Служитель загробных ритуалов

Если бросил мячик в воду, не беги за ним ты с роду,
Если сунул пальцы в сеть, то забудь про интернет,
Если хлебом подавился, то беги скорей лечится,
Ну а если ты чудак, то звони скорей в 05.
(с) слоган нашей компании
Люди сетуют на судьбу и винят ее во всех известных грехах. Я бы посоветовал тебе  глянуть по сторонам и в очередной раз, разинув рот, произнести не ту фальшивую глупость, которую ты исторгаешь всякий раз, а к неожиданности всех присутствующих что-нибудь вроде: «а ведь в несчастьях нужно винить человеческий фактор во всем его расточительно – неорганизованном великолепии, господа».
И тем временем пока все сетуют на судьбу, я верю в важные мелочи, влияющие на ход событий если и не кардинально, то наверняка полностью.
Насколько я помню, мир держится на черепахе, чья мощная спина держит трех слонов и кита вместе с тем плоским блюдом, что мы зовем планетой. С нее стекают водопады и исчезают в горячих источниках.
 Всё в мире вертится вокруг банки арахисового масла и трех капель мёда, и киты гонятся за этими каплями, собираясь усладить брюхо, и слоны хотят немного арахиса, чтобы пожевать на досуге, и самая важная черепаха жаждет откусить кусочек. Так что мир вовсе не то, что вы о нем знаете или думаете, что знаете, просветленные умишки ее величества светскости.
Бывают дни, когда тебе незачем открывать дверь незнакомцам, бывают дни, когда тебе нет надобности заговаривать первым со случайным попутчиком, бывают дни, когда не стоит покупать билет на первый попавшийся самолет, и лучше бы остаться дома в тапочках с дешевого рынка. Бывает время, совершенно не располагающее для пикника у озера или похода по неизученному маршруту.
 А после всего наступает время, когда тебе не нужно больше делать покупки по международной карточке мастер кард, когда за тебя это сделает какой-нибудь дальний родственник, приехавший из Южной части Филадельфии за теми благами, которыми должны были бы владеть твои дети, которыми в спешке и обзавестись не успел. Всё достанется пройдохе с большой дороги, из-за злополучно рухнувшего подвесного моста, да прямо в пучину Сены – самой романтичной в мире рек, для самого романтичного несчастного случая.
Но разве ты не видишь в этом уйму плюсов к тому, что ты не будешь больше стареть, сидеть, лысеть? Тебе не нужно больше брить бороду, и чистить зубы фтором, слушать причитания своей благоверной и угрозы ее мамаши, и  вдыхать дым от сигар папаши. Тебе не надо больше искать любовницу, не надо оплачивать отпуск на Рейне, не надо ездить в гольф клуб по средам, не надо видеть тамошние рожи завсегдатаев из приличного общества, которые иногда принимают тебя в своей компании, когда подвыпьют или когда не с кем сыграть в покер. А в остальное время кисло улыбаются и недобро косятся.
Счастливчик, зачем ты жалуешься и просишь апостола – распределителя отправить тебя обратно – исправится – быть хорошим? Тебе ведь теперь ничего не страшно, ни зубная боль, ни удар в живот, ни разбитое в дребезги сердце, ни долги за кредит.
Тебе бы только зеленой травой обложится со всех сторон, и засыпаться свежим дёрном, и зажить по-человечески счастливо, как мертвец мертвецом. Беззаботно. Из снов у меня складываются рассуждения, и только тогда я улавливаю, что не сплю, а думаю. Резко отличается от сна эта слишком реальная продуманная вселенная.
Первым делом, открыв глаз, а я понимаю, что мир проснулся, и в этом мире сегодня наверняка кто-нибудь умер. Это не вызывает во мне злобы, сострадания или скорби, ведь сегодня день булочек с корицей и похода в книжный, а люди умирают всегда и везде. Вот ты выдергиваешь противные волоски из брови, а кто-то истек кровью прямо у себя в ванной. Вот ты наливаешь себе в кружку чаю, а кто-то в этот момент обварился галлоном кипятка на заводе в Швейцарии, вот ты надеваешь свои ботинки, а кто-то за три квартала поскользнувшись на банановой кожуре, кубарем скатился с шестого этажа. Каждую минуту останавливается чье-нибудь сердце, умирает чей-нибудь мозг, и все вокруг знают, что его органы пойдут на донорство, и всех это почему-то успокаивает.
Никто не верит в приятные мелочи, такие как забытые дома ключи от машины, когда в следующую секунду в машину врезается грузовик с бензином. Или выроненная визитная карточка для знакомого, спасающая от выстрела отчаянного грабителя.
Если бы рейтинг смертей сокращался из за каких-либо социальных факторов, тогда наверно люди верили в приятные мелочи  и чистили уши исключительно пальцем, или перед тем как съесть клубнику, три раза прыгали на одной ноге. Но социальность не бубонная чума, и не война, которая может в один присест заказать миллионы цинковых гробов, довольно дешевых по меркам нынешней экономики и товарооборота. Да, меркантильность в этом бизнесе тоже есть, чего уж там.
Но давайте ближе к телу, ближе к живой плоти, которая является здесь самым главным героем.
 По – домашнему Ронни , сокращенно и в гостях просто Рон, а в официальных документах на подпись Рональд. Гордо, по – старонорвежски, как будто гроза в ясном небе грянула. Явился на свет истинный «советник правителя». И понеслась…
 «Рональд  Элиот фон Кельт» значится в церковной книге под номером 456, с побледневшими чернилами ( ибо все церковные записи полагается делать чернилами) двадцатипятилетней давности. Рожден католиком, крещен католиком, воспитывался католиком, однако, ничего из вышеперечисленного не сломило его языческий дух, и не повергло искать защиты под рясой преподобного Серафима. 
 В маленькой деревушке, по моему мнению расположенной на краю мира, где я появился на свет, и вырос, я никогда не чувствовал себя настоящим эстонцем, я вообще не чувствовал в себе какой-либо приверженности к одной культуре и быту.
Одной лишь частичке себя я потакал частенько – смеху. Матушка утверждала, что я не плакал, как остальные ее пять детей, когда появился только на свет, и узрел потолок родительского дома. Она говорила, что в бреду или в полудреме слышала дрогнувшие в тишине губы младенца, и подобие неумелой улыбки. Предрассудки, не так ли? Матушка всегда была склонна к преувеличениям и домыслам, хотя не будь у нее этого дара, она бы не была столь яростной католичкой, со своими святыми угодниками и жесточайшими мерами наказания для плохих мальчиков, отказывающихся идти в церковь.
 Отец мне всегда говорил, не слушай ты женщин, мой мальчик, никогда. Они всегда говорливы до ужаса, и даже присмерти молятся как сумасшедшие. На том свете хоть помолчат чуток, окаянные. Не любил отец бабский толк, раздражал он его наверно. Однако сам распорядку не противился, и не сопротивлялся, когда его под ручку вели через бурелом к нашей маленькой скромной церквушке, которой насчитывалось наверно лет пятьсот. Исключительно по моим детским раздумкам. Насколько я могу судить, кроме работы на скотном дворе, похлебки на ужин из овощей, сна, и воскресного похода в церковь, его больше в жизни ничего и не интересовало.
Что бы там ни было странного при рождении младшего фон Кельта, а все пятеро его братьев и сестер умерли, не дожив до подросткового возраста, не вкусив юности и поры молодости, когда глаза застилает дымка весны и любви.
В тех местах, где я коротал свои детские деньки, было чертовски много природы, и крайне мало цивилизации, но я об этом не подозревал и наслаждался летними лучами заходящего солнца. Тогда меня притягивала хвоя и запах смолы на коре, и летние грозы в конце августа, когда дождь льет как из ведра, только подставляй шиворот.
Я бегал по мокрой земле и зарывался пальцами во влажную землю, уже тогда неосознанно возвращаясь к истокам, к тому, куда мы в итоге придем.  Меня всегда ругала мать, за грязь под ногтями, за грязь на ногах, за вытоптанные коврики в прихожей, за следы детских рук на гладких поверхностях.
Цивилизация присылала нам приветы, и приглашала наведаться утренней почтой и газетами, приходящими не регулярно из областного центра, а весь уклад жизни строился на необходимости естественных потребностей и жажды новизны, свойственных всем людям.
В нашей деревеньке был телевизор почти в каждом пристойном доме, с тремя каналами местных новостей, и один телефон на шесть домов, чтобы раз в год получать поздравления на день рождения от родственников, живущих не на краю света. Водопроводом служила колонка у дороги, с подземными источниками, куда нужно было два раза в день носить пустые бутылки и фляги. И никакой тебе профилактики гриппа, и никаких прививок в кабинете терапевта у сердобольной мамаши на коленях для толстых младенцев. Заболел – помер – закопали – помолились и поставили свечку.
Тадеуш, Мирослав, Бажена, Ольха, Валдис. Всех их мать прибавляла к обычной вечерней молитве год за годом. Да и теперь наверно поминает.
Я ведь уже давно не был дома, около двух лет не появлялся - не объявлялся, да и надо бы съездить, да всё никак не вырвусь. Отпуска мне не видать. Наплыв клиентов и всё такое. Востребованость растет, обороты увеличиваются, самооценка поднимается, предприятие приобретает популярность и уважение в узких кругах.
Каждый божий день напевая в гостиной веселый сонет, я подмигиваю отражению в стекле подвесного шкафа, и нагоняю тоску в глаза – тренируюсь я так, значит. 
Скорбь у меня теперь профессионально разученное выражение лица, перед зеркалом, и кто бы мог поклясться, что весельчак Рони сделается предпринимателем частного назначения.
Даже с титулом. Унылость года. Да это вот местные власти взяли за правило устраивать в середине лета фестиваль умельцев, на котором я неизменный обладатель почетного звания. Конкуренция, знаете ли, у меня совершенно отсутствует. В данном регионе, по крайней мере.
Обиталище не особо шикарное, верхний ярус - мои покои, спальня, кухня – гостиная да уборная, а внизу уже предприятие. Лавкой зову по-старинному ее.
В своей лавке я знаю всё на перечет: где что стоит – живет – поет, где барабан,  где венок, и где солдатский мой сапог. Куда я дел вишневый бархат, ведь в моде он сейчас, не знал ты?
Торговать гробами не самая плохая затея, к тому же похоронная утварь не чем не хуже галантереи или дамских шляпок. Ассортимент тоже богат на сюрпризы, да и клиенты подчас отчебучивают идейки. Присвистнешь и пойдешь делать.  Хохочешь и плачешь, плачешь и хохочешь.
Думая о булочках, ем зачем-то пряники, и грызу сухарики. Задумчиво кривляюсь, разрабатывая мышцы лица. Лицедеем быть обязан юный гробовщик, а иначе он получит за работу только шиш. 
Стук в дверь оборвал на полуслове и свернул в узелок весь привычный мирок, когда я завтракаю и наслаждаюсь утром. Смерть постучалась в мои двери, а ведь открываемся мы для нее лишь к десяти.
 - кого притянуло в такую рань, - бормочу уныло под нос, собираясь с силами, чтобы не окислить свою рожицу ещё больше.
Всхлипы раздающиеся по ту сторону, затихают при щелчке задвижки, и на меня в упор смотрят два красных заплаканных, покрытых обильным слоем туши глаза. Непривычная картина встает предо мной в полный рост: эта дама с накрашенными, как у папуаса глазами, с красно – алыми кровавыми губами, и с бороздками слез на напудренных щеках, представляет зрелище по – истине городское, не нашенской тихой глубинки. Не птица нашего полета, и чего ты сюда прилетела?
Дамочка деловито утерев носик платочком, протиснулась внутрь и замерла, пробежав до прилавка. Пожимая плечами, притворил дверь за гостьей и направил свои стопы ее слушать.
 - вам что-то нужно? Хм…с вами какое-то горе приключилось?
-  горе? Да катастрофа! Настоящая  Ка-та-стро-фа! Вы понимаете?
- если честно, в данный момент не особо
 - муж у меня умер, чего тут не понятного? А у нас между прочим турне на носу должно было быть, европейское, с джакузи и бесплатным педикюром!
- я за вас чертовски рад, миссис….
- Леонардо. Эрика Леонардо. Так вот, красавчик, мне нужно, чтобы твоя кантора всё сделала по высшему разряду до завтрашнего утра. Не оставлять же мне его разлагаться на солнышке. А если отправлять его в Чикаго, то на это уйдет драгоценное время. К тому же завещание мне ещё нужно забрать вечером….
 - тогда обратите внимание на ассортимент…
- плевала я на твой ассортимент!  Мне нужны только натуральные ткани и древесина, и чтобы играла веселая музычка, желательно не отечественная, живая. Самая живая, какую найдешь.  Ты можешь сделать фейерверк? Ну и чтобы шампанское было, а то я, знаешь ли, не пью вино.  Ещё я хочу, чтобы в этой дыре был роскошный банкет, конечно если вообще здесь реально хорошо поесть.  И как вы здесь живете, просто непостижимо. Ладно, мальчик, возьми визитку, и работай, работай.
Проследив ее удаляющийся шаг, мне подумалось, что веселые должны задаться похороны нынче у этого мистера Несчастного. Отхапал он себе с полна такую расфуфыренную барышню. Не принцесса вовсе, а только так….капризная фрейлина, обходящаяся довольно дорого.
Человеческий ассортимент, что передвигает конечностями по земле, меня всегда удивлял обширностью нравов и темпераментов. Как художника, что реставрирует последние явления усопших этому  миру, я должен подбирать амплуа, и разыскивать типажи.
  Бывает человек  хорош собой и весел, да несчастные думы в голове копашаться. Бывает, человек грустен, и язык как помело у него, значит, посудачить любит о ближнем. А есть слишком исполнительные, когда досконально ,и плевать в какие сроки, а сделает как нужно всё, как заказано было.  В лепешку расшибется, не будет есть, не будет спать, будет только в компьютерные игры играть в промежутках, отвлекаясь от  выпиливания натурального гроба. Будет только пить энергетик, обшивая дубовый ковчег Леонарда вишневым вельветом.
Так вот третий горе типаж это я и есть.  Исполнительный фанатичный  виртуоз своего нелегкого похоронного дела. В городе слухи рождаются из ничего, в моем случае слухи рождались вследствие похорон, и после таковых соответственно.  Бывает человек оркестр, а он был – похоронное бюро. Было что-то зловещее в том, что как-то одним пасмурным вечером, поругавшись со знакомым, Рони ему заявил: не говори мне что делать, ибо когда-то я буду тебя хоронить, и упаси тебя бог не оставить точных указаний как. Страшен в своем гневе был наш малый, правда, почти всегда оставался спокойным, миролюбивым.
Слава бежала и умирала, успех шел и падал, сплетня засыпала непробудно во владениях Рональда. Доходило до смешного и совершенно оригинального, когда понятие «семейный врач, семейный портной, семейный адвокат» канули в пучину, на горизонте возник «семейный гробовщик», за те же деньги, или даже дешевле.
Я трудился весь день и всю ночь, но к наступлению утра всё было чин по чину готово к употреблению, точнее к хоронению. Пару минут я даже вздремнул в обнимку с мистером Леонардо, но надеюсь, он не будет поднимать шум. Ведь мы за эти пару часов стали почти как родные. Банкет заказан на вторую половину дня,  с холодной курятиной и салатом, фрак для мистера аккуратно вычищен, галстук завязан ( суеверие конечно, но для меня, для Рони, это означает, что галстук будет душить его теперь и в том мире, глупо?).  Позаботились и о декоре сия мероприятия. И цветочки вокруг могилки вырытой, и цветочки вокруг гробика увешаны, и сам мертвец красивее живого стал, после генерального make up. 
И только  я отнял кисточку с блестками от лица клиента, только закончил любоваться им и критично оценивать, как в дверь затарабанили с превеликим нетерпением. Знайте, что я ненавижу, когда меня отвлекают. И могу в минуты досады проклясть человека неумышленно. Возможно, я пожелал ей смерти, сейчас и не упомню.
И что бы вы думали….На пороге ни кто иной, как вдова ныне покойного. Веселая, улыбающаяся, видимо зубы недавно новые поставила себе, с алмазами.
- ну как наши дела, котик?
- я только что закончил последние приготовления и…
- вот и славненько, вот и замечательно, а когда банкет?
- сразу же после похорон.
- так не пойдет! нужно до. Так я успею выпить бокал другой за него и его капитал, быстренько объявить последнюю волю моего дорогого мужа, всплакнуть и сесть в вертолет, который унесет меня в Лос-Анджелес . А похоронить и без меня сумеете, не так ли? Я доверяю тебе великую задачу, мальчик мой.
Мне было всё равно, но если бы не было, то наверно я бы обалдел, или удивился, в конце концов. Но так как мне было всё равно, то я воспринял это как хороший знак, и перенес банкет на утреннее время, затем предъявил ей счет на кругленькую сумму, и фыркнув о «слишком дорогом, для глубинки сервисе», она расплатилась наличными.
После чего я запер дверь конторы ( а то мало ли, кто-нибудь решил украсть атрибутику, или тело, а такое уже бывало, но об этом позже), и мы отправились на банкет, который по стечению обстоятельств получился веселеньким пикничком, на котором, реально знакома с умершим была только его супруга. Остальные зеваки думали, что это сбор пожертвований, или какая-то городская акция. Ели, пили, веселились. Не часто у нас проводится что-то подобное.
 Под общий шумок госпожа Леонардо открыла сумочку, достала бумажку, и стала тихонько читать вслух: 

Завещание мистера Джона Леонардо.
Мистер Джон Леонардо подтверждает и соглашается со всеми нижеупомянутыми пунктами завещания, обговаривающими все нюансы дела, и не подлежащими сомнению.
1.1 Завещание, составленное в добровольно- принудительном порядке не считается незаконным.
1.2 Завещание, в котором всё наследство велено отдать нотариусу вовсе не является аферой. В случае, если мистер Леонардо умрет раньше своей супруги, или одновременно с ней, все акции компании Бакингемшир, отходят в ее владение, а также вилла на Канарских островах и кабриолет марки БМВ. Всё недвижимое имущество в Лондоне достается будущим детям миссис Леонардo, в пожизненное пользование, даже если они пока не родились.
1.3 Завещание может быть написано уже после смерти завещателя, по просьбе безутешных родственников * нотариус вполне может заняться спиритизмом, за определенную плату*
1.4 Если вам досталось хоть 40% от всего наследства, а всё остальное куда-то исчезло, то лучше не спрашивайте, куда делось остальное, или отхапают и ваши законные 40%. Будьте довольны и тем, что имеете.
1.5 Ни один уважающий себя нотариус не возьмется составлять завещание заведомо нищему клиенту, ибо оставить в наследство корову и двадцать уток - совершено несерьезно.
Она всплеснула руками  и злобно заскрежетала зубами.
- Вот же Донаван, вот же проходимец! Решил надуть и подсунул свои условия в завещании. 40%! Ну это мы ещё посмотрим, это мы ещё посмотрим!!!!
Выплеснув запал, вдова выпила на скорую руку пару бокалов шампанского, хихикнула и пустила пару крокодильих слезинок, чтобы сыграть на публику. Но ее таланта никто не оценил, так как бесплатная еда и напитки стимулируют людей быть активнее и не щелкать клювом у стола, а так же притупляют всякую наблюдательность.
Мне думается, что не только мышей нужно ловить на сыр, но и людей на бесплатные товары и услуги, ведь они такие доверчивые и невнимательные.
В расстройстве чувств миссис Леонардо топнула ногой, пожалела о испорченном зря макияже, потрепала труп по холодной щеке и позвонила уточнить, когда будет вертолет.
Шум лопастей опередил ее. Вертолет аккуратно снижался на свободное пространство, на глазах у веселой толпы. Лопасти крутились как бешенные.  Миссис Леонардо решила отдать последний респект своему неудачливому мужу,  прошептав : спасибо за неожиданные сокровища, дорогой.
Я стоял рядом и жевал соломинку, которую у меня есть обыкновение жевать. И ничего не делал, ну совершенно ничего, покуда она не похлопала меня по плечу.
 - ну что ж, пора прощаться. Навещай его могилу, потому что я буду слишком занята. Я вот решила написать книгу. О любви, знаешь ли. Книгу, которую будут читать глупые домохозяйки, и которая конечно же станет бестселлером. Ведь я талантлива, люблю писать о похоти и подобного рода аморальных вещах, и самый главный плюс в том, что большая часть населения планеты домохозяйки!!! Видишь, как всё удачно складывается?  Название я ещё не придумала, но это обязательно будет какой-нибудь бледный цвет….
Нетвердой походкой, она направилась к вертолету прямо по свежему газону, вытаптывая труды садовников. В этом  момент, возможно, кто-то из них так же пожелал ей смерти, как и я, когда она отвлекла меня от работы. 
В следующий миг произошло именно то, что должно было произойти, потому как если тебе постоянно окружающие люди желают смерти, то наверняка ничего хорошего с тобой по жизни и не случается. Думается мне, что никакие биоритмы не защитят от постоянных энергетических атак.
Вы думаете, чем же кончилось дело? Где интрига, где финал?
Порхая как переевшая нектара пчела – трудоголик, она споткнулась о злополучный или удачный, провод микрофона, что лежал у груды инструментов (она просила же живую музыку во время похорон),  да воспарила над землей, секунд эдак на пять, угодив в самые лопасти.  Эпично – кровожадно, эпистолярно – неописуемо.
Картина живописно-натуральная, и другой такой не сыщешь.. Пятидесятью оттенками играли мозги на летней лужайке у оградки.