07-04. Меньше знаешь, легче жить

Жизнь в ЗАО просто кипит событиями. Благодаря своему рабочему месту в шефском предбаннике я каждый день становлюсь свидетелем новых скандалов и взаимных упреков между Шефом и нашим главбухом Галиной Юрьевной. Лучшего друга нашей Юрьевны – экономиста Штейна, пачками смолящего вместе с ней сигареты в их общем кабинете, Шеф пока что терпит. За мощной грудью и громким голосом Галины Юрьевны его не видно и не слышно.

Галина Юрьевна привлекает к своей персоне слишком много внимания. Это очень своеобразная женщина. Нелегкая судьба, непростая личность. Семьи нет, одна растит сына. Страстная любительница кошек, но ладит и с собаками. Имеет свой стиль в одежде и эксцентричный – взрывной и скандальный характер. От многолетнего и почти беспрерывного курения Галина Юрьевна приобрела массу болезней, в том числе, и по женской части. Но за своей внешностью следит: вещи носит со вкусом, модно причесывается, - по части «наведения марафета» она может дать другим хороший совет. Я заметила, что свои бухгалтерские документы Галина ведет небрежно, порядком в них и не пахнет. Даже штатного расписания у нас не нет: расчет зарплаты производится по каким-то сомнительным правкам к давно устаревшему приказу, чуть ли не на глазок.

Юрьевна - большая любительница шумных праздников и охотно находит средства на наши офисные посиделки. Но на нужное и даже на насущное денег в ее кассе вечно не остается. Мы месяцами не можем получить свои заработанные деньги от наших заказчиков – бюджетных организаций; из-за нерадивой работы с финансовыми документами теряем в прибыли и роняем в престиже, – так во всяком случае, уверяет Шеф, когда сердится. Меня, пока еще мало понимающую в финансовых вопросах, удивляет такая странная система работы Галины Юрьевны, громогласно заявляющей о   своей высокой квалификации. Подозреваю, что настоящая причина нашей неразберихи с финансами  кроется вовсе не в главном бухгалтере, возможно, от Галины Юрьевны  почти ничего не зависит.

   Нашему ЗАО катастрофически не хватает четкого и продуманного руководства. Знающих специалистов – раз, два и обчелся, а для мало знающих требуется ясное и четкое распределение обязанностей. Об этом ни Шеф, ни его Подруга не побеспокоились. Может быть, Шеф и хорошо знает свое дело, но в даче своих указаний он ужасающе непоследователен. Кроме того, Шеф любит стричь со своих подчиненных сразу по две шкуры: при раздаче поручений он не обращает никакого внимания на узаконенный  конец рабочего дня, на выходные или предпраздничные дни. Сам он может работать сутками и требует того же  от нас. Учитывая постоянную текучесть кадров и наши весьма скромные оклады, это не реально. Опыт и умение приходят только со временем, больших денег новички и впрямь пока не стоят, к тому же большинство их набрано достаточно случайно, чаще всего по совету Подруги, тайно заправляющей всеми пружинами нашего маленького коллектива. Коллективом  наша владеющая предприятием, парочка, особо не дорожит – «мавры, сделав свое дело», могут спокойно  идти на все четыре стороны, ни на что не рассчитывая…

    Видимо, большинство это понимает. В общей массе мои коллеги не производят на меня впечатления инициативных и обязательных, к тому же, их труд стимулируют только постоянно ускользающей надеждой на большие заработки в случае получения прибыли, но никогда - похвалой. Зато упреков раздается больше, чем достаточно.

В своих отношениях с людьми Галина Юрьевна в какой-то степени повторяет сложившийся здесь стиль поведения нашей руководящей Парочки, но пошла еще дальше. Ей - никто не указ. Вдвоем с Шефом они друг друга стоят. Однажды я  имела счастье нарваться на ее неправомерные распоряжения, с которыми была в корне не согласна. Начав возражать, я услышала: «Я таких секретарей еще в жизни не видела! Ваше дело - печатать, что вам говорят!». Позже оказалось, что я была права: Шеф отменил инициативы Галины Юрьевны, но ее реплика в мой адрес меня задела. Впервые в этих стенах я ощутила, что положение «секретарши» без права собственного мнения меня тяготит.

Между тем, наши отношения с Юрьевной не пострадали. Переругавшись вдрызг  по работе, с Галиной можно сразу же перейти на мирный и дружелюбный лад в разговоре о каких-либо бабских делах. За неимением других собеседников и ввиду того, что наши с ней рабочие места находятся рядом, я всегда эти беседы подхватываю. Мне нравится ее незлобивость – только что орала, а сейчас уже шутит, и ничего в осадке! Правда, осадок остается у других – кричала-то она, а не на нее! Ее крайняя самоуверенность мало кому нравится.

   Прошло два месяца. Не знаю уж, что там у них случилось с Шефом, но очередное заявление Юрьевны об увольнении, сделанное ею в ответ на шефский разнос, наш папинька подписал и, как мне показалось, она этого не ожидала. Галина Юрьевна была слишком уверена, что ей нет замены.

  Замену ей  нашли - молодую, смазливую девочку, никогда прежде не работавшую главбухом и закончившую всего лишь Ульяновский техникум бухгалтерского учета. Девочка была сметлива, ласкова - где и с кем надо - и свое дело, видимо, знала, хотя, как мне показалось, была из тех, кто хочет получить от жизни всего сразу и много. Никакими комплексами неполноценности новый главбух  не страдала. За неимением другой кандидатуры, Шеф ее взял - больше для укора Галине, с которой он ругался до самого последнего ее дня. Так новая бухгалтерша – Ирина Анатольевна, осталась на фирме, незаметно перейдя из категории временных в постоянные. Ирина не понравилась мне с самого начала – как человек. Как работник, возможно, она и будет  полезна для предприятия. Время покажет.

     Ирина собраннее, чем Галина, но гораздо глупее ее. Типично по- провинциальному, Ирина дружит только с нужными ей людьми, что может и хорошо для дела, но для меня - отвратительно. Во всяком случае, говорить «за жизнь» мне с ней не хочется. Галина во многих отношениях была честней и искренней, понятнее для меня, чем эта фифочка. 

Приход нового бухгалтера открыл мне глаза на мое собственное самолюбие. Меня начало раздражать, что «какие-то сопливые бухгалтеры без высшего образования» вдруг оказываются моими начальниками и получают в два раза больше моего. Еще года не прошло, а я уже хочу быть здесь не секретарем, а инженером - что-то представлять из себя, за что-то отвечать и присутствовать на рабочих совещаниях, о содержании которых я узнаваю только по доносившимся в мой предбанник воплям. Заглянув однажды в штатное расписание, я почувствовала обиду, что получаю меньше всех, хотя до того мой оклад меня устраивал – он был больше того, что я имела в администрации.

Оказывается, что своим положением в жизни человек перестает быть доволен не вообще, а только, когда сравнивает себя с другими. Выходит, и меня не обошли стороной зависть и тщеславие?

   Между тем, я видимо устраивала Шефа в  роли секретаря-референта, он напрочь забыл о своем обещании со временем перевести меня в инженеры… Шефу не было смысла нагружать меня инженерными вопросами: ему был нужен надежный исполнитель. На большие деньги Шеф предпочитал брать со стороны новых людей, не обремененных той мелкой, но необходимой работой, которую  на меня навалили. В моей прекрасной должности, где я все еще приобретала для себя много полезных для жизни умений и знаний, высветился тупик - отсутствие роста, в том числе, и материального.

Или я ошибаюсь? Беспокоясь из-за того, что от меня никак не зависит, я  опять упускаю из виду очень важную мысль: надо постоянно предоставлять себя Небу, доверяясь ему полностью. Все в жизни происходит так, как должно произойти, если только я сама не начну торопить события, суетиться и что-то планировать. 
 
   Между тем, чехарда с кадрами продолжалась. Следующим ее героем стал главный экономист – Штейн, пришедший на фирму за месяц до меня. Этот молодой - нет и сорока! - еврей с высшим экономическим образованием и даже с законченной в ФинЭке аспирантурой, по всему должен был стать находкой для фирмы, во всяком случае, как положено еврею, оказаться  хотя бы смышленым. Увы!

 С самого начала Игорь Михайлович вызывал у меня странные чувства. Невысокого роста, с полными, влажными губами и нечистой кожей, весь какой-то расслабленный и ленивый, он умел только рассуждать на отвлеченные темы  да просить меня напечатать его достаточно невразумительные записки и расчеты. Связно излагать свои мысли он явно не умел! Печатать собственные черновики, похоже, тоже. Все свое рабочее время, свободное от перекуров, Игорь Михайлович просиживал за компьютером, раскладывая в нем пасьянс. Шефа он давно уже раздражал, но тот его, находящегося при Галине, терпел и щедро оплачивал его отсутствие труда. Продолжалось это недолго.

С уходом Галины на бедного еврея свалились все финансово-экономические проблемы предприятия. Ирина свои обязанности бухгалтера знала четко и лишнего, как Галина,  на себя не брала, более того, раздавала другим то, что прежде всегда выполняла бухгалтерия. Главного экономиста все чаще стали вызывать «на ковер», над ним ощутимо сгущались тучи. Надвигался еще один долгий скандал по поводу «отчета о проделанной работе» перед увольнением. Игорь, насмотревшийся на тяжелые последние дни Галины, не выдержал и оформил больничный лист. С тем и ушел, трусливо, но юридически грамотно избежав «барского гнева» и получив все полагающиеся ему деньги.

 А месяц спустя в наш офис нагрянула налоговая полиция, натравленная на нас парочкой уволенных финансистов. Нарушения по части уплаты налогов у нашей фирмы, как и всех, были, и немалые. Месть была квалифицированной и целенаправленной, но поступок Галины Юрьевны меня поразил. Он не вписывался в мое представление о ней, как о вздорной, но не злой и не мстительной женщине, тем более, что сама она, отработав не лучшим образом, никак не пострадала при своем увольнении, если не считать взаимных криков и оскорблений! Оказалось, что для нее, также, как и для Подруги, все люди, переставшие быть ей полезными, становятся мусором.

    Почти месяц продолжались скрупулезные проверки бухгалтерских документов со стороны налоговой инспекции. Подсчитывалась сумма штрафа за нарушения, типичные для периода «расцвета демократии» девяностых, когда нагло и стремительно наживали капитал все мелкие предприниматели, приватизировавшие государственную собственность. Наши надежды на новое штатное расписание с увеличенными окладами таяли как прошлогодний снег.

   Новый экономист – араб, рожденный в Москве русской женщиной, Сами Фаттахович, по стилю поведения чем-то напоминавший мне Штейна, закончил так же, как и прежний, но гораздо быстрее его. Еще два инженера по комплектации (вторая, после экономиста проклятая должность на нашей фирме, на исполнителя которой так легко свалить все остальные проблемы предприятия!) один за другим пришли в организацию и быстро ее покинули. Мне, как ответственной по кадровым вопросам, было не скучно: постоянные приказы о приеме и увольнении, оформление новых дел, записи в трудовые книжки и разрешение разных юридических склок, неизбежных при увольнении...

   На меня пока еще голоса не повышали. Это вдохновляло мало - практически все, кроме Подруги, здесь были «маврами», которым «собраться, только подпоясаться», а найти подходящий повод для этого было совсем не трудно. По моей невероятной дурости, мне все еще кажется, что это меня это минует и я останусь надолго. Интересы фирмы, неожиданно быстро ставшей мне родной – были моими интересами.

    Иногда мне в голову приходит странная мысль, что все и везде обстоит гораздо сложнее, чем представляется на первый взгляд. Видимо я, имея недостаточно информации, чего-то не понимаю в нашем «Спектрэнерго»: вокруг меня идет сложная игра со своими особыми правилами. Мне ее не постичь... Я все еще нахожусь на стороне Шефа и вижу в нем симпатичного мне человека, радеющего за свое дело. Но почему-то все чаще вспоминаются слова Галины Юрьевны – «меньше знаешь, легче жить». Она утверждала, что со временем я не раз вспомню этот ее совет.