Охота. net. День из жизни охотинспектора

Валерий Анипко
                Памяти Ю.М. Моисеева

      Юрий Михалыч, мы его называли «дед», пыхтя и отдуваясь, грузновато вылез из УАЗа, поставленного за пригорок, чтобы его не было видно с дороги.
      - Наконец-то, приехали, - сказал шестидесятилетний охотинспектор. – Чуть душу из меня не вытрясли, друзья-охотники.
      - Здрасьте, - удивился Александр Николаич, по-простому «Санчо» или «ноль первый». – Дорогу кто показывал? Вон Василич раза три просил «тормознуть перекурить». А вы отмахивались: «Еще чуток – и мы на месте».

      - Этот чуток километров на двадцать потянет, - сказал я, то есть, Василич, или «ноль третий». -  Да еще по этим ухабам. Я уж думал, что по приезду придется кишки обратно в себя запихивать. Не дорога, а одни ямы.
      - Не одни, а много, - подключился Михал Михалыч с позывными «Мишель» или «ноль второй». – И даже очень…
      - Кто бы жаловался, - возмутился Санчо. – Ты же всю дорогу продрых сзади на мягких спальниках. Хотя, извини, забыл, что это твое самое любимое занятие…
      - Так это ты сурков проспал? – сказал Юрий Михалыч. – Как же, наслышан…
      - У-у, змей, - повернулся ко мне Мишель. – Ославил на весь свет… Теперь все, кто зовет на охоту, обязательно добавляют: «Заодно и выспишься».
 
      Охотинспектор достал из машины бинокль и пошел на пригорок. К местности привязаться хочет. Ноль первый пошел следом.

      - Да и перекусить бы уже не помешало, - сказал ноль второй, расстилая в тени УАЗика спальник, на него газету. И из своего рюкзака стал выкладывать на нее вареную курицу, два круга колбасы, полголовки сыра, помидоры, огурцы, пять лепешек, банки с солеными баклажанами, сметаной, пакеты с пирожками, ватрушками…
      - Может, хватит…? – не выдержал я. – А то переешь, и опять самое интересное проспишь…
      - Уйди на безопасное расстояние. Я на тебя груб. Санчо! - крикнул ноль второй в сторону, уже возвращающихся охотинспектора и ноль первого. – Убери ты его от меня… А то я из него сейчас шашлык сделаю…
      - Опять сцепились? – сказал подошедший ноль первый. – Я бы и сам его давно убил за его розыгрыши, но все время думал – может он нам еще пригодится. А ты не вмешивайся в его внутренние дела, - это он уже мне. - Ты же видишь - он слабенький, изнурен заботами, ему хорошо питаться надо… Поэтому его Ася на охоту ему столько и собирает…
       - Это он-то слабенький? – хмыкнул я. - Да он кулаком с одного удара быка убьет…

      В сторонке посмеивался Юрий Михалыч. Он давно нас знал, как неразлучных друзей, постоянно подкалывающих и разыгрывающих друг друга. Однако, несмотря ни на что, проводивших вместе все свободное время. Мы любили все необычное, и уже не раз составляли охотинспектору компанию по отлову "браконьерчиков", как почему-то он их ласково называл.

      - Машина идет, - вдруг встрепенулся, уже усаживающийся к «столу», Санчо.
      Стали прислушиваться. Откуда-то донесся еле слышный звук работающего мотора. Все сразу засуетились… Я бросился к машине и стал передавать: Юрию Михалычу милицейскую полосатую палочку, Санчо – карабин «Барс», Мишелю – его пятизарядный зверобой двенадцатого калибра марки МЦ. Себе я достал карабин «Сайгак» - точную копию автомата Калашникова. На пояс, как и Юрий Михалыч, я повесил кобуру, в которой, правда, были сигареты и спички. Для полного комплекта… Карабины принадлежали охотинспекции. Дед получал их при выезде с такими же, как и мы, нештатными инспекторами. У него самого был только служебный пистолет ТТ.
      
      Такое вооружение было не лишним. В казахстанские пески Мойынкум осенью с севера приходят огромные стада антилоп-сайгаков, которых охотинспекторы и должны охранять. Здесь у них свадьбы – гон называется. Кроме того, в песках полно и своей, постоянно здесь живущей, дичи. В тростниках вокруг почти пересыхающих летом озер и в непроходимых тугаях рек Талас и Чу водятся кабаны, камышовые коты, коты манулы, тростниковые рыси каракалы, утки, лысухи, гуси, белые цапли, выпи кау-кау, стрепеты, фазаны. На открытых пространствах с зарослями крупных кустарников – саксаула, джузгена и кандыма - много косуль-еликов, зайца-толая, барханных котов, лисичек-корсаков, волков, шакалов. Но самые главные объекты охраны в песках - это дикие ослы – куланы, каракурюки – джейраны, и чернобрюхие рябки. Они занесены в Красную книгу, и за охоту на них следует уголовная ответственность.
      
       Да и в ущельях гор Каратау и северных склонов Киргизского хребта, к которому почти вплотную подходят мойынкумские барханы, обитают архары Марко Поло, тянь-шаньские бурые медведи, снежные барсы, черношапочные сурки, дикобразы и горные индейки улары, также занесенные в Красную книгу. Это уже не говоря о сибирских козлах тау-теке, обычных красных сурках, кекликах, куропатках, барсуках, куницах, горностаях, хорьках и другой дичи, охота на которую разрешена только в определенные сроки и строго по лицензиям… На все это изобилие и точат зуб любители палить во все подряд. Чаще всего инспекторам попадаются «сайгачатники». Ладно бы - с двумя-тремя антилопами, а то ведь за один выезд убивают по 15-20 штук. Один раз задержали группу на двух грузовиках аж с семьюдесятью двумя сайгаками.   

       Наверняка кто-то подумал, что зачем нам в мирное время такой арсенал – пистолет, карабины-автоматы, многозарядный зверобой… Отвечу – это чтобы не только быстро задержать нарушителей, но остаться в живых. Вон Володе Волкову зарядом картечи они прострелили ногу, Пете Бургадту – руку. Димке Василенко зарядом дроби попали в голову – еле жив остался. А потом в один из рейдов Петю, Димку и охотинспектора Федю Желдыбаева – браконьеры вообще убили. Поэтому мы так серьезно и готовились к встрече неизвестной машины, идущей из безлюдных мест. Зачем ее туда понесло? Да и время было предпраздничное… Самой повод для добычи дармового мяса. В Джамбуле (сейчас – Таразе) многие считают очень престижным подать в праздник дичину на стол.

       …Санчо пробежал метров пятьдесят по ходу машины и залег с «Барсом» метрах в двадцати на другой стороне. Я отошел в ту же строну метров на пятнадцать и встал прямо на дороге с автоматом наперевес, в смысле - с  «Сайгаком». Мишель со зверобоем в одной руке и мегафоном в другой -  остался на месте. Юрий Михалыч с полосатым жезлом подошел к краю дороги...

      …Звук мотора за бугром был уже совсем рядом…

      Сначала появился капот машины. После того, как она перевалила верхнюю точку бугра, стало видно, что это ЗИЛ стотридцатый, бортовой… До него было метров семьдесят. В кузове стояли двое. Сколько сидело в кабине - отсюда видно не было. Они нас сразу заметили, и машина резко встала. Развернуться там невозможно - справа и слева от дороги сплошные заросли старого саксаула. И ломиться напрямик через них бессмысленно – сразу шины пробьёшь… Двое в кузове сначала присели, а потом встали уже с ружьями в руках… Ого,  ребята серьезные… Прошло минут десять. Они стояли, мы стояли…  Но вот опять завелся двигатель, и ЗИЛ медленно двинулся в нашу сторону. Когда до него осталось метров двадцать, стали различимы выражения лиц стоявших в кузове... Мужики явно были настроены решительно…

      - Остановитесь, охотинспекция! - оглушительно выдал в мегафон ноль второй. – Проверка транспорта и документов…
      Машина как шла, так и шла… Юрий Михалыч махнул полосатой палкой, но было видно, что останавливаться они не собирались. Из окна кабины высунулся еще один ствол… Ни фига себе…
      - Немедленно остановиться! – опять прокричал Мишель в мегафон. – Или мы будем действовать в рамках закона!

      ЗИЛ поравнялся с дедом, но так и не остановился… Мужики в кузове теперь уже стояли у левого борта. Они не направляли оружие на охотинспектора, но держали стволы в его сторону. Юрий Михалыч как бы сожалеюще махнул рукой, повернулся к ним спиной и пошел к Мишелю. Потом  крикнул мне:
      - Пропусти…
      Я демонстративно повесил "автомат" на плечо, и сошел с дороги. Поближе к небольшому холмику. Машина проследовала мимо… Все, что я заметил, так только то, что у  водителя – белобрысого парня – было очень испуганное лицо… Ну-ну, господа хорошие, все только начинается…

      Было слышно, как водитель переключил скорость, и машина прибавила ход. Двадцать, тридцать, сорок метров… Ноль второй поднял вверх ствол своего зверобоя и выстрелил… Через пару-тройку секунд - еще раз… Я быстренько прилег за облюбованный холмик… Машина проехала еще немного и остановилась… Оба наших Михалыча остались на виду и смотрели на ЗИЛ в бинокли. А я и без оптики видел, как из кабины выскочил водитель и забегал вокруг машины… Бегай, не бегай, а два колеса можешь выбросить… Это работа ноль первого, который из «Барса» аккуратно прострелил сначала правую переднюю, а затем одну из правых задних покрышек… Все, приехали ребята…

      А ноль второй стрелял из МЦ для того, чтобы заглушить хлопки из «Барса». Санчо лежал от них не дальше тридцати-сорока метров, а с шестикратной оптикой с такого расстояния хоть кто попадет… Причем, я видел, что последними он зарядил патроны с пулями «полу-оболочка». Это в том смысле, что сама пуля свинцовая, но заключена в бронзовую рубашку. Когда она попадает в покрышку колеса, то входное отверстие малюсенькое, калибр-то всего 5,6 мм, а выходное – шапкой не прикроешь… Так как при встрече с твердым кордом пуля раскрывается розочкой и на выходе делает огромную дыру…
     Кстати, почему мы стреляем именно в правые покрышки? Да потому, что слева бензобак… И если пуля срикошетит, то может случиться неслабый ба-бах с последующим пожаром и другими неожиданностями… Ну, вот, почти все секреты охотинспекции рассказал…

      Дед взял у ноль второго мегафон и вышел на дорогу.
      - Эй, на корабле! – сказал он в «громко-оратель». – Кто это вас надоумил с охотинспекцией баловаться? Мы же хотели с вами по-хорошему! Так что, обдумайте, посоветуйтесь и приходите разговаривать! По одному! Оружие оставлять в машине!
      На «корабле» никого не было видно. Двое в кузове, видимо, залегли, и вели беседу с теми, кто в кабине. Минуту назад они наверняка считали, что припугнули охотинспекторов и уже проскочили. А теперь обсуждают, что им делать… Мы их не торопили… Прошло минут десять…

      - Пассажир из кабины что-то около колеса закапывает, - донесся до меня голос ноль второго.
      - Вкладыш прячет, - сказал Юрий Михалыч. И уже тем в мегафон, - Эй, землячок, зря стараешься… Откапывай свой вкладыш и топай сюда. И передай своим, чтобы ничего не выдумывали. А то может нехорошо получиться…
      - Попробуйте, подойдите! – вскочил один в кузове и потряс ружьем. Но, видимо, его одернули снизу, потому что слишком уж резко он спрятался за борт машины.
      - Ну, что ж, голуби вы мои, - продолжил охотинспектор в усилитель. – Не хотите по-хорошему – дело ваше. Только, чтобы потом не обижались…

      Мишель опять поднял ствол зверобоя вверх. После его выстрела в воздух, у ЗИЛа осело и второе переднее колесо. Это ж надо, как они с Санчо синхронно работают… Репетировали, что ли? Да и ноль первый выбрал просто прекрасную позицию, раз не боится стрелять в левые покрышки… Ведь, безусловно, что у них бак полупустой. Если попадет пуля, то пары бензина взорвутся так, что от машины ничего не останется…
      - Стойте! – закричал белобрысый шофер. – Не надо больше стрелять!

      Молодец… Что и требовалось доказать. Он понял, что если мы пробьем ему еще одну покрышку, то они уже никуда не уедут. А до ближайшего поселка километров тридцать будет. Быстро мы их уломали. Как-то раз таких же часа два «уговаривали». А эти и полчаса не продержались.
     - Граждане нарушители! Отойдите от машины влево на десять метров и сядьте на землю! – начал инструктировать их Юрий Михалыч. – Оружие и документы оставьте на сиденье в кабине. Если при нашем приближении кто-либо из вас дернется – не обижайтесь! Это будет расценено как попытка сопротивления сотрудникам государственной охотниспекции. Стреляем без предупреждения…
     Я увидел, что собрались в кучку, отошли от ЗИЛа и сели на песок. Ну во-о-от, и ладненько…

     Я поднялся из-за своего холмика и пошел к их машине. Подошел и встал на пост номер один - у водительской дверцы. Как и предполагалось, их было пятеро. То есть в кабине, кроме водителя, сидели еще двое. Вскоре подъехал и наш УАЗик. Мишель доставал из кабины их машины документы и передавал их охотинспектору. Ружья разряжал, снимал цевье, разбирал и складывал их около деда. В общем, все, как обычно… Сейчас Юрий Михалыч составит акт, внесет в него данные браконьерчиков, перепишет номера ружей, зафиксирует номера ЗИЛа и его двигателя, потом посчитает размер штрафа и иска за ущерб животному миру, они напишут объяснения, распишутся…

    Интересно, что там в кузове, раз они прорывались чуть ли не с боем? Мишель залез в кузов и присвистнул. Дед поднял голову…
    - Юрий Михалыч, да у них тут полная жопа, - воскликнул ноль второй. – Два каракурюка и штук десять сайгаков…
    - Кто у вас старший, подойдите, - сказал охотинспектор задержанным. – Будем разгружаться на ваших глазах…

    Подошел здоровый мужик в куртке с капюшоном. Мишель открыл борт и начал сбрасывать на землю туши убитых животных. Сайгаков оказалось тринадцать, а вот джейранов, действительно, два. Приехали, идиоты… Это же уголовное дело… Причем с отягощающими обстоятельствами, так как охота имеет все признаки заготовительного характера.
    - Так, вас пятеро, а ружей три. Где еще два?
    - Шофер не стрелял, а один фарил, - ответил главарь. – Так что больше и не надо.
    - Ладно. Водителя в акте на штраф и иск не указываем, а общую сумму делим на четверых, - дед опять занялся бумагами.
    Да, уголовное дело уголовным делом, но за сайгаков и каракурюков им придется заплатить. Причем, о-очень немалую сумму. А это минимум по полугодичному заработку. Съездили на охоту, называется…

    Браконьерчики подходили по одному, писали объяснительные, расписывались. Оказывается, все они работали в одной организации – станции защиты растений, сокращенно СТАЗР. Старший как раз был директором этой самой станции, еще один – главным инженером, двое других – завгаром и начальником лаборатории. Защитники травки-муравки, блин… Ее, значит, они защищают, а вот животные, да еще красно-книжные, им по фигу. Одним словом - гады…
    - Так, орелики, - сказал им дед заключительную речь. – В течение недели вы должны погасить государству долг за нанесенный ущерб. Принесете квитанции – заберете свои документы. Пойдет или пойдет дело на возбуждение против вас уголовного преследования – это не в моей компетенции. Ружья, как вы понимаете, будут конфискованы.
    Аплодисментов он не дождался, записок из зала с вопросами ему тоже никто не передавал. На этом наша миссия была закончена. Хотя, стоп… Что-то здесь все таки не то… Сомнения у меня какие-то смутные…

    - Слышь, братан, а запаска у тебя есть? - спросил я водителя. – Есть. Тогда сзади слева снимешь одно колесо и поставишь вперед. На вторую сторону – запаску… Доедете потихоньку… Кстати, отойдем в сторонку… Мне тебе кое-что полезное сказать надо…

    Когда я это говорил, то смотрел, кто и как на это реагирует. После слова «отойдем», его директор насторожился, а когда услышал, что я ему хочу что-то сказать, расслабился… Та-ак. Значит, небеспочвенны мои подозрения. Мы с водителем отошли, я предложил ему сигарету. Закурили…
    - Слушай, - начал я. – Ты, наверно, понял, от какой беды мы тебя уберегли. Если бы ты попал в акт, то год бы не рассчитался и под суд вместе с ними пошел… Согласен?
    - Я понял… Спасибо вам. А что я могу сделать? Директор приказал, я и поехал…
    - Тогда, так. Скажи честно, где вторая машина? Вы ж на этой не охотились… Никто не узнает. А директору скажешь, что я тебе про более короткую дорогу рассказывал. Или еще что-нибудь соврешь…
    - Откуда узнали, что не на этой?
    - Извини, но если бы вы были у нас первые... А мы уже всяких-разных браконьеров столько повидали… Ты себе и представить не можешь. Так, что, скажешь?

    - Ладно. Только не выдавайте меня. Отсюда километров сорок в саксаульнике землянка есть. Может, знаете, где пленные японцы саксаул заготавливали? Так это там. В ней еще трое остались, у них УАЗик, как у вас. На нем и охотились. Я только перевозчик, приехал за своими начальниками, они там три дня жили. Ну, и за мясом…
    - Понял, знаю это место… Ты себя не терзай, что сдал своих, мы бы их и так нашли по вашему следу. Ну, давай, больше не вляпывайся в такие истории...
      - Вопрос у меня… Как вы колеса пробили, если я видел, что ваш стрелял в воздух?
      - У него ствол кривой… Да и не заморачивайся ты этим…
     Он засмеялся… Вот и хорошо – меньше против него у директора подозрений будет.

     Мы вернулись к машинам. Он полез доставать домкраты и баллонные ключи. А наш дед  склонил голову и как-то с хитрецой посмотрел на меня.
     - Я тут подумал, так как имею склонность, - начал я развивать ему свою мысль. – Столько мяса нам с собой таскать еще сутки не с руки. Еще протухнет… Может, как в прошлый раз, пусть они его в детский дом отвезут?
     Еще сутки мы, вообще-то, по пескам мотаться по таким дорогам не собирались. Но Юрий Михалыч все понял…
     - Правильно, - согласился он, написал на листочке адрес и отдал его директору СТАЗРа. – Отвезете мясо, возьмете накладную на количество и вес, и потом сдадите вместе с квитанциями об уплате штрафов и исков…

     Мы загрузили их оружие в свой «кабриолет» и двинули туда, откуда приехали защитники травы. Санчо с Мишелем были явно в недоумении, ведь они рассчитывали пожарить на костре трофейной сайгачатины и прокатнуться к озерцам Тогузколь, в переводе – девять озер. Там линьки хорошо клюют. А тут, получается, ни с того ни с сего, все ломается…
     - Ну, что, узнал? – спросил Юрий Михалыч.
     - Узнал… В японских землянках еще трое на УАЗике. На ЗИЛе они только мясо перевозят…
     - А как ты догадался? – влез Санчо. Он же не присутствовал… И вообще мы его забрали уже за бугром, куда он по за саксаулом, пока мы все оформляли, добрался, чтобы те его не видели.
     - Во-первых, фары нет. Во-вторых, на бортах ни шерстинки, ни капли крови нет. Они что, машину где-то помыли? Негде ее в песках мыть. И еще: вы видели, как ЗИЛ по такой дороге прыгал? А ведь они не по дороге сайгу и каракурюков гоняли, а по бездорожью. Да при такой тряске они с ЗИЛа никогда бы ни в кого не попали…      
    
     - Моя школа, - довольно заулыбался охотинспектор. – Не зря я тебя семь лет с собой катал… И я заметил, что фары у них нет… Да и патроны только с дробью. А вся сайга картечью стреляна… Так что, едем к японским землянкам? Только нам до темноты надо успеть. А то потом придется всю ночь за ними гоняться.
     - Конечно, - в один голос воодушевленно сказали ноль первый и ноль второй…
     И мы опять начали на этой мерзопакостной дороге вытряхивать из себя кишки. Хорошо, что еще поесть не успели… Кстати, может есть смысл перекусить? Естественно, что против этой идеи никто не возражал… Так как выделившийся за последние два часа андреналинчик требовал материальной подпитки. Например, в виде курочки, колбаски, помидор, сыра, сметанки, лепешек и ватрушек...

     На этот раз за руль сел Юрий Михалыч, я рядом, Санчо с Мишелем развалились сзади на спальниках. Им нужен комфорт – хорошо поработали, красиво, слаженно. Дед, по привычке жуя губами, думал свою, одному ему известную, охотинспекторскую думу. Все молчали. Поэтому пришлось думать и мне.
     Например, о том, что ехали мы по поистине уникальной территории. Во-первых, пустыня Мойынкум, окантованная горами Каратау на западе, Алатау на востоке и Киргизским хребтом Тянь-Шаня на юге, является самой аридной пустыней на земле. Летом воздух здесь иногда раскаляется до плюс сорока пяти, а зимой охлаждается до минус сорока пяти градусов. Цельсия, конечно. То есть аридность составляет 90 градусов. Больше такого перепада температур на свете нигде нет.
     Да и название «пустыня» Мойнкумам не подходит. Есть каменистые пустыни, как Устюрт, есть ледяные пустыни, как в Гренландии и Антарктиде, безводные, как в Чили, ещё там какие… Здесь - не то. Поэтому для нее самое лучшее название – пески. И всё, никаких уточнений не надо. Причем, Мойнкумы совершенно не похожи на те, которые показаны в фильме «Белое солнце пустыни». Весной здесь все цветет, много зеленой травы, озера наполняются водой, в которых живет сазан, линь, белый амур, толстолобик… Мальков этих рыб еще в 50-х годах запустили практически во все озерки, и теперь там отличная рыбалка. Например, мы с Юрием Михалычем запросто ловили там 10-12 килограммовых амуров и 20 килограммовых толстолобиков.

     К июню в песках трава высыхает, а озера мелеют. Именно недостаток влаги повлиял на то, что здесь появились курдючные бараны и двугорбые верблюда – бактрианы. Накопленный весной в курдюках и горбах жир, летом в их организмах расщеплялся, превращаясь в воду. К слову, этот жир у жителей Казахстана очень ценится. Добавление его в небольших количествах в мясные блюда - придают им неповторимый вкус и аромат. На равнинах с другим климатом и растительностью развести такие породы овец и верблюдов не удалось.
     Большую площадь здесь занимают саксаульники. Во время Великой Отечественной к ним была построена узкоколейка. По ней из песков до железной дороги Алма-Ата-Москва вывозили саксаул для Чимкентского свинцового завода, на котором для нужд фронта в 1942-45 годах выпускалось почти 70 процентов пуль. После войны саксаул для Чимкента ломали пленные японцы, жившие там в землянках. Места глухие, и землянки сохранились до наших дней. Туда мы как раз и направлялись.

     Интересные люди, эти японцы. Мы переехали из Алма-Аты в Джамбул, когда мне еще и пяти лет не было. Отцу, как участнику войны, дали квартиру на самой окраине города. По улице мимо нас тогда часто проводили пленных японцев – они там какие-то здания на краю города строили. Так мы бегали и смотрели на непохожих на нас людей в странной одежде. Интересно, что всегда можно было встретить место, где японцы ели. Если вдвоем – то на земле оставалось два круга выщипанной травы, втроем – три. У каждого из них были баночки с каким-то снадобьем, куда они эту травку макали и в рот.
     Отправили их на родину после смерти Сталина. Корпуса остались недостроенными. И кто бы не пытался выломать из стен хоть один кирпич – всё бестолку. А ведь они сами и глину для кирпичей добывали, и какие-то камни размалывали в порошок, добавляя его в кирпичи и в раствор для кладки стен. В восьмидесятых годах хотели эти постройки сломать – фигушки. Потом их под цеха мясокомбината приспособили. Умеют же строить люди вечные здания…       
      …Именно здесь, в долинах рек Талас и Чу появилось и Казахское государство. Мы сейчас были где-то посредине между этими реками. А история его возникновения такова… У Чингизхана было четверо сыновей: Джучи, Джагатай, Удегей и Туле. Старшему сыну, Джучи, достались земли от кипчакских степей до Дуная, Джагатаю - Средней Азии до Амударьи, Улагаю – к западу и востоку от Алтайских гор, Туле – Ирана, Ирака и Закавказья.
     Сорок сыновей и семнадцать дочерей было у Джучи. Как раз его сын Батый и был основателем Зототой Орды, которую, после его смерти, стали рвать на части его потомки и потомки его брата Токай-Темира – тринадцатого сына Джучи. В пятом поколении род Токай-Темира дал хана Уруса, который и отделил от Золотой Орды казахскую Белую Орду. Его центральная ставка располагалась именно на реке Чу. Позднее племена, кочевавшие от Сыр-Дарьи до Урала и Волги, соединились с родственными племенами, испокон веков жили в долинах рек Талас, Чу, Или, Сарысу и создали мощное Казахское ханство...

     - …Чего молчите? – ворчливо-добродушно сказал дед, остановив мое историческое погружение в глубь веков. – Уже темнеет, а до места еще километров двадцать. Да еще землянку найти надо.
     - Найдем…, - уверенно отозвался ноль первый. – Надо только чуть правее держать… Там наткнемся на насыпь узкоколейки, и вдоль нее как раз на землянки и выскочим…
     - Помнишь, - удовлетворенно ответил Юрий Михалыч. – А ведь вы всего один раз там со мной были. Может без меня ездили?
     - В такую даль, да по таким дорогам? – хмыкнул Санчо. – Я вас умоляю… Лично мне тогда и одного раза хватило, потом неделю на заднице синяки сходили.

     - Мы ж тогда на 69-м газике ездили. А он жесткий по сравнению с УАЗом, - дед свернул по неприметной дорожке направо. Затрясло еще сильнее.
     - Хана моей курице и колбаске, - проговорил ноль второй. – Сейчас они, минуя желудок, прямиком на выход пойдут…
     - Кто о чем, а Михал Михалыч о пище насущной, - решил я поддержать разговор. – Нет бы идею двинуть, как подкрадываться будем…
     - А никак, - сказал ноль второй. – То, что мы их до их выезда взять не успеем – это уже факт. Остается только замаскироваться поблизости, и брать их по возвращении…
     - Это в кушарах полночи сидеть?
     - А что, ты хочешь за ними полночи гоняться? Притом, неизвестно возьмем мы их или они уйдут. Машины-то у нас одинаковые… А у землянки мы их точно сграбастаем. Пока они приедут – поспать можно…

     После его последнего предложения, мы трое дружно грохнули… Упоминание о сне, да из его уст теперь воспринималось, как самая смешная шутка… И хотя гоготали все, ноль второй наехал только на меня…
     - Убью, паразит… Санчо, ты знаешь, я с некоторых пор на него спокойно смотреть не могу…
     - А ты глазки закрой, повернись на бочок и не будешь его видеть, - ответствовал ноль первый…
     - Вот, пожалуйста, и ты против меня… Нет бы поддержать, так и ты туда же…
     - Я разделяю твои чувства и сам готов его расстрелять без предоставления последнего слова… Но истина дороже…

     ...Пока мы балагурили, совсем стемнело. На фарах опустили «слепыши» - это такое устройство, чтобы свет попадал только на дорогу. Еще через полчаса нашли насыпь узкоколейки. Только подъехали, как слева километрах в семи-десяти появились сполохи браконьерской фары. Их, между прочим, в песках и за пятнадцать видно. Даже огонек сигареты там можно заметить за километр. А вот звук мотора машины или выстрелы всего за три-четыре километра. Уже проверено…
     И браконьерскую стоянку мы быстро нашли. Они же там катались туда-сюда. А чего им опасаться… Место глухое, охотинспекция сюда редко заглядывает, так что чувствовали они здесь себя единоличными хозяевами. То, что они могут увидеть следы чужой машины, мы не опасались - резина УАЗов абсолютно одинаковая. Но замаскировали они землянку классно. Видимо там охрана жила, раз она находилась далеко в стороне от других.  Большая и добротная такая земляночка… Мы ее пешком нашли, обмотав ноги тряпками, чтобы следов чужой обуви они по приезду не заметили. Это тоже охотиспекторские наработки…

     …Короче, отогнали мы свой транспорт за заросли метров за триста, и стали ждать. Естественно, поужинали, вздремнули в машине на сиденьях. По нашим расчетам, они должны приехать часа через четыре… Свет браконьерской фары мы видели постоянно то в одном, то в другом месте… Когда свет пропадал на двадцать-тридцать минут – мы знали, что в это время они добычу собирали, там же освобождали ее от внутренностей и грузили в машину…
      - …Едут! - опять первым засек их ноль первый. Этого у него не отнимешь – если надо, он ни есть, ни спать не может. Будет бдить до упора. Самый ответственный из нас.
      - Всем быстро проснуться, - встрепенулся Юрий Михалыч. – Далеко еще?
      - Километров пять будет…
      - Тогда нам на сборы минут пятнадцать…   
      - Ко-онечно, - заводным голосом сказал я. – Михал Михалычу только на потягивание с полчаса надо… Вон Санчо молодец, я бы с ним в разведку пошел. А с ноль вторым зарежут сонного, "мяу" сказать не успеешь…
      - А ты-то сам какой, - буркнул Мишель. – От сурка еле ногами отбился…

      …Фары чужой машины были уже где-то в километрах в трех. Мы вылезли и, как в прошлый раз, стали вооружаться до упора. Не знаю, но у меня появился какой-то мандраж. Так мы еще никого не брали. Ночь, вооруженные браконьеры …
      Поэтому я Мишеля и начал подначивать. Он, видимо, чувствовал то же самое, и на провокацию не поддался. Ни самому расслабиться, ни его расслабить – не удалось. Это ноль первый у нас всегда уверенный и спокойный, как танк…

     …Начали пешим походом выдвигаться... Началось… Первым остался на подъезде к землянке Санчо. Его задача, если браконьерчики нас засекут, успеют развернуться и начнут смываться, прострелить им движок. По колесам в темноте опасно, не дай бог смажешь и в человека попадешь… Поэтому на этот раз он зарядил «Барс» патронами не с пулями «полу-оболочка», а обычными – со стальным сердечником. Такие пробивают блок движка насквозь. Вон, папа Хэм, в смысле Хэмингуэй, говорил, что лучшее оружие – это калибр 6,5 с начальной скоростью пули 1100 метров в секунду. Он из такого слонов стрелял. У «Барса» калибр 5,6, а начальная скорость 950 метров… Характеристики почти одинаковые…

      Вторым за кустом саксаула залег Мишель. Он должен, неважно что, орать в мегафон и стрелять вверх из зверобоя. В общем, наводить шорох, чтобы как можно сильнее ошеломить нарушителей. Чтобы они на первых порах толком не соображали и не схватились за оружие…  А там уж я с «Сайгаком» нарисуюсь, тоже пальну несколько раз и продемонстрирую им «автомат». Чтобы поняли, что сопротивление бесполезно. Поэтому мне придется маскироваться у самой землянки. У ноль второго магазин МЦ на пять патронов, а у меня рожок на пятнадцать. Патроны «Сайгака», кстати, подходят к «Барсу», и наоборот.
      Юрий Михалыч во всем этом не участвует. Его дело потом появиться в форме и фуражке охотинспектора, чтобы показать, что мы не какие-то там налетчики, а госпредставители. Ну, и оформить там все эти протоколы-акты. А там и Санчо подтянется, он парень здоровый, чтобы они поняли, что нас не равное количество. Они же не знают, может нас еще больше…

       …Так, подъезжают. Остановились прямо у землянки, фары светят на дверь. Хорошо, теперь разворачиваться дольше… Выходят… Один, второй, третий… Все на месте - не соврал водитель ЗИЛа… Разгружаются... Хорошо, если бы оружие в машине оставили… Так, один, два… пять, шесть сайгаков… Еще мешок с чем-то… Крупные ребята, под стать ноль первому… Сразу трофеи разделывать будут или пойдут в землянку…? Так, один зашел и тут же вышел с канистрой… Руки моют… Дверь оставил открытой… Свет на ближний, чтобы внутри светло было… Это хорошо… Пошли в землянку все трое… Смеются… Сейчас явно ужинать сядут… Прекрасно… Сейчас достанут, порежут, накроют, рассядутся, приступят и мы в гости зайдем… Здрасьте, здрасьте, бах-бах, охотинспекция… Вот, блин, один вышел… Полез а машину, что-то достал, поставил на землю, качает…
       Что это? Зажег спичку, поджег… Ура… Примус… Он шипит громко… Так что, они не услышат, как мы подходим… Ну, что, еще пять минут и можно начинать операцию… Скальпель, зажим, тампон… Ты смотри, мандраж прошел… Видимо, потому, что они ружья из машины не достали… Правда, я не знаю, что в мешке… Ну, какого бы фига они их в мешок клали…?

      …Оказывается, не один я так думал. Мишеля и Санчо я увидел уже у двери землянки. Фары машины у них без «слепышей», светят и немного в стороны… Вскочил и подбежал к ним. Я же с другой стороны почти рядом был... Вваливаемся втроем… Мишель в мегафон: «Охотинспекция! Вы окружены! С места не двигаться! Стреляем без предупреждения!». И палить в воздух не пришлось… Для хозяев это было, как гром с ясного неба… А, действительно, гром… Попробуйте-ка поорать в мегафон в своей спальне… В землянке горела еще керосиновая лампа, так что света было достаточно… Чтобы увидеть, как охренели три рожи бандитского обличья… И где их эти со станции по защите травки только нашли… Мужики не просто офонарели, один вообще под нары полез… Двое других сидели с выпученными глазами и держали в руках кружки… Удачную охоту решили обмыть…
     А тут непрошенные гости… А они, как известно, хуже татарина… Эта поговорка еще от татаро-монгольского ига пошла… Я, вот, всегда думал, почему хуже…? Правильнее бы было – лучше… В смысле – татаро-монгола…
 
     А вот и Юрий Михалыч…
     - Ну, что, браконьерчики, приехали? – участливо спросил он. – Мы уж вас заждались, все глаза проглядели. Так, давайте паспорта, документы на машину, оружие. А вы, ребята, - это он уже нам, - посмотрите все вокруг, сколько, где, чего… И сядем оформлять горе-охотников…
     Хозяева молчали и косились на мой «автомат», под прицелом которого я их держал. Я встал так, чтобы они поняли, что при стрельбе я не зацеплю своих. Они же не знали, что «Сайгак» стреляет только одиночными… Очередь из него дать не получится…
 
     - Что-то вы совсем не гостеприимны, - начал сердиться дед. – Я же сказал, документы быстро достали… Давай, первый ты… Потом ты…
     Тот, на которого он показал, наконец-то, поставил кружку, полез в карман, достал паспорт, еще какие-то бумажки. Другой встал с места… Санчо тут же направил  на него «Барс»… Мишель держал на мушке полость под нарами, куда уполз третий…
     - У меня в куртке, вон она висит, - начал объяснять он.
     - Сиди, сами найдем, - Юрий Михалыч кивнул ноль второму головой.

     В общем, акты были заполнены быстро, причем на каждого отдельно. Сайгаков оказалось семь… Как это я просчитался? А вот в том самом мешке оказался дикий поросенок. Он в капкан попался. Они его поставили в тростниках на кабаньей тропе у высохшего за лето озерца. Когда ноль второй развязал и хотел заглянуть в мешок, тот выскочил и бросился под нары. Оттуда раздался дикий крик третьего горе-охотника. По тембру вопля мы поняли, что орал он от дикой боли...
     Оказывается, бедный десятикилограммовый малыш с разгону попал пятаком спрятавшемуся дяденьке прямо в пах… Ну, вы понимаете, куда… А ведь это же жуткая и непереносимая боль… Тот и так был напуган до смерти, а тут его еще кто-то прямо под нарами пытать решил… И смех, и грех… Даже его мрачные сотоварищи непритворно заржали… В конце концов ноль второй выволок раненого бойца из-под нар, и на него тоже был составлен акт. Поросенка мы выпустили... Практически ничего волнующе-интересного больше не произошло…
     Мы забрали у них ружья, забрали документы на УАЗ и сняли с машины номер… А также забрали всех сайгаков. По положению, мы имеем право на пропитание во время рейдов конфисковать у пойманных браконьеров по два сайгака на человека. Хотя нам бы и одного на всех хватило, но мы забрали всех… В городе не один детский дом…

     Уехали мы из гостей часа в четыре утра. Решили уже на Тогускуль не заезжать, а прямиком вдоль полотна узкоколейки выскочить на трассу и ехать домой. Хватит нам уже на сегодня  приключений… Ну, это не распространяется на то, что если вдруг еще какие браконьерчики по дороге подвернутся. Что ж, сделаем и им моральное харакири... Километров через сорок дед увидел почти рядом с дорогой стог сена, и заехал за него.

     - Еще кого-нибудь постережем? – поинтересовался я.
     - Не знаю, как вы, а я бы вздремнул пару часов, - сказал он. – Да притом на сене… - Он взял спальный мешок и стал мостить себе ложе.
     - Что-то не хочется, - отозвался ноль второй.
     - Да ты что? - воззрился на него Санчо. – А вообще-то правильно… Свари ка ты лучше нам сайгачатинки. Имидж кашевара намного лучше репутации засони.
     - Изверги и паразиты вы оба, - сказал обреченно Мишель. – И как только я вас терплю – сам себе не перестаю удивляться…

     Он достал из машины большой котелок, налил в него из канистры воды и воткнул в землю треногу. Потом обнажил свой охотничий «ятаган», как назвал его Василич, когда Мишель впервые его показал, и пошел добывать мясо в багажнике УАЗа. Ноль первый решил ему помочь, но вместо ножа достал шампуры. Что-то у меня заранее уже слюнки потекли… Поэтому, чтобы не сидеть без дела, я расстелил импровизированный стол и начал выкладывать из рюкзаков всю провизию, которая там была. Не везти же ее обратно домой. Жены могут не так понять и начнут допытываться, где это мы вообще были…
     Перечисление изъятого из рюкзаков съестного заняло бы пару страниц. Даже на первый взгляд этим количеством можно смело накормить целую роту. Причем – до отвала… Ноль первый, пришедший уже с нанизанными на шампуры кусками мяса по полкило каждый, увидев уже разложенный на «столе» натюрморт, так и сказал… Только вместо роты он употребил слово «полк». Потом я притащил здоровую саксаулину и быстренько разжег костер. Саксаул хорош тем, что он даже сырой дает очень сильный жар, а тут был сухой…

     - Ты знаешь, - сказал я Михал Михалычу, когда он принес в котелке две сайгачьи ноги. – Судя по размерам шашлыка, которыми Санчо собрался нас накормить, в меня три килограмма мяса вряд ли влезет. А если еще будет вареная сайгачатина в дополнение к тому, что уже лежит на столе, то нам здесь придется задержаться минимум на неделю.
     - А кто всегда говорил, что лучше пусть останется, чем не хватит? Ничего, у нас еще целый день впереди…

     …Самое невообразимое, что все приготовленное мясо мы съели. Мясо сайги очень легкое, нежное, и кто не ел шашлыка из  сайгака, тот вообще шашлыка не ел. Правда, в конце трапезы мы уже бегали друг за другом и уговаривали съесть еще хоть один кусочек. 
     Дед лежал на сене, гладил живот и говорил, что в полу-беременном состоянии он вести машину не сможет. Санчо лежал рядом и развивал мысль, что читал о многих способах самоубийства, но чтобы кто-то кончал жизнь само-обжорством – он об этом еще не слышал. Я его успокаивал, что он будет первым, так сказать, пионером-первооткрывателем. Мишель страдал молча… Он же у нас горец, ему надлежит быть стойким и мужественным в любой ситуации… 
     Никто мимо нас так и не проехал…  А расстались мы со стогом уже далеко за полдень. До трассы ехали не спеша, зато по асфальту шли на приличной скорости. Даже удивлялись, что бывают же на свете такие ровные дороги.

     При подъезде к городу, Юрий Михалыч сказал очень интригующую фразу:
     - Я собираюсь в следующую пятницу кое-куда проскочить… Если вы не можете, то я позову кого-нибудь  другого…
    
     - ...Да Вы что! – воскликнули мы в один голос… - Зачем кого-то звать, когда мы есть...!