Карнэ Пьера Безухова - 59

''Карнэ Пьера Безухова''
карнэ (от фр. carnet — записная книжка)


''Весельем превозможем смерть''

***


Случилось так что выйдя к обеду на променаж князь Пьер и поручик лейб гусарского полку Ржевский повстречались оказией с бароном Швайненкопфом и от того узнали весть невеселую.

- Qui tes-vous triste le matin, le baron? – спросил Безухов, обеспокоенный печальным образом барона, слывшего досель человеком нрава веселого и безмятежного. - Что вы грустны с утра, барон?

- Guten Morgen, mein lieber Freund. – ответил барон. – Доброе утро мой дорогой друг.
-Oh, du weit nicht.( Ах вы еще не знаете.)
Der alte Herr Pokladunsky krank.( Старый херр Покладуньский тяжело заболел)

-Айяяй! – воскликнули в один голос Пьер и Ржевский. – Бедный старый херр Покладуньский! Он же ведь такой старый этот старый херр.

-Ja, ja. Der alte Herr ... sehr alt. Und nun der Patient. –печально согласился Шваайненкопф. - Да-да. Старый господин... очень старый. А теперь еще и больной.

-И что же с ним?

-Он объелся кабанятины позавчера и теперь страшно мучается… скорее всего дни его сочтены и святой Петр уже ждет его у дверей рая.

Ржевский нахмурился, представив Покладуньского и святого Петра рядом… хотел что-то сказать, но передумал и размашисто перекрестился, но тут Пьер поймал его за руку не давая закончить.

-Рано еще… жив ведь еще старый… Покладуньский.

-Я собираюсь проведать князя! – заявил Швайненкопф. – Это будет богоугодным поступком.

Друзья согласились с ним и, горестно вздохнув, изъявили свое желание также наведать князя пред неизбежным.

- Бедный Покладуньский! – задумчиво произнес Ржевский. – А вы не знаете, барон… он всего кабана съел?

Барон сощурил глаза, словно его уличили в каких-то затаенных мыслях, и сухо ответил

- Не знаю!

Слышно было, как под сюртуком у него страшно и тоскливо заурчал желудок.

Весь оставшийся путь до дворца старого херра Покладуньского они прошли молча.

Они подождали в гостиной, пока пробегавший мимо с ночным горшком постельничий князя Унтерменьш Поликарпыч, не сообщил хмуро, что князь болен и принять не смогут.

- Знаем мы! – ответил за всех Ржевский. – Здоровья и благополучия пришли пожелать светлейшему князю. Исключительно из благорасположения к его сиятельству и по пожеланию, хотя бы присутствием своим, посодействовать делу его поправления.

Швайненкопф и Пьер согласно закивали головами. Поликарпыч, подозрительно хмурясь, пошел далее с горшком и спустя минуту вернулся с двумя пустыми ведрами.

-Голубчик! – остановил его Ржевский. – Прикажи подать нам чего-нибудь…. – он пощелкал пальцами. – В горле пересохло… три мили торопились… бежали, чтобы посочувствовать.

Они расселись за ломберным столиком зеленого сукна и молча ждали. Из опочивальни князя доносились взрыкивания, стоны и грохот, похожий на раскаты далеких артиллерийских залпов французских мортир. Нахлынули воспоминания… друзья стали вспоминать Аустерлиц, Бородино, Ватерлоо, Наполеона и Жозефину.

Из опочивальни раздался новый отрывистый залп и Ржевский поморщился.

-Нет, ну это невозможно! Как же можно вот так вот?!! И ведь никто и не подумает, что князю и самому неудобно… эй, человек!

Он подозвал одного из слуг и приказал ему ехать за музыкантами, чтобы звуками чарующими скрыть звуки тела умирающего и облагородить сцену перехода лица высокого сословия в мир иной.

Слуга начал хлопать глазами и долго бы так еще хлопал, если бы Ржевский, наливая четвертый бокал лафиту, не отвлекся бы и не дал бы ему в зубы.

После того слуга бросился было бежать за музыкантами, но тут Пьер уточнить захотел.

- А каких таких музыкантов?

- Скрипку, альт и арфу, я думаю, будет уместно. - выразил свое мнение Швайненкопф, но Ржевский, еще раз прислушавшись к опочивальне с сомнением покачал головой.

 - Да разве ж такое скрипка перебьет? Да ни в жисть! Тут барабаны нужны… али бубен!

Он одним глотком выпил бокал и вытер губы рукавом.

- Решено! – заявил он. – Ступай, братец, за цыганами!
 
К тому времени как приехали цыгане в гостиную подоспели еще с десяток кавалергардов, корнетов, поручиков, баронов и графьев, обеспокоенных здоровьем Покладуньского. Пьер и Ржевский рассказали им о Ватерлоо, Наполеоне и особенно о Жозефине, и решено было, что мадам Шерер сильно обидится ежели ее к смертному одру князя не позовут.

Мадам Шерер привели… привели, потому как позавчера у нее нервный приступ случился… как раз во время визита Ржевского и Безухова. Но сейчас она их видеть не могла, потому как вели ее под руки две мамзели, а глаза у ней были закрыты и рука на перевязи.

Ржевский тут же к ней подскочил и, рассыпавшись в комплиментах, налил ей стакан мадеры, и в рот ей самолично влил, потому как она сама мало что соображала.

Цыгане начали с ‘’Ручейка’’ и ‘’Айлэлэлэлэ, ромалэ’’, но и они не в силах были полностью перекрыть канонаду князя. Решено было танцем, да весельем безумным наполнить обитель скорбную звуками здоровья и жизни, чтобы князю перед смертью не так одиноко было и тоскливо.

- Вы поймите! – говорил блестя очками совершенно уже пьяный Безухов. – Вот сидит он там щас на ведре… бедный старый… ик… тужится… жизнь из него вытекает… и тоскливо ведь ему и страшно… страшно… как вы не понимаете… ведь это страшно – человеку умирать в одиночестве и забвении… когда мимо проносятся толпы одетых в мундиры людей, борющихся за отчизну, за бредовые идеи фанатиков возомнивших себя императорами… гремят батареи… картечь косит шеренги еще молодых совсем и дерзновенных в помыслах юношей… но они уми…ик… УМИРАЮТ… они это делают вместе… сообща… в едином строю… а тут, понимаешь ли, один… на ведре!!!

Он уронил голову на стол и заплакал.

Князь Курагин танцевал кадриль с Ростовой и наступил ей на ногу протезом. Княжна ойкнула.

- Мерзавец! – закричал в гневе Ржевский. - Merde votre maladresse!( Будь проклята ваша неуклюжесть!)Лучше бы ты и в самом деле погиб на поле Бородинском!

-Ne t'avise pas de m'insulter! –на ломаном французском ответил Курагин. - Не смейте оскорблять меня!- Surfant sur la mare!( Ездящий на кобыле!)

-ЧТО?!! –рассвирепел Ржевский и оттолкнул Наташеньку Ростову. Та упала между цыганами. – Дуэль… непременно дуэль! Я требую сатисфакции… удовлетворения!

Услышав слово ‘’удовлетворение’’ мадам Шерер издала писк и, потеряв сознание, сползла из кресла на пол.

-Сатисфакции!!! – еще раз заорал Ржевский и, выхватив у цыгана балалайку, ударил Курагина по голове.

Привлеченный шумом Безухов на мгновение оторвал голову от стола и, взглянув на происходящее перекошенными и мутными стеклами очков, прошептал

- Каким же странным видится сей мир
В его минуты роковые!

И опять уронил голову.

Князь Курагин, схватившись за голову, отпрянул в сторону и столкнулся с Поликарпычем, несущим очередное ведро.

-Дай сюда! – заорал он и, ухватив посудину половчее, выплеснул содержимое ее на Ржевского. В ставшем красно-коричневом камзоле взбешенный Ржевский побежал за Курагиным, который стал бегать от него вокруг клавесина, но поскользнулся и упал на мадам Шерер. Курагин же столкнулся с мамзель Авдотьей… спружинил от ее бюста и отлетел назад… не удержался на ногах и, свалив статую Апполона греческого мрамору, упал вместе с ним. Ржевский, задыхаясь от ненависти и желания смертоубийства, пополз к нему и стал бить князя Курагина, придавленного телом Апполона к паркету.

Кулаков ему не хватало и он, оторвав что-то у Апполона, замахнулся, чтобы нанести решающий удар… все замерли.

В это время двери в опочивальню распахнулись и в зал, кряхтя и охая… в ночной рубашке и колпаке, вышел князь Покладуньский.

- Мерзавцы! – сказал он. – Помереть не дадите!

Смущенный Ржевский быстро поднялся и раскланялся.
Просияв лицом он обратился к собравшимся

-Ну, что я говорил! Мы его почитай с того света вернули музыкой да весельем!

Поликарпыч, стараясь не касаться его, подал полотенце. Ржевский, оттолкнув полотенце, потребовал

-Чего ты мне суешь, старый хрыч?!! Шампанского давай! Всем!!!

Собрание зашумело, зарукоплескало и зазвенело бокалами.