Котенок

               

            Лес утренний себе принадлежит-
            Оазис в пыльной городской пустыне.
            Мы видели, как он тихонько спит,
            Клубясь парами среди влажной сини.

            По тонкой тропочке с подругою вдвоем
            Трусцой бежали в тишине тумана,
            Плывя сквозь сон, а дальний окоем
            Терялся в волнах миража лимана.

            И этот полусон, и полуявь
            Нам не хотелось голосом нарушить.
            И, что-то от тумана переняв,
            Хотелось плыть и молча волны слушать.

            Но вдруг среди безбрежной тишины
            Раздался звук, как жалоба ребенка.
            И стало тяжело, как от вины,
            Зов безнадежный - тихий плач котенка.

            Ударившись об этот лишний звук,
            Свой бег оздоровительный прервали,
            Сошли с тропы привычной, сделав круг,
            Котенка долго мы в кустах искали.

            И он возник, подкидыш тишины,
            Комком тумана грязно-белым,
            И клочья шерсти лезли из спины,
            Предстал дрожащим и каким-то квелым.

            А, может, наш туман здесь утонул?
            Проснулся лес, наполнясь голосами,
            Послышался вдали рабочий гул.
            Что делать? Мы теперь не знали сами.

            "Возьмем котенка?". А подруга: "Нет.
            Он весь больной. Да ни за что я лично!
            Ну, а тебе зачем такой скелет?
            Брать в дом такого просто неприлично.

            Отдать? Ведь не возьмет никто."
            Но неотступные глаза котенка
            Смотрели, будто понимая то,
            Что понимать нельзя. "Ты для ребенка

            Его возьмешь?"- одернули слова.
            И я, сомненья отмахнув рукою,
            Сказала: "Ты всегда права.
            Ну, что ж, котенок, Бог с тобою".

            Бежим домой, а в сердце, будто стон,
            Совсем ненужный мне. Оборотилась -
            За нами молча поспевает он -
            Подкидыш. Вот ведь как случилось.

            Поднимет лапку, держит на весу,
            Боль отступала с этим перерывом
            Лишь на мгновенье, а потом трусцу
            Наверстывает спринтерским прорывом.

            Остановились. Я его взяла.
            А он вдруг как-то сразу согласился,
            Как будто верил, что должна была.
            Комочек сердца мне в ладонь забился.

            Я донесла его до нашего двора
            И даже чем-то вкусным накормила.
            Давясь, он ел. Но мне пора, пора,
            И я взялась рукою за перила.

            Дела не ждут, и я должна идти.
            А что еще? Простой котенок.
            Проблем важнее будто не найти.
            Но светится в его глазах ребенок.

            Все на бегу, все впопыхах, потом...
            О, сколько раз глядела я не видя.
            Теперь стою пред этим существом,
            Опять безжалостно себя обидя.

            Ведь даже в малом нам дано понять:
            Единый стержень мира - милосердье.
            Чего уж проще, чем котенка взять,
            Нет ни забот особых, ни усердья.

            Я не взяла. Взял человек иной...
            Давным-давно котенок вырос в кошку,
            Найдя себе приют в семье одной,
            Где девочку, хорошенькую крошку,

            Болезнь, навечно приковав к себе,
            Как поводырь, своим путем водила.
            И, повинуясь избранной судьбе,
            Она котенка сразу приютила.

            Но с той поры какой-то тайный страх
            Мне не давал покоя ранним утром:
            Все чудился враждебный взгляд в кустах
            И кто-то плыл за мной в тумане смутном.

            И не было ни мира, ни добра,
            Не потекла вода в мою пустыню.
            Больные две березы - два ребра
            Издалека светили мертвой стынью,

            Меня встречая на лесной тропе,
            Листвой пожухлой молча осеняя.
            Теснила немота к людской толпе,
            В шумливый, пыльный город изгоняя.
   
            Так и прогнал лесной косматый дух...
            Теперь живу одна в большой квартире.
            Все чаще визг пилы тревожит слух,
            Не нужен лес в моем бетонном мире.

            А жизнь куда-то мчится все быстрей.
            Уж девочки-калеки и подруги нету,
            И, кажется, я с каждым днем старей.
            Друзья и близкие разъехались по свету.

            Уплыл в небытие оазис-лес.
            От одиночества душа пустынна.
            Остался дух лесной, а, может,бес.
            Теперь он мне за сына.

            По-своему чего-то верещит
            Или скулит, седеет, вспоминает,
            То, словно ветер листья ворошит,
            То застучит, как дерево срубает.

            Смотреть ему в глаза я не могу,
            Они слезятся, будто у котенка.
            Все чудится: опять бегу, бегу...
            От своего последнего ребенка.