Дмитрий Фоменко Я по жизни оптимист

Наш гость и собеседник – известный сочинский диктор, ведущий, редактор Государственной телерадиокомпании, чтец Дмитрий Фоменко. Мы говорим о работе и отдыхе, времени и вечности.
- Не смотрю телевизор, не слушаю радио. Вас увидела и услышала впервые в Зале органной и камерной музыки в качестве чтеца «Метели» в программе «Литературные вечера с сочинским симфоническим оркестром». Очень понравилась подача текста – без единой помарки, с точной и проникновенной интонацией, рисующей картины. И почему-то показалось, что мы давно знакомы. Стало интересно – кто же такой Дмитрий Фоменко? Можете сами себя охарактеризовать? Кто вы?
- Сложный вопрос. Наверное, ответить вот так сразу на него невозможно. Ахматова однажды сказала: «Я саму себя совсем не понимаю. Саму себя совсем не знаю. Пройдут годы, но не факт, что смогу постичь тайну себя». Так же и я. В 17 лет я решил завести дневник. А несколько месяцев назад я прочел одну фразу… и после этого дневник уничтожил. Кто-то из древних мудрецов заметил, что судьбы не бывает, есть непонятая случайность. Блок писал: «судьба – это корабль, который несет нас в неизвестном направлении». Мне кажется, так оно и есть. Сейчас о себе могу сказать так, может быть, в силу возраста: я человек увлекающийся, влюбляющийся.
- Многие мои знакомые смотрят и слушают сочинские новости, мне кажется, чтобы посмотреть на вас и послушать ваш голос. Вы на них действуете умиротворяюще, даете надежду на будущее. Это такой спецход ведущего или жизненная позиция?
- Это, скорее, моя жизненная позиция. Многие мои знакомые говорят, что я сложный человек. Обо всем у меня складывается своё мнение, свои мысли. И сложно бывает поменять свою позицию, если кто-то считает не так, как я, но имеет весомые аргументы. На мой взгляд, основополагающие человеческие качества – это терпение и человеколюбие, как бы пафосно это ни звучало. Я по жизни оптимист. В то же время я не закрываю глаза на какие-то «черные пятна» или неприятные явления в реальности. На счет позитивного настроя в эфире. Мне кажется, без него нельзя представлять себя диктором. Даже если у него плохое настроение, он обязан быть энергичным и нести эту энергию  людям. Если она заканчивается, лучше больше этого и не делать. «Человек в кадре» обязан быть с определенной энергетической нотой, иначе ты сам себе будешь противен.
- Где вы родились и учились?
- Родился и учился в Сочи. Родители и дедушки-бабушки – тоже родились в Сочи. Учился с 1-го по 11-й класс в школе № 7. Потом было Сочинское государственное училище искусств, класс экспериментальной режиссуры. Главные предметы: актерское мастерство, теорию режиссуры и театра – вела Юлия Громова, дочь прекрасного чтеца Сочинской филармонии Вячеслава Громова, который тоже у нас вел - мастерство чтеца. Окончил училище в 2004-м году. Потом была Школа-студия дикторов – совместный проект Сочи-Москва, который длился почти четыре с половиной года. Сейчас она трансформировалась в Школу-студию теле-радиоведущих Первого канала. Виктор Балашов, который частично вел эти курсы, приезжал в Сочи, Игорь Кириллов приезжал в Ростов. Было очень здорово, весело. Интересно, что отбор в эту школу был тогда очень серьезным. Из 90 человек, кого прослушивали, попал я один с Черноморского побережья. Всё было так, как происходит при поступлении в театральный институт: проза, басня, поэзия, небольшой разговор на отвлеченную тему и импровизационное чтение какой-то статьи из газеты. Мне выпала «Черноморская здравница», наша прекрасная газета. Не знаю, как и откуда она попала тогда в руки комиссии. Точно не помню, о чем был материал, кажется, хроника их первой полосы. Басня была Дениса Давыдова «Голова и ноги» - «Внизу власть тьмы, а наверху тьма власти». Из прозы у меня был кусочек из «Мертвых душ» Гоголя – «Русь-тройка». В Из поэзии… Тогда я только начал увлекаться Серебряным веком. И решил представить миниатюру, которая потом переросла в радиопередачу «Вечер поэзии». Я представлял стихи Анны Ахматовой через ее жизненные ситуации и любовь. Она сама говорила: «Единственное, что двигало мною на протяжении жизни, это любовь, которую дарили мужчины». Комиссия слушала внимательно, вместо отведенных пяти минут я занял сорок. После всего-всего мне сказали, что, может быть, имело смысл поступить в театральное заведение. Одним словом, я поступил. И было это за пару месяцев до наступления XXI-го века. Спустя время я вот что подумал: раньше я был по натуре борющимся и сопротивляющимся человеком. И по сей день что-то во мне от этого осталось. Оно перешло в другое русло: не пытаюсь никому ничего доказать, просто принимаю то, что дает жизнь, плывя по течению. Борьба продолжается. Но внутри.
Отправной точкой в журналистике для меня стало сотрудничество с газетой “Черноморская здравница». Совершенно случайно произошла встреча с Черноморкой. И это тоже произошло за несколько месяцев до окончания XX-го века. Я попал в отдел газеты, где нужно было писать короткие рецензии на телевизионные программы и фильмы. В редакции работало много мастеров газетного жанра, которые понимали, что такое печатное слово. Мое первое газетное интервью было с местной художницей Верой Виноградовой. Мне очень запомнилось интервью с актрисой Верой Кузминичной Васильевой, которая до сих пор служит в театре Сатиры. Мы говорили о душе и маске, что, когда и почему в человеке больше проявляется. И в какой-то момент она стала задавать мне вопросы. И спросила, доволен ли я современным телевидением и театром. Я был поражен, она спросила у меня о том, о чем я должен был у нее спросить. Ответил, что телевидением не очень доволен, театром, наверное, тоже. И все потому, что и оттуда, и оттуда, как говорила Раневская относительно театра в своем последнем телевизионном интервью, уходит трепет. А, может быть, трепет ушел и из нашей жизни. 
-   Как вы стали ведущим на ГТРК? Расскажите, пожалуйста, об этом пути. Прошу прощения, вы ведь молоды. И в то же время у вас за плечами хороший профессиональный опыт. По крайней мере, так кажется.
- Был 1999-й год. Группа операторов местного телевидения приезжала в 7-ю школу для того, чтобы из школьников набрать ассистентов телевизионных операторов и стажеров на лето. А потом тех, кому понравится, у кого получится, могли оставить работать уже оператором съемочной группы. Меня это не заинтересовало. А вот мой приятель увлекся. Он был застенчив, но идеей загорелся. Мы пошли вдвоем. Отвечали на какие-то вопросы. Но почему-то в основном отвечал я. Потом еще нужно было встать перед камерой и что-то рассказать о себе. Потом меня пригласили в студию на Театральной. Меня почему-то позвали почитать что-то у микрофона на радио, тогда, кстати, был радиотеатр. Я почитал, не помню, правда, что. Мне дали роль Буратино в радиосказке. И предложили приходить, если интересно. Я стал приходить, смотреть и слушать, брал что-то читать. Тогда еще была школа дикторов. Работал Борис Воропаев. Затем меня взяли в качестве диктора-стажера. Потом была программа передач. Даже выплачивали гонорар, которого хватало на два мороженых в стаканчиках. Учеба в училище искусств и работа на телевидении шли параллельно. Официально меня взяли на телевидение в 2004-м году – диктором новостей, тогда же я стал появляться и в кадре.
- Есть кумиры среди коллег в России и за рубежом? Что скажете о Владимире Познере и Ларри Кинге? Можете себя представить ведущим аналитической программы в нашей стране? Или, например, въедливым интервьюером?
- Помню, когда был маленьким, у нас был старый черно-белый телевизор "Рекорд" на длинных ножках в большом корпусе. Он часто ломался, и дедушка его ремонтировал. Показывали «Последние известия» с Игорем Кирилловым. Помню Виктора Балашова, Нонну Бодрову, Анну Шатилову. Это потрясающие люди, на которых хотелось равняться. И, наверное, первым моим кумиром был Игорь Кириллов. Мне очень нравилось то, как он говорит, потому что у него был четкий хорошо поставленный дикторский голос, и ты не уставал его слушать. У всех этих дикторов великолепная образцовая фонетика. Не зря потом многие учили с экрана русский язык, слушая их. Они владели фонетикой, объемом голоса, интонационными приемами. Я копировал Игоря Кириллова, повторял за ним. Потом это резко ушло. И эфир захватили журналисты. По сей день с удовольствием смотрю и слушаю Владислава Флярковского, хотя его манера мне не близка. В современном телевидении у меня кумиров нет. Манера современных журналистов мне претит. Сегодня можно констатировать пренебрежительное отношение к русскому языку. Кажется, что ведущим может стать любой, у кого хватает наглости войти в студию. Хочешь быть ведущим, будь им. Мне кажется, личностей стало мало. Ушло чувство ответственности за того, кто своим образом и голосом войдет в дома людей. Наверное, это тенденция времени, которая когда-то пройдет.   Надеюсь, не произойдет, как говорил Некрасов: «Но жить в эту пору прекрасную уже не придется ни мне, ни тебе». Можно и не дождаться.
Владимир Познер – человек старой эпохи телевидения, несмотря на то, что он гражданин трех государств: Америки, Франции, России. Он личность, которая приковывает к себе и энергетикой, несмотря на возраст, и умом.  Со многими его позициями я не согласен и не являюсь его сторонником. Его многому научила жизнь, у него огромный профессиональный опыт.
У меня есть книга Лари Кинга «Новости на TV». Любопытно вот что: то, о чем он пишет, основываясь на своем опыте 90-х тогда, еще только начинает внедряться в российское телевидение. По своей манере он мне тоже не близок. Хотя его информационно-аналитические ток-шоу было интересно слушать. Он человек очень харизматичный, и легкость, с какой он задает свои вопросы, заставляет человека ему отвечать. Он человек западной ветви, у него другие были школы, другие встречи, другое понимание действительности, другая поэзия и другая проза. Многие российские ведущие пытаются его копировать. Но все это искусственно, потому что внутренняя наполненность или пустота через телевизионный экран хорошо видны.
- Что в жизни вам интересно? Какие явления вдохновляют?
- Интересно очень многое. Вдохновляет состояние влюблённости. Ещё… литература. Последние лет десять я увлекаюсь Серебряным веком. Периодически пытаюсь разнообразить эти интересы спортом, например. И лишний раз, когда бросаю занятия спортом, доказываю себе, что это не моё, и лучше полежать с книжкой на диване и ещё раз окунуться в жизнь Блока, Чехова… Пушкина. Особенно мне нравится вчитываться в письма и дневники. Когда я читаю о прошлом людей, чувствую, что это может как-то отразиться на моем будущем. Немного отвлекусь от темы: однажды у меня была встреча с русской общиной в Италии в Риме. Они попросили меня почитать стихи Серебряного века, но акцентировали своё внимание именно на Ахматовой, Блоке, Гумелёве, Гиппиус и Лилии Брик, хотя она не имеет отношения к поэтическому творчеству. Ко мне подошла дама девяноста восьми лет и сказала, что когда-то она встречалась в Париже на Монмартре с Анной Ахматовой, та уже была в преклонных летах. И Анна Андреевна заметила ей, как прекрасно вспоминать в старости о своей любви в молодости: человек, который может вспоминать прошлое, живет две жизни, и таким образом он обманывает бога. Дословно запомнил ее фразу. Мне кажется, так могли и могут говорить те люди, которые были воспитаны по-другому и дышали другим воздухом, в отличие от нас. 
- Судя по фотографиям, вы любите путешествовать. Где успели уже побывать? Что особенно запомнилось? Какие выводы о жизни людей в этих странах сделали?
- Первая поездка за рубеж была в любимую страну – Францию, в любимый город – Париж, о котором много читал, много мечтал и, как у Булата Окуджавы, - «…воздухом которого дышал». В первую очередь поразило то, что у людей там совершенно другое мировоззрение, другие взгляды на вещи и явления, чем у наших соотечественников. Один мой знакомый спрашивает меня, почему не хожу в кафе и рестораны, на встречи в общественных местах. Не потому что я чего-то боюсь, а потому что это, к сожалению, мне неинтересно. Почему? Потому что в Париже было здорово ходить в кафе, сидеть на террасах. И не потому что там подавали другие блюда, а потому что там всё было иначе, там люди другие. Французы – нация, которая умеет понимать жизнь немножко светлее, чем мы, эти люди умеют жить и радоваться в том, что им дано, в отличие от нас. Когда я еду за границу, первое, на что обращаю внимание, - на людей. Еще у парижан прекрасное чувство стиля, они всегда одеваются к месту. Нам еще предстоит этому научиться. Россиян отличает привычка есть и делать покупки впрок, так уж сложилась история. Но это не делает людей добрее и счастливее. С другой стороны в этом есть один большой плюс: россияне могут очень многое выдержать, они не боятся трудностей. Жаль, что немногие наши соотечественники едут за границу за впечатлениями и эмоциями. Они лучше в это время буду ходить по магазинам. А ведь вещи – это сиюминутное. С течением времени человеку остаются его воспоминания, радости общения, очарование чем-то. Также побывал в Индии. Климат не насторожил, очень похож на сочинский. У нас была большая трехнедельная программа. Мы побывали в Дели, Калькутте, Джайпуре. В первую очередь поразила монументальность архитектуры, безмерные исторические просторы. Там обостряется чувство вечности. Бросалось в глаза отношение людей к жизни, они другие, - спокойные, уравновешенные, они ничего не ждут. Для меня это непривычно и не всегда понятно. Нечто подобное есть и в Греции. Эту страну тоже посчастливилось посетить. Побывал в гостях в нескольких греческих семьях, ел блюда национальной кухни. Мой приятель женился на гречанке и живет в Греции. Первое, что мне понравилось, это то, что греки очень бережно относятся к своему языку и традициям. Они стараются не употреблять новомодных иностранных слов. Второе, - эти люди, несмотря на трудности и борьбу с обстоятельствами, - остаются жизнерадостными. Мне перевели вот такую фразу: «Главное – учиться радоваться каждому мгновению, потому что завтра может не наступить».Мне кажется, очень важно жить в настоящем. 
- Куда бы еще хотели поехать, почему? Есть места мечты? Вот у меня такими местами были Рим, Помпеи и театр Ла Скала в Милане. Осуществила. Теперь мечтаю об Акрополе в Афинах и Сицилии.
- Таких мест, какие бы хотел посетить, много. Очень хочется побывать в Германии. Пока побывал лишь в Дрезденской галерее. Больше всего поразило мозаичное панно династии Виттинов. Там изображена вся королевская династия с момента ее зарождения и до финального аккорда. Меня поразило отношение к истории. В годы Второй мировой войны это панно было разрушено. И по схемам, по мельчайшим крупицам его восстановили. И, конечно, «Сикстинская мадонна» Рафаэля, которая тоже заставила о многом задуматься. Я мало верю в мистику, хотя допускаю ее существование. От этой картины исходит свечение, то, что живёт.  Художнику удалось передать частицу своей души. Ещё хочется поехать в Бельгию, Голландию.  Плохо переношу холод, поэтому о холодных странах пока не мечтаю, хотя в Норвегию бы с удовольствием отправился.   Европа пока ближе всего.
- Вы очень стильно одеваетесь. В Сочи этим, увы, мало кто может из мужчин похвастать. Это прирожденное чувство стиля у вас или учились подбирать для себя все самое подходящее именно вам? Может быть, есть консультант?
- Консультантов нет, никаких модных дизайнеров тоже, в глянцевые журналы не заглядываю.  Я за свободу выбора одежды, именно той, в которой тебе удобно. Я консервативен и отдаю предпочтение определенным цветовым гаммам и стилевым решениям. То, что мне нравится, и то, в чем мне комфортно, оно и является основным.  Мне кажется, одной из самых стильных женщин на телевидении по-прежнему остается Анна Шатилова.
- Ваши литературные предпочтения. Что читаете? Кто из писателей и поэтов особенно близок сердцу и уму? Кто из современников взволновал?
- Из Российских поэтов это в основном Серебряный век. Мне нравится творчество Мережковского, Гиппиус, Блока, Бальмонта, Ахматовой, Цветаевой. Из позднего периода – это Мария Петровых, Ольга Берггольц, Белла Ахмадуллина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко. Иногда захожу на сайт Стихи.ру, там много талантливых людей. Из отечественных прозаиков интересны Достоевский, Толстой, Чехов. Трижды перечитывал «Анну Каренину», чтобы понять и прочувствовать героев. Это нетленное произведение, в котором каждый видит новые грани. Когда бываю в Туле у родственников, обязательно заглядываю в Ясную Поляну.  Мне кажется, некоторые служители музея меня уже запомнили. У Толстого очень много фотографий – членов его семьи, друзей. А в конце жизни он предпочитал уединение.
- В чем вы видите перспективы развития нашего курортного Сочи? Ностальгируете по ушедшему – в архитектуре, сервисе, атмосфере? Или все лучшее впереди?
- Сложный вопрос. Еще два года назад я бы ответил, что мне очень жаль терять старые тенистые улочки, те символичные места, что связаны сразу с несколькими поколениями горожан. Но изменения – часть нашей жизни. Меняется даже Европа. Ключевский говорил, что прошлое – это фонарь в будущее. Вот бы нам всем помнить об этом. Когда сравниваешь наши города и Европу, которая смогла сохранить памятники античности, средних веков, становится грустно. Не станет ли нам через какое-то время стыдно за то, что мы сделали?  Обидно, когда люди, обладающие властью, воспринимают город игрушкой в своих руках. Ведь каждый из них вносит в облик города свои изменения. А жить с этим нам, остаемся-то мы. Равнодушие убивает не только город, но и нас. Духовная скупость отражается на всем. А вседозволенность некоторых переходит мыслимые границы. Жаль, что среди наших политиков так мало Личностей. Можно быть отличным менеджером, новатором, но за этим всем остается какой-то пробел духовности, который многим очевиден. В определенном роде, я за старый Сочи. Но это не означает, что он должен быть со старым водопроводом, разваленными коммуникациями. На Западе умеют сохранять «изюминки» истории, архитектуры, гордиться этим. Почему мы этого не умеем? В то же время не принять тенденции времени я не могу. Со временем бороться бессмысленно, по его течению можно просто идти. То же самое и с большой государственной машиной. Она может разорвать на куски. Примеров этому много. Человек, по сути, одинок.
- Как предпочитаете отдыхать, есть увлечения?
- Мое главное увлечение – чтение. Обожаю гулять, особенно ночью. Если бываю в Москве, обязательно нахожу время побродить по подсвеченному старому городу. С друзьями это особенно увлекательно. Интересно рассматривать Кремль, невольно вспоминается история нашей страны, кровавая, противоречивая. Несмотря на то, что люблю природу, урбанистические пейзажи мне не менее близки. Санкт-Петербург – город всех религий и всех мечтаний. Слава богу, что там удается еще сохранять старые улочки, театры, парки. Любимое место в Сочи – Башня на горе Ахун. А как приятно оттуда рассматривать звездное небо!