Сын Зари. Глава 3

Злобная Тьма, которую порождал Властелин Ада, была столь сильна, что, превращаясь в тугие, яростно хлещущие по границе света, щупальца, и словно пыталась пробить брешь между мирами и затопить своей чернотой такой ненавистный Свет. Но на самом деле, эта Тьма не могла проникнуть сквозь тонкую грань, так как Порождающий Тьму не был способен сохранять целостность и постоянство созданного им мира Хаоса. Его мир изменялся и менял свои формы, перетекая из одной в другую. Тьма была Злом сама в себе и рвалась на куски от собственной злобы, черными хлопьями сажи опадая вниз, словно в Аду шел черный снег.

Тот, кто Рождает Тьму, находясь в самом центре кипящего злобой Ада, был словно ледяным кристаллом застывшей Тьмы. Антрацитовые отблески его граней порождали все новые и новые отражения своего хозяина, идеальные в своем воплощении абсолютного Зла. К бессильной ярости Князя Тьмы, ни одно из его отражений, в своем первозданном виде, не могло проникнуть сквозь тонкую грань в мир Божественного Света. Для этого в созданном Богом Мире должен был измениться тот, для кого этот Мир был создан. Поэтому Порождающий Тьму, притаившись в глубинах созданного им Ада, тонкими щупальцами своей мысли трогал, едва касаясь, границу между мирами. Он ждал. Его абсолютный слух, даже находясь за гранью Мира, улавливал биение крови живых существ, время от времени оказывающихся в опасной близости от Грани. Он ждал того, кто поможет ему проникнуть туда, где наслаждается каждым мгновением жизни тот, кого Темный ненавидел лютой ненавистью. Адам, ничтожный червяк, занявший его, когда-то самого светлого из братьев, место. Мысль Темного прикасалась к сознанию Божьих тварей, отчего те на мгновение замирали, словно парализованные его темной волей. Теплокровные, любящие ласку человеческой руки, животные не годились для той роли, которую назначил им Властелин Тьмы, потому что их горячая кровь была еще губительна для ледяного сознания Темного. Мелкие насекомые и ящерицы, каменевшие даже от легкого прикосновения мысли Рождающего Тьму, не способны были вместить в свое сознание даже частицу его темной воли. Дельфины и рыбы были ограничены в своем передвижении и не могли исполнить необходимое.

Вот, сознание Темного коснулось мозга, питающегося холодной кровью. Близко, еще ближе… И вот уже через мгновение, Создавший Ад, приняв образ хладнокровного змея, стремится туда, где блаженствует в своей безгрешности виновник его падения.

Лучи заходящего солнца, отражаясь разноцветными бликами на поверхности водной глади, искрились капельками драгоценного хрусталя в брызгах воды. Сквозь отливающую золотом в лучах вечернего солнца воду, разноцветные камешки на дне озера просвечивались дивным узором. Стайка мелких серебристых рыбешек сновала недалеко от берега, весело играя и резвясь с прекрасным созданием. Это была Ева. Ласковый взгляд, отражавших синеву озера глаз, внимательно следил за снующей вокруг мелюзгой. Рыбешки кружили вокруг Евы, то разбегаясь в разные стороны, то снова собираясь в резвую стайку. Взмах по воде тонкой рукой, и серебристая мелочь брызнула живым веером в разные стороны, а солнце отразилось разноцветными искрами в каждой, поднятой взмахом, капле воды. Звонкий смех, подобный журчанию горного ручья, разнесся над озером. Серебристые друзья Евы, возвращаясь вновь и, хороводом кружась вокруг, тыкались носами в подставленную ладонь, и тут же снова рассыпались, ускользая серебристой искрой, прячась в плывущей по воде роскошной копне золотых волос. Чуть поодаль большие, переливающиеся чешуей рыбины, медленно кружась, снисходительно посматривали на игривую мелочь. То там, то здесь, светясь роскошными кружевными куполами, парили медузы.

Наигравшись, Ева вышла на берег, ступая по мелкому золотистому песку. Ласковый теплый ветерок тут же подхватил, тихо шевеля, длинные густые пряди волос, бережно высушивая каждый волосок. Солнце, осушая, коснулось лучами капель воды на ее коже. Изумрудная трава расстелилась шелковым ковром под ноги, а бабочки запорхали над ней, осыпая душистой цветочной пыльцой. Ева направилась по тропинке в сад, и деревья склонили в поклоне, тяжелые от плодов, ветви. Она протянула руку к сочному спелому плоду с тонкой золотистой кожурой, покрытой легким пушком, и он скатился с ветки в ее ладонь. Ева поднесла его ко рту, собираясь отведать сочной мякоти…

-А разве Отец ваш не запретил вам есть плоды в саду Его? – тихий, вкрадчивый, с легким шипением, голос прошелестел из густой листвы. Изумрудные, ячеистые глаза Змея, не отрываясь, смотрели на Еву. Змей, плавно перетекая чешуйчатым телом, спустился ниже, обвив ствол дерева. На спине его, из складок змеиной чешуи, мелькнуло и вновь спряталось радужное крыло. Ева с любопытством взглянула на говорящего Змея.

-Нет. Отец разрешил нам есть любые плоды в Его саду. – Наивная и неискушенная Ева не могла заметить хитрого отблеска в ячеистых глазах говорящего. – Все что есть в этом саду Он дал нам. И даже плоды Древа Жизни, дающие вечную жизнь всему живому, Он дал нам. В них Свет Его Жизни. Вкушая эти плоды, мы наполняемся Его Светом и обретаем Жизнь вечную. Только с Древа познания Добра и Зла Он запретил нам есть плоды.

-Отдав вам все, Он плоды только одного Древа оставил для себя? – Змей изобразил удивление.

-Что ты! – Ева улыбнулась, обманутая притворной неосведомленностью Змея. – Отец не ест никаких плодов. Он не нуждается в плодах, дающих вечную жизнь, потому, что Он сам – Жизнь и Вечность и Он дает Жизнь вечную всему в этом мире. Плоды с Древа познания Добра и Зла губительны для нас. Если мы вкусим их, то смертию умрем. Запрещая нам их есть, Отец уберегает нас от погибели.

- Ты не права, моя прекрасная дева. Видимо ты не внимательно слушала, что говорил вам Отец.– Змей, не отрывая взгляда переливчатых изумрудных глаз от глаз Евы, стек на тропинку, свиваясь в тугие кольца, и, словно перетекая из одного кольца в другое, незаметно продвигался к заветному Древу, увлекая за собой завороженную его взглядом Еву.
 
- Отец, который всемилосердый и вселюбящий,  не мог сотворить ничего,  несущего смерть. Смерть несовместима с Его светом. И плоды с этого древа не могут нести гибель. Я сам вкушал их и, как видишь, жив. Но, вкусив плодов с Древа познания Добра и Зла, вы станете равными Ему, Всеведущему, и обретете мудрость. Отец не хочет, чтобы вы стали равными Богу. Он боится, что тогда вы перестанете любить Его так, как сейчас.

-Да разве же можно перестать Его любить? – искренне удивилась доверчивая, в своей неискушенности, Ева. – Разве ты, вкусив плоды с этого Древа, перестал любить Его?

-О, дева! Я преклоняюсь пред мудростью и величием Создавшего меня! Не могу не восторгаться Его могуществом. – Змей намеренно уклонился от прямого ответа, ведь в Раю еще невозможной была Ложь. Ей только предстояло родиться из семени, зароненного Темным. Но Ева, еще не ведавшая порока, не заметила недомолвки.

-Отец сказал нам, что, вкусивши этот плод, мы вкусим Смерть.

-Да Смерти просто нет в Раю! – коварный искуситель незаметно подвел Еву к Смертоносному Древу. – Ты посмотри, как прекрасны эти плоды! – Змей обвился вокруг заветного Древа. – Глянь, как прозрачна золотистая кожица. Сквозь нее просвечивают семечки. Эго душистая мякоть дает мудрость, равную мудрости Бога. Познание Добра и Зла научит вас еще больше возлюбить Отца своего. Вкуси его и стань как Отец.

Ева протянула руку, и запретный плод скатился в нее. Плод был так прекрасен, что, не в силах побороть искушение, Ева откусила от него. Сладкий сок брызнул во все стороны, и душистый дивный аромат разлился вокруг. Змей, погасив в изумрудных глазах вспыхнувший огонь злорадства, исчез в густой листве.

-Как же дивен вкус у этого  плода! Пусть же и Адам отведает его и тоже станет равным Богу. – Ева устремилась на поляну, где под деревом лежал в траве Адам, уча веселому стрекотанию кузнечика.

-Адам! – радостно позвала его Ева, оторвав от важного занятия. Адам поднял удивленный взгляд.

-Адам, попробуй, какой чудесный этот плод! – протянула ему на ладони надкушенное яблоко.

-Жена моя! – Адам, ощутив душистый аромат плода, и поняв, что это за плод, в страхе отшатнулся. – Что сотворила ты? Ведь этот плод с запретного Древа, плоды которого Отец наш запретил нам есть. Ты разве жаждешь смерти?

-О, нет, Адам! Ты видишь, я жива! Мне Змей поведал правду. Отец нам запретил есть эти плоды лишь только потому, что, познав Добро и Зло, мы станем равными Ему. – Бери же, ешь. Змей мне сказал, что Смерти нет в Раю. Отец в своей Любви просто не мог ее создать. –Чудесный плод на протянутой ладони Евы выглядел так соблазнительно, что Адам заколебался.

В душе Адама, видевшего перед собой вполне живую Еву, желание отведать запретного плода, боролось со страхом нарушить запрет Отца. Но смертоносный аромат, который вдохнул Адам, уже тронул своим дыханием его разум. А Ева, плоть от плоти Адама, вкусив Смерти, уже несла ее яд и ему. Адам взял в руки плод и надкусил…

Последний луч, заходящего солнца с грустной печалью коснулся щеки Адама и потух, захлебнувшись в потемневшем море. Кузнечик, которого учил Адам, замолк, резко оборвав ноту. Птицы в страхе замолкли, и песня ручья стала похожа на плач. Чайки с громким стоном заметались над мертвеющей гладью озера, и дельфин, высунув острую мордочку из воды, ронял крупные слезы, с тоской глядя на Человека. Земля под ногами Адама тяжко вздохнула. Листья деревьев, на которые попали брызги смертоносного сока, почернели и осыпались, цветы, которых коснулось дыхание тлена, наполнявшего аромат плода, поникли и уронили свои прекрасные головки вниз. Пчелы, пившие нектар из отравленных цветов, замертво упали на землю. Луна, в окружении звезд выплывшая на небо осветила Мир, который изменился вместе с Адамом. Еще только чуть-чуть, совсем незаметно, но тлен уже коснулся Мира, который Адам поставлен был возделывать.

Бог, Всеведущий и Всепонимающий в тот самый миг, как Адам вкусил запретный плод, почувствовал, что в Мире родилась Смерть. Оставайся Адам послушным воле Сотворившего его, все пути, которые лежали бы перед Адамом и Евой, вели бы только к радости и Божественному Свету. Но, Адам, изначала имевший свободную волю и свободный выбор всего между двумя путями, выбрал тот, который лишил его Рая, лишил возможности вкушать плоды Древа Жизни. Тлен и Смерть наполнили  сосуд, который еще недавно был наполнен Жизнью и Божественным Светом. Адам умирал и вместе с ним умирал Мир, в котором обитал смертный Адам. Этот процесс умирания не был мгновенным, возможно пройдут тысячелетия, пока  Мир, принявший смерть через Адама полностью превратится в прах. Миру помочь уже было нельзя. В тот миг, когда в Мире родилась Смерть, вселенский маятник качнулся, и стал отсчитывать мгновения, года, тысячелетия… Бог не мог остановить этот маятник и тем самым нарушить Им же установленный Закон. Но Бог мог спасти Человека. Он уже видел то будущее, которое ждет Адама и его потомков, уже знал те события, которые вернут Адама в Райский сад. И Он ведал Спасителя, того нового Адама, который придет спасти умирающий Мир и остановит маятник Смерти. А еще Бог ждал раскаяния. Он ждал, когда его дети осознают, в чем заключалось Добро и в чем заключается Зло. Он ждал, когда солнце взойдет над тленным Миром…