Эпизод недопрожитой ночи

Движутся руки, лелея неявную дрожь,
впитывая, поглощая, но не насыщаясь.
Трепет живого под вечно живым – так хорош!
Чутким провидцем беспомощным вмиг обращаясь,
прочишь себе ты неволю. Нет правды верней:
ночь обернется мучением стройному телу.
Каждой минуты прожитой путь – вдвое длинней.
И ничего для спасения больше не сделать.
Так опусти же ресницы. А лучше – смотри:
глянец ногтей прорезает на коже границы
меж неоткрытым и явным. Проглядывает изнутри
воспоминаний, сомнений, надежд вереница.
Гнется упругое тело, что арфа, звенит,
плачет в умелых руках сочинителя песен.
Сломлен барьер напряжением нервным. Открыт
мир твой любому, кому он сейчас интересен.
Что ж не до крови прокушены губы? Как жаль,
не распечатан сосуд еще с алым нектаром.
Ближе огонь, еще ближе! Целуя, ужаль
рану открытую, жар не растрачивай даром!
Ты же – молчи! Первозданный чертог тишины
голосом рушить не смей, как бы ни было больно.
Ни обещаний слова, ни мольбы не нужны –
мне и борьбы твоей неукротимой довольно.
Явственно вижу сквозь шелковый кожи покров:
туго натянуты синими струнами вены.
Что же ты рвешься из ласковых пальцев оков?
Не разорвать этих пут, не уйти из полночного плена.
Пламени блики танцуют по бисеру слез,
что перламутром нанизан на тонкие иглы
черных ресниц. Распрощайся с наивностью грез:
глупо бежать от тебя поглощающей силы.
Чувствую: страх паутиною клейкой оплел,
стиснул в жестоких объятьях тревожное сердце.
Но вопреки ему в трепетном лоне расцвел
дивный цветок вожделения. Дай же согреться,
просто впусти! И напрасных надежд не таи:
жажду твою темнота, может, спрятала бы от кого-то,
только я вижу сквозь ночь. И попытки твои
скрыть ее – повод для новой азартной охоты.
И проникают все глубже, стремятся,  скользят
пальцы мои, влажный жар раздвигая упругий.
Плачь же от боли! Страданьем пусть полнится взгляд
девочки, хищника не добровольной подруги.