Stumme Worte

Мне снилось, что я без сознания. Ничего не вижу, но чувствую, что я падаю, а поделать ничего не могу..." Ханс-Йоахим Марсель,за несколько дней до гибели.

***
Маленький лисенок достает из серебряного портсигара своего  отца дорогую бумагу, набитую дурманящим пеплом растений…  Тонкий и болезненный ,словно луч света пробивающийся сквозь трухлявые доски.  Клубы белого дыма с кашлем вырываются из узких прекрасных губ, искривленных в улыбке…  Тени на коже ,цвета жемчужных ниток с шеи его белокурой  матери, - страх одиночества, жажда внимания, дефицит свободы. В глазах его отразилось бурное течение испуганного мира, море в ненастную погоду. Куда он устремил свой взгляд? Величайшие призраки потворства окружили его.  Его душа легче воздуха, словно тот белый лист, выпущенный им из окна. И мальчик уже сейчас лелеет мечту – смотреть на все с высоты птичьего полета, убивать с высоты птичьего полета. Маленький фриц, ломающий голубю крылья. Держи равнение выше, левее,  холоднее, севернее , строже. Я знаю, что он хороший.  Когда-нибудь стена рухнет, сотрется черта, и он поймет ,что черное и белое – оттенки серого.
***
А я иная. Мир выплюнет меня, пережует, изрыгнет, как нежданного гостя. Душа моя – осколок бутылочного стекла, зарытого в песок. Моя кровь – раздавленная клюква. Я хочу спросить у вас…Но голос не слушается. Я знаю, что вы любили слышать «ты», но я  не могу. «Ты» - ком в горле.
-Здравствуйте.  Я из раздавленной клюквы .
А вы разве нет?
-Привет. А я из плоти и крови, как все.
А вы разве нет?
-А я из песка, из маленьких блестящих частичек, из обломков своей человечности, из обломков нечеловеческих орудий… Я просеиваю себя сквозь сито каждый божий день. А вы разве нет?
-Вы больны. У вас жар. Я позвоню вашему доктору.  Вы боитесь меня, боитесь ваших низменных желаний.  Я словно червоточина в вашей душе. Вы дрожите. Из вашей разорванной грудной клетки вот-вот вырвется стая белых птиц. Я хочу того, чего вы боитесь больше всего на свете.
Но а вы разве нет?
- Ваш самолет пролетел прямо над крышей моего автомобиля. Видите, я рождена ползать по земле, прогибаться под  тяжестью пустоты. Я задыхаюсь уже на верхних этажах ветхих зданий, обросших изнутри плотоядными орхидеями. Я боюсь открытых окон, лестниц и балконов.  Я и так уже вдребезги всеми своими мыслями… У меня голова кружится, когда я устремляю свои глаза в небо. Неуверенный, зыбкий полет. Я боюсь.
А вы разве нет?
-Я этим живу. Мне недоступны никакие виды жизни и никакие виды смерти на земле. Только в небе. А вам разве нет?
-Вы уже меня распяли и заживо похоронили. Как в детстве вы топтали цветы в саду своей соседки и ухмылялись, то же вы делаете и со мной. Но я хочу этого. А вы разве нет?
-Давайте на «ты».
Ты на высшей ступени, если смогла нарисовать полет на земле. И вновь опускаешь себя в шахту,  врастаешь в рыхлый чернозем. Помоги мне написать письмо, которое я так и никогда не  отправлю. Я не умею хорошо писать. А ты разве нет?
-Разучилась. Как тебя увидела… Я хочу к тебе.
- А ко мне- это куда, по-твоему?
-Куда угодно.
-Хорошо. Я познакомлю тебя с ней. Нигилизм у нее в крови. Она алгоритм убийства, список жертв. И никакого хаоса, как в тебе. Во время поцелуя она думает об убийстве, она вросла в меня своей кожей. Сжирая заживо весь свет в моей душе, она смеется мне в лицо. Берет меня за руку так крепко, что я слышу хруст сплетенных сухожилий.
***

Очень разумно, благородно и мило. И все обрывается.

***
Он выпил из меня весь сок, прибив меня к стене, выколол мне глаза старыми ржавыми ножницами. Я хочу, чтобы он захлебнулся расплавленным свинцом, смешанным с кровью, вырывающимся из ее глотки. Я не верю в то, что он хороший. Хотя все доказывает это, он сам доказательство. Он не считает себя героем, он смеется над собой. Я пытаюсь себя убедить… Что он сгусток тщеславия, что ночью он надевает на свое полуголое тело китель, увешанный наградами, встает на колени перед зеркалом и целует свое отражение. Но нет…  Он спит, совсем усталый.  Черный орел у его изголовья хранит чуткий сон. Тень  от кружева занавесок на его лице, будто бы он сам стал кружевом. Острые кости плеч прикрыты синей материей. Так бережно, что мне опять не смолчать.  Синий – мой любимый цвет, теперь я больше не смогу носить синие платья…  Темный угол его улыбки горит на моем лице. Я прикрываю тебя каждый день. Исполняю свой долг. Глупо, что я когда-то стала такой. Глупо, что не смолчала, когда врала. Сон, который ты видел – вещий.

***
Сегодня голос по радио объявил, что тебя больше не существует. Ты отменен. Ты запрещен. Ты вычеркнут почти из всех списков. Ты человек , вышедший в тираж. Сердце и винт остановились навсегда. Тебя похоронят в закрытом гробу. Чем больше взята высота, тем меньше ты похож на себя до падения. Для меня ты все тот же маленький мальчик , растерзанный тщеславием, замученный реальностью. Увековеченный в пестрой ленте памяти. Последний полет растаял в моей душе, как и последний поцелуй, которого нет и не было.  Чистого неба.