Метаморфозы и другие 2часть 7 концерт для Марии

                ДРУГИЕ  МЕТАМОРФОЗЫ -7
      
      
                16.  Концерт №7 для Марии с оркестром слов

Мы встречаемся с вами, милые дамы, как я полагаю сегодня, в последний раз. Хотя, кто знает... Поживем - увидим. Мой муж категорически возражает против того, чтобы я  "выносила мусор из избы". Придется, видимо, его уважить.
Я такая растяпа, каких Бог не видел. Написав предыдущий "опус" на диск,  я забыла и оставила его в компьютере. Геннадий стал на нем работать, обнаружил, прочел запись и заинтересовался тем, что я написала раньше. Я на ходу придумала объяснение: диск  остался в компьютере, якобы, неслучайно - решила ознакомить мужа с моей оценкой наших с ним взаимоотношений, с тем, что осложняет нашу жизнь.  Я не собиралась  демонстрировать Геннадию всю свою подноготную (он того не заслужил), но после того, как он прочел последний мой « опус», откликнулась на его просьбу и дала ему остальные тексты. В конце концов, решила, хуже уже некуда. А лучше стать может,  если Геннадий  заинтересован в сохранении нашей семьи, как постоянно утверждает. И если он оценит мою искренность, я вправе просить и его открыться передо мною.…
Раньше я никогда не страдала забывчивостью, тем более в случаях, когда стояла перед необходимостью что-либо скрывать от других людей. И насмехалась над рассеянностью Толи, который  уже по одной этой причине ни с какой стороны не годился  в деловые люди. А себя считала вполне подходящей фигурой для занятия бизнесом.
Но что случилось, то случилось. Я не привыкла горевать. И нашла себе оправдание, вспомнив почерпнутые Толей у Фрейда слова относительно  всякого рода оговорок, описок, которые происходят вполне закономерно - отнюдь не случайно. Видимо,   в моем подсознании засела приличная заноза,  я хотела любым способом найти выход из тупика  в наших с Геннадием отношениях, становящихся все хуже и хуже. Дала таким необычным способом мужу последний шанс для сближения между нами. И еще. Что ни говори, хотя  писать  в стол тоже интересно,  всегда хочется видеть  взгляд со стороны. Таня, разумеется, посвящена в мои тексты, но она вернула мне их без комментариев. А когда я не удержалась и спросила, что подруга думает о моих « Других метаморфозах», она поморщилась.
         - Я не вижу в них ни смысла, ни художественности.
          Так, словно я собиралась их публиковать... Впрочем, а почему бы и нет, если  изменить имена и слишком пикантные подробности. Что до смысла, то с их помощью я стараюсь  лучше понять себя.  Больше всего мы терпим ущерб либо от самомнения, либо от комплекса собственной неполноценности. Но Таня, по ее словам, не привыкла блуждать в собственных дебрях, в которых  скопилось столько разного хлама, что лучше не нести его на распродажу.
         - И другим не советую.
           Сказала, как отрезала. Мы с ней все больше удаляемся друг от друга...
После того, как Геннадий прочел мои " Другие метаморфозы", я испугалась: он не простит моей, едва ли не изначальной нелюбви к нему. Тем более что после моего разоблачения он   обещал  ответить, но не сейчас, сказал, позже, прежде хорошенько подумает, не поддаваясь эмоциям.  В конце концов, решила я, если мужу вздумается развестись со мной, я это как-нибудь переживу.  Надеюсь, он не оставит своих детей без куска хлеба. С маслом... Отдаю ему должное, он все взвесил, нашел нужные слова. И оставил дверь для нашего брака открытой, если не настежь, то вполне доступной для прохода через нее. Конечно, очень трудно поверить в полную его искренность, в частности, в любовь  и в то, что  его нынешнее отношение ко мне вызвано только моим поведением. Оно, с моей стороны, если и претерпело изменения, то меньше всего в сексе. Странно, но он этого не видит. Я редко когда проявляла холодность к мужу, если он  испытывал  страсть и проявлял ее  на деле.
 Конечно, Геннадий подавляет меня своим превосходством в делах, не говоря  о том, что я отошла от них после рождения близнецов. Каково жене, когда ее муж, поздно возвращаясь, то ли  с работы, то ли от другой женщины (а теперь выяснилось, и от мужчины), не заходя к ней, идет в свою комнату и ложится спать с тем, чтобы утром, как ни в чем ни бывало, усесться за стол завтракать. А когда я спрашивала, почему он не поел вечером - я могла бы разогреть заранее приготовленную еду,  на которую он раньше не мог нахвалиться,  то, не глядя мне в глаза, сухо отвечал, поздно засиделся в банке, заказал и поел   ресторанную пищу. Спрашивать мужа, почему он не снизошел до того, чтобы перед сном заглянуть ко мне, я  считала ниже своего достоинства.  Даже  в те  вечера,  когда он приходил до полуночи и ужинал дома, я  удосуживалась  с его стороны разве что пустячных разговоров.  Только изредка он приходил в мою комнату, когда наши дети уже спали, и предлагал мне заняться с ним любовью. С тех пор, как слова « заниматься любовью» стал  произносить мой муж, они начали вызывать у меня раздражение. Видимо, дело далеко не в одних словах. Толя тоже не слишком выбирал выражения для проявления своих чувств, хотя считал себя в душе писателем (к сожалению, глубоко ошибался), но я мало задумывалась  о  словах, когда видела  горящие желанием его глаза; и даже тогда, когда он  ссорился со мной, то,  как ни старался, не мог скрыть потребность во мне, и глупо выглядел даже в собственном мнении, понимая, каким смотрится в моих глазах. И по-детски наивно  говорил мне в минуты  нашей близости, что всегда хочет меня.  Особенно тогда, когда мы в неладах друг с другом, он просто умирает от желания (что можно придумать банальнее, но я  ликовала). Геннадий же, удостаивая меня своей любовью (вот уж поистине занятие), почти никогда не вкладывал в нее  (в него) душу - часто я хотела уже, чтобы он поскорее закончил свои дела и оставил меня в покое. Сколько бы долго он ни трудился на ниве этой «любви», я все равно не испытывала заметного удовлетворения и не скрывала, когда  (почти никогда) он интересовался моим мнением на  сей счет. Геннадий же не испытывал никакого смущения или разочарования. И покидал мое ложе, ссылаясь на то, что завтра его ждут большие и невероятно трудные дела, он  хоть как-то должен выспаться, чтобы быть на высоте положения. О высоте положения со мной, своей женой, матерью его детей, он не задумывался…
В своем ответе  Геннадий  не слишком убедительно оправдывает свое поведение,  делая ссылку на мою нелюбовь к нему. Как тогда объяснить мое желание спать с ним? Этого, говорит он, ему мало. Значит, не слепой и не настолько занят одним собой, если понял, что я хочу его.
Признание в увлечении мужчинами я сначала оценила  как попытку откровения, желание вернуть наше прошлое.   Но позднее у меня возникло недоброе подозрение,  таким способом он, узнав о моих давнишних отношениях с Таней, фактически ставит меня в известность о своем намерении и впредь, если я не изменюсь в лучшую сторону, - так, как он это понимает, - продолжать встречаться с теми, с кем пожелает. Теперь, после своего запоздалого признания, он как бы получил карт-бланш  и  дальше вести себя так, как ему заблагорассудится.  Обратите внимание, милые дамы, на то, как мой муж живописал свой первый любовный опыт с мужчиной. Он словно вернулся в молодые годы, полон восторга, бесстыдно передал детали. Я так и вижу их обоих! Я не ханжа, у каждого из нас есть свои воспоминания, которыми мы дорожим больше всего на свете. Геннадий, судя по всему, дорожит этим.  Не нашей первой встречей в ресторане и в Филармонии, закончившейся бурным проявлением страсти каждого из нас, а тем, как они, двое молодых людей, готовили себя к их ночи под одним одеялом! Геннадий не так глуп, чтобы говорить то, что ему не выгодно.  Сопли вокруг чего-либо для моего мужа нехарактерны, тем более в нашей с ним ситуации выяснения отношений, когда он обдумал каждую произнесенную им фразу. Несомненно, мой муж ставил меня перед фактом. Он готов делать все для мира и покоя в нашем доме, но отказывать себе в удовольствиях не желает. И в том виновата я, т.к. не люблю его, а насильно мил не будешь. Так что, дорогая, смирись с моей ориентацией. У меня, в отличие от тебя, она осталась прежней. Это у тебя был Толя, гигант секса, отучивший тебя от лесбийской любви. А мне повезло  меньше. Даже американка с ее миллионами удержать меня не могла. Тянуло к нашим мужчинам, не к американцам…
    Нас связывают с мужем одни  мальчишки. Он уделяет им не так много времени из-за того, что занят своим бизнесом. Но когда выдается свободная от него минута, то отдает ее детям. Они любят отца - и это добрый знак для всех нас. Не мне вбивать клин между ними, коль скоро я больше всего заинтересована в хорошем будущем своих детей. Вот так мы и живем. Геннадию нет  нужды оправдываться передо мной. То, что он, по-своему, попытался объясниться, показывает, и он заинтересован,  если не в улучшении наших отношений, то хотя бы в поддержании статус-кво. Со своей стороны, я должна проявлять максимальную терпимость ко всем его выходкам, лишь бы они не создавали угрозу мне и детям...