Катя

Катя Святкина была довольно крупной. И все. Это было причиной особенного к ней внимания.

Вообще я не могла бы сказать, что на нас, когда мы были в пятом классе, обращали особое внимание старшеклассники. Но мы на малышню внимание обращали. Знали все четыре класса поименно. И я не могу ответить, почему так. Сложилось просто. Мы смеялись над ними, но по-доброму. Издевались только над Катей.

Как я уже сказала, Катя была крупной девочкой. Мозгами она не отличалась от детей своего возраста. Но над ней смеялись именно из-за роста. Она на голову выше меня, хотя на физкультуре я стою четвертой, включая мальчиков. А мы в восьмом классе.

Катя была некрасива. Ни одна ее черта не была правильной. Всё в ней - нос, рот, глаза - составляли полнейшую дисгармонию. Ну, о фигуре я уже говорила. Она была не длинноногой красоткой, а толстенной башней, возвышавшейся над толпой. Я помню ее огромное пальто. У моей бабушки такое же, а моя бабушка далеко не худышка.

Наверное, из-за роста все к ней относились как к взрослой. И поэтому смеялись над ее словами и мыслями вслух. Но ведь всем было по десять лет, все мечтали стать известными актерами, несмотря на не лучшую внешность, все хотели писать книги, несмотря на отсутствие таланта, все хотели стать великими и известными, пусть и имели заурядный набор качеств.

Мы разговаривали с Катей. Катя была рада этому. Катя обильно снабжала свои слова многочисленными ужимками, интонациями плохой актрисы и мимикой. Именно это и смешило.

Мы тихо смеялись, а Катя называла нас подругами.

***

Мы искали встреч с Катей. Чтобы снова посмеяться над глупой Катей. Мы выискивали ее кабинеты, караулили ее. Говорили потом, что скучали. А Катя радовалась: "Как же хорошо иметь таких подруг!".

Мы специально задавали ей вопросы, проявляли интерес к ее жизни. Хвалили ее.

- Де-е-евчонки, я тут пе-е-сню придумала, - кривляясь, сказала Катя. Ира подмигнула мне: "Поржем потом, а сейчас послушаем песню. Вот умора!..", - она про любовь, вы можете не поня-ать, - Лена не сдержалась и прыснул.

Мы стали уговаривать Катю спеть. Катя жеманничала, набивала себе цену.

- Ну хорошо-о, та-ак и быть!

Песня не была шедевром музыки. Но я бы не сказала, что она очень плоха собой. Для возраста Кати - вполне. Катя использовала чужие мотивы, рифмы в своей песне. Катя пела не слишком красиво, но у нее явно был голос.
Если бы она занималась музыкой всерьез, у нее, возможно, что-нибудь вышло.

Прозвенел звонок, и мы, бросив Катю, шумной толпой направились в кабинет геометрии...

***

Целую неделю на нас сыпались работы, требовавшие много времени: зачеты, подготовка к конкурсам, исправления... Нам было не до Кати.

Сдав последнюю работу по физике, девочки опомнились - мы же забыли о нашей Катюше!

Мы стали искать ее, а увидев, рассыпались в комплиментах:

- Мы так скучали по тебе! Ой-ой, какой сарафанчик! Катюша, что нового?..

Для нас были важны ответы Кати. Не сама информация, а ее подача. А Катя рада стараться.

- Девчо-онки, а давайте создадим гру-уппу? - Катя жестикулировала руками.

Мы заохали. Как, Катюша захотела работать с нами, ее фанатками? Мы согласились, надеясь получить новую порцию смеха.

- Мы будем крутой группой! - Катя простодушно улыбнулась и выдвинула руку вперед, чтобы мы положили свои ладони на ее. Как в дешевых фильмах.

Девчонки положили свои ладони. Я - тоже. Катя продолжала улыбаться. И она запела ту самую песенку снова.

Катя закончила первый куплет и припев и замолчала, надеясь получить похвалу.
Девчонки с трудом сдерживали смех, а вслух говорили ей: "Потрясно, Катюх! Давай еще!". И Катя снова пела, а они смеялись. И даже умница-отличница Саша, которая всегда была за защиту прав, смеялась.

***

Мне часто доставалась роль дрессировщика. Я находила самые удачные вопросы и получала самые удачные ответы. Наверное, это все моя старая кличка "Лиза-Подлиза". Я и впрямь хорошо подлизывалась к Кате. Я могла как охотник ждать наиболее удачного номера от Кати, а потом звать остальных и просить ее повторить.

- Ну, как новая песня? - я говорила в подчеркнуто восторженном тоне.

- Ну я пишу-у. Слушай, - Катя взмахнула руками. Она всегда так делала, - а дава-ай с нашей группой выступать на конкурсе.

Я поддержала. Да-да, Катюшенька, да-да... Я же охотник, я чуяла скорую добычу.

- Как же хорошо иметь свою команду! - Катя простодушно улыбнулась и протянула мне руку.

Когда Катя кривлялась, стыдно не было. Но этот наивный жест вызвал во мне смятение.

- Иди сюда! - мне махнула рукой Ира. Я что-то сказала Кате и побежала к своим.

Катя все еще улыбалась и помахала мне рукой.

Весь остаток дня я не могла избавиться от странного чувства. Нет, не стыда.
Во мне и моем отношении к Кате что-то переменилось.

***

- Девочки, останьтесь,- сказала нам учительница, когда мы были уже у дверей.

Оставили четыре человека. Мы чаще всего общались с Катей, мы были ее лучшими подругами, ее фанатками, ее группой.

О "дружбе" с Катей учителям мы не говорили. Я иногда думала, что будет, если они узнают. Молоденькая Катина классная руководительница словно не замечала нашего с Катей общения. А другие учителя никогда нас вместе не видели.

- Вы дружите с Катей Святкиной?

Что-то случилось. Не спрашивают же учителя просто так о ваших друзьях?

- Да, а что?- с вызовом спросила Саша,- нельзя? Катя не может иметь подруг?

- Это очень странно, что вам интересны младшеклассники...- преподавательница нахмурилась,- Катя Святкина - проблемный ребенок. Постарайтесь не потакать ее наклонностям...

Учительница меня поразила. Она не стала выяснять наших мотивов, но сообщила о Кате информацию, которая "поможет вам составить мнение о вашей подруге".
Катя состоит на учете у психолога. Она била своих одноклассников. Я не могла такого представить. Катя - виновата? Нет. Я вспоминаю многочисленные эпизоды, когда Катин портфель кидали в унитаз, когда плевали в ее чай, когда пишут на спине мелом, когда... Можно продолжать дальше. Я бы сделала то же, что и Катя.

- Давайте прекратим с ней общаться? Жалко ее...- тихо сказала Лена, когда мы вышли из класса.

- Я общаюсь с ней только поэтому. Пусть хоть какие-то друзья будут,- улыбаясь говорит Саша и направляется к лестницы,- есть хочу жутко. В столовку?

Друзья! Хоть какие-то! Не могу понять - это ирония или правда. Больше на шутку похоже. Или на отмазку для учителя. Только учителя-то тут нет.
Я задыхаюсь от злости. Не лучше ли не иметь друзей совсем, чем таких?!
Тут же вспоминаю свои поступки. Праведный гнев во мне затихает.
Вслух говорю только:

- Да, в столовку.

***

Я не знаю, когда и как мне пришла мысль поговорить с Катей. Но целых три дня я была словно погружена в желе или заморожена. Я останавливалась иногда на полпути и застывала как статуя.

Разговор с Катей стал необходимым. Она может не понять, но я должна исполнить свой долг и хотя бы попытаться.

- Катя, послушай меня, - сейчас уже не было шуточного тона охотника-загонщика, - хватит говорить "по-крутому", вставать в позы. И, Катя, ты ведешь себя глупо.

Я не знала, как и что говорить. Я продумала текст в мельчайших подробностях, расставила все акценты и интонации. Но все забыла.

- Всё-о! - Катя подняла палец вверх. - Ты понижена до подруги пятого ранга!

Дура-Катя. Мы пытались выбить у нее эти ранги (это ведь было так смешно!), а она думала, что нам это важно. Она с гордостью говорила, что у нее много друзей. В действительности же - ни одного.

Я не сдержалась и сорвалась на эмоции.

- Да кому твои ранги нужны. Мы шутили, стебались. И мы тебе никакие не подруги. Мы ржали над тобой.

Я кричала что-то еще в этом роде. Именно кричала. Чуть ли не во весь голос. А Катя молча слушала. Потом как-то тихо заплакала.
Мне жалко ее. Я не выдержала и ушла.

Я тогда думала - так ли правильно ли я поступила? Нужна ли Кате эта правда? Может быть, Нерон тоже думал, что Риму быть лучше сожженному?
Я столкнулась с дилеммой. Больной должен знать, что он умирает, или нет?

***

- А пото-о-м я такая...

Я узнаю этот голос из тысячи. Катя стояла и болтала с новыми подружками-семиклассницами.
Похоже, она не сильно раздумывала над моими словами.

***

Катю мы больше не искали. Временами проскальзывали предложения: "Найти бы сейчас Катюху...", но до дела не доходило. Ее одноклассники, если мы сталкивались с ними в коридорах, говорили, что Катя болеет или что ее выперли из школы за проступок.

Порой Катюху упоминали - "Святкина бы оценила причесочку", "Песенка для Катюхи..." - когда говорили о чем-то слишком не-крутом. Я не говорю, что Катя стала для нас синонимом безвкусицы. Она была для нас олицетворением анти-крутости, хотя сама была убеждена в обратном.

Мы увиделись наконец с Катюхой в конце мая. Катя была не в школьной форме. Она пришла не на учебу.

- Ой, Катенька,- начала Лена,- где ты была?

- Я...- Катя замялась, нагнулась к нам и прошептала,- по секрету. Мой одноклассник получил сотрясение и сказал, что это я его толкнула.

Было смешно. "Катя била своих одноклассников... Не потакайте... Осторожнее общайтесь с ней..." - как они заблуждались. Хотя я не могла утверждать. Катя могла и оправдывать себя. Не выйдет же она на сцену и не закричит, что во всем виновата?..

- Сейчас я хочу с ним разобраться, пока бабушка...- она кивнула в сторону класса, где пожилая женщина что-то обсуждала с классной руководительницей.

- Не надо. Они... не траться на них,- сказала я сиплым голосом.

- Ты останешься в школе?

- Нет,- Катя потупилась в пол.

- Жалко,- совсем не огорченным тоном сказала Ира.

Мы поговорили еще немного. Большей частью это были обсуждения Кати и предложения остаться в школе.

- Ну, пока,- Катя трогательно помахала нам рукой вместо своего привычного "крутого" жеста,- берегите себя.

Катя всегда останется Катей. Она будет любить пафосные фразы - вроде этой, актерские жесты - вроде этого. Катя всегда будет Катюхой.
Хотя может быть когда-нибудь она перерастет это. И увлечение музыкой станет серьезным, и игра ее станет лучше. Не знаю. Но если когда-нибудь Катюха Святкина станет известной личностью Екатериной Святкиной, я искренне за нее порадуюсь.