Балерина Шмакова

Ну что ты смотришь?! Смотрит он! Да, пришла домой раньше. В какой «спецовке»?! Сколько раз говорила тебе: это -  реквизит. Тебе, как артисту, можно было уже и запомнить. Хотя... откуда тебе,  кукловоду, знать, что такое сценический костюм! Да, я пришла в балетной пачке! Что? На каких цыпочках?! Дорогой мой! Не на цыпочках, а  на пуантах!! Объясняю в последний раз.

Я балерина, понимаешь? Что ты понимаешь!! Да я прима на сцене нашего Старопупинского театра оперы и балета! Мне, между прочим, после каждого выступления выносят на сцену столько цветов, что я делюсь ими. Делюсь с Зинкой из цветочного киоска. Что?! Ах, смотрите, какие мы гордые!! Стяжательство! А кто все это «настяжал»?! Квартиру, дачу, - да все!  Уж не ты ли со своими  «гонорарами» от утренников в детском саду? Да у меня не поворачивается язык даже просто назвать это деньгами... Этого «денежного эквивалента» хватит только на нафталин для твоих кукол.

Ты спрашиваешь, зачем я это сделала? Зачем я поперлась через весь город в костюме балерины? А если я тебе скажу, ты поймешь? Вот так, навеяло! Такое, блин, адажио... Я артистка, понимаешь?.. Мне нужен зритель, экспрессия, полет... Всегда и везде... Чтобы душа летела... И что?! Что я вижу с тобой каждый день?! Одни задержки рейса.

Слушай... Зато, как на меня смотрели прохожие... мужики! Что? Нет, никто никуда  не звонил. Да они остолбенели, раскрыв рты! И пробка на проспекте – тоже моя заслуга. Их восторг прервал  только вид пяти пакетов с  продуктами, с которыми я вышла из магазина... Сразу все переключились на второй план. В этом  все мужики одинаковые... От вас нормальной поддержки на сцене-то не дождешься, не то, что в жизни!..

 И вот, я прихожу домой, а там ты сидишь. Сидишь, как всегда, - в образе. Учишь свои сложные роли: «Привет Зайчонок! Привет Медвежонок!» Да мне уже по ночам снятся эти звери, и не пойму, какой из них  лично мне противнее...

А эта твоя вечная «стопочка» - для вдохновения! И, я вижу, - ты опять «остопырился»?!  Да ты же в конце каждой репетиции сам уже похож на Медвежонка. В глубокой спячке. Да после одного такого спектакля, когда Зайчонок спросил твоим голосом у Белочки, что она делает вечером, и есть ли в буфете пиво, -  я думала, что Зайчонок с Медвежонком опять будут полгода сидеть без премии, и это в лучшем случае...
А сколько месяцев ты по системе Станиславского вживался  в роль Колобка?! Все спрашивал, верю ли я тебе! И я тебе верила. Как я тебе верила! Как дура!.. Пока не нашла у тебя в кармане телефон этой мымры Юзкиной... Это что, она та Лиса, от которой Колобок так и не ушел?! А я, выходит, для тебя уже без вариантов, - бабушка?! Как ты потом выкручивался! Как удав из «Маугли»!  Сделала вид, что простила... 

От тебя  же одни проблемы! Помнишь, когда у нас в  балетной труппе заболел артист Голубев, исполнявший партию Злодея-Коршуна в «Лебедином озере», а до премьеры оставалось два дня? Спектакль был под срывом... И я попросила тебя подменить его. Как человека попросила, не как Коршуна! И что ты?!

Я рассчитывала на твой артистизм. Доверилась тебе... А ты!.. Опять принял «для вдохновения» и начал мотыляться  по сцене. Ты не был похож ни на Коршуна, ни на какую другую хищную птицу. Ты был похож на ТУ-154 при заходе на посадку. И ты нашел себе аэродром!

Это была я, балерина Шмакова... Помнишь, как мы с тобой со всего маху вылетели в оркестровую яму? Лебедь и Коршун! Правда, зритель был в восторге... Такого аншлага наш театр не видел никогда. И пока мы с тобой под бурные овации выбирались на сцену, я была на седьмом небе. Наконец-то! Вот она, настоящая слава, народная любовь, популярность! Спустя каких-то двадцать лет...

И тут ты совершил ошибку (ты никогда без них не обходишься). Ты потянул руки к моей лебединой талии...  Я поначалу даже обрадовалась, все-таки какое-никакое  внимание...  Но когда ты стал шарить по мне в поисках заначки! Знал ведь, паразит, что у меня сегодня получка!

И я поднялась, я вскинула свои белые крылья! И та звонкая пощечина, прозвучавшая в полной тишине, стала самой яркой антрепризой нашего театра за последние годы. Публика застонала... Кто-то кричал: «Врежь ему еще, стервятнику! Отомсти за всех нас, баб!»

И тут все наши девочки-лебеди навалились на тебя, и показали тебе, какая птица сильней! Перья летели до самого партера... Мы устроили тебе Куликово поле, вместо Лебединого озера... Как великолепно в тот день ты исполнил арию Умирающего Коршуна! Это была твоя лучшая роль!

Но я пожалела тебя! Я вынесла на себе с поля боя. Я взмыла с тобой в небо, и мы полетели. Как красиво мы летели! Даже порванный рукав не мог вернуть меня на землю. Это продолжалось, кажется, вечность... Пока  ты  не наступил на  портьеру... И портьера оторвалась с треском и пылью. Она ведь у нас натуральная, ситцевая... Мы закрутились с тобой в рулон и покатились по сцене, сметая все на своем пути. Включились фейерверки, припасенные для Нового года, во все стороны летели конфетти и серпантин... Оркестр, с перепугу, заиграл «Катюшу»!  Народ ликовал!

А потом одна ракета из фейерверка влетела в подсобку, и оттуда выскочили два веселых клоуна  -  сантехник дядя Паша и плотник дядя Витя... У дяди Вити на голове было ведро, а дядя Паша смешно размахивал руками, и все пытался потушить стоящие кактусом волосы.

А бухгалтер Сима Марковна прыгала по сцене, как подстреленная цапля и страшно  кричала при виде каждого нового разрушения.

Но, поскольку цапли в «Лебедином озере» не было, равно  как и клоунов, то их всех втроем затолкали за первую попавшуюся декорацию.

Кто же знал, что это будет декорация театра «варьете»?! Наши девчонки тут подрабатывают по вечерам... А кому сейчас легко? А тут  и наш, вечно пьяный, звукооператор не заставил себя долго ждать – включил фонограмму. Пошла веселенькая  музыка, «канкан».

Лебеди переглянулись, решив не губить окончательно ситуацию, и вспомнить свою вечернюю профессию... Они так разошлись в зажигательном танце, вскидывая ноги, что проломили пару досок  на сцене... Девчонки плясали так самоотверженно, что зрителю стало ясно, что лебеди и в природе так же бурно радуются  победе над коршунами...

А мы с тобой тем временем продолжали перекатываться по сцене как пара взбесившихся кротов. Ты-то первым выкарабкался. Ты ведь за ширмой – как дома. А я! Я выползла  из-под портьеры задом наперед, наступив при этом в дырку  в полу, и мой контуженый реверанс был похож на дикое извинение.

Вид у меня  при этом был не как у лебедя. Я больше походила на Гадкого Утенка, после того, как его прогнали с птичьего двора... Да на мне балетная пачка висела, как закрывшийся зонтик! Вместо прически – облетевший одуванчик, полный конфетти... Но, видимо, все это и придавало особое настроение постановке, потому, что зал аплодировал стоя!

Но я была благодарна тебе. Столько раз меня еще никогда не вызывали «на бис»! Сам мэр поднялся и поцеловал мне руку. Сказал, что такой оригинальной трактовки балета он не видел еще никогда. Тут же прибежал директор нашего театра Манефикин-Перепевченко  и пообещал отправить меня вместе с труппой на гастроли в Париж, на фестиваль экстремального балета.

И тут плавно появился шатающийся Коршун! Что?! Ты не помнишь, как ты  радостно сообщил всему театру, что мне   нельзя в Париж?! Что у меня еще не выплачен кредит за стиральную машину?! Да я была готова тебя убить! Как я пожалела, что не отдала тебя на растерзание нашему лебединому коллективу! Это же ты из завести! Конечно, Зайчонка с Медвежонком во Францию не пригласят! Там своих зверей хватает!

Нет, точно... Никакого от тебя толку нет. А помнишь, как месяц спустя после этого, ты решил, что успех нам с тобой приносит только совместное творчество? И поэтому, когда эта мымра Юзкина, неожиданно для всех, ушла в декрет, ты попросил меня подменить ее в кукольном спектакле?.. Нет, конечно, поначалу я была категорически против. Чтобы  я, звезда с мировым, можно уже сказать, именем, дергала за веревочки твоих дурацких  Петрушек?!

Но ты так убедительно  просил... Да и от лишнего заработка я еще никогда не отказывалась... И я сжалилась. Пошла тебе навстречу... Что? Почему пошла так неуклюже? Да как ты можешь?! Ведь я – артист! Мне нужен гротеск, импровизация! Тебе, конечно, не понять направления моего творческого полета...

Какой «батман» делал мой Кощей перед Василисой Прекрасной! Какое «фуэте» крутила моя Красная Шапочка, встретив Серого Волка! Да дети были просто в шоке от моего искусства! Куда там твоей Юзкиной! У нее что Дюймовочка, что Мой-До-Дыр, все на одно лицо!

Да ты вспомни, какие очереди выстраивались на наши с тобой кукольные спектакли! Мы подняли до невиданных высот рейтинг вашего Театра юного зрителя! Да нас даже по телевизору показывали в новостях... Правда, в рубрике «Скандалы и происшествия», но зато, - какой пиар!

Но ты и тут умудрился все испортить! Да ты вспомни, как моему Кощею приходилось растаскивать дерущихся и грубо выражающихся. Трех Поросят, неизвестно  откуда, вдруг,  взявшихся в этой постановке?! Вспомни, как твой любимый Зайчонок пнул мою Бабу Ягу, и потребовал не буксовать   больше на Братца Иванушку, а не то он вызовет отряд ОМОН?!

Но я отомстила тебе. За все свои мучения и лишения! Когда Серый Волк пришел кушать Бабушку, ему пришлось отбиваться не только от Бабушки, овладевшей приемами восточных единоборств, но еще и от Золушки и Снегурочки, которые тоже, не по-детски, сумели постоять за себя...

До сих пор не пойму, почему руководству твоего театра не понравился тот спектакль? Ведь мы с тобой даже согласились оплатить новую ширму? А как были довольны детишки! Они плакали и не хотели уходить домой. Они несли выталкивавшему нас со сцены художественному руководителю шоколадки и жвачку, только бы он разрешил посмотреть вторую серию! Вот что значит, настоящее искусство!
Теперь ты сидишь дома. Без работы.  А я завтра лечу в Париж... Что делать! Искусство, как известно, требует жертв. И не я виновата, что на этот раз жертвой опять стал ты. Такова цена победы.

Да ладно, расслабься... Никуда я не поеду без тебя! Куда от тебя деваться! Подождет Париж,  может, а может и вовсе - без меня обойдется. Все равно без твоего участия  такого успеха  не добиться.

Я вот тут наговорила тебе... Ты уж извини... Все это так, не в серьез... И домой я пришла в сценическом костюме только потому, что у нас гримерку затопило водой. Кто в чем был, в том и ушел домой. Ты же знаешь, у нас вечно в театре что-нибудь затапливает... Нинка вон вообще такси ловила в образе Кармен. Уехала на каком-то джипе... Я за нее волнуюсь... Вечером  позвоню.

 Ты только не грусти... Жизнь такая штука... Пробьемся, авось... Главное ведь что? Чтобы нам было что с тобой обсудить на репетиции... Ведь правда? Ну, улыбнись... Ромео.  Иди ко мне... Твоя Джульетта ждет тебя!..