Белая смерть

«Стаффордширские бультерьеры - совершенно особенная порода собак. В них есть что-то такое, что трудно определить словами, но когда их узнаешь поближе, понимаешь, о чем идет речь. Они обладают поразительной сообразительностью, восприятием, удивительной смелостью… Сколько легенд и тайн связано с этой собакой!»
                Danny Gilmour «Staffordshire Bull Terrier»               
                Дэнни Гилмур «Стаффордширский бультерьер»


       Знакомство состоялось в лифте. Катя спускалась утром со своего 19-того этажа, лифт тормознул на 10-ом, и в него ввалилась большая полная женщина, выше Кати головы на две и настолько же толще ее в обхвате, в яркой спортивной куртке, а под ногами у нее ловко, быстро и бесшумно прошмыгнула и устроилась около самых Катиных коленей собака. По сравнению с хозяйкой она выглядела миниатюрной, хотя на самом деле имела средний для собак размер, - поджарая такая, ладненькая, с короткой светло-песочной шерстью, с широкой грудью и массивной головой. По морде от лба к носу проходила белая полоса, грудь тоже была белая. Собака посмотрела на Катю внимательными карими глазами, слегка приподняв вверх нос, и от души зевнула… а Кате при этом почудилось, что собачья голова распахнулась почти до шеи, пополам, и она с удивлением заглянула в пасть, показавшуюся ей похожей на бескрайнюю бездонную галактику… Где-то на дне этой розовой бездны влажно поблескивал и изгибался язык и чернел зев глотки, а обставлена она была рядами острых ослепительно-белых больших зубов, вызвавших у Кати новые фантастические ассоциации, на этот раз с миром ископаемых рептилий… или же их прямых потомков, бороздящих ныне океаны… ей даже показалось, что белоснежные клыки растут в три ряда, в самом деле как у акул.
- Вот это зубки, - протянула Катя, неотрывно пронаблюдав весь собачий зевок, как необычное и редкое зрелище, и, будто избавившись от гипноза, отпустив свою невольную реплику только после того, как собака захлопнула пасть.   
       Женщина раскатисто рассмеялась.
- А вы не из трусливых, - сказала она басом, - Вы извините, что мы без намордника, надо, конечно, надевать, да я все забываю. На старой квартире мы без этого запросто обходились, там нас все знали, проблем не возникало, а тут еще не привыкли… дом новый, жильцы новые, порядки новые…
       Катя кивнула. Она сама только-только переехала и не успела толком обжиться на новом месте. И еще она подумала, что смелой ее можно счесть вряд ли, просто она еще не совсем проснулась и готова была зевать также, как ее зубастая спутница. Спросонья даже страшная собачья морда с острейшими клыками, вопреки правилам безопасности не заключенная в надежный намордник, казалась ей не более чем видением из сна, даром, что находилась вплотную к ней, в чреватой возможными неприятностями предельной близости… но сейчас она не могла реагировать на внешние раздражители адекватно, - сонная, вялая, с вечно пониженным давлением, с тоской думающая о ненастной дождливой погоде ранней весны, поджидающей ее за порогом дома, и уже мечтающая о новой чашке кофе, хотя только что выпила одну на своей кухне…
       С тех пор Катя и Маша, как звали хозяйку зубастого чуда, временами сталкивались в лифте или около дома, здоровались, перебрасывались короткими фразами, как это принято в таких случаях, и в конце концов почти, можно сказать, подружились, насколько вообще могли подружиться такие разные люди, - разные и с виду, и по содержанию…

       Катя, маленькая, миниатюрная, изящная женщина сорока лет от роду, болезненная, рассеянная, погруженная в свои мысли, жила почти одиноко, поскольку была мало общительна, в основном по причине свойственной ей физической слабости, вынуждавшей ее беречь силы и не растрачиваться на поддержание связей, часто бессмысленных и докучных, но также из-за постоянной занятости, - она работала учительницей рисования в начальной школе и подрабатывала в детском саду, где вела все то же ИЗО. С мужем она недавно развелась, подруг практически не имела, жила вместе с дочерью-подростком, а  постоянный контакт поддерживала только с двоюродной сестрой, единственной своей близкой родственницей, к тому же после сноса старого жилого фонда в их районе по стечению обстоятельств поселившейся в том же доме, что и она сама. Катя с детства хорошо рисовала, мечтала стать настоящей художницей, но талант ей был отпущен природой невеликий, и за всю свою жизнь она так и не сумела создать ни одного полноценного художественного произведения… но она продолжала с увлечением рисовать – так, как умела, только акварелью (от запаха масляных красок ее начинало подташнивать), и она любила свой предмет, стараясь научить детей видеть красоту окружающего мира и воссоздавать его отблески в своих работах с помощью кисточек и красок… к тому же она вообще хорошо ладила с детьми.    
      Маша, Катина ровесница, была ее полной противоположностью, - сильная, энергичная, шумная, она работала диспетчером в автобусном парке, расположенном неподалеку, имела большую семью, в которой уживались три поколения ее членов – и бабушки, и дедушки, и муж, и трое детей, а, кроме того, была рьяной собачницей. Она рассказала Кате, что первую собаку завела в десять лет, когда на ее глазах машина сбила бродячего пса… тот встал после столкновения, отчаянно, визгливо лая, причем в этом лае сливались и ярость, и обида, и боль, и страх, и все прохожие с осуждением смотрели вслед машине, с сочувствием на пострадавшую собаку, по дрожащей ободранной до мяса ноге которой струилась кровь, и проходили мимо, по своим делам, хотя и с неприятным осадком на душе… а что еще можно сделать в таком случае… и вот тогда Маша проявила характер. Она смело подошла к пострадавшей собаке, присела перед ней на корточки, подманила ее к себе, взяла на руки (это был небольшой экземпляр) и принесла свой грязный окровавленный трофей домой, к обалдевшим родителям. Те долго ругали дочь, объясняя ей, как она неправильно поступила, войдя в контакт с бродячим псом, - такие собаки дикие, они опасны для людей, травмированный пес мог укусить девочку, невзирая на ее добрые намерения… кроме того, он может быть болен, от него легко заразиться  какой-нибудь дрянью… мать требовала, чтобы грязную шавку немедленно убрали из дома, отец грозил, что Маше не купят обещанные ей на день рождения роликовые коньки… Маша отказалась от коньков, вымыла собаку, залила ей лапу зеленкой, затолкала ей в пасть таблетку антибиотика, которым ей самой недавно лечили бронхит, и пообещала, что научит Шарика быть аккуратным и не причинять никому неприятностей. Поскольку она в самом деле следила за псом, вовремя выводила его гулять и сходила в ветеринарную клинику, где выяснила, какие прививки нужны приличному домашнему животному, то родители, когда-то в детстве проживавшие в области в частных домах и имевшие опыт общения с домашней живностью, сдались и привыкли к новому члену семьи. И понеслось… Собаки занимали в жизни Маши неизменно большое место, у нее всегда были собаки, порой одна, порой несколько, и они попадали к ней разными путями. Собаку ведь можно подобрать на улице, взять у знакомых или через знакомых, если эти люди не могут или не хотят ее большее содержать – и, конечно, в первую очередь ее можно купить. Маша испробовала все способы. С годами она узнала о собаках и собачьей жизни практически все, что можно, могла распознать любую породу, рассказать о ее достоинствах и недостатках, дать квалифицированный совет начинающему собачнику, овладела приемами дрессировки… Она участвовала со своими и чужими питомцами в выставках и была активным членом одного из собаководческих  клубов, хотя полностью посвятить  себя своим любимцам все же не могла, так уж сложилась ее жизнь, - рано вышла замуж, завела детей, нужно было растить их, работать… но в ее семье всегда были собаки. Ответственная хозяйственная Маша хотела бы сделать свое хобби прибыльным, чтобы псы не объедали семью, она пыталась заняться разведением собак, но дело не пошло, – в Маше не было коммерческой жилки, она не могла увидеть во взрослых собаках только производителей, а в щенках только товар. Тогда она приноровилась брать к себе чужих собак на время кратких или же длительных отлучек хозяев, однако на самом деле должна была с огорчением признать, что доход и в этом бизнесе в лучшем случае равняется расходу, и все по причине ее любви к четвероногим. Хозяева договаривались с Машей о сроках содержания своего питомца, платили ей, а потом порой случалось так, что договор пролонгировался, однако хозяева не только задерживались сами, но и задерживали плату… и даже вообще исчезали из поля Машиного зрения, оставляя ее с собакой, которая перестала быть им нужна, на руках. А ведь надо было кормить ее, лечить, заботиться о ней… И Маша, вздыхая, заботилась, лечила, кормила, пытаясь пристроить пансионерку, ставшую обузой, в новые хорошие руки, что ей то удавалось, то нет, но никогда не выставляла беднягу не улицу. Она со смехом рассказывала, как два года содержала огромного мраморного дога, который так много ел, что ее бюджет буквально трещал по швам.
- А потом, представляете, его взял себе один киноактер, и дог сам с ним стал киноактером, его в нескольких фильмах сняли, он же собой такой красавец.
        Зубастая Аля, которая поспособствовала знакомству Кати и Маши одним дождливым днем в лифте их нового дома, была практически таким же случаем, за исключением того, что хозяин, уехавший работать за рубеж всего на два месяца, а пропадающий там уже полгода, все же продолжал переводить деньги на ее содержание.
- Своя собака есть, - вздыхала Маша, - А эта до того кусачая тварь, пасть как циркулярка, все бы ей что-нибудь рвать или грызть, или хватануть кого-нибудь мимоходом… Нашего Лорда затравила совсем, даром что кобель. Он против нее и пикнуть боится. Ножки у кухонного стола подгрызла до того, что стол однажды возьми да и рухни, прямо с посудой. Кошмар. Очень сложная в содержании.  Да и вообще стаффорд – собака серьезная, бойцовая порода, как никак.
              Катя слушала Машу, стоя возле подъезда, на полпути к своей квартире, наблюдала за  носящейся рыжеватой тенью на лужайке под окнами Алей, за крадущимся следом за нею Лордом и думала, что так, как Маша, она бы жить не смогла… эти собаки, в многонаселенной квартире, подгрызенный кухонный стол, кавардак… Но что-то ей импонировало и в шумной Маше, и в зубастой Але, и она не торопилась домой, стоя рядом с собачницей и ее собаками. Маша была баба грубоватая, но добрая, и Катя это чувствовала. Аля же подкупила ее неожиданным вниманием и еще более неожиданной лаской. Однажды, встретив Катю в очередной раз возле дома, собака сама побежала ей навстречу, поравнялась с нею и вдруг ткнулась влажным носом ей в руку. Катя опешила и растрогалась.
- Аля, как это мило с твоей стороны, - проговорила она.
      Аля на миг задержалась рядом с нею, посмотрела на нее, приподняв скуластую морду с белой полосой, и двинулась своей легкой скользящей рысью дальше, по пути следования.
- Она вас признала за свою, - сказала Маша, подойдя, - Вы теперь в нашей стае.
      Катя не очень поняла, как это может быть… видимо, тут было что-то из области собачьей психологии… но вскоре убедилась, что так оно и есть.    

     Прямо за новым многоэтажным Катиным домом начинался парк. В принципе, это скорее был пустырь, расположенный на низком заболоченном по краю берегу местной узкой речонки и кое-где поросший деревьями, но в связи с благоустройством района распоряжением городских властей на пустыре проложили дорожки, по их траекториям расставили скамейки, и так пустырь превратился в зону отдыха. Там даже оборудовали хорошенькую детскую площадку…  напрасно, как вскоре оказалось. Прежде, чем в парк потянулись мамаши с детишками, туда ринулись местные собачники, и бывший пустырь очень быстро стал местом постоянного выгула собак. Даже отрегулировался временной график – в начале вечера выходили маленькие собачки, потом появлялись большие, а маленькие старались уйти, чтобы не составлять им заведомо проигрышную конкуренцию. И все шло хорошо, пока не появилась Маша со своей сворой. Собственно, дело было, конечно, не в Маше и не в своре, которая состояла сейчас всего из двух собак, а в одной из них - Але. Катя, которая с наступлением лета частенько по вечерам сопровождала Машу на прогулку, иной раз вспоминала прозвучавшие при первом знакомстве Машины слова о том, что, дескать, «на старой квартире нас все знали, проблем не возникало, а тут еще не привыкли»… Вот теперь привыкли и здесь. Как только массивная фигура Маши появлялась на окраине парка, все, кто в этот момент находились на его территории, немедленно разбегались кто куда, и парк вымирал. Ведь если появлялась Маша, это значило, что через минуту из травы должна была бесшумной стремительной тенью вынестись Аля, и тогда держись…
- Избаловали собаку, - говорила Маша про свою пансионерку, - Воспитанные так себя не ведут, а эта… да и характер такой, да и молодая еще, резвая.
      Невоспитанная молодая резвая Аля не была злой и драчливой, хотя азартная кровь нескольких поколений бойцовых псов, струившаяся в ее жилах, конечно, давала себя знать… она скорее была игривой, но эта игра могла дорого обойтись окружающим. Аля любила носиться по местности кругами, то уходя от хозяйки, то возвращаясь к ней, и в этом не было бы ничего дурного, но по дороге она сшибала на своем пути все, что попадалось – мусорную урну, малыша на трехколесном велосипеде, палочку в руках старичка, в результате чего падал и сам потерявший равновесие старичок. Если человек или собака не уступали ей дороги, Аля молча обнажала свои великолепные клыки, и порванные брюки в таком случае становились самой легкой неприятностью. Маленький шпиц зазевался и не отбежал с Алиной тропы, она отшвырнула его на бегу в сторону, только слегка задев зубами… густая шерсть спасла шпица от серьезной травмы, но холка у него все же оказалась порвана до крови в одно неуловимое мгновенье. Посетителей парка порой спасала от случайных укусов поноска, которую Аля часто таскала в зубах – это могла быть резиновая игрушка, мячик, или пластиковая бутылка, но и мячики, и бутылки жили очень недолго, за полчаса превращаясь в Алиной пасти, которую Маша не просто так сравнивала с циркулярной пилой, в жалкие лохмотья, и зубы Али опять начинали буквально чесаться, требуя себе работы. К тому же Аля была стопроцентно уверена в себе, напориста и абсолютно бесстрашна… В парке не очень переживали, когда Аля порвала также не достаточно приятного в общении питбуля Томаса, хотя и не забыли этого инцидента, как весьма характерного в свете рассматриваемой проблемы, но зато долго с бессильным негодованием передавали друг другу историю драки Али с немецкой овчаркой Лорой, которая попыталась выйти против Али и поставить ее на место… Аля сшибла ее с ног своей широкой грудью и искусала так, что Лоре понадобилась срочная медицинская помощь. Конечно, хозяева засыпали Машу жалобами, но та без раздумий встала на защиту своей подопечной.
- На поводок своих шавок сажайте, а раз не можете сладить с ними, так не подходите к нам, - отрезала она раз и навсегда, - Томас дрянь и хозяева у него дураки, Лора эта ваша сама на Алю поперла, вот и получила, а Витька жаль, конечно, но надо же было додуматься оставить малыша под ногами у большого пса. (Витьком звали пострадавшего шпица.)
- Вы сами со своей псиной справиться не можете, - выговаривали Маше… На самом деле это была правда, но Маша признавала эту правду только между своими… в беседах с Катей… ведь Катя теперь определенно была в «нашей стае». Со своими собаками Маша была очень строга, например, Лорда она вышколила так, что тот не смел и шагу ступить без позволения хозяйки, однако образование Али состоялось в другом месте и в других руках, а решительно перевоспитывать чужую собаку Маша не считала ни разумным, ни целесообразным.
- Чего я ее ломать стану, - объясняла она, - Только добьюсь результатов, а тут хозяин из загранки возвратится, и опять все вернется к прежнему. А у собаки от таких перемен вообще крышу может снести. Пусть уж будет как оно есть. Да и нам польза. Пока Аля с нами, к нам никто и не сунется.
- А вы не боитесь, что Алю попробуют извести… отравить? – спросила Катя, - Я слышала, так делают.
      В атмосфере всеобщего осуждения и даже ненависти, которая успела образоваться вокруг Али к тому времени, это был далеко не праздный вопрос.
- Аля не дура, что попало жрать не будет, - решительно отвергла подобную перспективу Маша, - А если кто-то посмеет, да если я узнаю, я сама той сволочи глотку перехвачу не хуже Али.
      Сказано это было в людном месте, громко, на публику. В общем, тот вечерний час, пока Маша выгуливала своих собак в парке, и Аля нарезала круги по местности, Маша и Катя с Лизой могли наслаждаться природой в одиночестве, тишине и покое…

      Лиза - это была Катина дочка-подросток, которая постепенно познакомилась с новой маминой знакомой и ее домашними животными. Аля произвела на Лизу большое впечатление. Однажды, наблюдая вместе с матерью во время прогулки за носившейся поодаль Алей, Лиза промолвила:
- Погляди, мама, как она смотрится там, на зеленом лугу… какая она стремительная, сильная и страшная… и этот ее взгляд, и эти ее зубы… в этом есть что-то мистическое, тебе не кажется? Белая смерть…
      Катя не очень поняла, что такого мистического показалось дочери в повадке и облике собаки. Конечно, клыки Али могли навести на мысли об опасности, но так вот сразу смерть… по крайней мере до смерти она еще никого не загрызла… и почему белая? Светлая шерсть Али имела песочный оттенок, только грудь и полоса на морде поражали белоснежностью… правда, когда она неслась навстречу, приоткрыв широкую пасть с черными губами, которые еще больше оттеняли белизну зубов, она и впрямь напоминала сверкающую белую молнию… В общем, с той поры между собой Катя и Лиза стали называть Алю Белой смертью. Им это нравилось еще и потому, что кличка «Аля» собаке не слишком подходила. Маша тоже это чувствовала. Отправной вариант Алиного имени – Алелия – она отвергла сразу, заменив на сокращенный – Алю, но и его часто меняла на другие возможные производные, например, на Алешу, хотя и Алеша тоже на самом деле не годилось… То ли дело – Белая смерть. Лиза же определенно увлеклась Алей, то есть Белой смертью, и даже обзавелась специфической собаководческой литературой - купила себе справочник по собачьим породам и переводной труд Гилмура, заводчика и эксперта  международного класса, после чего некоторое время отвлекала Катю от домашних дел цитатами, почерпнутыми из этих бесспорно занимательных книг: «Первый стандарт породы Стаффордширский бультерьер был утвержден Английским Клубом Собаководства в 1935 году… гладкошерстная, пропорционально сложенная, обладает удивительной силой для такой небольшой собаки… очень умна, отважна и абсолютно надежна…  Мама, смотри, как тут сказано – уши у стаффордов в форме лепестка розы… какая прелесть… а вот и про зубки -  челюсти сильные, зубы крупные, с идеальным, правильным и полным прикусом».
- Да, про прикус мы все знаем, - сказала Катя, и мать и дочь обе рассмеялись. Хорошо смеяться, когда кусают не тебя.

       В парке сгущались тихие летние сумерки. День выдался очень жаркий, а теперь наконец повеяло прохладой, еще более ощутимой возле заболоченного берега речки, вдоль которого брели в обнимку Катя с Лизой. Они были одни, не считая Али, которая носилась где-то за кустами, но не была сейчас им видна. Машу по телефону срочно затребовали домой, по какому-то неотложному домашнему делу, и она ушла, забрав с собой Лорда, вертевшегося рядом, при этом не став звать и ждать Алю, гулявшую где-то в окрестностях самостоятельно.
      - Я вернусь минут через двадцать, - сказала она Кате, - Вы тут и без нас отлично догуляете, а потом я Алю заберу.
        Катя легко согласилась, поскольку дело представлялось нетрудным и безопасным, и Маша убежала, волоча за собой Лорда на поводке. В парке было безлюдно, над рекой  повисли прозрачные белесые вечерние туманы.
- Это танцуют привидения, - сказала Лиза. У нее был такой период – во всем видеть мистику. И тут сквозь туманы и сумерки неожиданно проступили человеческие фигуры.
- Ма, мужики какие-то, - пробормотала Лиза, - Я слышала, через парк рабочие вон с той стройки часто ходят.
      Фигуры приближались. Мужчин было двое… рабочие со стройки, прохожие… откуда здесь взяться в такой час рабочим или прохожим?
- Знаешь, Лиза, давай-ка отойдем ближе к дороге, от греха, - предложила Катя, вспомнив, что в парке кроме них сейчас больше никто не гуляет и впервые пожалев об этом. Они повернулись, быстро миновали отрезок тропы до следующих кустов и остановились как вкопанные, потому что из-за кустов навстречу им вышел еще один мужчина.
- Пошли вперед, - прошептала Катя, - Может, опасности нет, мы пройдем мимо, и все.
- А если опасность? – пискнула Лиза.
- Придется отбиваться. Вдвоем от одного вырвемся, пока те двое не подошли.
      Она обняла дочь за талию и решительно и быстро увлекла ее за собой. Потом глянула назад через плечо… те двое настигали их бегом! Все происходило как-то странно, как во сне, как понарошку… сумерки, туман, безлюдье, полная тишина…
- Бежим! – крикнула Катя, дернув Лизу вбок, в сторону от встречного, чтобы попытаться обогнуть его, и смутно вспомнив, что возле вон той скамейки она видела на земле палку… Встречный мужчина тоже взял вбок, ускорив шаги…
- Ой, неужели вот так это и бывает… Вечер, парк, изнасилуют, задушат и бросят здесь в кустах, в трех шагах от дома, от людей…
       Возле скамейки она задержалась, схватила палку и закричала:
- Не подходи!
        Мужчина слегка замедлил движение, может быть, не ожидав такого выпада от маленькой женщины… и вдруг произошло что-то непонятное и неожиданное: он вскрикнул и рухнул в траву. В тот же миг из травы вылетела светлая тень и пронеслась мимо женщин, бесшумная и стремительная, как молния.
- Аля, рви их! – завопила Лиза, выхватила из рук матери палку и побежала за собакой, размахивая своим оружием и крича: - Всех поубиваю!

        Через несколько минут в парке сделалось еще темнее, наступала ночь. Но это было уже не страшно, потому что враги разбежались, дрожащая Катя прислонилась в изнеможении спиной к дереву, Лиза, сверкая глазами, взахлеб рассказывала про подробности криминального приключения подоспевшей к самой развязке Маше, а Белая смерть стояла возле них, уже вполне отдышавшись после своей стремительной атаки, и облизывала свои черные губы и белые зубы, на которых еще видна была кровь.
- Ты представляешь, как она прыгнула на того, первого, она же его сшибла с ног и еще и укусила при этом. А второй-то стал орать – уберите собаку, уберите собаку. Она ему знаешь как руку расхватила, и поделом – замахнуться вздумал. А третьего за штаны, он-то уже в бега ударился… Мама, ну все хорошо, успокойся… - сама Лиза успокоилась очень быстро, у молодых людей психика куда крепче, чем у людей поживших и повидавших виды… по крайней мере у Лизы с этим было все в порядке.
- Ну, ну, не плачь, всякое бывает, - сказала Маша, похлопав Катю по плечу. Тут Катя, которая еще не плакала, в самом деле пустила слезу, потом присела рядом с собакой, посмотрела на нее и сказала: «Спасибо». Несмотря на то, что Аля явно признала Катю как члена «нашей стаи» и время от времени по прежнему оказывала ей свой особый знак внимания, мимоходом тычась ей в руку влажным носом, Катя не смела фамильярничать с грозной Белой смертью, ведя себя по отношению к этой персоне подчеркнуто-вежливо. Она даже ни разу не попробовала погладить собаку, даже сейчас не осмелилась на это. Ей казалось, что так лучше, правильней. В ответ на слово благодарности Белая смерть поглядела в лицо Кати своими карими глазами, еще раз облизнулась, с шумом захлопнув  страшную акулью пасть, в которой зубы, кажется, росли в три ряда, - и потрусила вперед по тропинке, по направлению к дому.      

    А потом – снова сцена в лифте.
    Лифт на этот раз был грузовой, поэтому в нем и поместилось сразу вместе столько персонажей – и Катя с Лизой, и Маша с двумя сыновьями, а также с Лордом и Белой смертью, и Катина родственница Лида, с недавних пор проживающая в том же доме, только уже не на 19-ом, и не на 10-ом, а на 6-ом этаже. Как порой судьба сводит так тесно вместе разных людей и их животных – и в одном доме, и в одном лифте… 

     Катя и Лида были ровесницами, они родились у двух родных сестер, нежно друживших всю свою жизнь, и… в общем, конечно, они, раз уж так получилось, тоже всегда держались вместе и дружили, что удавалось им в разные жизненные периоды то лучше, то хуже, то опять будто и ничего, нормально… Дело в том, что они были очень разными, и внешне, и внутренне.
- Лида все-таки не в нашу породу удалась, - сказала однажды Катина мать. Наверное, так оно и было. И, наверное, именно по этой причине дружба двоюродных сестер не была такой же верной и нежной, как у их матерей, и больше походила на постоянное соперничество, причем инициатором такого положения вещей все время выступала Лида. Это она ревновала к хорошим оценкам сестры в школе, это она сравнивала белую кожу, золотистые длинные волосы и хрупкость сложения Кати со своей смугловатой физиономией, своими жидкими волосами и своей коренастой фигурой, это она смеялась над Катиной мечтательностью и ее увлечением изящным искусством рисования, это она откровенно злилась, глядя на роман Кати с ее будущим мужем, это она плакала на ее свадьбе, напившись допьяна и жалуясь, что Катька, хотя и размазня размазней, и то подцепила себе мужика, а ей вот с этим все никак не везет… Кате это не нравилось, она уставала от постоянного надзора Лиды, которая всегда подмечала за нею все, отвечая какими-нибудь неприятными выходками на ее удачи, поскольку ей нечем было больше их крыть… а между тем судьба поначалу явно благоволила Кате, а не Лиде, и Катя очень обрадовалась, когда наконец и Лиде начало везти, - ведь теперь можно было ожидать, что сестра наконец подобреет, и все у них в отношениях наладится. Но Катя ошиблась. Достижения Лиды не сделали ее покладистей и мягче, зато постепенно превратили в заносчивую и совсем уже неприятную особу. А между тем в делах Кати наблюдался спад, и Лида, у которой все как раз шло как нельзя лучше, теперь  вела себя так, будто намеренно мстила сестре за прошлое, когда все обстояло наоборот. Она не упускала случая похвастаться новыми дорогими вещами, одновременно посочувствовав Кате,  что на зарплату учительницы рисования норковую шубку не купишь; она всеми силами старалась подчеркнуть, как ее любит и ценит ее муж, в то время, как Катин, кажется, охладел к ней… еще бы, сколько можно здоровому мужику терпеть постоянные болезни своей слабенькой половины; она с удовольствием рассказывала, как прекрасно всей семьей отдохнула на заграничном курорте, не преминув заметить, что Лиза что-то бледная и чахлая… ей бы съездить на юг, к морю, вон ее дочка какая здоровенькая и загорелая оттуда вернулась…
- А как ты болела в прошлую осень, Катя, - говорила она сестре на ее дне рождения, когда собравшиеся семейные поздравляли Катю, отпуская ей комплименты по поводу ее прекрасного внешнего вида. И как ни старалась Катя, улыбаясь и смеясь (день рождения ведь все-таки), перевести разговор на другую тему, она все твердила свое – ты болела, ты едва не загнулась… это значило – как бы хорошо ты сейчас не выглядела, как бы тобой не любовались мужчины, даже мой муж, но ты снова заболеешь, и уж тут тебе точно конец… и Катя весь день потом испытывала внутренний дискомфорт… Ситуация совсем испортилась после смерти и Катиных, и Лидиных родителей, которые еще как-то сглаживали родственные отношения, а во время своего развода с мужем и после него Катя определенно почувствовала, что хотела бы быть от Лиды, то и дело, да еще в самый неподходящий момент возвращавшейся к этой теме, будто всаживая новую занозу в больное место, - хотела бы быть от нее подальше. Потом последовал снос старых домов, переезд на новое место жительства… и тут судьба, совсем было отвернувшаяся от Кати, вдруг будто вспомнила о том, что прежде она была ее любимицей. Кате и Лизе должны были предоставить однокомнатную квартиру, с чем они и не думали спорить, но первый предложенный Кате вариант ей очень не понравился – самый верхний этаж под самой крышей, да еще на самом углу. Катя отказалась и в ожидании следующего варианта занялась упаковкой вещей, одновременно соображая, к кому бы обратиться пусть хотя бы за маленькой, но протекцией в ее деле… она не надумала ничего лучшего, как придти к Лиде… сестра все-таки, а у ее мужа вроде бы имелись какие-то связи, по крайней мере, Лида этим однажды хвасталась… Лида, наверное, уже давно забыла, что она там наплела сестре, чтобы выставить мужа в лучшем свете, и начала отговариваться тем, что он очень занят и вряд ли сможет помочь Кате… Из ее уверток и путаных объяснений Катя поняла, что Лида врала ей, снова почувствовала, как неприятно стало общаться с сестрой, и пожалела о том, что надумала вдруг просить ее о помощи. И тут все решилось самой собой, да еще таким неожиданным образом, что Катя забыла на время все свои неприятности и на крыльях радости раскрыла объятия всему свету, и вредной Лиде в том числе. Дело уже вовсю шло к сносу старого дома, соседи Кати выезжали один за другим, а у нее еще не было ордера на новое жилье…
- Я бы и рада съехать хоть завтра, да некуда, - объяснила она представителям ЖЭКа, которые обходили жильцов для составления списка переезда. Этого, вероятно, оказалось достаточно для того, чтобы Кате позвонили на другой же день и предложили срочно явиться за ордером на новую квартиру.
- Поедете в двушку? – спросил ее инспектор, - Я знаю, вы ждали однокомнатную, но в доме, выделенном под ваше заселение, однокомнатных не осталось, а дело срочное, вас снесут уже вот-вот, а у вас ведь в старом доме была двухкомнатная… Только вам придется доплатить за излишки площади, но вы не волнуйтесь, это по госрасценкам, не дорого получится.
     Катя как во сне кивнула, как во сне расписалась в каких-то бумагах, взяла другие какие-то бумаги в руки и как во сне вернулась домой.
- Мы переезжаем, - сказала она дочери, когда та пришла из школы, - Нам дали двушку.
- Нам не положено, - сказала Лиза, - Мы с тобой однополые и одинокие.
- Боже мой, Лиза, - не выдержала и буквально заголосила Катя, - Я была в нашем новом доме. Он находится в конце нашей же улицы, так что идти было недалеко. Там не работал лифт, и я вскарабкалась на 19-тый этаж по аварийной лестнице… это тяжело, но это пустяки… Я видела нашу новую квартиру! Лиза, это фантастика! Две большие комнаты, большая кухня, большой коридор, замечательная ванная… там хоть три стиральные машины встанут… застекленная лоджия… вид с лоджии на лесопарк и речку… Лиза, мы будем там счастливы до конца своих дней!..
- А ничего не сорвется? – осторожно спросила Лиза, еще боясь радоваться.
- Все бумаги у меня на руках, ключи от дома у меня на руках. Нам нужно только оформить прописку, а переезжать мы можем хоть сегодня. Давай прямо сейчас пойдем туда и поставим там… хоть вот эту табуретку.
       Они так и сделали. Пошли и поставили посредине огромной пустой новой комнаты, еще припорошенной строительным цементом, свою старую табуретку. Потом переехали, потом оформили прописку. Катя вспомнила, что новое жилье надо бы освятить, съездила в близлежащую церковь и договорилась со священником. Поскольку священник приехал вечером, Катя перед началом обряда позвонила Лиде и пригласила ее к себе на важную и приятную церемонию. Лида, как и ожидалось, была дома, уже вернулась после работы, но на приглашение Кати ответила отказом, - недосуг ей оказалось… голос ее звучал в телефонной трубке недовольно и сухо… Только позднее Катя поняла, что Лида ей люто завидует, - Кате ведь так повезло с квартирой, такой неожиданный и щедрый подарок судьбы. Но чему было завидовать Лиде? Ей с семьей тоже дали двушку, обставили они ее куда богаче, чем смогла это сделать Катя… правда, недорогая Катина кухня почему-то все равно выглядела светлее и красивее, чем дорогая Лидина, что и не преминули отметить гости сестер, приходившие поглядеть на их новые апартаменты, - все замечали Катины акварели в белых рамочках рядом с белыми дверками шкафов на фоне зеленоватых стен, украшенных вьющимися растениями, и никому не было дела до того, что эти белые дверки – дешевка и ширпотреб,  что акварели ничего не стоили хозяйке в денежном выражении, поскольку их нарисовала она сама, и что черная столешница Лиды – из натурального камня, а громоздкая люстра над нею – в самом деле богемский хрусталь… на кухне – и вдруг такая люстра… к чему она здесь?.. А затем Лида попыталась взять реванш за неожиданную оплеуху. Сестры продолжали общаться, и вот Лида то и дело стала вставлять в разговор (любой разговор, разумеется, хоть о здоровье, хоть о детях) короткие, но емкие фразы насчет того, как все же хорошо иметь связи… как повезло Кате, что у нее, Лиды, муж со связями, и как правильно поступила Катя, обратившись к родственникам за помощью. Это ведь Лидин муж помог Кате получить такую замечательную и совсем неположенную ей квартиру! И совершенно безвозмездно притом, исключительно по родственному! Много ли найдется сегодня таких добрых и щедрых людей, как Лида и ее муж!
- Мам, а чего это она такое брешет, - спросила Лиза после того, как услышала одну из фраз на данную тему из тетиных уст, - Кто это нам помогал? У них же никаких связей на самом деле нет, я помню, как ты об этом рассказывала.
- Нехорошо говорить про родную тетю «брешет», - устало сказала Катя, все еще считавшая своим долгом поддерживать трещавшие по всем швам родственные отношения, - Она же не собака.
- А ведет себя как собака, - не уступила Лиза, - И повадка самая собачья. Укусила и бежать. Она же не стала ждать, когда ты ей возразишь, а воспользовалась замешательством и тут же улизнула.
     Но семейные традиции все еще тяготели над Катиным сознанием… их матери были родными сестрами, они всю жизнь жили душа в душу, они даже умерли почти одновременно и похоронены в одной могиле… кстати, документы на эту могилу сначала находились у Кати, а потом Лида попросила их переоформить на нее, поскольку она собиралась установить на могиле новый памятник… Катя согласилась, бумаги переписали на Лиду, а памятника нового на кладбище так и не появилось… зато Катя имела случай пронаблюдать, как уверенно Лида распоряжается на кладбищенском участке – ну как же, хозяйка…
- Она перепутала кладбище и коттеджный поселок, - заметила по этому поводу Лиза, - Но если ей там так нравится, что же… пусть все устраивает и переезжает побыстрее, мы возражать не будем…
      Тогда Катя тоже одернула говорливого подростка, хотя и отметила про себя, что Лиза обладает верным, пусть даже и с оттенком цинизма, взглядом на жизнь и вообще, как бы это сказать… жизне-стрессо-устойчива… Она и в деле развода родителей повела себя очень по взрослому, по деловому.
- Вы с папой друг друга уже совсем не любите, это ясно, - сказала она матери, - Он капризный и требовательный, а тебе уже уступать больше некуда. И знаешь что, мама… я не удивлюсь, если ты мне скажешь, что он был против моего рождения и просил тебя в то время сделать аборт.
- Нет, что ты, - выпалила Катя, пораженная тем, как точно угадала все Лиза. Откуда, по каким таким поведенческим признакам? Неужели все так прозрачно на поверку? Все вот это – кто чего хотел и хочет на самом деле, кому всегда мало того, что имеешь, а кто уже все отдал и теперь ему уже нечего отдавать, кроме разве что самой жизни… но тут в дело наконец к счастью вступает инстинкт самосохранения, и тогда появляется новая надежда…

    Итак, однажды утром сестры и Маша с детьми и собаками ехали все вместе в одном лифте. Лида, понятное дело, попала в лифт последней, войдя в него на своем шестом этаже.
- Катя, привет, - воскликнула она сразу же, - Ты отлично выглядишь, только бледновата что-то. Болела опять? А это у тебя что? Новая заколка? Какая-то яркая слишком, тебе не идет, надо снять сейчас же… дай-ка я…
    Лидина манера критиковать Катину одежду и прическу и немедленно  пытаться испортить хоть что-нибудь во внешности красивой изящной сестры была Кате хорошо известна, но она за многие годы так и не научилась давать Лиде отпор, когда та буквально выдирала у нее из ушей не в меру симпатичные сережки или навязывала ей какую-нибудь резинку для волос, заставляя подобрать золотистые кудри, распущенные по плечам… Вот и сейчас она только попыталась отстраниться, чтобы не дать Лиде выдернуть из ее косы заколку… но ведь в переполненном лифте отстраниться было некуда, Катя и так стояла вплотную к Маше… Внезапно между Катей и Лидой, протиснувшись в густом лесу ног нескольких пассажиров лифта, появилась Белая смерть, легко подпрыгнула вверх безо всякого разбега и молча вцепилась зубами в сумочку, висевшую у Лиды на той руке, которой она дотронулась до Катиной головы… В этот момент лифт дернулся, остановился и дернулся снова, открывая двери. Лида завизжала, а из располосованной сумочки на пол лифта посыпалось все ее содержимое, - кошелек, раскрывшаяся косметичка, ключи…
- Нечего руками махать у пса под самым носом, - буркнула Маша, отстраняя и Катю, и Лиду и буквально вдавливая последнюю в стенку, после чего протащила мимо нее к выходу и Белую смерть, схватив ее за ошейник, и Лорда на поводке, и еще при этом подтолкнула к дверям  сыновей.         
- Мама, идем, - нашлась Лиза, взяла мать под руку и вывела ее из лифта, - Тетя Лида сама виновата, верно тетя Маша говорит, чего она тут руками размахалась… Стаффорд – собака серьезная.
- Надевать надо намордники на ваших барбосов! – истошно завопила Лида, оставшаяся в одиночестве в лифте, который как раз начал закрывать двери. Маша немедленно ринулась назад и гаркнула в остававшуюся еще между створками щель:
- Я на тебя сейчас намордник надену!
- Это моя сестра, - почувствовала необходимость внести ясность в происшедшее Катя.
- Ах вот что, - Маша покосилась на нее, расценив сказанную фразу как новую попытку обвинения в свой адрес за неподобающее поведение собаки, - Ну, извините нас...

- Что ты скажешь, Лиза, если я тебе скажу, что мы, наверное, больше не сможем общаться с тетей Лидой, - с такой фразой Катя обратилась к дочери вечером того же дня, когда они обе ужинали.
- Ты успела с ней поругаться за те два последних часа, что я провела у Наташи? – спросила Лиза, - Днем же после нашей встречи в лифте до этого не дошло.
- Представляешь, да. Она только полчаса назад ушла отсюда, наговорив мне кучу гадостей. Ах, Лиза, ну нельзя же водить компанию с человеком, в котором все уже, кажется, начинается только на один слог «не»… Недобрая, нетактичная, неприятная… Не наша… Правильно говорила моя мама, а твоя бабушка, что Лида не в нашу породу удалась. Не из нашей она семьи, и ведет себя, как чужая. Она никогда меня не любила, только я не хотела этого видеть. Как и в случае с твоим отцом, - не удержалась она от замечания, - Нет, нельзя иметь возле себя недруга… Вот опять словцо на «не»…

     После происшествия в лифте Лида с растерзанной сумочкой и растрепанными нервами поехала обратно к себе на шестой этаж, а Катя решила, что ей нужно последовать за ней, но опоздала нагнать ее, - Лида захлопнула дверь перед самым ее носом и не открыла, крикнув, что у нее все в порядке и что ей ничего не нужно. Катя прокричала ей сквозь дверь, понадеявшись, что Лида ее услышит, что произошло недоразумение, - собака расценила жест Лиды, дотронувшейся до ее, Катиной головы, как нападение на человека, которого она считала своим долгом защищать, и потому и кинулась на Лиду… к счастью, все ведь обошлось, пострадала только сумка… хотя, конечно, возить в лифте такую собаку как Белая смерть… в смысле как Аля… в смысле как эта собака… в общем, возить ее без намордника – это очень неправильно, и она, Катя, обещает поговорить об этом с Машей, то есть с Алиной хозяйкой… «Это больше никогда не повторится, Лида! И сумочку я тебе куплю новую!»   
    Ответа не последовало, Кате ничего не оставалось, как уйти. Она опять вошла в лифт и поехала на первый этаж, где ее ждала дочь. В лифте на стене висело зеркало, очень удачно приклеенное там не так давно в рекламных целях. Катя посмотрела на свое отражение, поправила красивую новую заколку в красивых золотистых волосах… Она была все еще хороша, хотя уже и не так молода, и волосы уже должна была красить для поддержания их прелестного вида… вот поэтому завистницы и пытаются до сих пор нанести хоть какой-то урон ее внешности… А инцидент в лифте, что ж… Хотя Катю напугало   происшествие, в душе она была благодарна собаке за ее новый подвиг по спасению ее жизни и чести. Белая смерть спасла ее в парке от хулиганов, в лифте от беспардонной женщины… и как она раскроила Лиде ее сумку! Так ей и надо. Выйдя из лифта через пару минут, Катя уже не чувствовала себя ни растерянной, ни виноватой, но вполне довольной жизнью, даже радостной. Однако некоторый осадок на душе все же оставался… Катя не любила ссор и хотела бы побыстрее загладить последствия сегодняшней неприятности в отношениях с сестрой. Она еще думала о примирении и о продолжении дружбы… то есть того, что еще существовало между ними, и что она про себя по прежнему именовала дружбой.
    Ближе к вечеру Лиза пошла к подружке, а в Катину дверь неожиданно позвонили.
- Это я, Лида, открой.
     Катя открыла, при этом сердце у нее в груди слегка заколотилось… Лидин голос звучал весьма решительно.
- Послушай, ты не находила в лифте мое золотое кольцо? – спросила Лида прямо с порога.
- Нет, - опешила Катя, ожидавшая чего угодно, только не такого вопроса, - Да я там и не искала ничего.
- Из-за этой твари я растеряла все свои вещи, кольцо было в сумке, а теперь его нет. Думаю, обронила в лифте, поискала, но ничего там не нашла. Его кто-то подобрал.
- Да, возможно. Но если это кто-то чужой, то кольцо уже не вернется.
- Я думаю, это тот здоровенный парень подобрал, который стоял рядом с этой мерзкой бабой, хозяйкой этой кусачей гадины… он как раз наклонился, когда выходил из лифта. Послушай, ты ведь с ними дружбу водишь, кажется, я вас видела всех вместе несколько раз. Позвони им и потребуй, чтоб вернули кольцо.   
- Если бы Костя в самом деле нашел твое кольцо, он бы его тебе сразу вернул, - возмутилась Катя, - Это приличные люди, им чужого не надо.
- Это приличные люди? – вздернула нос Лида, - Ты совсем опустилась после развода, я гляжу, с кем компанию водишь, с пьяницами и наркоманами. Мать пьяница, сын наркоман, дома собак держат, чтобы потом продавать на рынок на шаурму. Да на них стоит только взглянуть, чтобы понять, что они такое. Я напишу на них заявление в полицию. Пусть собаку пристрелят, она ведь бешеная, и на нее все жалуются, я слышала от соседей, а у них пусть все обыщут и вернут мне кольцо. И пусть отправят этого малолетнего вора в колонию.
- Они не пьяницы, не воры и не наркоманы, - сказала Катя, - И собака не бешеная, она защищала меня. Нечего было тебе меня за голову хватать, ты привыкла слишком вольно себя вести по отношению ко мне. Твое кольцо, наверное, закатилось в щель в лифте и до сих пор там и лежит. Пошли, поищем вместе… И если ты вздумаешь жаловаться на нападение собаки, то учти, что я… я скажу, что никакого нападения не было, что ты ударила собаку сумкой, поэтому она ее разорвала – сумку, а не тебя, как бы следовало. И Лиза, и Маша с сыновьями это подтвердят. Поняла?
     Катя сама не ожидала от себя такого выпада, но она только вообразила себе, что прекрасную Белую смерть, которая тыкалась ей в руку влажным носом, которая спасла ее и Лизу от серьезной опасности в вечернем парке, в самом деле объявят бешеной и застрелят, согласно угрозе Лиды… Как сказала Маша, кинувшись защищать собаку: «Я на тебя на саму намордник одену!»… «Я тебя сама пристрелю!»
- Вот ты как заговорила! – воскликнула Лида, - Вот твоя благодарность за все, что я для тебя сделала!
- А что ты такого сделала мне? – снова опешила Катя, - То есть что ты сделала мне хорошего?
      Но Лида, не отвечая, развернулась и кинулась к двери. Собачья манера, как сказала Лиза, укусила и бежать… бросила обидную фразу, и скорее вон… Однако до двери было все же несколько шагов, Лида не успела добежать до нее, чтобы не выслушать Катиного ответа.
- За что я тебе должна быть так уж благодарна? – заступила ей дорогу Катя.
- Я… я тебя поддерживала, когда ты развелась, - нашлась Лида.
- Поддерживала? Ты только и делала, что рассказывала мне, как встречала моего бывшего мужа с красивыми молодыми женщинами. Хорошая поддержка!
- Мой муж помог тебе получить эту квартиру, - вспомнила Лида, - Тебе не была положена двушка, только однушка, а ты ее получила, по протекции. И мы ничего с тебя за это не взяли, пожалели тебя за твою бедность.
- Пусть твой муж скажет, к кому именно он обращался с ходатайством за меня. Пусть назовет должность и фамилию, а я сама свяжусь с этим человеком и сама его отблагодарю.
- Да тебя к таким людям близко не подпустят, кто ты такая.
- Но я смогу узнать, есть ли такой чиновник в действительности, или ты и твой муж его выдумали.
- Ты хочешь сказать, что я сказала тебе неправду? – сама села в лужу Лида.
- Конечно, ты все врешь. Никто мне не помогал получить отличную квартиру, это счастливая случайность. А ты мне этого простить не можешь, хотя сама как сыр в масле катаешься. И кольца ты никакого в лифте не теряла, тебе просто нравится обвинять других. Тебя злит, что у меня есть друзья, а у них такая собака, которая может за меня заступиться. Ты знаешь, что нас с Лизой чуть не убили в парке? А эта собака нас спасла. И ты думаешь, что я про это забуду? Да никогда!
- Перестань орать! – в свою очередь крикнула Лида и вторично попыталась прорваться к двери, но Катю, тихую, слабую Катю уже было не узнать. Она схватила сестру за руку и не дала ей удрать с поля боя, который та почти уже проиграла.
- Сейчас мы вместе пойдем к тебе домой, - вещала Катя, разъярясь, - Твой муж уже, конечно, пришел с работы. Он ведь знает твои драгоценности, он ведь их все тебе сам дарил, как ты нам рассказывала, да и не так уж их у тебя много, если разобраться. Вот мы и проверим, пропадало у тебя одно из колец или нет.
- Отстань, - крикнула Лида, - А знаешь сколько стоит моя сумка, которую разорвала эта твоя собака-спасительница? И нечего было тебе шляться в темном парке вечером, да еще дочь с собой потащила…
- Не твое дело, где и когда я гуляю… А сумку ты купила себе по дешевке в Ашане, я там такие видела, еще думала себе купить, да она мне не понравилась, безвкусная. Я тебе верну те пятьсот рублей, что ты за нее заплатила.
- Она стоила пять тысяч! Это натуральная кожа.
- Покажи чек из магазина!
     Лида не видела, как Катя год назад выгоняла из семейного гнезда доведшего ее до белого каления своим беспросветным эгоизмом мужа, а то бы она не стала провоцировать сестру и нарываться на такой скандал.
- Пусти меня, мне пора домой, - снова рванулась она к двери.
- Так было кольцо  в твоей сумочке или нет?
- Я не знаю, мне показалось, что было и что оно пропало. Я… поищу его еще раз…
- Поищи, дорогая. Я потом справлюсь, нашла ты его или тебе все померещилось.
      Катя отпустила Лиду, та выбежала на лестничную клетку…

- Мать, это круто, - выслушав подробный Катин рассказ, восхитилась Лиза, - А ты ничего не приукрасила?
- Я сейчас старалась строго придерживаться фактов, - возразила Катя, - Так все и было… Я вот только жалею, что не сказала ей про кладбище… Я хотела сказать под конец, что она так и не поставила памятник, как обещала, значит, обманула меня, чтобы забрать документы на могилу… Но это было как-то не совсем в тему…
- Да нет, это было бы достойным завершением темы, - засмеялась Лиза, - Нападение в лифте с целью кражи особо ценной заколки, Белая смерть бросается на защиту члена своей стаи… а в результате – свежая могилка тетки Лиды… Если ее муж, овдовев, посватался бы к тебе, ты бы согласилась его осчастливить? Он ведь все время на тебя любовался, а как Лида отвлечется на минутку, так и комплименты тебе отпускал… 
- А тебе пришелся бы по вкусу такой отчим?
- Если честно, нет.
- А мне не по вкусу такой муж. Он в самом деле пытался со мной любезничать, но только если Лида не видела его возле меня, а как она появлялась, так тут же бежал к ней. Сластолюбец, трус, подкаблучник…
- Послушай, мама, а ведь тетя Маша могла на нас слегка обидеться… ты вроде бы выступила на стороне Лиды, ну, утром, возле лифта…  Надо бы объяснить, как все обстоит на самом деле. Мы ведь еще будем гулять с ними по вечерам в парке?
- А чего же нет? – воскликнула Катя, - Вот прямо сейчас и пойдем, они, наверное, еще не ушли. Давай глянем с балкона.
    Мать и дочь вышли на лоджию, с которой открывался  вид на лесопарк. В парке среди деревьев уже совсем сгустилась мгла, но на открытых участках еще было достаточно светло, чтобы видеть тех, кто там сейчас находился.
- Вон они, еще гуляют, - Лиза указала рукой направление, - Вон тетя Маша, и Костя сегодня с нею, и Лорд… а вон и Белая смерть. Смотри, как она бежит, будто и земли совсем не касается. 
- Сплошная мистика, - кивнула Катя, - Поспешим скорее к ним, а то они вот-вот пойдут домой, поздно уже. И знаешь что, давай пригласим их в гости. Официально, как положено со всем уважением, на тортик и чай… А то дружим уже сколько, а в гостях друг у друга еще не были. Даже телефонами не обменялись.
- Мы с Костей обменялись, - возразила Лиза, - У нас есть общие интересы, они требуют обсуждения. Знаешь, тетя Маша переводит его к нам в школу, мы будем с ним учиться в одном классе. 

      Ночью Катя проснулась. День был такой длинный и насыщенный разными событиями, и закончился он поздно, она устала, но напряженные нервы еще не расслабились и дали о себе знать, как только тело немного отдохнуло. И долго Катя лежала без сна в своей просторной новой комнате, имевшей выход на лоджию, с которой открывался чудесный вид на лесопарк и протекавшую в нем речку. В парке было сейчас совсем темно, но на его окраине возле проезжей дороги и возле домов ярко горели фонари, да и много окон в домах по прежнему светилось, а по дороге нет-нет да и проезжали одинокие машины, сверкая своими фарами… от всей этой обычной ночной иллюминации в комнате Кати было полусветло даже сейчас, в самый глухой час ночи… Катя думала о том, как неожиданно разорвались ее многолетние отношения с Лидой… а ведь это не просто какая-то там женщина, пусть даже и неприятная, это ее единственная сестра, это ее семья, ее родная кровь… и вот теперь, как получается, кровная родовая связь между ними разорвана, будто по тонкой, но прочной нити, тянущейся откуда-то из тьмы прошедших времен, провели острым ножом… и из пореза хлынула кровь… это противоестественно, разрывать такие связи, ведь они не нами завязаны и мы должны их беречь, а не рвать… но так бывает, это печально известный факт… происходит непоправимое, кровные связи разрываются, кровоточащая рана подживает… как обрубок после отсечения руки… и тогда можно жить дальше, без руки, без сестры…
- Это ведь еще ужаснее, чем разорвать отношения с мужем. До нашей встречи и нашей свадьбы он был чужим человеком, и снова стал чужим после того, как мы разошлись. А вот моя и его дочь – уже совсем другое дело, это существо из моей плоти, это кровное родство, которое должно остаться нерасторжимым, потому что так ему положено по природе.  Я и Лида – дети родных сестер, мы не должны были расходиться, мы не имели на это права. Неужели Лида не понимает этого, не чувствует этого, неужели, приехав на могилу своих родителей, рядом с которыми лежат мои родители, она со спокойной совестью приберет с нее сор и, вытирая фотографии, приклеенные к перекладинам крестов, сможет посмотреть в глядящие на нее с этих фотографий глаза с легким сердцем, без вины и страха… Нет, этого не может быть, это не сможет быть всегда, придет и ее судный час, час воспоминаний и раскаяния, только ведь тогда уже будет поздно что-то исправлять, тогда останется только оно одно – одиночество, самое худшее наказание, которое может постигнуть человека в его земной жизни. Отрубленная рука назад не прирастет.

     Катя уже засыпала, ближе к утру, когда с улицы из двери приоткрытой лоджии потянуло предутренней прохладой… И тут в ее затуманившемся сознании мелькнула еще одна мысль…
- Как странно, что эта моя и Лидина ссора, которая будет иметь такие серьезные последствия,  произошла из-за собаки, прозванной нами Белой смертью… такое расставание – своего рода смерть… в этом и впрямь есть что-то мистическое…

      Через несколько дней Лиза уехала к своей подружке Наташе на дачу, на пару недель, а Маша обратилась к Кате, как всегда в последнее время принявшей участие в обычной вечерней прогулке, с неожиданной просьбой… возможно, Маша решилась на такой шаг после того, как она на днях в самом деле официально, вместе со всеми своими домочадцами пила чай с тортиком в гостях у Кати.
- Возьми к себе Алю на неделю, - попросила Маша, - Ты в отпуске, свободна, дочь твоя уехала за город, а у меня как раз полный завал. Муж очень занят, его почти не бывает сейчас дома, он ведь строитель, для строителей лето – горячая пора, а мне в нашем клубе предложили принять участие в выставке. Понимаешь, я буду среди организаторов, это даст мне право бесплатно выставить Лорда, он ведь у меня чистопородный, и я думаю, что у него есть шанс занять призовое место, а тогда я его смогу вязать за неплохие деньги. Для меня это важно по многим причинам, пойми меня – и престижно, и выгодно, и на сейчас, и на будущее… такие удачи редко выпадают, их надо хватать… Выставка будет проходить в другом городе, Костя мне понадобится  там в качестве помощника, младших детей я оставлю на стариков… Но я не смогу оставить на них Алешу. Им с нею не справиться, это исключено. Она их к моему возвращению всех сожрет. А взять ее с собой нельзя.   
- А меня-то разве она не сожрет? – улыбнулась Катя.
- Тебя нет, ты справишься, у тебя с нею контакт, я же вижу, у меня глаз наметанный. Ты ее уважаешь, а она тебя. Ты спокойная, собранная, доброжелательная, такие люди очень подходят для того, чтобы воспитывать детей и собак. Я оставлю тебе корма, я тебя всему научу, чего ты еще не знаешь. Собака здорова, привита, с ней не будет хлопот, только тебе надо сразу расставить все точки над «и», когда она только переступит впервые порог твоей квартиры. Это очень важно, но я знаю, что ты справишься, и тогда все пойдет как по маслу. Запомни два главных правила – никогда не пускай собаку на свою постель и никогда не корми ее раньше, чем поешь сама. Она должна спать, где угодно, но только не с тобой, и всегда ждать, пока ты поешь. Лежбище вожака стаи и его право есть первым – это для собак святое. Тогда она будет тебя слушаться.
    Катя подумала, что вот, только недавно познакомились, только успели один раз вместе посидеть в гостях, а Маша уже старается накинуть ей службу, использовать ее в своих интересах… Катя была отзывчивой по своей мягкой природе, она не умела отказывать, но с годами  начала уставать от того, как часто окружающие этим злоупотребляют… Но потом она подумала другое, - э, где наша не пропадала. Любила столько лет мужчину, а он оказался недостоин. Изо всех сил старалась сохранить дружбу с сестрой, а та все время подменяла дружбу соперничеством и в конце концов перешла все мыслимые границы. Но пусть любовь обманула, зато у нее есть дочь. Пусть сестра сделала все, чтобы с нею стало невозможно общаться, но зато окрепли новые связи… Может быть, эти связи станут компенсацией, хотя бы частичной, за понесенную утрату… кто это может знать заранее… вон Лиза неожиданно подружилась с Костей, надо же… хороший мальчик, не избалованный, мамин помощник, находка ведь, пусть не на потом, боже упаси загадывать о таких вещах, пусть только на сейчас, но разве же это мало… А что касается Белой смерти,  то раз уж так случилось, что она, тихоня Катя, подружилась каким-то непостижимым образом с кусачей собакой, которую все вокруг боятся, то почему же не продолжать эту дружбу? Почему отказать себе, Белой смерти и Маше там, где им всем выпадает шанс схватить свою удачу?
 
     Кате было немного страшно, но она согласилась, выслушала от Маши все подробные инструкции по содержанию собаки, еще раз поразившись, как серьезно и ответственно Маша относится к этому делу (так с детьми не все носятся), - и вот уже настал день, когда Маша официально вручила ей поводок, погладила Алю по голове и сказала им обеим:
- Будьте умницами, ведите себя хорошо.

    Маша отдала Кате Алю за два дня до своего отъезда из Москвы, чтобы посмотреть, как пойдут дела. Если бы дела не пошли, то Косте все-таки пришлось бы остаться, чтобы присматривать за Алей, а Маша лишилась бы нужного ей помощника. Сознавая всю возложенную на себя ответственность, не желая подвести подругу и очень желая, чтобы все получилось (ведь тогда она к тому же поднялась бы в собственных глазах), Катя завела Белую смерть в свою квартиру и остановилась вместе с нею на пороге. Она должна была показать себя хозяйкой, как велела ей Маша, и в то же время ей самой претили строгости… Не зная, с чего начать, несмотря на все полученные инструкции и составленные планы, она села на стул в прихожей, сложила руки на коленях и обратилась к собаке:
- Мы ведь сможем немного пожить вместе? – сказала она, - Это мой дом, смотри. Вон там моя комната, вон там живет Лиза, а рядом кухня и ванная. Тебе я поставила лежачок в моей комнате возле стола, но если тебе не понравится, то я переставлю в другое место. Сама я буду спать напротив на диване. Твоя миска находится на кухне, рядом с холодильником. Хочешь, пойди посмотри.
   Белая смерть внимательно слушала Катю, глядя на нее карими глазами и приоткрыв широкую пасть, в которой между черных губ влажно блестели белые зубы. Потом она повернулась и пошла по квартире, принюхиваясь и слегка скребя когтями по полу. Катя отправилась на кухню, поела сама и потом позвала есть собаку. Днем Катя варила обед, после рисовала, а Смерть порвала в клочья подаренный ей по случаю новоселья резиновый мячик, побегала по коридору, сшибла в прихожей две табуретки и прилегла подремать на свой лежачок рядом с Катиным столом. Это было так странно и приятно, рисовать и поглядывать на лежащую собаку, которая изредка приоткрывала глаза и поглядывала в свою очередь на нее… Вечером в обычный час прогулки, когда в парке все начинали разбегаться, чтобы ненароком не столкнуться с Белой смертью, Катя пристегнула к ее ошейнику поводок, надела на нее намордник, чему Смерть удивилась, но возражать не стала, и вывела ее гулять.
- Справляетесь, я же говорила, - облегченно вздохнула, увидев их идущих дружной парой по аллее, Маша. Через день она уехала вместе с Костей, и Катя осталась с собакой предоставленная сама себе… и судьбе…

    Прошло два дня. Катя скучала по дочери, с которой не привыкла разлучаться, ей не хватало Лизиной поддержки, но она сознавала, что это на самом деле хорошо, что Лизы сейчас нет дома, - в делах, касающихся совместного проживания с Белой смертью, вместо поддержки от Лизы мог бы произойти сумбур… а так, в тишине и покое, не отвлекаясь ни на что и ни на кого, чутко прислушиваясь друг к другу, женщина и собака привыкали жить рядом, вместе, бок о бок…
     Утром следующего дня Катя встала раным-ранешенько, как было нужно, чтобы вывести собаку на утренний моцион. Маша приучила своих питомцев, что утром прогулки как таковой нет, есть только краткий выход в парк по физиологической необходимости, что занимало не более получаса, причем собаки не спускались с поводков. Катя, конечно, ничего не стала менять в заведенном порядке и, заковав собачью пасть в намордник, вышла гулять, как это было принято. В вопросе намордника она расходилась с Машей во мнениях, считая этот предмет необходимым атрибутом, в то время как Маша, уверенная в себе и своих питомцах, была склонна  допускать небольшой риск, то есть выводить собаку из квартиры без намордника. Может быть, как подозревала Катя, Маше нравилось к тому же таким образом распугивать окружающих… Однако Катя была уверена, что Маша это делает напрасно, ведь при наличии неожиданных неблагоприятных обстоятельств она могла паче чаяния не справиться с ситуацией… и как потом ты будешь защищать пса, который укусил завизжавшего малыша, от разъяренных родителей… пес не выносит визга, но малыш об этом не знает, должен знать хозяин. Собачники, влюбленные в своих четвероногих друзей, часто забывают, что в человеческом обществе приоритет все равно всегда останется за человеком, - даже если он не прав.  Катя снимала намордник с собаки только уже находясь в парке, а с поводка ее спускала только вечером, после того, как там уже никого не оставалось, кроме них… В общем, Белая смерть в очередной раз стерпела, когда Катя решительно застегнула на ней намордник, - потому что Катя спала на своем диване, ела первая и была теперь таким образом не просто членом «нашей стаи», но и ее вожаком, - и они отправились. Возле подъезда к Кате неожиданно подошла Лида, за которой маячил Лидин муж Слава. Кате даже показалось, что Лида поджидала ее, - из своего окна она тоже могла видеть парк и, по свой манере всегда все подмечать за окружающими, наверное, заметила, что Катя с собакой уже который день в одно и то же время выходит на прогулку. Во всяком случае, Слава выражал явное нетерпение, торопя жену сесть в припаркованную рядом машину. Лида поздоровалась, Катя ответила, не зная, к чему это приведет. Белая смерть глухо заворчала, короткий поводок напружинился в Катиных руках.
- Я нашла свое кольцо, - объявила Лида, - Оно завалилось за подкладку разорванной сумки.
     Катя подумала, что это опять вранье – Белая смерть изорвала сумку в клочья с одного укуса, там не осталось никакой подкладки, одни лохмотья. Но возражать не стала и только обронила:
- Я же тебе говорила.
- Да, зря я погорячилась, - легко болтала Лида, - Это нервы. Столько всего навалилось. Мы ведь выкупили дачный участок, теперь строим дом. Представляешь, мы сегодня должны взять в банке крупную сумму денег наличными, восемьсот тысяч рублей, не так уж мало, согласись… это для расчета за стройматериалы и с рабочими нужно, а я боюсь, такая сумма и просто дома, наличными, и будет лежать дня три, не меньше… ведь если кто прознает, могут обворовать.
- А ты болтай больше, тогда точно обворуют, - нахмурился Слава, - Лида, мы едем наконец или нет?
    Катя, которой показалось, что Лида хочет помириться… и она уже обрадовалась этому, и даже успела укорить себя за свои мрачные мысли и переживания… Катя поняла, что  обрадовалась рано, что Лиду просто распирает похвастаться… надо же, и участок купили, и дом строят… Она сразу потеряла к Лиде и ее трескотне интерес, извинилась, что ей нужно срочно идти выгуливать собаку, попрощалась и, постаравшись подальше обогнуть Лиду, чтобы та не столкнулась с рычавшей собакой, которой Лида явно не нравилась, двинулась по направлению к парку.
- Я гляжу, ты собачницей заделалась, - насмешливо крикнула ей вслед Лида, обиженная, видимо, явной холодностью сестры, - Гляди, как бы эта тварь тебя же не покусала.
- Не покусает, не беспокойся, - буркнула Катя на ходу. Отпустив немного поводок под ближайшими деревьями, она подождала, пока собака справится со своими делами, размышляя при этом, что ей тоже следует быть повнимательнее и не выходить из дому в одно время с Лидой, чтобы с нею не встречаться… и надо же было так получиться, что их поселили в одном доме… а ведь они еще радовались этому поначалу, по крайней мере она, Катя, по своей наивности точно радовалась…
    День прошел спокойно, без новых инцидентов, а на следующее утро Катя и Белая смерть снова вышли на свой моцион. Однако Кате опять не повезло, она опять столкнулась с Лидой, хотя на этот раз не перед прогулкой, а после нее. Только теперь Кате показалось, что Лида ее не поджидала, а была также неприятно удивлена встречей, - во всяком случае, она как-то отскочила от Кати в сторону и только кивнула на ее вынужденное приветствие, заторопившись мимо по своим делам. Мужа при ней в этот раз не было.
- А ведь она раньше уезжала на работу в другое время, - сообразила Катя, - Сейчас для нее уже поздно… задерживается… или график у нее изменился…
     Впрочем, Кате было сегодня уже совсем не до Лиды. Ночью шел дождь, у Кати, как это часто  бывало с нею в дождливую погоду, разболелась голова, она плохо спала, заснула крепко только под утро, но тут прозвонил будильник, надо было спешно вставать и вести собаку на улицу, в сырой парк, где вода чавкала под ногами в траве и стекала сверху с ветвей деревьев… Ох, тяжела ты, доля собачников… Она даже с прогулки вернулась как можно быстрее, чтобы снова оказаться в тепле и сухости квартиры, сварить себе кофе и наконец придти в себя…

     Но придти в себя в это утро ей суждено было не скоро. Вытерев кое-как собаке мокрые лапы, Катя побрела на кухню, однако не успела налить в чайник воды, как в прихожей раздался грохот. Катя побежала туда и увидела, что собака опрокинула тумбочку, которая стояла у входа, и рвет в куски хранившиеся в ней в большой коробке целлофановые пакеты, в которых приносились домой продукты из магазинов. Тумбочка была маленькая, легкая, собаке не стоило труда ее свалить, но зачем…
- Ах, Смертушка, это же хулиганство, чем тебе тумбочка-то помешала, ну ладно уж табуретки… Брось ты эти пакеты, я потом все приберу, на тебе твой мячик, рви его… 
    У Кати болела голова, ей очень нужно было выпить кофе… Она уже повернулась, чтобы возвратиться на кухню… ее взгляд машинально скользнул еще раз по разгрому, учиненному Белой смертью… по пакетам, которые та рвала с таким остервенением, со злобным рычанием… Что это за пакет, заклеенный серым скотчем, у Кати вроде такого не было… и в пакете… что это из него сыплется… Катя наклонилась, вытащила из-под носа у собаки часть разорванного свертка… она держала в руках банковские упаковки пятитысячных купюр.

    Через полчаса Катя, все же выпив кофе (без него было никак), лежала в полуобморочном состоянии на своем диване, а Белая смерть сидела рядом с нею на полу и смотрела на нее карими умными глазами. В мозгу Кати, затуманенном головной болью и ошарашенном невероятной находкой, происходила сложная работа… мысли текли, как ручейки весной, в разных направлениях одновременно, то бурно, то еле-еле, то по отдельности, то сливаясь вместе, в один полноводный поток… Постепенно разрозненных ручейков становилось все меньше, а большой поток все ширился и лился прямее и увереннее с каждой новой минутой… Катя успокаивалась, да и кофе делал  свое дело, утихомиривая головную боль и повышая жизненный тонус. Перед тем, как лечь на диван, она подняла и, хотя и сбиваясь постоянно от волнения, пересчитала найденные собакой в тумбочке деньги… сначала она боялась брать их в руки, но потом сообразила, что собака уже нарушила целостность свертка, уже его обслюнявила, так какая теперь разница… денег было ровно восемьсот тысяч рублей. А через час Кате уже все стало ясно. Деньги ей подбросила Лида. Лиде  это было сделать очень легко, ведь у сестер имелись ключи от квартир друг друга… близкие люди дают друг другу свои запасные ключи, чтобы в случае потери своего экземпляра не пришлось ломать дверь, ведь у близких людей, которые доверяют друг другу, это так принято. Лида и Катя только вчера еще были – или считали, что были – близкими людьми.  Лида знала, что Лиза уехала на дачу к подруге и ее в течении по крайней мере недели не будет дома точно, - ее муж проходил мимо машины Наташиных родителей, увозивших Лизу с собой, и перебросился с провожавшей дочь Катей парой слов на данную тему. Конечно, он рассказал об этом Лиде, он ей все всегда рассказывал, так она его приучила за долгие годы нелегкой совместной жизни, ведь в их стае вожаком была она. Лида нарочно подкараулила Катю вчера утром возле двери подъезда, чтобы сказать ей, что в ее квартире в ближайшие три дня будут находиться крупные наличные деньги, и даже назвала сумму. Мужа, который возил ее на работу не каждый день, она именно в это утро нарочно заставила сопровождать ее, чтобы он стал свидетелем ее встречи и разговора с сестрой. Сегодня Лида дождалась, когда Катя уйдет с собакой на утреннюю прогулку, взяла деньги, поднялась к Кате на ее 19-тый этаж со своего 6-ого, и, воспользовавшись хранившимся у нее Катиным ключом, вошла в квартиру, где спрятала денежный сверток в тумбочку у входа, среди массы целлофановых пакетов в старой коробке, уверенная, что Катя за пару дней его здесь ни в какую не найдет. Она выбрала тумбочку в прихожей еще и потому, что не могла пройти в глубь квартиры из-за боязни наследить, ведь на улице недавно прошел дождь, и уличная грязь налипла на обувь. Если бы Катя вернулась с прогулки еще чуть-чуть пораньше, она застала бы Лиду в своей квартире, но Лиде повезло, - они все же разминулись и только столкнулись друг с другом у подъезда. Дальше все было бы просто, - Лида обвинила бы Катю в краже, упирая на то, что Катя знала о деньгах в ее квартире и могла взять их, воспользовавшись имевшимся у нее ключом. История с кольцом, которое якобы упало из разорванной сумки в лифте и было якобы украдено сыном новой Катиной подруги, оказалась всего лишь репетицией… Лида фантазировала на ходу и по ходу дела… Та ее спонтанная провокация не удалась, но теперь все было продумано весьма тщательно и проделано весьма точно. А отправным пунктом во всем этом деле послужила недавняя нечаянная встреча в лифте, красивая заколка в золотистых Катиных волосах и неожиданное вмешательство в происходящее Белой смерти, ее звериная мгновенная реакция и ее острые зубы.
- И ведь если бы затем я не вздумала настолько решительно защищать собаку перед Лидой, не объявила ей, что не стану подтверждать факт нападения в лифте, вообще не перешла бы вслед за этим в наступление… а я бы, наверное, не перешла, если бы не встал вопрос о собаке… Лида не озлобилась бы настолько, чтобы додуматься так меня подставить.
- Так что все из-за тебя, Белая смерть! - воскликнула Катя, повернувшись к собаке и вдруг впервые в каком-то безотчетном порыве положив ей на голову руку, - И все благодаря тебе. Если бы не ты, мы бы с Лидой еще не скоро стали врагами, и, если бы не ты, я бы ни за что не догадалась, что моя тумбочка заминирована. Такое и во сне не приснится. Я ничего бы не знала, меня застали бы врасплох. Ты учуяла запах Лиды, поэтому и разгромила тумбочку, ведь так? Ты снова меня спасла, чудо из чудес, мистическое животное. Какие еще ты мне приготовила сюрпризы?.. Есть хочешь? (Они еще не завтракали.)   
     Перекусив сама и затем согласно правилам собачьей субординации накормив собаку, Катя постаралась отмести в сторону эмоции (невероятно горько убедиться, что родной человек превратился в злобного урода, но у нее еще будет время погоревать по этому поводу), - Катя вынужденно взяла себя в руки и продолжала размышлять обо всем этом деле, но теперь она думала не о том, какой план составила Лида и как она воплотила его в жизнь, а какого плана следует придерживаться ей самой… Наиболее простой и тупой вариант – самой заявить о своей находке в полицию – Катя отвергла, ведь результат мог быть неудовлетворительным, и никакого выигрыша в любом случае… доказать вину Лиды не получится, а деньги в квартире Кати, – что ж, Лида скажет, что принесла деньги на сохранение сестре, и, конечно, предупредила ее об этом, но та забыла, по причине раннего маразма… недаром она связалась с пьяницами и наркоманами с 10-того этажа и взяла к себе в дом бешеную собаку, на которую все вокруг жалуются и которую необходимо пристрелить… нет, это не годилось… а ведь судьба в лице Белой смерти сдала Кате на руки козырную карту, следовало распорядиться ею с умом…
- Нам нужно точно знать, сколько у нас имеется времени, - решила Катя, - Без мужа Лида поднимать бум вряд ли станет, ей нужна поддержка, нужен свидетель, чтобы все сладилось так, как она задумала. Лидин муж приезжает с работы позднее, чем она, часов в восемь, не раньше… А давай, Смертушка, мы ему позвоним, прикинемся валенками и спросим, когда он собирается явиться домой сегодня… узнаем все точно и заодно подтвердим свою полную неосведомленность, невинность и лояльность… 
     Она позвонила и узнала, что Лидин муж Слава сегодня вечером собирается ехать за город, на свой участок. Так Лида сегодня будет дома одна? Нет, Лиду он возьмет с собой, чтобы она лично дала добро на установку резных наличников, а то потом будет орать, что без нее он что-то там не так распорядился… он ее намеревается забрать прямо с работы, так что вечером их дома не будет... «Ты же знаешь, Катя, дочка-то у моих гостит, так что нечего Лидке одной в пустой квартире сидеть, пусть тоже покрутится на строительстве… Мы вернемся завтра. А ты чего звонила-то? Отвертку сломала, хотела у меня попросить? Сама что-то мастерить вздумала, хозяйственная ты наша? Ну, потерпи до завтра, ключ от нашей квартиры у тебя есть, но ты без меня отвертку не найдешь, у нас дома кавардак»…   
- Аля, мы с тобой имеем в запасе целые сутки для бесконтрольной деятельности, - объявила Катя собаке, - Лучше и придумать нельзя. Для начала заметем следы, избавимся от тумбочки. Она старая, в ней могли водиться тараканы, а это не дело – держать в новом доме зараженную насекомыми рухлядь. И выбросим ее вместе с пакетами и вообще со всем, что в ней лежит… со старыми тапочками… Посиди дома, я сейчас это быстренько проделаю, тумбочка ведь легкая, да еще и на колесиках…
    Катя собрала с пола разбросанные пакеты, засунула их обратно в тумбочку, подняла ее и выволокла за дверь. Она без особого труда завезла тумбочку в лифт, из лифта же в подъезд и из подъезда на улицу… а там два шага до помойки. На помойке ей встретился  знакомый дворник, он немного помог Кате и выслушал от нее рассказ о тараканах и о том, что лучше уж выбросить все вместе – и старую тумбочку, и весь скопившийся в ней хлам… Возвращаясь к подъезду, Катя увидела машину, которая вывозила мусор и как раз подруливала к мусорным бачкам. Вот и отлично, сейчас ее тумбочку тоже погрузят в  мусорный контейнер и увезут далеко-далеко, на окраину города, на одну из гигантских городских свалок, где с помощью техники утрамбуют и засыплют сверху другим мусором… и концы в воду, как говорится…
- Итак, милая Белая смерть, - сказала Катя, вернувшись домой, - Ты видишь, нам продолжает улыбаться удача, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… Теперь выходит, что я, ничего не подозревая  о спрятанных в тумбочке деньгах, выбросила их вместе с самой тумбочкой, поскольку именно сегодня утром вдруг увидала на ней таракана… такое вот совпадение… денег больше нет. Так будет думать Лида. А что должна делать я, после того, как очистила свою прихожую? Я должна купить новую тумбочку, друг мой Смертушка. И я это сейчас в два счета проделаю.
    Катя включила компьютер и через Интернет-магазин ИКЕА заказала себе первую попавшуюся дешевую тумбочку взамен старой. Доставка была назначена на завтра.
- Может, я ее и собрать успею, если повезет. Икейскую мебель собирать легко… Вот как раз понятное оправдание, зачем мне понадобилась отвертка… А теперь мы будем спокойно отдыхать до вечера, и нас никто не потревожит, потому что сегодня некому, и мы выйдем на прогулку в свой обычный час, ни раньше, ни позже. Ты как всегда распугаешь всех в округе, и мы будем одни, совсем одни в парке… Вон те дальние деревья совершенно не просматриваются из окон, а там есть толстые стволы, и в них дупла… и это то, что нам нужно… ведь деньги оставлять в квартире нельзя, ну-ка здесь устроят обыск, так что пусть полежат подальше отсюда… а ночью, может быть, снова пройдет дождь, как обещают синоптики, и тогда будут смыты абсолютно все следы… концы в воду, как говорится…

     Вечером в обычный час Катя гуляла с собакой в парке, наслаждаясь прохладой, одиночеством и тишиной. На ее плече висела сумка, теперь уже пустая, - побродив по парку и убедившись, что никто не может подглядеть за нею, она пошла в дальнюю рощицу, отыскала дупло, про которое вспомнила еще дома, засунула в него принесенный с собой  надежно упакованный в непромокаемый материал небольшой сверток, засыпала его землей, заложила мхом и сверху припорошила листьями и обломками коры… Вот и все. Теперь много дней она не подойдет к этому дереву даже близко. Пройдет время, столько, сколько потребуется, и вот, когда все успокоится окончательно, когда инцидент забудется, она однажды достанет деньги из дупла, спокойно принесет их домой и потом распорядится ими так, как это понадобится… Транжирить на показ и покупать себе норковые шубки она не станет, но они с Лизой в следующем году летом смогут съездить на море, и не кое-как, а с удобствами, и если ей, паче чаяния, опять понадобится медицинская помощь, как это было недавно, она сможет не высиживать многочасовые очереди в районной поликлинике, а это так мучительно, когда болеешь, но обратиться  в платную клинику, где обслуживание куда лучше, нисколько не переживая о том, как много она тратит на себя из тощего семейного бюджета… да и кроме того, Лиза скоро окончит школу, хорошо бы ей получить высшее образование, а сейчас ведь все стоит денег… между тем Катя сильно поиздержалась  в связи с переездом на новую квартиру, а на бывшего мужа в плане финансовой помощи надежда плохая.
   В парке сгущались вечерние тени, над речкой протянулись белесые туманы. Катя  бродила по темнеющим дорожкам, размышляя о превратностях судьбы, и время от времени к ее ногам из густых травяных зарослей выскакивала и снова скрывалась из виду ее собака, ее защитница, помощница… свидетельница, соучастница… ее верный надежный друг, посланный ей свыше.

    На другой день ближе к обеду Кате привезли заказанную ею тумбочку, и она в самом деле успела собрать ее и поставить на место старой прежде, чем в ее дверь требовательно позвонили.
- Это я, Лида, открой.    
- А ты там не одна? – Катя смотрела на сестру и ее спутников в дверной глазок.
- Да, это со мной, открывай.
    Катя попросила подождать минуту, пока она оденет намордник на собаку и возьмет ее на поводок («у меня злая собака»), и отперла дверь.

    Катя не сомневалась, что Лида непременно вскорости объявится, но все еще надеялась, что она решит улаживать дело семейно, без посторонних… приведет мужа, чтобы при нем  обвинить сестру в воровстве, наорать на нее от души, опозорить… это ли мало… но Лида и Слава заявили о крупной краже в их квартире в полицию и явились к Кате с полной помпой, в сопровождении представителей этой службы.
- У вас есть ключ от квартиры вашей сестры? – спросил Катю полицейский чин, махнув у нее перед носом своим удостоверением, в котором она все равно не успела ничего разглядеть.
- Есть, так же, как у нее от моей… А что случилось, Лида?
- Деньги у нас украли, Катя, - взволнованно и огорченно выпалил вместо жены Слава, - А дверь нашу никто не вскрывал, ее отперли родным ключом. Ключ был только у тебя, Катя.
- Но я давно не брала его в руки. Я собиралась к вам за отверткой, я же тебе звонила, но ты сказал, что я без тебя ее не найду, я и не пошла… да она мне и не понадобилась, я уже собрала новую тумбочку и без нее.
- А старая где? – удивленно спросила Лида, глядя на новый предмет интерьера в прихожей сестры.
- Подождите, причем здесь какая-то тумбочка, - попытался взять инициативу в свои руки полицейский, - Так вы, Катерина… э… Ивановна, говорите, что давно не ходили к сестре в квартиру с запасным ключом, который хранится у вас? А как вы тогда объясните…
- Где старая тумбочка, Катя? – сдавленно спросила Лида, отстраняя со своего пути мужчин и подходя к сестре вплотную.
- Я ее выкинула, вчера утром, - с недоумением на лице пожала плечами Катя, - Вскоре после того, как мы с тобой столкнулись у подъезда, помнишь? Я увидела на ней таракана. Не стоит в новом жилье держать старье, зараженное насекомыми. Да почему ты спрашиваешь?
- А то, что в ней было, ты куда дела? Ты куда все перепрятала? Имей ввиду, мы тут все у тебя перероем, но найдем.
- Что я перепрятала, Лида? В тумбочке никогда ничего не хранилось, кроме обуви и кучи магазинных упаковочных пакетов.
- Где, где они? Да отстаньте вы все! – закричала Лида, вцепляясь сестре в руку, - Где пакеты?
- Отойди, Лида, у меня же серьезная собака, стаффорд, бойцовая порода, ты опять нарвешься на неприятность. Я выкинула пакеты вместе с тумбочкой, не разбирая, в них тоже могли быть тараканы.
- Там были деньги, а не тараканы! Слава, беги на помойку, ищи тумбочку с нашими деньгами!
- А ее там уже нет, - сказала Катя, не сумев отказать себе в удовольствии… при этом она продолжала изображать крайнюю степень удивления, - Я сама видела, как ее погрузили в мусоровоз и увезли.
- Куда?!
- На городскую свалку, куда же еще, какую-нибудь из многих.
     Лида в изнеможении опустилась на стул.
- Дура, со своей поганой тумбочкой ты выбросила мои деньги. Восемьсот тысяч рублей.
- Что тут происходит, вы можете мне объяснить? - спросил полицейский, наклоняясь к Лиде, - Лидия... э… Михайловна, вы заявили о краже, сказали, что ключ от вашей квартиры есть у вашей двоюродной сестры, которая с ваших слов знала о том, что у вас дома хранится крупная сумма денег, а теперь… тумбочка, тараканы, свалка…   
     В этот момент стул, на котором сидела Лида, вдруг покачнулся, ножка под сиденьем подломилась, и Лида вместе со стулом рухнула на пол. Белая смерть за несколько дней гостевания в Катиной квартире успела подгрызть своими белыми акульими клыками тонкую деревянную ножку, а Лида была дама грузная. 

     Через три дня из поездки возвратилась Маша, тут же позвонила Кате и сказала, что ей удобно было бы забрать собаку вечером:
- Выйдем вместе погулять, а после прогулки я ее заберу. Мы только с поезда, еще не распаковались и в себя не пришли. К тому же Лорда на обратном пути укусили за лапу… Кто укусил, кто посмел? Да чихуашка Марианны, это шпендель Бонни, мы с ними вместе в купе ехали… Да, тебе смешно… - и Маша сама рассмеялась. Это ведь в самом деле было смешно, – Лорд, прекрасный представитель бернских зеннехундов, очень красивый, с гладкой блестящей длинной шерстью и мягкими висячими ушами, был псом большим и сильным, но слишком добродушным даже для этой славящейся своим добродушием породы… к тому же тесное общение с агрессивной Белой смертью совсем свело на нет положенную ему природой долю апломба… и вот он результат – его покусал маленький песик.
- Представляешь, Лорд плакал, - захлебываясь смехом, говорила Маша, - А ведь он на выставке приз взял, он у нас теперь чемпион, король, и вот… такое некоролевское поведение.      
   Вечером Катя с Белой смертью и Маша со слегка хромающим новоиспеченным королем Лордом вышли гулять в парк, - а из парка Катя неожиданно возвратилась к себе домой в  сопровождении прежнего собачьего эскорта. Маша очень одобрила, как поладили между собой Катя и «эта хищная кусака», потом внимательно поглядела на Катю и сказала:
- Бери ее себе.
- Как бери? – удивилась Катя, - Ты же сказала, на неделю.
- Сказала и не отказываюсь. Если ты не согласишься взять к себе Алю, я ее снова возьму, как раньше. Но вы с ней отлично ужились, а я вместо нее сейчас могла бы взять других собак на то время, пока их хозяева на югах загорают, и предложения у меня есть, и выгодные. Аля не бесприданница, хозяин высылает ей содержание и тут на днях написал, что уже осенью вернется в Москву. Так что это не надолго. А тебе, мне кажется, давно нужно было завести себе собаку, тебе это как-то на пользу идет. И гулять стала больше, и поздоровела через это, и похорошела, и дома не одна сидишь, есть с кем пообщаться. Я вообще не представляю себе, как можно жить без собаки, недаром сказано, что собака – друг человека. И сердечнее, и вернее не бывает.
- Она мне стул в прихожей сгрызла, - сказала  Катя.
- Тебе что, какого-то стула жалко? То какой-то деревянный стул, а то живая собака… А заберет хозяин Алю, так ты себе потом возьми ее щенка. Аля сука молодая, мы вот ее повяжем с достойным представителем породы… если она его не загрызет раньше, конечно… будет у нее потомство…
- Ты умеешь уговаривать, - усмехнулась Катя.
- Конечно. Я ведь скольких собак в хорошие руки пристроила. Помнишь, я тебе рассказывала про Мистера, мраморного дога, который стал через своего нового хозяина кинозвездой? Но Мистер был славный малый, разве что лопал слишком много, так что его не страшно было в дом пустить. Но я даже этому урагану с циркуляркой в пасти нашла отличную хозяйку! Ай да я, молодец да и только!   
- Давай так, - сказала Катя, - Через пару дней приедет моя Лиза, я посмотрю, как они с Алей уживутся вместе, и тогда дам окончательный ответ.
- По рукам.
      
     Катя не смогла удержаться и рассказала Маше о случившемся у нее конфликте с родственниками… придерживаясь официальной  версии, конечно, без упоминания о бдительности Белой смерти, обнаружившей подклад, и о дупле в дальней парковой рощице.
- Жадность ее подвела, - заключила свое повествование Катя, - Сама призналась во всем, так ее поразила пропажа денег… Мне казалось, что она умнее, что она вообще более сильная.
- А сильный на поверку не тот, кто кажется сильным… Вот ты сильная, ты многое можешь вынести, а по тебе ведь этого не скажешь, пока не узнаешь поближе…
- Муж ее словно с цепи сорвался, так на нее орал, даже с кулаками кинулся, если бы не полицейский, ударил бы ее… Я и не думала, что он может быть таким, всегда ведь вел себя тише воды, ниже травы и из воли жены не выходил…
- Понятно, что стая мигом взбунтуется, если вожак оплошает… Но это надо же, такое зло в душе таить на свою же сестру… И она ведь с этим жила годами, извелась совсем, наверное, вот и не удержалась, выплеснула наконец… Говорят, злые люди сами от своей злости больше мучаются, чем мучают других… - Маша покачала головой, - Господи Боже, чего не бывает на свете… Но ты-то… восемьсот тысяч на городскую свалку, вместе с тараканами! – и она раскатисто, как это было ей свойственно, рассмеялась, от души хлопнув Катю по плечу так, что та присела, - Ну ты даешь! 

    Лиза позвонила матери и сказала, что задержится у подруги на даче… тут так хорошо, лучше разных там приморских курортов – и пруд, и лес… даже на огороде копаться оказалось интересно… Когда она, наконец, приехала, загорелая, веселая, с лукошком огородной клубники, вопрос о том, что Белая смерть точно будет теперь жить с ними, оказался уже решен сам собой, - ведь Маша успела взять новых пансионеров, так что отступать было как бы и некуда. Катя волновалась, как у них все сложится, ведь до сих пор Лиза и Аля общались только на прогулке…  Она подробно проинструктировала дочь о том, как следует вести себя с новым членом семьи, - никакого лишнего панибратства, никаких подачек со своего стола…
- Да ладно, мама, ну неужели три умные женщины не смогут жить под одной крышей без драк и скандалов? – отмахивалась Лиза, - Все будет хорошо…
    Катя понимала, что само собой все хорошо не сладится, что над тем, чтобы все вправду было хорошо, следует трудиться, - и что этим придется заниматься ей, потому что если она не уследит за дочерью и собакой, если она даст слабинку, то тогда все пойдет наперекос… что ж, она была готова – разве же того не стоило!

    Маша заочно познакомила Катю с хозяином Белой смерти, Катя получила от него денежный перевод и письмо, - в нем он благодарил ее за заботу о собаке, которую непременно заберет сразу после своего возвращения, обещал новые субсидии и просил выслать ему фото Али – соскучился. А может, проверял, все ли в порядке. Лиза взяла с собой на прогулку фотоаппарат и сделала много снимков, среди которых были удачные. Она снимала все подряд – и Белую смерть, и Лорда, и мать, и Машу, и порознь,  и вместе… и на фоне всех снимков был виден парк, весь золотой и сияющий сентябрьский парк, ведь уже прошло лето, наступила осень…

    Белая смерть прожила у Кати до середины зимы. Ее хозяин приехал в самом начале следующего года, в январе, и явился за собакой сразу же, как обещал, но Катя так привыкла к ней, что втайне не хотела ее отдавать. Она даже думала про себя, что побеседует с этим человеком на тему о продаже ей собаки. Но когда мужчина вошел в Катину квартиру, Белая смерть мгновенно бросила крушить превратившийся к тому времени в огрызок старый стул, прежде стоявший в прихожей, вышла к нему навстречу и чутко повела носом, вытянув шею и вся подобравшись, как для прыжка… мужчина присел на корточки и позвал ее. Собака подошла и положила морду ему на плечо. Она ни с кем и никогда так не здоровалась. И Катя поняла – это любовь, первая и самая сильная привязанность Али, которую она не забыла и не забудет никогда. Аля привязалась к ней и Лизе, также, как и они к ней, но против любви не поспоришь.
   Прежде, чем проводить гостя, Катя предложила ему посидеть у нее немного, выпить чаю и поговорить. Она хотела рассказать о том, как они жили тут с Белой смертью, как она себя ведет, как с учетом опыта прошлых месяцев следует, по ее мнению, вести себя с нею… и еще ей хотелось оттянуть момент разлуки, по крайней мере сделать так, чтобы это не произошло вдруг, сразу, прямо на пороге… В результате они проговорили, сидя за чаем на кухне, часа два, не меньше. Хозяин Белой смерти рассказывал, что после развода с женой у него из семейного имущества остались дача, машина и Аля… на даче домик старенький, но жить можно, машина – это всего лишь техника, а собака – живое существо, друг… что он не думал о такой длительности своей отлучки, как это вышло на самом деле, а не то взял бы собаку с собой, не взирая на неудобства, что он беспокоился о собаке, хотя хорошо знал Машу, которой ее доверил, и что последние фотографии, высланные ему по его просьбе, очень его порадовали, ведь собака прекрасно выглядела в окружении улыбающихся лиц на фоне  осеннего парка…
- И вы там так чудесно получились, Катя, - сказал он, - Хотя в действительности вы еще красивее. И волосы у вас золотистые, как осенняя листва.   

- Ты что сделала, зачем послала ему фотографии со мной, а не только с Алей, - выговорила позднее дочери Катя, поскольку именно Лиза осуществляла отправку корреспонденции за рубеж, а она ее не проконтролировала.
- Но ты же там не сама по себе, а вместе с собакой, - оправдалась Лиза, - А он не промах, этот Аркадий… И рисунки твои на стенках заметил и похвалил, и комплимент отпустил какой изысканный… Волосы золотистые как осенняя листва… Не дуйся, мама, что же делать, ты же сама знаешь, что ты у нас красавица… Но как же это мы теперь без Белой смерти, мама? Одиноко будет… Выгуливать некого, табуретки сшибать и стул грызть некому…
- Что ж делать, будем выгуливать друг друга, как и раньше.

      Прошло два месяца, близилась весна. Однажды вечером Катя с дочерью и Маша с собаками гуляли в парке. По холодному времени и без необходимости Катя стала пропускать вечерние прогулки, но все же изредка выбиралась из дома пройтись рядом с Машей, чтобы понаблюдать за ее питомцами и послушать рассказы о новостях собаководческого клуба… а также просто поговорить «за жизнь»… Внезапно из быстро сгущающихся сумерек прямо ей навстречу вынеслась бесшумная светлая тень, стремительная настолько, что, казалось, могла сшибить с ног…
- Господи ты Боже мой, - выдохнула Маша, - Ведь это Аля.
      Белая смерть стояла напротив женщин, подняв вверх широкоскулую голову с белой полосой и слегка приоткрыв пасть, в которой между черных губ сверкали белоснежные зубы. Потом она подошла к Кате и слегка ткнулась ей носом в руку.
- Собачка моя милая, - проговорила Катя, чуть не заплакав, присаживаясь перед ней на корточки и гладя ее по голове, - Но откуда же ты здесь… Что случилось? Ты осталась одна, потерялась, убежала? Как ты нас нашла?
      Однако собака отлично выглядела, здоровая, чистая, ухоженная, в новом ошейнике, так что страшные предположения должны были отпасть сами собой.
- Не пугайтесь, все в порядке, - сказал, подходя, Алин хозяин, - Мы просто приехали вас навестить. Она вас заметила и понеслась вперед. А вокруг все как-то сразу в стороны побежали, знаете, даже странно… Одна женщина нам вслед крикнула что-то вроде: «Опять этого черта принесла нелегкая».
- Аля себя тут до того здорово зарекомендовала, что ее так сразу не забудешь, - засмеялась Лиза, - А вы-то с нею как справляетесь?
- А я сейчас на даче за городом живу, там безлюдье и раздолье, мы никому не мешаем, нам никто не мешает… Хотя я, конечно, разбаловал собаку… Она скучала по вам, - обернулся он к Кате, - Вы ей дали с собой на прощанье резиновый мячик, она его, конечно, порвала, как это у нее водится, но обрывки целы до сих пор. Они у Али на лежаке, она с ними спит, представляете? Однажды я прибирался и хотел их выбросить, а она не дала, лапой закрыла и заворчала. И порой я гляжу, а она по дому бродит, будто ищет чего-то… или кого-то… Она раньше такой не была. Ну вот мы сели в машину да и приехали…      
    
     Уходили в прошлое дни, недели слагались в месяцы, а месяцы в годы.

     К Кате попытался вернуться ее бывший муж. Бывшие супруги давно уже не общались, а тут он вдруг объявился, приехал с дружеским визитом, привез тортик к чаю и, поскольку его вроде бы неплохо, по крайней мере, вежливо встретили, через несколько минут начал со все большим интересом оглядываться по сторонам, хвалить новую Катину квартиру, о размере и удобствах которой до последнего времени не имел сведений, и прикидывать, как в ней, наверное, хорошо и удобно жить…
- И надо же было тебе получить двушку, вот ведь повезло… Что же ты мне ничего об этом не сообщила, не похвасталась, ведь если бы мне не позвонила на днях твоя сестра Лидка, я бы ничего об этом и не узнал… И лесопарк под окнами, и до метро рукой подать, мне на работу ездить отсюда было бы одно удовольствие… Ты неплохо все устроила здесь, Катя… только эти твои акварели вечные, никому кроме тебя не нужные, по всем стенам слишком густо, по моему, понавешаны, и рамки дешевка… но в общем уютно, красиво… А ты, Катя, отлично выглядишь, я бы даже сказал, похорошела… А готовишь, как всегда, вкусно, пирожки эти просто объеденье, давно я не пробовал твоей стряпни. Это не то, что Лидкины жуткие салаты, их даже красная икра, которую она для шику туда кладет, улучшить  не могла, так что только перевод продуктов получался… Ты в курсе, что Лидка и Славка развелись? Нет? Ну да, ты ведь с Лидкой в последнее время не общалась, я знаю, Лидка-то мне не просто так звонила, она на судьбу жаловалась… видно, совсем ей плохо пришлось, даже поплакаться некому… Разругались они окончательно, развелись, продали и свою квартиру, и недостроенный коттедж, иначе никак не могли имущество поделить, и разъехались в разные стороны. Так что теперь ты с дорогими родственниками в лифте или около подъезда не столкнешься… Нет, все-таки замечательное теперь у тебя жилье, для вас двоих даже слишком просторно… Хорошо жить в отдельной комнате, дочка? Какая ты у меня большая стала, скоро ведь школу оканчиваешь, как думаешь дальше жить, на жизнь зарабатывать? Что? В институт собираешься? А на бюджетное место-то поступишь? У папки на обучение в институте денег нет…
- Зато у мамки есть, - отрезала Катя и постаралась выпроводить гостя побыстрее вон… когда он позвонил ей снова, снова напрашиваясь на встречу, она ему отказала. 

     Уже после этого неприятного свидания, от которого, однако, все же был определенный толк, в смысле получения довольно подробной информации, но еще до того, как Аркадий, хозяин Белой смерти, с которым Катя продолжала поддерживать знакомство, становившееся все ближе, и по причине тоски Белой смерти по друзьям, и как-то само по себе, дальше больше, одним словом, - еще до того, когда Аркадий окончательно переехал жить к ней, с одобрения Лизы, без которого Катя не решилась бы на такой шаг, и вместе со своей собакой, разумеется, она однажды выбрала удобное время, сходила в парк и забрала из дупла дерева спокойно долежавший до своего часа денежный сверток. Разумеется, нельзя было отправляться за деньгами, когда в парке гуляло много народу, но одной и по безлюдью Катя тоже боялась идти (ну-ка нападут хулиганы, как некогда, да и ограбят, а то и того хуже, вообще убьют), между тем открыть свою тайну она никому не могла… однако ей удалось совместить несовместимое, - пошла вместе с Машей и ее собаками (у Маши в то время было три, король Лорд и две пансионерки), а там исподволь, под предлогом сбора веточек, шишек и желудей для своих занятий с детьми в детском саду (из этого природного материала с помощью пластилина она мастерила с ними разные фигурки), завела ее в рощицу, потом отстала от нее, будто продолжая собирать желуди… залезть в дупло было делом недолгим… вот все и оказалось слаженным, и сумка на плече Кати слегка потяжелела. Часть денег она положила на свой счет в банке, а часть хранила дома, избегая пока что тратить. Ее заначку могла бы обнаружить из домашних только Белая смерть, но ведь денежный сверток больше не источал чужого враждебного запаха. Да и вообще, Белой смерти было не до Катиных тайников, и даже не до табуреток и стульев в прихожей, - ее занимали куда более важные вопросы, она стала мамой… Три пушистые пищащие комочка копошились рядом с нею в ящике, Белая смерть растворилась в них полностью, как это умеют только матери, и человеческие, и собачьи… Когда щенки подросли, они ушли нарасхват, поскольку полностью соответствовали стандартам породы, были сильными и здоровыми, да еще Маша через свой клуб особо постаралась. После материнства Белая смерть немного остепенилась и стала безопаснее в общении с посторонними.   
- Я же говорила, слишком она была молодая да резвая, - посмеивалась Маша, - Ох эта молодость, сил много, ума мало… все в самом начале, а как оно там дальше сложится, неизвестно… - и Маша вздохнула, потому что, говоря так, уже думала при этом о своем.

      Дочь Кати и старший сын Маши заканчивали школу, им нужно было определяться со своей будущей судьбой. У Кати с Лизой царила полная ясность, - они выбрали институт, в котором будет учиться Лиза, а деньги на Лизино обучение у Кати имелись в более чем достаточном количестве. И дочери, и вообще всем, кто был немного посвящен в ее дела, как это бывает у коллег по работе, у подруг, Катя объясняла их нынешнее хорошее финансовое положение тем, что давно, всегда копила деньги, вот и накопила. Да еще дедушка с бабушкой кое-что им оставили. Никому, даже Лизе не нужно было знать, что это справедливо лишь отчасти.
     Одним словом, у Кати и Лизы все было в порядке, все на мази, а вот Маша не могла похвастаться тем же и печалилась о своем Косте.
- Не поступит он в институт на бюджет, - вздыхала Маша, - А у меня денег не хватит. То есть сначала хватит, но потом… пять лет учебы, пять лет платежей, вдруг не смогу его доучить, может, лучше и не начинать… у меня ведь еще двое сыновей на подходе… Устрою его в техникум, там после 11-ти классов до выпуска надо проучиться всего полтора года, ну а дальше уже правда придется отслужить… так жалко и страшно, а что поделаешь… а вернется, Бог даст, тогда пойдет работать, чтобы уже на свои ноги в жизни стать…
- Вот что, Маша, - сказал Катя, - Мне очень нравится твой Костя. Если ему сейчас помочь, перед ним в жизни может открыться широкая дорога. Я дам тебе денег на его обучение в институте, взаймы. Он может поступить в тот же вуз, что и моя Лиза. Это не самый дорогой вуз, цены там не запредельные… Нет, ты не подумай, что я в самом деле вижу в Косте своего будущего зятя, поэтому и хочу его спонсировать. Сейчас наши дети дружат, и это хорошо, мы с тобой за них спокойны, а в будущем они сами решат, быть им вместе или нет. Просто у меня есть возможность, есть деньги, мы с тобой дружим, я хочу тебе помочь в хорошем деле, вот и все.
- Но я не смогу вернуть тебе деньги скоро. Я вообще не знаю, как я их тебе верну. Как же я могу согласиться.
- А мне Костя твой вернет, когда выучится и на свои ноги встанет, как ты говоришь, мне не к спеху. Я завтра же открою на Костю счет в банке и положу на него всю нужную сумму, чтобы потом не возникло никаких непредвиденных осложнений. 
     Но Маша не могла решиться и дать свое согласие.   
- Слишком большая сумма для нас и еще вся сразу… Катя, ты что, миллионщица, что ли? По тебе не скажешь. И ведь даже миллионеры не разбрасываются деньгами. Даже если тебе родители оставили большое наследство, тебе есть для кого его беречь. Мы с тобой не родня… Нет, я так как-то не могу… и муж мой не одобрит… Мне лишнего и чужого не надо. Нет, Катя, нет.
- Послушай, Маша, - проникновенно сказала Катя, беря не на шутку взволнованную и почти перепуганную подругу за руку, - Ведь мы с тобой люди пожившие, повидавшие, опытные. Мы знаем, что в жизни бывает всякое. Порой даже чудеса случаются. Скажем, мне ненароком, неожиданно попали в руки шальные деньги… Знаешь, те, которые легко достались, как с неба упали… и им лучше также легко уйти. Это ведь особые деньги, не заработанные, они и вред могут принести, а не только пользу… их надо потратить, и правильнее, конечно, на добрые дела… Я хотела поехать с Лизой на дорогой курорт, побаловать себя в кой-то веки, но ведь мы и так неплохо отдыхаем всей семьей на даче Аркадия, у нас ведь теперь вроде как есть своя дача… а там и речка, и лес… даже на огороде копаться оказалось интересно… Я думала поставить наконец  каменный памятник на могиле родителей, Лидка ведь так и не поставила, хоть и обещала, но насущные нужды живых людей важнее… а могила и без того, можно сказать, в полном порядке, там стоят добротные деревянные кресты, и простоят еще несколько лет… Возьми у меня взаймы, Маша, пусть Костя учится.   
    Маша задумалась.
- Шальные деньги и на добрые дела, говоришь… - пробормотала она, поглядывая на Катю. 
   
     Был чудесный теплый вечер, завершивший один из последних дней поздней весны. Катя и Маша гуляли в парке с собаками. На небе нежно сияла перламутровыми красками заря, ветерок едва шевелил еще молодую сочную листву деревьев над головами, а в кустах у речки, над которой уже поплыли белесые прозрачные туманы, заливался трелями перед тем, как отойти ко сну, соловей.
- Я иной раз нет-нет да и вспоминаю эту историю с твой сестрой, - сказала Маша, - Удивительная все-таки история. И надо же было тебе именно в тот день взять да и отправить старую тумбочку на свалку…
- Не увидела бы я тогда таракана на тумбочке, не стала бы ее трогать, и в такую беду могла попасть, подумать страшно. Я думаю, это Аля разворошила тараканье гнездо. Она всё пакеты из тумбочки вытаскивала и рвала, как она это любит…
- А ведь в этих пакетах и были спрятаны деньги… Аля могла их тоже вытащить ненароком, за игрой… или еще Лидкин запах могла почуять и уж тогда полезла бы специально…
- Да, но этого не случилось.
- Такие деньги пропали, восемьсот тысяч, подумать только… 
- Пропали без следа.
- Чего в жизни не бывает.
- Чего не бывает… Как моя Лиза говорит, мистика да и только.
      Прошумел ветерок над головой, прошуршала трава, из-за встречных кустов на дорожку к женщинам бесшумной светлой тенью вылетела Белая смерть и остановилась перед ними, глядя на них своими карими глазами и слегка обнажив острые зубы в приоткрытой широкой пасти, в обрамлении черных губ казавшиеся еще более белоснежными.
(4-8.06.2013г.)