Леничка

Алексей Иванович Дегтярёв, по - уличному Лёничка, умел отменно делать два дела – подшивать старые валенки и рыбачить. Что из этого у него получалось лучше – вопрос сложный. Зимой, когда реку сковывал лёд, он подшивал односельчанам прохудившиеся валенки, а летом, когда о тёплой обуви не думали, он ловил рыбу. Другими делами из-за слабого здоровья не занимался. Зимой его все звали Алексей Иванович, летом от мала до велика – Лёничка. И это объяснялось просто: когда подшивались валенки, то их хозяин стремился выказать уважение, чтобы починка вышла добротной, а летом ему завидовали из-за его умения ловить рыбу. Мелочь он выбрасывал, а брал только «от ладони и больше». Про него говорили, что он после дождя из любой лужи щуку вытянет. Так вот и шло. Зимой: «Ты уж, Алексей Иванович, способь пимишки, а то ребятне разом не в чем ходить». Летом: «Сидел, сидел на пруду цельный день, хычь бы чо, а у Лёнички полено за поленом, горбач за горбачём в лодку прут». «Поленом» у нас звали линя, а «горбачём» - окуня. Иной раз окружат его рыбаки на лодках, а он уплывёт на место одного из них, и начинает там выволакивать одного за другим здоровенных окуней. Матерились мужики на это дело жутко.
Алексей Иванович был инвалидом с  юных лет – перебиты обе ноги. Ходил переваливаясь, быстро уставал. История с инвалидностью тёмная. По слухам, когда он жил в Прокопьевске, то подворовывал. Будто раз поймали его, убивать не стали, а ломом, которым он сорвал замок с магазина, перебили ему ноги. Срослись они неправильно, и на всю жизнь он остался калекой.
Пришло время, и Алексей женился. Да не на простой какой девке, а сестре секретаря партячейки – Городиловой Зинаиде. Зинаида была неказиста собой, маленького росточка, злая и шустрая. После свадьбы Алексей стал звать её Зиночкой, а она его – Лёничкой. Завели они себе собачонку, так себе, какой-то неизвестной породы, но под стать хозяйке – злую и маленькую. За схожесть эту Зинаиду и стали звать как и собачку – Розка. Так и пошло: Алексей – Лёничка, а Зинаида – Розка.
Народились у них трое детей. Валентина – копия  мать – злая, нервная, Шурка – тихий, скромный парень, рано уехавший в Новокузнецк учиться и оставшийся там навсегда и Генка – худой и вечно задиристый паренёк. Валентина, не сыскав себе перспективы замужества в деревне, уехала тоже в Новокузнецк, где и устроила своё счастье. Генка подрос, в школе у него не заладилось и Валентина взяла его к себе. Он устроился работать на шахту, женился, но как-то повздорив с тестем, был им убит. Был у них ещё один сын, Анатолий. Но это был результат ошибки Зинаиды до замужества. Жил с ними, работал на тракторе, больше прославился задиристостью.
Со временем вся деревня звала Алексея и Зинаиду – Лёничка и Зиночка. Хоть по злу, хоть по добру. В деревне так бывает
Были у Алексея Ивановича свои рыбные места – далеко по речке вверх, там, где она бежит ещё узким руслом, но глубоким. Эти места так и звали – «узенькое». Когда Алексею надо было отвести душу, он уплывал
на лодке в «узенькое» и ловил там огромных окуней. Первым из деревенских рыбаков Алексей Иванович стал применять леску (жилку) и «фабричные» крючки, как тогда говорили.
Когда на смену валенкам стала приходить «покупная» обувь, надобность в ремесле Алексея Ивановича отпала, и тогда он полностью перешёл на рыбалку. Главным занятием зимой для него теперь стало ждать лето. Плавать в «узенькое» было тяжело и он купил дом на самом краю деревни, поближе к уловистым местам.
Однако года брали своё, сил на рыбалку не хватало, да и у детей не всё удачно складывалось в городе. Генку убили, Валентина мыкала как могла горе, только у Сашки оказалось всё налажено. Работал он мастером на шахте, имел трёхкомнатную квартиру, зарплату получал хорошую, дача, машина, отдых в санаториях – это был высокий показатель уровня жизни тех лет. К этому времени В Заринске началось строительство «Коксохима» и многие семьи из деревни поехали на стройку. Деревня окончательно опустела: закрылся медпункт, клуб, животноводство свели на нет, зерновой клин урезали до минимума.
Однажды Сашка приехал погостить к родителям. Походил денёк и – другой по деревне и объявил дедам – забираю с собой. Охнуло всё внутри у Алексея Ивановича, но, что делать – Сашка прав. На том и порешили.
Утром следующего дня во дворе у Дегтярёвых перебывали все ещё оставшиеся в деревне жители. Кто-то завидовал, кто-то отговаривал, но в душе каждый радовался за Алексея – не у каждого такие сыновья уродились. К обеду Зинаида хватилась, а Алексея не было дома. Туда-сюда – нет его.    Посмотрели, а рыбацких снастей  тоже нет. Пошёл Сашка на речку. Его отец сидел на берегу у костра, в котором догорали остатки лодки и рыбацкие принадлежности. Алексей Иванович смотрел на пламя костра и плакал, а его морщинистое лицо излучало доброту, и было по-детски жалостливым.