводить все для вас все по инструкции.
Не ни боже мой пока не надо как…она хотела сазать как потребуется так пожалуйста не оставьте без внимания но ее прервал помощник который резковато заметил все только критиковать могут взяла бы швабру тряпку все есть да сделала бы настоящую уборку.
Так у вас уборщица есть зачем я ее хлеб буду перебивать.
Какие у нас тут уборщицы за такие зарплаты…
Но тут его прервал дежурный уймись делом занимайся оформляй бумаги на звонки повнимательней отвечай но тот вошел в раж не унимался бумаги писчей канцтоваров ничего нет на каких то клочках на оборотах пишем все экономят где бензин мебели сто лет в обед комната отдыха положена не сутки же на ногах где она.
Не прекратишь накажу тихо сказал дежурный понимая что на эти темы и подобные надо говорить не здесь.
Но и там где надо бесполезно говорят в бюджете на вас денег нет ищите спонсоров вон на теплостанции меняли мебель на новую в управлении так старые столы и стулья отдали чтобы не на свалку.
И на том спасибо кому еще мы нужны.
Он однажды высказал одному из проверяющих с очень большими звездами из столицы как на самом деле работается так тот не поверил посчитал что наговариваю на свое начальство,на их место хочу а оно мне надо.
Помощник пописав бумаги встал прошелся до зверинца оттуда доносились то резкий с присвистыванием мужской храп то частое посапывание каждый из задержанных отдыхал так как сумел приспособиться кто-то вытянув ноги кто-то поджав их под себя но всем было крайне неудобно и скорее напоминало томление на что милиционеры вполне резонно могли им ответить что они их сюда не приглашали.
На обратном пути проходя мимо Лидии Николаевны то ли пытаясь сделать ей комплимент то ли сам не зная для чего сказал вот с такой бы красавицей да в отдельный бы кабинет.
Да что там с тобой делать-то услышал в ответ.
А то А то.
А то скороговоркой за ним повторила Лидия Николаевна поднимаясь со стула и своей крепкой не по женски большой рукой резким движением легко взяла его за брюки пониже форменного ремня.
Молодой милиционер опешил отступил назад.
Та еще приблизилась чего испугался согласная я пошли маломерок.
В ответ услышала ну ты и чучундра пошутить нельзя.
Так и я пошутила.
Хватит вам успокойтесь сказал дежурный после чего Антонина Николаевна села на свое место и сделала вид что обиделась.
Помощник дежурного симпатичный молодой парень лишь год как после службы по призыву видимо вспомнив что учась в школе занимался в драмкружке чтобы разрядить обстановку поднялся сделал пальцы веером встав в позу характерного артиста жеманно произнес обращаясь к своему недавнему оппоненту ну че чучундра ты на кого свой батон крошишь.
Вот эта его талантливо сыгранная сценка попала в самую десятку.
Даже из комнаты для задержанных где казалось все дрыхнут без задних ног послышались аплодисменты.
Антонина Николаевна поднялась подошла к молодому милиционеру и сказала а ты вообще-то неплохой парень я как-то сразу не рассмотрела не обижайся на меня старую перечницу.
Да что вы прозвучало в ответ это вы меня извините.
Дежурный оторвавшись от компьютера на котором он готовил текст о преступлениях и происшествиях за сутки командирским голосом произнес ну все посмеялись и будет вон опять кого-то привезли полная машина задержанных готовимся принимать буркнув про себя когда уже этот дурдом закончится.
В это время Ксюша будучи первый раз в милиции если не считать дня когда получала паспорт подумала что совсем не так представляла себе ее работу и что если бы ее хорошо попросили то без всякой оплаты сделала у них уборку так как убираться дело привычное и ей не в тягость.
Привезли как обычно по пятницам семейных скандалистов просто сильно пьяного мужчину средних лет который то ли перепутав адрес то ли по какой другой причине ночью ломился в чужую квартиру каких-то на вид отставших в развитии подростков.
Дежурная часть вновь после некоторого затишья зажила привычной шумной непредсказуемой жизнью которая продолжалась до самого утра.
Когда пришел принимать дежурство у суточного наряда и благославлять на ратные подвиги новый начальник милиции у него на столе лежала целая папка материалов которые он должен был рассмотреть и по каждому из них принять решение.
Посовещавшись со следователем драчунов решили отпустить обязав явкой по первому требованию.
С Антониной Николаевной было намного сложнее.
Сомнений в том что она говорит правду не было.
Это означало что напартачили проявив профессиональную беспомощность молодые сотрудники патрульно-постовой службы.
Ими по связи была получена команда проследовать на остановку общественного транспорта где разобраться на месте что случилось на самом деле после этого доложить. То что был совершен грабеж не вызывает никаких сомнений.
Именно так и должны были сообщить,после чего на место преступления прибыла бы следственно-оперативная группа,которая на месте определила бы что и как надо делать дальше.
Это уже была не их забота.
Они с помощью потерпевшей не использовали все возможности для установления свидетелей любых очевидцев кто хоть чем-нибудь мог помочь в раскрытии этого преступления по горячим следам.
Вместо этого они стали воспитывать потерпевшую задерживать за административное нарушение.
Он сделал телефонный звонок командиру подразделения патрульно-постовой службы и начал его с претензии.
Вы когда научитесь работать так-как надо надоело за вами сопли подтирать после чего изложил суть инцидента.
Командир стал оправдываться мол одна молодежь как надо работать учить некому как не надо таких учителей сколько угодно.
Он его прервал сам учи.
Так я же не железный.
Это уже твои проблемы тяжело пиши рапорт иди на пенсию.
На этом разговор закончился.
Второй звонок он сделал своему заместителю по оперативной работе обязав негласно проверить информацию.
После чего пришел черед разборки с дежурным.
Тебя когда в последний раз наказывали.
Месяца полтора тому назад строгий выговор.
А теперь как тебя наказывать неполное служебное соответствие или пора на гражданку с чистой совестью.
Только не это товарищ подполковник три года до выслуги осталось столько сил отдано за какую зарплату вы знаете если бы сразу зарегистрировал висяк стопроцентный не за одно так за другое хрен редьки не слаще в нашей системе стало непонятно как крутиться.
Он оправдывался как любой оперативный дежурный в его положении понимая что принятие решения всецело зависит от его руководителя.
Ну ладно мне только это все не надо рассказывать без тебя знаю.
Висяк не нужен был ни при каких условиях так как основные показатели работы стремительно катились вниз.
Это означало еще чуть-чуть и на его служебной карьере можно было ставить жирный крест.
Ну ладно дежурство я у тебя принял иди отдыхай с потерпевшей сам буду договариваться вечно за вас за всех отдувайся.
По всем правилам о случившемся надо было докладывать в штаб была бы назначена служебная проверка от которых и так не было никакого продыху преступление регистрировать.
Он пообещал Антонине Николаевне помочь быстро получить новый паспорт не наказывать за распитие пива в общественном месте.
А та пообещала не писать заявление о совершенном грабеже тем более что строгая начальница узнав об этом нелицеприятном происшествии могла предложить уволиться а в ее возрасте найти такую хорошо оплачиваемую работу было уже невозможно.
Когда утром четверо драчунов Ксюша и Антонина Николаевна стоя у здания милиции с натянутой веселостью вспоминали прошедшую ночь Ксюша со всеми подробностями рассказала историю которая приключилась у ее новой знакомой до задержания.
Выслушав ее Вован с авторитетным видом заявил менты ничего искать не будут им это не надо.
Потом заставив ее на трезвую голову вспомнить приметы обидчиков сказал что у него есть одна не слабая идея.
Залетные на этой остановке могут быть вряд ли это не центр города а все-таки окраина да еще и бедная.
А эта пара похожа на ему знакомых наркоманов.
Надо быстро сгонять в один притон где они тусуются.
Антонина Ниолаевна стала его упрашивать ехать немедленно.
Вызвался помогать и Игорь который чувствовал себя абсолютно подавленным,с гипертрофированным чувством вины за случившееся.
Втроем они довольно-таки быстро добрались до полузаброшенного деревянного дома на самой окраине города дальше уже начиналась лесная зона.
Вован легко перемахнув через забор открыл калитку они вошли во двор и стали стучать в дверь и окна.
Долго никто не открывал по легким движениям занавесок на окнах казалось что внутри дома кто-то есть.
Через какое-то время дверь все-таки открыли.
Вован первым войдя в большую комнату за столом в которой сидели четверо двое мужчин и две женщины курившие самокрутки из-за чего в воздухе был неприятный специфический запах стал громко говорить почти кричать.
Что наркоши я вас предупреждал меня не доставать вы не послушали теперь всем вам капец дом ваш я все-таки сожгу как и обещал.
Одна из женщин с молодым но помятым лицом резко ответила это ты нас достал хуже грыжи опять приперся чего на этот раз.
Видите эту женщину за что вы ее обидели твари я за нее всем вам кишки повыпускаю. Мужской голос его перебил не трынди говори по делу.
Кто на остановке у нее сумку на рывок да телефон паспорт деньги.
Так бы сразу и сказал а то разорался тут аж голова разболелась.
Он крикнул в соседнюю комнату Нинка это ты что ли вчера с Костяном эту бабу оприходовали.
Из другой комнаты послышалось ну мы только деньги все потратили.
Ну хоть телефон паспорт обрадовалась Антонина Николаевна.
Из-за занавески показалась заспанная женская головка затем оттуда на пол полетела женская сумка.
Мужчина безапелляционно заявил забирайте сумку и проваливайте.
Но Вован уже завелся и его понесло дальше.
Деньги вернете по любому ставлю вас на счетчик тридцать процентов от суммы за день просрочки.
Ах,ты гнилуха.
Мужчина позеленевший от курения схватил лежащий на столе самодельный длинный поэтому похожий на кинжал остро наточенный с обоих режущих сторон нож-тесак и крепко сжимая крестообразную рукоятку каким-то судорожным от воздействия наркотика исключительно резким и опасным ударом попытался вонзить его в бок Вовану который не ожидая этого просмотрел начало движения нападавшего.
И нож наверняка бы глубоко вонзился в его тело если бы не Игорь.
Он контролируя ситуацию попытался резко приблизиться к Вовану но при этом задел ногой за лежащую на полу и прикрытую грязной тряпкой разъемную гантель.
К своему несчастью на доли секунды потерял равновесие но все же сгруппировавшись ударом своей руки отбил обоюдоострый клинок от его тела.
Клинок в руке наркомана описав странную дугу повторить которую сколько раз не повторяй не получится поранил шею Игоря перерезав сплетение артерий.
Кровь ментально полилась из ножевой раны небольшим но бурным потоком.
Забыв про взаимную неприязнь присутствующие при разыгравшйся трагедии люди пытались хоть что-то сделать чтобы остановить кровь но ничего не получалось. Приехавшая карета скорой помощи увезла пострадавшего в реанимационное отделение областной больницы где он скончался от большой потери крови.
Скорбное прощание состоялось на третий день в прокуренном запахами ладана и угля малом ритуальном зале города где Алина в хрупкой как будто звенящей от напряженных мыслей тишине прошептала отцу ушедшего на небеса мужа что в поликлинике сказали чтобы готовилась к двойне на что тот ответил держись сноха.
Они в этот день видели друг друга впервые.
Через несколько дней он пришел к ней домой она в это время была на работе и принес в упакованном виде детскую каляску на двоих малышей.
Ее отец и мать напоив гостя крепким душистым с мятой чаем показали место где будут жить новоселы.
Он достав рулетку произвел замеры и сказал чтобы о кроватках не беспокоились.
А после того как сказал что мальчишки хорошо а девченки не хуже как будто какой-то огромный ком свалился с их душ и они втроем как по команде заулыбались и впервые почуствовали что сближение их родственных душ началось.
И от этого сквозь горечь утраты и печаль наметились где-то очень вдалеке первые небольшие росточки радости и надежды.
Эпилог, в котором кратко сообщается о судьбе героев.
Буйный обильно греющий землю солнцепек во второй половине августа стал потихоньку сдавать свои рекордные позиции.
День едва заметно убывал и время когда наиболее сильно печет солнце стало изменяться сдвигаясь за ним по часовой стрелке.
На смену находящимся на большой высоте перистым полупрозрачным облакам стали появляться на высоте пониже облака слоистые с сероватыми слоями напоминающими небольшие продолговатые тучки.
Своим появлением напоминавшие о возможном скоплении в них мелких или крупных капель воды которые могут пролиться на землю или маленьким дождичком или накопивши влагу хорошим проливным дождем.
Так оно и случилось.
Совсем близко к осени эти долгожданные дожди потрудились на славу.
Они очистили воздух от самых разных примесей заменив их запахом терпкого напоминающего запах мяты совсем позабытого за это аномальное лето ласкового теплого дождя.
Дали возможность задышать полной грудью свежим воздухом.
Вернули людям пьянящее ощущение духовной свободы и почти физической близости с окружающей природой.
Помогли не случиться многим новым страшным лесным пожарам и всего того от чего способна защитить чудодейственная влага пролитая на благословенную землю.
В небе Баренцового моря зеленоватые,розовые с синеватым оттенком, всполохи грустили о невозвратимой утрате оставившего свой след молодого человека завораживая своей неповторимостью.
Отправленный в отставку пчеловод-любитель получил возможность глубоко и всесторонне изучить организацию работы по сбору меда пчелиными семьями которые без откатов и прочего чиновничьего промысла сумели без посторонней помощи так самоорганизоваться выполняя поставленную задачу что снабжали его с избытком вкусным и питательным продуктом.
Алина сменила работу устроившись швеей.
Быстро освоила эту специальность и не смотря на то что сильно уставала из-за беременности очень неплохо по местным меркам стала зарабатывать откладывая деньги в том числе и на памятник мужу.
Хозяева швейной мастерской в которой она работала отремонтировав очередное полуподвальное помещение расширяли свое производство и судя по всему преуспевали в своем деле.
Их дочь сменила автомашину на новую супермодель.
По настоянию родителей иногда и без особой охоты стала появляться у них в цехе пытаясь вникнуть в производственный процесс.
По слухам на личном фронте у нее было без перемен.
Брата Алины призвали на службу по призыву родители ездили в воинскую часть на принятие им присяги и остались довольны увиденным.
Школьный товарищ с помощниками-соседями успешно закончили строительство.
Хорошо с удовольствием это событие отметили.
Первый тост стоя не чокаясь выпили в память о бригадире.
Вован по-прежнему стращал тех кто слабее его разводил лохов на бабло с наркоманами стал вести себя осторожнее в душе еще больше их ненавидя.
Все также обещал отцу взяться за ум но продолжал постоянно впутываться в самые невероятные криминальные ситуации и пока выходил из них без особых потерь.
Ксюша столик со скамейками во дворе напротив своих окон обходила стороной как и остальные жители их дома.
Когда какие-нибудь незнакомые мужики садились там выпивать она плотно прикрывала окна даже форточки на них не обращая на выпивох никакого внимания.
Милицейский начальник получил повышение по службе оперативный дежурный по-прежнему считает дни до пенсии его помощник стал студентом-заочником юрфака. Бывший задержанный высокий голубоглазый записался в общественную организацию где приветствуют его выступления на заданные темы что позволяет ему думать что жизнь на самом деле не так уж и плоха.
Антонина Николаевна продолжает старательно работать не прикословя строгой начальнице иногда с тихим ужасом вспоминая о случившемся.
Мелкие шустрые паучки выжившие на местах пожарищ по-прежнему со знанием дела продолжают вить из паутины ловчие сети готовясь к зимним холодам в своих убежищах рассчитывая дождаться весны при любой даже аномальной погоде.
Дни закрытых дверей
Повесть
Глава первая. Тополиный пух
На Троицу немного потеплело, однако ожидаемого поворота на жару не случилось. Виной тому время от времени изменяющий направление северо-западный порывистый ветер.
На высоких шатровидных тополях с широко разросшимися сильными ветвями был заметен лёгкий трепет светло - зелёных клейких листьев, немного времени тому назад распустившихся из очень смолистых, зеленовато - бурых почек.
Эти молодые побеги, сумевшие быстро подрасти из первозданного скрюченного положения, под лучами утреннего солнца выглядели во всей красе и расточали по прилегающей местности неповторимый запах юной тополиной зелени.
Своеобразие этого благоухания ощущалось в мягком сочетании запахов коры и кроны. Его невозможно объяснить тому, кто никогда его не обонял, настолько оно неожиданно и узнаваемо.
Подобно этому природному таинству, также вряд ли возможно передать незабываемый аромат беспечной юности или весенних романтических отношений под тополиной тенистой кроной.
Их романтика так ярко и с мельчайшими подробностями сохраняется в наивных и восторженных юношеских воспоминаниях, которые греют душу всю оставшуюся жизнь.
Ещё ранней весной красноватые серёжки тополей - мужчин, развеяв пыльцу и исполнив тем самым своё мужское предназначенье, скромно опадают на землю, не причиняя людям своим появлением на свет никаких хлопот, лишь радужные воспоминания.
А жёлто-зелёные серёжки на тополях женского рода, будучи красой и гордостью этих двудомных растений, после опыления своих пестиков, согласно смысла своего существования, служат появлению на свет зелёных плодов, зачатых по согласию по скорой весенней любви.
После появления выглядят они весьма похожими на стручки гороха со своими продолговатыми коробочками, наполненными мелкими семенами в виде пучков хорошо всем знакомых белых шелковидных волосков.
Эти лёгкие, словно воздушные семена, от дуновений ветра летают как господа на привилегированных персональных пушинках - парашютиках.
Во время самопроизвольного рассеивания этих семян наблюдается такое огромное количество, что не только сосчитать, но и представить в воображении их количество никогда не предоставляется возможным.
Они, несмотря, ни на что ни на какие возможные препятствия и неблагоприятные погодные условия, спокойно разлетаются вокруг родного дерева по огромным территориям.
Каждое зёрнышко управляет своим парашютом с верой и надеждой на удачную посадку и прорастание из земли будущего всхода.
Из года в год в это время своим появлением и наполнением во взвешенном состоянии воздушного пространства тополиный пух доставляет множество неудобств людям, особенно склонным к аллергическим заболеваниям, предпочитающим по возможности как можно реже в эти дни выходить на улицу.
Легко заметить, что коробочки на ветвях тополей раскрываются всё тем же, знакомым с детства, и тем не менее всё более непостижимым для понимания способом – треснув вдоль оболочки, вероятнее всего от немыслимого напряжения и переполнившего плоды нетерпения.
Благодаря такой счастливо представившейся возможности к открытию удаётся добиться желаемого – предоставлять семенам возможность вырваться на волю.
Наглядно иллюстрируя оптимистичное наблюдение, что жажда жизни всегда оказывается сильнее всех других сопутствующих обстоятельств.
После этого природного таинства происходят другие - по раз и навсегда заведённому кругу. Не менее важные и интересные.
Всё та же чудотворная незримая рука своим широким движением сначала помечает на зелёном фоне распушившиеся белые шелковистые тончайшие волоски.
После чего эти волоски в обрамлении тонких веток с молодыми листьями, уже по другому мановению, зримо начинают напоминать заплетённые бело-зелёные волнистые косы.
На этой волшебной картине внутреннему взору представляется осыпанный пылью веков образ седовласого древнего старца.
Величественно проявившегося из глубины веков в природном обличии по случаю христианского престольного праздника.
Таким обладающим чудодейственными свойствами способом приходит нашим современникам напоминание о триедином божестве, мифических древних народных сказаниях, о подземных богах и легендарных героях.
Одно из таких преданий повествует о том, как из вечного и тёмного космического хаоса возник мир и бессмертные боги.
Как вместе с ними родились и две могучие жизнеутверждающие силы - всё оживляющая любовь и всё поглощающая страсть.
Появившаяся из морской волны красавица - богиня по сей день продолжает будить в людских сердцах любовь к ближнему, благодаря чему продолжает повелевать всеми живущими.
С тех давних времён у неё есть посланник. В его руках - маленький золотой лук, за плечами - колчан со стрелами.
Никто не защищён от его стрел. Он, лучезарно улыбаясь, без промаха попадает в любую цель. Эти стрелы несут с собой в основном много радости и счастья, но иногда с ними ходят большие страдания и угрызения совести, муки любви и даже гибель.
Далее предания старины глубокой беспристрастно повествуют о том, что бессмертный отец хотел умертвить это своё чадо ещё при рождении, предполагая, и не без оснований, как много горя и обид он может принести.
Но какая мать могла допустить такое отношение к своему ребёнку? Вопреки воли отца, по её настоянию, в непроходимых лесных дебрях две свирепые волчицы вскормили её сына, ставшего посланцем любви.
С тех пор он носится по миру, сея много счастья и вместе с этим душевного страдания. Безмерно много добра и ложку дёгтя - людского горя горького. Лёгкий, подвижный, лучезарный.
А под землёй царствует самый неумолимый и мрачный из бессмертных, управляющих миром.
Ему служат грозные помощники с бичами и змеями. Преследуют и наказывают они клятвоотступников. Не дают им ни секунды покоя. Терзают угрызениями совести. И никуда нельзя от них скрыться.
Протекает там священная река. Её водами клянутся сами боги, а души умерших наверху оглашают стенаниями её берега.
Никогда не проникают туда лучи яркого солнца. По полям, заросшим бледными дикими тюльпанами, и долам с бездонными пропастями носятся бесплотные, невесомые тела усопших, сетующие на убогую жизнь без света и желаний.
Один из богов, влюбившись в прекрасную нимфу-океаниду, похитил её и увёз в подземное царство, даровав свою любовь.
После смерти как великомученица превратилась она в серебристый тополь, а её душа вернулась из заточения.
Вот и радуется она, воспаряя каждую весну, наблюдая, как носится по планете несметное множество семян на лёгких парашютиках, каждый из которых старается найти для себя пристанище.
Глава вторая. Подруги
Жили - были две школьные подруги.
Ели кашу с молоком.
Иногда позволяли себе разговеться свежим пивом.
Рассердилась одна на другую.
Если не часто, то с кем не бывает. Обе отходчивые. Чужого не надо, но и своё отдавать не привыкли.
Бац! По пузу кулаком.
Вот уж это - нет, так нет. До рукоприкладства дело ещё ни разу не доходило. А могло - по глупости например. Если что и случалось, то в памяти не оставалось. Не зачётно.
А из пуза - два арбуза покатились кувырком.
Пока ещё не покатились и в ближайшее время вряд ли такое смешное безобразие предвидется.
Других дел, что ли, у таких деловушек нет? Так вон его сколько женского промысла вокруг накопилось - озабоченные мужики косяками ходят.
Сразу все дела с ними не переделаешь, как ни поворачивайся, а всё же стремиться к этому приходится.
Технология производства проста: одна сети расставляет, другая в них загоняет. Спокойненько, поаккуратнее, без напряга. Главное - не светиться без надобности и помнить: высокая производительность труда в сфере услужливого бизнеса раздвигает не только ноги, но и горизонты деловым людям - баблом разжиться это совсем неплохо.
Ну-ка, проверим написанное на вшивость? Кто ещё сомневается в верности современных догм и постулатов, ставших иконой для всех, кто перед ними стоит на коленях?
Да - да, с теми самыми словесами, принятыми за непреложные истины при любых обстоятельствах, с которыми проще, комфортнее, а главное – нажористее при прочих равных условиях живётся.
Рвётся из порток, так хочется возглавить исходный престижный список принятых без доказательств положений - незамысловатая версия одной из них. Почему самая - самая? Это не обсуждается. Команды не поступало.
Извлечение максимальной прибыли, доходности.
Из физического, интеллектуального труда людей.
Из использования имущества.
Любого владения, всем, чем угодно, при непременном условии, если позволите, лишь бы шевелилось на заданном направлении - важен результат, и нон проблеме.
Принципиально важно, что для реализации любых предполагаемых замыслов, гуманитарная составляющая отдыхает.
В этом-то, возможно, и есть та самая сладость манящая - фишка неограниченной поведенческой свободы и предполагаемой деловой активности.
Во как по - умному завернул, чуть было сам не поверил в понтяру.
Как всегда, гладко было на бумаге. А как на самом деле?
Работали подруги в паре. Одна была - ведущей, другая - ведомой. И наоборот - по обстановке и состоянию здоровья.
Иногда работали в тандеме, то есть так, как будто ехали на двухместном женском велосипеде, на котором сёдла расположены друг за другом.
Если одна оставалась у клиента, то другая с деньгами, полученными вперёд за непосильный труд на ниве сексуальных услуг, коротала время поблизости от обслуживаемой квартиры или дома.
Спрос на пушнину постоянен и никакие кризисы, дефолты, другие обсуждаемые на форумах социально - экономические проблемы на него не влияют.
Почасовая договорная оплата каждое полугодие понемногу увеличивается и рассчитывается по формулам, отражающим валотильность рынка, по аналогии с ценами на нефть или газ, и никак с клиентами не обсуждается.
Те воспринимают её как данность, как перст божий, так покуражиться хотца, а если же начинают дискутировать, то диалог, как правило, моментально прекращается. Небольшой, а всё-таки опыт мастериц нескучных дел, который, как известно, не пропьёшь и не потеряешь, подсказывает, что лучшего выхода из ситуации не придумать, иначе себе дороже может оказаться, а рисковать - то к чему, не по - взрослому как - то?
К своему занятию они относятся бережно, как к высокооплачиваемой работе, которую легко потерять и надо исправно выполнять, но, боже упаси, не входить в раж и не давать клиенту повода подумать, что он такой исключительный и неповторимый. На вопрос, ну, как было? Сопли не распускать, отвечать односложно, как по команде - бывает и хуже. Пусть ищет лохушек в другом месте.
Дабы при следующей встрече, если он её захочет, не возникало соблазна попользоваться чужим телом бесплатно, по причине прошлой влюблённости.
А как приятно тратить деньги на наряды – любимое занятие в свободное от работы время - помогать друг другу их выбирать, зная в них толк и цену себе. Делая это не спеша, не экономя по мелочам, с чувством, с толком, с расстановкой.
Демонстрируя продавцам модных бутиков, парикмахерам, массажистам, косметологам, сервис - менеджерам и прочему обслуживающему персоналу свое финансовое благополучие. Сама эта возможность особенно грела душу чувством то ли превосходства, то ли его видимости: хоть в чём-то быть над этим обслуживающим людом, что бы они по этому поводу и о роде их занятий, скривив физиономии, ни думали.
По - своему подогретая душа позволяла наслаждаться, наблюдая, как они переносят их капризы и придирки, воспринимая происходящее, после своих трудов по зарабатыванию денег, как компенсацию за постоянные унижения от потребителей их услуг.
Подруги иногда искренне переживали друг за друга, если, например, вдруг кто-то заболевал. Вместе радовались выздоровлению, любым другим хорошим вестям, плохие без необходимости не обсуждали, чернухи своей хватало – под завязку.
Благодаря дисциплине и организованности удавалось зарабатывать неплохие деньги, в среднем тонну зелёных за месяц, что было раза в два круче, чем у остальных работяг. Расходились дензнаки на всякие банальные нужды не менее непринуждённо, чем доставались. Хотя кое-какие суммы на покупку в будущем своего жилья откладывать удавалось.
Самым большим праздником с момента начала самостоятельной жизни, по извлечению максимальной прибыли любой ценой, была покупка каждой из подруг по маленькой комнатке с соседями в старом жилом фонде.
Получение свидетельства о собственности воспринималось как действительно заслуженная первая в жизни настоящая победа, позволяющая назло всем своим врагам повысить свой социальный статус перейдя в местное мещанское сословие.
Всегда хотелось много денег. С этого желания, а не какого-либо другого каждый день начинался, им же он и заканчивался.
Эта тема могла обсуждаться круглые сутки, если бы такая возможность была предоставлена какими-либо возникшими по работе обстоятельствами, и она бы вряд ли себя исчерпала. От такого обсуждения был настоящий кайф, от которого любая из них с удовольствием могла кончить сама по себе и без надоевшего среднестатистического партнёра.
Свои заработки они считали весьма скромными, говоря, что это не деньги, но в то же время понимая, что они не идут ни в какое сравнение с оплатой труда продавцов или кондукторов, например.
Лишь кокетничали, пожимая плечиками, простовато и доверчиво улыбались во всё лицо в ответ на утверждение, что хуже их работы уже ничего не может быть.
В разговорах с хорошими давними знакомыми они всегда охотно с таким рассуждением соглашались и очень красочно описывали все негативные моменты своих занятий, чем очень часто вызывали у собеседников полнейшее непонимание.
- Как это так? Вы всё это понимаете даже лучше нас, но продолжаете заниматься, когда есть возможность заняться чем-то другим?
Всегда такие разговоры, едва начавшись, становились слишком нравоучительными или назойливыми, и они тотчас под любым благовидным предлогом прерывались. Хотя через какое-то время могли возобновляться и доходить до каких-то определённых подробностей, дальше которых посторонним вход был воспрещён.
Самое потаённое, что каждая из них от всех любопытствующих особенно тщательно скрывала, была душевная раздвоенность: они жили как бы в двух ипостасях.
В одной - их детство, родители, школа, институт, в котором подруги успешно познавали экономические теории капитализма. На фоне жизненных реалий, похожих на нескончаемую надоевшую жвачку, это занятие всё же вызывало постоянный интерес, развивало обучаемость и расширяло кругозор. Очень хотелось верить в то, что когда-нибудь эти знания пригодятся. Блажен, кто верует, тепло ему на свете.
Это была совершенно отдельная жизнь, которая с той, другой, бесконечной беготнёй по городу с отсутствующими взглядами никак не соприкасалась, даже на подсознательном уровне.
В этой жизни были воспоминания о песочнице, в которой играли у дома. О детском саде, в котором выступали перед родителями на утреннике. О друзьях, родственниках, знакомых.
В другой ипостаси были регулярные проверки у врача - венеролога, обычно наглое, унижающее их женское достоинство поведение клиентов. Позволить себе нечто подобное в других обстоятельствах те вряд ли могли, в утешение проституткам оставляя универсальную, на все случаи жизни, избитую фразу – клиент всегда прав, но от этого легче на душе не становилось.
От постоянного отвращения к возне с презервативами, к причудам клиентов спасал самообман, самовнушение, что происходящее лишь странный сон, навязчивая иллюзия, в которой ты - уходящая в никуда чужая натура или персонаж в бесконечном телевизионном сериале и в то же время такой же внимательный, придирчивый зритель, как и все остальные.
В разговорах между собой особой ещё одной неисчерпаемой темой были школьные годы.
Глава третья Кристина
Кристина росла физически крепкой девочкой и выделялась среди одноклассниц на уроках физкультуры постоянно.
То на лыжне без особой подготовки показывая лучшие результаты. То в спортивном зале демонстрировала природную гибкость и координацию движений в игровых видах спорта.
Но дальше первых успехов спортивная карьера не продвигалась. Надо было заставлять себя регулярно заниматься, а она не видела в этом никакого смысла.
То ли дело стать моделью. Однако её сразу огорошил один из её дальних родственников, к которому она относилась с уважением как к хорошему семьянину, и поэтому без особых затей поделилась своей мечтой, он, не вдаваясь в тайные причины необычных вопросов, ответил на поставленный вопрос просто, без затей.
- Посмотри на свою мать - здоровая русская баба. Какая могла быть из неё модель? И ты такая же через несколько лет будешь. Не строй иллюзий по этому поводу. Весь наш род приучен к физической работе, на этом и держимся, этим и гордимся.
Она почти сразу согласилась с ним и к этой теме больше не возвращалась.
Незадолго до четырнадцатилетия, когда зима стала сдавать свои позиции и в её морозном воздухе начали ощущаться весенние запахи, вдруг ни с того ни с сего почувствовала, что на неё накатила какая-то ранее немыслимая хандра, безразличие.
Вдруг учёба в школе её совершенно перестала интересовать. Эти химические формулы, математические задачи, пестики-тычинки, скучные разговоры об образах литературных героев всех времён и народов, повторяемые ежедневно такими же, как и она, запечатлёнными в её воображении учителями, безмерно уставшими от нудного школьного процесса.
Всё это уже вызывало полное неприятие всего происходящего, доходящее до физического отторжения возможности собственного присутствия на всех этих уроках.
И она перестала на них ходить. Интуитивно понимая, что готова для себя к каким-то связанным с ранним физическим созреванием неприятностям, обусловленным предстоящей взрослой жизнью, и была к ним морально готова и даже смирилась с любыми последствиями.
Ей стали неинтересны все без исключения окружающие. Ей стала неинтересна она сама. Что с этим делать, она не знала и, пожалуй, знать не хотела.
Несколько дней бесцельно слонялась по квартире, валялась на диване, курила на балконе, включала - выключала телевизор, ходила от нечего делать к бабушкам - соседкам.
От такого времяпрепровождения с каждым днём становилось всё тоскливее и безысходнее.
В школе подумали, что она заболела, а когда узнали про хандру, быстро поставили диагноз - лень замучила.
Для порядка постыдили и, продемонстрировав хорошую мину при плохой игре, нашли самый простой и проверенный способ решения возникшей проблемы: сделан вид, что никакого серьёзного нарушения дисциплины не произошло.
Её прогулы попросту замяли. Она никак на такое решение не отреагировала.
В этот день ей впервые показалось, что все разговоры о её скромной персоне, претензии в её адрес происходят не с ней и она к этому маскараду не имеет никакого отношения.
Однажды в разговоре с классной руководительницей она сказала: “ Вы бы у Кристины об этом спросили? “
- А я у кого спрашиваю?
- Я сегодня не за неё.
- Хватит придуриваться. Если бы ты только знала, как вы мне все надоели.
Накануне выходного, который к тому же был Днём защитника Отечества, у Кристины с матерью вновь установилось полное взаимопонимание.
Не в последнюю очередь этому способствовал тот факт, что та пришла с работы в хорошем настроении после праздничного застолья. Веселье она с коллегами организовала в честь работавших вместе с ними мужчин, и всё прошло душевно и организовано.
Она принесла домой немного хорошего вина и несколько бутылок пива, которые то ли купила по дороге, то ли они остались после застолья, но это было не важно, и они в кои веки вдвоём продолжали праздновать. Слушали патриотические песни и смотрели по телевизору на известных артистов в концерте по поводу мужского праздника.
Мать расчувствовалась и стала рассказывать, как ездила с отцом по военным городкам из одного конца страны в другой. Кристине это было очень интересно, она этого не знала, так как в то время была маленькой и жила у бабушки.
Она впервые от матери услышала, как много интересного происходит в жизни офицерской жены. Судя по разговору, присутствовала даже особая неповторимая романтика взаимопомощи между офицерскими семьями.
При одном из домов офицеров мать занималась в хоровом кружке. Они выступали и перед сослуживцами мужа, и перед коллективами местных предприятий, и на смотрах - конкурсах при командирах с большими звёздами.
Много чего было вспомнить хорошего, пока её отец не пристрастился к выпивкам. Потом произошло то, что коренным образом изменило всю последующую жизнь. Он по пьянке на служебной автомашине сбил пешехода и уехал с места ДТП.
Из армии уволили без пенсии, а дальше и вспоминать было нечего - толком нигде не работал, алкоголь взял верх над ним.
После развода мать ни с кем и не думала встречаться, жила какой-то странной затворнической жизнью, как будто в чём-то перед кем-то провинилась. Кристина постоянно слышала, как она всерьёз говорит знакомым, что у неё с мужем всё наладилось, хотя это было совсем не так. Мать, как и Кристина, даже не знала, где он и что с ним.
В этот злополучный предпраздничный день, когда вечером дочь попросила разрешения погулять на сон грядущий, мать ответила, как обычно отвечала в таких случаях все последние годы.
- Только недолго и недалеко от дома.
От выпитого вина и пива слегка кружилась голова, а уже недетское тело призывно желало приключений и продолжения банкета. Несмотря на довольно - таки морозную погоду, опьянение не выветривалось, чему вероятнее всего способствовало большое количество выкуренных сигарет.
Подойдя к остановке общественного транспорта, она обратила внимание на полную девушку. Эта особенность её фигуры сразу бросалась в глаза, но тем не менее трудно было определить её возраст. Во всяком случае она была её значительно старше и, судя по поведению, также как и Кристина, никуда ехать не торопилась, и вообще они сразу поняли друг друга. Каждая по - своему тосковала от одиночества.
Закурили от огня одной зажигалки. Стали говорить друг другу какие-то знакомые слова, которые лишь обозначали предложения, не имеющие никакого смысла.
Способность разбираться в чём - либо им в то время, похоже, была совсем не нужна, так как с нею им было бы, разумеется, хорошо, а вот без неё казалось, что будет ещё лучше.
Через какое-то время на остановке непонятно откуда появились трое парней. Если бы в тот момент удалось их об этом спросить, откуда, мол, и куда, демоны? Они вряд ли сказали бы что-нибудь вразумительное. Каждый из них вышел из дома, чтобы отметиться на обычном маршруте: киоск - подъезд - остановка, далее везде.
Учитывая хилые финансовые возможности, о больших подвигах приходилось только мечтать, но на малые, так сказать, местного масштаба, определённо были все шансы.
Увидев два молодых тела спокойно о чём-то разговаривающих и всем своим видом подчёркивающих свою убедительную просьбу: ну обратите на нас своё благосклонное внимание, а там дальше посмотрим по обстоятельствам, может быть, и получите то, от чего отказываться в молодом возрасте у нормальных парней с традиционной ориентацией не принято, - заволновались.
Они начали с девушками знакомиться, как умели, как это в данной местности принято.
- Ну, чё стоим?
- Да, так, а чё?
- Да ни чё, чё ты всё чёкаешь - сейчас по балде настучу, будешь знать.
- Эко выискался. По-хорошому, что, никак?
- Слышь, Толян, такие хорошие девчонки, а ты с наезда начинаешь.
- Да не, это я так.
- Девчонки, а зовут-то как?
- Да никак. Зовутками.
- Так и запишем. А конкретно?
- Меня, что ль?
- Да хоть и тебя?
- Ну Татьяна с утра была, а сейчас не помню.
- Ясненько, так и запишем. А подругу?
- Так у неё и спросите?
- Эй, подруга! Как? За так али за деньги?
- Ну ладно, хорош стебаться. Кристиной меня зовут. Ещё вопросы есть? Если нет, свободны, как муха в полёте.
- Пока нет. Меня Толян, это Диман, а этот самый прикольный проходит под именем Евгенюш. Так и запишем: знакомство прошло в тёплой дружественной атмосфере и закончилось лобызанием за рюмкой чая. А чё, поехали до бильярдной - шары погоняем, угостимся в честь знакомства.
Идея всем понравилась, но, когда подошёл автобус, Кристина со всей своей непосредственностью заявила, что у неё денег нет. Её поддержала Татьяна.
- И у меня.
- Что, совсем?
- Совсем, голяк называется. Нищие как церковные крысы.
Это было уже сложнее. На билеты всей компанией мелочи наскребли, но когда приехали на место, вошли, разделись у гардеробщицы и подошли к бильярдным столам, то увидев расценки этого спортивно - азартного удовольствия, поняли, что арендовать даже один стол на час непосильная проблема, не говоря уже о выпивке, цены были вообще атас.
Какое-то время потолкались в фойе, убедились, что прав Евгенюш, который ни с того ни с сего вспомнил присказку о том, что деньги есть - Абрам Абрамыч, денег нет - Абрашка - жид.
К чему это было сказано, никого уже не интересовало и вся компания под одобрительные взгляды охранников заведения выкатилась на свежий воздух, где стали собирать последние деньги на пиво. Хватило на самое дешёвое, зато самое привычное. Об этом никто не комплексовал, скромно не заметили.
Зато, после того как Диман договорился с приятелем о том, что тот пустит всю компанию на ночные посиделки в свою однокомнатную квартиру, настроение стало на глазах меняться, пока в лучшую сторону.
Опять стало весело: зазвучали шутки, смех, но от их присутствия, как известно, денег не прибавляется, поэтому по причине полного безденежья пошли на место предполагаемого празднования, под пивко, Дня защитника Отечества пешком и примерно через час уже подходили к дому, где их ждали.
После ночных февральских прогулок тёплая кухня, разговоры ни о чём под холодное пиво и под необычную закуску, которую придумал хозяин квартиры: нарезанный ломтями чёрный хлеб каждый солил себе по вкусу, затем макал в подсолнечное масло, налитое в тарелку.
Другой рукой можно было брать с тарелки крупно порезанный репчатый лук и дольки чеснока. От такой закуски сердце начинало биться отчётливее и если стоило чуть переборщить с чесноком, то казалось, что оно начинает выскакивать из груди.
Выяснилась одна удивительная закономерность, что вся компания или училась, или учится в той самой школе, на остановке рядом с которой произошло знакомство.
Поговорили о несменяемом директоре, умеющим, подобно флюгеру, держать нос по ветру любых, даже самых незначительных дуновений, исходящих из многочисленных вышестоящих кабинетов.
Говорить о нём долго не получалось, так как ничем особенным он не запомнился, лишь как человек, находящийся в просторном кабинете, в который учеников не приглашали без какого-нибудь особо выдающегося со знаком минус или плюс случая.
Договорились до того что если бы вместо него, в его кресле сидела резиновая кукла то было бы в школе то же самое.
Как протекала крыша на протяжении многих лет, так она протекает до сих пор.
Чем больше денег на её починку выделялось, тем проблема становилась всё неразрешимее.
Вместе с тем строительство его двухэтажного дома потихоньку продвигалось и было близко к завершению.
Его проблемы их особенно не волновали, разве что лишь в неожиданном ракурсе - все совершенно искренне желали, чтобы директор жил в условиях соответствующему, как они все считали, его очень значимому в городе статусе.
Кто постарше, вспомнил своих тогда ещё совсем молодых учителей, много лет пытавшихся бороться с ветряными мельницами в образе носителей морали пани Дульской, те, что помладше и ещё учились, их заверили, что с годами те успокоились.
Махнули рукой на свои замашки о реформах, которые часто посещали их светлые головы сразу после окончания университета, и между собой, как и другие бюджетники, начали вполне резонно говорить вполголоса на кухне, что, как им платят, так они и работают.
Работали они действительно много, и если и было что вспомнить о прошедших годах бывшим ученикам, так обязательно эти воспоминания были связаны с их именами.
Учителям никто не предъявлял никаких претензий по поводу того, что недалеко от школы была сауна, она вполне официально считалась инфраструктурой для подготовки спортсменов самого высокого уровня, где при наличии состоятельных клиентов подрабатывали их воспитанницы девочками по вызову.
На уроках и на общешкольных мероприятиях те были активными, как правило, учились неплохо. Они эту скользкую, по их мнению, тему старались не трогать, так было всем спокойнее.
Ну какой - нибудь правдолюб через скандал добился бы закрытия этой сауны, так что же теперь будущим чемпионам грех попариться? Так что же продолжать, как и век тому назад, кидаться с вилами на трактор?
Открой рекламную газету, Интернет, сколько там предложений подобной тематики на любой вкус - только плати деньги. Оказалось, что на эту тему собственно говоря не о чем говорить, так как все эти разговоры не стоят и выеденного яйца
Из парней ещё на остановке Кристине сразу больше других понравился Евгенюш. Среднего роста, широкоплечий, при знакомстве он крепко пожал ей руку.
Да так крепко, что то ли её холёные нежные пальчики хрустнули, то ли какой-нибудь суставчик изящной кисти правой ручонки, но больно не было.
Ей почему-то захотелось задержать его руку в своей и чтобы при этом было ещё и больно, и она была готова вскрикнуть по этому поводу, если бы это случилось, но этого не происходило, и она разочарованно не давала проявляться своему желанию.
Его ладонь была широкой, мозолистой и тёплой, хотя была зимняя холодная ночь с нависшим над городом мрачным куполом из тяжёлых облаков, а он был без перчаток.
Если бы было другое время года, то наверняка хлынул проливной дождь. Падающий в темноте снег был почти незаметен и в преддверии весны совсем неинтересен и надоедлив.
Сколько можно, пора и честь знать!
Такое переменчивое настроение одолевало из-за того, что после холодов очень хотелось тепла - до остервенения, хоть вой на луну.
Вот и приходилось самой себе врать о его тёплой ладони, хотя, может быть, так оно и было на самом деле, а может быть, и нет, но какое это имело значение, если всё равно этого очень хотелось, сидя на стуле на маленькой кухне в случайной компании.
С момента знакомства и до этого времени Евгенюш был не очень разговорчивым и всё время внимательно на неё смотрел, стараясь перехватывать её взгляды, и, не обращая на себя внимания, старался всё время находиться ближе к ней, чем остальные.
В продолжение такого вожделенного ухаживания уже в квартире, выйдя с ней по надуманному поводу из кухни в небольшую единственную комнату, где из мебели был стол, узкая кровать с постельными принадлежностями и разложенная тахта, а места между ними было так мало, что почти не было свободного прохода, он не по-детски несколько раз погладил её за спину, после чего приподнял рукой водолазку и коснулся голого тела.
Она не оттолкнула его руку, а сделала вид, что так и должно быть, как бы дав понять, что главные события ещё впереди.
Кристина уже не сомневалась в том, что нравится своему новому знакомому, но никак не могла предположить, что он давно уже обратил на неё внимание и ранее его останавливало от знакомства лишь её совсем юный возраст.
Случилось так, как это часто бывает при большой скученности людей на относительно небольшой территории в крупных городах.
Он, казалось бы, не так давно, хотя минуло несколько лет, видел её ещё совсем девчонкой, которая каталась с подругами на качелях во дворе его дома, перед окнами квартиры, в которой он жил с родителями.
Она выделялась среди подруг своей рано принявшей женские очертания привлекательной фигурой. Увидев её на остановке, он удивился, как быстро она повзрослела, но не подал вида, что рад этой неожиданной встрече.
Ещё больше его поразили запахи, которые её сопровождали. Смесь пива, вина и табака, которые явственно чувствовались при разговоре и общении, провоцировали на использование её нетрезвого состояния, хотя он понимал что лет ей совсем немного и такой поступок нравственным никак не назовёшь, но по-пацански можно было поискать для себя приключений.
Он работал в строительной фирме без оформления за небольшие деньги и надеялся, что полученные навыки по ремонту квартир ему ещё пригодятся, а хорошие деньги он успеет заработать.
Вечерами ходил на подготовительные курсы в строительный институт, надеясь, что если по весне его не призовут на военную службу по призыву, стать студентом-заочником хотя бы на коммерческом отделении.
Так случилось, что с девушками на тот момент он не встречался. Знакомые ровесницы были с парнями, а на незнакомых не оставалось времени.
А тут такая оказия, и он стал ощущать себя везунчиком и с места в карьер, даже не рассчитывая на положительную реакцию, согласно своей любимой фразе была не была, обнял Кристину за талию, прямо спросил, отчего, возможно, только спина покраснела:
- А почему бы нам не познакомиться поближе?
- А почему бы и нет?
Он, взяв обоими ладонями её лицо, приблизил к своим её губы и стал упражняться в долгих поцелуях, всё более возбуждая себя и чувствуя, как эти поцелуи нравятся Кристине.
Она в ответ нежно обняла его обеими руками за шею, затем не спеша мягкими ладонями стала гладить его голову, погружая чувственные пальцы в длинные жёсткие волосы, отчего у её нового знакомого совсем по - особому, так, как доселе никогда не бывало, стала кружиться голова, а в ушах послышался звон бокалов.
Он, как будто это предполагалось с момента знакомства, начал расстёгивать её джинсы, не намериваясь их снимать, а лишь надеясь увидеть её реакцию на такие свои смелые действия и лишь потом подумать, что же делать дальше.
Несмотря на привычную расслабуху от пива, которое пил весь день и ночь, было немного тревожно вспоминать о её девчоночьем возрасте и как-то погано на душе от того, что не одни в квартире. Но дальнейшие события вышли из - под контроля и развивались сами по себе, а они лишь как бы наблюдали за собой со стороны.
Кристина резким движением спустила со своего тела джинсы, колготки и трусики. Грузно села на кровать, вытянула ноги и сказала Евгенюшу: ”Стягивай всё дальше сам, я что одна всё делать буду? Совсем обленился “.
Когда он увидел её полные ляжки, едва сформировавшиеся упругие женские бёдра, вызывающую желание расцеловать аккуратную девичью грудь, в первозданной жизненной силе которых не было ни грамма целлуюлита или животного посыла после ежедневно посещаемых им коммерческих порносайтов в Интернете, то дальше всё произошло, как ни странно, даже нежно и ласково, как бы и без его участия.
Надолго запомнился её приглушённый вскрик, со словами извини, это я так, продолжай, продолжай не останавливайся, не обращай на меня внимание, лишь бы тебе хорошо было. Он никогда не слышал таких слов применительно к себе в аналогичных ситуациях и был уверен, что так никогда и ни при каких обстоятельствах ничего интимного происходить не может.
А когда всё закончилось так же неожиданно, как и началось, то обильно полились её солоноватые горячие слёзы, за появление которых она многократно извинилась.
Девичьи слёзы оставили его равнодушным, он воспринял их как само собой разумеющийся эмоциональный всплеск после случившейся близости.
В подобной ситуации его сверстница не так давно после взаимных признаний в любви вела себя аналогичным образом, а через некоторое время сообщила, что ждёт от него ребёнка, что было прикольно и взволновало лишь его родителей. Но вот от вида свежей крови на простыне его взяла оторопь, которая была ему совсем некстати и даже слегка напугала.
Этих проблем ещё только не хватало.
Лёгкое чувство, похожее на первую влюблённость к Кристине, уступившей его желаниям даже без имитации какого - либо сопротивления и без обязательно присутствующих в таком возрасте хотя бы формальных обязательств с его стороны, что радовало, быстро сменилось обычным для него чувством неуверенности в завтрашнем дне, реальной бытовой неустроенностью, отсутствием возможности материальной поддержки в трудной ситуации со стороны родственников, боязни возможной ответственности за её здоровье.
Тем более что перед глазами не исчезала яркая картина довольно - таки больших красновато-оранжевых пятен, которые могли стать неопровержимым доказательством содеянного при неблагоприятном развитии событий.
Показателем того что он совсем растерялся могло служить его резкое движение в тот момент, когда Кристина отвернулась, которым он выбросил под кровать использованный презерватив.
Вернувшись на кухню Евгенюш привлёк к себе общее внимание прежде всего бросающейся в глаза несобранностью и виноватым видом. Он сам решил разрядить обстановку.
- Всё нормально, потрясающе, что и требовалось доказать.
Это его заявление вызвало усталые от выпитого и позднего времени суток, всё понимающие улыбки и никаких комментариев.
Хозяин квартиры пододвинул ему стакан наполненный пивом, чокнулся с ним. Произнёс тост.
- Чтобы елось и пилось. И хотелось, и моглось.
Все выпили и хозяин, которого звали Эдик, картинно поднялся из-за стола и зашел в свою единственную комнату. Все сделали вид, что этого не заметили.
Кристина не стала сразу одеваться. Ей почему - то стало очень обидно и по этой причине не до одеваний. Но она никак не могла сообразить, кто же это конкретно её обидел.
К ставшему её первым мужчиной Евгенюшу у неё не было никаких претензий. Даже наоборот. Он ей стал нравиться ещё больше. Она уже успела себя убедить в том, что полюбила его по - настоящему.
Даже в мыслях не было жалеть о том, что произошло, проявило себя никогда не покидающее стремление к быстрейшему взрослению. Произошедшая близость, как она считала, открыла ей новые возможности, о которых она точно не знала, но догадывалась.
Сами новые ощущения не вызвали ни положительных, ни отрицательных эмоций. Хотя если повнимательнее к себе прислушаться, то присутствовало лишь какое-то, пока до конца не осознанное, разочарование обыденностью, граничащей со скукой.
И это всё? Вокруг чего столько шума, гама, разговоров? Пропади всё пропадом, не хочу больше ничего слышать ни о какой любви, ни о каких чувствах, пусть на этот нервяк попадается кто-либо другой, но только не я.
Вошедший другой парень, имя которого она уже успела забыть, только помнила, что это к нему они пришли в гости, с простоватой ухмылочкой поинтересовался, по поводу чего она такая зареванная.
- Не обращай внимания, тебя это не касается.
Она старалась отвечать совсем по - взрослому. Это наши с Евгенюшем дела. Мы сами с этим разберёмся.
- А мне нельзя к тебе с тем же самым вопросом обратиться?
- А что ты имеешь в виду?
- А что имею то и введу, как и он?
- Не слишком ли вам всем много от меня надо?
- Ну ладно, не таращься, я пошутил.
- А я нет. Только ответь на мой очень простой вопрос: чего вы все мною пользуетесь? И неожиданно для себя добавила – бесплатно. Надоели вы мне все, дармоеды. Но если очень хочешь, то я не против. Только скажи, как тебя зовут, а то я забыла.
- Эдуард.
Из всех парней он был самый непривлекательный, на таких она никогда не обращала внимания. Но в этот момент ей стало его жалко и хотелось делать только то что она сама как угодно, но по - своему решила.
- Я по - хорошему, не то что этот, в дальнейшем и жениться могу. Квартиру на меня родители переписали, так что жить есть где. А ты вон какая видная, даже, я бы сказал, красивая.
- Ну хватит заливать, замуж мне ещё рано, там дальше посмотрим. Надеюсь, что ты последний. Давай только на тахту ляжем и чтобы мне не залететь.
- Это уж точно, надо предусмотреть.
На этот раз для неё всё произошло совсем неинтересно, она даже не поняла, в какой момент он свои вялые движения закончил.
- Что-то ты не особо старался.
- Да это у меня бывает, с полгода ни с кем ничего не было. Потом наладится. Я тебе буду подарки дарить. У меня родители свой магазин имеют, так что не пропадёшь.
- Олигархи?
- Что-то вроде этого на местном уровне.
- Вот это уже интересно.
- А помыться у тебя есть где?
- А как же.
- Ванна, правда, с туалетом вместе. Будет у нас большая, хорошая квартира, с большим бассейном.
- Ну я же сказала, хватит болтать, я не маленькая, всё понимаю. Поцелуй меня в пачку, а потом вали отсюда.
Через некоторое время вся компания опять гоготала на кухне во всю глотку безо всякого повода.
Расходиться не хотелось. Хозяин квартиры, почувствовав прилив душевных сил, сподобился на шикарную закуску.
Принёс с балкона пакет с пресноводной рыбой. Этот пакет принесла в дом мать с полмесяца назад, зная, что он с детства предпочитает рыбные блюда, приготовленные по любым рецептам: хоть жареную, хоть отварную, а он забыл о том, что она на балконе, и это оказалось очень кстати.
Ему хотелось накормить прежде всего Кристину, так как она шепнула ему на ухо, что чего-нибудь съела посущественнее, чем хлеб, так как сильно проголодалась и что хотелось бы рыбки.
Пока её дружно размораживали под краном с горячей водой, а потом начали чистить, Толян не отходил от Кристины и при всех тискал её за грудь, ниже талии, а когда его просили успокоиться, то злился, считая себя обделённым.
Он всё больше обижался, а когда ему намекнули, что с ним не прочь познакомиться поближе Татьяна, он не успокоился, заявив, что этого ещё не хватало, чтобы он с такой бесформенной коровой стал общаться.
После этих слов Татьяна перестала заниматься рыбой и пошла курить в туалет. Толян взял Кристину за руку, и они уединились всё в той же комнате.
Он сразу недвусмысленно заявил, чтобы она раздевалась и ложилась. Она ему ответила, что так сразу не хочет. Пусть он её сначала ещё потискает, так же как он начинал это делать на кухне. На что тот ответил, что у него в семье большие неприятности и он сегодня очень нервный пусть она его не заводит со своим непослушанием, а то он за себя не ручается.
Кристина начала раздеваться, когда на ней остались трусики и лифчик, вдруг заявила, что ей вся эта компания надоела и она никому ничего не должна и начала опять одеваться. Толян подойдя к ней совсем близко ударил кулаком по лицу, потом ещё несколько раз по телу.
От его ударов девушка только охала. Кричать и звать на помощь считала для себя неудобным, но она была явно слабее его, тем более совсем не умела защищаться в таких ситуациях.
Поэтому, растерявшись от такой наглости, она даже не позвала на помощь: у неё уже который раз за день полились ручьями слёзы и она фактически прекратила всякое сопротивление его домогательствам.
После того как Толян сделал всё, что хотел, он понял, что не получил абсолютно никакого удовольствия и вновь почувствовал себя обманутым и уязвлённым в своих мужских достоинствах. Считая, что в этом виновата Кристина, он ещё раз ударил её по лицу, разбив в кровь губу, а затем ещё раз изо всей силы в спину.
Дождался, чтобы она оделась, вышел вместе с ней в прихожую, где помог ей быстро надеть верхнюю одежду, молча открыл входную дверь. Ни с кем не прощаясь она, быстро, почти бегом, вышла из подъезда и побежала по ночным тёмным улицам домой.
После всей этой кутерьмы было лишь одно желание - погрузиться по подбородок в проточную горячую воду в привычной с детства ванне и лежать до тех пор, пока тело не избавится от всего наносного, совсем необязательного для её наступившей взрослой жизни.
Дверь в их квартире оказалась открытой. Мать сидела на кухне с соседкой и громко сказала:
- Ну наконец-то, гулёна. Мы тут все глаза просмотрели, все передачи, все фильмы. Слава богу, что пришла. Ну всё, Петровна, давай расходиться. Поздно уже. и так припозднились, за нами такого что-то отродясь не замечалось.
- И то правда, всё из-за деток, вон как они растут. Давно ли твоя Кристина в песочнице копалась. Мы на лавочке сидим, подойдет. Хотите я вам стишок расскажу? Хорошая девочка, приветливая.
- Ну всё, расходимся, спать, утро вечера мудренее.
Кристина уже думала, что все приключения этого дня закончились и постаралась отвернувшись от них, проскочить в свою комнату, как услышала от матери:
- Ну-ка, ну-ка, а с лицом - то у тебя что?
- Мам, да ничего, всё нормально. Вот только спать хочется.
- Да что тут нормального, всё лицо побито, кровоподтёки, верхняя губа разбита.
- Ладно, Петровна, ты иди, не расстраивайся, мы тут сами разберёмся, а я тебе завтра расскажу. Вот так да, вот так номера.
- Мам, да не раздувай из мухи слона.
- Посмотри на себя в зеркало, если мне не веришь? Как в школу пойдёшь стерва, как объяснишь, что с тобой случилось?
Кристина подошла к большому зеркалу и ей сразу поплохело от своего внешнего вида. К тому же после мороза в тепле лицо начало опухать. Она испугалась, но даже не по причине того, что надо будет оправдываться перед кем - то, а потому, что мать узнает правду о том, что действительно совсем недавно с ней приключилось.
Она вдруг поняла, что те проблемы, которые были у неё до этих событий, равнозначны детскому лепету на лужайке, а вот что теперь будет, она даже не могла себе представить.
- Сядь около меня и всё рассказывай.
- Ничего не буду. Спать пойду.
- Никуда ты не пойдёшь. Где была? Я уже всё вижу. Засос на шее откуда? Что, шлюха? Ещё четырнадцати нет, а уже начала? Дальше что? Я спрашиваю, дальше что? На панель? Чтобы нос из-за сифилиса отвалился?
- Мама, ты не права. Я всё-таки твоя дочь.
- Наконец-то вспомнила. Спасибо тебе, доченька. А вот если ты моя дочь, рассказывай, что случилось? Что же теперь делать: всё плохое, всё хорошее - всё наше. Кроме нас с тобой, никого у нас нет, заступиться некому. Был бы отец путный, а то слабаком оказался. Жизнь корёжить начала - и он сломался. Бог ему судья, сейчас не об этом. Ну так что? Подробненько.
- Мам, только не кричи, а то я уже от тебя оглохла. Слушай. Подошла я к остановке. Нашей. Там одна девчонка тусовалась, из наших домов, ты её видела, толстая такая. Мы с ней базарили, курили. Уже по домам собрались. Как эти трое подвалили. Парни с нашего района. Одного, Евгенюша, я на пляже видела, такой спортивный пацан. Двое других тоже тут везде толкаются. Познакомились. Сходили в бильярдную.
- А там чего забыли?
– Просто посмотрели. Потом к одному парню из их компашки пошли.
- А туда чего, ведь ночь на дворе?
- А чего особенного, он один живёт, у него однушка своя.
- Это откуда своя-то, за какие заслуги у такого сопливого.
- У него родители свой магазин имеют, не то что мои.
- Какой ещё магазин?
- Такой, продовольственный, как я поняла: этот, ну как его - социальный, у нас его сиротским зовут.
- Ну я представляю, о ком ты речь ведёшь. Я с его матерью одно время в товарной конторе на грузовом дворе работала, а отец у него деловой, знает, где украсть. Это всё ладно, ты скажи, кто тебе морду разукрасил, может, сама хорошо попросила?
- Ничего я не просила. Так получилось.
- Как могло получиться, если ты за свою жизнь ни разу не дралась.
- Ну один из парней хотел меня трахнуть, а мне уже всё это надоело, а он как кинулся на меня, как бешеный. Вот я тебе всё и рассказала со всеми подробностями. Я пошла спать.
- Подожди-ка, ты чего мать-то совсем за дуру держишь? Я что-то не поняла слов твоих: трахнуть, надоело.Ты что это такое говоришь?
- А что я такого сказала?
- Ты хочешь сказать, что ты уже не девушка?
- А тебя это волнует?
- Отвечай матери как следует, дрянь ты эдакая.
- Да, мамуля, я уже не девушка и очень этому рада.
- Давно ли?
- Недавно, мамуля. Несколько часов тому как.
- И что они тебя по очереди, хором?
- Пусть будет так, как ты говоришь.
- Тебя лечить надо в психбольнице, дебилка. Ещё при рождении тебе надо было шею свернуть. За какие такие грехи мне такое наказание. Боже ж ты мой и зачем я до такого дня в своей жизни дожила. Хотя чего это я так убиваюсь по этому поводу. Пусть получают по заслугам те, кто всё это совершил. В общем, дорогая моя Кристина, вывод напрашивается однозначный: я звоню в полицию и пусть там разбираются. Кто, когда, кого. За малолетку срок причитается и немалый.
- Мама, ты этого не сделаешь. С двоими я по согласию, только вот третий совсем наглый.
- Это уж, моя дорогая, пусть они там в околотке разбираются или как это у них там называется. А ты теперь слушай, чего я тебе говорить буду. Твой отец проштрафившимся подчинённым, когда ещё служил, всегда говорил, если они начинали оправдываться не по делу, что если ты дорогой, раз обосрался, так стой и помалкивай, что тебе твой начальник скажет.
Набрала телефонный номер полиции.
- Алло. С наступившим мужским праздником.
- И на том спасибо.
- У меня дочь изнасиловали.
- Ну вы даёте. Это такая шутка что ли, сначала поздравить, а затем огорошить.
- Да нет, всё на полном серьёзе. Она сейчас дома, сами всё увидите.
- Ей лет сколько?
– Через неделю четырнадцать.
- Заявление писать будете?
- А как же.
- Пусть никуда не уходит, ваш адрес, выезжаем.
Быстро приехавшие следователь, сотрудники уголовного розыска и по делам несовешеннолетних взяли подробные объяснения о случившемся, изъяли трусы Кристины, другие носильные вещи.
По пути на место происшествия заехали в больницу, где дежурный медик зафиксировал в своих документах факт нанесения телесных повреждений потерпевшей.
После чего проследовали к дому, который указала Кристина, где в однокомнатной квартире на четвёртом этаже пятиэтажного дома разбудили спящего мертвецким сном хозяина, которого сразу затрясла похмельная лихоманка от вида погон стражей порядка, и он в мельчайших подробностях стал давать показания.
Очень быстро в квартире оказались его отец и мать, которые сразу стали уговаривать следователя замять произошедший инциндент за любые деньги, пока их не предупредили о возможной ответственности за подобные предложения и попросили не мешать работать.
Следственно - оперативной группой при осмотре места происшествия с кресла-кровати и дивана были изъяты покрывало и простыня с пятнами похожими на кровь, а на снегу под окнами квартиры были обнаружены и изъяты три использованных презерватива.
К своему удивлению, Кристина на следующий день после случившегося не проснулась знаменитой.
В школе одноклассники её ни о чём не спрашивали, хотя она чувствовала, что о чём - то шепчутся. Конечно она предполагала, что они знают о том, что с ней приключилось, а вот почему не интересуются подробностями, её даже немного задевало. Ведь так хотелось стать звездой местного значения, а вместо этого такой облом приключился.
Учителя на уроках не придирались ни по одному предмету, даже как-то демонстративно не замечали, а если она проявляла хоть какую-нибудь инициативу, всячески её поддерживали, но делали это неискренне и даже как-то заискивающе, что было совсем неинтересно, и она им отвечала на это равнодушным спокойствием.
Мать после выплеснутых многочисленных эмоций той ночи как-то заметно сникла, постарела и больше её ни за что не ругала.
Стала больше чем обычно следить за приготовлением еды, чтобы приём пищи был чуть ли не по расписанию. Купила толстую книгу о вкусной и здоровой пище, много времени уделяла изучению ранее незнакомых рецептов.
Она всегда хорошо готовила, а сейчас стала рассказывать подробно и показывать, как приготовить то или иное блюдо, вела себя с ней как с равной - иногда казалось, что как с подругой.
Если в разговорах касалась интимной темы, то для Кристины многое было необычно, например, ничего доченька, не расстраивайся, всё в жизни бывает, раз было плохое, будет и хорошее. Такова наша судьбинушка женская, если бы знал, где упадёшь, то соломки давным-давно бы подстелил.
Она заметно успокоилась, после того как узнала, что месячные у неё прошли без задержек и, как это не могло показаться странным, характер дочери становился мягче, она спокойнее разговаривала, стали появляться вполне женские шуточки, которые никто от неё раньше не слышал.
Порассуждав о дальнейшей жизни, они решили, что, без вариантов, со школой придется скоро расставаться и надо готовиться поступать в какой-нибудь колледж.
Мать предложила ей учиться на портниху, на что та ответила для неё совсем неожиданно:
- Мама, мне совершенно всё равно, какую специальность приобретать, главное, имей в виду, что я лучше с голоду сдохну, чем на хозяина работать буду.
- А как же ты, доченька, работать хочешь, сейчас уже ничего государственного не осталось, везде хозяева - и в торговле, и на производствах.
- Тем хуже для них.
- Надо что-нибудь придумать.
Мать решила эту тему не обострять, тем более что пока было время всё ещё не один раз обдумать, прежде чем принять окончательное решение.
Два месяца, пока шло предварительное расследование уголовного дела, Кристину часто приглашали к следователю для уточнения каких-либо показаний, ознакомления с различными служебными документами.
При беседах с работниками муниципальной системы по делам несовершеннолетних, она со всеми находила общий язык, но заумные разговоры её собеседников о светлом будущем совсем не трогали за живое, а были скорее формальными, нужными в большей степени людям при должностях, чем ей.
Будучи девушкой наблюдательной, она подмечала различные детали поведения своих старших по возрасту визави, связанных с нею в рамках расследования этого быстро надоевшего ей уголовного дела.
Она не могла понять смысла посадки в тюрьму её обидчика Толяна, которому она давно всё простила и очень сочувствовала.
Особенно эта тема стала её неприятно раздражать после того, как она познакомилась с его невестой, которая ждала от него ребёнка. Они сразу подружились и между ними даже не было тени враждебности или неискренности.
Невеста была его одноклассницей и при каждой встрече извинялась за него и сразу начинала плакать.
Кристина брала в этом с неё пример, говоря, что дурной пример заразителен, на что Толян, если при этом присутствовал, всегда повторял одно и то же, ну вот, опять как две белуги. Она не могла себе представить, как это рыба может по - девичьи реветь.
Между собой обсуждая его поведение, придумали прибаутку, что, мол, своим достоинством, как саблей, машет, а им после этого расхлёбывай последствия. Но это были всё же приятные хлопоты. Были и не очень: по просьбе этой будущей семейной пары ходила Кристина к следователю со специальной миссией - отмазывать Толяна от тюряги.
Следователь - молодой человек, симпатичный, стройный, выше среднего роста. Ну всё при нём, особенно импозантно выглядел в офицерском мундире.
Сразу в голове мелькнула мысль: если бы сделал предложение, пошла бы с ним под венец, а за ним хоть на край земли, хоть за её край.
- Говорю вам, не надо никакого дела, устала я от всего этого. Сама виновата. Толяна простила. У него ребёнок родится, а отец за колючей проволокой. Кому это надо?
Ответа не последовало.
- Мне недавно четырнадцать исполнилось, хоть бы поздравили.
- Поздравляю.
- Спасибочки вам, мой серьёзный следователь, хоть и сама напросилась. Я теперь не малолетняя, сами мне заключение медицинское показывали. Я теперь лицо, достигшее половой зрелости.
- Слушай, Кристина, начала разговор с одной темы, теперь непонятно, о чём говоришь.
- Всё вам понятно, только виду не показываете. А если вы мне нравитесь, я что же молчать должна.
- Согласен, молчать ты не должна. Ты, как и я, и все граждане нашей страны, свободные люди, и мы можем делать всё, что считаем нужным, только в рамках существующих законов.
- А может быть, я в вас влюбилась?
- Опять же согласен с тобой, но сначала подрасти, потом рассмотрим твоё предложение в порядке очерёдности согласно действующему законодательству.
- Фу, как скучно, это вы мне назло, да?
- Боже упаси. Ты девушка красивая, ладная, с изюминкой.
- Правда, что ли? Я на самом деле такая, с изюминкой? Кто меня полюбит, не пожалеет и не расстанется никогда.
Следователь никак не мог без потерь выйти из этого разговора, хотя, что греха таить, эта юная рано сформировавшаяся школьница ему нравилась, а после того, как она однажды приснилась ему, под утро, то он зарёкся в будущем разговаривать только в присутствии педагога, но не всегда получается делать только то, что ты должен по инструкции.
- Кристина, ну всё, поговорили и давай расставаться, у меня очень много дел. Видишь иголку с ниткой? Нужно сшивать, брошюровать все эти бумаги, а то прокурор будет ругать, он во всём, даже в мелочах, порядок любит.
- Давайте я вам помогу.
- Спасибо, это техническая работа для меня одного, в следующий раз.
- И вам спасибо, что не отказали. Господин следователь, я на вас жаловаться буду этому самому вашему прокурору. Почему вы не отвечаете положительно на мою просьбу прекратить весь этот цирк и помочь Толяну? А нас, то есть вас лично и меня, они на свадьбу приглашают.
- Кристина, ну нельзя же столько времени отнимать. Ещё раз тебе объясняю, что прекратить уголовное дело не могу. Даже если очень захочу помочь и Толяну, и тебе, и всем, так как по закону он обязан предстать перед судом, сама знаешь за что. И никто не может его избавить от наказания. Такой закон.
- Неправильный закон.
- А если всех малолеток будут насиловать, так это что, по – твоему, правильно?
- В этом я с вами согласна. Всё-таки какой вы умный и начитанный.
- Как ты мне надоела. Иди домой, займись чем-нибудь. Уроками например.
- С вами становится скучно, вы зануднее моей матери, но за разговор спасибо. Я всё же остаюсь при своём мнении.
- Это твоё право.
- А кто может изменить наши законы?
- Как кто, неужели не знаешь?
- Не, без понятия совсем. Как говорит моя подруга, совсем не при делах.
- Вот для таких, как ты, бестолковых малолеток, объясняю. Есть такое понятие прерогатива. Так вот, принятие законов, определение параметров правового поля принадлежит по Конституции депутатам, какие они законы принимают - такие мы и исполняем. Вырастешь, станешь депутатом и, пожалуйста, принимай более справедливые законы.
- Ладно, уговорили, придется так и сделать, как вы говорите. Вырасту, стану депутатом, а там видно будет. А то я, дура набитая, считала что прерогатива, это когда какой-нибудь мужчина рогатым становится.
- Ну всё, домой, я больше с тобой разговаривать не могу, утомила, чтобы вечером вовремя на горшок и спать.
- Слушаюсь и повинуюсь, господин следователь. Уточняю, мой следователь. Где же вы раньше были - такой умный, глядишь, и преступления бы не было? И у Толянова ребёнка нормальный отец бы был, не уголовник? Или вам за это не платят, за то, чтобы не было преступлений? Вам платят за то, что вы расследуете и в тюрьму определяете.
- Но-но, ты говори, да не заговаривайся. По - твоему получается, что я виноват, что тебя изнасиловали?
- А кто же?
- Вот такой получился разговор. Начали за здравие, заканчиваем за упокой.
- Вы не обижайтесь, пожалуйста. Ну, пожалуйста, а то я сейчас заплачу. Для меня очень важно разобраться, что же всё-таки произошло на самом деле. А то со мной никто толком разговаривать не хочет. По - взрослому, а не просто так. Мать сама ничего не понимает. Отец неизвестно где. Может быть, его и в живых-то нет. Я вырасту, денег заработаю, разыщу его, может быть, не поздно будет помочь, он всё-таки офицер, хоть и бывший. Может, пьянку победит? В школе учителя на эту тему со мной не разговаривают. Лучшая подруга смеётся, говорит, Кристя, не переживай, не ты первая, не ты последняя, прошла боевое крещение, дальше легче будет. Так всё-таки, почему нельзя всё это дело прикрыть, чтобы его и в помине не было. Ведь всем от него одни неприятности и никому никакой пользы.
- Как это никому? Государству польза, оно не может позволить, чтобы его законы нарушались. Всё делается во имя всеобщего блага. Хотя в чём-то ты права, но по - другому я говорить не могу, так как государство за эту работу мне зарплату платит, двадцать лет отработаю и худо-бедно буду пенсию получать, в любом случае уже с голоду не умру. Но раз уж такой разговор у нас с тобой состоялся, честно тебе скажу - система у нас такая, много чего менять надо, но те, кто должен этим заниматься, больше о себе думают, о решении проблем своих семей, друзьях и знакомых, а не о тех, кто эти законы исполнять будет, а многие из них не то чтобы не хотят выполнять свои обязанности, просто по своему умственному развитию и из-за отсутствия творческих способностей элементарно не на своих местах находятся, но добровольно этих своих насиженных мест никогда не покинут. Вот так, Кристина, отвечаю откровенно, как могу.
- Ведь вы сами и подтверждаете, что отвечают в конце концов за чьё-то нежелание делом заниматься я, Толян и другие, и все вокруг чего - то боятся, а сами не знают чего, хоть немного понятнее становится, но от этого не легче. Ну, ладно и на том в очередной раз спасибо, за откровенность, конечно, посмотрю, что на суде будет, но всё - таки с таким мужем, как вы, я жить бы не смогла, так как говорите одно, думаете другое, поступаете по -третьему. Тоска с вами такими зелёная.
- Спасибо и тебе за всё хорошее, не очень - то и хотелось тебя под венец вести, живи, как тебе нравится, а я буду жить так, как мне. Что - то менять мне для себя не то чтобы поздно, а не хочется, лень обычная. На том и расстаёмся каждый при своём мнении.
Следствие по уголовному делу было продлено. В начале июня состоялось судебное разбирательство, согласно приговору суда были исследованы предоставленные сторонами доказательства и, оценив их в совокупности, суд нашёл вину подсудимого в совершении преступления полностью доказанной.
Всё происходящее в зале судебного заседания вызывало её интерес лишь в связи с подтверждением её сформировавшегося мнения о том, что всё это совершенно пустое, никому не нужное занятие.
Когда помощник прокурора, молодая строгая на вид женщина, говорила о недопустимости антиобщественного поведения, употребления алкоголя, ответственности родителей за воспитание своих детей и о других проблемах, то у Кристины было ощущение, что все эти слова она уже многократно слышала, это были очень правильные слова, но они к ней не имели никакого отношения.
Особенно её поразил и тон выступления и ответы на вопросы судьи её классного руководителя. В школе это был уверенный в себе педагог, поговорить с которым и послушать которого было всегда интересно. Здесь она увидела человека, который настолько дорожит своим местом учителя, что готов признать себя виноватым во всём, даже в том, что к школьному воспитательному процессу никакого отношения не имеет.
Почему-то Кристина подумала, а стоит ли ещё столько лет учиться в школе, потом переживать за поступление в институт, тратить время и силы на его окончание, чтобы вот так безлико выглядеть перед другими людьми. Для себя она раз и навсегда решила, что такой жизненный путь для неё невозможен ни при каких обстоятельствах.
Суд назначил Толяну наказание в виде лишения свободы на несколько лет и компенсацию морального вреда в пользу матери Кристины: двадцать пять тысяч рублей.
Уже после суда последнее обстоятельство вызвало гомерический хохот у её подруг, после того как они узнали о таком щедром для неё решении.
- Твой первый заработок, не густо, но для начала сойдёт.
Глава четвёртая. Адмиральша
Подруг у Кристины становилось всё больше, и все они были гораздо старше её. Мать махнула рукой на разницу в возрасте и даже стала их привечать в квартире. Оказалось, что ей с ними было намного интереснее, чем ей казалось при знакомстве.
Вспоминая себя в их возрасте, она всё чаще замечала слишком явные различия, какие бывают и у природы, как то: небо и земля, день и ночь. Но почему - то именно это и притягивало.
В её семье было не принято перечить родителям. Она даже представить не могла, как это сказать им слово поперёк.
Найти все зависящие от себя возможности, как можно лучше выполнять то, о чём её просили и никак иначе себя не проявлять, как будто тебя нет рядом с ними.
Даже юбка выше колен вызывала у них некоторое отторжение, хотя и не следовал категорический запрет, но непременно выговаривалось замечание, что вполне можно было бы обойтись и без демонстрации голых колен, которое не выполнить было невозможно.
Всему своё время и место.
Такой постулат можно было записать в их семейный моральный кодекс строителей коммунизма.
Замуж она вышла, как только достигла совершеннолетия, и до знакомства с будущим мужем ни с кем не целовалась, не говоря уже о близких отношениях.
За время переездов с ним из одного гарнизона в другой насмотрелась на многие бытовые встречи и расставания, но никогда даже в мыслях не возникало стремления пофлиртовать с другими мужчинами.
С чем это было связано, она не знала, хотя слышала много такого эксклюзивного, например, об изменах других жён офицеров, что можно было бы вообще усомниться в необходимости заключения браков. Но этого не происходило. Для себя верность мужу она считала такой же естественной необходимостью, как, например, возможность дышать или следить за чистотой в квартире.
Для неё по жизни существовали принципы, нарушать которые она не могла. Хотя ею они никогда не формулировались, так как в этом не было необходимости. Обсуждению такая линия поведения не подлежала.
Фактически, оставшись без мужа, она последующие годы находилась в полной растерянности и не видела выхода из такого своего весьма незавидного положения, но никому и никогда об этом не говорила.
Её новые молодые знакомые убедили подключиться к Интернету и на экране компьютера она узнала много такого, прежде всего в сфере интимных отношений, что происшедшее с её дочерью было лишь иллюстрацией того, что, как ей говорили молоденькие девчонки, сексуальная революция закончившаяся во всём мире давно, до нас только докатилась.
Удивительно, но дочь перестала пить пиво после их постоянных насмешек над её склонностью к полноте, а вслед за ней аналогичным образом поступила и она.
Также вдвоём в один день бросили курить, опять послушав новых знакомых, которые убедили их, что это крайне необходимо делать при сегодняшней высокой конкуренции во всех сферах жизни, да и непрестижно.
Многие их знакомые, из числа уважаемых, совсем небедных людей города, считают, что целовать курящую женщину всё равно, что облизывать пепельницу с окурками.
А зачем им это надо, когда можно вести себя так, как им нравится, и при этом набирать себе очки?
Заметные положительные изменения в облике дочери, а также и в своём, подчёркивались умелым применением косметики, в чём их новые знакомые весьма преуспели.
Без её использования вполне можно было обойтись, особенно Кристине, так как её привлекательная своей естественностью кожа в кремах и прочем особенно не нуждалась, но учиться следить за своим лицом, телом, следуя их практичным советам, было интересно.
На постоянные изменения внешнего облика обязательно реагировали окружающие, в том числе, и даже в первую очередь, мужчины, начинающие с лица осмотр их фигур, а это было уже какой-то новой, доселе неизведанной стороной их жизни.
Как известно, материнское сердце не обманешь, оно чувствовало неизбежность дальнейшего развития такого рода событий, констатируя, что, несмотря на действительно хорошие моменты в жизни дочери, ей предстоит пережить большие изменения и сложности с неясным исходом. Но возврата к прежней тихой и скромной провинциальной жизни она не видела. Как и не могла себе представить, чем вся эта новая жизнь закончится.
После судебных разбирательств, которые произошли хотя и буднично, без посторонних в зале заседаний, огласка по всей округе была моментальной.
Было ощущение, что хуже того, что уже в их семье было, просто быть не может.
Новые подруги дочери стали уделять ей больше внимания, делясь новостями по телефону и заходя вечерами домой. Без конца повторяя, что пусть ветер дует, караван всё равно идёт своей дорогой.
От них она узнала, что все они работают в большой многопрофильной фирме, в которой есть направление парикмахерского бизнеса, салоны красоты, торговые точки, оказания услуг интимного характера.
Убеждали её в том, что все они члены одной команды, в любой момент готовые прийти на помощь друг другу. Если что помогут ей и Кристине деньгами, советом.
Начинать любое дело непросто, а в их общем бизнесе каждый занимается только тем, что ближе ему по душе. Никто никого ни к чему не принуждает.
Матери, как и Кристине, нравились все эти разговоры, их обстоятельность и неторопливость. Наличие ответов на любой, даже самый неожиданный вопрос, внешний вид новых подруг - подтянутых, разговорчивых, уж никак не сказать, что глупых.
Больше всего Кристине нравилось то, что она становилась таким же, как все они, предпринимателем со своим заработком, независимостью в формировании собственной базы данных о клиентах, о которых посторонним людям знать было совсем необязательно.
Это оговаривалось изначально и исполнялось строжайшим образом как основное правило будущей успешности. Так, постепенно она влилась в этот коллектив и чувствовала себя в нём весьма комфортно и своим человеком.
У её коллеги, с которой она работала в паре, была похожая биография, но как будто не было имени. Все её звали созвучно фамилии - Адмиральша. Она жила на другом конце города рядом с парком.
Место проживания в их фирме не имело никакого значения, так как на свою работу девушек по вызову в свой район старались не посылать, потому что не исключалась вероятность того, что их там хорошо знали в узких кругах, как она сама говорила, как облупленных, а любые конфликты денег не прибавляли.
Были и такие сотрудницы, которые приезжали из близлежащих небольших городков, в основном работая вахтовым методом.
Кристине с момента знакомства с ней было интересно узнать, как она оказалась в этой специфической сфере обслуживания. Через какое-то время та сама рассказала свою историю, которая развивалась, к её большому изумлению, по вполне знакомому сценарию.
Как всё - таки странно устроен мир. Может быть, из - за того, что всё - таки странные мы люди, русские?
Этот мир в его сфере обитания словно вывернут наизнанку. В жизни происходит именно то, что по всем законам и обычаям происходить не должно.
Однако происходит. Как бы насмешничая над всеми благими устремлениями. Издеваясь над ними и выставляя в самом неприглядном виде до такой степени, что легче сделать вид, что всего этого распутства не существует, чем вдаваться в ответы по сути проблем, которые всем известны и вызывают лишь саркастическую улыбку.
На самом деле легко ли отвечать на вопросы, на которые никто не хочет слышать ответов. Ни смешных, ни грустных. Возможно, поэтому событие, которое стало в её истории ключевым, произошло по иронии судьбы в День смеха – 1 апреля.
Адмиральша с подругами отмечала в этот пренеприятнейший для неё с недавних пор день - годину смерти матери - в своей маленькой однокомнатной квартире, которая перешла к ней по наследству после её смерти. Пили самую дешёвую водку и в большом количестве, плохо закусывали. Чаще лишь имитируя это нужное при застолье дело, ввиду её наличия в очень ограниченном количестве.
Поэтому опьянели очень быстро, причём одна подруга уснула прямо за столом, уткнувшись физиономией, разрисованной косметикой, точно по центру в тарелку с салатом, а она с другой подругой, которая ещё не успела дойти до такой кондиции, пошла проветриться поздно вечером на улицу, а заодно поискать для себя приключений.
Такой у неё был характер – заводной по пьяному делу. Вся в деревенскую родню, которая если трезвая - тише воды, ниже травы, как выпьет - Кафтанов гуляет, больше газу - меньше ям.
Родственники по другой линии, обсуждая её поведение, в один голос утверждали, как и в кого такая Адмиральша выросла. Вылитый батюшка и вылитая матушка, а когда гремучая смесь в одном стакане, то это вообще страшная сила.
Так и жила как потухший вулкан, лишний стакан - и понесло. В тот злополучный День смеха она с подругой более - менее очухалась на остановке общественного транспорта. Опять какое - то наваждение. За спиной территория городского парка, рядом многоэтажное общежитие, через дорогу частный сектор и жилые пятиэтажки, район, в котором прошло детство, а вслед за ним гудела, как энергия в проводах, беспокойная юность.
Времени было около часа ночи. Из какой-то подворотни появилась стая реальных пацанов, которым было лет по 12-13 и насчитывалось их в этой стае около десятка особей.
Во главе кампании, держась особняком, передвигался по направлению к остановке 16 - летний парень по имени Иван, который несмотря на тинейджерский возраст имел судимость за грабёж, по амнистии от наказания был освобождён, не работал и не учился. Родители, опасаясь, чтобы их единственное, как всегда незаслуженно гонимое обществом чадо окончательно не сгинуло в мрачных мордовских лагерях, ни в чём ему не отказывали, оправдывая такую линию поведения тем, что больше детей у них нет, не будет и без Ивана никаких просветов в своей жизни в дальнейшем не видят.
Каким образом Адмиральша оказалась на третьем этаже общежития, она так и не вспомнила. Водка отбила память совсем по - взрослому. Лишь вспомнила, что к ней подошёл Иван, а за его плечами стояли не то чтобы парни, а совсем молоденькие пацанята. Он на ухо прошептал ей, что скажет что-то очень важное, и громко грубовато произнёс, чтобы она поднималась на четвёртый этаж.
Его гонор ей не понравился, и она отказалась подчиняться. Тогда Иван взял её за руку и заставил подняться на один пролёт лестничной клетки.
Там он безапелляционно заявил, что хочет её трахнуть и сделает это в любом случае, чтобы она не ответила, а если будет сопротивляться, то сама себе сделает хуже.
После этих слов Адмиральша моментально протрезвела.
В то время она, конечно, позволяла сверстникам лапать себя за все интересующие их места, но и то лишь тем из них, кто ей нравился, и не в первый день знакомства.
Но чтобы вот так, с этим угрястым, совсем ей несимпатичным придурком, непонятно откуда взявшимся, - это было уж слишком и никак не входило в её дальнейшие планы.
Поэтому она начала вырываться из его цепких рук, которые пытались, расстегивая одежду прикоснуться к её привлекательному голому телу, отчего ей было всё это настолько неприятно, что хотелось плакать, но события развивались очень быстро и не в её пользу.
Окончательно поняв, что слабее своего противника, она прошептала.
- Остановись, дай я подумаю.
- Чего думать, сучара. Бери в рот потом думать будешь.
- Ещё чего? Гадёныш, чего захотел!
- Это я-то гадёныш?
- А кто? Не я же лезу по-дебильному?
- Слышь ты, прошмандовка, не дашь добровольно мне одному, сейчас тебя малолетки в десять смычков оттрахают, для многих из них это будет в первый раз. Будешь их матерью Терезой.
- Ах ты урод!
И она плюнула ему в лицо. От неожиданности он не отошёл, а отпрыгнул от неё на пару шагов. Рукавом вытер щёку. И кинулся на неё. Стащил с неё джинсы, колготки, трусы.
Она стала кричать всё сильнее, но никто в ночное время в подъезде не откликался.
Чувствовалось по приглушённому шарканью ног, что кто-то поднимается на их лестничную площадку, отчего ей становилось всё жутковатее.
Иван стал закрывать ей рот своей ладонью. Она хотела укусить его за ладонь, но у неё ничего не получалось, когда вдруг почувствовала боль, поняв, что ей ввели член во влагалище.
От этого неожиданного потрясения, что это её на бетонном полу в общежитии как последнюю бомжиху лишают невинности, она на какое-то время потеряла ощущение реальности происходящего и инстинктивно вопреки здравому смыслу стала помогать ему движениями таза получать удовлетворение от полового акта.
А когда он закончил делать то, что начал, сломив её сопротивление, она с облегчением тихо беззвучно заплакала.
В этот момент на лестничную клетку вышли двое жильцов из одной из квартир, муж и жена. И молча стали смотреть, она сидела раздетая ниже пояса на бетонном полу. Адмиральша почему-то в их адрес, а не своему насильнику крикнула полные ненависти слова: “У меня мама умерла, а вы так со мной!”
Резко поднялась на ноги и, глядя отсутствующим взглядом на семейную пару, ничуть не стесняясь мужского присутствия, стала медленно, демонстрируя привлекательные части своего тела, одеваться.
Жильцы сразу заспешили домой, где, обсуждая между собой увиденное, пришли к общему мнению.
- Не кричала бы, не звала бы на помощь.
- А мы-то в чём перед ней провинились, за что на такие слова сподобилась, обидно даже.
- Пьяная, этим всё сказано.
Полицию всё-таки вызвали, хотя поначалу не хотели, понимая, что кроме лишних хлопот это их телефонное сообщение ничего им не даст.
Дежурный наряд хоть и быстро приехал, но малолетних пацанов уже не застал. Те как проворные тараканы, сразу почувствовав опасность, моментально расползлись по щелям.
Адмиральша, которая к тому времени была настроена весьма агрессивно, не раздумывая, написала заявление прокурору о том, что её изнасиловали на площадке четвёртого этажа в подъезде общежития.
Когда она вернулась домой, обе её собутыльницы просыпаться не собирались, как в квартиру вернулась её спутница, она не представляла.
Она заставила их это сделать. Похмелились чем бог послал, а это были всё те же остатки прежней роскоши. Закусили чем придётся и все трое уснули тяжёлым пьяным сном, проспав до обеда.
Проснувшись, ни с того ни с сего разругались, так и не поняв из-за чего. После этого всё же решили, что нормально отпраздновали дурацкий день, будет что на пенсии вспомнить.
Через несколько дней к ней пришёл отец Ивана и попросил у неё за сына прощение и в счёт компенсации морального вреда передал ей двадцать тысяч рублей, чему она была несказанно рада.
На судебном заседании она просила сторону обвинения о снисхождении к Ивану, помогло ему это или нет, она не знает, но приговор был, как сказал его отец, ожидаемый - изоляция за колючую проволоку.
История Адмиральши для Кристины была ясна как белый день и прозрачна как слеза младенца. Она была зеркальным отражением её собственной и ещё больше их сблизила в работе, где важна взаимная выручка и какая - никакая моральная поддержка.
Клиенты были самые разные. От милых и душевных, до дошедших до крайней степени истощения нервной системы, готовых выплеснуть на них всю накопленную отрицательную энергию за любое невпопад сказанное слово.
Они с первых месяцев самостоятельной работы поняли, что обслуживать надо всех без разбора, иначе не заработаешь.
Почти половину денег приходилось отдавать за саму возможность заниматься этим промыслом. Иначе в любой момент можно было оказаться один на один с непреодолимыми препятствиями, которые для них в любой момент могли воздвигнуть люди, контролирующие этот рынок услуг.
Наглядных, поучительных, устрашающих примеров было хоть отбавляй, и становиться камикадзе ни одна, ни другая не хотела, а уж быть борцом за справедливость, вставши на этот не такой уж и лёгкий, в душе всеми окружающими презираемый путь, было совсем смешно и в высшей степени наивно.
Однажды ради спортивного интереса они обратились к постовым полицейским с просьбой защитить их от обнаглевших сексуально озабоченных хулиганов. Как только они узнали род их занятий, реакция была незамедлительной.
- Мы вас на панель не направляли. Делайте сами что хотите.
- А если нас убьют?
- Вот когда убьют, тогда и начнём исполнять свои обязанности. А сейчас это ваши проблемы.
Пришлось, как всегда, обращаться к своей службе безопасности, сотрудники которой работали за немалую зарплату, начисляемую по повременно-премиальной системе из их доходов.
Очень удивительно было то, что, имея колоссальный опыт контактов с мужчинами, реально выбрать себе кандидатов в виртуальные будущие мужья было не из кого, таковы стали их запросы.
Они не понимали, в чём тут загвоздка, почему после близости и оплаты интимных услуг идёт такое сильное отторжение друг друга не как партнёра по половому акту, с этим-то особых проблем не было, а как с человеком, с которым ещё, кроме секса, надо было о чём-то говорить, не говоря уже о том чтобы предположительно вместе преодолевать жизненные трудности, а тем более воспитывать детей. Но надеялись, что со временем и в этом плане всё наладится. А если уж нет, то от богатых невест не откажутся те, кто еле - еле сводит концы с концами.
Глава пятая. Бумеранг
Из мордовских лагерей Толян вернулся грубым и нервным. Мало того что оттрубил срок от звонка до звонка, но и определённое ему по понятиям место у параши покинуть не удалось до последнего дня.
По приезде, у хозяина, при встрече в коллективе не приветили как первоходку и не провожали с уважухой при выписке.
Очень хотелось фирменных проводов, даже несколько раз снились они по ночам: за одним общим столом, с зэками, рассаженными по старшинству, чтобы было как положено до мелочей, как у большинства, кто до него откинулись.
Не для показухи, как со всяким быдлом, для памяти, с уважаемыми людьми - непринуждённо, с сигаретами под чифирок, с разговорами за жизнь, с обменом адресами.
Обида осталась за то, что в одном с ним отряде были такие отморозки, что клеймо негде ставить, а туда же, как и вертухаи, раз срок имеешь за малолетку, за пушнину, значит, ты никто - самый опущенный, сиди и не трепыхайся, слова неспешного никогда иметь не будешь, иначе спишут в никуда под любым предлогом.
Насчёт разодранной задницы опасения оказались преувеличенными. Несколько предложений последовало, но он сдержанно, по - мужски, прореагировал, сразу дав понять, что добровольное сожительство ему неинтересно, а если будет насилие, показал приготовленную заточку, которую несмотря на многочисленные шмоны и наводки стукачей найти у него до окончания срока не удалось.
Ко всем прочим неприятностям заработал язву желудка - проблему для себя на всю оставшуюся жизнь. Сначала пытался не обращать на болезнь внимания, думал молодой, пройдёт, зарубцуется.
Оказалось просто так не проходит, не дождёшься. Часто неприятно ноет, особенно после приёма грубой пищи. Не позволяет забывать о своём наличии.
После приступов боли самочувствие становится совсем паскудным и в отместку всегда хотелось сорвать на ком-нибудь из окружающих плохое настроение.
В пищеблоке перевели за отдельный стол язвенников и трезвенников, так его мастера тюремного юмора называли.
Стало полегче жить, но всерьёз о прохождении курса лечения в медчасти никто речи не вёл.
- Таких у нас каждый первый.
- До выписки дотягивай, крепись. А дальше уже твои проблемы.
- Сам знаешь, все болезни от нервов, только одна от удовольствия. Это уже по твоей части. Мы тебя сюда не приглашали. Сам виноват, педофил.
После рождения дочери жена писать перестала. Он понимал, что свадьба перед судом была нужна, чтобы соблюсти формальности. Избавляться от ребёнка будущая мать не помышляла ни при каких обстоятельствах.
Через полгода после её рождения она, не расторгнув брака, стала жить с вдовцом из соседнего подъезда, с которым познакомилась случайно, когда тот по просьбе жильцов ремонтировал качели на детской площадке на придомовой территории.
Был он в два раза её старше, не красавец и не богатей, имел спокойный и выдержанный характер, постоянную работу, небольшой, но стабильный заработок, а главное, что устраивало её и родителей, не считавших большую разницу в возрасте помехой для совместной жизни, - не имел проблем с алкоголем.
Больше всего её удивило то, что его сын - старшеклассник, как и отец, участливо откликался на любую просьбу о помощи в воспитании дочери. Оба они сразу после знакомства совершенно искренне стали вести себя так, как будто только и ждали этого события, приняв малышку без лишних разговоров как дочь и сестру.
После переезда с дочерью в их квартиру она впервые в своей жизни, несмотря на юный возраст, почувствовала себя хозяйкой в семье, где царят спокойствие и взаимопонимание.
Вернувшись из мест лишения свободы со справкой об освобождении вместо паспорта, Толян, не помышляя ни о каком отдыхе, намеревался сразу выйти на работу, прежде всего из-за того, что с деньгами на зоне вышел облом.
Так низко оценили его трудовой вклад в производственную деятельность колонии, что получать под расчёт было нечего. Его возмущению не было предела, горбатился - горбатился и на тебе, но куда он ни обращался, везде его встречало полнейшее равнодушие к своей меченой персоне и гробовое молчание на любые эмоциональные всплески.
Один - единственный ответ: мол, жалуйтесь, на это вы имеете все права - приводил в состояние, близкое к бешенству, и он пожалел, что не брал заточку с собой, передав по наследству вновь прибывшему осужденному.
Выправить паспорт в местном паспортном отделении было нужно, но требовалось время и нервы, а, взглянув на справку об освобождении, специалисты по кадрам отвечали как заведённые одной рукой часовые механизмы: “Молодой человек, вы ошиблись адресом, это не к нам, у нас приличная организация”.
Устроился без оформления на лесопилку, работа была и тяжёлая, и малооплачиваемая. После смены от катания и перевалки брёвен болела спина, ноги подкашивались от усталости. Доработал до первой зарплаты и решил, что хватит, он не раб, прикованный к вёслам на галерах.
Купил в киоске свежую сборку блатных песен “Не верь, не бойся, не проси“. Прослушивание привело в полное уныние, с диска звучала тюремная лирика, которой исходя из его личного опыта в жизни не существует, а лишь ползают по тюремным нарам неистребимые клопы, от которых нет спасу.
Мать передала приглашение в гости от бывшей жены и её новой семьи. Взял бутылку водки и торт. Его ждали, дочка посидела на коленях, рассказала стихотворение и, улыбаясь, пошла отдыхать на свою кроватку. Он и раньше не строил иллюзий насчёт семейной жизни в первоначальном формате, но в этот день воочию убедился, что у его дочери полная семья есть отец и мать.
Ему дали понять, что если он хочет развода официального, то возражений не будет. Никаких денег от него никто не ждёт, а дальше время рассудит, кто прав, кто виноват и в чём. Его такой вариант дальнейшего развития событий полностью устроил, но всё - таки уходить без скандала не хотелось, и он в одиночку выпил всю бутылку, но хмель не брал. Попросился посмотреть на спящую дочь и передумал скандалить, решив для себя, что больше он в эту квартиру никогда не придёт.
Придя домой, узнал от матери, что они с отцом решили прописать свою внучку в квартире, на что он ответил, что пусть делают, что хотят, он не возражает.
За годы, проведённые в неволе, он совсем перестал понимать логику поступков близких ему людей, не то чтобы незнакомых.
Он чувствовал, что надо начинать жизнь сначала, но делать это не хотелось: не было ни сил, ни желания и он начал вспоминать разговоры со своим бывшим сокамерником, которого на свободе тянуло назад в зону, где четко прописанный нормативными документами, понятный даже олигофрену жизненный уклад и отсутствие ответственности за кого бы то ни было, кроме как за свои поступки. И как тот не смог воспротивиться такому своему странному для нормального человека желанию оказался вновь за колючей проволокой и не мог простить себе своей слабости. Тогда Толян дал понять собеседнику, что у того крышу снесло и стал его сторониться. Теперь сам же оказался в аналогичной ситуации - на воле его никто не ждал, помогать ни в чём не собирались, самостоятельно решать свои проблемы не получалось, они лишь становились неразрешимее.
По пьяни поинтересовался у знакомых, как дела у Кристины?
- Цветёт и пахнет.
- Чем занимается?
- Говорит, что работает в супермаркете продавцом - консультантом, учится.
- Не врёт?
- Похоже, что есть немного. То, что учится, факт, причём неплохо, с головкой всё нормально. Один из наших вместе с ней за дипломом в очереди стоит, там она в авторитете, закончит без проблем. Насчёт работы никто не знает: где, чего, а говорить можно всё, что угодно. Выглядит отлично, одевается шикарно. Комнатёнку прикупила у рынка, сдаёт чебурекам, деловая. Кто - то рассказывал, что по вызову работает, то здесь, то в столице, за эти слова не ручаемся, сам смотри.
- А что, потянуло?
- Да нет. Это я так. Всё - таки интересно.
- Да не оправдывайся, нормально, так и должно быть, а что, подкати, мол, так и так, за тебя, лахудра, срок оттянул, хотя бы обслужи для приличия. Устрой ей субботник. Матку наизнанку выверни. Второй раз за одно и тоже посадить не должны, в одну воронку два раза подряд снаряд не попадает.
- Ну ладно, хорош хахалиться, это уже слишком. Воронка, снаряд, грамотные все стали, на х.. послать некого. Лимон народу в тюрьмах гниёт, а вам тут хи-хи, ха-ха. Кто от этого застрахован, тупорылые?
- Это уж точно, что никто, все под этим ходим, боже спаси и сохрани.
- Где ж её искать? Мобила ж у неё наверняка есть?
- Это уж, друг, извини, мы не при делах, проституток не крышуем, там своих уродов хватает. Самим такие услуги за деньги получать, это уже западло. Ещё за ссаное место платить, и ты не вздумай. Наши девочки хоть и не красавицы, но не ****и и не проститутки.
- Ну ладно учить. Таких, как я, учить, только портить.
- Да и ты не заводись. Люди по три-четыре ходки имеют и ничего, нормально базарят. Ещё тебе сказать хотим. У неё хахаль объявился, бывший мент, у них там аттестация была, так его бортанули за дискредитацию их системы и в полицию не взяли. Там у них строго стало, много шушеры отсеяли, только тупили, требования как в царство небесное, только надолго ли? Не так всё просто, как кажется. А этот стреноженный тусуется как и раньше, как ни в чём не бывало, будто никто не догадывается. Хотя Кристина, может быть, и не знает об этом, а может, ей до лампочки. Крутого из себя всё строит, хотя кто знает, может, и поднимется когда-нибудь, но пока её обжирает, своего дохода нет. Ты с ним поосторожней. Его агентуру передали другому, но с ним она продолжает якшаться. Он трезвый ничего, как выпьет - язык поганый.
- Где её искать, спрашиваю, сказочники хреновы, я этого базара на нарах наслушался, отвечать конкретно надо.
- Пройдись по точкам попозднее, но не слишком поздно, а то их там быстро снимают, если нет, то поспрошай у мамочек, они в городе все друг друга знают.
- Хоп.
- Хоп - хоп.
Такая наступательная манера поведения, подкреплённая совсем недавним тюремным прошлым Толяна, создавала иллюзию собственной значимости, видимость опоры на некую криминальную прослойку, имеющую влияние на окружающих людей.
На самом деле он понимал, что всё это пустое и лишь отталкивает его всё дальше от пока ещё имеющейся возможности взять себя в руки, бросить пить, строго контролировать своё поведение. Как бы тяжело не было находить возможность обеспечивать хотя бы себя одного денежными средствами, не вторгаясь в правовое поле действия уголовного законодательства.
Понимать это, как известно, одно, а двигаться по линии наименьшего сопротивления совсем другое.
Разыскать Кристину удалось не сразу, на точках с ним разговаривать не стали, отделываясь от его назойливости ни к чему не обязывающими фразами.
- Нет-нет, извините, таких не знаем.
- Если из органов сами должны знать, нечего спрашивать.
- Ах нет, тогда проваливай, сейчас спортсменов вызову.
Лишь ближе к полуночи одна из мамочек дала правильную наводку.
- Тусит она сегодня в одном из кабаков, со столичными мешками с деньгами, там где стриптиз.
Пройти фэйс - контроль без денег оказалось проблематично, едва не подрался с охранником. Второй вовремя разнял.
- Давно освободился?
- Да нет, ещё паспорт не получил.
- Ну проходи, решай свои вопросы, только без понтов.
- А как это, понты дороже денег.
- Замётано.
Кристина, как только его увидела, подошла, поцеловала в щёку.
- Это моя подруга, зовут Адмиральша. Единственный человек, которому я доверяю как самой себе. Хотя я и сама себе с утра, с похмелья, не доверяю. Но к ней это не относится. Она выше этого. Давно вернулся?
- Да нет, всё ещё никак не очухаюсь. Ничего понять не могу.
- Дайте хоть слово сказать, - выразила своё нетерпение Адмиральша.
- Валяй.
- Мой сожитель тоже отсидел, и ничего, как сыр в масле катается под моим началом. Главное дураком не быть и фуфлом. И у тебя всё будет пучком. Ты не смотри, что Кристина молодая, она у нас со связями, даже высоко наверху. Её тело высоко котируется.
- Дай бы бог.
- Планы какие?
- Работу полегче найти.
- С работой здесь труба, найти что-нибудь стоящее - проблема, по столице, Подмосковью можем подсуетиться, но не сразу.
- Ну хоть так и то кое - что.
- С деньгами - то как?
- А как может быть у вчерашнего зэка, известно - голяк полнейший.
- Подожди, я сейчас.
Кристина пошла к соседнему столу, за котором сидели некие мрачные личности, немолодые, увлечённо набивающие свои растянутые желудки всей той снедью, что для них готовили лучшие повара этого самого дорогого в городе ресторана, чтобы понести её через некоторое время на кривеньких ножках туда, куда даже цари пешком ходят.
- А это кто такие?
- Тебе знать необязательно. Запомни на будущее, если думаешь с нами дела иметь. Меньше знаешь, лучше спишь.
- Понял, умолкаю.
- Они бабки не зарабатывают, им приносят и уговаривают, чтобы взяли, а они ещё ломаются, не у всех берут.
Адмиральша, сверкнув глазами, высказала в пустоту.
- И что обидно: чем плюгавее мужичок, тем богаче и говнистее, ну ладно, это я что-то тоже понесла не дело.
Вернувшись, Кристина как-то тайком протянула Толяну пятитысячную купюру.
- Мельче у моих бегемотиков не бывает.
И назвала адрес, по которому он приглашается на встречу, чтобы отметить возвращение и начало новой жизни.
- Будет мой гражданский муж Гоша, он тут смотрящий, познакомишься, может быть, что-нибудь и срастётся. Ну я пошла, работать надо, уже высказали, что внимания мало им уделяю, козлам позорным.
- Спасибо, Кристина, я приду обязательно.
- Ну а я, что для тебя могу сделать?
Адмиральша похотливо потянулась, поиграв язычком между своих полных влажных от вожделения губ.
- Даже не знаю. Говорить неудобно.
- Я поняла. А как в тюрьме без женщин?
- Да никак. Если счёт в банке имеешь, то можно решить на раз - два, если нет, то известно что – нудный онанизм. Слоников на простыне рисовать.
- Ну ладно, я пока в простое, если хочешь минет сделаю через презик, бесплатно, у нас тут одна комнатёнка есть.
- Можно, очень даже кстати.
Закрывшись на ключ в какой - то подсобке, она расстегнула ему джинсы, оголила мужские достоинства, привычным движением надела презерватив и долго упражнялась в отсасывании резинового изделия. Делала она это со знанием дела вполне профессионально, и Толян почувствовал облегчение и бурный выброс спермы, которую он берёг долгие месяцы, надеясь на встречу с женщиной своей мечты, такой же одинокой и уставшей, как и он, от этого одиночества.
То, что у него с Адмиральшей произошло, не вызвало никаких положительных эмоций, лишь безразличие ко всему, что его в этот момент окружало, и внезапно нахлынувшее утомление переросло в желание побыстрее добраться до дома, закрыться в ванной и долго мыться в горячей воде, с мылом, с шампунями, с мочалкой.
- Толян, а у тебя проблемы, и серьёзные. Это я тебе со знанием дела говорю.
- Что ещё не так?
- Да всё так, в смысле секса у тебя, но пока. Скоро возникнут проблемы. У меня такой очень богатый клиент в столице есть. Я с ним мучаюсь до потери пульса. Бросать жалко, бабло платит исправно и за вредность доплачивает.
- Говори, что случилось, а то что-то даже нехорошо стало.
- У тебя, милый друг, пахово-мошоночная грыжа. Без операции не обойтись.
- В зоне в медчасти ничего не говорили.
- А зачем им чего - то говорить. Это тебе надо. Так мой клиент уже не первый год с таким же заболеванием мучается, а под нож хирурга ложиться боится. А я крайняя в этом деле с его проблемами. Не тяни, иди к врачам.
- Ладно, ну ты и обласкала, хотя спасибо, что правду сказала.
Только этого для полного счастья не хватало. Повод, чтобы напиться, был неслабый, и он, взяв в магазине литр водки, отправился на берег реки, где у воды удобно расположился на деревянном ящике, до него приспособленным любителями рыбалки для этого увлекательного занятия.
Вокруг никого не было. Одинокая луна разбросала свои блёски по водной поверхности, лягушачье оканье то начиналось, то прекращалось, как и ночное пение птиц.
Вдруг обозначила на середине реки своё присутствие резким всплеском какая-то крупная рыба, и вслед за ней спросонья несколько раз крякнула утка, всё было так, как когда-то в детстве, и если Бог даст, будет и впредь независимо от того появится он ещё на этом берегу или нет.
За время его отсутствия ничего не изменилось, и это уже не пугало, как раньше.
С неизбежностью ухода из жизни он смирился, но вот покинуть этот мир незамеченным никем и не успевшим ничем отличиться было совсем неприемлемо.
А вот жить долго с таким ослабленным здоровьем, как у него, вряд ли могло получиться, на этот счёт он уже не строил никаких иллюзий, но и расставаться со всей этой неброской, щемящей душу красотой не хотелось.
Какой чёрт его дёрнул той злополучной зимой тащиться на остановку транспорта, за каким лешим ему нужна была эта Кристина, эти пацаны, которых и к друзьям-то отнести было нельзя? И результат? Самым виноватым оказался он один. Все остальные отделались лёгким испугом.
Если есть где-то там наверху кто-то, всё знающий, всё понимающий, почему он допускает такую несправедливость?
Пусть людям на него наплевать, согласен, но ему - то там, на небесах, до него должно быть какое-то дело?!
А может. там и нет никого? Одни разговоры в пользу бедных, а те, кто жил в своё удовольствие, так и продолжают это делать, а таким, как он, отдуваться за весь этот вертеп.
Каждый новый целлофановый стаканчик, наполненный водкой и опрокинутый им в горло, глядя при этом на звёздное небо, не решал ни одной из проблем, которые стояли перед ним во весь рост и ждали своего решения.
Хотелось забыться, так было легче, и ощутить себя тем же подростком, приносящим домой плотву, подлещиков, сопливых ёршиков, нанизанных на ветку, с утренней рыбалки и не вспоминать огромный алюминиевый чан, в котором в какой-то всегда мутной воде варятся длинные безликие макароны, которые сейчас будут разливать по мискам таким же людям, как и он, имеющим номера на тюремной одежде.
Как он начал пить вторую бутылку, уже не помнил, а проснулся под утро с больной головой и хмурый побрёл домой, вспоминая, что надо ближе к вечеру идти в гости по незнакомому адресу к Кристине, Адмиральше, ещё каким-то незнакомым парням.
Этого делать не хотелось, какой-то внутренний голос подсказывал: поживи спокойно, в своё удовольствие, пока на те деньги, которые получил, как снял с куста, отдохни, постарайся вернуться к трезвому образу жизни, а дальше видно будет.
Выслушав и согласившись с подсказкой, он тем не менее не противился тому, что пойдёт туда при любых обстоятельствах. Ноги сами его несли, опережая голову, навстречу новым приключениям.
Дело было к вечеру, делать, стало быть, было совершенно нечего. Солнце по - предательски и не думало садиться за горизонт, опуская свои всё ещё жаркие лучи на раскалённые личными проблемами буйные головы самых активных горожан.
От жары и ранее выпитого алкоголя Толян чувствовал себя как выжитый лимон, даже купание в реке не помогло, одолевала общая слабость и полное отсутствие каких - либо устремлений.
К положенному времени он стоял перед дверью незнакомой квартиры и весело нажимал пальчиком на кнопку звонка, отвечающему игривыми перезвонами.
Дверь открыл полноватый мужичок с неопрятными волосами и бандитской рожей. Толян сразу определил: этот из наших. Услышал его гнусавый голос.
- Ну вон ты какой, наслышан о твоих подвигах, проходи, не стесняйся, будь хозяином, но не забывай, что в гостях.
- Да я и не стесняюсь и не забуду. Толяном меня кличут. А вас?
- А меня Игорь Аркадьевич, для знакомых просто Гоша. Располагайся за столом, кухонка маленькая. Но. Он поднял указательный палец правой руки к потолку. В тесноте, да не обедал. Шутка юмора такая.
- А где остальные?
- Остальные? Он несколько секунд молчал, что - то вспоминая, - ах да, сейчас прибудут.
Какой-то мужик странный, подумалось Толяну, заторможенный. Желание с ним общаться пропало почти сразу после знакомства, по какой причине, он не понял. Действительно, через несколько минут появились во всём своём блеске, словно сошедшие с глянцевой обложки модного журнала, улыбающаяся Кристина и не менее импозантная Адмиральша и незнакомый коротко постриженный парень спортивного телосложения, который сразу протянул ему руку и сказал на южном диалекте что-то вроде: не боись, лягушка, всё болото наше. Затем добавил: приходи ко мне, перетрём проблемы - и протянул бумажку, на которой был записан адрес и его имя - Руслан, а то мы быстро уходим, у моей ненаглядной корпоративчик, сам понимаешь, надо её подстраховать.
- Это уж обязательно.
Как у них всё заведено по – взрослому - записки, намёки, квартиры, будто попроще нельзя. Дальше надо будет посмотреть, как будут тусоваться. Послать подальше никогда не поздно.
Оставшись втроём, стали тупо пить живое пиво, подливая каждому по полному стакану, закусывать красной рыбой, сухой копчёной колбаской и аккуратно нарезанными ровными ломтиками холодной свининой.
- Ты же понимаешь, что Кристина тебе ничем не обязана?
- А я и ни на что не рассчитываю, она сказала, можно встретиться, я пришёл.
- Это я сказал, чтобы ты на всякий случай особенно губёнки не раскатывал.
- Так мне что, уйти?
- Сиди и не ёрзай, не люблю. Там на зоне - то как?
- Погано.
- Читал в Интернете, что хотят каторжные работы ввести как вид наказания.
- Полнейший бред. Все без исключения зэки - больные люди, но на это все глаза закрыли. Нас всех лечить надо. Каторга это для здоровых. Опять, наверное, какой - нибудь кремлёвский мечтатель потешается.
- Ну ладно, закрыли эту тему. Политики ещё не хватало. А здесь, на воле, как?
- Тоже погано.
- Вот как, вот это уже интереснее. Могу предложить тебе работу.
- Сразу говорю, что согласен. Бревна таскать мочи нет.
- На зоне с наркотой не связывался?
- Чего нет - того нет. Эта тема мимо меня просвистала. Даже не пробовал ни разу. Выпить водки, пивка это в любой момент в неограниченном количестве.
- Это хорошо, что чистый, без проблем.
- Если согласишься, будешь иметь свой процент от этого бизнеса. Сначала небольшой, с каждым годом он будет расти. Кто хорошо работает - не жалуется.
- Можно попробовать?
– Нет, дорогой, у нас не пробуют. Знаешь присказку, как одна попробовала и семерых родила, это я так, не обижайся. Если да - то вперед и с песней. Если нет - красиво расстались. Согласился – значит, до гробовой доски с нами. Без вариантов.
- Думаю, что да.
- Вот и отлично.
Кристина принесла из другой комнаты литровую бутылку виски и поллитра водки.
- Это дело не грех и отметить. Ну что, погнали?
Первой отключилась Кристина, она как сидела за столом, так сидя и уснула, за время мужского разговора не проронив ни слова. Гоша отвёл её в комнату, уложил на кровать и быстро уснувшую тяжёлым сном пьяного человека накрыл лёгким одеялом. Вернувшись, с начальствующими нотками в голосе произнёс.
- Ну так что, любезный, на чём мы с тобой остановились?
- Да так, не помню.
- Как это не помнишь, а кто за тебя помнить будет? Может, я, а может быть, Пушкин Александр Сергеевич который, знаешь такого?
- Знать не знаю, а вот слыхал.
- Слыхал, знать должен.
- Слышь, мужик, только познакомились, а ты всё наезжаешь. Может, хватит? Думаешь тюремщик, так значит никто, сразу ниже плинтуса? Ошибаешься. Завалю, заколбашу в охотку, рука не дрогнет.
- Я тебе завалю, щенок. Даже слова такие забудь, чтобы я их больше не слышал. Понял?
- Что понял? Ты меня на понял не бери, понял?
Пьяный разговор продолжался в неконтролируемом собеседниками режиме. Для Гоши он был обычным времяпрепровождением. Так учили работать опера старшего поколения, горе - наставники во время службы в ментовке.
- Дави, не давай опомниться, ты хозяин положения, ты на горе - они все под тобой.
- Так работали всегда. Не нам с тобой эту систему нарушать.
- Так будут работать и после: и наши дети, и внуки.
Но что-то очень важное потерялось в этой системе. Некий рычажок в механизме без которого она остановилась и стала грудой металлолома, хламом, тормозом.
А сей ларчик открывается очень просто: людям которым по тем или иным причинам приходилось с ними общаться, просто элементарно надоело хамское к себе отношение.
Это недовольство копилось десятилетиями, так как любая тоталитарная подсистема была не в состоянии сама себя реформировать, это противоречило её естеству, природной сути. Пока наконец гнойник не прорвался. Из бутылки с дерьмом волевым решением вытащили затычку, и окончательно всем стало очевидно, что при всём желании из дерьма конфетку не сделаешь, как ни старайся, какие подвиги не совершай.
Как Гоша ни старался остаться при погонах, с вполне приличной новой хлебной карточкой и при своих других меркантильных интересах, но при переаттестации на сотрудника полиции доказать, что он мягкий и пушистый, не получилось, слишком много наследил, а те, кто его аттестовал, не первый день как родились, видели и похлеще. Пришлось уходить по - тихому, без скандала, но верить в то, что с ним поступили правильно, не хотелось ещё и потому, что кое-кто из лихих парней проскочил, а не завалился, как он.
К такому повороту событий он готов не был, поэтому стал искать лазейки, чтобы хоть как-то остаться на плаву в любом качестве, хоть без погон, хоть сбоку, но при деле, которое знал: это пока удавалось, связи всё-таки ещё остались, а обиженных любят и в этой сфере, как и везде.
- А что, Кристина тоже в нашей компании будет, и с наркотой?
- Почему будет? Она уже есть. У неё свои дела. Острых ощущений все хотят, не только шваль вроде тебя. Есть такие уважаемые люди, что никогда в жизни не подумаешь, что им это надо. Они с кем попало даже разговаривать на такие темы не будут. Понял ли, что я сказал?
- Давно всё понял, но ты ведь ментяра, ты за кого меня держишь, прекрати меня оскорблять, в последний раз предупреждаю.
Алкоголь, грубая, тяжёлая для его желудка обильная пища делали своё дело. Толян чувствовал, что в его желудок как - будто вбили деревянный клин, который начинал сковывать всё тело, отдаваться в затылке, перед глазами начинали мелькать чёрно-белые видения, как обрывки чьих-то тревожных мыслей о приближающейся смерти. Собеседник вызывал у него неподдельное отвращение, как некое пьющее и жрущее существо, которое повинно во всех его неприятностях.
- Ты откуда узнал, что я мент?
- Братва сказала, а знаешь, какой мент самый хороший?
- Нет, не знаю.
- Не может быть?
- Клянусь, не знаю.
- Сейчас узнаешь. - Толян взял в правую руку столовый нож. - Самый хороший мент – дохлый.
И ударил наотмашь клинком ножа в шею своего несостоявшегося компаньона. Потом ещё и ещё, пока тот не рухнул на пол, тихо хрипя и обильно истекая кровью.
Очень быстро образовалась целая лужа, а тело на глазах становилось бездыханным.
Будучи сильно пьяным Толян всё - таки полностью контролировал ход событий и реально понимал, что произошло непоправимое и начавшийся после освобождения, пусть с непонятками, пусть по - чужому сценарию, период его свободной, не контролируемой государством жизни бесславно закончился и возврата к нему уже нет. А будет ли он вообще когда-нибудь на тот момент предугадывать не имело смысла.
Так неужели бездарно проведённое время после освобождения из - за колючки это всё, на что он способен в этой жизни.
Пить до бесчувствия, а потом резать чью – то плоть, лишая другого человека самого дорогого, что у него было.
От этой мысли ему стало ещё больше не по себе. Но ведь он не мясник, не губитель человеческих душ, а обычный, ну пусть гнилуха, внутренние органы которого надо лечить, которому надо помочь найти и научить выполнять нужную всем работу, за которую будет выплачиваться хороший заработок, обеспечивающий хотя бы скромную достойную жизнь, и ему больше ни от кого ничего не нужно.
И ему очень хочется жить, как всем, по принятым на воле нормам и правилам, не создавая проблем ни себе, ни окружающим.
А это лежащее в соседней комнате молодое упитанное тело, забыть которое не получается, судя по всему, не только ему? Как быть с ним?
Он с удивлением наконец - то осознал простое желание, которое все эти годы скрывал от себя самого.
Несмотря ни на какие сопутствующие обстоятельства их интимной истории: суд, осуждение многих знакомых и незнакомых людей - самым сокровенным его желанием всё это время было только то, что он жаждал вновь и вновь обладать этим телом, независимо от её желания, других устремлений и настроения, в дальнейшем бороться до крови, а если потребуется, то и до смерти, с такими же претендентами на неё, желающими, как и он, иметь от неё то же самое.
Грубые примитивные инстинкты были для него естественны, и только так он хотел жить дальше, и такое право для него имело место быть по его понятиям.
То, что он увидел в реальной жизни и осознал после своего преступления перед окружающими, и перед ней в том числе, повергли его в шоковое состояние и всё же по праву сильного требовали продолжения выяснения с ней подробностей личных отношений, о тонкостях которых она не имела даже поверхностного представления.
Подойдя к кровати, он увидел возбуждающее его мужское влечение картину. Кристина спала чуть - чуть, по - мужски, похрапывая, при этом по - детски причмокивая. Одеяло почти сползло с её полноватого, словно сбитого рукой мастера в правильных пропорциях тела, оголив интимные места.
Крепкая высокая грудь зазывающе выглядывала в разрезе домашней простенькой кофточки, по очертаниям нижней части тела угадывались крепкие, незабытые бёдра.
Запаха алкоголя он от неё не чувствовал, так как от самого было не продохнуть.
Вот она, давно желанная и вполне доступная, но после болей в желудке и общего недомогания, связанного с большим количеством выпитого алкоголя, он чувствовал, что он мужик в этот вечер уже никакой.
Это бесило, и - он вдруг вспомнил, что только что убил человека. Верить в это не хотелось, потому что этого быть не могло. Он, что, враг сам себе? Он заметил окровавленный нож в руке, и не веря, что всё происходит в режиме реального времени, поднёс клинок ножа к горлу Кристины.
- Ну что, сучара, объясняй, как до жизни такой докатилась?
- Это кто? Убери, колется. Ну хватит, я сказала, пошутил и хватит. Это ты, что ли, Толян? Я за него хлопочу, а он ведёт себя как кот помойный.
- Ты чего сказала, это кто кот помойный?
- Ладно тебе, утухни, надоело, а где Гоша?
- Я эту тварь завалил.
- Хватит врать, чего ты добиваешься?
- Отвечай, почему проституткой стала, не могла, как все, выйти замуж и жить как положено?
– Тебя забыла спросить, ты мне что - отец? Жёны ещё хуже проституток, только деньги от мужей берут. Я хоть иногда, а те постоянно. Разуй глаза, посмотри вокруг, что творится, бери от жизни всё и сейчас, завтра будет поздно, один раз живём. Ну всё, дай встану и проваливай отсюда ублюдок. Ещё отчитываться я перед ним должна, нищета подзаборная.
- Сначала обслужишь по полной программе, а потом я посмотрю, что с тобой делать.
- Да, что с тобой делать, - урод? Адмиральша рассказывала. У тебя там на раз поссать осталось. Меньше этого лезвия, вот умора.
Это было уже слишком, такого унижения от женщин он ещё не испытывал, и Толян резким движением перерезал ей горло. Кристина закричала и из горла брызнула кровь, почувствовав её запах, убийца стал продолжать наносить удары в область шеи, спины и груди.
Глава шестая. Перед дальней дорогой.
Чувствовать себя человеком затравленным для Толяна было привычно. Если от тебя никто не ждёт ничего хорошего, то и зачем напрягаться, к чему-то стремиться, на тебя давно все вокруг махнули рукой и разубеждать их, оградивших тебя колючей проволокой, иным, угодным для них поведением противоречило логике лихо закрученного с их участием его жизненного сюжета: многого хотят, мало получат.
Состояние загнанного зверя возникает лишь после его поимки, когда отступать ужё некуда, но он был ещё свободным человеком и имел право выбора. В этом было его преимущество.
О том, что на кухне и в комнате картина Репина “Приплыли”, было настолько очевидно, что и думать хоть чуть-чуть на эту тему не хотелось.
Опьянение закончилось с последним ударом ножа в ещё теплое женское тело, завершившим кровавую вакханалию. От запаха крови начала кружиться голова. Одновременно как - то по – новому, тревожнее заныл желудок, неприятно напомнив о себе, после чего Толян стремглав оказался в туалете перед унитазом и с звериным рыком освободился от его содержимого.
Стало полегче дышать, и он, не обращая никакого внимания на трупы, нашёл ключи от квартиры. Вышел на лестничную клетку и закрыл чужую квартиру с нахлынувшим чувством превосходства над всем остальным миром. После чего заметил, что руки в крови, но возвращаться, чтобы их помыть, уже не хотелось, и он пошёл на городской пляж, благо он был недалеко, в нескольких минутах при быстрой ходьбе.
Он шёл не как все, по - особому заглядывая в лица прохожих, стараясь прочитать на них хоть какие - нибудь ответы о том, что его ждёт впереди.
Он впервые в жизни обратил внимание на то, что, оказывается, все люди такие разные. Он не встретил ни одного лица, похожего на другое. Отличий было гораздо больше, чем общих черт.
Находясь в зоне, - он такого не наблюдал или не обращал внимания. Все, кого там можно было лицезреть - и зэки, и вертухаи, были для него на одно лицо, разве что отличались звериным оскалом при разговорах. Каждый был неприятен по - своему. Удивительное открытие этого дня привело его в лёгкое замешательство, которое он, дабы не усложнять себе жизнь, преодолел тем, что при ходьбе стал показывать прохожим свои окровавленные руки.
Зачем он это делал? На этот вопрос у него не было ответа. Хотелось продолжения дьявольской игры, которую затеял, взяв в руки нож? Может быть. Но никто из проходивших мимо не обратил на чужую кровь никакого внимания или сделал вид, что не обратил, возможно, подумав, что немало чудаков вокруг.
Придя на пляж, разделся и спокойно вошёл в воду. В детстве он научился хорошо плавать. На море он никогда не был, а вот речная гладь была его стихией.
Соскучившись по быстрому перемещению в водной среде, которое даёт неповторимые ощущения приятной физической нагрузки на все мышцы молодого тела, он, демонстрируя хорошую технику плавания стилем кроль, быстро доплыл до середины реки и ещё метров сто вдоль пляжа по её течению, чем желая того или нет обратил на себя внимание отдыхающих молодых особ, с удовольствием коротающих свой досуг на берегу и как бы между прочим поглядывающим за физически крепкими молодыми телами противоположного пола.
Выйдя из воды, он, пока шёл через весь пляж до места, где разделся, ощущал на себе внимательные взгляды стройных девушек, ещё больше удивляясь, как много их подросло, пока его не было в городе, и как привлекательны они становятся с каждым последующим временным отрезком.
Не давая надолго задержаться в себе положительным эмоциям, в какой - то последующий момент его мозг просверлила трагедийная мысль: ну вот, увидел и почувствовал то, ради чего стоило родиться и жить на этой земле.
Лучше поздно, чем никогда, а теперь можно и умирать, но он сразу отогнал эту мысль от себя подальше и понимая, что на его жизнь никто пока не посягает, облегчённо вздохнул.
К своей жизни он относился очень трепетно, не думая ни при каких обстоятельствах с нею расставаться.
Когда ему на зоне предлагали за символическую плату сделать соответствующую его тюремному статусу наколку на теле, единственной причиной его отказа была паническая боязнь допустить инородный игольчатый инструмент к своей плоти.
Эта боязнь болевых ощущений от уколов, возможно, в большей своей части компенсировалась безрассудством по отношению к плоти других людей, эгоизмом и презрением к ним.
Прохлада речной воды придала сил, болевые ощущения внутри, беспокоившие совсем недавно, перестали напоминать о себе, мыслительные процессы становились более ясными. Что делать дальше, он знал совершенно отчётливо. Всеми силами бороться за свою жизнь.
То, что было вокруг него,- это родная стихия, которую пусть хотя бы в воспоминаниях он сохранит на всю оставшуюся жизнь. Но никому и ничего отдавать он не собирается, каким бы виноватым кто-либо его ни считал.
Нет на это ни у кого никакого права, так как его жизненный принцип был, есть и будет всегда один: с наглецами поступать по - наглому.
Он читал в какой-то книжке из тюремной библиотеки, что убийцу тянет на место совершённого преступления. Пока он такого желания не испытывал, но вот встретиться с друзьями погибших воспринималось вполне логично, пусть поволнуются за свою жизнь, ведь ему терять уже особенно нечего. Отвечать что за двоих, что за четверых, какая по большому счёту разница.
Слышал по ящику, что некий скандинав завалил десятки молодых людей, так никто его на куски раздирать не собирается и столько внимания его душевным переживаниям, некоему политическому подтексту.
Там у них и тюрьмы, как наши санатории. Вот бы у нас так! Скоро не дождёшься.
Придя по адресу, записанному на мятом листке из школьной тетради, он позвонил в дверь, которую тотчас открыли и пригласили как давнего знакомого в квартиру, предложив чуть ли не с порога похмелиться стопкой водки, закусить свежим огурчиком.
От водки отказался, организм ранее насытился, теперь просил покоя, а вот от огурца не стал отказываться, и тот с хрустом исчез с тарелки.
– Ну как посидели, тяжко, наверное?
- Есть немного, летом вообще водку пить тяжко. Норму надо уменьшать. Есть норма зимняя, есть - летняя.
- Какой ты рассудительный мужик. Вот таких наших лучших людей гнобят по тюрьмам. Нет бы, скажем, на банкира выучить. Так нет, банкиры у них уже есть, а вот в тюрьмах сидеть некому. Так наших мужиков туда по этапу, одного за другим.
Хозяева говорили наперебой, не вдумываясь в смысл произносимых слов. Толян молчал, уставившись в экран телевизора, из которого на него смотрел интеллигентный на вид скандинав, такой же, как и он, убивец. Неожиданно для собеседников он спокойно и медленно, получилось почти нараспев, произнёс:
- А ведь уже нет ни Гоши, ни Кристины, я их того: порешил ножичком без суда и следствия, по принципу революционной целесообразности. Были и нет их теперь. Докладываю обстановку. Во - первых, воздух чище стал, во - вторых. образ жизни они вели неправильный - одна проститутка, другой наркодилер, в - третьих, всех тварей будем зарывать в землю. Этим ещё повезло, остальных будем зарывать живыми. Вот к вам пришёл. Что, жим - жим, очко - то не железное? То - то, у меня не забалуешь.
Руслан резко встал с кресла схватил лентяйку и выключил телевизор.
- Ты чего такое говоришь?
- Не дергайся, а то схлопочешь. Тебе кто разрешил выключать?
Тот послушно включил телевизор, убрав звук. Адмиральша тихим неуверенным голосом сказала: “Я звоню Кристине, длинные гудки. Сердце чувствовало, что - то случилось”.
Тональность разговора резко изменилась. И Руслан, и Адмиральша начали нести какую-то несуразную чушь, заискивая перед Толяном, который был перед ними на недосягаемой высоте положения, и каждый думал о том, что надо делать. То ли самим как-то незаметно позвонить в полицию, то ли под любым предлогом выпроводить нежеланного гостя из квартиры и самим куда - нибудь на некоторое время уехать.
Руслан с тюремным юридическим образованием отчётливо понимал, что недонесение о таком тяжком преступлении само по себе может для него закончиться новым уголовным делом, которое ему было как-то без надобности. Он взял себя в руки.
- Чего думаешь делать?
- А чего тут думать? В Сибирь податься, она большая, места всем хватит, так там в тайге мошкара сожрёт. На Кавказ? Это не с моим характером. За кордон, так кому я там нужен. Надо идти сдаваться, другого выхода нет.
- Вот-вот. А мы поможем собраться. Ты для нас теперь не чужой.
Что городила Адмиральша, казалось полнейшей глупостью, но Толян её попросил:
- Сходи, купи сигарет: блока два-три и махорки. Пожрать собери на первое время, сменное бельё. Как думаете, дадут вышку?
– Её отменили. Могут дать пожизненное, поэтому надо писать маляву, явку с повинной, может, на двадцатнике остановятся.
- Правильные слова говорите. Слюни распускать поздно.
Через некоторое время он с Русланом подходил к полицейскому подразделению. В этом здании раньше размещался райотдел милиции, теперь название сменили.
Массивная металлическая дверь была закрыта. Толян стал стучать сначала ладонью, потом кулаком. Руслан стоял рядом, держа в руке его пакет с собранными вещами и продуктами.
- Хватит, успокойся. Бьёшь, как по п…. ладошкой. Вот времена настали, раньше ментовка была как проходной двор. От кого там полиция прячется?
- Им взаперти спокойнее, солдат спит - служба идёт.
- Слушай, Руслан, я что - то передумал, куда спешить, все там будем.
- Это правильно, но только не в одно время. Пусть сначала враги наши сдохнут.
В этот момент тяжёлая металлическая дверь открылась.
- Чего ломитесь, как к себе домой.
Высокий узкоплечий длиннорукий полицейский стал их теснить с бетонных ступенек.
- Да мы так.
- Чего так? Кнопку вызова не заметили? Так вот она, на своём месте. С чем пожаловали?
- Да нет, я не при делах.
Руслан даже вспотел от напряжения.
- Это он двоих завалил.
Расслабленность полицейского прошла моментально.
- Уже интересно.
- Нет, мы пойдём.
Толяну что-то совсем расхотелось продолжать этот разговор, он уже пожалел, что пошел на квартиру к этим знакомым и тем более что пришёл сюда.
- Никуда вы не пойдёте.
Рука полицейского инстинктивно потянулась к кобуре, в которой находилось табельное оружие, верный и надёжный друг ментов всего постсоветского пространства - пистолет Макарова.
- Оба спокойно, по одному заходим и дальше в дежурную часть. Разберёмся, а потом каждый пойдёт туда, куда надо.
Эпилог
Оперативно - следственную группу возглавил дежурный следователь прокуратуры. Он без промедления собрал её в полном составе и на всякий случай попросил усиления двумя полицейскими, вооружёнными автоматом и снайперской винтовкой.
Всё это было сделано, и дежурная машина с включённым спецсигналом в виде синего ведёрка с проблесковыми огоньками на крыше и режущими слух пешеходов и водителей завываниями полицейской сирены на всех парах неслась по заполненным автотранспортом городским дорогам.
В дежурной машине царила гробовая тишина, поддерживаемая дружным молчанием водителя и его пассажиров, занятых своими мыслями, среди которых разве что выделялся своим растерянным видом Толян и ещё тем, что сам, не зная почему, всю дорогу тёр ладонями глаза, от этого они у него немного покраснели, как у кролика, и создавалось впечатление, что он слегка навеселе, впрочем это впечатление было недалеко от истины.
Некоторое время тому назад, войдя в полицейский участок, он мгновенно почувствовал воздействие неких флюидов, пожирающих его мозг, идущих то ли от взглядов людей в казённой форма, то ли от кабинетов, коридоров, всей мебели этого мрачного здания.
От них его тело и душа, не находя возможности для противодействия, становились совсем безвольными и управляемыми, а вся суета вокруг - всё более неинтересной и происходящей как будто с кем - то другим.
Этот мир без колючей проволоки вновь стал для него чужим, и он нестерпимо захотел в ограниченное тюремное пространство, где был чёткий распорядок всей жизни, как единственный выход из создавшегося положения.
Вокруг будут такие же, как и он, убийцы и насильники, а он среди них не самый жестокий и презираемый.
Эта жизнь будет для бренного тела, а для души останутся воспоминания, но туда остальным будет закрыт любой доступ.
Он, глядя в окно полицейской машины, нестерпимо хотел этой новой старой жизни как можно скорее, а его везли на место преступления, совершив которое он считал себя такой же жертвой, как и убиенные им молодые люди.
Бывали случаи, когда подобные выезды оказывались ложными, по разным тому причинам, в основном из-за запойного состояния заявителей, перепутавших в своей памяти всё на свете.
И как они радовались и благодарили за то, что им предоставили возможность убедиться в том, что его они не совершали. Но, судя по поведению Толяна, это был явно не тот случай.
По какому - то неписаному закону хотелось взять одеяло и сделать ему тёмную, чтобы его после этого не стало, как будто никогда и не было, но каждый из сидящих с ним в машине понимал, что поддаваться таким настроениям не имеет никакого смысла, так как чудес на свете не бывает.
Прибыв вместе с ними по знакомому адресу, Толян ключом открыл входную дверь в квартиру, как в свою собственную. Ходить к гадалке уже было необязательно. Дни закрытых дверей закончились.
Короткие повести.
Чудное дерево
Редкое для поздней осени лучезарное солнце ближе к полудню нет-нет да начнёт неожиданно ярко сиять из обрамлённого синевой небесного окна меж слоисто-дождевых облаков, готовых в любой момент проливаться медленно падающей моросью или хлынуть ливневым дождём.
Блестяще-золотые его лучи, бывает, нежданно-негаданно вдруг зальют полуденным солнечным светом редкий укромный уголок городской набережной, его уютную тенистую аллею с лиственными деревьями и зарослями кустарника по обе стороны пешеходной дорожки, высвечивая из довольно-таки скучного серого пейзажа гибкую развесистую красавицу иву, пленяющую воображение своим изящным, бледно зеленым с золотистым оттенком осенним убранством.
Её на вид ещё довольно-таки свежие для этого времени года узкие продолговатые листики, которые, несмотря на любые предстоящие ухудшения погодных условий, не собираются покорно и безропотно покидать взрастившее их родное дерево и крепко держатся при любом шквалистом ветре на широко, в разные стороны раскинувшихся, переплетенных между собой длинных гибких ветвях.
Их весьма полезная прикладная функция не пропускающего дождевые осадки природного материала, вплетенного в импровизированный навес сильно разветвлённой ивовой кроны, позволяет наблюдать величавый, вознесенный к небесам царственный шатёр.
Внутри этого чуда природы удобно любому прохожему укрыться от дождя, уединиться парочке влюбленных, спокойно поразмышлять над причинами житейских невзгод или семейных неурядиц случайно забредшему сюда озабоченному путнику, дыша при этом в окружении ивовых листьев удивительно чистым хрустальным воздухом,наполненным их немного терпкими, сладковатыми запахами.
Как правило, через какое-то время с благодарностью вспоминаешь о такой не затейлевой,но от этого не менее приятной и полезной возможности слиться воедино с окружающей растительностью, произрастающей на этой расположенной у реки местности.
В сумеречное время в окружении рано обнажившихся деревьев и кустарников от нахождения рядом с этим удивительным деревом, непостижимым образом притягивающим загадочный лунный свет, в преддверии зимних холодов становится на душе спокойней и уверенней, а его томная радужная расцветка ещё долго пламенем свечи стоит в глазах, напоминая о светлой грусти уходящего времени года.
С приходом утренних заморозков, накануне первого снега, наступает зябкая пора заключительных аккордов пасторальной симфонии осеннего листопада.
Плакучая ива, словно капризная женщина при обмене взглядами с кавалером, жеманно роняющая веер, лёгким шорохом медленно падающей листвы опускает на пожухлую траву свой переставший быть таинственным и волнующим золотисто-пурпурный наряд, до будущей весны обнажая для всеобщего обозрения свои широкие точёные плечи в виде освободившихся от листьев совершенно голых, тонких ивовых прутьев.
Эту изысканную красоту скромно и почтенно несёт на себе ничем особенно не приметный среди подобных себе мощно развитый, многолетний, раздвоенный в метре от земли, крепкий ствол этого основательного чудного дерева.
День мартовского кота
Вопреки прогнозам зима в этом году случилась не слишком холодной морозов за тридцать не было.
Для нашей северной местности, на которой любители лыжных прогулок имеют возможность до пяти месяцев кряду поправлять своё здоровье, это хоть и не безусловное, но всё же одно из многих подтверждений о слегка наметившемся глобальном потеплении.
Возможно следуя совсем не обязательному правилу, согласно которому всё от чего кому-то бывает слишком хорошо, тоже может быть нехорошо истолковано, весна нынче припозднилась.
И как часто в таких случаях бывает с загулявшими снежными заносами и редкими, внезапными, а от этого кажущимися ещё более сильными порывами ветра.
Подходил к концу её первый долгожданный месяц, а по настоящему весеннего тепла так и не наступало.
В чистом поле сидячую собаку снегом вряд ли могло занести, но всё же успевший надоесть за зиму снег, хрупающий под ногами тяжёлый насыщенный влагой, несмотря на прилетевших грачей, никак не хотел уступать свое место ручьям на изменчивом городском пейзаже.
Городской чиновник Владислав Евгеньевич Коровёнкин, только что вернувшийся со службы домой, посмотрев в окно на поваливший ни с того ни с сего на ночь глядя мелкий, крупитчатый, льдистый снежок подумал, что это весьма некстати.
А тот игриво, словно остриём множества заточенных карандашей вразнобой постукивая по стёклам, решил напоследок ещё раз напомнить о себе добавив слякоти пешеходам
Будучи человеком ответственным за всё, что ему поручали, сделал телефонный звонок в круглосуточную диспетчерскую службу, напомнив о контроле за дежурными бригадами подведомственных предприятий, отвечающих за утреннюю уборку города.
После чего погрузился в непривычную тишину своей скромной двухкомнатной квартиры, обычно наполненной голосами жены и дочери.
Вспомнил, что когда заселился в неё из частного дома-развалюхи, попавшего под слом из-за новостройки, то первое время, часто просыпаясь по ночам на новом месте, вставал с кровати и ходил по комнатам, трогая руками их стены, всё не веря в то, что они, как и вся квартира, принадлежат ему.
Так было когда-то, но не этим грустным вечером, когда она казалась ему совсем чужой, не вызывающей совершенно никаких положительных эмоций.
Судя по тому как складывалась семейная жизнь, непривычные холостяцкие будни ожидали его не только в этот вечер, но и в ближайшие две недели, пока жена не вернётся из профилактического санатория, куда по настоянию врачей последние годы в одно и тоже время ездила для поддержания здоровья.
Дочь в этот временной промежуток по взаимной договорённости как обычно гостила у бабушки чему та была несказанно рада хотя внучка уже через несколько дней начинала скучать по родителям и проситься домой.
Пройдясь по комнате, не зная чем полезным заняться, остановился около книжного шкафа невзначай обратив внимание на лежащий на самом видном месте свой партийный билет.
От этого созерцания что-то закрутилось в памяти пока он не вспомнил что этим вечером приглашён в ресторан на юбилей видного местного партийного деятеля, а по совместительству профессионального пиарщика и его давнего знакомого.
По этому случаю им заранее куплен подарок, который, конечно же, остался в его рабочем столе.
И надо же было такой незадаче случиться в суматохе дел напрочь забыть об этом мероприятии.
- Сам, пенять не на кого, упустил возможность за рюмкой чая потолковать с нужными крутыми мужиками, которых всегда с избытком на партийных сходках проводимых по таким поводам, о появившейся возможности перераспределения муниципальных заказов по ведомству благоустройства городских территорий, для привлечения их подрядных организаций для выполнения приличных объёмов работ без конкурса в связи со срочностью.
- Как это я так маху дал. Надо же. Время уходит. Так нельзя работать. Ещё чуть-чуть и приличное бабло сорвётся, все труды праведные пойдут коту под хвост. Дойдя до чертыхания, по поводу своей нерасторопности, быстро успокоился, и решил пораньше лечь спать.
Вдруг необычно гулко словно в пустой квартире начал звенеть телефон.
- Привет. Привет. Не спишь? Нет, собираюсь. Чего в кабак не пришёл? Да,не поверишь забыл. Бывает.
Это был юбиляр с которым вместе заканчивали вышку, а в бурные молодые годы прошли огонь и воду на женском фронте.
- Так я из кабака звоню, ты наверное понял. Ну как юбилей? Как всегда на высшем уровне, даже салют устроили в мою честь.Это что пир во время чумы? Да что-то вроде этого. Чего звонишь? Ты один? А ты откуда знаешь? Разведка донесла. И чего? Тут две тёлки, классные, наши партийки. Строят из себя бизнес-леди. Пришли контакты искать, хотят, то ли свой бизнес расширять, то ли непонятно чего. Так пусть расширяют мы тут при чём.
Слушай, я тут за рулём своей машины, мы уже затарены под завязку, виски, коньяк, икра сиротская, чёрная то есть.
Обе дамы у меня под мышкой, я про тебя сказал, они согласны.
Не Виктор поезжайте в сауну да отдыхайте на здоровье. Мне завтра с утра пораньше на работу дел не в проворот. Нет Влад ты меня не так понял. Это не прошмандовки какие-нибудь, сауна не катит, об этом и речи нет, я тебе за них ручаюсь. Влад ты ж меня никогда не подводил. А я тебя вспомни, ну,хоть раз подвёл за столько лет. Сам знаешь что нет. Ну, выручай Влад, юбилей одна пьянка да жрачка тоска зелёная. Отметим наш мужской праздник день мартовского кота как и раньше мы же не голубые нормальные мужики, я немного выпил, завёлся, а что, имеем право. Вить,что-то я такого праздника не припомню. Вот как с тобой отмечали сто лет лошади Чапаева это было супер. Так и сейчас всё будет на уровне,не переживай. Ну ладно,приезжайте,только не надолго.
Ночные гости долго ждать себя не заставили. Уже через час новоиспечённая кампания, после первого тоста за знакомство, разделилась на две пары, каждая из которых с места в карьер занялась своим никого и ни к чему не обязывающим мартовским мурлыкиванием, не обращая на соседей почти никакого внимания.
После того как процесс взаимного обольщения, пройдя стадию рассказов о себе пошёл по ожидаемому руслу, контакт между парами был найден очень быстро.
Сразу разойтись по разным комнатам было как-то неудобно поэтому решили ещё понемного выпить, а после этого поговорить о политике.
Мужчинам эти разговоры надоели на работе, но так как инициаторами выступали милые дамы отказать им в этом удовольствии было никак нельзя.
Начало разговора было для них обескураживающим. Их открытым текстом не особенно стесняясь в выражениях, как руководителей городской парторганизации обвинили в дремучем безделии.
Оказывается по мнению их оппонентов надо заниматься прежде всего самой черновой организационной работой на уровне таких как они владельцев маленьких бизнесов.
Не стесняясь они называли себя лавочниками даже почему-то гордясь этим неблагозвучным, на мужской слух словом, что даже само по себе было удивительным.
В недавней новейшей истории, которая изучалась в их школьные годы, лавочникам, как представителям мелкой буржуазии, отводилась реакционная роль в прогрессивных общественно-политических преобразованиях.
Правда, с тех пор много воды утекло и многое изменилось, но не до такой же степени.
Говорили о том,что создавая рабочие места они рискуют своими деньгами, как правило кредитами, которые, между прочим, отдавать надо, а от чиновников не то чтобы помощь,а одни палки в колёса.
В этих высказываниях не было ничего принципиально нового,они всем давным- давно известны,но всё же слушать их эмоциональные речи пусть и подогретые алкоголем было крайне неприятно.
Тем более понимая,что это тобой именно не делается самое необходимое,чтобы эти люди заработали во всю силу и у кого-то появился шанс на высокооплачиваемую работу.
Приехавшие женщины видели в своей партии единственную, силу, способную что-либо менять в жизни города по существу,а она занимается чем угодно только не тем чем ей надо заниматься, чего от неё ждут люди.
С их точки зрения, все её проекты, как мёртворожденные дети, изначально направленны на получение пиар-эффекта, не более того, абсолютно бесполезны и даже дают негативные последствия.
Виктору это было особенно неприятно слушать, так как именно он, получая немалые средства на рекламно-просветительскую деятельность, отвечал за их расходование.
Как ему всегда казалось, он делает эту непростую творческую работу весьма профессионально. Во всяком случае из столицы никаких нареканий никогда не поступало, а даже наоборот, его ставят в пример таким же как он специалистам этого профиля из других регионов. То о чём говорилось за столом была самая настоящая критика его работы, которую себе никто не мог позволять, кроме вышестоящих партийных руководителей. Это всех выдвиженцев устраивало, а как оказывается, не устраивает тех партийцев, которые самые нижние, самые важные. Судя по этому разговору, это они самое слабое партийное звено. Он даже пожалел, что приехал в свой юбилей выслушивать всё это. Но делать было нечего праздничный стол был уставлен закуской и несмотря на позднее время расставаться кампания не собиралась. Чтобы было повеселее включили громкую музыку и вспомнив совсем молодые годы стали демонстрировать друг другу свои успехи в современных танцах. Женщины в этом негласном соревновании одержали очевидную победу, сумев соединить ритмические и вращательные движения, чем окончательно сразили мужчин своим творческим подходом, после чего у тех не было другого выхода, как вновь разделиться на пары и разойтись по разным комнатам, помогая друг другу в решении всех своих проблем, во всяком случае на эту ночь. Через какое-то время, когда уже пары успокоились от бурных любовных утех, в входную дверь квартиры раздался длинный тревожный звонок. Так звонить ночью могут себе позволить лишь соседи, если что-то уже случилось или вот-вот может произойти. Владислав Егеньевич, наскоро одевшись, подошел к двери и спросил: “ Кто?”
- Полиция, общественная безопасность, откройте жалоба на вас поступила.
Не вдаваясь в подробности, он торопливо открыл входные замки. На лестничной площадке стояли двое молодых людей в милицейской форме.
- Разрешите войти? Проходите.
Один из вошедших в погонах лейтенанта, увидев стол заставленный бытылками из под спиртного произнес: - нарушаете.
- Да нет, у нас встреча друзей была.
- Понимаю.
- Но уже давно мы отдыхаем, так что всё нормально, зря беспокоились.
- Да нет, наверное, не зря, по ночам тишину соблюдать надо, а вы пожилым людям отдыхать мешаете, предъявите пожалуйста, ваши документы. Будем составлять протокол об административном правонарушении.
- А может быть не надо, так договоримся.
- Это вы на что намекаете, об этом даже не думайте.
- Молодой человек, обратите внимание на дам, проводите нас на лестничную клетку, мы вам что-то важное хотим сообщить.
- А, вы, мужики, марш на кухню, чай приготовьте, мы сейчас.
- Через некоторое время они вернулись, довольные собой, судя по всему, конфликт был улажен.
- В квартире, что под вами, кто живёт.
- Там женщина, участница русско-японской войны, это Владислав Евгеньевич, так пытался шутить, когда дочка была совсем маленькой, как-то мячом играла и то милицию она вызвала.
- А что вы хотите типовой панельный дом всё слышно, при такой должности в котедже пора жить. Ну всё об этом забыли, пошли чай пить, скоро утро на работу.
Снова подойдя к окну, Владислав Евгеньевич увидел, что снегопад прекратился.
Солнце уже проснулось, но ещё не поднялось над горизонтом.
По подсвеченному небосводу плавно плыли в его сторону гонимые ветром темные тучки.
Красная горка
Спокойно и неторопливо, с толком и расстановкой наблюдать при восходе солнца появление над горизонтом утренней зари, мыкая современную чиновничью или иную зависимую от многих непредвиденных обстоятельств подневольную жизнь в городских каменных джунглях, для одних большая редкость, а для других ещё и неслыханная роскошь.
На Красную горку ранним апрельским утром красновато–оранжевое солнце в ореоле апельсинового цвета, едва поднявшись над невидимым за домами горизонтом, полыхнуло яркими незримыми лучами по всей своей обозримой дали.
На пригорке метрах в трёхстах от городской набережной стоящие лицом к восходящему солнцу несколько не так давно построенных высотных зданий мгновенно радостно заблестели.
Это они таким образом старательно запечатлели красноватый бушующий солнечный пожар на своих застеклённых по современным технологиям окнах и лоджиях и передали его божественный свет дальше. Чтобы он продолжал жить нам на радость изображением этого чуда на водной глади реки Уводи, всё так же неторопливо текущей уже много лет в своём привычном русле среди отлогих берегов.
Этим утром у Соковского моста река на несколько мгновений своим разлившимся по воде красно–белым блеском стала напоминать часть далёкого гигантского раскалённого газового шара, излучающего нам свой немеркнущий свет и согревающего тело и душу своим теплом.
После такой эффектной демонстрации её естественный и непрерывный водный поток так же быстро вернулся в привычное для себя и для этого времени года состояние речной студёной воды, лишь недавно окончательно избавившейся от зимнего ледового панциря.
Эта замёрзшая и перешедшая в твёрдое состояние вода в виде панциря, раздробленного на куски льда и льдинки, медленно, по погоде, как бы нехотя таяла, напоминая всё это время всем своим видом кусковой сахар, который во взвешенном состоянии болтается в большой посудине с водой.
На этой водной акватории, помеченной небесными силами - самыми ранними солнечными лучами на Красную горку, в самом центре ещё совсем сонного города в последние годы наблюдается скопление { до нескольких сотен особей} уток–крякв, одной из самых распространённых на всех континентах, кроме Антарктиды, пород водоплавающих птиц семейства утиных.
Они не улетают от наших зимних морозов в более тёплые западные страны, а стойко без перемены мест переносят их в воде и на льду у незамерзающих мест слива канализационных стоков.
В трескучие морозы у многих горожан сердце обливается кровью, видя, как им несладко приходится в естественных природных условиях. Но, будучи весьма высокоорганизованными существами, они, несмотря ни на что, продолжают в любую погоду, в основном, весьма успешно, кормиться илом, частицами осоки и других водных растений, зазевавшейся беспокойной мелкой рыбёшкой и другими обитателями водной среды, обходясь без чьей–либо помощи.
И лишь в совсем безысходном положении красивые и гордые птицы, “наступив на горло собственной песне”, карабкаются на своих коротких лапах с тремя перепончатыми пальцами на каждой по берегу реки – и на набережную, подавая голосом сигналы тревоги: протяжно, испуганно крякая.
На тротуаре у “Серебряного города” они подходят совсем близко к прохожим, буквально задевая их широкими клювами, словно прося за своими заботами не забывать и об их существовании.
Всё – таки позаботиться о них в течение самых сильных морозов и помочь им решить проблему своего пропитания.
Как бы напоминая ещё раз, что небо для перелётных птиц уже закрыто по сезонным погодным условиям и выживать или погибнуть в ожидании весны придётся в вашем городе. Но всё–таки несмотря ни на какие зимние приключения с началом весны у нашего городского украшения наступает пора гнездования.
Не обязательно быть профессиональным разведчиком, чтобы обнаружить недалеко от реки небольшую лунку в земле, выстланную пожухлой растительностью и утиным пухом. Селезень, охраняющий гнездо, при вашем появлении издаст глубокий звучный крик, чем–то похожий на крик ворона, демонстрируя свой почти вертикальный шумный, тяжёлый взлёт.
Самка, коричнево–рыжая с пестринкою будущая мамаша, трескуче закрякает и будет очень плотно сидеть в гнезде, высиживая своих птенцов, как бы к ней близко ни удалось подойти.
Впоследствии оба начинают водить свой выводок на реку до подъёма утят на крыло, после чего самец улетает.
Он покидает своё семейство, как смею предположить, свободной птицей, с чувством исполненного долга, а самка улетает на линьку, чтобы через какое–то время, возможно, встретиться всем вместе в осенних стаях перелётных птиц.
Но до этого момента приходится пройти много испытаний, ведь не случайно же почти половина птенцов не дорастают до взрослого возраста.
После того как на берегу утята погрелись и отдохнули на крыльях матери, они спустились на воду. Путь их был обозначен, как обычно, к прибрежной растительности, которая виднелась у моста.
Построившись клином, жёлтые комочки во главе с матерью медленно стали двигаться в нужном направлении.
Вдруг неизвестно откуда и совсем непонятно куда далее собираясь двигаться, на берегу реки появились четыре собаки.
По виду обычные, непородистые, разного возраста, окраса и размеров дворняги, без ошейников, первый признак того, что ничейные.
Такие есть в каждом населённом пункте, обитающие при рынках, помойках, магазинах, охраняемых объектах, живущие сами по себе своими собачьими радостями и горестями, без участия окружающих их людей и подчиняющиеся только им самим известным законам выживания в своей среде обитания.
Был ли у этой малой стаи свой вожак, определить было невозможно, так как, подбежав к воде, все четверо стали в неё входить и, судя по тому, как это они дружно и деловито делали, чувствовалось, что делают это они явно не в первый раз.
Нечасто увидишь такой массовый собачий заплыв, который поначалу настраивал на весёлый лад слаженностью действий плывущих, их старательностью и поначалу непонятной целеустремлённостью.
Всё это зрелище казалось неестественным и почему–то заранее отрепетированным, но каждый из наблюдавших понимал, что какая-то цель в действиях этой собачьей компании присутствует.
Ну не искупаться же они все вместе решили или отметить какое–нибудь своё собачье памятное событие массовым водным заплывом в центре города на глазах у многих горожан. По мере того как собаки двигались вперёд и не думали поворачивать назад, а скорость их движения была заметно выше, чем у утиного клина, становилось очевидно что они вполне могут их настичь, если ничего или никто им в этом не помешает.
Вероятнее всего, раньше всех, в том числе наблюдавших, как развиваются эти необычные события на воде, c моста и набережных по обе стороны реки горожан, почувствовал надвигающуюся опасность материнский инстинкт возглавлявшей клинообразное движение птенцов утки–кряквы.
Она встревожено стала чуть подниматься над водой, размахивая крыльями, издавая необычный крякающий крик, на который тотчас же стал отвечать селезень свистящими и шипящими звуками.
Он, поднявшись в воздух, стал планировать на воду, пролетая над ней под очень острым углом перед плывущими собаками.
Было видно, что три из них уже заметно устали, и после полетов перед ними селезня, словно только его и ждали, повернули назад.
Но одна собака, не обращая внимания ни на какие создаваемые перед ней препятствия, упорно продолжала двигаться к поставленной цели, не обратив никакого внимания на повернувших назад и не подавая при этом видимых признаков усталости.
Всё больше беспокоясь, мамаша, то чуть–чуть поднимаясь над водой, то находясь в положении, когда задняя часть туловища находится в воде, издавая крыльями звуки вить-вить-вить-вить, стала ими помогать утятам ускорить своё движение.
Это у неё поначалу неплохо получалось, поскольку, видимо, инстинктивно чувствуя смертельную опасность, утята перебирали лапками в воде с максимальной скоростью, пока один из семи утят не стал заметно отставать от своих маленьких сородичей.
Мать, несмотря ни на что, не хотела бросать своего утёнка и старалась, как могла, подгоняла его, вероятнее всего, выбившегося из сил.
Пока не издала уже не крик, а материнский вопль, после которого селезень на большой скорости лапами, а затем и клювом стал царапать и долбить упрямую собаку по голове.
Та в основном по этой причине, а также из–за того, что стала задевать лапами за водоросли, а именно в такое тинное место повела мать своё потомство, повернула назад, возможно, сокрушаясь по поводу неудавшейся утиной охоты.
Сашенька
- Бога ради приходи с любыми вопросами, не стесняйся, всегда буду рада, но только не со служебными делами, они ох как, брр, не просто надоели, а осточертели.
Попьём чайку, поболтаем - дома не с кем, а кроме дома - увы, только работа. Кто-то находит возможность для себя жить интересней, я так им по-хорошему завидую, а вот у меня никак не получается вот уже столько лет, что вспоминать не хочется. По сегодняшним ощущениям: так было всегда и, может быть, когда-нибудь закончится. Так что вот так и живу - как говорят, рада бы в рай, да грехи не пускают.
- Неужели у такой красивой женщины есть грехи? Их не может быть по определению.
- Спасибо, вашими бы устами да мёд бы пить.
Такими и подобными им разговорами была наполнена жизнь симпатичной молодой женщины, не так давно перешагнувшей своё тридцатипятилетие.
Она всегда обращала на себя внимание окружающих утонченными и выразительными чертами славянского лица, обрамлённого пышными тёмными волосами. С красиво очерченным чуть вздёрнутым носиком, чувственными, всегда открытыми для дружественного поцелуя губками и роскошной, несмотря на некоторую излишнюю полноту фигурой.
Глядя на неё можно было безошибочно определить характерный колоритный женский типаж местных жительниц, подвигнувших палехских художников вдохновенно увековечить их на чёрном фоне своих незабываемых лаковых творений.
Несмотря на далеко не юный возраст, она всё ещё продолжала удивлять сослуживцев своей настолько узкой талией, что ей вполне могли завидовать юные кинозвёзды и гламурные модели.
Ещё одна немаловажная деталь привлекательности её внешнего облика: всё та же миниатюрная талия с гармонично высоко расположенным на ней центром тяжести тела.
Природа так распорядилась, что эта вроде бы неприметная и малосущественная деталь всегда настолько волнующе подчёркивала необычную гармонию её тела, особенно при ходьбе в туфлях на высоких каблуках, делая походку неповторимо индивидуальной и завораживающей отчего у мужчин любого возраста голова очень часто шла кругом. Разумеется, если они в эти мгновения были настроены на романтический лад и продолжали себя считать таковыми в любой обстановке. Эта вечная тема бывала для всех особенно актуальна весной, в мае месяце, независимо от служебного положения к ней прикоснувшихся её коллег.
Служит Сашенька, так её все знакомые зовут со школьных лет и, судя по её кроткому нраву, будут звать и на пенсии, при департаменте борьбы с преступностью обычным специалистом-делопроизводителем.
По сути не имея к этим самым подотчётным лихим делам абсолютно никакого прямого отношения, лишь аккуратно и со знанием дела фиксируя движение многотомных дел и отдельных бумажек, от одних сотрудников ведомства к другим по чётко обозначенному каким-то, несомненно, очень умным, склонным к аналитике руководителем и отражённому в ведомственных приказах графику их движения.
Этот график одним людям чем-то напоминает круговорот воды в природе, другим - движение по железнодорожным путям курьерского поезда.
Она сама, понимая, что является при этом департаменте не самым важным, но необходимым винтиком в некоем сложном механизме, призванным организовать активное противостояние преступности по всему комплексу житейских проблем, всегда чувствовала себя в этой системе весьма уверенно, чем-то напоминая сама себе самку-волчицу, находящуюся в большой волчьей стае.
Так бывало при одном настроении, а при другом, в котором находилась значительно реже, всё же иногда размышляла о неизведанных возможностях не такой, какая была у неё размеренная, расписанная на много лет вперёд однообразная чиновничья жизнь. Та другая, без государственных оков, протекающая в свободном, но весьма неустойчивом ежедневном плавании, была далека от реальности.
При этом всегда ограничивалась лишь воспоминаниями о своих близких и дальних родственниках, весьма известных и уважаемых в городе людей, не проецируя их реализованные многими поколениями творческие возможности, не приведи господи, на своё скромное и спокойное существование.
Самым сильным впечатлением последнего времени, а возможно, и за все годы трудовой деятельности в здании департамента для неё оставался образ весьма незаурядного, искренне уважаемого ею Михаила Ивановича - начальника регионального департамента, стоящего в задымлённом коридоре без галстука, с расстегнутым на несколько пуговиц воротом форменной рубашки, в брюках с лампасами, но без генеральского кителя. Как он быстро, несмотря на излишнюю полноту, почти бегом, даже стремглав, перемещался по коридорам, лестницам, кабинетам находящегося в сфере его личной ответственности за сохранность вверенного ему госучреждения.
Таким образом лично организующего вывод сотрудников из здания на свежий воздух из-за внезапно возникшего задымления – локального пожара. По предварительной версии, из-за короткого замыкания электропроводки в одном из опечатанных служебных кабинетов, сотрудники в котором отсутствовали по причине отъезда в командировки.
На этот раз повезло: из-за быстро принятых мер удалось избежать распространения огня по вентиляционным каналам.
Эти вентиляционные устройства, к великому сожалению всех, кто в этом здании когда-либо работал, были выполнены таким образом, что возможность распространения огня через них при внезапном возникновения пожара всегда присутствовала и держала всех, кто знал о таком конструктивном решении устройства вентиляции, в постоянном напряжении,
А построено оно было ещё в начале сороковых годов прошлого века как зловещее и всесильное по тем временам административное здание ОГПУ - объединённого государственного политического управления.
Если модное в то время в архитектуре направление под названием конструктивизм воспринимать по благой цели его авторов - стремлении к максимальной выразительности и экономичности конструкций, то творческий замысел в этом проекте во внешних формах строения, несомненно, выразителен и для кого-то, возможно, и привлекателен.
Но изначально заложенные конструктивные особенности, связанные прежде всего с пустотными перекрытиями и другими способствующими распространению огня в случае его заноса деревянными изделиями многочисленных строительных сооружений, делают его тушение изначально весьма проблематичным, как бы запланированным на огромный риск ещё при проектировании.
Более всего поразило её поведение в той конкретной неординарной ситуации рядовых, таких же, как и она, сотрудников, многие из которых никак не хотели выходить из своих кабинетов, как будто привязанные за ноги к своим письменным столам и находящиеся под неким массовым гипнозом, будто не представляющие на тот момент, как они останутся без служебных телефонов и привычной начальственной обстановки, что имело для них какое-то чересчур важное значение.
Они ссылались на срочные дела, кто-то заявлял при этом, что ему не до обычных взрослых игр: плановых учений по противопожарной безопасности.
Всё это время казалось, что они по какой-то непонятной причине недопонимают, что массивные решётки на окнах делают их положение в случае быстрого распространения огня весьма незавидным.
Через несколько лет эта история будет иметь своё не только более печальное, но и весьма трагичное продолжение.
Личная жизнь Сашеньки, а для незнакомых людей Александры Георгиевны, складывалась в дальнейшем, после этой примерки будущего грандиозного пожара, поначалу так как своим самым злейшим врагам не пожелаешь.
Она никогда не была обделёна мужским вниманием, кое-кто, даже не имея надобности, заходил в её кабинет под каким-либо благовидным предлогом, чтобы воочию полюбоваться на её действительно ивановскую, русскую женскую красоту, настолько своеобразную, что такую встретить невозможно нигде в нашей стране и за её пределами, кроме как здесь.
Проявлялась она не только во внешнем облике, но и в манере словами выражать свои мысли.
Своеобразии её речи, которая была внешне настолько проста и убедительна, что каждый, кто вступал с ней в диалог по любому, даже самому мудрёному поводу, через некоторое время начинал соглашаться с ней во всём, даже если при этом понимал, что по многим аспектам их разговора у него диаметрально противоположная точка зрения.
Кое-кто, выйдя из её кабинета, ещё долго вспоминал, а по какому же поводу он к ней заходил.
Всё это могло бы быть весьма позитивным в её жизни, если бы не было в конце концов весьма грустным явлением в связи со следующим обстоятельством.
До своих зрелых женских лет она дожила так и не выйдя замуж, хотя с незапамятных времён, наверное, сразу после окончания школы, только об этом и думала.
Старалась никогда не показывать вида, всё еще надеясь, что найдется только её единственный и неповторимый человек, который, не обращая внимания ни на какие её девичьи условности и манерность поведения, просто и властно подчинит её волю своей.
Сделает это так, что она даже не обратит внимания, как это просто и само собой произойдёт, и будет она обычной желанной замужней женщиной, не помышляющей ни о какой другой возможной для неё сюжетной линии её дальнейших жизненных устремлений.
Сказать, что таких достойных её руки и сердца людей вокруг не было, значит сказать не совсем то, что было на самом деле.
Они, несомненно, были, даже с избытком, но надо же было до сих пор такому случаться, что среди них за всё время её работы в этом кабинете не нашлось ни одного холостого.
Женатые же поначалу все как один клялись в вечной любви, пытаясь в очередной раз ей внушить, что таких единственных и неповторимых, как она, во всём белом свете не сыскать.
Пытаясь пылко доказывать, что для каждого из них как подлинного кадрового офицера (при этом кто-то причислял себя к продолжателям традиций советского офицерства, кто-то русского), дорожащего своей офицерской честью, а поэтому считающего для себя возможным ею клясться, проще уединиться в комнате с пистолетом с одним патроном, чем оставить её одну после того, что между ними случилось.
Проходили дни, недели, месяцы. Она умела ждать, даже понимая, что это ожидание хорошей погоды на берегу штормового моря. Научилась тихо, по-домашнему, без слёз и скандалов входить с пониманием в абсолютно ей ненужный, накопившийся годами клубок чужих проблем.
Где-то там рушится чья - та семья.
Остаётся ни при делах его бывшая жена, с детьми неразрешимые проблемы, имущественные непонятки.
И только одна лучшая давняя подруга Ирина, сотрудница из спецбиблиотеки, невзирая ни на какие светские манеры воспитания несостоявшейся гимназистки, видя, как она мучается раз от разу всё сильнее от непрекращающихся, похожих одна на другую ситуаций, нелицеприятно говорила об очередном кандидате в женихи:” Пусть собирает чемодан с самыми необходимыми вещами и переходит к тебе жить, благо что есть куда, там разберётесь, и не иди ни у кого на поводу, о себе тоже надо подумать”.
В ответ Сашенька только беззвучно плакала, повторяя, что так не может поступить, чтобы из-за неё кто-то становился несчастным, а главное, что никак неприемлемо, будут страдать ни в чём не повинные дети.
Было ещё одно обстоятельство, которое постоянно тревожило её душу, напоминая о давно минувших временах.
Дома в её комнате, с самого её рождения, к обоям на стенах были незамысловато прикреплены фотографии её многочисленной родни.
Эти лица незримо сопровождали её во всех жизненных ситуациях, присутствовали в её сновидениях, где пересекались их душевные порывы и очень часто сбывались самые смелые романтические грёзы.
Другим более реалистичным обстоятельством, напоминающим о родственниках, было то, что напротив её окон в департаменте, что на бывшей улице Георгиевской, был их семейный двухэтажный роскошный даже по сегодняшним меркам особняк, который как бы постоянно стоял в глазах, создавая непростую психологическую ситуацию, позволяя жить в реальной и воображаемой жизни одновременно в разных временных измерениях.
Она настолько к этому привыкла что порой для неё было затруднительно определить, в какое время она живет.
Чьи лица перед собой она считает реально существующими, какие рожденными воображением и такими привычными контактами с потусторонними силами.
Её многочисленные предки при жизни начинали текстильное дело в изрытом оврагами, с кривыми улицами населённом потомками кривичей намоленном месте, с набойного стола, созданного самим для себя рабочим местом, продавая на ярмарках холсты - результат своего труда на нём, поначалу лишь своего, а впоследствии ещё одного или двух, не более, наёмных работников.
Вырученных денег на безбедную жизнь хватало, а на развитие производства долгое время нет.
Возможно, в это время развилась в душах начинающих предпринимателей всепоглощающая страсть дать возможность своим организаторским трудом заработать на жизнь другим людям, которые до этого не могли свести концы с концами.
Это то ли действительно страстное желание трудиться, сделавшее из обезьяны человека, то ли людское творческое начало, подчёркивающее красоту свободного труда, то ли ещё что-то, доселе неизведанное, но сладостное и желанное, покруче личного обогащения, которое во все времена интересно до известных пределов, обозначенное метафорой, что больше сытого не съешь.
Этот коллективный творческий труд дал свои результаты, которые ещё очень долго будут чтимы потомками.
Были будущие хозяева и риелторами: графские земли стоили дорого, были и те, что подешевле, надо было лишь головку приложить.
При размещении будущих фабрик в складчину на разнице цен можно было неплохую копейку заработать, чтобы её тут же в оборот пустить.
Были и красковары, знающие многие секреты этого увлекательного, даже в чём-то загадочного дела, требующего особого творческого склада ума и сноровки.
Ткачи, прядильщики, ремонтировщики, слесаря - металлисты.
Ставшие прообразом современных теплоэнергетиков - специалисты по паровым котлам, без круглосуточной безаварийной работы которых выпуск текстиля мог быть лишь в гламурных мечтаниях романтичных кисейных дам тех времён.
Чертежи первых труб, высоко задымивших над городом и обозначивших его новый промышленный облик, по-разному воспринимаемый впоследствии, поражают до сих пор инженерной точностью и культурой технической мысли, хотя выполнены были и исполнены в натуре людьми без специального образования, но работающими на себя, а не на дядю.
Был среди её родственников и талантливый публицист, не сумевший перебороть свою страсть к написанию вольных слов.
К нему, несмотря на все его успехи на литературном поприще, родители относились всё-таки снисходительно, как к не нашедшему свою нишу в большом родовом бизнесе неудачнику, выведшему всех их в первый ряд некоронованных ситцевых королей того времени.
Это уже позднее и без их присутствия в особняке на Георгиевской бесштанная гольтепа провозглашала советскую власть, а через несколько лет там же разместила Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, не найдя для себя более достойного занятия, едва не захлебнувшись от безмерной властной истомы в многочисленных кабаках и других питейных заведениях.
Всё-таки услышали небеса Сашенькины стенания о достойном муже. Появился он на её небосводе в облике высокого стройного омоновца, прошедшего все горячие точки, повидавшего немало лиха за свои относительно небольшие годы, служившего в этом подразделении фельдшером.
Вся до этого прожитая жизнь его, видимо, настолько достала за живое, что впоследствии, кроме семьи, он признавал лишь виртуальное пространство в виде Интернета и ему подобных нововведений, к чему Сашенька относилась очень уважительно, прислушиваясь к каждому его слову и благодаря Господа за то, что он такой хороший ей достался.
После её перехода на другую работу и переезда в другое здание в бывшем административном здании ОГПУ случился грандиозный пожар, после которого специалисты пришли к выводу, что это здание восстановлению не подлежит.
Причину случившегося установили в том, что кто-то из сотрудников по пьяной лавочке бросил в урну с бумагами непотушенный окурок.
В чем у многих людей, долго проработавших в этом здании, возникли большие сомнения, из-за возможных иных технических возможностей.
Но, как бы то ни было, назад уже ничего не вернёшь.
И лишь семейный особняк Полушиных выделяется горделивой осанкой среди новых соседей в самом центре города: ресторана с официантками в высоких стилизованных кокошниках, торгового центра, ночного клуба, - обступивших его со всех сторон, спокойно и с достоинством продолжает формировать свой многовековой облик города.
Последний день мая
Раннее светлое утро на песчаных берегах Уводи, между Соковским автомобильным мостом и Сосневским пешеходным, выдалось без единой тучки на небосводе и без обычного для этого времени года беспокойного порывистого ветра.
Начало дня обещало постоянным обитателям этой местности погожий солнечный денёк и сопровождалось долгожданным разноголосым и вольным птичьим пением.
Даже для самых взыскательных поклонников птичьего певческого творчества находились чарующие звуки, каждый из которых был неповторимым, спонтанным и слаженным.
Они никогда не поют все вместе, каждая старается дополнить колоритом своего голоса общее хоровое звучание, чувствуя самый подходящий момент для вступления.
Иначе, как присутствием на подсознательном уровне слушателей такого же незримого опытного дирижёра, как и у исполнителей, восприятие этого уникального музыкального феномена последнего весеннего дня невозможно ощутить.
Слушая птиц и глядя на то, как маловодная река, подпитываемая в основном снегами и дождями, неспешно и плавно несёт свои весенние спокойные воды по обетованной для местных жителей ивановской земле, не верилось в её беспокойный и своенравный характер, имевший место быть в недавнем, ещё обозримом прошлом.
Её прибрежная, как и вся остальная граничащая с ней территория в пределах городской черты, полвека тому назад была втихаря засватана на “третью - пролетарскую столицу“ союзного государства.
Но не случилось. Не была выдана по причине состоявшегося в одночасье развала этого самого Союза, которому, казалось бы, ещё долгие лета сносу не будет.
Так и до сих пор как ни в чём не бывало она продолжает пребывать всё в том же привычном для себя статусе - земель областного стольного града Иванова.
Что - то не срослось в этой затее, бывает. Знать, не очень-то кому-то и хотелось такого нового брачного союза.
К обозначенной в названии рассказа дате - последнего дня весны, помеченной, к тому же, в календаре памятных дат новым праздником - Днём российских адвокатов, среди первозданной нежно-зелёной листвы, расположенных вдоль речных прибрежных аллей, пешеходных дорожек и тропинок уже сумело с чувством, толком, расстановкой разместиться и начать репетицию многочисленное голосистое пернатое население.
Река с небольшой скоростью течения привлекла этих птиц, разумеется, не наличием на её берегах каких-либо свидетельств, связанных с профессиональной деятельностью последователей красноречивого адвоката Ф.Плевако, блестяще защищавшего в позапрошлом веке участников стачек фабричных рабочих.
О таких фактах массового гражданского неповиновения больше помнят берега притока Уводи - реки Талки, с памятными местами маёвок на пологих берегах, особенно приметными около мыса Доброй Надежды.
Птицы же прилетели сюда, разумеется, не благодаря этим непонятным для их скромных умственных возможностей рассуждениям о прошлых занятных событиях, а из-за обилия самых разных кормов, спокойной обстановки и хороших защитных условий для предстоящего гнездования.
Каких только птиц здесь нет: и перелётные, и оседлые, и зимующие в наших краях, и пролётные - совсем случайно залетевшие.
Вот стрижи. Высоко парят в небе. Стремительные как равнобедренные чертёжные треугольники, брошенные вверх ловкими мальчишескими руками.
Возможно и от такой примитивной воздушной геометрии, наскучившей птицам за время полётов по прямым маршрутам, они всегда так несуразно крикливы.
Поэтому вызывают к себе некоторое внутреннее неприятие от этих специфических, но всё же неприятных для слуха тембров голосов.
Гораздо ниже летают ласточки - береговушки. Как воздушные акробаты, они лихо пикируют на землю, запросто кувыркаются.
Они могут совсем легко напиться, делая фигуры высшего пилотажа и пролетая на большой скорости над водной гладью.
По только им известным причинам они, постоянно о чём-то своём чирикая, не очень-то заботятся о том, чтобы быть кем-то услышанными.
И почему-то большую часть своей таинственной жизни проводят в непрерываемом стремительном полёте, перемещаясь в пространстве по непредсказуемым траекториям.
Вероятнее всего, именно поэтому, не имея других объяснений на сей счёт, многие считают их святыми птицами, между прочим, руководствуясь результатами своих наблюдений, что ласточки весну начинают, а соловьи заканчивают.
Неподражаемое, звучное, с большим количеством колен, щёлканьем, рокотом, свистом, пение этих известных природных талантов, слышится здесь в конце мая в любое время суток.
Не перестаёшь удивляться, как такая маленькая и невзрачная на вид пичуга так красиво, долго и самозабвенно поёт, завораживая не только слушателей, но и себя любимого.
Только этим можно объяснить то обстоятельство, что при всей своей склонности к постоянному нахождению в исполнительском, артистическом экстазе, весьма опрометчиво забывает порой, о всегда грозящих в таких ситуациях опасностям творческим, легко ранимым, существам.
Одна из которых заключается в возможности быть банально съеденным согласно никем не отменённому закону джунглей не комплексующими по поводу понятий добра и справедливости прожорливыми хищниками.
Не исключено, что это может произойти в одной из элементарно прогнозируемых ситуаций с милым домашним котиком, выпущенным из надоевшей ему за время уличных холодов квартиры такими же милыми интеллигентными людьми. С полной свободой действий: погулять, попастись в последний день весны на зелёной лужайке с молоденькой травкой, содержащей целебные свойства.
А также получить в связи с новыми возникающими обстоятельствами возможность познакомиться поближе, например, с неподражаемым соловушкой, пощекотать его своими острыми зубками за буровато-серые бока, не придавая особого значения тому, что объект столь пристального его внимания, возможно, только что прилетел после зимовки в жаркой Африке.
Случиться эта нежелательная встреча может хоть во время выступления певца на родной импровизированной зелёной сцене, хоть после него.
Можно себе представить, как невысоко от земли, среди распустившихся первых листочков большой цветущей ветви какого-либо лиственного дерева, например, ивы или ольхи, во время исполнения то радостных, то печальных песен случится, такая незадача.
И всё это из-за неискоренимой беспечности творческой личности, позволяющей входить в свой ближний круг нежелательным агрессивным субъектам.
Допускать их приближение к себе на расстояние, вплоть до вытянутой руки. Результат плачевный – преждевременное завершением своей творческой карьеры.
Но это то, что могло бы быть. Если бы что-то другое в связи с этим обязательно произошло.
Такая вероятность не велика, но при определённых обстоятельствах вполне могла бы быть.
Как в присказке. Она находится где-то ни далеко - ни близко, ни высоко - ни низко.
А вот что произошло на самом деле всего за несколько дней до последнего в этом году дня весны.
Оно не могло ни при каких обычных обстоятельствах быть отменённым и осталось в памяти всех, кто хотел принимать в этом памятном действе участие.
А случилось вот что. Горожане, как всегда, просто и без затей отметили юбилей – 140-летие со дня основания своего города.
Даже прогулка ста сорока невест - настоящих, бывших и будущих - по центру города в подвенечных платьях выглядела естественно и неповторимо, как само собой разумеющееся, непридуманное мероприятие.
Было ощущение, что все зрители, сразу не выплёскивая свои эмоции, внутренне светятся, излучая флюиды радости, с гордостью сопровождая взглядом такое большое созвездие красивых девушек.
Каждая из них была действительно в космическом, штучно-неповторимом варианте. Может быть, и сама не догадываясь, как органично и привлекательно выглядит среди других таких же звёздочек, о которых всегда говорят уважительно, с придыханием в голосе - заневестилась.
Если бы это фантастическое зрелище не было перед глазами, то вряд ли возможно было его представить.
А если бы и удалось это сделать, то невозможно было бы поверить в то большое счастье, которое выпало окружающим, - жить рядом с такой красотой.
Не поэтому ли жители многих других городов, считающихся и побогаче, и покраше, втайне по-хорошему завидуют ивановцам.
Но, несмотря на такую завидную перспективу, приезжать сюда на постоянное место жительства не торопятся.
Продолжая совершенно искренне описывать неподдельный восторг от увиденной феерии, хочу признать, что если бы даже не очень-то и хотелось, но тем не менее было можно в те недолгие неповторимые мгновения дать волю своей фантазии и признаться самому себе в том, что может ли быть вообще что-либо из увиденного тобой за все прожитые годы более возвышенным, чем эти будущие и настоящие матери, жёны, которые, смеясь и радуясь на майском солнышке, дыша полной девичьей грудью, под бравурные мелодии духового оркестра проносятся мимо тебя, как свежий ветер перемен и грядущего обновления.
Надо было воочию наблюдать, как обычная асфальтовая дорога превратилась в полукилометровый подиум, по которому дефилировало, как в лучших традициях современного модного показа большая лебединая стая, самое светлое, чистое и нетронутое.
Кроме этого эмоционального всплеска, было приятно наблюдать и другой: как ивановцы и многочисленные гости по достоинству оценили то, что зоологи местного зоопарка, выпустили из своего вольера в Уводь у Театрального моста под свою ответственность грациозных и величественных белых лебедей, олицетворяющих своим поведением на воде и в полёте красоту и романтику любовных отношений.
Те настолько быстро, по-хозяйски освоились на новом месте обитания, с самым большим в городе скоплением людей, что во время вечерней канонады красочного праздничного салюта спокойно чистили пёрышки, поглядывая друг на друга влюблёнными глазами, не испытывая от шума и грохота совершенно никакого беспокойства.
Продолжали радовать окружающих не меньше, чем разлетающиеся по небу разноцветные декоративные огни.
Совершенно неожиданно на фоне простоты и сердечности большинства мероприятий с оттенком политизированности получилось задолго до юбилейных дней запланированное открытие памятника одному из представителей яркой плеяды основателей мануфактурного дела в Иваново-Вознесенске Якову Гарелину.
Дела, благодаря которому после московских пожаров 1812 года местная текстильная промышленность получила прекрасную возможность бурно развиваться, имея рынки сбыта своей продукции.
Их зёрна предпринимательского и организаторского таланта брошенные в подготовленную ранее почву, дали прекрасные всходы.
Как и трудолюбие, творческая жилка непосредственных исполнителей нестандартных технических решений ткачей и раклистов, батанщиков и механиков, обеспечивающих сложный многоступенчатый технологический процесс производства расширенного ассортимента набивных и других тканей, позволивших реализовывать самые смелые планы владельцев фабрик и мануфактур.
Рынок, оказавшийся свободным в связи с закрытием московских аналогичных производств, был быстро наполнен ивановскими тканями.
Они стали пользоваться постоянным спросом у покупателей, благодаря современному для того времени отделочному производству с высококачественными красителями, изобретёнными и опробованными ранее, ещё в заварках и мытилках на берегу Уводи, а также вследствие оригинальности наносимых на ткани рисунков.
Учитывая быструю оборачиваемость вкладываемых средств и собственного труда в получение прибыли, появлялись всё новые возможности для накопления средств в семьях владельцев.
Улучшалось материальное положение наёмных работников, больше выделялось денег на развитие городского хозяйства.
По прошествии двух веков вряд ли возможно объективно сопоставить реальный вклад известных семейных династий в становление и поэтапное развитие города.
На генеалогическом древе каждой из них тот период беспристрастно фиксирует определённую, вызванную реальными жизненными обстоятельствами закономерность. Первые, а значит, наиболее вольнолюбивые и успешные из крепостных крестьян, чаще всего имеющие большие семьи, которых не подмяли под себя графья, князья и их приказчики, решили во что бы то ни стало сменить свой социальный статус через обучение всех родственников новому делу.
Это в конце концов и привело к тому, что они добились желаемых результатов.
Далось это большими усилиями, ежедневным семейным трудом от зари до зари, когда методом проб и ошибок осваивалась и постоянно творчески совершенствовалась технология набойки тканей и другие сопутствующие премудрости.
Основатели династий, изучив специфику выездной торговли, постепенно приходили к пониманию необходимости расширения семейного бизнеса.
Принятие на работу первых наёмных работников, для которых это также был один из первых шагов к будущей самостоятельности, оказывалось следующим этапом выбранного ими пути к намеченной цели.
Только тем стартовать пришлось, как в современных автомобильных гонках, со второго ряда, но кое-кто из них сумел обойти стартовавших ранее.
Нередко они получали производства в аренду, а затем выкупали их.
Далее - создание мануфактур, фабрик, фирм, товариществ, жёсткая конкурентная борьба их владельцев за место под солнцем на постоянно развивающемся рынке.
И не прекращающийся круглые сутки стук ткацких станков и мерное жужжание прядильных машин, постоянное обновление ассортимента завоевавших хорошую репутацию ивановских тканей.
Куда вкладывать заработанные средства?
В расширение производства, закупку привозного хлопка, зарплату работников, семейные нужды, общегородские проблемы?
Это далеко не полный перечень вопросов, на которые отвечало купеческое сословие тех времён, перекладывая бремя ответственности перед потомками за решение общегородских проблем на самых уважаемых из своей среды.
Я. Гарелину, судя по беспристрастным документальным свидетельствам той поры, удалось сделать немало.
Прокладка первых водопроводных сетей, благоустройство территорий, дороги и тротуары, парки и скверы, библиотеки и учебные заведения, больницы…
Многого из задуманного реализовать не удалось, но все свои капиталы он завещал городу.
Большим жизненным испытанием стала ранняя смерть сына Германа, после чего в основной родовой ветви стала преобладать женская линия.
Его праправнучка Елена Викторовна Святова {Гарелина}, c золотой медалью закончив школу, работает преподавателем университета. Её примеру последовала дочь. В семье - семимесячная внучка.
Недалеко от Сосневского моста, там где река Талка впадает в Уводь, этим утром ставила на крыло своё потомство осторожная мамаша - утка-кряква.
Сначала желтовато-коричневые птенцы погрелись под её крыльями, слушая одобрительное тихое покряхтывание рэб-рэб-рэб. Затем полюбовались, как мамаша постояла в реке на голове, вверх хвостом. Потом вместе с ней послушно поплавали у заросшего камышом берега и отправились почистить пёрышки и поспать в прибрежные заросли. Через пару месяцев они самостоятельно поднимутся в небо.
Содержание
На взводе и на разводе. Повесть
Глава первая. На взводе
Глава вторая. На разводе
Глава третья. Продолжение следует
Глава четвёртая. Диалог
Глава пятая. Подвели итоги
Две повести для театра. Синопсис
Фабрика. “Кавказ“ предо мною. Пьеса
Аркадий Северный. В штопоре. Пьеса
Роза чёрная. Повесть
Глава первая. Чёрный ворон
Глава вторая. Тётя Ксения
Глава третья. Клюшкин мост
Глава четвёртая. Клён ты мой опавший
Глава пятая. Новые центурионы
Аркадий Северный. Эссе
Коротко о важном. Синопсис, продолжение
Белые халаты. Повесть
Глава первая. День полнолуния
Глава вторая. Накануне
Глава третья. Дело врачей
Глава четвёртая. После приговора
Вместо эпилога
На солнцепёке. Повесть
Глава первая. О несносной жаре, пожарах и мытарствах пчеловода-любителя.
Глава вторая. Об окончании морской службы, бесовщине и судьбе фронтовика
Глава третья. О родителях, проституции и спорте
Глава четвёртая. О свободном труде, пьянстве и задержании
Глава пятая. О нравах обезьяннего периода и гибели лишнего человека Эпилог, в котором кратко сообщается о судьбе героев
Дни закрытых дверей. Повесть
Глава первая. Тополиный пух
Глава вторая. Подруги
Глава третья. Кристина
Глава четвёртая. Адмиральша
Глава пятая. Бумеранг
Глава шестая. Перед дальней дорогой
Эпилог
Короткие повести
Чудное дерево
День мартовского кота
Красная горка
Сашенька
Последний день мая
Об авторе
Сайковский Евгений Вячеславович. Продолжатель старинного рода белорусской шляхты. В тридцатые годы прошлого века многие родственники были репрессированы.
Закончил школу в г.Бобруйске республика Беларусь, индустриальный техникум и юридический институт. Майор в отставке. Более тридцати лет член Союза журналистов России.
Автор многих литературно-худрожественных произведений, публицистики. Живу и работаю в г.Иваново.
Аркадий Северный
© Copyright: Евгений Сайковский, 2013
Свидетельство о публикации №213060800671
Свидетельство о публикации №213060800671
Рецензии