ОН носит женщин на руках

Все строят планы,
и никто не знает,
проживёт ли он до вечера...

Солнечное летнее утро, он идет пешком на работу. Всегда пешком, в любую погоду, если только вообще удается вернуться домой с этой самой работы. Ничего выдающегося: высокий, широкий в плечах, немного лишнего веса, чуть измятый пиджак, дорогие и модные брюки и туфли.
У него нет необходимости иметь многочисленный и богатый гардероб, самая привычная и удобная одежда – синяя пижама, белые носки и сменная обувь. Три четверти своей взрослой жизни он одет именно так. Обувь – это сложно всегда. К ней особые требования, она должна быть легкой, прочной, открытой, легко мыться, сниматься, ни в коем случае не соскакивать на бегу. Ему нельзя споткнуться или упасть, он носит женщин на руках. С тех самых пор, как написал заявление о приеме на работу. Почти каждый день и каждую третью ночь, иногда и чаще. Это только мизерная часть его работы носить женщин на руках.
На планерку он не пойдет, не ходит он на ежедневные планерки, не получается. У него только одна планерка в неделю, только хозяйственная, для него делают исключение. На планерке он засыпает. Коротко докладывает о том, что происходит в отделении и засыпает. Ему это позволено. У него нет времени на сон, он носит женщин на руках. Он заведующий отделением реанимации, самой тяжелой реанимации, для беременных и родильниц.
Сегодня будет тяжелый день, ему уже позвонили. Он её ещё не видел, ту, которую привезли час назад, но всё о ней уже знает, почти всё… Увидел, осмотрел, оценил… а теперь нужно заглянуть на планерку. Так бывает редко, очень редко, но сегодня одному эту ситуацию не осилить, ему нужна помощь.
Он показывается в проеме открытой двери, поднимает руку, чтобы привлечь её внимание и вызвать в палату. Докладчик замолкает. Вадим в двери кабинета - это для всех SOS.  Она всегда сидит рядом с главным врачом напротив двери, тут же поворачивается и одними глазами, молча, спрашивает у главного врача позволения выйти, тот соглашаясь, кивает.
Слов не нужно, слова - это время, а время - чья-то жизнь, спасенная или нет.
Она бежит по коридору, досадуя на себя за то, что вышла из дому на пять минут позже и не успела обуть рабочую обувь, торопясь на планерку. Нет в кармане ни маски, ни шапочки.
-Вика! – старшая медсестра выскакивает навстречу из своего кабинета.
-Одень меня! – Вика мгновенно, непонятно откуда достает бахилы, шапочку, маску, перчатки.
Вадим  торопит её только злым синим взглядом из-под черных бровей, любой другой врач наплевал бы на эту шапочку, перчатки, но только не она, спорить бесполезно.
-Тромбоциты? – она не знает ничего, кроме того, что на решение у неё мало времени, очень мало.
-При поступлении сорок, на 8-00 около двадцати, сейчас десять. Кашель, дыхание справа не прослушивается, слева хрипы, пневмония. Кровоизлияния в области локтевых сгибов, макрогематурия, температура около сорока.
-Как зовут?
- Мадина, 22 года, беременность 26-27 недель, привезли уже в родах, беременность нежелательная, с мужчиной разговаривать не желает.
-Что думаешь?
-Сепсис. Я осмотрел её, укуса клеща нет, самого клеща тоже.
-Не факт, ты же знаешь.
-Знаю.
Она заходит в палату. Перед ней, на высокой, функциональной кровати совсем девочка, бледная, с огромными черными глазами. От подключичного катетера по белоснежной простыни растекается жирное кровавое пятно. В палате ещё три беременных испуганных женщины, с любопытством стараются уловить каждое слово докторов. Только что закончил работу врач УЗИ, громоздкий аппарат занимает всё свободное место.
Пожилой доктор что-то шепчет на ухо Вадиму. Тот кивает. До неё тоже доносится «изменения…, полиорганная недостаточность…жидкость в брюшной и плевральной полости…, нет, историю оставь пока, напишу позже…».
Она начинает задавать вопросы. Женщина отвечает тихо, медленно, односложно, каждое слово прерывается приступами кашля. Опрос недолгий, но только он поможет поставить правильный диагноз. Так бывает. Только правильно и тщательно собранный анамнез.
Вадим работает. Он уже не сетует на тесноту и на полное отсутствие изолированных боксов в реанимации, непробиваемая тема. Ставит катетеры, беседует с другими женщинами, смотрит, ощупывает, выслушивает, делает назначения.
Она закончила свою работу первой, в коридоре снимает маску, нечем дышать. На ходу требует историю болезни, проходит к нему в кабинет. Его кабинет открыт всегда. Теперь самое сложное, принимать решение.
На столе две чашки с давно остывшим кофе. Он всегда извиняется за этот холодный кофе, некогда… всегда некогда. И теперь тоже. Она набирает телефонный номер, вызывает инфекциониста. Ей всё ясно и запись в истории болезни нужна.
Он забегает как всегда, на минутку. Две продольные складки над переносицей.
-Что скажешь?
- Процентов на пять всего сомневаюсь, Вадим Михайлович, инфекциониста вызвала, пусть официально снимает диагноз, ты прав, это не геморрагическая лихорадка. По дате заболевания она не укладывается, три дня назад должна была погибнуть от кровотечения, тем более, что жаропонижающие принимала, и температура у неё частично на ибуклине и парацетамоле снижалась, так не бывает и лейкоциты не соответствуют. С другой стороны, бывает атипичное течение. К тому же она что-то скрывает. Что думаешь?
- Сепсис на фоне криминального вмешательства, вот, что я думаю. Полицию нужно вызывать.
-Правильно, мало ли что.
- А твои рекомендации?
- Вывести оттуда женщин. Её никуда не переводить, роды желательно вести в этой палате. Рециркулятор не выключать, надеть на неё маску. Режим по вирусной инфекции, дверь закрыть. Работать только в средствах индивидуальной защиты. Ребенок будет недоношенный, пойду разговаривать с неонатологами, ему аппарат будет нужен, а там тоже палата на шестерых… Что у тебя на сегодня?
-Пять плановых операций.
Возвращаясь из детского отделения она видела, как выкатывали в коридор кровати хрупкие медсестры, а Вадим переносил на руках беременных женщин.

В конце своего рабочего дня она снова зашла в реанимацию. Палата была пуста. Кабинет заведующего тоже.
-Виктория, заведующий где?
-На операции. Тяжелый у него день, уже пять вечера, а он даже кофе не выпил.
-Какая  по счету операция?
-Одиннадцатая, не дай бог ещё кого привезут! А девочка та умерла, в родах. Мы палату обработали и прокварцевали, заполнять можно? А то по коридору не пройти.
-Заполняйте.
- Хорошо, вот вернется с операции заведующий, переведем.
Она возвращалась домой вовремя, как обычно, и как всегда думала о том, что закончится операция и уставший мужчина, который так и не выпил за целый день своей холодной чашки кофе, снова будет носить женщин на руках. А потом, заснет тревожным сном на своем потертом диване и во сне снова будет носить женщин на руках.