Пролог

...Сквозь прутья едва пробивался огонь фонарей с верхнего яруса. Однако, и этого было достаточно, чтобы различить во мраке смутный силуэт юноши.
Если бы, конечно, было, кому смотреть.
Сколько он тут сидит? Вечность? О нет, явно дольше.
Скорчившись в углу, фигура что - то лихорадочно чертила там, где когда - то был пол камеры: вода, просачивавшаяся сквозь каменную кладку уже давно размыла его в этом углу, превратив в лужу грязи. Юноша плотнее замотал остатки одежды вокруг глаз: каждая крупица света, попадавшая на лицо приводила за собой очередной приступ невыносимой боли. Заслонив решетку рукой, он продолжил рисовать.
Шорох. Он обернулся, пытаясь высмотреть в кромешной тьме источник. Наконец, спустя несколько часов изучения пустоты, он победил в себе тревогу. Послышалось... Хотя, нет, не "послышалось": он потерял слух еще три вечности назад. Значит, это лишь разыгравшаяся фантазия.
Фантазия... Юноша позволил себе минутную передышку и облокотился о влажную стену, еще сильнее пачкаясь в грязи. Это все, что оставила ему судьба. Даже одежда, в которую его облачили перед заключением, уже изодралась на столько, что ее пришлось снять и использовать как тряпку для стирания рисунков. Пустота... Здесь нет ни звуков, ни запахов. Даже зрение в этом месте отошло на второй план, из за практически полного отсутствия света.
Что же еще делать в такой ситуации, как не мечтать? Злиться, мстить? Он усмехнулся. В данной ситуации это было почти что невозможно. Он будет гнить в этой дыре вечно, а из - за своего происхождения, ему не нужна ни еда, ни сон. Все упоминания нем стерты. Его не существует, он - пустое место. Общество выкинуло его, как использованную игрушку. Жестоко наказало за то, что в своих изысканиях, он зашел слишком далеко: открыл то, чего открывать не следовало, заглянул далеко за дверь в конце своего каменного тоннеля.
Так, хватит отдыхать! Еще столько всего предстоит сделать! Силой заставив себя вернуться к работе, он продолжил рисовать. Этим он, по сути говоря, и занимался последние четыре вечности. Руки юноши дрожали, рисунок был близок к завершению. Тут, в этом подземелье, он жил одними лишь фантазиями. Благо, мечтать он умел, как никто другой.
Проблема была в том, что все его фантазии заканчивались слишком быстро. С течением времени, они изживали себя, блекли и растворялись в океане вечности.
Больше такого не повторится! Эта сказка сможет сама себя придумать. Она будет жить вечно, со временем лишь совершенствуясь. Идеальная, проработанная мечта. Мечта, к которой он стремился с самого момента заключения. Каждый новый день он делал насечки ногтем на щепке, чтобы не забыть, на каком фрагменте он остановился, ведь самое страшное - это развернуться на половине пути, забыв, с чего ты начал. Он продумал абсолютно все: каждый сантиметр мечты, каждую ее крупинку.
Наконец, он встал на ноги и оперся о стену. Все тело трясло в судороге, позвоночник, не разгибавшийся уже давно, свело болью... Но это уже было не важно. Юноша устало улыбнулся и, помогая пальцами, открыл рот. Несколько минут разминал язык. Окинув весь рисунок взглядом, он еще раз вздохнул. Сосредоточился, еще раз прогоняя в голове все самое основные части плана. Еще одна улыбка, на этот раз, более осознанная: они еще вспомнят о нем. Вспомнят и содрогнутся.
Он развязал повязку. Размял мышцы. Радость переполняла его. Сдерживать нахлынувший поток эмоций было уже бессмысленно. В состоянии эйфории, он воскликнул:
- Да будет свет!
И стал свет...