Правдивые этюды

 П Р А В Д И В Ы Е    Э Т ЮД Ы


Калачинск      2012 г.

ПРАВДИВЫЕ   ЭТЮДЫ


ДРАМА

НА МНЕ ЧУЖОЙ КРОВИ НЕТ



Действующие лица.

Хапов-Хватов Михаил Савельевич — генеральный директор предприятия.
Ляля — секретарь приёмной гендиректора.
Рита — секретарь приёмной гендиректора
. Слабоухая  Мария Петровна  — зам. гендиректора по финансовой части.
Бабкина Галина Ивановна — зам. гендиректора по хозяйственной части.
Свистунов Иван — начальник охраны двора завода.
  Столбов Данил Денисович — компаньон Хватова.
Ушаков Сергей – 
Серёгина Надежда —
Быстров Виктор —           рабочие автозавода.
Соловьёва Дарья
Ябров Яков —
Ларин Алексей —
Шириков Фома — дворник завода.
Звонков Семён Семёнович — губернатор региона.
Бабешин Спиридон Лаврентьевич — министр внутренних дел региона.
Полковник Бобров — следователь Следственного комитета прокуратуры РФ.
Мария — подруга Бабешина на отдыхе.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ


Кабинет гендиректора предприятия. Столы постановлены буквой "Т". От них — ковровая дорожка к входной двери, где у стен с обеих сторон стоят  по три стула.   У стола гендиректора —  роскошное кресло, у торцового стола с двух сторон по  два стула. На столе руководителя предприятия три телефона. По левую сторону от кресла, вблизи, стоит тумбочка  с видеоаппаратурой. На левой стене кабинета, Непротив стола гендиректора, вывешен портрет, выполненный яркими масляными красками.  (Чей портрет — на усмотрение постановщика). Передняя стена, напротив зрительного зала, — чисто белая.
На заднем краю угла стола уселся, свесив ноги, гендиректор Хапов-Хватов. 

Хапов-Хватов (глубоко вздыхает.) Эх-ха-хэ! Как там, у Пушкина, у Александра Сергеевича? А у кого же? Точно у него. Что день грядущий нам готовит? Это вопрос — вопросов! Необъяснимая неизвестность. Паду ли я дрючком припэртый, иль мимо пришпандорит вин? (Вздыхает). Знать бы, где упадёшь, — соломки бы постелил, чтобы мягко приземлиться. Кто может меня свалить? Найдётся на свете такой мужик-смельчак? (Указывает на портрет на стене.) Ты, братец, за меня постоишь! Правда?  Одним лыком мы шиты. Осмелятся поднять на нас руку?  Пусть пытается. Ударим крепко. Постоим мы головою … за себя. Мы укрепились. В 93-ем — это еще в ХХ веке — шарахнули из пушек, вот и пляшут под нашу дудочку. Уметь надо! Знай нас! Я даже свою родную фамилию Хапов на Хватова сменил. "Отец его рождён был хватом". Так это ж наш род, это я! Лермонтов похвалил моих предков! Какой же я Хапов? Хапужник? Я — Хватов, не сраженный булатом. Чужого не беру.  Всё, что ничьё,  могу отхватить. И  никто мне не запретит. У Хватова дела хватские. Правду я говорю?  (Подмигнул портрету.) Скажи-ка, дядя, ведь не даром пушки грохотали у Белого дома! Об этом помнит вся Россия! Про третье октября. (Смотрит на портрет и горделиво хмыкает).
Зазвенел на столе звонок телефона.

Фу-у ты! Чуть не испугал! Кому я спозаранку понадобился? Пришёл впервые рано,  и осмелились меня беспокоить. (Слезает со стола и берёт телефонную трубку.) О-о-о! Борис Абрамович! Здоровеньки булы! Хватов слушает. Ваш звонок с Украины или  из России?  Из своего местечка? Понимаю. У вас дела не политические, а экономические? (Садится в кресло.) Я слушаю вас, Борис Абрамович. Понял. Вам нужен презент в индивидуальном исполнении. Раскрасавица-тачечка  предстанет мгновенно перед вами. Это говорит вам генеральный директор автозавода. Но  что я буду иметь? Что, Борис Абрамович  преподнесёте? Фургон французского вина?  Вашего разлива? Не возражаю. Только, кажется, мне, что чуток  маловато. На лапку надо бы. Понятно.  Все вопросы сняты. Рука руку моет. Бартер — великолепный двигатель сделки  Я бы многое мог сказать, но помолчу. Лихо, дружище! Распрощаемся, Борис Абрамович? Успехов в денежных делах! Пусть купюровой скатертью вам дорожка стелется! До скорого свиданьица! Будьте здоровы!
Набирает номер в телефоне.
Нужно другу позвонить и обрадовать его таким подарочком. (Звонит по телефону и говорит в трубку, сидя в кресле.) Мне (по телефону) гендиректора. Занят?  Что у него? Совещание ведёт? Пусть прервёт. Хватов говорит, генеральный директор ЗАО "Автомобилист". Ясно тебе? У меня дело — оно отлагательств не терпит. Я, гендиректор, тебе объяснять должен? А-а, соединила! Здорово, Михал Борисович! Разговор есть. У тебя твой телефон громко говорит? Приглуши его или всех из кабинета выпроводи. Я  подожду — для друга готов на всё. (Пауза) Свидетели  в  коммерции — беда, наша проказа. Один? Можно говорить? Твоя секретарша не подслушивает? Нет? Я хочу вернуться к прошлому разговору. Помнишь, Миша, ты интересовался винами? Дочку замуж уже выдал?  Только через месяц регистрация? Почему тянешь? Жених денежный. Чего ещё надо? Можно его ополовинить? Со временем. Понимаю. Чего же он медлит с женитьбой? Не он, а загс тянет? Пошли его, этот загс,  подальше. Мог договориться? Оплошал, Михаил Борисович. Она денег не берёт? Непреступная цаца? Откуда такая? Из советской зоны, говоришь? Испортили человека. Неподкупных людей не бывает. Дай ей побольше. Жених возражает? Где ты такого отыскал? Как он думает бизнес двигать? Ах, он из учёных, на худой зарплате мочёный. Сват богат?  Оставим их в покое. Миш, не забыл, что у меня просил? Молодец — хорошее не забываешь. Я побеспокоился и вопрос решил. Фургон машины марки "КамАЗ" на свадьбу хватит? Французские вина отечественного разлива и спиртное есть! Чего испугался?  Неужели ума не дашь фургону? Много? До свадебной канители ещё месяц — можно позабавиться. Я с тебя денег не прошу. Для друга ничего не жалко. Не благодари, Миша. Мы сочтёмся. Сообщи, какой ассортимент тебе нужен, и завтра фургончик можешь разгружать. Твои дела идут лихо? Двигай вперёд по кочкам. Миша, послушай. Вот такое дело. Нашёлся мастеровой человек. Заказал ему антресоль соорудить на базе отдыха. Поможешь материалом? У тебя госзаказ?  Цех новый строишь? Новость! Огромный?  От многого взять чуток — незаметно.  Мне ерунда нужна: цемент, алебастр, кирпич, песок,  мраморная крошка, известь. Пиломатериал у меня есть. Тебя беспокоит заказ для армии? С выпуском самоходок подождут — сейчас не военное время. У нас врагов нет. Не слышу — плохо разобрал, что ты сказал. Подбросишь? Вот и добро. До встречи!  Так, дорогой? (Положил  телефонную трубку на место.)   Мимоходом и дело решил. Вот так я! Спасибо мне. Надо хозяином быть, чтобы властям и сопернику в глаза пыль пустить. Никто не научит, как деньги брать, сам разумей да будь, милый, посмелей. Ворон не лови — надейся только на себя. В бизнесе братства нет. Вот так, милый мой (Подмигивает портрету).
Что-то моей птички долго нет? Ого! Уже девятый час! Придётся снять с неё стружечку. Это же полное безобразие! Вовремя на работу не пришла. Вместе спать, не означает меня лягать. В конторе скажут: она — теперь гендиректор.   
Входит Рита секретарь директора.

Рита. Ты уже на месте, мой дорогой Михаил Савельевич!
Хватов. Как так? Я всегда на месте. Ты явилась и не запылилась? Давно не виделись, дорогуша. Из дома раньше меня ушла. Где запропастилась? Ты, Рита, должна приходить на службу раньше генерального директора. Я к тебе мягко отношусь, не придираюсь к мелочам, но работа есть работа. Куда это годится, когда секретарь является позже руководителя? Сразу скажут: он у неё под каблуком.
Рита. Я рано пришла сюда, Михаил Савельевич. Ты же всегда после девяти часов приходишь, я и направилась к начальнику отдела кадров.
Хватов. Что ты у него потеряла? Не хватало того, чтобы мой секретарь к начальнику отдела кадров ходила! Всё делается через меня.
Рита.   Знакомая попросила, чтобы я устроила её на завод.
Хватов. Уже товарка нашлась? У нас — кризис! Сокращаем работников, а она, правая рука гендиректора, подругу хочет в такое время на завод впихать! Удалось тебе?
Рита. Будет работать в бухгалтерии первого цеха таксировщицей.
Хватов. То-то! Если бы не получилось, я бы тебе выговор вкатал!
Рита. Я ничего не понимаю. Если бы моя просьба не была  выполнена, мне бы — выговор?  Так, Михаил Савельевич?
Хватов. Совершенно правильно поняла. Всё так, тётя Мотя, — подбери свои лохмотья. Всё, что исходит из этого портала — закон для всех. Начальник отдела кадров понял: просишь ты, значит — это моя просьба. Немного переборщила, Рита. Запомни: без согласования со мной свою инициативу не проявлять.  За проступок на этот раз прощаю, просто журю. Будь на твоём месте другая, я бы разразился гневом.
Рита. Что бы вы сделали?
Хватов. Уволил бы с работы. Вот так, душенька моя. За моё великодушие поцелуй меня в щёчку.  (Рита  подходит к креслу и целует Хватова в щёку). Твой горячий поцелуйчик, Риточка, ни с чем не сравнишь.
Рита. Ой, ли, Михаил Савельевич? 
Хватов. Когда мы одни, не зови меня по отчеству.
Рита. Вспомнила, Михаил…  Как не сказать — Савельевич? Я же на работе. Там, в приёмной, ждут…
Хватов. Кто может быть  — сегодня неприёмный день?
Рита.  Двое.  Из ФСБ!  Меня усадили за стол и не разрешили копаться в бумагах, не позволили звонить, даже я гендиректора не смогла поставить в известность. Зашла сказать тебе о них, но твои вопросы, претензии, Миша, вышибли всё у меня из головы. Они, наверное, Мишенька, заждались, сидя в приёмной. Могут ворваться сюда.
Хватов. Про таких гостей, Рита, нельзя забывать. Зачем они пришли? Ревизия? Так? А-а! Понял. Выдумки нового прокурора! Ничего у него не получится. Сообщи, Рита,  всем нашим: сидеть на месте и без моего указания ничего не говорить, бумаги не показывать и требовать адвоката.
Рита. Если один из них останется в приёмной, то он не позволит мне звонить по телефону. Как быть, Мишенька?
Хватов. Не можешь догадаться? Я тебе сотовый телефон достал. Экстра-класс! Из заграницы его привёз! Можешь с космонавтами разговаривать. Он у тебя с собой?
Рита. Они не позволят им пользоваться!
Хватов. Чудо-юдо, а не секретарь у меня! Лихо мне с тобой, Маргариточка моя! Туалет для чего? Знаешь? Не сядет же он рядом. Не резинка лопнула, а с перепуга  открылся понос — терпенья нет. Беги!  (Рита убегает, её вдогонку предупреждает Хватов.) Никакого творчества! (Себе под нос.) Без понятия нынче пошла молодёжь.
В кабинет  гендиректора после стука в дверь входит полковник Бобров.
Бобров.  Разрешите?
Хапов. Пожалуйста! Проходите.
Бобров. Разрешите представиться? Полковник Бобров — следователь Следственного комитета по борьбе с организованной преступностью при Генеральной прокуратуре Российской Федерации! Вот мой документ и орден судьи на ваш арест.
Хапов. Так уж сразу — изоляция от общества? Что я, вор-карманник? Могу с собой унести завод? Моя замухрышка сказала, что вы из ФСБ, а оказалось, Следственный комитет проявил интерес к моей персоне. С чего ради забирать меня? Разбойник — я? Убийца? Хватов очень опасен   для окружающих? Так выходит?
Бобров. Такой порядок. Изоляция для того, чтобы не было помех следствию.
Хапов. Всю жизнь день и ночь горбился. В конце концов, помехой стал. Между прочим, я не намерен что-либо скрывать. У меня полная гласность. Это подтвердят мои заводчане. Могу любого позвать. Говорите, кого?
Бобров. Придёт время, спросим и коллектив. Сейчас в каждом отделе, в каждом цехе — наш человек.   
Хватов. Блокировали. Спрашивайте, я ничего утаивать не стану. Что вас интересует? Не так ведём коммерцию? Извините, как умеем,  так и делаем. По правде сказать, это наше право –  у нас акционерное общество закрытого типа. Всё под контролем акционеров. У налоговиков к нам претензий нет –  дней десять назад провели проверку.  Мы чисты, как стёклышко, перед государством. Кто завидует, тот и катит на меня бочку. Я лопатой деньги не гребу. Какой капитал? Кризис! Производство остановлено. Бабок нет. Я два месяца сижу без зарплаты. Каково мне, генеральному директору закрытого акционерного общества "Автомобилист"? В чём меня обвиняют? Может быть, вы присядете, господин полковник, и обстоятельно объясните?
Бобров (усаживается на стул.) Я вам не господин. Вас, Хватов, не обвиняют, а подозревают. 
Хапов. В чём?
Бобров. Коррупционер. Многих чиновников подмял под себя. Вас подозревают в незаконном присвоении за бесценок многомиллионной собственности и в убийстве.
Хапов. Даже такое?! На мне чужой крови нет. Буду жаловаться. Я чист, как белый лист. Вы меня извините, я должен поставить в известность губернатора.
Бобров. Губернатор в Москве. Там всё руководство области. Проходит российское совещание по борьбе с коррупцией и организованной преступностью.
Хапов. Я так это не оставлю. Я всю Москву на ноги подниму. У меня связей больше, чем у президента! Может быть, с вами договоримся по-хорошему? Мой один звонок, и у вас на плече — звезда, и вы покидаете наш завод.  Пойдёт? Всё свершится   сейчас. В этом вы убедитесь.
Бобров. Вы, гражданин Хватов, заявляли, что чисты, а такое предлагаете.
Хватов. Обыкновенная  коммерческая сделка. Я — продавец, вы — покупатель. Совершаем сделку и расходимся в разные стороны. Хотите быть генералом?
Бобров. За такую сделку я вас до суда не выпущу из камеры.
Хватов. Вы меня запугиваете? Считайте, что я пошутил, но я своё предложение не снимаю. От добра добро не ищут. Боюсь, что вы эти три звёздочки потеряете. Не связывайтесь со мной. Мы же не просто пришли, чтобы нас за решётку прятали. Мы власть поставили, чтобы она нас защищала. И власть отстоит нас в любом случае!
Бобров. Хватит разглагольствовать, гражданин Хватов! Я должен составить протокол о вашем задержании.
Хватов. Так мы ни до чего не договорились? Впервые встречаю военного человека, который не хочет стать генералом. Возможно, вы примете моё другое предложение?
Бобров. Готов выслушать вас.
Хватов. Ваши ребята, господин полковник, ещё не приступили к делу?
Бобров. Пока нет. Ждут моей команды.
Хватов. Я раскрываю всю наготу завода на совесть, а вы в конце дня без шума уводите меня с завода со своими ребятами — будто бы ничего не произошло.
Бобров. Как вы намерены это сделать?
Хватов. Очень просто. Как только меня избрали генеральным директором, я замыслил стать хозяином завода. Но не захотел делать втихаря, надо, чтобы запечатлелось для истории, как я стал миллионером, как поднимался в России класс капитала. С этой целью я ввёл в штат кинооператора. Все события на заводе он фиксировал, даже мои встречи со сделками — история всё должна знать. То, что для социализма вредно,  для капитала — полный смак.
Бобров. Интересно. Такого я не ожидал.
Хватов. При социалистическом строе нам, хозяевам, быть бы бессрочно за колючей проволокой.  Амнистию нам давали только тогда, когда выносили ногами вперёд из тюремной камеры.
Бобров. Всё же миловали, и такое случалось.
Хватов. К коррупционерам не было жалости. Крупники отбывали свой срок до конца. Кое-кого даже расстреливали. Теперь при капитализме нам — раздолье, ибо что хочу, то и ворочу. Эти выборы, совещания — фикция. Бросил чуток капитала, похвалил себя, поругал конкурента и стал депутатом. Обычно стая голодных собак окружит, бросишь им куски, они не каждому достаются, но хвостами приветливо виляют все — уверены, будут ещё подачки. Такая ситуация кое-кого устраивает — можно существовать, перебиваясь с куска на кусок, ибо, возможно, не последний раз бросят. Отсюда ропот перед выборами: "Что он прётся в депутаты? От него ничего не получишь". Руководствуются не принципами, а желанием ухватить ломоть.
Бобров. Философия нашего времени.
Хапов. И многие удовлетворены таким положением. Только бурчат. Это ни сколько не мешает нам. Но любое ворчание надо фиксировать. Сгодится!
Мы сидим и разговариваем, ничего не замечаем, а на плёнке запечатливаются наши физиономии. И звук отличный. Вот такой у меня мастер на службе. Я ему премиальные выдаю за молчание. Он вам ничего не расскажет, потому что вы ему столько не заплатите, сколько я ему вознаграждений выдал и выдам. Безъязыкий служит преданно.
Что ж, господин полковник, начнём просматривать кадры исторического кино? Хотя всё в прошлом, но на удивление правдиво запечатлено. Смотрим?
Бобров. Пожалуй, можно. Есть смысл. Только минуточку, я дам команду капитану, который ожидает мой приказ в приёмной.
Хватов. А мы посмотрим, чем он занимается. (Хватов нажимает кнопки аппаратуры, стоящей на тумбочке. На стене высвечивается приёмная гендиректора. Рита подтачивает карандаши. Капитан курит.) Сидит и покуривает. А как дела в цехе? Возьмём сборочный. (На экране появляются автомобили на конвейере. Около поточной линии копошатся несколько рабочих в синих комбинезонах). Работают.  Они у меня, как на ладони. В цехах не нужно бывать. Полный охват из кабинета.
Бобров (смотрит на экран). Где же мой старший лейтенант пристроился?
Хватов. Вон он! В левом углу сидит. И тоже курит. Курение у нас, на заводе, категорически запрещено. Я всех куряк, кто не смог бросить соску, выгнал с завода. Пожаров нет, и чище стало, да и польза для здоровья, семейный бюджет сохраняется, воздух чище — уменьшится парниковый эффект.  Благо всем я устроил.
Бобров. Выйду, дам распоряжение своим подчинённым.
Полковник Бобров уходит.

Хватов. Полковничек испортил мне денёк! Надо же, не хочет быть генералом! Правдолюбец! Не таких мы умников уламывали. Хватова за просто так не возьмёшь. У меня армия защитников. Живём при капитализме, можно ли допустить, чтобы наш брат сидел в тюрьме? Можно приструнить, но в тюрягу — извините, подвиньтесь. Не для того мы отстояли этот строй, чтобы за решёткой оказаться. Власть этого не допустит.  Нам всё сойдёт с рук: взял или дал взятку — в тюрьму не посадят, только оштрафуют.  Засадить достойных  — не хватит тюрьм. При деньгах — богат, и никогда ни в чём не виноват.
В кабинет возвращается Бобров.

Хватов. Начнём?

Притухает свет. На стене чётко вырисовывается кабинет гендиректора. За столом директора — Хватов. Он ведёт совещание. Его внимательно слушают Слабоухая, Бабкина и Лиля. Хватов встал с кресла.  На экране некоторое время вырисовываются  два силуэта — Хватова и Боброва. Затем явление на экране переходит на сцену.

Слабоухая. Михал Савельевич, на наше совещание пригласить председателя рабочего комитета?
Хватов. Опять Марья Петровна поехала по брёвны. Не знает, о чём речь пойдёт, а уже предлагает.
Слабоухая. Я ничего не предлагаю. Просто думала, как всегда у нас…
Хватов. "Всегда" было вчера, госпожа Слабоухая, а сегодня — другой день. Речь пойдёт о дисциплине про тех, которые сидят передо мной. С Марьи Петровны и начну. Помни, Мария: любое моё указание — закон. Кто его не выполнит, что бывает? Не буду расшифровывать. Всем, думаю, ясно. Запомните: любого, кто вспомнит мою фамилию — Хапов, уволю. Это раз навсегда сказано. Другое. Для всех. Завод остановился — не поступают комплектующие материалы. Главный инженер об этом и в ус не дует. С него и начнём сокращение штатов.   Экономия, Марья Петровна? 
Слабохая. Безусловно. Зачем нам главный инженер, если завод стоит?
Хватов. В корень смотрит наш главбух. Комплектацией займётся Бабкина Галина.
Бабкина. Я разорваться должна?
Хватов. За 15-20 минут до окончания смены ты ежедневно бежишь с работы.
Бабкина. За 15-20 минут я должна укомплектовать завод?
Хватов. Много разглагольствуешь. У тебя, Галина, — с каждым встречным тары-бары. Находишь время? Скажи, как ты понимаешь, что такое акционерное общество?
Бабкина. Экзамен для меня, Михал Савелич? И такой лёгкий вопрос. Я отвечу. Акционерное общество — это предприятие на самоокупаемости.
Хватов. Если один ухватит, то другим не достанется. Так надо понимать?
Слабоухая. Разумеется, да. Один должен болеть за всех.
Хватов. Посмотрим, как переживает за всех  Галина Ивановна. Дорожки в заводском парке на базе отдыха  заасфальтированы?
Бабкина. Ещё машин десять асфальта требуется.
Хватов. Столько? Туда его бесконечно поставлять? Ты заплатила за одну машину асфальта, а проложила у своего дома  стометровый тротуар. Как называется такое? Думаешь, гендиректор может бесконечно доставать для тебя стройматериалы?  Надо рассчитаться, подруга дней моих суровых. Берёшь, миленькая, на заводе всё, как своё. Пошлю-ка я  к тебе нормировщика, пусть он посчитает и асфальт, и песок, и гравий, и доставку машинами — за всё заплатишь. Член акционерного общества называется!   
 Бабкина. Это же десяток тысяч с меня!
Хватов. А ты как думала? Лихо хочешь жить — плати.
Бабкина. Вы у меня, Михал Савельич, все карманы вывернете! Слабоухая у своего гаража, поглядите, какую площадь укатала. Ровно  моим пяти тротуарам.  И ей ничего?
Хватов. Главбух  ровня  завхозу? Она миллионы каждый день пересчитывает, а у  тебя дыры в заборе. Скоро с завода не запчасти, а машины упрут. Побеспокоилась об этом, дорогая Галина Ивановна?
Слабоухая. Дорого она нам обходится.  Крепко с завода тянут.
Хватов. Так, Бабкина?
Бабкина.  И всё через дыры волокут?  Немало и через проходную уходит.   
Лиля. Через дырки в заборе много тащат.
Бабкина. Дайте денег — починю забор.
Хватов. Денег я тебе на забор не дам — касса пуста. Верно я говорю, Мария?
Слабоухая. Куда уж вернее — ни копейки нет.
Хватов. Завтра, если хоть одну дырку у тебя, Галина, обнаружу, распрощаешься ты с работой. Поняла?
 Бабкина. Нашли козла.
Лиля (улыбается). Не козла, а козлуху.
Хватов. Я ясно сказал?  Перейдём к более серьёзным делам. Как поступают ваучеры и акции на завод? Доложите.
Лиля. За неделю зарегистрировала 18 ваучеров и 9 акций. Рабочие выжидают.
Хапов. Что?! А как ИТР? Галина, ты сдала?
Бабкина. Нет.
Хватов. А ты, Мария?
Слабоухая. Я всегда успею — ко  мне же поступят зарегистрированные бумаги.
Хватов. У тебя, Лиличка, мало акций. Ты их дома держишь? 
Лиля. Дома, Михаил Савельевич.
Хватов. Ушлые все. Акции на руках. Ожидаете, дорогуши, когда чужак  их скупит? Представляете, что вытворяете? Прощай тогда  наше акционерное общество "Автомобилист"! Лихое дело! Новый гендиректор ко всем чертям вас пошлёт. Это я с вами волындуюсь. Он своих приведёт, а вас — в шею! Уяснили?  Думаете, мне завода не жалко? Столько лет на нём отторабанил и расстаться?  Я  свои ваучеры и акции сдал. Так,  Лиля? (Лия кивает головой). Принимать ваучеры и акции по заявление, что они передаются добровольно в распоряжение генерального директора Хватова Михаила Савельевича. Если патриоты предприятия поймут, то завод  не уйдёт в чужие лапы.
Лиля. Теперь мне стало ясно.
Слабоухая. А мы давно во всём разобрались.
Хватов. Зато акции держите при себе.
Бабкина. Медлим с передачей, потому что хотим за них хоть что-то получить. Не за дарма же отдавать?
Хватов. Завод не имеет денег. С вами каши не сваришь. Лихие работнички! Им талдычишь одно, а они всё на свой лад. Кто должен быть примером для других? Поймите,  ваучеры принесут нам   деньги на зарплату. Провороните, захочется локоть укусить, да поздно будет.
Лиля. Я завтра сдам.
Хватов. Лиличка, передачу акций обязательно регистрируй. Нет заявления, придержи их у себя, я потом с их владельцем поговорю. Без своих акций завод пропал. Заимеем  много ваучеров и акций, мы часть их продадим и получим оборотные средства. Это и зарплата и запчасти. Неужели это ещё до вас не дошло? Ждёте нового директора? А я даже уже подумывал о премиях вам.
Бабкина. Всё уладим, Михал Савельевич.
Хватов.  Как генеральный директор, я выдвигаю  следующие условия, которые, я уверен, поддержит совет директоров, утвердит их, чтобы удержать завод у себя.
Первое. Зарплату в первую очередь тому, кто передал заводу свои ваучеры и акции. Придержал их у себя, коль не дорого тебе родное  производство, живи без денег.
Второе. Любые заводские блага, услуги — тому, кто заботится о предприятии. 
Третье. Новые квартиры получает тот, кто свои ваучеры и акции передал заводу. 
Бабкина. Михал Савелич, у меня двухкомнатная квартира — дом разделён на две семьи.  Можно мне получить квартиру в особняке?
Хватов. Почему же нельзя? Очередь, которая была на получение бесплатных квартир, — по боку, создаём новую. Успевай, Галина. Кто смел, тот два съел.    
Лиля. Выходит, я тоже  могу получить?
Хватов. Тебе, Лиличка, как моему секретарю, положена жилплощадь. Сдашь ваучеры, предоставят две комнаты.
Лиля. Ой, как здорово! Завтра же всё проверну.
Бабкина. Меня, Лиля, зарегистрируй сегодня.
Лиля. Нет, завтра.
Бабкина. У меня с собой акции и ваучеры. Я должна расширить свою жилплощадь.
Лиля. Вы, Галина Ивановна, вперёд меня хотите встать в очередь? Не выйдет. Я бумагами заведую.
Бабкина. Я 20 лет здесь работаю, а ты,  Лиля, — без  года неделю у нас.
Слабоухая. Началась канитель.
Лиля. Как быть, Михаил Савельевич?
Хватов. Галина Ивановна права. Но ты не печалься, Лилёк, — я уже присмотрел тебе квартиру. Я, как генеральный директор, могу продавать десять процентов основных средств  завода. Наше предприятие стоит десяток миллиардов рублей. Какой вес одной квартиры? Могу просто подарить её любому. (Пауза.) Не беспокойся о жилье, Лиля.  Всё устроится при Хватове.
Слабоухая. Все дела в плошке — только сбалтывай!
Хватов. Мария, ты ревнуешь?
Слабоухая. Я устала ревновать. Пора бы, Миша, и угомониться.
Хватов. Ты что, Мария?! Такая пора наступила! Нет ни парткома, ни райкома — кругом лихо! Расправим плечи для добрых дел. Кто у нас в Госдуме толковал, что можно иметь несколько жён, если можешь их содержать? Но это я говорю для красного словца. За работу, девочки. За работу! Смелее действуйте! Только ваучеры и акции должны быть у вас в голове. Постараетесь, через месяц подведём итоги. Поусердствуете, сделаю Марию Слабоухую  заместителем генерального  директора по финансам, а Бабкину Галину — заместителем гендиректора по материальному обеспечению. Что это значит?  А то, что ваши оклады возрастут в 8 раз. Лихо заживём! 
Лиля. А мне что-то улыбнётся, Михаил Михайлович?
Хватов. Тебя, Лиличка, ждёт перина на гагачьем пуху.  (Хватов смеётся).     Медленно пригасает свет. Тускнеет экран. Беседа Хватова и Боброва.

Хватов. Вот так всё получилось. Я никого не насиловал. В ведомости есть росписи членов коллектива, а в заявлениях указано:  добровольная передача ваучеров и акций гендиректору. Всё с их доброго  согласия делалось. Зафиксировано в письменной форме! Ловкость рук, и никакого  мошенничества. Это я вам  со всей откровенностью говорю.
Бобров. Кто держит контрольный пакет акций?
Хватов. Разумеется, этот драгоценнейший документ — мой. 
   
На экране два силуэта голов — Хапова и Боброва. Слышен голос Боброва: "Продолжим просмотр?". Мелькают кадры на стене. На экране вырисовывается: за столом сидит Хватов, около него стоит Лиля. Голос Хватова: " Это смотреть не стоит". — "Минуточку! — слышен голос Боброва, — Всё, так всё смотреть". Идут кадры кино на экране.

Хватов (сидя в кресле, потягивается).  Вот и день прошёл. Уже 40 минут мы пересидели, Лиля. Лихо время бежит. На каком курсе ты, Лиличка, учишься?
Лиля. На третьем экономического факультета, Михаил Савельевич.
Хватов. Вечером будешь контрольные работы выполнять?
Лиля. Нет, Михаил Савельевич. Меня ждут девочки. Я вчера должна была с ними встретиться, но вы пригласили меня в ресторан.
Хватов. Может быть, не девочки, а мальчик ожидает?
Лиля. Что вы, Михаил Савельевич! У меня никого нет. С девушками я заочно в университете учусь. Они хотели посмотреть мою контрольную работу.
Хватов. Сами не хотят покумекать над заданием  — сдуть легче.
Лиля. Может быть.
Хватов. Позвони, Лиличка, им и скажи, что появилась срочная работа, её нужно сделать, так как шеф завтра рано улетает в Москву. Ещё встретишься с ними. Пусть придут на завод и заберут контрольную работу. Мы сейчас идём смотреть квартиру.
Лиля. Мою?!
Хватов. Да, дорогая.
Лиля. Так быстро?
Хватов. А ты как думала? Ты же, Лиличка, имеешь дело с генеральным директором ЗАО "Автомобилист". Тебе предоставляется четырёхкомнатная квартирка.
Лиля. Мне?! Четырёхкомнатная квартира?! (Лиля присела на стул.) Что я в ней буду делать? Я, Михаил Савельевич, что-то ничего не пойму. С какой стати мне такая огромная квартирища?  Михаил Савельевич?
Хватов. Испугалась? Не беспокойся. Скажи, пожалуйста, удобно было бы, на твой взгляд,  генеральному директору жить в двухкомнатной квартире?
Лиля. Понятно, тесно. Жена, дочка двенадцати лет. У вас столько мебели…
Хватов. Не спеши, Лиля. У меня с женой большие трения.  Дочь увлекается музыкой. Целыми днями и вечерами сидит за фортепьяно, не оторвёшь её от клавишей.
Лиля. Это же замечательно, Михаил Савельевич!
Хватов.  Я не против её занятий. Пусть увлекается. К ней три раза в неделю приходит платный грамотный музыкант. Но представь себе: случилось что-то со мной. Кому перейдёт моё дело? Учительнице математики? Дочери-пианистке? Для  кого я старался? Для чего наживал добро? Людям? Как быть? Лет шесть назад я просил жену: роди мне сына, но она не захотела. Каюсь, что решительно не настоял. Нужен наследник, который поведёт моё дело. У меня, Лиля, на тебя большие виды, как говорят, витает надежда. Я расхожусь с женой и делаю тебе предложение: выходи, Лиля, за меня замуж.
Лиля. Ой, что вы, Михаил Савельевич! Вы серьёзно? Не разыгрываете меня?
Хватов. Такими делами не шутят. Объяснюсь с женой и сразу перехожу к тебе жить. Поселимся в четырёхкомнатной квартире, потом перейдём в особняк. Уже в пригороде, в сосновом лесу, заложен фундамент. 13 комнат, спортивный зал, сауна — всё, что необходимо для жизни. Лихо?
Лиля. Михаил Савельевич, что люди скажут?
Хватов. На каждый роток не накинешь платок. Мы не для людей заживём, а для себя, милая Лиля.
 Лиля. Профком не согласится дать мне такую квартиру.  Злые языки разнесут меня в пух и прах.  Как я буду выглядеть?
Хватов. О чём ты беспокоишься, Лиличка? Профсоюз? Ха! Это стелька в плохой обуви! Никого спрашивать не будем, потому что все квартиры мои. Кое-кто поговорит и перестанет. Не замолчит, прижмём к ногтю. У нас будет свой круг знакомых и друзей, которые не  посмеют нас осуждать. Наоборот, доброжелательно отнесутся к такому повороту. Ясно тебе?  Главное — ты мне нравишься. Подходишь по всем статьям.  Присмотрелся к тебе. С тобой приятно появиться на людях. Блеска и красоты у тебя, Лилечка,  достаточно. Не перечь мне. Поужинаем в ресторане и пойдём осматривать твои  палаты. Соберись, пожалуйста, с мыслями. Жду от тебя ответного согласия.
Лиля. Я должна предупредить подруг, что встреча с ними не состоится. Позвольте позвонить из приёмной?
Хватов. Лиличка, ты в чудненьком котеджике будешь жить — три этажа с бассейном и спортзалом, 13  комнат! Суперкласс! Расскажи девочкам.
Лиля. Минуточку, Михаил Савельевич! Я сейчас. (Уходит).
Хватов. Она согласилась? Так быстро?

Голос Хватова: "Остановимся на этом?".
Бобров: "Смотреть, так всё смотреть, иначе связь прервётся".
Идут кадры фильма, и действие переходит на сцену. Кабинет гендиректора. За столом сидит Хватов. У раскрытой входной двери  его кабинета стоит Лиля.

Лиля. Это безобразие какое-то! Я ему говорю приёма сегодня нет, а он всё равно рвётся к вам. Такой хмурый, настырный! Милицию вызвать?
Хватов. Что ему надо?
Свистунов (из-за спины Лили). Я же не с пушкой к вам, а с деловым, очень ценным, предложением. Можно, я войду, гражданин начальничек?
Хватов. Пропусти его, Лиличка.
Голос Боброва: "Она уже ваша жена?"  Хватов: "Да". Лиля уходит.

Свистунов. Привет вам с кисточкой! Гражданин генеральный директор, я только что из отдалённых мест. Вы меня понимаете? Не опасайтесь. Хочу начать жизнь с начала, с нуля, то есть быть честным. Хватит мне валяться на нарах. Испытываю желание у вас работать, гражданин генеральный директор. Я Свистунов Иван.
Хватов. Кто тебе выписал пропуск?
Свистунов. Никто.
Хватов. Как тебя пропустили в проходной?
Свистунов. Гражданин начальник, кто меня допустит до проходной? Я туда и не пытался показываться.
Хватов. Как же ты прошёл?
Свистунов.  К вам, гражданин начальничек, дорога открытая — пролезай в любую дырку забора, и будешь в конторе. Этим я и воспользовался.
Хватов. Много этих дыр?
Свистунов. На каждую улицу по две-три дырки, чтобы легче запчасти уносить.
Хватов. И большие они, эти проёмы? Мотор пройдёт?
Свистунов. Вполне, гражданин начальничек. Если чуть расширить, то целиком автомобиль утащить можно. 
Хватов. Во как! Лихо! Куда смотрит  моя Бабкина? Сколько можно ей говорить? Сидит на складе и по двору пройти не хочет. Задери её козёл! Знает про дырки и не заделывает их. Хватовского ей, разумеется, не жалко. Завтра я с неё шкуру спущу. Мы тут с тобой разговорились, лучше скажи мне, за что сидел и какой срок у тебя был.
Свистунов. 8 лет я отбарабанил в тех местах.  Реформа два года мне скостила. Не буду называть статью — Кодекс новый. Я не грабил людей, не убивал их. Я краснушник.
Хватов. Это что за профессия? С чем её едят?
Свистунов. Товарные вагоны опустошал. Когда началась в стране перетрубация, не стало хозяев, то разогнали железнодорожную охрану. Как этим не воспользоваться?
Хватов. Через железнодорожные линии много не унесёшь — так килограммов 30-50. Это малый грабёж.
Свистунов. Много приходилось брать. Почти полсостава опустошали. По ходу поезда всё обделывали. Дельно получалось!
Хватов. На ходу из одного вагона в другой не попадёшь, да и куда деть ворованное добро. Целую армию надо задействовать.
Свистунов. Человек 15, бывало, за рыбкой ходили. Остановится на станции товарняк. Машинист идёт в диспетчерскую за маршрутным листом, а накладные, на перевозимые в вагонах товары, оставлял в кабине локомотива. Мы ныр туда. Разведуем, что и где лежит. Быстренько по вагонам разбредаемся и действуем. Чаще всего  с вечера начинали шуровать, когда на путях путалось мало жлезнодорожников.
Хватов. Двери вагонов запломбированы и закручены толстой проволокой.
Свистунов. Дело техники:  залезть в вагон пара пустяков. Охраны нет (её разогнали)— воруй, ребята! Свобода полная. Вещички-то казённые, а его, государства-то, уже нетучки, грохнули, понимаете. Похапали мы в ту пору крепко. Пили и гуляли досыта.
Хватов. На чём же, милок, сгорел? На рынке засветился? Так? Да?
Свистунов. Нет, гражданин начальник. Жадность фрайера сгубила. Опустошил я пульманский вагон. Хватило бы добра на три зимы! По какой-то причине на перегоне, в нелюдном месте, остановился состав. Я и полез в другой вагон. Машинист локомотива заметил меня и по рации сообщил милиции.  По ходу выбрасывал тюки, зная, что братва с машинами следом подбирает их. Неожиданно  заскрежетали тормоза. Поезд остановился, выглядываю — в чём дело? А  перед вагоном стоят два милиционера, и один из них пальчиком манит меня к себе. Так я влопался. Мои напарники тоже загремели. Пришлось отвечать за групповой разбой.
Хватов. Ты на ходу из вагона выскакивал или ждал, когда остановится поезд?
Свистунов.  Всякое бывало.
Хватов. Сюда добирался, видел крутой загиб шоссе?
Свистунов. Хреновая, товарищ гендиректор, по правде сказать, петля. Кто её стяпал, ноги бы ему выдергать.
Хватов. Мог бы ты при скорости километров 60 выскочить из легковой машины на этой извилине? Машина — в кювет, а ты невредим.
Свистунов. Запросто. Если приловчиться, то ни одной царапины не получишь. Возьмите меня на работу, гражданин начальник. Век помнить буду вас, господин генеральный директор. Как собака, вам служить верно стану, всё вынюхаю.
Хватов. Ты мне начинаешь нравиться. Кем мне тебя назначить? Стоп!  Ставлю я тебя начальником по охране двора. Троих ещё себе подберёшь. Сможешь прекратить ненасытное воровство? Договорились?
Свистунов. Доволен. Не думал, что так быстро всё разрешится. Я у  заводских несунов все кишки вырву и ими дырки замотаю, чтобы не волокли ничего со двора. Вам  буду до гроба предан. Мать родную позабуду, а вас нет, гражданин начальничек. Гад буду, если подведу.
Хватов. Ставлю жёсткие условия: вся твоя бригада два месяца не получит зарплату — проверка для всех. Прекратится воровство, повышу ваши ставки и премии выдам. Обижаться не будете. Не сумеете справиться с несунами, выгоню. Понятно?
Свистунов. Вполне приемлемо, гражданин начальничек. День и ночь спать не стану, а тырить им не дам.
Хватов. Получай пропуск и действуй смело. (Нажимает на кнопку звонка. Входит Лиля).    Лиля, проведи этого мужика в отдел кадров. Пусть оформят его начальником бригады по охране двора. Заключат  договор с ним.
Свистунов. Благодарствую, гражданин генеральный директор. Спасибочки вам.
Свистунов уходит.

Лиля. Вам Шириков нужен?  Он в приёмной.
На экране:  кабинет гендиректора, беседуют  Хватов и Шириков.

Хватов. Давно я с тобой, Фома, не толковал. Что новенького на заводе?
Шириков. Всё по-старенькому, как мать поставила.
Хватов. Рабочие ропщут?
Шириков. Не без этого. Зарплаты нет, поэтому ворчат. Заводчане  многим недовольны и хотят бунтовать. Агитируют за стачку.
Хватов. Какая стачка? Завод и без их норова простаивает. Бунт с места сдвинет?
Шириков. Кто знает? Говорят, отдали ваучеры, акции, а дела ещё хуже пошли. В субсидиях нуждаются. Разговоры у них только о зарплате.
Хватов.  Больше не о чем им говорить? Кто запевалой  выступает?
Шириков. Как всегда  — Быстров. Заявляет, что надо брать завод в рабочие руки.
Хватов. Что-что? Я — хозяин! Могу закрыть завод, если будут шепериться. Бастовать задумали! Я везу-везу, а мне подножка внизу? Будто я бездельничаю, не заинтересован в пуске производства на полную мощь? При простое прибыли не бывает. Только они любят деньги, а я нет? А чем помогли? Забастовка их выручит? Сдали бы все акции, мы бы их продали — вот и деньги. Так нет же, упорствуют упрямцы. Кстати, Фома, ты все акции сдал?
Шириков. Нет. Чуток задержал.
Хватов. Для чего?  Эх, Фома, садовая ты голова! Я думал, ты передовик.   Тебе со старушкой квартирку из двух комнат готовил.  А ты? 
Шириков. Что же я?  Я всегда с вами, уважаю вас. Никогда не подводил.
Хватов. На этот раз оказался не со мной. Иди и сдай. Получишь квартиру,  и заработную плату  выдадут. Надо знать, за кого держаться. 
Шириков. Михал Савелич, я от вас отрываться не хочу. Чего-то на сей раз я не додумал. Пойду и сдам сейчас. Мне не втягость.
Хватов.  Иди-иди, Фома. Сделай, пожалуйста, доброе дело. Ты у меня, Фома, глаза  и уши. Прихватывай и вторую смену, не спеши уходить рано с завода — интересуют меня свежие твои новости, требуется знать, кто и что глаголет. На премии я не  поскуплюсь. За всеми не могу усмотреть — ты же знаешь, как я загружен, вот и помогай.
Шириков. Шириков, Михал Савелич, не подведёт вас.  Он понимает:  прошли прежние времена, теперь новые порядки.
Шириков уходит.

Хватов. Безголовый Фома. Скажи ему: бросайся в колодец — влетит туда.
В кабинет директора входит Лиля.

Лиля. Михаил Савельевич, просится к вам какой-то ваш друг.
Хватов. Это ещё что за оказия, Лиличка? Что за новождение сегодня? Ну, и денёк, милая? То один идёт, то другой…  Мы даже ни разу не поцеловались. Подойди, дорогая, ко мне. По-прежнему меня Михаилом Савельевичем величаешь.
Лиля. Я же на работе, Миша. Стараюсь быть официальной. (Целуются.)
Хватов. Кто там ещё? Пригласи, Лиличка. Может, дельный человек.
Лиля. Столбов, просится, Мишенька.
Хватов. О! Столбов?! Откуда он взялся? Давай его сюда, моя ты любезная!
Лиля. Сейчас, дорогой мой.
Лиля уходит. Входит Столбов.

Хватов. Данил Денисович! Вот так встреча! Проходи, уважаемый Данил Денисович. (Встаёт со стула и подаёт правую руку Столбову). Здорово!  Где же ты запропастился?
Столбов. Добрый день, Михаил Савельевич! Давно не встречались.
Хватов. Каким ветром тебя ко мне занесло?
Столбов. Нужда заставила. Сижу у разбитого корыта. Что делать, не знаю. Брошен
всеми. Нелепость какая-то по отношению ко мне. Когда  всё завершится, чёрт её  знает.
 Хватов. Помнишь, когда мы расстались? Я тогда с главой города автобусом 
— возил сдавать коров на мясокомбинат. Успевали брать. Пускали под нож советское сельское хозяйство. Представляешь? В автобусное окно смотрят не базарная Матрёна, а коровьи рога. Чудеса! Но это в прошлом. Куда ты после переворота улепетнул?
Столбов. Если всё рассказать, то недели не хватит.
Хватов. Коротко можешь? Мы же с тобой на бюро обкома всегда рядом сидели.  Друг с другом по всем вопросам откровенно делились мнениями. Не забыл? В  добрых отношениях слыли. Интересно знать, что  с тобой приключилось.
Столбов.  Когда пошла кутерьма, и первый секретарь обкома в Москву сбежал —  тебе это известно —  всё взвалили на второго секретаря, то есть на меня. Затем  я стал   первым секретарём, думал поработать, а тут  компартию запретили. Куда податься не мог ума приложить.
Хватов. Я за тобой визуально следил. Всё так и было. Потерял я тебя.
Столбов. Исчез с твоих глаз, Михаил Савельевич? Меня позвали в Зелёноград.  Я совершил глупость, дав согласие стать начальником  строящегося там тракторного завода.
Хватов. Разве плохо?
Столбов. Я тоже так думал, что нормально пристроился. Махина громадная — можно развернуться. Четыре тысячи только рядовых строителей. Месяц строим — душа радуется, потому что темпы высокими были.  Квартал проходит, а на счете пусто. Сунулся в банк, а там кредит под 200 процентов. Что делать? Пришлось брать, чтобы перебиться на время. Поехал в Москву за деньгами, а там  говорят: "Ваш завод не востребован. Тракторы  можно заграницей купить". Понятно, сразу же  деньгами обрезали. Строим, а в банке на счёте пусто.  Что предпринять? Взял да кое-что продал, но мало — рассчитаться с коллективом даже не сумел. Сократил штат, а строители, работающие и  уволенные, долги требуют через суд. Банк прижимает, налоговики одолевают. Голова кругом. Хоть в  петлю лезь. Стройка, известная на всю страну, в долгах, как в шёлках. Что придумать? Банкротить? Мне говорят: "Застрелись — всё простят".
Хватов. Ещё этого не хватало!
Столбов. Сейчас на стройке остались я, как начальник, да главбух с шофёром. Машин десять кирпича ежедневно продаём. Тем и живём.
Хватов. Ты, Данил Денисович, что-нибудь себе взял?
Столбов.  Каменную стену? Вообще я казённое не беру.
Хватов. Теперь честных  работников нет — каждый хоть что-то да припасёт для себя. Все хотят лихо жить.
Столбов. Чего у нас возьмёшь?
Хватов. На стройке нечего прикарманить? Дом себе отсобачь! Строй особняки и продавай.
Столбов. Ни копейки нет, чтобы что-то соорудить. К банку близко не подходи — должок большой весит.
Хватов. Сообрази, на чём можно руки погреть. Новостройку, говоришь, в центре  бросили?  Ты, Данил Денисович, что хочешь, то с ней можешь сделать? Так ведь?
Столбов. Михаил Савельевич, стоит ли голову ломать над этим? Пустое дело. 
Хватов. Постой-постой! Интересное дело может всплыть. За каким ведомством числится ваша стройка?
Столбов. В Зелёнограде новостройка не значится, даже говорить о ней не хотят, а в Москве её давно похоронили. Сбежать я решил с этого объекта.  Прими меня к себе на любую должность.   
Хватов. Вот как? На завод ко мне?  Что же тебе предложить? Главным инженером завода пойдёшь?
Столбов. Я не возражаю. Справлюсь ли я? У тебя конвейер, новейшая технология.    Я же привык только за баранку машины держаться, в новой технологии не разбираюсь.
Хватов. Толковый инженер из тебя не получится? Ты же институт окончил.
Столбов. Не выйдет. Всё позабыл. Честно признаюсь. Мне бы что-нибудь попроще. Для инженерных расчётов я не пригоден.
Хватов. Дворником пойдёшь?
Столбов. Михаил Савельевич, я же  семью голодом уморю.
Хватов. Тысячи дворников метут и не умирают.
Столбов. Подумай, Михаил Савельевич, как я буду выглядеть? Инженер, первый секретарь обкома за метлу взялся.
Хватов. Доуправлялись, выходит? Лихо! Неплохо бы тебе, Данил Денисович, хоть бы денёк тебе метлой помести, коли ты не знаешь, что с громадной стройкой делать.
Столбов. Как бы ты, Михаил Савельевич, на моём месте поступил?
Хватов. Я бы на таком объекте обогатился. Мешками бы деньги таскал.
Столбов. Кому нужна эта стройка? Её никто не купит.
Хватов. Я бы её и продавать не стал. Все корпуса выстроены?
Столбов. В полной готовности завод. Стекли окна, ставь станки и работай.
Хватов. Что тебе ещё надо?
Столбов. Для приобретения  станков денег нет.
Хватов. Деньги — дело наживное. Для чего голова у тебя?
Столбов. Как поступить, подскажи, Михаил Савельевич? Что бы ты сделал?
Хватов. Ничего сложного нет. Всё проще париной репы. Я бы на всю страну объявил: (произносит чётко и громко) через полгода в Зелёнограде войдёт в строй новый автомобильный завод; уже закуплена поточная итальянская линия; 20 тысяч первых легковых автомобилей будут проданы по заводской себестоимости тому, кто в течение двух месяцев  внесёт деньги авансом. Знаешь, Данил Денисович, сколько в стране полудурков, которые мечтают о даровщинке?
Столбов. Пойти на обман? Хочешь, чтобы я стал вором в законе без ковычек? 
Хапов. Теперь тьма воров без ковычек. Не беспокойся: много людишек добровольно рванётся к твоей сделке. Денег приплывёт море. Сам знаешь, спрос на легковые автомобили огромный. Кататься надаровщину желающие есть. 
Столбов. А потом?
Хватов. Суп с котом. О чём печалиться? Возьмёшь  билет на самолёт и улетишь в Израиль. Там тебя с твоей  женой и кучей денег примут. Будешь жить припеваюче. Что ты на меня тупо смотришь, как министр обороны на новый танк
Столбов. Это же афёра!
Хватов. Но денежная! Не рад, что станешь богатым? Что лучше? Стой с метлой, или в мешке куш твой? Хочешь обогатиться — обмани бедняков. Не раздумывай, братец. Зачисляю тебя в свой штат заместителем генерального директора по рекламе. Даю тебе ссуду, а ты берёшь меня компаньоном нашего общего дела.  Пойдёт? Пока ты никому не нужен, действуй смело и напористо! Когда разберутся, ты уже будешь на берегу Средиземного моря загорать.

ЗАНАВЕС

ДЕЁСТВИЕ ВТОРОЕ

На экране: обширное помещение приёмной гендиректора. Входят Ушаков и Серёгина. Постепенно действие переходит на сцену

Серёгина. Пришли первыми.
Ушаков. Уйдём последними.
Серёгина. Ты считаешь, Серёженька, зарплату нам не выдадут?
Ушаков. С чего бы для нас раскошелились, Надюшенька? Где твои акции?
Серёгина.  Дома.
Ушаков. Мои бумажки тоже в сундуке под замком. А что было сказано? Тот, кто их не сдал — враг завода, ему и зарплата тютю.
Серёгина. Нам за работу платят. При чём тут акции? Будем требовать оплатить наш труд. 
Ушаков.  Ты знаешь, Надюша,  в каком мире живёшь? У нас хозяин — барин. Захочет, выдаст деньги. Взглянет косо, выйдешь из конторы ни с чем. Я тогда в университете надумал, чтобы не голодовать, уйти из вуза — стипендию не выдавали, задерживали. Оказалось, на заводе та же петрушка, что и в вузе. Нет денег! А как жить?
Серёгина. А как хочешь. Можешь вытянуться, можешь калачиком в могилу лечь — никого это не интересует. Жаль, лучшие годы в прозябании проходят.
Ушаков. Большое счастье — это жить на свете.
Серёгина. Нас толкают не к наслаждению жизнью, а к сопротивлению.
Ушаков. Тех, кто толкает нас в бездну, теперь чтят, считают элитой общества.
Серёгина. Что делать, Серёжа?
Ушаков. Надо начинать с малого. Шаг за шагом идти к объединению. От крепкой семьи — к дружному сплочённому рабочему коллективу.  Я предлагал тебе, Надюша, жить вместе. Ты говоришь, подожди. Зачем время тянуть, любовь моя? Что мы от этого выгадываем? Жить врознь — на руку пресловутой нашей элите.
Серёгина. Что будем делать вместе? Чаи распивать? Я такую жизнь не хочу.
Ушаков. Чудачка ты, Наденька! Вместе чай вкуснее.
Серёгина. Вкуснее, но не сытнее. Голодным взглядом друг на друга смотреть?
Ушаков. Я всегда ненасытно гляжу на тебя. Помнишь, Надюша, нашу первую встречу?
Серёгина.  Как же! На катке первого января прикипели  друг к другу.
Ушаков. Никак не пойму: училась в параллельном классе, и я тебя не замечал. Почему? Увидел твои виражи на льду и обомлел. Глаз не сводил. Подумал: наверное, с ней приятно разговаривать. Но как подойти?
Серёгина.  Зазвучал вальс, и ты, Серёжа, пригласил меня танцевать. Осмелел?
Ушаков. Мало этого сказать, я пылал от жара, будучи загипнотизированным! Не помню, как двигались мои коньки, потому что я видел только твои голубенькие глазки.
Серёгина. Я стеснялась на тебя смотреть. Один раз взглянула и увидела клочок твоего чубчика из-под белой вязаной шапочки и хмурые чёрные брови. Подумала, за чем я пошла с ним танцевать? Чего он надулся?
Ушаков. Я был такой сердитый?
Серёгина.  Очень! Но утром я увидела тебя,  улыбающего, сияющего всем своим лицом. Ты стоял у нашего подъезд и ожидал меня.  Оторопела: какой веселый парень!
  Ушаков. Я заждался тебя. Боялся, что ты уже ушла в школу, поэтому очень обрадовался, когда ты открыла подъездную дверь.
Серёгина. Мы в школу шли и шутили бесконечно, очень  смеялись.
Ушаков. Хотя ничего смешного не было.
Серёгина. Весёлое настроение порождал смех. Скажи, Серёжа, после нашего приятного знакомства ты проявлял ещё хоть раз смелость.
Ушаков. О! Это случилось после окончания седьмого класса.
Серёгина. Расскажи, Серёженька, пока никого нет.
Ушаков. Стоит ли прошлое ворошить?
Серёгина. Давай, Серёжа!  Почему ты до сих пор умалчивал? Прошу.  Пожалуйста.
Ушаков. Надюша, ты забираешь у меня последнюю мою тайну.
Серёгина.  Умоляю, Серёженька. Ты заинтриговал меня.
Ушаков. Встретил в школьном скверике нашего директора, Ивана Ивановича. Он спрашивает: "Как сдал последний экзамен, Ушаков?" Отвечаю ему: "На пять, Иван Иванович". —  "К экзаменам хорошо подготовился. Надо походатайствовать, чтобы ты за отличную учёбу и активное участие в общественных делах отдохнул в "Орлёнке". — "Не беспокойтесь, Иван Иванович, я уже с Серёгиной еду в местный подростковый лагерь". Не знаю, почему выскочила у меня твоя фамилия.  "Это наша чемпионка школы по плаванью? Вы дружите?". — "Да-да, — выпалил я. — У меня большая серьёзная просьба к вам, Иван Иванович: переведите, пожалуйста, Серёгину в 8-й "А" класс". Он строго посмотрел на меня и спросил: "Вы дружите?" Я кивнул головой. Сам весь пылаю огненным жаром. "Серёжа, — ответил спокойно директор, — я двадцатый год директорствую. С такой просьбой ко мне впервые ученик обратился. Как думаешь, что я тебе, Ушаков, отвечу?".  Стою я ни живой, ни мёртвый.  Спрашивает меня директор: "Надя согласна?". Я закивал головой.  " Что ж, Сергей, хорошая дружба и отличная учёба — это честь для школы. Переговорю с классными руководителями и, скорее всего, выполним твою просьбу. Но поручение для тебя, Ушаков: подтяни Надежду по русскому языку. У неё по всем предметам  пятёрки, а по русскому — четвёрка. Не гоже для чемпионки школы. Совладаешь?" Я кивнул головой директору школы. "Спасибо, Иван Иванович! Ваш наказ я выполню обязательно.  Не подведу".
Серёгина. Ты хранил всё это в своей душе?  Почему?
Ушаков. Должна же у человека быть хоть одна маленькая сокровенность, его сердечная гордость, которая дорога ему.
Серёгина. Я, балда, не догадалась, что ты, Серёжа, решился на такой шаг. Пришла в школу, а девочки говорят мне: "Тебя, Надюля, перевели в 8 "А" класс. Прочитай приказ директора школы". Я ничего им не сказала, а сама подумала: "Серёжа очень  обрадуется!". А этот  Сереженька всё знал и молчал. Значит, ты меня по русскому языку по заданию директора подтягивал?
Ушаков.  А ты чьё поручение выполняла, натаскивая меня по химии и по  физкультуре?  Ни директор школы, ни я никогда не вспоминали об этом.  Доверие превыше всего. Я с тобой, Надёк, по-настоящему дружу до сих пор.
Серёгина. Когда тебя, Серёжа, жизнь поджала, ты случайно оказался на нашем заводе и в нашем цехе?
Ушаков.  Случайная закономерность, Надя. У тебя рано из жизни ушёл отец.  Мать тебя пестовала до института, но когда она умерла и ты решила завершить университет заочно, мог ли я быть в стороне, не находиться рядом с тобой, Надюша? Не отодвигайся от меня. Ты боишься, я тебя съем? Готов тебя целиком проглотить. Хочешь? Можно, я   только тебя поцелую.
Он  целует  Надю, в это время  в приёмную входит  Шириков.

Шириков. Во! Конторская любовь! Нашли, тоже мне, место!
Серёгина. Дядя Фома, что мы плохого сделали?
Ушаков. Будто Фома Шириков никогда этим не занимался!
Шириков. Я? В конторе? Никогда!   
Ушаков. Только в подворотне? Так, дядя Фома?
Шириков. Тоже мне,  сказал! Я всё делал по-людски — только на свадьбе впервые поцеловал свою невесту. К любовным делам мои родители очень строго подходили. Нас шестерых в семье растили: я, брат и четыре сестры. Мать строго следила за мной и за моим братом. Она наказывала  нам: "С девчонками не балуйтесь. Вы хотите, чтобы с вашими сёстрами поиграли да бросили?"  А я свою мать уважал и слушался, не перечил ей. Заговорились мы тут. Генеральный у себя?
Ушаков. Зачем он тебе нужен с утра пораньше? Не директор, а кассир зарплату выдаёт. Занимай очередь. Третьим будешь.
Шириков. Мне зарплата не нужна.
Ушаков. Во! Кто ты такой? 
Шириков. Зовут меня Фомой, а живу я сам собой.
Серёгина. Не в деньгах счастье. Правда, дядя Фома? Будь их у меня мешок, я бы не возрадовалась, потому что кругом бедняки —  их одним мешком не удовлетворишь. Нужно, чтобы все довольны были. 
Ушаков. Так ты, дядя Фома, от зарплаты отказываешься?
Шириков. Я давно её получил.
Серёгина. Так займи, пожалуйста, дядя Фома, хотя бы сотенную. Получу, отдам.
Шириков. Я давно всё израсходовал.
Ушаков. Привилегированный человек — зарплату и премию получил, а тут без копейки ходишь. Как это называется? Не пойти ли мне в дворники?
Шириков. Живи с гендиректором дружно, будет тебе и зарплата.
Ушаков. Я  с ним дерусь?
Шириков.  А кто к стачке призывал, Серёжа? Помнишь?
Серёгина. Не ты ли, дядя Фома, ему докладываешь об этом?
Ушаков. Опасный человек у нас появился.
Шириков. Вы на меня бочку не катите. Я этим не занимаюсь. Без меня  ему есть, кому  шепнуть. Понятно?
Ушаков. Учтём для будущего. Но нам известно: никому не выдали зарплату, а тебе, дядя Фома, даже премией поощрили. Нашли  деньги Ширикову. За что такая милость? Растолкуй, пожалуйста, нам, несведущим работягам. 
Серёгина. За красивые глазки. Мы такое унижение терпеть не хотим и призываем всех рабочих к протесту. Чего страшиться? Царское правительство боялось забастовок, а тут три месяца завод простаивает, и никого это не щекотит.
Ушаков. Американцы выручают. Всемирный торговый банк доллары  подбрасывает. Американцы не хотят возрождения России —  им конкуренты не нужны. Скоро без нас и сырьё наше станут добывать. Им, буржуям, Россия, её народ в горле стали — наши недра им покоя не дают. Вот и денежки выделяют, чтобы быстрее разорились, а сами золото, алмазы, нефть, газ из страны тащат, да и другое наше сырьё прут. 
Серёгина. Так и будут грабить?
  Шириков. Не боись, Надя, — остановят.
Ушаков. Чёрта два! И не попытаются даже. Телевизор разрывается: строят турки, помогают англичане, американцы щедро одаривают — все в долг дают, за то, что Россия беднеет. Пакостно, что все деньги России туда, в зарубежье, переправляют. Российский капитал лелеет экономику западных стран. Никто не просил оплачивать царский займ французам, сами вызвались, а золото, увезённое Колчаком, не требуем. Американцы вспомнили про ленд-лиз. Сталин ещё в войну заявил, что мы ленд-лиз кровью оплатили. Всю Европу от фашизма спасли, помогли прикончить японский милитаризм — жизни не жалели, а им этого мало — подавай для их экономик доллары без разговоров. Для нашего  машиностроения, для сельского хозяйства  денег нет, а для заграницы доллары находим.
Серёгина. И немалые.
Ушаков. Миллиардами их ублажаем. 
Шириков. Серёжа, ты в политику ударился. Думаешь, просто государством править. Дают, значит, так нужно.
Ушаков. Можно по кусочкам раздать Россию. Полякам подать триллион рублей за то, что они в 20-х годах десятки тысяч красноармейцев погубили? Оплатить Польше гитлеровскую расправу в Катыне? Отдать японцам острова, прибалтам  русские земли? Молдаванам, чехам мы должны, а то, что строили у них, экономику им подняли после войны и мир берегли — это не в счёт?  Куда наши денежки с завода уплывают? За границу. Оттуда к нам ссуды, инвестиции  с высокими процентами поступают. Куда это годно? Наши правители больше думают о Западе, чем о своих людях.
Серёгина. При царях Запад умело доил Россию, сейчас вновь иностранцы выжимают из страны всё, что им нужно.
Ушаков. И народ об этом не спрашивают.
Шириков. Россию не разоришь. Мы богатые.   
Ушаков. Что? Мы уже нищие. Сколько лет у страны не было денег на медицину, образование, культуру?
Серёгина. Зато всегда находили средства для телевидения, чтобы оболванивать народ. Прав Серёжа — у государства нет хозяина. За что получили почётные звания Горбачёв и Ельцин заграницей?  За предательство хорошо платят.   
Шириков. Ты, дева, думаешь, они предатели?
Серёгина. А кто, дядя Фома, по-твоему? Разорили народ. Отбросили страну на сто лет назад. Это сделали люди, любящие Отчизну? Для чего совершили переворот? Только для того, чтобы им бесконтрольно жить и благоденствовать с кучкой паразитов.
Ушаков.  Вся страна на грабителей работает.
Шириков. За них народ проголосовал, Что вам ещё надо? Талдычите непонятно что. На выборах голосуй, за кого хочешь. Альтернатива!
Серёгина. Танки выставили, пальнули из пушек по верховной власти, а потом кричали: "Нам гражданская война не нужна!". Вот такая была альтернатива! Где те бюллетени второго тура голосования за Ельцина? Он уже еле живым был, а нам его плясуном выставляли.  Бессовестно враньё за правду выдавали.
Ушаков. Учёные толковали: только при капитализме пирог делится справедливо.    
Серёгина. Кукиш с маслом видели? Большая часть — буржую, а беднякам —  объедки.
Ушаков. Такова их демократия. Весь народ надо было призвать к протесту.
Серёгина. Беда просто, что в стране свершается под диктовку США. Иностранные олигархи на бунты и грабёж в других странах в пользу Америки доллары отваливают. Это называют они свободой, приобщением к их пресловутой цивилизации. Жульничают во время выборов и кричат: "Это демократия!". 
Шириков. И пошло, поехало! Хлебом не корми, лишь бы потолковать о политике
Серёгина. Я вечером и утром ничего не ела. Голодная хожу. Свободен  желудок до икоты. Вот и  демократия — нечего жевать, так есть на что плевать. Неужели придётся нищенствовать? Где мои мечты? Думала, окончу институт, стану путешествовать. Увижу я океан? До Кубы и Индии мне не добраться? И южного солнце мне не видать? Скажите, куда шагает страна?
Ушаков. К шведскому и норвежскому социализму идём. Все социалисты кризисом подавились. США, Италия, Франция, Греция, Испания в долги влезли. Съели своё завтрашнее благополучие. Не веришь, Фома?  И мы туда же лезем. Скажи мне, где же наша сплочённость, рабочая солидарность? Выдохлась? Не может быть!
Заходит в приёмную гендиректора группа рабочих.

Быстров. Молодёжь нас опередила!
Соловьёва. Вы с вечера здесь, друзья-кролики?
Шириков. Кому делать нечего, может сидеть тут с вечера.
Ларин. Ты-то, Фома, ждёшь дарма?
Соловьёва. Кто сегодня последний в очереди за зарплатой?
Ябров. За второй зарплатой, Фомочка, пришёл?
Соловьёва. Никто не сказал, за кем мне очередь занимать.
Ларин. Будешь, Даша, за Фомой — он сейчас идёт домой.
Соловьёва. На фиг, Алёша,  мне блюдолиз сдался!
Шириков. Полегче, Дашенька, могу  на суд подать — сейчас это не возбраняется, а поощряется. Профсоюз тебя не защитит — не полагается.   
Соловьёва. Что такого я тебе, Фома, сказала? Не лежи зад директора, не буду тогда говорить.
Шириков.  Во! Слышали? Будете свидетелями. Оскорбление личности. Пусть она докажет на суде, что передо мной Хватов штаны снимал и я зад его лизал.
Все смеются.

Ларин. Заговорил Фома о личности, помолчал бы для приличности.
Ябров. Будто мы такие тюфяки, что ринемся его, оскорблённого, защищать. Чем ты, Фома недоволен? Тем, что недостаточно тебя словом огрели? Получишь больше, если не успокоишься. Ясно? Ты зачем сюда пришёл? 
Ларин. Чтобы подслушать, Яша, и директору  услышанное передать. 
Шириков.  Алёша, что ты городишь? Разве я позволю такое? Идти против коллектива? Ларин с пути съехал. Не ожидал я от тебя, Алёксей Ларин.
Серёгина.  Зря наговаривать он на тебя, дядя Фома, не будет.
Ушаков. Сколько раз тебя, Шириков, ловили на подслушивании, а ты всё ещё  отрицаешь. Не хорошо так поступать. Рот у тебя от сплетен давно в пушку.
Быстров. Оставьте Фому. Нам надо обговорить, пока лихой директор не пришёл. С  чего начнём? Сами понимаете, жить уже невмоготу.
Ларин. Виктор, объявится директор, заявим ему: на работу не выходим.
Ябров. Ты думаешь, Яша,  его этим испугаешь?
Соловьёва. Он обрадуется. У него мечта: выгнать всех за ворота и набрать новых работников, чтобы платить им мизер.
Быстров. Верно, Соловьёва. Это голубая мечта Хватова. Старые кадры — ему кость в горле. Послушных работяг хотел бы он иметь, чтобы  не перечили его своеволию.
Серёгина. Как ему удалось стать властителем такого огромного завода?
Ушаков. За бесценок всё досталось.   
Ябров. Ротозеями мы оказались. Нас же до него никто не обманывал. Привыкли верить руководству. Вот и поддержали проходимца.
Ларин. Прав Яша. Попробуй теперь к нему подступиться — пальцы откусит.
Быстров. Не паникуй, Ларин. Доберёмся и до него. Самое скверно то, что мы в заложниках у Запада. Свою мощную промышленность похерили, трудовые коллективы разогнали, кое-как перешли на отвёрточную технологию — собираем зарубежные машины. Таких заводов, как наш, в каждой области единицы остались, а десятки погублены. Нам надо быть примером для других и решительно отстаивать свои права.   
Соловьёва. Давай, Витенька, начинай. Так жить нельзя. Сдерживаю себя, чтобы не идти к мусорницам и не собирать отбросы — шаром покати дома, ничего нет. Дети из школы приходят, не знаю, чем кормить. Хоть стой и помирай! Сама есть хочу до ужаса!
Шириков. А ты, Дашенька, ложись в больницу — там пока бесплатно кормят.
Ларин. Жидким супом и светлым чаем? Так, Фома? 
Шириков. Ты, Алёша, вечно недоволен. Я правду говорю. В сёлах пенсионеры
зимой экономят пенсии, укладываясь на больничную койку. Поэтому там лечебницы закрывают. Об этом никто-нибудь, а сама министр об этом сказала. И зачем старьё лечить?  Одни расходы.   
Ябров. Не только до нас, но и до пенсионеров добрались. Уморить их, и пенсии
платить не надо. Вот их демография с нашей географией. Что ценится в стране? Человек?
Быстров. Нет. Деньги! 
Ябров. Мозгуй, Виктор. Вся надежда на тебя. Надо что-то предпринимать. 
Ларин. Кругом шантаж.  Возьмите выборы.
Ушаков. О выборы! Голосуй, иначе проиграешь.
Серёгина. А что нам предлагают? Гнилым яблоком, клоуном из ЛДПР довольствоваться? Что ещё?
Ушаков.  "Правое дело".  Грабят и ещё право ищут.
Шириков. "Справедливая Россия" — во!
Ябров. Попал. Фома, пальцем в небо! В Социнтернационал партия вступила. А кто этот Интернационал кормит? Знаете? Это такая партия, как наш  Шириков. 
Ушаков. Не стоит говорить о выборах. Это же игра с напёрстником — сколько не
протестуй, сколько не голосуй, проценты те же, что до выборов наметили.
Соловьёва. Правильно, Серёжа, а потому надо думать. Раскинь свои мысли, Витя.
Быстров. Надо в избирательные комиссии направлять рабочих, честных людей.
Закис наш профсоюз. Где он? Свобода, демократия — всё не для нас, тружеников. Нет у нас солидарности. Повышают налоги, тарифы, прут миллиарды за границу,  богатеют олигархи, а мы молчим. Где рабочая зрелость, где наша решимость?
Ларин. Много пыхтим.
Серёгина. А на месте стоим. 
Быстров. В наше время трудно быть человеком.
Ябров. За людей стали считать жуликов. Сколько их развелось?!
    В приёмную конторы входят Хватов, Лиля, Слабоухая, Бабкина.

Лиля. Сколько здесь людей набралось!
Быстров. Нас ещё людьми считают.
Хватов. Почему конвейер бросили, Быстров, Ябров? Что за разгильдяйство?
Шириков. Они работать не хотят.
Хватов. Это ещё что?!
Соловьёва. Какая работа?!  Живот к хребту прирос.
Хватов. Чтоб у тебя язык отсох, Соловьёва! Работать надо, чтобы получать.
Ябров. А мы что делали? За полгода ни копейки нам не выдали.
Ларин. У нас накоплений нет. Перебиваемся с воды на квас. Забыли, когда 
в магазин ходили. У каждого есть семья, которая ежедневно ждёт дома работника с нетерпением, с надеждой, что он придёт не с пустыми руками. 
Ябров. Извольте выдать денежки нам.
Хватов. Деньги?! Вы три месяца бездельничаете. Могли бы и в другом месте
заработать Чего ждёте, скажи мне, Яков Ябров?
Быстров. Деньги ждём. Пока мы ничего другого не требуем.
Хватов. Пока? А что потом? Деньги получите и гулять пойдёте? Так?
Быстров. Главное — зарплату выдайте, а куда мы с деньгами пойдём, это личное дело каждого.
Ушаков. Требуем заплату за 6 месяцев, для этого  мы сюда и пришли.
Хватов.  Помолчал бы, Ушаков, — ты не на флоте. Зарплату тебе? Были бы
деньги, почему бы  их не выдать?! Что скажет мне мой министр финансов? Почему не рассчитали рабочих до сих пор?
Слабоухая. На счетах у нас денег нет.
Хватов. Как так? Какая причина?
Слабоухая. Завод стоит. Нет комлектующих. Ничего не продаём.
Хватов. Объясни, министр нашего двора: почему кооперация  у тебя заглохла?
Бабкина. Мы всем должны, поэтому смежники нам ничего не поставляют.
Хватов. Почему, госпожа Бабкина, меня об этом в известность не поставила? Я
выговоряку  тебе вкачу, Галина Ивановна. Вырву я у тебя…  Не буду принародно называть что.  Давно я с тебя, Галина Ивановна, стружку не снимал. Бартер забыла? Я разберусь. (Рабочим). Расходитесь. Деньги будут.
Соловьёва. Михал Савельевич, у меня дети с голода плачут.
Хватов. Поплачут и перестанут. Где я тебе деньги сейчас возьму? Выверну свои карманы — в них ни копейки не найдёшь.
Ларин. Отпустите нам машины, мы их продадим, и деньги появятся. На шестерых — одну. Вот и выход из положения.
Хватов. Может быть, Ларин, её к крылечку твоего дома подогнать?  Придумал! Галина, есть у нас для  продажи автомобили?
Бабкина. Нет, Михал Савелич.
Ябров. Есть! Сотня легковых машин стоит на заводском  дворе.
Бабкина. Это для бартера приготовлено.
Хватов. Ясно, Яков? Всё вы видите, всё вы знаете. Беспокоитесь. Будто мы спим и не хлопочем. Руководство завода, я, как генеральный директор, день и ночь думаем, как вывести предприятие из тупика. Сейчас вот снова начнём обмозговывать. Мы все проблемы порешаем и вам сообщим. Расходитесь. Работать надо.
Быстров. Издевательство над рабочими не допустимо.  Такое терпеть больше невозможно. К прокурору пойдём.
Хватов. Куда хотите, туда и идите. Прокурор вам денег не даст — он только бумаги выдаёт.      
Ябров. Не поможет прокурор, выше будем писать.
Хватов. Правильно поступите. Молчать нельзя. Об этом гремите вовсю. Пусть
знают, какое тяжёлое положение на заводе.
Серёгина. И узнают. 
Рабочие уходят.

Хватов. Будто бы на верху неизвестно, что у нас творится! Без эксцессов
капитализм не построишь. Не захотели жить при коммунизме, радуйтесь: пришёл капитализм. Бога хвалите, что нет у вас на хребте феодала. Злитесь на нас — пустое дело.  В наших руках газеты, телевидение, радио. Журналисты из говна конфетку слепят.  Так покажут язвы тоталитаризма при социализме, такую разукрасят сладость капитала, что  проклянёшь тот строй, при котором жил.  Преподнесут смачно, что невольно скажешь: какой болван тогда был — жил  и не видел, не знал ничего.  Наша интеллигенция в то время с голоду пухла, в очередях стояла и молчала — некогда было трепаться языком. О колбасе мечтали.  Так ешьте теперь — всякими   продуктами завалены магазины, и очередей нет. Объелись?
Бабкина. Так колбаску им не на что покупать — вы же, Михал Савелич, деньги не выдаёте, поэтому и лежат сосиски, сардельки, краковская, докторская колбасы и прочая чепуха. Ведь так?
Хватов. На этот раз ты, Галина, прёшь  не в унисон. Есть захочешь — найдёшь деньги! Никто без копейки не живёт. Думаешь, у них в заначке ничего нет? Больше плачутся, что бедны, а раскошелиться не хотят. Холодильники пустыми не бывают.
Слабоухая.  Почему люди помойки проверяют? Причина одна — не хотят работать. Можно всегда где-нибудь пристроиться. Иди и торгуй. Никто не запрещает.
Хватов. Правильно, не  надо прибедняться. Учитесь, разлюбезные,  у журналистов жить по-новому: У них  всегда чисто. Мастера своего дела!  Умеют себя показать и жизнь нашу с хорошей стороны преподносят. На экране такое меню сварганят — пальчики оближешь. (Обращается к Слабоухой).  Мария, у нас, правда, денег нет?
Слабоухая. Куда им подеваться, — твоих указаний, Миша, по их расходованию не было. Выдали зарплату только кое-кому из ИТР и закрыли ведомости.
Хапов. Деньги нам на другие дела нужны. Мы назло всем буржуям мировой пожар раздуем! Лихо! Такое сотворим, что удивится весь мир! Нас ещё узнают и увидят.
Бабкина. Интересно, что же произойдёт?

ЗАНАВЕС
 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


На экране силуэты Хватова и Боброва. Слышен Голос Хватова: "Это мы пропустим — нет ничего интересного. Шла возня с рабочими. Успокоили их, в конце концов. Ждут лучших времён. Стоп! Это надо посмотреть, чтобы понять,  как гендиректор о своих тружениках позаботился". 
Появляется на экране вид на базу отдыха "Солнечный вихрь".  Демонстрируется её холл. Небольшой бассейн с фонтанчиком. Огромный аквариум с плавающими рыбками. Большая клетка с птичками. По углам расставлены чучела  архара, изюбра, кенгуру, тигра. Справа стоит полированный столик, на нём поставлены хрустальная ваза с фруктами, два узорчатых бокала.   У  стола несколько плетёных кресел. Стены увиты растениями. По лестнице спускается с верхних этажей Лиля, её приветствует Хватов.

Хватов. Ангел мой небесный! Я жду тебя. Как мои апартаменты, милая?
Лиля. Нет слов! Я поражена! Обошла весь спальный корпус, и диво — кругом. Кто не видел рая, может посмотреть его. Какие лоджии, холлы! Стены в росписях. Не хочется покидать их. Чуден каждый уголочек!  Всю свою душеньку сюда ты,  Мишуленька, вложил. Я восхищаюсь тобой, мой дорогой! Какой ты у меня молодец!
Хватов. Тебе, Лиличка, понравилось? Ты восхищена? Это всё для тебя, дорогая. Будем  жить в блаженстве, в роскоши. Мы элита страны!
Лиля.  Создан настоящий благоуханный рай. Я такого сверкающего чуда не ожидала.  "Солнечный вихрь" обязательно покажем по телевидению, пусть увидят, как Михаил Савельевич Хватов заботится о рабочих, об их отдыхе и здоровье. Пусть сверкнёт на экране телевизора генеральный директор Хватов!
Хватов. Я? Там? Неплохо! Я до этого не додумался.  Начнут показывать "Солнечный вихрь", конечно, и меня, Лиличка?
Лиля. Да, милый мой. 
Хватов.  Это же здорово! Умница ты у меня! Увидят и запомнят Хватова. Будут знать, каков я из себя. Депутатом, без слов, изберут. Скажут: "Это тот самый Хватов из "Солнечного вихря"? Он?". Подмаслить избирателей, кучу всего наобещать им — тогда всё обязательно пойдёт и поедет. Журналисты телевидения! Кто из них не любит красную икру? Я их так угощу, и они такие картинки покажут, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Пусть живут на халяву!  Перед выборами можно каждому телевизионщику по одному  автомобилю пообещать. Лишь бы  беспрерывно маячил Хватов на экране.  Такое   шоу я  заварганю! Удивлять, так с песнями
Лиля. Далеко, Мишенька, пойдёшь.
Хватов. А что? Я и  губернатором стану. Работа непыльная. Только распоряжайся:  это — тебе,  это — другому, а мне — в первую очередь.  Добивайся трансфертов в Москве да говори: этого делать нельзя, а это — можно. Похваливай везде себя да бизнесменов, и экономика региона  взлетит вверх.
Лиля. Губернатором? Это неплохо. Михаила Савельевича будут каждый день по телевидению показывать! Забавно!
Хватов. А что? Я смогу быть губернатором. Чего сложного? Разъезжай по объектам, смотри в объектив телекамер да говори, что всё прекрасно да обещай — всегда будешь хорошим.   Работёнка губернатора проста! Основное — это делёж денег между поселениями. Были бы трансферты, а раздать купюры несложно!  Умей кое-кого ублажить на верху — тогда и трансферты придут, и оставят тебя на три-четыре срока — правь  преспокойненько. Стращают коррупцией. Пустяки! У нас крупных жуликов не садят.  Коррупция вредна для маленьких людей, а на самом верху её не видать.
Лиля. Настоящая истина! Тебе бы, Мишенька, куда-нибудь повыше.
Хватов. Я же сказал: я бы в губернаторы пошёл. Пусть меня заметят. Жил бы в Лондоне, а зарплату получал бы из России. Часто ли наш брат, бизнесмен, например, заседает в Госдуме? Ему же не до Думы — некогда, его интересует только бизнес. Такой депутат умеет  взять и знает, кому дать. Поэтому  и живёт вольготно, и зарплату у него приличная.  Мне бы в такие щиблеты влезть!   В Госдуме или где там высокопоставленное лицо на всю страну заявило:  "Я прежде думаю о себе, потом о семье, а после о государстве". При большой зарплате так и живут. У них на голове густо, а в самой башке пусто. Жить скромно стыдно, так что заживём с тобою, Лиличка, роскошно, лихо!
Лиля. Я ошеломлена, дорогой. Голова кругом идёт. Такое и во сне не снилось.
Хапов. Разумеется, дорогая, узнаешь, в чём суть великолепия. Будем проживать  в тиши раздольно. Смотри, какой "Солнечный вихрь" я создал для тебя!
Лиля. А я думала, это диво для заводского коллектива. Придётся мне разорваться: день — на  работе, а утрами и вечерами о базе отдыха и особняке придётся беспокоиться. 
Хватов. Твой масштаб, Лиля, — домашний очаг. О своей службе позабудь.
Лиля. А убирать сколько! За десять дней пыль стереть не успеешь.
Хватов. Об уборке не печалься, моя хорошая. Мы  будем с тобой отдыхать, а
порядок наведут работницы. К вечеру к нам понаедут гости. Мы с ними в картишки перебросимся, досыта наговоримся, попьём винца и разойдёмся. Скучать не придётся. 
Лиля. Не каждый  же день будем принимать гостей?
Хватов. А что нам мешает? Кухня оборудована. Ты её видела? Нажимай только кнопки. Автоматы картошку чистит, посуду моют. Всё просто, дорогуша.
Лиля. Но всё равно потребуется время — полдня  уйдёт  на приготовление. Не одной  же картошкой будем их угощать, Мишенька? 
Хватов. Понял, о чём ты, Лилёчик, беспокоишься.  Ничего, милая, тебе готовить не придётся. Наймём целый арсенал кухонных деятелей: Денег у меня  хватит. Я не жалею долларов для себя — люблю жить на широкую ногу. Пусть узнают Хватова.  Позавидуют, как я  купюры умею добывать. Шик, блеск и треск — такой я простой, а богатый. 
Лиля. Хватка у тебя крепкая, Миша: за что уцепишься, от того тебя не оторвёшь.
Хватов.  Бизнес упрямых и ловких любит. Если ты у друга не оттяпаешь руку, то он твою оторвёт. Хочешь жить — умей вертеться.
Лиля. Береги себя, милый. Сильно не рискуй!
Хватов. В наших делах — риск благородное дело.
Лиля. Ничего не боишься. Мишенька. Ты отчаянный.
Хватов. Отчаянного бьют нечаянно.
Лиля. Этого я и боюсь. Что я буду делать без тебя?
Хватов. Брось понапрасну грустить. Никто нас не вышибет из седла. Такая поговорка у майора была, я  её у него перехватил. Теперь я гусь лапчатый. Меня просто так не возьмёшь — все законы меня защищают. Я капиталист — до самой скважины!
Лиля. Замечательно, что правовая защита есть. Можно ни о чём не беспокоиться. 
Хватов. Забота должна быть только о себе,  Лиля.
Лиля. У нас сегодня приём гостей? Кто, интересно, прибудет? 
 Хватов. Ты, душечка моя, не догадаешься, кто явится к нам сегодня.
Лиля. Губернатор?
Хватов. Ошибаешься, моя милая. Придёт время, глава области побывает у нас. Мы его не обойдём, примем обязательно по-царски.
Лиля. Кто же тогда? Директора? Говори, Миша. Я же должна знать. От кооперации подъедут?
Хватов. Нет. Своих рабочих я позвал.
Лиля.  Зачем?
Хватов. Пусть посмотрят, как я о них забочусь. Первые заезды на базу отдыха  — для  заводского коллектива. Всё лето проведут здесь мои рабочие.
Лиля.  Отдых им  дорого обойдётся. Они согласятся с высокой ценой?  Поверь мне, из-за высокой стоимости путёвки они откажутся от "Солнечного вихря".
Хватов. А заводской фонд помощи для чего? Бесплатные получат путёвочки.
Ляля. Всё ты, Мишенька предусмотрел. Жаль, конечно, что сегодня скучная публика здесь появится.
Хватов. А что? Придумать другое? Пригласи я кого-либо на отдых, заводчане сразу бы зароптали: директор гулянку развёл. Побывают тут, не будут обращать внимание на "Солнечный вихрь". Поймут, что  гендиректор  умеет делать деньги.   
Лиля. Что же им приготовила кухня?
Хватов. Зайди в столовую — там стол ломится от яств.
Лиля. Правда? Пышный обед  заказал? Ты для них ничего не жалеешь. Стоит ли? 
Пойду, посмотрю и оценю. 
Лиля уходит.

Хватов. Непосредственная женщина. Сколько у неё наивности! Цельная натура — 
белый лист для меня. Мои поступки одобряет. Я из неё царицу сделаю. С её удивительной фигурой и моей хваткой заживём лихо. С ней весь мир объезжу, побываю на всех  континентах.  Только, Лилек, держись за меня! 
Появляется Свистунов.

Свистунов. Свистунов тоже вас, Михал Савелич, во всём поддерживает.
Хватов. Ты, Иван, хорошо всё замечаешь. Умеешь и подслушивать?
Свистунов. Такая у меня должность, господин генеральный директор.
Хватов. Всё ли у тебя ладно? Для чего сюда явился в выходной день?
Свистунов. В наших войсках порядок. Все дырки в заборе давно забили, и
не уносят запчасти. Вы это знаете. Новых проёмов в ограждениях нет, так как понимают, что им самим придётся их заделывать, да и работы могут лишиться.
Хватов. Сегодня ночью автомобиль увели. Знаешь? Доложили тебе? Разобрался?   
Свистунов. Гражданин начальник, вы напраслину мне на уши не вешайте. Такого
не было, и не могло быть — у меня охрана железная. Мать родную проклянут, но стащить с завода ничего не дадут.
Хватов. Ты прав. Бесконечное воровство прекратилось. Но, говорят, начальник
охраны прёт с завода всё, что ему захочется.
Свистунов.  Настоящие враки, гражданин начальник!
Хватов. Но сообщают  же мне.
Свистунов. Если что и увожу с заводского двора, то только с разрешения
бухгалтерии, только  с оплатой за взятые мною на заводе предметы.
Хватов. Ой, ли? В такой честности я сомневаюсь основательно.
Свистунов. Правильно делаете. Сомневайтесь не во мне, а в своих подпевалах, которые вас, господин гендиректор, окружают. Они мать родную продадут, но для себя обязательно урвут. Не верите?  Особенно яры схватить чужбинку Слабоухая и Бабкина, да и Лиля не отстаёт от них. Живёт  с вами в особняке, а тащит в свою квартирищу  всё, что ей под руку попадёт. Чего только в квартирёнке у неё не найдёшь! Разве только что нет кузова от легкового автомобиля, а запчастей для него — полный комплект, да и не один.
Хватов. Ты, Иван, говоришь такое про Лилю?! Она ест и пьёт всё моё, живёт на полном моём обеспечении. Подворовывает? Не верю. Она моя гражданская жена.
Свистунов. Считает, видимо, что у неё непрочная основа, вот и греет руки, пока огонёк горит.  А вы в неё уверовали, гражданин начальник? Бабы умеют обхаживать нас, дураков. Они, как щучки, не поймаешь, но если за палец схватят, не оторвёшь, просто так их не возьмёшь — очень скользкие.   
Хватов.  И мой "Солнечный вихрь", прибавь к этому: краше любого дворца — личный трёхэтажный особняк, и три квартиры в городе, автомобильный завод, пять легковых машин — всё в  её собственность войдёт после регистрации брака. Этого мало?!
Свистунов. Если зарегистрируете…   Ещё когда это будет! Пока для неё маловато.
Хватов. Откуда ты всё взял? Нас стравить хочешь? Так?  Да?  Наговариваешь?    
Свистунов. Под каждым их столом  я  прилепил жучок для прослушки — без этого в наше время нельзя. Могу дать вам эти записи. Слабоухая негодует, что она вами забыта, а раньше с ней неразлей-вода были, вашей любовницей слыла. Я, начальник охраны, не подхалимничаю, а стерегу гражданина начальника от напасти.  Предан вам до мозга костей, господин генеральный директор. Опасность угрожает вам  огромная.
Хватов. Ты предлагаешь мне от них избавиться?
Свистунов. Я ничего такого не говорил. Решать такие вопросы моему начальнику. Моё дело — сообщить, и отойти в сторону.  Они продолжают  считать, что с ними всё тот же Хапов, который раньше много чего нахапал и продолжает хапать.  Бабкина завидует, что ей мало досталось. Она и с рабочими при любом случае тарахтит на эту тему.
Хватов. С рабочими, говоришь? Этого ещё не хватало! Каких негодниц я пригрел!
Свистунов. Затаились бабёнки, они готовы к рывку.
Хватов. Выходит, я должен от них освободиться.
Свистунов. Я тоже так думаю
Хватов. Вот так начальник охраны! Нелёгкую задачу ты поставил перед своим  генеральным директором. Только это хотел мне сообщить?
Свистунов. Разве этого мало? Послушайте записи, узнаете, что про вас говорят. (Передаёт диски с записями).
Хватов.  Если это правда,  как мне всё расхлебать? Уж очень многое они знают. Вот так Свистунов! Насвистел ты мне порядочно. Выходит, я благодарить тебя должен?
Свистунов. Благодарности мне не нужны. Мне бы пистолетик по рангу чина. А то хожу, как теннисист с ракеткой, да и автомобильчик не помешал бы.
  Хватов. Вон ты каких премиальных захотел! Больше ничего не надо?
Свистунов. Многого не прошу. Поймите меня, я начальник, а хожу без кобуры.
Хватов. Застрелиться хочешь?
Свистунов. Я не совсем свихнулся, чтобы такую дуру спороть. Для работы  потребность. При моей должности без оружия нельзя. Иной раз кое-кому неплохо бы под нос сунуть пистолетик, а его у меня нет.
Хватов. Личное оружие для тебя — вполне разрешимая задачка, связи в органах у меня есть. А об автомашине подумаю, решат твои записи. Если всё, что ты здесь говорил, правда, получишь машину. Только не забывай о крутом повороте у завода, чтобы не нырнуть самому в кювет. Дошлый ты — до невероятных вещей можешь докопаться. Иди и думай, как помочь своему начальнику — зарабатывай автомобиль и пистолет. 
Свистунов. Премного благодарен, господин генеральный директор нашего завода. Я служу вам со всей преданностью. 
Свистунов уходит.
Появляется на экране голова Хватова и раздаётся  его голос: "Никакого криминального разговора у меня, товарищ полковник, с Ваней Свистуновым не было". Голос Боброва: "Зато пошли происшествия за происшествиями". — "Я тут причём?" —  задал вопрос  Хватов. Бобров ответил: "Будем разбираться. Смотрим  дальше киноэпопею".
На экране: обстановка кабинета гендиректора.

Хватов. Не было печали, так черти накачали. Разгадал их чертяга Свистунов! Женщины в заговоре! Моя Лиличка с ними? Чего ей не хватает? Я пылинки с неё сдувал. Царицей хотел её сделать, мать её возьми.  Сумели хитрованы её втянуть? (Задумывается). Если я зарегистрирую с ней брак, то могу лишиться жизни? Безобидная дама оказалась строптивой. А эти? Я их всех переиграю. Хлебнут девы Хватова и Хапова. Мало им отваливал? Друг Миша, живи и оглядывайся. Золотое времечко: станешь  богатым, будешь горбатым? Чёрт их побери! Мои близкие сослуживцы первыми изменяют. Вертись, Мишка, но не надсадись. С кем бы всё обговорить?   
Появляется Столбов.

Столбов. Моё почтение, уважаемому генеральному директору автозавода!
Хватов. О-о! Я только что тебя поминал. Лёгок на помине, как чёрт в овине. Давно не появлялся, Данил Денисович, хотя значишься в моём штате и зарплату я тебе плачу. Здорово!  Где ты застопорился? Я горю нетерпением узнать.
Столбов. Всё там же, Михаил Савельевич, в Зелёнограде. Ох, и петельку ты на меня накинул! Ума не приложу, что делать. Ночами не сплю.
Хватов. Попался?
Столбов. Хуже! 
Хватов. Что может быть хуже?!
Столбов. Деньги дуром прут. Беда одна!
Хватов. Чего испугался, Данил Денисович? Разве деньги могут быть бедой? Без них плохо, а с деньгами жить можно. Выкладывай поскорее.   
Столбов. Получил я всё-таки в свои руки недостроенный тракторный завод. В городе даже обрадовались, что я с них такую обузу снял — за бесценок отдали. Твои деньги, Михаил Савельевич, выручили. В цеха не поставил ни одного станка, а рекламу дал. Понимаешь, поверили!
Хватов. Я тебе что говорил? На даровщинку много найдётся охотников. 
 Столбов. Повалили клиенты с деньгами. Днём и ночью атакуют — боятся опоздать. Троих  ещё принял в бухгалтерию для приёма валюты.  Не успевают купюры раскладывать, а не то, чтобы считать. Пришлось ещё пятерых брать на работу.
Хватов. Вот как! Я это знал.
Столбов. Куда деньги  девать — ума не могу дать.
Хватов. Чего ты, дорогой мой, испугался? Мы найдём им место.
Столбов. У меня нет сейфов для хранения. В банк не стал сдавать, чтобы не засветиться. Что делать с ними, не знаю. Я полную машину ими забил и привёз к тебе.
Хватов. Какое горе у тебя, дорогой Столбов! Впервые вижу плаксу с деньгами. Заезжай с ограды, выгружай в комнату, а я обеспечу тебя сейфами, охрану поставлю — всё, что тебе нужно. Не беспокойся — мы же компаньоны.
Столбов. Не сомневаюсь, сумеешь сохранить деньги. Завтра ещё  привезу.
Хватов. Да ну!?
Столбов. Мне бы машину пообъёмнее.   
Хватов. С такими деньгами не мог приобрести машину?
Столбов. Я боялся открыться. Страшно показаться на рынке. Всё время кажется, что за мной следят.   
Хватов. Не горюй — я тебе "Москвич-каблучок" дам. Подойдёт?
Столбов. Самое то! Никогда не думал, что столько полоумных в стране. Тащат валюту днём и ночью, денежные переводы замучили. Долларов полно, даже юани есть.   
Хватов.  У меня здесь с деньжатами не мешкай, быстрее управляйся и уезжай — сюда скоро подойдут рабочие, а у нас всё должно быть тихо, скрытно. Убери из актива эту  Бабкину. Опростоволосилась она. Свистунова в правление впиши.
Столбов. Его?
Хватов. Очень деловой.  Без него я бы завод потерял. Потом тебе всё расскажу. Данил Денисович, ты представляешь, какое мы дело затеяли? У  нас в руках может оказаться полстраны!
Гаснет электросвет, снова  загорается. В кабинете — Хватов и Бобров.

Хватов. Вот такие пироги.
Бобров. Дальше кинокадры есть?
Хватов. Полно. У Хватова всё имеется. Я ничего не скрываю. Открытость  — веяние нового времени. Капитализм ничего не боится. Так, товарищ полковник?
Бобров. Разговор ни к чему — времени мало.
Хватов. Согласен. Пожалуйста, товарищ полковник.
Бобров. Какой я вам товарищ? Перестаньте меня так называть, гражданин Хватов.
Хватов. Гусь свинье не товарищ. Понимаю.
Гаснет электросвет, высвечивается на экране база отдыха.

Хватов. Что-то труженики мои задерживаются. Придут? Думаю, должны. Вот один из них уже появился.
Является  Шириков.

Шириков. Моё почтение, Михал Савелич! Какую красоту вы соорудили! Не узнаю базу отдыха. С внешнего вида она замечательна, а внутри, наверное, вообще можно  обалдеть. Похорошел наш родимый заводской санаторий.   
Хватов. Да, была база ваша, стала нашей. Я тебе, Фома, больше премии не дам.
Шириков. Это почему, Михал Савелич? Чем я вас прогневил?
Хватов. Что задумали мои девахи? Молчишь? Скрываешь их?
Шириков. Нет. Я пришёл вам про них рассказать.
Хватов. Вот хитрец! Найди ещё такого! Не спроси его — он бы промолчал. Говори.  Заговор они затеяли? 
Шириков. Вы уже знаете? Я же ничего никогда от вас не таю — вы же генеральный директор. Раскрылись они. Не в кабинете, а в скверике о вас говорили — боялись, что их "жучок" подслушает. Они его распознали. На вас думают.
Хватов.  Пронюхали. Наверное, пройдоха Бабкина  их  высмотрела.  Знаешь, о чём они толковали? Выкладывай.
Шириков. Хотят, чтобы вы не были генеральным директором. Такое задумали.  Если вас убрать с завода, то они с вашей первой женой договорятся. Она учительница, управлять не сможет. Дочка ваша ещё мала, увлечена музыкой — ей завод до Фени. Придётся им, девам, командовать. Такие у них планты.
Хватов. Они решили убить меня?
Шириков. На такое пойти, я думаю, пока  боятся. У них хитрый замысел. Девы каначили Лилю, чтобы она быстрее заключила с вами брак.
Хватов. Что это им даст? Хозяином остаюсь я.
Шириков. Ан нет. Хороший адвокат, считают бабёхи, поможет высудить при разводе половину стоимости завода вашей жене и дочери, через полгода и Лиле надо что-то дать. При таких обстоятельствах легко вас лишить поста гендиректора завода.
Хватов. Я жене выплачу деньгами.
Шириков. Согласится? Заговорщики мутят ей голову, чтобы она деньги не брала. 
Хапов. Хорошо, что ты меня предупредил — премию  ты, Фома, заработал. Мою новую  женитьбу — по боку,  без развода обойдусь. В дурочках останутся мои бабёночки. 
Шириков. И этот вариант они предусмотрели. Уже переговорили с вашей первой женой о разводе и о переделе имущества. Не вы, а она подаст на развод.
Хватов. Спешат? Боятся опоздать? Не учли одно: у  меня деньги,  которые решат все спорные вопросы.  Не понимаю только, для чего Лиле засовывать голову в капкан?
  Шириков. Ей женщины мозги запарили: зарегистрируйся и через полгода подай на развод, станешь мощной хозяйкой — все партнёры будут у твоих ног. Успешно пойдёт бизнес, можно её и в губернаторы двинуть, а там и до президента  один шаг — впервые женщина у нас  возглавит страну.
Хватов. Вот как! Ничего себе! Лиля — президент России! Хороши цветочки на моей клумбе.
Шириков.  Особенно напирает её на такой поворот Бабкина. Она рисует ей яркую жизнь. Разукрашивает ей предстоящую житуху невероятную.
Хватов. Выходит, я для Лили никто? А безработной она не хочет быть? Не сходить ли тебе, дорогая,  на панель, чтобы не убыло в кармане? Всех разгоню! В первую очередь — Бабкину. Подбивают Лилю на подвиги. Я им такое устрою! Как ты всё разузнал?    
Шириков. Я в скверике подметал.  Они увлеклись и не заметили меня.
Хватов. Ловко ты, Фома, распознал дурёх. Как Свистунов решился на  жучки? 
Шириков.  Я ему подсказал, чтобы раскрыть их таинства.  Особая злость у него на Слабоухую. Говорит Свистунов, тысячи подгребает под себя, а на дело у неё рубль не выпросишь. Он знает, когда и сколько денег она присвоила.
Хватов. Сумел раскусить её финансы?
Шириков. Хитрец из хитрецов этот Свистунов — без мыла в душу влазит. Без году на заводе, а почти всех знает. Завёл связи с банком, наш кассир в нём души не чает. Кругом у него друзья да товарищи. Быстро освоился. Остро следит за Бабкиной, а она — за ним  Друг друга не переваривают. Живут, как кошка с собакой. Грызутся часто. Иван и меня заставил ему прислужничать: то принеси, то поднеси, там подслушай.  Ловко ко мне подкатился, не заметил, как выложил ему тайные женские шептания
Хватов. Закончим разговор — к нам подходят. Ты, Фома, заслужил три премии.
Подошли к базе отдыха Быстров, Ларин, Ябров, Соловьёва.

Быстров (Хватову). Высокому начальству от представителей рабочих — привет!
Хватов. Здравствуйте, уважаемые члены  заводского коллектива. Я очень доволен вашему появлению и приветствую всех. Хочу показать вам, где нашим рабочим предстоит  культурно отдыхать. Такие условия работникам труда коммунисты не представляли.
Ябров. Коммунистов трогать не будем — не к месту. Они много чего нам оставили. Зарплату мы вовремя получали, безработицу не знали. Не пенять на прошлое, а брать лучшее, что было в том далеке, и налаживать нашу жизнь.
Хватов. Так уж к слову пришлось, прошу извинить меня. Нынешний день особый.  Он отличен от вчерашних будней. Убедитесь сами. Располагайтесь. Мы сегодня  одним ознакомлением не ограничимся — готовится обед. Разумно поговорим как члены единого коллектива. Я отлучусь на минутку, чтобы глянуть, что там  приготовлено.
Хватов удаляется.

Соловьёва. Это куда мы, братцы, попали? Глядя на всё, дух захватывает.
Шириков. Память о себе Хватов оставил навечно.
Соловьёва. Шириков, ты уже здесь? С раннего утра?
Шириков. Я только что перед вами пришёл
Ябров. Только проговорил: "Здравствуй, Михаил!" — ты же с ним по-панибратски. 
Быстров. Свежо, Фома, предание, но верится с трудом. Что ты Хватову наговорил?
Шириков. Я с ним не разговаривал.
Соловьёва. Бросьте Фому. Посмотрите, что тут есть.
Ларин. Выглядит база отдыха великолепно. Сообразил директор сварганить величественное сооружение. Шик, блеск!
Ябров. И треск — добавь, Ларин.  Ловко суёт нам показуху.   
. Соловьёва. Ты, Ябров, чем не доволен? Не нравится?
Шириков. Внутри, наверное, и вовсе от красоты опупеешь.
Ябров. Бывают же чудеса на земле. Красиво сделано, ничего не скажешь.
Ларин. Может быть, это восьмое чудо света? Изюбр и архар стоят как живые! В аквариуме разноцветные рыбки резвятся.
Соловьёва. И неоновые, и красные, и жёлтые, и чёрные, и розовые — разноцветье  полное! В каких морях и реках он их отыскал?
Ябров. Не в Африке ли мы? Две черепахи ползут.
Подошли Серёгина и Ушаков.

Серёгина. (Она услышала разговор о черепахах). Мы по-черепашьи не ползли — мы бежали. А черепаха — это я, потому что долго собиралась. У калитки меня заждался Серёжа. Вы уж извините нас.
Соловьёва. Какая ты, сегодня, Надюша, воздушная!  Скажи, где ты такое платье отхватила?
Серёгина. Вы пришли сюда меня разглядывать?
Соловьёва. К тебе, Серёгина, не подступись. А мы залюбовались ремеслом Хватова. Посмотри и скажи, Надя, нравится оформление базы отдыха? Правда, здорово?
Серёгина. Божественно! Серёжа, смотри — тигр. Я люблю кошек. Он живой?
Ларин. Берегись, Надюшка, схватит. Тигриный взор устремлён на тебя.
Ушаков  (схватывает пальцами за бок Серёгину.) Брр! Ам!
Серёгина. Ой!
Ушаков. Испугалась, Наденька? Полюбуйся современной архитектурой. Никогда бы не подумал, что на такое сооружение рискнёт Хватов. Есть у него что-то такое необычное, хватское.
Серёгина. Побывала я во многих домах отдыха, но такой красоты не встречала.
Быстров. Усыпили украшения?
Соловьёва.  Что и говорить, Витя, оформление высококлассное. Ничего плохого не скажешь. Так ведь, мои молодцы?
Быстров. Знаете, чего эта забава стоит? Когда нам не выдавали заработную плату, когда мы голодали, здесь на наши деньги  сооружали это чудо. Представьте себе, огромная сумма денег лежит в банке полгода и больше. Сколько процентов набежит с миллионов? Задержал директор зарплату и  обустроил всё на широкую ногу. Тысячи работников он морил обещаниями.   
Вы хотите посмотреть, что там внутри? Сходите. Вы увидите нашу нищету, выполненную драгоценными узорами, полюбуйтесь, как издевается он над нами. Я на такую пакость, сотворённую Хватовым, смотреть не желаю и покидаю вас.
Ябров. Виктор, подожди, Я — с тобой!
Ушаков. Подождите, товарищи! Пришли и — ушли. Правильно поступаем? На мой взгляд,  Хватова надо раскусить до конца. Стоит понять, что за благотворительность у него. Если останемся здесь, что мы потеряем?  Всю власть отдали капиталистам. Сколько в Думе и в нашем Законодательном собрании рядовых рабочих, простых людей? Всего ничего! И ждём от богатеев заботы о нас. Не дождёмся.  Этот либерал что  приготовил? 
Соловьёва. Либералы-обиралы появились. Куда не плюнь — везде сидят ельциняты да чубайсяты. Нахватали народного добра и благоденствуют. Нам каково? 
Быстров. Сколько лет твердят о нанотехнологии и модорнизации производства?! Только воз ни с места. Нам надо беречь своё предприятие, чтобы не заскорузло оно, чтобы на заводе внедрялась новая технология, чтобы наши автомобили были лучшими в мире
Ушаков. Об этом и надо сказать Хватову. Хватит ему пенки снимать и жить в своё удовольствие. Пора ему подумать, как наше производство в будущем будет выглядеть. Махнёт на наш совет, начнём требовать, не побрезгуем и протестом.
Серёгина. Рад он, да и другие довольны, что мы не протестуем. Всё решат выборы.
Ябров. А сами мухлюют на выборах. Пальцы бы обрубил тому, кто нечестно ведёт подсчёт голосов, чтобы с клеймом он всю жизнь ходил.
Ушаков. Мы должны, в конце концов, о себе позаботиться. Сплочённость и решительность в действиях — главнее всего.
Соловьёва. Сергей правильно рассуждает. Там, наверху, больше думают о загранице да о себе. Самим нужно искать выход. Для чего Хватов всё затеял?
Ларин. Прав Серёжа. Посмотрим, как хочет купить нас гендиректор. Так, Шириков? 
Шириков. А что я? Я ничто.
Серёгина. Меняем курс? Полный вперёд, разведчики!

Слышен голос Хватова: "Они не знали, что у меня везде всё фиксируется. Всю их болтовню я познал. Пытались бастовать. А что я потерял? Мне хватает. На моей стороне — закон. В любом случае они  в проигрыше. Хватова голыми руками не взять". Возражает Бобров: "Мне комментарии не нужны. Требуются факты". — "Факты? Пожалуйста. Хватов — человек открытый. Ему скрывать нечего. Смотрим дальше?"


ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ


На экране: бескрайнее лазурное море, плещутся волны. Пляж. Множество загорающих на песке людей. Полуголых лежебоков обходит фигура в тёмном костюме без головного убора. Часто он вытирает ладонью пот со лба. Это — Хватов. Слышен его голос: "Что за солнце здесь?  Рядом — море, а жара палит в десятки раз жёстче, чем у нас. Вот тебе и Канары! Нет, на нарах прохладнее, но туда я не хочу. Что-то я малость заплутал. Где же тут прохлада для утоления души? Постой-ка, кажется, впереди заведение, нужное мне. Там я найду приют".
Фасад бара. По ступенькам поднимается Хватов. Слышен голос Боброва: "Для чего мне  канарские пляжи? Перейдём к делу". Хватов ему отвечает: "Впереди такая закусь, что пальчики оближите".
Внутреннее помещение бара. Звучит плавно музыка. За столиками сидят любители моря. Пары танцуют. Хватов оглядывает  зал. Увидел свободный столик. Он идёт к нему. Постепенно картина с экрана переходит на эстраду.

Хватов. Наконец я нашёл для себя пристанище. Дело к вечеру,  давно пора перекусить. Этот столик давно меня дожидает.  (Хватов садится  за столик. Смотрит на  танцующих. Обратил  внимание на столик, за которым сидят две старушки и молодая женщина).  Почему она с ними?  Их внучка? Свободна? Какая изящная! Красавица! Её бы завлечь! Подойди  ко мне, красоточка.  (Хватов пальцем манит её к себе. Женщина лёгкой походкой направляется  к нему, подходит к его столику).
Рита. Гутен абен! Шпрехен зи дойч, майн гер?
Хватов. Только брякнула и уже сука обозвала меня хером.
Рита. О! Россия!
Хватов. Поняла?
Рита. Я — русская!
Хватов. Да? Не может быть!
Рита. На каком языке я говорю? 
Хватов. Простите меня. Не ожидал.
Рита. То, что сказал, пустяки. Я не такое слышала.
Хватов. Будем знакомиться? Михаил Савельевич. Можно просто — Миша.
Рита. Я — Рита. 
Хватов. Чудесно! Какое звучное имя — Риточка! Маргарита. Мило. Очень.
Рита. Мишенька, сегодня прилетел? 
 Хватов. Прямо сейчас с самолёта. Хряпнуть надо по-нашему.
Рита. Не возражаю.
Хватов. По-русски тут понимают?
Рита.  Немецкий, английский, французский языки в ходу. Реже — русский. 
Хватов. Тогда хозяйничай, Рита. Две старушки — твои бабушки?
Рита. Нет. Они подсели ко мне. Думаю, садитесь, я поем за ваш счёт и улетучусь.
Хватов.  По-простецки решила с ними разделаться? Не удалось, так со мной раздели трапезу. Я говорю, Риточка, и матерюсь только по-русски, поэтому сама закажи на свой вкус  всё, что пожелаешь, и выпить для души. Кутнём с тобой — вечер наш.
Рита.  Не возражаю и предложение принимаю.  С чего начнём?
Хватов. Со спотыкача!
Рита. Такие градусы здесь не входу. Шампанское и коньяк — французские
Хватов. Давай их сюда!
Телеэкран. Слышен голос Боброва: "С Канарских островов она, эта ваша зазноба?" Хватов отвечает: "Да. Нисколько не сожалею. Доволен". — "Что ж, каждому своё". Снова — театральная  эстрада: за столиком Хватов и Рита).
Рита. Скоро принесут, Мишенька. Не беспокойся.
Хватов. Минуточку, Рита! Я узрел знакомое лицо. Какие люди отдыхают на Канарах! Неожиданная встреча! Я представлюсь высокому начальству. Хозяйничай!
На телеэкране: Хватов идёт в дальний угол бара, подходит к столику, за которым парочка любезно ведёт разговор. Раскланивается перед ними. Двумя руками сжимает поданную мужскую руку. На приглашение присесть отмахивается руками. Раскланивается Хватов и браво идёт к столику, за которым сидит Рита. Действие переключается на сцену.

Рита. Свершилась аудиенция, Миша?
Хватов. О-о! (Садится за стол.) Я пожал руку своему губернатору! Надо же, такая встреча с Семёном Семёновичем!  Не думал и не гадал его увидеть здесь. Повезло! Губернатор Звонков на Канарах! Выпьем  за него, Рита?
Рита. За губернатора пить не стоит — он нас не видит и не узнает, даже если мы в честь его поднимем бокалы. 
Хватов. Ты права, Рита.  Тост — только в присутствии его.
Рита. За тебя, Миша!
Хватов. Нет, только в честь Риточки я подниму фужер.
Рита. О пустяках не будем спорить. Пьём  до дна!
Хватов. Какая молодчина  — спор разрешила в один миг! Лихо пьём? 
Рита. Шампанское, словно горная река, прохладой проносится внутри. Хорошее дело повторим, Мишуленька, без остановки?
Хватов.  Твои уста изрекают благозвучие. Стоп! Посмотри, кто вошёл в зал.
Рита. Высокий, стройный седовласый мужчина лет сорока пяти. На нём белая сорочка, серые брюки и модные жёлтые туфли, скорее всего итальянского пошива. Она, его пара, — сплошной блеск, на ней обладают чёрные и красные цвета. Молодо выглядит — ей лет около тридцати.
Хватов. Глубже смотри, Рита.
Рита. Не понимаю, Мишенька.
Хватов. Чудачка ж ты.  Это же генерал!
Рита. К нам идут?
Хватов. Нет. Я рад бы посидеть с ними.  Но они к нам вряд ли подсядут.
Рита. Подходят, Мишенька.
Хватов (встаёт). Здравия желаю, Спиридон  Лаврентьевич!
Бабешин. Хватов?! Ты? Куда не сунься — везде земляки. В любом местечке Земного Шара их встретишь. Давно прилетел, Михаил Савельевич? 
Хватов. Сегодня, Спиридон Лаврентьевич. Только обосновался. Вы присаживайтесь. Вам шампанское, коньяк или что другое?
Бабешин. Мы не можем задерживаться — нас губернатор ждёт.
Хватов. Хоть для знакомства по рюмочке коньячку.
Бабешин. Для знакомства чуток можно, иначе от Михаила Савельевича не отвяжешься. За встречу!
Хватов. Знакомьтесь: это моя пассия Рита, Спиридон Лаврентьевич.
Бабешин. Уже обзавёлся. Быстренько. Время зря не теряешь, Михаил. Меня уже, Рита, назвал Хватов, а это мой канарский телохранитель.
Рита.  Правда, Спиридон Лаврентьевич?
Бабешин. Какая наивность! Вас ещё жулики не общипали?
Рита и Мария смеются. Мария подаёт руку Хватову. Он целует её пальцы.

Хватов. Миша.
Мария. Мария.
Рита. Вот и познакомились. Рюмки налиты. Выпьем за приятную встречу, господа!
Чокаются и пьют коньяк

Хватов.  Вы присядьте, пожалуйста.
Бабешин. Не можем. В нашем распоряжении полминуты. Будьте здоровы! Приятного вам отдыха.  Не забывайте Бабешина и его телохранительницу Марию.
Рита. Спасибо.
Хватов. И мы вам то же самое добренькое пожелаем. Лихо вам время провести!
.Бабешин и Мария удаляются.

Рита. Правда, она у него телохранитель?
Хватов. Особенно по ночам. (Смеётся). Пошутил. Выпьем, Рита, за юмор генерала!
Рита. Пьём за генералов! Правда, ни под одним я не была.

На экране тот же зал бара на Канарах. Вечер. За столиком — Хватов и Рита. Слышен голос Хватова: "Приближаемся к острому моменту".   Действие переходит на сцену.

Хватов. Сутки не прошли, а мне кажется, что знаю тебя, Риточка, вечность.
Рита. Когда ты, Миша, сумел распознать меня? До обеда мы спали. Потом часа четыре валялись на кровати.
Хватов. Разве этого мало для мужчины? Хороша ты, Риточка, в постели.
Рита. Об этом, Мишенька, надо не говорить, а просто чувствовать.
Хватов. Извини, милая. Что было в голове, то и брякнул.
Рита. Между прочим, ты, Мишенька, мне подходишь.
Хватов. Правда? Увезу тебя я в тундру! Будешь ты со мной  всегда!
Рита. Твои слова, дорогой мой, дошли бы до неба.
Хватов. А что? Я слов на ветер не бросаю. Твёрдо тебе, моей милой красуленьке, говорю: вернёмся в Россию, и я женюсь на тебе. Заживём в трёхэтажном особняке.
Рита. Очень хочу вернуться в родные края. Соскучилась по морозу, по снегу, по русской речи-скороговорке, без рыканья и гиканья. Я часто вижу во сне новогоднею ёлку с хороводом, потом будто я в санях-розвальнях еду через бор.  Пушистый, очень лёгкий, как паутинка, снег с ветвей падает на моё лицо. Удивительно хорошо, и я начинаю бредить детством. Улыбка родной мамы успокаивает. Слышу ласковый отрывистый лай нашей собаки Майки. Она не злится, а ласково зовёт во двор. Родные края. Тоска по родине заела меня. Милая мама, ты обнимешь свою непутёвую дочь и горячо зацелуешь? 
 Хватов. Не страдай, Риточка. 
Рита. Просроченная виза приковала  меня к островам. Я в бегах. Полиция ищет незаконную эмигрантку. Задержат, ещё год-два проведу  здесь за решёткой.
Хватов. Я не допущу этого. Вызволю тебя.  Доллар решит проблему.
Рита. Выкрутиться бы. Зажмурить глаза и улететь. Ни океан, ни южное солнце не радуют. Всё здесь не моё, чужое. Домой хочу! 
Хватов. Твоё желание выполню!
Рита. Я буду очень благодарна тебе, Мишенька. Не забывай:  дорогой, день мы провели с пустым желудком. Спасибо, уже несут жаркое. Досыта наедимся. Первые блюда, Миша, на Канарах не в моде.
Хватов. Здесь борща не хлебнёшь?
Рита. Разумеется, Мишенька. Нет у них никакого понятия о борще.
Хватов. Но и цивилизация — от столовой ложки отказались! Что ж, переживём. С такой дамой, как ты, Рита, можно перейти и на один овсяный кисель, и не знать горюшка.
 Маргариточка моя, мы забыли про фигурную бутылочку. Нам следует  чуток глотнуть.   Выпьем, милая подружка! Где же наша кружка? Ты её полней налей, чтобы было веселей! 
Рита. Шутник ты, Мишенька!
Хватов. Предлагаю  выпить на брудершафт!
Рита. Я выполняю волю повелителя.
Хватов и Рита чокаются рюмками, выпивают коньяк и целуются затяжно. В это время к ним подходит Мария. 

Мария (вежливо). Любуетесь, птенчики?  Воркуете? Совет да любовь вам!
Хватов. Мария! Добрый вечер!
Мария. Добрый и недобрый. Кому как. Вы вечерите? Я подожду. Позднее подойду. Схожу в казино и  назад к вам. Ешьте и не спешите.
Мария уходит.

Рита. Что-то Маша своя-несвоя. Обрывками говорит.
Хватов. Ты это заметила? Может, какие-нибудь нелады с генералом. Всякое бывает. Он строптивый — возражений не принимает.
Рита. Мужчин следует понимать. У них, у мужиков, нередко и в выходные дни голова работой забита. Если женщина не избавит мужа от дум, он не сумеет освободиться от хандры, и раздражительность его не покинет. Мимолётная женская ласка снимает моментально тяжесть  дум.  Однако не все женщины улавливают настроение мужа.  Жена должна уметь вовремя приласкать, приголубить своего супруга.
Хватов. О-го-го! Какой философский дифирамб, посвящённый  семейной жизни! Оказывается, ты у меня психолог. Но главное упустила, дорогая.
Рита. Что же, Мишенька?
Хватов. С голодухи мы  забываем про выпивку.
Рита. Какое горе! Не наверстаем?
Хватов. Догоним. Наливай, Маргариточка моя! Тост в честь нашей первой ночи!
Рита. Мишенька, ты никак не можешь успокоиться.
Подошла Мария.

Мария. Хороша у вас дружба. Вдвоём всегда веселее. У меня, Миша, просьба от Спири. Он просил переговорить с тобой наедине.
Рита. Я всё поняла — оставляю вас одних.
Мария. Мы поговорим накоротке — минут пять-шесть.       
Рита уходит.

Хватов. О чём разговор, Маша?
Мария. Неладное случилось:  Спиря в конец прогорел в казино. Его задержали. Не выпускают. Требуют  рассчитаться с долгом или внести залог. Спиря просит тебя, Миша, выручить его, чтобы избежать скандала. Говорит, он с тобой рассчитается.
Хватов. Какую сумму долларов генерал задолжал?
Мария. Спиря начал играть безвылазно после обеда. Игра не пошла — провал за провалом.
Хватов.  Мария, какая сумма долларов ему требуется?
Мария. Пятьсот.
Хватов. Тысяч?!
Мария. Генерал на маленькую сумму ставку не делал. Сможешь, Миша, выручить Спирю? Он не замедлит отблагодарить тебя.
Хватов. Игра требует свеч. Но чьих?
Мария. Выручай, Миша, генерала! Спиря боится огласки, а репортёры так и трутся около казино в ожидании сенсации.
Хватов. Я не дам им на растерзание генерала внутренних дел.

На экране зал бара. Среди танцующих пар  в вихре танца и Хватов с Ритой. После танца они занимают место за столиком.  Далее действие продолжается на эстраде.

Хватов. Риточка, ты уморила меня! Давно я так отчаянно не танцевал.
Рита. Между прочем, Мишенька, ты прекрасно танцуешь.
Хватов. Благодаря моей матушке из меня вышел любитель танцев. С первого класса она водила меня в бальный кружок. В институте занимал призовые места. Всю жизнь кручусь. С тобой, моя дорогая, я закружусь на дальних  высотах.
Рита. Весельчак ты, Михаил Савельевич!  Тебе подвластны горы.
Хватов. Я стараюсь, дорогая. Страна ещё узнает Хватова! Ты уже налила, Риточка? Пьём за танцоров, которые умеют вертеться. (Выпивают.) Я хочу  необычного. Рита, наполняй  фужеры, решил речь  толкнуть. Знай, заграница, наших!
Рита. Что ты задумал, милок?
Хватов запрыгивает с фужером коньяка на стул, перебирается на стол, с которого на пол падает посуда. Проходит мимо Звонков. Он увидел Хватова на столе.

Хватов. Дорогие россияне и граждане других стран! Послушайте! Но стоп! Рита! К нам бежит официант! Сунь ему под нос горсть купюр, и пусть убирается на кухню. Россияне! Вы меня слышите?
Звонков  (дёргает сзади за штанину Хватова, тот лягает его ногой в руку, не обращая никакого внимания на его подёргивание).  Я, русский  человек,  поступком соотечественника ошеломлён. Мадам (обращается к Рите), если можете, переведите, пожалуйста, на английский язык для всех сидящих здесь.
Хватов (оборачивается и видит Звонкова.) Семён Семёнович!?
Звонков. Вспомнил Хватов, как меня звать?
Хватов. Извините, Семён Семёнович. Я пошутил.
Звонков. За такие шутки здесь могут посадить на цепь, и будешь  10 суток подметать улицу. Как тебя угораздило залезть на стол?
Хватов (слазит со стола). Впал в ребячество, Семён Семёнович. Простите меня.
Звонков. По улицам в Канарах Хватова водили на показ, ведь такие мудрецы не в диковинку у нас. Так, Хватов?
Хватов.  Опростоволосился я перед губернатором.
Звонков. Вроде дома нормальные люди, а  заграницей показывают себя: один лезет на стол, другой для бурной пьянки везёт из  России девчонок. С какой стороны они
Рита. Вы присядьте, пожалуйста, Семён Семёнович.
Звонков. Приземлюсь, а то смотрят на меня, как на полицейского, который предотвратил потеху. (Звонков садится на стул).  Надо же такое выкинуть! 
Рита. Я виновата: не задержала Михаила Савельевича. Вы уж нас простите.
Хватов. Познакомьтесь, пожалуйста, Семён Семёнович. Маргарита — моя пассия. 
Звонков. Вижу, что не другого. Я ведь завернул к тебе по делу.
Хватов. Я слушаю вас, Семён Семёнович.
Звонков. Нас сможет дама на минутку покинуть, чтобы переговорить с её шефом с глаза на глаз по одному деликатному вопросу?
Рита. Я всё поняла.  Оставляю вас.
Рита уходит.

Хватов.  Я слушаю вас, Семён Семёнович.
Звонков. С такой  штучкой, какую ты выкинул, зарубежом не надо засвечиваться. Хорошо, что нет ни одного газетного репортёра, иначе бы ты на весь мир прославился, а в Москве бы спросили: "Что за фокусы твои люди выкидывают?". Чтобы я ответил?
Хватов. По правде сказать, Семён Семёнович, не знаю.
Звонков.  Вот то-то. И у  меня на ум ничего не приходит. Короче говоря, мой совет: не теряй голову. У меня к тебе простенькое дело. Через два дня я и Бабешин улетаем в Москву. Немного издержался на Канарах. Не мог бы ты одолжить мне на дорогу 600 долларов на мелкие расходы. Избегая лишних разговоров, я не стал из-за этого тревожить  родных.
Бабешин.  (Он подошёл к ним). Мне бы тоже половинку этой кругленькой пачки.
Хватов. Как же я не выручу родного губернатора и генерала внутренних дел?! Дойдём до банкомата, и всё будет в порядке. 
Бабешин. Вернёшься домой, и я сразу же рассчитаюсь с тобой.
Звонков. Какие могут быть разговоры по пустякам. Вернём. Надеюсь, с нас проценты не будешь брать?
Хватов. Что вы?! Я что подлец? Не понимаю, с кем имею дело?   
Звонков.  Мы не подведём тебя.
Бабешин. Для тебя, Михаил Савельевич, неприятное сообщение из родных мест.
Хватов. Какое?  Оно испортит мне отдых?
Бабешин. Семён Семёнович в курсе. На автозаводе произошли два, если не три, ЧП. В котле с соляной кислотой нашли труп Бабкиной.
Хватов. Ничего себе!
Бабешин. На вираже заводской дороги произошла авария легкового автомобиля. Погибли две женщины — твой зам по финансовой части и секретарша приёмной.
Хватов. Мария Петровна и Лиля!?
Бабешин. Это ещё не всё. Потерялся Столбов вместе с "Москвичом-каблуком" и  деньгами. Ищут. Сигнал поступил от зелёноградцев.
Хватов. Надо же таким несчастьям случиться во время моего отдыха!
Бабешин.  Свидетели в один голос утверждают, что все происшествия связаны с твоим именем, Хватов.
Хватов.  Я при чём тут? Без меня произошло.  Я нахожусь на таком отдалении, что самолёт летит сюда 10 часов. Как я мог в котёл запихнуть Бабкину? Эх, Галина Ивановна, Галина Ивановна!  Замуж не вышла — всё ей некогда было, для завода старалась. И так её жизнь оборвалась! 
Бабешин. Лучше тебе, Михаил Семёнович, прервать отпуск.
Хватов. Потом я сюда не вернусь — такие затраты.
Звонков. Стоит  ли Хватову спешить с выездом? Следствие только что началось, его никто не вызывает.   
Бабешин. Он мог бы помочь следствию.
Звонков. Чем поможет? Он же отсутствовал.
Бабешин. Если так, то пусть сидит у моря и ждёт погоду. Может быть, выпьем? Что-то у меня сегодня голова трещит. Вроде бы много и не выпивал вчера. Спал крепко и долго. Наверное,  таблетка подействовала, которую мне Мария дала, когда я пожаловался, что першит в горле.
Хватов. Пьём, уважаемые господа?
Звонков. Выпить за усопших обязательно надо. Пусть земля им будет пухом.
Хватов. И дорога гладкая в царствие небесное!
Выпивают, не чокаясь.

Звонков. Моя подруга меня заждалась.  Скажет: "Пропал мужик!". Я вас покидаю.
Хватов.  А на посошок, Семён Семёнович?
Звонков. На посошок? Можно. Я впервые выпиваю с Хватовым.
Чокаются и пьют.

Хватов. Я рад, что вы посетили и остепенили меня.
Звонков.  Ты, Хватов, проводишь нас до аэропорта?
Хватов.  Обязательно!
Звонков. Тогда прощаться не буду. У тебя, Хватов, есть к нам просьбы?
Хватов. Нет. Правда, есть небольшая.
Звонков. Говори.
Хватов. Семён Семёнович, помогите Рите вернуться домой. Она просрочила визу
Звонков. Это твой вопрос, Бабешин. Думай и решай.
Бабешин. Что?! В России мало шлюх?
Хватов. Я такую женщину впервые встретил. Она мне нравится. С ума по ней схожу. Подходит мне по всем статьям. Встречу ли ещё такую?  Не пожалею долларов.
Звонков. Раз такое дело, то подумай, как уладить дело, Бабешин.
Бабешин. Есть! Сегодня в 20-00 часов у банкомата всё разрешим. 
Звонков уходит. Подошла Рита
.
Рита. Я не помешаю вам?
Хватов. Мы всё уладили.
Рита. Спиридон Лаврентьевич, вы вчера быстро вырвались из казино? 
Бабешин. Что!? Я спал с обеда до нынешнего утра. Давно так не спал. 
Хватов. Мария сообщила, что вы проигрались.
Бабешин. Что-о! Сколько ты ей дал?
Хватов. Пятьсот тысяч. 
Бабешин. Долларов?
Хватов. Нет, евро.
Бабешин. Молодец! Ищи теперь ветра в поле.
Хватов. Сбежала? Я её из-под земли достану. Через Интерпол разыщу!
Бабешин. Догоняй воровку, пока она в самолёте ест курочку. С вечера упорхнула? Ещё час ей лететь до Израиля.
Рита. Вот так чернобровая охраница! Умело бабёнка делает деньги. 


ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ


Холл базы отдыха  "Солнечный вихрь". За столиком в креслах сидят Хватов и Рита. Они между собой ведут дружескую беседу.

Хватов. Волшебство — мы, моя  Маргариточка, приземлились в "Солнечном вихре".  Отлетели ко всем чертям следователи. А что было совсем недавно?! Каждый день спрашивали да допрашивали меня.  Даже думать об этом не хочется! Кадры я потерял. Воплей было полно — несчесть!
Рита. Оплакивали трагически погибших.
Хватов. Если бы только это.  Одна беда не бывает без другой. Важно, что на  комбинате двинулась поточная линия, а они, эти вредные работяги, бастовать   надумали
Рита. Что их волнует, Миша?
Хватов. Всему виной "Солнечный вихрь". Отдых их в нём  не устроил.
Рита. "Солнечный вихрь" их не понравился?
Хватов. На четыре сезона отдали заводчанам путёвки в "Солнечный вихрь". Высший класс им представили. Из-за этого и гудят. Путёвки выдали по ведомости под роспись, не взимая денег. Они посчитали, что им  выпала честь отдохнуть бесплатно. Расписывались, а в заголовок бухгалтерской бумаги никто не заглянул.  Там же было отпечатано: оплата путёвки из заработка. Наивные люди. Привыкли жить на доверии. Когда высчитали   у них из зарплаты стоимость путёвки, подняли  бузу. Взорвались! Ежедневно на территории завода бушевали. В суд на меня подали. А что суд?  Мы предъявили  ведомости с их подписями. Суд рассмотрел дело и отказал им в иске.
Рита. Путёвка  действительно очень дорога.
Хватов. А я при чём тут? Сыр бесплатный, знаешь, где бывает? Не может завод брать на себя такие огромные  расходы, да и я поизрасходовался.  Гуди, не гуди, а плати.
Рита. Не стоило затевать эту возню. Можно было и без обмана обойтись.
 Хватов.  Они бы ни одну путёвку не купили. Каждый бережёт свой кошелёк.
Рита. Но в данное время в "Солнечном вихре" никто не проживает.
Хватов. Мы никто? Где мы сейчас? В "Солнечном вихре" Отдыхаем.
Рита. Нас двое, а дворец огромнейший. Расходы колоссальные.
Хватов. Мне, дорогая моя, ничего для тебя не жаль. Я не допущу, чтобы кто-то мешал нам. Никого видеть не хочу. У меня одно желание — быть только с тобой. 
  В кармане у Хватова зазвонил сотовый телефон.

Рита. Изобрели шарманку. Тарахтит в кармане. Кто решил побеспокоить нас?
Хватов. Сейчас узнаем. (Открывает крышку сотового телефона.) Это — Михаил Борисович. Тёзка вспомнил обо мне. (В телефон). Хватов слушает. Здравствуй, дорогой мой друг!  Слушаю тебя. Как я живу? Хорошо поживаю. Рядом со мной жена. Приезжай, познакомлю. Некогда? Когда ты бываешь свободен? После смерти?  Об этом нам пока рано беспокоиться. Где я сейчас нахожусь? На базе отдыха "Солнечный вихрь". Тебе, тёзка, известно это моё сооружение. Хвалил.   Тебе снова потребовался "Солнечный вихрь"?  Зачем? Свадьбу думаешь сыграть? Опять дочь замуж выдаёшь. Понятно. Которую по счёту? Среднюю? Дочерей сколько у тебя? Так какая средняя? Третья или четвёртая? Третья? Тебе сколько  ещё свадьб справлять? Три? Рад я, что не забыл меня. Интересует тебя, во что всё обойдётся? Берём за койку в сутки три тысячи рублей. Для тебя, по-дружески, тысчонку сброшу. Пойдёт? Замечательно. Можно в парке отдыхать. Я туда пять изюбров запустил.  На лодочке покатаешься, порыбачишь.  Сколько времени думаешь веселиться? Дня три-четыре? Месяц?! Какой ты молодец! Любишь доченьку!  Я для тебя всё приготовлю. Салют и фейерверк сделаем. Борис Абрамович обеспечит добрыми  напитками. Музыкантов и артистов найдём. (Пауза).  Ладком, Михаил Борисович. Пока, мой друг! Михаил Савельевич не подведёт. 
Рита. Подвалило?
Хватов. Даже не ожидал. Михаил  любимую дочку Сару выдаёт замуж. Ничего не жалеет для неё.  Она всегда с ним по коммерческим делам ездит.
Рита. Меня, Мишенька, натаскаешь по бизнесу?
Хватов. Со временем. Пока, моя ласточка, приглядывайся, набирайся опыта.
Рита. Мишенька, ты всё схватываешь на лету. Позвонил друг, и ты сообразил мигом, как поступить. Для меня хороший урок. Поняла:  в бизнесе зевать  нельзя, надо ловить момент мгновенно. Дорогой мой, твою бы коммерческую смекалку мне!
Хватов. Не спеши, всё придёт. Лихо заживём. Я с тобой горы сверну, увеличивая свой капиталец. Пригласим в гости  губернатора, министров. Управделами подбросит нам  из бюджета деньжат. Артистов позовём.  Гульнём на славу,  как купечество в старину пировало.  Познаем всех служащих администрации, и бизнес наш расширится.   
Рита. Быть чиновником — превосходно: уважение к тебе, предпочтение, а главное, денежная служба.  Почему, Миша, ты им не стал?
Хватов. В своё время предлагали выдвинуться на мэра города. Не согласился. Посчитал, что канительное занятие, а зря. Недотёпой был тогда: не знал, где деньги ручейком текут. Стал бы мэром, все бы взятки мои были. 
Рита. Надо, Мишенька, влиться в бюрократическую среду и раскусить каждого чиновника: чем он дышит, как к нему подойти
Хватов. Кое-кто уже наш, в доску свой.  Не зря следователь усердно интересовался моими знакомствами. Он хотел знать: давал ли я взятки. Все дают. А я что лысый? Чиновник одной взяткой не довольствуется — может погореть, поэтому требует  множество подачек. На одной погорит, другие штраф  перекроют. Такова наша жизнь. Взятка существует не для форса, а для дела. На неё и денег не жалко. Вот бы комбинат ритмично заработал, тогда бы появились в достатке рублики и доллары, и  я бы двинул свои дела — пора как следует обогащаться. Что ни говори, а прибавочная стоимость рождается только в сфере производства. Прав был Маркс.
Зазвонил сотовый телефон в кармане Хватова.

Рита. Кому-то и в воскресенье неймётся.
Хватов. Сейчас узнаем. Это Свистунов. (По телефону). Иван, что у тебя там заскребло? Срочное сообщение? Ты тут под боком? Что с тобой делать, заходи. (Рите). Что-то засвербело у него.
Появляется Свистунов.

Свистунов. С добреньким вас, господа, воскресным праздником! Богатого вам  благополучия! Долго раздумывал:  говорить или нет. Может, до завтра оставим?
Хватов.  Ещё что придумал! Начал, так досказывай.
Рита.  Случилось хорошее или плохое?
Свистунов. Как вам сказать? Для вас предстанет плохим или хорошим, не могу знать. С чего же мне начать?
Хватов. Говори, Иван. Для  чего мурыжишь нас? Важное?
Свистунов. Чрезвычайное. В морг привезли труп Столбова.
Рита. Какое несчастье! У него же семья есть.
Хватов. Где нашли? Что произошло? Кто тебе рассказал? Всё ты узнаёшь первым.
Выкладывай. Что замолчал?
Свистунов. Мой охранник сообщил — его понятым брали. Нашли Столбова в болоте. Автомобиль его сожжен, и он не узнаваем — весь обгорел.
Хватов. А деньги?
Свистунов. Не нашли никаких бумажек —  признаков даже нет, что  находились они там, внутри. В самую топь затянули "Москвич, когда  пожар кончился.
Рита. Печальное известие ты принёс.
Хватов. Трагически оборвалась жизнь Данилы Денисовича. Не твоих ли рук дело, Иван? Признайся. Чужих здесь нет.
Свистунов. Я что, спятил?  Шутка ли в такое дело влезть! Я краснушник, а не убийца.  Мне Столбов ничего плохого не делал, чтобы об него руки марать.
Хватов. Но кто же?
Свистунов. Не знаю я. Есть, кому с этим делом разбираться, пусть и докапываются.
Хватов.  Беды одна за другой навалились. Трагически обрываются жизни. До чего дожили! Произвол кругом. Без пистолета за дверь не выходи.
Рита. А я без оружия хожу.
 Хватов. Кстати, Иван, напомнил. Я выполнил твою просьбу: выхлопотал тебе разрешение на оружие. Макаровский пистолет дали.
Свистунов. Вам? Почему не лично мне?
Хватов. Хорошее знакомство все барьеры берёт. Он у меня в сейфе закрыт. Сейчас принесу его и вручу тебе. Свой пистолет я всегда при себе держу.
Хватов уходит.
 
Свистунов. Наш генеральный директор всё может достать.
Рита. Он много лет на одном месте работает. Руководство города и области его хорошо знают. Начальству Миша никогда не перечит — у него с ними общий язык и дела.
Свистунов. Мне это известно. Другой раз бьёшься-бьёшься  к начальнику и никак к нему не попадёшь, а гендиректор снимет телефонную трубку и в миг всё разрешается.
Входит Хватов.

Хватов.  Вот! Полюбуйтесь. (Показывает оружие.  Достаёт из бокового кармана своего костюма другой пистолет, принадлежащий ему, и держит их на ладонях). Мой потяжелее. Рита, сравни. (Передаёт ей пистолеты.) Мой весомее? Я тебе, Риточка, тоже вооружу. Дамский пистолетик куплю.
Рита. Страшные игрушки.
Неожиданно раздаётся выстрел. Свистунов падает ниц на пол.
 
Хватов. Рита!!!  Маргарита! Что ты наделала?!  (Подбегает к Свистунову и склоняется над ним, переворачивает его).  Иван! Очнись! Не дышит.  Прямо в сердце попала. Кровь бурлит фонтаном.
Рита (плачет). Я не хотела?! Не знаю,  как получилось! (Плачет).
Хватов.  Убила! Что теперь будет? Следователи мне вывернут все кишки. В моём  "Солнечном вихре" — смерть! (Пауза). Рита! Дай носовой платок и пистолеты! (Хватов над Свистуновым протирает носовым платком пистолеты.  Оружие он зажимает в правой руке Свистунова. Другой пистолет вложил в боковой карман своего костюма).  Мой не стрелял, он  при мне должен быть. Вот тебе, "поду ли я дрючком пропэртый, иль мимо пришпандорит вин". (После продолжительной паузы) Иван сам себя застрелил. (Встаёт). Свистунов — самострел!
Входит Шириков с корзинкой грибов.

Шириков. Кто бабахнул здесь? Проходил мимо с грибами,  услышал и — сюда.
Хватов. Не видишь? Свистунов лежит.
Шириков. Обморок у него?
Хватов. Смертельный. Сам себя застрелил Иван.
Шириков. С какой стати?
Хватов. Не захотел снова лежать на нарах и пустил себе пулю в грудь.
Шириков.  Ничего себе!
Хватов. Рита, вызывай полковника Боброва. Пусть разбирается.
Рита уходит. Входит Быстров с пустой корзинкой.

Быстров. Выстрел был в "Солнечном вихре". Шёл за грибами и не выдержал, завернул сюда.  Кто стрелял?
Хватов. Ты! Мы услышали громкий хлопок, сунулись сюда и видим:  Иван лежит, а ты, Быстров,  платочком обтираешь пистолет и толкаешь его в руку Свистунова. Надо же,  догадался, как следы убрать. 
Быстров. Хватов! Ты с ума сошёл? Я только что пришёл.
Хватов. Нет, ты вперёд нас появился. Зачем вытирал беленьким  платочком пистолет? Трое это видели.
Быстров. Шириков! Фома, опровергни клевету!
Шириков. А я что? Я ничто. Пришёл тогда, когда вы уже трое были тут, а Иван лежал.
Быстров.  Кашмар! Фома, у тебя совесть есть? Хватов, ты убил Свистунова!
Входит Рита.
Хватов. Быстров, не выдумывай: на мне чужой крови нет! Зачем ты тут оказался? Ивана подкарауливал?  Рита, ты дозвонилась до Боброва?
Рита. Да.
Хватов. Что сказал он?
Рита. Едет. Скоро прибудет.
Хватов.  Вот что, Быстров. Отменяй всеобщую забастовку на заводе с массовой голодовкой, или ты пойдёшь в тюрьму. (Пауза). Говори быстрее. Сейчас здесь появится полковник Бобров. Ох, и лихо будет! Все улики на лицо.
Быстров.  Я очумел?  Хватов, ты нахал! Застрелил, а на Быстрова вздумал свалить? Совести у тебя нет, а ещё генеральный директор!   
Появился Бобров.
Бобров. Сеанс окончен?

ЗАНАВЕС


ОЧЕРК



Н А Р О Д Н Ы Й   И З   Н А Р О Д А



ВСТРЕЧА   С  АРТИСТОМ

Я всегда с замиранием в сердце прохожу в Омске по небольшой улочке Петра Некрасова, расположенной  с западной стороны областного Академического театра драмы.  Названа она в честь нашего земляка, народного артиста РСФСР Петра Сергеевича Некрасова, чья творческая  деятельность прошла  в этом храме искусства.  Вдохновенно, с величайшим мастерством перевоплощался он на сцене в образы героев в русских и зарубежных пьесах настолько сильно и умело, что  игра его на сцене, казалось мне,  сверкала ярким изумительным блеском отполированного многогранного алмаза, и закрепилось в моей памяти навсегда, будто видел его на сцене не шестьдесят лет назад, а совсем недавно. Величие его актёрского мастерства неповторимо. 
Мне посчастливилось познать Петра Сергеевича в течение ряда лет не только как артиста театра, но и просто как руководителя драматического кружка, как человека в обыденной обстановке. Первое знакомство  с ним произошло у меня, разумеется, при просмотре в театре бессмертной комедии  А. Грибоедова "Горе от ума". До этого я даже не помышлял, что  когда-нибудь увижу живого актёра.
Осенью 1950 года —  я учился на втором курсе Омского Государственного педагогического института имени Алексея Максимовича Горького — ко мне во время перерыва между лекциями подошёл студент третьего курса Владислав Быков, держа в руках  листок, на котором значились несколько фамилий. Прищурив близорукие карие глаза,  Владик спросил меня:
— У тебя есть желание участвовать в драмкружке? — И добавил приподнятым тоном: — Областной Дом учителя приглашает студентов.  Руководить кружком будет Петр Сергеевич Некрасов, заслуженный артист РСФСР.  Записать тебя?
Какие могут быть разговоры? Без всякого промедления я дал согласие. У меня не появилось никакого сомнения быть или не быть там, потому что хорошо   помнил артиста Некрасова по игре в комедии "Горе от ума", хотя прошло два с лишним года. Тогда он своей невообразимо правдивой игрой ошеломил меня, раскрыв широту великой комедии современника  А. С. Пушкина.   Без сомнения, я  пожелал увидеть вблизи артиста, который крепко закрепился в моей памяти.
Будучи восьмиклассником, я приехал на зимние каникулы в Омск к сестре. Тая взяла мне и себе билеты в драмтеатр. Она работала медсестрой на станции Омск  в железнодорожной туберкулёзной больнице. Заработок её был не велик, однако цена билета в первый год после тяжёлой войны позволяла людям с низкой зарплатой  бывать в театре, совершенно не ощущая материального ущемления.  С нынешним  временем совершенно нельзя  сопоставить — без войны  заскорузла казна государства, простые люди ограждены от культурных зрелищ — от цены за культурный просмотр можно взвыть.   Сестра взяла билеты в партер, в самый его центр, и мы пошли на вечерний сеанс. Лёгким морозцем и свежестью дышала зимняя пора. Её холод я не ощущал. Проехали на трамвае полгорода — от железнодорожного вокзала до конечной остановки "Площадь Ленина".  К театру двинулись пешеходом. Миновали Ленинскую горку, прошли мост, пересекавший замёрзшую реку Омь, и оказались на улице Ленина среди белокаменных старинных домов в два этажа. У здания медицинского института поднялись по ступенькам на горку. Немного пройдя, увидел я сквозь безлистные ветви клёнов сказочное архитектурное великолепие, призывающее приобщиться к прекрасному.
Попав впервые в театр, я был поражён  его зрительным залом:  многоярусные сидения с красной драпировкой, над головой огромная ажурная люстра с множеством электрических лампочек, сцену закрывал исполинский зелёноватый занавес. Неожиданно стал  медленно пригасать электросвет, воцарилась темнота. Вдруг неспеша, медленно от средины с обеих сторон стало уходить в обе стороны громадное полотно и скрылось. Мощные прожектора осветили так  сцену, что нет ни теней, ни полутеней — предстала вся красота барского дома. Пышности убранства московского чиновника ошеломила меня. Тогда ещё не было цветного телевидения, а цветные фильмы только изредка появлялись на киноэкранах. Поэтому,  не шелохнувшись, я смотрел  на богато представленную красивую обстановку на сцене. Моментально прошли первые явления комедии. И вот в богато убранной комнате за столом — Фамусов-Некрасов. Он приковал к себе моё внимание.  Начался первый монолог Фамусова. "Петрушка! — позвал зычно слугу барин. И возникала огромная пауза, в течение которой входил слуга в барскую хорому.  На уроке при чтении монолога первое слово "Петрушка!" звучало у нас как обращение, а здесь — повеление, приказ, чтобы явился слуга. Осмотрел его барин и сделал ему замечание. "Вечно ты с обновкой — с  разодранным локтём". Барская вальяжность в разговоре:  "Дстань-ка календарь". Каждая фраза у Некрасова с картинкой: Петрушка подставил к высокому шкафу стул,  не спеша, забрался на него  и достал сверху  увесистый календарь.   А ведь прозвучали всего несколько фраз из монолога. Ученики за это время произносили  весь текст. Побывать бы в театре до изучения творчества Александра Грибоедова!
 На сцене проходили явления за явлениями. Какое великолепие! В моей голове витали восторженные суждения, потому что игрой на сцене Некрасов затмил моё ученическое представление о комедии, хотя знал наизусть из  пьесы четыре монолога, запомнил множество крылатых фраз, однако мне по-новому пришлось воспринять произведение, более глубоко ощутить грибоедовский реализм. Пленил меня Фамусов в исполнении Некрасова! Реально  предстало брюзжание  высокого московского чиновника, его бездеятельность, рассуждения о личном благополучии и удовольствии: "Ешь три часа, а в три дня не сварится!" Вельможным  увальнем старой Москвы подавал зрителям Некрасов богатого чиновника. Запомнился и Скалозуб в исполнении  актёра Михаила Потоцкого. Диалог Фамусова и Скалозуба (П. Некрасов и М. Потоцкий) неотразим, особенно ярко они проиллюстрировали замшелость тогдашнего московского дворянства. Впечатление от просмотренной комедии у меня было необычайное.
В житейских буднях мне не приходилось встречаться с артистами, а тут Быков объявил о возможности увидеть воочию, с глазу на глаз, артиста Петра Сергеевича Некрасова, тогда  в театре единственного Заслуженного артиста РСФСР! Возьмёт ли он меня в кружок?  Вдруг не подойду? Беспокоило это, бесспорно, и не только меня одного.
Вечером собрались студенты на втором этаже небольшого деревянного особняка, расположенного недалеко от Пушкинской библиотеки (вместо библиотеки теперь там городской  Совет). Большинство студентов, подошедших сюда вечером, были из отделения русского языка и литературы историко-филологического факультета Омского пединститута. Каждый жаждал общения с высокой культурой.  Владислав Быков спал и видел себя только артистом.  Этого он никогда ни от кого не скрывал и на студенческих вечерах представлял студентам себя в сценке из какого-нибудь драматического произведения. Оля Тыжнова, учась с нами на отделении русского языка и литературы, каждый раз после окончания семи классов сдавала в августе приёмные экзамены в театральных училищах. Валя Попова с двенадцати лет занималась в драмкружке,  обожала драматургию. Все студенты считали, что их занятия в драмкружке пригодятся в будущем на учительской стезе.  С нетерпением ждали появления руководителя драмкружка. Каков он? Владик то и дело подносил к близоруким глазам ручные часы, стрелки которых, на его взгляд, медленно двигались.
Заскрипели ступеньки деревянной лестницы. Владик торжественно объявил:
— Идёт! — и, прищурив глаза, посмотрел ещё раз на свои часы и сообщил время: — Без десяти минут восемь.
Оказалось, что явился не тот Пётр Сергеевич, а Пётр Сергеевич Соловьёв,   директор областного Дома учителя. Он тоже решил стать кружковцем. Пётр Сергеевич Соловьёв в свои  пятьдесят лет казался нам, а многим не было в то время и двадцати лет, очень пожилым. Пока знакомились с директором, пока пообсуждали предстоящую встречу с заслуженным актёром и не заметили, как появился Некрасов.
— Добрый вечер, ребята! Я — Пётр Сергеевич Некрасов. Ваш руководитель. Будем знакомы, — вежливым, спокойным тоном сообщил он, появившийся перед нами с приятной неожиданностью. 
У всех округлились глаза:  предстал перед нами мужчина среднего роста, плотного телосложения, одетого в серое демисезонное пальто, накрепко облегавшее его коренастую фигуру. Из-под тёмной шляпы на нас смотрели тёплым всеохватывающим радужным взглядом его серые проницательные глаза. Он  так внимательно смотрел на нас, будто разом хотел охватить и познать всех нас.  Глядя на его энергичную фигуру и на улыбающее лицо артиста, открыто подчёркивавшее, что он рад встречи с нами, с нас слетела моментально скованность — его доброжелательность покорила нас и передалась нам, как бы окрыляя нас к новому делу.   


В ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ

Когда кружковцы расселись за длинным столом, Пётр Сергеевич своим взглядом посмотрел на нас и доброжелательно произнёс:
— Со временем я со всеми познакомлюсь. А сейчас почитаем пьесу Сергея Михалкова "Потерянный дом". Для начала она подойдёт нам.
Своих планов Пётр Сергеевич не раскрыл, не сулил нам красивых заоблачных высот.   Ему, видимо, предстояло познать нас, выявить у нас способности для игры на сцене, чтобы поставить перед нами задачи на будущее. Мы почувствовали, что он решил настойчиво с нами поработать, не лишь бы-лишь бы, а основательно нами заняться. 
Приступили к чтению пьесы по ролям. И оказалось (просто ужас!), мы не могли выразительно  читать драматическое произведение, не знакомое нам. Не могли  налету уловить мысли, чувства героев. Ровно прочитывал текст пьесы  Владик Быков, пытались усердно читать Валя Попова, Оля Тыжнова. Простительно ли  было спотыкаться при чтении студентам отделения русского языка и литературы:  Зине Тихоновой, Риме Горшковой, Гале Хабаровой, Вале Буровой, мне и другим?
 При прочтении пьесы наш руководитель не пропускал ни одного нашего речевого изъяна. Он настойчиво и с усердием поправлял чтеца, просил снова с определённой интонацией, с нужным оттенком  повторить реплику героя, правильно поставить в слове ударение. Русский литературный язык Пётр Сергеевич знал в совершенстве, владел его глубинами от древних времён до современности. Поражало его знания языковой глубины.   Он улавливал тонкости разговорной речи в пьесе и учил нас, как нам произнести и передать тональность разговора. Терпения  для устранения наших изъянов у него было предостаточно, а настойчивости в достижении необходимого результата  ещё больше. 
Прошло 5 или 6 репетиций. Нам уже хотелось показать себя в движениях, но Пётр       
Сергеевич неотступно продолжал добиваться от нас более чёткой выразительности, чтобы мы умели речью героя раскрывать его характер.
— Входите моментально в образ, — наставлял нас режиссёр. — Сумейте в разговоре  полнее раскрыть внутренний мир своего героя —  его раздражительность, или импульсивность, или суетливость, или душевную доброту. Стремитесь, чтобы каждая фраза соединилась с его поступком, который предстоит вам показать. Такое умение  приобретается, разумеется,  не сразу, но упорный труд даст результат.
Прошло ещё множество репетиций, но когда за столом  чётко зазвучали в темпераменте речи героев, выразились их характеры, наш режиссёр объявил:
— На следующей репетиции мы приступим к разводке пьесы. Готовьтесь уметь раскрыть образ своего героя.
Самодеятельные артисты, покинув стол,  при разводке драматического произведения (это показать себя в движении) выглядели на сцене просто  детьми, которые лишь научились тому, что умели  стоять в люльке. Исчезла наша подвижность! Тени, а злее сказать, истуканы находились  на эстраде.   Мы  не знали, куда деть наши руки, как пройти и подойти к товарищу, то есть не умели на сцене стоять, ходить, а требовалось  говорить, выражая  эмоции героя, раскрывать его характер, его душу. Наша лёгкость в походке, неиссякаемая молодецкая резвость улетучились! Многих на сцене охватил полный столбняк, словно примагничены ноги к полу и неизвестно, что делать с руками. Наш наставник легко и бодро проходил по сцене и показывал нам, как лучше, входя в образ, пройти, сделать жест, повернуться к зрителям и произнести необходимые слова. Одна  всеобщая беда: неотступно преследовала нас, занятых  в спектакле: сколько бы ни двигались, стоило остановиться и заговорить, каждый раз оказывались спиной к  зрительному залу.
— Где же ваш ракурс? Вы не резко отошли, выражая своё неудовольствие, вяло прошагали и зрителю не показали своё лицо, а вы должны были своим взглядом приковать к себе публику, спина вам не помощница. Не затылок, а говорящее лицо хочет видеть зритель, — увещевал нас режиссёр. — Не забывайте об этом. Посмотрите, как я пройду из угла в угол и одновременно буду говорить. —  Показывал, а затем легко, не соизмеримо с его пятидесятилетним возрастом, бодро, по-молодецки спрыгивал со сцены, а немного погодя, заносил руку за спину и тихо произносил: — Спина  подводит. Не обращайте внимание. Повторяем мизансцену, ребята.  Начали!
Каждый шаг, каждое движение кружковца было под неослабным взором нашего режиссёра. Быть на сцене, как у себя дома, — его требование.   
Исчезли манекены, тени на сцене, так как мы научились ходить и  держаться на  сцене. Но впереди ещё немалые трудности —  нам требовалось правдиво представить сценический образ в действии, чтобы зритель поверил, признал в тебе героя пьесы. 
— Это сложнейшая работа, достигается она, если артист усиленно работает над  собой, — наставлял нас Пётр Сергеевич. — Будьте в образе постоянно, не только на репетициях, а где бы вы ни были, играйте. Вы не замечали, как артист  ведёт себя, когда едет из театра в трамвае? Можете увидеть: он корчит свою рожицу.  Это артист после продолжительной репетиции не может уйти от состояния своего героя. Мелькнула вдруг искорка у него в голове, и он  её тут же  опробывает, перевоплощается, не замечая никого рядом. Окружающие для него в это время  — трын-трава.  Он в образе своего героя.
 Даже незначительную фальшь в игре требовательный режиссёр не допускал — спрос у него к нам  был такой, какой предъявляют  к профессиональным  актёрам — не в бирюльки пришли играть, а выступить со сцены по-настоящему, правдиво.  Прогресс — у Владика: он не только наизусть выучил  большую роль, но правдиво передавал  движения, мимику героя, вырисовывая его характер, как требовал Пётр Сергеевич.  Быков, настойчивый самодеятельный артист, учёл все режиссёрские замечания в его адрес, и образ у него засверкал, потому что подавался им правдиво.  С усердием и трогательно преподнесли свои роли Валя Попова, Саша Потапов, Галя Хабарова. Все студенты старались со всей искренностью перевоплощаться.
Заслуженный артист никогда не бахвалился перед нами, что вот так бы он сыграл, вот так бы он произнёс слова. Пётр Сергеевич всякий раз ссылался на других артистов, которые выходили из трудного положения на сцене, будто бы с ним в театре никогда ничего особенного не происходило, а ведь мог привести немало необычных фактов из своей многолетней творческой работы.
— Играть надо так, чтобы тебе поверили. Шла в нашем театре пьеса по роману Александра Фадеева "Молодая гвардия", —  со всем радушием поведал нам Пётр Сергеевич про один эпизод из театральной жизни. —  После спектакля артист, игравший Стаховича, спокойно вышел через служебный вход. Сделал несколько шагов и услышал: "Вот он, предатель! Бей его!" Град камней обрушился на него. Пришлось ему бежать к горке до самого здания мединститута. В чём же дело? Оказывается, мальчишки посмотрели в театре пьесу и приняли воплощение артиста в предателя за истину. Они залегли у театра и стали ожидать его выхода, чтобы отомстить за молодогвардейцев.
Пришло наше время, позволившее на одной репетиции демонстрировать пьесу не отрывками, а от начала и до конца её. Пётр Сергеевич со всей серьёзностью объявил нам:
— В следующий раз — прогон всей пьесы на большой сцене. Продумайте каждый свой шаг, каждое движение. Играйте смело, передавайте свой образ верно со всей игровой  откровенностью.
После узкой комнаты простор клубной сцены насторожил нас, пугая своей масштабностью. Самодеятельным артистам  с помощью режиссёра пришлось опять  преодолевать скованность наших движений, робкую нашу вялость. В конце концов, начали  мы свободно играть на сцене, соблюдая все режиссёрские требования. Прошёл прогон всей пьесы.  Студенты-артисты получили от Петра Сергеевича одобрение.
— Наш новый шаг — генеральная репетиция, — сообщил нам  режиссёр. —  Смело играйте, будто переполнен зрительный зал. Запомните: никогда не смотрите в глаза зрителям. Ваш взор — чуть выше голов, сидящих в партере, и каждый зритель будет убеждён, что вы смотрите ему в лицо. В этом случае вас не будут смущать ужимки, гримасы отдельных лиц, которые могли бы смутить вас, и вы не смогли бы тогда  преподнести во всей полноте образ. Глянете в зал, увидите искривлённое лицо зрителя. И что же? Возможно, театрал  корчится от боли в животе, а вы подумаете, что он недоволен вашей игрой. Надо действовать, жить на сцене, а не разглядывать присутствующих в зале.
Впервые со спектаклем "Потерянное письмо" мы выступили на сцене клуба Сибзавода. В переполненном зале — заводские рабочие, очень взыскательная публика, не признававшая никакой фальши. Нас охватило безумное волнение, колотившее мелкой дрожью. Слова роли повылетали из головы.
— Волнуетесь? Трясётесь? — со всем спокойствием спросил нас за кулисами Пётр Сергеевич и пояснил: — Это естественное состояние артиста перед началом спектакля. Почти пятый десяток я на сцене, а перед самым выходом волнуюсь. Да ещё как! Но берёшь себя в руки и играешь.
С успехом прошла пьеса. Провала не было. Порой действия прерывались аплодисментами. Познали мы, что означали  дружные хлопки зрителей. Они приносили  неописуемую радость,  которая так охватывала блаженством, что из головы вылетал весь текст заученной роли. Лишь тихий шёпот  суфлёра помогал восстановить всё в памяти. Секундная сосредоточенность, и всё вновь появлялось в голове. Напряжение во время игры у всех огромное.  Справились великолепно со своими ролями Владик Быков, Саша Потапов, Валя Попова, Галя Хабарова. Словом, все были на высоте: не подвели режиссёра, смело представили зрителям все его задумки. Самодеятельные артисты были окрылёны успехом. Триумф! Впервые такая радость в юные годы: игру нашу признали, оценили, довольны зрители  выступлением самодеятельного коллектива. У Саши  Потапова, студента географического факультета, чуть ли не случился конфуз. Играл он доктора с трубкой в руках. Обратил он всё своё внимание трубке — не курил, а просто держал её, но почему-то в зале раздались смешки, которых не должно было быть. В чём дело? Уловил, что смеются над ним: поставил при сидении ногу на носок, а она затрепетала мелкой дрожью — так передалось его волнение.  Это заметили зрители и отметили смешком.  Хлопнул Саша ладонью по коленке, стопа упёрлась в пол, и дрожь исчезла, смех в зале прекратился.         
Работой драматического кружка был доволен не менее чем мы, директор областного Дома учителя Пётр Сергеевич Соловьёв. Как же не возгордиться, если его задумка успешно осуществилась.
Пётр Сергеевич Некрасов не давал свою оценку нашей игре. Посчитал, видимо,  что свою режиссёрскую работу нескромно самому характеризовать — аплодисменты зрителей по достоинству наградили его и наше усердие, этого вполне достаточно.
 — У артистов театра небольшое жалование, — доверительно рассказал он нам, студентам. — Но мы не расстаёмся со сценой — нас воодушевляют самые обыкновенные аплодисменты, хлопки зрителей. Это высшая оценка нашей игры.
Понимали мы, студенты, что не из-за денег ведёт Пётр Сергеевич драмкружок — у образования никогда не было лишних средств, тем более больших денег, платили ему мизер, но его интересовала молодёжь,  хотел он  знать наши запросы и интересы, У него было достойное желание гражданина — приобщать нас, молодых  к искусству.
Такой юности, как у нас, судьба не наградила заслуженного артиста, и он свои помыслы отдавал нам, чтобы наша жизнь горела ярче.
               
О Т   У С П Е Х А  К  У С П Е Х У

Пьесу "Потерянный дом " мы демонстрировали не только на клубных сценах города Омска, но выезжали со спектаклем  в такие райцентры, как Исилькуль, Калачинск, Кормиловка.
Во время репетиций мы многое переняли от своего наставника. Особая стать для Петра Сергеевича — это чистота русского языка не только на сцене, но и при обычном нашем общении. Он не пропускал ни одного языкового изъяна. Его колоссальные познания лингвистики, приобретённые им с помощью самоподготовки, поражали глубиной знаний русского языка различных эпох. В этой области он был мудрым человеком, и учил нас улавливать оттенки отдельных слов, речи в целом. По нашему разговору Пётр Сергеевич познавал наши характеры.   
— Я принёс для разучивания пьесу Корнейчука "Платон Кречет",— сообщил однажды нам режиссёр. — Роли определил каждому по его характеру.
Главного героя, Платона Кречета, предстояло сыграть Владиславу Быкову. Роль врача Терентия Осиповича Бублика  досталась Александру Потапову. Мать Платона Кречета, роль степенной женщины, разучивала  Галина Хабарова. Мне досталась  маленькая роль  Васи, шофёра, но я с удовольствием наблюдал на репетициях, как "расправляется" с произведением Сергея Михалкова режиссёр Некрасов. 
Работа с этой пьесой продвигалась быстрее, чем с первой, так как мы приобрели кое-какие артистические навыки.  Сокурснику, Коле Ерёменко, не терпелось:
— Когда мы завершим отрабатывать пьесу? Поехали бы с ней в райцентры — там, в столовых, сытно кормят.   
Его скопидомные родители, живя в деревне, плохо обеспечивали сына продуктами. Он в студенческие годы постоянно недоедал. Колина  заветная мечта в то время — сытно поесть.   Поэтому он  с нетерпением ожидал окончания работы над пьесой. Но наш режиссёр терпеливо оттачивал все сценические приёмы, чтобы не смогли возникнуть  шероховатости. И он представлял зрителям драматическое произведение без изъяна.
С пьесой "Платон Кречет" мы побывали во многих городских и сельских Домах культуры. Зрители тепло приняли игру самодеятельных артистов: Владислава Быкова, Ольги Тыжновой, Валентины Поповой, Валентины Буровой. Цельный спектакль выдали благодаря игре Галины Хабаровой, Зинаиды Тихоновой, Риммы Горшковой, Николая Ерёменко и других. 
На следующий учебный год в кружок влились из историко-филологического факультета Володя Бусоргин и Галя Флейшман. Володя, мечтавший об актёрской славе, уже отличился: у нас в институте на вечере и на сцене клуба Сибзавода (студенты нашего отделения русского языка и литературы вели комсомольское  шефство над коллективом завода). Володя выступил тогда с рассказом Чехова "Хирургия", и в благодарность ему были аплодисменты зрителей. Поэтому мы приняли его в драмкружке не как новичка, а как юношу, тяготевшего к драматическому Искусству.
На первую репетицию в новом сезоне Пётр Сергеевич пришёл бодрым и весёлым, держа в руках книгу. Поблескивая удивительно чудным доброжелательным взглядом,  заговорил душевно с нами:
— Отдохнули, ребята? Прочитали за лето много книг. Все окрепли, подобрели, набрались новых сил. Повзрослели. Не начать ли нам работу с более серьёзной вещи? Я принёс комедию Гоголя "Женитьба". Подойдёт?
Кружковцы промолчали, ничего не ответили заслуженному артисту — при изучении русской литературы это произведение не входило в программу, так что для многих комедия была неизвестной. Приступили к чтению. И сразу поняли: Михалкову и Корнейчуку далеко до Гоголя. Надо прочитать несколько страниц пьес этих двух наших авторов, чтобы уловить нить идеи, понять, к чему идёт действие. Комедия Николая Васильевича Гоголя захватывала с первых предложений, у  мастера драматургии, большого знатока русского языка, каждое  слово бурлило — появлялось необоримое желание узнать, как поведут себя герои в дальнейшем.
. Владислав Быков стал играть в комедии Подколёсина, Владимир Бусоргин — его друга Кочкарёва. Александру Потапову   досталась роль моряка Жевакина, мне — роль отставного пехотного офицера Анучкина. С тех пор прошло 60 лет, а гоголевские слова остались в памяти навсегда: "Вы думаете, я говорю по-французски? Нет, я не имел счастья воспользоваться таким воспитанием. Мой отец был мерзавец, скотина. Он и не думал меня выучить французскому языку. Я был тогда ещё ребёнком, меня легко было выучить — стоило только посечь хорошенько, и я бы знал, я бы непременно знал".  Быстро вошли в  роли тётушки и невесты, соответственно,  Валентина Попова и Ольга Тыжнова.
Уже за чтением комедии мы от едкого и меткого гоголевского языка  не могли  сдержать свои смешки, говорили с улыбкой, а требовалась полная серьёзность. В конце концов, всё со временем пришло в норму. При прогоне всей комедии никто уже не смеялся, что,  бессомнения, радовало режиссёра — каждый уверенно вошёл  в свою роль.
— На следующем занятии — наша репетиция комедии на сцене Дома офицеров, — сообщил Пётр Сергеевич, внимательно посмотрев на нас, чтобы увидеть нашу реакцию.
Ясно, что мы обрадовались и возбудились:  сцена в зале областного Дома офицеров обширная  — можно развернуться. Но на репетицию наш режиссёр не пришёл. Что-то  случалось.  Знали мы, что Пётр Сергеевич был сильно загружен: в театре, однако успевал ещё отдавать свои знания и опыт общественности города.  Заслуженный артист как депутат Омского городского Совет депутатов трудящихся    выполнял немало общественных поручений: он участвовал в подготовке вопросов на заседания сессий Совета, заседаний исполкома и постоянной комиссии Совета, а также ему приходилось разбирать жалобы и просьбы граждан, поступавшие к нему. Он регулярно общался со своими избирателями.  Организовывал встречи актёра со зрителями и не только в театре, но и в производственных цехах. К общественным обязанностям он относился со всей щепетильностью и добросовестно их выполнял, так как чётко регулировал своё время.  Несмотря на большую загруженность, занятия драмкружка наш руководитель никогда не пропускал. Не было такого, что мы бы собрались, а нам бы объявили, что Петра Сергеевича не будет — такого с ним не случалось, уж очень был пунктуальным человеком.  Поэтому наш староста Владик Быков всегда предупреждал: "Смотри, не опаздывай". В ожидании своего руководителя в тот раз мы были в необычной для нас  неопределённости — время подошло для репетиции, а нашего режиссёра нет. Вскоре   подошедший директор Дома учителя Пётр Сергеевич Соловьёв пояснил нам:
— Пётр Сергеевич заболел. Он не придёт. Но вы не беспокойтесь — подойдёт на репетицию  артист Яковлев. С ним Некрасов договорился.
Мы сразу же при разводке отметили большую разницу между новым режиссёром и Петром Сергеевичем. Так, новый руководитель на нас покрикивал, считая, что мы должны всё знать. На другое занятие пришёл артист М. Иловайский. Много с нами он шубутился, но сценка в комедии почти не продвинулась. В следующий раз появился заезжий артист Бурдин. Он  играл в театре шекспировского Отелло. Голос у него был звучный, отличный от других артистов. Возился артист с нами достаточно много, но мы всё же отдавали предпочтение Некрасову. Прямую противоположность им, временным постановщикам комедии, показал  на нескольких наши репетициях, пришедший по просьбе Некрасова, приехавший из Москвы режиссёр Гердт. На вид ничего бравого у него не было. Среднего роста, щупленький, голос спокойный, негромкий. Зато говорил и показывал много значительного. Режиссёр начал ставить мизансцену диалога Подколёсина и Кочкарёва в лице Быкова и Бусоргина.
Три человека на сцене, режиссёр и два студента, мы за кулисами наблюдаем за режиссёрскими приёмами. Мастер сцены добился от Быкова, чтобы он без слов изобразил Подколёсина увальнем. Герой комедии не произносит ни слова, а  мы, зажав руками рты, умирали от смеха, глядя на Подколёсина, лежавшего на диване. Больше всех надрывался смехом за кулисами Саша Потапов. Прикрыв рот ладонью, от немоготы придерживая рукой спину, раскланиваясь из стороны в сторону, он с усилием сдерживал себя, чтобы громко не грохнуть хохотом. Глядя на режиссёра и на ребят на сцене, представлявших гоголевских героев, Саша никак не мог успокоиться. И эта сценка удалась самодеятельным артистам. При постановке комедии на сцене Быков и Бусоргин без произнесения слов удерживали хохочущих зрителей в течение десяти минут — засекали время неоднократно по часам. Таково мастерство талантливого сцениста-режиссёра.
Работу над комедией Гоголя мы успешно завершили с Петром Сергеевичем, который сумел довести комедию Гоголя на сцене до полного совершенства. Театр дал нам костюмы, чтобы провести генеральную репетицию и выступать в них на сцене. Наша премьера состоялась в обширном зале  областного Дома офицеров. Зрительный зал полон (мы всегда выступали при переполненном зале, благодарные зрители баловали нас). Комедия прошла в невероятном для актёров напряжении.  Общий смех в зале бушевал беспрерывно, и раздавались  часто бурные аплодисменты зрителей. Мы поняли, что спектакль удался, но не знали, с каким блеском его восприняли зрители.  Когда на следующий вечер мы пришли в театр, актриса спросила нас:
— Правда, вы вчера играли лучше профессиональных актёров? — Мы ничего ей не ответили. Обрадовались, что  дошла приятная весть до театра и нашу игру высоко оценили. Наш успех мы отнесли умелому мастерству заслуженного артиста. 
Наш драматический коллектив под руководством Петра Сергеевича Некрасова, Заслуженного артиста РСФСР,  поднимался в сценической игре в полном совершенстве  всё выше и выше с каждой новой пьесой, ширилась наша известность как о творческих актёрах художественной самодеятельности.  Премьера пьесы А. М. Горького "Васса Железнова", в которой главную роль играла наша студентка Галина Флейшман, состоялась уже на сцене областного драматического театра. Это был, бесспорно, высочайший  наш творческий успех. Пьесу А. Островского "Не всё коту масленица" тоже ставили в драмтеатре.       
В то время самодеятельным коллективам не присуждали звание народного театра. А жаль. Наверное, такое высокое имя нам бы присудили.



ЗА  КУЛИСАМИ  ТЕАТРА


На одной из репетиций в областном Доме учителя Пётр Сергеевич Некрасов неожиданно объявил:
— Театр приглашает юношей для участия в массовых сценах.
Вот это малина! Необычный, но высокий престиж для нас: быть в театре вместе с актёрами — это была для нас неожиданная радость!  Без слов дал согласие быть в театре Владик Быков. Изъявили стать актёрами массовых сцен  Володя Бусоргин, Саша Потапов и я, автор этих строк. Мы сагитировали участвовать в массовке театра студентов нашего факультета Ваню Буянова, Мишу Гладкова и Васю Брагина.
В театре нас, юных работников,  встретили доброжелательно. Выписали всем пропуски для прохода в театр через служебный вход. В этом заключалось очень  важное для нас, студентов:  мы могли проходить через служебный вход на  любой спектакль, бесплатно бывать на всех встречах с популярнейшими артистами кино, когда они проходили в драматическом театре. Это было  для нас изюминкой! И мы не пропускали ни одной премьеры театра, ни одной встречи с заезжим артистом. При приёме на службу в театр нам пояснили, что нашу работу оплатят: за выступление в спектакле — 10 рублей, за участие в репетиции — 1 рубль. Велик ли заработок? Для нас, студентов, — существенное подспорье. Иногда оно равнялось нашей стипендии.  Заметим, что в то время маленькая булочка в столовой стоила 5 копеек, так что рады были мы, что появилась возможность подзаработать. Да мы желали бесплатно работать — лишь бы бывать в театре с артистами! Нас считали равноправными актёрами. Поэтому мы придирчиво подбирали одежду в костюмерной, готовились к спектаклю — сами себя малевали, то есть гримировались, а самое важное —  общались с артистами, которые всегда уважительно относились к нам. 
Тогда мы не имели понятия, что нам шёл производственный стаж, и при назначении пенсии не вспомнили об этой работе — два года не учли. Правда, в то время трудовых  пенсий ещё не было, назначали лишь кое-кому льготную пенсию, например, учителям за 25 лет работы в школе. Поэтому, наверное, и выпало из нашего сознания это время работы.   
Для репетиций студентам выделялась отдельная комната. В ней мы наряжались в костюмы, гримировались, ожидая выхода на сцену. Нас не приглашали на репетиции, когда проходило чтение за столом. Безмолвные артисты появлялись на подмостках театра при разводке пьес. Теперь, наверно, понятно то, что нас спрашивала актриса о премьере на сцене комедии "Женитьба" — в театре мы были своими людьми, общались с актёрами. Помню, состоялась в театре премьера пьесы румынского драматурга Карджали "Потерянное письмо". Мы только вошли в свою гримёрную, не успели сказать двух слов, как открылась дверь и вошла к нам ведущая актриса драматического театра Е. Головина и выдала нам сюрприз:
— С премьерой вас, ребята!
— Спасибо! И вас поздравляем!
Такая доброжелательность была для нас неожиданностью. В одно мгновение нас ветром сдуло из гримёрной комнаты — мы  рванулись поздравлять артистов. Эту добрую театральную традицию мы потом не забывали — каждый раз после премьеры спешили первыми поздравить актёров.
Случались с нами и другие маленькие казусные истории.
При постановке пьесы Б.  Лавринёва "Разлом" за кулисы заранее выставлялся на скамейку  манекен в лежачем положении. Наши ребята, проходя мимо его, обязательно били его рукой или ногой, чтобы он принял комичное положение. Как-то Володя Бусоргин, проходя мимо беспечно лежавшей "куклы", которая загораживала своей ногой проход, со всей силы ударил правой ногой по маникенской ноге, чтобы она отлетела к её тряпичному плечу. И вдруг "кукла" после резкого удара соскочила на ноги.
— Ой! — воскликнул Володя. — А я думал, манекен. Простите! — Рабочий-инвалид задремал на скамеечке, Бусоргин в закулисных потёмках сквозь свои очки не разглядел хорошо и попал впросак.   
В пьесе "Потерянное письмо" показывали предвыборный кавардак на площади.  (В данное время такое нередко бывает  и в России. Можно в назидание публике возобновить  на сцене показ румынской комедии). Завязалась драка избирателей. Такой свободы были рады артисты массовок. Один паренёк (он в театре работал статистом на постоянной основе) должен был сбить шляпу с артиста. Ошибся и врезал крепко по шее артисту Бурдину. Пострадавший в   антракте выговаривал ему: 
— Как сумел дойти до такой нелепости? Где была твоя голова и твои глаза?
Студенты довольны, что у них всё прошло без задиренки, хотя озорно бушевали.
В массовой сцене в трагедии Шекспира "Отелло"  мы "дрались" на шпагах. Была такая мизансцена: стычка на шпагах приостанавливалась. Студенты-статисты оказывались лицом к залу, ведущие артисты  стояли перед нами, а к зрительному залу спиной. Каждый раз нам нужно было выдержать трёхминутное стояние, потому что артист Нежнов строил нам, молодым, уморительные рожицы, стараясь "неустойчивых" юношей рассмешить. Но никто не попался на его удочку — стойко выдерживали  негласные испытания.
У меня в театре случились две нелепости.  В пьесе "Разлом" Бориса Лавренёва была  сценка: восставшие матросы тащат наверх палубы крейсера мичмана и офицера, чтобы сбросить их с башни в реку. Но не их кидали, а манекены. Мы, студенты, всегда бежали посмотреть,  как матросы поднимают  по лестнице изменников революции. Для нас было важно увидеть свирепое лицо Воцлава Дворжецкого, талантливого актёра, его жгучий взгляд. "Офицера" Дворжецкого затаскивали наверх, а мичман (его играл П. Некрасов) прятался в многочисленной толпе матросов и незаметно убегал за кулисы. Вместо него наверх поднимали манекен.  Увлечённый игрой Дворжецкого, я вдруг заметил ускользавшего в толпе от разъярённых матросов рыжего мичмана. Схватил его крепко сзади за фалды кителя — врёшь, подумал, братец, не уйдёшь! Обернулся Некрасов ко мне, тихо, но жёстко проговорил:
— Что ты делаешь?! — Мгновение, и зритель увидел бы подвох: сброшенный в воду мичман бегает по сцене — избежал казни.      
После спектакля  П. Некрасов ходил по гримёрным комнатам  и спрашивал:
— Кто держал меня за китель? —  Я постеснялся сознаться, что переиграл, а для него это был успех: так сыграл, что его приняли за истинное лицо. 
Другой случай. В траурные дни, связанные со смертью И. В. Сталина, ко мне на квартиру, где я жил у сестры, зашёл Владислав Быков.
— Театр, — сообщил он, — срочно восстанавливает пьесу "Незабываемый 919-й". Режиссёр Александр Васильевич Шубин определил тебе роль. Вот слова. — Он подал листок.— Учи. Вечером —  репетиция.
Мне досталась роль командира эскадрильи. В штабе-салоне пассажирского вагона предстояло доложить Сталину о состоянии авиации. Коротенький эпизод, но у меня — текст со словами! До этого у меня была роль с несколькими  фразами только  в пьесе румынского драматурга Карджали "Потерянное письмо". В ней я  играл мальчишку-продавца газет. Выходил в самом начале спектакля перед занавесом и выкрикивал содержание продаваемых газет. В данном случае, считал я, мне предстоит выступать наравных с ведущими актёрами.
Разумеется, на один из спектаклей я купил билет в партер сестре Тае — пусть, дескать, посмотрит брата. Пригласил сокурсника Колю Ерёменко познать "Незабываемый 919-й", проведя его через служебный вход. Вместе с помощником режиссёра определено было ему место за кулисами. В пьесе участвовали все актёры театра, поэтому нас, студентов, из-за отсутствия  свободных комнат предоставили  нам большой репетиционный зал. После двух актов ребята освобождались, и я оставался один в огромном зале. Сидел в нём с Колей и болтал обо всём. Этот зал специально не был радиофицирован, и я не услышал третьего звонка, приглашавшего на сцену. Вбежал  к нам, мечтающим юношам,  адъютант Сталина и выпалил:
— Почему сидишь? Уже поднят занавес!
Сломя головы сбежали вниз по лестнице, остановились у двери "салона".
— Открывай дверь, — сказал адъютант.
— Нет, — ответил я ему, — первым я не пойду.
Всё решали секунды, чуть промедлишь и не влезешь в действие. Адъютант решительно отворил дверь и произнёс негромко:
— Разрешите?
Сталин (артист Малинин) кивнул головой. Не жив, ни мёртв я. Уселся на своё место в торце длинного стола. Все артисты устремили взоры на меня. Особенно вопросительно смотрели глаза-чёрносливы Головиной, скептически глядел Некрасов, вроде хотели спросить: "Где ты шатался, мальчик?". Провалиться бы мне сквозь землю! Но в антракте никто не сделал мне замечания, будто бы ничего и не произошло. А для меня многое  значили лишь одни взгляды актёров — в штаб к Сталину опоздал!
По неписанной традиции театрального коллектива (я это знал и видел) актёр, допустивший оплошность, покупал сослуживцу,  выручившему его, бутылочку пива. Я,  без всякого напоминания,  подарил две — страшно не хотелось расставаться с театром.
Стоит сказать несколько слов о театральном буфете, который  работал 6 дней в недели.  За 2 года я ни разу не видел, чтобы там пьянствовали актёры. Обычно иногда после дневной репетиции один из всех покупал пол-литра пива, выпивал в одиночку и уходил домой. На репетицию или на спектакль явиться в нетрезвом виде — такой мерзости с актёрами не случалось. Мы же, студенты, к пиву не притрагивались.
Для нас важным было видеть игру актёра вблизи. Это было для нас необычайное эстетическое наслаждение — зреть игру актёра не из зала, а в двух метрах от него, а то и ближе, стоя за кулисами.  Да, приходилось наблюдать, будучи на сцене и за кулисами, героев пьес, умевших творчески перевоплощаться, находясь   рядом с тобой.
Представьте себе, вблизи от тебя Отелло (Бурдин) в яростной ревности бросается к Дездемоне (актриса Головина). Видеть их лица, глаза — необычайно сильную игру трагиков во всей красе в таком первозданном виде во всей полноте из зала не заметишь. Первоцвет, разумеется, в первозданном виде прекраснее вблизи.  Или видеть плавный переход в раскрытии характера героя в действии от твёрдости к мягкости, как преподносил зрителям  большой сценический мастер  А. Ротомский, умевший изумительно мгновенно перевоплощаться. В пьесе "Отелло" я, арабчонок, нёс бочоночек вслед за актрисой М Щуко. Просто и непринуждённо говорила она  языком ХУ столетия. Особое внимание массовиков приковывалось к талантливой игре Воцлава.Дворжецкого,  умевшего правдиво передавать внутренний мир героя, его пронзительный взгляд раскрывал характер, образ  героя.  Всегда пленил игрой Пётр Сергеевич Некрасов, создавая живые образы, будто бы они только что  пришли с улицы прямо в театр. Казалось, не актёр Некрасов на сцене, а человек из жизни говорит. У него никогда не было фальши. Пётр Сергеевич подавал своих героев искренне и правдиво  в классической и в современной драматургии. Он то вельможа-аристократ в трагедии "Отелло", то в пьесе "Любовь Яровая" свой "братишка" Швандя на волне революционных событий. И никто никогда не сомневался в искренности и достоверности  представленных актёром образов. К большой или эпизодической роли артист относился с большой ответственностью, вкадывая полностью своё умение, энергию таланта.   
Запомнился один эпизод. В Кировске (окраина Омска) для курсантов-лётчиков коллектив театра показал комедию Карджали "Потерянное письмо". В этой пьесе у Петра Сергеевича Некрасова была трёхминутная без слов роль, которую он преподнёс как образец актёрской  игры. Через площадь, заполненную избирателями, проходил пьяный мужчина. Он никак не мог поднять вверх ногу. Если приподнимал её, то неуверенно ставил, шатался с боку на бок. Походка ватная. Глаза его на загримированном лице  пьяно пьяны.  Он, сильно  оглушённый алкоголем, неповторимо бормотал себе под нос. И маленькая роль зрителям  запомнилась. После просмотра спектакля состоялось обсуждение постановки пьесы.  Первый вопрос был задан актёру Некрасову.
— Сколько вы выпили перед выходом на сцену? — спросил старший лейтенант.
— Нисколько, — просто ответил артист.
— Значит, — уверенно заявил офицер, — вы крепко выпиваете.
— Я вообще не пью, — парировал ему заслуженный артист. — Смотрю на пьяного, а потом вам на сцене его показываю.
Мы, студенты, обуреваемые правдивостью, для генеральной репетиции в своём спектакле купили дешёвое вино. Пётр Сергеевич сразу же предупредил: 
— На сцене  пить вино нельзя — обязательно поперхнётесь и испортите сценку. Вместо вина налейте в бутылку воду, её надо пить так, как пьют настоящее вино.
За кулисами бывали забавные сценки. Свидетелем одной я оказался. Актёр, занятый в массовом эпизоде в пьесе Лавренёва "Разлом" — его роль — быть в толпе матросов — жаловался Петру Сергеевичу на жену, заведующую костюмерным цехом:
— На моей груди  перекрещивающие пулемётные ленты, а в них всего два патрона. Просил у неё: "Дай хоть с десяток". Не дала. Куда это годно?
— Да, — поддерживает его Заслуженный артист РСФСР, и граната на верёвочке. — И завершает разговор юмористически: — Сумей после этого хорошо сыграть!   Я  бесчисленное число раз смотрел  из-за кулис и из зала пьесу А. Островского
"Лес".  Она написана так трогательно и правдиво, будто драматург знал актёра Некрасова и изобразил его во всей полноте той жизни. 
Немало невзгод выпало на долю сироте. В два года Петя лишился матери.  Трёхлетним он потерял навсегда и отца. Не помнил ребёнок родительской ласки. Семейного уюта  не познал. Воспитывали его первоначально родственники. Они и отдали его в омский приют, в убежище для бедных детей. Уже в 6 лет предстояло Пете кормить себя — приют определил его учеником  к ремесленнику-корзинщику. Через год мальчика передали в сапожную мастерскую. Радости никакой, проживая в людях. Ребёнок весь день был в работе — требование хозяев. Заботился сам о себе да старался от взрослых научиться читать. Освоил затем профессию столяра в столярной мастерской. Столяром оказался в поделочной мастерской драматического театра. В пьесе о Степане Разине потребовался плясун-казачок. Попросили исполнить её столяра Петю Некрасова. Удачно исполнил первую роль Петруша.  Да так и прикипел к театру. Его учили быть уверенным на сцене, и он впитывал в себя театральные приёмы, многое запоминал от других, учился играть на сцене, глядя на игру других актёров, завидуя их смелости и уверенности. Первое время  старался им подражать. Немало театральных навыков вложили в него режиссёры — на ростке нового века  их обуревало новаторство, что, безусловно, помогало молодому актёру исполнять ведущие роли. Чтобы не отставать в культурном развитии от артистов трупы, Пётр много читал, поедом поедал художественные произведения. Настойчиво пытался разобраться в драматических произведениях, сравнивал текст с постановкой на сцене. Нередко просил пояснить ему трагическое и комическое явления в произведениях  и в жизни. Спорил с товарищами, отыскивая истину.
До Октябрьской революции театральные труппы каждый сезон меняли театры, работая  по договору. Актёры были вечными кочевниками, не имевшими своего угла, домашнего очага. Первые выезды Некрасова с труппой в Тару, Тобольск, Ишим наездом и один сезон в Омске. А затем ежегодно ездил за тысячи вёрст в Москву на актёрскую биржу, чтобы антрепренёры законтрактовали его на театральный сезон. Ежегодно менялись подмостки. Молодость  Петра проходила в  Бийске, Павлодаре, Томске, Кривом Роге, Барнауле, Саратове, Тюмени, Самаре, Брянске,  Симбирске, Таганроге, Владивостоке, Хабаровске и в других городах России. Приходилось преодолевать и житейские неурядицы, и холод в театре, и препятствия городских администраций — всякое случалось. Но были сцены, на которых шли лёгкие жанры — водевили и комиксы, но и  блистали пьесы Островского, Гоголя, Чехова, Горького, и радовала актёров публика, рвавшаяся к знаниям, к свету, к правдивому драматическому искусству.
Скитания актёров в поисках подмостков правдиво даны в пьесе Островского "Лес".
Позднее свой игрой на сцене Пётр Сергеевич умело соединял воедино свой жизненный путь и идею пьесы. На сцену в брезентовом плаще, с котомкой за плечами выходил бродячий актёр Несчастливцев. Рыжеватая бородка усиливала его оптимизм, позволявший  преодолевать  невзгоды. Огромная сила выплёскивалась из груди бродяги-актёра:
— "Из Вологды в Керчь-с…"
Разве не о себе говорил актёр? Шло со сцены поветвование об актёрских бедах:
"В дальнюю дорогу точно трудно-с; так кто на что, а голь на выдумки. Везли меня в Архангельск, так в большой ковёр завернули. Привезут на станцию, раскатают, а в повозку садиться, опять закатают", — рассказывал со сцены многие годы Несчастливцев-Некрасов о себе словами героя Островского. 
Его печаль, тревога входили в душу зрителя, сжимали сердце так, что у актёра и у зрителей обильно на глазах  наворачивались слёзы. Со всей страстностью, с болью в сердце актёр сообщал зрителям о себе:
"Ничего, доехал; А мороз много больше тридцати градусов было. Зимняя дорога-то Двиной, между берегов-то  тяга; ветер-то с севера, навстречу".
Его актёрская правда со сцены била ключом, выплёскивалась протестом.       
Осенью 1917 года Пётр Некрасов гастролировал в Пензе. В то время началось коренное преобразование всей жизни. Актёр Некрасов вместе с другими организаторами участвовал  в создании  Первого Свободного театра города Пензы. Он одновременно и актёр и режиссёр нового театрального зрелища. Но не всё завершено в стране, и Пётр Некрасов стал добровольцем Красной Армии. Ему, вступившему в жизнь из народных низов, было что отстаивать.
Завершилась междоусобная война, и Пётр Сергеевич Некрасов возвращается в город своего детства. Больше он никогда не покидал этот город, связав  свою жизнь с Омским драмтеатром, который по праву стал его родным. Омская писательница М. К. Юрасова в книге о Петре Некрасове "Жизнь на сцене", изданной в 1952 году, сообщала, что замечательный актёр  за  40 лет творческой деятельности сыграл более пятисот ролей. После этого замечательный многоплановый актёр ещё десятилетие продолжал играть на сцене театра.  Как сообщает М. К. Юрасова, летом 1947 года коллектив Омского драматического театра отмечал 40-летие творческой деятельности П. С. Некрасова.
Замечательному артисту Петру Сергеевичу Некрасову, который накрепко связал свою многолетнюю актёрскую деятельность с Омским областным драматическим театром, где раскрылся его многогранный талант,  было присвоено высокое звание народного артиста РСФСР.  Комические и трагические роли он воплощал на сцене истинно правдиво с большим блеском и мастерством. 
Пётр Сергеевич Некрасов оставил значительный, незабываемый след и в жизни каждого члена драматического кружка областного Дома учителя. Наш руководитель-режиссёр был очень внимательным к нам, кружковцам, вкладывал все свои знания, чтобы мы выглядели высококультурными людьми. Как-то перед началом занятий в Доме учителя раздался телефонный звонок. Задержался Пётр Сергеевич Соловьёв и спрашивал, все ли собрались. Ему ответил студент:
— Пока подошли пять человек и Пётр Сергеевич.
Пётр Сергеевич сразу на это среагировал:
— А я что не человек?
Надо быть внимательным к своей речи, что особенно необходимо учителю — вот суть замечания Заслуженного артиста.  Он нам, юношам, наказывал:
— Учителю и артисту курить нельзя. Берегите свой голос.
В жизни многих кружковцев он оставил свой творческий след, как бы вкрапились в нас частицы его благородной души.
— Отвергайте инертность, которая порождает серость будней,  живите творчески, — наказывал  нам актёр-коммунист. — Отдавайте себя людям, будьте всегда полезны и необходимы им. В этом смысл деятельности человека.
Пётр Сергеевич сыграл роль и в моей жизни. На четвёртом курсе института я проходил педагогическую практику в женской школе №38  (тогда были такие школы) в городе Омске. Мне предстояло провести для семиклассниц классный час. Решил организовать встречу с актёром Владиславом Быковым. Да-да, не ошибся: с артистом Быковым, именно с актёром Омского областного драматического театра.
Дело в том, что Владик неожиданно, работая в школе,  стал играть на сцене нашего драмтеатра. Этому содействовали наши выступления в театре, совет Некрасова режиссёру:  присмотреться к Быкову.  Окончив институт,  Владислав работал учителем русского языка и литературы в мужской средней школе недалеко от железнодорожного вокзала. Режиссёр театра Александр Васильевич Шубин пригласил его сыграть в театре роль юноши Владимира Ульянова в пьесе "Семья". Ясно, что постановщик пьесы рисковал, привлекая в актёрский коллектив  непрофессионала.  Получится ли у него? Быкову режиссёр определил роль дублёра, так что театр ничего не терял, если бы Владислав не справился с ответственной ролью. Режиссёр Шубин добровольно взял на себя дополнительную нагрузку. Быков был занят в школе, не всегда мог бывать на репетициях, поэтому Шубин репетировал с ним внепланово, когда молодой учитель освобождался от школьных занятий. Владик относился со всей ответственностью к такому доверию. Он загрузил себя полностью: целыми днями занят уроками, огромные стопки тетрадей пятиклассников, предназначенные для проверки, репетиции в театре, его занятия с режиссёром, работа над ролью — все минуты его бодрствования были забиты делами. Несмотря на перегруженность, Владислав не отказал мне в просьбе, так как я был с ним в контакте,  товарищеском, дружественном. Вместе перед его окончанием института были заняты в главных ролях в пьесе "За Камой-рекой", у Быкова — роль учителя, я играл  мальчонка-детя войны. Помню благожелательный приём зрителей в Калачинске. Клубную сцену слабо освещали прожектора, поэтому нам, играющим в пьесе, хорошо были видны лица зрителей в первых рядах. Кульминационный момент — двое на сцене, я и Быков. Зрители, сочувствовшие  героям пьесы, плакали. Я стал готовить встречу семиклассниц с актёром.
В театре пошла пьеса "Семья". Я несколько раз смотрел пьесу. Перед началом спектакля заходил в  гримёрную комнату. С помощью зеркала сфотографировал работу гримёра. Мне казалось, что Быков выдал на сцене образ  Володи Ульянова лучше профессионального актёра, который  очень ревностно относился к конкурентной игре.  В школе прошла интересная задушевная встреча молодого актёра с  семиклассницами. За педагогическую практику я получил оценку "отлично". Через 25 лет после окончания школы мои подшефные девочки, став женщинами, разыскали меня, и я с нескрываемым интересом повидался с ними и с их уважаемым  классным руководителем Ниной Андреевной на их общей встрече. 
Выступления на сцене позволили мне в дальнейшей жизни вести себя при любых обстоятельствах выдержанно и достойно — меня не бросало в дрожь при контактах с высоким начальством. Всегда держался так, как учил Пётр Сергеевич Некрасов. На бюро обкома партии предстояло моё утверждение в должности. Видел, как переживали мои сверстники. Хотя на бюро произошла небольшая перепалка между первым секретарём обкома партии и мной, я был спокоен, говоря словами Маяковского, как пульс покойника.
Пётр Сергеевич оставил о себе светлую память у всех кружковцах. Со многими он прошагал по жизни.
Владислав Быков год проработал в школе. Поехал в Москву и поступил учиться в ГИТИС. На приёмных экзаменах он прочёл монолог учителя из пьесы "За Камой-рекой". После окончания института он играл в драмтеатре Вологды  под руководством режиссёра А. В. Шубина.  Мечта Владислава Быкова — стать артистом  осуществилась.
Ольга Тыжнова не поступила учиться в театральное учебное заведение. Долгое время Оля была ведущей Омского народного хора.
Владимир Бусоргин после непродолжительной работы в сельской школе стал ведущим редактором Омского телевидения. В этой должности он проработал до пенсии.
Его талант раскрылся в телепередачах о кино и киноартистах. Его беседы с артистами, рассказы об их творчестве  запечатлелись телезрителям.               
    Валентина Попова, работая на педагогическом поприще, на телестудии, в облоно, но с театральными подмостками не расставалась. Играла в народном театре "Красная гвоздика", в областном  Доме учителя и продолжала, будучи уже на пенсии, быть участницей любительских театральных коллективов  Можно уверено сказать, что вся её жизнь связана с драматургией.   
Проработав в школе, Валентина Бурова (Серебрякова),  редактировала много лет ведомственную строительную газету.  И успешно.
Зинаида Тихонова, Римма Горшкова (Петрикова), Галина Хабарова, Николай Ерёменко, Галина Флейшман связали свою жизнь с педагогическим поприщем.
Участники театральных массовок приобрели навыки для выступлений перед большой аудиторией. Иван Буянов работал в школе учителем русского языка и литературы, несколько лет возглавлял  сельскую среднюю школу.  Был заведующим отделом Калачинского райкома партии, инструктором Омского обкома КПСС.  Иван Иванович долгое время заведовал Домом политпросвещения обкома партии. Михаил Гладков в Черлакском районе неоднократно избирался 2-м секретарём райкома КПСС. Василий Брагин был председателем райисполкома Куйбышевского района  г. Омска.
Выше рассказывалось о тех, кто окончил на историко-филологическом факультете отделение русского языка и литературы.  А  вот учителю географии Александру Потапову занятия в драмкружке помогли выработать в себе  уверенность в делах и деликатность в общении с людьми. Он 6 лет возглавлял отдел народного образования Центрального района города Омска. 20 лет Александр Львович работал директором Омского культпросветучилища. Карьеру он  завершил в звании Заслуженный учитель школы РФ. 30 лет А. Л. Потапов был депутатом Омского городского Совета       
Занятия в драмкружке под руководством Петра Сергеевича Некрасова наполнило каждого кружковца духовной силой, раскрывало миропонимание той среды, в которой мы  жили. Чуткий человек научил нас  видеть взаимоотношения людей.  Благодаря его заботе о русском языке у нас усилилась любовь к русской литературе. Артист, вышедший из самой гущи народной, накрепко увязал нас с жизнью простого русского человека. Его режиссура духовно обогащала и окрыляла нас, оставив духовный след на всю жизнь.
 
 
               
       

 



 Ю м о р е с к а    д л я    с ц е н ы

ПЕРВЫЙ РАЗ В САНАТОРИИ

Давно я знаю Анатолия Ивановича, коренного сельчанина. Разбитной и весёлый
человек, всегда улыбающийся. Привык видеть его за баранкой автомобиля.  Звали его просто Толик. Работа была у него несложная — привези для типографии в рулонах бумагу да увези на ремонт детальки типографских машин. На полуторном грузовичке 150 километров катил он до областного центра и обратно возвращался в тот же день. Не считал Толик эти поездки  обременительными — вместе со всеми совершал общее дело.  Лет пять ездил он на редакционном газике с сотрудниками районной газеты. Если нет поездок, Толик не бездельничал, а постоянно у гаража при открытом капоте газика возился с мотором.  Хотя  не всегда имелись запчасти, полуторка или  газик не простаивали благодаря его заботе.
Бывало, я  подходил к нему, он вытирал замасленные руки ветошью, здоровался и спрашивал:
— Опять наше районное начальство отругаете? И поделом им — пусть не отсиживаются в кабинетах.
В конце 90-х годах прошлого столетия он удивил меня: на нём не было шофёрской, просто рабочей, одежды, светлый серый костюм плотно облегал его коренастую фигуру и очень шёл к кремовой сорочке, блестели модные  коричневые туфли, на голове — на бок  кепи. Настоящий чиновник.
— Далёко ли, Анатолий Иванович, собрался? — спросил я его, улыбающего во всё лицо.  Подумал: или он рад встрече, или просто весело ему.
Он разгадал мои мысли и непринуждённо сообщил: 
— Я же к новому  месту прикипел. Понимаете, номенклатурные работники райкома партии, директор типографии и редактор районки, после переворота куда-то слиняли. Без головы оказалось наше предприятие. Пришли со стороны один, второй — не знают, что им делать. Даже для себя не могли зарплату наскрести. Месяц заканчивался,  получать нечего. Пришлось мне возглавить нашу типографию. Теперь редко приходится в сёлы выезжать. По телефону всё время ищу клиентов. Раньше за бланками гонялись, а теперь поостыли — видимо, контроль стал не тот.  Самое интересное то, что я  впервые культурно отдохнул. Бывало как? Наступает осень. Беру отпуск, и — на комбайн. Всё отпускное время в поле на уборке хлебов. Весь световой день в поле да ещё вечера прихватывал. Закончился отпуск, а меня хозяйство не отпускает — надо завершить уборочные работы. Так я каждую осень в поле пропадал.  Однако в эту жатву никто на уборку зерновых культур не пригласил.  Почему? — И сам же ответил: — Сократились посевные площади, да и комбайнов стало меньше. Зато  нынче за все 20 лет работы впервые отдыхал на курорте.
— Понравилось? — спросил я его.
— Не то слово! Можно ли санаторий сравнить с гаражом или с совхозной мастерской? Полный люкс там! Только в первый день моего отдыха со мной казус произошёл — вот что значит нигде не бывать, ничего не знать, кроме своего двора.
И Анатолий Иванович поведал мне забавную историю.
Врач-терапевт  здравницы ознакомился с его курортной картой, послушал, как работают у него сердце, лёгкие, измерил кровяное давление и сказал:
— Вам, Анатолий Иванович, с вашим здоровьем очень полезны будут ежедневные хвойные ванны. Идите и прямо сейчас, не откладывая на завтра,  примите её.   
"Доработался, — подумал Анатолий Иванович про себя, — сразу же предлагают безотлагательно принимать ванную".
Поспешил в процедурное отделение, где его удивили порядок, чистота и воздух, словно он из лесостепи, не в рощу, где растут только берёзы да осины, а в хвойный лес попал. На контроле молоденькая дежурная медсестра в белом халатике сделала отметку в курортной книжонке и вежливо пояснила ему:
— У нас сегодня новый заезд, поэтому очереди нет. Как выйдет пациент из кабины, так сразу проходите, пожалуйста, в ванную.
Только уселся на диване Анатолий Иванович, как открылась дверь кабины и вышла женщина, такая кругленькая, пышненькая, с приятным розовым личиком. Он взором обхватил её с головы до ног. Невольно в голову взбрело неладное — мало ли что  подумаешь, когда  жены рядом нет. Анатолий улыбнулся пациентке. Но за дамой вышла медицинская сестра в белоснежном халате и, увидев его, торопливо позвала:
— Проходите, пожалуйста. Там всё готово. Ложитесь в ванную и не шевелитесь. Переверните песочные часы. В вашем распоряжении 10 минут. Пока вы принимаете процедуру, я сбегаю в буфет за кефиром.
В ванной комнате полумрак. Анатолий Иванович разделся, повесил верхнюю одежду на вешалку, нижнее бельё уложил на лавочку и увидел лежащие тёмные капроновые колготки. "Не думал никогда о своём здоровье, — поразмыслил курортный новичок, — а тут даже голяком в ванную нельзя". Натянул колготки на себя и осторожно плюхнулся в зеленоватую жидкость. Лежит и смотрит, как ускоренно стекает вниз песочек в фигуристой стеклянной колбе. Исчез поток песка, и в кабину вошла медсестра с бутылочкой кефира. Глаза медработника, глядя на пациента, мгновенно удивлённо округлись.
— Вы зачем в колготки нарядились?
В это время приоткрылась дверь кабины, и розовенькое  женское личико  со всей  осторожностью спросило:
— Извините, здесь голых мужчин нет? Я колготки оставила.
— Здесь они, — успокоила её медсестра. — Полюбуйтесь: он их на себя натянул.
Розовое личико дамы моментально стало красным.
— Нахал! Нельзя на пять минут вещь оставить, как её сразу же подобрал. Что за народ пошёл! — Разъярённая, она, не стесняясь, вошла в кабину. — Облюбовал!
Пышненькая дама уже не опасалась, что перед ней голый мужчина.
—  Первый раз сегодня одела, — рассыпалась в гневе потерпевшая пациентка.— Чё лежишь, снимай!   
Сестра еле сдерживала себя, чтобы не громыхнуть раскатистым смехом.
— Бесстыжий! Женские  колготки натянул на себя! Присвоил, понимаешь.  Не хватилась бы я, в них бы и ушёл.
— Нужны они мне! — проворчал неудачник.
— А чё на тебе?! — ещё более взорвалась женщина. — Стягивай, негодник, да не растягивай! Я деньги за них платила! — горячилась дама всё сильнее с каждой минутой. — Ловко нацепил на себя!
— Чёрт бы их носил! — проворчал новичок санатория.
— Зачем тогда напялил? Как я их понесу? — проговорила дамочка, принимая мокрый комок.   
Выручила медсестра.
— Пойдёмте на контрольный пункт, я там вам целлофановый пакет дам.
Напыженным вышел из кабины Анатолий Иванович и не стал отдыхать на диване — скорее бы ему уйти отсюда. Но к нему подошла худенькая, щупленькая  старушка и тихо, загадочно спросила у него:
— Вы сейчас оттуда, молодой человек?
— Да, — ответил растревоженный Анатолий Иванович — ещё с какими-то вопросами к нему пристают, а только что обхамили его.   
— Я первый раз на курорте, — не отступала от него пожилая женщина. — Как там,  в ванной?            
— Не беспокойтесь. Всё хорошо. Раздевайтесь и ложитесь в ванную, переверните песочные часы. — А сам решил преподнести подарочек от деревни. — Не забудьте захватить бутылочку с кефиром. Она стоит справа, на столике. Принимая процедуру, мелкими глоточками пейте кефир. Очень полезно.
Скрылась в кабине бабуся, а Анатолий Иванович не спешил уходить. Медленно причёсывал  расчёской волосы на голове — успела бы бабушка до прихода медицинской сестры уложиться в ванной.  Прошла мимо его медсестра и хитровато улыбнулась, глядя на него, но ничего ему не сказала. Открыла дверь кабины, увидела над водой старушечью голову, и глаза её от удивления чуть ли не на лоб полезли:  рука старушки  держала у рта бутылку. Причмокивая, она пила кефир. Медсестра раздражённо спросила её:
— Вы зачем мой кефир взяли? Что за напасти у меня сегодня?
— Я думала, мне приготовили, — еле слышно прозвучал голос старушенции. — Я первый раз в санатории… 
Сияя всем лицом, шёл Анатолий Иванович по коридору.  "Смеётся тот, кто смеётся последним", — удовлетворённо обобщил он себе под нос.
 

Два рассказа для детей


МАРКИЗА

Это случилось в Москве, куда мы приехали летом ранним утром, когда только начинало светать. Мы — это я, автор этих строк, мои отец, две старшие сёстры. Самая старшая  сестричка взяла с собой пятилетнею  дочку. Куда можно двинуться в столице в такую рань, когда закрыты все столичные музеи?
— Едем на Красную площадь, — предложил я, — пока её осмотрим, и начнётся в Москве рабочий день. — Со мной мои родственники согласились.
Не спеша мы прошли по Красной площади, осматривая там исторические достопримечательства, и подошли к собору Василия Блаженного. Полюбовались его изумительной архитектурой, созданной умными нашими предками. Как раз в 9 часов распахнулись двери церковного музея. Мы купили билеты и вошли внутрь здания. Пустота кругом. Что может быть в церкви? Осмотрели на стенах иконы — в них мы, разумеется, не разбирались: изображённые на них лики святых нас не придержали. Вскоре мы оказались перед лестницей, которая вела на колокольню. В это время в собор вошла группа приезжих экскурсантов. В стороне от нас бойкий экскурсовод стал эмоционально рассказывать им о величественном памятнике, сооружённом в честь победы русской рати над Казанским ханством.  Мы же решили с высоты колокольни полюбоваться матушкой Москвой. Ступили на две ступеньки, и нас остановила смотрительница музея:
— Наверх подниматься нельзя.
Наш осмотр собора завершился, и мы направились к выходу. Хватились, а с нами маленькой Лены нет. Куда она могла подеваться? На колокольню она подняться не могла — там надёжный сторож. В зале экскурсанты внимательно слушают экскурсовода. И больше других посетителей музея нет. Я поспешил выйти из собора:  девочку совершенно не заинтересовали иконы, не на площади ли она вновь? Но и на Красной площади её нет, всего несколько человек находилось на обширном пространстве. Я снова зашёл в собор. Затеряться здесь никак нельзя. Куда подевалась  племянница?  Забеспокоились и служители музея. Детей в то время не воровали. Но затеряться в многомиллионной столице запросто, и не скоро найдёшь.
— Можно громко позвать девочку? — попросил я смотрителя музея.
 Получив разрешение, я крикнул в зале:
— Лена! Леночка! — Но она не отозвалась и не появилась.
В недоумении мы и три музейных служащих. К ним и обратился мой отец:
— Можно я внучку по-своему кликну? 
И на весь собор раздался его зычный возглас:
— Маркиза! Маркиза-а!
И пред нами предстала Леночка.
— Где ты была? — спросила её мать.
— Я слушала экскурсовода и увлеклась её интересным  рассказом, вдруг услышала: кто-то зовёт нашу корову, — очень просто всё пояснила Леночка. 


О Т Г А Д А Й


Виновницей, что у нас появилась собака, стала  внучка Настя. Летом она приехала в гости к нам, к дедушке и бабушке. Прибыв, девочка в возрасте три с половиной года сразу же заявила:
— Дедушка, мне бы собачку.
Что мог ответить дед родной внучке? Её приезд — радость. Не сказать же ей: собака в многоквартирном двухэтажном доме жить не может. Во всём нашем подъезде никто не держал даже кошку, о собаке и говорить не стоило. Но внучка видела, как у них, в Подмосковье, прогуливаются с собачками, и она испытывала желание водить крошку на поводке. Отказ мог обидеть внучку в первый день её приезда, поэтому я сказал ей:   
— Надо подумать.
Но что раздумывать, если ни у кого в доме нет собаки, да и у наших знакомых нет
четвероногих друзей. Однако, как говорится, на ловца и зверь бежит. Через два дня пошёл я на своё очередное ночное дежурство в детский сад и на его территории  заметил среди игрушечных домиков и грибков копошившегося в траве поскулившего щенка. Кто-то подбросил, надеясь, что сердобольные  дети подберут? Может быть, потерялся и его ищут?  Опустились сумерки, но никто за щенком не пришёл, никто не искал его. "Выбросили бедняжку", — в сердцах прорвалось у меня. Подошёл к шевелившемуся                     комочку. Никакой реакции на моё приближение к нему у него не произошло. "Видимо, — рассудил я в уме, — людской ласки он не познал".  Взял щенка в руки. Он смолк, перестав попискивать, и прикрыл глаза.  "Устал от долгого лазанья по двору, — рассуждал я про себя, — ему же, маленькому, пора давно спать".  Решил занести щеночка в коридор детсада. Опустил его на высокое крыльцо и стал открыть ключом дверь. Комочек,  вновь стал пищать,  обнюхивая цементное покрытие крылечка, подобрался к краю и громко заскулил. Я бережно поднял щенка, спустился с ним вниз по крылечным ступенькам и опустил его  на землю. Щен понюхал вокруг себя и присел, подпустив под себя лужицу.   
— О-о, — обрадовано произнёс я, — умница — не захотел пакостить на крыльце. Добрая собака  вырастет. Позвоню домой и обрадую внучку.
У телефона оказалась проворная девочка.
— Настя, попроси у бабушки коробку. Я тебе щенка подарю.
— Бабушка, коробочка нужна!
— Зачем? — Услышал я в телефоне голос жены.
— Дедушка собачку принесёт, — обрадовано сообщила внучка бабушке.
— Какую ещё собаку? — в вопросе прозвучало негодование — Может ли дед   что-либо доброе придумать?
— Настя, — посоветовал со всем спокойствием я внучке, —  пусть бабушка не
волнуется — обойдёмся без коробки.
Оставлять щенка на ночь внутри помещения детского сада я не решился — всё-таки детское учреждение, в котором гигиена стоит на первом месте, поэтому отнёс щенка к дому и запер его в сарае, благо, что дом  от детсада близко — две минуты хода. Утром в семь часов открыл сарай. Чёрненький комочек выполз на полянку. Ползая по траве, он обнюхивал каждый стебелёк. Мне понравился щенок. Разумеется, и Настя будет рада. И она действительно осталась довольной подарком.
 — Как же мы назовём его, внучка?
— Жучок, дедушка. Он же чёрненький.
— Подрастёт, Настя, а имя у него будет, как у  малыша, — Жучок. 
— Тогда пусть — Дружок. Подойдёт, дедушка?
— Много собак с такой кличкой. Не назвать ли нам, Настя, его Отгадаем? Спросят, как собаку звать, мы ответим: Отгадай. И начнут гадать.
—Тоже мне! — возразила бабушка, — Даже собачьего имени не смог придумать.
Но моим предложением  обрадовалась внучка.
— Дедушка, пусть будет  его имя — Отгадай.  Я его буду звать Отгадайчиком.   Насте бабушка не стала возражать.
Так стал жить в нашем сарайчике Отгадай-Отгадайчик. Щенок оказался большим аккуратистом. Утром открыл дверь сарая, он выбежал и пристроился между  грядками соседки. Без сомнения, если бы пенсионерка увидела собачью лужицу, то спасибо бы не сказала. Я просто предупредил щенка, вроде как понимающего человеческий язык:
— Отгадай, сюда ходить нельзя. Туда можно, — и показал пальцем на лужайку.
Больше он в междурядьях грядок не появлялся. Через две недели я указал ему просторное место за оградой, пояснив всё словами. Если выпускал его из сарая, то он   стремглав убегал из ограды и без задержки возвращался ко мне. В сарае и в ограде он соблюдал чистоту. Если внучка играла с ним на полянке, то Отгадайчик на одну-две минуты оставлял  её и снова прибегал к ней, сделав своё дело. Такое поведение щенка получило одобрение всех жильцов дома. Когда утром я задерживался и не предоставлял ему свободу, то  Отгадай  отчаянно визжал, напоминая о себе, приходилось спешить к аккуратисту.      
Надумали взять щенка на дачу, чтобы он не скучал в сарае — там же приволье. Пройти пешком требовалось четыре километра. Щенок спешил сзади за нами изо всех щенячьих сил, стараясь не отстать. Под конец пути Настя взяла его на руки.  И мы подошли к нашей даче.
— Настя, — предупредил я внучку, — со щенком в домик не заходи — подпол открыт, так как западни ещё нет, и малыш может туда упасть.
Вскоре хватился: нет ни внучки, ни щенка. Где же они? Заглянул в комнатку дачи и увидел внучку в подполе с собачонком на руках.
— Настя, что ты там делаешь? Я говорил тебе, чтобы сюда не заходила со щенком. 
— А мы решили с Отгадайчиком погреб посмотреть.
— Как туда ты забралась? Могла  так загреметь, что  все кости бы переломала.   
Настя не послушала дедушкиного совета — не заходить со щенком в комнату. Зашла и опустила на пол щенка. Отгадай, обнюхивая новое место, завалился в яму, глубиной в два метра. Внучка испугалась, что щенок разбился, и полезла в подпол. Как она забралась туда без  лестницы — осталось тайной, потому что девочка не пожелала об этом рассказать. С той  поры  Отгадай никогда не забегал в домик.
Находясь на даче, Настя гуляла со щенком по обширной поляне за изгородями.   Его в руки не брала, предоставляя ему полную свободу. Малыш познавал окружающий мир. Вскоре он научился гоняться за грачами, которые, покинув гнёзда, отыскивали насекомых на лугах  Настя — на пляж, и Отгадайчик за ней. Сидел на берегу реки щенок у Настиного платьица и устремлял свой взор на барахтывавшихся   в воде ребятишек
— Настя, — сказал я внучке, — ты купаешься, а Отгадайчик от жары страдает. Посмотри, как тяжело он дышит, и язык выпихал.  Искупаем его?
— Он ещё маленький, дедушка, — может утонуть.
— Поглядим, Настя, кто удержится на воде.
Отошли от купающейся детворы вниз по течению реки, я зашёл по колено и позвал к себе щенка. Он плюхнулся вводу и поплыл.
— Дедушка! — радостно воскликнула внучка. — Он умеет плавать! — Не знала девочка, что щенки со дня рождения  умеют плавать.
Каждое лето, когда Настя приезжала в гости, Отгадай ходил с ней на пляж. Накупаются вдоволь внучка и щенок — у каждого свой пляж. Пойдут домой, дорогой Отгадайчик несколько  раз бегал  к речке и заплывал до средины реки  — любил он воду. 
Собачонок быстро освоил правила поведения на даче: щенок  бегал только по междурядьям и ни единожды не оставил на грядках свои следы. Крикнешь ему:
— Кошка!
Он встрепенётся, увидит незнакомку и рванётся к ней, но пока  оббегает грядки по междурядьям — кошки уже след простыл.
К осени поспел горох. Я срывал стручки и давал их собаке. Он разжёвывал стручок и съедал горошины. Сидел я как-то на дачной лавочке и увидел, что Отгадай пошёл на огород. Зачем туда двинулся? Он подошёл к гороху, оторвал стручок и начал его, не спеша, разжёвывать. Насладился двумя стручками, вернулся ко мне и улёгся у моих ног.
Повзрослев, Отгадай освоил все виды транспорта.  При езде на велосипеде возил я 
его в корзиночке. Если посадишь задом наперёд, то обязательно перевернётся, чтобы видеть впереди дорогу.  Однажды мотоциклист подвёз нас к даче. Прошло два дня, мы шли к даче по тропинке, шедшей рядом с шоссе, оглянулся, а позади  Отгадая нет. Куда он убежал? Посмотрел кругом и увидел: у дороги — мотоцикл, около него сидел мой друг. Так умильно смотрел щенок на меня, вроде хотел  сказать: "Зачем идти пешком, если есть транспорт?" Однажды проходил я с ним по парку имени Юрия Гагарина.  На озере рыбачили любители-рыбаки. Их автомобили стояли в сторонке  под деревьями. Отгадай, обнюхивая всё на пути, далеко от меня не отбегал. Вдруг смотрю: исчез. Куда подевался опять мой друг? Собак, которые могли бы завлечь его, нет. Потеряется, приду без него, внучка опечалится. Разглядел, наконец:  в пустовавшем легковом автомобиле "Жигули" с открытой дверцей преспокойненько приютилась моя собака.  Мордочка с вопросительным взглядом выражала настроение щенка: "Нашел добрый  транспорт, поеду. Хозяин может топать пешком". Позвал его, но  он и не подумал двинуться с места. Пришлось за загривок брать его и вытаскивать из машины.
Легковушки собака полюбила. Остановится машина, скажут: "Садитесь!",  он вперёд всех успевал в неё заскочить. Клал  свою голову на лапы и глаза прикрывал веками — не подавал признаков жизни. На память знал все повороты к дому и к даче. Проезжали   последнюю загогулину, пёс сразу же поднимал  голову и, навострив уши, готов был выскочить наружу.    
  — С вами и собачка, — удивлялся водитель машины, — А я и не заметил! Красивенький! Как звать его?
— Отгадай!
— Бобик? Нет? Дружок! Нет? Пират? Не отгадал? Как же его звать?
— Отгадай — его кличка, — сообщила внучка, оставаясь довольной, что не удалось разгадать. Такие отгадки её забавляли.
Своей красотой  Отгадай многих заинтриговывал. Осенью, когда стали нас полоскать дожди, я решил следовать на дачу только по асфальтированному шоссе. Чтобы Отгадай не попал под машину взял, его на поводок. Думал, что  собачка начнёт сопротивляться — всегда ему, послушному, была свобода,  не знал он привязи, а тут вдруг я нацепил ему  ошейник с цепочкой. Однако, оказавшись впервые на поводке, пошёл рядом у моей ноги, как ни в чём не бывало, вроде давно привык к ошейнику и поводку. Важно  вышагивал, приподняв гордо голову с заострёнными ушами, закрученным колечком приподнятым вверх хвостом.   Бодрячий пёс.  Навстречу нам — мальчик на велосипеде. Подъехал, остановился и, восторгаясь, сказал: 
— Какая у вас красивая собака!
Невысокий, поджаристый, над глазами на фоне чёрной шерсти две жёлтые монетки, спина чёрная с короткой шерстью, низ опушён  желтизной, ушки торчат, хвост всегда кольцом. Всё, что имелось доброго у дворняги и лайки, вобрал в себя метис. Замечательный пёс  Его красота чуть было не разлучила нас.
Из ограды Отгадай не выбегал, и вдруг в конце декабря он исчез. День, второй проскочили — не появился друг наш. Первоклассник, внук Антонины Алексеевны Хмелевской, живший у бабушки недалеко от нас, сообщил: 
— Вашу собачку в стопятнашке не поводке водят.
Значит, украли ребятишки, понравился он им. Стопятнашкой у нас зовут западную окраину города Калачинска.  Среди пятиэтажных домов есть там один дом со ста пятнадцатью квартирами. Пришлось шагать почти два с лишним  километра, чтобы отыскать собаку. Обошёл околодомные площадки. На теплотрассах, обогреваясь, лежали бездомные псы. Но среди  них Отгадая не было. Наша знакомая тоже подтвердила, что видела, как старушка на верёвочке водила на прогулку собачку, похожую на нашу. Снова я побывал у многоквартирных  домов, но Отгадая не нашёл.   
На восемнадцатый день его исчезновения, когда у моей жены, Нины Степановны, был день рождения, я увидел Отгадая в нашей ограде. Обрадовано  воскликнул:
— Отгадай! Нашёлся мой любезный друг!
Он взвизгнул — видимо, неожиданная встреча, к   которой он стремился и которая всё-таки, наконец, завершилась, подействовала на него так, что он, увидев меня, от радости совсем  обессилил и полз ко мне на брюхе метров тридцать. Я принёс ему из дома в чашке тёплой каши. Он лизнул её и не стал есть. Что с ним? Он  голоден — наверное, не один день отыскивал наше жильё, но к еде не притронулся.  Заболел? Кстати, у моих ног замурлыкала беспризорная кошка. Я подманил её к еде. Отгадай зло огрызнулся и стал нехотя есть кашу. Закрыл я его в сарае, дав ему возможность полежать  в мягко выстеленной конуре. Когда я к вечеру принёс ему тёплый суп, он, весь дрожащий, нехотя вышел из сарая, но к еде даже не притронулся. Перемёрз пёсик после комнатной житухи и заболел —  сделал я вывод. Взял его на руки и принёс в квартиру.
— Не здоров наш Отгадай, — сказал я жене. — Пусть побудет в тепле.
— Не возражаю,  — ответила она. — Может быть, вообще поселим  его в квартире?
Коридор у нас маленький — всего четыре с половиной небольших шага. Но что делать? Правда, вскоре Нина Степановна выдвинула новое предложение: 
— Пусть он проходит к кухне. Я буду с ним разговаривать.      
Когда же я приходил с улицы в квартиру, Отгадай заранее чуял мой приход, до моего появления, укладывался в коридоре — понимал, что я не разрешал ему бывать у кухни. Если уезжал я в Омск и там ночевал, собака без беспокойства  ночью пребывала  в коридорчике. Стоило мне уехать в гости к дочери в Подмосковье, как пёс ночью самовольно подошёл  к моей постели и завыл. Кто ему объяснил, что я надолго уехал?  Вернулся из поездки, и Отгадай снова убрался на своё место. 
Находясь без привязи в ограде, пёс никогда не лаял на приходивших в наш дом добрых  людей. Не беспокоили его за оградой прохожие по улице с северной стороны ограды. Не брехал он и на девочек, шедших в школу или из школы. Но стоило появиться на улице за оградой мальчикам, как Отгадай обрушивался на них с грозным лаем  — помнил, кто ввергал его в беду.  Девочки могли погладить его. Мальчиков он сторонился. Но одну женщину, муж которой неожиданно стал богатым, когда она проходила мимо, обязательно со всей злостью облаивал. Приходилось каждый раз его успокаивать.  Как он распознавал изменившуюся у таких людей психологию?    
 Удивительно — не могу всего объяснить, как он распознавал внутренний мир человека, различая добрых и благожелательных, злых и корыстных, жадных и ворчливых. Это проявилось в его первом лае, который мы ждали с нетерпением долгое время. За оградой пробегали кошки, собаки, пёс  на них не реагировал — от них особого вреда нет. Но вот по узкой улочке, не спеша, вразвалочку, двинулся чёрный док. Отгадай, увидев такую сердитую громадину, впервые разразился громким звонким лаем.
Четырёхлетний соседский мальчик Валя бросал камушки в дверь сарая, где находился Отгадай. Ему забавно, что собака на каждый бросок отвечала громким гавканьем.
— Валя, не тревожь Отгадая, он запомнит тебя и будет на тебя сердиться.
Валя принял наставление и отошёл от двери. Через сутки пёс увидел в конце ограды мальчика, возбуждавшего его в сарае, и облаял мальчишечку. Пришлось сделать внушение собаке, что это наш мальчонка, он больше не будет бросать в дверь камушки. Понял ли меня пёс, не знаю, но больше на него не злился. Как-то Валя пожаловался мне: 
— Меня Отгадай укусил.
— Что ты ему сделал?
— Я его пинал, — со всей детской откровенностью сообщил он.
— Покажи укус.
На голени раны и крови не было, но вмятинки от зубов остались. Пришлось их мирить, внушая слова добродетельные. Валя погладил Отгадая, и они стали жить мирно.
Сидит на лавочке в ограде баба Варя и гладит Отгадая. Говорит собаке:
— Отгадай, пойдём домой.
Вместе поднимались они по лестнице — наши квартиры на одной площадке. Хотела открыть к нам дверь для Отгадая, взялась за дверную ручку, а он схватил её голень зубами, не кусал, но ногу держал в пасти.   
— Отгадай! Ты с ума сошёл?
 А для собаки главное: не трогай чужую дверь.  Баба Варя ему и косточки в коридор приносила.
— Сама косточки отдам. — Хотела, чтобы он подобрел к ней, но  Отгадай оставался равнодушным к её подачкам. Неужели он понимал, что она часто ворчала на свою дочь?
Сосед с другого подъезда нашего дома, Пётр Степанович, уверял с уверенностью: 
— На меня Отгадай лаять не будет — я у него в ушах чистил.
Как-то он позвонил на площадке к нашему соседу — Отгадай охрип от лая.  Собака распознала непостоянство его характера?
Зато подполковника Куликова, доброй души человека, пёсик признал  с первого раза. Василий Николаевич появился у нас на даче, и щенок ласково закрутил хвостом, хотя подполковник ещё не произнёс ни одного слова.  А соседа по даче с западной стороны впервые увидел за двести метров, сразу же залился отчаянным лаем. Как он распознал психологию двух противоположных по характеру людей?
Много возникало вопросов, связанных с  поведением собаки.
Чутьё у Отгадая было довольно сильное. Позднее нас, на дачу после работы
подходил сын. Когда он приближался  к даче, то Отгадай учуивал его метров за 300 и бежал встречать. Племянник Юра с сыном, приезжавшие на электричке из Омска, ещё только подходили к нашему дому, пёс заранее распознавал их появление и приветливо крутил хвостом. Неужели его чутьё пронизывало несколько кирпичных стен?  Если кто-то заходил в наш подъезд, то пёс  настораживал уши: куда он пойдёт. Бывало, блудный пропойца ступал на первую ступеньку лестницы, Отгадай сразу же разражался громким грозным лаем до тех пор, пока непрошенный "гость" не покидал подъезд.
За оградой стояли две "Нивы" одного цвета — зелёного. Подошёл наш пёсик к одной машине, понюхал её. Затем направился к другому автомобилю. Зачем они ему   понадобились? Протянул мордочку ко второй "Ниве" и закрутил хвостом — распознал машину соседа, хотя на ней никогда не ездил. У легковых машин был разной марки бензин? Или оставался запах шофёра? Но он обнюхивал машины у выхлопной трубы.  Вот и пойми, как ему удалось установить хозяина легкового транспорта.
Если дрессировать таких собак, как Отгадай, то они под любым завалом учуют человека. Но важно знать — я убедился, познав поведение своей собаки, — что его предки веками жили с  людьми, и потомки приобрели многие человеческие навыки, которые навсегда утеряны людьми. Собаки умеют на расстоянии распознавать психологию человека, его внутренний мир и запоминают добрых и злых людей. Мне приходилось заходить в сёлах во двор, где беспривязно разгуливали несколько огромных псов-дворняг, и они беспрепятственно пропускали меня к дому. Хозяин выскакивал на крыльцо и делал круглые вопрошающие глаза: почему не лают собаки и почему они не покусали меня. А потому, что я разговаривал с ними человеческим языком  "Здравствуйте, ребята! Какие вы хорошие! Сильные, бравые собачки. У хорошего хозяина и вам хорошо". На моё приветствие псы начинали ласкаться, выражая своё расположение ко мне своими хвостами. Однако, если перед ними вор или  проходимец,  человеконенавистник, никакие уговоры  на собак не подействуют — они распознают внутреннюю суть подошедшего к ним человека. Многое знают собаки, не знавшие привязи. Дворняга на цепи может лишь злобствовать. Отпусти с цепи, и  сразу же забудет свои обязанности, покинув двор. Есть такие хозяйчики в ковычках, которые держат собаку на привязи всю её жизнь. Ноги, то есть лапы, у таких бедняг  при цепной жизни не соизмеримы с туловищем, на хвосте из-за короткой цепи накручено килограмма три помёта. Такого пса легко уговорить. Я направился к огромному цепному узнику, а владелец собаки закричал мне: "Не подходи, укусит!". Но я сказал привязанному на цепь кобелю несколько ласковых слов, и он сразу понял меня и приветственно закрутил хвостом. Взял я в руки ошейник и отвязал его.  Собака вырывалась на свободу. Эх, псового хозяина  на недельку бы посадить на цепь и кормить бы его кое-как раз в сутки!          
Посмотрите в собачьи глаза. Какая глубина у них доброты! Бабуси, тётушки —  наши сердобольные милые женщины — кормят бродячих собачек. Поглядите, как бродяжки умилённо смотрят на  добреньких любителей животных, помахивая с большой благодарностью хвостами. Сказали бы женщины им: "Отгородите нас от проходящего басурмана или непросыпного пьяницы". Собачки бы мгновенно разорвали такого проходимца.  Держите собак, но не в комнате, а на воле, не делайте их нежными, а помогайте им стать более умными. Отгадай преспокойно переносил холода в будке, оборудованной в сарае, не заходил в коридор подъезда до того воровства, из-за которого пришлось содержать его в квартире. А коли разрешили жить в тепле, то он сам научился открывать подъездную дверь и дважды лаял на площадке, чтобы впустили его в квартиру. Комнатных собачек содержат для игры с ними. Они умеют лишь нежно ласкаться, выражая свою преданность хозяину, теряя многое, что в них заложено. 
В своём  дворе наш пёс был хозяином.  Ни одна собака  не решалась зайти в ограду. Когда  ему пришлось 18 дней прожить в квартире на стопятнашке, то ежедневно мусорный контейнер  проверяли 15-17 собак — целая стая тогда прижилась на противоположной стороне улицы. Возвратился  Отгадай во двор и разогнал эту свору. Только до половины шоссе могли  доходить эти соседские собаки. Не пускал он собратьев и на детсадовскую площадку — его территория. Сам же  он один раз в полдень убегал к детсадовской кухне. Иной раз он по часу терпеливо служил на задних лапках перед окнами кухни, чтобы вынесли ему косточку. Если долго не появлялась женщина с желаемым лакомством, то начинал лаять: забыли про него?
Как-то внучка прогуливала Отгадая и Жучку за оградой нашей дачи. Откуда не возьмись крохотная собачонка, такая мелюзга, что могла уместиться в пивной кружке. Она, завидев собак, решительно бросилась на них с отчаянным звонким лаем. Отгадай и Жучка, не раздумывая, безоглядки опрометью рванулись к даче. Пацанёнок, выгулявший собачку, закатился беззвучным смехом, наблюдая, как две большие собаки, поджав хвосты, убегали от лилипутки.
— Почему, дедушка, они испугались малютки? — удивлённо спросила внучка.
— Не крошку побоялись, а спохватились, что зашли на чужую территорию. Собаки любят порядок, а они его нарушили. Вот почему бежали без оглядки.   
Лишь повзрослев, Отгадай стал знаться с сородичами на их праздниках.
Что мы знаем про собачью любовь? Есть она у них? Я всегда думал, что самый крупный крепкий кобель верховодит в свадебном хороводе, выбирая себе напарницу. Ан нет.  Всё не так. Отгадай помог мне раскрыть много необычного из собачьей жизни.   
Во вторичный приезд в гости летом внучка как-то вечером обратилась ко мне:
— Дедушка, уже 11-й  час вечера, а Отгадайчика дома нет. Где он?
 Пошли искать. Вскоре натолкнулись на собачью свору. Все собаки на ногах, но драки нет. Наконец отыскали своего гуляку-рыцаря. Чувствовал он себя  браво среди крупных кобелей. Позвали его. Он подошёл. Я прицепил к его ошейнику поводок и повёл его домой. Идти он не упрямился, но вид у него был понурый. Я закрыл его на ночь в сарай. Утром я решил поработать на даче. В поводке повёл Отгадая. Когда вошли в парк, я решил освободить собаку от поводка — пусть побегает на просторе, считал, что за ночное и утреннее время свадьба завершилась. Но моя собака, видимо, моих взглядов не придерживалась. Пёс, освободившись от поводка, отбежал от меня в сторонку, глянул на меня загадочно и рванул на свадьбу.
Поздно вечером, когда уже надвигались сумерки, а они у нас действительно поздно наступают в летнее время, внучка вновь с претензией ко мне:
— Дедушка, скоро наступит ночь, а Отгадайчика опять нет.
Пошли с ней искать нашу собаку. Когда  Отгадай был мал, он молча наблюдал за проходящей по улице стаей. Чуть повзрослев, когда стая скрывалась с его глаз, он "смело" облаивал её. Пришло время, и пёс стал убегать на собачьи свадьбы. Когда он впервые вырвался к собакам, то вскоре вернулся, сел у дверей сарая и завыл.
— Что выпроводили? — обратился я к нему. — Выгнали подростка? И покусали? Так тебе и надо. Сиди у дома и не бегай по дворам — мал ты ещё.
Подрос, и от свадьбы его нельзя было удержать. С внучкой снова отыскали стаю. Большие собаки  разлеглись в бурьяне. Где же Отгадай?
— Дедушка, — воскликнула внучка, — он уже на собаке ездит!      
Я подозвал к себе Отгадая. Он подбежал. И виновница хоровода тут же у моих ног явилась. Все собаки поднялись и уставились на нас. Я и внучка попали в собачье кольцо. Не менее пятидесяти огромных псов  и маленьких шавок запрудили шоссе — машинам не проехать. Повести Отгадая домой? Но любовница его тоже двинется за нами,  и вся свора  собак окажется у нас во дворе. Спасибо за это соседи не скажут. Такая огромная свора в ограде не нужна. Я махнул поводком и крикнул:
— Отвяжись от нас, Отгадай!
Лишь в полночь во дворе послышался его лай. Я запер собаку в сарай.
12 часов он не присутствовал в стае, но она, королева свадьбы, дождалась его. Оказывается, у собак самка выбирает себе напарника.  Это доказал и второй случай, который мне пришлось наблюдать. 
Мы всегда, идя на дачу, проходили мимо будки ГАИ. Её забросили гаичники, и там  прижилась мохнатенькая чёрненькая собачка с  двумя  щенками.  Завидев издалека нас, шедших с собакой, заботливая  собачья мать уводила своих детёнышей к  реке и прятала их в буераках. Затем сука осталась одна — видимо, кто-то взял её щенят. Оказавшись в одиночестве, она продолжала избегать с нами встречи, заранее скрываясь у реки. Однажды её заметил  Отгадай. Хотя она убегала, он догнал её. Они обнюхались. Повертел около неё хвостом, и они разошлись. Разовое знакомство подействовало на неё — она, завидев нас, отбегала от гаичной будки, но не скрывалась из вида.      
В конце концов, обнюхивания дали результаты: черненькая собачка стала нас  сопровождать до дачи.  Обычно она лежала целый день без еды и питья на соседском картофельном поле, прячась в ботве картофеля. Мы отправлялись домой, и она сзади плелась за нами. Отгадай всегда бежал впереди нас и не обращал на неё никакого внимания. У будки ГАИ  наша спутница оставалась на ночь, чтобы утром снова шествовать за нами.
Однажды после тяжких дачных трудов я присел у домика отдохнуть. Отгадай уткнул свою мордочку в мои колени. Я глажу его и приговариваю:
— Хороший, хороший пёс! Умница.
Прибежала с картофельного поля чёрненькая собачка и суёт  мохнатое рыльце в мои колени — дескать, она  хорошая, её тоже надо погладить.  С той поры две собаки в походе бежали впереди нас, пешеходов.  Жучка, так мы её назвали, нас сопровождала каждый раз до городских строений, а вскоре  поселилась в  нашей ограде.   
Соседка по даче Ольга Андреевна Евстафьева  с большим удивлением рассказала: 
— Вы уехали на грузовике с будкой, а ваш Отгадай не пожелал залазить с вами. Остался он с подругой здесь на ночь. Вы бы посмотрели на них! Встали они на задние лапы. Жучка, обхватив его передними лапами, начала старательно и ласково облизывать его! Часа полтора длилась их любовная  процедура.  Шестьдесят лет  прожила я на свете и не знала, что у собак может быть такая любовь.
В результате их любвеобильной связи Жучка под верандой на даче ощенилась. Мы кочергой достали оттуда восемь слепых отгадайчиков, на этом счёт не оборвался — ещё семерых щенят вытащили.
Поздней осенью, когда мы перестали ходить на дачу, Жучка, проживая в нашей ограде, снова загуляла. Выходит, поразмыслил я, тут вскоре соберётся свора собак? Соседи скажут: "Им мало двух, они целую стаю завели!". Сколько ночей от их лая  не придётся спать!
Решил я не допускать такой канители. Утром уведу её на дачу, там учуют собаки её желание — говорят, за полтора километра унюхивают псы течку суки, — окружат её, она отгуляет с ними без Отгадая.  Пусть тогда и приходит в ограду.
Утром закрыл я Отгадая в сарай, а Жучку повёл на дачу. Три раза кружил у шести дач, но Жучка находила меня. Никак не мог от неё оторваться. Пошёл в деревню, рассчитывая, что там её окружат самцы, и тогда она не потянется за мной. Но Жучка не пожелала идти со мной в деревню. Я, довольный, один, без Жучки, вернулся домой.
Поздно вечером заглянул я во двор: Отгадай одиноко сидел у сарая. Не появилась Жучка в ограде и рано утром. Видимо, учуяли её кобельки и разыграли свадьбу. Я позавтракал и посмотрел  в окно: Жучка в ограде облизывала Отгадая.   Почему её не смогли учуять деревенские собаки?  Прошла четыре  километра, захватив часть города, и не привела за собой ни одного пса? Жучка осталась верна Отгадаю. Свадьбы у неё не было.
Отгадай всё глубже и глубже раскрывал мне собачьи повадки. Удивляло, что он понимал разговорный язык людей. (Выше я уже сообщал об этом. Приведу ещё несколько примеров). 
Шли мы на дачу ранней весной. Рядом вышагивал Отгадай. Стояла майская жара к удивлению сибиряков. Я говорю молоденькому пёсику:
— Такая жара! Выпихал язык, а рядом речка. Иди, Отгадай, искупайся!
Он развернулся на 25 градусов и пошёл  к речке. Остановился на берегу и уставился на бурно плещущую весеннюю воду. Крикнул ему:
— Что стоишь? Прыгай!
И он плюхнулся в воду и поплыл. Как пёсик сумел понять меня? Купальный сезон не открыт, разговора о плаванье не было, у речки я с ним не гулял, но пёсик правильно воспринял мою речь.  С той поры собака полюбила воду, каждый раз в жару, когда  мы шли домой, Отгадай успевал искупаться раза три. От берега отплывал метров 20-25
Как-то дорогой я  воскликнул:
— Отгадай, дикие утки! Они по реке плывут!
Понятливая собака резво бросилась к речке, плюхнулась в воду и поплыла, изо всех сил стараясь настичь пернатую дичь. После этого я, увидев уточек на реке, кричал ему: "Утки!".  Отгадай сразу же бросался к воде.
Хотел он съесть целлофановую оболочку колбасы, я не дал ему её проглотить, просто сказал:
— Отгадай, её есть нельзя. Выплюнь. — Он беспрекословно сразу же выполнил моё требование
Дали  собаке жареного карася. Очень костлявая рыба. Может подавиться, и я хотел было сказать ему об этом,  так как он намеривался глотать карасика с хвоста — кости могли впиться в его глотку. Не успел проговорить, как он, держа в пасти рыбу, перевернул её и начал разгрызать с головы. Кто его этому научил? 
Лакомства он уважал. Съест кусочек мяса — понравится, вставал на задние лапы и терпеливо ожидал, чтобы ещё его угостили. Знакомая наша, Лидия Григорьевна, зайдя к нам в квартиру, нерешительна заговорила:
— Купила курочку, зажарила в духовке, но она что-то нам не понравилась. Можно вашей собачке отдать?
Окорочёк румяный, его поджаренная коричневатая корочка блестит. Такое аппетитное блюдо в добром ресторане подают. Собака понюхала гостинец и, не притронувшись к нему, отошла в сторону. Э-э, да окорочек — это же "ножка Буша"! Два президента по прямому проводу договаривались, чтобы нас кормить этой пакостью, с которой собака даже рядом лежать не хочет. Впихивают нам заокеанскую продукцию по цене ниже отечественных куриных окороков.  Вот бы хотя бы по утрам такую курочку подавать им на стол! Можно ли после этого серьёзно говорить о демографии? В связи с этим возникают сомнения: не "ножками Буша" ли начиняют куриную колбасу, которую продают дешевле других колбасных сортов? Соседка про это не менее важное сообщила:   
— Моя кошка ни одну варёную колбасу не ест. Дашь ей, а она её от себя лапкой отгребает — дух от такой колбасы ей противен.
Животные оберегают себя. Мы же не собаки — всё едим, что нам продают.  Зато сколько похвальбы в СМИ — ломятся от колбас прилавки магазинов! Продайте мне 100 граммов краковской колбасы, равной по качеству произведённой в 70-80-х годах ХХ века, я, чтобы купить её, готов стоять в очереди 3 часа. Есть колбасы разных сортов, лежат она подолгу в магазине, но нет у этих мясных изделий колбасного духа, а цены кусаются.   
Я понял,  умную собаку, как Отгадай, надо держать — она хороший дегустатор. Четвероногий друг сможет не только вас охранять, он  будет оберегать ваш желудок. Собаку можно многому научить. Жаль, что на это у меня не было времени. Умный взгляд моего пса остался в моей памяти. У собаки своя жизнь, и нам, людям, надо научиться  её понимать, ценить собачью верность, преданность и ласку.   

Из педагогического опыта


Ш К О Л А   Б Е З   Д Ы М А


В начале 60-х годов ХХ века я работал в Ивановской средней школе Калачинского района, Омской области. Село Ивановка — это в каких-то 120 километрах на восток от Омска по железной дороге, окраина области.  Довольно большой населённый пункт: два десятка улиц с нумерацией домов, при железнодорожной станции Колония, получившая наименование в 90-х годах Х1Х века от прибытия переселенцев-эстонцев, которые колонией заселили эту сибирскую местность. Здесь и сейчас преобладает в основном интернациональный ареал населения:  наряду с эстонцами, проживают русские, финны, немцы, латыши, чуваши, татары и другие национальности. С созданием колхозов в селе построили элеватор. В 50-х годах соорудили из бетона современный типовой многоэтажный элеватор. Красавец "оттепели" видится  издалека, когда едешь по железной дороге. Ивановский ремонтно-механический завод, на котором работали 200-400 человек, обслуживал аграриев. Ивановское сельпо располагало несколькими магазинами в селе и в  других деревнях, работали от сельпо столовая, пекарня — печёный хлеб, поставлялся в ближайшие населённые пункты. Главное производство села сосредотачивалось в колхозе "Энергия".  Хозяйство поставляло стране зерно и животноводческую продукцию. Социально- культурные объекты той поры: сельский клуб в небольшом деревянном строении, в нём демонстрировались и кинофильмы, домик библиотеки, поликлиника с зубным кабинетом, больница при одном терапевте, аптека и общественная баня. Небольшой вокзал постройки конца Х1Х века, стоит в первозданном виде и в сегодняшние дни. По железной дороге можно было отправить багаж в любом направлении —  на восток и на запад. Железная дорога была электрифицирована, и станция хорошо освещалась в тёмное время суток. Все строения, кроме элеватора и водонапорной башни  у вокзала — в основном деревянные  одноэтажные дома с крышами, покрытые дерном. Домики небольшие, бревенчатые. Выделялись в центре села два  с шиферными крышами двухэтажных дома, сооружённых из камышитовых щитов по хрущёвской задумке.  Ставили их во время освоения целинных земель на десяток лет, а они, продуваемые ветром, видимо, отметят ещё своё 70-летие. Только у этих домов — водяное отопление от заводской кочегарки. При освоении целины в селе выстроили каменное двухэтажное здание — контору завода.  Из кирпича были сооружены заводские корпуса. Отсутствие асфальтированных дорог и тротуаров неблаговидно выглядело на благоустройстве селения — грязь при дожде и распутице была общей бедой жителей. Местная власть в то время о благоустройстве населённого пункта не беспокоилась. Однако в селе можно было жить, работать и культурно проводить время.      
До военной поры быстро росло в стране население. Новая экономика требовала подготовленных кадров. В 30-х годах прошлого столетия из домов и амбаров кулаков, выселенных из населённых пунктов, соорудили школу с просторными классами и широким коридором для отдыха учеников на переменах и проведения физкультурных уроков. С той поры школа в Ивановке стала неполной средней школой на большую округу населённых пунктов. После тяжёлой войны потребность в образованных людях возросла ещё больше. Ивановскую школу преобразовали в среднее учебное заведение.  Тесное школьное помещение во многом не устраивало. Наполняемость классов возрастала. Решили, не дожидаясь министерского планирования, за счёт средств областного бюджета строить новое здание школы. 
В 1958 году в центре села, в северной стороне, разместилось удлинённое школьное строение из брёвен. Если сравнить его с нынешними школьными сооружениями, то оно будет отличаться, как день от ночи. Школьный корпус, сооружённый по проекту Омского облоно,  создавал условия  для  проведения учебного процесса. Старое помещение школы, разумеется, не могло сравниваться с новым деревянным сооружением.
Новостройка имела 6 светлых классных комнат, физико-химический кабинет, учительскую, кабинет директора, небольшой уголок для буфета. Особо следует отметить главную школьную достопримечательность — физкультурный зал, правда,  с низким потолком. Для детей села, в котором располагались небольшой деревянный клуб и  домик сельской библиотеки,   физкультурный зал явился большой отдушиной для организации отдыха школьников. В нём проводились не только уроки физкультуры и занятия спортсекций, но и все общешкольные мероприятия: праздники, пионерские сборы. Несколько дней к радости детей зал занимала новогодняя ёлка.
Средняя школа была укомлектована в основном молодыми кадрами. Прибывшие в 
село учителя имели высшее образование. Не оказалось лишь учителей физкультуры и музыки.
Педколлективу создали условия, чтобы они дали детям прочные знания.  Были
созданы им сносные бытовые условия — многие из них проживали в двухэтажных домах.   Школа, клуб, библиотека, магазин, аптека, амбулатория, больница,  железнодорожная станция, завод  — всё рядом, в центре села.  Единственный социальный объект — детский сад располагался в двух километрах от центра, на территории элеватора   
Я стал работать в этой школе с июля 1959 года завучем. Возглавлял школу Иван Иванович Буянов. В октябре 1960 года Буянова перевели работать в Калачинск заведующим агитационно-пропагандистким отделом  райкома КПСС, и меня назначили директором средней школы.   
Кроме основного школьного здания, были ещё строения, расположенные вблизи  выстроенной школы. Это — пристройка из жердей, сооружённая по "проекту"  Буянова, — уютная  мастерская для проведения уроков труда, а также деревянный дом, в котором размещалась библиотека, имевшая достаточно много книг и периодических изданий: журналов и газет. Под спортивным залом в подвале основного здания располагалась кочегарка.  Водяное отопление вместо печей в основном корпусе  —  замечательно, но гул двух моторов из подвальчика под спортивным залом  не совсем удачное проектирование застройки, так как в спортзале в зимнее время всё время слышался гул этих моторов для подачи воздуха в топку кочегарки и для прогона воды в системе отопления.  Кочегар Якобсон предложил вывести наружу трубу, по которой холодный воздух тянуло бы  в поддувало — чем морознее, тем больше холодного воздуха устремлялось бы в топку, уголь бы жарче разгорался. Получили от его рационального предложения экономию в расходовании электроэнергии и избавились от моторного завывания (второй мотор включали лишь изредка). За такое рацпредложение Якобсон получил материальное вознаграждение — 100 рублей.    Бытовых комнат школа не имела. В полуторах километрах, напротив старой школы, находился домик — интернат на 42 школьника. Мастерская, интернат, отдельный домик у школы, в котором  размещалась библиотека,  отапливались печами. Кочегарку топили углём. Угольный склад располагался в селе. Перебоев с топливом не было. Позже топливный склад ликвидировали. Никто не протестовал. Пришлось доставлять хозяйствам и жителям уголь и дрова из Калачинска, а расстояние немаленькое —50 километров. До этого было так: по железной дороге подвозили в Ивановку уголь и дрова для продажи. Отопление после ликвидации склада стало накладным делом для жителей и хозяйств  из-за пятидесяти километров доставки. В выгоде оказался лишь топливный склад в Калачинске. Много лиха досталось жителям в тот период, когда шло реформирование страны: исчез Ивановский ремонтно-механический завод с мощным автотранспортом, растарбанили колхозы с автомобилями — нет работы, не стало и денег у населения, доставлять уголь из Калачинска было сложным делом. Тяжко стало жить в селе. Газ тогда только начинали проводить к некоторым населённым пунктам.
 В своё время администрация школы  дровами и углём обеспечивала бесплатно всех учителей. Они  не знали хлопот об обеспечивании топливом на зиму 
Не устраивало в то время то, что интернат находился в отдалении и был мал по размеру. Детям приходилось топать по непролазной грязи — асфальтированных дорог ещё не было. Плохо  и то, что не все дети размещались в интернате. Кое-кому из деревенских учащихся приходилось квартировать у родственников или у жителей села, что, разумеется, не устраивало их.  Спортплощадки при школе не существовало, её потом соорудили ученики. Пришкольный участок был огорожен, рядом пролегал водопровод. Высадили яблони-полукультурки, малину, смородину.  По периметру участка росли тополя и клёны  Учителя биологии,  Н. М. Юк и В. А. Камнева, многое сделали с ребятами, чтобы пришкольный участок имел всё необходимое  для опытнической работы. И участок был живописен, все культуры были в нём размещены рационально, и он считался в районе одним из лучших пришкольных участков. Всё, что выращивали дети на участке,  продавали в основном учителям, не имевшим личного подворья.  Они выращивали только картофель. Деньги расходовали на орудия земледельческого труда. Для работы у школы и в колхозном саду всем школьникам хватало лопат, тяпок, граблей, вёдер, леек, шлангов и другого различного садового и огородного инвентаря.
Мне пришлось заниматься строительством интерната у школы, чтобы обеспечить жильём всех приезжих ребят. Предстояло под интернат переоборудовать старую деревянную школу.  Стройка велась хозяйственным способом, то есть строили по возможности, когда у районо появлялись деньги. Беспокоило меня, что при перевозке старого здания могут исчезнуть  брёвна, а где потом взять долготьё — неизвестно.  Бригада подобралась ухарская  — таких работничков в селе  Ивановке уже никто не принимал на работу. Строители заверили, что они проведут все строительные работы быстро, аккуратно и качественно. Теперь можно не скрывать, какие поставил им я три  условия:  на школьной территории не распивать горячительные напитки, не ругаться и не растаскивать стройматериалы. Бригадир Иост поправил на носу очки и твёрдо тогда сказал:
— Приемлемо для нас.
Разметили строители брёвна на здании старой школы и перевезли их. Потерь не оказалось. Строили быстро. Для меня  возникало одно беспокойство.  Каждый месяц подходил срок выдачи зарплаты. В этот день строители не работали. В чистой одежде они приходили к школе в обед и терпеливо ждали, когда с прибытием электрички появится кассир. Нередко, приехав,  кассир Эрна заявляла:
— Строителям сегодня зарплату не выдали.
А они уже часа три ожидали появления денег.
— Когда же выдадут? — спрашивал я у кассира.
— Сказали: как поступят деньги, позвонят.
Рабочим ждать три-пять дней? Может, неделю и больше? Без денег сорвётся строительство. Надо искать выход. Я пояснял бригадиру:
— Кассир денег не привезла. Составим ведомость и на всех разделим мою зарплату. Появятся деньги для стройки, тогда эту ведомость порвём и составим новую. Поясни, пожалуйста, мужикам, чтобы не думали, что плутуем. В полном объёме денег в данное время выдать не можем.
О какой-то мухлёвке даже в мыслях не витало. Не строители, а я всякий раз оставался без зарплаты. Жена молчала.
  Несмотря на проблемы с деньгами, к концу лета сруб был поставлен. Я похвалил строителей за быстрое и качественное строительство:
— Молодцы! Справились со стройкой!  Но всё-таки вы один раз меня подвели.
— Да? — с недоумением, будто бы не знает о чём речь, спросил бригадир Иост.
— После работы загуляли в амбарчике. А мы как договаривались?
— Не один, а два раза, — заметил Иост.
— Когда?
— Вы тогда были в командировке.
Расставание со строителями прошло благосклонно — школа с ними рассчиталась.
Однако к началу учебного года подготовить интернат не удалось, хотя, кроме строителей,  нашлись ещё помощники, способствовавшие завершению подготовке интерната.  Родитель-пенсионер Александр Кондратьевич  Ваккер смастерил добротно все двойные рамы на окна, крепкие и надёжные.
— С вас я денег не возьму, — сказал Александр Кондратьевич. — Как я могу поступить иначе — у меня дети здесь учатся!
Надо провести в помещение злектропроводку. Свободных от работы злектриков в Ивановке нет. Работать во внерабочее время никто не захотел — тогда не гонялись за рублём. Из Калачинска тем более специалистов не дозовёшься. Учитель физики Елена Владимировна Дорохова в отпуске,  на Кавказе, гостит у родителей. Как быть? Пришлось рисковать: обратился к ученику 10-го класса Володе Рейно.
— Володя, справишься с монтажом электропроводки в интернате? — И назвал ему цену за работу. 
Выполнил Володя задание — не зря он во внеурочное время пропадал постоянно  в кабинете физики. Правда, через много лет я узнал, что в интернате случился пожар. Решил,  что виновница "красного петуха" — злектропроводка.   Напрасно я  переживал: возгорание произошло по вине  сантехников, проводивших ремонт отопительной системы. Поэтому, наверное, не икнулось в Томске научному сотруднику Владимиру Рейно. 
Из-за отопительной системы интерната чуть беда не произошла. В районо не нашлось денег, чтобы завершить подготовку жилья для ребят  к учебному году. Надумал истратить свои деньги. Слесари  Ивановского ремзавода согласились за небольшую плату соорудить в интернате отопительную систему. Поставил им условие:
— Заработает отопление в интернате — сразу же получите 100 рублей, не получится — оплата не состоится. — Так и записали в трудовом договоре.
У школы была выстроена кочегарка, имелся котёл в разобранном виде, в достатке располагали трубами и чугунными  батареями. Установили котёл в новой кочегарке, сооружённой вне здания школы, навесили отопительные батареи. Под вечер решили опробовать отопительную систему.
— Не пойдёт, ребята. Посмотрите:  горячая вода из котла поступает не в отопительную систему, а опять же в котёл.
С пеной у рта они доказывали, что монтаж проведён правильно. Не мог я их никак  разубедить. Затопили котёл,  проинструктировали кочегара и разошлись по домам.  Я тогда не обладал нужным опытом и разрешил кочегару необкатанную систему запустить ночью — надо было, чтобы в школе было тепло, ночью уже холодало.  В этом была моя серьёзная оплошность.
В 5 часов утра прибегает ко мне на квартиру кочегар Богомазова.
— Котёл дрожит!
Натянул я на босые ноги сапоги и бегом — к кочегарке. Открыл дверь, пахнуло на меня жаром. Котёл не просто дрожал, а чуть ли не подпрыгивал — вот-вот мог он  взорваться.
— Выгребай жар и быстрей убегай из кочегарки, — прокричал я кочегару. 
Когда она удалилась, я начал стравливать из котла накопившийся там горячий пар и воздух. С резким рёвом и свистом  они вырывались наружу. Котёл как бы вздохнул и осел на фундамент. "Чёрт возьми, неужели приподнимало котёл?".
— Всё!  Лихо нас миновало. Убирай золу, закрывай кочегарку и иди домой, — сказал я кочегару.
На следующее лето — я уже не работал директором — слесари-сантехники СУ-2 из Калачинска отладили отопительную систему. Несмотря на то, что работа была выполнена процентов на 85, районо выплатил предприятию 3000 рублей.
Почему я остановился на интернате? Детям из деревень надо учиться, и они вносили в школе стабилизацию и в учёнье и в поведении. Замечу, что нужда в интернате  была колоссальная.  Родители  с трудом находили квартиры в селе.  Скрепя сердцем, устраивали детей у ворчливых хозяек.  В тот год осенью  приехали из села  Моховое Новосибирской области матери и заявили, что они в новом здании интерната подготовят для девочек две комнаты:  утеплят их и сложат печи — дескать, ученицы 8-10-х классов уже большие, сами смогу топить печки.   Можно ли было отказать матерям, желавшим, чтобы их дети учились? Знали бы о наших таких выкрутасах санитарные инспекторы и пожарники!  Но они нас не беспокоили. За 4 года моего директорства никто из них не побывал ни в  старом здании интерната, ни  в  новом отстроенном помещении. 
 Тяга к знаниям, к культуре были у ребят в то время большая. И перед  учителями стояли обширные задачи, чтобы их не только обучать, но научить, приобщить ко всему, что есть лучшее, прекрасное  в жизни.
      Было в нашей Ивановской школе хорошее и плохое, но последнее не из ряда вон выходящее, ЧП у нас не случалось.  В первый год моего директорства самым слабым было важнейшее звено в нашей педагогической работе — это успеваемость учащихся. Все близлежащие семилетние и начальные школы представляли отчёты в районо о высокой успеваемости в учёбе детей, а Ивановская школа в районе числилась по успеваемости школьников в числе худших коллективов.
В сентябре в нашу школу прибывали учащиеся в 5-ые и 8-ые классы из 18 школ ближайших сёл и деревень, приезжали даже из Новосибирской области. Знания многих прибывших подростков не соответствовали тем требованиям, что значились в их табелях. Первую и вторую четверти педколлектив старался, чтобы подтянуть подготовку учащихся до необходимого уровня. Правда, не во всех сельских школах  было худо.  Прочными знаниями обладали дети Ермолаевской начальной школы. Там учительствовали сёстры Вахрамеевы, очень добросовестные женщины. Не было претензий к знаниям ребят, проживавших в селах Орловка, Львовка.  Занимаясь упорно  с детьми,  отстающими по знаниям, наши учителя не имели времени уделять внимания хорошистам и отличникам, чтобы они основательно упрочили свои знания. Приходилось работать по пословице:  хвост вытащишь — голова увязнет…   Искали выход из трудного положения. И поняли, что надо напрягаться, как следует, в своей школе и помогать другим педколлективам, чтобы у них добросовестно проходила работа 
Наметили планы, большие и серьёзные. Перестройку учебного процесса начали с коллектива учителей и учащихся Ивановской школы. На педагогическом совете решили объявить, что: каждый урок учителя — открытый, то есть коллега мог пойти на урок по своему усмотрению к любому учителю.  Так вырабатывалась у каждого учителя добросовестность в учебной и воспитательной работе.  Стали приглашать коллег в школу из других сёл и деревень для ознакомления с нашей педагогической деятельностью. Регулярными стали в школе тематические  родительские собрания. Посещали классные руководители учащихся на дому не только в Ивановке, но в других населённых пунктах. Всё это дало определённое продвижение вперёд. Но этого оказалось  недостаточно, чтобы всколыхнуть школьников по прибытию в нашу школу к резкому подъёму успеваемости.
Всё-таки прочность знаний у детей закладывается в начальных классах. Если учитель добросовестно, настойчиво и кропотливо обучает ребёнка первые четыре года, то 5-й класс ему был не страшен, он одолевал программу новых предметов. Мы это хорошо знали. Поэтому, ознакомившись со знаниями детей, поступивших в нашу школу, поняли, что не все учителя, работая в однокомлектных и в двухкомлектных школах, на высоте своего труда. Учитель один, как перст. Ему не с кем состязаться, не с кем посоветоваться. Порой одиночество его заедало, расхолаживало, и он начинал работать спустя рукава.                Уходил его воспитанник учиться  в 5-й класс и  исчезал из памяти наставника. Мы решили ознакомиться с работой учителей школ, из которых прибывали к нам ученики. В то время   автобусного сообщения между населёнными пунктами не было. Но нас выручила школьная лошадка. Садились ивановские учителя в сани и ехали к отдалённым школам. Предметными стали  разговоры на заседаниях кустовых методических объединений. Учителя всех соседних школ побывали в Ивановке на открытых уроках, познали наши требования к преподаванию и знаниям учащихся. Учительницы однокомлектных и двухкомплектных школ провели для коллег открытые уроки. Ивановцы, бывая в школах, по-товарищески беседовали с коллегами, разъясняли, как добиваться прочных знаний.  Но  главное — проводили контрольные работы по русскому языку и математике, чтобы познать глубину знаний учащихся. Результаты контрольных работ мы в районо не передавали — зачем подводить коллег, да и функциями контроля мы не обладали, просто помогали товарищам избавиться от недостатков. И каков был результат?  Через год успеваемость учащихся Ивановской средней школы повысилась. Но меньше стало пососедству с нами школ со стопроцентной успеваемостью. В районо удивлялись: почему  снизилась успеваемость учащихся Ивановского куста, а средняя школа по результатам поднялась вверх? Со временем успеваемость школьников нашего методического куста выровнялась, в отчётах школ фигурировало действительное положение, которое было.
На знания учащихся оказывали воздействие конкурсы по предметам. А тут ещё Новосибирский университет объявил о проведении областной математической олимпиады в Омске. Это увлекло школьных математиков. Со всей серьёзностью они отнеслись к проведению общешкольной олимпиады. Ученики завалили выполненными задачами учителей математики Нину Степановну Мотовилову, Евдокию Николаевну Аристову, а в интернате — воспитателей Александра Ильича Чекалина  и Артура Готлибовича Трейера. Учащиеся  с пробелами в знаниях, видя, что после уроков упорно пыхтят над задачами их сверстники, имевшие хорошие оценки по предметам, безоговорочно оставались заниматься после уроков. Прошла школьная олимпиада. Побывали ребята на районной олимпиаде. Право участвовать на областной математической олимпиаде удостоились девятиклассники Анатолий Козлов, Владимир Рейно, Рудольф Петров и семиклассник Юра Овчинников. Поехали в Омск только учащиеся из Ивановской школы —  они были готовы участвовать в необычном мероприятии школьников. Для чего везти Овчинникова, если он только начал изучать алгебраические законы? Но настоял учитель  математики — пусть малыш попотеет над задачами.
Особо стоит отметить Юру Овчинникова. С раннего детства он увлекся арифметикой. Его не заставляла решать задачи мать (отец оставил семью). Он их сам находил и прилежно с удовольствием засиживался над ними. Кстати сказать, Юра пошёл в школу сразу во  второй класс. В июне, когда Овчинников перешёл в 6-й класс, он появился у нас в квартире с учебником алгебры. Моя жена, Нина Степановна, в это время пекла на кухне оладьи. Юра тут же, на кухне, держа под мышкой учебник, спросил у неё: 
— Нина Степановна, что это за отрицательные числа?
— Это такие, Юра, числа, — сказала она ему, не отрываясь от кухонного занятия, — которые меньше нуля.
Мальчик больше ничего не спросил у неё, развернулся и ушёл к себе домой, Такое отношение жены к  ребёнку, который проявил интерес к новому предмету, меня озадачило. Выдали перед летом детям учебники, и Юра, перейдя в 6-й класс, из всех книг выбрал для чтения алгебру, хотя предстояло ему проходить этот предмет во второй половине учебного года.
— Почему ты ему ничего не пояснила?  — спросил я жену, выражая свою досаду. — Могла бы, оторваться от оладий.
— Он всё понял, — ответила она.
"Математик знает, что говорит — она его год учила", — подумал я.
Областная математическая олимпиада длилась пять  академических часов под  присмотром представителя Новосибирского университета — вуз отыскивал одарённых детей. Пыхтели ребята над необычнотрудными заданиями, а они были одинаковыми для учащихся 7-10 классов.  Не все справились с ними. К концу пятого часа только один ученик продолжал выполнять задания. Это был Юра Овчинников. Он начал решать в первую очередь самую трудную задачу. ( Её не смогли одолеть старшеклассники). Решил её и выполнил полностью все задания, как говорится, утёр нос городским ребятам-  десятиклассникам, став первым среди всех участников первой областной математической олимпиады. Новосибирский университет прислал Почётную грамоту учителю математики Нине Степановне Мотовиловой. Первым из области Юрий Овчинников был зачислен в Новосибирскую физико-математическую школу при университете. С той поры в Ивановской средней школе во внеурочное время проводились физико-математические олимпиады  ежегодно. Позже были олимпиады и по физике, и по химии, и по биологии, и по другим предметам. Через три года, в 1965 году, призёром  Омской областной физико-математической олимпиады была признана Тамара Овчинникова, сестра Юры. Потом они, Юра и Тома,   успешно учились  в  Новосибирском  университете.  Таня Чигишева, показав математические знания на олимпиадах, тоже поступила в Новосибирский университет. Это были наши  первые ласточки, вступившие на путь фундаментальных наук. Ивановская средняя школа в районе вошла в число передовых школ.      
Тяга к знаниям у детей в то времени, можно сказать, не преувеличивая ничего, была огромная. Взять, хотя бы, самый маленький по наполняемости класс выпуска 1960 года. Окончили  Вера Конёва, Галина Чубко, Тойво Сеппенен Омский пединститут,  Сергей Маров — Омское пехотное училище. Рудольф Хекк — единственный из деревни Макаркино, расположенной на восточной окраине района — завершил среднюю школу и поступил учиться в Красноярское военное радиотехническое училище. Валентина Ариасеп посвятила себя самым маленьким детям, окончив  Омское дошкольное педучилище. Завершили учёбу в Омском финансовом техникуме Валентина Юрчук и Серафима Браже. Стал инженером Рудольф Удрас, технологом Валентина Солодкевич.
На год позже этих ребят учился Коля Шарыпа.  Курсант Благовещенского танкового училища, написал учителю Нине Степановне, что она его способности по математике оценивала только на "три", а он сдал приёмные экзамены и получил по этому предмету оценку "отлично". Нина Степановна не завышала оценки. Они у неё совпадали только с отметками Новосибирского университета, где требования к знаниям учащихся были сильно  повышенные. В других вузах при сдаче приёмных экзаменов её выпускники всегда по математике получали оценки на бал выше. Коля Шарыпа был прав, но он не учёл, что в интернате с ним занимались ещё два воспитателя-математика — Александр Ильич Чекалин и Артур Годлипович Трейер. Способный в учёбе был Николай, но иногда ленился, что бывает у подростков, а знания у него были.  В данное время кандидат военных наук полковник Николай Иванович Шарыпа преподаёт в Омском танковом училище.
Гордится Ивановская средняя школа своими выпускниками. Сергей Павлович Маров — генерал-майор. Он преподавал в  московских военных заведениях. Блестящие знания по математике показал в школе Юра Овчинников. И он достиг научных высот:  Юрий Эдуардович Овчинников — доктор физических наук, профессор Он заведует кафедрой физики в Новосибирском пединституте. Тамара Эдуардовна Овчинникова — кандидат математических наук. Стали научными сотрудниками после окончания вузов Татьяна Чигишева, Анатолий Козлов, Владимир Рейно. Во время моей работы в школе училась в начальных классах Люда Гессель. Сейчас Людмила Антоновна Бурнашова (Гессель) — заслуженный деятель культуры Российской Федерации, и работает она управляющей делами Калачинской городской администрации   
В селе Ивановке в то время располагалась железнодорожная семилетняя школа. Её директор, Виктор Петрович, не церемонился с отдельными детьми. Он исключал из школы тех, кто постоянно нарушал дисциплину, с кем он не ладил. Выдворит ученика из школы, а в Ивановскую школу звонок из районо: выполняйте всеобуч. Так стал учиться в нашей школе исключённый из железнодорожной школы Витя Ковалёв. Отца у него не было. Мать настойчиво добивалась, чтобы её сын продолжал учиться. Виктор окончил среднюю школу, поступил в высшее военное лётное училище. Лётчик-истребитель майор в отставке Виктор Иванович Ковалёв проживает в городе Львове.         
Не менее важно наряду с учебой детей иметь нормальный воспитательный процесс. Без высокой дисциплины не может быть высокой успеваемости учащихся по предметам, потому что мы имеем дело  с детьми, которые не всегда осознают всю  свою полную ответственность, которая предстаёт перед ними, а потому требуется их направлять, пестовать. То, что ивановские дети обладали большой самостоятельностью, я убедился в первые дни, как был назначен  завучем школы. Иван Иванович, знакомя с коллективом, сообщил:
— Мы шефствуем над колхозным садом. Сейчас там работают учащиеся.
И мы пошли в сад. То, что я увидел там, меня удивило. Я сразу не заметил даже  невысокие молодые  яблони-полукультурки, потому что всё моё внимание приковалось к детям. Неширокая полоска в длину метров 40, заросшая сорняками, в высоту поднявшись уже на 30-40 сантиметров — вполне окрепшая растительность, — и её почти ползком  вырывали с корнем дети в возрасте 12-13 лет.
— Дети пропалывают морковь, — пояснил Иван Иванович.
Позади полольщиков видна была морковная ботва, довольно рослая зелень —  стоял уже июль. Метров через 20 позади их прополотая полоска уже вновь в сорняках. Не буду касаться плачевной технологии по выращиванию овоща — меня заинтересовало другое: дети работали без учителя под руководством ученицы Вали Ариасеп, перешедшей в 10-й класс.  Она в летнее время организовывала их труд и  полола вместе с ними. Так у неё проходила летняя трудовая практика.
В последствии мы отказались от помощи в работе в саду женщин-колхозниц. Через год попросили убрать бригадира, который стремился вырастить в саду растительность, чтобы накосить сено, то есть самостоятельно повели дело. Расширили посевы моркови, стали выращивать помидоры, капусту. В августе насобирали целую гору помидор. Настойчиво добивались, чтобы колхоз реализовал продукцию. Райпотребсоюз не принимал помидоры, так как солили их осенью, когда спадала жара — холодильными установками тогда кооперация не располагала. Но и для столовых в Ивановке и Калачинске райпотребсоюз не закупал помидоры.  Парадокс.
— Давайте продадим помидоры на рынках Калачинска и Татарска, — предложил я, скупят.
— Меня волнует не продажа, а выполнение плана, — заявил председатель колхоза    "Энергия" Овсяников. — Я должен сдать продукцию райпотребсоюзу.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Нет в продаже овощей, а спелые томаты и морковь не можем реализовать. Пришлось ехать в райцентр и добиваться, чтобы начался закуп помидор. В тот год был хороший урожай  и капусты. 
Надо подвести итоги по летней практике учащихся, а в колхозной бухгалтерии не могут ума дать, как оплатить детский труд. Ребятам в процессе работы никто не начислял трудодни, а без трудодней по конечному результату главный бухгалтер не знал, как ему произвести расчёт — с трудоднями умел обращаться, а с деньгами ума дать не мог.  Пришлось главному агроному делать расчёты по работе школьников в летний сезон и их труд перевести на трудодни. На особом счету, которым распоряжался комитет комсомола, были деньги. Приобрели на ученические деньги баян, спортинвентарь.  Ученический спецсчёт  обеспечивал проведение новогоднего и выпускного вечеров. Шефство над школами в то время не было организовано.   
Полная самостоятельность  проявлялась у ребят в интернатской жизни. Всякие дежурства — это мелочь — выполняли без помех. Главное для всех — иметь нормальное питание. В этом деле ребята преуспели славно, и меня, директора школы, дети  освободили от этой  большой заботы. Для питания детей в интернате  хозяйства не выделяли продукты, не был подключён к этому и райпотребсоюз. Существовало в интернате так называемое давальческое питание. Это означало, что каждый ученик, проживавший в интернате, привозил из дома свои продукты. Сложилась традиция  —  родители и дети сами решали, сколько и какие продукты  должен доставить в интернат каждый ученик. Для обсуждения этой проблемы они даже не приглашали директора. Их решение — закон для интернатских ребят. За 4 года ко мне обратились всего один раз с жалобой, что один ученик задолжал интернату. Я позвонил его отцу, работавшему заместителем председателя колхоза "Победа". На завтра продукты были привезены.   
Возглавлял работу по питанию интернатских детей ученик-старшеклассник, избираемый ими на учебный год. Я ни на одном таком собрании не был. Обычно после собрания меня ставили в известность, что такой-то отвечает за питание. Скрупулёзно вели эту ответственную работу Тойво Сеппенен и его сменщик-брат Иван. Приходилось ответственному за питание ежедневно выдавать повару продукты, учитывая количество ребят. Они чётко и аккуратно вели записи по поступлению продуктов и по ежесуточному их расходу. Собирали своё собрание  в интернате и подводили самостоятельно итоги.
Как-то я предложил интернатскому активу:
— Не завести ли нам поросёнка?  Кухонные отходы пойдут на пользу. Меньше мяса будете привозить из дома.
Ребята со мной согласились. Директор Ивановского элеватора Дружин выделил для интерната зерновые отходы. Купили поросёнка. При кухне-столовой, расположенной в домике у нового интерната,  был сарайчик. К откорму свиньи я не касался. Ребята сами организовали дежурство: кормили поросёнка и чистили у него. К началу весны они пришли ко мне.
— Владимир Андрианович, подходит оттепель — надо зарезать поросёнка.
— Среди ребят найдётся смельчак? — спросил я у них.
— Нет среди нас таких, и мы не знаем, кто может зарезать поросёнка.
— Обратитесь к Артуру Годлиповичу — он хозяйственный человек, —   посоветовал я им.
— Но ему надо заплатить, а у нас денег нет.
— Договоритесь по-хорошему — отдайте, например, ему свиную голову, ноги.   Тратить мясо вам жалко?
Очень просто разрешили вопрос. Съели поросёнка.
Весной я сказал ребятам:
— Стоит ли вам осенью везти мешки с картошкой? Рядом с пришкольным участком пустует площадь. Перенесём изгородь, распашем участочек и засадим его картошкой. Осенью вы её уберёте. Летом местные школьники прополют и окучат.
Ребята со мной согласились. На этой же неделе изгородь была перенесена — старшеклассники, проживавшие в интернате,  постарались. Попросил колхозного бригадира Ивана Борвенко:      
— Ученики помогает колхозу "Энергия" убирать картофель, окажите помощь школе. Надо участок вспахать. Там всего около гектара земли.
Вспахали целину. Картошку сажать рановато. Отлучился я из школы на 3 дня в командировку, приехал, а мне говорят.
— Пригородили участок, а его колхоз льном засеял.
— Товарищ Плеханов, почему вы так поступили? Мы хотели на этой площади для интерната выращивать картофель.
— Земля колхозная. Её нельзя разбазаривать, — ответил мне председатель колхоза. — Испокон веков пустовала земля. Для школы вы её пожалели. И не стыдно вам?
Вы совершенно не побеспокоились о колхозных детях. Не помогаете школе, хотя на счету на культурно-массовую работу в колхозе есть деньги.  Не возражаем, пользуйтесь землёй. Мы не собирались её присваивать. Осенью не зовите ребят собирать колхозную картошку. 
— Убедил директор школы, — отозвался председатель колхоза. — В следующем году не будем там сеять. Занимайте площадь под картофель.
А у меня осталась память об участке в виде  фотографии: сидит на заборе будущий полковник танковых войск Николай Шарыпа, в далеке виден с молотком в руках худенький будущий майор Пётр Пициля — ребята городили участок. В домике у нового интерната, где размещалась кухня-столовая, ребята выкопали подпол. Да такой большой, что если его заполнить картофелем, то его в полной мере на три интернатских коллектива хватит. Перестарались мальчики: перевыполнили моё задание, а я не доглядел.
Подробно пишу о детях интерната, потому что была у меня задумка — опереться на интернатский коллектив, на их сплочённость и организованность.   
Ребята любили уроки физкультуры. В 1960-1961 учебном году в школу прибыл учитель физкультуры Алексей Георгиевич Васильев. Учащиеся готовы были пропадать всё свободное время в спортзале. У учителя физкультуры жалоб на ребят не было. Он ввёл для уроков физкультурную форму. Соорудили в коридоре примитивные шкафчики для одежды. Сделать отдельные раздевалки — такой возможностей не имели, так как располагали лишь только коридором. При проектировании строительства раздевалку не предусмотрели — видимо, проектировщики занимались в школе физкультурой в примитивных условиях и, став взрослыми, не подумали ни о раздевалке, ни о высоте спортзала.
Школа работала в три смены — действовала вечерняя школа для взрослых. Приходилось мне поздними вечерами задерживаться на работе, домой приходил в 12-м  часу ночи и садился за поурочные планы, а в 7 часов утра — опять мне на школьную тропу.  Подходило воскресенье, и подумывал, что хоть в этот денёк отосплюсь. Но не получалось. Утром, в 8 часов, уже дребезжал дверной звонок. На площадке у входной двери — несколько воспитанников интерната.
— Дайте, пожалуйста, Владимир Андрианович, ключ от школы.
Их понять можно — в интернатском муравейнике, кроме шашек и шахмат, других игр нет — скученность огромная, не развернёшься, нет свободного местечка. Вот и шли ученики поиграть в спортзале. По выходным дням кабинет физики занимал Володя Рейно. Его мать работала лаборанткой в школе, так что в его распоряжении все физические приборы. С друзьями он что-нибудь всегда мастерил. В 11 часов я приходил в школу — уже много учеников было в здании, но кругом — порядок. Только на всю школу из репродукторов гремела музыка.
— Володя, приглуши музыку. — Каждый раз единственное замечание делал Рейно. 
Вечером ученики мыли пол в спортзале и в коридоре. Как они организовывали очерёдность по уборке, я не знал. У технических работниц претензий к ученикам за  выходные дни не бывало.
Внеклассная работа, как говорят, проходила нормально. Секретарь комитета ВЛКСМ, Валентина  Лило, умела организовать ребят. После неё секретарём избиралась Элеонора Удрас, боевая и инициативная девочка. Секретари комсомольских комитетов пользовались у ребят авторитетом. В участии в художественной самодеятельности, в подготовке новогоднего вечера, проведения общественноплезных работ, спортивных соревнований, по оказанию помощи колхозу — во всём застрельщиками были комсомольцы.  На высоте находились  и пионерские дела.  Приняли старшей пионервожатой выпускницу школы Галю Чубко. Первое время она стеснялась заходить в учительскую — стеснялась учителей. Всё своё рабочее время проводила с детьми. Галя Русанова, работая старшей пионервожатой, выручала детей музыкой — она играла на баяне, правда, на одной его стороне. Затем музыкантом в школе работал Михаил Григорьевич Беляев. Дети активно участвовали в художественной самодеятельности. В день пионерии школьники строем  под красным флагом и с барабанами  проходили по улице и за селом на поляне зажигали костёр. Для них это был интересный праздник. На одном из пионерских сборов и Найме Петровне Алап присвоили звание Почётный пионер. Я не пожурил за эту задумку Галю Русанову, так как видел сияющие глаза пионеров — они были довольны: преподнесли неожиданный сюрприз. 
Всё бы хорошо, но один серьёзный изъян в школе имели мальчики. Он беспокоил меня, разумеется, и учителей.  Зайдёшь в туалет мальчиков, а там полно окурков папирос и сигарет, сожженных спичек, пустых табачных пачек. Как избавиться от этого? Иван Иванович Буянов узнавал о куряках от первоклассников. Вызывал к себе любителей дыма и читал им нотации. От его морали  число курильщиков не уменьшалось. Какой же выход? Что предпринять?
Только воздействие самих ребят на курильщиков, решил я, поможет многим ученикам избавиться от дурной привычки. Умные педагоги страны, такие, как А. Макаренко, в добрых делах всегда опирались на  коллектив ребят. И доброй традиции решил я тоже последовать.
В сентябре всем мальчикам, принятым для проживания  в интернате, поставил условие: живёшь в интернате — не куришь; не можешь расстаться с курением — снимай квартиру в селе. Очень серьёзное требование. Найти хозяйку, которая бы благосклонно отнеслась к маленькому квартиранту, очень трудно. Она тоже выдвигала свои условия, да и платить за квартиру любой семье было накладно. Принять в интернат можно было только 42 ученика.  Приходилось заполнять домик и сверх нормы. Просили со слезами на глазах: "Примите в интернат, буду спать с сестрёнкой". Спасибо санэпидстанции, сотрудники которой не заглядывали в интернат. С первым их посещением пришлось бы закрыть такое детское учреждение. Проживая в интернате, ученик имел возможность быть успевающим  — воспитателей всего полторы ставки, но они помогали ученикам в учёбе, следили за их  выполнением домашних заданий. Никаких ЧП с болезнями, в том числе с гриппом,  никогда не возникали. Не было ни одного случая, чтобы прекращались занятия из-за карантина. 
Никого в районе интернат не интересовал. А интернатских запросов было много.  Приобретение коек и мебели — всё за счёт хозяйственной статьи, а она в школе мизерная.  Чтобы приобретать что-то, надо было на чём-то экономить. А на чём? На топливе? В школе всегда должно быть тепло. В то время хозяйства не шефствовали над школами. Над всем приходилось ломать голову директору школы, а ему платили за интернат, как и за вечернюю школу, по 20 рублей в месяц. Уговаривал учителей взять эти "ставки", чтобы разгрузить себя.  Поработают немного, и отказывались от такой нагрузки, а в районо:  за всё ответственный — директор. За многие школьные дела приходилось браться самому. Завуч  контролировал  учебный процесс.
 Разговор о курении я начал со спортсменами. Такие заядлые любители спорта, как Владик и Слава Бугаенко, Артур Трейер и интернатские ребята не курили.   
— Будем занимать в спорте достойные места? — спросил я у них.
— Надо бы, — был их ответ, — теснить другие команды.
На соревнованиях ивановцы уступали спортсменам Куликовской средней школы, а калачинцы из райцентра всегда были впереди — материальная база у них была лучше нашей, да и тренеры располагали выбором спортсменов в больших коллективах.
— Тот, кто курит, сможет в спорте  дать высокий результат? — спросил у своих подопечных.
— Вряд ли, — был их дружный ответ.
— Но все курильщики играют вместе с вами в спортзале, который стал главным местом отдыха ребят. Воздействуйте на сверстников. Нам надо занимать достойные места в спортивных состязаниях. С курильщиками школа вечно будет на задворках.
— Говорили им неоднократно. Не помогает. Не могут расстаться с сигаретами.
— Не пускайте их в спортзал. Пусть курят за школой, если хотят  дымить.
— Можно? Это мы сделаем обязательно, — воодушевились ребята.
Курение, понятно всем, приносит вред здоровью. Кроме этого, опасался, что из-за окурка может сгореть школа. Между брёвен недобросовестно заложили строители паклю. На наружной стороне она свисала из-под брёвен во многих местах. Подросток сунет окурок в паз брёвен, и вспыхнет деревянное здание. Пожарные из Калачинска не успеют доехать до Ивановки, как всё прахом сгорит. У школы не было даже железных бочек с водой, о водяном резервуаре не было тогда и помыслов.
Был убеждён, что такие спортсмены, как братья Бугаенко,  Анатолий Козлов, Валерий Ягликов, Володя Иванилов, Леонид Литвин, Артур Трейер, Валерий Казак могут подействовать на мальчиков. На следующий день после нашей задушевной беседы со спортсменами я из коридорного далека  наблюдал такую картину: девятиклассник стучится в дверь спортзала — она закрыта на крючок. Открывается дверь, высовывается голова и что-то спрашивает у него. Я угадываю  их разговор: "Бросишь курить?" — "Нет". И дверь захлопывалась перед ним. Через минуту ученик уже у меня в кабинете с жалобой:   
— Владимир Андрианович, меня не пускают в спортзал. Скажите им, чтобы открыли дверь.         
      — Хорошо. Скажи ребятам, что я разрешил тебе заниматься  в спортзале.
 Больше мальчик ко мне в кабинет не заходил. Ясно, что ему заявили: курякам вход в спортзал запрещён. В то воскресенье я не пошёл с проверкой в школу, чтобы не нарушить настойчивость спортсменов в борьбе  с курением. Решил пройти к  интернату. Интернатский домик на замке — все, кто не уехал на выходной день домой, —  в спортзале.  Наружи у интерната нигде нет окурков, нет и жжёных спичек.
С каждым днём среди старшеклассников, желавших играть в волейбол,  становилось всё больше за счёт ребят, бросивших курить. После уроков спортзал не единого часа не пустовал. О курении среди девочек не было тогда и речи. Если бы какая-нибудь девчушечка взяла в рот сигарету, это был бы самый жуткий позор для неё.
Коль поубавилось число курильщиков, я обратился снова к ребятам:
— Курящих среди старшеклассников уже нет. Большую работу провели. Теперь беритесь за малышей.
Вскоре противники курения принесли в мой кабинет целый ворох портсигаров различных марок. Были среди них дорогие металлические и перламутровые, красивые пластмассовые, даже портсигары, доставленные с фронта. Вечером как раз созывалось общешкольное родительское собрание. На нём я представил родителям отобранные у детей портсигары и призвал их совместно вести борьбу с курением. Удивился, что родители разобрали все портсигары, не оставив на столе ни одного, значит, они хорошо были осведомлены о курении своих детей.
На другой день юноши 10-го класса пришли ко мне с претензией:
— Владимир Андрианович, мы отобрали портсигары, а вы им их снова  раздали.
— Не отдавал я ребятишкам портсигары, а передал все ваши трофеи родителям.
— Как нам поступать теперь? — был задан мне вопрос.
Я им ответил:
— Вместе с папиросами, сигаретами выбрасывайте и портсигары, раз родители смирились, что их дети курят.
Серьёзная борьба с курением продолжалась. В неё включились не учителя, а все юноши-старшеклассники, с отвращением относившиеся к табачному дыму.  Однажды они пожаловались:
— На перемене все сигареты у малышни  выбросим, а на следующем перерыве у них снова в карманах пачки сигарет и папирос. Где они их только берут?
Всё же значительно поубавилось курильщиков. В конце концов, никто из учащихся не стал дымить в школьном туалете. Я знал: среди 460 учащихся курят только двое учеников из  младших классов.  Вася-шестиклассник признался мне:
— Я курю, Владимир Андрианович, только дома.
Много лет спустя его мать рассказала:
— Застала я сына курящим с другом (он учился в 3-м классе). Они сидели на сене и курили. Я тогда сказала им: "Не прячьтесь. Вася, если решил курить, то кури в открытую, иначе ты мне пожар сотворишь. С тех пор я стала покупать ему папиросы". Вот и борись.
Шёл урок литературы. Сеппенен поднял руку.
— Ваня, что у тебя?
— Можно выйти, Владимир Андрианович? 
— Ваня, через минуту закончится урок. Мы записываем домашнее задание.
— Там, Владимир Андрианович, появился пятиклассник Саша (Ваня назвал фамилию, а заметил он его, опаздывавшего, из окна). Надо встретить, иначе спрячет своё курево у бани.
— Тогда иди, — ответил я ему.
Ушёл Сеппенен, поднял руку Голованов.
— А у тебя что?
— Можно, я Ване помогу?   
 Я спросил у старшеклассников, как они добились, что малыши бросили курить:
— Мы первоначально отбирали сигареты и папиросы  на каждой перемене. Не били и не ругали их.  Как-то сказали самому неуёмному: "Если ещё раз появишься в школе с сигареткой, забросим в яму твою пачку и тебя туда". Наверное, это сильно помогло. Скорее всего,  поняли, что сопротивляться бесполезно, потому что все старшеклассники противники курения,— пояснил Толя Козлов.
Не остался в стороне Саша из Рыбановки (сейчас этой деревни уже нет). Пришлось мне топать к нему домой по грязной дороге  5  километров, благо, что большая часть пути пролегала по железнодорожной насыпи. В небольшом домике  сидели у печки отец и сын и  заворачивали самокрутки, заполняя их самосадом. С трудом убедил родителей, что лучше их сыну жить в интернате и не месить грязь шесть раз в неделю от дома и к дому, а зимой не потребуется ему одолевать морозы и пурги,  в интернате  воспитатели помогут Саше подтянуться по некоторым предметам.
Потеснились ребята в интернате и предоставили Саше отдельную койку. Утром он встал и первым долгом  достал кисет и стал заворачивать из газеты папиросу.  Володя Иванилов сбросил ноги с койки на пол, сел и сказал Саше:
— А мне?
Саша молча подал ему кисет с табаком и сложенную в несколько слоёв газетку. Володя встал, подошёл к печке, открыл дверцу и, не говоря ни слова, бросил кисет на  жар пылавших берёзовых дров.
Дома Саша сказал матери:
— Больше я в этот свинарник не пойду.
Оборвался воспитательный процесс — курение в детстве у Саши из-за баловства стало для подростка вредной привычкой. Он один куряка среди сорока воспитанников интерната, не переносивших зловоние табака, — это не совместимо, и вполне понятно. Но для Саши лучше бросить учёбу, чем расстаться с самосадом. 
И что вы думаете? Из-за табака или не из-за него, но спортколлектив школы стал добиваться успехов в лыжных гонках, в лёгкой атлетике, соревнуясь на равных с ребятами из райцентра. Оживилась спортивная работа в школе с прибытием  учителя физкультуры. Владислав Бугаенко по прыжкам в высоту и Жанна Суслова в беге были призёрами областной летней спартакиады школьников. Благодаря тому, что ивановские школьники, имели успехи в спорте, стали проводить районные соревнования  школьных команд в нашем селе. Помню, когда прибыла спортивная команда из Калачинска, зашли ко мне в кабинет возбуждённые пятиклассники  и сообщили:
— Спортсмены из Калачинска курят у нас на крыльце.
— Значит, они такие спортсмены, если курят. Понаблюдайте завтра, как они пройдут дистанцию.
Утром у меня три первых урока, и я не смог увидеть первые старты. На перемене очевидец соревнований, историк Александра Леонтьевна Шарыпова с большим восторгом рассказывала:
— Наши ребята прибежали первыми. Калачинские лыжники отстали. Бегут за ними наши мальчики и кричат: "Накурился, накурился!".
Крепко выручил детский коллектив тренер по баскетболу Калачинской детской  спортшколы Юрий Павлович Тюленев. Он позвонил по телефону и обратился с просьбой:
— Мы хотим провести пеший поход Калачинск — Ивановка. Вы сможете принять 15 девочек-шестиклассниц?
— Встретим, — обрадовано сообщил я ему. — Есть кровати, матрасы, простыни. Будем кормить 3 раза в день — ребята заработали продукты в колхозе. Приходите. Ждём.
Тут же подумал: почему никто в районе не поинтересовался, как отдыхают и работают наши дети. Могли бы запланировать встречи детских коллективов. В нашем трудовом лагере отдыха играет на баяне ученик Саша Зезюля. Его не хотели родители пускать в лагерь.
— У него больные почки и плохой аппетит.
—  Пусть недельку поживёт в лагере. Не понравится — никто его держать не будет. Дом рядом. — Такой совет дал родителям.
Скромный Саша Зезюля сразу же влился в дружный лагерный коллектив. Когда я сообщил родителям, что у Саши отличный аппетит, ест и просит добавки.
На это Дмитрий Николаевич с неудовольствием возразил:
— Пожалуйста, не сочиняйте: не верю, что у Саши хороший аппетит.
— Дети едят на воздухе. Можете посмотреть со стороны.
Отец пришёл поглядеть на сына. И был сильно удивлён.
— Не понимаю, что творится с сыном. Набирает полную ложку толчёной картошки и отправляет в рот. Я думал, что директор шутит, говоря о том, что он просит добавки, а в  действительности так и есть. Ел бы он так дома!
Не один Дмитрий Николаевич Зезюля не совсем одобрительно думал о нашем лагере. Зашла в школьную ограду член родительского комитета Мария Гавриловна Бучнева и спрашивает у меня:
— Владимир Андрианович, что за режим у вас? Десять дней прошло, а сын ни разу дома не был.
— Спросите, Мария Гавриловна у сына. Вон он играет с мячом.
— Валера, почему не приходишь домой?
— А что там делать? Придёшь, сразу скажут: "Иди за хлебом".
 У Бучневой ни телёнка, ни цыплёнка — нет хозяйства. Что делать? Но мать хочет видеть ребёнка, хочется ей ощущать, что он рядом.  А у нас в лагере есть баянист и спортсмен! Вечерами весело. Никто не скучает. Организуя лагерь, тоже подумывал, что кое-кто может убежать, но никто и не подумал, чтобы уйти из лагеря. Получилась так слаженно в лагере отдых и работа, что, наверное, для подростков было бы самое сильное наказание — покинуть лагерь. Но нет нарушений, не пришлось об этом думать.
Был один случай. Провинилась девочка семиклассница. Я задумался, как с ней поступить: моя мораль эффекта не даст, проводить из лагеря — отстранить ей от наших дел?  Как поступить? Решил проработать ей на собрании лагерного коллектива. Меня выручила ученица 9-го класса Рая Михайлова.
— Владимир Андрианович, можно нам самим её обсудить коллективом нашей комнаты? Мы ей преподнесём урок.
Уравновешенные и откровенные во всём такие девочки, как Рая Михайлова, Галя Романова, Света Ионова, без шума и гама разрешили инцидент выручили меня. За всё время пребывания в лагере никто из детей его не покинул, никого е пришлось отлучать от лагеря труда и отдыха. Всем ребятам понравилось проживание в лагере.   
Работая воспитателями в лагере, учителя Елена Владимировна Дорохова и Нина Михайловна Юк имели полный контакт с ребятами. Они им не приказывали, не указывали — всё делалось на добровольных началах.  В помощь воспитателям, подумал я, хорошую инициативу проявил Юрий Павлович Тюленев: его баскетболистки окунутся с удовольствием в весёлом дружном  детском оазисе. Так я рассуждал и не ошибся 
 — Алексей Георгиевич, для встречи гостей готовьте команду баскетболистов. 
— Придётся, — ответил он.— Уделял больше внимания волейболу, а баскетболом — поскольку, постольку. Начнём с самого начала.
С пылом учились мальчики-пятиклассники забрасывать мяч в баскетбольную корзину. Прибыли девочки и показали класс игры. 5 дней проходили обоюдные тренировки, интересные и увлекательные. Весь коллектив лагеря приковался к игре баскетболистов. Нашим мальчикам было далеко до мастерства спортсменок — они вели подготовку к всероссийским соревнованиям. С мальчиками девочки вдоволь и с большим  интересом наигрались в баскетбол, разнообразя детский досуг в лагере. Прощаясь с баскетболистками, договорились с Юрием Павловичем, что они ещё побывают у нас. 
— Мальчики, — наказывал я своим баскетболистам-шеститиклассникам, — тренируйтесь, как следует, чтобы девочки не посчитали вас неумехами.   
—Мы стараемся, — ответил Валера Калиниченко.
— Как свободная минутка, мы сразу бежим на площадку, — добавил Миша Иванов. — Но вот уже 10 часов, а Алексея Георгиевича нет. Когда он придёт?
— Знайте, мальчики, что Алексей Георгиевич посвящает вам свой отпуск.
Неоднократные встречи с воспитанницами Юрия Павловича и забота Алексея Георгиевича дали результат: команда баскетболистов средних классов завоевала первенство среди сельских школьников Омской области и попала в финал игры Западной Сибири.  Предстояло ехать мальчикам-спортсменам в Тюмень. Я был в отпуске и решил вместе с Алексеем Георгиевичем сопровождать ребят, потому что была  неразбериха: указана дата розыгрыша, а когда прибыть в Тюмень — неизвестно. Команда за сутки прибыла в центр сбора. Но спортзал для прибывших спортсменов на соревнование  не предоставили. Мальчики начали игру непосредственно с финала.
Игра была азартной. Выкладывали всё своё мастерство ивановские баскетболисты. Играя, имели постоянно опережающий счёт, лишь порой сравнивались силы. Наша команда упорно не давала тюменцам вырваться вперёд. Оставалось полминуты до конца игры, счёт равный. Зал, заполненный тюменскими школьниками, ревмя ревел. У нашей команды только два болельщика. Всё время мальчики держались стойко, отдавая все свои физические силы. Наши спортсмены проиграли тюменским баскетболистам только одно очко. Если бы были у нас болельщики, наша команда наверняка бы выиграла у мальчиков   соседней области. Второе место в Западной Сибири —  это большой успех ивановских ребят, которые получали квалифицированную помощь только от Юрия Павловича Тюленева. Ему и Алексею Георгиевичу были благодарны ребята. 
И всё же борьба с курением во многом помогла ребятам и в приобретении знаний, и в спорте, и в общественной работе. Крепки, сильны были во всём выпускники Ивановской средней школы, потому что  закалились они в труде и спорте, в  упорном  стремлении получить прочные знания.
Своеобразным итогом всей нашей работы явилась неожиданная для всех нас, учителей,  областная инспекторская проверка. В школу прибыли 10 проверяющих — трое из районо и семеро из областного отдела народного образования  во главе с заместителем заведующего облоно Н. А. Мироненко. В течение десяти дней члены проверяющей комиссии посещали уроки, побывали на классных часах и внеклассных мероприятиях. Они смогли в полной мере ознакомиться с работой школы. От них учителя ничего не скрывали, не утаивали — то, что было, то и увидели. Характерен в этом плане один эпизод.
Сотрудница областного института усовершенствования учителей, находясь в проверочной комиссии, обратилась к математику Нине Степановне Мотовиловой:
— Я посетила у вас в седьмых классах 5 уроков. Вы всё время спрашиваете слабых по знаниям учеников. Почему вы не хотите показать мальчика, который увлекается решением задач? 
  У Нины Степановны свой принцип: с кем ей надо работать на уроке,  с тем и занималась, то есть не выпячивалась, не раскрывала, какие есть замечательные ребята по прочности знаний, не хотела вырисовываться перед проверочной комиссией — как работала до проверки, так и продолжала проводить свои обучающие уроки. Понятно, что член комиссии хотел увидеть, как  Юра Овчинников решает задачи, поэтому она посетила ряд её уроков, но учительница ни разу не спросила Юру на уроке.  Учитель, чтобы ученик на уроке не высовывался, то есть не поднимал раньше других руку, давала ему, придя в класс, трудненькую задачку, и он увлекался её решением. Юра Овчинников был уже известен в области, и благодаря этому удалось проверяющему математику познакомиться с ним. Не ведая ничего о его математических способностях, могла бы она ничего не узнать о нём.  Так, как проводила уроки Нина Степановна, поступали многие, в том числе и учитель физики Елена Владимировна Дорохова, и учитель биологии Нина Михайловна Юк, и учитель русского языка и литературы Галина Гавриловна Верещак, и другие. Давали на уроках  и внеклассных мероприятиях то, что было на самом деле, ничего не приукрашивая.
На том педагогическом совете проверяющие инспектора одобрили многие наши начинания, не сделав существенных замечаний. Особо отмечалась  наша кустовая методическая работа по оказанию квалифицированной помощи соседним школам. Позднее меня заслушали по оказанию методической помощи другим школам на заседании президиума обкома профсоюза работников школ и научных учреждений. Ляля Шугурова, председатель обкома профсоюза, назвала наш почин по оказанию помощи сельским школам гагановским. В то время гремел в стране почин ткачихи Валентины Гагановой, выводивший рабочие коллективы на высокий гребень производительности труда.
За работу в Ивановской средней школе меня  наградили Почётной грамотой облоно. Других учителей, а  вели они основную тяжесть работы, не поощрили. Почему? Может быть, потому, что мы не приняли в школе липецкий метод?  Его мы отвергли, потому что фронтальный опрос не развивал у ученика аналитического мышления, не учил умению пересказывать, а направлен был на  зазубривание. Мы же отстаивали свободу рассуждения, умение ребёнка самостоятельно выполнять задания. Поступление наших выпускников в вузы было веским  нашим доказательством.
Возможно, были политические мотивы? Когда закончился итоговый педсовет по итогам проверки, я вышел с заместителем заведующего облоно в пустовавший коридор, и он, подхватив меня под руку, шагая по коридору,  заговорил: 
— У вас на высоте учебный и воспитательный процесс. Много положительного. Так бы работали все сельские школы. Меня заинтересовал один вопрос, и я хочу наедине выяснить его.  Я внимательно осмотрел все классные комнаты, коридор и нигде не увидел портрет Хрущёва. Почему? — озадачил меня заместитель заведующего облоно.
"Сейчас, — подумал я, — откровенно выложу истину. Нашёл простачка". После каждое выступления этого руководителя страны у меня возникали необъяснимые вопросы. Например, на всю страну объявил, что повесть "Один день Ивана Денисовича" — выдающееся произведение, и тут же признался, что он эту новинку не читал, так как ему приходится познавать дипломатическую почту, а не книги. Не читал, а зачем дал оценку? Я взял в библиотеке повесть и прочёл её. После прочтения сказал заведующей сельской библиотекой: "Положите её подальше, чтобы не маячила на глазах. Такого паршивого произведения в русской литературе ещё не было". Или, к примеру,  сообщение Хрущёва в Алма-Ате, что к нему подошёл сын Якира Петр и спросил: "Что с моим отцом?" Хрущёв не смог ему ответить, Как же так? Был же он тогда членом Политбюро ЦК партии. Или ничего там не понимал и не решал? А его указания  по сокращению паров, уничтожение травополья? Его деятельное руководство не способствовало резкому                сбору зерна, пагубно отражалось на развитии животноводства в стране!  Вопросы без конца одолевали меня после каждой его речи на митинге, которые он любил часто по поводу и без повода проводить. Нет в школе  портрета руководителя страны в разгар восхваления личности дорогого Никиты Сергеевича! Как так? Объяснить ему откровенно?
И я представил ему доводы:
— В Ивановке портрет Хрущёва не продают, в Калачинске тоже (знал, что заезда в Калачинск у комиссии не будет), везти портрет из Омска на электричке — громоздко. Наш старенький автомобиль имеет разрешение ездить только по селу. В Омск его не пропустят.
— А-а, я думал другое.
Что "другое", я так и не узнал. Когда Хрущёва сняли со всех должностей, звонит мне в Калачинск  Клавдия Константиновна Чигишева, добрейшей души человек и энергичный организатор (работала со мной завучем, а потом сменила меня).
— Велели снять портрет Хрущёва. Оббежала всю школу и не нашла.
— Клавдия Константиновна, вы его вешали? — спросил я у неё.
— Нет.
— Я тоже.
Но, скорее всего, проверяющая областная комиссия не имела в виду ни первое, ни второе "может быть", о чём говорилось выше. Составили акт проверки и забыли про Ивановский школьный коллектив. Про портрет проверяющий человек не забыл спросить, а то, что школа работает без дыма, не заметил. А это небольшое, но нужное и важное для  детей дело, было достигнуто всем комплексом педагогического труда учителей и всех  учащихся, считавших школу родным домом.
Приятно осознавать, что Ивановская средняя школа (теперь у неё обширное, но не ёмкое название) и сейчас на хорошем счету в районе. Многие учащиеся, приобретя за партой прочные знания, продолжают своё образование, многие выпускники хорошо поработали и ушли на залуженный отдых. При мне коллектив школы рассматривал представление на присвоение звания Заслуженный учитель школы РСФСР Найме Петровне Алап, сельской учительнице начальных классов. Она достойна  этого высокого звания. Заслужила его многолетним педагогическим трудом. Начала Найма Петровна работать в родной школе старшей пионервожатой. Заочно она получила среднее педагогическое образование. Тысячи ивановских ребят сельская учительница научила читать и писать.  Ветеран тыла была большой общественницей. Её всегда нагружали множеством  поручений по школе и по селу. В новогодние дни под её руководством в школе работала фабрика игрушек. Красочными фигурными гирлядами  украшались ёлка, спортзал, где стояла виновница новогоднего торжества, и все  классы. Можно много добрых слов сказать о Найме Петровне. О ней, общительной Заслуженной учительницы школы РСФСР, помнят все, кто у неё учился, кто бок о бок работал с ней, общался в общественных делах.
Заслуженной учительницей школы РСФСР  стала Нина Васильевна Шишигина. В 1956 году она окончила Омский государственный институт и приехала работать учителем географии в Ивановку.  Хобби молодого учителя — туризм. Походам, горам Нина Васильевна  беспредельно предана. Туристические навыки передала учительница и ребятам. С ними она  совершила многокилометровые походы, облазила множество гор, оставляя в памяти учащихся любовь к родной природе. 41 год Нина Васильевна проработала в Ивановской школе, 19 лет возглавляла эту школу, преумножая традиции, которые закладывали А. Г. Трейер, И. И. Буянов, К. К Чигишева. В будничной работе по воспитанию детей Нина Васильевна совершила подвиг, сложный по своему содержанию и благородный. Она принимала новое красивое двухэтажное  школьное здание со всеми удобствами. Облагораживала с учителями и учениками школьную территорию. Под её руководством и благодаря её старанию в школе создан ёмкий краеведческий музей. Ежегодно со всех концов страны, из зарубежья звонят в Калачинск уважаемому пенсионеру и директору бывшие ученики Ивановской средней школы, делятся с ней своими успехами и желают Учителю доброго здоровья и долгих лет жизни.
Горжусь, что ивановцы работали с огоньком и без дыма. Рад, что пришлось мне  трудиться в дружном коллективе учителей и учащихся, не знавших ни дрязг, ни сплетен, работавших от души, с полной отдачей сил. Запомнилась встреча в школе с боевым генералом Черновым. Ребята с интересом слушали рассказ о сражениях на фронтах Великой Отечественной войны и долго не могли расставаться с общительным генералом. Не исчезнет из памяти приезд в школу поэта Виктора Бокова. Его искромётные стихи понравились учащимся. Беседа с учениками омского писателя  Леонидом Ивановым  затянулась. Интересен был его рассказ о творческом труде, о поисках и сборе материалов для создания произведений, о встречах писателей с Михаилом Алексадровичем Шолоховым.  После беседы с учениками Леонид Иванов продолжил обстоятельный разговор с учителями. Проговорили до утра, и проводили писателя в Омск первой утренней  электричкой — такое получилось бурное общение, мы как бы окунулись в литературный мир, сложный и удивительно прекрасный. Тёплую  беседу с учащимися и учителями провёл в школе композитор Борис Ярков. Школьный коллектив вступил в хоровое общество России. Вспоминается хор в сельском клубе, которому аккампонировал учитель пения Михаил Григорьевич Беляев. Его основу  составляли  учителя.  Хор выступал по Омскому телевидению. С этого хора начала культурную деятельность слесарь Ивановского ремонтно-механического завода Элла Мартыновна Гессель. Позднее она возглавила Ивановский сельский Дом культуры, а затем в Калачинске руководила замечательным ансамблем  "Сударушки".  Это была вершина её творчества, с достоинством высоко отмеченное в районе и области.
Я многому научился, работая с трудолюбивым  коллективом Ивановской средней школы, энергичным и творческим.          
         
      


    
               




ИЗ НАРОДНЫХ  СКАЗАНИЙ

   


С ВАМИ БУДЕТ ГОВОРИТЬ СТАЛИН


Этот случай произошёл в самом начале Великой Отечественной войны, когда наши войска под напором фашистских полчищ отступали. В кабинете директора одного омского военного завода раздался телефонный звонок — на проводе Москва. Взяв трубку, директор завода услышал звонкий голос девушки:
— Завтра в 20 часов, 00 минут с вами будет разговаривать товарищ Сталин. — И связь оборвалась.
Менее суток до серьёзного разговора. О чём будет спрашивать Верховный Главнокомандующий страны? Были задействованы все звенья завода, к заводчанам подключился и обком партии. Надо  всё знать на память. Но какие цифры потребуются, о каких результатах нужно сказать,  что необходимо дополнительно заводу, и об этом нельзя умолчать.  Всю ночь и весь день усердно готовились к большому разговору. На директорском столе — ворох бумаг.
К назначенному сроку просторный кабинет директора заводчане заполнил  до отказа. Присутствовали и секретари обкома партии. Ровно в 20 часов раздался звонок.
— Москва на проводе. Кто у телефона? — прозвучал в телефоне чёткий голос девушки-связистки.
Директор завода, вздохнув глубоко, назвал себя.
— Разговаривайте! Товарищ Сталин у телефона.
— Товарищ Сталин, я вас слушаю.
В ответ прозвучал приглушённый голос:
— Плохо работаете. — И в телефонной трубке послышались частые гудки, означившие окончание переговоров.   
После продолжительной паузы директор завода положил телефонную трубку на рычаги, вздохнул и, обращаясь ко всем сидящим в кабинете, сказал:
— Товарищу Сталину некогда с нами разговаривать — у него фронт от Чёрного до Баренцева моря. Наша продукция срочно нужна фронту. Будем работать день и ночь.
Лучшие в мире танки и самолёты поставляли омичи фронту. Они позволяли достойно бить фашистского врага.






ВОЗРАСТ  ДЕЛУ  НЕ  ПОМЕХА

Рассказывали, что Николай Александрович Михайлов, возглавлявший комсомол страны до и после войны, среди молодёжи имел заслуженный авторитет. Когда его возраст стал подходить к сорокалетию, в беседе с И. В. Сталиным Михайлов заметил:
— Иосиф Виссарионович, по годам я уже давно перешагнул комсомольский  возраст. Пора мне должность 1-го секретаря  ЦК ВЛКСМ  передать другому
— Да? — усмехнулся Сталин. — Завершаем жестокую войну. Молодёжь, товарищ Михайлов, считает, что все задачи решены? — Затем,   раскуривая трубку с табаком, обратился к сидевшему за столом председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Ивановичу Калинину, завершавшему седьмой десяток лет:
— Придётся, Михаил Иванович, вам возглавить Всесоюзный Ленинский комсомол. 


ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ

Это было в начале пятидесятых годов. В Омском драматическом театре днём перед спектаклем на изломе лестницы, ведущей на второй этаж в репетиционный зал, трое артистов спорили, доказывая друг другу, что у кого высокий лоб, тот обладает обширным умом. В это время по лестнице поднимался  заслуженный артист РСФСР Пётр Сергеевич Некрасов. Он услышал, как в доказательство был приведён греческий философ Платон. Некрасов не вступил с ними в дискуссию, а, проходя мимо их, лишь бросил реплику:
— Оглянись назад.
Артисты обернулись: От пола площадки  до потолка, с огромного красочного портрета в маршальской форме с Золотой Звездой на груди на них с усмешкой смотрел Иосиф  Виссарионович Сталин. Они ничего не сказали друг другу и молча стали подниматься вверх по лестнице. Да и что спорить? Генералиссимус! В такой суровой войне под его руководством страна завоевала Победу, армия-освободительница очистила Европу от фашистской нечисти.   

СЛЫШАЛИ?

— После смерти Сталина (слыхали?) артисты, которые играли Сталина на сцене и  в кино, рвали на своих головах волосы.
— Так переживали?
— Нет, захотели играть Хрущёва.   


В. МОТОВИЛОВ

П Р А В Д И ВЫ Е   Э Т Ю Д Ы


Калачинская типография Омской области

2012 г



В. Мотовилов

В данную книгу под общим заголовком "Правдивые этюды" вошли драма и прозаические произведения В. Мотовилова. Они предназначены как для среднего и старшего возраста, так и для детей. Читатели смогут ознакомиться с темами, взятые из жизни автором. Безусловно,  они вызовут у них интерес к поднимаемым проблемам. 




Ф О Т О И Л Л Ю С Т Р А Ц И И


К Р У Ж К О В Ц Ы

1. Народный артист РСФСР Пётр  Сергеевич Некрасов, руководитель драмкружка Омского областного Дома учителя в 50-х годах ХХ века.
2. Коллектив драматического кружка Дома учителя после постановки пьесы Сергея  Михалкова "Потерянное письмо" в декабре 1950 года ( справа 3-й во 2-м ряду — руководитель драмкружка Заслеженный артист РСФСР Пётр Сергеевич Некрасов.
3. Участники драмкружка после постановки пьесы А. Корнейчука "Платон Кречет": (сидят слева направо) Зинаида Тихонова, Римма Горшкова, Александр Потапов; (стоят) Валентина Попова, Галина Самсонова, Владимир Мотовилов.
4. В.Мотовилов в роли Анучкина  в комедии Н. Гоголя "Женитьба";
5. В. Мотовилов в пьесе М. Горького "Васса Железнова".
6. На сцене — в пьесе "За Камой-рекой" Владислав Быков и Владимир Мотовилов.   


В  Д Р А М Т Е АТ Р Е


1.Пьеса Б. Лавренёва". Статисты: Владимир Бусоргин, Василий Брагин, Владимир Мотовилов и Михаил Гладков.
2. В. Мотовилов в пьесе В. Шекспира "Отелло".
3. Владислав Быков в гримировочной театра.



Ш К О Л А   Б Е З   Д Ы М А

1 Завуч и директор Ивановской средней школы, Владимир Андрианович и Иван Иванович Буянов. Поездка электричкой в Омск за назначением в школу завуча в августе 1959 года. 
2. Девятиклассники весной 1960 года: (слева направо сидят в 1-м ряду) Вера Конёва, Нина Михайловна Юк, Валентина Ариасеп, Тойво Сеппенен, Елена Владимировна Дорохова, Лилия Верещак; (стоят во 2-м ряду) Рудольф Хекк, Валентина   Саалаете, Серафима Браже, Галина Чубко, Валентина Юрчук, Сергей Маров.
3. Молодые уважаемые учителя в Ивановской средней школе (слева направо)  Елена Владимировна Дорохова и Нина Михайловна Юк.



С О Д Е Р Ж А Н  И Е

1 Драма "На мне чужой крови нет". ……………. 3
2 Первый раз в санатории……………………….55
3 Маркиза ………………………………………...57
4 Отгадай ………………………………………...58
5 Школа без дыма ……………………………….67..
6 С вами будет говорить Сталин ……………….84
7 Возраст делу не помеха ……………………….85
8 Форма и содержание ………………………….85
9 Слышали? ……………………………………...86
10 Фотоиллюстрации …………………………….88 
11 Содержание …………………………………  90



Калачинская типография Омской области. Подписано к печати 92.11. 2012 г.
Тираж 100 экз.