Мы встречаем городскую легенду

Без всяких сомнений, это была пыльвилльская легенда. Автобус-полупризрак, дикий и необузданный. Обычные автобусы ему и в подмётки не годились. От него за версту веяло опасностью, а колёса дымились после долгих баталий с дорогой. Этот автобус знал о грязи не понаслышке. Пятна засохшей глины стали ему родными сёстрами. Лобовое стекло вступило в брачный союз с песком. Табличка с номером давно выгорела на солнце и затерялась под толстым слоем вековой пыли. Дворники выкорчевал ветер, и теперь они болтались врастопырку, точно накладные ресницы на маске клоуна.
Сложно представить в каких только краях ни доводилось скитаться этому автобусу. И именно такой автобус мог доставить нас так далеко, как никогда ещё никто не забирался.

— Кое-кому здесь не помешает принять ванну, — съязвила Веспа.

— Не умничай, — сказал я ей. — Это пыльвилльская легенда. Она нашла нас.

— Или мы нашли её, — вставил Башка. Его глаза сильно округлились и, казалось, висели на некотором расстоянии от лица. Он грезил этим днём долгое время. И вот грёзы ушли, чтобы уступить место реальности.

— Каков каналья! Вот уж не ждал, что когда-нибудь встречусь с ним вновь, — сказал Бруно Симпкинс. Он шагнул к автобусу и похлопал его по бамперу, как заколдованного железного пса.

— Так вы знакомы с пыльвилльской легендой? — поразился я.

— В свои годы я прокатился на ней с ветерком. Хотя и ветру за нами было не угнаться. Мы мчались во весь дух, превращая асфальт в цветы, в Рождество, в погожий летний день. Этот автобус научил меня слову свобода. Свобода это не страна, — учил он. — Свобода это такой вид одежды, в ней есть карманы для всего. Нужно носить её, а не беречь в шкафу для подходящего случая. Свобода это удобная накидка. Очень скоро вы убедитесь в этом сами.

— Жду-недождусь! — кивнул Башка, нетерпеливо потирая ладони.

Старик Симпкинс беззубо улыбнулся одними губами.

— Сдаётся мне, вы нашли то, что искали, — сказал он и протянул мне свою дряхлую руку. — Пришла пора прощаться.

— Но вы можете ехать с нами! — возразил было я, но его сухое рукопожатие мне объяснило, что не может.

Это рукопожатие как бы говорило:

«Никаких но, Зикки. Наши дороги расходятся и вам со мной не по пути. Тут уж ничего не попишешь».

Только тогда мы обратили внимание на второй автобус, который скромно примостился в тени пыльвилльской легенды. Это был даже не автобус, а фургон ярко-зелёного цвета. Если бы брокколи были уличным транспортом, а не овощами, они бы выглядели примерно так же.

Я прочёл надпись на фургоне. Протёр глаза и прочёл снова:

— «Развозка салатов»?

Странный Симпкинс кивнул.

— У них есть любой салат на выбор, — сказал он. — Греческий, Цезарь, Сальмагунди, Табуле. Думаю, найдётся и тот единственный, над которым я бы мог спокойно заснуть.

— Вам это и вправду так необходимо? 

— Как никогда. И потом, моя накидка свободы истрепалась до дыр. Сомневаюсь, что её ещё можно залатать.

Симпкинс ещё раз простился с каждым из нас и направился к своему фургону. Все салаты мира ожидали его там. Прежде чем залезть в кабину, он отсалютовал нам рукой, крикнув:
«Счастливого пути! Пусть ваша свобода придётся вам впору. И прокатитесь с ветерком!».

— Обязательно! — прокричал я в ответ. — И вы тоже!

— Обязательно! — пообещал он и захлопнул за собой дверь. Зелёный фургон медленно покатил прочь. Удаляясь, он уменьшался на глазах, пока не стал размером с муху. Муха осторожно ползла вдоль горизонта, и в какой-то миг просто опрокинулась за его край. Могучие и таинственные тучи ухмылялись где-то неподалёку.