Легенда Феникса. Глава 34 Асгардские дороги

Кристофер любил утро. В это время суток в трактире всегда было тихо: ни пьяных драк, ни разборок, ни бессмысленного ора, ни звона стаканов. По углам обычно сидело несколько постояльцев, хозяин перешептывался с женой за стойкой; все тихие, трезвые…

Нордский принц в который раз тоскливо вздохнул, сумрачно глядя на кружку с чаем и блюдо с птицей, стоящие перед угрюмым путником за соседним столом. Сильно хотелось есть, но нужно было экономить: иначе, придется обойтись без обеда.

Он застрял на этом постоялом дворе капитально: в одном дне пути до столицы Асгарда. Юноша скривился от презрения к самому себе — один день! — а он сидит здесь уже почти неделю. Мало было ему притона, в котором его мало того, что едва не отмутузили, так в придачу еще и ограбили?! Он теперь здесь чего-то выжидает… Щеночек!

Твердое решение вернуться и помириться с сестрой, посетившее его в тот день, оказалось весьма и весьма кратковременным. Стоило ему успокоиться и прийти в себя, как все противные чувства, притихшие было на время, снова охватили его. Принц даже не мог сказать, что бесило его сильнее: собственное нежелание переступить через себя, или же этот треклятый выбор сестры.

Самолюбие Кристофера было глубоко уязвлено сценой в трактире; происшествием, в котором, по сути, никто кроме него самого, не был виноват. Но принц Норда не смог безоговорочно признать, что спровоцировал инцидент только своим безобразным поведением: он нашел крайнего в лице Лофта.

Следуя логике Кристофера, король-эльф —  которым все вокруг так восхищались, но который оказался настолько бесстыден, что воспользовался зависимым положением Венеры с тем, чтобы вскружить ей голову — оказался повинен в дорожных злоключениях Нордского принца. Ведь Лофт — правитель Асгарда: кто как не он обязан отвечать за адекватное поведение всех его жителей!

Поведение сестры Кристофер, в принципе, мог теперь оправдать: конечно, она поступила дурно, не послушавшись старшего брата и сбежав на свидание с человеком, против коего тот так решительно выступил в их разговоре. Но стоит ли строго судить девушку, без сомнения попавшую в сети коварного соблазнителя?.. На фоне ее кавалера, она не так уж и виновата.

Принц в задумчивости начал отбивать на деревянной, чисто выскобленной, поверхности стола что-то мотивом напоминающее военный марш Норда. Потому что дальше с его логикой начинались нешуточные проблемы. По всему следовало, что в создавшейся ситуации единственно верным решением, которое он мог принять, было немедленное возвращение в Кристальный дворец. Но…

Кристофер чувствовал, что не сможет. Просто психологически не сможет смело встретиться взглядом с сестрой, с Люцифером, даже с Лофтом, бывшим для него самой одиозной фигурой на континенте… после Астрея, конечно же. Да и как вообще это будет выглядеть?

Юноша мечтал о подвиге, о славе, но вместо этого опозорился. Ему в страшном сне не могло привидеться, что он когда-нибудь сядет в такую лужу. Черт побери, да он не только себя унизил: он опозорил Норд! Хорошее же впечатление сложится у членов Центрального альянса о союзном королевстве, главой которого является такой полоумный юнец! Поставил в абсолютно нелепое положение сестру… Венере и так досталось — за что ей еще и такой ненормальный брат?! Мало того, он не может ни защитить, ни образумить ее, так и нервы ей тратит почем зря!..

Кристоферу казалось, что от ненависти к себе он вот-вот воспламенится. Неудачник, щеночек…  Ничего, абсолютно ничего не может сделать путем: ни поссориться, ни даже помириться… Наверное,  то что Венера, за время его отсутствия, так выросла и изменилась, к лучшему — страшно подумать, что было бы, нуждайся она в нем в точности так же, как раньше! Даже ему самому зависеть от себя тошно…

Какого черта мир вокруг за эти три года так изменился, а сам Кристофер остался прежним?! И теперь нигде не успевает, ничего не может… Проклятие!

Молодой человек до боли  в пальцах стиснул столешницу. Как же все просто было раньше!.. Когда жив был отец. Вот кто всегда его понимал, к кому можно было прийти с любой бедой. Рядом с отцом Кристофер всегда чувствовал себя самым счастливым, самым любимым существом в мире. И не важно, что Венера чувствовала то же самое: у Ариабарта всегда хватало любви на них обоих.

Принц всю жизнь стремился походить на своего отца и скорее готов был продать душу Дьяволу, чем разочаровать его словом или поступком. И эти старания не пропадали даром: Ариабарт гордился им. Красивые темно-серые глаза бывшего короля Норда, так не похожие на  светлые бездушные льдинки глаз его младшего брата, всегда смотрели на сына и дочь с нескрываемым обожанием.  Что сказал бы отец, будь он сейчас жив? Ведь для него главной жизненной ценностью всегда оставалась семья…

Кристофер мог бы поклясться, что отец до самого конца так и не поверил в предательство своего брата. Для него, легко принявшего весть о нападении Миргардской империи, невыносима была сама мысль о ненависти между родственниками. Молодой человек жестоко корил себя за то, что тогда уехал из столицы без Ариабарта. Задержись он в замке Норд еще на две недели — трагедия произошла бы при нем. И тогда… кто знает, возможно, отец остался бы жив.

Но юный принц уже тогда безудержно рвался навстречу подвигу и ринулся в крепость Ост, расположенную на границе Норда и Миргарда, одним из первых. Да, он добился желаемого: его тогда посвятили в рыцари Потерянного Круга; но какой ценой для его семьи! Через два дня после того, великого для Кристофера, события, в крепость пришла страшная весть: в стране произошел государственный переворот, король мертв, а на троне теперь воцарился его брат-убийца.

Тогда Кристофер, обезумевший от горя, забыл обо всем и бросился домой. Ненависть к дяде-предателю, невыносимая боль от потери отца, страх за мать и сестру — в те мгновения в нем все смешалось.

Но вместо мести, вместо торжества справедливости, Кристофера бросили в Нордскую тюрьму. Наверное, это его рок — вечно гоняться за призраком вендетты, но вместо этого оказываться бесславно запертым в сырых подземельях.

В то же время, ему отчего-то всегда везло: что дядя, что Астрей, могли, не миндальничая, убить его, но не сделали этого. Видимо за тем, чтобы он имел возможность самостоятельно себя прикончить, заболев-таки этой проклятой чахоткой.

Стоило принцу подумать об этом, как его настиг приступ жестокого, раздирающего грудь кашля. Боже… ну что он творит?! Зачем все это?! Смысла в жизни оставалось все меньше и меньше…

Всё. Пора с этим заканчивать. Он точно рехнется, если продолжит в том же духе. Молодой человек встал, немного покачиваясь от недостатка воздуха после приступа. Дальше так продолжаться не может: нужно послать все к черту и вернуться в Кристальный дворец. А там уж пусть хоть уроют… Вернуться не откладывая, сейчас же! Не оставляя себе времени даже на еду.

Кристофер так боялся вновь передумать, что вылетел из трактира буквально бегом. За ночлег он рассчитывался каждое утро, чтобы иметь представление об остающихся в его распоряжении финансах. Их, если смотреть на действительность трезвым взглядом, оставалось удручающе мало. Всего несколько грошовых монет…

Во всем этом абсолютно идиотском путешествии молодой принц был безоговорочно доволен лишь одним: своим конем. Гнедой жеребец, весь словно покрытый ржавчиной, недаром был выращен в королевских конюшнях. Добрый конь, скачущий иноходью, был поразительно вынослив и вместе с тем невероятно кроток норовом. За время своих метаний по дорогам Асгарда, юноша успел привязаться к нему, словно к дорожному товарищу. Даже дикий цвет, поначалу немало смущавший и приводивший Кристофера в замешательство, теперь ему нравился.

Было лишь одно обстоятельство, омрачавшее эту безоблачную дружбу: Кристофер понятия не имел, как зовут его компаньона. На всех парусах вылетая из столицы, он даже не подумал осведомиться у конюхов об имени оседланного им жеребца.

Дороги были пустынны: Кристофер, было, насторожился, но быстро вспомнил, что по стране гуляет страх, вызванный внезапным нападением Астрея на Легендарное королевство. Люди, ставшие пугливыми и осмотрительными, старались лишний раз не покидать родных стен: мало ли, вдруг их дом станет следующим, на что  нацелится кровавый император! Кроме того, быстрое отбытие магов Защиты оптимизма простому населению не добавляло.

Зато Кристофер, услышав, что Лофт Асгардский покидает столицу, не смог сдержать ликования. Хоть ненадолго Венера освободится от его тлетворного присутствия! Собственно, эта новость была одной из причин того, почему юноша  н а с т о л ь к о  не торопился на выручку к сестре. Но и излишних иллюзий принц не питал: рано или поздно король вернется, и смотреть в его проницательные глаза Кристоферу все же придется…

Вот черт, ну почему Венера оказалась между двух мужчин, вызывающих у ее брата такую сильную антипатию?! С одной стороны Астрей Миргардский, а с другой — Лофт Асгардский! У неба определенно испортилось чувство юмора в тот день, когда оно решило что будет неплохой шуткой послать Нордской принцессе такой «подарочек»! Ну почему, почему она не могла влюбиться и привлечь внимание какого-нибудь нормального парня, против которого ее брат не стал бы протестовать?! Зачем ей нужен этот седогривый подлец?!

Вновь закипающий от гнева Кристофер так увлекся своими мысленными рассуждениями, что не заметил небольшой отряд, скачущий ему навстречу. Очнулся юноша только тогда, когда едва не врезался в плотный стан громилоподобных типов, от которых за версту разило выпивкой и какими-то дешевыми наркотическими зельями.

— Тебе жить надоело?! — взревел, судя по всему, главарь, резко натягивая поводья испуганной лошади и давая тем самым Кристоферу возможность убраться с дороги.
— Простите, пожалуйста, — вежливо извинился принц, отъезжая в сторону. Трактирное происшествие все-таки научило его вежливости.

Мужчина недобро посмотрел на него, но не прицепился: хороший тон буквально творил чудеса.
— Проваливал бы ты отсюда, — хмуро бросил он перед тем, как хлестнуть скакуна. — Чего уставился?! Дуй, пока я не передумал!

Повторного приглашения Кристоферу не потребовалось. Он легонько пришпорил Рыжика, как он про себя привык называть собственного коня, и поехал своей дорогой. Но как только подозрительный отряд продолжил путь, молодой человек остановил жеребца и оглянулся.

Сердце тревожно забилось: первое впечатление оказалось верно. У последнего всадника перед седлом был перекинут большой тюк, перевязанный веревкой. Нахлобученный мешок не смог скрыть очертаний человеческого тела.

Всадники были уже далеко, и Нордский принц прищурился; последние сомнения отпали: «тюк» явственно дернул ногами.


Продолжение следует.