Хрустальное счастье. Часть 21

- Эро, теперь я даже не знаю, как получу от мужа разрешение на развод... - прошептала Адель. - Ведь переписка с эмигрантами стала запрещена.
Она теснее прижалась к любимому, и Эро нежно провел рукой по ее щеке. Они лежали, обнявшись, а комнату заливал мягкий лунный свет. Он рассеивался на шторах и лежал белой дорожкой на полу.
 
- Да, Адель, - отозвался Эро. - Всех эмигрантов объявили вне закона. И сейчас многое стало запрещено. Слишком многое...
- Но почему все это делается? Зачем? - Адель приподнялась на локте и посмотрела на де Сешеля. Луна освещала ее красивое встревоженное лицо. Длинные волнистые волосы рассыпались по обнаженным плечам.
- Страх... - коротко ответил Эро.
Адель непонимающе смотрела на него.
- Теми, кто принял эти законы, движет страх, - продолжил Эро. - Они так боятся, что враги раздавят республику, что предпочитают нападать и уничтожать первыми. Но, похоже, они уже перегнули палку в этом деле... - он тяжело вздохнул.
- А с разводом... - Эро ласково провел рукой по волосам молодой женщины, - с ним, Адель, я наоборот, думаю, все упростится. C эмигрантом и "бывшим" по новому республиканскому закону должны развести без особых проволочек.
- Эро, - прошептала Адель, - я так хочу, чтобы мы поженились.
- И я хочу, любимая, - ответил де Сешель. - Очень.

***

Начался октябрь. И хороших перемен он не принес. Адель де Бельгард всё чаще замечала, что Эро приходит домой невеселым. Хотя, он обычно был спокоен, шутил и улыбался, но теперь в его глазах она почти всегда видела грусть.

А в один из вечеров Эро пришел особенно подавленным. Он даже не стал ужинать, а молча прошел в гостиную и устало сев в кресло, налил себе вина в высокий бокал. Выпил.

- Эро, что-то случилось? - Адель подошла поближе и дотронулась до его плеча.
Он как-то рассеянно кивнул и налил себе еще вина.

- Да, Адель, - он поднял на нее глаза. - Сегодня начался процесс над бывшей королевой Марией-Антуанеттой. Эбер, Сен-Жюст и прочие ее ненавистники, конечно, требуют ее голову. Я и еще несколько депутатов были против, но  оказались в меньшинстве. Мне очень жаль ее... и для республики смерть этой женщины не принесет никакой пользы. Еще одно бессмысленное кровопролитие, еще одна смерть. Процесс займет, скорее всего, несколько дней, но все уже заранее предрешено.

Адель грустно смотрела на него, не находя, что ответить.

- А еще... - Эро горько усмехнулся, - еще сегодня арестовали всех моих бывших коллег по Парижскому Парламенту.
- Боже мой! - всплеснула руками Адель.
- Я пытался замолвить за них слово, но... - Эро махнул рукой и налил себе уже третий бокал, - всё это бесполезно. Вероятно, их уже отметили для гильотины.

В полуоткрытое окно ударил сильный порыв ветра, взметнулась темно-синяя штора. Адель, подойдя к окну, плотно закрыла его и вернулась к Эро.

- Ну как же так... - проговорила она.
- Конституция не работает, - продолжал Эро де Сешель. - Сегодня я поговорил об этом с Робеспьером и услышал, что она вступит в действие, когда "все враги республики, до последнего, будут уничтожены". А это значит, Адель, никогда, - он усмехнулся, допивая вино.
- Эро... - Адель слегка дотронулась до его плеча, - как же так получилось?

Эро аккуратно вылил в бокал остатки вина из стремительно опустевшей бутылки и посмотрел на Адель.

- Где-то мы ошиблись... - тихо сказал он. - Я ошибся. Потому что все, что происходит сейчас - какое-то помешательство. "Все, что делается во благо республики - законно" - так сказал Робеспьер. Но... - Эро встал и прошелся по комнате, - кто будет определять это благо? Кто и как?

Адель взволнованно слушала его, прижав руки к груди.

- Да,- ответила она, - и сейчас так много арестов и казней...
- Все это - враги республики, - с ироничной интонацией произнес Эро. - Только почему-то их становится все больше и больше, с каждым днем.
- Знаешь, Эро, - начала Адель, - я, наверное, не имею права тебе это советовать, но у тебя столько писем от эмигрантов...
- И что же, милая? - Эро подошел и обнял ее за талию. - Ты боишься?

Адель почувствовала, что он был уже изрядно пьян.

Молодая женщина кивнула.

- Я не буду уничтожать письма своих друзей в угоду Комитету и лично Робеспьеру, - улыбнулся Эро, целуя ее в родинку на шее.
- Но это так опасно... - Адель посмотрела на него, и ее темные глаза от тревоги стали совсем черными.
- Возможно, - отозвался ее любимый. - Но сейчас становится опасно все, поэтому не угадаешь.
- Просто я не хочу тебя потерять, - прошептала Адель.
- Ты знаешь, Адель, что я люблю придумывать афоризмы. - Эро улыбнулся, сильно обнимая молодую женщину за талию. - Вот недавно, мне пришла в голову такая мысль: "Жизнь - как кровля. Одни люди падают с нее, другие скатываются". Звучит не особо радостно, но это ведь так, правда?

- И всё?! - воскликнула Адель.
- Что всё, милая? - Эро провел рукой по ее щеке.
- Неужели больше нет никакого выбора?
- Есть еще один, - грустно усмехнулся Эро. - Отрастить себе крылья и улететь. Но, как ты понимаешь, любимая, для простого смертного человека этот выбор не осуществим.
- Ты сказал про крылья, и я вспомнила сейчас про голубей, - ответила Адель. - Помнишь, Люсиль Демулен рассказывала про них? Парочка голубей, не пожелавшая улететь и поселившаяся на статуе Свободы, рядом с гильотиной.
- Что-то смутно припоминаю... - улыбнулся Эро. - Точно. Птицы свили гнездышко рядом с гильотиной. Да, а голуби ведь не понимают своего счастья... Они могут свободно перелететь через границы Франции, им не нужно свидетельство о гражданской благонадежности. На них не напишут донос, они не должны бояться и  выражать поэтому постоянную преданность правительству. Счастливые да и только.
- Эро... - Адель взяла любимого за руку и внимательно посмотрела в глаза. - Мы ведь тоже будем счастливы, правда?
- Будем счастливы прямо сейчас! - Эро подхватил ее на руки.

***

Прошло несколько дней. Закончился процесс над бывшей королевой Марией-Антуанеттой или, как теперь ее презрительно называли в народе, вдовой Капет. 16-го октября 1793-го года в десять часов утра ее жизнь оборвал нож гильотины. Теперь он работал с завидной регулярностью. Как сказал Эро де Сешель, "врагов республики" становилось все больше и больше. Было даже странно, откуда они берутся в таком количестве. Не последнюю роль играли теперь и доносы, во многом анонимные, которые "добродетельные" граждане активно строчили друг на друга. В воздухе Парижа повисли страх и обреченность...

В один из дней конца октября Эро де Сешель пришел домой чуть позже обычного. Он выглядел более веселым, чем в последнее время, и Адель сразу же заметила эту перемену.

- Я все-таки добился, чтобы меня направили в командировку, Адель, - сказал он, когда они сидели в столовой за ужином. - Чувствую, что надо отдохнуть от того, что творится в Париже. Я здесь просто задыхаюсь...
- Командировка? - Адель слегка нахмурила свои красивые темные брови и между ними пролегла небольшая морщинка. - Куда? И надолго?
- Возможно, на пару месяцев, - весело ответил Эро. - Это зависит от того, как там пойдут дела. Департамент Верхний Рейн, город Бельфор, это на самой границе с Германией.
Адель медленно жевала кусочек омлета, размышляя, как сказать любимому, что хочет поехать вместе с ним. Но Эро сам опередил ее вопрос.
- Любимая, - он внимательно посмотрел на молодую женщину. - Ты не хотела бы...
- Конечно! - воскликнула Адель. - Я поеду с тобой, Эро. Мне уже тоже смертельно надоел этот Париж.

***

Бельфор,
октябрь 1793 года.

Перед зданием провинциальной гостиницы остановился большой дорожный экипаж. Эро де Сешель вышел первым и галантно подал Адель руку.
- Вот мы и на месте, любимая, - улыбнулся он.
В лицо молодой женщине ударил порыв холодного ветра, и она поправила сбившуюся вуаль.
- В Бельфоре не очень-то жарко, - улыбнулась Адель.
- Дело идет к зиме, мадам, - ответил ей встречавший их молодой человек, высокий и приятной наружности.
Его звали Жак Катюсс, и Эро, знавший его раньше, договорился, что Катюсс будет работать у него переводчиком. Здесь, в Эльзасе, на самой границе Франции с Германией, жили довольно много баронов-немцев, считавшихся тем не менее французскими подданными.

Эро вынес из экипажа саквояж и поставил его на землю. Катюсс достал второй чемодан с вещами Адель. Она зачем-то взяла с собой довольно много пышных красивых платьев, хотя, теперь уже понимала, что щеголять в них здесь будет особенно негде.
- Я несу это в номер, гражданин Эро? - весело спросил Катюсс, держа в руках чемодан Адель.
Эро кивнул, и Катюсс скрылся за дверью гостиницы.

Тем временем, из экипажа два человека, которых Эро позвал заранее, выгрузили еще что-то - какие-то прямоугольные предметы, накрытые плотной темной тканью.

- Поставьте пока к стене,  - бросил работникам Эро. - Сейчас скажу, куда вам это отнести.
- Слушаемся, гражданин, - подобострастно хмыкнул один из рабочих - здоровый рыжий парень. Второй, более, щуплый, стоял рядом молча.

Адель через плечо бросила взгляд на накрытые тканью предметы. Они были большими и по-видимому, тяжелыми.

- Что это такое, Эро? - спросила она, дотронувшись до его руки.
- Это... гильотина, - тихо ответил он. - В Бельфоре своей нет, поэтому пришлось везти ее из Парижа.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/06/15/227