Два одиночества

Её глаза завораживали! Манили каким-то загадочным светом, приковывали к себе внимание. Глубокие, в них можно было утонуть, рассеяно смотрящие куда-то вдаль, и в то же время чуть печальные. Печаль эта в них появилась давно, где-то еще прошлой осенью, когда уже облетали листья с деревьев, но еще было тепло. В них тогда светилось счастье, кипела энергия и искрилась любовь. Но потом все вдруг изменилось-весь мир стал серым и однообразным. И даже цвет этих глаз тогда изменился, стал пепельно-серым , а взгляд печальным и задумчивым.
Я не мог различить истинного цвета её глаз с этого расстояния, да и полумрак в вечерней маршрутке мешал. Девушка сидела у окна, чуть повернув голову влево, и, казалось  смотрела в окно. Светлые длинные крашеные волосы красиво спускались ей на плечи, обрамляя красивое лицо. Оно было усталым и ,пожалуй, грустным. Тонкие губы, слегка тронутые не яркой помадой, были плотно сомкнуты; я мог только представлять себе, как, наверно безумно красиво, они могли улыбаться! Девушка привлекла мое внимание, и, пожалуй, понравилась. Было в ней что-то! Что-то необычное, не стандартное и интригующее. Наверное взгляд и глаза. Печаль, живущая в них уже достаточно долго, оставила свой отпечаток. Она не вызывала жалость, нет, она очаровывала своей печалью; печаль была её тайной, её неповторимой изюменкой, неким утонченным шармом и, конечно, манящей загадкой!
Печаль была как бы её образом, её стилем, неотъемлемой частью, казалось, как-будто она специально надела маску печали, чтобы стать еще привлекательнее.
Я пристально смотрел на неё, скользил взглядом по волосам, по плечам, останавливался на губах, и все равно возвращался к глазам. В них была какая-то неведомая манящая сила, неповторимая выразительность и чувственность, и я откуда-то знал, что не всегда они бываю печальны, что могут зажечь и испепелить!
Девушка мне определенно нравилась! В мыслях я уже скользил по её волосам и плечам не только взглядом, но и руками. Мои губы нежно касались её шеи, я целовал её лицо, постепенно приближаясь к губам, наконец, губы её разомкнулись, и слились с моими в долгом и нежном поцелуи. Я чувствовал возбуждение, взглядом нащупал её грудь и понял, что она мне тоже нравится! Я уже расстегивал на ней пуговицы легкого жакета, когда громкий грубоватый голос вернул меня к реальности: “На Московской есть на выход?” Она повернулась на голос и наши глаза встретились. Через кресло в котором я сидел как-будто пропустили электрический ток, я вздрогнул, где-то во мне запищал какой-то тревожный зуммер, перед глазами заморгали десятки красных лампочек, но взгляд я свой не отвел, не смог! Она покорила мою волю, подавила все инстинкты, я чувствовал себя как на гипнозе, когда все слышу, но не могу пошевелиться. На её губах промелькнула еле заметная улыбка, как-будто она прочитала все мои мысли. На Московской какие-то люди входили и выходили из нашей маршрутки, кто-то передавал деньги за проезд, у  кого-то зазвонил телефон, маршрутка тронулась и покатила дальше по своему маршруту. Я слышал Сюткина из приемника у водителя, на соседнем кресле импозантная дама лет 50 сообщала какой-то Наденьке о том, что распродажа в “Глории” продлится еще и завтра, а мы все смотрели и смотрели друг на друга!
Она чуть вздрогнула и отвернулась к окну. Я тоже глянул в окно-маршрутка подъезжала к моей остановке. С трудом сбросив охватившее меня оцепенение, я встал и направился к выходу. Двери за моей спиной с противным лязгом закрылись. Оставляя за собой запах выхлопных газов, маршрутка покатила вниз по улице. Я медленно шел прочь от остановки, борясь с охватившим желанием обернуться, броситься за ней вслед, ворваться в салон, подойти к той девушке и все ей сказать. О её безумно красивых глазах, о пламени, пылающем в груди, о перепутанных  мыслях и желании вдохнуть её приятный запах, с легким привкусом мускуса и пачули. Этот запах чувствовался даже здесь, но чем дальше я уходил, тем неуловимее он становился, и, наконец, исчез совсем.
“Все правильно”-думал я. Такая как она не обратит на меня никакого внимания. У меня нет дорогой машины, квартиры в самом центре города, работа моя не очень престижна, да и зарплата не слишком большая. Ей нужно другое общество, салоны, достаток, дорогие заведения и подарки, зачем ей простой менеджер торгового зала, пусть и с дипломом инженера микроэлектронщика. О чем бы мы говорили? Разве интересно было бы ей слушать мои выводы о прочитанных книгах, или увиденных фильмах без драк и пришельцев, но со смыслом, с душой режиссера о какой-нибудь реальной житейской истории? Я мог бы поехать с ней на Лебяжий остров, разбить палатку и вечером у костра снова и снова говорить о её, с первого взгляда поразивших меня, глазах. Я мог бы открыто, всей душой, любить и ценить её всю мою жизнь, все время, что мне отпущено, я посвятил бы ей, бескорыстно, только чтобы она была рядом!
“И этот такой же как все. Он буквально раздел меня глазами, я видела какая похоть была в его глазах, красивых, между прочим, глазах. Всем им нужно только одно-как можно быстрее затащить к себе в постель, трахнуть пару раз и опять куда-то бежать, где-то искать новую наивную дурочку в свою коллекцию. Ну неужели не осталось нормальных мужчин, способных завоевать девушку, очаровать, чем-то заинтересовать, придумать как можно романтично и интересно провести вечер. Ведь есть же куча интересных тем, чтобы просто поговорить. Ну музыка например, или книги, или фильмы, но без драк и пришельцев, а со смыслом, с душой режиссера о какой-нибудь реальной житейской истории. Ведь можно же просто сходить в кино или театр, или поехать за город на природу, я слышала есть очень красивый Лебяжий остров. И не обязательно, чтобы у мужчины была крутая машина и куча денег, деньги очень портят людей, гораздо важнее, чтобы в человеке была душа, чтобы умел ценить и любить бескорыстно, просто так, только за то, что ты есть!”

А ведь все могло получиться…….