В церкви

    Помню своё первое посещение церкви. Было мне наверно четыре года. Возле большого чана (купели) в сельском приходе – голый ребёнок. Ему холодно. Меня, видимо, после него крестили. Я крестик на шее носила, пока родители меня в город не увезли.

    Помню, как уже в десятилетнем возрасте к боженьке обращалась – одна в большом городе без еды и денег. Потом всё строем пошло: классы, отряды. И вот я тринадцатилетняя в нарядной церкви. Платье на мне в анютиных глазках. Рядом две мои тётушки. Это я с ними пришла на службу. Стою против самого батюшки, изредка крестясь. Все опустились на колени, а я торчу, как выскочившая из упряжи оглобля. Вышли мы из церкви, что, думаю, мои тётушки скажут. «Хорошо себя вела», – говорит, к моему изумлению, одна из них.

    А через много лет подняли меня «на дЫбу». Моя приятельница играла на клавикордах в католическом приходе и пригласила меня на службу. Пошла я туда с подругой. Стоим во дворе прихода. Подъехал автобус. Из него вышел проповедник и прямо к нам, руку протягивает, приветствует, как своих прихожан. Для службы тогда была приспособлена квартира. Я хотела у входа остаться, а подруга вперёд потащила, где прихожане сидели.

    Встали мы у стены, слушаем. Вот все преклонили колени, кроме нас. Долго так. Ну, думаю, больше не будут. Нет, опять. Подруга моя дёрнулась и опустилась. И только я одна стою под взором гневного проповедника. «В чужой монастырь со своим уставом, в чужой монастырь со своим уставом…», – лихорадочно вертится у меня в голове. Откуда ни возьмись, вырос передо мной молодой человек и закрыл собой моё тулово. Только голова ненавистная торчит...
    Наконец, служба закончилась. Вышли мы на улицу. Состояние моё по-медицински четвёртое – хуже не бывает.  «До свидания, Га-а-ля!» –  припечатала его подруга...

    А приятельница в тот день на клавикордах не играла.