Вязкость

Я погружалась в черную вязкость. Это повторялось уже не первый год. Вечером, ложась в кровать, ждала погружения. Знала, оно придет неминуемо вместе с жуткой головной болью.

В детстве тоже бывало нечто подобное, но тогда в страхе и с усилием воли мне удавалось выйти из  состояния погружения в неизвестность. Я даже и не доходила до вязкости, возвращалась с середины темного тоннеля, который постепенно втягивал меня в свое чрево. Любопытство заставляло оставаться в туннеле с каждым разом на секунду дольше, но потом, в панике, я карабкалась обратно в реальность, и, как потом оказалось, любопытствовать было ой как опасно. И вот теперь, все глубже и глубже погружаясь в нечто напоминающее густой кисель, я не могла ничего изменить. Все тело было сковано. И только миллиметр за миллиметром двигалась к неизвестности. Бороться? Но не было ни сил, ни возможностей. Смириться и наблюдать, что будет дальше? А если дороги назад уже не будет? Даже если бы я была уверена в безопасности, то и так не могла бы позволить себе остаться здесь навсегда. Слишком много незавершенного осталось в Жизни. Бросить детей, оставить без матери... Как они будут без меня? Простят ли, что бросила, удовлетворяя свое любопытство? Нет, нельзя еще мне было уходить.

Мозг работал на пределе. Казалось, что он начал уже дымиться, еще немного и взорвется, разлетится на тысячи кусочков.

Взять себя за волосы и вытащить, как Мюнхаузен вытащил себя и лошадь из болота. Что за бред? А может? Но окаменевшее тело не хотело, да и не могло двигаться. Мне бы только вылезти. "Господи, помоги! Каюсь, Господи, каюсь." Одну за другой я кричала молитвы. Может Господь услышит, может простит, может поможет. Слезы безысходности, обиды и горечи текли по тому, что было когда-то лицом, и я смирилась. Устала бороться. Только желание, чтобы побыстрей все закончилось. И сразу пустота, вакуум в голове, ни одной мысли и умиротворение.

Вдруг вспышка, что-то выстрелило из глубины. Огромной силы волна вытолкнула меня обратно в тоннель. Но выбраться из тоннеля уже не хватало сил и снова слезы обиды: еще бы немного, ну чуть-чуть.

Неожиданно донеслось: «Мама, мама, проснись! Ну, мама, мамочка, что с тобой?»

И плач. Горький плач самых дорогих существ на свете, моих испуганных близнецов.

Рванулась, ползла к выходу из туннеля, цепляясь зубами за воздух, крича, и криком держась за прозрачно-туманные стены. Каждая волосинка на моем теле помогала двигаться, держась как лианы за любой, даже существующий только в моем воображении, выступ. И я победила...

В комнате горел свет. Дети испуганно жались друг к другу и плакали, даже не плакали, а скулили. Как же я их напугала!

Обняв близнецов, я шептала им ласковые слова, стараясь успокоить. Но страх не исчезал из глаз моих мальчишек. «Пойдемте, я напою вас чаем... горячим... с медом»- сказала неуверенно. Проходя мимо зеркала и глянув в отражение, испуганно замерла – нижней части тела не было. Все что было ниже бедер зрительно растворилось, стало невидимым.