История пятьдесят третья. Про хоккей

История пятьдесят третья.
Про советский хоккей

Я прекрасно помню эту короткую серию Канада-СССР 1979, состоящую всего из трёх поединков, особенно её заключительный аккорд – кода! Это было непередаваемо! Это было невероятно! Это было то, чем по праву гордились советские люди. Участники этой серии были у всех на слуху, уважаемы и узнаваемы даже теми, кто относился к хоккею с прохладцей.

В те далёкие времена мы стояли в порту Лиепая в ожидании рейсового задания. Мы – это экипаж патрульно-инспекционного судна «Сметливый», в прошлом китобойца. Я, салажистый третий помощник капитана, постоянно несущий вахты за старших штурманов по причине их такого же почти постоянного отсутствия на борту судна в вечернее и ночное время. Моя юная жена жила у моих родителей в Днепропетровске, так как квартира не светила нам еще долгие годы и единственная радость общения – междугородний телефон на лиепайском главпочтамте, который располагался на противоположном берегу морского канала в аккурат напротив нашего судна. Мы же стояли... на кладбище. Да, увы и ах, наш причал располагался на территории кладбища. Много дней держались лютые февральские морозы, высоченные сугробы насквозь промёрзли и мы, молодые «офицеры флота рыбной промышленности», николько не смущаясь, катались с вершин сугробов на чём придётся – от листов фанеры до персональной пятой точки.

В день третьего матча на судне не было ни одного нетрезвого члена экипажа.

Электромеханик в сотый раз проверил исправность телевизора в кают-компании и настройку антенны. Рабочий день тянулся бесконечно долго и у многих не выдерживали нервы. По этой причине к началу матча многие уже перестали разговаривать друг с другом. В воздухе царило напряжение.

К началу матча наша небольшая кают-компания вместила-таки всех болельщиков, включая капитана, который не мог «болеть» один-одинёшенек у себя в каюте. Судовой чёрный кот Чика, почувствовав крайнее возбуждение экипажа, тоже нервничал изрядно, путаясь у всех под ногами.

Итак, команды вышли на лёд! Чика уселся вплотную перед экраном и через несколько мгновений совершил перелёт в противоположный конец кают-компании, запущенный чьей-то заботливой рукой. Николай Озеров объявил состав и... Что такое? Почему Мышкин? Где Третьяк? Этого не может быть! Это просто невозможно! У Тихонова соображалка не варит! – так считал каждый из нас, а Чика опять и опять летел от экрана  к противоположному борту.
Мышкин «тянул» всё, что летело в его ворота. Эта его удача, помноженная на изобилие голов в ворота канадцев, ввела нас в состояние непроходящего восторга или, если хотите, экстаза! В насквозь прокуренной и прокаленной электрогрелками кают-компании было нечем дышать, но некурящие моряки даже на секунду не покидали помещение, боясь пропустить гол вместо Мышкина. Даже Чика понял наше волнение и не подходил к экрану на расстояние ближе одного метра.

6:0! Позже говорили, что кто-то из канадцев после финального свистка подъехал к Мышкину и сорвал с него маску, желая узнать, что за дъявол за ней прячется?! Вместо дъявола канадец увидел хохочащего блондинистого пацана! Это был полный триумф советского хоккея и его тренера Тихонова!

Когда нервы вернулись в относительно нормальное состояние, я тепло оделся и отправился на главпочтамт, чтобы позвонить жене и разделить с ней свой восторг.

Минус двадцать или даже ниже... Кладбище. Кривая улочка ведёт к мосту, соединяющему берега канала, в почти полной темноте. Снег скрипит под ногами. Страха нет, мы же комсомольцы, но холодок гуляет по организму и ничего с этим поделать нельзя.
Вдалеке, наконец, показался фонарь. А в свете фонаря – долговязая фигура мужского покроя, выписывающая кренделя от тротуара к тротуару. Пьяный, встреча с которым не входила в мои планы, и я, как истиный штурман, начал рассчитывать траекторию его движения, чтобы разминуться на достаточном расстоянии. На всякий случай начал прикидывать свои шансы и изучать незнакомца. Где-то на голову выше меня, светловолосый, без шапки. Джинсы с новообразовавшимися дырками на коленях. Нос расквашен, на хлипкой куртёшке почти оторван один рукав и сломана «молния».

«Искатель приключений» - подумалось мне и я внутренне подтянулся и пошевелил имеющимися в наличии в те сказочные времена мышцами.

Парень воткнулся прямо в меня и уронил свою голову на мою. Хорошо, что я был в шапке! Парень...плакал!

Видя, что просто так мне не отделаться, я задал соответствующий ситуации вопрос:

- Слышь, пуйка (пацан по-латышски), ты чего плачешь?

Парень судорожно всхлипнул и произнёс с ужасным акцентом:

- От раааадости!

- От какой такой радости? – не понял я.

- Наши вииграли, ти что, не знаишь? – парень уставился на меня сверху вниз и свирепо раздул ноздри.

- Я-то знаю! А ты что, смотрел и «грелся»? – добавил я ехидства своему голосу.

- Я вобче ни сматрел! Мне ребьяты сказали!

- Какие ребята и где?

- Обичные ребьяты, на мосте..

- А что они на мосту делали?

- Как что дьелали? – удивился парень, - менья били!

К чему эта история? К тому, что тогда мы были советскими людьми, независимо от национальности и своих пристрастий.

Где вы сейчас, безбашенные фанаты своей страны? Ау! Отзовитесь! Только не те горе-болельщики, которые в порыве страсти ломают скамейки на стадионах, бросают на площадку что ни попадя. Отзовитесь те, кто сорвал голос, сидя у экрана телевизора, кто плакал от победной гордости, кто свято верил, что МЫ сильнее ИХ и так будет всегда!
 
Я буду рад вас услышать!


11.06.2013