Часть 2. На дне чужого ведра. Глава 4

Снег валил тяжёлыми хлопьями, снег таял оставляя большие капли на горячих боках десантной капсулы. Чёрный, безмолвный лес застывшим укором, мириадами невидимых глаз взирал на железное яйцо спускаемого аппарата, лежащее в чёрной, дымящейся воронке, окаймлённой стволами поваленных деревьев. Сашка выбрался из хлюпающей тёплой жижей ямы на твёрдую, прихваченную лёгким морозцем землю. Он приземлился на краю небольшой поляны и тишину его одиночества нарушало лишь гулкое эхо далёких разрывов. -Ну вот и добрались, где ж это я теперь? Родилась в его голове первая связная мысль. -Надо выбираться, но куда вокруг лес, снег и ничего более вокруг, где я? Закинув за спину вещевой мешок и поудобнее перехватив замёрзшими руками шмайсер Сашка зашагал к видневшемуся вдалеке краю леса. Сухие, редкие стволы деревьев как навсегда застывшие руки мёртвых великанов, торчали из замёрзшей земли. А он шёл вперёд и грохот взрывов наростал, становясь всё более отчётливым в зыбком воздухе его тишины. Они появились как то сразу, вдруг и ни откуда, три фигуры в без форменных масхалатах с магазинными винтовками на перевес. Сашка остановился, прятаться было поздно и выдержав короткую паузу он просто сделал шаг в их сторону. Три пары настороженных глаз разглядывали его из под опущенных на лица маскировочных капюшонов. Он остановился и подняв в верх левую руку приветливо помахал им открытой ладонью. -Подойди ближе человек со звёзд, мы не причиним тебе вреда. Хриплым голосом обратился к нему один из незнакомцев. -Кто вы ? Подойдя ближе спросил Сашка. -Мы проводники Живущий Среди Мёртвых Стен прислал нас за тобой. Ответил ему тот что стоял в центре. -Ты должен следовать за нами в чертог избранного им дома. Будь ко всему готов и не задавай нам ненужных вопросов, мы не знаем ответа, а всё что тебе нужно сможет дать лишь Живущий Среди Мёртвых Стен. -Просто скажите мне где я и что мне делать? -Ты в мире его снов и тебе предстоит пройти лабиринт его отчаянья, ни чему не удивляйся и ничего не бойся, это судьба чашу которой нам предстоит испить до дна, до последней капли, до самой вселенной смерти. Свою первую ночь на этой странной земле он провёл в вырытой в лесу землянке в обществе троих молчаливых спутников, лица которых скрывали маски из зелёной ткани. А место ночлега обычная партизанская землянка к которой они шли долго кружа вокруг дерева под корнями которого она была вырыта. На первый взгляд глупость, но как он потом догадался все подступы к ней были заминированы и чтоб пройти необходимо было двигаться к дереву по улитке постепенно сужая круги. По стенам узкой ямы были оборудованы лежаки из не струганых досок, над которыми в пустых консервных банках тлея слабыми язычками, горели пропитанные каким то растительным жиром скрученные в виде фитилей бинты. В центре на земляном полу стояла сделанная из ржавого ведра печь, топливом для которой служил всё тот же жир. Эта непонятная смесь практически не дымила, что вероятно было очень важно в данных обстоятельствах. Впрочем и тепла от неё было мало по этой причине все четверо плотно укутались в лежащее на досках тряпьё. За всё это время его проводники не обмолвились не словом общаясь друг с другом при помощи жестов. А дальнейшем если бы у нашего героя было желание и возможность вести дневник, всё происходящее с ним можно было бы описать следующим образом: ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. Он начался с того что мы вылезли из в конец опостылевшей за ночь ямы на свет божий. И серое, неприветливое утро встретило нас промозглой тоской сырой зимы, иней туман и непредсказуемость грядущего дня. Как тени сквозь лес, мы шли к концу леса, а там за ним лежала изрытая траншеями, искорёженная снарядными воронками, опутанная сетями ржавой проволоки, пропитанная запахом металла и смерти ПРИФРОНТОВАЯ ЗОНА. Остовы сгоревшей бронетехники, заполненные грязной водой в перемешку с каким то мусором воронки и минные поля. Мы идём по минным полям, два проводника идут впереди меня, а третий прикрывает нас с тылу. Везде мины, много мин земля буквально утыкана не взорвавшимися боеприпасами и мы идём мимо притаившейся смерти и мёртвого металла вглубь раскинувшейся до горизонта ПРИФРОНТОВОЙ ЗОНЫ. Мы идём по гостеприимно открытой ладони смерти, неизвестно куда, неизвестно зачем. Проводники знают проходы в минных полях, в сплетениях проволочных заграждений, проводники знают всё, но проводники молчат. Три немые тени со скрытыми под маски лицами и с точными, выверенными как у автоматов движениями. На миг мне почудилось, что это и не люди вовсе, а просто машины, машины войны медленно двигающиеся по ПРИФРОНТОВОЙ ЗОНЕ. Закат подкрался из за кромки утонувшего в сумерках горизонта, ночевали мы опять в землянке, на этот раз она была отлично оборудована под массивно-бревенчатым потолком широкие нары, керосиновая лампа, столик в углу и чугунная печь весело потрескивающими досками отодранными от обшивки соседнего бруствера. Усталость тяжёлого дня навалилась как то сразу, а с ней пришли сны, сны не имели имени они просто были здесь всегда. По изумрудно-зелёному полю шёл человек, а косы с тугим звоном мелькали в травах, он был бос, в холщовой домотканой рубахе на голое тело и ветер, тёплый ветер летнего утра гладил его волосы. -Здравствуй, ты пришёл, пришёл чтоб разделить со мной краюху моего вечного одиночества. Я жду рождения новой зари, жду давно, Жду Среди Мёртвых Стен, жду в мире переполненном абсолютной жестокостью. Здравствуй пришелец, я приветствую тебя, но не надейся на то что и в этот раз всё будет легко и понятно. Он проснулся в холодном поту и огонь печи ронял красные сполохи на стены землянки, на фигуры его стражей, а там на верху над землёй подобно кочевой орде лавой наступало утро нового дня. Проводники казались в его свете просто сгустками тьмы прятавшейся по углам воспалённого сознания. О боже где я оказался, мысль эта казалась ему невероятно простой и всё же почти не постижимой в обрамлении окружавшей их реальности. Они проснулись и надо было идти к тому кто Живёт Среди Мёртвых Стен он был в этом уверен, уверен так же как и в том что за холодом любой даже самой длинной ночи придёт радостный свет вновь зародившегося утра. ДЕНЬ ВТОРОЙ. Они шли по лабиринту брошенных окопов, по земляным туннелям, грязными венами расчертившими стылую землю. Слева гулким, пугающим эхом разрывая остатки ночной тишины взрывались падающие неизвестно откуда снаряды. Воспользовавшись минутной передышкой, не выдержав неизвестности Саня всё таки решил прояснить обстановку.. Ответил ему тот же проводник, что и вступил с ним в переговоры, собственно говоря это был второй раз когда с ним говорили. С его слов Саня понял, что впереди на их пути лежат населённые области, но все подступы к ним простреливаются артиллерией и сейчас идёт плановый прострел местности по случайно выбранным квадратам. И вообще здесь идёт война, но кто с кем воюет уже неважно, похоже от неё все давно устали, но ни кто не решается всё это остановить. Артналёт прекратился так же неожиданно как и начался, и пересидев его в каком то блиндаже они продолжили путь. -Чёрт бы вас всех побрал, что за жизнь, вот так вот попасть из одной мясорубки в другую. Судьба у меня что ли такая, болтаюсь как говно в проруби, а главное никакого просвета невидно. Невесело думал Саня. Окопам не было ни конца ни края, с права и слева им попадались уродливые остовы сгоревшей техники. Несколько раз они шли переступая через лежащие на земле замёрзшие трупы в незнакомой форме Саня обратил внимание, что с ног убитых была снята обувь и отсутствовало оружие. -Вот хрень и здесь мародёры. Всё как всегда на войне как на войне, Господи какая дурь и дури этой похоже нет конца. А ведь и так всё уже засрали что можно, ни кто жить спокойно не может, бьют, грабят сами себя уродуют, что ж мы за твари то такие, ничем не проймёшь. Сидим по горло в дерьме и других ведь за собой тянем, вот и эти кому спрашивается что доказали сколь небось народу здесь за зря положили. И как всегда наверно сидит где нибудь далеко от сюда клоп такой жирный и кровушку человеческую посасывает в тепле и сытости ни дна ему ни покрышки. Сидит ведь гад и за ниточки только дёргает, а остальные идиоты знай бьют друг дружку и уродуют. Всё как на земле матушке, ни где покоя нет, а у нас то лагеря, то тюрьмы, то война эта сука подлая с немцем проклятым. Ну ничего бог даст выберусь всё по другому будет. -Да Саня конечно по другому, а как это по другому? Тихо зашевелился чей то голос в его сознание. -Ты то хоть знаешь, как по другому, мечтать вы все горазды, светлое будущее, рай на земле и всё такое. А в реальности что, лагерей вон понастроили, со свету себя сживаете, уже и не знаете как исхитрится чтоб народу побить побольше. Рай вам, а рай то ваш на костях стоит да черепушками дорога в него выложена. Ты сам себе то хоть не ври, что здесь дерьмо, что там всё едино. От чего ушёл к тому и придёшь, по тому как не переделать вас, не изменить, чуть власти понюхали и готово, цари и боги, а сами яйца выеденного не стоите, все как один корм для червей, а всё туда же вершина эволюции, человек это звучит гордо, посмотри как звучит, понюхай как воняет. Сколько на вас смотрю, не изменить и не исправить, с вами ведь и воевать не надо и так друг друга истребить готовы. Голос замолчал и Сашка вновь остался один на один со своими безмолвными спутниками и разлитыми по окрестностям прелестями ПРИФРОНТОВОЙ ЗОНЫ. Ночь объяв всё что его окружало бросала багровые отблески на чернеющий горизонт. Они шли на пламя огня, шаг за шагом вперёд. И подкравшись ближе увидели тёмные фигуры мелькавшие в отблесках пожара вокруг догорающего танка. По поведению проводников Саня понял что перед ними враг. Без единого звука его спутники разошлись по сторонам, взяв незнакомцев в кольцо. Он насчитал шесть человек и интуитивно повторяя действия проводников взял на прицел одну из мелькающих у огня фигур. Хлопки выстрелов прорвав полог ночи, разрезали пространство. Секунд пятнадцать и всё окончилось, ещё одна драма бессмысленного существования, быстро и почти без всякого сопротивления если не считать нескольких свиснувших над головой пуль. Горячий ствол шмайсера приятным теплом согревал замёрзшие пальцы. Выждав минут пятнадцать, они вышли к огню, подойдя ближе проводники хладнокровно добили двоих раненых, его первый бой на этой земле был окончен. Ночевали опять в какой то землянки, но в этот раз они не решились разводить огонь и холод зимней ночи сотнями ледяных игл терзал их до самого рассвета. Бархат неба с повисшими над твердью этой странной планеты жёлтыми, мерцающими спутниками, просто двумя камнями подсвеченными отблеском чужой звезды. Сна не было он просто замер в тишине на краю вселенной. Вслед за холодом пришёл голос, он соткался из полузабытья, из притаившегося где то рядом кошмара и из темноты. -Ну что вот и началось, кровь и страх вечные спутники, а ведь ты мог не стрелять, но ты стрелял, вот и ещё одно подтверждение моей правоты. И поверь их будет много, зачем ты идёшь ко мне, ты мог отказаться, но ты, боишься боли, боишься смерти и страх заставляет тебя убивать себе подобных. Но хоть на миг представь что страха нет и убивать ненужно. Страх это химера, страх это просто мотив, что б ты делал если б его не было, не знаешь? Ты не знаешь потому что страх жил в вас всегда, страх сделал вас тем что вы есть. А есть ли мир без страха, мир без боли? Ты не знаешь и я не знаю, так что же нас отличает, наверное ничего, я живу миллионы лет, а твоя жизнь лишь краткий миг из множества, миг из которого соткано полотно вечности. Мне грустно, мне больно, но способен ли я изменить хоть что нибудь в этом мире, увы я не знаю этого, я не сужу вас я просто смотрю на весь тот хаос в котором вы живёте и задаю себе один вопрос, ради чего. Ради чего всё это, ответь мне если можешь. Их разговор прервала узкая кромка зарождающегося дня, дня пути к Живушему Среди Мёртвых Стен. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. Они шли по развалинам дачного посёлка, полу разрушенные коттеджи забытыми осколками былого, нелепо торчали среди осыпанных серебром инея заросших садов, садов прежней жизни. Они заходили в дома, дома полные брошенных кем то вещей, сломанная мебель, забытая одежда, фотографии на стенах. В них жила лишь грусть, щемящая душу тоска по защищённости и комфорту ушедшего бытия. И ничто живое не находило здесь места, ни кто не мог жить на этом кладбище никому не нужных вещей. Двигались они очень осторожно, здесь могли орудовать банды мародёров встреча с которыми не сулила ничего хорошего. Так осторожно от дома к дому прячась за стволы деревьев они вышли к заросшему сорной травой полю за которым лежала ведущая к лабиринту дорога, но все эти подробности Сашка узнал позже. А сейчас дождавшись сумерек они прошли равнину и остановились на ночь в здании придорожного кафе. К счастью здесь было электричество и найдя в кладовке обогреватель они ночевали с относительным комфортом. В эту ночь сны не посещали его, а голос в голове молчал и Саня впервые смог как следует выспаться на уложенных возле обогревателя рваных матрасах. Все эти дни он питался консервами которые они находили на местах ночёвок и у Сашки появилось предположение, что все эти места являлись ничем иным, как контрольными точками заранее подготовленного маршрута. Он не разу не видел чтоб его проводники что нибудь ели, их лица всегда скрывали маски, а под бесформенными балахонами невозможно было даже разглядеть особенности их телосложения, не люди, а загадка. Из троих он слышал голос только одного, да и то лишь дважды, а двое других на протяжении всего пути сохраняли полное молчанье. Вооружены они были короткими винтовками и ножами, прекрасно стреляли в чём он уже смог убедится, двигались совершенно бесшумно, а действовали невероятно чётко и слажено. Да такой подготовке мог позавидовать любой фронтовой разведчик. В эту ночь его сон не мог прервать даже рёв пролетающих на ними снарядов и грохот взрывов далеко в глубине ПРИФРОНТОВОЙ ЗОНЫ которую похоже они уже миновали. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. Они шли по лесополосе вдоль усеянного воронками шоссе, шли осторожно, крались прислушиваясь к каждому шороху, внимательно из за стволов деревьев разглядывая каждый подозрительный предмет. По шоссе до них кто то явно отступал и отступление это больше походило на паническое бегство. На сером полотне и в кюветах стояли брошенные автомобили, грузовики, легковушки, броневики, танки и ещё какие то причудливого вида самоходные агрегаты. Похоже ко всему прочему, что отступали они под артиллерийским огнём, ржавые, безжизненные остовы многих механизмов были изуродованы и перевёрнуты взрывами. Кто же мог гнать всю эту железную массу, обращая в бегство, сметая огнём, кроша осколками горячего металла, что это за сила такая он не знал, а спрашивать об этом своих молчаливых спутников ему не хотелось. На земле валялся выпавший из развороченных взрывами кузовов всевозможный скарб, какие то тряпки, ящики и по всему было видно что произошло всё это довольно давно. Они шли уже несколько часов, но на дороге ничего не менялось, следы невиданного побоища были по всюду, пейзаж леденил душу. На своей войне Сашка насмотрелся всякого, но увиденное здесь поразило его своей бессмысленностью и полным отсутствием всякого рационализма, могло показаться, что всё это сделано просто так от скуки или великой дури. Да дури везде хватает, иногда даже кажется что дурь это наше всё, дурь понятие всеобъемлющее, всепобеждающее, она всегда где то рядом, дышит в спину, дёргает за рукав. Ну а здесь на этой дороге царил её кровавый апофеоз, в конечном своём развитии убивший собственных созидателей, чьи полуистлевшие останки были в изобилии разбросаны среди созданного их руками железного мусора. -Что Сашка любуешься. Вновь и неоткуда появился голос в его голове. -А ведь всё это сделали люди я просто собрал их здесь, собрал в тщетной попытке создать некую утопию, создать так сказать модель нового общества. А что вышло смотри, смотри внимательно, смотри молча, не надо слов все слова давно сказаны и потеряли всякий смысл, здесь и сейчас ты ползёшь по дну моего ведра. Они шли, шли вперёд, мимо хаоса рождённого их глупостью и страхом на встречу с неведомым до сели существом, притаившемся в глубинах загадочного лабиринта. Ночевать пришлось в пустом коттедже в стороне от дороги ведущий в чужой кошмар. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. Впереди разделительной полосой на их пути лежал прячась в сплетениях заминированных, проволочных заграждений, окопной грязью врытый в застывшую землю укрепрайон. Он преграждал путь в населённые земли, отделяя, то что уже мертво от того чему вскоре предстоит стать мёртвым. Они притаились на возвышавшемся над укреплениями холме, что бы двигаться дальше необходимо было дождаться темноты. Вдоль линии укреплений были оборудованы минно-взрывные заграждения, а на позициях с интервалом в сто-сто пятьдесят метров дежурили часовые. Это днём, а ночью вдоль линии окопов передвигались патрульные группы и выставлялись секреты. Масштабная фаза войны давно закончилась и вот теперь когда процесс истребления принял вялотекущие формы необходимость разворачивать сплошной фронт сама собой отпала. Но оставались мародёры, банды грабителей и прочий разномастный сброд, который необходимо было не пропускать через периметр и периодически истреблять. С обороной справлялась охрана укрепрайона, а для экспедиций в глубь пустых земель отправлялись небольшие, маневренные спец отряды, к счастью нашим путникам посчастливилось и на их пути не встретились эти псы войны. Выдвинулись они рано утром, когда сон наиболее крепок, а часовые на постах теряют бдительность от недосыпа, а впереди есть ещё несколько тёмных часов чтоб оторваться от возможных преследователей. Саня со старшим проводником двигались сзади, а двое других ползли первыми медленно сантиметр за сантиметром на брюхе по минному полю, через сплетения колючки мимо постов охранения. Предутренний туман приглушая звуки скрывал их от глаз охраны, но вдруг, неожиданно идущие первыми проводники нос к носу столкнулись с патрульной двойкой. Их реакция была молниеносной, бросок из тьмы и вот уже два обмякших тела опускаются на дно окопа. И так же беззвучно они крадутся дальше, пересекая сырые ямы пустых позиций. Наконец они благополучно миновали окопы и осторожно пройдя мимо спрятанной в лощине слева от них казармы, углубились в примыкающий к позициям редкий лесок. Далее они почти бежали стараясь как можно дальше оторваться от возможной погони. Остановились они когда уже почти рассвело и лес закончился, Саня прикинул что за это время они отмотали километров пятнадцать, а значит если даже и была погоня, то они сумели от неё оторваться. На окраине леса стояла заброшенная деревня в которой они решили остаться до темноты. ДЕНЬ ШЕСТОЙ. Начинались населённые территории, днём они отсиживались в каком нибудь укрытие, а ночью шли вперёд обходя стороной обитаемое жильё. Утром они вышли к небольшому посёлку и Саня в третий раз услышал голос своего проводника. -Здесь мы меняем тактику. Пришелец, вместе с одним из нас вы войдёте в этот городок и раздобудете там пригодную для дальнейшего передвижения машину. Пока старший проводник сообщал Сане столь полезную информацию с двумя другими произошла странная трансформация. Поразительно, но тот с которым Саня должен был войти в город оказался молоденькой девушкой. Зелёные бинты были сняты с лица, а бесформенный балахон на глазах превратился в широкое, длинное платье с одетой поверх него лёгкой курткой из какого то тёплого материала. Саня уже видел такое на фронте им выдавали маскировочные костюмы которые можно было носить вывернув на изнанку с одной стороны был нанесён один рисунок, а с изнанки другой. Но здесь всё было более радикально костюм разведчика в считанные секунды превращался в обычную одежду местных горожан. Второй перевоплотившийся проводник оказался мужчиной средних лет с ничем не примечательным лицом, в серой куртке и широких коричневых штанах заправленных в высокие сапоги. И лишь только главный остался в том же виде что и раньше. - Да неожиданно. Подумал Сашка. -Грета берёшь с собой пришельца и за машиной, если что вы беженцы документы в порядке, так что постарайся без грубости, просто купи машину и всё. Встречаемся на западной окраине остановишься у сломанного телеграфного столба, а если мы не выйдем через десять минут едешь дальше до следующего контроля, мы найдём способ встретится с вами. -Я поняла тебя Альберт. -Хорошо, но помни твоя главная задача, это пришелец, а обо всём остальном позаботимся мы. Они шли по грязным улицам, редкие прохожие жались к домам при встречи с ними. В городе были машины, но все попытки приобрести одну из них наталкивались на категоричный отказ владельцев транспорта. Грета уже собралась было реквизировать приглянувшейся ей грузовик, как вдруг нагнавший их незнакомец предложил приобрести у него небольшой автобус. Грета согласилась его посмотреть. Машина имела довольно пристойный вид и прокатившись по городу они начали торг с владельцем. Ничего не понимавший в здешних ценностях Саня не принимал в нём участия. Через полчаса рассчитавшись с владельцем они заправили машину и отправились в путь. Из города выезжали мимо укреплённого мешками с землёй поста местной полиции, Саня ждал что их остановят, но на этот раз обошлось и они резво помчались по разбитому шоссе. За всё это время они не обмолвились не словом и теперь Саня наконец таки смог как следует рассмотреть свою спутницу. Коротко стриженная головка, довольно привлекательное лицо с правильными, но на его взгляд излишне резкими чертами, огромные серо-стальные глаза. Особенности фигуры под платьем ему рассмотреть не удалось, но движения девушки были лишены женственной томности, а упругой пластикой движений она напоминала кошку, да и рост прямо сказать у неё был мужской. Грета крепко держа руль одетыми в кожаные перчатки руками смотрела только на дорогу не обращая никакого внимания на своего спутника. Остановилась она только у контрольной точки, они подождали оговоренные пятнадцать минут, после чего включив передачу она медленно тронулась вперёд, они не вышли на встречу, значит что то пошло не так и постепенно увеличивая скорость Грета вдавила в пол педаль газа. Смеркалось, за всё время пути им попалась всего две встречных машины и найдя удобный съезд с шоссе Грета загнала автобус в придорожный лесок. Им необходимо было отдохнуть и по возможности замаскировав свой транспорт, они разбили лагерь метрах в двадцати от него. В автобусе оставаться было опасно ведь в случае его обнаружения их можно будет уничтожить одной гранатой. А так находясь в стороне от крупного объекта их стоянка скорей всего останется незамеченной и в случае нападения они успеют уйти в лес. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. Возле автобуса опершись спиной на колесо, прямо на земле сидел третий проводник и его одежда была испачкана запёкшейся кровью. -Что случилось Рон ? Спросила его Грета. -Альберт погиб, его труп лежит в машине возле шоссе, к сожалению я ранен. - Что случилось? -То что предполагал Альберт, солдаты обнаружили убитых и пустили по нашему следу собак. Мы встретили погоню милях в двух от окраины города их было десятка полтора и пара ищеек. Альберт убит я ранен, но погони больше нет. А затем я угнал машину и догнал вас . Они загнали машину поглубже в лес и облив бензином сожгли вместе с останками Альберта. Путь продолжили на автобусе, местность стала приобретать всё более обжитой вид, по обочинам за окном время от времени мелькали жилые строения. Жители деревень выходившие на обочины трассы торговали нехитрой снедью домашнего изготовления. Кроме того им попадались машины, а однажды они разминулись с военной колонной. Раны Рона оказались не серьёзными одна пуля прошла на вылет бедро, а вторая по касательной задела левое плечо. Грета вколола ему какое то лекарство из маленьких прозрачных тюбиков и дала две красные странного вида капсулы, после чего он уснул прямо на сидении. Город они увидели вечером, нагромождения серых строений загородили от них темнеющий горизонт. Рон и Грета не решились въезжать в город сходу, в это время там начинался комендантский час и их мог задержать на улице любой встречный патруль. По этому заночевать они решили в автобусе, а утром смешавшись с толпой спешащих на городской рынок селян войти в город. Конечно раненому Рону будет тяжело, но уж лучше плохо идти, чем хорошо валятся расстрелянным в какой нибудь канаве. Мили за полторы до города найдя удобный съезд с трассы усталые путники расположились на ночлег. Цель была близка, завтра они войдут в город, проберутся к заброшеной железнодорожной станции где по словам Рона, на путях стоит локомотив. Они сядут в него и по старой, давно закрытой для движения ветке въедут в загадочные дебри лабиринта. Всё просто, просто на словах, а что на деле, на деле город под контролем обезумевших от безнаказанности генералов. Город дворцов вороватой, полукрименальной элиты, мавзолеями наглой роскоши возвышающимися среди лачуг униженного народа. Город уличных банд, коррумпированных чиновников и полного бесправия. Город которого скоро не будет ибо жители разрушат его сами без войны, всё сгорит изнутри, всё будет съедено, разворовано и продано, но это позже. А сейчас всё это жило, размножалось и без сомнения воображало что так можно существовать и дальше, существовать всегда, существовать вопреки всему, вопреки морали, вопреки рассудку и здравому смыслу. Чёрт возьми какое заблуждение, но увы жизнь наша состоит из заблуждений и очень часто мы проносим их через всю свою жизнь. Вокруг царила ночь, шатёр украшенный мириадами сложенных в замысловатые узоры далёких звёзд мягко укрывал их бархатной шалью сумрачных мыслей. Голос молчал и Саня оставался лишь с самим собой, со своими мыслями в ожидание нового дня. Голос пришёл россыпью тихих стихов, странных как сон и пустых как печаль Мне нравится холод мне нравится тьма В обнимку с туманом растают дома И ветра весеннего радостный звон Ко мне не пробьётся сквозь стёкла окон Меня посещает рассветная тишь Весёлой капелью слетевшая с крышь А звёзд голоса, ускользающий крик В сознанье больном на рассвете возник Он дарит мечты, он зовёт и зовёт Но в двери его уж никто не войдёт Огонь в темноте, бирюзовый закат Зимы языки из распахнутых врат Средь стен, средь печали минувших веков Мы будем похожи на тени богов Мы будем похожи на лики святых Нам вечно бродить в лабиринтах пустых. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. Входить в город через ворота было слишком рискованно, охрана явно усилила пропускной режим. И Рон предложил им войти туда другим путём. Под городом была вырыта сеть подземных ходов, которыми давным давно не пользовались и скорей всего их уже не охраняли. Раньше он уже ходил этим маршрутом, это было очень опасно, но другого выхода у них не было. Бросив автобус в придорожных кустах странники отправились на поиски одного из колодцев служившего входом в древние катакомбы. На поиски ушло несколько часов, местность изрядно заросла и колодец пришлось искать буквально на ощупь. Плита закрывающая вход в недра подземного мира была сдвинута и они спустились на дно по скользким, ржавым скобам заменявшим лестницу. У них не было фонаря, но к счастью через невидимые с поверхности отдушины в подземелье поступал тусклый свет. Постепенно глаза привыкли к затхлому полумраку катакомб и наши путники смогли более или менее уверенно продвигаться вперёд. Рон объяснил им что поземельем до сих пор пользуются только контрабандисты и вражеские лазутчики и потому на стенах есть опознавательные метки по которым можно определять направление своего пути. Путь во мраке, в тишине нарушаемой лишь звоном падающих капель, шумом шагов и тяжёлым дыханием идущего рядом. В нескольких местах коридоры были неизвестно кем заминированы, нити растяжек на уровне груди и ловушки разгрузочного действия под предметами перекрывающими проход. Но проводники были опытны и опасности удалось избежать. Под городом они очутились до темноты и вечерний свет проникал к ним уже сквозь отверстия в канализационных люках. Рон сумел найти выход на поверхность и дождавшись ночи, отодвинув чугунную решётку они вышли на поверхность. В темноте улиц Рон вёл их к очередному убежищу, конспиративной квартире где они смогут отсидеться перед тем как следующей ночью попасть на конечную станцию. Жильё в котором они остановились на отдых располагалось в подвальном помещении нежилого дома кварталах в трёх от того места где они вышли на поверхность. Здесь время от времени кто то останавливался, на деревянных топчанах лежали матрасы, а в углу стоял самодельный электрический обогреватель. Можно было выспаться и просушить одежду. Этой ночью они по очереди охраняли своё убежище, Рон был ранен, а передвижение по катакомбам окончательно лишило его сил, по этому дежурить пришлось вдвоём. Саня встречал рассвет у грязного окна, рассвет над незнакомым городом и вид этого города его не радовал, серо, грязно, до безысходности грустно и жить здесь ему бы не хотелось. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ. Город раскрывал объятия, они шли по его окраине старательно обходя людные места и прячась от патрулей в подворотнях. Один раз их пытались остановить, но они ушли от преследователей по пустым застройкам нежилых кварталов. Несколько раз им пришлось прятаться в подвалах пережидая пока патрули не перейдут на другую улицу. К станции они вышли только к вечеру. Обтянутый колючей проволокой забор, периметр с наглухо закрытыми воротами и караульными вышками по углам. Выбрав удобную для наблюдения за воротами позицию они стали ждать подходящего момента чтобы прорваться за периметр. -Сходу войти внутрь шанс нулевой, на вышках пулемёты, покрошат нас ещё на подходе, так что остаётся дождаться какой нибудь машины, они иногда даже ночью сюда приезжают, то ли продукты подвозят, то ли ещё что не знаю и вместе с ней в открытые ворота нырнуть. Поделился своим планом Рон. -Как же рвануть, нас же всего трое примут они нас там и всё. Ответила ему Грета. -Да там их десятка полтора всего и те в караулке спят, если быстро проскочить за забор, то пулемётчики внутрь стрелять побоятся там ведь кроме нас и солдаты по двору бегать будут. К тому же у нас ещё гранаты остались бросим в ближайшую вышку и в окна караулки, а сами вперёд к поезду. -Не знаю Рон по мне так лучше втихаря попробовать, а ты пришелец как считаешь. Обращаясь к Сашке ответила Грета. -По мне так чем быстрей тем лучше, смотри тут с вышек всё просматривается, так что в тихую не выйдет, а так от нас до ворот всего метров сто, за стеной нас не видно, они открывают ворота секунд десять у нас есть. Открытое место проскочим и в проход, а уж там как нам карта ляжет, но вот вопрос у меня к тебе Рон имеется. Почём ты друг мой знаешь что поезд там стоит и что уехать мы на нём сможем? -Расскажи ему о поезде Грета. Хмуро глядя в темноту проворчал проводник. -Поезд стоит там всегда, не спрашивай зачем мы не знаем ответа на этот вопрос, но он есть, я думаю это как последняя ниточка что ведёт к лабиринту почти все про неё забыли, но она есть и её охраняют от кого попало. -А кто попало это мы? -В данном случае да, хотя я склонна думать, что на самом деле кто попало это они, но к сожалению они полагают обратное и по этой причине нас ждёт жёсткая ночная схватка. У меня к примеру осталось две гранаты и сотня патронов, а у тебя Рон. -У меня одна граната, а патронов почти что нет. А ты что скажешь пришелец? -У меня три полных магазина пистолет с двумя обоймами и одна граната. -Не густо конечно, но выбора нет . Подытожил Рон. Ждать пришлось всего пару часов к воротам подъехал небольшой грузовик с тентованным кузовом. Они дождались когда ворота откроются и караул закончив процедуру опознавания разрешит загнать машину во двор бывшей товарной станции. Странники по одному бросились через освещённую прожекторами площадку к распахнутым настежь воротам. Один рывок и запоздалая пулемётная очередь разорвав тишину, расчертила фонтанчиками чёрных брызг, грязный асфальт за их спиной. Часовой открывший ворота умер так и не успев ни чего понять, второй прикрывавший его успел выстрелить, пули чиркнув по бетонным плитам срекошетили куда то в право. Рон свалил солдата ответным выстрелом ещё один рывок и они перебегая от укрытия к укрытию, бьют по выскакивающим из караулки солдатам. Охрана в замешательстве, Грета одну за другой бросает в здание гранаты они падают, один за другим следуют взрывы. Караул занимает оборону, пока они не очухались надо уходить. Они бегут между пустыми ангарами и мастерскими товарной станции вглубь где на путях их ждёт поезд. Чёрная, пахнущая мокрым металлом громада на рельсах, Грета с Сашкой поднимаются по скользкой лестнице в кабину, Рон остаётся внизу, он серьёзно ранен, но только сейчас это заметил. С хрипом опускаясь на перрон он поворачивается в сторону узкого прохода по которому они только что добежали до поезда. Оттуда уже раздаются выстрелы и вслед за частыми вспышками по локомотиву бьют винтовочные пули. Но двигатель уже заведён две-три минуты и они смогут тронутся. -Оставьте меня! Из последних сил кричит Рон. -Оставьте меня, я постараюсь их задержать! Я уже не жилец, а вы должны уйти. Грета бросает ему два полных магазина к винтовке и с железным скрежетом медленно набирая обороты, поезд ползёт по рельсам. Грохот выстрелов за спиной, но скорость увеличивается, минут через пять им удаётся оторваться, а сзади раздаётся взрыв гранаты. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. Из сумрака вырастают очертания опустошённых войной кварталов, медленно тянутся силуэты серых построек промзоны. Их поезд состоит из локомотива с единственным вагоном, в кабине просторно, а за окном одни развалины и ничего кроме них. Путешествие продолжается под мерный перестук колёс и свист холодного ветра за толстыми стёклами кабины. Городскую черту они пересекли когда уже почти рассвело, пейзаж резко изменился, справа и слева до горизонта расстилались заболоченные пустоши. Страна отчаянья, мир пустоты наполненный лишь её парадоксами, неровным слоем размазанными по плоскости сжатого временем враждебного пространства. Усталое лицо Греты в обрамление мелькающих образов, словно сошедших с холстов безумного живописца, сошедших да так и оставшихся здесь, затвердевших и незыблемых в красках щемящей акварели зимы. -Скажи Грета когда конец дороги? -Этой скоро, а все остальные бесконечны, наверно ты надеешься, что всё закончится, но всё не закончится никогда. Ты просто отворишь очередную дверь, войдёшь, а за ней будет следующая и так пока мы сами не превратимся в ничто, в пустоту. И тот к кому ты идёшь, просто существует среди всего что мы здесь видим я не знаю где он сейчас, но мы уже рядом. -Рядом с чем Грета? Я вот до сих пор не понял где я и что со мной, может это сон такой, может явь и вообще какого чёрта и для чего всё это нужно. Город этот проклятый, поезд в никуда, зачем, объясни если можешь. -Не могу, а те кто хочет что то понять должны пройти этим путём, а зачем я не знаю. -Ничего ты не знаешь, а я устал даже в поезде было легче, в том поезде где вши меня жрали, но всё ясно было здесь друг, здесь враг. -Здесь тоже всё ясно просто ты ещё этого не понял. -А как мне эти сволочи голову морочили ты бы слышала, одна падла в комиссара вырядилась и всё про товарища Циолковского мозги забивала, а потом вот сюда, поди не знаю куда принеси то не знаю чего, как в сказке. Да сказка уж больно страшная и выхода нет ни какого. Тепло кабины после ночёвок в зимнем лесу расслабляло и убаюкивало, создавая иллюзию мира и защищённости, а за стеклом проплывала неведомая до сели жизнь. Странные звери перебегали заснеженную гладь пустошей, стая огромных собак вывалив на плечи розовые, раздвоенные языки и гортанно перекликаясь некоторое время бежала вровень с поездом. Однажды путь перед ними перешло чудовище напоминающее рогатую лошадь с тонким, крысиным хвостом. В кабине было просторно, а за стёклами бесновался ледяной ветер пустошей, гоняя меж чахлых кустов снежные вихри. Грета молчала, Грета была задумчиво отстранённой, а её потухший взгляд блуждал не касаясь мелькавших за окном просторов. И обычно жизнерадостный Сашка проникшись её печалью тоже молчал оставаясь на едине со своими мыслями, время текло вспять, а поезд нёс их реальность к входу в лабиринт. ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ. Пейзажи не менялись, чтоб как то занять себя Саня по узкому тамбуру прошёл в прицепленный к локомотиву вагон. Внутри вагона стояли зелёные, армейские ящики с тушёнкой, патронами и прочим военным скарбом, а в углу на складной треноге поблёскивал свежей смазкой крупнокалиберный пулемёт с заправленой в падаватель лентой. На стенах висели ковры, а пол вагона покрывали зелёные половики с красной полосой по краям. В противоположном от пулемёта углу стоял широкий кожаный диван с наброшенным на спинку коричневым пледом. Саня присев на него не удержался от соблазна закутаться в плед. Тепло медленными, влажными струями потело по его измученному телу и картины яркими бликами побежали по стенам. Города, страны, цветущие сады всё смешалось в одном хороводе, звёздные огни плыли по небосводу, мелькали лица людей, фигуры животных. Он сидел в огромном зале, кругом были люди, люди одетые в римские тоги, облачённые в рыцарские доспехи, люди в зелёных гимнастёрках, в парчовых камзолах и от всего этого разнообразия рябило в глазах. Наконец на трибуну поднялся оратор в чёртом фраке и белой манишке на груди. И оглядев сквозь стёкла пенсне притихший зал он обратился к молчащей аудитории. -Мы слишком долго жили в тени его мнимого могущества, мы словно покорные чужой воли марионетки пылились в старом шкафу, существовали не видя света. Пора друзья мои, пора наконец таки заявить о себе, заявить во весь голос. И я пришёл сюда чтоб призвать вас к этому, призвать с этой высокой трибуны. Кто то может сказать что ещё рано, что наше время не пришло, но я призываю вас откинув пустые сомнения присоединится ко мне и в едином порыве заявить свои справедливые притязания на главенствующую роль в развитие истории. Зал взорвался шквалом аплодисментов. -Поверьте мне коллеги я знаю о чём говорю, мы создали нашу партию, партию единения и стабильности с целью упорядочить тот хаос в котором мы живём, живём долгие века. Здесь и сейчас мы должны наметить основные вехи нашего развития, обозначить приоритеты и выбрать верховный совет под мудрым руководством которого пойдём дальше к великим свершениям поистине, я не побоюсь этого слова космического масштаба. Мы уже смогли во весь голос заявить о себе, а теперь настало время встав во весь рост сделать шаг в будущее, в наше и только наше будущее. Зал ликовал, тоги, камзолы и ржавые латы всё пришло в движение, пароксизм восторга достиг апогея. Кто то гремел железом, кто то неистово хлопал в ладоши, а прочие свистели и оглашали зал воплями неистового восторга. -Я призываю вас к крестовому походу. Продолжал с трибуны оратор. -Нам нужны ваши идеи, ваша энергия и порыв. Отбросьте сомнения и страхи, ведь мы слишком долго молчали, мы построим новое общество, новую более эффективную и устойчивую модель, объединив всё что было разрознено, напишим новые законы и будем править в этом мире. Зал начал таять фигуры истончаясь, растворялись в зыбком мареве, а в голове вновь возник голос он шептал За окном умерает зима В саван ночи укрыты дома И притихший за городом лес Вновь исполнен ужастных чудес Спи дитя в колыбеле ветров На тебе тёплой шкуры покров Спи под шопот погасших миров Саня очнулся, стук колёс и мягкая полутьма вагона, вокруг не было ничего кроме ящиков и пулемёта в углу. Откинув плед, он встал и покачиваясь в такт движению поезда вернулся в кабину локомотива. В кабине было светло, Грета даже не обернулась когда он вошёл. -Что ты там видел? Спросила она. -Да чушь какая то привиделась. -Там каждый что то видит и всегда разное, некоторые возвращаются поседевшими, но ты я вижу ничего в норме. -А ты что часто людей на поезде этом возишь? -Я нет, Альберт с Роном много лет этим занимались, их не стало и теперь это придётся делать мне. -Ты кто, я ведь даже этого не знаю. -Я твой проводник и тебе больше ничего не надо знать, я приведу тебя к нему и мы расстанемся. В этот момент взрыв потряс основание планеты и огромный, горящий шар оставив огненный след в атмосфере врезался в её поверхность. Тучи поднятой его ударом пыли стали медленно осыпаться хлопьями чёрного пепла, но поезд продолжал упорно стуча колёсами двигаться к концу их пути. -Не бойся, он взорвал корабль на котором вы прилетели. После недолгого замешательства сказала Грета. -Но как я вернусь? -Вернёшься, он вернёт тебя куда захочешь, если конечно пожелает это сделать. А впереди сверкающие стрелы рельс уже уходили в прорезанные ворота огромной стены, стены от горизонта до горизонта.
Они попрощались, Грета застыла за окном кабины, поезд медленно тронулся, грохот колёс уходил в чернеющую арку ворот. Саня долго провожал её стоя на рельсах, он смотрел назад, на тот путь что они прошли вместе и он простился с ней, простился навеки. Медленно повернувшись Саня пошёл в глубь лабиринта, рельсы кончились и теперь его путь продолжался по пустым, покрытым толстым слоем вековой пыли улицам, улицам города давно исчезнувших теней. Огромные здания, серыми призраками возвышались, выдавливая во все стороны безмолвное пространство. Он шёл, шаг за шагом в абсолюте окружившей его пустоты, пустоты стремившейся заполнить собой его хрупкий внутренний мир и изгнав из него живущие там страхи и сомнения растворить в себе без остатка. Он был абсолютно, безгранично одинок в царстве чужого прошлого и всё что было с ним раньше исчезло не оставив следа на девственной чистоте его обновлённого сознания. Здесь не было ничего, только он и пустота и с каждым новым шагом он сам превращался в пустоту, растворяясь в ней без остатка, это было непривычное ощущение, но здесь оно казалось более чем уместным. Он пришёл в сад, открыв деревянную, почерневшую от времени калитку, вошёл под сень деревьев с посеребрёнными инеем ветвями. Ноги сами привели его в покосившуюся беседку в самом углу сада. Войдя в неё Саня сел на один из стоящих в ней деревянных шезлонгов, перед ним на столике стояла пепельница с дымящейся сигаретой. Сигарета дымилась и Сашка подумал, что человек куривший её только что на минуточку отошёл и вот вот вернётся, сядет напротив него и они будут о чём то говорить. Они будут долго говорить, неважно о чём ибо все слова потеряли свой вес и значимость, а может они будут думать, думать вместе, думать ни о чем и обо всём одновременно. Но сигарета тлела и никто не шёл, а секунды ожидания медленно текли, твердели и теряли всякий смысл. -Да твоё время теряет смысл. Говорил ему кто то звонким мальчишечьим голосом. -Его больше нет, оно нам не нужно, ты пришёл сюда, пришёл как и те трое, вы прошли путь до конца. Здесь ты один, что ты хочешь, неужели ты до сих пор готов вынести часть меня из лабиринта. Если да то ты такой же глупец как и те что привезли тебя ко мне, как можно взять часть того что является целым при этом не разрушив его своими руками. Как можно понять вселенную глядя на травинку прилипшую к твоему грязному башмаку, это невозможно поверь мне. Мне не нужна твоя жизнь, не нужна твоя вера, ведь она ничего не стоит в мире победившего неверия. Тебя привела сюда чужая алчность, они стремились взять то что никогда не поместится в их слабые руки. Стремясь стать равными богу, они потеряли чувство меры, они умерли так и не познав радости обретения пути, слепцы обречённые вечно бродить во мраке собственного бессилия. Я презираю их, поверь мне чужды их грошовые страсти и бессмысленные амбиции. А ведь они это ваше далёкое будущее, технократический рай созданный хитрыми машинами. Ну не глупость ли, жить в мире выдуманных вещей, создавать эти вещи чтоб в конце концов стать их рабами. Да Саня они просто рабы своих вещей, они веками создавали эти машины, создавали чтоб покорять своей воле время и пространства. И что, чего они добились, они просто балансируют на краю выдуманного, рукотворного ада, а я живу и буду жить вечно. Знаешь ведь все те препятствия и испытания что тебе пришлось преодолеть не более чем материализация твоих фантазий, их рождало твоё воображение, а я лишь под игрывал тебе и всем остальным. Представь если бы твоё сознание не было забито подобной чушью ты смог бы встретить меня при выходе из капсулы, но увы живущий в плену стереотипов разум не способен видеть очевидного и воспринимать окружающее таким каково оно есть. Не будь твой разум замутнён ложью и идиотскими постулатами на которых ты вырос, то поверь мне всё в твоей жизни сложилось бы по иному. Я вижу что ты не понимаешь меня и потому задам тебе всего один простой вопрос чего ты хочешь? Ответ пришёл сам собой. -Я хочу до конца прожить отмеренную мне и только мне жизнь, я просто хочу вернутся. Не думая ни секунды выдохнул Сашка.
Громкий перестук вагонных колёс, боль ран рвущая его израненное тело и тяжесть трофейного браунинга спасавшего от ампутации изувеченную пулями ногу. Это его реальность, он вернулся чтобы жить, жить долго и счастливо.